ГЛАВА 19

Утро для меня оказалось тяжелым. Причем в прямом смысле этого слова. Я проснулась от того, что что-то давит мне на плечи. Непривычное ощущение, надо сказать. Я скосила глаза и увидела небрежно обнимающую меня руку. Та-а-ак! Это еще что такое?! Судя по тому, что Виктор продолжал мирно почивать по другую сторону костра, а всего нас было трое, вывод напрашивался сам собой.

Накануне вечером я первая завалилась спать на собранные советником еловые ветви, чтобы не ложиться на холодную землю. Еда сморила меня окончательно, учитывая и так излишне напряженный во всех отношениях день, и я уснула почти мгновенно. Кащей за весь вечер так толком больше и не проронил ни слова. И вот нате, пожалуйста!!!

Я глубоко вздохнула, приготовившись разразиться гневной речью, и собралась уже вскочить, но князь только сильнее сжал мои плечи и выдохнул мне в затылок:

– Тихо. За нами кто-то наблюдает.

Я сразу притаилась. Потом повозмущаюсь.

– Нечисти здесь нет, – констатировала я, просмотрев местность на ее наличие.

– Это не нечисть и не нежить, и даже не обычное животное, – шепотом ответил князь.

– А кто?

– Не знаю, не могу определить.

– И давно он за нами наблюдает? – Меня охватило смутное беспокойство, потому что присутствие человека тоже не ощущалось.

– Около часа.

Значит, уже час я лежала в обнимку с Кащеем, да еще и любезно накрытая его плащиком, и ничего не заподозрила? Кошмар! Даже если он просто меня караулил, чтобы я не вспугнула неизвестного наблюдателя, это его нисколько не оправдывает!

– Руку-то убери, – проворчала я. Наглая конечность нехотя исчезла. – И где он?

– В кустах, прямо напротив нас, – буркнул князь.

Нет, вы только на него посмотрите – он еще и недоволен чем-то!

Я поворочалась, старясь поудобнее устроиться, чтобы подозрительные кусты попали в поле моего зрения, и уткнулась Александру в грудь затылком. Вот черт! Еще в его плаще запутаться не хватало!

Я внимательно осмотрела ближайшие заросли. Странно. Кусты как кусты. Лично я ничего и никого не чувствую и не вижу. Может, показалось?

Но тут мое внимание привлек странный зеленоватый блеск двух точек у самой земли. Что это? Блуждающие огни или… Не может быть?! Я резко перевернулась на живот и уже открыто уставилась на виновника утреннего волнения.

– Сенька!

Мой вопль заставил моих спутников подскочить как ошпаренных. Причем Виктор совершенно был не в курсе событий и поэтому с мечом на изготовку, с заспанными глазами и растрепанным хвостиком выглядел очень даже презабавно. Стреноженные на ночь лошади также не оценили моих радостных чувств и испуганно заржали.

– Алена! – Вопль кота был не менее эмоциональным, и уже через минуту я прижимала своего лохматого друга к груди.

– Сенечка, миленький мой, – шептала я коту, порывисто целуя его в мокрый нос и боясь выпустить из рук, будто он может от этого исчезнуть. – Неужели это ты? Как же я по тебе соскучилась!

Кот морщился, кривился, но тоже был безумно счастлив нашему воссоединению.

– Отпусти меня, иначе я смогу нормально порадоваться нашей встрече только на том свете, – прохрипел он, когда мои объятия стали излишне крепкими. – Ты меня задушишь.

Я опустила кота на землю и только сейчас обратила внимание на застывшие монументальные мужские фигуры. Даже если раньше в Трехгории не было памятников, то теперь они точно появились, причем сразу в количестве двух штук. Александр с Виктором являли собой идеальный образец увековеченного обалдения. Статую следовало бы назвать «Правительство в шоке».

Сенька деловито направился к ним и с любопытством обошел вокруг князя.

– Так это и есть сам Кащей Бессмертный? – поинтересовался он не столько у меня, сколько просто разговаривая сам с собой, но я все равно кивнула. – Как ты думаешь, – это уже непосредственно ко мне вопрос, – они долго еще будут так столбачить?

Первым отмер Александр. Видимо, как маг он был более стрессоустойчивым.

– Так это и есть твой собрат по разуму? – усмехнулся он, разглядывая кота.

– Ну да, – пожала я плечами.

– Признаться, я ожидал от тебя чего-то подобного…

Удивленным князь уже почему-то не выглядел, скорее раздосадованным появлением еще одного неожиданного попутчика.

– Я не понял, это что, наезд? – вздыбился Сенька, пятясь к моим ногам.

Александр посмотрел на кота и перевел задумчивый взгляд на меня.

– Это комплимент. – И повернулся к советнику. – Виктор, отомри. Ничего сверхъестественного не произошло.

– Да вижу я уже, – облегченно проворчал советник, опуская меч. – Только эта ведьма меня точно заикой оставит. А если этот хвостатый болтун окажется такой же язвой, я повешусь.

– Тогда можешь присматривать себе деревце покрепче. – Я с вызовом скрестила руки на груди. – Сенька почти полная моя копия.

Виктор пробубнил что-то нечленораздельное себе под нос (подозреваю, что и не совсем цензурное), подхватил котелок и, бросая косые взгляды в нашу сторону, отправился за водой. Кашей занялся костром.

И ни тени удивления у обоих по поводу говорящего животного. У них что, это нормальным считается? Тем лучше.

– Как ты здесь оказался? – спросила я у Сеньки, подхватывая его на руки и усаживаясь на поваленное дерево.

– Как, как, – пробубнил тот, подозрительно косясь на Кащея. – За тобой от самого замка следил. Ты же как бешеная фурия вчера вылетела, да еще эти стражники, будь им неладно, в тебя стрелять начали, да еще и ранили… Я – за тобой, да разве на своих четырех я за лошадью угонюсь? Вот только ночью и добрался до вас.

– Так ты все время рядом был? – окончательно растрогалась я.

– А ты думала, я тебя в беде брошу? – обиделся кот. – Я же твой друг.

Я снова чмокнула Сеньку в нос и нежно прижала к себе. Как хорошо, что у меня есть пусть и маленький, но такой замечательный и верный друг.

– Просто замечательно, – медленно проговорил Кащей, усаживаясь на бревно напротив с самым королевским видом. – Алена, ты не перестаешь меня удивлять. Сначала метла, потом русалка, мою защиту ты сломала без труда, теперь еще и кот, который умеет не только просто разговаривать (при желании можно и улитку научить ругаться), но еще и неплохо соображать. Какие еще сюрпризы нас ожидают в ближайшем будущем?

Он смотрел на меня удивленно и с некоторой долей иронии. Смешно ему? Ну ничего, я тоже успею посмеяться в свое время. И пусть потом не обижается.

– А что ты еще хочешь получить? – как можно спокойнее поинтересовалась я.

– Лично я ничего, – он пожал плечами. – Просто любопытно, на что еще способна столь неординарная личность, как ты.

– На многое, – ответил за меня Сенька. – И попрошу Алену мою не обижать.

– А ее никто и не обижает. – Глаза Кащея неожиданно стали серьезными. – По крайней мере здесь, в Трехгории.

– Я знаю, – пробурчал Сенька.

– Откуда? – Князь встал и направился к нам.

– А что я зря столько времени под стенами замка торчал? – Сенька пугаться не собирался, а если и испугался, то виду не подал. – У меня уши и глаза есть, между прочим.

Александр как-то странно улыбнулся и, не утерпев, почесал Сеньку за ухом.

– Надеюсь, ты умеешь делать правильные выводы из услышанного и увиденного, как и твоя сестренка.

Мы с Сенькой оторопели, но князь сделал вид, что не заметил наших недоуменно хлопающих глазок.

Выехали мы сразу после наскоро приготовленного Виктором завтрака. Конечно, до княжеского повара ему далеко, но все лучше, чем если бы это нехитрое занятие поручили мне. Я хоть и отношусь к женской половине человечества, но приготовление пищи мне можно доверить только в том случае, когда появляется острая необходимость избавиться от ненужных продуктов. А в связи с тем, что таковых у нас не было, рисковать никто не стал. Сенька, правда, вежливо отказался и от советниковой стряпни, сославшись на то, что у него до сих пор изжога от моего последнего варева и он предпочитает нормальную свежую пищу. Какую именно, уточнять не стали. Ради Виктора. А то этот впечатлительный товарищ нас может в отместку и без обеда оставить. С него станется.

Сенька устроился в седле впереди меня и, свернувшись калачиком, мирно посапывал. Устал, бедненький, столько за мной бегать. Да и напереживался тоже достаточно. Пусть поспит. Я погладила его по спинке, но кот даже не шелохнулся. Точно уснул.

Виктор ускакал немного вперед, проверить дорогу, и мы с князем ехали, можно сказать, вдвоем. Дрыхнущий без задних лап кот не считался.

– Как твоя рука? – поинтересовался Александр.

Ну надо же, вспомнил! Отвалилась давно, а вместо нее лапа еловая торчит, не заметил?

– Нормально, – как можно равнодушнее ответила я, пошевелив вышеозначенной конечностью. – Не болит почти, если ты это хотел узнать.

Я все еще на него злилась, и за то, что он запер меня в замке, и за утреннюю фривольность, хотя последняя почему-то вызвала у меня какие-то противоречивые чувства.

– Злишься на меня? – не столько спросил, сколько подтвердил он.

– Нет, ну что ты, – мило оскалилась я. – Я просто в восторге.

Еще парочку раз ты меня закроешь где-нибудь, потом из меня сделают настоящего дикобраза с иглами в виде стрел, и мое счастье можно будет считать полным! Ерунда, что посмертно.

– Извини за то, что обозвал тебя дурой, – повинился князь, изображая на лице самое искреннее раскаяние.

А я думала, что он и забыл уже. Смотри-ка, оказывается, нет. Интересно, из этого можно сделать вывод, что данное ругательство не входит в его основной лексический запас и не является общей характеристикой всего женского рода?

– На правду не обижаются, – хмыкнула я и сквозь зубы добавила: – А вот крестиком сам вышивать будешь.

– Чем тебя вышивка не устраивает? – удивился Кащей. – Нормальное женское занятие.

– Вот именно, что нормальное, а я, как успел заметить твой советник, к нормальным смогу относиться только после смерти, да и то, только если буду лежать тихо, что очень сомнительно.

Князь весело рассмеялся:

– На самом деле я быстрее представлю тебя с топором за вырубкой леса, чем с пяльцами в руках.

– А еще с лопатой за копанием могил, – поддакнул Виктор, поджидавший нас на небольшой опушке, куда мы благополучно выехали.

– Добрые, – пробурчала я.

В общем, относительный мир был восстановлен.

Привал, в смысле нормальный, человеческий, с костром и горячей едой, был устроен только вечером и сразу объединен с ночлегом. Пятиминутные остановки по маленьким человеческим необходимостям (которых, собственно, было немного) считать за полноценный отдых тело категорически отказывалось. У меня даже возникла подлая мыслишка посимулировать несварение желудка, чтобы иметь возможность почаще слезать с лошади, но я постеснялась. Князь почему-то решил, что, чем быстрее мы доберемся до «неугодного даже черту места», тем будет лучше. Кому только будет лучше, осталось неизвестным даже Виктору.

Я почти свалилась с лошади, когда мы в сгущающихся сумерках добрались до небольшого охотничьего домика, и готова была целовать землю от счастья, потому что самая нижняя часть спины, да и все остальные органы тоже, ненавидели уже седло той лютой ненавистью, которой обычно страдают злобные демоны к неожиданно раскаявшимся грешникам. Меня совершенно не смутило наличие всего двух узких, грубо сколоченных кроватей, и я тут же оккупировала одну из них, блаженно растянувшись на отсыревшем соломенном тюфяке. Тело благодарно растрогалось от такой заботы и блаженно обмякло. Если кто-нибудь посмеет меня сейчас потревожить, ему не поздоровится, это точно. Убью заразу!

Но меня потревожили самым наглым образом, и не поздоровилось как раз-то мне самой. По краю кровати вдоль стены мимо прошествовала МЫШЬ!!! Причем с таким спокойным и невозмутимым видом, что я сначала на несколько долгах секунд опешила от такой наглости, а потом меня просто сдуло из домика с дикими воплями.

Александр, попавшийся на моем пути, поймал меня в полете с небольшого крылечка, что и заставило мою перепуганную до икоты тушку остановиться, иначе я побила бы все рекорды в беге на особо длинные дистанции.

– Опять несчастное животное напугало? – ехидно догадался он.

Я судорожно сглотнула и кивнула растрепанной головой, намертво вцепившись в его шею. Чтоб я еще раз в этот кишащий злобными грызунами дом вошла?! Да ни за что! Лучше опять на свежем воздухе спать буду, под открытым небом, под проливным дождем, под ледяным ветром, под градом и снегом, под что там еще бывает… Но туда я больше ни за что не пойду! И мне все равно, что обо мне подумают!!!

– Трусиха, – усмехнулся Виктор. – Такая большая, а маленькую зверюшку напугала. И что она тебе сделала?

– Мимо прошла, – охрипшим голосом ответила я.

– Это серьезное преступление против личности, – прыснул он. – А вон и твою обидчицу уже вперед хвостиком выносят. Довела несчастную мышку до сердечного приступа.

Я повернула голову к двери домика и увидела важно шествующего Сеньку, держащего в зубах безжизненные останки мыши. Свисающий тонкий хвост я бы узнала из тысячи! Это была ОНА. Интересно, куда Сенька ее денет? Съест?

Но Сенька направился к нам (он издевается, да?!), и я в ужасе сильнее прижалась к Кащею, стискивая его шею в почти смертельных объятиях. Как он еще дышать мог в тот момент, осталось непонятным, я же чуть его не задушила.

– Сеня, убери это! – пискнула я.

– Шеша, невонуша, – сказал он что-то непонятное, но, мне хотелось надеяться, утешительное.

Ну почему я не боюсь червяков, лягушек, пауков и даже змей? Зато вполне безобидная мышь вводит меня в состояние совершенно неконтролируемого ужаса. За что мне такое наказание?

Я с опаской следила за котом, пока он не скрылся в кустах, и только после этого смогла вздохнуть свободно. То, что князь продолжает держать меня на руках, я заметила, лишь повернувшись к нему и с удивлением обнаружив, что наши глаза находятся на одном уровне, чего в принципе быть никак не могло. Причем в глазах Кащея плясали веселые чертенята, выдавая его истинное отношение ко всему происшедшему.

– А ну пусти! – сердито дернулась я, но предварительно убедилась, что под ногами не валяются мышиные трупики.

– А вдруг там страшный зубастый зверь сидит? – еле сдерживая смех и не торопясь отпускать меня, выдал Александр.

Нет, он точно надо мной издевается! А еще князь… В балагане ему только выступать вместе с Виктором. Нашли себе развлечение – меня пугать.

Я насупилась и рассерженно отвернулась, демонстрируя всем своим видом, что спектакль окончен. Пусть держит, если ему так хочется.

– Ты меня чуть не задушила, – пожаловался он, выпустив меня наконец на волю и потирая шею.

– И мало тебе, – пробубнила я. – Нечего надо мной смеяться.

– Да ты бы себя со стороны видела, – хрюкнул Виктор, и мне показалось, что он не против и сам мне подкладывать мышей в постель хоть каждый день, только бы я еще раз на «бис» исполнила свою арию под названием «Мыши волнуются раз…». А обо мне кто-нибудь подумал?

– Тебе валерьяночки накапать? – участливо спросил князь, ми-и-иленько так улыбаясь.

Вот гады, а!

– Я сама сейчас вам накапаю обоим слабительного посильнее, будете знать.

Совсем распоясались!

Как ни странно, угроза подействовала. Наверное, в моей кровожадной мстительности никто из них не сомневался. Ну хоть какая-то управа нашлась, а то совсем на смех подняли бедную несчастную ведьму.

Виктор, продолжая время от времени посмеиваться, принялся готовить нам ужин. Вот и пусть делом займется, а то мы так раньше с голоду помрем, чем доберемся до конечной цели нашего путешествия. Из воздуха и воды витамины выжимать еще никто из нас не научился.

Приподнятое моим позорным поведением настроение советника самым положительным образом сказалось и на его кулинарных способностях. От костра доносился такой умопомрачительный и аппетитный запах, что, когда я вернулась от небольшого прудика неподалеку, мой желудок был готов уже переваривать даже жесть.

Умывшись и даже самостоятельно перевязав рану, я пришла в более-менее благодушное состояние, которое обещало еще немного улучшиться сразу же после ужина. Подсев к костру, я плотоядно уставилась на готовящееся блюдо, заранее окрестив его самым изысканным варевом мира, и терпеливо старалась дождаться окончания процесса собственно приготовления и начала процесса непосредственно поглощения. Или мне казалось, или время действительно тянулось слишком медленно, но когда наконец Виктор скомандовал: «Старт!» – я была близка к голодному обмороку.

– Виктор, а что это было? – поинтересовалась я, с досадой заглядывая в быстро опустевший котелок.

Наша компания оказалась на редкость прожорливой, а если учесть, что из-за князя нам приходится питаться всего два раза в день, вместо положенных трех (это я еще полдника не считаю и кефира перед сном), то одного котелка нам явно было маловато.

– Думаю, будет лучше, если я оставлю это в секрете. – И советник как-то подозрительно переглянулся с Кащеем.

– Та-а-ак, – сощурилась я. – А ну признавайся, что ты накашеварил? Не дай бог, бульон на мышиных косточках, заправленный беленой и поганками. С тебя станется. И к тому же это мое коронное угощение для особо надоевших гостей.

– Нет, – поморщился Виктор, явно борясь с желанием проболтаться, несмотря на усиленные знаки князя молчать. – Это всего лишь суп из мяса змеи.

Все-таки в нем победила зловредность.

– Из кого?!

Кащей с досадой плюнул, недовольный нарушением заключенного договора о неразглашении.

– Виктор, я же просил…

Я похлопала на них глазами и подумала, что я еще не самое злобное и коварное существо во вселенной. Есть и похуже. К тому же, как ни странно, никакого протеста на это заявление со стороны моего организма не последовало. Кажется, ему было все равно, кого или чего есть, главное, чтобы вкусно и питательно. Что же, тем лучше. Для них…

– Ну и ладно, – совершенно спокойно заявила я. – Надеюсь, хоть из ядовитой? А то мой яд немного поистратился, не мешало бы пополнить запасы.

– Ну слава богу, – облегченно вздохнул князь. – А то я боялся за твою реакцию, ты же у нас девушка импульсивная. Еще превратишь нас в лягушек или воробьев. Как я лапкой важные документы подписывать буду?

Импульсивная девушка глянула на Кащея так, чтобы у него не осталось сомнений относительно его участи, если бы я и в самом деле умела превращать людей в животных.

Ночь выдалась тихая и звездная. На небе сияла почти полная луна, предвещая через пару дней наступление очередного полнолуния со всеми вытекающими последствиями. А в мире магии их бывает предостаточно. В такую ночь очень хорошо замышлять какую-нибудь очередную пакость. Если бы я была настоящей Бабой-ягой, то именно так и поступила бы. А я…

Я сидела у костра и тупо таращилась на огонь, который всегда оказывал на меня какое-то прямо завораживающее действие (наверное, именно поэтому я так люблю все огненные заклинания), и старалась не думать вообще. Сказать по правде, я даже не удивилась, когда у меня не получилось ничего.

Спать совершенно не хотелось, думать о чем-то серьезном – страшно, а поговорить не с кем.

Сенька давно уже дрых в доме, причем на одной кровати с Виктором, чем несказанно меня удивил, но будить его и выяснять, с чем связано такое неожиданное пристрастие, я не стала. Подумает еще, что ревную. Днем, пока мы совершали наш героический марш-бросок, я рассказала коту обо всех моих злоключениях. Он воспринял мой рассказ достаточно стойко и без истерик, перестав смотреть на князя как на врага народа и моего личного в частности. В его взгляде проскальзывало даже что-то очень похожее на уважение. Собственно, на мой взгляд, князя действительно было за что уважать.

– Почему ты не спишь?

Александр тенью вынырнул из темноты и уселся рядом со мной.

– А ты? – ответила я вопросом на вопрос.

– Я привык спать по несколько часов, – как-то излишне небрежно сказал он. – Мне хватает.

Я сразу заподозрила его в том, что в глубине души он мечтает плюнуть на все и завалиться спать минимум на неделю, а то и месяц, но высокое положение не позволяло ему осуществить столь заманчивое желание. Да и обстановка в последнее время не особо располагала к праздному отдыху.

– А я учусь. – Мне особенно тяжко вздохнулось, сама от себя такого не ожидала. – Ты иди отоспись, а я вас покараулю.

Князь хмыкнул. Теперь мы вдвоем уставились на пляшущие языки пламени, как два шамана перед вызовом духов. Нам только бубнов в руках не хватало.

– Алена, – сказал Александр, не отводя взгляда от огня, – я все хотел спросить тебя: как русалка оказалась в моем озере? Ведь, насколько мне известно, все такие существа сильно привязаны к месту своего обитания и не могут его покидать.

– Ну да, – откликнулась я. – Они и не покидают. Только бывают случаи (как правило, из рук вон выходящие), когда русалка может переместиться достаточно далеко от дома, пользуясь подземными родниками и грунтовыми водами. Они как-то ухитряются то ли уменьшаться в размерах, то ли трансформироваться, не знаю точно. Только ей очень плохо в чужом водоеме, и если она не вернется в кротчайшие сроки, то может погибнуть. – И тут у меня посетила забавная мысль: – Она тебе понравилась, да?

Я пихнула его локтем в бок и хитро прищурилась.

– Да нет, – Александр явно чувствовал себя не в своей тарелке, даже слегка покраснел, что прибавило мне ехидной веселости. – Просто интересно.

– Да ладно, – не унималась я. – Даяна самая красивая русачка, какую я когда-либо видела. И она умеет очаровывать просто профессионально. А какой у нее шикарный хвост, ты же видел. Перед таким трудно устоять…

– Перестань издеваться, – зашипел князь.

– Почему? Вам надо мной можно, а мне нельзя? – возмутилась я.

– Ну кто же виноват, что ты боишься мышей?

Вот изверг! Знает мое больное место и совершенно беззастенчиво этим пользуется.

Мы еще немного позубоскалили на тему наших мышино-русалочьих пристрастий и, исчерпав все запасы язвительности, снова уставились на огонь. Никогда бы не подумала, что буду сидеть ночью в глухом лесу, полном диких зверей (хотя еще ни один хищник мне на глаза пока не попался, но какой лес без живности?), у костра рядом с самим Кащеем Бессмертным, страшным и ужасным, и при этом так замечательно и, что греха таить, очень даже комфортно себя чувствовать. Как бы в подтверждение моих мыслей в отдалении завыл волк, ему откликнулся другой, чуть левее. Я сразу напряглась и начала испуганно озираться. Еще от санитаров леса отбиваться полночи не хватало!

– Не бойся, они не подойдут, – успокоил меня князь.

Я его мнения относительно гуманности волков не разделяла, тем более что один особо протяжный и заунывный вой раздался где-то совсем рядом. Вряд ли они захотят с нами просто поболтать на отвлеченные от еды темы, если надумают заглянуть на огонек.

– Почему не подойдут? – Его слова послужили мне малым утешением. – Тебя, что ли, испугаются?

– Ну да, – услышала я скромный ответ.

Я перестала вглядываться в темноту и в полном недоумении уставилась на князя.

– Неужели волки тоже падки до человеческих слухов?

– Нет, они падки на мою магию. Кстати, ты заметила, что в Трехгории почти нет нечисти? А животные, особенно волки, тоже чувствуют магию и стараются держаться подальше, хотя я могу заставить их подойти. Хочешь?

– Нет, спасибо, – пробурчала я. Перспектива близкого соседства кровожадных волков меня как-то не очень вдохновляла.

Я достала из кармана два заныканых на черный день с ужина куска хлеба, нанизала их на веточку и начала поджаривать на костре.

– Почему ты везде разъезжаешь без охраны? – спросила я после некоторой паузы.

– А зачем? – вполне искренне удивился князь, наблюдая, как хлеб покрывается румяной корочкой.

– А вдруг на тебя опять соберутся покуситься?

– Это исключено.

Я посмотрела на него и поняла, что он не просто в этом уверен, но даже не допускает возможности, что на территории княжества ему может что-то угрожать. Как интересно!

– Разве? – высказала я сомнение. – А вдруг у меня возникнут коварные мысли всадить тебе нож в спину?

Естественно, таких мыслей у меня не было и в помине, хотя желание стукнуть пару раз возникало, но мне просто стало очень интересно, что же скрывает этот страшный и ужасный Кащей Бессмертный.

Он посмотрел на меня с любопытством, но ответил совершенно серьезно:

– Если бы это было так, тебя бы здесь попросту не было.

Та-а-ак! Общение становится все интересней и интересней!

– Думаешь?

– Уверен.

– Но почему?

Он немного помялся, но, видимо придя к какому-то соглашению с самим собой, начал рассказывать:

– Дело в том, что замок действительно был построен сильным колдуном, тем самым Кащеем, всю свою сознательную жизнь посвятившим тщательному изучению черной магии. Ему удалось добиться значительных успехов и подчинить себе чуть ли не все силы тьмы. О нем, ранее никому не известном маге, заговорили, перед ним трепетали, его боялись, но ничего не могли сделать. Он подчинял себе или уничтожал целые города, преследуя личные корыстные интересы, наводя страх и панику на всех вокруг. Он наслаждался своим могуществом и безнаказанностью, все больше и больше распоясываясь.

Но как обычно бывает с такими людьми (если его можно после всего этого назвать человеком), он стал чересчур мнительным и подозрительным. Ему везде стали мерещиться заговоры и покушения на его жизнь, что и заставило колдуна задуматься о создании мощного и непробиваемого оплота безопасности. С защитными заклинаниями лично для себя у него ничего не получилось, но привязать свою безопасность к одному месту вполне удалось. Так и появился на территории Трехгории (которая тогда занимала почти половину нынешней Расстании и почти всю Бемиранию) замок Кащея Бессмертного (его настоящего имени уже никто не помнил, а это прижилось), полностью защищающий от опасностей и смерти от чужой руки. Но ему и этого было мало. Он хотел полной и абсолютной власти над смертью. Однако мания преследования не давала ему как следует заниматься делами. Страх, как известно, отнимает много сил. Он перестал спать по ночам, корпел над древними манускриптами, выискивая рецепты вечной жизни, но безуспешно. Смерть он, естественно, так и не победил, хоть и прожил жизнь раза в три длиннее обычного человека, и умер от нервного истощения. Его сын продолжил начатое отцом, но столько магической силы у него уже не было, потом был внук, правнук, ну и так далее… Постепенно, в ходе различных войн Трехгория теряла свои земли, не защищенные заклинанием, пока не достигла нынешнего размера, как раз на границах и заканчивается действие защитного заклинания.

Но мой прадед оказался не совсем привержен семейным традициям. Про него говорили «в семье не без урода», потому что он не захотел заниматься черной магией, считая ее небогоугодным делом, сжег все бумаги, относящиеся к семейным магическим устоям, и на старости лет ушел в монастырь. Моего деда и отца тоже не тянуло на чернуху, они пытались наладить нормальные отношения с другими странами, к сожалению, безуспешно. Злая слава слишком сильно вошла в сознание людей, и никто до сих пор не верит, что потомки Кащея Бессмертного уже совсем не занимаются черной магией. Впрочем, сила и определенные знания, бесспорно, передаются из поколения в поколение. Правда, кое-чем пришлось поступиться, но это мелочи. Кстати, у тебя пригорает.

Меня так поразил его рассказ, что я забыла обо всем на свете и даже не почувствовала запаха пригоревшего хлеба. Ничего себе откровение! Я выдернула слегка почерневшие кусочки из костра и покрутила их перед глазами, проверяя на съедобность.

– Будешь? – махнула я веточкой.

Кашей кивнул, и мы дружно захрустели сухариками.

– И тебя совсем не тянет восстановить семейные традиции? – полюбопытствовала я.

– Знаешь, я не страдаю такой уж манией величия и не горю желанием завоевать мир. – Он сунул в рот последний кусочек и, прожевав, добавил: – Мне хватает того, что есть, да и от этого иногда хочется сбежать куда-нибудь подальше.

– А-а-а. – Я замялась, не зная, имею ли право задавать подобные вопросы, но все-таки решилась: – А твои родители, где они?

Он внимательно посмотрел на меня и совершенно спокойно ответил:

– Погибли десять лет назад на войне. Моя мать была отличным воином, но не магом, мастерски владела мечом и луком и везде сопровождала отца, всегда сражаясь в первых рядах… – Князь сделал паузу. – До моего совершеннолетия Трехгорией заправлял дядька, ну а потом я сам уже.

Коротко и ясно, даже без лишних эмоций. Так вот почему он считает, что война не женское дело, теперь понятно. Интересно, зачем он мне все это рассказывает? Я, конечно, безмерно удивлена полученной информацией и польщена оказанным доверием, но как-то странно это все.

– Тебя что-то смущает? – с улыбкой спросил он.

Я пожала плечами, будто выслушивание семейных проблем правящих династий для меня самое обычное занятие, но от следующего вопроса не удержалась:

– А Виктор? Он тоже твой родственник?

– Нет, конечно, – совсем развеселился Александр. – С чего ты взяла? Виктор вообще из Фарландии. Там мы с ним, собственно, и познакомились, когда я приехал (правда, под чужим именем, а то проблем бы навалилось с моей-то семейной репутацией) сдавать госэкзамены на факультете международного права. Мы как-то быстро нашли общий язык и подружились. Он был самым лучшим выпускником, и мне удалось уговорить его провести практику у меня. А потом он и вообще решил остаться.