ГЛАВА ПЕРВАЯ

– Извините, мистер Риордан…

Темноволосый мужчина резко вскинул голову и нетерпеливо нахмурился: в дверях его офиса стояла женщина средних лет.

– Извините, – повторила она, увидев гримасу на узком длинном лице, и двинулась к столу, протягивая длинный желтоватый конверт. – Я знаю, вы просили, чтобы я сама занималась личной корреспонденцией вашего отца, пока он не сможет вернуться в офис, но… я подумала, что это вы, вероятно, захотите изучить сами.

Тонкие брови Мэттью Риордана поднялись: несгибаемая секретарша его отца выглядела неуверенной и расстроенной. Неужели на этих высеченных из камня щеках бывает краска? Карие глаза за круглыми очками внимательно рассматривали женщину.

Более трех десятилетий она хранила оклендскую контору его отца, став живым бастионом для подозрительных посетителей. Бывший мусорщик, превратившийся в крупнейшего магната по переработке мусора в Новой, Зеландии, полностью доверял ей, изредка ворча и ругая всех и вся, но только не свою секретаршу Мари.

Это доверие она еще раз оправдала два дня назад, когда, открыв утечку информации из конторы, пришла доложить боссу о результатах расследования и увидела, что ее начальник лежит с сердечным приступом. Немедленно взяв себя в руки, она позвонила в больницу и сама делала искусственное дыхание, пока не прибыла медицинская помощь. Затем она сообщила о случившемся его жене и сыну, послала факс помощнику, который был в командировке в Токио, и железно пресекла все слухи, дипломатично перенеся встречи и договоренности.

И вот теперь она со странной нерешительностью приближается к столу, осторожно кладет конверт на край и отходит.

– Что это – бомба? – с любопытством спросил Мэттью, отложил ручку и снял очки. От усталости он чувствовал резь в глазах. Прочитав напечатанный на конверте адрес с пометкой «Сугубо лично», Мэтт заглянул в конверт. Оттуда выпали три небольшие фотографии. Он посмотрел на одну, и бровь у него взлетела вверх от удивления.

Черно-белый снимок был сделан на приеме две недели назад и изображал Мэтта, склонившегося к руке великолепной женщины в весьма эффектном белом мерцающем платье без плечиков. Оба держали бокалы с шампанским и широко улыбались. Однако на фотографии не было видно, как длинные накрашенные ногти женщины впились ему в ладонь. Не было видно и того, что Мэтт опасно пьян и не владеет собой.

Мэттью не видел, чтобы кто-нибудь их фотографировал. Вряд ли Меррилин Фриман, их сверхзаботливая хозяйка, рискнула бы успехом приема, приглашая фотографа. Резкие контрасты и зернистая структура свидетельствовали, что отпечаток был сделан с очень маленького негатива. Он выглядел абсолютно невинным, непонятно было, почему Мари Маркус рассматривала этот конверт как неразорвавшуюся бомбу, – Мэтта часто фотографировали в подобных позах со множеством знакомых женщин.

Он перевернул остальные снимки, и кровь бросилась ему в лицо. Не поднимая головы, он чувствовал укоризненный взгляд Мари. Затем дверь за ней захлопнулась, словно отрезая Мэтта от его прошлой жизни и оставляя его среди дымящихся руин его чести и репутации джентльмена.

Слава богу, она будет держать рот на замке!

Мэтт пристально вгляделся в свидетельства своего падения.

На первой фотографии он сидел без рубашки на смятой кровати, глядя прямо в камеру. Женщина в сильно открытом платье стояла на коленях между его расставленных ног, ее склоненная голова была зажата в его ладонях. Его пальцы явно играли с легкими, красиво уложенными волосами, а ее рук было не видно… однако их положение не оставляло никаких сомнений…

– О боже!

Мэтт покраснел еще сильнее, когда перевел ошеломленный взгляд на вторую фотографию. Он лежал на спине, мускулы на груди сильно напряжены, руки закинуты за голову и привязаны к изголовью его собственным галстуком. На бедрах восседает великолепная валькирия с обнаженной грудью, ее кожа покрыта ровным загаром, а колени плотно сжимают его тело. Она проверяет прочность привязи. Дополнительным «украшением» картины служил тонкий черный кожаный ремень, свернутый и брошенный на кровать возле них.

Мэтт выругался, вспоминая затуманенные алкоголем эротические картины. Его гордость была уязвлена, его частная жизнь выставлена на обозрение, и он намеревался узнать, кто это сделал!

Мэтт догадался, какую форму примет шантаж и что от него хотят.

Эта стерва подловила его!

Подумать только, а он прислал ей цветы в благодарность за то, что она спасла его на приеме от репутации горького пьяницы…

Мэтт потер переносицу, проклиная себя за легковерность. Ведь он не доверял ей с первой встречи и на приеме чувствовал холодную антипатию, исходившую от нее. Он пытался пробиться сквозь это ледяное презрение…

И в результате стал объектом мести. Ну что ж, в пьяном виде он мог легко стать доступной мишенью, но теперь он ей покажет.

Мэтт взглянул на смазанную дату на конверте и нахмурился, когда понял, что это может означать. Он наклонился над столом и резко вдавил кнопку связи с Мари.

– Офис мистера Риордана…

– Мари, когда прибыл этот конверт?

– Позавчера утром, – ответила Мари после легкой заминки. – Я всегда вскрываю личную почту мистера Риордана, как только она прибывает, и складываю ему на стол… но я никогда не просматриваю содержимое, если только он специально не просит меня это делать…

– Так он просто пролежал там – вскрытый – два дня? – прервал ее Мэтт, покрываясь каплями пота.

– Э-э, да… но мистер Стиллер не вернется из Токио до конца этой недели, а в кабинет мистера Риордана имеют доступ только уборщики и я.

Мэтт перевел дух, вспомнив об отсутствии кузена. Они с Невиллом Стаплером в детстве проводили много времени друг с другом, но теперь их отношения были далеки от сердечности.

Невилл работал в «КР индастриз» с тех пор, как окончил колледж, и пять лет назад занял место старшего распорядителя. Ожидалось, что ему предложат место генерального менеджера, когда его дядя решит уйти на отдых. Мэтт в свою очередь совершенно не стремился двигаться по стопам отца, он был председателем совета директоров семейной холдинговой компании, которая контролировала многомиллионные инвестиции как на местных, так и на международных рынках акций.

Мэтт давно понял, что для него нет места в процветающем отцовском деле, однако Невилл надеялся закрепить за собой теплое местечко и любой совет или проявление интереса к этой фирме рассматривал как попытку очернить его в качестве предполагаемого преемника Кевина Риордана.

Если бы не срочные дела, требовавшие личного присутствия Невилла в Токио, Мэтт не сомневался, что Невилл сразу же сунул бы нос в личную корреспонденцию Кевина Риордана и, увидев снимки, был бы счастлив узнать, что его кузена поймали в прямом смысле без штанов.

Внезапно Мэтту пришла в голову еще одна мысль.

– А вы не знаете, отец успел просмотреть личную почту до сердечного приступа?

Мари резко втянула воздух.

– Он мог ее пролистать, – признала она медленно. – Мы вначале обрабатывали деловые бумаги, он продиктовал несколько неотложных писем, но… да, есть вероятность, что он мог просмотреть ее, пока я печатала. Но так как этот конверт был самым большим, я положила его в самый низ стопки…

Оба понимали, что утешение слабое. Кевин Риордан вынес из своего бедного детства убежденность, что большой размер является неоспоримым признаком важности. Если бы он начал читать личную почту, большой конверт только утвердил бы его в мысли, что там что-то очень интересное.

Глаза у Мэтта сузились до сверкающих черных полосок, а на левом виске запульсировала вена. Его рука сжалась в кулак.

– Мари, принесите мне простой непрозрачный конверт! – велел он и отключил связь, потом схватил листок бумаги с логотипом компании и быстро нацарапал ручкой краткое послание. Когда Мари появилась в дверях, он засунул фотографии и сложенное письмо в новый конверт и надписал на нем адрес.

– Это должно быть отправлено немедленно, – сказал он, отталкивая конверт.

– Курьером или почтой?

– Курьером.

Он хотел, чтобы шантажист увидел его гнев и непреклонность как можно скорее.

Мари взглянула на адрес, и ее непроницаемое лицо дрогнуло.

– Не кажется ли вам, что следует…

– Сделайте как можно быстрее!

Ее рот плотно сжался в безмолвном осуждении. Мэтт вспомнил, что ее безграничная преданность отцу всегда распространялась и на него.

– Извините, Мари, – быстро проговорил он, в голосе звучало искреннее огорчение. – Я не должен был кричать. Я сержусь не на вас. Я много работал и не спал уже две ночи. Извините за несдержанность. Но, как вы уже сказали, это дело, которое я должен рассмотреть лично.

– Надеюсь, вы знаете, что делаете, – прошептала она.

– Я абсолютно точно знаю, что делаю, – ответил он с жесткой улыбкой. – Я меняю тактику. У меня такое чувство, что я мог бы оказаться весьма удачливым шантажистом!

ГЛАВА ВТОРАЯ

Рэйчел Блэр сидела на кухне с утренним кофе в руках и мрачно глядела на письмо.

– Привет! Что ты здесь делаешь так рано? – Ее старшая сестра появилась в дверях в униформе медсестры с кучей смятых простыней и полотенец. – Я думала, ты отдохнешь еще денек, прежде чем вернуться к работе. – Она исчезла в просторной прачечной, и Рэйчел услышала ворчание старой, капризной стиральной машины.

– Я почувствовала себя прекрасно, когда проснулась, и изменила решение, – крикнула Рэйчел. Головную боль она отнесла на счет письма в ее руке.

– Хм. – Робин снова появилась в дверях и окинула ее профессиональным взглядом. – Только не переутомляйся, ты еще не вполне оправилась.

– Это просто вирус, – отозвалась Рэйчел. – Я закончила пить антибиотики, и простуда уже прошла – видишь? – Она шмыгнула носом в подтверждение.

Робин с сомнением покачала головой.

– И как ты только ухитрилась подхватить грипп в середине самого жаркого лета? Никто, насколько я знаю, не заболел…

Рэйчел заставила себя не краснеть.

– Просто я всех опередила. Врач сказал, что этой зимой они будут предлагать всем сделать прививку.

– Может, они еще назовут этот вирус твоим именем? – хихикнула Робин.

– Грипп Рэйчел? Думаешь, я могу надеяться на такие королевские почести? – Рэйчел ухмыльнулась, и между сестрами внезапно проявилось сходство, хотя обычно они выглядели по-разному.

Невысокая Робин в свои сорок была все еще стройной, как подросток. Ее пепельные волосы и большие голубые глаза придавали ей вид хрупкой фарфоровой куклы, что абсолютно не соответствовало ее характеру.

Рэйчел была моложе ее на десять лет и возвышалась не только над сестрой, но и над большинством знакомых женщин, как башня. Широкие плечи и крупная грудь делали бы ее тяжеловатой, если бы не тонкая талия, переходившая в пышные бедра, и длинные, стройные ноги. Лицо обрамляли прямые пряди цвета жженой карамели, а опушенные густыми ресницами ореховые глаза и тонкие губы твердого рта показывали скорее силу характера, чем красоту. Но на людей в первую очередь производило впечатление ее тело.

Она знала, что ее фигура, напоминавшая песочные часы, похожа на фигуры мультипликационных соблазнительниц. Когда она была совсем юной, справляться с нежелательным мужским вниманием было нелегко. Но она запретила своему чрезмерно сексуальному телу диктовать ей путь в жизни. Она хотела быть личностью и с годами выработала тонкую стратегию поведения и стиля в одежде. Теперь она предпочитала носить многослойные и свободные вещи, а с людьми общалась с насмешливым, далеким от сексуальности добродушием.

– Сомневаюсь. Однако у тебя могли бы быть толпы поклонников, желающих быть инфицированными персонально, – снова хихикнула Робин. Благодаря большой разнице в возрасте и счастливому замужеству, длившемуся уже более двадцати лет, она никогда не завидовала способности сестры действовать на мужчин.

Захлебывающееся бульканье стиральной машины отвлекло ее, а Рэйчел вернулась к размышлениям о неприятном письме. Она так разозлилась, что даже зарычала от злости.

– В чем дело? – спросила Робин, услышав звук, не похожий на шум воды в трубе.

Совет получил сообщение, что я веду незаконные дела, – пересказала Рэйчел письмо. – Они предупреждают, что проведут расследование и накажут меня за несоответствующую деятельность.

– Это, должно быть, какая-то ошибка, – предположила Робин.

– Думаешь? А попытка компании повысить арендную плату? А решение налогового департамента провести инспекцию, потому что кто-то позвонил им и сообщил, что я имею недекларированный дополнительный доход? Или то, что я не получала почту две недели и лишь случайно узнала, что в почтовой службе лежит чье-то заявление о переводе моей корреспонденции в здание, которое оказалось логовом байкеров?

Робин прижала руку ко рту.

– О! Кстати, о почте! Бетани сказала, что вчера тебе прислали что-то с курьером. Ты была в ванной, а она уходила на тренировку по баскетболу, так что просто расписалась и положила бумаги в сумку. И не вспомнила о них до сегодняшнего утра. – Она подошла к телефону, извлекла из-под бумажек, скопившихся около него, пластиковую курьерскую сумку и передала сестре. Затем бросила взгляд на часы, приколотые к платью, и вздохнула. – Надеюсь, Бетани уже вышла из ванной. Наверное, когда ты предложила нам поселиться у тебя на несколько недель, ты не предполагала, что придется уживаться с подростком, который торчит по полчаса в душе дважды в день.

Рэйчел на секунду оторвалась от процесса вскрытия посылки.

– Не говори ерунды и радуйся, что Бетани зациклилась на чистоте, а не на косметике или тряпках. Для меня счастье, что вы живете здесь. – В ее ореховых глазах отражалась легкая печаль. С тех пор как два года назад умер Дэвид, жизнь ее стала унылой и беспросветной. – Мне бы хотелось, чтобы Саймон еще долго не возвращался. Он приедет и тут же умыкнет вас обеих.

– Мы переезжаем всего лишь в Бангкок, а не на луну. – Робин слегка напряглась.

Саймон работал в международной химической компании, и его перевели в Таиланд, где строился новый завод. Пока он знакомился со своим новым боссом, подбирал квартиру и устраивал Бетани в новую школу, его жена и дочь занимались упаковкой и отправлением багажа, продажей дома в Окленде и прочими делами, связанными с переездом.

– Я надеюсь, что ты приедешь к нам во время отпуска.

Рэйчел печально рассмеялась. Ее работа массажиста и тренера по фитнесу проходила либо рано утром, либо в конце дня и по вечерам. Это позволяло ей посвящать дневные часы охранной компании, унаследованной от Дэвида. Рэйчел была ошарашена, когда узнала, что за шесть месяцев их помолвки ее жених успел изменить свое завещание и оставил ей не только городской дом, но и пятьдесят один процент акций своей компании, которую он купил вместе с братом Фрэнком, бывшим полицейским.

Хотя ко времени его смерти служба безопасности «Уэстон» – «Уэстон секьюрити» – имела круг постоянных клиентов, она не била свободна от долгов. Вначале Рэйчел, понимая, что ничего не смыслит в делах такого рода, собиралась оставаться просто партнером, но, когда компания начала гибнуть, она поняла, что предает Дэвида, безучастно наблюдая, как его драгоценная мечта рушится.

В результате она использовала свое лидирующее положение в компании и стала активно участвовать в бизнесе. Она отказалась от зарплаты, предпочитая вкладывать деньги в новое оборудование и разработки, а жила на доходы от ее двух городских спортзалов и физиотерапевтической практики.

В последние несколько месяцев дела компании улучшались, однако раздувавшиеся, как шар, выплаты по долгам грозили уничтожить их благосостояние и подрывали надежды на крупный контракт с корпорацией, который, как считал Фрэнк, уже был у них в кармане. Рэйчел не разделяла его оптимизма.

– Боюсь, все это будет не скоро, – вздохнула она. – Фрэнк говорит, что доверие и уважение к службе безопасности приобретаются медленно, а женщине среди преимущественно мужского окружения пробиться еще сложнее…

Она не договорила – сестра взглянула на часы и сердито вылетела из комнаты.

Рэйчел вернулась к вскрытию конверта. День ее рождения был близко, и она гадала, мог ли ей кто-нибудь прислать ранний подарок для поднятия духа.

Но ее радость исчезла, когда она извлекла несколько фотографий, приколотых к записке:

Глоток горького, как желчь, кофе застрял у Рэйчел в горле. Чашка громко звякнула о блюдце, когда она потянулась к фотографиям и развернула их веером, как колоду карт.

– О боже! – Она в ужасе выронила снимки, словно раскаленные угли. – Боже мой! – Ужас перешел в мучительное чувство унижения, все оскорбления в записке внезапно приобрели отвратительный смысл. В ней не было подписи, но она немедленно поняла, кто прислал это послание.

Рэйчел вздрогнула, прижимая руки к горящим щекам, и снова взглянула на позорные фотографии. Да, она стояла у него между ног, расстегивая брюки… однако снимок создавал впечатление, что она доставляла ему удовольствие…

А на другой… Господи, там не было ничего, похожего на реальную ситуацию. Кошмар… Снимки давали понять, что она была участницей сексуального извращения, а вовсе не доброй самаритянкой, спасающей страждущего.

Добрые самаритянки не катаются по кровати вместе с теми, кому хотят помочь.

Рэйчел затрясла головой, не в силах оторвать взгляда от своего изображения в роли охотницы за мужчиной. Это было настолько не в ее характере, что она сочла бы это смешным, если бы все не выглядело так унизительно. Фотографии не имели ничего общего с истиной, ведь вся ситуация была совершенно невинной.

Ну хорошо, возможно, не совсем невинной. Но все происшедшее было исключительно делом рук Мэттью Риордана!

Да как он осмелился? Как посмел угрожать ей? Она никому ничего не сказала – ни Фрэнку, ни Меррилин – о том, что случилось тем вечером, когда они покинули прием. Хотя ей так хотелось посплетничать! Нет, она промолчала. Исключительно ради него.

И вот как он отплатил ей за молчание. Один жалкий пучок цветов… и это, это… хамство! Как он ее назвал? Переросток? Переросток! Орехово-карие глаза позеленели от злости. Что-то он не возражал против размера некоторых частей ее тела, когда умолял заняться с ним любовью!

Рэйчел тогда рассердилась на свое тело, которое немедленно отреагировало на его слова, в которых он откровенно выразил свое желание. Она думала, что в таком состоянии Риордан не сможет возбудиться, но разве он не получил огромное удовольствие, доказав, что она не права? А может, он не был так пьян, как изображал? Может, все это было представлением, чтобы заманить ее в компрометирующую ситуацию и подставить под объектив фотографа, прятавшегося где-нибудь в шкафу!

Ее глаза непроизвольно вернулись к наиболее отвратительной фотографии. Центральное место снимка занимала она сама, но никто не осмелился бы отрицать, что Мэттью Риордан выполняет роль поддержки. Он не был особенно высоким, уж точно не выше Рэйчел, но без одежды выглядел крупнее, чем она предполагала… во всех отношениях. Отличной формы стройное тело, мускулистое, без капли лишнего жира. Сила, сквозившая в мускулах рук и бедер, привела ее в восхищение. В «Уэстон секьюрити» Рэйчел привыкла видеть мужчин, сложенных как штангисты, но гладкое, изящное тело Мэттью Риордана только намекало на мощь, скрытую под кожей.

Грязная крыса! Каким же он оказался лицемером – этот холодный, воспитанный, высокоуважаемый Мэттью Риордан, отпрыск богатой семьи и человек, контролирующий значительную часть новозеландской экономики… Эта самонадеянная свинья думает, что сможет и ее контролировать? Рэйчел упрямо вздернула голову. Пусть все узнают, что в действительности Мэттью Риордан – скользкий, грязный манипулятор, у которого нет ни морали, ни человеческого достоинства!

Рэйчел взглянула на фото, где они лежали на постели, и простонала, закрыв пылающее лицо руками. Он не мог бы состряпать эту сцену и позу лучше, даже если бы нанял голливудского режиссера порнофильмов. Положение, в котором она находилась, демонстрировало большую часть ее груди, и соски почти касались его приоткрытых губ, когда она вытянула руку, чтобы привязать его запястье к спинке кровати.

О нет!.. Она с усилием перевела размышления на содержимое записки. Самым угрожающим в ней был намек на существование более предосудительных снимков. Ее глаза остановились на изображении ремня, и она почти впала в легкую истерику. Все показывало, что она собиралась использовать его по назначению. О если бы Мэттью Риордан и ремень оказались перед ней сейчас, она с радостью использовала бы его, чтобы стереть эту мерзкую ухмылку! Он думает, что выиграл, грязный гад? Посмотрим, кто окажется сверху в конце игры!

Рэйчел негромко вскрикнула, когда Бетани сломя голову влетела в кухню. Маленькое веснушчатое личико было оттерто до сверкающей чистоты, а наливающаяся грудь почти вырвалась из темно-зеленой школьной туники, когда она наклонилась над столом.

– Мама сказала, что ты открыла конверт, который принес курьер. Что там было? Фотографии? Я могу посмотреть?

Рэйчел судорожно попыталась засунуть снимки обратно в пакет, но Бетани выдернула один прямо из ее рук. К счастью, это оказался невинный снимок, сделанный в самом начале вечеринки.

– Ух ты! – Зелено-золотые глаза Бетани округлились в восхищении. – Вот так душка! Кто он? – Рэйчел попыталась забрать снимок, но Бетани отпрыгнула за пределы досягаемости и захихикала. – Ты тоже шикарно выглядишь! Ничего похожего на твой обычный прикид. Похоже, ты вот-вот разорвешь это платье. Ты пыталась проглотить этого парня? На мой взгляд, он выглядит весьма аппетитным.

– Бетани! – Отчаянный протест Рэйчел только подзадорил ее мучительницу.

– Так кто он? – продолжала допрос Бетани. Ее лицо расплылось в ухмылке, длинный светлый хвостик скользнул по тонким плечам, когда она склонила голову набок. – Он выглядит немного младше тебя.

Рэйчел собрала все свое достоинство, соответствующее тридцатилетней женщине.

– Думаю, ему двадцать шесть.

– Хм. Жаль, что он носит очки. Но это неважно, он симпатично скроен. И имеет такую… «сейчас я тебя съем» улыбку. В любом случае в постели очков не носят. Или вы еще не дошли до этой стадии?

Рэйчел раскипятилась окончательно.

– Бе-та-ни!

Слава богу, остальные фотографии уже убраны.

– Да-да, я забыла: личность важнее внешности. – Девочка хмыкнула. – Ты и мама всегда так говорите. Ну и что он за личность?

– Хуже слизняка, – прошипела Рэйчел сквозь стиснутые зубы.

Бетани недоверчиво расхохоталась.

– В самом деле? Почему же ты смотришь на него так, будто собираешься откусить кусочек?

– Внешность бывает обманчивой. Например, ты выглядишь как невинная пятнадцатилетняя школьница, хотя на самом деле ты новозеландский дьявол в юбке.

Бетани приподняла и опустила брови.

– Звучит классно. Так ты расскажешь мне о твоем симпатичном мальчике? – Бетани отдала ей снимок и забегала между шкафом и холодильником, готовя себе завтрак – хлопья с молоком.

Рэйчел мрачно засунула тщательно закрытый пакет в сумку.

– Это скользкая, проклятая, вонючая свинья, у которой мозги размером с кварк и «эго» размером с Эверест!

Рот у Бетани приоткрылся, и Рэйчел вспыхнула, поняв, что случайно выплеснула наружу накопившуюся ярость. Боже, но до чего хорошо высказать все это вслух! Она торопливо нацепила на лицо слабую ухмылку, чтобы показать, что шутит.

– Разумеется, все вышеперечисленное относится к нему только в его хорошие дни.

Бетани мудро решила не дразнить тетку. Она занялась своим завтраком, искоса глядя, как Рэйчел с отсутствующим видом мыла чашку из-под кофе.

– Слушай, Рэйчел, как ты считаешь, мы действительно хорошо уживаемся вместе?

– Что? – Рэйчел с трудом оторвалась от своих мыслей. – Да, конечно, – сказала она тепло.

– Ты знаешь, мне очень нравится, когда ты рядом. Когда мама и папа уезжают в отпуск, я всегда остаюсь с тобой.

– Что? – Она пыталась вникнуть в то, что говорит Бетани. – Да, конечно, ты замечательный компаньон.

– Но как бы ты себя чувствовала, если бы я была… знаешь… тут подольше? Может быть, все время?

Рэйчел словно проснулсь.

– Все время? – Голос у нее стал резким, сердце сжалось, так что она едва выдохнула, когда Бетани кивнула. – Но, Бетани, ты же едешь жить в Бангкок!

Бетани снова кивнула и вышла из-за стола, стараясь серьезно аргументировать свое заявление:

– Из-за того, что папа должен работать там, почему меня надо утаскивать от всех моих друзей? А если мне там не понравится? Я буду там совершенно одна, я даже не знаю языка!

– Бет, это англоязычная школа. Там будут подростки со всего мира. Вы все будете в одной лодке, и ты скоро познакомишься с новыми друзьями.

– Но у меня хорошие друзья здесь! И мне нравится моя школа! И что будет с моими занятиями в яхт-клубе? Я уверена, что в Таиланде я не смогу ездить на мотоцикле по побережью и плавать одна.

– О, Бет! Если ты так чувствуешь, то должна поговорить с родителями.

– Уже! Но они говорят, что я привыкну. А если не привыкну? Что, если я действительно, действительно все там возненавижу? Мама и папа не позволят мне вернуться одной. Но если я останусь жить с тобой, они не будут возражать, правда? – Она прикусила губу, и голос у нее дрогнул. – Но если ты не захочешь… если ты думаешь, что я буду все время путаться под ногами…

Рэйчел хотела прижать Бетани к груди и сказать, что, конечно, девочка не будет путаться под ногами, что она всегда будет жить в доме Рэйчел и в ее сердце. Но она не могла позволить себе этого.

– Дорогая, я знаю, что ты чувствуешь. – Она взяла в ладони маленькое личико и внимательно взглянула в глаза. – Ты испугана, ты боишься шагнуть в неизвестное. Но ты не одна. А тебе не кажется, что для твоих родителей этот шаг тоже немного пугающий?

Такой поворот Бетани в голову не приходил.

– Мама и папа?

– Конечно. Они ведь тоже оставляют работу и друзей. Твой папа будет работать на новой службе, в другой стране, с коллегами, которых пока не знает, А ему надо изображать уверенность и авторитетность, которых ждут от него люди. Твоей маме придется бросить работу, которую она любит, и стать домохозяйкой. Но вместе вы пройдете через это, вместе вы команда.

Бетани быстро ухватила то, что скрывалось под потоком слов.

– Значит, ты не позволишь мне приехать и жить с тобой; даже если я ужасно буду скучать? – спросила она тонким, высоким голосом.

– Если ты приедешь туда с мыслями о возвращении, ты просто морально приготовишь себя к провалу. Когда хочешь преуспеть в чем-то, надо вложить в это все свое сердце. Твои мама и папа нуждаются в тебе, ты должна быть рядом с ними, не разочаровывай их.

– У меня нет особого выбора, – сказала Бетани похоронным голосом. – Если ты меня не хочешь…

Рэйчел старалась не сдаваться, хотя чувствовала, как ее охватывает смятение.

– У тебя есть выбор, он в том, как ты себя поведешь – с любовью или с ненавистью, стараясь сделать существование окружающих кошмаром. Ты принимаешь отношение твоих мамы и папы как должное, но многие дети растут без этого эмоционального убежища. Когда жизнь становится трудной, они не могут обратиться к ним за поддержкой. – Ее глаза смотрели в пространство, когда она осторожно подбирала слова. – Жаль, что твои дедушка и бабушка не были такими защитниками для Робин и меня, какими стали для тебя Робин и Саймон. Трудно быть уверенным в себе, когда не слышишь ничего, кроме критики, от людей, которых любишь.

Бетани отвела взгляд, постукивая толстыми школьными ботинками по кафельному полу. Наконец она подняла подбородок и сказала с фальшивой веселостью:

– Пожалуй, мне пора бежать, а то я опоздаю на автобус. – Она схватила коробку с ланчем и, не глядя на Рэйчел, вышла, оставив недоеденный завтрак.

Рэйчел оперлась на раковину и тяжело вздохнула.

– Спасибо.

Она открыла глаза и увидела в дверях сестру.

– За что?

Робин вошла в кухню.

– За то, что просто была тетушкой.

– Ты моя сестра, кем еще я могу быть?

Они посмотрели друг на друга, слова были не нужны.

– На самом деле она не хотела со мной остаться, – произнесла наконец Рэйчел. – Это не отказ от тебя и Саймона, она просто боится.

– Я знаю. Но если бы ты дала ей возможность выбирать, это очень затруднило бы наши отношения. Ах, Рэйчел, если б ты думала только о себе, ты бы сказала «да» в первую же секунду. Я слышала. Она пыталась манипулировать тобой в весьма тонкой форме эмоционального шантажа.

Значит, я стала жертвой двух отдельных попыток шантажа в течение одного дня, с неожиданным весельем подумала Рэйчел.

– Я буду ужасно скучать, – призналась она сокрушенно.

– Я знаю. – Робин покрепче сжала ее в объятиях. – Но мы будем в пределах досягаемости электронной почты, и у меня будет куча времени, чтобы держать тебя в курсе всех наших событий. Мы даже сможем посылать друг другу фото через Интернет!

Когда Робин и Бетани уехали, Рэйчел вытащила смятый конверт из сумки.

А что, если Мэттью Риордан поместит эти ужасные снимки в Интернете? Она разгладила злобную записку на колене и заставила себя перечитать каждое слово.

В некоторых местах зеленые линии его ручки почти прорезали лист, в такой ярости он писал.

Вообще-то угрозы довольно расплывчаты. Ждать ли, пока он пришлет более конкретные требования… или он считает, что ей и так все понятно?

А если он начнет рассылать копии в газеты или клиентам «Уэетон секьюрити»? Семья и близкие друзья еще могут поверить ее объяснениям, но для окружающих она будет участницей грязной шутки. Как постоянно вдалбливал ей Фрэнк, репутация – это все. Если он узнает, что существует хоть малейшая вероятность вовлечения Рэйчел в скандал, ей придется уволиться, чтобы защитить имя компании.

Нельзя паниковать, иначе сделаешь что-нибудь действительно глупое. Надо думать о том, как восстановить контроль над ситуацией, а не капитулировать.

Она слышала, что Кевин Риордан продвигал своего сына в кандидаты на выборы в Городской совет по местным округам, чтобы со временем вступить в борьбу за пост мэра. А это означает, что Мэттью Риордан почти так же сильно хотел бы скрыть эти снимки, как и Рэйчел.

И зачем только она согласилась следить за порядком на проклятом приеме у Меррилин Фриман!

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

– Надо что-то сделать!

Рэйчел подпрыгнула, когда Меррилин проскользнула позади нее и прошептала эти слова ей прямо в ухо.

– Что сделать?

Рэйчел окинула зал внимательным взглядом – вроде все хорошо: струнный квартет на балконе играет что-то изящное, шампанского и икры достаточно, разговоры ведутся спокойно и ни одного намека на взломщиков, пьяниц у ворот или бездельничающих официантов.

Тонкая, рыжеволосая, затянутая в богатое зеленое платье из тафты, Меррилин дрожала от возбуждения.

– Он все испортит, я знаю, – прошептала она в отчаянии. – Я потратила месяцы на подготовку, и мой первый большой прием закончится полным провалом!

Рэйчел была тренером Меррилин уже целый год и привыкла к склонности молодой женщины гнать волну по пустякам.

– О чем ты говоришь? – Она перехватила опасно наклонившийся бокал с шампанским другой рукой. – Все великолепно проводят время, все спокойно.

– Я говорю о нем!

Рэйчел проследила за безумным взглядом Меррилин.

– Мэттью Риордан?!

– Ты только посмотри на него, – прошипела Меррилин. Рэйчел всегда инстинктивно напрягалась, когда видела Мэттью Риордана, и приучила себя не замечать этого чувства, которое обычно предвещало неприятности.

Что-то в нем сейчас было не так, нечто в выражении лица… Он наливал шампанское в бокал молодой светской львицы и что-то говорил, от чего она покраснела, а ее солидный немолодой муж явно напрягся.

– Видишь, – ногти Меррилин впились Рэйчел в руку, – он снова это делает!

– Что? – Рэйчел высвободила руку.

– Он провоцирует людей! – Голос Меррилин звучал так, будто она сейчас расплачется.

– Мэттью Риордан? – повторила Рэйчел. – Человек, который прославился своим бесстрастием и исключительной вежливостью?

– Да, он самый. – Рука Меррилин дрожала, когда она нервно поправляла ожерелье. – Муж не простит мне, если он подерется у меня в доме.

– Подерется? Риордан? – Рэйчел начинала чувствовать себя попугаем. – Бога ради, Меррилин, сделай глубокий вдох и успокойся. Он торговый магнат, а не скандалист. Я встречалась с этим человеком. Умный, серьезный, отлично контролирует себя. Он не станет себя компрометировать, устраивая драку.

– Ты не слышала, что он говорит! Это просто ужасно! – в отчаянии воскликнула подруга.

– Успокойся, пойдем, пусть он отдыхает. – Рэйчел с тоской подумала, что защищает человека, который способствовал потере ее любимой компанией «Уэстон систем секьюрити» двух больших контрактов. Но сейчас ей важно удержать свою клиентку от истерики. – Все сейчас отдыхают и расслаблены. Ты же хочешь, чтобы и он отдохнул?

– Ты не понимаешь! – Лицо Меррилин превратилось в трагическую маску. – Он напился!

– Не может этого быть! – Рэйчел почти рассмеялась. – Он был здесь недолго и не мог выпить больше двух бокалов шампанского.

– Ты не понимаешь! – повторила Меррилин. – Он уже приехал пьяным! Подумать только, а я-то боялась, что он не появится. Теперь я молю Бога, чтобы он вообще исчез отсюда.

Для Меррилин, страстно желавшей подняться на самую вершину светского общества, такое признание было почти невозможным. Рэйчел почувствовала тревогу и снова оглянулась на Риордана.

– По-моему, он твердо стоит на ногах.

– Он просто хорошо скрывает свое состояние, в любой момент может рухнуть и разбить севе голову, – твердо заявила Меррилин. Ее брат был алкоголиком, так что ее мнению в этом вопросе можно было доверять. – Кроме того, он явился в одиночестве. Предполагалось, что он придет с Черил Энн Хардинг. Я потратила уйму времени на организацию столов. Если его подружки не будет, это испортит всю симметрию.

– Подружки? – удивилась Рэйчел. – Я думала, он женат. – Она видела у него на левой руке простое золотое кольцо.

– Был. Проклятье, что он еще собирается делать? – Меррилин с ужасом глядела на рассерженную молодую даму, которую в ярости утаскивал прочь муж. – Если Черил Энн не явится, он будет болтаться по гостиной всю ночь; как что-то в проруби. – Она пробормотала сквозь зубы нечто совершенно неприличное. – Все думали, что они будут отличной парой. Если им приспичило поссориться, могли бы подождать, пока не закончится мой прием. – Она толкнула Рэйчел в спину, заставляя ее шагнуть вперед. – Быстрее! Останови его. Присмотри, чтобы он все время был занят и не мешал гостям!

Рэйчел чуть не упала.

– Я?..

– Но ты же здесь именно для этого! Отвлекать, успокаивать, сглаживать мелкие проблемы, пока они не переросли в крупные неприятности! А я расскажу моим друзьям, какую замечательную службу безопасности ты представляешь. – Чувствуя, что переигрывает, Меррилин перешла на умоляющий тон: – Прилепись к нему, как клей, и делай все возможное, чтобы он не буянил. И будь подальше от гостей – чем меньше людей поймет, что происходит, тем лучше.

– Почему бы тебе вежливо не попросить его уйти? – прошептала Рэйчел, когда они осторожно приближались к цели.

– Ты что, с ума сошла? Он один из самых важных гостей. Это будет просто самоубийством! – Меррилин заставила себя засмеяться.

– Посмотрите, Мэттью, кого я нашла. Я уверена, что мне не надо представлять вас друг другу. Рэйчел говорила мне, что вы самый умный и необычный человек, которого она когда-либо встречала.

Он поставил пустую бутылку из-под шампанского возле пальмы в горшке и воззрился на Рэйчел сквозь очки. Мрачное выражение его лица заставило Рэйчел вздрогнуть.

– В самом деле? Как приятно и странно, что вы это сказали. – Риордан протянул руку, и Рэйчел приняла ее. Однако вместо холодного и отстраненного пожатия он поднес ее пальцы к губам и провел по ним цепочку поцелуев, слегка касаясь зубами. – Я попытаюсь вернуть комплимент, – произнес он. – Ваша грудь действительно так великолепна, мисс Блэр? Какая жалость, что ваш интеллект не может с ней сравниться. Но женщина не способна иметь сразу все.

Услышав стон ужаса Меррилин, Рэйчел проглотила вспыхнувшее негодование и расплылась в широкой улыбке.

– Не может? Вы живете в весьма ограниченном мире, мистер Риордан.

Глаза у него блеснули – единственный признак того, что ее шпилька достигла цели.

– Да, я все время забываю: нельзя доверять внешности… особенно женщины, – проговорил он мягко. Его взгляд откровенно ласкал пышные изгибы, подчеркнутые глубоким вырезом платья. – Может, мои комплименты должен принять ваш портной или пластический хирург?

– При таких комплиментах об оскорблениях говорить не приходится, – промурлыкала Рэйчел, борясь с желанием подтянуть повыше лиф платья, которое облегало фигуру как перчатка, не оставляя простора для воображения.

– О, извини… неужели я оскорбил тебя? – пробормотал Риордан, не скрывая издевки и поворачивая ее запястье так, чтобы лучше ласкать губами пульс.

Теперь Рэйчел понимала отчаяние Меррилин. Риордан выговаривал оскорбления спокойно и четко, а очки не могли скрыть наглый взгляд карих глаз. За исключением румяных пятен на высоких скулах, его лицо было заметно бледнее, чем обычно.

Во время их деловых встреч, куда Рэйчел сопровождала Фрэнка, Риордан обращал свои замечания и предложения преимущественно к Фрэнку, намеренно игнорируя ее, хотя было совершенно ясно, что она присутствует как совладелец «Уэстон секьюрити». Если Рэйчел сама вклинивалась в разговор, он давал ей краткие ответы, подчеркивая, что делает это лишь из вежливости. Фрэнк клялся, что она чересчур чувствительна, но после каждой такой встречи Рэйчел просто кипела от ярости: с ней обращались как с секретаршей, а не равноправным партнером.

Она почувствовала, как он скользнул губами по коже, и попыталась вынуть ладонь; но захват оказался неожиданно сильным. Короткая незаметная борьба, и Рэйчел прибегла к старому женскому трюку – согнула пальцы и глубоко вонзила накладные ногти ему в руку. Он даже не шелохнулся.

– А чего вы ожидали? – произнес он с усмешкой. – Такая женщина, как вы, в подобном платье… обращена явно не к мужскому интеллекту…

Понимая, что ее намеренно провоцируют, Рэйчел не могла не отреагировать на это замечание.

– Такая, как я?

Его улыбка стала невыносимой:

– Крупная, смелая, бесстыжая.

Тонкая золотая полоска вокруг ее ореховых радужек вспыхнула огнем.

– Бесстыжая?!

– В смысле пылающая, демонстративная, стильная… – уточнил он, опуская глаза к ее груди, тяжело вздымавшейся от негодования, и дальше, туда, где платье туго обтягивало бедра, и еще ниже, к разрезу юбки, который открывал ноги почти до середины бедра. – Еще в тот раз, когда вы впервые вошли в мой офис, я понял, какая вы на самом деле – девица из шоу, которая старается выполнять мужскую работу…

Рэйчел вонзила ногти глубже, и он непроизвольно мигнул.

– Э, Рэйчел… – Дрожащий голос Меррилин проник ей в уши, и она внезапно вспомнила, какую роль должна сегодня играть. Нужно утихомирить его, а не провоцировать на еще более недостойное поведение.

Рэйчел похлопала ресницами и приняла свой самый простодушный вид.

– Пожалуйста, могу я получить свою руку назад, мистер Риордан?

– Это зависит от того, что вы собираетесь ею делать, – парировал он, и Рэйчел не смогла сопротивляться соблазну взглянуть на его подставленную щеку. Неожиданно он засмеялся, и этот звук прокатился вдоль ее позвоночника. Он снова поцеловал ей пальцы и выпустил руку, медленно поглаживая, демонстрируя, что это исключительно его собственное желание. – Давайте выпьем. – Он поднял свой бокал и коснулся им ее бокала. – За коварный пол, который соблазняет нас тем, против чего нет оружия.

– Если бы речь шла о мужчине, вы назвали бы это разумным использованием доступных ресурсов, – резко возразила Рэйчел. – Вы не слишком жалуете женщин, мистер Риордан?

Глаза у него блеснули.

– Определенных женщин я очень даже… жалую.

– Позвольте предположить: невысокая, пушистые волосы, хрупкая, изящная. Самка, которая поклоняется вашему высокому уму и никогда не решится бросить вызов вашему мужскому превосходству?

Лицо у него затвердело.

– А у вас весьма острый и ядовитый язык! Видимо, она точно описала Черил Энн Хардинг.

Она отставила бокал.

– Значит, я не ваш тип, мистер Риордан.

Он снова оглядел ее, настойчиво раздевая глазами.

– Не знаю, не знаю… оказаться с вами в постели… это имеет свой… интерес. По крайней мере, пока вы держите рот на замке. Исключая крик удовольствия… в соответствующий момент, конечно.

– Вы имеете в виду момент огромного разочарования? – произнесла она ядовито-сладко, наслаждаясь видом его покрасневших ушей. – В таком случае ваша спальня должна быть очень шумной комнатой, мистер Риордан.

Меррилин вновь издала стон, заглушенный шипением Мэттью Риордана.

– В таком случае у нас есть только один способ проверить это, а?

– Вы делаете мне предложение, сэр? – парировала Рэйчел.

– Мисс Блэр, вы бы получили от меня предложение, только если бы были последней женщиной на земле, – рявкнул он.

– Отлично! Потому что сама идея выйти замуж за шовиниста заставляет думать о самоубийстве!

Лицо у него окаменело, голос изменился до неузнаваемости и стал ледяным, губы побелели.

– Такой шанс вам бы не представился, я убил бы вас раньше.

Он выхватил свою бутылку из-под пальмы и зашагал прочь.

– О боже, боже… – Меррилин бормотала бессмысленную молитву, а ее лицо под искусно наложенным макияжем было белым, как молоко.

– Он первым меня оскорбил, – с трудом выговорила Рэйчел, понимая, что это не оправдание: ее поведение было вопиюще непрофессиональным. Сколько раз Дэвид учил ее, что для успешного успокоения нервного оппонента необходимо заставить себя отстраниться и не принимать оскорбления близко к сердцу!

– Ты не понимаешь… его первая жена, Ли, покончила с собой, – вымолвила наконец Меррилин. – Они были женаты совсем недолго…

– О нет! – выдохнула Рэйчел. Она закрыла глаза, и ее жалящие слова, как удары колокола, отдавались в мозгу.

– Что же теперь будет? – стонала Меррилин. – Я говорила, говорила тебе, что все это кончится катастрофой.

– Послушай, не надо волноваться, с ним я справлюсь, – заявила Рэйчел. – Я найду его, а ты пока сконцентрируйся на гостях.

– Но мы скоро садимся за стол! Как я могу сосредоточиться на чем-то еще? Это же настоящая бомба, готовая взорваться прямо среди зала!

– Перемени карточки на столе, посади Мэттью Риордана рядом со мной.

– После того, что произошло? Ты шутишь?

– Фейерверка не будет, – угрюмо поклялась Рэйчел. – Если он в том же настроении, я что-нибудь придумаю. Но неприятностей я не допущу!

К ее облегчению Меррилин, похоже, поддалась уверениям и заторопилась выполнять свой долг хозяйки.

Отыскать след ее подопечного было нетрудно: нужно было просто следовать по цепочке нервных улыбок и потрескивающего от ярости воздуха, которые Мэттью Риордан оставлял за собой.

Она обнаружила его на террасе с забытым бокалом – Риордан прикладывался прямо к бутылке. Вечер был теплым, жасмин, нависающий над стенами сада, и цветущие мексиканские апельсины в кадках вокруг бассейна наполняли воздух тяжелым ароматом.

Поразмыслив, с какой стороны ей приблизиться к угрюмой тени, Рэйчел решила действовать напрямую.

– Ищете щенка или ребенка, чтобы пнуть как следует? – громко спросила она. – Может, вам уже достаточно? – Она кивнула на бутылку, зажатую у него в кулаке.

Рот у него скривился, а линзы очков отразили трепещущее пламя свечей на колоннах верхней террасы.

– А вы кто такая? Моя совесть?

– Поскольку вы явно не имеете собственной, пришлось вызваться добровольцем, – отозвалась она ядовито.

– Нравится опасная жизнь, да?

Он подошел к ней, его голос звучал угрожающе, но Рэйчел не отступила. Пусть знает, что она больше чем набор сексуальных изгибов и пышных волос!

– Меррилин боялась, что вы окончательно взбеситесь и начнете оскорблять гостей, уничтожая последние шансы на появление ее имени в списке членов высшего света.

Ее прямота остановила его зарождающуюся ярость.

– Так это она попросила вас остановить меня? – спросил он с недоумением.

– В общем, да.

Он глотнул шампанского, медленно облизнул губы и шагнул вперед. Теперь он был так близко, что она чувствовала тепло его тела.

– А где же ваша армия?

Рэйчел с трудом оторвала глаза от его рта. Нашла время рассматривать призывную полноту его губ и интригующую тень на подбородке…

– Я решила начать с обращения к лучшей части вашей натуры.

– Вы уверены, что она у меня есть? Там, кажется, вы так не думали… – Он качнул головой в сторону зала, при этом переступив с ноги на ногу, как бы восстанавливая равновесие. Весьма неосторожное движение.

– Там я находилась под несколько неправильным впечатлением, – промурлыкала Рэйчел.

– Да? И как это понимать?

– Меррилин сказала, что вы пьяны, но я не поверила. Должна извиниться за эту глупую ошибку.

Он хохотнул.

– Вы хватаетесь за любой шанс, не так ли?

Она не стала притворяться, что не понимает.

– Если вы намерены излить ваше настроение на кого-нибудь, я к вашим услугам. Меррилин рассылала приглашения с добрыми намерениями, она не могла знать, что у вас размолвка с девушкой и вы захотите утопить свои печали в вине.

Бутылка замерла на полпути к губам.

– Так вот что случилось, по ее мнению?

– Ну, Черил Энн здесь нет, а вы… определенно не в лучшей форме.

Она наблюдала, как он снова прикладывается к горлышку. Пальцы у нее зудели от желания вырвать бутылку из этих рук, но Рэйчел уже поняла, что он намного сильнее, чем выглядел, и упрям как сам дьявол.

– На самом деле причина и следствие поменялись местами. – Он проследил за ее взглядом и неохотно налил вино в бокал. Отсалютовав с преувеличенной вежливостью, он опрокинул его в рот. – Черил Энн отказалась пойти со мной сегодня вечером именно потому, что я был пьян… Ей нравится, чтобы все в ее жизни было приятным и предсказуемым. Особенно ее мужчины.

– У нее их так много? – осведомилась Рэйчел. – Я думала, вы такая прочная пара.

– А я думал, вы не верите всему, что говорит Меррилин. Еще шампанского? – Он плеснул немного в ее бокал. Однако бутылка пошла криво, и большая часть жидкости попала ей на руку. – Извините. Хотите, я оближу ваши пальцы? – Он широко развел руки, показывая, что они заняты. Полы пиджака разошлись и открыли белоснежную рубашку, на которой тоже виднелись следы шампанского.

– Нет, спасибо, – ответила она чопорно. – Но если вы передадите мне бутылку, я сама себе налью. Я не очень доверяю твердости вашей руки.

Он снова рассмеялся и затолкал бутылку подальше от нее.

– Я пьян, но я не дурак.

Рэйчел пожала плечами.

– Вы могли бы быть полюбезнее.

– Зачем? – Лицо у него стало напряженным и более упрямым.

– Но вы же не захотите, чтобы люди думали о вас как о пьянчуге? – воткнула она шпильку.

– Я достаточно богат, чтобы не заботиться о том, что думают люди. – К сожалению, это была правда. – И так уж случилось – я не обладаю ни одним из обычных пороков.

– А как насчет необычных? – неосторожно спросила Рэйчел.

– А что бы вы классифицировали как необычное? – промурлыкал он неожиданно изменившимся голосом, в котором прорезались жаркие нотки, при этом его темные глаза зажглись бесстыдным интересом.

– Ладно, – торопливо произнесла Рэйчел, нервно пробежав пальцами по волосам. – А вы не могли бы несколько притушить ваш характер ради спокойствия Меррилин?

– Но не ради вашего… А ведь вы оказались единственным человеком, готовым встретить мой пьяный гнев. Почему, кстати? В чем ваша выгода? – Внезапно глаза у него сузились, в них появилась подозрительность. – И вообще, что вы тут делаете? Гости Меррилин – это сливки высшего света Окленда. Еще здесь официанты и бармены. К какому же классу отнести вас?

Рэйчел заколебалась.

– Я ее личный тренер, – ответила она с запозданием.

– Бог ты мой, так вы вовсе не гость, вы просто нанятая прислуга! Я заметил на стоянке машину со знаком «Уэстон секьюрити»… Вот почему вы тут! Помогаете убедиться, что никто из гостей или официантов не приберет в карманы серебро? – И он громко захохотал.

– Не могли бы вы говорить потише? – прошипела Рэйчел, оглядываясь на наблюдавших за ними с террасы людей.

Риордан издевательски ухмыльнулся.

– Так я прав, вы и этот полноватый молодой человек в дверях работаете в одной команде?

– «Уэстон секьюрити» обеспечивает сегодня безопасность, – призналась она.

Он покачался на каблуках, тряхнув головой.

– Просто не верится!

Рэйчел надоело быть источником его веселья.

– Чему? Что мы способны выполнять настоящую работу? Вы можете думать, что хотите, но «Уэстон сервис» имеет постоянный поток клиентов, как отдельных лиц, так и компаний, которым весьма нравится набор предоставляемых нами услуг!

– А какие мелкие услуги предоставляете сегодня вечером конкретно вы? – Риордан нагло оглядел обнаженные части ее тела. – Массаж для чрезмерно возбудившегося взломщика?

Считавшая себя неуязвимой к скользким шуточкам по поводу массажисток, Рэйчел почувствовала, что краснеет.

– Я на работе! – рявкнула она.

Его брови приподнялись над оправой очков.

– И вы чертовски хорошо знаете, что я квалифицированный охранник…

– На вашем свидетельстве едва просохли чернила.

– … и лицензированный частный детектив…

– Хм… обе бумажки доказывают только, что полиция сочла ваше прошлое приемлемым.

– А при контролировании таких частных мероприятий, как это, где имеется множество ценных произведений искусства и прорва дорогих украшений на гостях, стандартной практикой является работа под прикрытием, – закончила она.

– Или, в вашем случае, без прикрытия! – Он приподнял бокал в честь ее платья. – Вы определенно превзошли искусство отвлечения. С таким Сохранителем ни один мужчина не обратит внимания ни на что другое.

– Так вот почему вы отодвинули «Уэстон секьюрити» от тех контрактов! – взорвалась Рэйчел. – Не потому, что наше предложение было хуже, а потому, что у вас против меня некие половые предубеждения. Потому, что, по-вашему, с моей внешностью нельзя быть компетентным профессионалом. Вы, чертов мачо! Так вот что вы нашептываете вашему отцу и Невиллу Стиплеру, чтобы они не выбрали нас для работы с «КР индастриз»!

– Вы считаете, что я мачо? – При этом замечании его рассеянное внимание внезапно заострилось.

– Отвечайте на мой вопрос! – потребовала она.

– Я счел его исключительно риторическим, – преспокойно ответил он. – В свете закона о дискриминации полов я был бы полным идиотом, если бы признал это… но мы с вами, кажется, сошлись на том, что я попросту пьян.

Он согнул перед ней руку в издевательском жесте вежливости.

– Кажется, я только что слышал приглашение к столу. Не следует ли нам пройти внутрь? Не сомневаюсь, Меррилин уже организовала нам уютные местечки рядом, чтобы ее ручная амазонка могла крепко держать меня на поводке.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Рэйчел неохотно продела руку под локоть Мэттью.

– Вы будете вести себя прилично во время ужина?

– Вероятно, нет…

Холодная злоба этого краткого ответа поразила ее. Она споткнулась, и он по инерции развернулся к ней лицом, оказавшись спиной к бассейну.

– Почему? – она приготовилась к следующей саркастической и резкой отповеди.

Он стряхнул ее руку и намеренно не спеша поднял бутылку шампанского ко рту, недовольно фыркнув, когда бутылка оказалась пустой. Не задумываясь, он швырнул ее в бассейн. Она упала с громким всплеском и медленно опустилась под воду. Мэттью молча глядел, как поверхность воды успокаивается и превращается в гладкое зеркало. Только после этого он заговорил:

– Та ночь была такой же – романтичной, безоблачной. Звездная летняя ночь.

Странная лиричность его голоса испугала Рэйчел. У нее по коже побежали мурашки.

– Какая ночь?

– Ночь, когда моя жена совершила самоубийство, – произнес он обыденным тоном, и у Рэйчел перехватило дыхание.

– Она не утонула? – прошептала она.

Он неуверенно повернулся и посмотрел ей в таза.

– Нет, она хотела сделать это аккуратно. Она проглотила горсть таблеток и залила их бутылкой водки. Ровно четыре года назад.

– О боже! – Неудивительно, что он в таком кошмарном состоянии. Каждый год в день смерти Дэвида она также становилась сплошным комком нервов.

Спасая ребенка, выскочившего на дорогу, Дэвид повернул руль и врезался в стену.

– Возможно, она хотела, чтобы ее нашли и спасли? – пробормотала Рэйчел, проклиная себя за то, что не знала всех обстоятельств смерти его жены.

– Кто, я? – Его смех сочился сарказмом. – Так это я и подвел ее. Ее смерть была моей виной.

– Я не то хотела сказать…

– Она была за мной замужем! – рявкнул он. Его голос хлестнул ее, как плеть. – Это само по себе основание для самоубийства, разве не так вы недавно высказались?

– Я ничего не знала о вашей жене…

– Значит, это было счастливым предположением, которое попало в яблочко.

Рэйчел сглотнула.

– Я была зла и пыталась придумать худшее оскорбление, какое только могла.

– Поздравляю, вы преуспели.

– Простите, Мэттью. – Она потянулась вперед, бессознательно назвав его по имени.

– Идите к черту!

Мэттью отшвырнул ее руку, но Рэйчел успела поймать его плечи в жесткий захват. Ее тело мягко прижалось к его груди.

– Осторожно, не двигайтесь!

Он непроизвольно отшатнулся, зацепившись за край бассейна, и что-то мягкое скользнуло по его лодыжке, не давая переступить ногами и восстановить равновесие. Рэйчел отняла ладони, и глаза у нее округлились в ужасе, когда он отчаянно взмахнул руками, хватаясь за воздух.

– Кошка!

Он рухнул в воду, разбивая неподвижную поверхность, в кафельные края водоема ударили волны. Музыка замерла, когда струнный квартет на балконе отвлекся и вытянул шеи, чтобы посмотреть на происходящее.

– Мэттью, с вами все в порядке? – На одно ужасное мгновение ей показалось, что он не умеет плавать, но он тут же вынырнул и неуклюже поплыл к бортику, скованный намокшей одеждой.

Официанты и несколько гостей сбежали вниз по ступенькам к нему помощь. Рэйчел подождала, пока они приблизятся, прежде чем рискнула протянуть Мэттью Риордану руку.

Меррилин выпорхнула во двор, когда Мэттью уже встал на ноги.

– Что случилось?

– Он споткнулся о кошку, – сказала Рэйчел.

Тонкие брови Меррилин нахмурились.

– Но у нас… – Она замолкла, встретившись с Рэйчел взглядом. – О, вы, наверно, имеете в виду соседского кота. Этот проклятый зверь постоянно залезает к нам. Я когда-нибудь потеряю терпение и вызову команду живодеров… – Она замерла, опять взглянув на Рэйчел.

– Если только он прежде не попадет мне в руки. Тогда я лично сверну ему шею! – прорычал Риордан, снимая запотевшие очки и проводя рукой по мокрым волосам. – Я его даже не видел!

– Он угольно-черный, – быстро проговорила Меррилин. – Как ужасно! Естественно, мы заплатим за химчистку. Боже, какой вы… мокрый!..

– Вода имеет тенденцию делать людей мокрыми, – ядовито произнес он.

– … а сейчас как раз должны подавать первую перемену. – Меррилин прижала украшенные бриллиантами руки к груди.

Возникла небольшая пауза, и Рэйчел поняла, что отчаянное желание быть безупречной хозяйкой борется в ней с дикой жаждой избавиться от невыносимого гостя.

Мэттью переступил с ноги на ногу, и послышалось отчетливое хлюпанье.

– Я прибыл сюда без машины и не могу в таком виде ехать на такси, – сказал он нетерпеливо, встряхивая руками. Из-под манжет полилась вода.

Рэйчел заметила, что слова у него стали неразборчивее и он начал пошатываться. Вместо того чтобы протрезвить, шок от падения явно ускорил всасывание алкоголя.

– Мы не можем позволить вашему суфле осесть, Меррилин, – сказала она серьезным тоном. – Давайте я отведу Мэттью куда-нибудь обсушиться, пока остальные займутся ужином. Куда-нибудь поближе, чтобы не идти через весь дом. Может, в гостевой домик?

– Ну конечно! – Меррилин ухватилась за предложение. – Гостевой домик подойдет просто великолепно!

Действительно, маленький домик был хорошо укрыт от посторонних глаз.

– Чуть позже я пришлю подходящую одежду с горничной. Может, вам потребуется дополнительная помощь, Рэйчел?

– Нет, благодарю, я постараюсь справиться сама. – Она подставила плечо под руку Мэттью.

– Вы уверены? – волнуясь, спросила Меррилин.

– Да, разумеется, – ответила Рэйчел.

Ее уверенность испарилась через десять минут, когда ей пришлось освобождать взрослого мужчину от мокрой, прилипшей к телу одежды. Мэттью Риордан беспрекословно позволил провести себя по гравийной дорожке вокруг главного дома, но, добравшись до гостевого, превратился в пассивную куклу.

– Если вы сейчас же не вылезете из этих вещей, вы подхватите простуду, – не первый раз повторила Рэйчел.

Он стоял посередине большой спальни в натекшей на пол луже. Рэйчел вздохнула, сняла с него очки и положила их на тумбочку возле громадной кровати с красивым металлическим изголовьем из бронзы.

– Смотрите, вы уже дрожите, – сказала она, прикасаясь к его груди.

Она испугалась по-настоящему, почувствовав неестественно горячее тело сквозь холодную мокрую рубашку.

– Я горячий, – сказал он, как ребенок, и Рэйчел потрогала его пылающий лоб. Там тоже ощущался нездоровый жар.

Она нахмурилась, когда он прижался щекой к ее мягкой ладони.

– Ммм, так приятно.

Рэйчел вспыхнула и торопливо зашла ему за спину, чтобы сдернуть пиджак с неподвижных плеч. В ванной она бросила пиджак в широкую раковину и включила горячий душ в надежде, что заманчивый звук текущей воды привлечет Риордана. Однако, когда она вернулась с полотенцем и тряпкой, чтобы вытереть пол, он все еще неподвижно стоял в той же самой позе. Измятая рубашка была вытянута из брюк, а выражение лица было страшно подавленным.

– В чем дело? – Рэйчел старалась не поднимать глаз, чтобы не уставиться на капли воды, поблескивавшие на его теле.

Такие мускулы нельзя приобрести, сидя в залах для совещаний.

Он дернулся и попытался стащить прилипшую к плечам рубашку.

– Она не снимается, – пожаловался он.

– Потому, что вы не развязали галстук и не сняли запонки, – сообщила она.

Без очков его глаза казались больше, а веки тяжелее.

– Мэтт, – внезапно произнес он.

– Что?

– Мэтт. Мои друзья зовут меня Мэтт.

– Мы не друзья, мы практически незнакомы.

– Рэйчел…

По крайней мере, он помнит, с кем находится, подумала она не без сарказма.

Бросив полотенце на кремовое покрывало, она быстро справилась с золотыми запонками и застежкой, закреплявшей галстук. Когда она потянула за мокрую плотную ткань, его руки тяжело упали ей на плечи, Мэтт качнулся вперед, и влажная грудь прижалась к ее телу.

– Что вы делаете?!

– Комната качается, – пробормотал он, крепче ухватываясь за нее.

– Это не комната, а ваша голова.

– Болит.

– Что, ваша голова? Вы ударились, когда упали? – Рэйчел со страхом подумала, что, падая, он мог получить сотрясение мозга. Она пробежала пальцами по его голове, но не нашла ни шишек, ни ран.

– Не там. – Он взял ее руку и прижал ко лбу. – Вот тут. – Он удовлетворенно вздохнул. – Так хорошо. Приятно. Такая прохладная рука.

Рэйчел заволновалась: на самом деле руки у нее были довольно горячие. По-видимому, у него лихорадка.

– У вас есть какие-нибудь пилюли или болеутоляющее?

– Врач говорит, что ничего не нужно. Это не грипп, а простуда. Ненавижу таблетки. Никогда их не принимаю. – Он вздрогнул, глаза закрылись, а голос стал хриплым. – Они не снимают боль, а только причиняют ее. Так умерла Ли. Слишком много проклятых таблеток.

– Вы мне так и сказали, – произнесла Рэйчел обыденным тоном.

– Она не должна была этого делать. Я любил ее.

– Конечно, любили, – согласилась Рэйчел. Его рука скользнула вниз и легла на изгиб её спины.

Рэйчел немедленно отодвинулась.

– Вы можете сами снять рубашку, – сказала она намеренно резким тоном.

Глаза у него расширились, и он прошелся взглядом по мерцающему белым шелком платью.

– Нет, не могу, – произнес он тем же плывущим голосом и беспомощно пожал плечами.

Мускулы на груди интригующе задвигались.

«Трапециевидные, дельтовидные, пекторальные мышцы…» – начала перечислять про себя Рэйчел, стараясь отвлечься на физиологические особенности и не видеть дьявольски привлекательного мужчину. Он наблюдал за ней сквозь ресницы, и Рэйчел внезапно поняла, что, будь Мэттью пьян или болен, он все равно остается настоящим мужчиной.

«Будь осторожна, Рэйчел…»

Внезапно он улыбнулся, и эта умоляющая улыбка заставила ее затрепетать.

– … мне холодно.

Рэйчел немедленно почувствовала себя виноватой.

– Минуту назад вам было жарко, – запротестовала она.

Он драматически вздрогнул, и она сдалась.

Рэйчел старалась не замечать стрел запретного удовольствия, пронзавших ее, когда она взяла толстое персиковое полотенце и стала энергично растирать Мэтта. Ее опытные пальцы почувствовали, как начали расслабляться напряженные мускулы. Рэйчел тщательно протерла волосы, затем занялась спиной и плечами. Мэттью вздохнул, изогнулся и задвигал лопатками, мурлыкая, как огромный кот.

– Мне нравится, когда меня растирают, – сообщил он.

– Это любит большинство людей. Растирание стимулирует доступ крови к коже, что помогает выводить токсины на клеточном уровне, – отчеканила Рэйчел.

– Здесь тоже приятно. – Он подтянул смятое полотенце к животу, который был уже абсолютно сухим.

Рэйчел выпустила ткань из рук, и Мэттью рухнул на бок, стукнувшись об изголовье. Внезапно он снова уселся на кровати, полотенце свалилось на хлюпающие туфли.

– Так вы оставите мокрые пятна на покрывале, – рассердилась она, вздохнула и встала на колени, чтобы стащить с его ног когда-то великолепные ботинки.

Ступни его были длинными и прямыми. Он поджал их и стал поглаживать ее обтянутые шелком колени. Рэйчел оттолкнула руки Мэтта и выжидательно взглянула на него.

– Надо было позвать на помощь мужчину, – пробормотала она.

Он немедленно сжался.

– Нет, больше никого, только ты.

Она сделала глубокий вдох и протянула руку к поясу брюк. То, что они застегивались на крохотные пуговки, оказалось для нее неожиданностью. Она героически боролась с застежкой, чувствуя, что ее мягкие прикосновения действуют на него оживляюще. Она услышала горловой стон и чуть не вывалилась из платья, когда Риордан сомкнул ладони на ее склоненной голове и стал мягко массировать нежную чувствительную кожу висков.

– Мэтт!

Его пальцы сжались сильнее.

– О, Рэйчел…

– Этот страстный выдох заставил ее поспешить, и, как только последняя пуговица поддалась, она вскочила на ноги и сдернула мокрые брюки резким, нервным движением. Риордан рухнул навзничь и растянулся на кровати.

Его белое дорогое белье, намокнув, стало почти прозрачным, и картина явного мужского возбуждения отпечаталась у Рэйчел в мозгу за те несколько секунд, которые потребовались, чтобы набросить ему на бедра полотенце.

Если Рэйчел думала, что самая неловкая часть задачи окончена, то она ошиблась. Освобожденный от одежды, Мэттью почувствовал приступ активности и решил, что Меррилин рассердится за то, что они пропустили ужин. Потребовались уговоры, а также некоторые приемы самозащиты, чтобы предотвратить его побег в раздетом виде из гостевого домика ради извинении перед гостями.

Отказавшись от мысли сунуть его под душ, Рэйчел попыталась уговорить его прилечь и отдохнуть, пока не привезут смену одежды. Она надеялась, что, как только голова его коснется подушки, он уснет. Она вновь приволокла Мэтта на кровать, откинула покрывало и предложила сделать массаж. Но когда она встала около него на колени и попыталась перевернуть его на живот, он начал сопротивляться.

– Я хочу смотреть, – сказал он хрипло. – Меня никогда раньше не массировали. – Он положил ее руку себе на грудь, прикрыл обеими ладонями и прижал к своему быстро колотившемуся сердцу. – Какие у тебя большие руки.

– Так удобнее хлопнуть по физиономии, – резко ответила она.

Его глаза сверкнули невинным любопытством.

– Смотри, – прошептал он, прикладывая ее пальцы к своим, – у нас одинаковый размер.

– Нет, – не согласилась она, – я выше, сильнее и стройнее тебя.

Но не умнее. Его мгновенная улыбка была единственным предостережением, которое она уловила, прежде чем он резко притянул ее к груди, блокировал ей ноги и перекатился вместе с ней так, что Рэйчел оказалась придавленной его телом, а руки – прижатыми по обеим сторонам головы. Она не смогла подавить паническую дрожь, однако почти мгновенно поняла, что, какую бы прыть ни проявлял Мэттью Риордан, его заторможенные алкоголем движения не были способны причинить ей физический вред. Реальной оказалась куда более серьезная опасность.

– Что ты делаешь? – прошипела она, когда Мэттью медленно задвигал бедрами, прижатыми к ее животу, и издал легкий стон.

– Это просто фантастика, – пробормотал он с закрытыми глазами. – Ты совсем не такая, как я представлял… и твердая, и такая мягкая в своей женственности…

– Прекрати! – Она пихнула его локтем и резко выпрямила ногу.

Его руки снова скользнули к ее спине.

– Пожалуйста, еще… Мне нравится, когда ты груба со мной…

– Мэтт!

Он открыл глаза и блеснул улыбкой.

– Ты собираешься снять одежду, чтобы мы могли заняться любовью?

– Нет!

– Когда мы оба будем без одежды, я смогу почувствовать тебя всю… – Голос у него был сдавленным от предвкушения. – Чувствовать и видеть все, когда мы занимаемся любовью…

– Мы не собираемся заниматься любовью!

– Почему? – Он посмотрел на нее с удивлением. – Мы же в постели вместе… Я хочу, чтобы ты занялась для меня любовью…

Для него? Не с ним? Рэйчел чуть не поперхнулась.

– Ты не можешь получать все, чего хочется.

– Но ты тоже хочешь этого, – настаивал он, – я чувствую. Я же вижу, как ты на меня смотришь.

Он видел и чувствовал слишком много для мужчины, который, как предполагалось, был пьян. Последний раз секс у Рэйчел был два года назад, но она осадила себя: любопытство в данный момент совершенно неуместно. Он слишком молод и не отдает себе отчета в действиях. Кроме того, он практически ее соперник в профессиональном отношении. И он связан с другой женщиной… Поддаться сейчас его опьяняющим словам было бы безумием…

– Прекрати, Мэттью! Я серьезно! Я не хочу делать тебе больно! – пригрозила она, отбрасывая блуждающие по ее телу руки.

– Ты не можешь, – пробормотал он задумчиво, бросая на нее затуманенный горячий взгляд. – Но я готов, Рэйчел, делай со мной все, что захочешь, обещаю, мне понравится.

Она почувствовала дрожь соблазна.

– Бога ради, Мэттью, – прошептала она, – ты не знаешь, что делаешь…

– Да? Тогда покажи мне. Пожалуйста… я буду хорошим любовником. Я быстро учусь и быстро пойму, что тебе нравится больше всего. – Фразы наезжали одна на другую, слова смешивались. Он попытался перевернуться, и Рэйчел оказалась сверху. Юбка у нее задралась, когда она крепко сжала ногами его бедра; руки прочно схватили его за плечи.

– Я сказала «нет»!

– Но Меррилин велела тебе убедиться, что у меня есть все, чего я хочу, – задушевно напомнил он.

– Она сказала «нуждаться», а не «хотеть».

– Но я нуждаюсь в тебе, Рэйчел. – Черные глаза горели страстью. – Сейчас я нуждаюсь в тебе. – Он слегка выгнулся под ней, пытаясь показать, как сильно он в ней нуждается. – Тебе придется помочь мне… – Его руки скользнули по ее бокам. Твоя грудь… она похожа на бархатистую подушечку – мягкую, пышную, ароматную. – Он приподнял голову и втянул воздух. – Такая ароматная… и сладкая, теплая, пикантная… – Голова у него откинулась назад, а руки нежно подхватили спелый плод, столь соблазнительно покачивающийся перед самым его носом. – И так восхитительна…

Рэйчел ошеломленно опустила глаза и увидела, как он осторожно и нежно касается пальцами ее груди, погружая их в мягкую сливочно-кремовую плоть. Она резко перехватила его запястье.

– Не надо…

– Почему? Тебе не нравится? – спросил он торопливо. – Я буду осторожен…

Она почувствовала в теле горячую волну.

– Держи свои руки при себе.

Пальцы его другой руки мягко сомкнулись на вырезе ее платья.

– Но я могу доказать, что тебе это нравится… – Он сильно потянул ткань, и Рэйчел издала легкий визг, когда теплая струя воздуха коснулась ее освободившейся груди. – Я знал, что вырез слишком низкий, чтобы ты надевала бюстгальтер.

Задохнувшись от его дерзости и испугавшись собственной реакции на это прикосновение, Рэйчел ухватила его за запястья и припечатала их к изголовью кровати.

Он лихорадочно засмеялся, принимая это за новую игру, и выгнулся так, что ее грудь коснулась его вспотевшей груди. Отчаявшись справиться с ним и со своим неуместным желанием, Рэйчел схватила его галстук и захлестнула вокруг его соединенных рук, привязав их к верхней перекладине изголовья. Пока она занималась этим, ее грудь коснулась щеки Мэтта, и она почувствовала, как его голова поворачивается, чтобы достать до нее языком.

Руки у Рэйчел дрожали, когда она скатилась с него и подтянула лиф, прикрыв грудь. К ее облегчению, их столкновение утомило его, и он не пытался вырваться из оков, что было бы довольно легко сделать, приложи он для этого целенаправленное усилие. Однако Мэтт совершенно спокойно лежал под простыней, которую Рэйчел набросила на него, и следил за каждым ее движением.

В конце концов, она согласилась развязать его при условии хорошего поведения.

Он все еще немного дрожал от лихорадки, и Рэйчел дозвонилась до его личного терапевта.

К счастью, врач оказался дома. Он выслушал симптомы и весело сообщил, что купание в бассейне не превратит легкий случай гриппа в тяжелую пневмонию.

– Скорее всего, он страдает от воздействия алкоголя. Дайте ему побольше жидкости, и пусть поспит. Утром у него будет, вероятно, болеть голова, но вы можете ему от меня передать, что он это вполне заслужил!

Рэйчел не намеревалась следовать этим наставлениям. Она дождалась, пока Мэтт уснет, и выскользнула из домика, приказав охраннику приглядывать за дверью. Затем она вернулась на прием и сообщила о болезни Мэтта и диагнозе, подтвержденном врачом, чтобы предотвратить всякие сплетни.

Меррилин встретила ее с благодарностью, и Рэйчел только оставалось поздравить себя с удачным выходом из рискованной ситуации.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Рэйчел быстро опустила солнцезащитный экран на лобовое стекло и скрючилась под рулем, когда Мэттью Риордан вышел из ресторана. Она сунула остаток сэндвича в рот и посмотрела на часы, отмечая время в блокноте на пассажирском сиденье.

Всего лишь полчаса на ланч? Причем на деловой? Странно, подумала она, наблюдая, как он резко пожимает руки своим спутникам.

Получив от Риордана угрожающее письмо, Рэйчел сразу же установила за ним наблюдение. Сейчас она смотрела, как он открывает дверь своего черного сверкающего «порше» и сбрасывает легкий летний пиджак, прежде чем сесть и завести мотор. Его машина ее удивила, она ожидала увидеть громадный лимузин с шофером, факсом и телефоном. Похоже, Мэттью Риордан полон сюрпризов.

Хорошо, что она не поддалась первому импульсу и не ворвалась к нему прямо в офис с обвинениями в моральной нечистоплотности. Не исключено, что он специально провоцировал ее на это.

Рэйчел заставила себя успокоиться. Прежде всего надо продумать план действий. Во-первых, она не должна впутываться в разборки с Риорданом до тех пор, пока не уедут Робин и Бетани. Во-вторых, надо переговорить с Фрэнком и совместно разобраться, что происходит.

– Ты опаздываешь, – приветствовал ее Фрэнк, когда она появилась на работе.

Рэйчел решила оправдаться:

– Бурные разговоры дома. – Она остановилась поздороваться с Ленни, их секретаршей, и забрала небольшую пачку корреспонденции.

Фрэнк нахмурился. Его аккуратно подстриженные светлые волосы и голубые глаза иногда болезненно напоминали ей о Дэвиде, но в нем было мало тепла, которое Дэвид просто излучал. Фрэнк – человек суровый. Он скорее готов подчиняться, чем вдохновлять, и главным для него являлся успех.

– Ты сказала, что прибудешь к восьми тридцати, и я назначил совещание на это время. Все были точно вовремя, но, поскольку ты не появилась, нам пришлось начать без тебя. Я знаю, что твоя сестра через несколько дней уезжает, но у нас все-таки дела, над которыми надо работать.

– Извини. После того как я позвонила, произошло еще кое-что. – Рэйчел была многим обязана Фрэнку. Он мог не дать ей работы в офисе и вначале был не очень доволен, стараясь отодвинуть ее от практических задач. Однако постепенно он начинал признавать ее право на партнерство.

– Но с тобой все в порядке?

– Да, просто небольшая головная боль. – Рэйчел нервно сжала ручку портфеля, в который сунула эти мерзкие снимки.

Фрэнк тяжело посмотрел на нее. Рэйчел ему не слишком понравилась, когда они с Дэвидом начали встречаться, и даже после их помолвки эта нелюбовь не угасла. Фрэнк был разведен. Благодаря своей профессии он хорошо знал жизнь и весьма цинично относился к браку.

– Если ты плохо себя чувствуешь, зачем пришла?

– Со мной все в порядке, – повторила Рэйчел.

Фрэнк всегда был строг к себе и не снисходил к слабостям других. Она ненавидела, когда он стремился убедить ее, что она не готова к работе, и решила, что не расскажет Фрэнку о фотографиях. Нет, расскажет, конечно, но после того, как найдет способ разобраться с этой задачей сама.

– У нас крупная проблема. – Фрэнк вошел в ее маленький, залитый солнцем кабинет.

– Какая?

– Мэттью Риордан.

– Что?

Чемоданчик выскользнул из ее ладони и врезался в стенку шкафа с бумагами.

– Что он натворил? – спросила она резко.

– Пока ничего. У его отца сердечный приступ.

– У Кевина Риордана? – Рэйчел была искренне огорчена. Ей нравился старикан, глава «КР нндастриз», который любил крупных женщин и был намного приятнее своего раздражительного сына. – Как? Когда?

– Свалился за своим столом в понедельник. Все, что я знаю, – это что он в больнице и какое – то время пробудет там.

– Это ужасно, – пробормотала она. – Надеюсь, он не заговорит о ранней отставке. Ему же нет даже шестидесяти пяти.

– Да, ужасно. Для нас. Дело в том, что Риордан-младший так успешно начал руководить «КР индастриз», что нашу последнюю разработку по охране этой компании он засунул подальше, а это, по-моему, грозит нам просто гибелью.

Рэйчел была озадачена.

– Но ведь мы ведем все наши дела с Невиллом. Какое отношение имеет к этому Мэттью?

– Невилл сейчас в Японии, я получил от него факс прошлым вечером. – Фрэнк нервно побарабанил пальцами по крышке шкафчика. – Когда он проталкивал наше предложение, старый маразматик был готов принять его, а теперь… Младший Риордан рассматривает его кабинет как свой собственный, и мы можем не получить документ в нужный срок. Боюсь, придется заняться процессом уговоров и обсуждений заново.

– Но Мэттью Риордан не будет принимать никаких крупных решений, если он знает, что это только временно.

– Не особо верь этому. Невилл сказал, что не доверяет ублюдку ни на грош. Если у Риордана есть доверенность от отца, он может сделать все, что захочет. С его влиянием и связями он за несколько дней испортит нам все дело.

Рэйчел подумала о содержимом своего дипломата и ощутила тяжесть в желудке.

– Думаю, нам надо смотреть фактам в лицо: мы не сможем после этого выплатить задолженность, – заключил Фрэнк.

– Я могла бы заложить или продать городской дом.

– Нет, – категорически возразил он, – Дэвид четко и ясно обозначил, что это твое, и все останется так, как было. Мы справимся, Рэйчел, – продолжал Фрэнк. – И без контракта с «КР» наши дела не так уж плохи. Я покопаюсь в файлах и попытаюсь что-нибудь придумать. А тем временем… почему бы тебе не провести личное расследование по младшему Риордану? Посмотри, может, найдешь что-нибудь полезное.

Его интонация явно говорила, что Фрэнк считает это пустой тратой времени. В противном случае он отдал бы это дело другому сотруднику. Зато теперь у Рэйчел есть несколько дней, чтобы подготовиться к нападению на свою жертву.

Чтобы побольше оставшегося времени провести с Робин и Бетани, Рэйчел отменила занятия в гимнастическом зале до конца недели. Теперь она свободна до понедельника.

Она медленно нажала на акселератор и выехала со стоянки, натянув поглубже кепку и на темные очки. Неизвестно, что даст ей это следование, но Дэвид всегда считал, что собирание фактов и их анализ не могут заменить личного наблюдения за подозреваемым, когда ты знаешь, чего от него ждать. Уточнив по телефону, что Риордан еще в здании, она проехала до штаб-квартиры «КР индастриз» и дождалась, когда Мэттью выйдет, сядет в автомобиль и двинется к дому.

Он жил в трехэтажном доме-поместье на Оклендской Миле, где селились миллионеры. Рэйчел проследовала за его черным «порше» по аккуратным улицам, держась за пару-тройку машин сзади. Она ощутила легкую дрожь триумфа, когда увидела, как Мэттью Риордан сворачивает к электронным воротам поместья, не подозревая о ее присутствии. Ее сердце трепетало от восторга, когда она проехала мимо и припарковалась чуть дальше по улице в тени склонившегося над дорогой дерева. Это была ее первая, причем на «отлично» выполненная работа по преследованию. Воспользовавшись мобильником компании, она позвонила Робин и сказала, что едет домой… и тут дыхание у нее в груди замерло: ворота бесшумно открылись и черный «порше», выскользнув на дорогу, умчался в ночную тьму.

К тому времени, когда она завела двигатель и тронулась с места, Риордан исчез за углом, а на следующем перекрестке она увидела только слабое мерцание его задних огней, направлявшихся в сторону Сити. Рэйчел бросилась вслед за блестящей черной крышей так быстро, как только могла. Она уже решила, что действительно догнала «порше», когда женщина-полицейский остановила ее и вручила квитанцию о штрафе за превышение скорости, да еще заставила пройти тест на алкоголь.

– А что вы намерены делать с тем «порше», который мчался передо мной? Он несся с той же скоростью, почему вы его не остановили? – сердито осведомилась Рэйчел.

Женщина ответила сухо:

– Потому что у него хватило здравого смысла притормозить, как только он заметил меня, и не превышать скорость в пределах моего радара.

Рэйчел раздраженно сунула бумажку в сумочку и медленно тронулась: теперь у нее не было ни единого шанса догнать своего подопечного. Она проехала мимо офиса Риордана, поглядела на темные окна его кабинета на верхнем этаже и поклялась в другой раз не быть такой беспечной.

Протискиваясь на следующий день сквозь привычную пробку за хорошо знакомым автомобилем, Рэйчел мрачно думала, что теперь-то он не сбежит, нарушая правила. Автомобиль свернул на трассу, ведущую в пригород, и она вспомнила, что там находится самая новая частная городская больница. Она отыскала его адрес и телефон в книге два дня назад, когда справлялась о здоровье Кевина Риордана.

Рэйчел въехала на стоянку и заняла пустующее место на самом солнцепеке. Она видела, как Мэттью убирает свой черный портфель в багажник и надевает легкий серый пиджак перед тем, как войти в огромные стеклянные двери больницы. Как было бы хорошо покопаться в содержимом этого портфеля!

Толстый охранник медленно прогуливался между рядами машин. Рэйчел подумала, что он может заподозрить ее, если она будет сидеть в душной машине, а не поторопится в кондиционированную прохладу холла.

В больнице оказалось немало подходящих мест, где можно было укрыться от посторонних глаз. Возможно, даже удастся узнать у медсестер, как чувствует себя Кевин Риордан. Быть может, болезнь отца так выбила Мэттью из колеи, что, решаясь на этот грязный шантаж, он просто не был способен рассуждать здраво?

На нечто подобное намекали многие газеты, в которых она недавно прочитала о трагической смерти двадцатичетырехлетней Ли Риордан. Слухов о причине ее смерти было много, но окончательным решением стало: самоубийство из-за психической неуравновешенности.

Хотя нет… мерзкие фотографии были сделаны за неделю до сердечного приступа у его отца.

Палаты сердечников находились на третьем этаже. Боясь столкнуться с Риорданом у лифта, Рэйчел легко взлетела по боковой лестнице. Был час обеда – самое посещаемое время. Напротив располагалась огромная комната, заполненная людьми, среди которых были и элегантно одетые посетители, и закутанные в халаты пациенты. Персонал можно было определить только по прозрачным белым халатам.

В своей светло-песочной легкой тунике, доходившей до бедра, и легкой коричневой юбке Рэйчел практически не выделялась на общем фоне. Табличка на двери напротив привлекла ее взгляд, и она со вздохом облегчения устремилась к женской комнате. Внутри она вытащила из своей объемистой сумочки легкую пластиковую бутылочку и наполнила ее водой, потом попрыскала освежающим одеколоном у горла и на запястья, снова надела солнечные очки и осторожно вышла, направившись в сторону медицинского поста. Ее глаза быстро просматривали таблички на дверях личных палат.

Она почти достигла пересечения коридоров, когда заметила серый костюм, появившийся из-за угла, и нервно отшатнулась назад. И тут же поняла, что в костюме женщина. Рэйчел каблуком неожиданно наступила на что-то мягкое и неровное и испуганно вскрикнула: она наступила кому-то на ногу. Очки соскользнули с носа и полетели на пол вместе с потоком конвертов и кучей цветов, которые ее сумка выбила из рук крошечной седовласой женщины.

– Простите, это я виновата! С вами все в порядке? – забормотала Рэйчел. – Извините, пожалуйста, я знаю, как это может быть больно. – Она нервно подобрала очки, сгребла в кучу рассыпавшуюся почту и растрепанные цветы.

– Все не так страшно, – ободряюще произнесла леди, улыбаясь. Она еще раз ощупала свою ногу и дружелюбно улыбнулась: – Вы из персонала?

– Нет, я здесь не работаю, – ответила Рэйчел. – Вряд ли руководство больницы стало бы держать служащих, которые роняют посетителей.

– Ну, не знаю… вы могли бы обеспечивать их работой, – засмеялась женщина.

Она была богато одета, и тройная нитка жемчуга на шее была, несомненно, натуральной, однако журчащий акцент выдавал простое происхождение.

– Пусть лучше они сидят без дела. Боюсь, ваши цветы тоже немного пострадали, – улыбнулась Рэйчел, протягивая цветы даме.

– О да, но не думаю, что муж это заметит. Его больше интересуют виски и шоколад.

Рэйчел была восхищена выражением любви на лице женщины.

– Он в палате для сердечников?

– Он ужасный пациент, – призналась маленькая дама расстроенно. – Он всегда так гордился, что крепок, как старые сапоги. Он никогда не болел, ни разу до этого случая.

– Он сильно болен? – посочувствовала Рэйчел.

– У него был сердечный приступ, но врачи решили, что проблема не в сердце. Теперь его готовят для тройной операции. – Женщина нервно теребила ожерелье. – Хирург говорит, что это очень современный подход.

– Уверена, что ваш муж находится в лучших руках, – сказала Рэйчел твердо. – А ваша семья тоже приехала навестить его? – спросила она, стараясь отвлечь леди и складывая поаккуратнее подобранную кипу карточек и писем.

– Признаться, я ожидала, что встретит меня сын, – ответила дама. – Но он, наверное, приехал раньше, чтобы расспросить доктора наедине и упросить того молчать и не расстраивать его старую маленькую мамочку чересчур грустными деталями. Хотя я предпочла бы знать все. Он хороший мальчик, правда, чрезмерно властный.

Рэйчел ухмыльнулась.

– Я знакома с таким типом мужчин.

– Вам, наверное, с ними легко, вы так великолепно высоки, – произнесла пожилая дама. – Я всегда хотела быть выше. У меня постоянно болит шея, когда я спорю с мужем или сыном. Наверное, это замечательно – стоять перед властным мужчиной и глядеть ему прямо в глаза!

– Или того лучше – смотреть на него сверху вниз! – хихикнула Рэйчел.

– Может, вы и выше, чем мой мальчик, но, пожалуй, ненамного.

– Во мне шесть футов.

– А, тогда вы почти на целый дюйм выше моего сына. Он не слишком жалует наш пол. Возможно, это моя вина. Понимаете, он был поздним ребенком, к тому же единственным, так что испорчен вдвойне. Муж настоял, чтобы мы отправили его в закрытую школу, где его воспитают как мужчину. К сожалению, – вздохнула она, – они, пожалуй, сделали это слишком качественно. Он был дружелюбным, открытым, чувствительным мальчиком, а стал довольно замкнутым взрослым человеком. У него была пара неудачных встреч с женщинами. В двадцать лет он женился, но все кончилось очень плохо и он перенёс свою страсть на работу.

У Рэйчел появилось неприятное чувство. Она перевела глаза на конверт, который держала перед женщиной. На нем был аккуратно напечатан адрес. Она судорожно сжала пальцы, чтобы не выронить конверт.

– Вы миссис Риордан? Миссис Кевин Риордан?

– Да, я Дороти. Вы знаете моего мужа?

– Немного. Моя фирма ведет с ним некоторые дела. Когда я вчера узнала, что он болен, я позвонила в больницу, но они сказали только, что состояние стабильно.

– А теперь вы зашли узнать о нем лично? – Лицо Дороти Риордан светилось изнутри. – Это так мило с вашей стороны! Кевину еще не разрешают принимать посетителей, но я скажу ему, что вы заходили, мисс…?

Рэйчел безуспешно пыталась что-нибудь соврать, но не успела.

– Блэр. Рэйчел Теодора Блэр. – Мужская рука протиснулась между ними и выдернула конверт из ее побелевших пальцев. – Благодарю вас, мисс Блэр, я возьму это.

Ошеломленная Рэйчел уставилась на человека, появившегося из-за ее спины. В шоколадных глазах горела ярость, когда он перевел взгляд с конверта на ее побледневшее лицо.

– О, вы знакомы? Ты тоже знаешь мисс Блэр? – спросила его мать.

Мэттью оскалился.

– Весьма близко.

Мать испуганно посмотрела на него, и Рэйчел вспыхнула.

– Она пришла узнать, как твой отец себя чувствует.

– В самом деле?

Рэйчел попыталась исправить положение:

– Я… я…

– Делали специальный запрос? – Мэттью помахал конвертом, выдернутым из ее рук.

– Просто проходила мимо и заскочила, – ответила она, переводя умоляющий взгляд на миссис Риордан.

– Я привезла из дома утреннюю почту, Мэтт. – Его мать достала кипу корреспонденции. – Я думала, отец немного развеется, просматривая все эти карточки и письма с пожеланием хорошего самочувствия.

– Так вот что это, Рэйчел, – произнес Мэтт шелковым голосом, поворачивая конверт. – Пожелание хорошего здоровья?

– Не имею ни малейшего понятия, что в нем, просто не представляю, – отозвалась та.

– В самом деле? А я думал, что вы женщина, которой нравится всегда быть на верху… событий и всего прочего, – добавил он после паузы. – Леди, которой нравится контролировать всех своих… собеседников. Так сказать, держать руку на пульсе.

Рэйчел недоуменно уставилась на него. Так откровенно признавать, что он написал записку! Хорошо еще, что миссис Риордан совершенно не понимала этих намеков.

– Боже мой, это звучит пугающе, – произнесла та примиряюще. – Так что именно вы делаете, мисс Блэр?

Рэйчел рассказала ей об «Уэстон секьюрити», стараясь не обращать внимания на Мэттью. Однако это было очень тяжело, само его присутствие ее возбуждало.

Миссис Риордан была заинтересована.

– Полагаю, для этого необходим большой опыт?

– О, мисс Блэр очень опытная женщина, – лаконично заметил Мэтт. – Она еще и массажисткой работает. Я лично могу подтвердить, что она весьма… профессиональна и в этой области.

– Что? – Его выпад с сексуальным подтекстом не остался незамеченным. Удивление в голосе матери подействовало как легкий подзатыльник.

– Все в порядке, миссис Риордан. – Рэйчел оправилась первой. – Я уже немного привыкла к тому, что ваш сын недалеко ушел от ребенка.

Брови у Риордана слегка приподнялись над тонкой оправой модных очков.

– Вы хотите меня отшлепать, мисс Блэр?

– Мэтт!

Они не обратили внимания на слабый протест его матери.

– Вам это уже не поможет, – парировала Рэйчел.

– А разве телесные наказания не рассматриваются в нынешнее время как форма издевательства над детьми? Что за мать из вас получилась бы…

Глаза Рэйчел превратились в расплавленные золотые озера, руки и ноги похолодели, голова закружилась. «Я была бы замечательной матерью! – хотелось ей завопить. – Я и была замечательной матерью! Я делала все для своего ребенка». Рэйчел вздернула подбородок и уставилась на него непроницаемым взглядом.

– Мама, почему бы тебе не забрать письма и не показать их отцу? – внезапно предложил Риордан, не отрывая глаз от бледной маски, в которую превратилось лицо Рэйчел. – Хирург еще там, и ты сможешь задать ему все вопросы, которые мы обсуждали вчера вечером.

Так вчерашний вечер он пробыл здесь? Рэйчел выругала себя за невнимательность. Тоже мне сыщик…

– Ты хочешь, чтобы я ушла? – мрачно поинтересовалась миссис Риордан.

Нежная улыбка, которую Мэттью подарил матери, заставила Рэйчел затаить дыхание: это был тот самый чувствительный маленький мальчик, сынок миссис Риордан.

– Ты не возражаешь? Я уже поговорил с отцом. Рэйчел слишком смущена, чтобы признаться, но вообще-то она пришла повидаться со мной.

– В самом деле? – Дороти Риордан подняла светлые, аккуратно выщипанные брови.

– Да, у нас есть одно… – он деликатно замолк, – проведя рукой по предплечью Рэйчел, – неоконченное дело.

– О, я понимаю.

После ухода матери он толкнул дверь и впихнул Рэйчел в маленькую комнатку с полками. Совершенно выбитая из колеи, Рэйчел не сопротивлялась.

– Что вы собираетесь делать? – прошипела она, когда Мэтт захлопнул за ними дверь. Она безуспешно попыталась отодвинуться от него в тесном пространстве чулана.

– Я восхищен вашей способностью к дедукции, – резко произнес он, прислоняясь к двери и надрывая конверт.

– Это было адресовано вашему отцу, а не вам, – рявкнула Рэйчел.

– А почему вы так боитесь, что я увижу содержимое? Что у нас тут? Еще один эпизод из оперы о бесстыдстве? – Он взмахнул перед ее лицом знакомым набором снимков, и она задохнулась от неожиданности. – Ты, тварь! – Мэтт взорвался от бешенства. – Никак не успокоишься? Даже теперь, когда поняла, что шантаж не сработает и ты не получишь того, что хочешь!

Она оцарапала локоть о стенку, когда он прижал ее к полкам.

– Я не понимаю, о чем вы говорите!

Он сунул фото ей под нос.

– И ты посылаешь это больному человеку!

Она затрясла в смущении головой.

– Я не…

– Какого черта ты «не»? Ты врешь! – Он прижал ее спиной к полкам и схватил за руки. – Я видел, как ты подавала конверт матери! Если бы не я, она бы вскрыла его и отдала отцу!

– Но я ничего не знала!

Глаза у него пылали за тонкими линзами очков.

– Ты не только злобна, ты еще и лжива!

Пощечина резким эхом отдалась в маленькой комнатке, и Рэйчел с ужасом увидела, как отпечаток ее ладони на его щеке наливается кровью. Секунду они молчали, и не было слышно ни звука, кроме их собственного учащенного дыхания.

– Собираешься применить ко мне силу? – прохрипел он, наклоняясь ближе. Внезапно его ярость превратилась в страсть. – Я думал, ты делаешь это только с мужчинами, которых привязываешь.

Рэйчел задрожала, ощущая его возбуждение. Она вспомнила мягкое прикосновение его кожи, мощное сжатие мускулов и то, как он приподнимался между ее раскинутых ног.

– Уберите от меня руки!

– Я вас не касаюсь, – произнес он хрипло, и, к своему ужасу, Рэйчел поняла, что это чистая правда.

Она вспыхнула.

– Как вы смеете бросать мне в лицо все эти оскорбления? Именно вы открыли этот ящик Пандоры! И ваши подлые деяния будут преследовать вас!

Он пристально смотрел на ее губы, и Рэйчел видела по его глазам соблазнительного шоколадного цвета, что он не улавливает смысла ее слов.

– Единственное, что меня преследует, – это память о вас, – внезапно прошептал он. – Ваше лицо, ваш запах и голос так реальны и возбуждающи… Если бы не эти снимки, я бы, вероятно, поверил, что все происшедшее было диким бредом, больным сном. Одним из тех, которые преследуют меня каждую ночь с…

Его слова растеклись теплым медом по ее телу. Рэйчел подумала о тех ночах, когда она просыпалась, все еще ощущая объятия демонического невидимого любовника. Но он не имел лица только потому, что она отказывалась видеть его.

– Прекратите так смотреть на меня, – слабо потребовала она. Сумка соскользнула с ее плеча и плюхнулась на пол. Она отвернула лицо от напряженного взгляда Мэтта и почувствовала, как его жаркое дыхание касается ее виска и слегка шевелит волосы. Он придвинулся еще ближе. Его ноги касались ее ног, а галстук скользил по вырезу ее туники прямо между грудей.

– А как я смотрю на вас? – прошептал он, прикоснулся к ее щеке языком, прямо под ухом, и оставил влажный горячий след на мягкой коже. – Как я смотрю? Как будто я хочу съесть тебя? – Он слегка прикусил кожу, и Рэйчел изогнула шею, желая большего. Потом он прижался ртом к ямке между шеей и ключицей. – Это так, потому что именно этого я и хочу.

Боже, ну почему этот мерзавец вызывает в ней такие ощущения? Ее руки, которые должны были автоматически провести захват и обездвижить его, скользнули под пиджак и притянули поближе, так что ее грудь мягко прижалась к соблазнительной широкой груди. Ее колено, направленное в самое уязвимое место мужчины, подчинилось более примитивному инстинкту и медленно поглаживало внутреннюю сторону его бедра.

Его волосы щекотали ее щеку, а его жадный рот, казалось, касался одновременно кожи горла, скул, глаз, висков… везде, где она жаждала этого прикосновения.

– Мэтт… – Она просунула ладони дальше и провела ногтями по лопаткам вниз по спине, так, чтобы он почувствовал ее стремление.

Он вздрогнул, пронзенный острыми иглами желания.

– Ты ведьма… – Его руки, до того сжимавшие край полки, скользнули к ее бокам и упали на бедра, потом стали двигаться дальше, сминая ткань юбки и мягко сжимая упругое тело.

Возбужденные вздохи мешались с шорохом одежды, взаимное притяжение перерастало в бешеную страсть. А ведь он еще даже не поцеловал ее!..

Рэйчел провела губами по щеке Мэтта, слегка шероховатой от пробивающейся щетины, и подняла руки к темным волосам так, чтобы удержать его голову во время поцелуя, которого она так жаждала. Он не сопротивлялся, только снял очки и, не глядя, сунул их в карман пиджака; затем его горячие губы накрыли ей рот.

Это было все, о чем она мечтала… грешная сладость и восхитительное ощущение – влажное, горячее… Рэйчел чувствовала, как наливаются желанием груди, тяжелеют руки и ноги. Мэтт слегка отстранился, покусывая ей губы, и снова прижался, делая их поцелуй соблазнительным, опьяняющим, незабываемым…

Щелчок дверной ручки прозвучал слишком поздно. Они отпрянули друг от друга при появлении молоденькой медсестры.

– Э-э-э… я просто зашла взять дополнительную подушку для пациента. – Глаза у медсестры округлились при виде их пылающих лиц и помятой одежды.

Мэттью оправился первым, он протянул руку и достал подушку с полки у себя над головой.

– Вот, пожалуйста. Мы определенно не покушались на нее.

Как будто они собирались заняться любовью стоя! Рэйчел заметила фотографии на полу и стала подбирать их, прикрывая своей большой сумкой.

– Спасибо. – Медсестра прижала подушку к груди и попятилась к двери. – В-вы… тут нельзя делать… э-э-э… то, что вы делали…

– Золотко, – рыкнул Мэттью, – мы не намеревались делать это вообще!

– Она, вероятно, подумала, что мы парочка нетерпеливых любовников, – проговорила Рэйчел, когда они торопливо удалились из чулана.

– Или же брат и сестра. – Мэтт надел очки и вошел в пустой лифт.

– Только вы можете придумать что-нибудь извращенное!

Он поправил галстук.

– Думаю, вы вполне мне в этом соответствуете. Кажется, мы выработали привычку постоянно попадаться в неприличных позах. – Он взглянул на нее с ухмылкой. – И этот последний инцидент определенно изменил ставки, не так ли?

– Что вы имеете в виду?

– Шантаж кажется несколько непродуктивным, я готов перейти к чему-нибудь более… стимулирующему.

– Например? – Рэйчел заранее решила, что точно возненавидит ответ.

– Например, похищение!

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Пальцы Рэйчел пробежались по клавишам блока тревоги, расположенного на белой стене, стараясь угадать пароль. Дата рождения? Дата свадьбы?..

– Забудь о пароле.

Она резко обернулась и увидела Мэттью, поднявшегося по внутренней лестнице из гаража со смятыми фотографиями в руках – он явно выудил их из ее сумки. Она думала, что сбежала от него, когда вырвалась из его рук и скользнула к своей машине на больничной стоянке. Однако Мэтт обхитрил ее, ловко прыгнув вперед и проехавшись по капоту так, что успел первым занять водительское сиденье.

– Всегда мечтал о такой штуке! – восторженно произнес он, выдергивая ключи из ее онемевших пальцев.

– Ты не можешь это сделать! – задохнулась Рэйчел, когда он вывел ее автомобиль со стоянки и весело помахал на прощание знакомому охраннику.

– Почему? Я уже сделал, – спокойно ответил Мэтт, выезжая на шоссе.

– Но что будет с твоим «порше»?..

Он пожал плечами.

– Пришлю кого-нибудь забрать. Сейчас у нас есть более важные проблемы.

– Например, я, обвиняющая тебя в нападении.

– Ну-ну. Позови полицейских с сиренами и мигалками. Давай, вовлеки как можно больше посторонних людей в это грязное дельце!

– Куда ты меня тащишь?

– Куда-нибудь, где нас не прервут…

Довольно скоро они оказались в южном пригороде, среди ровных зеленых полей, отгороженных друг от друга живыми изгородями. Громадный, белый, нарочито современный дом стоял далеко от дороги и был скрыт за деревьями высокой каменной стеной, оснащенной камерами слежения и сложной охранной системой.

– В системе используется не только двойной код, но и идентификация по отпечаткам пальцев, – сообщил Мэттью, когда они оказались в просторном белом вестибюле и яркий сноп света, проникавший сквозь витражное стекло купола, превратил ее волосы в сияющий нимб. – Так что вперед. – Он протянул руку, приглашая ее пройти в дом.

Рэйчел посмотрела на ряд дверей, выходивших в просторный холл под элегантной двойной аркой лестничного пролета, ведущего на верхний этаж, и тряхнула головой.

– Могу я получить назад мои ключи?

Она думала, что Мэтт откажется, но он извлек связку из кармана и швырнул ей.

– Двери гаража тоже подчинены системе кодов, – ехидно сообщил он. – Не хочешь ли выпить? Ты выглядишь разгоряченной. – Он повернулся на каблуке и прошел в прохладную глубину коридора, сдергивая пиджак и развязывая галстук. – Идешь?

Любопытство заставило ее двинуться вслед за ним без дальнейших протестов.

Коридор, куда свернул Мэттью, вывел к просторной комнате, которая в свою очередь выходила к глубокому синему бассейну. От пола до потолка по всей задней стене комнаты располагался книжный шкаф. Из остальной мебели были только прихотливо изогнутая деревянная стойка с полированной крышкой из натурального дуба и длинный полукруглый диван без подлокотников, развернутый к стеклянным дверям перед бассейном. Мэтт швырнул пиджак и галстук на крышку стойки и положил конверт сверху. Из шкафчика под стойкой, где скрывался холодильник, он извлек банку колы и бутылку минеральной воды, молча предложив их Рэйчел на выбор. Она так же молча ткнула пальцем на воду. Он налил воды в большой хрустальный бокал, покрытый резьбой ручной работы, толкнул его ей по гладкой поверхности стойки и взял из того же холодильника банку пива.

– Не слишком ли рано для алкоголя? – немедленно пошла в атаку Рэйчел. – Если ты задумал снова напиться до потери сознания, то я предпочту уйти. Я на собственном опыте узнала, что в пьяном виде ты весьма неприятен.

Мэттью сделал длинный глоток, наблюдая за ней поверх бокала.

– В самом деле? А фотографии говорят обратное.

Ее пальцы нервно сжали тонкое стекло.

– Ты думаешь, что я наслаждалась той ситуацией, в которой оказалась по твоей вине? – сказала она ледяным тоном.

– Мне пришлось в это поверить, – парировал он. Его лицо напряглось, и он показался Рэйчел похожим на ястреба, пристально следящего за своей добычей. – Неужели тебя заставили заманить меня в этот домик и скомпрометировать?

Бокал жалобно звякнул, когда она резко поставила его и мрачно взглянула ему в глаза.

– Конечно, нет. Я тебя не заманивала, как ты изящно выразился.

– Но ты толкнула меня в бассейн. Никакой кошки, так удачно попавшей под ноги, не было, – сказал он и мрачно улыбнулся, глядя на ее виноватое лицо. – Кажется, я припоминаю, что именно ты предложила отправиться в этот Богом проклятый гостевой домик.

– Ты был неуправляем, Меррилин паниковала, и кому-то приходилось срочно решать, что делать.

– Значит, это все-таки была твоя идея. Но почему? Это извращенная форма мести за контракты, которых ты не получила? Или какая-то хитроумная игра?

– Если кто и разыгрывает здесь игры, так это ты, – бросила она. – Это ты должен объяснить мне все.

Он оттолкнул от себя недопитое пиво и положил ладони на стойку.

– Ты хочешь, чтобы я сделал первый шаг? – спросил он. – Хорошо. Говори: сколько?

– Сколько чего?

– Сколько ты хочешь за фотографии – за отпечатки и негативы? Сколько?

Рэйчел почувствовала, как в груди у нее что – то взорвалось.

– Что ты имеешь в виду? – Голова у нее кружилась, не давая мыслям выстроиться: он ее шантажирует и спрашивает, сколько денег может дать она?

– Сколько они могут стоить – десять, двадцать тысяч?

– Десять тысяч долларов? – недоверчиво откликнулась она эхом.

– Мало? – Он насмешливо вскинул брови. – Сколько ты хочешь – пятьдесят, сто?

– Не делай из меня дуру! – завопила она. Риордан мог с тем же успехом просить у нее луну с неба. – Ты миллионер, тебе не нужны деньги!

– А тебе нужны? На что? Чтобы поддержать твой тонущий бизнес?

Этот ядовитый тон окончательно вывел ее из себя.

– Ничего он не тонущий! Проблема только в отсутствии наличных именно сейчас! И все!

– И чтобы получить их, ты опускаешься до шантажа. Едва ли это станет хорошей рекламой для твоей конторы.

– Ты на что намекаешь? Наша честность и надежность никогда не были под вопросом и не будут! Это твои снимки! Ты грязный шантажист!

– Какого черта! – Он уставился на нее с видом озадаченной невинности.

Рэйчел полезла в сумочку и вытащила записку, написанную зелеными чернилами.

– И не говори, что ты не писал этого, потому что… – тут она вытащила еще один листок бумаги, исписанный тем же почерком, и положила обе бумаги рядом, – я сравнила оба послания. Они написаны одной рукой!

Мэттью ошарашенно посмотрел на записку, которую он приложил к букету, посланному ей после того вечера.

– Ты сохранила ее? И цветы тоже?..

Рэйчел покраснела.

– Не льсти себе. – Она решила солгать, чтобы осадить его: – Розы отправились прямо в мусорную корзину.

Он потянулся к другой записке, но Рэйчел проворно выхватила ее у него из-под пальцев.

– Ну нет, этого доказательства ты не получишь. Ты шантажировал меня этими фотографиями, угрожая послать их в газеты! Ты обвинил меня в проституции и еще имеешь наглость утверждать, что шантажом занимаюсь я?

Скулы у него покрылись красными пятнами.

– Но ведь ты первая прислала их мне.

– Я не видела их до того момента, когда они выпали на стол вместе с этим… опусом! – вспыхнула Рэйчел. – А тот конверт, который ты выдернул у меня из рук в больнице, уронила вместе со всеми ее письмами твоя мать! Все, что я сделала, – это подобрала с пола рассыпавшуюся почту, Если ты думаешь, что мы отзовем наши предложения с конкурса на контракт с «КР», не ссылаясь на тебя, засунь эту идею куда подальше! Я совершенно не представляю, откуда появились эти снимки и есть ли у тебя негативы…

– У меня нет негативов, ни этих, ни каких-либо других, но, может быть, ты знаешь, кто их мог сделать?

– … делай что хочешь, но не думай, что ты выйдешь сухим из воды. Мы оба влипли в эту грязь…

Она оборвала свою тираду и уставилась на Мэттью.

– Что ты сказал?

В ответ он кратко объяснил появление конверта в «КР индастриз» и как он оказался у него в руках.

– Подписи не было, как и конкретных требований, так что я предположил, естественно, что это послание пришло от тебя, как от непосредственной участницы событий. Я думал, что это какая-то разновидность шантажа, и отреагировал соответственно.

Рэйчел рассвирепела.

– Естественно предположил? Почему это я оказалась таким естественным кандидатом в шантажисты? Что вообще заставило тебя думать, что я могу шантажировать людей?

– Может, это мое подсознание.

– Подсознание? Твое подсознание говорило тебе, что я могу быть сукой, которая измывается над людьми?!

Вместо того чтобы отшатнуться от угрожающе нависшей над ним Рэйчел, Мэттью взглянул ей в глаза с убийственной честностью.

– Нет, мое подсознание говорило мне, что ты – великолепная, невыразимая, земная женщина, которая опасно меня привлекает, и все мои мыслительные процессы путаются каждый раз, как ты появляешься в поле моего зрения. Думаю, ты заметила, что я не мог сформулировать ни одной членораздельной фразы, когда мы находились в чуланчике для белья.

Рэйчел показалось, что ее стукнули пыльным мешком.

– Теперь понимаешь, почему я был в бешенстве? Я чувствовал себя преданным. Мне даже хотелось, чтобы это была ты, потому что тогда я смог бы освободиться от своей страсти.

– Я… не знаю, что сказать, – пробормотала она.

Он снял очки, открывая незащищенные глаза с расширившимися зрачками.

– Но ты оказалась такой же торопыгой, как и я, ты так же плохо подумала обо мне. Мы оба ошиблись.

– У меня была более веская причина, – защищалась она. – И Невилл сказал…

– А, Невилл! – Выражение лица у него внезапно изменилось. – Не сомневаюсь, что мой драгоценный кузен представил меня в самом неприглядном свете.

Рэйчел, казалось, только сейчас начала понимать, что он говорит. Она уставилась на записки в своей руке.

– Но почему ты готов поверить мне сейчас? – проговорила она каким-то жалким тоном и тут же мысленно велела себе встряхнуться.

– Возможно, потому, что в данный момент мы знаем друг друга немного лучше, – сказал он, обходя стойку. – Мир?

– Если несколько поцелуев и есть «узнать получше», придумай что-нибудь другое, – фыркнула она.

– Вообще-то я говорил о нашем взаимном расследовании. Человек, которого я нанял наблюдать за тобой, сообщил, что все твои соседи уверены в твоей репутации бескорыстного и честного человека.

– Ты повесил за мной «хвост»? – всполошилась Рэйчел.

Она так была увлечена собственной слежкой, что ей ни разу не пришло в голову оглянуться.

– В тот момент это показалось хорошей идеей, – пожал он плечами. – Если бы я знал, что ты намерена превратиться в мою тень, пожалуй, я бы избавил себя от лишних расходов.

– Ты знал, что я слежу за тобой? – Боже, как она была наивна, как радовалась прошлой ночью своим успехам.

– Нет, детектив сообщил мне об этом, когда я посещал отца, и сказал, что ты столкнулась с моей матерью около палаты, – признался он.

Это было некоторым утешением – сам он ее не заметил.

– Надеюсь, это стоило тебе пары сотен лишних долларов, – сказала она со злорадством.

– Я получил скидку. Он из фирмы, которая работает на «Эйр холдингс» и конкурирует с твоей за получение контракта, – сообщил он, втирая соль в ее раны.

– Это тот самый, которого ты послал забрать твой «порше»?

– Вообще-то я сказал ему, что его работа закончена и дальше я справлюсь сам.

Рэйчел скрестила руки на груди.

– Ты показывал ему снимки?

– Ничего я ему не показывал, даже не произнес слово «шантаж». Он считает, что я дал ему простое и понятное задание – разузнать о тебе побольше в личных целях.

Она замерла.

– Ты оплачивал его работу через фирму или напрямую?

– Напрямую, – признал Мэттью.

– Это ужасно. Теперь он думает, что ты имеешь что-то лично против меня и не хочешь пропускать это через официальные каналы. Может, он считает, что я твоя потенциальная содержанка? – расстроенно заключила она.

– Любовница. Поскольку я не состою в браке, ты можешь стать моей любовницей, а не содержанкой.

Пока Рэйчел подбирала подходящий ответ, который поставит его на место, он добавил:

– Но почему ты оцениваешь себя так низко? А вдруг я проверяю твою надежность как будущей жены?

Сердце у нее болезненно сжалось.

– А почему ты решил, что замужество повысит мой статус? Кстати, мужчины, которые подумывают о новом браке, перестают носить символ, напоминающий о прошлом.

Мэтт задумчиво повертел толстое золотое кольцо, украшавшее его безымянный палец.

– Это старинное правило, которому учат в школе детективов? – Он снял кольцо и подбросил на ладони. – Оно было очень полезным – отпугивало жадных волчиц из высшего общества. Ты не представляешь, какие предложения я отклонял сразу после смерти Ли.

Она передернулась при одной мысли об этом.

– Богатые не должны быть одинокими так долго.

Мэттью сунул кольцо в карман.

– Я никогда не клевал на приманку секса и не считал его заменителем любви. Любовь, которую можно купить, не стоит потраченных денег. А что ты можешь сказать о себе?

Рэйчел широко распахнула глаза: за вычурной оболочкой известного дельца Мэттью Риордана скрывался романтик.

– Что сказать?

– После смерти Дэвида Уэстона ты принимала предложения мужчин, чтобы утешиться?

– Почему ты спрашиваешь? У тебя есть полный список моих бывших любовников?

– Я интересовался твоим нынешним положением, а не прошлым. В настоящем у тебя, похоже, нет мужчин. Если только твой партнер не имеет привычки смешивать работу и удовольствие.

– Фрэнк?

Смех Рэйчел вызвал тень удовлетворенной улыбки на губах Мэтта. Он облокотился на стойку.

– Ты не находишь его достаточно симпатичным?

– Возможно, но мы никогда не обращали друг на друга внимания.

– Это не очень-то корректно с твоей стороны.

– При чем тут корректность? Я вообще никого не ищу, я вполне довольна своей жизнью, – солгала Рэйчел.

– В таком случае что сказал Уэстон, когда ты сообщила ему, что я тебя шантажирую?

– А почему ты решил, что я немедленно побежала к Фрэнку? Я сама справляюсь со своими проблемами.

– Ты ничего ему не сказала? А я думал, ты ценишь его профессиональное мнение. – Мэтт удивленно поднял брови.

– Я не сказала никому. Если бы Фрэнк узнал об этих фото, его реакция была бы абсолютно непрофессиональной, – пожала Рэйчел плечами. – Он бы просто взбесился.

Мэтт нахмурился и выпрямился.

– Ты хочешь сказать, что он жестоко с тобой обходится? Он причинял тебе боль раньше?

– Нет, никогда, но он, скорее всего, потребовал бы, чтобы я немедленно разорвала все связи с «Уэстон секьюрити». И я не смогла бы обвинить его в предубеждении.

– А я бы смог. Ты была невестой его брата.

– Нет, я же говорю, мы не настолько близки. Он решит, что я сама навлекла на себя эти проблемы своей неосторожностью. Я действительно была неосторожна. Ведь кто-то проследовал за нами к домику и сделал эти снимки. А я не заметила.

– Я тоже.

– Ты был вообще не в состоянии заметить хоть что-нибудь. Или что-то сделать.

– Ты не права. Я, например, весьма многое заметил в тебе. И если бы я не был в состоянии предпринять некоторые, очень определенные, действия, тебе бы не пришлось привязывать меня к кровати. – Он ощутил прилив радостного удовлетворения, видя, как Рэйчел борется со стремлением зарычать.

– Мне следовало быть более осторожной.

– Как именно?

– Не знаю. – Она нервно провела рукой по волосам. За щитом этой уверенной самодостаточности он увидел скрытую страсть, безграничную и сильную.

– Не занимайся самобичеванием, никто не мог предугадать, что все так обернется, – сказал он. – Кто-то увидел блестящую возможность и ухватился за нее. Это не просто денежное вымогательство, а акт мести, нацеленный на Риорданов. Точнее, на меня.

Так, теперь он переместил ее с главной роли злодейки в толпу статистов.

– Нельзя сказать этого с уверенностью, – горячо возразила Рэйчел. – Может, им нужно скомпрометировать меня в глазах твоего отца и тем самым ликвидировать любой шанс на получение работы от «КР».

– Кому это выгодно?

– Напрямую? Другим охранным компаниям, у которых похожий ассортимент услуг.

– Неужели они действительно способны на такой грязный трюк против своих же? Рискуя при этом собственной репутацией?

Да, теперь и ей это предположение казалось маловероятным.

– Сколько у тебя врагов? – спросила она.

Мэтт пожал плечами.

– С тех пор как отец начал всем говорить, что я собираюсь выдвигаться на выборах, из нор полезли самые разные типы. Я считаю, кто не является другом, становится потенциальным врагом.

Рэйчел не понравился такой цинизм.

– Я не твой друг и здесь только потому, что ты не дал мне никакого выбора.

– Друг в нужде все равно друг. Мы оба оказались в этом дерьме, нравится тебе это или нет. Пойдем, нас ждет домашняя работа, которую надо провернуть.

«Домашняя работа» заключалась в выяснении, кто что запомнил. Мэттью лежал на животе прямо на полу, внимательно изучая последние фотографии. Закончив изучение, он нашел их идентичными снимкам из первого пакета.

– Итак, можно заключить, что других негативов, по всей видимости, не существует. Таинственному фотографу удалось отснять только несколько кадров, а не всю пленку. Иначе он посылал бы более откровенные фотографии, усиливал угрозы.

– Более откровенных поз просто-напросто не было, – отозвалась Рэйчел.

Мэттью посмотрел на нее с интересом.

– Не было?

Рэйчел взглянула в его красивое лицо.

– А ты не помнишь?

Он усмехнулся.

– Я уже говорил, что мои воспоминания становятся смутными и расплывчатыми, начиная с привязывания. Кажется, ты заявила врачу, что у меня лихорадка.

– Эпизода с привязыванием не было, я просто мягко остановила тебя, когда ты попытался содрать с меня платье.

– А после ты раздела меня.

– Твоя одежда промокла, и ты не мог снять ее сам. Врач подтвердил, что я все сделала правильно. Иначе ты бы заболел гораздо серьезнее.

– Так мы не занимались любовью? – спросил он задумчиво.

Все это время он думал, что они были любовниками?

– Нет, за кого ты меня принимаешь?!

– Но я, кажется, припоминаю…

– У тебя была лихорадка.

– Но ты выглядишь здесь весьма разгоряченной. – Он снова взглянул на снимки.

– Мэттью, – процедила Рэйчел сквозь зубы, – может, хватит изучать эти фото с лупой?

– Скажи, пожалуйста, а ты внимательно разглядывала те снимки, которые получила? – ответил он вопросом на вопрос.

– Я не рассматривала их под увеличительным стеклом, истекая слюной, если ты на это намекаешь, – прошипела она.

– А следовало. Поди-ка сюда и посмотри. – Он потянулся и положил руку ей на щиколотку, слегка дернув.

– Ну, хорошо.

Рэйчел встала с кушетки и подошла к нему. Она опустилась на колени и взяла в руки лупу.

– Посмотри. Вот… и вот. – Он сжал ее пальцы на ручке лупы и нацелил стекло на конкретный участок снимка. – Забудь на секунду, что на изображении ты и я, обрати внимание на детали. Эта фотография сфабрикована. Смотри, такого освещения не могло быть в полутемной комнате, это сделано с помощью компьютера. Сомневаюсь, что твоя попка действительно такая маленькая, как на снимке. И взгляни на угол, где бедро соединяется с ногой. Ты же специалист и должна знать анатомию человека. Если ты отсканируешь снимок и просмотришь пиксель за пикселем, ты найдешь места соединений.

– Боже мой, это не я! – Рэйчел облегченно рухнула рядом с ним. Ее волосы скользнули по щеке Мэтта, когда она придвинулась поближе, чтобы лучше рассмотреть. – Это не я!

– Ну, скажем, не совсем ты. Верхняя половина определенно твоя, а под тобой нахожусь точно я.

Рэйчел сосредоточилась на деталях снимка.

– Почему мне не пришло в голову, что это может быть фальшивка?

– Потому что, как и я, ты была настолько разъярена, что не могла думать спокойно; а также потому, что остальные снимки подлинные. Кто бы это ни сделал, он очень умен. Хороший сканер, современное компьютерное оборудование, куча порнографических открыток, терпение и желание уязвить – и вот результат.

– … и хлыст! – не обращая на него внимания, продолжала удивляться Рэйчел. – Он тоже отсканирован. Ты заметил? Казалось бы, он лежит на простыне, но под ним нет ни складочки, ни вмятины.

– Ну, если вдуматься, такая сильная женщина, как ты, не нуждается в хлысте, чтобы держать мужчину в подчинении. Твой язык обжигает сильнее любого удара.

Рэйчел покосилась на него и увидела, что он улыбается. Теперь и ей хотелось смеяться.

– Итак, что мы будем делать с этим? – Она ткнула пальцем в разложенные на полу снимки.

– Рад, что ты употребила множественное число, – отозвался Мэтт, складывая фотографии в стопку и помогая ей встать. – Я так понимаю, ты не жаждешь привлекать сюда полицию, даже больше, чем я.

Рэйчел вздрогнула и покачала головой.

– В таком случае первым делом необходимо нейтрализовать угрозу, которую представляют эти фотографии. Надо их обезвредить. И тогда мы сможем спокойно организовать расследование.

Рэйчел подозрительно напряглась.

– Но только никаких посторонних. Я подразумеваю и тех детективов, которые на тебя работают. – Она последовала за ним из комнаты в ошеломительно сияющую кухню, где Мэттью занялся приготовлением еды. Он вытянул из нее, что на ланч она съела только вегетарианский салат и яблоко, и был недоволен.

– Сжигая такое количество калорий в спортзале, ты должна есть более плотно, – ворчал он, открывая большой двухдверный холодильник.

– Последнее время я просто не хотела есть, я еще не оправилась от гриппа, – запротестовала она не слишком уверенно. Рот у нее наполнился слюной, когда она наблюдала, как профессионально он нарезает цыпленка, сельдерей и крутое яйцо и ловко вливает в салат сливочный соус с каперсами, почти одновременно подавая на стол горячий картофель.

– Надеюсь, тебе это понравится, – сказал он, укладывая смесь на листья салата и ставя перед ней тарелку. – Но я не пытаюсь заманить тебя в мою постель обещанием завтрака. – Он улыбнулся ее недоверчивому выражению лица. – Я думаю, ты понимаешь, что я хотел бы… чтобы все закончилось именно так. Но в момент расследования нам лучше воздержаться.

Пока Рэйчел обдумывала его ехидное замечание и пыталась изобрести ответ, он подхватил вилкой кусок салата и сунул ей в приоткрытый рот. Потом вручил ей столовый прибор и начал развлекать смешными историями об усилиях его отца отмыть Мэтгью от клейма «сына нувориша».

Сама не замечая, Рэйчел позволила ему вытянуть из нее информацию о значительно менее приятных обстоятельствах ее рождения. Она была нежеланным ребенком, и ее появление стало ударом для отца и матери. Уже при рождении Робин они поняли, что никогда не будут идеальными родителями. Их внимание и тепло жестко дозировалось, и дети не ожидали ничего хорошего.

Чашка с пряным чаем заменила опустевшую тарелку, и Рэйчел внезапно поняла, что они далеко ушли от цели ее визита. Она торопливо вернулась к их предстоящим планам. Постепенно в ходе обсуждения Мэтт объяснил ей, почему «Уэстон секьюрити» потеряла контракт.

– Это не из-за моей личной неприязни к тебе и не потому, что я предубежден против женщин. Некоторые из моих лучших помощников – женщины. – Он перечислил несколько фактов, и Рэйчел вынуждена была признать, что во многом виновата. Она слишком доверяла Невиллу, который аккуратно вливал ей яд в ухо.

Она согласилась, что не будет никаких шагов с ее стороны без консультации с ним, но не обещала точно следовать его советам.

– Ты же не профессионал в этой области.

– Я одаренный любитель.

– Настырный, во все вмешивающийся любитель, – уточнила она.

– Но не вредный.

– Ты сказал, что нам необходимо нейтрализовать скандал. Как мы это сделаем?

– Оставь это мне. – Мэтт лениво поднялся из – за стола.

Рэйчел взглянула, как он укладывает тарелки в посудомоечную машину, потом подняла глаза на часы, висевшие высоко на стене. Она недоверчиво сверилась с часами на руке и поняла, что прошел уже целый день. Она вскочила на ноги, готовая откланяться.

Рэйчел не помнила, как именно Мэттью уговорил отвезти ее домой, однако поняла, что сделала большую ошибку, когда он представился Робин, встречавшей их на крыльце, и просочяясь внутрь. Там он немедленно принял приглашение на чашку чая и подвергся сестринскому допросу.

Чувствуя себя абсолютно свободно в скромной гостиной, он пил чай и слушал болтовню Робин о ее последнем рабочем дне. Мэтт оказался таким очаровательным слушателем, что, когда Рэйчел напомнила ему в четвертый раз о такси, которое он хотел вызвать, Робин вскочила и сама побежала заказывать машину.

– А воспользоваться мобильником было невозможно? – спросила Рэйчел.

– Я думаю, села батарейка, – нахально соврал он.

В этот момент в передней открылась и захлопнулась дверь, и по коридору простучали знакомые каблучки.

– Эй, представляете, мой класс устроил мне сегодня прощальную вечеринку! – Бетани споткнулась, замерев в дверях, ее ореховые глаза и розовый рот округлились, когда она узнала мужчину, вежливо поднявшегося ей навстречу. – Ух ты, это же малыш!

– То есть? – Мэтгью протянул руку, явно веселясь. – Я Мэтт Риордан.

Бетани засмеялась и пожала ее.

– Вы тот человек с фотографии, который целовал Рэйчел руку на приеме.

Только Рэйчел заметила, как порозовели кончики его ушей.

– Вы видели эти фото?

– Я открыла пакет во время завтрака, – отозвалась Рэйчел.

– Я посмотрела только на одну, остальные Рэйчел спрятала. Они были ужасно неприличные или по другой причине? – не унималась Бетани.

– По другой, – ухмыльнулся Мэтт, послав Рэйчел выразительный взгляд.

Бетани была остроглазой девчушкой.

– Вы с Рэйчел собираетесь на свидание?

Мэтт покачал головой.

– Вообще-то я здесь потому, что хочу пригласить на свидание тебя.

– Меня?

– Вы с мамой уезжаете завтра вечером, и я подумал, может, ты разрешишь мне пригласить вас всех на ланч, а потом подбросить в аэропорт на лимузине моего отца.

– Мэтт…

– Вы имеете в виду настоящий черный лимузин с шофером – как в фильмах? – отмахнулась девушка от протеста Рэйчел.

– С телевизором, видео и компьютером сзади, – подтвердил Мэттью. – Ты сможешь послать прощальное письмо друзьям по электронной почте на пути в аэропорт.

Глаза у Бетани заблестели.

– Но у нас сумасшедшее количество багажа, – предупредила она. – Мы берем все.

– Тогда надо будет взять два лимузина – один для нас, другой для багажа.

Бетани хихикнула и смущенно вспыхнула.

– Вы серьезно? – Он кивнул, и она снова просияла. – Это будет здорово, правда, Рэйчел? Некоторые мои друзья приедут проводить меня – представь их лица, когда я выпорхну из лимузина! А мама знает? Я хочу ей сказать!

Она вылетела из комнаты, затем снова сунула голову в дверь и озорно добавила:

– Значит, ты изменила мнение о нем как о скользком, грязном навозном слизняке, а, Рэйчел?

Мэтт погладил подбородок, глядя на ее лицо.

– Слизняке?

– В тот момент это показалось мне самым подходящим определением, – стоически проговорила Рэйчел. – Относительно завтра… я не думаю…

– Не говори ерунды, ты же не захочешь ее разочаровывать. Вы приятно проведете время, вместо того чтобы плакать здесь по углам. И Робин не придется беспокоиться о том, что ты остаешься совершенно одна. – Он скользнул глазами в сторону двери. – Симпатичная девочка, полная твоя копия – те же глаза, форма лица, такой же вызывающий наклон подбородка, когда ее подначивают… Вероятно, она будет такой же высокой, как ты.

– Да…

– В принципе она больше похожа на тебя, чем на Робин… – Слова замерли у Мзтта на губах, когда он увидел ее лицо. Рэйчел торопливо наклонила голову, собирая на поднос пустые чашки. – Рэйчел…

Она не ответила, и он начал рассматривать фотографии на боковом столике. Они показывали, как менялась Рэйчел – от тонкого голенастого подростка, стоявшего между гордыми родителями, до смеющейся женщины рядом с Дэвидом. Затем он перевел глаза на фотографию Робин, Бетани и Саймона.

– Бетани твой ребенок, а не Робин, правда?

Она напряженно кивнула. Он быстро пересек комнату, проверяя, закрыта ли дверь:

– Она знает?

– Конечно, – жестко ответила Рэйчел. – Робин и Саймон честно сказали ей, что она удочерена. Она знает, что они не могли сами зачать ребенка, а я не могла воспитывать того, которого зачала…

Глаза у него потемнели.

– Но сколько же тебе тогда было? Боже…

– Пятнадцать, – сказала она, избавив его от подсчетов. – Столько же, сколько сейчас Бетани…

Тоненькая полудевочка-полуженщина, хрупкая и свежая, как нераспустившийся бутон, подумал Мэттью.

К удивлению Рэйчел, он не спросил об отце Бетани или обстоятельствах ее рождения. Вместо этого он нежно приложил палец к ее побледневшим губам:

– Мои поздравления твоей замечательной дочери… и твоей силе и мужеству, которые потребовались, чтобы принести ее в этот мир.

Она была ошеломлена, когда он заменил палец губами и восхищенно прошептал:

– До завтра, моя бесстрашная львица…

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

– Что тут происходит?

– Фрэнк! – Рэйчел испугалась, увидев своего партнера, стоявшего около ее двери и сжимавшего в кулаке газету. – Входи, – запоздало пригласила она, когда он проскользнул мимо нее внутрь. – Робин и Бетани только что отправились попрощаться с матерью Саймона… – начала она, думая, что он тоже пришел проститься.

Фрэнк влетел в дверь, его бледная кожа горела от ярости.

– С каких пор ты встречаешься с Мэттью Риорданом? – резко прервал он. – Считалось, что мы с тобой на одной стороне! Ты заставила меня заткнуться и не говорить о нем, ты даже согласилась, что он проклятый ублюдок, который мешает нашей работе! А теперь я узнаю, что вы оба занимаетесь каким-то секретным делом. Ты понимаешь, каким дураком я выгляжу? – Он кипел, не ожидая ответа. – Ты делаешь такие вещи и не сообщаешь мне! И мне приходится узнавать новости из утренних газет! – Он злобно потряс свернутой газетой.

Сердце у Рэйчел замерло, она вырвала газету.

– О чем ты говоришь?

– Я говорю об этом! – Толстый палец Фрэнка указал на статью прямо на развороте.

Рэйчел внутренне ахнула. Несколько абзацев и маленькая фотография Мэтта со слабой вежливой улыбкой.

– Тут говорится, что ваша помолвка является результатом скоропалительного романа. Один черт знает, что между вами происходит! Какой роман? Вы встретились только несколько месяцев назад, и твое поведение говорило, что ты не выносишь его! Я думал, что Риордан собирается жениться на какой-нибудь снулой рыбе из высшего общества.

Рэйчел пыталась сосредоточиться.

– Не знаю, откуда они это взяли.

– Я знаю! Я позвонил в газету. Сообщение пришло от пресс-секретаря Риордана. Ты не думаешь, что обязана хотя бы попытаться объяснить мне это?

Рэйчел была сражена. Значит, она стала невестой. Так вот как он собирался нейтрализовать угрозы шантажа. И даже не предупредив ее…

– Но это неправда!

Синие глаза Фрэнка блестели жестко и непроницаемо.

– Неправда? Значит, ты просто весело проводила время со своим любовником? Где ты была вчера днем? Я не мог до тебя дозвониться.

Она вспомнила плакаты в палате для сердечников, призывающие отключить мобильные телефоны, чтобы не нарушать работу оборудования.

– Прости, я его выключила и забыла включить.

– Ты была с ним, не так ли? – Ее румянец только усугубил его ярость. – Значит, это правда?

Она виновато посмотрела на газету.

– Извини, Фрэнк, я не знала, что он собирается это опубликовать.

– Значит, здесь все правильно? И ты больше ничего не хочешь мне сказать?!

Она беспомощно покачала головой. Похоже, это уменьшило его гнев.

– Ты считаешь, что можешь делать все, что тебе заблагорассудится? Ты живешь в доме Дэвида, имеешь поддержку его компании и одновременно вьешься вокруг парня, который угрожает всему, что создали Дэвид и я! Ты не сказала ни слова, когда я сообщил тебе, что Риордан собирается захватить «КР»! Может быть, ты уже знала?

– Между нами ничего не было! И я не спала с Мэттью!

– О, вот, значит, как! Бережешь себя для брачной ночи! Тебе понравился вкус сладкой жизни с мистером Денежный Мешок и ты готова забыть, что Дэвид когда-то существовал на свете? Лучше спроси своего суженого, почему первая миссис Риордан наложила на себя руки!

Рэйчел побледнела и задрожала.

– Ты скоро увидишь, что быть невестой Риордана и быть за ним замужем – две совершенно разные вещи. Он просто развлекается и играет с тобой. Такие, как он, женятся только на женщинах из высшего света!

Робин и Бетани вернулись в тот момент, когда он выходил, чуть не сломав в ярости калитку. Мотор его машины злобно взревел.

Робин с подозрением посмотрела ему вслед и нахмурилась, вглядевшись в бледное лицо Рэйчел.

– Что он сказал?

Рэйчел попыталась выдавить слабую улыбку.

– Ничего особенного, просто впервые за долгое время дал волю языку. – Она старалась, чтобы голос звучал легко. – Он всегда считал, что я недостаточно хороша для Дэвида, но после того, через что мы прошли вместе, я думала, мы научились уважать друг друга.

– Он всегда был плохим человеком, – произнесла Робин спокойно. – Он не способен доверять людям, он не доверял даже Дэвиду, стремился все решать сам. Но что заставило его прийти в такую ярость и потерять контроль над собой?

Рэйчел покраснела и спрятала газету за спиной, пытаясь незаметно бросить ее за телефонный столик. К счастью, Бетани отвлекла Робин, весело расспрашивая Рэйчел, что та собирается надеть к ланчу.

– Но я уже одета. – Рэйчел оглядела свой белый пиджак, синий шелковый топик и узкие эластичные брюки.

Робин и Бетани посмотрели друг на друга и одновременно закатили глаза.

– Нет, не одета, – ответили они хором и поволокли ее изучать содержимое гардероба.

– О, я помню этот наряд! – воскликнула Робин, вытаскивая темно-бордовое платье с полупрозрачным пиджаком, засунутое глубоко в шкаф. – Тебе купил это Дэвид, да?

– Я никогда его не надевала, – пробормотала Рэйчел, рассматривая платье без плечиков. – Не любила такой фасон.

– Ретро сейчас в моде, я видела почти такое же платье в прошлом месяце в «Вог», – заметила Бетани.

– Я не влезу в него, я с тех пор располнела. – На самом деле она даже слегка потеряла вес с того времени. – Это просто смешно, я же совсем раздета.

– Тогда мы все выглядим смешно, – парировала Робин. – Но Мэттью так не думает, – добавила она с усмешкой.

К тому времени, как Мэтт появился у ворот, Бетани уже нервно крутилась там, поджидая его.

– Ты, кажется, говорил, что у вас только двухместная машина! – фыркнула она, когда шофер начал вытаскивать их сумки и переносить в огромный лимузин.

– Я решил, что надо пустить пыль в глаза. Кейл убедил меня, что нанять такую машину труднее, чем «Боинг-747», – ухмыльнулся Мэтт, идя за ней по дорожке и тоже неся чемодан. – Леди! – Его глаза вежливо оглядели классическое светло-зеленое платье Робин, но, увидев облегающее пурпурное платье Рэйчел, он вспыхнул от удовольствия.

Этим утром очки у него были прямоугольными, в тонкой серебряной оправе. Он заметил, что Рэйчел смотрит на них, и непроизвольно повел носом.

– Они не новые, – попытался защититься он. – У меня целый шкаф очков, – добавил он беспомощно, когда Рэйчел не сумела скрыть улыбку.

– А почему ты не носишь линзы?

– Они не годятся, когда у тебя нет времени их надевать. Да и моя близорукость только усиливается от них. И вообще я предпочитаю очки.

– Потому что ты похож в них на нервного интеллектуала. Кроме того, ты используешь их как защиту от светских волчиц, которые хотят тебя сожрать.

– Просто они не могут увидеть то, что скрывается за ними.

– Потому что они тупы и слепы и не видят дальше кончика своего носа… – Рэйчел торопливо оборвала себя, но было уже поздно.

– Так ты находишь их сексуальными? – Мэтт слегка опустил очки, глядя на нее поверх них. – Может, мы с тобой воплотим в жизнь тайную фантазию о соблазнении манерного интеллектуала?.. Ой! – он задохнулся, почувствовав удар кулаком под ребра.

– А как насчет того, чтобы укоротить чей-то слишком длинный язык?

– О, я так и сделаю, – тихонько промурлыкал он, когда она проплыла мимо него в облаке газа и пурпура.

Он с легкостью тащил тяжеленный чемодан, и Рэйчел наблюдала за движением его мускулов. Ему удавалось выглядеть элегантно и по-летнему. Неожиданно она обрадовалась, что позволила натянуть на себя нечто нарядное.

Когда они вошли в пустую спальню за новым багажом, она тихонько сказала:

– Мне нужно с тобой поговорить.

Мэтт невинно взглянул на нее.

– О чем?

– Об одной помолвке.

– А у тебя был другой способ защитить нас? – спросил он так же спокойно.

– Обещай, что ничего не скажешь Робин, – прошипела она, когда он попытался поддержать ее за руку при посадке в машину.

– Клянусь, – ответил он со сладкой улыбкой, – я не скажу ничего, что может насторожить твою сестру. – Он уселся рядом, положив руку на спинку сиденья так, чтобы она касалась шелковистых волос Рэйчел.

Когда они прибыли в ресторан, Робин улыбнулась сестре:

– Я же говорила, что он будет сражен.

Ресторан был утоплен в глубине сада, среди красивых аллей и тихих прудов с золотыми рыбками, вокруг которых бродили павлины с распущенными хвостами.

Мэтт еще раз продемонстрировал свою способность очаровывать людей, сопровождая Бетани и привлекая профессиональное внимание Робин разговором об операции на сердце у отца. Ему даже удалось обойти тот факт, что Рэйчел уже знакома с его родителями.

– Ты должна носить такую одежду почаще, – сказал он, довольный ее видом. – Такую выдающуюся фигуру просто стыдно прятать под слоями ткани.

– Это платье мне купил Дэвид, – сказала Рэйчел, стараясь немного охладить его.

– Значит, у него был великолепный вкус в отношении одежды и женщин, – сказал Мэтт спокойно, с потрясающей дипломатичностью.

Когда они наконец дождались первого блюда, Рэйчел готова была признать, что он обладает необыкновенной способностью быть простым и умным, избегать острых углов в разговоре и все держать под контролем.

Она ела не спеша, наслаждаясь шампанским и отказываясь прислушиваться к воплям внутреннего голоса. По дороге в аэропорт Мэтт взял ее руку и прижал к своей ноге.

– Я знаю, что Рэйчел мало говорила о нас, начал он, – но я подумал, что лучше предупредить…

Рука Рэйчел непроизвольно дернулась, но чуткие мужские пальцы крепко сжали ее, не давая вырваться.

– О чем? – спросила Робин.

Мэтт обезоруживающе улыбнулся.

– Может, это слишком по-мужски, но твоя сестра очень независимая и упрямая женщина.

Робин фыркнула.

– Да, она такая. Всегда была бойцом.

Мэтт потрогал свою челюсть.

– Могу это подтвердить, – проговорил он сухо. – Но тебе лучше знать, что у нее есть защита.

– Хорошо. Она нуждается в этом. Мама и папа переехали на Золотое побережье, а остальные слишком заняты своими проблемами. А Фрэнк – вообще просто кошмар. Ты бы видел, как он выскочил от нас сегодня утром.

– Фрэнк Уэстон приходил к вам? – резко спросил Мэтт.

– Не знаю, почему он был так зол, но он не имел права обвинять Рэйчел в плохом отношении к Дэйву, – сказала Робин. – Я говорила Рэйчел, что Фрэнку стало бы легче, если бы она сказала ему обо всех делах, которыми еще занимается. Но, естественно, она этого не сделала.

– Робин, не надо! – воскликнула Рэйчел.

Однако Робин уже увлеклась рассказом о тех ужасах, которые испытала Рэйчел за последние несколько месяцев, и поделилась своей теорией, что все события являются частью какой-то кампании, нацеленной против нее. Рэйчел облегченно вздохнула, когда вдали показался терминал аэропорта.

Представители авиакомпании вывели Робин и Бетани из очереди и сообщили, что им заказан первый класс.

Первой все поняла Робин.

– Зачем ты делаешь это для нас?

– Мы владеем значительной долей акций этой авиалинии, – признался Мэтт. – Зачем тогда нужно влияние, если его нельзя использовать, чтобы сделать приятное друзьям?

– Как хорошо, что мы не надели джинсы и футболки, – заявила Бетани.

Робин и Бетани были в таком приподнятом настроении, что непременно хотели пройти в зал ожидания. Мэтт вежливо извинился и предоставил трем женщинам время попрощаться.

У стойки регистрации Робин притянула сестру к себе и жарко прошептала:

– Он настоящий, Рэй, не упусти его!

Обнявшись со школьными подругами, Бетани сумела выдавить улыбку, прощаясь с Рэйчел.

– Просто будь счастлива, – сказала та, ласково убирая светлые волосы с чистого лба дочки. – И не позволяй маме пить слишком много шампанского во время полета.

– Договорились. – Девочка смущенно взглянула на Мэтта. – Спасибо за лимузин и за все. – Она встала на цыпочки и быстро поцеловала его в щеку.

Мэтт не остался в долгу, расцеловав ее в обе щеки и заставив покраснеть.

– Ты замечательная юная леди, Бет, и радость всей вашей семьи.

Она взглянула на него совсем по-взрослому.

– Надеюсь снова увидеть вас через какое-то время, – сказала она.

– Я тоже.

– Ты собираешься плакать? – спросил он Рэйчел, когда та повернулась спиной к родственницам и медленно пошла прочь.

– Я не собираюсь плакать.

В лимузине она скользнула к дальнему окну и начала сосредоточенно смотреть в затемненное стекло. Через некоторое время она услышала шелест, и в поле ее зрения появился белый носовой платок.

– Спасибо, у меня где-то есть салфетки. – Тяжелый вздох выдал ее беззвучные рыдания. Рэйчел нервно схватилась за сумку, но пальцы соскользнули, и содержимое высыпалось на сиденье.

– Проклятье, Рэйчел, возьми же его! – Он сунул платок ей в руку, и она испуганно обнаружила, что он ее обнимает. Рэйчел сдалась, и слезы потекли прямо ему на плечо. Мэтт отстегнул ремень безопасности, чтобы придвинуться поближе, и теперь нежно поглаживал ее по спине, а его подбородок устроится в ее спутавшихся волосах. – У тебя есть право плакать.

– Я всегда должна прощаться! Я теряю и теряю, они уходят и уходят…

– Я никуда не уйду, я здесь. И твоя дочь вернется. Сейчас у нее начинается новая жизнь, но она останется твоей дочерью, где бы она ни была. Дай себе волю, пусть они текут…

Так она и сделала.

– Я не готова отпустить ее. Я ждала этого с тех пор, когда она родилась… И даже до этого. Мои родители не хотели ребенка и даже пытались меня заставить пойти на аборт. Но они знали, что этого не будет. И Робин так хотела ребенка. Это была судьба…. Когда родилась Бет, Саймон отправился с семьей в Гонконг на шесть лет.

– О, милая…

– Не жалей меня, все было правильно. – Она вздохнула и икнула. – Робин была настоящей матерью для Бетани. Потом они вернулись в Новую Зеландию, и она стала моей племянницей. Это казалось так естественно, так правильно. Робин была такой замечательной матерью, и я подумала…

Мэтт поднял ее лицо и посмотрел ей прямо в глаза.

– Я уверен, ты будешь такой же.

Эти слова ударили ее в самое сердце.

– Мне почти тридцать один!

– Ну, дорогая, тогда твой любовник моложе тебя и обладает громадным энтузиазмом и энергией. – Он поглядел на глубокий вырез ее платья, на прекрасную грудь, и его рот накрыл ее губы.

Внезапно Рэйчел ощутила огромное удовольствие от его поцелуев. Слезы просохли, и боль потери начала утихать. Когда она вернулась на землю, она обнаружила себя на коленях у Мэтта. Его руки крепко обнимали ее, голова была откинута на спинку сиденья, а губы отвечали на ее поцелуи. Глаза за помутневшими стеклами очков были закрыты, а на лице отражалось удовольствие.

– Только не двигайся, – прошептал он умирающим голосом.

Выглянув в окно, Рэйчел поняла, что они уже около дома. Она оттолкнула его, соскользнула с его коленей и, поправив платье, выскочила из машины. Спотыкаясь, она помчалась по дорожке к дому. У входной двери она поняла, что у нее нет ключей. Рэйчел повернулась и увидела Мэтта, идущего к ней с ее сумкой и прозрачным пиджаком.

Мурашки побежали у нее по спине, а мысли сосредоточились лишь на одном.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Рэйчел нахмурилась, пристально осматривая комнату.

Мэттью приблизился к ней.

– Что случилось?

– Кто-то был в доме.

– Ты уверена?

Она окинула взглядом бумаги на столе в углу холла.

– Вещи сдвинуты, двери не в том положении, в каком они были перед нашим уходом.

– Может быть, Робин или Бетани…

– Нет, я проверяла дом перед тем, как запереть. – Она выдвинула ящик стола и вздрогнула. – Все на месте, но кто-то был тут. Рылся в моих вещах. Я знаю! Я чувствую это.

Мэтт не стал смеяться над ее интуицией, как это обычно делал Фрэнк, и они вместе прошли по дому.

– Кто-то провернул здесь очень тонкую работу, – прокомментировал он. – Что-нибудь пропало?

– Похоже, ничего. – Рэйчел покусала нижнюю губу. – Признаков насильственного вторжения нет, хотя, конечно… Да нет, и замок в порядке. Как будто использовали нужный ключ.

– У тебя нет охранной системы, – нахмурился он.

Рэйчел пожала плечами.

– Тут нет особой преступности, а соседи очень дружелюбны. Кроме того, у меня никогда не было таких вещей, которые стоило бы украсть. Компьютер, видео, микроволновка – вот что пропадает в первую очередь, но, похоже, к ним даже не подходили.

– Тогда это, вероятно, не грабеж. Кто-то что-то разыскивал. Ты не держишь какие-нибудь материалы по делам «Уэстон секьюрити» у себя в доме?

– Конечно, нет, Фрэнк очень серьезно относится к таким вещам.

– Но ведь что-то ценное было в доме? Что-то, что стоило риска вламываться и проводить такой тщательный обыск?

Ужасная мысль ударила их обоих одновременно. Рэйчел отвернулась от компьютера и потянулась к своему портфелю, который засунула под стол.

– Фотографии, – сказала она расстроенно, закончив инспектировать портфель. – Они пропали.

Мэтт выругался.

– Значит, это был наш шантажист.

– Но никто не знал, что они у меня. Кроме тебя.

Глаза у него заледенели.

– Уж не обвиняешь ли ты меня в том, что я подговорил кого-то залезть сюда, пока мы с тобой обнимались на заднем сиденье?

– Нет, конечно, нет, – сказала она слабо, поднимаясь на ноги.

– Ты мне не веришь, – буркнул он, когда они возвращались к машине. – С момента объявления нашей помолвки кому-то что-то нужно, чтобы разделить нас. Так. Поскольку в мои апартаменты действительно трудно попасть, было логично забраться сюда. Думаю, это поможет опознать нашего шантажиста. Сейчас у него земля горит под ногами. Хорошо, что ты сохранила у себя на груди эту несчастную записку, которую я тебе написал…

– Она лежит в моем бумажнике, – поправила она резко.

– Я выразился фигурально, – ответил он, ничуть не смущаясь.

– Так как больше ничего не нашли, сомневаюсь, что они вернутся, – пробормотала Рэйчел, обхватывая себя руками.

День заканчивался, переходя в вечер, и ей предстояло остаться одной. Мэтгью наблюдал за ней.

– Это не мое дело, просто дружеский совет, но тебе нельзя здесь оставаться. По крайней мере, сегодня. А лучше до тех пор, пока мы не сменим все замки и не установим приличную охранную систему.

Рэйчел подняла голову.

– Я не хочу!

– Может, ты и не боишься, моя бесстрашная львица, но я боюсь, – обезоруживающе признался Мэтт. – Не дай бог, с тобой что-нибудь случится. Я не могу оставить тебя здесь одну, Рэйчел. Если ты будешь откровенна сама с собой, то поймешь, что тоже не хочешь здесь оставаться. Ты пойдешь со мной.

Честно говоря, ей совсем не хотелось протестовать, думала Рэйчел некоторое время спустя, раскинувшись в роскошной ванне при одной из спален его просторной загородной крепости. Просто она до сих пор находилась под воздействием его опустошительных, ошеломляющих и страстных поцелуев.

Она была разочарована, когда Мэттью повел себя как монах. Сначала устроил ей детальную экскурсию по дому и его окрестностям, а потом настоял, чтобы она приняла ванну, пока он приготовит салат с креветками на ужин. Он подал его с белым вином. После ужина, оставив тарелки в раковине, он сослался на необходимость поработать. Он зарылся в груду бумаг, а Рэйчел свернулась на краю кушетки и пыталась сосредоточиться на взятой в библиотеке книге, потихоньку отхлебывая вино из бокала. Ее чувства бурлили от близости Мэтта. Внезапно она обнаружила, что отчаянно зевает. Мэтт проводил Рэйчел до ее спальни и оставил одну.

Выйдя из ванны и вытершись огромным темно-зеленым полотенцем, она выбрала очень сексуальную белую ночную рубашку. Это был прощальный подарок Робин. Рубашка выглядела скромно и непритязательно, но полупрозрачная ткань подчеркивала все выступы и впадины на теле.

Рэйчел огладила бока дрожащими руками, и тонкая ткань последовала за ее пальцами. Выпитое вино сняло напряжение и избавило от страха быть отвергнутой.

Мэтт не сказал, где находится его комната, но Рэйчел не восприняла это как намек. Она потихоньку вышла и начала исследовать множество красиво обставленных комнат на верхнем этаже. Наконец она заметила теплый свет электрической лампы, выбивавшийся из-под неплотно закрытой двери, и проскользнула в комнату.

– Ты сказал, что я не захочу быть сегодня одна. Ты был прав.

Его глаза, не защищенные очками, расширились от удивления.

– Что ты здесь делаешь? – Его взгляд прошелся по стекавшему с ее плеч атласу. – Черт возьми, а если бы я включил все сенсоры, отмечающие постороннее движение? Дом засиял бы, как рождественская елка!

– Но ведь ты не сделал этого, ты знал, что мне может быть одиноко. – Она подошла ближе и провела пальцами по его обнаженной груди. – Ты сказал, что я не захочу быть ночью одна.

Он схватил ее за руку, отстраняя твердо, но не грубо.

– Ты не можешь…

– Почему нет? – Она коснулась его соска другой рукой, и он тут же напрягся от ее прикосновения. Рэйчел ощутила прилив чувственного удовольствия. – Разве ты не думал об этом, когда привез меня сюда?

– Бога ради… – Его пальцы обхватили ее запястья и прижали их к бокам.

– Тебе так не нравится? А как ты хочешь? – Рэйчел придвинулась ближе, касаясь его всем телом. Возбужденная своей смелостью и чувствуя, как ее колено проскальзывает между его ног, она подняла лицо и провела языком по щеке, пробуя на вкус его кожу. – Когда ты займешься со мной любовью, Мэтт? Я хочу, чтобы ты любил меня здесь, сейчас. На кровати, на столе, на полу, мне все равно. Я хочу, чтобы нам было хорошо…

– Рэйчел… – простонал он, когда она снова лизнула его, наслаждаясь шероховатостью его подбородка. – Проклятье… я не позволю случиться этому. Зря я дал тебе вино, я думал, оно поможет тебе успокоиться.

– Я спокойна, – прошептала она, прижимаясь к нему. – Я знаю, что делаю.

– Сейчас ночь, ты устала и взвинчена. Тебе стоит дождаться человека, которого ты любишь, – сказал он, решительно отодвигая ее от себя. – Может, какое-то время ты и будешь чувствовать себя хорошо со мной, но это не надолго. Тебе нужен не просто секс, а настоящая любовь. И я тебе не нужен. Хотя, конечно, предложение соблазнительное, – пробормотал он, – но я не хочу, чтобы меня использовали в качестве заменителя, одного раза мне вполне достаточно. – Он вздрогнул и сжал ее руки вместе. – Я хочу, чтобы ты мне доверяла, а не обвиняла в том, что я воспользовался твоей чувственностью.

Рэйчел покачала головой.

– Ты не можешь воспользоваться мной. Неужели ты думаешь, я не знаю разницы между насилием и соблазном? Я знаю, что такое быть изнасилованной, – Она на секунду остановилась, собираясь с духом. – Именно так появилась на свет Бетани. Меня зажал в темном углу пьяный отец мальчика, с которым я начала встречаться. Вначале я была слишком испугана и смущена, чтобы рассказать кому-нибудь, а когда обнаружила, что беременна, выяснилось, что он нападал и на других девушек, даже моложе меня. На него было заведено дело, но он умер раньше суда. Я долго не могла верить мужчинам, но это заставило меня быть более осторожной в выборе. Ты мой выбор, я знаю, что могу тебе доверять.

– Рэйчел, боже… – Глаза Мэтта были похожи на угли, горящие на пепельно-сером лице. – Я не мог и предположить… Прости…

– У меня появилась Бетани, – ответила она, как будто это объясняло всё. – В конце концов, разве так важно, почему мы сегодня хотим друг друга?

– Важно. – Он казался совершенно потерянным, прямота Рэйчел поколебала его волю, но он держался. – Я… Ли была первой женщиной, которую я любил.

– Я знаю…

– Нет, не знаешь. Никто не знает, что на самом деле произошло с Ли. – Мэтт начал нервно мерить комнату большими шагами. – В юности… я был… чрезмерно погружен в себя и неуклюж с девушками… она жила через дорогу и всегда относилась ко мне по-доброму… В семнадцать лет я безумно влюбился в нее. По крайней мере, я думал, что это любовь заставляла меня вести себя как монах. Теперь я понимаю, что она не просто давала приблизиться к себе. Потом я познакомил ее с моим кузеном, и она немедленно рухнула к нему в объятия.

– С Невиллом?

Мэтт кивнул.

– Даже когда я узнал, что они спят вместе, я не мог развязать этот узел. Я оставался верным нашей дружбе, надеясь, что когда-нибудь она поймет, что ее истинная любовь – это я. Невилл не был терпелив с женщинами. Всякий раз, когда они ссорились и она прибегала выплакаться на моем плече, я умолял ее бросить его и выйти за меня замуж…

– И однажды она сказала «да».

– Да, она вышла за меня, вышла в припадке отчаяния, беременная от Невилла. – Он пробежал рукой по волосам, голос у него стал невыносимо печальным. – Ли была медсестрой. Она подхватила СПИД, случайно уколовшись грязным шприцем, и когда Невилл узнал об этом, он немедленно вышвырнул ее и велел сделать аборт. Вот тогда-то Ли и приняла мое предложение. Я был молод и самоуверен, думал, что выступаю в роли благородного спасителя… – Мускулы на руках Мэтта напряглись, и он сжал кулаки. – Она пошла на аборт, не сказав мне, а после решила, что я слишком хорош для нее… что она не имеет права на мою любовь. Она всегда была очень хрупка эмоционально. Потом она зациклилась на чистоте, постоянно скоблила весь дом, посуду, себя, она боялась, что случайно станет переносчиком. Ее болезнь не развивалась, но она была убеждена, что недостойна счастья. Знаешь, что она написала в прощальной записке? «Иногда, чтобы просто жить, требуется огромное мужество, и я исчерпала свой лимит…»

– О, Мэтт… – Рэйчел не знала, какие подобрать слова для утешения.

– Для Ли я всегда был только заменой, – продолжил он отрывисто. – Она не нашла спасения со мной… потому что не позволяла мне прикоснуться к ней в течение всей нашей «семейной» жизни, а уж тем более заняться с ней любовью.

– Ты имеешь в виду…

Он остановился и посмотрел ей прямо в глаза.

– В нашем браке не было места физическому общению.

– Я… я понимаю…

– Не знаю, каким образом, но после ее смерти чувство вины не покидало меня. Из-за Ли я не мог… – Мэтт запнулся, когда ореховые глаза Рэйчел расширились еще больше.

Рэйчел ощутила холод, жар и головокружение одновременно.

– Я… что именно ты хочешь сказать?

Мэтт потер голую грудь медленным, рассеянным движением.

– Что именно? Что, несмотря на мое уверенное поведение распаленного любовника, мой практический сексуальный опыт является полным нулем. Я никогда не был ничьим любовником.

Рэйчел с трудом оторвала взгляд от его груди и, сделав непроизвольный шаг назад, сжала руки в смущении.

– Но ты… я…

– Не беспокойся, девственность не заразна.

Он девственник? Этот поджарый, сексуальный мужчина с великолепным телом, о котором она так жарко мечтала, девственник? Краска залила лицо Рэйчел, когда она ощутила, как грудь у нее налилась, а в желудке затрепетали бабочки.

– Разве не я должен краснеть? – осведомился Мэтт.

У него на скулах появились красные пятна.

– Я не представляла… – прошептала медленно Рэйчел.

– Я стараюсь не освещать факты такого рода в средствах массовой информации, – сухо ответил он. – Зрелый мужчина обычно не ассоциируется с девственностью. Мои враги получили бы слишком удобный объект для шуток.

Мэтт положил руки ей на плечи, бессознательно играя тонкими ленточками ночной рубашки.

– Просто смотреть на тебя в этой эротической штучке для меня несказанное наслаждение, – прошептал он. – Я очень хочу заняться с тобой любовью, но ты должна понять, почему для меня так важно не ошибиться в твоих истинных чувствах. Я не хочу, чтобы моя первая встреча с женщиной была случайной разрядкой. Впервые в жизни я хочу, чтобы моя желанная женщина пришла ко мне свободно, с радостью, а не от отчаяния или горя.

Ее сосредоточенное лицо, прикушенная губа, нахмуренные брови, неуверенный взгляд не разочаровали Мэтта. Он восхитился ее серьезностью и нежно провел ладонями по ее рукам и дальше, к изгибу бедер.

– Я думаю, что секс между нами будет чем-то особенным, – прошептал он ей на ухо, нежно подталкивая ее к двери. – Так что напомни мне отключить потом все сенсоры на сигнальном пульте… иначе, когда земля уплывет из-под наших ног, половина полицейских округа будет ломиться в нашу спальню!

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Рэйчел просто рухнула в постель и заснула без сновидений. Проснувшись утром, она уловила аромат черного кофе, открыла глаза и на краю кровати увидела Мэтта с подносом для завтрака. Рэйчел выбралась из плена шелковых пухлых подушек, и Мэтт придвинулся и поставил поднос ей на колени.

– Доброе утро, – произнес он жизнерадостно.

Все еще сонная, Рэйчел взглянула на хрустящие полоски бекона, яичницу-глазунью, нарезанные на треугольники тосты и вазочку с розовым бутоном. Стакан апельсинового сока стоял рядом с чашкой дымящегося кофе. Она не могла припомнить, когда в последний раз ей подавали завтрак в постель.

– Мне всего этого не съесть! – запротестовала она.

– Я помогу. – Мэтт аккуратно поместил ей на плечо упавшую бретельку, взял полоску бекона и прикусил крепкими белыми зубами.

– Ты сам это приготовил? – спросила Рэйчел.

– Сара, моя домоправительница, – ответил он. – Я уже поел раньше, но нагулял аппетит заново – пока дожидался, когда ты проснешься.

Он так загадочно-хитро на нее покосился, что Рэйчел невольно начала раздумывать, какой именно аппетит он имеет в виду.

– Ешь, у нас впереди дела.

– У нас?

– Ну, простое объявление еще не помолвка, как ты понимаешь. Если мы хотим убедить людей, что помолвлены по-настоящему, мы должны вести себя как влюбленная пара. Мой помощник по связям с общественностью должен предложить журналистам что-то более серьезное, чем маленькая заметка в газете. Чтобы эти стервятники не могли с энтузиазмом раздувать историю о бизнесмене, занимающемся любовью со своей невестой.

– А что ты имеешь в виду – вести себя как влюбленная пара? – спросила она настороженно.

Она узнала это в течение следующих нескольких дней.

Сначала было воскресное посещение больницы, где Рэйчел подверглась горячим объятиям Дороти Риордан, которая попеняла Мэтту на то, что он до сих пор не купил своей невесте достойного кольца.

– Она еще не решила, чего именно хочет, – соврал он с улыбкой. – Такой женщине трудно угодить!

– Это неправда, миссис Риордан, – защищалась Рэйчел. – Он даже не спросил меня, хочу ли я выйти за него замуж, просто объявил об этом всему миру.

«Вот тебе! Этот сотрет ухмылку с твоего лица!»

Пожилая леди оказалась очень довольна деспотическим поведением сына.

– В самом деле? Какое совпадение! Его отец сделал точно так же, когда встретил меня. Мы должны организовать очень эффектное торжество, – произнесла она мечтательно. – Кстати, я еще не сказала о вас твоему отцу, – предупредила Дороти, когда он собрался зайти в палату. – Думаю, нам лучше сообщить эту новость после завтрашней операции, иначе он будет чересчур возбужден перед наркозом. Он и так с ума сходит. Ты же знаешь, что у него до сих пор этот пунктик… – Она отвела Мэтта в сторонку и понизила голос так, что Рэйчел едва ее слышала: – Насчет тебя и ты-знаешь-кого…

Мэтт похлопал мать по плечу.

– Все в порядке, мама, Рэйчел знает о Черил Энн и способна устоять перед отцом, если он попытается вести себя грубо. Она же не сушеная вобла из высшего общества, которых он привык высматривать для меня. У нее храбрость львицы, сила амазонки, терпение ангела, и все это упаковано в самое великолепное тело, какое я только видел.

– Ты не должен был говорить это так громко, – пробормотала Рэйчел потом. – Ненавижу, когда ты морочишь голову своей матери. Она так расстроится, когда обнаружит, что все это лишь гора лжи.

– Почему? Если наша помолвка расстроится у алтаря, она будет сердиться на меня, а не на тебя. Кроме того, отец предпочтет увидеть досвадебный разрыв, чем развод.

«Если»? Не «когда»? Рэйчел задумалась, ей это не понравилось.

После посещения больницы они отправились к ювелиру, где Мэтт объяснил продавцу, что его требования к кольцу для невесты очень просты – кольцо должно быть большим и гладким.

– Теперь он подумает, что ты чокнутый, – буркнула Рэйчел, когда почувствовала вес кольца, обхватившего ее палец.

– Чепуха, дорогая. Ему стоило только взглянуть на тебя, чтобы понять, что такая красота не нуждается в украшениях. – К удовольствию прохожих, он подтвердил свои слова поцелуем. – Что-то более скромное и маленькое просто не смотрелось бы на твоей руке, – сказал Мэтт, усаживая ее в «порше». – Это гладкое золото замечательно варварского вида – что-то подобное могла бы носить королева амазонок.

– Да, пожалуй, – согласилась она неохотно. Кольцо стало потрясением для тех, кто его видел, и даже вызвало поток извинений у Фрэнка.

– Извини, что я на тебя набросился в понедельник, – сказал он и начал рассказывать, что успел сделать.

В свою очередь Рэйчел ознакомила его с версией, которой они с Мэттом решили придерживаться. Она даже рассказала ему о загадочном проникновении в ее дом и подчеркнула, что ничего не пропало. Фрэнк немедленно поинтересовался, почему она не вызвала полицию.

– Ничего не пропало, так что не было смысла, – пожала она плечами. Желая отвлечь его от вопросов, на которые у нее самой не было ответа, она обсудила с ним ряд проблем относительно совета директоров, почты и налогового департамента. – Но я не думаю, что все это связано с последним происшествием.

– А почему бы мне не расследовать это событие? – предложил Фрэнк. – Когда-то я сталкивался с подобным и, думаю, смогу помочь.

Он, уже выходил из кабинета, но остановился и бросил через плечо:

– Да, кстати, я должен прислать к тебе Макса Армстронга.

– Охранника?

Хотя Фрэнк и любил сам заниматься наймом и увольнением сотрудников, он всегда обсуждал новые кандидатуры с ней.

– Ты уволил его? Но ты же говорил, что он работает очень хорошо.

– Он не умеет строить отношения с людьми. Ты знаешь, как могут быть строги эти сверхсекретные парни. А при наших финансовых проблемах мы должны быть уверены в своем персонале.

Рэйчел смотрела ему вслед в глубокой задумчивости. Фрэнк очень редко объяснял свои поступки, почему же сейчас он сделал это? Она вспомнила слова Мэтта о том, что фальшивый друг хуже, чем явный враг. Она никогда не чувствовала себя спокойно в присутствии Фрэнка и не могла назвать его настоящим другом.

Ее размышления прервал звонок Мэтта, пригласившего ее на ужин с его матерью. Он предложил ей провести еще одну ночь под его крышей, на этот раз в городской квартире. Она вдруг с удивлением обнаружила, что все глубже погружается в отношения с ним.

Рэйчел понимала, что интимность означает громадную ответственность и ляжет эта ответственность именно на нее. Их соединение будет для него первым шагом к вершине, на которую поведет его она.

Их секс будет просто потрясать основы мироздания…

Однако… а что, если она разочарует его?.. Рэйчел наслаждалась сексуальной жизнью с Дэвидом, но в ней не было ничего особенного.

В пугающе короткое время Мэтт проник во все уголки ее жизни. У нее даже не было времени терзаться из-за разлуки с Робин и Бетани. Рэйчел металась, разрываясь между офисом, спортзалом, домом и свиданиями с Мэттом, на которые она старательно ходила, убеждая окружающих в серьезности их намерений. Она отвечала на поцелуи, которые оставляли их обоих неудовлетворенными.

Его отец успешно поправлялся после операции, но Рэйчел была рада, что доктор ограничил визиты к нему только членами семьи. Кевин Риордан слишком проницательный человек, чтобы поверить в уловки, которые вполне удовлетворяли окружающих и его жену. Если бы он вдруг спросил, спит ли она с его сыном, Рэйчел не смогла бы ответить искусной ложью.

На третий после операции вечер Рэйчел терпеливо ожидала, когда Мэтт закончит свидание с отцом и они поедут ужинать. Внезапно она услыхала знакомый голос:

– Я так понимаю, что поздравления приносить пока рановато?

Она резко обернулась и встретилась глазами с высоким красивым мужчиной.

– Невилл! Я не знала, что ты вернулся.

Холодные серые глаза Невилла смотрели на ее кольцо.

– Так, значит, это правда? Не думал, что Мэттью рискнет сменить свою шляпу холостяка на кольцо. Ведь он все еще страдает по бедняжке Ли…

Рэйчел не следила за выражением своего лица, но заметила, что маска сердечности слетела с лица Невилла.

– Вижу, он рассказал тебе трагическую историю своей жены. Впрочем, он вряд ли упомянул, что моя мать умерла от болезни Паркинсона, что отец был свидетелем этого ада и превратился в опустившегося алкоголика. Я тоже жил в этом аду и с тех пор не могу переносить самого вида болезни… Мэтт был намного лучше меня подготовлен к роли белого рыцаря в сияющих доспехах… Но я не мог предположить, что Ли окажется настолько эмоционально неуравновешенной.

– Не думаю, что нам стоит обсуждать это.

– А разве тебе не интересно услышать эту историю с другой точки зрения?

– Мэтт расскажет мне все, что я захочу узнать.

– Ты думаешь? Он, конечно, знает, что ты руководишь детективным агентством. А как насчет тех действительно грязных тайн, о которых ты ничего не найдешь в официальных записях?

Его улыбка подняла волну мурашек у нее на позвоночнике.

– Не думаю, что сейчас время и место…

Он взглянул куда-то за плечо Рэйчел и взял ее за руку.

– Пожалуй, это верно. Как насчет ужина где-нибудь в уютном местечке?

Рэйчел не могла поверить такой наглости.

– Я… Мэтт…

Рот у него цинично изогнулся.

– Тогда ланч? Он не сможет возразить против…

– Против чего? – осведомился Мэтт, неслышно подойдя сзади.

Рэйчел поспешно вырвала руку, однако Невилл не сразу отпустил ее.

– Рэйчел и я договаривались как-нибудь пообедать вместе. Ты получил мои факсы, старина? Кстати, спасибо, что держал мое кресло тепленьким. Как дядя Кевин?

– Он отдыхает, – резко ответил Мэтт.

Невилл заметно ощетинился.

– Так что, я даже не могу увидеть его?

Мужчины с ненавистью уставились друг на друга, потом Мэтт пожал плечами и произнес:

– Да нет, можешь пройти. Только помни, что он пока еще очень слаб и не знает о нас с Рэйчел.

– В самом деле? Как интересно!

Улыбка Невилла источала злобу, когда он кивнул Рэйчел на прощание и двинулся по коридору.

– Он что, пригласил тебя на ланч? Ты приняла приглашение? – Глаза Мэтта напоминали штормовое море.

Поскольку на ней были босоножки с высокими каблуками, она могла посмотреть на него сверху вниз.

– А ты как думаешь?

Всего секунду его лицо оставалось напряженным, потом расслабилось.

– Кажется, я становлюсь беспричинно ревнивым.

– И кого ты ревнуешь, осмелюсь спросить, меня или Ли?

Он снова взглянул на нее.

– Определенно тебя. Да и ты ни капельки не похожа на Ли.

И тем не менее именно в Ли он так беспомощно влюбился…

– Ты думаешь, это он пытается устраивать гадости?

– Он способен на многое, лишь бы прорваться повыше. Однако это не его стиль. Конечно, если бы снимки попали к нему, он не упустил бы случая, но не позволил бы себе опуститься до того, чтобы подослать фотографа. И он бы не стал расстраивать отца после сердечного приступа, не рискнул своим положением в семье. Он действительно обожает моих родителей. К тому же последние две недели он был в Японии, помнишь?

А вдруг у него имелся помощник, подумала Рэйчел. Об этом стоило поразмышлять.

На следующий день она сказала Мэтту, что задержится на работе в спортзале, однако он заехал за ней слишком рано и выглядел в своем строгом костюме и галстуке совершенно неуместно. Опираясь на тренажер, он наблюдал за ее движениями. Рэйчел энергично проводила с клиенткой упражнения по сбрасыванию веса.

Ее вид в эластичных шортах и укороченной футболке явно доставлял ему наслаждение.

– Я жутко утомился, лишь наблюдая за тобой, – пробормотал он, подавая ей полотенце и бутылку с водой в конце занятия. – Ты стояла над этой бедной женщиной как надсмотрщик.

– Эта бедная женщина – один из ведущих специалистов по аэробике в стране. Она платит мне именно за отсутствие снисходительности.

– Ты целый день работаешь в компании, потом приходишь сюда и занимаешься физической работой, а в остальные вечера у тебя еще массаж. По утрам ты тоже частенько забегаешь сюда. Немудрено, что ты падаешь от усталости и засыпаешь прямо за ужином.

Он проверял, что она делает?

– Зато я не могу сказать, что я не в форме. – Рэйчел не знала, считать ей себя польщенной или оскорбленной. – Извини, мне нужно принять душ.

Позже, когда она поглощала шоколадный мусс, чтобы восполнить потерянные калории, Мэтт вернулся к разговору:

– Скажи, Рэйчел, когда у тебя будет свободное время, чтобы посвятить его только себе? Фрэнк Уэстон отнюдь не работает по ночам. Тебе не нужно больше одной работы, чтобы выжить.

– Я бы не работала столько, если бы ты дал «Уэстон секьюрити» тот контракт с «КР», – заявила она, глядя ему прямо в лицо. – Что ты на это скажешь?

– Только если ты согласишься спать со мной, – ответил Мэтт немедленно, не опуская глаз.

Это шутка?

– Хорошо.

Она увидела, как он отшатнулся.

– Что значит – хорошо?

– Хорошо, давай заключим сделку прямо сейчас, а завтра подпишем договор между нашими компаниями.

Мэтт быстро взял себя в руки.

– Ты прекрасно знаешь, что у меня нет возможности заключать подобные контракты. Слава богу, Невилл вернулся. К тому же я не хочу, чтобы наши отношения зависели от подобных решений.

Она посмотрела на него сквозь полуопущенные ресницы.

– А если я соглашусь спать с тобой в любом случае?

Он запнулся.

– В самом деле? Так просто?

Она кивнула.

Мэтт испустил глубокий вздох.

– Держи эту мысль в уме, львица. Ты нарочно выбираешь такие моменты, чтобы меня убить? Я улетаю первым сегодняшним рейсом в Сидней.

Сердце у Рэйчел упало, как будто она с размаху врезалась в ледяную стену.

– Только на несколько дней, – добавил Мэтт торопливо. – Я откладывал эту встречу уже трижды за последнюю пару недель. Теперь отцу лучше, и больше откладывать я не могу. Но я обязательно вернусь к твоему дню рождения. – Он положил ладонь ей на руку и крепко сжал. – Буду с нетерпением дожидаться завершения этой дискуссии, когда прилечу.

Дискуссии? Что еще осталось между ними недосказанного?

Рэйчел внезапно захотелось, чтобы он немедленно утащил ее в спальню. Но нельзя разрушать их отношения торопливостью, их первый раз будет плавной интерлюдией, которая станет фундаментом для дальнейших встреч. Когда она ляжет с ним в постель, они будут заниматься любовью лениво, не спеша, без отвлечений, перерывов и беспокойства.

Следующие три дня тянулись медленно, скучно и мучительно. Ей было без Мэтга хуже, чем она могла вообразить. Рэйчел пыталась заполнить пустоту, вкладывая всю душу в работу в агентстве. Она подробно и глубоко изучила прошлое Невилла, которое оказалось на удивление чистым, потом порылась в старых делах, где имелись какие-то недочеты или неудовлетворительные результаты.

Мэтт звонил каждый день, и они подолгу беседовали. И каждый раз она боролась с желанием высказать ему по телефону все, что теперь чувствовала. Но ей надо было увидеть его глаза, почувствовать малейшие изменения его настроения, прежде чем навсегда передать ему в руки свое бедное сердце.

Как обычно, на ее день рождения от родителей пришла только криво нацарапанная открытка, зато от Робин и Бетани с самого утра посыпались е-мейлы, чуть позже почтальон принес красивую открытку и восхитительный таиландский шелковый костюм. На работе ей подарили торт и забавную карточку, подписанную всеми сотрудниками, намекавшую на «лучшее лекарство от морщинок».

В гимнастическом зале у нее не было занятий, и Рэйчел решила, что вечер пройдет в ленивом ожидании Мэтта. Ее обидело, что он отказался от предложения встретить его в аэропорту, но, когда она уже собиралась уйти с работы, Ленни, задыхаясь, подлетела к ней в офис и сообщила, что внизу ее ждет лимузин с шофером. Рэйчел была обезоружена, когда ей вручили букет красных роз и записку, написанную зелеными чернилами:

«Отправляйся с Кейлом. Он знает, что делать. Счастливого дня рождения».

Шофер Кевина Риордана, изображая неведение, проводил ее к автомобилю и вручил бокал шампанского. Вскоре Рэйчел с восторгом открыла, что целью их путешествия был самый роскошный салон красоты Окленда. В этом заведении она испытала исключительно грешное удовольствие, достойное любого римского сибарита. Отмокание в шикарной ванне, закатывание в, пушистое полотенце, переход в ванну с солями, маникюр, педикюр, укладка, косметика – и роскошь чувствовать себя балованной, доступная только женщине, которую любят. Рэйчел подумала, хихикнув про себя, что она похожа на девушку из гарема, которую готовят к свиданию с ее господином.

Она вышла из института красоты, наполненная энергией, ощущая, что даже воздух вокруг нее потрескивает. Восхитительное чувство физического и душевного здоровья только усилилось, когда Кейл сообщил, что должен доставить ее домой для переодевания, а затем в загородный дом Мэтта на ужин.

Лицо Мэтта, когда он открыл дверь и увидел ее в новом ярко-синем шелковом костюме, с горящими от ликования щеками и сияющими ореховыми глазами, убедило ее, что она приняла правильное решение.

– С днем рождения! Ты выглядишь более чем сногсшибательно, – были его первые слова. Его взгляд прошелся по ее фигуре – по короткой узкой юбке, облегающему жакету с короткими рукавами и высоким воротником, украшенному крошечными шелковыми пуговками, и остановился на лице. Спасибо Робин, что она прислала ей этот туалет.

В синевато-черных брюках и рубашке, с волосами, еще влажными после душа, Мэтт тоже представлял собой соблазнительное зрелище.

– Благодаря тебе. Это восхитительный подарок. Я никогда не была в таком заведении раньше.

– Очень рад. Я хочу подарить тебе еще множество новых и незабываемых ощущений, – прошептал он, заново открывая для себя нежную шелковистую влажность ее рта.

Рэйчел последовала за ним в комнату. По дороге она заметила, что Мэтт периодически двигает левым плечом и моргает от неприятного ощущения.

– Что случилось с твоей рукой?

– По дороге в сиднейский аэропорт такси попало в небольшую аварию.

– Боже мой! Ты ранен?

– Просто потянул плечо. Думаю, оно болит больше от постоянного напряжения. Когда несколько дней корпишь над ноутбуком…

Рэйчел пришла в голову блестящая идея.

– Я могу помочь тебе.

– Каким образом? – Мэтт подошел к бару, где в ведерке со льдом красовалось шампанское.

– Провести сеанс массажа.

Мэтт резко остановился и повернулся к Рэйчел.

– Ты предлагаешь излечить мою боль?

Она придвинулась поближе.

– Если ты чрезмерно напряжен, это лучший способ расслабить мускулы, знаю на собственном опыте. Придется тебе отдаться на мою милость, – кокетливо добавила она.

– Я вообще-то думал, что уже сделал это.

– Ну, как сказать… Я хороший специалист. Ноздри у него дрогнули, лицо напряглось, а глаза внимательно осмотрели припухшие губы Рэйчел и прикрытую шелком грудь.

– Ужин уже почти готов, – сказал он неохотно.

– Там есть что-нибудь, что не может подождать?

Он криво усмехнулся.

– Нет. Если необходимо, еда может ждать всю ночь.

Ресницы у нее опустились, – Эхо может занять и всю ночь, если ты… особенно напряжен.

Лицо Мэтта вспыхнуло.

– Боюсь, я буду сложным и требовательным клиентом. – Он обвел комнату взглядом. – Где ты хочешь расположиться? На кушетке?

Рэйчел покачала головой, пытаясь утихомирить бешено стучащее сердце.

– Нет, там будет неудобно. Слишком мягкая, нет нормальной опоры. – Она притворилась, что ищет место, и наконец ее золотистые глаза снова обратились на Мэтта. – Постель в твоей комнате выглядела достаточно основательной. Мэтт тяжело сглотнул.

– Точно.

Рэйчел протянула ему руку, соблазнительно улыбнувшись.

– Пойдем?

– Секунду. – Он схватил ведерко с шампанским и два бокала. – На случай, если нам захочется пить, – пояснил он и практически выволок ее на лестницу, ведущую наверх.

В спальне он поставил ведерко возле кровати и включил лампы, потом снял очки и повернулся к ней.

– Что теперь?

Рэйчел облизнула губы.

– Теперь тебе надо снять рубашку. У тебя есть какой-нибудь крем или лосьон?

– Сейчас посмотрю. – Он пошел в ванную, по дороге расстегивая пуговицы.

– Впрочем, снимай все, – велела Рэйчел, когда он зажег в ванной свет, – так будет удобнее.

Из ванной долгое время не было слышно ни звука, и Рэйчел уже хотела посмотреть, что случилось, когда дверь внезапно распахнулась и Мэтт вышел. Она с трудом перевела дыхание.

На нем не было ничего, кроме маленького белого полотенца вокруг узкой талии. Он замер на секунду, позволяя себя рассмотреть, потом его мышцы снова пришли в движение, и кожа замерцала, как переливающийся атлас под ярким светом. Он подошел к ней и вложил в руку небольшую узкую бутылочку увлажняющего лосьона.

– Думаю, ты могла бы найти применение и для этого, – сказал он, вкладывая ей в ладонь маленький пакетик.

Рэйчел вспыхнула, когда разжала пальцы и увидела, что он ей дал.

– Да… О да!

– Ты сама начала эту игру, детка, – промурлыкал Мэтт, касаясь ее бедром и вызывая в ней сладкую дрожь. – Пожалуй, ты не такая уж железная леди, какой хочешь казаться.

Рэйчел вскинула голову и шагнула к краю кровати, положив пакетик около бутылки шампанского. Она энергично сдернула покрывало и бросила его в изножье кровати.

– Ложись животом вниз, пожалуйста.

Он поставил колено на край матраса, натянув полотенце практически до неприличия и демонстрируя темные волосы внизу живота.

– Насколько я помню, в последний раз, когда ты предложила массаж, я оказался привязанным к постели.

– Ложись лицом вниз, – повторила она жестко, подпихивая подушку ему под плечо, когда он опустился на постель. Он повернул лицо, глядя, как ее руки двинулись к молнии на юбке.

– Что ты делаешь?

– Не хочу, чтобы лосьон попал на мою новую юбку.

– Ты настоящий палач, – пробормотал Мэтт. – Так одеваться – просто преступление, – добавил он, когда она провела пальцем по белому кружеву пояса, поддерживающего прозрачные чулки.

– Отнюдь нет, – солгала она, – это дело вкуса. Чулки гораздо практичнее колготок.

– А что ты собираешься делать с жакетом? – спросил он ехидно. – Ты же не хочешь испачкать его лосьоном?

– Думаю, пока я его оставлю… на некоторое время.

Очень скоро она нашла собравшиеся в узлы мышцы и начала разминать их длинными поглаживаниями, переходя к глубокому массированию. Мэтт застонал от боли и наслаждения. Медленно двигаясь по его спине и постепенно усиливая давление, Рэйчел стала работать всерьез.

– Боже, это просто восхитительно, – пробормотал он.

– Я еще даже не начала, – обещающе произнесла Рэйчел.

Она дошла до полотенца, и Мэтт напрягся, когда она сдернула его и уселась верхом на обнаженные бедра. Он вдавил лицо в простыню, издав еще один стон, и его руки конвульсивно сжали подушку под грудью.

Рэйчел не могла наглядеться. Мэтт был восхитительным мужчиной! Она не удержалась и провела по интригующей полоске очень непрофессиональным жестом.

У него на спине выступил пот.

– Боже, Рэйчел, что ты со мной делаешь?

– Ш-ш, – прошептала она, нажав основанием ладони на изгиб спины и начиная изо всех сил перекатывать кулаки по бедрам. – У тебя в этом районе серьезные хронические спазмы… давай-ка посмотрим, что я могу сделать…

– Tы делаешь их в десять раз сильнее, – простонал Мэтт, когда она, продолжая поглаживать его, ритмично придавливала бедра к кровати. – Еще немного таких усилий, и я взорвусь, как бутылка с шампанским!

Он практически зарычал, когда почувствовал мягкие губы в ямке на пояснице и движение теплого влажного языка.

– Готов поспорить, такого нет ни в одном учебнике мануальной терапии, – выдохнул он.

– Это есть в моем учебнике. – Рэйчел наклонилась над ним, целуя его вдоль всей спины. – В учебнике любви. Повернись, – прошептала она ему на ухо.

– Надеюсь, ты осознаешь последствия, – сказал он, с готовностью переворачиваясь на спину. Он слегка покраснел, когда Рэйчел с одобрением рассматривала открывшийся перед ней вид.

– О да… – проговорила она.

Мэтт схватил ее за руки и грубо привлек к груди.

– Разве ты не собираешься закончить то, что начала с таким искусством? – осведомился хрипло он, усаживая ее себе на бедра. – Я хочу чувствовать твои руки… рот… все твое тело, ходу получить все, что ты можешь дать…

Рэйчел прижалась к нему, ощущая его тело сквозь тонкий шелк трусиков, вдыхая умопомрачительный аромат зрелого мужчины, смешанный с запахом лосьона. Голова у нее запрокинулась, а глаза сами закрылись, когда она поглаживала ему грудь, захваченная любовью и желанием.

– Не пора ли снять жакет? – поинтересовался Мэтт, и она потянула его руку к самой нижней застежке.

– Отсюда, начни и…

– Они слишком мелкие… пальцы трясутся как у сумасшедшего…

– Мои тоже.

Он засмеялся.

– Ты не можешь нервничать больше, чем я. – Наконец он стянул жакет с ее плеч и задохнулся. – По-моему, я умер и попал на небеса…

– Это корсет, он зашнуровывается сзади.

– О боже, еще застежки… – Их пальцы сталкивались, когда она торопливо помогала ему, и оба облегченно вздохнули, когда изящная вещица соскользнула вниз в путанице лент и кружев.

– Восхитительная… – бормотал Мэтт, пряча лицо у нее на груди.

Ее руки обхватили его голову, и Рэйчел зарыдала от счастья, когда его жаждущий рот нашел напрягшийся кончик и нежно приласкал его.

– Такая сладкая… – Он перешел к другой груди и подарил ей такое же наслаждение.

Она всхлипнула:

– Мэтт…

– Тебе больно?

– Не-ет, о, нет…

– Хорошо… – его рот снова сомкнулся у нее на груди, – потому что я не смогу остановиться…

Его пальцы продвинулись дальше, и она резко повернулась, чтобы избавиться от последней преграды между ними. Она отшвырнула измятый клочок материи, и они прижались друг к другу языками, руками, телами.

– Я не делаю тебе больно?

Рэйчел чувствовала только наслаждение и качнула головой на подушке. Мэтт приподнялся на локте, с триумфом глядя в затуманенные страстью глаза.

– Я хочу чувствовать все, что чувствуешь ты, чтобы ты и я, мы были вместе на каждом шаге этого пути… – Он медленно двинулся вперед, дрожа от усилий сдержать себя. Она полностью раскрылась ему, приветствуя его самые примитивные устремления, и их взаимная страсть слилась в единое чувственное целое.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Просыпаться рядом с мужчиной, который тебя любит, – одно из самых сладостных впечатлений жизни. Она думала, что Мэтт насытился и проснется расслабленным.

Она глубоко ошибалась.

Когда она раскрыла глаза, он лежал на боку, опираясь на локоть, и с интересом наблюдал, как она лениво вытягивает руки вдоль кровати и просыпается с легким стоном от приятной боли в мышцах. Их ночные упражнения сбили простыни в жгут, и Мэтт был явно восхищен открывшимся ему зрелищем.

– Ты ненасытен, – простонала она, правильно прочитав его взгляд.

– Ты единственная можешь так меня завести.

– Это невежливо – наблюдать за спящими людьми, – мурлыкнула она.

– Я без очков и поэтому ничего не вижу, – спокойно соврал он. Он провел пальцами по обнаженной руке и медленно погладил холмик груди, освещенный солнечным светом раннего утра. – Ты совершенно неподвижна, когда спишь: ни движений, ни поворотов, ни вздохов – только полный, ненарушаемый покой.

– Который ты нагло разбил.

– Око за око. Ты разбиваешь мой сон, просто лежа рядом! – Он склонился и прижался к ней губами. – Я проснулся, желая тебя, – он покрыл ей губы мелкими сладкими покусываниями, – представляя, что мы все еще занимаемся любовью, а твои великолепные влажные губы делают со мной потрясающие вещи и заставляют меня кричать от…

Тело у нее содрогнулось.

– Мэтт!

– Что? Тебе не нравится говорить об этом? Но ты много говорила прошлой ночью: «Не здесь, Мэтт! Сделай это так, Мэтт!»

– Я не могла! Тебе не нужны были никакие инструкции!

– Хмм. Я следовал основному инстинкту. – Его поцелуи спустились к шее и ключице. – У меня явно природный талант доставлять тебе удовольствие.

– И себе.

– Нет, это все ты. – Он испытующе подул на розовые вершинки грудей, и теплое влажное дыхание заставило их немедленно напрячься. – Ты занимаешься любовью так же, как делаешь и все остальное – с отвагой и бесстрашием.

Эти слова превратили мягкие искры чувственности в полыхающий огонь.

– Ты имеешь в виду это? – произнесла она, отшвыривая простыни и перекатываясь так, чтобы прижаться к нему всем телом.

Он зарычал, и они покатились по кровати. Наконец Рэйчел оказалась на животе, прижатая к постели его тяжелым телом. Он хмыкнул.

– Ты позволила мне победить? Ах ты, маленькая кошечка. – Она медленно встала на колени, и его голос пресекся. – Теперь ты хочешь так? – прошептал он, нежно лаская ее спину.

Через некоторое время она лежала в его объятиях, отдаваясь успокаивающим поцелуям.

– Я думал, ты всегда стремишься верховодить, – сказал он.

Рэйчел откинула голову и взглянула на него ясными глазами.

– Ты думаешь, это из-за того типа?

Тело у него дрогнуло, а глаза потемнели.

– Я понимаю, этого нельзя забыть или простить…

– Нет, но время лечит. Я поняла, что обезопасить себя не значит похоронить. Вероятно, кто-то может подумать, что я недостойна жить нормальной жизнью – честь превыше всего и так далее…

Он вскинулся при этих словах.

– Нет! О боже, Рэйчел, я не верю, что ты обо мне так думаешь! – Его руки нервно сжались, и он мрачно добавил: – Если кто-то из нас и должен страдать от прошлых ошибок, так это я…

Ее рука мягко коснулась его губ, останавливая поток слов.

– Не надо, меня не пугает то, что твоя жена была инфицирована. Ты всегда был со мной честен, и я знаю, что ты не подвергнешь меня опасности.

– Рэйчел…

– Прошлое останется в прошлом. Для нас важно то, что происходит сейчас. – Она не рискнула говорить о будущем.

– А что происходит между нами сейчас? – криво усмехнулся он.

«Осторожно», – напомнила себе Рэйчел.

– Конечно, наша любовная связь! – мурлыкнула она вслух.

Около кровати прозвучала музыкальная трель, и Рэйчел театрально вздохнула:

– Похоже, пора вставать.

Мэтт выглядел весьма недовольным.

– Надеюсь, ты не будешь ходить с таким видом весь день!

– Нет, чтобы получать удовольствие, у меня теперь есть ты, – ответил он с ухмылкой.

Рэйчел шлепнула его по груди и заработала награду – он отнес ее в душ, и они провели под струями воды еще полчаса.

За завтраком Мэтт заметил:

– Знаешь, когда я наблюдал за тобой в спортзале, мне пришло в голову, что нам стоило бы организовать какую-нибудь оздоровительную программу в «Эйр холдингс». У нас есть хороший спортивный зал, и нужен только инструктор для занятий. Заинтересует тебя такое предложение?

Рэйчел подняла глаза от чашки с кофе.

– Но у меня уже и так слишком много работ, ты сам говорил.

– Это могло бы стать для тебя основой совершенно новой карьеры.

– У меня уже есть карьера – у Уэстона. Ради нее я работала за символическую плату, пытаясь спасти мечту Дэвида…

– Вот именно, мечту Дэвида, – подчеркнул он, – не твою.

– Вначале это было так, но потом это открыло мне много новых дверей.

– Ну, если ты уверена…

Она отпила еще кофе.

– Ты как Фрэнк, он тоже все беспокоился, что я отношусь к работе слишком серьезно, и хотел, чтобы я ушла, как только устану или когда наше дело пошатнется. Даже если ему дли этого придется наскрести денег и подтянуть потуже пояс, чтобы выкупить мою долю.

Мэтт задумчиво смотрел на нее.

– Это очень щедро с его стороны. Ты хотя бы раз соблазнилась этим предложением?

– Нет. Теперь он понял, что я никогда не отступаю. А ты бы не предложил мне этого, потому что для такой крупной шишки, как ты, слишком мелко иметь подружку…

– Невесту

– … которая помешана на безопасности.

– Помешана на безопасности? – Мэтт ухмыльнулся. – Это что, обновленная версия сплетен о нас?

Рэйчел повернулась к нему.

– Если ты стыдишься того, что я делаю…

Он оторвался от завтрака и нежно поцеловал ее.

– Конечно, нет. Не валяй дурака, милая, это просто мысли вслух. Я же хочу, чтобы ты была счастлива.

– Тогда ты должен сказать, что мне не надо забивать мою маленькую пушистую головку всякими глупостями. – Оба разразились громким смехом, вообразив себе эту картину.

Рэйчел очень беспокоила мысль, что она все больше влюбляется в этого сложного человека, принесшего столько драматизма и страсти в ее жизнь.

Иногда ей казалось, что Мэтт испытывает такие же глубокие чувства. Они часами разговаривали о разных аспектах их жизни, любили друг друга со всей силой страсти, но вдруг Рэйчел улавливала изменения в его настроении, словно между ними существовал невидимый барьер.

Возможно, это из-за отца, уговаривала она себя. Она вспомнила, как тот взорвался при известии, что сын неофициально встречается с персоной, не входившей в его список политически приемлемых знакомств. Рэйчел преодолела первую размолвку с оправившимся после операции Кевином Риорданом, призвав на помощь грубоватый юмор, и сумела заслужить его ворчливое уважение. Однако, когда она заикнулась Мэтту о том, что ей лучше оставаться вне круга его семьи, чтобы не поссорить отца с сыном, она наткнулась на железное сопротивление.

– Моя любовная жизнь его совершенно не касается. Отец никогда серьезно не надеялся, что ему удастся окрутить меня с одной из этих глупеньких дебютанток, и он прекрасно это знает. Он не хотел, чтобы я женился и на Ли…

– Он думает, что я слишком стара для тебя.

«Ей осталось слишком мало времени для деторождения» – вот как на самом деле выразился Кевин.

– Удивительно, что мама не вправила ему мозги – ведь она на три года старше его! – сердито произнес Мэтт. Он взял ее руки в свои и нежно поцеловал. – Хватит волноваться о том, что скажут или подумают другие, время слишком драгоценно, чтобы терять его на пустые сожаления.

Эти слова прозвучали как предупреждение не строить замков на песке, и сомнения Рэйчел через несколько дней получили подтверждение.

Они договорились встретиться в квартире Мэтта после работы. Он вручил ей ключ, и, рассматривая захваченные с собой бумаги, Рэйчел неосторожно ответила на телефонный звонок, вместо того чтобы записать его на автоответчик.

Это был Невилл Стиллер.

– Я не знал, что вы стали жить вместе, – закинул тот пробный камень.

– Мы и не живем, – ответила она прохладно.

– Мы так и не обсудили наш ланч…

– Нет.

Он правильно понял ее молчание.

– И ты даже не поблагодаришь меня за контракт, ради которого ты и твой партнер надрывали свои задницы?

Рэйчел очень не понравилось это замечание.

– Это было деловое соглашение, а не твое личное одолжение. Тебе следует быть благодарным за те деньги, которые мы передали в течение этих двух лет, чтобы спасти «КР индастриз».

– Так что, ланч состоится?

Рэйчел закатила глаза.

– Прекрати, Невилл, ты просто пытаешься через меня подобраться к Мэтту.

– А может быть, я беспокоюсь о тебе. Ты же не знаешь его так давно, как я, и пока не видела темной стороны его личности. У любого, кто был в тюрьме по обвинению в изнасиловании и имел жену, покончившую с собой, явно есть психические проблемы.

Рэйчел рухнула на стул около телефона.

– Что ты сказал? – прошептала она. – Он был в тюрьме?

– О-ой, значит, этот вопрос еще не возникал в ваших разговорах… Ну конечно, какому мужчине захочется признаться новой подружке, что он сидел в тюрьме за изнасилование пятнадцатилетней…

Рэйчел с трудом дослушала конец его тирады, руки у нее тряслись так сильно, что она уронила трубку на рычаг и побрела в ванную, где ее стошнило.

Это неправда, этого просто не могло быть. Иначе все, что он говорил, все, чем был и что она любила, – ложь!

Она взглянула на кольцо на руке и вздрогнула. Пальцы сами сняли его и положили с легким стуком в шкафчик в ванной.

Звук поворачивающегося ключа в замке входной двери застал ее врасплох. Не дав Мэтту заключить ее в объятия, она быстро произнесла:

– Невилл звонил. Он сказал… Я… пожалуйста, скажи, что это неправда!

– Что неправда? – Мэтт обеспокоенно глядел на ее измученное лицо.

– Что в юности тебя арестовали за изнасилование девушки – пятнадцатилетней девочки! Что ты попал в тюрьму за это!

К ее ужасу, Мэтт не взорвался, лицо у него внезапно побелело.

– Рэйчел, все было не так, как выглядит…

– Не так? Не говори мне, как это выглядит, я просто хочу знать, правда ли это! – истерически выкрикнула она.

– Рэйчел, я хотел тебе рассказать…

– Это правда? – завопила она. – И ты попал в тюрьму?

– Да, я был под стражей, но…

– Боже… – Слезы брызнули у нее из глаз. – Боже мой, это правда…

– Нет! Бога ради, Рэйчел, выслушай меня! Я не делал этого!

Мэтт потянулся к ней, и она отпрянула, тряся головой.

– Я тебе верила, я, как дура, поверила всей этой болтовне о твоей девственности. Я полюбила тебя и действительно верила тебе…

Кровь бросилась ему в лицо.

– Так поверь мне и сейчас. Ты знаешь, что я не стал бы тебе лгать.

Она прижала пальцы к вискам. Какая ирония! Влюбиться в человека, который напал на другую девочку так же, как когда-то напали на нее.

– Я не знаю… не могу думать. Почему ты ничего не сказал?

– Потому что боялся. Я хотел, чтобы ты получше узнала меня, чтобы у тебя не было сомнений, когда я сказал бы тебе… Я выбрал трусливый путь… – Его отчаяние превратилось в мучительную злость. – Во имя Бога, Рэйчел, я люблю тебя. Я знаю, что мое молчание было ошибкой, но почему твоя вера в меня оказалась столь хрупкой? Бог мне свидетель, я никогда не участвовал ни в каком изнасиловании…

– Я больше не знаю, чему верить, – задохнулась она, хватая сумочку. Тошнота снова подступила к горлу, когда она добрела до двери.

– Рэйчел…

– Я должна идти. Не ходи за мной, мне надо побыть одной!

Еще не свернув на знакомую подъездную дорожку, она снова начала формулировать вопросы, которые хотела задать.

«Думай! – прикрикнула она на себя, – проведи цепочку доказательств!»

Что именно сказал Невилл во время своих инсинуаций относительно «темной стороны» Мэтта?

Что Мэтта обвинили в изнасиловании. Быть обвиняемым и быть признанным виновным – разные вещи. Невилл сказал бы ей напрямую, если бы это было правдой.

Мэтт признал, что был задержан. Задержан – не означает, что получил срок.

Мэтт поклялся, что никогда не участвовал в изнасиловании.

Выбирая между Мэттом и Невиллом, кому она поверит? Кто сказал ей правду?

Она знала, кому хотела бы верить; но именно поэтому она боялась довериться собственным инстинктам.

Она вынесла приговор мужчине, которого любила, даже не выслушав его.

Выключив двигатель, Рэйчел уткнулась лбом в руль и закрыла глаза.

Легкий стук по стеклу заставил ее резко поднять голову.

– Мисс Блэр? Не мог бы я поговорить с вами?

Рэйчел потерла соленые от слез щеки и покопалась в сумочке, прежде чем выйти из машины и встретиться с Максом Армстронгом.

– О чем? – спросила она обеспокоенно. Не дай бог, он начнет обвинять ее в том, что потерял работу, или умолять взять его обратно.

Бросив странный взгляд на ее расстроенное лицо, Армстронг мрачно сказал:

– Не волнуйтесь, я ничего от вас не хочу, я получил работу у Осей и с более высокой оплатой. Я просто хотел предупредить вас: будьте осторожнее с вашим компаньоном, не доверяйте ему.

– Фрэнку?

– Да. Помните то мероприятие в высшем обществе несколько недель назад… то, в серебряных кабинетах?

У Меррилин! Как она мота забыть? Макс Армстронг был одним из двух охранников, изображавших официантов.

Рэйчел сжалась.

– Может быть, нам лучше пройти внутрь?

Он качнул головой.

– Нет, спасибо. Тогда Уэстон просил меня держать вас под наблюдением, смотреть, как вы справляетесь… сказал, что вы не готовы к такой ответственности. Он хотел получить доказательство любой неприятности, чтобы убрать вас. Он дал мне камеру, одну из самых новых, с выдвижным объективом и дополнительными линзами… и когда тот парень свалился в бассейн, я пошел за вами в домик для гостей… – Он замолчал.

– И вы сделали фотографии, – закончила за него Рэйчел.

– Понимаете, мне это не понравилось, но работа есть работа. Я не знаю, что там получилось, на следующий день я отдал камеру Уэстону и сказал, что ничего там нет, просто у вас на руках оказался свалившийся с ног пьянчуга. Он сказал, что все хорошо. Когда Уэстон внезапно решил, что я не подхожу его требованиям, я начал подозревать, что он боялся, как бы я случайно не рассказал вам об этом поручении. Вот все, что я хотел сказать.

– Спасибо за информацию, – выдавила Рэйчел и отвернулась.

Он мрачно усмехнулся.

– Считайте это моим прощальным подарком. На вашем месте я бы внимательнее следил за своей спиной.

Он исчез в сгущающихся сумерках. Рэйчел села в машину и позвонила Фрэнку по мобильному телефону, бросив трубку сразу, как он ответил. Она приехала к его дому и припарковалась неподалеку, пытаясь собрать мужество для серьезного разговора.

Пока она сидела, уставившись на освещенные окна квартиры Фрэнка, дверца ее машины открылась и темная фигура скользнула на сиденье рядом с ней.

У Рэйчел перехватило дыхание.

– Что ты тут делаешь? Ты следил за мной?

– К счастью для тебя, я не слишком хорошо выполняю приказы. Ты собиралась навестить шантажиста, не имея за спиной прикрытия?

Она непроизвольно поднесла руку к горлу.

– Ты знаешь?

– Это не слишком большой сюрприз. Я навел справки и обнаружил, что именно Фрэнк был причиной твоих проблем с нашими крючкотворами. Похоже, он пытается избавиться от тебя, устраивая лишние трудности вашей компании.

– Я и мысли не могла допустить, что именно он стоит за всей аферой…

– Когда ты ушла, я позвонил Невиллу, – спокойно продолжил Мэтт, – пригрозил, что расскажу отцу и матери, почему Ли вышла за меня, если он не бросит карты на стол. Он знает, что отец серьезно попортит ему репутацию, и бросил мне кость – рассказал о Фрэнке. Он сказал, что Уэстон сообщил ему о компрометирующих фотографиях, но счел их использование слишком рискованным и предпочел потихоньку договориться с ним. Тогда Невилл приостановил финансирование работ по безопасности, которые он собирался дать «Уэстон секьюрити». А Фрэнк начал провоцировать трудности, которые должны были заставить тебя отказаться от компании. Невиллу было наплевать на мотивы Фрэнка, все, что он хотел, – это очернить меня перед моим отцом и всеми остальными.

Рэйчел обхватила себя руками, дрожа в своем легком летнем платье.

– Но… Фрэнк всегда выглядел таким щедрым, желая выкупить мою долю, если дела пойдут плохо…

– Он явно не хотел связываться с тобой в открытой борьбе за руководство компанией, вместо этого он аккуратно снижал ее стоимость. Потом ты бы обнаружила, что после выкупа твоих акций в делах снова наступил пик активности…

Рэйчел глядела в пространство, крепко сжав руки. Она хотела только одного – спрятать лицо у Мэтта на плече и завыть от отчаяния.

– Мне необходимо поговорить с ним.

– Я знаю, но ты не пойдешь туда одна.

– Спасибо, но я не нуждаюсь…

– Неправда, Рэйчел, – сказал он со спокойной уверенностью, – ты просто не хочешь этого признать.

У него хватило смелости отыскать ее после всего…

– Прости, – пробормотала она, – я знаю, что ты не насиловал той девушки.

Мрачность его улыбки была почти вызывающей.

– Знаешь? Ты нашла какие-то доказательства в последние полчаса?

Да, неопровержимое доказательство – ее любовь.

– Поверь, я… – Она поискала слова. – Мне не нужно знать деталей, я…

Слабое движение его руки остановило ее.

– Подожди, давай решать по очереди. Сначала надо избавиться от этого дела с Фрэнком…

Ее компаньон поглядел на Мэтта и Рэйчел, стоящих рядом у его двери, и скривился.

– Вы все-таки пришли к согласию. Проверяете, дома ли я?

– Можно войти? – спросила Рэйчел, игнорируя его замечание. – Мы бы хотели поговорить о проблеме, которая возникла между мной и тобой.

Фрэнк неохотно посторонился и впустил их в дом, предложив пройти в просторную гостиную.

Рэйчел заметила в углу компьютер, сканер и принтер.

– Скажи, это ускорило обработку тех фотографий, которые дал тебе Армстронг?

Она решила действовать без промедлений и сразу выложила все, что им с Мэтгом удалось раскопать. К ее ужасу, Фрэнк отреагировал не так, как она ждала. У него словно гора упала с плеч.

– Похоже, из нас двоих ты оказалась лучшим сыщиком, – сказал он.

– Ты даже не попытаешься отрицать все это? – недоверчиво спросила Рэйчел.

– А какой смысл? Сказать по правде, я устал. – Он провел рукой по светлым волосам. – Я никогда не хотел заходить так далеко… все случилось, когда ты стала слишком хорошо соответствовать званию полноправного партнера…

Рэйчел осторожно нашла руку Мэтта и вцепилась в нее.

– Я был дураком. Даже не знаю, зачем я сделал это. – Он резко остановился. – Нет, конечно, знаю, зачем. Просто я чертовски тяжело работал, чтобы достичь нынешнего положения. Дэйв и я начали депо Уэстонов, и мы решили, что оно всегда будет принадлежать только нам двоим… А потом Дэйв погиб, и это вышибло почву у меня из-под ног. Он прекрасно знал, что в своем завещании я бы оставил мою долю компании ему!

– Ну да, ты же не был женат, – заметила Рэйчел.

– И Дэвид тоже! – выкрикнул Фрэнк. – Ему надо было хотя бы спросить меня! Потом я подумал: ладно, у меня есть пассивный компаньон, я это переживу… но потом ты начала лезть со своей «помощью». А потом Армстронг провалился с этими снимками. Я не хотел делать ничего незаконного, просто создать некоторые затруднения, чтобы был повод потребовать твоей отставки. И когда Стиллер согласился продолжить игру, придерживая наши дальнейшие проекты, эта показалось многообещающим…

– И ты не мог удержаться, чтобы не украсить пирог, – произнес Мэтт. – Ты решил добавить перчику.

– Да, это было глупо. Посылать второй набор фото было еще глупее. На следующий день я проснулся и подумал: «Что я делаю?» Я рисковал всем, ради чего работал, – и для чего? Я уничтожил негативы и отпечатки и надеялся, что все закончится. Я даже сходил к психологу, с которым работал, когда служил в полиции. Я понял, что проблемы-то у меня. Проклятье… Дэйв умер, и я нуждался в другом партнере. И самое глупое, что Рэйчел оказалась более компетентной и мужественной, чем многие из наших соперников.

В Рэйчел боролись противоречивые чувства.

– Может, я не так долго занималась этим, но я много работала на «Уэстон секьюрити» и не могу просто так отбросить компанию. Однако после того, что ты сделал, не знаю, смогу ли я снова доверять тебе и работать с тобой, – медленно произнесла она.

– В этом случае мы либо разорвем партнерство, либо я выкуплю твою долю, – сказал он устало. – Если ты собираешься стать женой богатого человека, тебе не нужно будет работать…

Рэйчел не обратила внимания на шпильку.

– Но это будет значить, что ты выиграл, – возразила она. – Не понимаю, почему тебе хочется уйти от прибыли.

– А если Рэйчел выкупит твою долю? – вступил в разговор Мэтт, и оба с удивлением воззрились на него. – Думаю, она доказала свои способности. И я был бы счастлив помочь ей вложить капитал. Не вижу, почему бы она не могла заниматься бизнесом сама…

– Уэстоны без Уэстона? – рассвирепел Фрэнк. – Послушай, Рэйчел, не решай, не подумав. Да, я делал многое неправильно, но ничего незаконного. Исключая, может быть, то, что я воспользовался старым ключом Дэйва, чтобы войти к тебе и забрать обратно фотографии… и, может быть, перехват твоей почты…

– Какой наглец! – бушевала Рэйчел, когда несколько минут спустя они шли домой. – Может, мы еще должны благодарить его?

– Может быть… Без него мы не объявили бы публично о помолвке. И, послав нам эти снимки, он свел нас. Так что можем рассматривать его как нашего случайного Купидона.

Рэйчел запнулась на полуслове, остановилась и положила руку ему на плечо.

– Мэтт, – сказала она серьезно, когда он повернулся к ней, – я… я хочу, чтобы ты знал: я восхищаюсь тобой больше, чем каким-либо мужчиной, которого когда-нибудь знала!

Он снисходительно улыбнулся.

– Звучит многообещающе.

Верхний свет оставлял его лицо в тени, но она знала, что он смотрит прямо ей в лицо.

– Ты, вероятно, не поверишь, что я люблю тебя…

– А как насчет того, что я тебя люблю?

– … после того, как я провалилась на первой же проверке доверия. – Она запнулась, услышав его нежный ласкающий голос.

– Одна очень мудрая и прекрасная женщина однажды сказала мне, что все плохое в жизни не обязательно превращается в худшее. – Он взял ее руки в свои и по очереди поднес к губам. – Иногда это заставляет нас отыскивать лучшее в себе. Ты имела полное право сердиться на меня. Мне надо было быть таким же открытым, как и ты. Я не хочу, чтобы между нами оставались какие-либо секреты.

Глаза у нее засверкали от слез.

– Я сказала уже, что мне не нужны объяснения.

– Но мне они нужны. – Его голос стал более отрывистым. – Ничего ужасного не произошло, просто глупая девчонка лгала, чтобы скрыть, что она занималась сексом. Ее приятель однажды был грубоват после танцев, и она заявила, что на нее напали. В полиции не захотела подставлять своего парня и указала на меня. Просто потому, что я был на танцах и ушел один как раз в тот момент, когда она с другом уезжала на мотоцикле. Она клялась, что была девственницей и я угрожал убить ее, если она расскажет кому-либо, что я сделал. У меня не было алиби, и меня сунули в тюрьму. – В его глазах на секунду отразился тот испуганный и потрясенный мальчик, которым он когда-то был. – Я просидел там три дня и уже потерял всякую надежду, но… – тут он иронически усмехнулся, – все обвинения были сняты. Отец нанял частного детектива, который засек девицу и ее приятеля вместе. В результате она во всем призналась. Слава богу, мама и папа были на моей стороне, но со мной обращались как с насильником, а я еще не знал секса. После этого я начал бояться, что любая девушка, дающая понять, что я ей нравлюсь, обвинит меня в изнасиловании. Может, потому я и влюбился так сильно в Ли… ее равнодушие делало ее безопасной для меня. Мне пришлось дождаться, пока появишься ты, чтобы открыть, какова она, настоящая любовь между мужчиной и женщиной…

Рэйчел прижала их соединенные руки к своей груди, чтобы Мэтт почувствовал, как бьется ее сердце.

– Я не могу уничтожить прежних ран, но я рада оказаться той женщиной, которую ты ждал. Прости, что я заставила тебя заново пережить все это.

– С тобой даже тяжелые времена становятся прекрасными, – произнес он.

– Ну, куда мы отсюда тронемся? – помолчав, спросила она, разглядывая поочередно его и свою машины.

– А куда бы ты хотела?

– Мне все равно, – сказала она просто. – Я с радостью буду весь остаток моей жизни доказывать свою любовь к тебе.

– Тогда, вероятно, тебе понадобится вот это. – Он сунул руку во внутренний карман пиджака и вытащил бесстыдно дорогое обручальное кольцо, которое она оставила в ванной.

– Знаешь, а я не выбросила твои розы, – пробормотала она. – Те, желтые, которые ты прислал после вечеринки. Я меняла воду, и они простояли целую неделю…

– И ты сохранила записку, которая была к ним приложена, – сказал он хрипло. – Это дало мне силы надеяться. Надеяться, что любовь возможна. – Он протянул кольцо. – Возьми, оно твое. – Кольцо скользнуло ей на палец. – Давай пройдем через это снова, но на этот раз по-настоящему…

ЭПИЛОГ

Просыпаться рядом с мужчиной, который любит тебя, решила Рэйчел, одно из самых радостных впечатлений в жизни.

– Доброе утро, муж, – промурлыкала она темноволосому мужчине, глядевшему на нее с явной настойчивостью.

– С днем рождения, жена, – ответил он.

Чувствуя себя самой счастливой женщиной в мире, она припала к нему, наслаждаясь прикосновением… его обнаженное тело так подходило ее предательски округлившимся очертаниям.

– Шесть лет прошло, а ты все так же ненасытен.

– А кто устроился сверху? – парировал он, обнимая ее обеими руками и покрывая сетью легких страстных поцелуев.

Слепящая вспышка у двери заставила их обоих замереть в шоке. Рэйчел с визгом скатилась с мужа и завернулась в простыню.

– Катинка, катинка! Кевин сделал катинку! – возбужденно завопил темноволосый четырехлетний мальчуган, держа дорогой «поляроид» в крепко сжатом кулачке.

Он плюхнулся на край кровати, и сильная мускулистая рука втянула его в постель к родителям. Мать осторожно вынула аппарат из влажных пальчиков и вытащила пленку.

– О боже! – Рэйчел вспыхнула, когда изображение проявилось полностью. – Мой сын – настоящий шантажист.

– Дай-ка взглянуть. – Мэтт выдернул и изучил фото с явным удовольствием. – Хмм, это навевает очень интересные воспоминания. Надо добавить в мою личную коллекцию, – съехидничал он.

– Ты что, держишь у себя те самые фотографии?

– Конечно. Обычно я кладу их под подушку, когда ты в отъезде.

– Ну, теперь они тебе больше не понадобятся!

Рэйчел и Фрэнк заключили мир. «Уэстон секьюрити сервис» в последние годы становилась все сильнее, но, когда родился Кевин, Рэйчел сократила свое время в офисе и намеревалась полностью отойти от дел, желая уделять больше времени семье.

– Мистер Безобразник, – обратилась она к Кевину, который устроился между ними, хлопая себя по животу, – снимай только свои собственные игрушки.

– У мамы животик, мама толстая! – Сын весело похлопал ее раздавшееся тело.

– Это не мама толстая, это твоя маленькая сестренка, – поправил Мэтт, осторожно убирая его руку.

– Сестренка? – брови у Рэйчел изогнулись. – Ты знаешь что-то, чего не знаю я?

– Но ведь ты всегда даешь мне все, что я пожелаю, – ухмыльнулся он. – Зачем останавливаться на достигнутом? И потом, разве отец не велел нам поддерживать «равновесие в семье»? – изобразил он голос отца.

– Это могут быть и близнецы, – поддела она.

Их взгляды встретились.

– Двойная любовь? Я буду так счастлив…

И, к радости Рэйчел, так и случилось!