И сейчас рисовала себя как бы со стороны. Она сидела на заднем сиденье полюбившегося русским джипа «Чероки». Дверца справа закрыта не полностью – «на один щелчок», ее можно толкнуть и выскочить из машины. Но куда бежать дальше? Пуля догонит? Нет, совсем другое. Хотя все трое находящихся в машине людей вооружены. У двоих коротко стриженных парней (им лет по двадцать семь-восемь), по всей видимости, пистолеты; третий вооружен более мощно. Марта знала много видов оружия и об этой снайперской винтовке слышала и видела ее на выставке вооружений. Лет тридцати с небольшим человек в очках с дымчатыми стеклами держал в руках американскую винтовку «М92», фирмы «McMillan», оснащенную оптикой. Во что, вернее, в кого можно стрелять из такого мощного оружия едва ли не в черте города, мирного города? Марта на взгляд определила, что весит крупнокалиберная «снайперка» не меньше десяти килограммов, остальные тактико-технические характеристики всплывали в голове как по принуждению. Патрон калибра 12,7 миллиметра «браунинг», длина его просто ужасающая – длиннее пачки сигарет, начальная скорость пули что-то в пределах километра в секунду.

Джип стоял на небольшой возвышенности у правобережья Эльбы, скрытый в кустах, отсюда хорошо просматривались автозаправочная станция и магазинчик, примыкающий к техническому зданию. Расстояние примерно двести пятьдесят метров.

Неожиданно пришло сравнение с чикагским, кажется, снайпером, который подкарауливал свои жертвы именно на автозаправочных станциях. Неужели и ей решили продемонстрировать нечто подобное? Но это же бред! Такое невозможно! И зачем? И ее сделать соучастницей, что ли?

По отношению к сервису джип стоял под небольшим углом, так что снайперу было удобно. Сошки на оружии сложены, упором служило опущенное стекло со стороны стрелка, на его кромку для пластичности положен кусок толстого поролона.

Хорошая винтовка, нервничала Марта, отличная компоновка. При сохранении прежнего ствола от «М93» общая длина оружия сократилась едва ли не на полметра. На сорок сантиметров. Что они задумали?

В руках бинокль. Отличный. Армейский. Фирмы «Zeiss Victory». В него видно даже громадную родинку под ухом служащего, заправляющего подъехавшую «БМВ». Что, в него стрелять собираются?

Марта оторвала взгляд от бинокля и покосилась на снайпера. Однако парень, сидящий рядом на заднем сиденье, приказным тоном бросил:

– Смотреть вперед!

– Куда вперед?

– Просто прямо. Ты все увидишь. И не дергайся, сиди спокойно.

– Чего вы хотите?

– Еще одно слово, и я заткну тебе пасть тряпкой!

На немецком этот парень говорил с едва уловимым акцентом. Марта много времени провела в Югославии и могла бы сказать, что акцент у него хорватский. Однако парень был русским.

«Ты все увидишь».

Что?

Сердце в груди екнуло: к станции подъехал немецкий автозаправщик серии F2000, выпускающийся на заводе в Зальцгиттере. Тяжелый, мощный, блистающий, как не менее знаменитый американский «Питербилт», хромом, отливающий свежей краской. Не нужно иметь богатого воображения, чтобы представить, как громадная пятидесятиграммовая пуля врезается в борт бензовоза…

Какими патронами снабжена эта «девяносто вторая»? Любые убойные, хоть обычные, хоть бронебойные или бронебойно-зажигательные. А есть бронебойно-осколочно-зажигательные. Вообще жуть.

Жутко, что в городе работает группа, оснащенная таким оружием, очень удобным для диверсионных групп, мелких парашютно-десантных подразделений, пеших групп дальней разведки, не имеющих тяжелого вооружения.

Автозаправщик остановился. Марта в любое мгновение готова была услышать: «Смотреть!» Смотреть, как после громкого хлопка взметнется в нескольких стах метрах отсюда, под оглушительный гром, столб пламени, окутанный клубами угольного дыма.

Зачем? Какова цель? Напугать? Так она уже напугана.

А в голове вертится каруселью всего одно слово: демонстрация… демонстрация… демонстрация… И нет этому головокружению конца.

Сейчас будут «демонстрировать»?

Глазам уже больно. Ресницы слипаются от противного пота, который заливает глаза. Окно приоткрыто, но в машине жарко, непереносимо душно.

Душно…

Не будучи ясновидящей, Марта знала, что через какое-то время ее неудержимо вывернет, выплеснет, стошнит на дорогую кожаную обивку сиденья, на свои потертые джинсы и аккуратно отутюженные брюки соседа.

Маленький «семейный» «Фольксваген-фургон» подъехал как-то незаметно. Он совершенно потерялся на фоне автозаправщика, слился с его слегка зеленоватыми боками. Вот на него надо смотреть – прозвучал в голове незнакомый голос. На него.

Из машины вышел водитель – лет сорока мужчина, – перебросился парой слов со служащим, покачал головой, что-то сказал жене, склонившись к передней дверце.

А за стеклом задней, также наполовину приоткрытой, показалась белокурая головка девочки лет девяти-десяти…

И все. Марта была не в состоянии оторвать взгляда от ее красивого личика. Она боялась моргнуть, чтобы не пропустить страшный момент. Никто ей не приказывал смотреть, сама намертво приковала взгляд своих внезапно ввалившихся глаз.

Она не вздрогнула, когда в салоне прогремел настоящий гром, не зажмурилась, когда не увидела больше детской головки в салоне машины. Голову девочки словно снесло обухом топора… В одно мгновение. Словно опытный палач-садист во время удара перевернул в руках топор и нанес сокрушительный удар обратной стороной.

«Поехали!»

Кто это сказал?

– Убери бинокль, дура!

Что-то вырывают у нее из рук, а она никак, никак не хочет расставаться с чем-то, словно с памятью, пусть жуткой, но памятью.

Нет, ее не вырвало, ее прорвало слезами. Она рыдала в голос, но слышала каждое слово, обращенное к ней.

– Я убил совершенно незнакомую мне девочку. Теперь представь, что я сделаю с твоей дочерью. Если я увижу хотя бы один отрицательный жест, услышу слово «нет»… Ты все видела. И увидишь. Когда я начну работать с твоей девчонкой, видеокамера будет включена.

Этот кошмар не отпускал и не мог отпустить Марту. Она вскакивала по ночам в мокрой от пота майке, со слипшимися волосами, с тяжело вздымающейся грудью. Дергалась, чтобы в очередной раз представить, как разлетается в кровавый прах детская головка.

Марту сломали так, как не ломали, наверное, ни одного человека на этой трижды грешной земле. Ни одного.

Уверена ли была она в своих силах, если страх за дочь не так уж сильно сдавливал горло? Отчего-то Марте казалось, что все закончится хорошо, нужно только выполнять все требования этих людей. Они были единственными гарантами неприкосновенности ее ребенка, больше никто, ни один живущий на этой земле, трижды, четырежды проклятой. Только палач сможет ослабить узел веревки, только он один. Только на него надежда.

12

Москва, 6 апреля 2004 года, вторник

Из сводок группы наружного наблюдения.

...

…1 апреля в 16.30 объект сел в свою машину (четвертая модель «Жигулей», госномер Т309ЕК99). Проследовал по Смоленскому, далее – по Новинскому бульвару до «Баррикадной». Затем по Красной Пресне и Звенигородскому шоссе. Свернул во 2-й Звенигородский переулок и заехал на автостоянку. Поставив машину (17.10), объект умеренным шагом дошел до своего дома (Декабрьская, 9). По пути купил в киоске газету. До 8.30 следующего дня (2 апреля) из дома не выходил.

…2 апреля в 8.45 объект сел в свою машину и со стоянки повел ее обратным маршрутом. По пути не останавливался. В 9.25 вошел в офис…

В 10.40 объект сел в свою машину и вернулся прежним маршрутом домой, поставив машину напротив подъезда. До 17.15 из дома не выходил. В 17.55 на своей машине объект доехал до пересечения Хорошевского шоссе и улицы Зорге. Ровно в 18.30 в машину села женщина лет сорока – сорока пяти, одетая в длинное пальто темно-зеленого цвета. Объект на высокой скорости поехал по улице Зорге, свернул на улицу Алабяна. В районе площади Расковой объект ушел из-под наблюдения. В 20.10 вернулся домой…

…В 18.35 (3 апреля) объект снова встречался с женщиной на прежнем месте. Выяснить ее личность пока не удалось. Объект на невысокой скорости поехал по улице Зорге, однако машину с группой наружного наблюдения подрезала «БМВ» пятой серии, и из нее вышли четверо подвыпивших парней. Конфликта удалось избежать, но объект снова ушел из-под наблюдения. В 20.25 объект вернулся домой…

...

Борович по отношению к Артемову был контрразведчиком. То есть обязан был не доверять институированно. Он внимательно изучил сводки. 4 и 5 апреля Артемов ни с кем не встречался. Выходил из офиса, садился в свою машину и ехал домой. По пути покупал в киоске «Роспечати» газеты.

Генерал решил снять наблюдение. Артемов данное ему поручение выполнил: «пробил» «Ариадну» по своим каналам. При этом «засветил» свой контакт в ГРУ. И контакт очень мощный, скорее, из управления оперативной разведки, где Артемов проходил службу.

Проходил. Потому не мог делать запросы от своего имени. Подпишись он «полковник Артемов», какой дурак ответит хотя бы невнятной закорючкой?

И вообще сделал он не так много. Телеграммы, полученные из штабов ГРВЗ и СКВО, виделись отмазкой. Впрочем, как его попросили, так он и сделал. И заглох, резко сбросив обороты. «Двигатель» же Боровича ворчал еще два дня – с 4 по 5 апреля, когда Москву в очередной раз завалило снегом.

Что касается Марты. Вчера она полдня провела в Государственном историческом музее, где в рамках года Германии в России 3 апреля открылась выставка «Москва – Берлин, Берлин – Москва».

13

Капитан вытянулся на мгновение и, не дожидаясь приглашения, подошел к рабочему столу генерала армии, одетого в военную форму. Игоря Ленца не было на рабочем месте около двух часов, но по его же приказу тексты телеграмм, касающихся «Ариадны», незамедлительно передавались Артемову.

Ленц посверлил адъютанта своими колючими и в то же время насмешливыми глазами. Потом глянул в окно, расположенное слева от рабочего стола, и прищурился от яркого солнечного света, проклюнувшегося сквозь брешь в сизоватом облаке.

– Что у тебя? – наконец спросил он.

– Донесение от Михаэля, товарищ генерал.

– Можешь идти, – отпустил Ленц капитана.

Спрут внимательно прочел сообщение от резидента ГРУ в Берлине. В сообщении речь шла о том, что местонахождение Карла Зельмана и дочери Марты Зельман Каролины не установлено, что Карл имеет односторонний телефонный контакт. Также начальник управления ознакомился с распечаткой телефонного разговора Зельман – Витте. Артемов установил-таки, что дочь Марты похищена; однако, подумал Ленц, это и дураку понятно. Хотя Артемова таковым никогда не считал. Полковник, попав в «непонятную ситуацию», сделал единственно верный ход – вышел на самого руководителя военной разведки, причем единственно возможным способом – вызвав огонь на себя. Спрут знал все до слова, о чем говорили Артемов и его бывшая помощница.

«Шеф вызывал тебя?»

«Да».

«И что?»

«Сказал, что мы оба доиграемся». «А про себя он не забыл?»

Артемов, подписывая телеграммы от имени начальника ГРУ, действительно вызвал огонь на себя. Только таким способом ему можно было избежать прямой угрозы, если ГРУ причастно к похищению дочери Марты. В любом другом случае Артемову дали бы доиграть хотя бы до середины. А так он выяснил, кто враги, а кто свои. Свои остались своими. Также не надеялся, что попадет на ковер к шефу; то, что его закатают в этот ковер и вторично вынесут на помойку, Артемов исключал изначально. «Он вел хорошую игру», – еще раз похвалил бывшего сотрудника генерал Ленц.

За круглосуточным наблюдением за одним объектом необходимо до тридцати оперативников, работающих посменно. В «Аквариуме» придерживались примерно такой же тактики. Сейчас больше сотни оперативников не спускали глаз ни с Артемова, ни с Марты и ее коллег. За Боровичем также было установлено круглосуточное наблюдение, в эту группу «наружки» вошли самые опытные «филеры» военной разведки.

Одна из групп наружного наблюдения получила нахлобучку по полной программе. 3 апреля она отсекла на своей «БМВ» «хвост», тащившийся за машиной Артемова от Хорошевки, на улице Зорге. «Он медленно ехал», – оправдывался старший группы. «А ты теперь будешь быстро ходить».

«Бумер» у них забрали.

Глава 3

ОПЕРАЦИЯ «ЦИРКУЛЬ»

14

Человека, в огромный кабинет которого вошел Александр Борович, он никогда не называл по имени-отчеству, лишь официально – товарищ генерал, не прибавляя «армии». Были бы 20-е на дворе, Борович жадно называл бы его товарищем наркомом. Он никогда не сидел напротив его рабочего стола, лишь вместе порой коротко сиживали за длинным столом для совещаний, находящимся здесь же, заставленным, как на утро второго свадебного дня, бутылками с минеральной водой.

«Товарищ генерал», которого за глаза называли Зубром, любил «Дворцовую»; из крепких напитков предпочитал настоящую «Зубровку», из легких вин – грузинское «Алазани».

Он был невысокого роста, с отнюдь не представительной внешностью. Имидж делал его долго, выдерживал в деревянных бараках, казармах, под резкое гавканье строевых песен… Давно это было. Когда Зубра называли сначала «товарищ сержант», потом – «товарищ капитан»…

Зубр любил головные уборы с уродскими щегольскими высокими тульями и непомерно огромными козырьками. Раньше он обшивался в Доме военной одежды на Полежаевке, сейчас – в высококлассных ателье.

Ему очень шли очки в роговой оправе, обязательно в коричневатых тонах и с тонированными же стеклами. А к ним, в свою очередь, подходил черный военный берет без каких-либо «украшений». У него были длинные сильные руки, широкие плечи, жена-красавица и сын – явно не в нее, как и отец – коренастый и ширококостный. Он не любил мэра Лужкова, его любовь к лошадям. Он не возлюбил бы его даже за любовь к БТРам.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.