— Я не желаю вас больше слушать!

— Вы думаете только о себе. А как же ваша тетя? Поверьте, ваше замужество принесет ей немалую пользу.

— Вы что, шантажируете меня?

— Никоим образом. Я просто пытаюсь с вами договориться. — От страха, застывшего в ее глазах, ему самому чуть не делалось дурно: жестокость по отношению к женщине была противна его натуре. Но кровавый отсвет ее рубина вновь напомнил ему о Гвендолин, и от этого сердце его словно покрылось ледяной коркой.

— Я понимаю так, миледи: я уступаю в чем-то вам, а вы в ответ уступаете мне.

Взгляд Уоррика, прикованный к огромному рубину, беспокоил ее все больше, и она то и дело поправляла обручальное кольцо у себя на пальце.

— Я не собираюсь вам ни в чем уступать, милорд.

— Как только вы примете мое предложение, я позволю вашей тете отправиться в Эдинбург.

— Не понимаю, для чего вам это нужно.

— Считайте, что в вас я нашел супругу, о коей мечтал много лет, и что отныне я не могу без вас жить.

Уоррик прекрасно понимал, что сидящая сейчас перед ним девушка так же молода и напугана, как его сестра в день свадьбы с Гавином Макайворсом. Его сестре уготована была страшная смерть в ненавистном окружении… Видно, сама судьба послала ему сегодня эту девушку, чтобы он мог с ее помощью нанести удар своему врагу.

— Вы не заставите меня принять ваше предложение, — сказала она.

Он так долго перекатывал в ладонях хрустальный бокал, молча разглядывая бегущие во все стороны блики, что Арриан готова была закричать. Наконец он поднял глаза.

— Страдать ли вам или спокойно принять свою участь — дело ваше. Вы все равно будете моей, со свадьбой или без. Выбирайте, что вам больше нравится.

— Неужели вы посмеете? Вы…

— Посмею. Решайтесь скорее, миледи, да я позову свидетелей — они выслушают наши с вами супружеские клятвы.

Медленно поднявшись со своего места, она поняла, что при всем желании не сможет сейчас от него убежать: ноги совсем не держали ее.

— Вы дурной человек, милорд… Но в глубине вашей души наверняка есть крупица порядочности. Вы не станете поступать так со мною. Мой отец убьет вас.

— Очень возможно — потом. Но это не помешает мне сегодня осуществить задуманное.

Она тряхнула головой, не постигая смысла происходящего.

— Да нет, вы просто пугаете меня. Ведь не можете же вы в такую погоду привезти сюда священника. Да и подготовка бумаг требует времени…

— Мы в Шотландии, а не в Англии, миледи. По здешним законам нам нужно лишь назвать себя при свидетелях мужем и женой, и наш с вами брак будет таким же законным, как если бы сам епископ венчал нас в Вестминстерской церкви.

Арриан показалось, будто капкан захлопывается над нею, но гордость все еще не позволяла ей признать свое поражение.

— Я никогда не назову себя вашей женой!

— Как вам угодно. Но я бы на вашем месте взвесил хорошенько все «за» и «против».

Поставив бокал на стол, Уоррик встал и протянул ей руку. Арриан отпрянула и отрицательно замотала головой.

— Ну, же, миледи! Вот увидите, из меня получится превосходный супруг. Она убрала руку за спину.

— Нет.

— Или соглашайтесь стать моей женой, или сейчас же идемте со мною в мою спальню.

Арриан презрительно тряхнула златовласой головой.

— Несчастье стать вашей женой страшит меня сильнее вашей спальни, милорд.

Схватив ее за запястье, Уоррик властно притянул ее к себе, так что она почувствовала его дыхание на своем лице. По глазам, лишенным жалости и сострадания, она поняла, что ее слова не тронули его.

— На свете есть куда худшие несчастья, чем стать моею женой, миледи.

Нахлынувший страх заставил Арриан забыть свое самолюбие, и она взмолилась:

— Заклинаю вас, милорд, не делайте этого!

— Вы же хотите, чтобы ваша тетя получила надлежащее лечение? Доктор Эдмондсон, конечно, прекрасный человек, но его знания и возможности, мягко говоря, ограничены.

— А если я соглашусь… вы обещаете отпустить мою тетю в Эдинбург?

— Обещаю. — Жесткий взгляд серебристых глаз, казалось, пронизывал его насквозь. — Итак, ваш ответ?

Она сделала попытку вырваться, но он держал крепко.

— Мой ответ — нет! Тетя не позволит мне согласиться на такую сделку.

— Миледи, если я возьму вас силой, то вскоре об этом узнают ваши родные, и начнется война — вы подумали об этом? И тогда любой из них может погибнуть — ваш дед, или жених, или даже отец.

Глаза Арриан наполнились жгучими слезами. Он нашел ее самое уязвимое место — любовь к родным.

— Но ведь вы этого не допустите… да? Вы позволите мне уехать раньше, чем она начнется?

— Единственное, что я могу сказать наверное, — это что не я буду ее зачинщиком. Но уж если Макайворсы явятся за вами — а я нисколько не сомневаюсь, что они это сделают, — я вынужден буду защищать свой замок.

У нее началась нервическая дрожь.

— Но почему, почему вы это делаете? Почему заставляете меня страдать и переживать за моих ближних?

— Возможно, потому, что у меня с ними старые счеты.

— Если у вас с Макайворсами какие-то неурядицы, мой отец поможет вам их уладить. Король Уильям его друг и прислушивается к его словам.

— Неурядицы, миледи? — Он усмехнулся. — Вероятно, в лондонских гостиных принято обозначать этим словом кровопролитие и предательство?

— Уверяю вас, король Уильям выслушает моего отца.

— Я не верю в справедливость вашего короля. Последний раз, когда мы сошлись с Макайворсами, на поле брани полегло немало людей с обеих сторон. Король Уильям прислал к нам войска, чтобы наказать участников сражения. Знаете, что тогда сделали мы все — и Драммонды, и Макайворсы? Мы поклялись англичанам, что люди пали во время обычного дружеского турнира. Да, ваш король внушает нам мало уважения, и в этом мы с Макайворсами вполне едины.

— Но мой отец…

Он наконец отпустил ее запястье.

— Достаточно, миледи. Я задал вам всего только один вопрос, и время, и терпение мои уже иссякают.

— Неужто у вас совсем нет сердца?

— Раньше было, да с тех пор уже много воды утекло. — В углах его рта неожиданно обозначились горестные складки. — Может, как раз вы и поможете мне обрести его вновь. — Он поднял глаза, и от этого взгляда мурашки пробежали у нее по спине.

— Я ни минуты больше не желаю оставаться под вашим кровом. Извольте распорядиться, чтобы для нас с тетей заложили карету, и мы сейчас же уедем отсюда.

Когда Уоррик шагнул к ней, она отстранилась, но все же не решилась отнять у него свою руку.

Подняв руку с кольцом ближе к канделябру, он смотрел, как отблески пламени вспыхивают на гранях знакомого рубина.

— Когда-то я видел его на пальце другой девушки. — Он отпустил ее руку. — Впрочем, неважно. Скоро вместо этого кольца я надену на ваш палец другое.

— Я не желаю менять его ни на какое другое, — заявила она и демонстративно сплела перед собою пальцы рук.

— Кажется, вы недооцениваете серьезности вашего положения. Моей сестре было примерно столько же лет, сколько вам, когда она выходила за одного из Макайворсов… В ночь свадьбы она умерла.

— Вы… хотите убить меня? — ужаснулась Арриан.

— Убить женщину? Что вы! На такое способны разве что Макайворсы. О нет, я не желаю вашей смерти. Напротив, я желаю, чтобы вы жили долго, очень долго. — Уоррик легко коснулся ее щеки и провел рукой по золотистым волосам. — Неудивительно, что Йен Макайворс влюбился в такую красавицу. Я хочу, чтобы он страдал и мучился до конца своих дней из-за того, что предмет его вожделения принадлежит мне.

— Я никогда не буду принадлежать вам! Я люблю Йена и буду любить его всегда. Он вздохнул с видимой досадой:

— Этот разговор становится утомительным. Не желаете выходить за меня замуж — что ж, тогда пожалуйте ко мне в спальню.

Глаза Арриан сверкнули гневом.

— Нет!

Не говоря ни слова, он легко поднял ее на руки и вынес из комнаты. Арриан отчаянно боролась, но он лишь крепче прижимал ее к себе.

— Тихо, — шепнул он. — Все равно вам со мною не сладить.

Пока он поднимался по лестнице, она с тоской озиралась, надеясь увидеть хоть кого-нибудь.

— Вы, кажется, намерены кричать и звать на помощь? Не утруждайте себя. Мои слуги вам не помогут.

Арриан попыталась представить, как бы на ее месте поступила ее мама. Неожиданно она поняла, как ей себя вести.

— Делайте что угодно, милорд. Все равно я не стану вашей женой.

Наверху он молча повернулся и понес ее по темному коридору в противоположную от тетушкиной комнаты сторону. Вскоре он так же молча ударом ноги распахнул перед собою какую-то дверь и вошел.

В первую же секунду Арриан поняла, что это не его спальня. Кровать под кружевным балдахином была покрыта кружевным же покрывалом. В камине горел огонь, и по всей комнате разносился аромат лимонного масла, словно в ней только что делали уборку.

— Да, — словно отвечая на ее вопрос, сказал он. — Моя спальня по другую сторону от холла, а эта комната принадлежала моей сестре. Я распорядился приготовить ее для вас. — Он опустил Арриан на пол, но не убирал руку с ее плеча. — Ваши вещи уже перенесены в гардеробную. Если что-нибудь понадобится, кликните прислугу.

— Мне здесь не нравится. Я хочу вернуться в комнату моей тети.

— До тех пор, пока мы не разрешили наш с вами спор, вам придется либо оставаться в этой комнате, либо переселиться в мою. Что вы выбираете?

С трудом высвободив руку, Арриан подошла к окну. От страха у нее шумело в ушах, но она всеми силами старалась это скрыть.

— Вы так меня ошеломили, что я уже плохо понимаю, чего именно вы от меня хотите.

— Все очень просто. Если вы согласитесь при свидетелях — в числе которых будет и ваша тетя — назвать меня своим супругом, то я предоставлю эту комнату в ваше полное… и единоличное распоряжение, а ваша тетя сможет отправиться в Эдинбург.

— А если нет?

— Я уже сказал: тогда вам придется лечь в мою постель.

— Но ведь я не сделала вам ничего дурного! Глаза Уоррика холодно сверкнули.

— Это мы с вами уже обсуждали. Итак, решайте, миледи. У вас есть на это ровно один час.

— Что я должна буду сделать? Только объявить о своем согласии в присутствии свидетелей — и больше ничего?

— Решительно ничего.

— И тогда вы сразу же отпустите мою тетю в Эдинбург?

— Да, миледи, я уже обещал. — Подойдя к ней вплотную, он положил руку ей на затылок и привлек к себе. — А вот что вас ожидает в противном случае. — Не успела она ответить или увернуться, как он впился губами в ее губы. У Арриан перехватило дыхание, стук сердца глухими ударами отдавался в ушах. Она пыталась вырваться, но он держал крепко, а губы его безжалостно терзали ее. Наконец он отпустил ее с той же неожиданностью, с какой только что притянул к себе.

Из груди дрожащей Арриан готово было вырваться рыдание. Она взглянула прямо в серебристые глаза, но вместо победного блеска, какого можно было ожидать, прочла в них лишь удивление.

— Миледи, вы восхитительны. Право, я даже сочувствую Йену Макайворсу.

Когда Арриан, все еще дрожа, без сил опустилась на кровать, Уоррик развернулся и пошел к двери.

— Хорошенько подумайте над всем этим. Я вернусь ровно через час.

Дверь за ним захлопнулась.

Нисколько не сомневаясь, что он не шутит, Арриан взглянула на каминные часы. Итак, у нее еще час времени.

Голова разламывалась, как перед тяжелой болезнью. Подойдя к кувшину с водой, Арриан намочила чистую тряпку и приложила ее к воспаленному лбу. Сейчас ей нужны были спокойствие и ясность, иначе она пропала.

Убедившись, что дверь не заперта, Арриан вздохнула с некоторым облегчением. Ей так хотелось рассказать обо всем тетушке и спросить совета, но леди Мэри в ее теперешнем состоянии все равно не могла бы ей ничего сказать. Значит, придется все решать самой. Здесь, в замке ее мучителя, помощи ждать было не от кого.

Арриан подошла к камину и стала смотреть на пляшущие языки пламени. Что бы сделала на ее месте мама? Арриан знала одно: в этой, как и в любой другой игре герцогиня Равенуортская вышла бы победительницей. Но как? Как одержать верх над лордом Уорриком?

Если пробраться в конюшню и вывести оттуда лошадь, можно попробовать добраться до ближайшей деревни, вдруг подумала она. Кто-нибудь наверняка согласится ей помочь.

Почему-то в голову пришла любимая поговорка тетушки Мэри: коли довелось плясать с чертом, так старайся плясать под свою дудку.

Теперь Арриан знала, как она поступит.

Мактавиш хмуро глядел на Уоррика.

— Я видел, как ты вырос и превратился в мужчину и как, пережив все тяготы, стал истинным вождем своих людей. Ты заботился о них, как о родных детях, и отдавал им свой последний кусок хлеба, чтобы они не голодали. Я видел, как ты скорбел по своей погибшей сестре, и скорбел сам вместе с тобой. До сегодняшнего дня мне ни разу еще не приходилось стыдиться за тебя. Но сегодня… Уоррик Гленкарин, ты должен отпустить этих женщин как можно скорее.

— Я не звал их сюда, — сказал Уоррик. — Сама судьба привела их ко мне, и я намерен этим воспользоваться.

— Уоррик, ты не сможешь силой заставить девушку выйти за тебя замуж. Это недостойно тебя!

— Отчего же? Джейми Макайворс заставил леди Элен выйти за него.

— Но невеста лорда Йена ни в чем не виновата. Отпусти ее, иначе ты окажешься ничем не лучше Макайворсов.

— Если она согласится на фиктивный брак со мною, это не принесет ей никакого вреда. Мактавиш с сомнением взглянул на него.

— И тогда ты отпустишь ее?

— Отпущу, — немного помедлив, сказал Уор-рик. — Когда сочту нужным.

Его старый друг разочарованно отвернулся.

— Я не желаю в этом участвовать, Уоррик.

— Ты забыл мою сестру?

Из широкой груди Мактавиша вырвался тяжкий вздох.

— Нет, сынок, не забыл.

— Мактавиш, ты мой самый близкий друг, и я хочу, чтобы ты был свидетелем на моей свадьбе.

— А что ты будешь делать, если она скажет «нет» ?

— Ничего. Я ее отпущу, хотя она и считает себя моей пленницей. Даже в отместку я не смогу взять женщину против ее воли. Надеюсь, ненависть к Макайворсам не толкнет меня на такую низость.

— Хорошо, сынок, — кивнул Мактавиш. — Я буду твоим свидетелем. Но предупреждаю тебя: готовься к жестокой схватке. Ответный удар не заставит себя ждать, и тогда моя помощь будет тебе куда нужнее, чем сейчас.

— Я рассчитываю на тебя.

Стоя у окна, Арриан следила за медленным кружением снежинок. Она не ответила на стук в дверь и не обернулась, когда в комнату вошел хозяин замка.

Ему пришлось подойти к самому окну, взять ее за плечи и развернуть к себе. Однако по ее лицу ничего нельзя было сказать.

— Что вы решили?

Арриан ненавидела этого человека всей душой и, будь на то ее воля, бросилась бы на него с кулаками, однако сейчас ей надо было казаться равнодушно-спокойной. „

— Учтите, что я люблю Йена и мое сердце никогда не будет принадлежать вам. Он рассмеялся:

— Вы, кажется, думаете, что я посягаю на ваше сердце? Уверяю вас, что это не так.

— Если вы хотите, чтобы я согласилась разыгрывать вместе с вами этот фарс, не смейте ко мне прикасаться.

Уоррик убрал руки и отступил на шаг.

— Обещаю не делать этого, миледи, если только вы сами меня не попросите… чего, впрочем, я отнюдь не исключаю.

Она негодующе вскинула голову.

— Никогда!

— Но довольно об этом. Вы приняли решение? Арриан, видимо, колебалась, снова и снова взвешивая все доводы.

— Я предоставлю вам отдельную комнату, и ключ от нее будет только у вас, — сказал Уоррик, заметив ее замешательство. — Даю слово.

— Не уверена, что на ваше слово можно положиться.

— Пока что мне не доводилось его нарушать. Она присела в реверансе с преувеличенной вежливостью.

— Сила на вашей стороне, милорд.

— Рад, что вы это понимаете.

— Думаю, вам еще придется пожалеть о сегодняшнем дне!

Он пронзил ее испепеляющим взглядом.

— Ничего, миледи, как-нибудь переживу. Мне и без того о многом приходится жалеть.

— Когда вы намерены устроить эту комедию со свадьбой?

— Сегодня в девять. Поскольку ваша тетя больна, думаю, придется пригласить всех в ее комнату, чтобы она тоже могла засвидетельствовать наш союз. Миссис Хаддингтон поможет вам одеться, сейчас я ее пришлю.

— Нет. Я хочу, чтобы церемония была отложена до завтра. Мне нужно время, чтобы подготовиться.

Он немного помолчал.

— Хорошо. Думаю, один день ничего не изменит.

Всем своим видом показывая, что уступает ему лишь под давлением обстоятельств, Арриан тем временем уже обдумывала план побега.

— Но запомните раз и навсегда: в душе я никогда не стану вашей женой.

В первый раз за все время он улыбнулся, и его улыбка почему-то показалась ей веселой, а не злорадной, как можно было ожидать.

— Да, миледи! Боюсь, что нас с вами ждет нелегкая семейная жизнь.