Русский декамерон, или О событиях загадочных и невероятных

Человек сначала чувствует тяжесть в голове, потом ощущает там удары сердца, как молотком по наковальне, ну а потом - летальный исход. Сразу и без мучений. Кому же попадет горошина из сахара, тот - счастливец, он будет мужем Насти. Через часполтора адреналин в организме умершего раз ложится на уксусную кислоту и углекислый газ и никакой ана лиз не покажет его. Кстати, надпочечные железы у человека сами вырабатывают адреналин, так что сосуды мозга могли лопнуть, например, от стресса, вызвавшего выброс натурального адре налина. Таким образом, отвечать никто не будет - оставшийся в живых через часикдругой вызывает скорую помощь, дескать, человеку стало плохо, думали - просто заснул, а он - навеки!
 
      Я методично вешал Насте и Шурику "лапшу на уши", но лап шато таковой была лишь наполовину. Человек без специально го медицинского образования, даже достаточно эрудированный, мог все воспринять серьезно и вполне поверить легенде. Серь езный врач или биохимик, конечно же, обнаружил бы ляпсусы, в основном, намеренные, в моем рассказе.
      Вопрос: Как я мог решиться на убийство человека или на та кой риск для себя? Может, тут была какаято хитрость?
      Ответ: На самом деле обе горошины были изготовлены из не скольких толченых таблеток нитроглицерина, свободно прода ваемого в аптеках, и клея. Те, кто пользуется или пользовался нитроглицерином, знают, какие неприятные ощущения в голо ве вызывает даже одна таблетка - кажется, что она должна ра зорваться от сильнейшей пульсации крови. Но вреда от этого лекарства нет никакого. Таблетки сладковатые на вкус и дей ствительно почти целиком состоят из сахара - нитроглицери на там крохи.
      Я прогнозировал поведение Шурика следующим образом. Мы одновременно берем по горошине в рот, я тут же глотаю ее и показываю пустой рот. Проглоченный нитроглицерин хоть и действует, но гораздо слабее, чем спрятанный под языком или за щекой. Шурик осторожно пробует горошину на язык, чув ствует сладость и полагает, что ему попалась "плацебо". На вся кий случай он не глотает горошину, а прячет ее под язык, чтобы она не была видна при открывании рта. И тутто нитроглице рин ударит по Шурику во всю мощь трех таблеток, слепленных в горошину. Минуты через три, когда горошина рассосется и вы плюнуть ее уже будет нельзя, начинаются "удары кувалдой" по голове и сильнейший страх смерти для непосвященного. А даль ше я предполагал действовать по обстоятельствам.
      Все произошло так, как и планировалось. Настя, казалось, была шокирована происходящим настолько, что, раскрыв рот и вытаращив глаза, просто молча наблюдала за происходящим. "Старка" придала Шурику уверенность - после того как я, мор щась, как бы от неприятного вкуса горошины, проглотил ее, он, прикоснувшись языком к своей, тут же запрятал горошину под язык и открыл рот для проверки. Я долго заглядывал ему в горло, но потом признал, что все честно.
      Мы с Шуриком уставились друг на друга, ожидая исхода, а Настя - со страхом смотрела то на одного, то на другого. И тут я со злорадством увидел, как расширяются от ужаса глаза Шу рика. Он хватается за голову, вскакивает с места и начинает метаться по комнате.
      - Я, кажется, съел эту гадость! - стуча зубами, сказал онмне. - Что, я умру сейчас? А если я откажусь от нее, - он паль цем указал на Настю, - ты можешь спасти меня? Ну, сделай же чтонибудь!
      Я понял, что "кувалда" заколотила Шурика по голове. Он на чал плеваться, совал два пальца в рот, пытаясь вызвать рвоту, но ничего не получалось. Он рухнул на колени передо мной и об нял меня за ноги.
      - Помоги, умоляю, у тебя должно быть лекарство! Рабомтвоим буду всю жизнь, спаси! - Шурик бился в истерике. Вслед за ним рухнула на колени Настя и принялась умолять меня спа сти Шурика, целовала мне колени и гладила по бедрам.
      "Не помер бы от испуга, - подумал я, - бывает и так!"
      - Ну хорошо, - произнес я, вставая, - ты проиграл! - театральным жестом я указал пальцем на поверженного и плачу щего Шурика. - Так неужели тебе захочется жить, если я забе ру себе Настю?
      - Да, да, захочется, забирай ее себе, только спаси меня какнибудь! - причитал Шурик. Опасаясь, что действие нитрогли церина может закончиться, я быстро спросил у Насти:
 
      - Так ты - моя?
      Она быстро закивала, не в силах произнести слова от стра ха. Тогда я достал из портфеля огромную трехграммовую таб летку чистой аскорбинки для витаминизации пищи и протянул ее Шурику.
      - Грызи и глотай ее быстрее - может, и спасешься!
      Обезумевший Шурик с хрустом принялся жевать эту кис лейшую в мире таблетку и, икая, заглатывал кашицу аскорби новой кислоты. Я велел ему прилечь на кровать Зины (чтобы вдруг его не вырвало на теперь уже "нашу" постель!) и глубоко дышать. Он дышал и часто икал от ужасной кислятины. Настя продолжала стоять на коленях, сжимая себе виски руками, как будто голова должна была расколоться у нее самой. Зрелище было незабываемое, Станиславский рыдал бы от восторга!
      Постепенно Шурику стало лучше, я налил ему "Старки", и он, шатаясь, вышел из комнаты. Вся сцена японской дуэли заня ла около получаса. У нас с Настей осталось почти полтора часа до прихода Зины.
      Я поставил на стол шампанское, мы выпили его гранеными стаканами; я слышал, как зубы Насти лязгали по стеклу - ее охватила нервическая дрожь. Я приказал ей раздеться и лечь, чему она повиновалась, как зомби. Степенно, как хозяин, раз девшись, я потушил свет и лег с Настей. Зубы ее продолжали стучать, пока я своими поцелуями не укротил эту дрожь.
      И совсем несвоевременно я стал размышлять о том, правиль но ли я поступил, так жестоко разыграв Шурика и Настю. Но по том решил, что если даже поступил я неправильно, то, по край ней мере, на всю жизнь запомню эту маленькую, но насыщен ную действием пьесу.
      ИЗНАСИЛОВАНИЕ В ПРАЧЕЧНОЙ
      Эта душераздирающая история произошла в том же бога том приключениями общежитии. Надо сказать, наконец, поче му я в нем оказался. Готовилась Спартакиада Профсоюзов СССР и спортсменов из республик Закавказья должны были летом разместить именно в этом общежитии. Только я прибыл туда на месячишко раньше других, надеясь "пробить" свое изобре тение (скрепер с маховиком) в Москве. На официальное время сборов меня поселили вдвоем с акробатом Толей.
      И вот прибыли остальные спортсмены, пустующие комнаты заполнились, в общежитии стало людно, зазвучала речь на всех языках народов СССР. В соседнюю с нашей комнату поселили трех спортсменок из Армении - то ли толкательниц ядра, то ли метательниц диска. Огромные такие тетки, килограммов по сто двадцать, несмотря на молодость. Глаза огромные, черные, во лосы курчавые, кожа смуглая.
      - Вот с такими - не хотел бы оказаться в койке? - пошутил Толя и, как оказалось, достаточно пророчески. Теткам не си делось у себя в комнате, они то и дело ходили в своих криво стоп танных шлепанцах на кухню и обратно, громко разговаривая через весь коридор поармянски:
      - Че! Ха! Ахчик, ари естех! Урэс гнум? Инч бхавунэс? Глхткотрац?! - гремели "мелодичные" армянские словечки из края в край этажа.
      Както утром мы с Толей принимали душ в нашей "закон ной" мужской душевой. И вдруг туда одна за другой ввалились наши спортивные тетки ("телками" назвать их даже язык не по ворачивается!) и на ломаном русском говорят:
      - Женски душевой весь польный, ти не протиф, мы здесьмоимся? - и плотоядно хохочут - откажись, попробуй!
 
      Мы с Толей забились в крайние кабинки, правда, кабинок, как таковых, и не было, были только коротенькие перегородки, тетки же заняли всю середину. Мы стояли под душем, глупо улы бались и не знали, как достойно исчезнуть.
      А дамы не терялись. Намывшись, они стали бриться. Нет, не подумайте, что они стали брить себе бороду и усы, хотя и это следовало бы сделать. Они сперва стали брить ноги, на которых росла черная курчавая шевелюра. Затем, поднявшись повыше, побрили поросшие черной проволочной щетиной лобки и яго дицы, на которых тоже курчавились волосы, правда, пожиже, чем на ногах. Такой же густоты волосы были и на животах. Наши с Толей взгляды поднимались вверх вместе со станком безопас ной бритвы, срезающей шерсть, мохер или меринос (не знаю, что ближе к истине!) с тел наших "граций". И, наконец, мы уви дели то, что перенести было невозможно - меж арбузных гру дей с темнокоричневыми, почти черными, сосками свисала вью щаяся шевелюра, напоминающая пейсы у ортодоксального иудея.
      Мы прикрыли наши донельзя поникшие достоинства ладо нями и, сгорбившись, под улюлюканье наших дюймовочек, вы бежали в раздевалку. Наскоро вытершись и сбросив с ног на липшую курчавую шевелюру (бежатьто приходилось почти по ковру из бритых волос!), мы, дрожа то ли от холода, то ли от животного ужаса, бросились к себе в комнату и заперли дверь.
      После нашего позорного бегства из душевой соседки нача ли просто издеваться над нами. Подловят иной раз когонибудь из нас в коридоре, одна спереди, другая сзади, и начинают схо диться, расставив руки. Глаза черные горят, рты приоткрыты, сквозь крупные зубы слышится то ли смех, то ли рычание. Рва нешься вперед или назад - обязательно схватят и облапают вдвоем, сладострастно приговаривая: "Иф, иф, иф..." Тьфу, ты!
      Мы: штангист, мастер спорта - я и акробатперворазряд ник - Толик, чувствовали себя несчастными девственниками, попавшими в какоенибудь африканское племя. Бить по морде? Неудобно както, да и явно проигрышно. Жаловаться комендан ту - засмеют на всю жизнь. Оставалось запираться и не попа даться, что мы пока и делали.
      Вечерами мы с Толей обычно принимали стимулирующий массаж в стиральных машинах. Поясняю. В подвале общежи тия располагалась студенческая прачечная с огромными сти ральными машинами активаторного типа. Это были баки из не ржавейки с большую бочку величиной, в боках которых вра щался активатор - небольшой диск с гладкими выступами. Вечером, когда прачечная почти всегда была свободна, мы за пирали дверь на щеколду, набирали в стиральные машины теп лой воды, садились в них и включали активатор. Вода приятно массировала кожу, разминая мышцы лучше любой джакузи!
      И еще одно надо пояснить для полноты картины тех драма тических событий, которые уже нависали над нами. У меня в тум бочке была початая бутылочка с зеленым ликером "Бенедик тин". Но бутылочка была с секретом - помните "тинктуру кан таридис" из шпанских мушек, которая чуть не отправила меня на тот свет? Так вот, я добавил чутьчуть этой настойки в ликер, и когда мы с моей девушкой Настей, уже потушив свет, быстро выпивали по маленькой рюмочке "любовного напитка", ночь наша после этого была активной почти до членовредительства. Толя знал, что в тумбочке у меня ликер, но не ведал его секрета.
      И вот однажды вечером (думаю, что это была пятница три надцатое число!) я налегке пошел в прачечную подготовить ма шину - вымыть ее, залить воду и т. д. Толя должен был спус титься следом за мной. Я уже набрал воды, а Толя все не шел. Минут через десять он вбежал с полотенцами и рассказал:
      - Только я вышел из комнаты, наши тетки, уже поддатые,обступили меня и затолкали обратно в комнату. "Где твой друг? - говорят - хатым с вамы выпыт!" Я и объяснил, что мы должны белье постирать в прачечной и что ты уже ждешь меня там. "Тогда давай водка!" - потребовали они. Я им и отдал твою бутылочку ликера... - Толя замер, разглядев выражение моего лица. - Я верну, ты не сердись... - залепетал он.
      Вопрос: Что повергло меня в такой ужас и что могло про изойти дальше? Что бы вы ни ответили, реальность оказалась во сто крат хуже!
      Ответ:
      - Бежим отсюда, они знают, где мы! - закричал я, пытаясьвыскочить вон. Но уже было поздно.
      Дверь распахнулась и наши три грации с бесстыжими улы бочками на красных губах, шатаясь, вошли в прачечную. Тинк тура кантаридис из бутылки с ликером возымела свое роковое действие. Две грации прошли вперед, а последняя заперла дверь на щеколду и часовым встала возле нее. Дамы, скинув халаты и оказавшись в одних стоптанных шлепанцах, привычно раз двинув руки, двинулись на нас, как толстые привидения. Мы ос мотрелись - помещение подвальное, бежать некуда. Припер тые к стенке, мы приняли бойцовскую стойку.
      - Гаянэ, - обратилась одна из обнаженных дам к нашемучасовому, - иды аткрой двэр, крычи, зави помощ! Нас хатят изнасиловат!
      - Че!!! (Нет!!!) - завопил я Гаянэ, которая уже пошла отпирать щеколду, - ари естех, ни бхави! (иди сюда, не кричи!) Де лайте - инч узумес, лав? (что хотите, договорились?) - кричал я на диком армянском. Я представил себе, что будет, если нас поймают в подвале с этими голыми чудовищами. Поверят ли, что жертвы насилия - мы, а не наоборот? Поэтому я крикнул Толе, чтобы он не "ломался", а сам добровольно лег на стопку сложенных занавесей в углу.
      - Шмотки скидавай! - приказала "моя" гигантша, а Толика его "пассия" просто подхватила, как ребенка, и поволокла в угол.
 
      Я покорно скинул майку, тренировочные брючки, закрыл глаза, зажал зубы и замер, лежа на спине. Я почувствовал, что на меня ложится чтото вроде гигантской породистой свиномат ки с колючими бедрами, икрами и животом ("Небось, после того раза не брилась!" - мелькнуло у меня в голове). Хуже всего то, что "свиноматка" чуть не задушила меня своими арбузными грудями, нависающими как раз над моими ртом и носом.
      Я понял, что она пытается вставить мне в рот свой черный сосок, который я хорошо запомнил с момента душа с бритьем. Я замотал головой, как уже насытившийся молоком младенец, и моя гигантская "кормилица" прекратила эти попытки. И тут меня буквально обжег липкий, засасывающий, пахнувший бе недиктином и водкой густой поцелуй, от которого я чуть не ли шился сознания. Я мычал, мотал головой, пытаясь высвободить губы из высоковакуумного засоса. Моя насильница попыталась раздвинуть своим языком мне зубы и просунуть его мне в рот. Но и этот маневр не удался. Тогда она, надавив на меня всей тя жестью, стала использовать меня по прямому сексуальному на значению. Я знал, что если она не удовлетворится, то может вытворить что угодно, и поэтому отчаянно помогал ей, мыслен но представляя себе Настю. Но эти два образа не "ложились" друг на друга, и я чувствовал, что скоро стану недееспособным. Поэтому я собрал все силы и, как последняя проститутка, ими тировал оргазм.
      Видимо, получилось натурально, потому что вскоре оргазм охватил и ее. Удивительно только, что я остался жив после тако го и что на ее вопли никто не прибежал. Моя насильница (под руги называли ее Ахчик, но это могло и не быть именем, это сло во поармянски означает "девочка", "девушка") медленно спол зла с меня, не забыв "отвесить" прощальный густой поцелуй, и с рук на руки передала уже раздетой и готовенькой Гаянэ.
      "Это несправедливо, - все возмущалось во мне, - а Толик? Почему мне - две, а ему - одна?" Но Толик с его напарницей сопели и ворочались в углу и, видимо, не без взаимного удоволь ствия. К моему ужасу я оказался не готов к сеансу с Гаянэ.
      "Сейчас перевяжут шнурком, и тогда конец!" - успел по думать я, но все обошлось более гуманно. Гаянэ, более мелкая из трех гигантских подруг, быстро восстановила мою потенцию оральными упражнениями, и началась моя "вторая смена". Уди вительно, а может, и грешно, но акт с Гаянэ был мне менее про тивен, чем первый. Она не душила меня своими сосками, не пы талась протиснуть язык мне в рот, а совершала привычные и не принужденные сексуальные движения, которые были мне близки и понятны. И случилось то, чего я не мог никак ожидать - я из менил моей Насте - у меня произошел самый натуральный оргазм! Гаянэ, видимо, не ожидала этого, но быстро подстрои лась и, прежде чем я окончательно лишился сил, успела удов летвориться. Не так громко и бурно, как Ахчик, но оргазм явно ощущался. Я даже ответил на ее прощальный поцелуй.
      Мои дамы растормошили Толикину партнершу, и все три грации быстро покинули прачечную. Мы с Толиком, жалкие и "опущенные", сели в стиральную машину и минут десять при ходили в себя, промывая царапины и ссадины на своих телах. Но как нам свою поруганную честьто было успокоить!
      Потом мы вытерлись, оделись и понуро побрели к себе. Ска жу только, что после этого я поддерживаю суровые меры нака заний, применяемые к насильникам. Высшую им меру - него дяям и негодяйкам!
      МХИТАРОСКОП
      Наконец я закончил институт. С отличием, между прочим. И сдал экзамены в аспирантуру. Но чтобы получать стипендию, я должен был перед аспирантурой поработать и получать зар плату. Поэтому я вернулся в Тбилиси и устроился там на работу в военную организацию - специальное конструкторское бюро по телетайпам. Начальником моего отдела был хитрый армянин по фамилии Мхитаров.
      Надо сказать, что в отделе, где начальником был Мхитаров, все инженеры были армяне. Не всем это нравилось, например, начальнику предприятия - грузину Нижарадзе, да и самим ра ботникам это было не по душе. Нет, не то, что все вокруг были армяне, а то, что они сами были этой национальности.
      Дело в том, что родившиеся и выросшие в Тбилиси армяне (а их в те годы было более половины всего населения Тбилиси) считали себя грузинами, но фамилиято выдавала их происхож дение. Сколько я знал людей по фамилии Мхитаришвили, Тер терашвили, Саркисашвили и других, фамилии которых имели армянский корень и грузинское окончание. Тот же Мхитаров - это Мхитарян, но переделанный под русского, а если переделы вать под грузина - будет Мхитаришвили. Тертерян - от ар мянского слова "тертер" - "священник"; фамилия Тертераш вили нереальна, как, например, "Рабинов". Рабин, раввин - это еврейский священник, русское окончание "ов" звучит с ним так же нелепо, как и грузинское "швили" с армянским священни ком -"тертером".
      Надо сказать, что я активно включился в работу и даже сде лал усовершенствование - новый механизм лентопротяжки к телетайпу, который разрабатывало предприятие.
      Новый вариант лентопротяжки был тут же изготовлен, и теле тайп пошел на госиспытания в модернизированном виде. А Мхи таров сделал мне доброе дело, выручил в серьезной ситуации.
      Както мне понадобились латунные прутки определенного диаметра, но я нигде их не мог достать. А на работе такие были. Вынести чтонибудь из военной организации - уголовное дело. Но я решился - просунул себе в брюки и под пиджак два прут ка, концы вставил под носки в туфли и пошел в конце рабочего дня на проходную. Шел, правда, не очень нормально - ногито не сгибались! И вот меня по дороге догоняет Мхитаров, дружес ки берет под руку и чувствует - под пиджаком пруток. Пощу пал с другого бока - другой пруток.
      - Ты что, в тюрьму захотел? - бледнея, спросил меня Мхитаров, но так как дело было уже в проходной и нас толкали сза ди, взял меня за локоть и, подталкивая, провел через проходную. Его знали все вахтеры и отдали под козырек. Уже на улице Мхи таров серьезно предупредил меня, чтобы это было в последний раз, по крайней мере, в данной организации.
      Кроме лентопротяжки я сделал еще несколько более мелких усовершенствований в конструкции телетайпа, за что мне по ложили оклад 100 рублей в месяц. Больше мне и не надо было, так как это было верхним пределом для стипендии.
      Но после достижения своей цели - ста рублей в месяц, охота к работе прошла. И я стал делать другие изобретения, за которые Мхитаров меня бы не похвалил. Прежде всего я изобрел "мхи тароскоп".
      В бюро, где я сидел, было еще человек пятнадцать конструк торов среднего звена. Работать они не очень любили, но в кар тишки перекинуться на работе были не прочь. А женщины пред почитали вязать. Я же делал эскизы, не совсем относящиеся к те летайпу. Но хитрый Мхитаров обычно тихо крался по коридору, а затем стремглав врывался в дверь нашего бюро, ловя неради вых сотрудников за посторонними занятиями. Выставить же дежурного за дверь мы не могли - нас тут же разоблачили бы. Но мое изобретение перехитрило хитрого армянина.
      Вопрос: А что бы вы сами предложили, чтобы перехитрить Мхитарова?
      Ответ: Под потолком бюро было маленькое вентиляционное отверстие, куда я вставил старое зеркало заднего вида от авто мобиля, без металлической оправы, разумеется. Выделялся де журный, который из комнаты снизу смотрел в зеркало, назван ное "мхитароскопом", и видел все, что происходило в коридоре.
      Забавно было наблюдать, как Мхитаров на цыпочках крался вдоль коридора, а потом врывался в комнату, где все были заня ты своими прямыми обязанностями. Дошло до того, что он выз вал меня к себе в кабинет и расспросил, что бы это такое могло значить. И я, не смущаясь, поведал ему, что предупредил сотруд ников, которые занимались посторонними делами: дескать, я все расскажу Мхитарову, так как многим обязан ему и, кроме того, болею за свою организацию.
      Мхитаров както недоверчиво посмотрел на меня, похлопал по плечу и сказал:
      - Скоро у нас в бюро появится новый ведущий инженер!
      - Благодарю за доверие, - отвечал я, скромно потупясь.
 
      Наступил декабрь, скоро мне нужно было увольняться и ехать в Москву в аспирантуру. О чем я, естественно, не предупредил Мхитарова, поступая на работу. Мне было стыдно перед Мхи таровым, но я успокаивал себя тем, что коечто всетаки сделал для предприятия. И для трудящихся - изобрел "мхитароскоп"!
      ФОКУСЫПОКУСЫ
      Теперь я уже учился в аспирантуре и жил в другом общежи тии под названием "Пожарка". Там у меня был старший това рищ - он мне в отцы по возрасту годился. Звали его Серафи мом - дядей Симой, и он был большим любителем выпить. И мы с ним придумывали хитроумные способы изымания выпивки, или денег на нее, с населения. Решения были разные. Расскажу о трех из них, причем ответы на сей раз дам без вопросов. И так все будет ясно!
      Тогда, в начале 60х годов, магнитофоны были еще в новин ку, особенно среди не шибко "современного" населения наше го общежития и городка в целом. Я купил недорого в комисси онном магазине магнитофон "Днепр" и быстро приспособил его для изымания бутылок с населения.
      Магнитофон был спрятан в тумбочке, а микрофон закамуф лирован в настольной лампе. Одновременно с включением этой лампы включался и магнитофон, настроенный на запись. Ког да приходил очередной солидный "клиент" к Серафиму на вы пивку, я ввязывался в разговор и предлагал очередной анекдот про тогдашнего генсека Хрущева (тогда эти анекдоты ходили сотнями). Например, что купил Хрущев на базаре поросенка и несет домой, завернув в детское одеяльце, чтобы скрыть по купку. Встречается знакомая, спрашивает, что в руках. А Хру щев отвечает: "Это сынок родился, несу из роддома домой!". Знакомая откидывает край одеяльца и говорит: "Весь в папу!" Хахаха!
      "Клиент" тоже вспоминает анекдот про Хрущева, например, что на обеде у индийского премьерминистра Неру Хрущев ук рал серебряную ложку и спрятал в карман. А Булганин (с кото рым Хрущев первое время всегда ездил вместе), заметив это, говорит: "Господа, я покажу вам русский фокус. Вот я беру со стола и кладу себе в карман серебряную ложку, фокуспокус, и достаю ее из кармана Никиты Сергеевича!" Хахаха!
      Но перед анекдотом "клиента" я успеваю включить лампу на тумбочке, и весь текст записывается на ленте магнитофона. Отогнав ленту обратно, я даю "клиенту" возможность выслу шать его анекдот. "Клиент" сереет лицом и просит: "Сотри!". Серафим смотрит на часы и деловито предлагает: "До закры тия магазина осталось больше часа. Давай, беги за бутылкой, а потом сотрем вместе". "Клиент", сорвавшись с места, убегал и вскоре прибегал обратно с бутылкой, а нередко и с другим "клиентоманекдотистом". Если сам "вляпался", то почему бы и не подставить другого. Выпиватьто все равно вместе! Сей час трудно представить себе, что за подобный анекдот можно было запросто "вылететь" с работы, а коммунисту заодно - из партии тоже.
      Однако постепенно клиентура начала исчезать. К нам в ком нату стали опасаться заходить. Но мы не "потерялись" и на этот раз. Прихватив бутылку, мы с Серафимом заходили куданибудь в чужую компанию "на огонек". Послушаем у дверей, если в ком нате громкие полупьяные разговоры, мы стучим в дверь - про сим спички, там, или соли. Хозяева наливают, мы вынимаем свою бутылку и пошлопоехало. А потом я начинаю показывать фокусы. Например, разворачиваю носовой платок и прошу положить на его середину сложенную в несколько раз трехруб левку. Засучив рукава, я под пристальными взглядами компа нии сворачиваю платок "котомкой", на дне которой лежит де нежка, и предлагаю пощупать там ли она. Все щупают, засовы вая руку в "котомку", и подтверждают, что, дескать, денежка там. Последним засовывает руку Серафим, долго копается, при дирчиво ищет бумажку, сперва не находит ее, но потом вынуж денно соглашается, что она там. При этом, конечно же, незамет но забирает ее себе в кулак.
      "Фокуспокус!" - и я, встряхивая платком, показываю, что он пуст. Пьяная компания взволнована, она просит повторить фокус. Они следят за моими руками, чуть ли не придерживая их своими. Больше всех обвиняет меня в шулерстве Серафим - он долго копается, никак не может найти бумажку в платке, гнев но сердится на меня, но чуть ли не с посторонней помощью на ходит ее и, конечно же, забирает. "Фокуспокус!" - и платок снова пуст. Мне проверяют карманы, залезают чуть ли не в тру сы, но трешкито у меня нет!
      Или еще один более интеллектуальный фокус. Вроде я могу по отпечаткам пальцев тут же найти их "хозяина". Но тоже за трояк.
      Делалось это так. На небольшое зеркальце клалась трехруб левка, и ктонибудь из присутствующих должен был взять ее, оставив на зеркальце отпечаток любого пальца. Меня, конечно, на это время выводили из комнаты и следили, чтобы я не под глядывал. Когда дело было сделано, меня вызывали, я быстро глядел на отпечаток и тут же стирал его платком. Потом каж дому из присутствующих предлагал оставить свой отпечаток, но так, чтобы он не налезал на чужой. Потом рассматривал эти отпечатки "оптом" и указывал на того, кто взял трояк. Однаж ды в такой компании случайно присутствовал следователькри миналист, так он чуть с ума не сошел. Говорил, что я - уникум, что меня надо брать в МУР и платить бешеные деньги за такое мастерство.
      Но скромно признаюсь, что в дактилоскопии я был совер шенным профаном, просто Серафим, оставляя свой отпечаток на зеркале, указывал пальцем на того, кто взял трояк.
      КОВАРНЫЙ ФИКУС
      Както поступил приказ о переселении всех жильцов "По жарки". В экстренном порядке всем постоянным жильцам дали по комнате, а аспирантов переселили на первый этаж бывшего здания поликлиники, где на втором этаже уже жила часть ра нее переселенных жильцов "Пожарки". Почемуто туда же, но в отдельную комнату, переселили из его старой коммуналки ветерана войны, моего друга и собутыльника Федора Зайцева.
      Тайна переселения Федора Зайцева открылась не сразу. Но уж если мы заговорили о ней, то стоит рассказать в нази дание холостым мужчинам.
      Федор иногда приводил в свою комнату дамочек. Но так как он очень боялся соседей по коммуналке, то делал это тайно. Тай но запускал даму, убедившись, что соседи сидят по своим ком натам, и так же тайно выпускал. В туалет, если это было нужно, тоже отпускал гостью под своим строгим надзором.
      И вот однажды гостья перепила, что ли, или приболела, но не смогла уйти утром вместе с Федором, который спешил на ра боту. Федор и запер ее в комнате, а когда пришел в перерыве (работа была в двух шагах), то с соблюдением конспирации вы пустил невольную пленницу.
      Все бы ничего, но через некоторое время - неделю или боль ше, Федор учуял в комнате запах канализации. Действительно, в стене проходила эта труба и, решив, что она течет (ибо запах чувствительно стоял в комнате), начальство переселило Федора в другую комнату. Но злосчастный запах не исчезал, и я тому свидетель, ибо частенько поднимался к Федору поболтать, да и выпить. Так Федора безрезультатно переселяли уже три раза.
      Вопрос: Что могло быть причиной ужасного зловония, кото рое преследовало Федора, куда бы он ни переезжал?
      Ответ: Тайна зловонных комнат разрешилась тогда, когда Федор случайно встретил на улице ту даму, которую когдато в целях конспирации запер у себя в первой комнате. Пожало вавшись ей на ситуацию с переездами, Федор признался в сво ем бессилии - запах устанавливается в любой комнате, куда бы он ни переезжал. А дама неожиданно спрашивает:
      - А фикус большой ты перевозишь с собой?
      Федор подтвердил, что его любимый старый фикус в боль шой деревянной кадке переезжает вместе с ним. Дама засмея лась и рассказала, что еще в тот раз, когда Федор запер ее в ком нате, ей "приспичило" в туалет по большой нужде. Комната за перта, делать нечего, она и вытащила фикус из кадки, справила туда нужду, а растение посадила обратно. Землицу утрамбова ла, пригладила - все в порядке. А запашокто пошел! И прочно устанавливался в том помещении, куда прибывал щедро унаво женный фикус!
      Федор достал фикус из кадки, сделал ему соответствующую "санацию", и пить вино в его комнате стало значительно ком фортнее!
      СТРАШНАЯ БОЛЕЗНЬ
      Следующая история произошла в городе Тольятти. Я уже го ворил о том, что после неудачной попытки суицида в этом горо де я неожиданно познакомился с красивой и пьющей Ната шей - доцентом политехнического института. Наташа быстро получила квартиру, и мы стали в ней жить. Но произошла до садная "загвоздка" - Наташа "забыла" сообщить мне, что она замужем. За майором, который служил в городе Могилеве, и ко торый нежданнонегаданно нагрянул к жене в гости. Мне "чу дом" удалось спастись, и только утром я сумел тайком ретиро ваться к себе в общежитие. А вечером следующего дня Наташа, проводив мужа обратно, забежала в общежитие, чтобы "за брать" меня "домой". И я увидел большой "фингал" под глазом у моей леди.
      Мы заскочили к Абросимовым - помните Гену и Лену, у ко торых я познакомился с Наташей? Так вот Гене в это время пришла с родины (из Баку) посылка с экзотическими фрукта ми, называемыми фейхоа. Гена надавал нам в подарок этих фруктов - зеленых снаружи и клубничных внутри, с сильным запахом йода. Ято к ним привык еще в Тбилиси, а вот Наташа таковых даже не видела.
      Мы забрали фейхоа с собой, по дороге захватили выпивку, закуску и потопали на пятый этаж обмывать отъезд мужа.
      Мы постелили на матрасы чистые простыни и спешно легли "спать".
      Утром, часов в семь, меня разбудили вздохи и причитания Наташи. Горел свет, Наташа стояла на коленях у кровати и пла кала, почемуто разглаживая простыню руками.