Будет больно. Мой эротический дневник

Как мило…

Объявляют рейс. Обнимаю уральца на прощание, целую в щеку. Прохожу за линию контроля. Оборачиваюсь, машу рукой. Я наверняка с ним еще когда-то увижусь. Но на душе пусто и одиноко…

ЧТО БЫ ТЫ XOTЕЛА С НИМ СДЕЛАТЬ?

22 год, июль-сентябрь

По вечерам я занимаюсь репетиторством. Учу детей английскому. На днях привели робкого мальчишку. Папаша его – крутой бизнесмен, удумал отправить сына заграницу. Да во время вспомнил, что Алик ни буквы не знает по-английски.

– Скоро заговорит, – уверяю я родителя и смотрю взглядом палача. – Двух часов в неделю будет достаточно.

Первый месяц мы учим буквы, цифры, слова и словосочетания. Мальчик попался умненький. Настала пора учиться общаться. А какой лучший способ научить языку? Говорить с человеком о том, что ему интересно. А что интересно подростку? Конечно, противоположный пол. Точнее – физические взаимодействия. Секс, короче.

– Listen dude! Do you have any beautiful classmates? Do you like them? What do you want to do with them? (Слушай, малыш, у тебя есть симпатичные одноклассницы ? Они тебе нравятся? А что бы ты хотел с ними сделать?)

…Он мне чертовски, чертовски нравится. Он вырос буквально за пару летних месяцев. Стал выше меня на целую голову, расширился в плечах. И даже на подбородке появилась щетина. Еще эти занятия в тренажерном зале. Мышечная масса у него растет не по дням, а по часам. На свой возраст он никак не выглядит. По меньшей мере на 20. Неожиданно обнаруживаю, что смотрю на него с непедагогическим интересом. Докатилась. А ну прочь, аморальные мысли!

– Hey. What do you think about elder women? (Эй, что ты думаешь о женщинах постарше?)

Соблазнить его нетрудно. Он и так влюблен в меня по уши. Вон, читает текст, а страницу пальцами так и теребит. Не о том ты думаешь! Тебе язык нужно учить, а не на училку пялиться!

С каждым новым уроком наши беседы становятся все более откровенными. Он радостно сообщает, что наконец переспал с девочкой. Вернее, с проституткой. Они сняли ее втроем с друзьями, каждому хватило по три минуты. Ну что, три минуты для начала – очень даже хороший результат. Я им горжусь. Рубашка у него сегодня сексуальная… Такая белая и расстегнута на груди. Так, минуточку! Чуть-чуть наклоняю голову и незаметно заглядываю за воротник. Да у него волосы на груди! Я бы хотела три минуты побыть той проституткой… М-м-м… Наши ноги под столом в каких-то сантиметрах друг от друга. Была не была… черт… дура… Ставлю свою стопу на его ногу. Он перестает читать и мгновенно краснеет.

– Go on reading! It's cold. I wanna warm my feet. (Читай-читай дальше! Холодно, я погрею ножки).

Запинается, читает дальше. Какая прелесть.

Сегодня мы продвинулись сразу на несколько шагов вперед. Теперь Алик понимает: самый шик для настоящего мачо – подчиняться женщине. И играть с ней в игру «Госпожа – раб». «Садись, сынок, я расскажу тебе о садо-мазо». Примерно так это и выглядит. Еще бы сигару мне в зубы и пораскачиваться в кресле. Кто бы посмотрел со стороны на наши уроки. Вместо положенного часа мы сидим три. Так, пора и меру знать.

– Well. You have to go? (Может еще поговорим? А?)

– Yes, I have to. (Давай, мне так нравится с тобой общаться.)

– So, good bye. (Мне тоже, я тебя хочу.)

– Good bye, see you. (Правда? Ты меня за-смущала.)

– Don't forget to do your homework? (Ты будешь обо мне думать вечером?)

– Sure, I'll do it! (Конечно буду, всю ночь буду думать!)

– Ok! (Ок!)

– Ты не сделал домашнее задание? По идее за такой ужаснейший проступок ты должен просить прощения на коленях! Но тебе будет слабо.

– А вот и не будет! – Алик поднимается со стула. На пару секунд застывает в нерешительности и вдруг опускается на колени:

– Простите, что не выполнил домашнее задание!

Я буквально пожираю его глазами. Еще минута, и я накинусь на него.

– Встань сейчас же, иначе я за себя не ручаюсь! – взвизгиваю и облизываю губы.

Алик усмехается и победоносно садится за стол.

Ах, ты, засранец, чувствуешь себя героем, да?

– When should we use Present Perfect Tense? – говорю строгим голосом. Протягиваю ногу под столом и кладу пятку ему между ног. Алик замирает.

– So?!

– The present perfect… is used when the time period… has not finished and… – он сглатывает и пытается вспомнить дальше. Я шевелю пяткой. Он больше не пытается вспомнить. То-то!

22 года, март

Я так сильно хочу его, что решилась. Итак! (Здесь должна быть барабанная дробь.) Он станет моим первым мужчиной. В физиологическом смысле. Разумеется, ему об этом знать не положено. Я же для него олицетворение опытности и разврата. Взрослая тетя, и все, что с этим связано. Не нужно развенчивать миф. Кому сказать, что в 22 года сохранила девственность – так забросают камнями! Лукавлю про камни… Не рискнут.

К этой ночи готовлюсь основательно. Снимаю квартиру на сутки, закупаю еды и пива. Заранее привожу и кладу в шкафчик наручники, свечки, спички… Выходит все слишком пошло… Надо бы побольше изящества. А что сейчас в Театре Драмы?

Оказывается, что в Театре Драмы идет знаменательный спектакль «Убивец». По «Преступлению и наказанию» Достоевского. Надо же, как символично. Покупаю два билета на 18.00. Пусть отрок проникнется возвышенными чувствами перед свиданием с лучшей женщиной в своей жизни (со мной).

Возникает одна проблема. Алик не знает, что соврать родителям. План приходит быстро: в субботу праздник, народ гуляет. Скажет, что отмечает с друзьями. А потом, чтоб поздно не возвращаться, останется с ночевкой. Притянуто за уши, конечно. Но сработать должно.

Спектакль великолепен. Особенно в те моменты, когда я трогаю потную ладошку Алика. И таинственно улыбаюсь. Хотя режиссер тоже постарался. Надо отдать ему должное. Раскольников выглядит очень эротично. Со всеми этими его страданиями. Когда опускается занавес, я уже на взводе.

Заходим в квартиру, включаю музыку. Нежно толкаю его на диван. Сцена поцелуев – 10 минут. Раздевание – 3 минуты. Петтинг– 10 минут. Все, поехали. Сажаю его в кресло, надеваю ему презерватив. И сажусь сверху. С замиранием жду, когда зазвенят небесные бубенчики, с потолка посыплются лепестки роз. И «тело пронзит сладкая неизведанная ранее дрожь». Как пишут в женских книжках. Шесть минут десятого.

Жду 10 секунд, 20 секунд… Дальше ждать просто неприлично. Поэтому начинаю понемногу двигаться вверх-вниз. Нет даже намека на боль. Как и на удовольствие. Однако чувствую сугубо моральное удовлетворение. И на том спасибо.

Одиннадцать минут десятого. Алик тихо стонет и робко дергается. Ende. Встаю и опускаю взгляд. По правилам хорошего тона на этом месте должна быть кровь. Ее возможное появление я заранее объяснила Алику: «У меня вот-вот пойдут критические дни. Так что не паникуй, детка, если это начнется во время секса».

Однако крови нет. А была ли девочка? Ладно, «я подумаю об этом завтра». Как говаривала героиня одного заезженного произведения. А сейчас…

– Я хочу, чтоб ты стал на колени… Становится.

– Заведи руки за спину.

Заводит. Сковываю запястья наручниками. Как он эффектно выглядит. Покусывает губу. Беру прищепки и цепляю ему на соски. Да, знаю, тугие, и с непривычки больно.

Алик пытается сбросить и морщится. Шлепаю его по щеке, притягиваю за шею. И шепчу на ухо:

– Что такое? Что не так? (Ласково.)

– Все так… (Смущенно.)

Звонит мобильный. Пусть звонит. Зажигаю свечу и подношу к его телу. Огонь касается кожи. Алик дергается. Но я крепко держу его за волосы. Остается маленький розовый ожог. И еще один. И еще. Случайно задеваю зажимы. Снова случайно задеваю зажимы. «Этот стон у нас песней зовется». Вот как я понимаю Некрасова.

– Ты меня безумно возбуждаешь, я тебя хочу! – шепчу ему опять и дергаю за наручники. Это чтобы края впивались в кожу. Раздвигаю ноги, подтягиваю его голову.

– Давай!

Он мотает головой

– Нет, я не хочу.

– Что значит не хочу?! – изображаю я гнев. Вскакиваю, хватаю ремень и бью по его спине, груди, ногам, рукам. Он не пытается увернуться. Просто стоит на коленях и дрожит. Как же я его люблю сейчас! Беру с пола ключики, расстегиваю наручники. Стягиваю с груди прищепки. Демонстративно ложусь лицом к стене. Сейчас нужно выглядеть обиженной.

Минута молчания. Наверное, отчаянно соображает, что нужно делать.

– Оксан… (Молчу)

– Оксан, ты обиделась?

– Оксана, ну прости меня…

– Ты будешь спать? (Ой, ну и дурак же.)

– Давай вернемся на 10 минут назад, ладно? Я хочу тебе сделать куни!

Поворачиваюсь к нему лицом. Хорошо, что в полумраке не видно злорадной улыбки. Он целует меня в шею, в грудь, в живот. Опускается ниже. Так. Теперь сосредоточиться и попытаться получить удовольствие. Не очень-то я верю в его первый опыт оральных ласк.

У него такой нежный горячий рот. Слегка корректирую дислокацию своих бедер. Теперь его язык попадает точно в цель. Вот это новости. У него природный талант. С удивлением обнаруживаю, что кончаю. Звонит мобильный. Пусть звонит.

Мы перепробовали около десятка различных поз. Останавливаем свой выбор на доги-стайл. Звонит мобильный. Беру трубку, не меняя позы.

– Да что за настойчивость! Алле!

– Здравствуйте, Оксана Валерьевна, это отец Алика.

Во рту мгновенно пересыхает. Отстраняю мальчишку от себя. Жестом приказываю не издавать ни звука.

– Да, я слушаю?

– Вы извините, что я так поздно звоню, сын не у вас?

– Простите? В каком это смысле?

– Извините, он ушел на английский сегодня в пять и до сих пор не вернулся. А телефон у него отключен.

– Нет, сегодня он на урок не приходил.

– Оксана Валерьевна, да вы мне просто скажите, что ой у вас. Чтоб я не переживал!

– Простите, вы на что намекаете? С какой стати ваш ребенок должен быть у меня? Тем более ночь на дворе! Вы понимаете, что это просто неприлично так поздно звонить! Я могу быть не одна!

– Просто я переживаю, извините. До свидания.

Медленно поворачиваюсь и пристально смотрю на Алика:

– Ты что, не сказал родителям, что останешься у друга?

– Я не знал, как это сказать…

–Подожди, ты что, просто взял и пропал? И телефон отключил? Ты вообще в своем уме? – округляю глаза. Это ж надо быть таким кретином! Приехали! Ну и бред! Сажусь на диван и думаю. Звонок.

– Оксана Валерьевна, это снова я. Скажите же мне, сын у вас, ведь так?

Меня начинает трясти:

– Да вы что себе позволяете?!

– Я с его другом говорил, он мне сказал, что сын в Вас влюблен, и я подумал…

– Ваш сын может быть влюблен в кого угодно, – повышаю голос, – меня это абсолютно не волнует! Если вы забыли, я вам напомню – я преподаю язык. Ни больше, ни меньше! Или, может быть, вы хотите сказать, что я совратила вашего ребенка?

– Нет, конечно, нет, простите. Поймите, я просто переживаю, уже не знаю, что и думать!

– Сочувствую, но ничем помочь не могу. До свидания.

Снова сажусь на диван. Звонок.

– Алле, Оксана Валерьевна, это друг Алика. Он у Вас?

– Послушайте, друг Алика, в вашем возрасте в это время уже давно пора спать. Это во-первых. Во-вторых, кто вам дал мой номер? В-третьих, как вы вообще смеете мне звонить и задавать такие глупые вопросы?

Гудки.

Да… Каша заварилась. Похоже, я начинаю нервничать.

– Дружочек, нам надо серьезно поговорить. Ты штанишки одень и сядь!

Поговорить серьезно не получается. Мальчик шмыгает носом и близок к припадку. Приходится утешать. Эх, дети, дети.

–Так, ладно, не паникуй. Тупость ты, конечно, сделал. Нельзя так с родителями поступать! Ты вообще подумал, как они будут нервничать?! Ну да ладно. Значит, так. Сиди, включай-выключай мобильный, пока не разрядится. Утром поедешь домой. Скажешь, что был у одного из друзей, напился пива и уснул. Батарея в телефоне села. Понятно? Только предварительно договорись с приятелем, чтоб он тебя прикрыл если что! Ты меня слушаешь?

На Алика жалко смотреть. Ты ж моя прелесть. Глажу его по голове, обнимаю.

– Не переживай, ничего фатального не случилось, слышишь? Не убьет же тебя отец! (Гоню прочь неуместные образы Тараса Бульбы и Ивана Грозного.)

До рассвета остается какой-нибудь час… Ну и ночка выдалась.

– У тебя деньги есть на маршрутку? Все запомнил? Ну давай, целую.

Закрываю дверь и ложусь спать. Все мысли потом.

СЕКС И БЕЗДАРНОСТЬ

22 года, апрель

Сегодня я встретила своего одноклассника Женю. Предложил мне собраться небольшой компанией. Пообщаться, выпить пива и просто потрепаться за жизнь. С момента окончания школы прошло уже семь лет. Интересно, как у кого сложилась «взрослая» жизнь.

– А Васильев будет?

– Само собой!

Васильев был моим первым мощным увлечением. Уже в сознательном возрасте – в 16 лет. И как полагается – невзаимным. Помню, зашла в новый класс новой школы (11 класс) и увидела его. Высокого эффектного блондина. Он так заинтересованно на меня посмотрел… По-моему, я ему понравилась. Какая у него хорошая фигура! Наверное, занимается спортом.

Так и было. Он занимался спортом, отлично учился. Был лидером в классе. Вежливый, обаятельный… Мечта любой школьницы. Через неделю я была точно уверена, что это принц на белом коне. Я стала ненавидеть выходные. Потому что не могла увидеть его. С восторгом летела в школу в понедельник. Пока не поняла: мне совершенно ничего не светит. Лучший ученик класса был влюблен в совершенно заурядную, вздорную девицу.

У нее было рябое от веснушек лицо. Да как он мог? Что он в ней нашел? Или она просто ему дает? Да я что ли не дам? Ну да, не дам. Но так он же об этом не знает! И даже не пытается узнать!

Мучительный год… Я пыталась быть самой остроумной. Участвовала в олимпиадах, таскала на школьные вечеринки гитару и пела романсы. Все, чтобы он меня заметил… Узнала, какую газету выписывают его родители. И опубликовала в ней трогательную зарисовку о любви. Подписалась я своим именем и фамилией. Может быть, он прочтет… И ничего, совсем ничего. Когда мы компанией шли из школы, я мечтала прикоснуться к нему. Просто потрогать моего единственного…

О Васильеве я забыла после поступления в институт. Оказалось, что кроме него существует масса симпатичных парней.

Вечеринка в самом разгаре. Все немного выпили. Мы с Васильевым выходим на площадку. Я приглядываюсь к нему. И не могу понять: чего же такого притягательного находила в нем? Совершенно заурядная внешность, глупая стрижка. Дурная пломба в переднем зубе. И главное – совершенно не о чем с ним говорить. Он выучился на гинеколога… (Ха-ха-ха… а как же мечты о хирургии?) И теперь работает мальчиком на побегушках в городской больнице. Стаж он набирает. Получает копейки. И его это, по-видимому, не тревожит. Смело обнимаю его за талию. Похлопываю по ягодицам. Когда-то я об этом мечтала. Он смотрит на меня с восхищением.

– Оксана, ты так изменилась… Ты стала такой… Как я раньше не видел этого?

«Ну ты этого не видел, потому что я была толстая, неухоженная. И потому что смешно одевалась», – думаю я. А вслух говорю:

– Вот так… А я была в школе жутко в тебя влюблена.

– Да, я знал это… Я прочитал твою заметку и все понял…

Кретин. Все понял и палец о палец не ударил, чтоб меня утешить.

– Оксана, ты мне о-о-очень нравишься, – добавляет он и наклоняется для поцелуя.

Отвечаю ему и пытаюсь понять, что я чувствую… Ничего. Да быть такого не может! Было же такое сильное. Неужели ничего не встрепенется внутри? Тащу его за рукав:

– Пойдем в соседнюю комнату!

Запираемся изнутри. Под музыку и пьяные разговоры в соседней комнате занимаемся любовью. Да какой любовью! Это даже не секс. Ничего более бездарного в моей жизни не было… Деревянный… Не умеет доставлять женщине удовольствие. Потыкал своим членом как инструментом для осмотра и благополучно удовлетворился.

– Мне так хорошо было, – он блаженно улыбается. И кладет голову мне на руку:

– Давай будем встречаться? Мне кажется, я в тебя влюбился…

Перекладываю его голову на подушку, встаю, натягиваю брюки и свитер.

– Ну это… Я тебе как-нибудь, наверное, позвоню.

Открываю дверь, прощаюсь с одноклассниками. И тихонько выскальзываю в коридор.

Будем считать, что я отдала дань прошлому и поставила на нем жирную точку. Быстрее бы домой и принять душ! А завтра у меня урок английского с Аликом. Как чудесно, что есть на свете цветы жизни…

ЛЮБОВЬ И СЛЮНИ

22 года, май

Вчера гуляла с Игорем в парке. Заикнулась о том, что мне интересно переспать с девушкой. А сегодня пришла эсэмеска с незнакомого номера: «Привет, я о тебе думаю. Лиса».

Лиса? По-моему это прозвище девушки Игоря. Я ее видела как-то. Они сидели вдвоем в кафе. Я проходила мимо, подсела к ним. И мы трепались до самой ночи. Лиса молоденькая, ей 18. Симпатичная. Увлекается роком. Не вылазит из Интернета. Носит пирсинг в пупке и языке, короткую стрижку и джинсы. Пристает к девочкам. Так как любит их больше, чем мальчиков. Словом, дитя своего времени.

«А что думаешь-то?» – пишу ответ. Через минуту приходит новое сообщение.

«Думаю, что хочу быть ближе к тебе».

«Физически или духовно?»

«И так, и так. А ты меня помнишь?»

«Да».

«И?»

«Миленькая девочка с грустными глазами красивой формы».

«Я по венам пустила чувство. Скоро оно доберется до мозга и убьет меня».

«Это что?» «Это строчка из моих стихов».

Что-то мне поднадоело уже писать эсэмес. Хотя интересно, чего скрывать.

«Красиво». (Почему я постоянно вру?)

«Спасибо, хочешь еще?»

«Конечно». (Ну вот, опять…)

Я уже три раза стирала архив сообщений в телефоне. Не хватало места. Отправила за день штук 50 эсэмесок, не меньше. Мне определенно интересно еще раз увидеть Лису.

Через пару дней я решаю позвонить Игорю.

– Так, признавайся!

– Ха-ха-ха! Чувствую, что Лиська тебя уже начала потихонечку доставать?

– Не назвала бы это «потихонечку».

–Я ей передал, что ты хочешь «пообщаться» с девушкой. Она сразу загорелась.

– Так она активная, да?

– Типа да.

– Не знаю, я бы так не сказала. Ну да ладно. Не хочу сама рулить, я ж тебе говорила. Совершенно без понятия, как надо со слабым полом.

–Тю, киса, не наговаривай на себя. А Лиса последние два дня только о тебе и говорит.

– У нее хватает времени на разговоры? Лично я только и успеваю, что набирать текст.

– Ты не хочешь сегодня с нами погулять?

– Всем вместе?

– А что такого?

– Уж не лелеешь ли ты надежду на секс втроем?

– Лелею, конечно, но понимаю, что мне ничего не светит. Лиса меня просто приревнует. Хотя нет. Скорее, тебя приревнует, а не меня.

– Как мило. Ладно, куда пойдем?

Идем мы на дискотеку. Танцуем. Лиса трогает меня за пальцы. Когда мы сидим за столиком, касается своей ногой моей. Мне весело.

Шагаем по пустым ночным улицам. Игорь впереди, а мы с Лиськой сзади. Держимся за руки. Она о чем-то говорит, я не прислушиваюсь.

– Окса-а-ан, ну так как?

– Чего? Прости, ты спросила о чем-то?

– Я спросила, да.

– О чем?

– О вечном.

– Лись, не грузи.

– А у меня возле дома живет кошка.

– Здорово, ты ее гладишь?

– Я вчера привязала ей к хвосту консервную банку.

– Это глупо. Животных нельзя обижать.

– А зачем они нужны?

– Ты пьяна?

– Нет, я просто не люблю животных.

– Ты маленькая и глупенькая.

– А ты зайдешь к нам в гости?

– Зайду.

– А я буду к тебе приставать.

– А сможешь?

– Не знаю, может быть, забоюсь, – Лиса заливисто хохочет, потом закашливается.

Мы поднимаемся на второй этаж, заходим домой, и, не включая свет, садимся на кухне. Игорь достает из холодильника пиво и фисташки.

– Мне кока-колу! – требует Лиса.

– Оксана, берегись. Кола действует на нее как водка.

. – Правда что ль? – делаю вид, что мне интересно. На самом деле мне уже поскорее хочется в койку.

– Честное слово, я такого еще не видал. Чтоб так пьянели от простого напитка.

Лиська выпивает залпом бокал кока-колы. Встает за моей спиной, прижимается. Кладет голову мне на плечо. Накрываю ее ладошку своей. Какая она мягкая. Пальчики тоненькие.

– Оксан, пойдем в комнату, – она обнимает меня за талию и тянет.

– Не скучай, Игорек, – говорю. В темноте я вижу его ухмылку.

Мы падаем на диван. В темноте видны только силуэты. Она нежно трется щекой о мой подбородок, гладит ухо. Смешно. Переворачиваю ее на спину, склоняюсь, прикасаюсь к ее губам. Она жарко открывает рот и целует меня. Каждое ее движение – как вата. Что-то не тянет она на активную… Или у девушек всегда так? Может быть, так и должна выглядеть розовая любовь? Нежность и ласка сладкие, словно сахарная пудра. Она обнимает меня, я глажу ее через одежду. Ее соски твердые, как бусинки. Задираю ей футболку, провожу языком по ее маленьким грудкам. Рукой трогаю между ног. Там что-то не так… Ах да… Нет привычного груза. Так она же девочка. До чего же все странно. Лиса прижимается ко мне робко и трепетно. Шепчу ей в ушко: «Ты моя сладенькая, хорошая моя девочка». Сама с трудом сдерживаю ироничную улыбку. В ответ слышу: «М-м-м, как я тебя люблю». Ндя…В голове играет «Любовь нечаянно нагрянет, когда ее совсем не ждешь, и каждый вечер сразу станет удивительно хорош, и ты поешь». А из кухни поет Цой. Игорь включил магнитофон.

Стягиваю с Лиси штанишки, трусики. Она мокрая. Везет же человеку, а… Недолго думая, опускаю голову.

– Оксаночка, если не хочешь, то не надо, – хрипло говорит она, оторвав голову от подушки. В ответ раздвигаю ее ноги и впиваюсь ртом. Какой неприятный сюрприз! У лисички там самый настоящий мех. Могла бы побриться… Тьфу! Ладно. Взялся за гуж, не говори, что не дюж. Между ног у нее все абсолютно так же, как у меня. Если бы было гладко, я бы посмаковала – как-никак интересно. Но так придется сделать все по-быстрому. Посасываю и лижу. Ее губки и клитор отвечают мне. Такое ощущение, что я целуюсь рот в рот. Удивительно. Делать куннилинг, оказывается, совсем не трудно. Более того… Я со всей ответственностью заявлю – далее приятно. Убираю с языка волосинку. А при определенной подготовке могло быть еще приятнее.

Лиса приподнимает бедра, покачивает ими в такт моим движениям. Постанывает.

– Ксан… Ксан… Ты не устала?

– Нет, я не устала, а что?

– Я просто уже кончила… Два раза…

А слона-то я и не заметила, думаю про себя. А вслух говорю:

– Я очень рада, лапочка…

– А теперь я!

Вообще-то, мне совсем не хочется. Но она с такой готовностью задирает мне платье и ныряет пальцами под трусы… И я не сопротивляюсь. Проверим еще раз. Может быть, Лиса искусна в оральных ласках.

Проходит минут 15. Ветер 1 метр в секунду ощутимее ее языка. Я не чувствую ничего. Хотя нет. Чувствую, что хочу в душ. И в туалет.

Беру ее голову в ладони:

– Хватит, Лись. Я не кончаю от орального секса… Давай просто полежим вместе.

Она устраивается рядом, довольная. Похоже, что собирается спать. В обнимку? А помыться? А зубы почистить? Выжидаю пять минут. Осторожно встаю с дивана, чтобы не разбудить. Иду в ванную. Встаю под теплый душ. Свет я не включала. Так и стою под струей воды в полной темноте. Вздрагиваю. Меня касается чья-то рука. Игорь тихо шепчет:

– Что, так и не удалось получить оргазм?

Ты уж извини, не мог удержаться. Стоял в дверях и наблюдал за вами. Было очень возбуждающе.

– Бессовестный.

Игорь залазит в ванну, не снимая трусов. Стоим с ним вместе. Обнимаю его за бедра, прижимаю к стене и начинаю яростно целовать. Видимо, я очень соскучилась по мужскому телу, губам, языку. Опускаю руку ниже… Да… И по этому грузику тоже…

– Оксаа-а-ан, ты где?

Вот черт. Выскакиваю из ванной, обмотавшись полотенцем. Захлопываю дверь, проскальзываю на кухню.

– Я тут, Лись… А ты чего проснулась?

Она на ощупь подходит, садится ко мне на колени.

– Ой, ты мокренькая!

Да уж… Теперь я мокренькая.

– Иди спи, а я пока сохнуть буду.

– Нет, я хочу с тобой.

– Ну я скоро подойду.

Через пять минут пререканий, веду ее в спальню. Целую, обнимаю, укрываю. На цыпочках выхожу. Игорь сидит на кухне.

– На чем мы остановились? – спрашивает.

– На том, что я хочу домой… Поеду я.

– Тю, зачем?

– Знаешь, не могу представить утренние лисьи слюни: «Доброе утро, Оксаночка, чмок-чмок-чмок, м-м-м».

– Разбила девушке сердце.

– Оба вы хороши. Одна трахается при своем парне с девкой. Другой пытается оттрахать эту девку, когда его пассия спит.

– Киса, по-моему, это ты ко мне кинулась.

– Я так шутила… Ладно, пойду.

– Я тебя провожу.

– Кса-а-а-ан, ты где, иди ко мне! Открываю дверь, галопом спускаюсь по лестнице и тут же останавливаю такси. Повезло.

НЕ ЗАВИЗЖИШЬ, КИСА

22 года, июнь

Эта Мысль преследует меня уже несколько лет. То появляется, то бесследно исчезает. Иногда я гоню ее прочь как глупую и смешную. Иногда подолгу думаю: может быть, обратить внимание? Вот уже неделю, как Мысль снова засела в голове. Сначала я хотела избавиться от нее, как раньше. Но потом передумала. Все-таки нечестно. Нужно дать ей шанс.

Я решила, что Игорь больше всего мне подходит. Во-первых, он сам доминирует. И знает, как сделать больно девушке, не причинив вреда. Во-вторых, других вариантов партнеров у меня нет.

Мы сидим у него дома, пьем кофе и разговариваем. Уже ночь, но я чувствую невероятную бодрость. Не то чтобы я очень сильно желала роли жертвы… Просто предчувствие чего-то нового – самый верный адреналин. Игорь на седьмом небе. Он уже года полтора пытался соблазнить меня на роль нижней. Потом на роль любовницы… Я откликнулась на роль приятельницы. Он был рад и этому. Когда я заявила о своем желании, он сначала даже онемел. Теперь немного сосредоточен. Все-таки ответственность. Мы договорились, что он будет «доставлять мне неприятности» пару часов. На всякий случай обозначили стоп-слово.

– Знаешь, Игорь, я понятия не имею, какой у меня болевой порог. Хочу узнать, что я вообще могу. Если завизжу после первой же минуты, не сильно огорчайся, ладно?

– Не завизжишь, киса, я тебе кляп засуну.

– Не надо кляпа.

– И то верно, я люблю крики.

– Извращенец. Приступай к своему грязному делу, – говорю я, протягивая руки.

Он обматывает их веревкой, привязывает к спинке кровати. Я лежу на животе. На мне только черное нижнее белье. Я замерла в ожидании. Поясницу обжигает удар гибкого стека. Хм. А ну-ка еще. Снова удар. Еще. Очень даже приятно. Как веником в бане. Немного более яркие и острые ощущение. Но суть та же. Видимо, это разминка для разогрева. Теперь Игорь бьет резче. Пытаюсь расслабиться и получить удовольствие. Получаю. Но с большим трудом.

Смотрю на настенные часы. Прошел уже час. За это время Игорь испробовал изрядный арсенал своих излюбленных средств. Я уже успела повисеть с выкрученными назад руками, прочувствовать бастинадо. (Кстати, ничего так, мило – первые две минуты.) Изобразить ежика с прищепками на груди. Сейчас я сижу привязанная к стулу. Игорь достает из тумбочки какое-то странное маленькое устройство.

– Помнишь, я тебе рассказывал, как мы иногда допрашиваем плохих парней?

О да, я помню. Игорь работает в силовых структурах. Не признается, в каких именно…

Зато в красках излагает, какие они изобретают методы допроса. Вполне возможно, что Игорь просто бандит. Но я не хочу об этом знать. Крошечный прибор оказывается каким-то замысловатым электрошокером. Два проводка с зажимами на концах он цепляет мне на соски. Два других – мне между ног. Внимательно смотрит на меня:

– Ну чего, Зоя, будешь упорствовать?

– А не пошел бы ты на? Не до тебя сейчас! – меньше всего мне хочется говорить. Я уже полчаса пытаюсь подавить растущее раздражение и злость. Игорь меня бесит.

Он становится напротив меня, облокотившись на стол. Нажимает на коробочке какую-то кнопочку. Я невольно сжимаю кулаки. К пупку и к горлу подкатывает странная, горячая, неприятная волна. Впиваюсь взглядом в его кисти. Он снова делает легкое движение пальцем. И я буквально подпрыгиваю на стуле. Это даже не боль, а что-то непонятное… Как будто под кожу забралась тысяча жучков и бегает, бегает… Потом они начинают расти, им становится тесно… А вот теперь начинает покалывать… Причем сильно… Борюсь с искушением сказать: «Все, хватит!» Это отвратительно, когда девушке больно. Я же слабый пол. Надо срочно представить, как будто я мужчина. Я герой, я попал в плен. Я сильный и смелый. Черт, как же больно… у-у-у-у-у-у-у-у… Как я круто терплю допрос, врагам не сдается наш гордый варяг.

– А теперь еще посильнее, кисуль.

Его голос меня выводит из себя. Только вообразила себя суперменом… А Игорь снова вернул меня в реальность.

– Игорек, у меня там еще нигде не дымится? – вымученно улыбаюсь.

– Тю, че ты так переживаешь? Боишься задохнуться от дыма?

– Волосы потом вонять будут, а мне на свидание идти! – говорю сквозь зубы.

– А хочешь, мы их просто побреем и все?

– Не хочу!

Игорь заливисто смеется. Кретин. Опять щелкает на кнопку. Закрываю глаза и считаю секунды. Раз, да, три, четыре… Сбиваюсь. Заново. Раз, два, три четыре… А что там дальше? Четыре… Какая цифра после четырех? У меня всегда были проблемы с математикой. Что за бред происходит? Зачем мне все это надо? Достаточно. Открываю рот, чтоб сказать «стоп». В этот момент я на удивление легко вдыхаю воздух. Игорь снимает зажимы. Какое блаженство. 02.15. Еще 45 минут! Оно мне надо?