Но всё чаще, особенно разменяв пятый десяток, Он стал задумываться: " А зачем он вообще появился на этом свете?" – вот так не больше не меньше. Да и приближающаяся старость, не то что бы пугала, а просто заставляла гораздо конкретней подумать о будущем. Ну и ещё была одна причина. Он просто уже не мог больше находится в этой среде "тупости и серости". Он задыхался и стал замечать, что сам тупеет. Провести остаток жизни у телевизора в окружении домочадцев – нет, только не это!
Самое интересное, что для окружающих (особенно для тех, кто его знал поверхностно) Он был приятным, неглупым человеком, который всегда выслушает собеседника (искусство слушать доступно далеко не каждому) и даже может дать дельный совет, если попросят
Порой Он был очень красноречивым и мог "убалтать" кого угодно, особенно, когда дело касалось добычи денег. Фантазия была богатой, да и язык подвешен.
Он умел сдерживать себя, заглушая свою ненависть, да и трусость играла не последнюю роль. Срывался Он на близких, так было проще, да и безопаснее. Скрываемая злость и агрессия чаще всего проявлялась под действием алкоголя, поэтому Он стал опасаться напиваться и даже вообще бросил пить. Во многом поэтому, а не потому, что опасался за своё здоровье или боялся родственников. А ведь был натуральнейшим алкоголиком, почти восемь лет заливал свои проблемы вином. Но алкоголь снимал тормоза, а "что у трезвого на уме, то у пьяного на языке", поэтому, попав несколько раз в щекотливые ситуации из за своего "пьяного" языка, решил "завязать". А если срывался то пил дома, не сходя с кровати, можно сказать. Потом отправлялся на лечение в психиатрическую больницу. Нет, Он не "сбрендил" естественно, а просто в тишине и спокойствие выходил из запоя, размышляя о своей жизни. Почему-то там среди таких же алкоголиков, наркоманов и действительно сумасшедших Ему было очень хорошо. Здесь
Его ни кто не знал и не напрягал ненужными расспросами. А может просто, принимаемые лекарства так умиротворенно действовали. А, скорее всего так действовала простая смена обстановки, пусть даже посещение дурдома. Становится сразу понятно, что это за человек, если в "психушке" ему гораздо лучше, чем просто среди людей.
Вообще, Его ненависть проявлялась иногда довольно оригинально.
Например, терпеть не мог маршрутные такси без кондуктора, так как приходилось передавать деньги за проезд. Его это очень бесило, сам
Он заходя в автобус, сразу же брал билет и проходил в конец машины, чтобы не кто не мог попросить передать деньги. Никогда не давал закурить молодым парням, проходил мимо с каменным лицом, не отвечая на просьбу. А к нему постоянно обращались на улице, с какими – то просьбами: закурить, показать дорогу, помочь толкнуть заглохшую машину и т. д. – видно не смог Он до конца вытравить из себя хорошего человека, каким Он был до тридцати лет, проступала эта чёртова доброта, когда забывался. А вот любому "бомжу" сигарету давал и деньги мог дать, нищим же – ни за что. Сам, будучи алкоголиком, Он прекрасно понимал трясущихся по утрам мужичков и легко добавлял нехватающие на "пузырёк" деньги. Он просто вскипал, когда приходилось перебегать улицу, перед какой- нибудь "иномаркой", и это была отнюдь не зависть к обладателям роскошных "авто", просто бесило то, что Он должен был "напрягаться" и бежать, как какая – нибудь дворняжка. И ещё бесила Его нынешняя молодежь, своей наглостью и инфантильностью.
Но всё это были мелочи недостойные внимания. Больше волновал другой вопрос: "Как и в каком качестве прожить остаток жизни?". Надо сказать, что Он очень любил заглядывать в гороскопы и считал астрологию настоящей наукой. В бога Он не верил, хотя, попав в тяжёлое положение, покрестился и даже ходил в церковь. Но как это не странно, что именно после того, как Он в результате одной мерзкой истории потерял нательный крест и перестал посещать "храм Божий" у
Него дела пошли на лад и проблемы постепенно стали исчезать. С удивлением проанализировав такой поворот в своей жизни, Он отошел от религии, правда и раньше это была просто попытка хоть как – нибудь преодолеть напасти обрушившиеся на Него все разом. Он даже подумал, а не покровительствуют ли ему силы диаметрально противоположные господу, но посчитал, что более разумным будет объяснить всё просто случаем или хотите "причинно – следственной связью". Но вот в звёзды
Он верил, как и в то, что их расположение и движение оказывают на нашу жизнь очень большое влияние. Ведь не вершим же мы сами свою судьбу, в конце концов!
Так вот Весам по гороскопу (а Он был просто классическими Весами) не стоило заниматься "по жизни" ни коммерцией, ни наукой…, а только творчеством или искусством.
Тут следует сделать небольшое отступление. Он очень хотел Успеха и Славы, а вернее денежных благ, которые непременно сопутствуют этому. А вот деньги нужны были исключительно для того, чтобы быть
НЕЗАВИСИМЫМ и только для этого. Независимость от окружающих, которых
Он так ненавидел. И Он решил стать писателем. Писатель должен быть голодным и злым, голодным в прямом смысле этого слова Он конечно же, не был, но злость била через край. Необходимо было выплеснуть и уж лучше на бумагу. Ему даже было не важно, опубликуют ли когда – нибудь эти записи, в тайне, правда, очень надеясь на это.
Он скопил на компьютер, продолжая, сжав зубы, работать на грязной и нудной работе.
Он поступил на курсы, преодолевая унижение собственного достоинства (сидел в классе с ненавистной Ему молодёжью) и "скрепя" закостеневшими "сорокалетними" мозгами.
Он потом брал уроки у пацана, годившегося ему в сыновья, и терпеливо познавал "компьютерную" науку.
И вот Он включает свой "Pentium" и входит в Microsoft Word и начинает печатать одним пальцем:/ " Я набрал ванну тёплой воды и залез в неё. Ванна была старая, а потому большая, в ней даже можно было лечь, чуть согнув ноги. Я погрузился поглубже так, что вода касалась губ и закрыл глаза. Было очень хорошо. Расслабленные руки плавали как будто отдельно от тела. Потом Я взял кусок простого банного мыла и стал мылить голову, мелькнувшую было мысль, что может опять появиться перхоть, Я отбросил усмехнувшись. Вымыв голову, стал медленно намыливать тело. Сначала руки и плечи, потом живот //и,//
//наконец,// добрался до члена с яйцами. "Какой же всё таки у меня маленький," – подумал Я //и,// пересилив желание начать мастурбировать, стал намыливать ноги. В очередной раз, ощупывая правую икру, подумалось о саркоме ноги. Намылившис//ь,// опять поглубже окунулся и стал стирать мыло с тела. Кожа заскрипела.
"Хорошо вымылся," – удовлетворённо подумал Я //и,// повернувшись за
//спину,// нащупал рукой лезвие бритвы…"/
/ /
Он писал два месяца, а потом закончился срок действия укола. И Он запил и очень крепко. Однажды вечером у него отказало сердце
(случился инсульт, отказали почки, оторвался тромб – на выбор) и Он умер быстро, без мучений, как всегда мечтал.
На похороны пришло очень много народа, Он наверное, очень бы удивился, если бы смог увидеть некоторые лица в толпе. Здесь находились и те, которых Он ненавидел, и те, к которым относился абсолютно равнодушно, и были две женщины, единственно которых Он любил – мать и тётя. Большинству было жаль, конечно, но и только, не многим было, действительно жаль и они вытирали слёзы, а две любимые женщины – мать и тётка – рыдали в голос.
Я стоял в стороне и курил. "Хороший все-таки мужик был. А то, что ушел, так это к лучшему. Он был лишнем на этом свете", – подумал я, бросил докуренную сигарету, повернулся и пошёл прочь.
Как финал? То, что проскальзывают мысли о смерти или самоубийстве, так это просто для "красного словца". В жизни, даже в самые тяжёлые времена, я даже и не задумывался о таком конце. Это слишком просто и глупо, и это, в конце концов "смешно". А вам известно, как я боюсь показаться смешным.
Ну, а с вином у меня сейчас перемирие. Вино свою функцию выполнило – не дало мне загнуться, и не свихнуться. Мы ещё с ним встретимся.
ПЬЯНКА НА НЕВЕ
Вот и всё. В очередной, не помню, какой раз закончил редактирование рукописи. А вот интересно, сейчас во времена компьютеров, авторские тексты также называются "рукописи" или нет?
Ну да ладно, "рукопись" как – то солиднее звучит, согласитесь.
Впрочем, не важно, как называется, главное последний и я надеюсь, окончательный вариант "Алкаша" сейчас покоится в памяти моего
"Пентиума", полгода напряженного труда позади. В воскресенье пойду покупать билет на поезд и…
Не знаю, правда, это желание уехать, у меня связано только с мыслью о возможности показать хотя бы кому-нибудь своё произведение, или просто я хочу вырваться из болота повседневной рутины. Но как бы там не было, я хочу, что бы эта поездка оставила след в моей жизни.
Уж больно мало чего в последнее время со мной происходит. Пресно стало жить, хочется событий и желательно со знаком "плюс". Столько в жизни моей было плохого, что настал черёд и приятного, я так думаю пора.
Свой отъезд я естественно же окружил тайной, я просто не могу по другому. По-моему только жена догадывается о настоящей причине моего отъезда, но молчит. Всё- таки восемнадцать лет совместной жизни не проходят даром, чему- то жизнь её научила, а конкретно тому, что лучше меня ни о чём не спрашивать. А как я подготовился технически!
Приобрёл диктофон – буду записывать свои беседы с главным редактором издательства, конечно если вообще состоятся какие то беседы. Но я надеюсь. Хотелось бы точно знать, что я представляю собой, как
"писатель". Правда сам себе прекрасно отдаю отчёт в том, что словосочетание "писатель Андрей Никулин" звучит диковато. Купил даже телефон с камерой, буду запечатлевать себя на фоне питерских достопримечательностей. Да, я, по-моему, не сказал, что еду в Санкт
– Петербург. Да – да, я решил, что пробу "пера" я устрою в "городе на Неве". Москву я просто ненавижу, и честно говоря, боюсь. Люди там суетливые и наглые. Питер, правда, я там ни когда не был, кажется мне городом спокойным и порядочным. Хотя может быть я, и ошибаюсь, но очень бы не хотелось разочароваться. Увидим. И так я еду
"проталкивать" свою книгу, вот так вот – не больше, не меньше
Пишу это гораздо позднее, мысли сейчас у меня совсем уже другие, но это так для очистки совести, скорее всего. Итак…
Ну, что поездка началась, и ваш любезный А.Г. успел принять на грудь уже 200 грамм. Отпуск начался, а как же, мать его ёб!
Вот теперь то и становится ясно, что всё эту поездку, Вы, уважаемый, придумали только для того, чтобы начать пить. Остальное всё глянцевая обложка.
Слава Богу, с соседом повезло (купе, как и предполагалось, было заполнено наполовину), ехал старичок в пригород Питера. В общем, и целом оптимальный сосед – не говорун, ни пьяница, ни "бык колхозный".
Пошёл в ресторан, а там под "Дискотеку 80 – ых", ужасно захотелось выпить (правда с начала водки даже не заказал, какой – то страх натуральный, не поверите). Но подсел мужичок моих лет и мы с ним автономно, но очень синхронно выкушали по 200 под типичную ресторанскую закусочку, о которой я столько мечтал, честно вам говорю: мясной салат и бифштекс с яйцом. Кстати во время беседы застольной поймал себя на том, что даже думаю уже в приложении к литературе, т. е. "как бы описывал всё происходящее", настоящим писателем себя возомнил – кретин, ну, ничего скоро меня спустят "с
Парнаса"!
А вот уже посмотрите это я пишу после "похода" в гостиничный ресторан, после пробуждения, вернее, когда я очнулся у себя в номере. Подчерк хрен поймёшь, но кое – что разобрать можно…
…где мои деньги? Может завтра конечно найду (не нашёл – хуя! – это уже позднейшая ремарка). А сейчас четыре "штуки" до Горького и это на три дня. Вот минимум и это с отъездом. Заебись!!!
А всё равно рукой лучше писать, чем на диктофон (я, кстати, что
– то наболтал на диктофон, правда до сих пор не могу расшифровать, жду, когда выздоровеет мой ангел – хранитель Митя – это я опять уже
"ноябрьский").
…ладно, 4 тыщи есть, до дома доберусь!
Вот так гуляют молодые провинциальные писатели, даже не донёсшие свои "рукописи" до редакции. Правда, сам офис издательства, куда хотел отдать своё нетленное произведение, я всё – таки увидел! И мне стало грустно – слишком солидно всё выглядело, "секьюрити" у входа, крутые иномарки на парковки. Всё это наводило на мысль, что контора солидная. Но всё равно будущим летом я постараюсь прорваться к главному редактору. А что собственно мне терять, неправда ли?
И так вы, наверное, уже поняли, что я потерял почти все деньги, которые брал в поездку. Потерял или украли – какая собственно теперь разница. Обнаружив утром пропажу, я понял, что мой вояж в город на
Неве окончен, надо было срочно выезжать на Родину. Через горничную я купил себе билет на поезд, и заказал прощальный обед в номер, кстати, половину пришлось отправить обратно, так как денег не хватило. У меня смутные подозрения, что именно в "кабаке" меня и обули. Но даю честное слово – никаких "блядей" не было, так что клофелин отпадает.
В 14.00 меня попросили очистить номер, а поезд был аж в 20.35.
Пришлось на последок побродить по улицам "колыбели трёх революций".
И вот, что поразило – почти нет "лиц кавказкой национальности", за этот факт я ещё больше зауважал этот город. Даже шаурмой ( по-питерски – шавермой) здесь торговали русские бабки, и хозяевами маленьких кафешек тоже были люди со славянской внешностью. Вот уж не знаю, чья заслуга в такой "чистоте" города – бандитов или администрации, но жители должны сказать большое спасибо. В моём родном городе от "черножопых" житья нет. Очень понравился Невский, как – то приятнее ступать по гранитным плитам, чем по асфальту.
Заглянул в один из знаменитых дворов – колодцев – приспичило поссать. В этом дворе шёл косметический ремонт зданий, строители были сплошь раскосые ребятки, уж не знаю из какой страны приехавшие, подозреваю также, что и в других дворах происходило то же самое.
Кстати, на моё мочеиспускание, они не обратили ни какого внимания – продолжали заниматься своей работой с восточной невозмутимостью.
Перед самым уже вокзалом я зашёл в магазинчик и купил пять (!)
"чекушек" водки, причём попросил именно питерского разлива, хотя какая мне уже была разница. Самое интересное, что никакого разочарования по поводу своей поездке, я не испытывал. Даже денег по большому счёту было, не жаль, а может, просто всё нивелировал принятый алкоголь. Наверное, уже то, что я сумел сделать всё как задумывал, осуществилось, уже сам факт поездки меня радовал. Уже тогда в голову даже мысли не приходило, что я оставлю работу над книгой, ведь жизнь подкинула ещё сюжетов. Да и рутинный круг был разорван.
Слишком долго я засиделся в своём "скумбриево – сельдевом царстве", оброс "жирком" дармовых – по своей сути – денег. Вояж в
Питер, с последующей серией "санаторных белочек" подвели черту под четырёхлетнем лежании в тёплом болоте, где спокойно и тихо, где хорошо кормят, а в голову приходят мысли о своей гениальности.
Стало очевидным, что сварил я манную кашу для кретинов, без соли и других приправ. Ведь очевидно теперь, что меня и самого мутило от этой приснятины, так, что я даже лишний раз боялся перечитать написанное. Всё!!! Буду писать, как было на самом деле, не взирая на лица и не боясь, что "срок давности ещё не истёк". Да -да, всё равно буду, потому, что если брошу эту затею вообще сгину в трясине
"гладкой житухи", завязать с которой сам я просто не в состоянии. Да и не во мне только дело – бросить свою "сладенькую" работку не позволяют две мои горячо любимые женщины – мать и тётка, вернее не позволяет, мыль о том, что им опять придётся считать каждую копейку, горбатиться на дурацких работёнках (типа разноски газет за гроши).
Был бы я один, всё стало бы гораздо проще, по крайней мере, я бы спокойно бросил это "сытое" болото, и упёрся бы доказывать, что действительно претендую на звание "писателя". Я был бы один на один со своими проблемами, и груз в виде двух старух (чего уж лукавить) у меня бы за спиной не висел. А уж там – кто кого -или я бы прогнул этот мир под себя, или бы меня сломали.
Кстати тетка, в какой то мере и открыла мне глаза на истинную стоимость моей писанины. Я всё – таки решил показать свои
"произведения" постороннему человеку, вынести их как говориться "на суд читателя". Проще говоря, выйдя из больницы, я просто заставил прочитать свои опусы (представьте даже про футбол) свою тётку. Тётя
Соня – человек, которому я полностью доверяю, мать я просто безгранично люблю, а тёткино мнение для меня порой наиболее важное из всех. Даже о своей неожиданной женитьбе (неожиданной естественно для моих родственников, я то припёртый к стенке своей порядочностью знал о супружестве, по факту появления такового варианта продолжения своей жизни). Так вот – тактичный человек, тётя не сказала, конечно, что все эти мои произведения просто "херня", а тонко намекнула, что
"это" читателям будут не интересно. И дело не в прямой графомании автора (меня то бишь), по крайней мере я настойчиво просил говорить мне только правду (литературный вкус у тётки надо сказать отменный -
"карманную" литературу на дух не переносит), а просто в том, что
"манная каша размазанная по блюдечку, да ещё и остуженная" будет просто скучна и неинтересна нашему обывателю, у которого таких знакомых алкашей половина знакомых. Большой неожиданностью для меня тёткино откровение не стало. Я и сам чувствовал, что всё, что я написал пошло и тошно. Таких историй пруд – пруди, всё это я себе очень хорошо представлял. И поразмышляв пару дней, я понял, что надо снимать "табу" на темы, которые сам же себе и выставил. Чего, а главное кого я боюсь? Надо честно говорить о причинах, о своих действиях и поступках других людей. Ведь именно подоплека поступков и является самой "вкуснятиной" для любого читателя. Ни, как и что сделал герой, а почему он это сделал, что его подвигло на эти действия, или какие люди стали причиной того или иного поступка. А та недосказанность, все эти полунамёки, да обещания " вернуться к этому попозже" не кому не нужны. Читатель, открывая книгу, за редким исключением врядли захочет что – то додумывать за автора, или решать его психологические ребусы. Он хочет "действа".
Что ж он его получит, чего – чего а "действа" недосказанного у меня в запасе уйма. Вернее все "действа" и остались за кадром, а на бумаге были только слюни и сопли, охи и вздохи, да результаты
"действий". Сюжета не была как такового вообще. Вообщем (вот ещё словцо от употребления, которого мудрая тётя советовала мне решительно отказаться, логично объясняя, что этим не литературным оборотом, я с головой выдаю свой непрофессионализм) и целом я решил продолжить. В конце концов, за неполные полгода книги не пишутся, даже не претендующие (а вернее скорее именно такие) на звание "шедевр".
Короче говоря, до дома я добрался, хотя и не без проблем. На сей раз с попутчиком мне не повезло, правда, опять ехали в купе вдвоем.
Сержант сверхсрочник ехал домой в отпуск, пацанчик оказался говорливым не в меру и от моего предложения выпить не отказался. Но пить, как выяснилось, не умел, ибо утром по приезду в Нижний оказалось, что мой служивый сосед облевал ночью коврик, который лежал на полу в купе. А так как сам виновник благополучно сошёл ещё в Дзержинске, то виновным проводницы естественно посчитали меня и вызвали наряд милиции. Денег у меня не осталось ни копейки – жопа конкретная. Я уже был готов отдать "ментам" мобильник, но видно есть ещё порядочные люди в МВД. Лейтенант от такой своеобразной взятки решительно отказался, и посоветовал, как- то задобрить проводниц. И, слава Богу, что я приобрёл в Питере две огромные плитки шоколада.
Девочки поворчали, но, видно пожалев меня и видя мою похмельную физиономию (а опохмелиться, к сожалению, ничего не осталось), согласились и на такое подношение. Влетев, домой я первым делом потребовал от матери денег и помчался в минимаркет – запой начался.
Закончился он, как и всегда в последние годы, в психиатрической больнице, где незабвенная Екатерина Ивановна – мой "домашний врач" так сказать, уже приготовила мне место в палате. Там, в этом "доме скорби", где – то через неделю, придя в себя окончательно, я стал анализировать случившиеся за последние полгода.
Прямо, блядь, чуть не накаркал! Нет до инфаркта или инсульта дело не дошло. Но три подряд приступа "белой горячки" это, пожалуй, чересчур. Слава богу, всё это происходило в стенах родной психушки.
А если бы приступы начались в Питере, например, как десять лет назад в Нижнекамске? Финал мог бы быть гораздо печальнее. Все перипетии виртуальной "белогорячечной" реальности останутся скрытыми от вас, уважаемые читатели. А сами бы вы смогли всё это пережить! Ручаюсь, адреналина бы хлебнули "по самое не хочу"!
"Delirium tremens", в простонародии "белая горячка" начинается уже после запоя, после того как вы бросили пить, в этом то вся и жуть. Казалось бы, всё – вы благополучно вышли из запоя, состояние нормализовалось, ан нет – в один прекрасный (совсем наоборот) момент "крыша" у вас съезжает, и вы творите, чёрт знает что. Именно вот чёрт и знает. Боже, что только не приходило в мою больную голову
– кошмар! Я то старый алкоголик и знаю прекрасно, что начнётся вслед за запоем. Поэтому, я и не прекращал пить, пока не добрался благополучно до дома, а уже там дал себя увезти в больницу, прекрасно осознавая, что меня ожидает. Правда, всё то, что мне пришлось пережить, превзошло все ожидания. Кошмары стали сниться сразу же, но это было только начало. Я даже попросил принести тетрадь, что бы записывать этот высокохудожественный бред. И ведь записывал же! Правда, сейчас хоть убей, не могу разобрать свою писанину.
За то, пока я размышлял, стоит ли обнародовать свои размышления, как у меня чуть было, не увели идею. Удар последовал, откуда и не ждал. Андрей Макаревич написал книгу "Занимательная наркология".
Правда, ознакомившись с произведением, уважаемого мною музыканта и поэта, я понял, что в питие господин Макаревич – любитель, да просто любитель выпить и закусить. Я же – профессионал. КАК и ЧТО пить, и чем при этом закусывать – знают многие или, по крайней мере, слышали об этом. Прочитав вашу книгу, Андрей хочется бежать в магазин и прикупить пару пузырей, так настольгирующе восхваляевамого вами, портвейна. Мне же хотелось показать, что грань между вкушанием вин и употреблением всего "что горит" очень тонка. Не успеешь оглянуться, как вместо хрустальной рюмочки с водкой, в твоей уже дрожащей руке будет "аптечный фанфурик". И ни кто от этого не застрахован. НИ КТО!
P.S.
А вот как я хотел закончить книгу шесть лет назад. Тогда я ещё не верил, что могу "завязать", или хотя бы подолгу задерживаться в употреблении, и даже смогу накопить на компьютер.
Когда я закончил писать, и только что отпечатанные машинисткой листы приятно обжигали руки, я вдруг отчётливо понял, что должен кому – то показать написанное. Ведь я скрывал всё время, что писал книгу и это очень тяжело, поверьте.
Тот, кому я дал прочесть, был знаком со многими персонажами. И вот мы встретились в кафе, заказали кофе. Курим. Молчим.
– А что, так и не пьёшь?
– Не-а
– И не тянет, ни грамма?
– Ты чего, ещё как! Ты что, меня не знаешь?
– Да – да…
Опять глотаем горячий дерьмовый кофе, хотя и из аккуратненьких чашечек. Щёлк – щёлк зажигалкой, закуриваем ещё по одной. Какой по счёту?
– Слушай, и ты серьёзно хочешь это напечатать.
– Естественно. Лишь бы напечатали. В ногах буду валяться.
– Что, из – за денег?
– Из-за принципа теперь уже. Я раньше и не подозревал, что это за труд. Кошмар! Напечатаю, конечно.
– Дурдо – ом!
– Почему?
– Если она выйдет в Нижнем, это же такой дурдом будет…Кошмар!
– По хую.
– Да ты чего?! Каждый, кто тебя знает, сразу себя узнает! Ты даже и имён не скрываешь! Ты чего охуел, тебя ж по судам затаскают!
Грохнут на хуй! Или "здоровья" лишат!
…Тут надо немного отвлечься. О многом, о чём хотелось рассказать, я всё- таки не решился написать. Нет, не испугался.
Просто решил оставить эти сюжеты, а они действительно потрясающие, на потом. Если, господ издателей заинтересует данная писанина, то продолжение, как говорится, не замедлит последовать. О, я много о чём могу порассказать. В жизни то, а я обязуюсь и в дальнейшем использовать только правдивые сюжеты, всё гораздо круче и жутче…
"Вот ведь, аж слюной забрызгал, ладно хоть его самого вскользь пустил, а может по этому и нудит, что не уделил должного внимания", подумал я и говорю:
– Ты сам то не в претензии. Или может, надо было поглубже охватить – а?
– Ебанутый ты по чайнику! Ты это от вина сбрендил! Хуй тебя напечатают!
– А вот это тебя не ебёт! Не каркай, придурок!
Теперь я уже ору. Сигареты почти одновременно обжигают обоим нам руки, сразу же хватаем по следующей. Кофе остыл.
– Кофе остыл. Взять тебе ещё?
– Иди ты в жопу. Мне 150 водки, а не кофе – писатель хуев!
Поднимаюсь, подхожу к стойке. Цены! – я ебать не хотел! Зря я его сюда потащил, надо было на улице посидеть, вроде и дождь уже кончился. Но ведь орёт сука, аж люди оборачиваются. "А ведь мне приятно, что орёт,- вдруг меня осенило, – значит, заебись получилось. Ха- ха! Ори, дурак, ори!". Подсчитываю гроши (две недели экономил, копил на встречу с "читателем" – еби его в рот!) Беру себе кофе, хотя конечно бы не отказался от водки, ну, а ему 100. Хватит с него, мне ещё пачку сигарет домой надо купить.
– Нет, ты послушай, ты скольким людям жизнь попортишь?! Сука ты!
– Чем – правдой? Я её не боюсь.
– Да пошёл ты со своей правдой, знаешь куда!
– Ты махни водочки – то. Правдой жизнь не испортишь.
А сам думаю: "Ну и хуйню же я несу".
– Короче, чего ты разорался? Это же ещё не книга? Там же тоже забздят, в издательстве то. Успокойся. И не кому не пизди главное. А то это ведь действительно ещё не книга, и я тебя ещё туда врисую.
– Мудак ты, вот и всё.
Я смеюсь. Он кривится, а потом и сам начинает ржать.
– А здорово ты там про…
– Тихо без фамилий. Вот напечатают, тогда хоть на площади…
Он осматривается втихаря.
– Да не слушает ни кто.
– Пока.
Мы допили: я – кофе, он – водку и вышли на улицу. Снова пошёл дождь. Уже валялись листья. Скоро осень. Он стал отдавать мне рукопись (почему- то в кафе этого не сделал).
– Я вообще как прочёл, хотел сжечь на хуй. Потом подумал, да у него ведь ещё экземпляры есть, наверное…
– Естественно. Я хоть алкаш, но не мудак.
– Да какой ты – "алкаш"!
– Эх, дорогой, ты даже не представляешь КАКОЙ!
И алкоголик поехал домой, прижимая к груди пакет с книгой.
Будущей, конечно же.
