- Давай погуляем вон по той аллее? - сказала она, указывая в дальний угол парка.
      Я, честно говоря, без особого энтузиазма отправился за ней. Тем более, как мне показалось, Марина была чем-то озабочена, хоть и пыталась это скрыть. Мы гуляли по аллее, с которой открывался вид на весь парк. Марина время от времени щелкала фотоаппаратом...
      Аллея заканчивалась широкой тропой, которая поднималась по склону небольшого холма.
      - А все-таки куда ты вчера скрылась, когда появилась яхта? - спросил я. Ответа не последовало. Я обернулся. Девушка исчезла...
      Вот те раз! Интересно, куда она могла подеваться? Еще минуту назад она была здесь.
      Я огляделся... Марина как сквозь землю провалилась. Зато по аллее в мою сторону двигались два здоровых мужика, лица которых выражали твердую решимость. Кроме того, они как-то странно глядели на меня. Интересно...
      Они подошли ко мне и встали так, чтобы отрезать оба пути - вверх по аллее и вниз.
      - Где она? - спросил один, явно главный.
      - Кто? - недоуменно поинтересовался я.
      - Не надо шлангом прикидываться. Это тебе мой совет. Где чувиха, я спрашиваю?
      Что я мог ответить, если сам не знал, куда подевалась Марина. Однако я и не собирался отвечать на странные вопросы незнакомых, да еще и агрессивных мужиков.
      - А вам какое дело? - ответил я довольно вызывающе.
      - Значит, есть дело. Значит, она убежала и аппаратуру свою прихватила? Да? - допытывался он.
      Честно говоря, самым правильным было согласиться. Марина действительно, судя по всему, убежала, прихватив свой кофр.
      - ...А тебя, значит, разбираться оставила. Что ж, тем лучше. Мы у тебя все и выясним, что да как.
      - Мы с вами на брудершафт вроде не пили, - заметил я, - так что прошу на "вы".
      Мужики переглянулись. Судя по всему, их разозлил не мой тон, а непонятное слово "брудершафт", которое я употребил. Старший криво улыбнулся и поднял руку. Ну остроты реакции мне не занимать, я сразу отошел чуть назад и сгруппировался...
      - Витя, смотри, вот сумка какая-то, - подал голос второй, - может, это и есть ее аппараты?
      Странно, что я с самого начала не заметил Маринин кофр, который лежал в траве. Я потянулся к нему, но второй мужик меня опередил.
      - Да, - сказал он, открывая кофр, - вот аппарат.
      - Тебе повезло, - произнес Витя, - мы тебя не тронем. А сумку возьмем.
      - Ну нет, - твердо сказал я, - так не пойдет. Сумку я вам не отдам. Что вам надо?
      Они как-то странно улыбнулись.
      - Либо ты лопух, либо действительно не в курсе, - процедил сквозь зубы Витя, - чеши-ка отсюда подобру-поздорову...
      В их поведении была какая-то странная уверенность. Я же почти ничего не понимал. Но, с другой стороны, отступить просто так не мог. Я шагнул ко второму мужику и схватил ремень сумки. В тот же миг в миллиметре от моего носа просвистел кулак. Я еле успел увернуться и снизу ударил в челюсть второго. Тот от неожиданности разжал руку. Кофр оказался у меня. Но в ту же секунду я ощутил страшный удар по шее. Очевидно, тот, кого звали Витя, бил ребром ладони. И бил, надо сказать, мастерски. Я согнулся в три погибели и получил пару сильнейших ударов в живот.
      - Слушай, - сказал Витя, - этак мы тебя и убить можем. Может, не надо?
      Я распрямился прямо как пружина и неожиданно нанес ему серию ударов в нос, челюсть и солнечное сплетение. Витя упал в траву, но тут же подоспела подмога в лице второго мужика. Он несколько раз ударил мне по ребрам, подставил подножку, и в конце концов я оказался на траве, прижатый сильными руками Вити, который к тому времени уже очухался.
      - Ну все. Лежи. Отдыхай. Кости размял - и хватит. А мы пошли. И не вздумай бежать за нами... Хотя, думаю, быстро ты уже не побежишь.
      Они хихикнули и двинулись прочь, унося с собой кофр Марины. Я попытался встать. Это получилось не слишком хорошо. Ребра ломило, почки ныли... И, что самое главное, я ничегошеньки не понимал. Только было какое-то смутное чувство, что правда в данном случае не на моей стороне...
      Да, нечего сказать, хорошее начало летнего отдыха.
      Когда я доковылял до гостиницы, почти совсем стемнело. После того как хулиганы (я совсем не был уверен, что это были именно хулиганы) удалились, я еще немного подождал Марину. Но безрезультатно. Девушка как сквозь землю провалилась.
      Первым делом я ощупал тело. Вроде все цело. Конечно, на ребрах имелось несколько синяков, но в общем состояние можно признать удовлетворительным. Главное - никаких видимых повреждений. Судя по всему, мужички оказались профессионалами в этой области.
      Совсем иначе можно было оценить мое моральное состояние. Сами посудите: девушка исчезла, кофр отняли, да еще и побили. И что самое главное, я совершенно не понимал, что к чему. Конечно, между исчезновением Марины и появлением хулиганов была какая-то связь. Да и повышенный интерес, который они испытывали к фотографической аппаратуре Марины, о чем-то говорил... Только вот о чем конкретно? Этого я не знал и не мог знать.
      И, что самое главное, не хотел. В конце концов, я прибыл сюда, чтобы отдохнуть. И попадать в историю совершенно не входило в мои планы. Историй у меня и так хватает... Ну неужели я не могу просто расслабиться, забыть о преступлениях, наказаниях, судах и так далее?
      Я принял душ, выкурил пару сигарет, стоя на балконе и глядя на море. Было уже довольно поздно, я решил, что на сегодня развлечений достаточно, и лег спать.
      Едва моя голова коснулась подушки и я уже начал было проваливаться в мир сновидений, именно в этот момент раздался стук в дверь. Стучали не слишком настойчиво и громко, скорее осторожно.
      Я, не зажигая свет, босиком протопал к двери, щелкнул ключом. На пороге стояла Марина. Не дожидаясь приглашения, она шагнула внутрь и закрыла за собой дверь.
      - Привет, - пробормотал я, со сна не совсем ясно воспринимая происходящее.
      - Тсс... - послышалось совсем рядом, буквально в нескольких сантиметрах от моего уха. Затем я почувствовал горячее дыхание и губы, чуть прикоснувшиеся к щеке. - Ничего не говори, - прошептала она.
      Я нащупал ее руку и повел в комнату. Здесь, в скупых лучах уличных фонарей, отблески которых проникали в большое, почти во всю стену, окно, моя новая знакомая выглядела еще более обольстительно, чем днем. Она быстрым движением расстегнула свое легкое платье, которое соскользнуло на ковер.
      Вы думаете, я стал у нее допытываться о непонятном конфликте на аллее приморского парка? Как бы не так. Ваш покорный слуга моментально забыл и о хулиганах, и о собственных телесных повреждениях.
      В городе Сочи - темные ночи... В сущности, любой южный город может похвастаться абсолютно темными ночами, и тому факту, что в известной поговорке повезло именно городу Сочи, мы обязаны исключительно удачной рифме. Могу засвидетельствовать - в Ялте ночи ничуть не менее темные, чем в Сочи. А может быть, даже более.
      Однако любая ночь, даже самая темная и бурная, имеет печальное свойство рано или поздно кончаться. Подсознательно, даже во время сна, я наблюдал этот процесс. Вначале было совсем темно. Затем сквозь тьму стал пробиваться красный свет. Темно-красный, потом посветлее, он превращался в ярко-алый, иногда розовел, потом даже стал отдавать желтизной. Глаза понемногу начало резать. Я чувствовал жару, которая постепенно становилась все более невыносимой.
      Наконец я понял, что больше не вынесу, и открыл глаза.
      Темная прохладная ночь давно закончилась, не оставив после себя и следа. Наступил яркий и жаркий южный день. Я лежал поперек кровати на матрасе (простыня жалким комком ютилась где-то в углу кровати), и солнце шпарило прямо мне в глаза. Я недовольно поморщился и с усилием откатился в тень.
      В почках чуть заныло, и я сразу вспомнил вчерашние события. Я, как вы, наверное, сами понимаете, не успел расспросить Марину. Кажется, теперь самое время...
      Я огляделся. Потом прислушался. Никаких признаков моей "русалки" я не обнаружил. В комнате ее не было. Из ванной не доносилось никаких звуков. На спинке стула не висела одежда, а на полу не было женской обуви. Я приподнялся на локте, но это не принесло никакой новой информации. Зато ребра уже, кажется, не болели. На мне все заживает быстрее, чем на ящерице.
      Вскочив с кровати, я отправился в ванную. И здесь не обнаружилось ни малейших признаков Марины - ни забытой губной помады, ни расчески с облачком светлых волос. Осмотр туалета также не принес ничего нового. Вывод напрашивался сам собой: она снова бесследно исчезла. Кажется, я уже начал привыкать к этому...
      Я принял душ, привел себя в порядок и вспомнил, что именно сегодня должен делать доклад на симпозиуме. Ничего не попишешь - за все в этой жизни приходится платить. Хотя этот доклад, кажется, был совсем небольшой платой за несколько дней замечательного отдыха в разгар летнего сезона.
      Отдыха? Ну можно и так сказать. Но пока что меня окружали сплошные загадки. Постоянно пропадающая Марина, странный случай вчера... Я чувствовал, что принимаю участие в какой-то игре, правил которой мне не объяснили. Не успели или не захотели...
      Взглянув на часы, я убедился, что мой доклад начинается ровно через двадцать минут. И к этому времени я должен чистым, бодрым и элегантно одетым оказаться в конференц-зале. Следовало поторопиться...
      Когда я выходил из номера, взгляд мой упал на край сумки, выглядывающий из стенного шкафа. Сумка явно мне не принадлежала. Я отодвинул дверцу, открыл "молнию" сумки... там лежал фотоаппарат. Значит, скорее всего, сумка принадлежит Марине. Зачем она ее здесь оставила, думать было некогда. Я закрыл шкаф и вышел из номера.
      Как ни странно, доклад прошел успешно. Мне даже аплодировали. И хотя народу в зале было мало, я остался доволен своим выступлением.
      Конечно, речи других ораторов я слушать не стал, а пошел в свой номер. Здесь меня ждал сюрприз.
      - Нет, нет, нет... Милочка, вы по-русски понимаете? - непрерывно затягиваясь длинной темно-коричневой сигаретой, говорила видная бизнес-вумен лет сорока с пышной копной волос цвета ржавчины. Женщина сидела за обширным офисным столом, заваленным большими черно-белыми и цветными фотоотпечатками.
      - Ну может быть... - мямлила молоденькая симпатичная девица в такой короткой юбке, что ее бесконечные ноги, казалось, росли прямо из шеи, все-таки...
      - Никаких "может быть", - лениво отвечала женщина за столом, сортируя отпечатки на несколько стопок по одной ей известному принципу. - Никаких "все-таки". Вам ясно было сказано: вы не соответствуете. Было сказано?
      Девушка разглядывала свои длинные ногти, покрытые свежим слоем бледно-розового лака.
      - Было сказано? - чуть громче повторила женщина за столом.
      - Да... - еле слышно отозвалась девушка. - Было...
      - Ну вот! - пожала плечами бизнес-вумен. - Какие могут быть еще разговоры?
      - А может, я похудею... Или поправлюсь... Ну или прическу сменю?.. продолжала канючить девушка, теребя в руках микроскопическую сумочку с известной всему миру эмблемой "Шанели". Под мышкой у девушки находилась неестественно толстая папка. На белой этикетке, наклеенной на обложку, нетвердым, почти ученическим почерком было начертано: "Кузнецова Маша".
      - Послушайте! - закипая, воскликнула женщина, яростно давя в пепельнице окурок. - У нас знаете сколько таких, как вы, приходит каждый день? Сотни! Тысячи! Еще раз говорю: мы в ваших услугах не нуждаемся. Вы не прошли кастинг. Какие еще могут быть вопросы?
      Девушка несколько раз всхлипнула, ее лицо стало ярко-алым, как пионерский галстук, который, впрочем, судя по возрасту, ей носить уже не довелось. Она делала титанические усилия, чтобы не заплакать. Слезы для женщины влекут за собой множество мелких неприятностей - растекшаяся тушь, покрасневшие глаза, опухшие веки... А для фотомодели, коей она собиралась стать, эти мелочи вообще приобретали катастрофическое значение.
      - А может быть, следующий кастинг? Может, я его пройду? - с безумной надеждой в голосе говорила девушка.
      Женщина за столом внимательно посмотрела на просительницу и, чуть смягчившись, сказала:
      - Послушайте, милочка. Следующий кастинг, возможно, будет через месяц. А возможно, и через два. Точная дата еще не назначена. Поезжайте домой, в родной... - она скосила глаза, заглянув в лежащую перед ней анкету, - ...в свой родной Воронеж, живите себе спокойно. Звоните время от времени. Может быть, и появится надобность в вашем типаже. А сейчас, извините, ничего не могу сделать. Не я решаю...
      - Тогда оставьте мое портфолио... - протянула девушка папку.
      - Нет, - покачала головой женщина, твердо отстраняя папку ладонью, вот когда приедете, тогда и привезете снова свое портфолио. А у нас их просто девать некуда.
      Она показала на большой шкаф, который буквально ломился от папок, подобных той, что держала в руках девушка. Рядом со шкафом, прямо на полу, высились несколько грозящих обрушиться стопок, состоящих из все тех же портфолио... Из некоторых торчали углы фотографий - чьи-то руки, фрагменты ног, сегменты лиц, части причесок...
      - Так что забирайте, оно вам еще понадобится, - изобразив на лице подобие улыбки, сказала женщина и снова принялась сортировать фотоотпечатки.
      - А если, - не отставала девушка, - я обращусь прямо к... Борису Максимовичу...
      Имя-отчество было произнесено почти шепотом, с благоговением и страхом.
      Лицо женщины за столом мгновенно приобрело медальные очертания.
      - А вот этого вам никто сделать не позволит! - выдохнула она. - Ишь чего захотела! Да вас тут каждый день по сто штук ходит. А Борис Максимович должен творить...
      Последнее слово она произнесла и вовсе как молитву - нараспев и с осознанием собственной причастности к этому действу...
      Надо сказать, на девушку этот тон произвел впечатление. Она снова опустила глаза, как-то поникла... Очевидно, на этот эффект и рассчитывала сидящая за столом непреклонная бизнес-вумен.
      - Ну я пошла... - обреченно сказала девушка.
      - Идите-идите... Желаю всех благ...
      Девушка повернулась и мелкими шагами направилась к двери. Ей явно не хотелось уходить... Она с удовольствием бы осталась здесь, в модельном агентстве "Максима", в любом качестве. Хоть уборщицей, хоть кем-нибудь. Но... Таких, как она, действительно было полно. Стоило выйти в коридор, чтобы убедиться в этом. Девушки все как на подбор - стройные, длинноногие, красивые... Стриженые и длинноволосые, блондинки и брюнетки. Они сидели, стояли, курили у окна, обменивались редкими, ничего не значащими фразами. Каждая видела в любой из своих подруг конкурентку. Каждая из них ненавидела всех вместе и по отдельности. И с радостью бы поставила ножку, разорвала бы платье а то и расцарапала лицо... Люди, работающие в модельном бизнесе, знают сотни таких историй...
      Сквозь стеклянную дверь девушка видела всех своих конкуренток. Она взялась за ручку и чуть повернула ее. На ее лице отразилось страдание. Выйти в коридор значило принять условия, смешаться с бесчисленной толпой девушек, у которых уже все было определено - некоторые получили работу в "Максиме", а вместе с ней контракты, деньги, бесчисленных поклонников, в конце концов тот шанс, о котором каждый человек мечтает с детства. И который далеко не каждому дается.
      Конечно, среди тех, кто стоял в коридоре, было немало и таких, которым, как и Маше Кузнецовой, было отказано. Вот слиться с этими девушками она и опасалась. Это означало конец - возвращение в родной Воронеж, ежедневное ожидание звонков, писем, телеграмм из агентства "Максима". А звонков запросто могло и не последовать. Никогда.
      Поэтому Маша Кузнецова и медлила, взявшись за дверную ручку.
      Внезапно по коридору как будто пронеслась волна. Девушки повернули головы в одну сторону и сразу же преобразились. Только что на их лицах можно было увидеть самые разные выражения. Теперь все, как одна, ослепительно и чуть смущенно улыбнулись. Выпрямились и инстинктивно приняли самую выигрышную позу - спина прямая, подбородок поднят, глаза независимо смотрят вперед, руки свободно струятся вдоль тела, повторяя его изгибы... По коридору пронесся шепоток, который, впрочем, в звукоизолированном помещении, в котором все еще находилась Маша, был не слышен.
      Все это произошло в долю секунды. В следующий момент Маша увидела причину этого оживления в коридоре.
      Высокий худощавый, довольно молодой человек двигался между девушками, не обращая ни малейшего внимания на их кивки. Огненно-рыжий венчик волос окаймлял его блестящий череп. На лице темнела бородка-эспаньолка. Нос венчали модные небольшие прямоугольные очки без оправы. Человек был одет в яркую рубашку с коротким рукавом и простые джинсы, что диссонировало с пышными нарядами девушек. Только одна деталь роднила его с ними - большая пухлая папка, которую он нес под мышкой.
      Все без исключения знали этого человека. Борис Максимович Размахов, создатель и владелец агентства "Максима", один из самых известных московских рекламных фотографов.
      Увидев Размахова, Маша будто окаменела. Она только и успела, что шагнуть в сторону, когда человек рывком растворил дверь у нее перед носом и буквально ворвался в офисное помещение.
      - Лена! - закричал Борис Размахов, обращаясь к бизнес-вумен за столом. - Только быстро! Заказ очень срочный!
      Лена сразу поднялась, тоже испуганно поглядывая на вошедшего.
      - Да, Борис Максимович, - произнесла она, - я слушаю.
      - Руки, руки... Шеи... - пробормотал тот. - Очень срочно... Это заказ от "Росал". Сейчас доставят бриллианты... К завтрашнему дню все должно быть готово. Лена, вызывай девиц. Кто у нас там с красивыми руками и шеей?
      - Я сейчас, быстро... нужно звонить... - пролепетала Лена, хватаясь одной рукой за коробку с картотекой, а другой за телефонную трубку.
      - Ну нет! - раздраженно буркнул Размахов. - Говорю же тебе - времени нет, - через пять минут привезут бриллиантов на полмиллиона баксов.
      Он раздраженно глянул на часы.
      - Даже через три минуты! У меня всего три часа. Понимаешь? Потом их увезут. Выставка в Париже...
      - Сейчас... Сейчас... - суетилась Лена, судорожно перелистывая большую телефонную книгу. - Тут есть у меня на примете...
      - Пока позвонишь, пока они соберутся... - хмурился Размахов. - Знаю я этих баб, будут собираться триста лет... Краситься, блин... Им же не объяснишь, что нужны только шея и руки.
      Он прошелся по комнате:
      - Да, кстати, почему у тебя в коридоре столько девиц? Это кто такие?
      - Они пришли узнать результаты кастинга...
      - Ну и что? - грозно сдвинул брови Размахов. - Узнали?
      - Я объявила еще час назад.
      - Ну и пусть катятся... На хрена они тут нужны? Давай побыстрее очисти коридор. Сейчас тут омоновцев будет больше, чем девиц. Быстро!
      Лену будто ветром сдуло из-за стола. Она выбежала в коридор и почти без труда вытолкала девиц за дверь.
      Маша Кузнецова наблюдала за происходящим из-за шкафа, куда она юркнула, когда в комнату ворвался Размахов. Присутствие короля рекламы подействовало на нее точно так, как и на всех остальных претенденток на громкое звание фотомодели, - то есть ее практически парализовало. Она не могла двинуться с места. К тому же из-за открытой двери ее почти не было видно.
      Размахов положил свою папку на стол, налил в стакан минеральной воды, залпом выпил. Потом постоял в задумчивости несколько минут и громко рыгнул.
      - Все. Выпроводила. - Лена вошла в комнату и села за свой стол.
      - Ты мне вот что скажи, - произнес Размахов, наливая в стакан остатки воды из бутылки, - тут есть кто-нибудь из девочек?
      Лена виновато покачала головой:
      - Нет, Борис Максимович, все разошлись. Никаких съемок намечено не было.
      - Херово... - заключил Размахов. - Кого, интересно, я снимать буду? Не тебя же! Стара уже, мать...
      Он рассмеялся, указав пальцем на руки Лены. Та вежливо хихикнула, хотя ей явно не понравилась шутка шефа.
      - И не себя... - продолжал шутить Размахов, поднимая и критически разглядывая собственные волосатые руки. - Хотя... Можно выдать за новое направление в рекламе ювелирных изделий... Только вот заказчик будет недоволен. Как думаешь, Ленок?
      Та кивнула.
      - Ну а что будем делать, Борис Максимович? Звонить девочкам?
      - Так... - рассеянно помассировав виски, пробормотал Размахов. - Тут ведь должна была Марина подгрести. Я, собственно, на нее рассчитывал.
      Лена покачала головой:
      - Никакой информации от нее не поступало.
      - Хм... Это плохо. Можно, конечно, ограничиться бархатом и разные там хреновины расставить... - задумчиво говорил Размахов. - Но не будет того эффекта. Ничто не может заменить живую женщину в качестве натуры... Ну вот что, Лена, ты что хочешь делай, а модель найди. Но чтобы шея и руки первый класс.
      В коридоре раздались тяжелые шаги нескольких пар ног. Звук шагов сопровождался лязгом и звяканьем металлических предметов.
      - А вот и брюлики! - улыбнулся Размахов.
      Через секунду в дверном проеме появились несколько громадных фигур в камуфляжной форме. Омоновцы были вооружены автоматами, лица их выражали непреклонную решимость. Один из них нес средних размеров металлический чемоданчик, прикованный наручниками к его запястью.
      - Без опозданий! - похвалил Размахов. - Вот это точность, это я понимаю. Нам бы так.
      - Стараемся... - улыбнулся омоновец с чемоданом.
      - Давайте бумаги, или что там у вас.
      Омоновец дал Размахову подписать бумаги, после чего отстегнул браслет наручников.
      - Это единственный вход? - поинтересовался он.
      - Нет, есть еще выход во двор.
      - Нам приказано блокировать все входы и выходы на время съемок. Для того чтобы исключить всякие случайности. Понимаете?
      Размахов кивнул:
      - Конечно. Так и нам будет спокойнее. Лена вам покажет все входы и выходы. Можете занимать круговую оборону.
      Лена вместе с омоновцами вышла из комнаты. У дверей остались стоять двое из них.
      - Сейчас посмотрим, что там в чемодане... - Размахов, сверившись с одной из бумажек, набрал код, щелкнул замками и открыл чемодан. Вынув из него красивую бархатную коробочку, он поднял ее крышку и извлек из футляра необычайной красоты бриллиантовое колье. Лучики, отражающиеся от бесчисленных граней больших и маленьких бриллиантов, будто бы наполнили комнату живым светом. Размахов с восхищением смотрел на колье. Даже омоновцы, казалось, были поражены увиденным. - Да, это вещь! - негромко произнес Размахов, рассматривая колье со всех сторон, перекладывая его из одной ладони в другую, заставляя его играть в свете настольной лампы.
      За спиной Размахова чуть скрипнула дверь. Он тут же обернулся. Омоновцы заученными до автоматизма движениями скинули автоматы с плеч и щелкнули затворами.
      В углу, за дверью, стояла Маша Кузнецова. Все это время она старалась не производить ни звука, однако какая женщина устоит, когда в нескольких шагах от нее находится блестящее бриллиантовое колье?! Она попыталась выглянуть из-за распахнутой двери, не удержала ее и тем самым обнаружила свое присутствие.
      - Эт-то еще что за явление? - строго спросил Размахов. Омоновцы, видя, что перед ними не бандит, а всего лишь худенькая девушка с большими испуганными глазами, усмехнулись и опустили свои автоматы.
      Размахов, не выпуская из рук колье, подошел к Маше:
      - Ты кто?
      - Ма-ш-ша... - пролепетала она.
      - Что за Маша?
      - Я тут... Я проходила кастинг...
      - А! Ну и как? Прошла?
      - Не-ет... - трагически прошептала Маша.
      Размахов понимающе кивнул:
      - Ясно... А почему спряталась за дверью?
      - Я случайно... - Несмотря на то что с ней разговаривал король рекламы, одно имя которого приводило с состояние священного трепета всех без исключения претенденток на место в агентстве "Максима", Маша не сводила глаз с колье. Очень уж оно было красивое.
      - Что значит - случайно? Тебе известно, что за случайно бьют отчаянно? - насмешливо поинтересовался Размахов.
      Маша засопела, не сводя глаз с колье. Размахов, проследив ее взгляд, чуть помахал сверкающими бриллиантами у нее перед носом.
      - Нравится?
      - Угу... - чуть слышно прошептала Маша и кивнула.
      В комнату вошла Лена.
      - Ну все, Борис Максимович, охрану расставили, можно... - Тут она заметила Машу и тотчас угрожающе сложила руки на груди: - А ты тут почему?! Я же тебе сказала! А ну!..
      Ее рука вытянулась в направлении выхода, указательный палец с длинным ухоженным ногтем был похож на диковинное колющее орудие.
      - Постой, постой, Ленок... - задумчиво произнес Размахов. - Ты мне скажи, кто-нибудь из девчонок нашелся?
      - Сейчас, сейчас, Борис Максимович, я мигом, - испуганно заверещала Лена, бросаясь к столу.
      - Ты погоди, - разглядывая Машу, сказал Размахов, - погоди...
      Он взял Машу за руку и вывел на середину комнаты.
      - Ну-ка давай на тебя посмотрим...
      Размахов повернул колпак настольной лампы и направил ее на Машу.
      - Мне-то только шея нужна. И руки...
      Он приподнял ее подбородок, провел тыльной стороной ладони по длинной шее, ключицам, чуть отогнул ворот платья, потом взял Машину руку и внимательно осмотрел кисть и особенно пальцы.
      - Ты откуда?
      - Из Воронежа.
      - Пальчики красивые... Мать домашней работой заниматься не заставляет? Стирать, там, воду из колодца носить...
      - У нас дома водопровод... - чуть обидевшись, сказала Маша.
      - А-а, ну да, да... Гляди, - Размахов взял Машу за обе руки и кивнул стоящей рядом Лене, - и ноготки целые, одинаковые. Свои, что самое главное. Не люблю эти потемкинские деревни...
      Маша от этих слов даже чуть подняла голову. Ногти были ее гордостью. Сколько хлопот они ей доставляли! Какую осторожность нужно было соблюдать, чтобы, не дай бог, не сломать какой-нибудь из них, после чего со слезами пришлось бы стачивать и все остальные. Сколько всяких примочек, ванночек, витаминов было истрачено, сколько дорогущего лака! И вот результат! Сам Борис Размахов похвалил ее ногти. Ногти никому не известной воронежской девчонки.
      Маша даже улыбнулась. Размахов, заметив это, чуть погладил ее ладони, а потом приложил к ее запястью колье. Бриллианты изумительно смотрелись на Машиной изящной руке.
      - Смотри, - снова обращаясь к Лене, сказал король рекламы, - очень хорошо смотрится. Никак не хуже чем на профессионалках. А?
      Лена неопределенно повела плечами. Ей не слишком нравилось, что проявившая своеволие и неизвестно как оказавшаяся в такой ответственный момент в офисе девчонка привлекла внимание самого шефа. Но, конечно, ничего возразить она не могла.
      - Так! - Размахов отпустил Машины ладони, посерьезнел и, глянув на колье, положил его обратно в футляр. - Все, решено. Снимаем ее. Быстро на грим, через десять минут чтобы была в студии. Готовая!
      Он подхватил чемодан, папку и, не оборачиваясь, скрылся за дверью.
      Маша, ни жива ни мертва, повернулась к Лене. Та улыбалась, удивленно качая головой.
      - Ну что же, повезло тебе, девочка... Ничего не скажешь, повезло. Ну ладно, пошли на грим.
      Она взяла Машу за руку и повела в боковую дверь. Они оказались в светлой комнате, похожей на парикмахерскую.
      - Вот, - сказала Лена, обращаясь к высокой женщине в небесно-голубом халате, - срочно подготовить к съемке. Шея, плечи, руки.
      - Голову не трогать? - спросила та, придирчиво оглядывая Машу.
      - Нет. Только волосы убери, чтобы не мешали. Через десять минут в студию.
      - Хорошо.
      Она поставила Машу перед огромным, почти в полстены, зеркалом и скомандовала:
      - Снимай платье. Посмотрим, что нужно сделать... Ага, лифчика нет, это хорошо... А то бы пришлось срочно от линий, которые от бретелек остаются, избавляться. Покажи руки... Плечи... В общем-то работы немного... Припудрим, кое-что подкрасим... Лак на ногти положим...
      Ровно через десять минут Маша стояла в студии перед Борисом Размаховым, освещенная лучами софитов. На столе, рядом с невысоким подиумом, были разложены бриллиантовые украшения. Сам Размахов стоял, скрестив руки на груди, и разглядывал Машу.
      - Да ты руки опусти... Здесь все свои, - хохотнул он, - так, приступим. Сядь вот сюда... Начнем с колец...
      Размахов поправил драпировку на столе и кресле, в котором сидела Маша, несколько минут ходил вокруг, выбирая удачный ракурс, потом поставил свет...
      Примерно через час, когда съемка была в самом разгаре, в студию вошла девушка. В руках она держала довольно объемистую сумку.
      - А-а, Марина! - закричал Борис Размахов, увидев ее. - Жду не дождусь... А тут, видишь, срочная съемка... Немного осталось, подожди...
      Та, которую Размахов назвал Мариной, уселась в кресло в углу и стала наблюдать за его манипуляциями. Это была длинноволосая блондинка, которую обязательно назвали бы ослепительной, доведись ей участвовать в каком-нибудь шоу. Впрочем, скорее всего, ей уже доводилось, и не раз. Высокого роста, длинноногая, большеглазая, она так и просилась на какой-нибудь подиум или презентацию. Маша, едва увидев Марину, как-то сникла - от ее едва появившейся уверенности после комплиментов Размахова не осталось и следа.
      Но фотограф не позволял ей расслабляться, отдавая короткие команды:
      - Пальцы вытяни... Подбородок чуть вниз... Плечи распрями...
      Марина курила, держа сигарету длинными красивыми пальцами.
      Минут через двадцать все закончилось.
      - Ну все, девочка, - улыбнулся Размахов, - можешь идти.
      - А... Как же... Что же дальше? - спросила Маша.
      - Дальше? - непонимающе поинтересовался Борис. - Что ты имеешь в виду? Деньги тебе выплатит Лена. Не бойся, не обидим. Получишь по высоким расценкам.
      - Нет, а дальше? Что мне делать?
      Размахов вопросительно и непонимающе смотрел на нее, потом обернулся к Марине:
      - Может, я чего-то не понимаю? Что она от меня хочет?
      Марина ослепительно улыбнулась:
      - Ну какой же ты, Боря... Девочка интересуется перспективами дальнейшей работы. Неужели непонятно?
      - А-а... - протянул Размахов. - Ну вот что, Маша, ты, говоришь, откуда приехала?
      - Из Воронежа, - в третий раз за сегодняшний день со вздохом ответила Маша.