Глава 30

Майкл и Арриан сидели в библиотеке у раскрытой книги в тканом узорном переплете.

— Видишь, Майкл, здесь рисунки Айронуорта, сделанные, видимо, кем-то из членов семьи. — Арриан отыскала выведенное женским почерком имя. — «Леди Брендолин Гленкарин, 1566». Тут сказано, что именно она принесла Драммондам титул Гленкаринов. Если бы я взялась за переустройство Айронуорта, я бы все делала по ее рисункам, Майкл. Посмотри, как подробно описаны цвета и обстановка каждой комнаты.

— Так покажи эту книгу Уоррику и предложи так и сделать.

— Не хочу.

В библиотеку вошла миссис Хаддингтон с подносом и начала расставлять на столике чай и сладости.

— Взгляните, миссис Хаддингтон, — сказала Арриан, поворачивая книгу так, чтобы экономке было видно. — Здесь старые рисунки Айронуорта.

Миссис Хаддингтон лишь скользнула взглядом по странице и обратилась к Майклу:

— Вам налить бренди, милорд?

— Нет, я буду пить чай вместе с сестрой. Надеюсь, Хадди, — Майкл назвал старую экономку так же, как ее называл Уоррик, — у вас найдется для меня малиновое пирожное, а?

— Найдется, милорд, найдется и малиновое, и лимонное. — Хадди, польщенная дружеским обращением, расплылась в улыбке, а Арриан подумала, что против обаяния Майкла никто не устоит.

— М-мм, Хадди, вы меня балуете, — пробормотал Майкл, надкусывая пирожное. — Вот чего мне будет недоставать, когда я уеду из Шотландии.

Последние слова напомнили Арриан о том, что, как ни страшил ее разговор с Уорриком, все же следовало сообщить ему о скором отъезде.

— Скажите, миссис Хаддингтон, дома ли сейчас его милость? — Задавая экономке вопрос о своем муже, она испытывала известную неловкость, но, с другой стороны, весь Айронуорт наверняка и так знал, что после той страшной ночи она с Уорриком ни разу не виделась.

— Верно, сидит у себя в кабинете вместе с Луизой Робертсон. Она тут уже во всем доме расхозяйничалась.

Захлопнув книгу, Арриан встала.

— Я скоро вернусь, Майкл. Пойду, поговорю с Уорриком.

Проводив ее взглядом, старая экономка сокрушенно поцокала языком.

— Просто сердце разрывается смотреть на них обоих!

Майкл кивнул, но не произнес ни слова. Он мог сколько угодно балагурить со слугами, однако никогда не позволил бы себе обсуждать в их присутствии личные дела своих родных.

Арриан негромко постучала в дверь и, услышав из кабинета голос Уоррика, вошла. Представившаяся ее взору картина заставила ее замереть на пороге: Уоррик и Луиза Робертсон сидели за обильным ужином, расставленным на маленьком столике. Арриан, которая никак не ожидала застать Уоррика за интимным ужином с дамой, в первую минуту не могла вымолвить ни слова.

— Арриан, — поднимаясь на ноги, заговорил Уоррик. — Какой приятный сюрприз!

Арриан перевела взгляд на Луизу Робертсон. Та сидела за столом, одетая, как на бал, в ярко-зеленом платье с глубоким вырезом, и с распущенными волосами — что, как не преминула отметить про себя Арриан, давно уже было ей не по возрасту.

— Прошу прощения, Уоррик, — вымолвила наконец Арриан. — Я вижу, что вы заняты. Что ж, я зайду в другой раз.

Уоррик с непроницаемым лицом подошел к ней.

— Нам с Луизой нужно было обсудить план второго этажа, и мы решили, что будет приятнее и проще сделать это за ужином.

— Вы не обязаны передо мною отчитываться, Уоррик. Пожалуйста, продолжайте свое обсуждение.

Она повернулась уходить, но Уоррик удержал ее за руку.

— Луиза, мы ведь уже закончили все дела, не так ли?

— Да, конечно, Уоррик. Думаю, на сегодня достаточно, все остальные вопросы можно решить и завтра. — По дороге к двери она с улыбкой остановилась возле Арриан. — Надеюсь, вам понравятся перемены в вашей спальне. Поверьте, я обставлю ее, как для себя. — Тайный смысл фразы не ускользнул от Арриан, хотя Уоррик, по-видимому, вовсе не уловил намека.

Пронаблюдав, с какой неприязнью Арриан проводила глазами Луизу Робертсон, Уоррик заметил:

— Не нужно думать о ней плохо, Арриан. Пока вы были больны, она все время заботливо справлялась о вашем здоровье и работала с утра до вечера, чтобы избавить вас от лишних забот.

Арриан пыталась погасить в себе внезапную вспышку ревности. Неужели Уоррик в простоте душевной не видит, как Луиза Робертсон виснет на нем? Или, напротив, видит и это ему нравится? Не требовалось особой проницательности, чтобы заметить, как эта Луиза Робертсон все больше и больше входит в роль хозяйки дома.

— Вы, вероятно, ужинаете так каждый вечер? — презирая себя за прорывающиеся нотки недовольства, спросила она.

— Нет, Арриан, сегодня я впервые ужинал вдвоем с Луизой. Я вернулся домой поздно — вы, как мне доложили, уже отужинали. Луиза еще работала в гостиной, и поскольку она…

— Ах, пожалуйста, избавьте меня от объяснений. Мне неинтересно знать, чем вы занимаетесь с этой женщиной. Ради бога, ужинайте с кем хотите и делайте все, что вам угодно.

— Арриан, я понимаю, как это выглядит со стороны, но вы ошибаетесь. Я с утра ничего не ел, а Луиза попросила меня просмотреть составленный ею план изменений на втором этаже, вот я и решил, что быстрее будет совместить оба дела сразу.

Пожав плечами, Арриан отошла к столу и принялась вертеть в руке серебряную ложечку для десерта.

— Уоррик, я пришла, потому что нам с вами пора поговорить.

Кивнув, он подвел ее к креслу и усадил.

— Как вы себя чувствуете?

— Я вполне здорова.

— Арриан, в ту злосчастную ночь…

— Я не хочу о ней вспоминать. Пусть весь этот кошмар поскорее останется в прошлом.

Опустившись в соседнее кресло, он некоторое время молча смотрел на нее.

— Я хотел задать вам один вопрос, но до сих пор не решался. Разумеется, вы можете на него не отвечать. Скажите, кто у нас был — сын или дочь?

— Об этом еще рано было судить. Плечи Уоррика опустились.

— С того момента, как мы встретились, я вел себя подло по отношению к вам, и эта ночь не была исключением.

— В том, что произошло, нет вашей вины.

— Вы очень добры ко мне.

— Надеюсь, что и вы отплатите мне добром, Уоррик: я ведь пришла к вам, чтобы кое о чем попросить… Позвольте мне уехать. То есть я не прошу вас о разрешении, я уеду в любом случае, но хотелось бы уехать спокойно, без каких бы то ни было осложнений.

Уоррик, откинувшись на спинку кресла, глядел в потолок.

— Я уже начал удивляться, что вы так долго медлили с решением.

— Просто откладывала его до того времени, когда смогу выдержать длительную поездку.

— По всей вероятности, никакие мои уговоры не заставят вас передумать?

— Нет, Уоррик.

— И все-таки — в душе вы всегда будете винить меня в том, что наш ребенок так и не родился. Она встала и подошла к окну.

— Причина моего отъезда — не гибель ребенка, Уоррик, а те чувства, которые вы, как выяснилось, питали к нему и ко мне. Для вас важно только то, кто мои предки, а не кто я сама.

— Я знаю, что наговорил вам много жестокостей в ту ночь, хотя помню далеко не все.

— Теперь это уже неважно.

Уоррик подошел к Арриан и развернул ее к себе лицом.

— Для меня важно.

Но Арриан отступила на шаг.

— Думаю, мы с Майклом уедем в следующий понедельник.

Серебристые глаза Уоррика погасли.

— Может быть, останетесь? Она обернулась.

— Всякий истинный джентльмен предложил бы на вашем месте то же самое. Но ведь мы оба знаем, что наша с вами свадьба была ошибкой из-за которой уже пострадали ни в чем не повинные люди.

— Арриан, поверьте, я совсем не хотел ваших страданий.

Она направилась к двери.

— Постараюсь уехать до того, как вы начнете работы на втором этаже. Пусть Луиза Робертсон обставляет спальню на свой вкус. Поверьте, она подходит вам гораздо больше меня: ведь среди ее родни нет ни англичан, ни Макайворсов.

Прежде чем Уоррик успел что-то ответить, она выскользнула за дверь и направилась наверх, к себе в спальню.

Войдя, она с изумлением увидела Луизу Робертсон, которая рылась в ее шкатулке с драгоценностями. Более того, на пальце Луизы блеснуло обручальное кольцо Драммондов! Арриан вдруг захлестнул гнев.

— Снимите сейчас же! — сверкнув глазами, воскликнула она.

Луиза нехотя стянула с пальца кольцо и положила его на туалетный столик.

— Не беда. Когда-нибудь оно все равно будет моим. — Луиза обошла вокруг Арриан, оглядывая ее с головы до ног. — Я появилась здесь гораздо раньше вас, миледи, и намерена остаться надолго и после вашего отъезда. Говорят, его милость спит один? Когда он будет моим, ему уже не придется проводить ночи в одиночестве.

Схватив со столика кольцо, Арриан сжала его так сильно, что бриллиант больно врезался ей в ладонь.

— Вон из моей комнаты! Луиза расхохоталась:

— Хорошо, я уйду. Но эта комната еще будет моей. Арриан указала рукою на дверь.

— Извольте удалиться из моей спальни, пока она еще не ваша! — произнесла она со всем высокомерием, на какое только была способна. — Что будет после моего отъезда, меня не занимает.

Луиза взяла со столика веер, который Рейли как-то привез дочери с Востока, но Арриан вырвала отцовский подарок у нее из рук и снова указала на дверь.

— Я сказала — вон!

Ядовито расхохотавшись, Луиза наконец вышла из комнаты. Пылающий взгляд Арриан упал на обручальное кольцо. О нет, эта бесстыдница никогда его не получит: Арриан заберет его с собой!

Ночью Арриан долго не могла уснуть: ей мерещился Уоррик в объятиях Луизы Робертсон, и она злилась на себя за то, что не может избавиться от навязчивого образа.

Среди ночи она вдруг проснулась от ощущения, что в комнате кто-то есть. Даже не открывая глаз, она почувствовала на себе взгляд Уоррика. Он постоял возле ее кровати несколько минут и тихо ушел.

Майкл отыскал хозяина в кабинете: Уоррик молча стоял перед окном и глядел на Арриан, которая в этот момент спускалась к песчаной кромке.

— Скажите, неужели вы так и позволите ей уйти из вашей жизни?

— Я не имею права требовать, чтобы она осталась.

— Вы ее муж — я полагаю, это дает вам какие-то права.

— Я женился на ней с помощью обмана.

— Но вы вместе зачали ребенка.

— Ребенка больше нет, и не нужно о нем говорить.

— Уоррик, какого черта вы притащили сюда эту Луизу Робертсон?

— Теперь я и сам вижу, что это была глупость. Она вдова моего покойного друга, и у нее сейчас плохо с деньгами. Я думал ей помочь, когда предлагал эту работу в Айронуорте… Но у Луизы с Арриан оказалось слишком мало общего.

— Напротив, по-моему, у них много общего.

— Хадди мне рассказала, до какой наглости дошла Луиза. И в этом тоже виноват я. — Уоррик сумрачно глядел перед собой. — Все, что я ни сделаю, только заставляет вашу сестру страдать и я не знаю, чем теперь я мог бы ей угодить.

— Угодить Арриан не так трудно, как вам кажется. Думаю, ей нравится то же, что и другим молодым дамам — чтобы за нею ухаживали, говорили ей комплименты, признавались в любви. Вы ведь любите ее?

Уоррик задумчиво взглянул на юношу, который внушал ему все большее уважение, и вместо ответа спросил:

— Когда вы уезжаете? — Последнее слово, видимо, далось ему с трудом, но он должен был знать.

— Завтра рано утром.

— Мне хотелось бы до отъезда поговорить с Арриан.

Майкл покачал головой:

— Как только речь заходит о моей сестре, я перестаю вас понимать. Объясните мне, почему нельзя поговорить с нею прямо сейчас?

Уоррик быстрыми шагами приближался к берегу моря. Завтра, уже завтра жизнь его снова станет пустой и бессмысленной, как до Арриан.

Она сидела, обхватив колени, на вершине повисшей над морем скалы и не заметила его приближения.

Волны шумели, и Уоррику пришлось кричать, чтобы она его услышала.

— Мне подняться наверх или вы спуститесь вниз?

— Я спущусь, — отвечала она, пытаясь угадать, искал ли он ее или оказался здесь случайно. Он подал ей руку и помог спуститься.

— Арриан, вы любите море?

— Море вечно и неизменно, его преображает только шторм. Но когда шторм проходит, оно опять делается спокойным, как прежде. Здесь, в Айронуорте, море прекрасно.

Ветерок играл золотистой прядью у ее щеки, и он с трудом удержался, чтобы ее не погладить.

— Вы похожи на спокойное море, Арриан. Я не, встречал женщин, подобных вам, и не знаю, как с вами обращаться.

— А вы похожи на шторм, Уоррик. Вы промчались сквозь мою жизнь, оставляя за собою только разрушения.

Он вздрогнул как от удара.

— Вы, верно, рады, что скоро от нас избавитесь?

— Мне нравится Айронуорт, Уоррик, и мне будет недоставать Хадди, Мактавиша, Барры… Я привязалась к ним, и они как будто тоже относятся ко мне неплохо.

— Многие из тех, кто остается здесь, будут скучать по вас, — глухо произнес он.

— Во всяком случае, не Луиза Робертсон. Под ее взглядом он невольно опустил глаза.

— Мне незачем было приглашать ее в Айронуорт, теперь я это понял. Возможно, вам приятно будет узнать, что она уехала и больше не вернется.

Арриан пожала плечами:

— Меня это уже не касается. Он схватил ее за плечи.

— Черт побери, Арриан, она же ничего для меня не значила! Я вообще не думал о ней как о женщине.

Их взгляды встретились, и голубизна ее глаз обдала Уоррика холодом.

— Я не хочу о ней говорить.

— Хорошо, не будем. Я просто сказал, чтобы вы знали. — Он посмотрел на склон соседнего холма. — Не хотите перед отъездом взглянуть на водопад? — спросил он, желая продлить последние совместные минуты.

— Хочу.

Уоррик взял ее за руку и повел по тропинке между замшелыми скалами наверх. С вершины холма они спустились к шумному потоку, низвергающемуся на дно долины. Запрокинув голову, Арриан смотрела на тысячеструйный водопад.

— Исток этой реки находится высоко в горах, Арриан. Даже в самое засушливое лето она остается полноводной, потому что там, в горах, идут дожди.

Она закрыла глаза, наслаждаясь свежестью мельчайших брызг на своем лице.

— Чем-то похоже на море.

— Рассказывают, что один из моих предков во время битвы с предателями, которые хотели низвергнуть королеву Марию, был ранен в голову и ослеп. Была зима, метель, он заблудился в горах и, случайно выйдя на эту реку, двинулся вниз по течению. Здесь, около водопада, на него наткнулись Драммонды, и благодаря этому он был спасен.

— Несчастная королева, преданная собственным народом!

Уоррик смотрел на крошечные капельки воды на ее щеке.

— Да, преданная своим народом и казненная вашей королевой.

— Я слышала, Макайворсы тоже тогда поддерживали королеву Марию? Уоррик нахмурился:

— Никак нельзя хотя бы сегодня обойтись без разговора о ваших родичах?

— Вероятно, можно.

Над головой у Арриан вспыхнула радуга. Взгляд Уоррика упал на ее губы, влажные от водяной пыли. Сам того не замечая, он склонился к ней и очнулся, только когда его губы коснулись ее губ.

Арриан блаженно потянулась к нему, руки ее легли на его плечи, рот раскрылся навстречу поцелую… Она уже растворялась в нем… Если бы…

В эту секунду он вдруг оторвался от ее губ и шагнул назад.

— Пойдемте, — беря ее за руку, сказал он. — Уже поздно. Нам пора уходить.

— Уоррик, вы будете иногда думать обо мне? Или забудете тотчас, как только я уеду, словно меня не было вовсе?

— Можно поклоняться солнцу, не обладая им и не прикасаясь к нему. К вам мне удалось прикоснуться лишь на миг, но я с самого начала знал, что вы не моя… Забыть же вас? Нет, жизнь слишком коротка, чтобы я успел вас забыть.

Ей хотелось протянуть руку и дотронуться до него, но он вдруг словно удалился от нее куда-то бесконечно далеко, как бывало уже не раз.

Когда он пошел по тропинке впереди нее, Арриан овладело неудержимое желание окликнуть его и попросить обнять ее еще раз.

— Уоррик! Он остановился.

— Да?

— Я… желаю вам всего хорошего. Я буду часто представлять, как вы стоите здесь и волосы ваши развеваются на ветру. — Горло ее вдруг сжалось, и она договорила с трудом: — Или как вы скачете верхом на Тайтусе по холмам.

— Ну а мне, вероятно, следует представлять вас на королевском приеме, в окружении восхищенных поклонников?

— Нет. Я возвращаюсь в Равенуорт и намерена оставаться там, пока не окрепну духом, как прежде.

Он взял ее руку и прижал к своей груди.

— Арриан, если бы я только мог высказать всю горечь, переполняющую мое сердце…

— Вы ее уже высказывали. В ту ночь, когда у меня случился выкидыш.

Он сощурился и стал смотреть вверх, на чайку, скользящую по воздушной струе.

— Я от всего сердца желаю вам счастья.

— Я тоже.

Он немного отступил и долго всматривался в нее.

— Позвольте мне в последний раз обнять вас.

Она нерешительно шагнула вперед и почувствовала, как руки Уоррика легли на ее спину. Они так много пережили вместе, но их сердца не слились воедино. Они успели зачать ребенка и потерять его, но так и не сказали друг другу ни слова любви.

Арриан стояла, прижавшись щекой к его жесткой куртке, и готова была стоять так всегда. Но, видимо, их любовь родилась под несчастливой звездой, и им никогда не суждено было соединиться.

Уоррик крепче обнял ее и зарылся лицом в золотистый шелк ее волос.

— Когда мне будет особенно одиноко, Арриан, я буду вспоминать эту минуту. Вы впервые шагнули ко мне по своей воле — пусть даже на прощание.

Глава 31

Было облачно, когда карета выехала из ворот Айронуорта. Сидя рядом с братом, Арриан старалась не смотреть в окно, чтобы не оглядываться на замок. Она ехала в Англию, домой, и должна была радоваться тому, что покидает Шотландию. Элизабет, сидевшая напротив, уже начала сонно кивать головой.

Майкл искоса поглядывал на сестру и думал о том, что той веселой и беззаботной Арриан, которая еще недавно с радужными надеждами отправлялась в Шотландию, уже нет и никогда не будет. Хотелось наговорить ей каких-нибудь пустяков, чтобы она рассмеялась.

— Поговорим о чем-нибудь, Арриан? — наконец предложил он.

Она положила голову ему на плечо, и он обнял ее.

— В моей душе так пусто, Майкл. Мои руки тоскуют по ребенку, которого я потеряла, а сердце — по любви, которой не нашла.

— Не горюй, сестра. Боль дает нам силы, любовь учит терпению.

Она улыбнулась в ответ.

— Откуда в тебе столько мудрости? Без тебя я, наверное, не вынесла бы этих последних недель.

— Арриан, я хочу, чтобы ты стала такой, как прежде.

Арриан уткнулась лицом брату в грудь и дала наконец волю слезам, которые ей так долго приходилось сдерживать. За все время, пока она плакала, Майкл не сказал ни слова, потому что слова вряд ли могли бы помочь сестре.

В разгар августа Уоррик переезжал через ручей, бегущий по дну долины. Под ярко-голубым небом лиловел вереск, в прозрачном потоке, прямо под копытами Тайтуса, прыгала форель.

Услыхав сзади стук копыт, Уоррик обернулся: его догонял Мактавиш. Некоторое время они молча ехали рядом.

— Над морем, я смотрю, тучи, — сказал наконец Мактавиш.

— Да, погода меняется.

— Думаю, будет хороший шторм.

— Похоже, что так.

— Не пора ли тебе возвращаться домой? — спросил Мактавиш. — Хадди уже начинает волноваться.

— Я прекрасно чувствую себя в охотничьем домике. Он мне сейчас больше по душе.

— Ты совсем забросил работы в замке.

— А какой смысл продолжать?

— Черт возьми, Уоррик, с тобой невозможно разговаривать! Когда ты, наконец, поймешь, что жизнь дана, чтобы жить? Ты ничего не делаешь, ничем не интересуешься…

— Полно, Мактавиш, ты преувеличиваешь. Я охочусь, ловлю рыбу, иногда помогаю селянам выполнять грубую работу. Два раза я даже выходил с рыбаками в море.

— Уоррик, ты вождь, и ты должен вести клан за собой. Поверь, мне с этим не справиться. Людям нужен ты.

Йен Макайворс вот уже несколько дней крался за человеком, которого ненавидел лютой ненавистью. В то время как глаза его были прикованы к Уоррику, сам он оставался в тени и ждал удобного момента, чтобы нанести последний удар своему кровному врагу.

На губах Йена блуждала зловещая улыбка. Лорд Уоррик, последний из рода Гленкаринов, так и не успел произвести на свет наследника, и в случае его смерти все земли Гленкаринов отойдут английской короне.

Холодея от ненависти, он вскинул ружье, тщательно прицелился и спустил курок.

При звуке выстрела Мактавиш обернулся и успел увидеть, как Уоррик неестественно дернулся вперед и выпал из седла.

Соскочив с лошади, Мактавиш бросился к Уоррику, который лежал вниз лицом, и перевернул его на спину. Из раны на голове струилась кровь. Мактавиш попытался зажать ее носовым платком, но платок тут же пропитался кровью.

— Уоррик, сынок, скажи что-нибудь!

Ответа не последовало, лишь высоко в небе раздался крик кружащего над землей ястреба.

Заслышав неподалеку стук копыт, Мактавиш проворно вскочил на ногий. По пшеничной гриве волос он еще издали узнал Йена Макайворса, но не успел дотянуться до ружья: прозвучал второй выстрел, и он осел на землю, прижимая руку к груди.

Из последних сил он подполз к вождю, лежащему все так же неподвижно. Прежде чем впасть в забытье, он успел увидеть, что Йен Макайворс уже спешился и шел к ним.

Направив ствол в голову Уоррика, Йен остановился и пнул неподвижное тело ногой. Судя по обилию крови, лорд Уоррик был либо смертельно ранен, либо уже мертв.

— Наконец-то ты у меня в руках, ублюдок! Сейчас я всажу тебе в голову еще одну пулю, и твоей никчемной жизни^придет конец.

— Не делай этого, Йен, — раздался сзади предостергающий голос.

Йен обернулся, и на лице его отразилось изумление.

— Братишка, ты что, приехал полюбоваться на кончину ненавистного врага?

— Он умер? — спросил Джейми.

— Не умер, так сейчас умрет.

— Брось ружье, Йен. Я не дам тебе совершить грязное убийство.

Лицо Йена медленно побагровело, глаза сощурились.

— Ты, кажется, встаешь на сторону какого-то жалкого Драммонда — против собственного брата?

— Ты изменился, Йен. Ты не тот брат, которым я когда-то восхищался. — Джейми медленно поднял свое ружье и направил его Йену в грудь. — Я не позволю тебе его убить.

Йен ухмыльнулся:

— Разве ты мужчина, Джейми? Около своей дражайшей супруги ты давно превратился в слизняка, у тебя попросту духу не хватит спустить курок.

— Брось ружье и отойди от лорда Уоррика! Если ты этого не сделаешь, то — клянусь, Йен! — я выстрелю.

В стороне замаячили лица нескольких селян, которые слышали выстрелы и явились узнать, в чем дело. Они с видимым беспокойством поглядывали на бесчувственное тело вождя на земле и прислушивались к разговору двух братьев. Несколько человек побежали в деревню за оружием, но, пока они не вернулись, остальные могли лишь издали наблюдать за происходящим.