– Кухарке скажи, – тоненько посоветовал крысиный голосок.

Босх сидел на груди у Билли и смотрел ему в глаза.

– Скажи кухарке, – повторила крыса. – Она много чего знает.

Стоило Босху помянуть кухарку, как Билли вдруг ощутил, что страшно проголодался. Он мигом скатился с койки и, прихватив с собой крысу, выскользнул из спальни.

Дорога в кухню вела через холл, и, к удивлению Билли, здесь уже горел свет, а пылающие камешки исчезли. Трудно было поверить, что какой-нибудь час назад тут летали искры и шел магический поединок. Билли заторопился в сторону столовой и кухни, но благополучно миновать комнату старост ему не удалось. На пороге возник Манфред Блур.

– Ах вот ты где, Билли, – сказал он. – Почему это ты такой взъерошенный? Что-нибудь случилось?

Билли замешкался, сообразив, что видеть превращение куколки Беллы в старуху Иоланду ему никоим образом не полагалось.

– Н-н-ничего, М-м-манфред.

– И ты ничего не хочешь мне рассказать?

Билли, возможно, и не отказался бы поговорить о Белле и мистере Краплаке, но тогда бы пришлось непременно упомянуть Босха. А мальчику страстно хотелось оставить крысу себе.

– Ничего, – помотал белой головой Билли.

– Совсем-совсем? И никаких новостей про Чарли Бона ты мне тоже не припас?

Черные глаза Манфреда зловеще сверкнули. Все в академии знали, что этот нехороший блеск означает опасность гипнотических чар. Но Билли гипноз не брал. Маленький альбинос обнаружил эту странность, еще когда только поступил в академию, – он попался Манфреду под горячую руку, и тот попытался попробовать на малыше свои способности, но тщетно. Отчего так получилось (то есть не получилось), Билли не знал, но подозревал, что гипнозоустойчивости обязан своим необычным красным глазам.

– Никаких новостей, – повторил он. Манфред разочарованно скривил длинное кислое лицо, потом оживился:

– А что это у тебя под свитером такое бугрится?

– Перчатки, – нашелся Билли. – Руки мерзнут.

– Бр-р-р! – противным голосом передразнил его Манфред.

– У меня вообще-то сегодня день рождения, – отважился Билли.

– Ничем не могу помочь, – бросил Манфред. – Подарков ты от меня не дождешься. Впрочем, если подумаешь как следует и вспомнишь какие-нибудь новости, то, возможно, у меня и найдется для тебя шоколадка.

Шоколад Билли любил до беспамятства. И сегодня в самом деле был день его рождения. Нужно было просто рассказать Манфреду обо всем увиденном и… отдать крысу. Но что учинит Манфред с беднягой Босхом? Страшно подумать. Билли вздрогнул, потом сделал жалобное лицо и сказал:

– Честное слово, день был – жуткая скучища.

– Ты просто безнадежен, – ядовито ответил Манфред. – Сам-то понимаешь, какая ты бестолочь?

– Извини, Манфред. – И Билли поспешил прочь.

– Ах, простите-извините, но на ваш праздник мы не придем! – глумливо крикнул староста ему вслед.

– Еще издевается… – пробормотал Билли, унося ноги.

Коридор с портретами… три столовые – для музыкантов, для актеров и для художников… ступеньки вниз, коридор, еще коридор – под землю, в главную столовую.

Очутившись в подземном зале, Билли обнаружил, что кто-то все-таки не забыл о его дне рождения. На столе музыкального отделения красовался пирог с восемью горящими свечками, и на нем глазурью было выписано имя Билли.

От неожиданности мальчик ахнул и плюхнулся на скамью, зачарованно глядя на пирог. Осмелевший Босх высунулся из-под свитера и тоже ахнул:

– Ничего себе! Пирог! Свечки! – (Для любой уважающей себя крысы свечки ничуть не хуже пирога.)

Из темноты выплыла кухарка и дрожащим от наплыва чувств голосом запела:

– С днем рожденья тебя!

– Ой, спасибо огромное! – Билли благоговейно задул свечки, загадал желание и отрезал себе большой ломоть пирога.

– Угощайся, угощайся. О, да ты и гостя привел! – Кухарка заметила Босха. – Где ты его взял?

Билли поднял глаза на ее участливое раскрасневшееся лицо и, неожиданно для себя, выложил все: и про Душкин пострадавший хвост, и про окаменевшего мистера Краплака с его погасшими искрами, и про ужасную Беллу, которая оказалась не менее ужасной Иоландой.

Кухарка задумчиво вытерла лицо краешком белоснежного фартука и присела рядом с Билли. Вид у нее был встревоженный, но, казалось, рассказ не слишком ее удивил.

– Значит, это все-таки она, – пробормотала кухарка. – То-то мне казалось, что с этой девчушкой что-то не так. Но как Сэм Сверк решился проникнуть в академию?

– Хотел найти младшего брата, – объяснил Билли.

– Рики? Так Рики все еще здесь? – Вот теперь кухарка удивилась.

– Да, то есть старуха сказала, что он тут. И еще сказала – никому его нипочем не найти.

– Силы небесные! Куда же заперли этого бедолагу? А я-то все беспокоилась, что сталось с Рики. Знать бы, где он… и сыт ли…

– Думаете, его голодом морят? – испугался Билли.

– Надеюсь, нет. – Кухарка обеспокоенно качала головой. – Ах, ну что же это такое творится! И что же нам делать?

Поднявшись, она разгладила фартук и потрепала Билли по голове:

– Угощайся, и гостя угости, только мой тебе совет: оставь пирога на потом. Я уберу его в холодильник, тебе еще и на следующие выходные хватит.

Она уже собиралась удалиться, но Билли окликнул ее:

– Подождите, пожалуйста! Кухарка обернулась.

– Я знаю, все считают меня шпионом и ябедой, – проговорил Билли, – но Манфреду и мистеру Иезекиилю я про то, что видел, ни словечка не скажу. Честно.

Кухарка вздохнула:

– Боюсь, они и так уже знают. А насчет ябед… лично я тебя не виню, Билли. В один прекрасный день у тебя обязательно будут новые мама и папа. И если этим не займутся Блуры, то я возьму дело в свои руки. Извини, я побегу, надо найти Душку и посмотреть, что там у него с хвостом. – Она устремилась прочь.

В узком коридоре, увешанном портретами, по ногам кухарки пробежал сквозняк. Значит, главные двери стоят нараспашку!

Кухарка прибавила шагу и выбежала в холл очень вовремя: садовник и привратник Уидон как раз выпустил из академии какую-то высокую фигуру и захлопнул двери.

– Могу я узнать, кто это был? – быстро спросила кухарка.

– Вам-то какое дело? – грубо бросил Уидон. Кухарка расправила плечи и ледяным тоном сказала:

– Я задала вам вежливый вопрос и имею право рассчитывать на вежливый ответ. Как минимум.

– Какие мы важные! – насмешливо процедил он.

– Вы ответите на мой вопрос или нет? – так же холодно спросила кухарка.

– И не подумаю. – Уидон с грохотом задвинул засов и был таков.

Кухарка мгновенно поняла, что в ловушку, расставленную Блурами и их прихвостнями, угодила еще одна жертва. Выслушав рассказ Билли, она почти наверняка знала, кому не повезло на этот раз.

И не ошиблась.

Мистер Краплак, с чемоданчиком в руке, пересек внутренний двор, затем прошел под аркой, соединявшей две башни академии, и по широкой лестнице спустился на пустынную мощеную площадь. Его взгляд приковали блестящие струи воды, которые изливались из клювов лебедей, украшавших фонтан. В последних лучах заходящего солнца брызги так и сверкали золотом, и это что-то напоминало…

Учитель живописи нахмурился, пытаясь вспомнить, зачем и почему он тут оказался и, кстати, кто он такой.

Но мысли ворочались туго. От раздумий его отвлек автомобильный рожок. Черная машина, отрывисто сигналя, ехала к нему через площадь, а седая дама за рулем махала рукой.

– Вас подвезти? – спросила она, распахнув дверцу.

– Меня? – Мистер Краплак задумался. – Да я, собственно, не знаю, куда ехать.

– Зато я знаю, – усмехнулась дама. – Ведь я – ясновидящая. Садитесь, Сэмюель.

– Может быть…

– Не может. И поторопитесь. Времени у нас в обрез. – Дама рассыпалась холодным смешком. – Кстати, будем знакомы – Юстасия Юбим, к вашим услугам.

Мистер Краплак с усилием потер лоб. Куда ему идти? Он покорно сел в машину. Дальше полагалось что-то сделать, только вот что? Он пошарил вокруг себя, чтобы пристегнуться.

– Бросьте это! – Юстасия пронзительно рассмеялась, и черный автомобиль с ревом помчался прочь от академии Блура.

На первой же переменке в понедельник, вешая свои синие плащи на крючок в музыкальной раздевалке, Чарли с Фиделио заметили, что под свитером у Билли Грифа что-то бугрится. И не только бугрится, но и копошится. Чарли, конечно, не преминул поинтересоваться:

– Что это там шевелится?

– Ничего. – Билли заелозил.

– Да будет тебе, Билли, твое «ничего» пищит. И ерзает, – вмешался Фиделио.

Билли, наверно, и дальше бы отрицал и упирался, но из-за воротника свитера показалась острая крысиная мордочка.

– Так это ж Босх! – узнал крысу Чарли. – Откуда он у тебя?

Билли на всякий случай отодвинулся, потом промямлил:

– Мистер Краплак мне его отдал… и просил за ним приглядеть.

– Врешь ты все, – уверенно отозвался Чарли.

Билли со всех ног рванул прочь, к выходу в сад, и друзьям ничего не оставалось, как погнаться за ним.

– Билли, да перестань ты! – взывал на бегу Чарли. – Мы же тебя ни в чем не виним! Он же и раньше все время сбегал!

Но Билли не останавливался и вскоре затерялся в толпе учеников; через секунду из той же толпы вынырнули две девочки и кинулись к Чарли с Фиделио.

– Несчастье! – крикнула запыхавшаяся Эмма.

– Что стряслось? – хором спросили мальчики.

– Мистер Краплак ушел из школы, – объяснила Оливия, пока Эмма ловила ртом воздух.

– Быть того не может, – не поверил Чарли. – Взял и ушел? Ты что! Он бы нас предупредил!

Эмма немножко отдышалась и продолжала:

– Вот именно. А раз не предупредил, значит, с ним что-то случилось, какая-то беда. Я чувствую. И еще готова ручаться – вон та парочка во всем виновата. – Девочка показала глазами на Доркас и Беллу, которые сидели на травке и, по обыкновению, шушукались.

Поскольку Фиделио на последней сходке в «Зоокафе» не было, Чарли пришлось ввести его в курс последних событий – разумеется, на ходу, чтобы не привлекать постороннего внимания. Вскоре к ним присоединился Габриэль, который сообщил:

– Слушайте, я только что видел Билли, он кормит корочками крысу – ну один к одному крыса мистера Краплака. Это что, и вправду Босх?

– Вправду, – кивнул Чарли. – Он самый и есть. Говорят, мистер Краплак ушел из школы, но, по-моему, с ним что-то стряслось.

– Не без ее участия? – Габриэль незаметно кивнул на хорошенькую розовощекую Беллу, которая старательно расчесывала свои ангельские кудряшки.

Оливия резко остановилась.

– Если эта девчонка умеет менять обличье, то поди пойми, где она, а где нет. Она же может прикинуться кем угодно.

– И чем угодно, – мрачно добавил Фиделио. Представив себе масштаб опасности, все примолкли.

В следующий раз поговорить с Билли у Чарли получилось только после ужина, когда он нагнал очкарика по дороге в Королевскую комнату; Билли, как и Чарли, спешил готовить уроки и тащил стопку учебников.

– А Босх при тебе? – поинтересовался Чарли.

– Нет, я его посадил в тумбочку около своей койки, – тихонько отозвался Билли.

– Знаешь, лучше подыскать ему другое место, – предложил Чарли. – Иначе надзирательница услышит, как он скребется. Представляешь, что она устроит, если обнаружит в спальне крысу?

Билли представил и вздрогнул.

– Босх такой славный, совсем ручной! И разговаривать с ним интересно, он мне уже кучу всего рассказал.

– А почему мистер Краплак ушел из школы, он не знает?

Красные глаза Билли настороженно блеснули за толстыми стеклами, но сказать он ничего не сказал – только плечами пожал.

Это было подозрительно и здорово походило на вранье. Ведь Билли был в школе все выходные! Может, он видел, что случилось с мистером Краплаком?

– Билли, ты что-то знаешь? – спросил Чарли.

К несчастью, мальчики уже стояли у черной двери в Королевскую комнату, и Билли, сделав вид, что пропустил вопрос мимо ушей, влетел внутрь. Он так спешил, что рассыпал все учебники.

– А ну прекрати гонку, Гриф! – рявкнул на него Манфред. – Чего разогнался?

Белла, сидевшая между Азой и Доркас, одарила Билли покровительственной улыбкой.

– Не обижай его, Манфред, маленьких обижать нехорошо, – звонко сказала она.

Манфред удивленно изогнул бровь.

Чарли решил помочь Билли собрать учебники и только тут заметил, что руки у малыша трясутся. Чего он так напугался, спрашивается?

Наконец порядок был восстановлен и все одаренные разместились за общим круглым столом. Надо сказать, раньше они рассаживались как попало, но теперь все переменилось и дети разделились на две группы, державшиеся друг напротив друга. По одну сторону теперь неизменно устраивались Манфред, Зелда, Белла и Доркас, а по другую – Лизандр, Танкред, Габриэль, Эмма и Чарли. Получалось поровну – четыре на четыре. Девятым был Билли.

– Подсаживайся! – Чарли приглашающе похлопал по соседнему стулу.

Билли с трудом выдавил благодарную улыбку и разложил учебники рядом с Чарли. Так они и просидели весь вечер, и по дороге в спальню Чарли тоже постарался не оставлять Билли одного. Их нагнал Габриэль: любитель всякой живности и знаток грызунов жаждал знать, какова дальнейшая участь Босха. Узнав, что крыса томится в тумбочном заточении, Габриэль решительно сказал:

– Так дело не пойдет, ему это вредно. Лучше перевести Босха в мастерскую – там же есть клетка, в которой его держал мистер Краплак. Клетка просторная, то, что надо.

– А я смогу его навещать? – Лицо у Билли сделалось такое, точно он вот-вот заплачет. – Я же не на живописи, вдруг меня не пустят?

– Да сможешь, конечно, – утешил его Габриэль. – Эмма же каждую свободную минуту проводит в мастерской, вот и договорись с ней.

– Ура! – И Билли умчался.

Когда Чарли с Габриэлем вошли в спальню, беловолосый очкарик уже ждал их, спрятав крысу под плащ.

Мастерская художников находилась на том же этаже, что и спальни мальчиков. Она представляла собой просторное помещение с высоким потолком; большие окна выходили на руины. По мастерской разбрелось целое стадо мольбертов, а к стенам были прислонены начатые холсты и заготовленные подрамники. Клетка Босха хранилась в углу, за шкафом с рисовальными принадлежностями.

В мастерской и впрямь не было ни души, кроме Эммы, работавшей над картиной, которая изображала большую белую птицу, летящую лесной чащей. Оторвавшись от полотна, Эмма показала мальчикам нижнюю полку шкафа, где лежал порядочный запас крысиного корма. Билли пересадил Босха в клетку, а Эмма насыпала крысе зерна, налила в плошку воды и закрыла защелку.

– Я все думаю про мистера К., – вздохнула она. – Мне… нам всем так его не хватает. Он ведь всегда принимал нашу сторону.

И вдруг по бледным щекам Билли покатились слезы.

– Ужас, ужас, – всхлипнул он. – Я все видел.

– Что ты видел? – вскинулся Чарли.

Билли вытер рукавом нос и дрожащим голосом, прерывисто вздыхая, рассказал о том, в какой кошмар превратился его восьмой день рождения: про Душкин бедный хвост, про страшную каргу, возникшую на месте Беллы, про летающие огненные камешки и, главное, про то, как мистер Краплак, сам не свой, ушел из академии.

– Он даже Босха не узнавал! – прохлюпал Билли, дыша на затуманенные очки. – Вообще, по-моему, забыл все на свете, и даже свое имя, по-моему, забыл.

– Ясное дело, гипноз, – одними губами произнес Чарли.

Остальные в ужасе переводили глаза с него на Билли. Потом Эмма испуганно спросила:

– Неужели Белла столько всего умеет? Как же нам теперь помочь Рики?

– А вы что, выяснили, где он? – Билли даже рыдать перестал.

Чарли в замешательстве молчал. Сказать или не сказать? Билли, конечно, жалко, кто бы спорил: и самый маленький, и сирота, и альбинос к тому же, – но ябедничал-то Манфреду именно он, верно? Значит, доверять ему полностью пока еще рановато, пусть сначала докажет, что он на нашей стороне. Чарли оглядел друзей и понял, что они пришли к такому же выводу.

– Где именно – пока не знаем, – тщательно подбирая слова, ответил Габриэль. – И вообще, давайте-ка по койкам, а то надзирательница вот-вот выйдет на охоту.

– А можно, я еще минутку с Босхом поговорю? – взмолился Билли.

– Ладно, только дверь потом за собой прикрой, – разрешила Эмма, и Билли остался наедине с крысой, а остальные разошлись под звуки оживленного попискивания.

Маленький альбинос заболтался с новым знакомым и потерял счет времени: когда он пожелал крысе спокойной ночи, по коридору уже успел разнестись клич надзирательницы: «Отбой! Тушу свет!»

Билли спохватился и выскочил в темный коридор, придерживая сползавшие с носа очки и спотыкаясь.

– Где это ты гулял, Гриф? Дорогу Билли преградил Манфред. Лгать мальчик боялся, поэтому решил сказать правду. Но не всю.

– Я ходил кормить крысу мистера Краплака, – выдавил он. – Нашел ее в коридоре.

– Что-то ты темнишь, Билли, – негромким голосом, не обещающим ничего хорошего, усомнился Манфред. – И недоговариваешь.

– Да правда же! Нашел в коридоре! – отчаянно пискнул Билли.

– Хочешь, я тебе скажу, что с тобой было на самом деле? Ты кое-что видел. Кое-что, не предназначенное для твоих красных глазок. И крысу эту ты спас ровно в тот час, когда с нашим незабвенным ушедшим преподавателем случилась маленькая неприятность. Я прав?

– Нет!

Манфред навис над съежившимся Билли:

– Ну так что ты видел?

– Ничего! – Билли на всякий случай отвел глаза.

– Ложь. Наглая ложь. Ты видел, что произошло с мистером Краплаком, и все выболтал Чарли Бону. Верно?

«Если сознаюсь, Чарли попадет в беду», – лихорадочно сообразил Билли и дерзко ответил:

– Ничего я не видел и Чарли Бону ничего не говорил! Вот!

Манфред раздраженно выдохнул сквозь стиснутые от злости зубы – получилось какое-то змеиное шипение.

– Может, ты питаешь надежду на то, что четверть кончится и моей ноги в академии больше не будет? А?

Билли такая мысль и в голову не приходила. Он помотал головой.

– Все старшеклассники сдадут весенний экзамен и уйдут. А поскольку мне предстоит экзамен, то сейчас у меня дел по горло. Но не надейся, я вместе со всеми выпускниками не уйду. Я останусь и буду за тобой следить. Следить очень внимательно, Билли.

– Ясно, – сник Билли.

– Поэтому пока что подумай хорошенько, Билли, подумай и реши, с кем ты – с нами или против нас. А то не видать тебе новых папу-маму. И не мечтай.