Чарли Бон (№1) - Скелеты в шкафу

– Пообещай нам, что больше не будешь, – подхватила тетушка Юстасия.

– Буду, – отрезал Чарли. – Еще больше буду.

Бабушка Бон стукнула кулаком по столу. Воцарилось молчание. Хватит с меня, решил Чарли и, с шумом отодвинув стул, встал.

– Погоди-ка, малыш, – пропела тетушка Венеция. – У меня припасен для тебя подарочек. – Она извлекла из объемистой сумки, стоявшей под столом, какой-то пакет. – На, Чарли, возьми.

По полированному столу к Чарли скользнул коричневый бумажный сверток.

Чарли подозрительно прищурился на него:

– Что там такое?

– Открой, и узнаешь, – подмигнула тетушка Венеция.

Чарли облизнул пересохшие губы. Наверняка тетки подложили в пакет какую-нибудь пакость. Он осторожно потянул за веревочку, и бумага развернулась. В пакете лежал синий школьный плащ.

– Плащ? У меня уже один есть, – сказал Чарли.

– Безобразные дырявые лохмотья, вот что ты носишь, – сердито сказала бабушка Бон. – Доктор Блур велел тебе прийти в новом, и тетушка Венеция по доброте душевной его сшила.

– У нее просто золотые руки, – присоединилась тетушка Лукреция.

А тетушка Венеция улыбалась так широко, что Чарли видел пятнышки помады у нее на зубах.

– Спасибо, – неуверенно выдавил он.

– На здоровье, Чарлз. – Тетушка Венеция мановением руки указала ему на дверь. – Вот теперь можешь идти.

Чарли прихватил плащ и удалился. Взлетев наверх, он обнаружил, что рваный синий плащ из его шкафа исчез. Он тщательно изучил каждый дюйм гладкой синей материи, но ничего подозрительного не обнаружил. Плащ как плащ.

Когда мама пришла помочь ему укладывать сумку, Чарли показал ей обновку.

– Очень мило со стороны тети Венеции, – задумчиво произнесла мама, – но на нее это как-то совсем не похоже. На моей памяти она никогда никому ничего не дарила. Даже на Рождество.

– Может, они просто не хотят, чтобы я их позорил, – предположил Чарли, – ведь тетя Лукреция служит в академии.

– Должно быть, так, – согласилась мама. – Юбимы народ гордый.

Но непрошеный подарок все равно тревожил Чарли.

Глава 19

ПОД СЕНЬЮ РУИН

Первое, что услышал Чарли, войдя в холл академии поутру, был взбудораженный гул множества голосов. Все забыли про строгие правила, шушукались, гомонили, пихали друг друга в бок и показывали на длинный стол, возникший у стены. Весь стол был заставлен стеклянными фонариками.

– На сегодня назначена Игра в руинах, – сообщил Фиделио Чарли. Они как раз вошли в раздевалку, где тоже стоял гомон.

– А в чем она состоит? – Чарли тотчас вспомнилась девочка, сгинувшая в развалинах. – Я не умею в нее играть.

– На самом деле это не совсем игра, – объяснил Фиделио. – Больше похоже на охоту. В самом центре развалин заранее прячут медаль, и кто ее найдет и выберется с ней наружу не позже чем через час – тот и выиграл. Все три отделения играют по очереди, сегодня – театральное. Задание не из простых. В прошлом году медаль никто так и не отыскал, а в позапрошлом найти-то нашли, но вот выход из лабиринта искали часа три, так что победу им не засчитали.

– Чего ради стараться? – усомнился Чарли. – Подумаешь, какая-то медаль.

– Победителя на весь год освобождают от наказаний – ну, конечно, если он не выкинет что-нибудь совсем уж запредельное. И еще ему дают дополнительный выходной и бесплатные инструменты или там кисточки с красками или грим. И вообще – победить-то приятно!

– А-а-а… – протянул Чарли. Ему стало не по себе. Ну и глупо, по руинам будут лазить человек сто, не меньше, успокаивал он себя. Как тут потеряешься? А ведь все-таки кто-то да исчезал. А кто-то может вообще превратиться в дикого зверя и отправиться на охоту…

– Чарли, прояснись! – потормошил его Фиделио. – Сегодня мы с тобой будем в зрителях. Займем место на галерее отделения живописи – она как раз на сад выходит. Зрелище будет что надо, вот увидишь!

После ужина все ученики театрального отделения стеклись в холл и разобрали фонарики. Галерея, выходившая на сад, постепенно заполнялась зрителями, а игроки в фиолетовых плащах один за другим потянулись в сад. Чарли с облегчением увидел, что на сей раз Оливия обулась во вполне разумного вида ботинки, – по крайней мере, если за ней кто погонится, она сможет в них бежать.

Цепочка фонариков ползла по сумрачному саду к руинам, точно светящаяся змея. Потом голова ее исчезла в темных развалинах стен, затем постепенно стало скрываться туловище – будто руины глотали игроков.

– А дальше что? – У Чарли перехватило дыхание.

– Будем ждать, – пожал плечами Фиделио.

Долго ждать не пришлось. Игроки помладше начали поспешно появляться из развалин совсем скоро: кто испугался темноты, кто заблудился. Манфред, руководивший Игрой, вычеркивал их фамилии из списка и забирал у малышей фонарики. После чего они с облегчением мчались через холл и разбегались по спальням.

Оливия выбралась из руин одной из последних, но все это время друзья ждали ее.

– Мне там категорически не понравилось, – пожаловалась она и вздрогнула. – По развалинам бродило какое-то существо… бр-р-р, мурашки по спине, как вспомню. То и дело возникала какая-то тень, а потом раз – и нету ее.

– Что за тень? – насторожился Фиделио.

– Зверь какой-то, – ответила Оливия, – вроде собаки… нет, не знаю. До центра я так и не добралась, но это вообще никому не удалось.

– Главное, что ты выбралась обратно! – обрадованно сказал Чарли, покосившись на ее теннисные туфли.

– Я все время старалась держаться поближе к Бинди, – призналась Оливия. – С ней как-то поспокойнее – она же из одаренных. А Манфред на меня так пакостно посмотрел, когда вручал фонарик, что я уж думала – не миновать беды.

– Все обошлось, – успокоил ее Чарли.

На следующий вечер настала очередь художников отправляться в руины. Оливия присоединилась к мальчикам, и все трое устроились на галерее. Как хорошо, что Эмме Толли не надо лезть в эти проклятущие развалины за несчастной медалью, подумал Чарли. Наверно, она еще дома у мисс Инглдью. Если дядя Патон взял дело в свои руки, то Эмма наверняка у нее. Оказывается, дядя Патон о-го-го какой могущественный! По-своему.

Второй заход игры обошелся без происшествий. Медаль найти никому не удалось, но все игроки возвратились в академию целыми и невредимыми.

Наступил вечер среды. По холлу, через который за фонариками протянулась длинная очередь синих плащей, летал ледяной сквозняк. На улице наверняка жуткая холодина, понял Чарли и порадовался, что плащ у него теплый. В этот раз на раздаче фонариков стоял лично доктор Блур. Он с угрюмым видом передал Чарли фонарик, и мальчика вдруг осенило: бояться надо вовсе не этого грузного мужчины! Доктор Блур сам опасается его, Чарли!

Дверь в сад распахнулась, и игроки по одному двинулись в сад. Ночь выдалась безлунная и беззвездная, и небо было совершенно черное. А вот трава под ногами чуточку мерцала, и, посветив себе фонариком, Чарли увидел, что это снег, который успел смерзнуться и превратиться в тонкий наст. Он потрескивал под ногами, и казалось, будто ступаешь по ломкому стеклу.

– Я за тобой, Чарли, – раздался за спиной шепот Фиделио, – шагай, шагай.

Чарли обернулся и увидел жизнерадостное лицо друга, освещенное огоньком фонарика.

– Удачи! – ответил Чарли. – Желаю тебе найти медаль.

– Тишина! – приказал знакомый строгий голос. – Разговоры запрещены! За шушуканье буду наказывать!

Это Манфред стоял у входа в руины. Он проставлял галочки в списке, отмечая тянувшихся мимо него игроков. На список падал свет фонаря побольше, висевшего в воздухе на шесте, а держала шест Зелда Добински, топтавшаяся за спиной у Манфреда. Когда Чарли шагнул под каменную арку, она бросила на него неприязненный взгляд.

Чарли очутился в мощеном дворике, со всех сторон обсаженном плотной и высокой живой изгородью. Перед ним зияло пять арок, разделенных четырьмя каменными сиденьями. Фиделио подтолкнул Чарли в бок и кивнул на среднюю из арок. Мальчики нырнули в нее и пустились в путь. Поначалу Чарли с Фиделио казалось, что этим маршрутом двинулись только они, но потом им навстречу стали попадаться группки других игроков, которые кто по двое, кто по трое бежали позади или впереди, а кое-кто вообще мчался в противоположном направлении.

– Слушай, ты уверен, что мы правильно идем? – прошептал Чарли.

– А кто его знает… – отозвался Фиделио.

Резкий поворот привел их в какой-то узкий коридор, такой тесный, что мальчики задевали локтями о стены. То и дело попадались площадки с фонтанчиками, бившими ледяной водой. Чарли прямо-таки застрял подле одного из них – ему очень понравилась каменная рыба, и Фиделио пришлось дернуть его за край плаща, чтобы оторвать от фонтана. Иной раз мальчики натыкались на потрескавшуюся статую или замшелую вазу, и чем глубже они забирались в лабиринт, тем тише делалось вокруг. Топот и шепот других игроков остался позади.

– А как мы узнаем, что дошли до центра? – поинтересовался Чарли.

– Там есть надгробие, – сообщил Фиделио. – Больше я ничего не знаю.

– Какое еще надгробие? Чье?

– Чарли! – вдруг воскликнул Фиделио в полный голос. – А ну замри! Что это с твоим плащом?!

– Что? – Чарли застыл как вкопанный и поспешно осмотрел свой плащ.

Плащ светился!

Синюю ткань пронизывали сверкающие бриллиантовые нити, так что она мерцала, будто яркое звездное небо.

– Это одна из моих теток сшила, – упавшим голосом сказал Чарли. – Но зачем ей понадобилось, чтобы он светился?

– Наверно, чтобы помочь кому-то выследить тебя в темноте, – озабоченно предположил Фиделио, – или поймать.

Чарли мгновенно сорвал плащ и швырнул наземь.

– Ну, так я им не дамся! – решительно заявил он. – Лучше замерзнуть насмерть, чем попасться!

– Если станет совсем холодно, возьмешь мой, – сказал Фиделио.

На следующей развилке они свернули в коридор, который больше смахивал на тоннель: пришлось сгибаться чуть ли не пополам, чтобы не стукнуться головой о низкий потолок. От тесноты Чарли почувствовал удушье. Он прибавил скорости и выбежал на какую-то круглую площадку. Посреди возвышались три статуи, но очертания их мальчик различил с большим трудом. До него дошло, что свечка в фонарике догорает. Чарли обернулся к тоннелю и позвал:

– Фиделио, ты только глянь!

Но ответа не последовало. Тогда Чарли сунулся обратно в тоннель. Темно. Фиделио исчез.

– Эй, выходи! Нашел время дурака валять! – крикнул Чарли и ринулся в тоннель. Свободной рукой он шарил по стенам и перед собой. Может, Фиделио упал? Или свернул в другой коридор?

– Фиделио! Фиделио! – Чарли звал в полный голос. На наказание ему уже было наплевать.

Но в ответ раздавалось лишь эхо.

А потом свечка в фонарике погасла.

Я так и знал, вдруг пронеслось в голове у Чарли. С самого начала знал, что этим кончится! Я же нарушил правила, как когда-то папа. Спас Эмму Толли, и теперь меня ждет кара. Но без боя я не сдамся – не на таковского напали, решил он.

Отбросив бесполезный фонарик, он на ощупь двинулся дальше по тоннелю. В какой-то момент Чарли, видимо, свернул в другой коридор, потому что воздух посвежел. Правда, он был не совсем свежим и отдавал прелой листвой и сырым камнем.

Чарли свернул за очередной угол, и тут впереди забрезжил свет. Едва веря своему счастью, он припустил вперед. Светился огонек фонарика, а сам фонарик стоял на огромном каменном надгробии. Из-за камня кто-то высунулся, и Чарли узнал белесую голову Билли Грифа. Свет фонарика отражался в толстых линзах его очков, и они стали похожи на парочку маленьких лун.

– Я ее нашел! Нашел! – пискнул Билли, тряся в воздухе сверкающей золотой медалью на цепочке.

– Молодчина! – поздравил его Чарли. – А я фонарик посеял. Можно я с тобой пойду, Билли?

– Медаль моя! – Билли испуганно ухватил свой фонарик и метнулся прочь.

– Да успокойся ты, я ее не отнимаю! Билли!

Но фигурка с фонариком уже скрылась. Чарли покрутил головой в полной темноте. Он понятия не имел, в какой из коридоров убежал Билли. Поди угадай, если даже звука шагов и того не слышно.

А потом шаги все-таки послышались – мягкие, быстрые шаги. Шаги четырех лап. И хриплое дыхание какого-то бегущего зверя. Чарли, спотыкаясь, кинулся прочь, подальше от шагов четырехлапого, подальше от его зловонного дыхания.

… Тем временем Фиделио решил все-таки прекратить поиски Чарли. В конце концов, может, тот уже выбрался из лабиринта наружу? Тогда, в тоннеле, с Фиделио приключилось нечто странное: кто-то грубо пихнул его сквозь пролом в стене в другой коридор, но кто – он не видел. По дороге Фиделио спрашивал всех встречных игроков, не попадался ли им Чарли Бон, но тщетно. Потом кто-то сообщил ему, что медаль нашел Билли Гриф.

«Хм. Интересно, как ему это удалось?» – подивился Фиделио.

Похоже, из развалин в сад он вышел в числе последних.

– А Чарли Бон уже вышел? – поспешно спросил он Манфреда, который вычеркивал имена игроков из списка.

– Сто лет назад, – бросил Манфред.

– Точно?

– Разумеется, точно, – окрысился Манфред.

Фиделио бросился в академию, но все, кого он спрашивал, клялись, что Чарли до сих пор не появлялся.

– Что стряслось? – выпалила Оливия, едва завидев мрачного Фиделио.

– Чарли все еще в руинах, – сообщил он.

– Да ну! Уже времени-то сколько прошло! Говорят, все уже вышли.

– Не все. – И Фиделио поспешил в спальню.

Билли Гриф восседал на своей койке, окруженный кучкой мальчишек, восхищенно глазевших на золотую медаль, висевшую у него на шее.

– Чарли Бона не видели? – запыхавшись, выпалил Фиделио.

– Нет, – один за другим отвечали все. Билли просто помотал головой.

– Поздравляю, – поспешно сказал Фиделио, – я смотрю, ты выиграл.

Он рухнул на свою койку. Что же делать-то, а?!

Через полчаса раздалась команда: «Отбой через пять минут!»

Фиделио вылетел в коридор.

– Госпожа надзирательница! – окликнул он. – Чарли Бон так и не вернулся!

Но высокая женщина в накрахмаленной до хруста синей форме даже не обернулась.

– Надо же, – уронила она и двинулась дальше.

Фиделио в отчаянии запустил руки в волосы.

– Вам что, вообще все равно? – вскричал он.

Та и ухом не повела.

– Опаздываешь, – угрожающе бросила надзирательница Габриэлю Муару, который шмыгнул мимо нее по коридору.

– Извините, госпожа надзирательница, – пробормотал тот. – Слушай, ты представляешь, – обратился он к Фиделио, – я шатался по этим несчастным руинам не знаю сколько, возвращаюсь в академию, а меня – цап! – и засадили за уроки. – Тут Габриэль заглянул приятелю в лицо. – Что случилось?

– Чарли до сих пор в лабиринте, – еле выговорил Фиделио.

– Что?! – Габриэль в мгновение ока как будто стал выше и прямее. Серые глаза его блеснули, как холодная твердая сталь. – Так. Сейчас разберусь. – Он решительно зашагал обратно к выходу, прочь от спальни.

Фиделио потрусил за ним. Что это Габриэль задумал?

Но у лестницы Габриэль обернулся и велел:

– Возвращайся в спальню. Ты теперь ничем не поможешь.

– Я пойду с тобой, – заявил Фиделио, – Чарли мой друг.

– Не пойдешь, – отрезал Габриэль. – Тебе сейчас там не место. Это слишком опасно. Положись на нас. Мы справимся.

Говорил он уверенно и твердо, а взгляд у него был такой, что не ослушаешься. Фиделио попятился.

– Кто это мы? – недоуменно спросил он.

– Потомки Алого короля. – Ответив так, Габриэль ринулся вниз по лестнице.

Глава 20

БИТВА ОДАРЕННЫХ

–Ты куда это направляешься, мальчик? – гневно вопросил мистер Палтри, завидев Габриэля, спешившего через холл. – Ты должен лежать в постели.

Габриэль даже не оглянулся. Он распахнул дверь, взлетел по другой лестнице и понесся по коридору, что вел в Королевскую комнату. Там было всего двое – Танкред и Лизандр, оба погруженные в чтение.

– Чарли Бон все еще в руинах! – выкрикнул Габриэль с порога.

Мальчики оторвались от книг.

– И еще там Манфред и Зелда, – добавил Фиделио.

– А Аза? – быстро спросил Лизандр.

– Думаю, он уже превратился, – отозвался Габриэль. – Он наверняка там.

– Тогда наше время пришло. – Лизандр встал.

Странное зрелище представляла собой эта троица, решительно шагавшая по академии, – темнокожий африканец, мальчик со вздыбленной соломенной шевелюрой, в которых простреливали молнии, и серьезный худой мальчик с длинным лицом. Плечом к плечу они целеустремленно миновали доктора Блура, запиравшего свой кабинет, доктора Солтуэзера, тащившего куда-то пюпитр, мистера Палтри, расставлявшего фонарики. И сколько взрослые ни кричали и ни топали на них ногами, мальчишки даже не замедлили шаг.

Они молча вышли в застывший сад и по хрустящей заиндевелой траве направились к руинам.

А за спиной у них, на галерее, собралась целая толпа детей. То была ночь всеобщего неповиновения. Благодаря Оливии вся академия уже знала, что в руинах заплутал один из них, и вот, презрев правила и не слушая надзирательницу, дети вскакивали с постелей и, тревожно перешептываясь, спешили по коридорам, стекаясь на галерею.

Фиделио вместе с Оливией стоял у окна и всматривался в сад.

– Чувствуешь? – спросила она. Ледяной колючий ветер дул навстречу трем фигурам, решительно шагавшим к руинам, рвал с них плащи, хлестал в лицо. Никто из троих не захватил фонаря, и, глянув в небо, Фиделио увидел, что черные тучи разошлись. Яркий свет полной луны посеребрил темный сад.

– Это дело рук Танкреда, – приглушенно объяснила Оливия. – Я разузнала. Танкред умеет вызывать ветер и даже бурю.

– А Лизандр? – тотчас спросил Фиделио.

– Про него точно никто не знает, – покачала головой девочка, – но говорят, у него особый дар. Вроде бы он умеет вызывать духов. А вот что я точно знаю – это что Аза может перекинуться, только когда стемнеет.

– Так вот, значит, кто это, – пробормотал Фиделио. Насчет способностей Манфреда ему уже все было известно, а про Зелду Добински поговаривали, что она владеет телекинезом. Может, она и людей умеет передвигать, а не только предметы?

… А в это время во тьме руин Чарли Бон съежился у стены. Мальчику было показалось, что ему удалось оторваться от четвероногого преследователя, но зверь опять настигал его. Чарли слышал, как брякают расшатанные камни под звериными лапами и как клацают когти. Зверь мчался к нему.

Чарли заставил себя выпрямиться. Он сделал шаг-другой вперед, и тут прямо перед ним с грохотом упало что-то тяжелое и твердое. Он едва успел отскочить. Потом наклонился и дрожащими руками нащупал рухнувшую статую. Чарли перебрался через неожиданное препятствие и крадучись двинулся вперед. Впереди что-то хрустнуло, и каменная верхушка фонтана плюхнулась в воду. Мощная волна ледяной воды сбила Чарли на пол, а потом на него посыпались камни – остатки разоренного фонтана.

Он перекатился на живот, закрыв голову руками.

«Не сдамся, не сдамся! Ни за что!» – бормотал Чарли себе под нос. Но сколько он сумеет продержаться? Враги слишком сильны. Неужели на помощь ему не придет никто, столь же сильный?

И вдруг, будто в ответ на его мысли, по лабиринту засвистел ветерок. Он крепчал с каждой секундой и вскоре превратился в воющий ветер, в вихрь, от которого содрогались камни. Этот ветер летел над городом, и вот уже под его порывами качнулся и загудел соборный колокол. Бомм, бомм, бомм – гулкий голос колокола точно бил сигнал тревоги. Чарли глянул вверх и увидел, что ветер разогнал облака и на небе показалась луна. Яркий свет залил руины. Теперь и врагов, и препятствия будет видно издалека. Чарли заметил, что некоторые расшатанные камни прямо-таки ходуном ходят и вываливаются из стен, так что можно пробираться через эти новоявленные арки. Только вот куда?

Яростный рык зверя доносился как будто со всех сторон сразу. Чарли завертел головой, но зверь уже беззвучно выпрыгнул откуда-то из-за камня и стоял в каких-нибудь двух шагах от мальчика. Он сверкал желтыми глазами и щерил зубастую пасть.

Чарли замер. Все, сейчас прыгнет, и мне конец, пронеслось у него в голове. Но тут между ним и чудовищем скользнула какая-то призрачная тень. Чарли в изумлении различил очертания копья и щита. Потом из лунных лучей выплыла вторая фигура… третья… Призраки загнали чудовище в угол, и оно пронзительно завыло от ужаса.

Мальчик испуганно попятился от привидений, запнулся о замшелый камень и шлепнулся прямиком на терновый куст. Увидев, что добыча упала, чудовище ринулось было на Чарли, но два сверкающих острых копья тут же обрушились на уродливую голову зверя и едва не пробили его ощеренную морду. Тот разъяренно зарычал и сверкнул желтыми плошками глаз, не в силах добраться до Чарли, а потом отскочил, не смея приблизиться.

Чарли с трудом поднялся и, шатаясь, заковылял прочь. Он здорово расцарапал о шипы лицо и руки, так что губы стали солеными, а пальцы – липкими от крови. Потом он заметил, что дрожит крупной дрожью. Ноги начали заплетаться, а голова почему-то так кружилась, что думать не получалось совсем. «Надо поскорее выбраться отсюда, пока я не замерз насмерть», – пробормотал он себе под нос, отчаянно стуча зубами.

И тут о ноги Чарли потерлось что-то теплое. Он глянул вниз. Медно-рыжий кот Феникс, задрав хвост, слегка толкнул его под левую коленку. Справа возник Саламандр, а из-за ближайшей статуи выскользнул Везувий. Коты выстроились в кольцо и закружили у ног Чарли. Мех их искрился, от кошачьих шубок поднималась волна тепла, и Чарли почувствовал, что согревается. Даже промокшая одежда на нем высохла.

Он ускорил шаг. Коты обогнали его и беззвучно полетели вперед, как одна огненная стрела, указывающая дорогу по запутанным коридорам разрушенного замка.

Постепенно Чарли стали попадаться знакомые фонтаны и статуи. Правда, теперь многие из них обрушились, но фонтан в виде каменной рыбины был цел, и Чарли это почему-то подбодрило.

Наконец коты вывели его в тот самый мощеный двор, откуда расходились пять коридоров. Ветер стих, и колокольный звон вдали смолк. Коты вспрыгнули на каменные сиденья и принялись деловито умываться.

– Вы разве со мной не пойдете? – спросил их Чарли.

Коты на секундочку оторвались от умывания и мурлыкнули.

– Все равно большущее спасибо, – поблагодарил Чарли.

Сквозь наружную арку он видел серебряную заиндевелую траву. Но кто или что поджидает его там, в саду? Неужели он все-таки спасся? Чарли помедлил, набрал в грудь воздуху и шагнул в сад.

Кто-то преградил ему дорогу.

– Привет, Чарли, – сказал Габриэль Муар. – Теперь ты в безопасности.

Чарли облегченно выдохнул. Голова у него закружилась, ноги подкосились. «Интересно, я что, в обморок падаю?» – успел подумать он, но тут его подхватили чьи-то могучие руки и над ним нависли встревоженные лица Танкреда и Лизандра.

– Ого! – вырвалось у Танкреда.

– Ты цел? – спросил Лизандр.

– Вроде да, – из последних сил отозвался Чарли. – Спасибо.

Сад устилали сломанные ветки и сучья, а снег смело в высоченные сугробы.

– Да тут была настоящая буря, – отметил он.

– И не только, – засмеялся Лизандр, – тут много чего было.

– Кое для кого даже слишком много, – добавил Танкред, заглушив своим хохотом смех друга.

Чарли разглядел две коленопреклоненные фигуры. Манфред! И Зелда.

– Пошли, – потеребил его Габриэль. – Кухарка там наготовила пир на весь мир.

– Пир? Ночью? – поразился Чарли. – А что, разве можно?

– Сегодня особая ночь, – веско сказал Лизандр, – сегодня можно все.

И они двинулись к зданию академии. Во многих окнах горел свет, а у входа теснилась целая толпа во главе с Оливией и Фиделио. Оба подскакивали, приплясывали и размахивали руками.

Чарли тоже помахал им.

– Смешные, правда?

– Фиделио нам сказал, что ты пропал, – объяснил Габриэль, – а не скажи он, ты бы, наверно, так и остался в развалинах.

Чарли содрогнулся.

Танкред отворил садовую дверь, и они шагнули прямиком в вопящую и галдящую толпу. Чарли чуть не оглох. Его засыпали вопросами:

– Как тебе удалось выбраться?

– Чарли, а что там было-то? Что было-то, а?

– Ты видел чудище?

– Почему ты заблудился?

– Дорогу, дорогу, – выкрикивал Лизандр, проталкиваясь сквозь толпу.

– Да ну, ребята, расступитесь же! – просил Танкред. – Дайте Чарли пройти!

Толпа послушно раздалась, и Чарли двинулся по узкому проходу. Со всех сторон глядели взбудораженные лица. Очутившись наконец в холле, он увидел, что на длинном столе, где раньше были фонарики, теперь красуется несметное множество блюд с бутербродами, пирожками, пышками и плюшками. Кухарка суетилась у стола, раздавая угощение.

– А-а, вот и почетный гость! – воскликнула она, завидев Чарли. – Совсем в ледышку превратился! Ну, что тебе положить?

Чарли пришел в замешательство. Глаза у него разбегались.

– Э… ну… – промямлил он, – не знаю даже…

– Всего, – вмешался Лизандр. – Ему положить всего – и побольше.

– «Все и побольше» кушать подано. – Кухарка нагрузила тарелку горой вкусностей.

Тут Чарли заметил, что Фиделио с Оливией пытаются пробиться сквозь толпу.

– А моим друзьям можно положить? – спросил он. – Они как раз…

– Нет. – Кухарка вручила ему тарелку. – Сначала этой троице. – Она кивнула на спасителей Чарли. – Ведь кабы не они, тебя бы тут вообще не было, верно?

– Э-э… пожалуй, что да. – Чарли покраснел. – Извините.

Кухарка подмигнула ему, а сама тем временем подала по тарелке снеди Габриэлю и Танкреду, которые по примеру Чарли попросили всего побольше, и Лизандру, который ограничился жареной картошкой.

Тем временем в холле появились преподаватели музыки и попытались разогнать толпу. Мистер Палтри был рассержен и на всех рявкал, а вот доктор Солтуэзер, кажется, радовался ночному безобразию не меньше учеников и, сгоняя детей к столу, как пастух – стадо, то и дело затягивал песню.

Мисс Кристалл тоже была здесь: она издалека улыбнулась Чарли и жестом показала ему «молодец!». Она помогала миссис Вальс не пускать в холл малышей, потому что к пиршеству были допущены только музыканты – кроме Танкреда и Лизандра.

И конечно, Оливии, которую, впрочем, официально никто не пускал, – просто она прибегла к своим актерским навыкам и просочилась в холл, надев синий плащ. Ей удалось провести всех учителей, и вот она уже мчалась к Чарли, торжественно неся две тарелки сосисок в тесте и плюшек.

– Взяла тебе добавки, – запыхавшись, похвасталась она. – Ой, бедняга, да ты же весь в синяках! А на голове-то что творится!

Чарли спохватился и пригладил непослушные волосы, в которых за время последних приключений скопилось столько веточек и листьев, что теперь его прическа и впрямь была как куст. Вообще-то Чарли уже насытился, но отказаться от приношения Оливии у него духу не хватало.

– Давай пополам, – предложил он. – А где ты раздобыла синий плащ?

– Позаимствовала у Билли, – объяснила девочка. – Он, бедняжка, слишком устал и остался в спальне. Кстати, знаешь, он ведь нашел медаль.

– Знаю-знаю, – кивнул Чарли.

Фиделио покосился на него и многозначительно поднял брови. Надо будет потом посоветоваться с ним насчет Билли, решил Чарли, уплетая плюшки. Нужно обязательно разузнать, кто именно и как подчинил альбиноса своей воле.

– Не могу поверить, что весь этот пир затеяли только из-за меня, – с трудом произнес он сквозь непрожеванную плюшку.

– Это все кухарка расстаралась, – объяснил Фиделио. – Она если уж что решит, так ей все учителя скопом не помеха. Даже доктор Блур и тот ее не остановит. В прошлом году, помню, потерялся один мальчик. Его три дня искали, оказалось, он заблудился в старой части академии и в конце концов едва выбрался оттуда. Точнее, выполз через трещины в полу, весь в синяках и царапинах и облепленный паутиной. Некоторое время он даже разговаривать не мог. Так вот, кухарка устроила ради него ночной пир, и потом его отправили домой. Больше он не появлялся.

– Ничего удиви… – Чарли осекся, потому что садовая дверь распахнулась, и на пороге возникли доктор Блур с тетушкой Лукрецией. Они с усилием волочили за собой обвисшего, как тряпка, Манфреда. А тот начисто утратил весь свой грозный вид – голова у него безвольно свесилась на грудь, а страшные глаза были полуприкрыты. Тетушка Лукреция метнула в Чарли испепеляющий взгляд, и все трое скрылись в западном крыле.

Весь холл в полнейшем молчании наблюдал, как мистер Хек и еще один учитель протащили так же полуобморочно обвисшую Зелду Добински.

И хотя Зелду с Манфредом все боялись и недолюбливали, но стоило детям увидеть их полумертвые лица – и веселье сразу же поутихло. Вскоре все начали разбредаться спать.

Когда Чарли, Фиделио и Габриэль вернулись в спальню, остальные мальчишки, казалось, спали, но со стороны койки Билли доносилось не то сопение, не то всхлипы. Чарли в темноте присел на краешек его постели.

– Билли! – позвал он. – Ты чего, ревешь?

– Чарли, прости, что я тебя бросил в развалинах! – всхлипнул Билли. – Я ничего плохого не хотел!

– Да ладно тебе, – отозвался Чарли. – А вот Эмилию выдал именно ты, верно? Проговорился кому-то, что она проснулась. Зачем, Билли? А?

Молчание.

– Тебя что, заставили? Кто? – не унимался Чарли.

На этот раз Билли все-таки ответил, хотя и не сразу:

– Я просто хочу, чтобы у меня были мама и папа. Нельзя, да?

Чарли не знал, что и сказать.

На следующий день жизнь вошла в обычную колею. Разве что учителя проявляли больше сочувствия, чем им это обычно свойственно. Никто не бранил Чарли за зевки и рассеянность. А на английском он и вовсе задремал. Только мистера Палтри вчерашняя ночь не изменила ни на йоту – он, как всегда, взрывался по любому поводу и распекал всех.