Самая справедливая мафия (№4) - Склад съедобных улик

– Пустое, Зоя, пустое! – Антон рванул на себя дверь. – Как хорошо, что Брониславович дверь забыл закрыть! Это нам на руку! Надо торопиться – мы должны тщательно осмотреть место предполагаемого преступления.

Они долго бегали по всему пространству спортивного зала, но так и не нашли ничего интересного. Зоя твердо настаивала на версии, что это приходила всего лишь кандидат на должность учителя физкультуры.

Тем временем Антон простукивал стены, припадал к ним ухом, а затем тревожно двигался дальше.

– Ты чего делаешь? – удивилась Зоя.

Антон внимательно посмотрел на ящики, в которых хранился спортинвентарь, и заявил:

– А думаю я вот что. Это никакая не будущая учительница физкультуры. Фигура у этой дамочки не спортивная, это раз. А я уж в женщинах разбираюсь, поверь. А семейные проблемы – это самая надежная версия. Мы с тобой уже говорили о возможных разногласиях по поводу семейного бюджета Петра Брониславовича и его Галины?

– Ну?

– Что – ну? У тебя родители из-за денег ссорятся? – воскликнул Антон в детективном азарте.

– Бывает. Когда папаша их пропьет, – ответила Зоя. – Ой, ты что думаешь, наш Петр Брониславович стал пьяницей?

– Глупости. Каким еще пьяницей? – заявил Антон, злясь из-за того, что Редькина его не понимает. – Дело совсем в другом. Так вот, раз есть проблемы из-за денег, значит, у Петра Брониславовича нет другого выхода, кроме как заняться торговлей. Все сейчас торгуют, ведь так?

– Ну, так… – нерешительно проговорила Зоя.

– Значит, Петр Брониславович тоже чем-то начал торговать. Бизнесом заниматься, проще говоря. А эта тетка – его компаньон. Они вместе торгуют. А тут, в спортзале, они устроили склад! – торжествующим голосом произнес Антон и широко улыбнулся, довольный своей новой версией.

– А вообще – правда, – согласилась Зоя, минуту подумав. – Какая любовь может быть у нашего Петра Брониславовича с этой женщиной? Она немолодая, некрасивая, Галина Гавриловна в тысячу раз лучше! Да к тому же эта тетка была с большой сумкой, ты же видел, Антоша, эту сумку?

– Само собой. Видел, – серьезно заявил Антон, хотя никакой сумки он припомнить не мог.

– Да, в этой сумке находились их товары для реализации, – предположила Зоя. – Или деньги.

– Естественно.

– Ой, ну, раз это бизнес у Петра Брониславовича, пусть у него с этим бизнесом все будет хорошо, – облегченно вздохнула Зоя, устраиваясь на матах. Было приятно посидеть после такой беготни и нервотрепки.

– Да. – Антон уселся рядом, пнул ногой разодранный кусок поролона. – Семейные проблемы могут вообще из-за чего угодно возникнуть.

– Это ладно, – махнула рукой Зоя. – Главное, что Брониславович с Галиной по-прежнему вместе. А то уж я так расстроилась, что мужчины такие неверные и непостоянные, что решила замуж никогда не выходить.

– Это ты, Зоя, погорячилась, – очень серьезно заметил Антон.

Взгляд его вновь оказался прикованным к разбросанным повсюду ошметкам поролона и опилочной трухе.

– Значит, тогда у Петра Брониславовича просто сделка сорвалась, – покачал головой Антоша. – Вот он в гневе-то тут рвал и метал. И сейчас тоже…

Зоя посмотрела на часы. Перемена заканчивалась, а у нее еще физика была не списана, и подружка Даша Спиридонова наверняка вовсю ругала ее последними словами и искала свою тетрадь. Зоя уже поднялась и направилась к выходу, как Антоша, который все крутился и вертелся на матах, оглядывался и присматривался, вдруг крикнул:

– Смотри, Зоя! Новые улики! Дело не закрыто! Да что же это может значить?

Зоя бросилась к Антону, который, наверное, забыл, что в любой момент в спортивный зал может войти Петр Брониславович и накрыть их. Антоша стоял на корточках, чуть ли не положив голову на пол.

– Смотри! Кулечек. Я знал, знал, что все дело сильно запутано и разгадка таится в чем-то другом! – воскликнул Антон. – Первая версия правильная! Я гений! Видишь, в этом кульке провизия! Спрятана за матами!

Зоя присмотрелась и увидела обычный кулек, свернутый из газеты, в котором была самая натуральная гречневая каша с мясом.

– А вот варенье! Смородиновое! – Антон подтащил Зою в угол.

В это время прозвенел звонок. Зоя со всех ног бросилась к выходу. Ей было уже все равно, побежит за ней Мыльченко или останется в спортзале подъедать из кулька кашу с мясом и вареньем.

Антон последовал за Зоей. Только они поравнялись с дверьми столовой, как Петр Брониславович прошествовал к своему спортзалу. Зоя и Антоша смогли даже услышать, как щелкнул замок, запирая дверь с той стороны.

– Ты все поняла? – спросил Антон.

– Теперь да. – Зоя печально склонила голову.

Оба были так потрясены новой информацией, совершенно случайно свалившейся на них, что, не сговариваясь, решили прогулять физику. Отыскав свои вещи возле кабинета физики, они спрятались под лестницей.

«Сыщик Великолепенский знал о коварстве женщин. И теперь, в ходе следствия, тайное стало явным, показав миру свой жестокий оскал. Та, что была для Петра, друга Антона Великолепенского, нежной, доброй, любимой и единственной, вдруг превратилась в противную злобную фурию. Она отказалась от самой главной женской функции в семье – нагло и жестоко перестала готовить пищу. И теперь несчастный друг знаменитого сыщика гордо страдал, не решаясь ни с кем поделиться своей тайной…»

– Ну чего ты такой убитый сидишь? – поинтересовалась Зоя Редькина, потому что Антоша замолчал и сидел, нахохлившись, уже минут десять.

– Бедный Петр Брониславович, – точно во сне, произнес Антоша после длительной паузы. – Это же надо так человека довести… Ну и жена ему попалась. Не готовит ему никаких домашних блюд, последнюю пищу отнимает и нервирует.

– А он в гневе маты треплет? – решила уточнить Зоя.

– Понятное дело, – авторитетно заявил Антон. – Взбесишься от такой жизни. Это ж надо, гордый человек. Не заставляет готовить эту свою Гавриловну, не унижается до разборок. Сам себе еду покупает.

– Провизию в спортзале держит! А когда нас нет, все это ест! – ахнула Зоя.

– Понимаешь, почему у нас физкультура на улице была? Потому что там он обед готовил. На плитке, наверно, на электрической суп у него кипел! Эх, если бы мы подольше в этом зале побыли, нашел бы я это вещественное доказательство! Плитку.

– А готовит он, наверно, себе невкусно, – проговорила Зоя, и перед ее глазами поплыли картины приготовления пищи Петром Брониславовичем. – Попробует – несъедобно. Оттого и нервничает. Подбегает к матам – и давай их увечить.

– Помнишь, какой Брониславович грустный домой шел? – спросил Антоша. – Не шел, а просто плелся. А там, дома, его обижают! И возвращается он опять в свой спортзал, вытащит кулек каши, поклюет, погрустит…

Зоя и Антон пригорюнились. Петра Брониславовича было жалко до слез.

– Ну надо же, как у них не сложилось, – вздохнула Зоя. – Как же теперь Брониславовичу быть-то? Ведь он совсем к хозяйству не приученный. Помнишь, как у него варенье лежало? Люди обычно варенье в вазочку или в баночку кладут, а Петр Брониславович прямо так, на пол вывалил.

– Да она ж у него все отобрала, какие вазочки! – фыркнул Антоша. – Оказывается, Галина эта Гавриловна – монстриха еще та!

Женщины Антону были сейчас остро неприятны. Он решил, что никогда больше не будет влюбляться. Антоша задумался, представляя своего героя Антона Великолепенского одиноким и неприступным. А все любовные истории с участием своего героя, которые он сочинил до этого, с презрением отверг.

– А тетенька-то эта добрая оказалась! – догадалась Зоя. – Она знаешь, зачем приходила к нашему Брониславовичу? Продукты она ему приносила, подкармливала! Целую сумку пищевых продуктов!

– Точно! – Антон хлопнул ладонью по своему рюкзачку. – Никакая она не компаньон! Петр Брониславович вряд ли имеет способности к торговле.

– Может, она его родственница. – Зоя активно развивала свою мысль. – Не мама – это точно. Потому что он ей говорил: «Спасибо вам!»

– Да. Точно. Дальняя родственница. Узнала о беде и тут же примчалась. – Отношение Антоши к женщинам несколько потеплело. Теперь он считал, что среди них обязательно попадаются добрые и хорошие. В основном, конечно, пожилого, а также Зоиного возраста. А уж эти молодые красотки, типа Галины Гавриловны…

– Знаешь, что? – Зоя Редькина почувствовала себя непреклонной и решительной, что с ней бывало очень редко. – Мы тоже должны помочь нашему Петру Брониславовичу. Мы тоже будем его подкармливать.

Антоша сложил ладошки возле сердца:

– Ах, какая же ты благородная натура, Зоя! Я тобой просто горжусь! Я создам о тебе самое прекрасное стихотворение, которого еще не было на свете! Я напишу о своей любви к тебе! Я…

Но Зоя остановила его. Она уже была полна самых разных планов по поводу того, как помочь бедному Петру Брониславовичу продержаться в столь трудное для него время семейного разлада.

– Значит так, – уверенно сказала она. – Будем ему продукты тайно подкладывать, чтоб он ни в коем случае не догадался, что это делаем мы. Он ведь гордый. Естественно, как узнает, тут же откажется.

– Логично.

– А вдруг Петр Брониславович даже решит, что это ему жена продукты носит? – Зою посетила новая мысль. – И помирятся они! Ведь может такое быть, Антон?

– Вполне.

– Так. Самое основное что? – Зоя на миг задумалась. – Пробираться сюда незаметно. Ты будешь меня прикрывать – на шухере стоять, а я в спортзал носить провизию. Надо начать прямо сегодня. У вас что дома на обед?

– У меня мамочка вроде борщ варила… – неуверенно проговорил Антоша.

– В банку налей.

– Ага. – Антон с воодушевлением потер руки: представил, как он будет рисковать, пробираясь мимо своей мамы к кастрюле с борщом. – Знаешь, я еще и мясо ему прихвачу. Настоящие мужчины любят мясо.

– Так, а у нас на обед тефтели и макароны по-флотски. – Командира Зою Редькину было просто не узнать.

– Тогда не будем терять время, Зоя. Побежали. – Антону тоже хотелось командовать – ведь именно себя он считал руководителем операции. – Физику прогуляли, английский тоже пропустим. Не беда.

– А на противную геометрию придем, – согласилась Зоя. – Чтоб лишний раз не нарываться.

Они осторожно выбрались из-под лестницы и направились к выходу из школы. В раздевалке висели куртки, но лучше было за ними не ходить, не рисковать, потому что у дверей раздевалки стояли дежурные и вполне могли завернуть Зою и Антошу обратно на уроки.

К большому счастью, никто из учителей не поймал их в коридоре. До выхода из школы оставалось совсем чуть-чуть. И тут Зоя вдруг вспомнила:

– Мыльченко, погоди! Мне надо к кабинету физики вернуться! Беги домой один! Наливай борща!

Антоша удивленно посмотрел на нее.

– Зачем?

– Беги один, говорю. – Зоя развернулась и понеслась обратно, на ходу вытаскивая что-то из своей, как всегда, туго набитой сумки. – Я ж у Спиридоновой физику списывала, а тетрадку-то забыла ей отдать! Как она там без тетради сидит, ведь у нее, наверно, домашнюю работу как раз проверяют! Ой, поставят теперь Спиридоновой двойку! Из-за меня!

Антон, который все это время бежал вслед за Редькиной, крикнул:

– И что ты собираешься делать?

– Я тетрадь под дверь подсуну, – ответила Зоя. – Спиридонова сидит как раз на том ряду, который у двери, да еще и на второй парте. Обязательно увидит и поднимет свою тетрадку с пола.

– А училка не заметит, как Спиридонова эту тетрадку будет поднимать? – с сомнением произнес Антоша.

– Ну а что ты еще предлагаешь делать? – пожала плечами Зоя. – Тем более что физичка видит плохо. Скорее всего, она ни о чем не догадается.

Зоя и Антоша уже добежали до кабинета физики. Взяв тетрадку Спиридоновой, Зоя присела возле двери и медленно принялась пропихивать эту тетрадку в зазор между дверью и полом. Антон на цыпочках подошел к ней, а затем приземлился на корточки. Он хотел чем-нибудь помочь Зое.

Однако в этот момент дверь распахнулась. На пороге стояла учительница. Только не добрая старенькая учительница физики Аполлинария Ивановна, а грузная и грозная Овчарка.

– Редькина, Мыльченко, что это вы тут по полу ползаете? – спросила Овчарка, наступая ногой на спиридоновскую тетрадку. – Тетради какие-то под дверь суете?

– Мы… – срывающимся голоском начала Зоя.

Антоша вообще не мог выговорить ни слова, потому что он никак не ожидал увидеть Овчарку на уроке физики.

– Вы пытаетесь сорвать нам урок! – тихим голосом, от которого у всех сидевших в классе мороз пошел по коже, проговорила Овчарка. – Я пришла в свое собственное свободное время заменить вашу учительницу физики, которая заболела, а вы… цирк тут устраиваете. Ведь и так целый класс двоечников. А уж вы, Мыльченко с Редькиной, – это отдельная история о скудоумии! А туда же!

Грустные и поникшие, стояли Антоша и Зоя в коридоре, не решаясь войти в класс.

– Что вы там топчетесь? – Овчарка прошествовала к доске. – Вы по-прежнему отказываетесь учиться? Что и говорить – хорошо, просто замечательно у вас тут в седьмом «В» с дисциплиной…

– М-м-можно войти? – неуверенно проговорил Антон.

– Куда войти, Мыльченко? – продолжала глумиться учительница. – Урок давно начался. Или вы лучше других? Гуляете где-то, по полу ползаете. Просто клоуны какие-то.

– Нам… Выйти? – чуть слышно спросила Зоя.

В классе кто-то хохотнул, но сразу умолк под грозным взглядом Овчарки. Махнув рукой, она скомандовала:

– Садитесь на свои места. Но сначала сдайте тетради с домашней работой.

Зоя Редькина, закрывая ладонью лицо, по которому уже текли слезки, посмотрела на Дашу Спиридонову. Та сидела за партой бледная и несчастная. Было понятно, что двойку за отсутствие тетради с домашней работой та уже отхватила.

– Ну, Мыльченко, сдавай домашнюю работу, – обратилась к Антоше Овчарка. – Клади тетрадь на стол.

– У меня… Я… – начал Антоша. – К сожалению…

– Что значит «к сожалению»? – ехидно спросила Екатерина Александровна. – Ишь, умник, слов-то каких понабрался. Все понятно, нет у тебя никакой домашней работы. Садись на место. Два.

Антоша, сгорбившись, поплелся к своей парте.

– А ты, умница-разумница, – обратилась Овчарка к дрожащей Редькиной, – только под дверями ползать горазда? Тоже физику не сделала? Что ты мне тетрадь свою протягиваешь? Ну ладно, где работа, покажи.

Зоя зашелестела листами тетрадки.

– Вот… Чуть-чуть осталось… – пробормотала она.

– Филькина грамота какая-то, – заглянув в Зоину тетрадку, заявила учительница. – Абракадабра натуральная. Ты, Редькина, учишься в седьмом классе, а почерк, как у пятилетней. Ничего разобрать нельзя. У тебя с мозгами как? Что за человек из тебя получится!

Зоя не могла признаться в том, что она очень торопилась, когда списывала, поэтому все получилось так криво. К тому же подоконник был узкий, тетрадь лежала неудобно…

Тем временем Екатерина Александровна продолжала ее стыдить. Слезы уже градом текли из Зоиных глаз. Она готова была от стыда сквозь землю провалиться.

… – Бегемот бы уже давно понял, как эту задачу решить, папуас с вершины пальмы! – потряхивая перед носом у Зои скрученной в трубку тетрадкой, злобно вещала Екатерина Александровна. – Ну а ты что, совсем бестолковая, так надо понимать?

– Екатерина Александровна, прекратите оскорблять Зою, – донеслось вдруг с последней парты у окна. – Разве вы не видите, она плачет.

Все, и Екатерина Александровна в том числе, посмотрели на Арину Балованцеву – ведь это она говорила сейчас, не отводя своего твердого взгляда от учительницы.

– Что-о?! – от удивления Овчарка даже охрипла.

И тут словно весь класс прорвало.

– Почему вы обзываетесь? – кричал Костя Шибай.

– Чего это Редькина бестолковая? – вторил ему осмелевший Антоша Мыльченко. – Она нормальная!

А Витя Рындин возмущенно добавлял:

– И вообще – ничего мы не целый класс двоечников!

Глядя на это бушующее море, Овчарка попыталась что-то прокричать, но ее никто не слышал. Зашипев что-то себе под нос, она умчалась вон. За это время Зоя Редькина успела забиться в уголок и даже немножко успокоиться. А митинг продолжался.

Но недолго. Потому что Овчарка прибежала в сопровождении Петра Брониславовича. Увидев его, ребята немного утихли и расселись по своим местам.

– Вот, видите, что устроили! Они просто-напросто сорвали урок! – обведя дрожащей от гнева рукой весь класс, заявила учительница математики. – Ваш седьмой «В» совсем отбился от рук! Они же хамят учителю! Нагло! А каждый из них ведь дуб дубом и в физике, и в математике… Я уж не знаю, кто в этом виноват… Усмиряйте их сами. А если уж и вы не справитесь…

– Мы нормальные!

– Никто не хамит!

– Кто это дуб дубом? – раздались голоса.

Но Петр Брониславович, устало махнув рукой, заставил всех замолчать. Он стоял и смотрел на своих подопечных. Ребята вдруг увидели, какой он грустный, уставший и вялый.

– Ребята, – после долгой паузы обратился Петр Брониславович к своему классу, – вы уж потерпите. Не бастуйте. Учитесь себе спокойно, ладно? У меня столько проблем. Давайте, хоть с вами у меня проблем не будет.

Воцарилась тишина. Петр Брониславович постоял еще какое-то время перед классом, затем тихонько сказал Овчарке: «Извините» – и ушел. Овчарка в гневе открыла журнал, немедленно вызвала к доске Игорька Мяскина и принялась тиранить его какой-то сложной задачей.

Теперь всем было понятно, что у Петра Брониславовича случилось что-то нехорошее. В седьмом «В» ребята были незлопамятные, простые. Они быстро переключились со своих бед на обсуждение того, что же могло произойти с классным руководителем. И грозная Овчарка никого не могла напугать. Ни Мяскина, получившего в конце концов двойку, ни Танюшку Астемирову, которая отправилась к доске вслед за ним и вернулась с таким же результатом.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.