Когда все бумаги господина Гольвернга были расшифрованы и прочитаны, у нас больше не осталось никаких сомнений, кто же является виновником всех бед. К князю тут же был послан гонец, но он прибыл слишком поздно и князя в замке уже не застал. Тогда было решено сразу ехать на место и постараться спасти хотя бы вас. Король Бемирании сначала был в шоке, узнав, кем же является его обожаемая супруга, но очень быстро принял нашу сторону, призвав на помощь и свои войска.

Битва закончилась в нашу пользу, как ты уже успела понять, причем в рекордно короткие сроки. После того как ты справилась с василиском, вражеские ряды дрогнули и ударились в паническое бегство. Основную часть противника перебили, остатки успели разбежаться, но они уже совершенно неопасны. Королеву арестовали. Она пыталась сопротивляться, но до настоящего мага ей все-таки слишком далеко, поэтому обошлось почти без жертв. Она сейчас в тюрьме, как и сам глава расстанского сыска. На его место назначен господин ректор. Ему, к сожалению, пришлось уехать еще вчера, он так и не дождался твоего выздоровления, но я обязательно сообщу ему об этом, он будет рад.

Я потрясенно дослушала историю, достойную войти в легенды. А я, оказывается, была недалека от истины, не так уж у меня все в голове безнадежно, можно себя похвалить и угостить конфеткой.

Ну что же… Главное, что все живы, остальное неважно.

Однако Учитель продолжал молча рассматривать меня каким-то странным задумчивым взглядом. Интересно, что он хочет во мне найти? Может, у меня рога или хобот вырос?

Я на всякий случай потрогала себя за нос и постучала по голове. Вроде бы нет.

– Что-то не так? – не выдержала наконец я. – Может, мне все-таки умереть?

– Ни в коем случае. – Учитель погладил меня по щеке. – Я просто никак не могу простить себе, что мы упустили тебя и вовремя не рассмотрели тот потенциал, который в тебе таится.

– Да ладно, – смутилась я. – Я не в обиде. Прошло уже.

– Не совсем.

– То есть?

Маг встал и заходил по комнате, видимо собираясь с мыслями и готовясь к дальнейшей, менее приятной, части разговора. Меня начало терзать смутное беспокойство. И что плохого меня ждет на этот раз?

– Понимаешь, Алена, – Велимир заговорил как-то подозрительно вкрадчиво, – яд василиска практически не изучен и его действие может быть совершенно непредсказуемым. Только одно то, что ты все-таки осталась жива и полностью пришла в себя, говорит об этом.

Такое начало не могло предварять ничего хорошего.

– Ага, – насторожилась я, – простите, что не померла достойно и не оправдала ваших надежд.

– Не зубоскаль, ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю. – Он снова сел рядом со мной. – Дело в том, что твой организм на борьбу со смертью от яда полностью израсходовал весь резервный запас твоей магической силы.

– Ну и что? – не понимала я. – Так восстановится. Сколько раз такое было.

– Боюсь, что если он и восстановится, то очень и очень не скоро…

Та-а-ак. До меня стало что-то наконец доходить.

– Я теперь никогда не смогу колдовать?!

Произнесенные вслух слова дошли до меня гораздо быстрее, чем подуманные, и меня охватил настоящий ужас. Только не это! Лучше бы я без головы осталась, все равно это самая бесполезная часть моего тела.

– Насчет «никогда» не уверен, но в ближайшее время точно не сможешь. У тебя разрушен магический накопитель, и что необходимо для того, чтобы он восстановился, пока никому не известно. А вот этот амулет, – и он достал из кармана камушек, подаренный мне лешим, только он был весь покрыт трещинами, – не дал тебе умереть, послужив усилителем твоей защитной магии на поле боя. К тому же он перетянул на себя часть силы, которая без него не оставила бы тебе шансов выжить уже через пять минут после начала сражения с этим монстром. Сильная штучка, такие сейчас редко встретишь.

«Спасибо тебе, леший! Знал, что дарить надо. А я-то все удивлялась, как мне удается так долго противостоять этой милой зверушке».

Учитель же будто извинялся передо мной, но меня уже мало что волновало. Как же я буду жить без магии? Я не смогу! Ну почему это должно было случиться именно со мной? Я теперь всего лишь обычный человек, а Баба-яга умерла. У-у-у… Я так к ней привыкла.

– Алена, мне очень жаль, что мы ничем не можем тебе помочь. – Маг взял меня за руку. – Мы испробовали все методы, но тщетно. Возможно, должно пройти какое-то время. Даже князь перешел черту запретного, поступившись своими принципами.

– В смысле? – Мной овладело здоровое любопытство, и я даже стенать перестала. – Он-то что мог сделать, если его магия за границами Трехгории не действует?

Учитель поджал губы с видом человека, сболтнувшего лишнее, но я уже, кажется, и так догадалась.

– Он пытался провести обряд?! – высказала я вслух свою догадку. Он с ума сошел?!

– Да, на крови, – нехотя признался маг. – С разрешения ректора конечно, я лично дал ему магическую подпитку.

Я зарычала. Натурально. Картина, где Александр, склонившись над моей бессознательной и отравленной по самое некуда тушкой, ритуальным ножом делает себе надрез на запястье (или где там полагается), и его кровь стекает в мою рану, была слишком яркой. А если учесть, что рана у меня на груди, то меня еще и раздеть для этого должны были. Мне захотелось открутить Кащею голову за такие спасительные методы. Ну зачем? Зачем он пошел на этот рискованный шаг?

– Какого черта он это сделал?! Я хочу видеть этого новоиспеченного чернокнижника! Я ему покажу, как надо заниматься черной магией!

Я попыталась сползти с кровати, чтобы заняться немедленной расправой, но маг уложил меня обратно.

– Алена, не кипятись, – взывал к моему несуществующему здравому смыслу Сенька. – Князь как лучше хотел.

– Как лучше?! – не унималась я. – С каких это пор черная магия стала лучше? Потом же сами засудите его за незаконное использование магии! Тоже мне, акция милосердия.

– Никто никого не засудит. – Учитель уже горячо пожалел о своей излишней болтливости. – Князю стоило больших трудов принять такое решение.

– А если в нем проснется зов предков? Как вы могли согласиться на такое? – продолжала сопротивляться ведьмоукладческим работам я. – Да пустите же вы меня в конце-то концов! Я все равно до него доберусь!

Велимир с Сенькой скорбно переглянулись.

– Лучше позвать князя, – обреченно вздохнул кот, отползая на другой край кровати, чтобы я ненароком и его не пришибла. – Она ведь не успокоится. Пусть уж побьет его сейчас, пока у нее сил мало, а то потом хуже будет.

– Ладно, зови, – подумав, согласился Учитель. – Вот упрямая!

Я сразу же успокоилась, в смысле перестала дрыгаться и делать попытки встать. Сейчас он у меня попляшет! На самом деле я чертовски боялась, что Александр может действительно возобновить семейную традицию. Главное ведь начать, а там все само собой пойдет. От наследственности ведь не убежишь.

Александр появился минут через десять. У меня даже пронеслось в голове, что он испугался и забился в самый дальний угол дворца, и вообще не придет. Учитель благоразумно вышел. В ожидании я успела накрутить себя так, что, когда князь появился в дверях моей комнаты, вместо слов просто запустила в него пустым стаканом из-под отвара.

– И тебе доброго здоровья, – усмехнулся он, уворачиваясь от летящей в него посуды. – Ты только за этим меня звала?

– Какого лешего? – Теперь в него летела еще и подушка. – Зачем ты это сделал?

– Что именно? – Подушку он просто поймал и теперь использовал ее в качестве щита, потихоньку перемещаясь к моей кровати.

– Зачем ты проводил обряд на крови? Кто тебя просил? Чернокнижник чертов!

В Александра летело все, что только было у меня в пределах доступности.

– Я не пойму, ты за себя или за меня переживаешь? – продолжал делать совершенно невинное лицо князь, но удивления в его глазах не было ни на грамм. Видимо, его уже предупредили, что Баба-яга гневаться изволит.

Я застонала и откинулась назад, резко прекратив обстрел, потому что кидать вдруг стало нечего. Вот как можно с такими людьми общаться? Никакой серьезности.

– За тебя, – храбро призналась я, усиленно делая вид, что разглядываю пятна на потолке. – Я не хочу, чтобы ты стал черным магом.

– Послушай, – все еще опасаясь какой-нибудь каверзы с моей стороны, Александр осторожно присел на краешек кровати. – Для спасения человеческой жизни все средства хороши, но тебе не о чем беспокоиться. Ты оказалась на редкость преданным и самоотверженным другом, даже слишком, чтобы я позволил тебе умереть. Не всякий мужчина справился бы с тем, что сделала ты. И моя кровь лишь самое малое, что я могу тебе отдать. Со мной все будет нормально.

– Ты уверен? А вдруг… ты все-таки захочешь продолжить…

На меня вдруг навалилась непреодолимая сонливость, но я боролась с ней из последних сил.

– У меня несколько иные планы на будущее, – неопределенно ответил князь, касаясь моей руки.

– Это какие же? – полюбопытствовала я, уже с трудом разлепляя веки.

Александр отвел глаза, проявив максимальный интерес к разноцветной подушке и мягко поглаживая мое запястье кончиками пальцев. Я замерла, боясь спугнуть такое легкое и приятное ощущение, казалось проникающее в самую душу.

– За меня еще никто так не беспокоился, – еле расслышала я его шепот, который, скорее всего, вообще ни для кого не предназначался.

– Так, все на сегодня, – раздался над нами строгий голос магистра Велимира. – Князь, я попрошу вас выйти, наша больная нуждается в отдыхе.

Последнее, что я запомнила перед тем, как окончательно провалиться в сон, легкий, словно лебединое перышко, поцелуй в щеку. Или это мне уже приснилось?

Я проснулась посреди ночи и поняла, что спать мне больше совершенно не хочется. Рядом, естественно, никого не было. А кого я ожидала увидеть на соседней подушке? Ага, как же.

Полежав еще немного в темноте и добросовестно пытаясь призвать сон обратно, я только убедилась в бесплодности моих усилий. Ну и не надо. Не очень-то и хотелось. Только чем бы заняться? Не таращиться же тупо в потолок? Вряд ли он мне поведает о последних новостях.

Я с кряхтением села и свесила ноги с кровати. А в вертикальном положении даже легче. И ерунда это, что мне вставать нельзя, у меня и так, наверное, скоро пролежни будут. Сколько можно? Пошарив рукой по тумбочке, я так и не нащупала свечей. Жаль. Придется в потемках бродить.

Путь до окна преодолелся на удивление легко, всего-то стул с грохотом перевернула и штору оборвала. А нечего меня без света оставлять, вдруг я темноты боюсь.

За окном стояла глубокая ночь. Воздух был до того свеж и прозрачен, что у меня закружилась голова. Вот чего мне сейчас точно не хватает – я хочу гулять! И куда они всю мою одежду дели, интересно мне знать? В чем мне идти? Вот только единственный белый халатик и висит на стуле. Точнее, висел, потому что стул был мною же опрокинут при прорыве к окну, и халат сейчас валялся вместе с вышеназванным предметом мебели на полу. Ну и ладно, пойдем в нем, тем более что на улице очень тепло. Вроде бы.

То, что я совершенно не знаю дворца, меня не пугало. Выход я всегда найду. Ну или до сих пор находила, и ничего – жива, как ни странно.

Если рассуждать логически, то все заведения типа «дворец» строятся по схожему плану, и выход должен находиться строго посередине, а любой коридор имеет хотя бы одну нормальную лестницу. Подбадривая себя подобными умными мыслями, я выползла в коридор. Против моего ожидания там не стояла кромешная тьма, к которой я себя уже морально подготовила; помещение тускло, хотя и вполне сносно, освещалось несколькими факелами. Тем лучше, меньше шансов, что я переломаю себе ноги или чего поважнее.

Это прибавило мне сил, и я поползла дальше. Осторожно, вдоль стеночки, потому что меня еще мотало из стороны в сторону, но упертость в принятом решении гнала только вперед. Я ОЧЕНЬ хотела на улицу. Останавливаться и любоваться многочисленными портретами членов королевской фамилии, по большей части почивших, ни желания, ни сил не было. Я хотела в сад! А потом уже можно и с династическими вопросами разобраться. Железные латы, стоявшие в нише и усиленно изображавшие настоящего воина, меня тоже не особо впечатлили, правда, уже после того, как я чуть не лишилась остатков нервных клеток. Я легонечко постучала по латам и по гулкому металлическому звуку четко определила отсутствие внутри живой плоти. На всякий случай я и забрало приподняла. Мало ли что? Но там действительно никого не было.

Наконец я добралась до лестницы и в очередной раз восхитилась своим умом. Значит, и выход будет скоро. Но тут как раз с этой самой лестницы вынырнул некто. Кто именно, мне рассмотреть не удалось по причине того, что этот кто-то в меня сначала врезался, напугав до полусмерти и заставив отскочить к противоположной стене, потом истошно взвизгнул (женщина, догадалась я, мужчины так верещать в принципе не умеют) и с жутким топотом, которому позавидует стадо слонов, умотал вниз.

Ну что за напасть такая? Соберешься что-нибудь провернуть в гордом одиночестве и без лишнего шума, так сразу все обламывают. Я только с трудом успела перевести дух и порадоваться своей тормознутости, что не заверещала с этой ненормальной дуэтом, как дверь рядом со мной с силой распахнулась, заставив меня снова шарахнуться в сторону. Я еще от одной болезни не вылечилась, а меня уже и расплющить дверью пытаются. Не многовато ли для меня одной?

В коридор выскочил заспанный, с всклокоченными волосами и в одних брюках… Александр. Везет же мне на него! Я постаралась как можно незаметнее размазаться белым пятном по стене и притвориться частью рисунка на обоях. Сначала мне это вроде бы удалось. Ровно до тех пор, пока князь не повернулся в мою сторону. Я судорожно сглотнула и тоже на него уставилась. Сейчас мне опять попадет! Ну почему я такая невезучая-а-а-а?

Александр несколько мгновений разглядывал меня, пытаясь, видимо, определить, насколько натуральные галлюцинации посетили его в этот раз, а я не стремилась проявлять свою «реальность». Ой, что сейчас будет!!!

– Ну и как ты объяснишь это? – подозрительно спокойно спросил он у «белого пятна».

– Что именно? – осторожно поинтересовалась я.

– Свое присутствие здесь?

– Мне было страшно и одиноко, – зачем-то ляпнула я. – А вы мне даже свечей не оставили. Я темноты боюсь.

Князь тяжело вздохнул и сжал виски пальцами.

– Опять тебе не спится? – выплыл из соседней комнаты Виктор, облаченный в длинный мужской халат. – Совесть имей. Александр целую неделю просидел у твоей кровати, ночей не спал, а она и сейчас, когда можно вздохнуть спокойно, не дает ему выспаться. Садистка.

– Виктор, прекрати, – покосился на него Александр.

Нет, вы только на них посмотрите! Не успела я воскреснуть, а уже опять стала всех раздражать. Может, мне снова попытаться умереть, понатуральнее? Ну погодите у меня!

– Да нужны вы мне все больно-то, – разозлилась я. – И вообще, я гулять шла.

– В таком виде? – рявкнул князь. – Ты никуда не пойдешь!

Он сделал шаг ко мне, но я шарахнулась в сторону. Что они себе возомнили? Носятся со мной, как хомяки со своими запасами, разве что за щеку не засовывают для пущей сохранности. Я взрослый человек, хоть и немного больной, но вполне могу сама о себе побеспокоиться.

– Зачем ты встала? – отчитал меня еще и Учитель, появившийся на горизонте. – Тебе нельзя.

Так! Это уже перебор.

– Знаете что! – Я скрестила руки на груди, изо всех сил пытаясь не шататься, но получалось не очень, поэтому я больше сейчас походила на мачту корабля в штормовом море. – Идите-ка вы все спать! А я гулять пойду.

– Ты никуда не пойдешь! – Вид князя был поистине устрашающий, но не для меня.

– Пойду! – нагло заявила я и чуть не упала, в последний момент ухватившись за латы, которые с невероятным грохотом обрушились на пол. Все затаили дыхание. Сейчас сюда сбежится весь дворец!

– Как я устал, – простонал Кащей, рассеянно наблюдая, как раскатывается воинское облачение. – Может…

Вот тут-то меня и прорвало.

– Ах, устал? – взвизгнула я, мгновенно забыв, что мы в королевском дворце, а на улице глубокая ночь. – Так и нечего со мной возиться! Тебе уже ничего не угрожает со стороны Расстании. Никто тебя больше ни в чем не обвиняет! Не я тебя разбудила, иди спокойно и отсыпайся. А еще друзья называются!

Я развернулась и пошлепала к своей комнате, гордо задрав голову и глотая соленую влагу, стекающую по щекам. Моя прогулка самым глупым образом обломилась.

– Алена, стой! – услышала я мягкий голос князя.

Я прибавила ходу, мотыляясь от одной стенки к другой, и успела захлопнуть дверь перед самым его носом. Черта с два ты теперь войдешь сюда, дорогой! Не хочу никого видеть, особенно тебя! И плевать, что я в тебя по уши втрескалась!

– Алена, открой сейчас же! – заговорила дверь.

– Убирайся к черту! Ты же от меня устал! Вот и радуйся, что легко отделался!

– Алена! Если ты не откроешь, я вышибу эту дверь к лешему!

– Вышибай, – истерично разрешила я. – У меня окно есть.

За дверью выругались.

– Оставьте ее в покое, князь, – услышала я голос Учителя. – Это побочный эффект лекарства, она сейчас снова уснет, и все будет нормально. К утру отойдет.

Отойду, отойду, вот только куда, интересно?

Александр что-то зло ответил магу. Кажется, он кого-то куда-то послал, наверняка меня, ведь только я доставляю всем столько проблем и неприятностей.

Я бросилась на кровать и разрыдалась. Так, чтобы за дверью было слышно. Пусть знают, как сильно я расстроена, и мучаются комплексом вины. Не все же мне одной страдать!

Александр дверь вышибать не стал, чем расстроил меня до глубины души и подлил масла в огонь моей обиды. А я так рассчитывала на красивую сцену. Вместо этого в коридоре вообще воцарилась мертвая тишина.

Ах, вот как?! Ну и не надо!

И я снова разрыдалась. Уж не знаю, что на меня нашло, но плакать хотелось все больше и больше. Наверное, накопившиеся за всю мою жизнь слезы решили выплеснуться именно сегодня и одним махом, грозя превратить кровать в топкое болото. Вот уж от себя не ожидала. Но я самозабвенно и от души продолжала предаваться этому нехитрому мокрому занятию.

Но тут в полной тишине, нарушаемой только моими всхлипами, раздался оглушительный грохот, и дверь распахнулась, оставшись скорбно висеть на одной петле. Это ж сколько силищи надо иметь, чтобы такую массивную дверь одним ударом снести? Мама дорогая!

Меня сдуло с кровати вместе с подушкой, и я сидела на полу, размазывая по щекам слезы, а ко мне уже приближался Александр. Выпрыгнуть в окно я не успевала при всем своем желании, он предусмотрительно встал между нами.

Сейчас он меня точно прибьет! Странно, что я не вижу рядом Виктора, уж он бы с удовольствием взял эту миссию на себя.

– Алена, извини, я погорячился, – повинился князь, а я даже прекратила попытки спрятаться под кроватью и удивленно уставилась на него.

– Думаешь, стоило ради этого вышибать дверь? – До чего же я противная, фу. – Мог бы и до утра подождать со своими извинениями, не высыпаешься ведь. К тому же князьям не пристало приносить извинения.

– Мы все очень устали и взвинчены. Послушай меня…

– Не хочу! Я уже все слышала, и нечего передо мной оправдываться. Я уже жалею, что осталась жива, а то сразу всем поперек горла встала.

– Это неправда.

– Правда, и вы только что доказали мне это. Спасибо! И вообще, уходи из моей комнаты, я спать буду.

Я демонстративно заползла на кровать, накрылась с головой одеялом и повернулась к нему спиной. Осталось только захрапеть для убедительности, но это уже был бы перебор.

– Ваше сиятельство, вам лучше уйти, – сквозь одеяло услышала я голос Учителя. – К утру она успокоится.

Правильно, убирайтесь все! Нечего стоять мне тут возмущенным укором моему воскрешению.

– Черт бы вас всех побрал! – прошипел князь, и я услышала его удаляющиеся шаги.

– Алена, – склонился надо мной Учитель.

– И вы тоже уходите, – всхлипнула я. – Не хочу никого видеть!

Он тяжело вздохнул, но. нарываться на мою истерику не стал.

Утром я не отошла никуда, несмотря на оптимистичные прогнозы Учителя.

Нетерпеливо дождавшись, когда рабочие заменят мне дверь, я захлопнула ее перед носом Учителя, который скромно топтался в коридоре, не решаясь в присутствии посторонних начинать разговор на щекотливую тему моего психического состояния. Ко мне несколько раз стучались, слезно умоляли открыть дверь, даже угрожали, но на меня ничего не действовало, я была непреклонна. Пробовали все по очереди. Начиная с князя, который снова просил прощения, и заканчивая Сенькой. На кота я тоже затаила обиду, на всякий случай.

Смилостивилась я только во второй половине дня, и то моя милость распространилась лишь на Василису, потому что она женщина. От мужчин никакого сострадания не дождешься, это мы уже проходили.

Она проскользнула в чуть приоткрытую дверь вдвоем с благоухающим какой-то вкуснятиной подносом. Елисей тоже хотел принять активное участие в успокаивании меня, но я его нагло выпихнула обратно. Среди толпы, кучкующейся возле моей двери, князя я не увидела. Значит, я его действительно достала, и надеяться мне точно не на что.

– Алена, ну так же нельзя! – тут же отругала меня принцесса, ставя поднос с едой на стол. – За тебя все волнуются, а ты ведешь себя как маленькая.

– Так! – грозно уперла я руки в бока. – Я уже начинаю жалеть, что впустила тебя. Ты с ними заодно, а я рассчитывала на твое понимание!

– Извини, – сразу раскаялась в своей опрометчивости Василиса. – Я с тобой.

Вот так-то лучше. И я с остервенением накинулась на еду, удовлетворяя здоровый голод моего больного организма, а потом рыдала у принцессы на груди, доказывая наличие у меня еще и целого букета психических заболеваний.

Василиса как могла меня успокаивала, не понимая, из-за чего вообще началась моя истерика и чего же я, собственно, добиваюсь. Если честно, то я и сама этого не понимала. Просто плакала, и все. Надо же когда-нибудь начинать вести себя как настоящая женщина.

Уже ближе к вечеру я окончательно успокоилась (ну почти) и смилостивилась выползти из комнаты (на то, чтобы заставить меня снова лечь в постель, все давно махнули рукой), поддавшись на уговоры моей «плакательной жилетки», и согласилась на небольшую прогулку. Принцесса натащила мне целый ворох одежды, начиная от шуб (поздней весной это, конечно, очень необходимая часть гардероба!) и заканчивая шикарными платьями. Я выбрала легкий брючный костюм серебристо-голубого цвета, который очень неплохо сочетался с моей бледностью. А куда же я ее дену-то? Болею все-таки.

– Тебе очень идет, – одобрила мой выбор Василиса. – Ну что, идем?

Я кивнула, бросив еще один обиженный взгляд в зеркало. Могло бы и польстить немного, а не таращиться на меня с такой убийственной правдивостью.

В сопровождении принцессы, в которую вцепилась мертвой хваткой, я гордо выплыла в коридор, с удовольствием отмечая, как перед нами все расступаются. Вот и правильно! Нечего меня доводить. Надо почаще практиковать такой метод, это повышает мой авторитет.

По лестнице мы спускались очень медленно. Никогда не думала, что это может быть так трудно. Каждая ступенька отзывалась противной ноющей болью в плече и груди, и я полностью сосредоточилась на спуске. Если я оступлюсь, то к всеобщей радости уже точно больше не встану. Черта с два! Не дождетесь. Преодолев последнюю ступеньку, я вздохнула с облегчением, стараясь не думать о скором подъеме наверх, и подняла глаза. Прямо напротив меня с совершенно серьезным видом и без малейшего признака участия на лице стоял Александр. Он, видимо, внимательно наблюдал за моим храбрым спуском снизу и даже не предложил помочь. Вот гад! А Василиса могла бы и предупредить, между прочим, что за нами наблюдают. Предательница! Хотя нет, она же не знает, что я обижена в основном на князя. Но как мужчина он мог бы…

– Ваше высочество, – с легким поклоном обратился к принцессе мой обидчик, – ваш отец очень просил, чтобы вы зашли к нему, как только освободитесь. – При этом он многозначительно посмотрел на меня, намекая, что причина задержки именно я.

– Спасибо, князь, – кивнула Василиса. – Если вы согласитесь составить Алене компанию, то я быстренько узнаю, чего отец хотел, и вернусь.

Вот паршивка!

Но Александр уже перехватывал мою руку, и принцесса быстренько упорхнула. Я скрипнула зубами и прошествовала мимо князя в сторону широких расписных дверей.

– Алена, прекрати строить из себя идиотку, – шепнул он, пристраивая мою руку на своем локте.

Я кинула на него исполненный гордости и максимального равнодушия взгляд. Не преуспела, и мы выползли в сад.

Нас тут же окружила толпа молоденьких девушек, больше похожих на куколок. Все как на подбор белокуренъкие, с широко распахнутыми серыми глазками, взирающие на князя с нескрываемым обожанием и невинно хлопающие длинными ресничками. Они порхали перед нами, как светлячки вокруг лампы, и без умолку щебетали.

– Князь, а это правда, что вы собственноручно одолели целое войско? А правда, что василиск чуть не убил вас взглядом? А вы на самом деле бессмертный?

У меня закружилась голова от их писклявых голосков. Бессмертный он, как же. Держите карман шире. Да за одну улыбку, которой он одаривает этих назойливых вертихвосток, я придушу его собственными руками. И очень скоро. Вот вам и все бессмертие.

Я нацепила на лицо дежурный оскал, который очень подходил к моему излишне бледному лицу и темным кругам под глазами, и одарила им надоедливых поклонниц. Мой вид сейчас очень красноречиво демонстрировал искренний интерес восставших из ада к молоденьким тельцам. Девчушки еще немного покрутились рядом, но довольно быстро ретировались, кидая на меня опасливые взгляды.

– Зачем ты привел меня в этот приторный рассадник недозрелых нектаринов? – прошипела я, как только девицы от нас отстали.

– А что тебе не нравится? – не понял меня Александр, удивленно приподнимая бровь.

– У меня от их верещания голова болит, – проворчала я, старательно пряча глаза.

Он пожал плечами, и мы молча двинулись дальше.

Интересно, он вообще будет со мной разговаривать или нет?

Но тут прибежала Василиса, и князь поспешно нас покинул. Ну и пожалуйста.

– Алена, я думаю, тебе надо быть немного помягче, князь искренне переживает за тебя, – проводив его взглядом, выдвинула свою версию принцесса.

– Ага, они все переживают, – буркнула я, сверля взглядом спину Александра. – Только моего мнения никто никогда не спрашивает.

– Они же хотят как лучше…

– А получается, что я крайняя.

На долгую прогулку меня не хватило. Погорячилась я малость и сил не рассчитала, поэтому во дворец Василиса меня тащила практически на себе. Лавочек в саду почему-то на этом участке предусмотрено не было. Я очень просила ее оставить меня под каким-нибудь кустом и не мучиться, но она была непреклонна и упорно продолжала волочить мою слабеющую с каждым шагом особу в сторону дома. Я повисла на ее руке и из последних сил пыталась не упасть. Получалось плохо. Я постоянно спотыкалась и перед глазами от слабости начинали плыть мерзкие цветастые круги, раздражая своей красочностью. А когда я увидела ступеньки, ведущие к дверям дворца, то поняла, что жить мне осталось недолго, я просто на них не вскарабкаюсь.

Решительно вырвав свою руку у принцессы, лишившись тем самым последней слабой опоры, я собралась уже плюхнуться на землю, заявив «вот тут меня и похороните», но меня уже на пути к земле подхватили чьи-то сильные руки.

– Спасибо большое, – услышала я принцессин голос. – Вы, как всегда, очень вовремя.

Я наконец глянула на своего неожиданного спасителя и заскрежетала зубами. Опять он! А потом ведь попрекать начнет, знаем, плавали.

– Отпусти меня, – слабо пискнула я, но моя просьба была самым наглым образом проигнорирована, и меня торжественно внесли во дворец.

– Что случилось? – подскочил к нам Виктор, оказавшийся поблизости.

– Ей плохо, – взволнованно ответила Василиса. – Найдите, пожалуйста, магистра Велимира.

– Не верь ей, – слабо огрызнулась я. – Ему просто захотелось потаскать меня на руках.

Но Виктор уже исчез, а Александр притащил меня в мою комнату и аккуратно сгрузил на кровать. Василиса засуетилась рядом, пытаясь подложить мне под голову как можно больше подушек. Еще немного, и вся эта мягкая груда послужит мне посмертным курганом. Я вяло сопротивлялась, уверяя, что все хорошо, но князь так на меня рыкнул, что я заткнулась.

– Зачем вы так с ней? – вступилась за меня принцесса.

– Она по-нормальному не понимает, – строго ответил князь, в упор глядя на меня.

Вместе с Учителем прибежали и все остальные. Диагноз «вот так с ней всегда» не внушил мне должного трепета, и я посчитала, что надо мной в очередной раз издеваются. Мне впихнули в руки стакан с каким-то мерзко пахнущим зельем, которое я наотрез отказывалась выпить.

– Алена, выпей, пожалуйста, – на удивление мягко попросил князь. – Ради меня.

– Ради тебя я готова выпить только яд, – проворчала я, с ужасом принюхиваясь к пойлу.

– Ну вот и пей.

Пришлось выпить. Пообещала ведь, хотя понимала, что ни одно лекарство ТАК пахнуть просто не может. Как меня не стошнило, не знаю, но уже через пять минут глаза стали слипаться, и я провалилась в сон.