Глава 9

ПРЕСТАРЕЛАЯ МЫШЬ

Древняя бурая мышка наконец-то смолкла.

– Что будем делать? – спросил Билли. – Отпустим ее или себе оставим?

Чарли осторожно сделал шаг вперед, и это решило дело. Мышь шмыгнула под ванну, а когда Чарли попытался вползти вслед за ней, юркнула в дырку в полу и была такова.

– Смылась, – констатировал Чарли, поднимаясь с четверенек и отряхиваясь.

– А с чародеем как быть? – спросил Билли.

– Никак. Все равно мы ничего не можем сделать. Придется просто ждать.

Чарли не удавалось заснуть почти до самого утра: Билли нервно ворочался и бормотал во сне, а крыса нервно попискивала – тоже, видимо, бормотала на своем наречии. Время от времени Чарли не выдерживал и приглушенно рявкал: «Да прекратите вы оба!» – но гости и ухом не вели.

Немудрено, что завтракать Чарли спустился очень рано. И в доме, и на улице царила непривычная ему тишина. Теперь Чарли понял, что Босх был прав: в доме действительно присутствовало ощущение чего-то скверного, отчетливое, как запах. Так вот, значит, как пахнет черная магия. А вдруг древняя мышь принесет несчастье?

Позавтракав, Чарли налил чашку чаю, прихватил печенья и понес все это дяде Патону. Тот полусидел на кровати, облокотившись на подушку, по-прежнему мертвенно-бледный, но вот волосы у него как будто чуточку потемнели.

– Доброе утро, мальчик мой, – слабым голосом приветствовал он племянника.

– Вы уже выглядите получше, – заметил Чарли. – У вас даже волосы вроде как поправляются. Такое бывает?

– Пепел, – сипло пояснил дядя, потом показал на горло и добавил: – Говорить больно.

Лампочка под потолком все так же была зажжена. Правда, иногда она мигала, но ничего даже отдаленно похожего на взрывы, которыми дядя славился раньше, не происходило.

– Может, оно и хорошо, что вы потеряли свои… свой… – Чарли запнулся. – Ну, я хочу сказать, лампочки вокруг вас больше не взрываются.

– Думал об этом, – прошептал дядя. – Не утешает. Пришел к выводу, что терять талант всегда скверно. С ним теряется частица души. Личности.

– Да, наверно, так и есть. – Чарли помрачнел. – Дядя, а что с вами случилось?

Дядя прикрыл глаза.

– Потом расскажу, Чарли. Увидишь мисс Инглдью, передай… передай ей…

– Да, понял, если увижу мисс Инглдью, то что ей передать? – с энтузиазмом спросил Чарли.

– Передай, что мне… я… – Дядя покачал головой. – Нет. Боюсь, слишком поздно.

– Что «слишком поздно»? – взвился Чарли, напуганный отсутствующим выражением на дядином лице. – В каком таком смысле?

– Довольно об этом. Чарли, ступай. Мне лучше одному.

Чарли беззвучно прикрыл дверь и поплелся к себе. Что бы и кто бы ни сделал с дядей Патоном, похоже, теперь это надолго, если не насовсем. Ужас какой.

Билли с Босхом на руках сидел на краешке кровати и ждал Чарли.

– Я сначала, как проснулся, думал, все это был кошмарный сон, – сказал он, протирая глаза. – Я про чародея и мышь. Но ведь это правда?

– Увы, – уронил Чарли.

– Как по-твоему, что предпримет Скорпио, если он где-то… неподалеку?

– Поживем – увидим. – Чарли вздохнул. – Билли, ты ведь никому про все это не проболтаешься?

Билли тоже вздохнул:

– Про Скорпио не скажу, а про твои способности кто надо уже, наверно, и так знает. Я раз слышал, как мистер Иезекииль и надзирательница, ну мадам Лукреция, совещались насчет тебя и картины. Спорили, полезешь ты внутрь или как. Я тогда не понял, о чем это они.

Чарли сел рядом с Билли.

– Слушай, давай начистоту, – решительно сказал он. – Я знаю, тебя заставляют шпионить. Но ты реши наконец, на чьей ты стороне, а? Иначе я не могу тебе доверять, сам понимаешь.

Билли понурился:

– Мистер Иезекииль обещал, что найдет мне новых родителей… хороших, добрых… и все налгал. Больше я ему не верю.

– Да Блуры только и делают, что лгут! – воскликнул Чарли. – Но когда вся эта эпопея кончится, у тебя обязательно появятся родители. Кто-нибудь поможет.

– Кухарка обещала помочь, да только когда эта опу… эпопея кончится? – горестно спросил Билли.

Ответа на этот вопрос Чарли и сам не знал. Может, когда наконец удастся вытащить из заточения Рики Сверка? Когда исчезнет Белла, она же Иоланда? Когда дядя Патон придет в себя? Когда найдется Лайелл Бон, папа Чарли? А может, когда закончится борьба между теми, кто, не добившись желаемого, готов разрушить чужую жизнь, и теми, кто не может не противостоять этому злу?

– Дети Алого короля… – пробормотал Чарли. – И все мы воюем. Вот когда одна из сторон победит, тогда все и кончится.

– Может, эта битва никогда не кончится, – усомнился Билли. – Или будет продолжаться и продолжаться еще не знаю сколько. Я бы, конечно, мог подождать – ну год, но не больше. А я не хочу вырасти, пока она тянется! Не хочу без родителей! Жаль, я совсем не помню папу с мамой. И никто мне так и не рассказал, как они погибли на самом деле.

Мысли Чарли невольно обратились к его собственному отцу. Все вокруг делали вид, будто Лайелл Бон умер, но Чарли-то знал, что это неправда. У Билли хоть фотография родителей есть, а у него, Чарли, и того нет: мама говорила, что бабушка Бон уничтожила все папины фото.

– Ты мне как-то показывал фотографию своих родителей, – вспомнил Чарли, повернувшись к Билли. – Они такие славные.

– Угу. – Билли понурился еще больше.

– Ладно, хватит кукситься, одевайся, – как можно бодрее сказал Чарли.

На кухне они обнаружили маму, которая уже хлопотала, готовя обильный завтрак.

– Ребятки, извините, но мне надо бежать. Справитесь тут самостоятельно? В холодильнике полно еды. Какое счастье, что Патону получше!

Если бы, подумал Чарли. Наверху хлопнула дверь. Значит, бабушка Бон вот-вот явится.

– Какое уж тут «самостоятельно». – Чарли многозначительно поднял глаза на потолок.

Мама прислушалась к грузным шагам, потом быстро бросила:

– Я не про это. Ну, приятного аппетита, а я помчалась. – И исчезла.

По счастью, к тому моменту, как бабушка Бон вплыла в кухню, мальчики уже успели расправиться с завтраком, а Билли даже напихал в карман гренок и бекона – для Босха.

– Тебе полезно поголодать, после того как ты слопал все мои деликатесы! – злобно сказала Чарли бабушка Бон, решив, видимо, что на завтрак внук получил только хлеб и воду.

Чарли уже был готов признаться, что паштет достался Спринтеру-Бобу, но передумал: ему хотелось провести выходные в мире и покое.

– Извините, бабушка, я по ошибке, – пробормотал он. – Мы пошли в парк. – Он поставил свою грязную тарелку в раковину и увидел, что старуха смотрит на него с улыбочкой, не предвещающей ничего хорошего.

– Ни в какой парк вы не идете, – объявила она. – Сейчас к нам прибудут важные гости.

– Кто это еще? – насторожился Чарли.

– Узнаешь, – прищурилась бабушка. – А теперь оба марш наверх, приведите себя в порядок. Через полчаса они будут здесь.

Билли тоже поставил тарелку в раковину. Вернувшись в комнату Чарли, он покормил проголодавшегося Босха, после чего альбинос и крыса завели беседу. Чарли терпеливо слушал попискивание на два голоса.

– Босх говорит, что мыши следует вернуться домой, – перевел Билли. – Незачем ей тут оставаться.

– Во-во, и нам незачем, чтобы она тут оставалась, – поддержал мысль Чарли. – Но даже если мы ее поймаем, то я лично понятия не имею, как запихнуть ее обратно в картину. То есть, конечно, я мог бы отнести ее сам, но соваться туда в третий раз не хочу. Со Скорпио станется вообще не выпустить меня.

– Если он все еще там, – напомнил Билли.

– Должен быть, – не слишком веря в свои слова, сказал Чарли. – Если бы Скорпио все-таки проник сюда, ну в наш век, мы бы давно об этом узнали. Он опасен, потому что занимается только всякими злыми чарами. Сам говорил – мол, обожаю пытать, отравлять, калечить и все такое.

– Ужас, – прошептал Билли. – Ну и тип. Время до приезда загадочных посетителей тянулось невыносимо долго. Оба мальчика беспокойно ерзали и то и дело бегали к окну, но по улице шли самые обычные прохожие и ехали самые обычные машины. В очередной раз выглянув в окно, Билли отскочил и весь задрожал.

– Он! Приехал!

К дому плавно подкатил черный автомобиль с тонированными стеклами. Чарли узнал эту машину с первого взгляда. Она уже приезжала за Билли, когда он здесь гостил. Пассажира Чарли тогда рассмотреть не удалось: он сунулся к машине и больно получил тростью по ноге. Такое и захочешь – не забудешь!

Из автомобиля вынырнул могучий шофер в черном костюме и вразвалку двинулся к задней дверце. Несмотря на то что его бритую голову покрывал шоферский картуз, Чарли все равно узнал приплюснутый нос, красное лицо и глазки-щелочки. Уидон! Школьный завхоз, он же и садовник. Тот, который все время гоняет ребят.

Уидон широко распахнул дверцу, потом сунулся внутрь, причем скрылся почти целиком, а затем вытащил на свет божий какой-то странный узел с тряпьем, накрытый клетчатым пледом. Впрочем, у узла имелась голова в черной ермолке, а также две тощие ноги в белых носках и красных бархатных шлепанцах.

– Это он и есть? – спросил Чарли у Билли. Альбинос кивнул с самым несчастным видом:

– Мистер Иезекииль. Он приехал за мной.

– Может, еще и нет. Давай подождем, там видно будет.

Тут из недр автомобиля появилась еще одна особа, захлопнула все дверцы и зашагала к крыльцу вслед за Уидоном с его ношей. Тетка Лукреция!

– Так и знал, что без нее не обойдется, – обреченно уронил Чарли.

– Чарли, Билли, ну-ка бегом сюда! Вас ждут! – крикнула снизу бабушка Бон.

Билли оставил Босха в коробке и вместе с Чарли спустился на первый этаж. Старуха Бон караулила их под дверью гостиной.

– Заходите, мальчики, заходите! – пригласила она с такой улыбкой, словно оба они выиграли билеты на футбольный матч.

Чарли вошел в гостиную первым и оказался лицом к лицу с древним-предревним стариком, которого бабушка Бон усадила в лучшее кресло. Морщинистое лицо старика, обтянутое пергаментной кожей, больше напоминало череп, жидкие сосульки седых волос падали на плечи. Запавший беззубый рот, крючковатый нос… и опасно поблескивающие черные глаза, пристальные и недобрые.

– Чарли Бон! Наконец-то мы познакомимся! – Мистер Иезекииль протянул Чарли жилистую руку, покрытую старческими пятнами.

Чарли замешкался: старик выглядел жутковато. Деваться было некуда, но, когда мальчик все-таки решился на рукопожатие, его пальцы оказались защемлены в железной хватке. Чарли дернулся и зашипел от боли, и тогда Уидон, сидевший на стуле подле старика, растянул рот в злорадной ухмылке.

– Ну а с Билли мы давние знакомые, – сказал мистер Иезекииль, отпуская руку Чарли, – даже, можно сказать, закадычные друзья, верно, Билли? – Он ухватился за палку, прислоненную к креслу, и постучал в пол у самых ног перепуганного альбиноса.

Билли только и смог, что кивнуть.

– Присаживайтесь, молодые люди, – проскрипел старик.

Мальчики повиновались и вдвоем втиснулись в ближайшее кресло. Бабушка Бон поместилась на диване бок о бок с теткой Лукрецией, которая светским тоном заметила:

– Как все чудненько устроилось.

Ага, мрачно подумал Чарли, просто хочется плакать от счастья.

– Итак, – мистер Иезекииль с шорохом потер костлявые руки, – прежде всего, я весьма рад, что вы подружились, юноши. Ведь нам всем следует держаться плечом к плечу. Чем нас больше, тем лучше. Вы согласны?

– Не то чтобы… – отважился Чарли. – Это как посмотреть.

Старик нахмурился, а бабушка Бон возмутилась:

– Какая наглость! Чарлз, не дерзи!

Тетка Лукреция поддержала ее недовольным ворчанием.

– Я надеюсь, ты не собираешься пойти по стопам своего папаши, а? – ощерился на Чарли мистер Иезекииль. – Между прочим, тебе известно, по чьей вине я обезножел? Это все он, чтоб ему! Это он меня покалечил! Он заслужил смерти!

Чарли стиснул зубы. Внутри у него все кипело, и он с трудом держал себя в руках.

– Папа не умер, – процедил мальчик.

– Что?! – возопил старик. – Что ты сказал?

– Я сказал, что мой папа жив! – выпалил Чарли.

Старик сверкнул глазами и впился в Чарли взглядом. На несколько мгновений в гостиной повисло молчание, потом мистер Иезекииль трескуче хихикнул.

– Чем докажешь? – глумливо спросил он. Чарли молчал.

– А-а-а, нечем! Нечем!

Внезапно на старика напал приступ кашля, и бабушка Бон метнулась на кухню, принести воды. Воспользовавшись ее кратким отсутствием, тетка Лукреция напустилась на Чарли:

– Что ты за тупица, Чарлз! Что ты несешь чушь! Почему ты не можешь взять в толк, что говорить и что делать?

Чарли упрямо молчал, а Билли со страха вжался в спинку кресла.

Бабушка Бон принесла старику стакан воды, а потом сервировала чай – но почему-то только на три персоны: для мистера Иезекииля, тетки Лукреции и Уидона. Когда Чарли протянул руку к тарелке с печеньем, тетка Лукреция больно шлепнула его по руке.

– Ой! – Чарли поспешно отдернул руку.

– Ну зачем же так? Не надо обижать Чарли, – сказал мистер Иезекииль. – Нам нужно, чтобы он был за нас.

– Меня уже берет сомнение, стоит ли мальчик таких усилий. – Бабушка Бон фыркнула.

Чарли не удержался:

– Если вам так приспичило переманить меня на свою сторону, какой-то у вас странный подход, честное слово!

Бабушка Бон подняла брови. Тетка Лукреция двумя пальцами взяла печенье. Старик шумно отхлебнул чаю, потом проговорил:

– Что ты, Чарли, у нас и в мыслях не было причинить тебе вред. По крайней мере, ничего серьезного. Но время от времени нужно преподносить тебе урок, чтобы наставить на путь истинный.

– Это на какой же? – настороженно поинтересовался Чарли.

Мистер Иезекииль покачал головой:

– Чарли, я хочу, чтобы мы все объединили наши усилия. Только подумай, что будет, если вы все – одаренные, незаурядные дети, потомки Алого короля – объединитесь и примкнете к нам. Вместе мы сможем многое! Вот Билли уже это понял, верно, Билли?

Маленький альбинос заерзал в кресле.

– Билли – хороший мальчик, послушный, – вступила в разговор старуха Бон. – Ему что скажешь, то и делает. И не бунтует, правила соблюдает.

– Правила? – переспросил Чарли, весь подобравшись. – Папа нарушил правила, и что вы с ним сделали? А с дядей Патоном? Он поехал туда, куда вы не хотели его пускать, и теперь он… Это нечестно!

– На войне как на войне, – внезапно подал голос Уидон, подавшись вперед.

Прочие воззрились на него в изумлении, и Чарли вдруг почему-то показалось, что из всей этой компании завхоз Уидон – самый страшный тип.

Старик Иезекииль отставил чашку и в изнеможении вздохнул.

– Как это все утомительно, – проворчал он. – С меня хватит, я не привык спорить с маленькими детьми. Вот что, Чарли Бон, просто веди себя хорошо и не прекословь нам. Ты прекрасно знаешь, что я делаю с теми, кто встает мне поперек дороги.

Чарли лихорадочно соображал, как бы отбрить старика, но… На каминной полке неизвестно откуда возникла та самая бурая мышка. Она лавировала туда-сюда между подсвечниками, потом села возле часов на задние лапки, подняла мордочку и запищала.

Бабушка Бон с теткой Лукрецией подняли было визг, но старик прикрикнул на них и быстро спросил Билли:

– Что она говорит? Ну же, переведи!

– Говорит – заблудилась, – поспешно сказал Билли. На самом деле мышка жаловалась не только на это: «Я тут с ума сойду! Где я? Как это меня сюда занесло?»

Билли хотел успокоить мышь, но не успел: Уидон метнулся к камину и прихлопнул ее картузом.

– Попалась, зараза! – провозгласил он.

Чарли и Билли в ужасе смотрели, как он вытаскивает несчастную мышь из картуза, и ждали самого худшего. Но Уидон вдруг злобно взревел, затряс рукой и выронил и картуз, и мышь.

– Кусается, дрянь! – рявкнул он.

– Если повезет, он подхватит чуму, – шепнул Чарли на ухо Билли.

Мышь молниеносно скрылась под диваном.

– Уидон, да оставьте вы эту гадость! – разозлился старик Иезекииль. – Я хочу немедленно покинуть этот дом! Билли, собирай вещи, поедешь со мной.

– Но я гощу у Чарли, – воспротивился Билли, – я приехал на все выходные и не хочу обратно в академию.

– Не сметь перечить! – заорал старик. – Он на тебя плохо влияет. Марш за вещами, я сказал.

Билли кинул на Чарли отчаянный взгляд и, выбравшись из глубин кресла, побрел из комнаты с таким видом, будто шел на эшафот.

– Это несправедливо! – заявил Чарли. – Билли и так по выходным торчит в академии один-одинешенек.

– То ему несправедливо, это ему несправедливо, – передразнила внука бабушка Бон. – Тебя послушать, так вокруг сплошная несправедливость.

– Вот именно. – Чарли так трясло от всей этой компании, что он встал и пошел прочь, бурча себе под нос: – А держать мальчиков-невидимок под замком – это справедливо?

– Что ты сказал, несносный мальчишка? – крикнула ему в спину бабушка Бон.

Билли уже стоял посреди прихожей – с сумкой на плече и коробкой с Босхом в руках. Чарли только хотел посоветовать ему спрятать крысу подальше, как Уидон вынес из гостиной мистера Иезекииля.

– Это что такое? – Старик ткнул в коробку тростью.

– К-к-рыса! – Билли с перепугу и соврать не смог.

– Что-о-о? Немедленно выбрось.

– Но это моя крыса… мой друг, – заикнулся Билли.

– В моем доме никаких крыс, – отрезал старик.

– Но это бывшая крыса мистера Краплака, – пустился в объяснения Билли, не понимая, что губит себя. – А мистер Краплак исчез, и теперь о Босхе некому позаботиться.

В прихожую вылетели бабушка Бон с теткой Лукрецией. По поводу бурой мышки им повизжать не удалось, поэтому на крысе в коробке они отыгрались с двойной силой.

– Что? Крыса в доме? – бушевали обе. – Убить! Сию минуту!

Глаза Билли за толстыми линзами очков наполнились слезами.

– Как «убить»? Вы что? Не надо! – всхлипнул он.

Чарли не вытерпел и отнял у него коробку.

– Я за ним пригляжу, не волнуйся, – заверил он Билли.

– Я тебе пригляжу! – Старуха Бон разъярилась еще пуще. – Тоже мне выдумал, крыс в дом тащить! Уидон, ну-ка прибейте ее!

Но Уидон был занят транспортировкой мистера Иезекииля, поэтому Чарли, не теряя времени даром, выскочил на улицу и, обернувшись, крикнул:

– Билли, пока! Я отнесу Босха в надежное место! Понял?

– Вернись! – потребовала бабушка Бон.

– Мальчишка совершенно отбился от рук, – провозгласила тетка Лукреция.

– Ничего, это ненадолго, – заверил ее мистер Иезекииль, которого Уидон как раз загружал в автомобиль.

Но этого угрожающего обещания Чарли уже не услышал: он вихрем промчался по Филберт-стрит и бегом устремился к Надежному Месту. Лишь один раз он остановился и заглянул в коробку, чтобы проверить, как Босх переносит такую скачку. Крыса переносила скачку плохо: из коробки на Чарли глянули испуганные глаза-бусинки. Нос у Босха непрерывно дергался.

– Извини, старина, – пропыхтел Чарли, – извини, что пришлось тебя выселить, но ты бы там долго не продержался. – И он пустился бежать дальше.