Елена Нестерина

Склад съедобных улик

Глава I

Будни писателя детективного жанра

Апрельским днем на перемене между четвертым и пятым уроками ученик седьмого класса «В» Антон Мыльченко стоял у окна и напряженно думал. Думать было о чем – ведь вот уже почти месяц в голове его постоянно складывался детективный рассказ. Главным героем этого детективного рассказа был, конечно же, он сам, Антон Мыльченко, – под литературным псевдонимом Антон Великолепенский. Люди из реальной жизни тоже постоянно так или иначе попадали в этот рассказ, иногда даже мешали своим присутствием. Антоша мысленно боролся с ними, волей своего писательского воображения заставлял попадать в самые сложные ситуации и вести борьбу между собой.

«Вот кто это сейчас пошел? – думал Антон, присматриваясь к спешащему по тротуару мужчине в развевающемся плаще. – По всем признакам – потенциальный преступник. Ишь, как он ловко маскируется под простого гражданина… Наверняка только что совершил преступление и теперь сматывается с места его проведения. А эта тетенька? Чего так головой во все стороны вертит? Так и есть. Понял я… На хвост села. Вон той тетеньке, что впереди идет. Присматривается к своей жертве, по пятам за ней движется. Вот как я ее вычислил! Да, ничто не может ускользнуть от пристального взгляда проницательного писателя, открывшего свой новый метод исследования действительности».

Антоша встал на цыпочки и прижал нос к стеклу. Ко всему прочему Антошу охватывало волнение. Дело в том, что он знал одну очень важную тайну про своего классного руководителя. Поэтому сейчас Антону страстно хотелось:

а) с кем-нибудь поделиться своей тайной;

б) расследовать и выяснить все подробности событий, связанных с ней;

в) обязательно вставить этот таинственный эпизод в свой детективный рассказ.

Как со всем этим справиться, Антоша даже представить себе не мог. Поэтому на душе у него было неспокойно.

Как раз в это время мимо Антона проходила по коридору его одноклассница Зоя Редькина. Конечно! Вот кому должен он поведать свои тайные мысли! Антоша бросился вслед за Зоей, но остановился, раздумывая – совсем недавно она очень больно оттрепала его за уши. И причем совершенно ни за что! Антон просто хотел было в очередной раз поведать ей о своей любви и прочитать новое стихотворение. А Зоя… Эх, женщины! Но Антон хорошо знал, что лучшего собеседника и слушателя ему во всей школе с собаками не найти. И Антон, подхватив с подоконника свой рюкзачок с книжками, побежал за Зоей.

– Зоя, послушай, что я хочу тебе рассказать! Дело в другом! Это не про любовь, ты не подумай! – закричал Антон, потому что Зоя Редькина, увидев, кто бросился ей вдогонку, припустила по коридору изо всех сил.

– Я тебя не слушаю! – на ходу зажимая уши, кричала она. – Я уже домой ухожу! Нас с труда отпустили!

Но Антон не сдавался:

– Зоя, ведь ты единственный человек, который с первого класса верит в мои неординарные способности. Ну скажи, ведь веришь?

На свою беду Редькина оглянулась и посмотрела на Антошу. И тут же ей стало вдруг очень жалко запыхавшегося Мыльченко, который чуть не плакал и, кряхтя, несся за ней.

– Типа да… – неуверенно пробормотала она, останавливаясь, но Антону и этого было достаточно.

– Так вот, – захлебываясь, начал он. – Слушай. Я открыл в себе два новых таланта: грамотного и проницательного сыщика – раз и психоаналитика – два.

– И зачем тебе это? – удивилась Зоя, отходя в сторону и пропуская шумную ватагу мощных старшеклассников.

– А вот зачем. Я знаю семейную тайну нашего Петра Брониславовича. – Антон округлил глаза. – Тайну, которая требует разгадки и содействия!

Петром Брониславовичем звали их классного руководителя – преподавателя физкультуры. Он не так давно женился и, казалось, все это время был очень счастлив. Молодая жена часто приходила в школу навестить Петра Брониславовича, поэтому в седьмом «В» хорошо ее знали.

Падкой до всяких тайн и не в меру доверчивой Зое сразу стало очень интересно.

– А что за тайна-то? – громко прошептала она, пристально глядя на Антошу. – Говори быстро.

– Сейчас. На основании улик и вещественных доказательств я могу выстроить психологическую картину драмы человека, развивающуюся на почве семейно-социальных проблем, – подняв указательный палец вверх, сказал Антоша.

– Чего?

– Чего-чего! – Антоша посмотрел на Зою, как на неразумного ребенка. – Я один знаю, что у Петра Брониславовича большие проблемы в семейной жизни. Нужно только все до конца проверить. И когда я тебе предоставлю неопровержимые доказательства, ты просто упадешь! Хочешь?

– Конечно, хочу! – воскликнула Зоя, но тут же осеклась. – А пусть лучше так будет, что у нашего Петра Брониславовича все окажется хорошо? А?

– Нет, Зоя. Поздно… – грустно сказал Антон. – Пойдем, я тебя до дома провожу и все расскажу. Я на труд тогда тоже не пойду… Давай сюда свою сумку, я же джентльмен.

Зоя передала туго набитую учебниками сумку Антону и, раскрыв рот, приготовилась слушать. Поймав, наконец, благодарного слушателя, Антоша Мыльченко взвалил на спину свой рюкзачок вместе с Зоиной сумкой и принялся заливаться соловьем.

Глава II

Таинственная личная жизнь классного руководителя

А рассказывал Антон о событиях, которые свершились в самом недалеком прошлом…

Тогда, в первых числах апреля, на улице стояла холодная погода. Повалил снег, постепенно перешел в дождь. В такую погоду мысли Антона Мыльченко были особенно грустными и тягостными. Его детективный рассказ застопорился на самом интересном месте – там, где главный герой, сыщик новой формации Великолепенский, должен был хватать главного злодея с поличным и при всем честном народе предъявлять преступнику обвинения. Никак Антоша не мог придумать, как его герой-детектив выйдет из создавшегося положения.

Поэтому на большой перемене Антон бросился в спортзал, чтобы посидеть в одиночестве на своих любимых гимнастических матах, погрустить, подумать о детективном рассказе и о своей незадачливой судьбе. Он знал между кучей матов один уголок. Заберешься туда – сто лет никто не найдет. Мягко там, удобно. Сиди себе, грусти, мечтай…

У каждого класса обычно был свой собственный кабинет, в котором ученики собирались и во главе со своим классным руководителем решали какие-нибудь проблемы, проводили классные часы и другие мероприятия. И, конечно же, мыли полы в этом кабинете, поливали цветы, вывешивали там стенгазеты. У седьмого «В» таким кабинетом служил большой школьный спортзал. Его-то и мыли швабрами бедные ученики, в нем проходили их классные часы. Ребята из седьмого «В» привыкли к своему обширному спортзалу и полюбили его. Почти как к себе домой приходили они туда – кто позаниматься каким-нибудь спортом (что очень поощрял классный руководитель и одновременно преподаватель физкультуры Петр Брониславович), кто просто посидеть. Как, например, Антон Мыльченко.

А в этот раз, только Антон подошел к двери спортзала, как она вдруг резко открылась. Антоша еле-еле успел отпрыгнуть, иначе получил бы со всего размаха этой дверью по лбу. Из спортзала выскочил классный руководитель Петр Брониславович.

– Здравствуйте… – начал Антоша, но тут же осекся.

Таким свирепым и при этом растерянным он своего классного руководителя не видел давно. Даже когда Антоша ему на ногу случайно тяжелую гирю уронил, Петр Брониславович не выглядел таким разъяренным.

– Здра! – рявкнул Петр Брониславович, отставил Антошу в сторону и семимильными шагами бросился куда-то по коридору.

Антоша испугался не на шутку: что же это с добрым классным руководителем такое случилось? Он постоял немного, глядя Петру Брониславовичу вслед. А потом юркнул в спортзал. Подобрался к своему гнездышку среди матов, только хотел устроиться поудобнее. А тут…

– И смотрю я, Зоя, а маты-то все растерзаны, будто кто их специально трепал! – Антоша уже давно остановился на тротуаре и, не замечая ничего вокруг, взахлеб рассказывал Зое Редькиной свою историю. – А вокруг везде поролон рассыпан, опилки, еще какая-то труха!

– А что же там такое было? Какой поролон? – взволнованно спросила Зоя. – Почему маты-то растрепаны?

– Петр Брониславович их в клочья разорвал. Сам, понимаешь! И это наш-то Петр Брониславович, для которого спортинвентарь все равно что антикварная мебель. В смысле очень дороги ему и маты, и гантели, и мячики теннисные!

– Да…

– Только я хотел подвергнуть место преступления тщательному исследованию, – вздохнув, проговорил Антоша, – как в зал прибежали ребята здоровые из одиннадцатого класса, начали в баскетбол играть. Ну и не успел я… Они меня в два счета выставили.

Зоя вздохнула вслед за Антоном:

– Жалко. Как бы хорошо выяснить, зачем Петр Брониславович маты порвал.

– Ну так ты меня слушай дальше! – воскликнул Антон. – На следующий день я все перемены за Петром Брониславовичем следил. А он злой, как пес. Кстати, у нас завтра физкультура, вот сама и убедишься. А что может вызвать у нормального человека то приступы злобности, то гнетущей тоски? Вот скажи?

Зоя нерешительно переступила с ноги на ногу и поежилась, словно от налетевшего холодного ветра.

– Любовь, может… – неуверенно проговорила она.

– Правильно, Зоя! – Антон чуть не подпрыгнул от радости. – Какая же ты все-таки понятливая девочка! Вернее, отсутствие любви! По себе знаю… Конечно, нашего Петра Брониславовича дома разлюбили и угнетают. Он молча страдает, приходит на работу – да на бессловесных вещах свое зло-то и вымещает.

– Как я его понимаю, – вздохнула Зоя и вспомнила, как совсем недавно, после очередной родительской порки, она от бессилья и обиды разорвала в клочки и растрепала старого плюшевого медведя. Ни в чем не повинного…

– Я как этот разгром в спортзале увидел, – продолжал тем временем Антон Мыльченко, – так и представил, как Петр Брониславович тут рвал и метал, рвал и метал! Я не растерялся, Зоя. И применил к исследованию этой проблемы свой психологический метод. Не перебивай. Написал я на бумажке все гипотетические причины его плохого настроения и только хотел начать их прорабатывать, как вдруг…

– Что?

– Я увидел ужасную картину! Возле кабинета истории. – Голос юного писателя сделался необычайно взволнованным. Антоша видел, как не терпится Зое услышать продолжение, и ему было очень приятно, что его рассказ вызвал такие эмоции.

– Ну что, что там было, Мыльченко?

Антоша засмеялся, как театральный злодей, а затем произнес:

– А там на подоконнике сидел наш Петр Брониславович, а с ним, с ним…

– Кто? – Зоины глаза округлились, и она даже позабыла моргать ими.

– А с ним учительница истории, молодая Анастасия Геннадьевна. Обнимала его и по голове гладила! – выпалил Антон. – Тут-то я и понял, что у Петра Брониславовича проблемы в личной жизни.

Зоя чуть не заплакала.

– Как же… Наш Петр Брониславович. У него ж такая любовь. Только и слышно: моя Галиночка! Мы с Галочкой! А как на это посмотрит Галина Гавриловна?!

Галиночкой, Галочкой, Галиной Гавриловной звали молодую жену Петра Брониславовича, которой он очень гордился и которую безмерно любил. Она работала технологом на мясокомбинате и, наверно, именно из-за этого была всегда веселой и румяной.

– Вот что, Мыльченко, – подумав, заявила Зоя Редькина. – Я думаю, враки все это. У тебя просто склонность к интриганству, вот ты и выдумываешь всякие глупости. Я верю в вечную любовь, а у Петра Брониславовича и его Галочки любовь именно такая. Вечная. Понял? Так что иди пиши свои стишки и детективы, а к нормальным людям со всякой фигней не приставай.

С этими словами Зоя решительно выхватила свою сумку из рук на миг растерявшегося Антона и зашагала по направлению к своему дому.

– Зоя, ну подожди! Дай мне шанс, я все расследую и тебе предоставлю факты! Я совсем не интриган, Зоя! – Антон бросился за ней, но Зоя прибавила шагу и оказалась у подъезда.

– Любовь – это тебе не стишки про трали-вали, – заявила она, рывком открывая входную дверь.

– Редькина, да постой же ты! – вспылил Антон, в свою очередь, тоже хватаясь за дверь. – Здесь другое! Тайна тут какая-то! Загадка! Маты попорчены, Петр Брониславович то злобствует, то с училкой истории любезничает. Все неспроста! Может, мы с тобой поможем влюбленным супругам воссоединиться, понимаешь? Я разгадаю эту загадку, распутаю клубок! И ты убедишься, что мой талант к психологическому анализу и к детективным расследованиям – это не пустые слова! А реальная помощь человечеству!

Антон притопнул ногой, развернулся и решительными шагами направился прочь от редькинского подъезда. Зоя пожала плечами и вошла в дверь. Вся эта история заинтриговала ее, но Зоя старалась помнить о том, что с мечтателем Антошей связываться опасно. А уж верить его россказням – тем более.

«Великий сыщик Антон Великолепенский шел по следу. Чутье не обманывало его: где-то здесь должны были концентрироваться основные улики. Он оглянулся назад – никого! Интуиция сработала как часы. Раздался выстрел, но за две секунды до этого Антон Великолепенский отпрянул назад, и пуля просвистела у самого его лица. Не останавливаться! Главное – не останавливаться, не упустить след. И Антон, невзирая на подстерегающую опасность, смело бросился по следу. Вот развилка горной дороги. А дальше – пропасть. Что подстерегает там, за углом ущелья? Сыщик Великолепенский смело заглянул за угол, но тут же отпрянул: и преступник, и жертва были там!»– В голове Антона Мыльченко постоянно складывался текст его детективного рассказа. А поскольку главный герой и сам Антоша слились воедино, Антон и вел себя, как сыщик Антон Великолепенский: тихонько крался, внимательно приглядывался к следам и вещественным доказательствам, балансировал на узкой дороге над пропастью, уворачивался от пуль.

И все бы ничего, только крался Антон не по горам и долам, а по школьному коридору, и в этот момент его одноклассники Арина Балованцева и ее верный друг и телохранитель Витя Рындин, самый сильный и одновременно самый скромный и молчаливый мальчик в седьмом «В» классе, уже давно с интересом присматривались к нему.

– Что это наш Гуманоид делает? – глядя на Антона, спросил у Арины Витя.

– По-моему, он взял чей-то след, – предположила Арина и оживилась.

Обычно от нее не ускользало ни одно мало-мальски значительное приключение. Она с радостью ввязывалась в разные экстремальные истории и авантюры. А вслед за ней и Рындин Витя – чтобы помочь Арине в нужную минуту, подстраховать или даже просто утащить с места особо опасных событий. Так он для себя решил, хотя никто его об этом и не просил.

– Ну, чего он там делает? – прошептала Арина, вытягивая шею и присматриваясь.

Как раз в это время Антоша с тревогой на лице осторожно заглянул за угол.

– Ну до чего комичный, – улыбнулась Арина, отходя за стену, чтобы Антоша ее не заметил.

– Крышу ему срывает конкретно, – усмехнулся Витя, тоже прячась. – Ну что, проследим, куда его дальше понесет?

– Давай.

И они двинулись за Антоном, который в упоении семенил в сторону спортивного зала. Остановившись у двери, закрытой на замок, он долго вглядывался в замочную скважину, а затем вздохнул и направился в раздевалку. Потому что следующим по расписанию был урок физкультуры.

– Не толпимся, не топчемся тут в коридоре! – громким голосом крикнул учитель физкультуры Петр Брониславович, окидывая взглядом свой класс. – Сегодня физкультура будет на улице. Так что милости прошу, без разговорчиков, выходите-ка все на спортплощадку.

Одетый в спортивную форму седьмой «В» с недовольным нытьем медленно выполз на улицу. Словно в насмешку над бедными детьми, погода как раз испортилась. На асфальте таял выпавший с утра снег, апрельское солнце спряталось за тучи и только временами очень ненадолго показывалось.

– А ну-ка, ребятки, быстренько пробежали кружочек по стадиону! – крикнул Петр Брониславович.

– Холодно! – умоляюще сложив ладошки, протянула Зоя Редькина и жалобно посмотрела на Петра Брониславовича.

– А ты беги быстрее, Зоя, не ленись! – скомандовал Петр Брониславович и легонько подтолкнул Зою к беговой дорожке. – Круг пробежим, а потом эстафеты!

Класс нестройной толпой медленно потрусил вокруг спортплощадки.

– Видишь, зверствует, – догнав Редькину, заговорщицки подмигнул Антон Мыльченко. – Детей из теплого спортзала на мороз выгнал.

– Вижу, – пробормотала Зоя, ежась от холода.

– А ты мне не веришь, – добавил Антон. – То ли еще будет. От личных проблем не так еще озвереешь.

Целый урок бегая и прыгая на улице, Зоя не переставала думать о том, что же такое случилось с добрым Петром Брониславовичем. И все больше приходила к выводу, что Антон Мыльченко прав. Вот только что произошло? Конечно, у него проблемы, но, может, не любовного характера?

«Он обязательно все узнает, все разведает и выяснит, – бегая в эстафетных гонках, думала Зоя. – Антоша все-таки умница, зря я о нем плохо думала».

Антон Мыльченко, он же сыщик новой формации Антон Великолепенский, времени даром не терял. После уроков он устроился в засаде и заставил дрожащую от холодного ветра Зою Редькину усесться рядом. Засадой в данном случае был голый куст сирени возле входа в школу. За ним-то и притаились сыщик и его боевая подруга.

– Вот он, из школы выходит! – громким шепотом произнес Антон, указывая в сторону двери.

И действительно, со ступенек спустился Петр Брониславович. Он, обычно гордо державший свой мощный спортивный торс, теперь как-то весь сжался, сгорбился и глубоко засунул руки в карманы.

– Видишь, идет, ботинки волочет… – шептал Антон, но Зоя и сама прекрасно все видела.

– Ой, а теперь, смотри-ка, кусок кирпича пинает! – ахнула она.

Антон торжествующе потер руки:

– Сбывается, сбывается мой прогноз, подтверждается версия. Вот оно – доказательство! Кирпич наподдает!

– Ну и что? – не поняла Зоя.

– Психология! – Антон постучал себя по голове. – Понимать надо! Не будет счастливый молодожен обувь портить! Молодожены обычно рьяно экономят семейный бюджет, а он ботинки о кирпич оббивает. Тебе вот что дома за испорченную обувь бывает?

– Лупка, – вздохнула Зоя.

– Ну вот. А чем он лучше тебя?

– Да… – согласилась Зоя. – Значит, теперь Петру Брониславовичу семья по барабану.

– И грустный идет, потому что ему, бедному горемыке, домой не хочется, – заявил Антон. – Давай-ка будем его незаметно преследовать и выясним, куда он направляется.

– Нехорошо подсматривать, – с сомнением сказала Зоя.

– А мы и не подсматриваем, темнота, – уверенно произнес Антоша. – На языке сыщиков это называется «наружное наблюдение». За мной!

С этими словами он выскочил из кустов и перебежками, прячась за толстые столбы школьной ограды, припустил вслед за классным руководителем. Зоя потрусила за Антоном.

Арина и Витя долго смотрели, как удаляются Антоша и Зоя Редькина.

– Так и не пойму, во что они играют, – произнесла, наконец, Арина. – То в кустах прятались, кого-то высматривали, теперь линейками притворяются, за столбиками стоят. Считают, их никто не видит…

– Я сначала думал, что это детективная игра «Гуманоид идет по следу», – ответил Витя. – А теперь и сам не пойму. Если по следу идет, зачем ему тогда Редькина нужна?

Зоя Редькина была самой скромной девочкой в классе. Ее можно было как легко обмануть, так и обидеть. Поэтому мальчишки никогда особенно с ней не связывались.

– Привычка, – заявила Арина. – Ведь они ж с первого класса, горемычные, за одной партой сидят. Но лица у них такие таинственные, что я прям завидую. Какая-то тайна их объединяет.

– Хорошо, что не дерутся, – заметил Витя Рындин. – Я, на самом деле, даже сочувствую Редькиной. С Гуманоидом всю жизнь за одной партой сидеть. От его бредней у самого здорового человека крышу сорвет.

«Гуманоид» считалась основной и далеко не самой обидной кличкой Антона Мыльченко. Как его только не дразнили в школе и во дворе! Но в слове «гуманоид» все чувствовали нечто особенное: таинственное и загадочное. Что и выделяло поэта, писателя и мечтателя Антошу из всего прочего населения города, страны, да и, пожалуй, планеты. Гуманоидом прозвала его одна восторженная старушка, когда он, еще маленьким плаксивым дошкольником, брел со стройки домой, весь обсыпанный блестящим строительным порошком. Да и то – не специально прозвала, а потому, что приняла его за настоящего пришельца из космоса…

– Ладно, пусть сейчас бегут, – сказала Арина, глядя вслед удаляющимся Антоше и Зое, – наблюдение за ними продолжается. И если это у Антоши простое обострение творческого процесса, Редькину придется спасать из его писательских рук.

– А еще – спасать нашего Гуманоида от самого себя, – добавил Витя.

Подождав, пока Зоя и Антон совсем скроются из вида, Арина и Витя свернули в противоположную сторону и отправились по домам.

В небольшой уютной квартире раздавались бравурные звуки фортепиано. За инструментом сидела молодая румяная женщина в спортивном костюме и пушистых тапочках. Широко улыбаясь, она от всей души колотила пальцами по клавишам и внимательно смотрела в ноты, которые были раскрыты перед ней.

Молодой красивый мужчина, тоже в спортивном костюме и босиком, стоял посреди комнаты и старательно занимался с тяжелой гирей.

– Галиночка, ты делаешь поразительные успехи! – радостно произнес Петр Брониславович, потому что красивым спортивным мужчиной был именно он. – С каждым днем твоя игра становится все результативнее!

Галина Гавриловна оторвала взгляд от нотного стана:

– Не смущай меня, Петруша, я еще только разбираю это произведение…

– Тренировка, Галиночка, и еще раз тренировка. Вот залог побед! А впрочем, Галиночка, мне и так твоя музыка нравится. Да, да! Когда я слышу эти прекрасные звуки, мне хочется тягать гирю в два раза быстрее!

Галина Гавриловна засмущалась, но принялась играть с еще большим воодушевлением. По просьбе супруга она сыграла песню «Чижик-пыжик», а потом жизнеутверждающий маршик.

На лице Петра Брониславовича было написано неземное блаженство. Двухпудовая гиря, точно резиновый мячик, с легкостью подлетала вверх усилием его мощных рук. Но вдруг на последних аккордах марша Галина Гавриловна прервала игру.

– Ой, Петя, слышишь? – тревожно воскликнула она.

– Слышу! – пропел супруг. – Прелестно!

– Как же прелестно, когда стучит что-то! – заявила Галина, вновь принимаясь играть, чтобы проверить свою догадку. – Ну что, не слышишь, что ли?

Петр Брониславович положил гирю на пол и присмотрелся к своей супруге повнимательнее.

– Слышу, конечно. Просто ты, Галина, ногти очень длинные отрастила, вот они по клавишам-то и цокают, – выдал он, завершив осмотр.

– Да при чем тут ногти! – рассердилась Галина. – Что-то другое. Послушай! Неужели тебе, Петюньчик, медведь на ухо наступил, и ты не улавливаешь в этих звуках ничего особенного?

Она заиграла гамму. Петр Брониславович прислонил ухо к пианино.

– Никакой не медведь, – пробормотал он. – Ну, слышу. Мотается там что-то внутри. Надо посмотреть.

– Посмотри!

Петр Брониславович закатал рукава повыше.

– Я хоть и не фортепианный мастер, – сказал он, – но инструмент вскрою. Ты, Галиночка, не волнуйся, но отойди на всякий случай подальше. Может, туда мышь забралась.

Галина Гавриловна мышей не боялась. На мясокомбинате у людей нервы были крепкие. Она не стала отходить подальше, визжать и прыгать с ногами на диван. А подошла к своему инструменту сбоку и, когда ее муж снял с пианино переднюю панель, заглянула внутрь.

Это пианино стояло в квартире Петра Брониславовича всего несколько месяцев. Когда-то Галине Гавриловне вдруг захотелось научиться музицировать, и Петр Брониславович не мог отказать в этом своей молодой жене. Тут как раз подвернулся случай – родители ученицы Петра Брониславовича Зои Редькиной мечтали избавиться от музыкального инструмента в доме. За очень умеренную цену они продали фортепиано Петру Брониславовичу и даже помогли транспортировать его до нового места назначения. Музыкального слуха у Зои не оказалось, однако играть на пианино и особенно петь громким голосом оперные партии она очень любила. И вот теперь семья Редькиных была избавлена от мучительных вокально-фортепианных концертов, а в доме Петра Брониславовича с появлением этого инструмента поселилась особенная радость и гармония.

…С большими предосторожностями Петр Брониславович просунул руку внутрь пианино.

– Ну что, Петя, есть посторонний предмет? – с некоторым волнением на лице спросила Галина. – Или все-таки мышь?

– Не пойму, Галиночка, – ответил Петр Брониславович, все глубже просовывая руку в нутро инструмента. – Похоже, я что-то начинаю нащупывать. Что бы это могло быть?

– Ой, осторожно, Петр! – Галина Гавриловна волновалась уже сильнее. – Если это мышь, то она как куснет!

– Нас просто так не куснешь, – заявил Петр Брониславович. – Вытаскиваю! Да, и что же это такое в нашем инструменте?..

Галина Гавриловна сделала шаг назад и, вытянув шею, внимательно присмотрелась к тому, что извлек из пианино ее супруг.

– Что же это за предмет такой? – проговорила она. – Зачем это здесь, Петя?

Глава III

Кулечек каши

«Антон Великолепенский уверенными шагами продвигался по следу преступницы. Он вычислил ее сразу – и ничто не могло сбить его с намеченного пути. Интуиция вновь сработала на сто процентов – преступница двигалась к заветной двери. Дело оставалось за малым…»

– Зоя, Зоя, иди скорее сюда! – сдавленным шепотом крикнул Зое Редькиной Антоша Мыльченко, широкими шагами проносясь по коридору.

Зоя только-только удобно устроилась на окне списывать физику, поэтому Антошин призыв восприняла с недовольной миной.

– Что?

– Это она! За мной, Редькина! – стараясь не упустить свою подследственную из виду, Антон продолжал махать Зое руками. Из-за чего налетел на массивного старшеклассника и еле-еле увернулся от его пинка.

Зоя, едва успев засунуть тетради в сумку и бросив ее на окне, подскочила к Антоше.

– Вон она, видишь! – поспешая вперед по коридору, кричал он и показывал на какую-то женщину в светло-коричневом пальто и с большой сумкой в руках.

– Да кто она такая-то? – не унималась Зоя, стараясь не отставать от Антона.

– Я за ней от самого входа слежу! – прошептал Антоша. – Сейчас ты можешь лишний раз проверить мою интуицию.

Женщина в пальто остановила тем временем какую-то девочку. Зоя услышала даже, что она спросила: «Где тут у вас спортзал?»

– Понятно, что она ищет? Понятно, к кому идет? – не унимался Антоша.

Женщина продолжала свое движение к спортзалу. Зоя и Антон не отставали. Широким жестом, словно у себя дома, женщина распахнула тяжелую дверь спортивного зала и скрылась там.

Зоя и Антоша бежали как только могли быстро. Нужно было обязательно выяснить, что это за женщина и зачем она направляется в спортивный зал. Само собой было понятно, что это не Галина Гавриловна, которую и Антон, и Зоя много раз видели, не школьная медсестра и даже не новенькая учительница. Учительница бы по школе в пальто не разгуливала, а разделась бы в учительской раздевалке на первом этаже. Ни Зоя, ни Антоша не видели эту женщину никогда в жизни.

До двери спортзала, за которой скрылась незнакомка в светло-коричневом пальто, оставалось каких-то десять метров. Но тут из столовой, что находилась как раз напротив спортивного зала, выплыла учительница математики Екатерина Александровна Овчарова. За свой свирепый нрав она давным-давно получила кличку Овчарка. Никого ученики седьмого «В», которые не отличались способностью к точным наукам, не боялись так, как Екатерину Александровну.

– Редькина, Мыльченко, куда это вы летите? – грозно спросила она, тряхнув у них перед носами стопкой листков. – Вы что, не хотите получить результаты самостоятельной работы по алгебре? Вижу, что вам просто наплевать на учебу! Только бы по коридорам носиться!

Антоша и Зоя остановились.

– Хотим получить… – пробормотала тихонько Зоя, хотя наверняка знала, что ее за самостоятельную работу ждет двойка.

Антоша, чья успеваемость по математике также обычно оценивалась между двойкой и тройкой, кивком головы подтвердил свое желание узнать оценку.

– Ну так идите за мной. – Овчарка гордо развернулась и, точно крейсер «Аврора», поплыла по коридору. – У вас сейчас начнется физика, так ведь? Я буду раздавать ваши самостоятельные работы в кабинете физики.

Зоя и Антоша не могли ослушаться свирепую Овчарку. Ослушание могло обернуться штрафными санкциями. Бросив печальный взгляд на дверь спортзала, за которой происходило что-то таинственное, Антоша и Зоя побрели вслед за гордым крейсером – Овчаркой.

Дождавшись своих листочков, на которых твердой рукой Екатерины Александровны были перечеркнуты все решения и выведено по двойке, Антоша с Зоей без всякого промедления полетели к спортзалу.

– Может быть, она уже ушла, и мы никогда не узнаем, зачем эта женщина приходила! – кричал на бегу Антон.

Зоя, успев смахнуть с глаз слезки (она все-таки расстроилась из-за двойки), проговорила:

– Антон, слушай, так, может быть, эта тетенька – кандидат на рабочее место Петра Брониславовича?

– Какой кандидат? – не понял Антоша.

– Может, Петр Брониславович увольняться из нашей школы собрался. По семейным обстоятельствам. А эта тетя – его будущая смена. То есть учительница физкультуры наша будущая!

– Так вот мы и выясним, зачем ему надо от нас увольняться! – с этими словами Антон припал к замочной скважине.

Зоя пристроилась рядом, однако ей места у замочной скважины не хватило.

– Только бы она не ушла, – прошептала Зоя.

Не успела она это произнести, как дверь неожиданно открылась. Удар на этот раз пришелся как раз Антоше по лбу. Он отлетел в угол, Зоя бросилась к раненому. Из широко раскрытой двери тем временем вышла та самая женщина все с той же объемистой сумкой, а за ней следом очень довольный Петр Брониславович. Они не заметили Зою и Антошу, которые сидели на полу за дверью.

– Спасибо вам огромное! Как я вам благодарен! – говорил Петр Брониславович счастливым голосом.

– Ну что вы, не стоит, – отвечала ему дама.

– Позвольте я провожу вас к выходу из школы. – Петр Брониславович сделал широкий жест рукой.

Они зашагали по коридору и скрылись за поворотом.

– Скорее, туда! – вскакивая на ноги, крикнул раненый детектив.

– Больно, Антоша? – поднимаясь за ним следом, спросила Зоя.