Вся наша жизнь – игра? Постоянно переписываемые правила, повышающиеся ставки, азарт и тонкий расчет. Кумиры, чьих высот мы хотим достичь. Суровые судьи, не позволяющие переиграть эпизод. Единожды принятые решения не всегда ведут к ожидаемому результату. Непрекращающиеся схватки между одиночками-любителями и целыми командами профессионалов. Иногда, для того чтобы победить, необходимо пожертвовать своей…
      Я узнал, что Аня – сестра Игоря. Узнал, что Саша ночевала у Богдана. Представлял, что происходит в квартире Олега в то утро. После того, как я порвал билет, а вместе с ним и возможность встречи с Таней, то начал думать об Олеге. Фантазировать сотни деталей и участников. Возможно, все так и было…
      В студии работали. Воскресное утро – выходной для многих, но не для всех. Десятки мониторов, кнопки, лампочки, переключатели. Сосредоточенность и внимание. На несколько минут зашел Борис Борисович с неизменной кружкой кофе в руке. Обвел проницательным взглядом всех подчиненных. Подошел к молодому сотруднику, мизинцем указал ему на какой-то лишний предмет на столе и вышел. За квартирой Олега наблюдала девушка по имени Оксана. На два экрана можно было вывести изображение от шести камер расставленных по всей квартире. Еще ей поступала информация от актеров, которые иногда вмешивались в размеренный ход жизни Олега. Вначале ей было интересно следить за жизнью участника, Борис Борисович настаивал, чтобы людей под прицелом скрытых камер называли именно участниками. Потом немного скучно. Сценарии эпизодов не отличались изысканностью: подошли к участнику, нагрубили, провоцировали драку; разбитое стекло на кухне, нашествие тараканов из подъезда; разносчик пиццы… последний эпизод вообще был безобразно проработан.
      Ей не было жалко Олега. Он пришел на шоу со своими целями, по окончании съемок ему все расскажут, выплатят довольно крупную сумму, известность, практически слава. Она даже слегка раздражалась на него. Ее участник, кажется, догадывался о слежке за собой, потому что часто подолгу выпадал из их поля зрения. Зато запой у него был классический, замечательный запой, Борис Борисович был в восторге от фрагментов, где Олег с закрытыми глазами мочился возле стен налоговой инспекции, обменял видеокамеру у специально подосланного актера на спиртное, разбил зеркало в ванной.
      Оксана готовила материал к дневному выпуску, изредка краем глаза посматривая на монитор. Обыкновенное утро. Вчера Олег пришел домой поздно, немного возбужденный, но не пьяный. Вечером его зальют соседи сверху. Надо еще раз перезвонить им, договориться обо всех деталях, но это можно отложить на пару часов. Участник ходил по комнате, читал какой-то текст на белом стандартном листе. Стихи что ли учит?
      К девушке подошел кто-то из коллег, рассказал веселую историю о проекте конкурентов. Там была программа, в которой парни делают предложение своим возлюбленным в прямом эфире. Сюжеты тоже довольно примитивные, но случаются и забавные нелепицы. Организаторы должны были похитить девушку, изображая из себя террористов, а затем ее жених, якобы спасал ее из лап кровожадных убийц. Но по ошибке выкрали совсем другую девушку, потом герой в стиле голливудских боевиков с боем прорвался на загородную дачу, где ее держали в плену. Забежал в комнату, снял с головы темный мешок, увидел лицо, выматерился в прямой эфир и снял с ее рта скотч. Она тоже слова не подбирала. Курьез курьезом, но рейтинг конкурентов моментально вырос и Борис Борисович все утро был не в духе.
      Надо придумать что-нибудь оригинальное. Она посмотрела на экран. Олег сидел в кресле и смотрел на потолок. Примерно в то место, куда они установили глазок камеры, воспользовавшись тем, что родители Олега дали согласие на небольшой косметический ремонт квартиры – когда их сын вышел в финальный раунд «Живого общения», телекомпания предложила помощь на случай, если в гости начнут наведываться известные люди. Олег прикрыл глаза, и что-то шептал себе под нос. Оксана увеличила звук от микрофонов до максимума, но так ничего и не услышала. Сейчас она практически ненавидела участника – продюсер требует развития интересного сюжета, а тут… С ума, что ли сходит? К ней опять подошел один из ответственных за дневной выпуск, поинтересовался результатами работы. Она кивнула головой в сторону монитора, мужчина понимающе хмыкнул, но посоветовал активнее подключать «факторы внешнего воздействия».
      В это время Олег встал и вышел из комнаты, девушка переключила камеры, коридор, кухня, вновь коридор, ванная. В руке все тот же листок бумаги. Попыталась сфокусировать камеру на нем. Слова были видны плохо. Какие-то обрывки просматривались. «Каждый из…», «…вызывающе бессердечны…», «каждый из…», вновь «каждый из…» Чепуха какая-то. Текст явно не литературный, столько раз повторяются одни и те же слова. Письмо? Записки сумасшедшего? Может и правда потихоньку крыша едет – это уже веселее, но явно не дотягивает до похищения неизвестной девушки.
      Хотелось кофе. Оксана отошла к автомату, когда вернулась, то не увидела Олега на мониторе. Переключилась на коридор, кухню, комнату… Нет. Его нигде не было. Едва не расплескала горячий напиток на пульт, но облегченно вздохнула. Вот он. Роется в шкафу с одеждой. Как же она сразу не заметила. Скукотища. Целый час, даже больше, ничего интересного. Она вздохнула и начала вспоминать свои планы, когда впервые пришла на телевидение. Тогда ей казалось, что перед ней откроются все двери, что ее идеи гениальны и в то же время общедоступны. Ее тянуло в рекламный бизнес. Это словосочетание представлялось ей фонтаном идей, в котором она будет на первых ролях. Стоит лишь прийти, рассказать о своих замыслах и моментально все будут поражены новизной и красочностью придуманных ею сюжетов. Она вначале проверяла их на своих родственниках и знакомых. Те восхищенно показывали поднятый вверх большой палец и советовали «заняться этим делом серьезно». Она скромно отвечала, что и сама уже подумывает об этом, а потом рассказывала еще несколько вариантов.
      Вызывающие и абсурдные слоганы-приманки «Впервые в городе! Мобильные телефоны по розничным ценам!». Романтические ролики, где парень и девушка случайно встречаются в людном месте, толпа разъединяет их. Он разочарованно едет домой в автобусе и вдруг на перекрестке замечает, что рядом стоит троллейбус, в окне которого видна она. Машет рукой и жестом просит номер телефона. Скоро зажжется зеленый свет, и они разъедутся в разные стороны. Девушка дышит на стекло и быстро пишет семь цифр номера, он вопросительно кивает – «а префикс оператора?» и в ответ она рисует на стекле логотип сотовой компании. Родственники и знакомые в экстазе, требуют немедленно звонить в рекламное агентство с такой идеей или обращаться лично к директорам мобильных операторов, чтобы те сошлись в схватке за столь перспективного начальника отдела маркетинга. Оксана улыбалась, затем говорила, что кроме роликов по телевизору, можно сделать еще рекламу на транспорте, заклеить стекла автобусов пленкой такого же цвета, как пар от дыхания, с рисунком «пальцем» логотипа. Родственники и знакомые начинали аплодировать…
      Но в жизни не все так просто, как кажется на первой взгляд. Она практически сделала свою мечту реальность – попала на телевиденье. Первый шаг, казавшийся ей самым сложным, на деле был очень прост, а вот дальше… Сейчас она устало смотрела на несколько раскоординированного Олега, который бродил по квартире. Ни один кадр нельзя было включить в программу. Он постоянно молчал и подолгу стоял на одном месте, рассматривая кончик своего носа.
      – Оксааана, – позвал ее один из операторов, только что приехавший с утренней съемки на воздухе, – расскажи анекдот.
      – Че надо? Смешной анекдот?
      – А что у тебя и такие бывают?
      – Бывают. Но по большим праздникам только. Занята я сейчас.
      Оператор не настаивал. Заросшее бородой испитое лицо, вечно мятые джинсы, пару месяцев назад пытался предложить что-то вроде близкой дружбы. Вот он блеск телевизионной империи в его золотом зубе на нижней челюсти. А ведь тоже когда-то, наверное, мечтал покорить всю страну своим профессионализмом и талантом. Удачливые неудачники. Добились близости к тому, чего хотели. Еще пару шагов, сделать которые мешали обстоятельства, привычки и головокружение от первых успехов. У нее уже целая тетрадка с описаниями рекламных клипов, так и не заинтересовавших никого. Возможно, просто надо было попытаться показать их кому-то более значительному, чем оператор или редактор дневных выпусков шоу? Борису Борисовичу? К нему иногда подходили с просьбами, он неизменно отказывал, да еще и выставлял просящего на посмешище. Заходил в студию и медленно цедил сквозь зубы:
      – Смирнов вот летом в отпуск хочет. Думает, что если лето жаркое, то место его под Солнцем не остынет. Я тоже думаю, что еще одну такую задницу на его кресло мы сумеем найти.
      Но если не рисковать, то шампанское достанется лишь на новый год и не менее редкий день рождения. Но какой именно сценарий ему показать? Она начала листать свою тетрадь, Олег в это время стоял возле окна и смотрел на улицу. Оксана просматривала свои самые первые записи – они выглядели наиболее оригинально и незашорено. Реклама пива. Не существующей марки, а новой. Рекламировать пиво в стиле лекарственных препаратов. Так и назвать – пиво «Здоровье». На горлышко вешать краткую аннотацию: фармокинетика (как быстро всасывается в кровь, усваивается, выводится вместе с мочой), дозировка (бутылочка до, во время и после еды), противопоказания (противопоказан беременным, одобрен для женщин, желающих забеременеть), совместимость с другими препаратами (градус повышать, с перебродившим соком фруктов и ягод желательно не смешивать). Даже сорта различные придумала. Самый элитный – Нонсенс. Уже видела, как будет завершаться ролик. Дяденька в белом халате говорит последние слова, на белом экране проступает надпись: «Употребление пива „Здоровье“ вредит вашему здоровью», а ниже размытыми буквами: «Нонсенс». Перечитав свои записи, Оксана погрустнела. Выглядело все не так уж и гениально, может быть, вот это – о жевательной резинке…
      Олег опять вышел из комнаты. Девушка вначале поленилась переключить камеру, затем все-таки щелкнула тумблером. Участник зашел в ванную. Включил воду, попробовал рукой температуру, немного прикрутил горячий кран. Все та же бумажка с собой. Вновь перечитал ее и начал раздеваться. Утренний душ? Ну что ж, хотя бы легкий стриптиз. Хотя выдающимся телом Олег не отличался. Хоть бы поскользнулся разок под душем, что ли. Расстегнул верхние пуговицы рубашки и стянул ее через голову. Майка была мятая и несвежая, иногда поблескивала в лучах лампочки цепочка на шее. Расстегнул молнию на джинсах – казалось, руки его совсем обессилели, немного постоял, словно ожидая, что брюки сами спадут к ногам. Затем потянул их вниз, вынимая ноги из тапок, показались черные носки. На одном возле большого пальца бледнела внушительных размеров дыра. Оксана никогда раньше особо не разглядывала Олега, камеры в квартире снимали с неважным разрешением, и на экране было много шума. Но от нечего делать, она осмотрела участника с головы до ног. Свое мужское достоинство он не раз демонстрировал перед ней еще во время участия в первичном проекте, средних размеров, но сейчас черные плавки плотно облегали довольно незаурядные формы.
      – Чувак, ты чё, возбудился что ли? – последнюю мысль Оксана незаметно для себя произнесла вслух. Мимо проходившая подруга, остановилась:
      – Олежка-то твой вовсе не такой хилый, как ты описывала!
      – Чё-то я не знаю, что с ним сегодня такое. Все утро читает какую-то ерунду, мантру магическую, что ли, для увеличения члена?
      – Не видно, что написано там? Можно переписать – нашим-то мужикам пригодилась бы.
      Оксана засмеялась:
      – Член увеличить? Кому это – нашим?
      – Да, практически всем тут собравшимся, – Елена даже не покраснела, – особенно ББ.
      – ББ?
      – Борисовичу. Ты-то что удивляешься? Ни разу с ним не?..
      – Лен, ты смотри! В руке у него что? – Оксана подвинулась ближе к монитору. Выругалась на производителей камеры, которая давала лишь четырехкратное увеличение. Лена тоже присмотрелась к Олегу и ойкнула:
      – Кажется… Лезвие.
      – Лезвие? Бриться собрался что ли? У него электробритва, я уже к гудению по утрам привыкла. Как он меня задалбывает бывает.
      – Оксан. А он вообще часто в трусах и майке ванну-то принимает?
      Действительно, Олег перебросил ногу через край чугунной ванны, при этом носки, трусы и майка так и не отправились в корзину, где уже лежали джинсы и рубашка. Белый листок валялся возле зеркала, а в руке у него…
      – Лезвие, – Оксана выдохнула это слов и вскочила с места, – Лезвие!!!
      Она выбежала из студии и понеслась по коридору к кабинету Бориса Борисовича. Когда вернулась, возле ее рабочего места уже столпились остальные члены команды. Оксана протиснулась к своему креслу и включила кнопку записи.
      – Надо же вызвать спасателей и скорую, – Лена схватила со стола телефонную трубку и тут же пошатнулась. Оксана наскочила на нее, вырвала телефон из рук и бросила на пол:
      – Ты что дурочка, сенсация же! Сенсация это будет!
      – Какая сенсация, идиотка, человек с жизнью же собирается покончить!
      – Отойди ты от меня.
      – Это еще что за драка на работе? – продюсер был бледен как сама смерть, попросил вывести изображение из квартиры Олега на большой экран и медленно опустился на кресло перед дисплеем.
      – Всем тихо. Даем в прямой эфир.
      Просить тишину было не обязательно, все и так замерли, услышав его последние слова. Первым заговорил администратор проекта.
      – Но Борис Борисович, это же…
      – Разговаривают лишь те, кому это положено во время эфира. Вы меня поняли, Андрей Викторович? – плотно сжатые губы продюсера были еще белее, чем его лицо.
      На экране в это время парень уже лег в воду. Майка намокла и прилипла к впалой груди, лишь местами отходя от тела пузырями неправильной формы. Руки его были над водой, в одной из них он сжимал небольшую стальную пластину. Над водой поднимался пар, и изображение ухудшалось с каждой секундой. Олег закрыл краны. Теперь он просто лежал в ванной, глаза были то ли закрыты, то ли он смотрел сквозь тоненькие щелочки между веками. Пар слегка рассеялся. Можно было рассмотреть, что ванна почти полная, слипшиеся волосы на лбу Олега, его подрагивающие губы.
      – Все! Я больше не могу! – Елена закричала и быстрым шагом направилась к выходу. Ей наперерез бросился Борис Борисович. Запер дверь и громко объявил:
      – Из студии никто не уходит. Елена, вы уволены, но сейчас вернитесь на место.
      К продюсеру подошел усатый мужчина в сером свитере:
      – Борис Борисович, заставку специального выпуска проекта пустили в эфир, через десять секунд будет прямой из квартиры.
      – Замечательно. Елена, вернитесь на место. Все сели!
      Но его уже никто не слушал. Лена, задрав голову, уставилась в экран, некоторые сотрудники широко раскрыли глаза и, не отрываясь, следили за событиями. Одна женщина зажмурилась. Было слышно, как гудит вентилятор, щёлкают тумблеры на пульте, скрипит чей-то стул. Лена медленно осела на пол. Оксана стояла за спиной Бориса Борисовича, дыхание участилось, она чувствовала, что сейчас решается ее судьба на телевидении. А еще она чувствовала, как становится влажно между ног. Ощущение, незнакомое для нее, хотя сексом она занималась довольно часто, но еще ни разу не…
      Олег опустил руки под воду. Еще секунда и она помутнела. Он немного дернулся, но остался на месте. Багровое пятно разрасталось, Оксана чувствовала, что по ее ногам течет что-то липкое и теплое, Лена потеряла сознание, Борис Борисович сжал руки в кулаки, теперь к бледному лицу и губам добавились еще и костяшки пальцев, кто-то не выдержал и стал набирать номер «скорой», хотя было понятно, что она успеет лишь зафиксировать.
      – Скажите, что десять минут не могли дозвониться, – продюсер словно вышел из транса, – а то еще обвинят в том, что не приняли мер.
      Человек в ванне вдруг затряс головой, затем повернул ее и посмотрел прямо в объектив камеры, лицо его было бледным. Отвернулся и закрыл глаза. И больше не открывал их. Вода приобрела стойкий оттенок и уже не меняла его. Пар полностью осел на стенках, в конденсированных капельках миллионы раз отражалось алое озеро.
      – Великолепно. Я всегда в него верил, – Борис Борисович вышел из студии и деликатно притворил за собой дверь. Камеру в ванной отключили.

      Я не знаю, как все это происходило на самом деле. Вообще мало знаком с работой телевидения, честолюбием не реализовавших себя людей и жесткостью целеустремленных. Сам я и все мои друзья не такие. Всегда чуточку инертные реалисты с безобидными мечтами. Совершить кругосветное путешествие на плоту из пустых пластиковых бутылок, жениться на самой красивой женщине мира, придумать что-нибудь такое, от чего всем будет хорошо и никому плохо. Пока ничего из этого не получилось, но мы не хоронили своих надежд, а лишь надежно упаковывали в ожидании лучших времен. Последние просто обязаны были наступить.
      Раздумывая о судьбе Олега, как-то упустил из виду, несколько кусочков бумаги, разлетевшихся от порыва ветра по комнате. Поездка к Тане отложена на неопределенный срок. Но она обязательно состоится, и я уже догадываюсь о поводе, который представится мне, для того чтобы посетить ее город. Необходимо много работать, расставить некоторые приоритеты, постараться не размениваться на мелочи. Готов ли я к этому? Не сомневаюсь, что все к этому готовы. А еще у меня есть номер дома, в котором живут таксист Игорь и его сестра Аня.
      Уже не раз замечал, что имена иногда очень сильно характеризуют личность. К тому же в мире очень много похожих людей. Похожих не друг на друга, а на какой-то общий для определенного количества личностей эталон. Так часто одного взгляда на человека было мне достаточно, и я говорил себе: «Ведь это практически двойник Юры!». А что самое удивительное, имя у этого человека было либо Юра, либо созвучное ему. Сходные черты характера имели Коли и Толи, Жанны и Яны, Жени и Саши (почему Жени и Саши? Потому что имена эти хоть и не созвучны, но одинаковы парны, бывают мужскими и женскими). Вот и Аня стала для меня… Нет, не заменила в моем сердце Таню. Просто…
      Такой пример можно привести. Таня была как звездочка на небе. Другие девушки были как морские волны, фонарные столбы, беседки, мосты… Но звезд больше не было. А Аня стала звездой. Светила совсем по-другому, входила в иное созвездие, имела отличный от Таниного период вращения и яркость. Не первая – не значит хуже. Объекты, которые нельзя поместить в один список, потому что оба отвергают само понятие списка. Я придумал их сам для себя? Мы всю жизнь придумываем сами для себя.
      Зазвонил телефон. Поднял трубку. Богдан.
      – Привет, сволочь. Слышь, можно мы с Сашкой нагрянем к тебе? Можешь даже уборку не начинать, мы на все глаза закроем, ты только…
      – Привет еще раз. А как ты узнал, что я никуда не поехал?
      – Догадался. Ты и не собирался никуда ехать. Мне сказал, может, даже себе сказал, но сам не собирался. Если бы твердо решил, то не стал бы звонить и колебаться.
      – Пожалуй ты прав, когда вы приедете?
      – Когда только, так и сразу. Сейчас?
      – Нет, Богдан. Давай через три часика. Ровно в полпервого. Хорошо? Мне нужно еще кое-куда смотаться.
      – Как скажешь. Нам как-то без особой разницы. Димке позвонить или ты сам?
      – Позвоните. Пива много не берите. У меня полный холодильник. Что-нибудь к пиву и запаситесь терпением. Я буду много говорить.
      – Ну, это мы еще посмотрим. Тут Саша, какую-то важную вещь расскажет. Ну, если ты конечно… Давай. Удачи.
      – Пока, Богдан.
      А все-таки у меня замечательные друзья. Самые лучшие. Вот ведь странно – наверняка до участия в проекте Олег не мог бы стать моим другом, слишком разные у нас были цели и взгляды, а сейчас он стал таким, но… Часто ведь говорят: «Родителей не выбирают», «Сердцу не прикажешь», «Родина у нас одна». Все априорно и предопределено, насыщено эмоциями и минимум рационального подхода. А друзья? Отношения между нами не построены на расчете и взаимной выгоде, хотя в конечном итоге к ним все равно и сводятся. Хорошо моему другу – хорошо мне.
      Я стал одеваться, еще раз проверил по карте, где находится дом, в котором живут Игорь и Аня. Скоро я буду рассказывать друзьям необыкновенную историю. Посмотрел наверх. Комната стала выше на несколько сантиметров. В ней стало просторнее. Слишком много места для одного? Открыл форточку – пусть квартира проветрится, пока я буду отсутствовать, и вышел на улицу. Прямо напротив подъезда сидела большая рыжая собака. В зубах у нее было что-то белое. Я подошел поближе. Нет, это был не конверт с письмом. Какой-то кусок ткани, видимо в него заворачивали мясо или птицу – он был в кровавых пятнах. Хотел погладить собаку, но она отбежала на несколько метров и вновь уселась греться на солнце. Тепло. Пьянящий и отрезвляющий, светлый и темный, легкий и тяжелый весенний воздух. Говорят, что человек никогда не выдыхает полностью все молекулы, которые пустил в свой организм при вдохе. Самые тяжелые остаются в низу наших легких. Значит, тяжелые молекулы этой весны останутся навсегда в моих легких. Тяжелые в легких. Легкие в тяжелых…
      Через два с половиной часа я вернулся домой. Один, но очень веселый. Зашел в квартиру. Потолок был ни выше, ни ниже. Именно такой, как в проектной документации. И возраст… У меня никогда не было определенного возраста. Долго время я остановился на восемнадцати. Потом резкий скачок… назад! И несколько лет я чувствовал себя четырнадцатилетним, удивленным в переменах организма подростком. А потом все те же восемнадцать изредка прерываемые… Это случалось, когда мои внутренние колебания входили в резонанс с колебаниями вселенной, и мне казалось, что мой возраст миллион, миллиард, сотни миллиардов. Я чувствовал себя безнадежно устаревшим и неимоверно мудрым. Возвращался в юность, но с тревогой и ностальгией ожидал нового миллиардного скачка. Расставание с Таней. И мне стало семь, шесть, пять лет. Чистые слезы полные невысказанности и несовершенности слов и поступков соответственно. Смирение и боль в ее словах – мне уже не миллиард, а возраст с миллиардом нулей после единицы. А сейчас. Ровно столько, сколько было написано в поздравительных открытках к прошлому дню рождения. Ну, плюс несколько месяцев. Я обрел свой истинный возраст, мир принял привычную размерность, даже внешнее время соответствовало моему биологическому. Ведь друзья придут через полчаса? Я взглянул на циферблат – действительно, договаривались на полпервого, а сейчас полдень. Полдень – самые короткие тени. Не самое яркое, а самое светлое время суток.
      Пошел в ванную. Встал под душ и впервые за несколько месяцев запел. Устал от бесчисленных своих слов и стал петь чужие, которые были и моими тоже. Я пел «Надежду». Причем не просто песню «Надежда», а песню «Надежда» в исполнении Анны Герман. Это странно звучит, но я и правда представлял, что я – Анна Герман, поющая с большой сцены песню «Надежда», позади хор, внизу оркестр, передо мной полный зал.
 
Надо только выучиться ждать
Надо быть спокойным и упрямым,
Чтоб порой от жизни получать
Радости скупые телеграммы.
 
      Я пел вразнобой строки разных песен, по нескольку раз повторяя понравившиеся куплеты, пока не услышал звонок в дверь. Друзья пришли чуть раньше обещанного, я встретил их, обмотавшись полотенцем, и попросил проходить в комнату. Вытерся, глянул в зеркало – оттуда улыбалась миловидная рожица, хитро подмигивающая. Погрозил ей пальцем и вышел из ванной.
      Мы пили светлое пиво, хрустели моими любимыми чипсами со вкусом сметаны и лука, рассказывали анекдоты и бросались подушками. Саша приезжала, чтобы отдать портфолио в модельное агентство. Агента она нашла в Интернете, на поверку это оказался обыкновенный сетевой придурок, с дурацкими шутками. Он был настолько самоуверен, что даже пришел на встречу с ней. Она не сразу заметила подвох, чуть не поддалась на уговоры съездить к нему домой, когда все поняла демонстративно достала из кармана телефон и позвонила по первому же номеру в телефонной книжке. Первым в списке, отсортированном по алфавиту, был Богдан. Она приехала к нему и сразу же завалилась спать – нервное напряжение и долгая дорога победили даже энергичную и жизнерадостную Сашку. Сейчас она сидела напротив меня на ковре и морщила нос, услышав какую-нибудь пошлую шутку от Богдана.
      – Как твои дела с книгой? – по выражению Диминого лица было видно, что спрашивает он не для проформы, а с серьезным интересом.
      – Эээ… Потихоньку. Кажется, почти определился, для кого и о ком писать.
      – И?
      – Для будущих поколений о настоящем.
      – Хммм… Так говоришь… По-моему, не очень-то оригинально. Это… – Дима не закончил мысль, потому что его перебила Саша:
      – Что за книга? Почему я о ней не знаю?
      Саша манерно надула губки, но тут же хихикнула:
      – А обо мне там будет?
      – Будет. Вот только имена слегка всем изменю. Ты, например, будешь Евгенией. Согласна?
      – Женя… Неплохо… Жжж… Женечка… Евжени… Гламурненько. Пойдет.
      Богдан подошел к книжной полке, постоял немного, как будто обдумывая что-то важное, и сказал:
      – Так. Я вас ненадолго покидаю. В туалет схожу.
      Мы остались втроем. Дима подмигнул Саше и повернулся ко мне:
      – Надо писать, а он писать пошел. Ты, не тяни резину, начинай. Прямо сейчас. Напиши нам текст какой-нибудь.
      – О чем?
      – О чем? – переспросил Дима, – напиши вот о будущем. О своем будущем, лет эдак через пять. О таком будущем, которого ты не хочешь и… Хочешь одновременно.
      – Хочу и не хочу? Это как?
      – Ну, ты же, говоришь, писатель. Мне-то откуда знать? Так? Я вот тебе задание даю, а ты изволь выполнить.
      – И чтобы обязательно о любви было, пусть даже несчастливой, – Саша положила подбородок Диме на плечо.
      – Значит, о будущем, которого не хочу, при этом добавить оптимизма с примесью любви и глубоких внутренних переживаний автора? Хорошо. Вы пока разговаривайте, а я выйду в соседнюю комнату.
      – На компьютере будешь набирать?
      – Ну, да. Сразу же и распечатаю.
      – Давай. Только не очень долго.
      Я забрал с собой бутылку пива, встал и перешел в другую комнату, краем глаза успел заметить, что Саша целуется с Димой. Но на мое желание написать что-нибудь это никак не повлияло. Включил компьютер. Пока загружалась система, прислушивался к себе – попытаюсь подключиться к Интернету, проверить, не писала ли она что-нибудь на форуме. Решил не давать никаких обещаний. Как только это стало возможным, зашел в сеть. Знакомый форум. Она написала что-то. Пробежал глазами. Уже не смирение и боль в ее словах, не отчаяние, всего лишь грусть… Все осталось в прошлом, и Тане грустно. Просит у кого-нибудь совета и доброго слова. От кого-то в общем, а не от меня конкретно. И все же она сделала шаг. Вперед, назад или в сторону – я не мог сосредоточиться над этим вопросом. Мне необходимо было подпрыгнуть и написать. И я написал. Коротенький текст, на две странички, потом вернулся в комнату. Три моих друга все так же весело пили пиво. Протянул им листочек. Когда они дочитали, то некоторое время молчали, затем Дима открыл рот, пытаясь что-то сказать, но в прихожей прозвенел звонок.
      – Сейчас я вас познакомлю с одним человеком, – я пошел открывать дверь. На ковре остались два скрепленных степлером листочка, с заголовком «Не отвлекайтесь».

      Кто-то назовет это шестым чувством. А может, интуицией. Или даром видеть в темноте.
      На самом деле, у меня просто хорошая зрительная память, я уже однажды был в этом месте и сейчас, по лоскуткам собирая обрывки ночных кошмаров, брел во мраке. Вряд ли она меня ждет, тем сильнее будет радость.
      А почему я так уверен в ее радости? Почему? Ни я ее, ни она меня, ни разу не видели… Единственная… Один из миллионов… Откуда такое оптимистичное предчувствие?
      У меня в левом ботинки камушки. Сжимаю и разжимаю пальцы, пытаясь избавиться от неприятных уколов вдоль всей ступни. Придется все-таки сделать остановку. Вспоминаю, что через две комнаты, в конце длинного коридора стоит стул. Там и отдохну минутку. На чем я остановился? Ах, да…
      Приду к ней, увижу ее и победю… нет, побежу… победу? Еще эти камушки… Одержу победу, вот. Главное прийти первым. Ведь когда-то я смог это сделать. Вернее моя первополовина. Нас тоже было миллион. Я, такой маленький, с хвостиком, уже делал это. Все мужчины на Земле это сделали. Выиграли свой забег-заплыв-залет… Да, залет – самое подходящее слово. Во всех смыслах. Странно, что девушка говорит «я залетела». Залетел-то как раз Он. В нее…
      Вот и стул. Вытряхиваю все из обоих ботинок. Высмаркиваюсь. Всю дорогу шел с закрытыми глазами, а перед тем как высморкаться, открыл их, как будто был шанс увидеть, не испорчу ли ненароком какой-нибудь гобелен… так было уже. Давно. С другом в Петродворце. Я все заставлял его восхищаться фонтанами, а его тянуло на пиво. Я разозлился и плюнул. Длинное зеленоватое пятно на старинной скамейке…
      Еще три этажа. Если ее не будет, придется заходить в следующий подъезд… но я же видел, как в него вошли трое. Могу и не успеть. Но здесь подниматься все выше нет смысла…
      Разговоры с самим собой от скуки. Что может быть скучнее…
      – Я зайду и скажу ей: ты ждала меня, дорогая?
      – И что она мне ответит? Дорогой, ждала всю жизнь?
      – А почему бы и нет?
      – Дурак, сотни раз убеждался, что все, о чем мечтаешь, пытаешься предугадать – не случается. Представляй несчастливую концовку.
      – Я приду, а она не одна.
      – Вот… Уже лучше…
      Я чуть не пропустил, будучи отвлеченным беседой с самим собой, что… В воздухе запахло духами… Здесь была или есть женщина. Я добрался до тридцать пятого этажа. Тридцать пять. Не слишком ли высоко? Но назад уже не спуститься, можно лишь спрыгнуть и зайти в следующую парадную. Сколько всего в доме этажей, я не знал. Видел только, что лестница не заканчивается следующим пролетом. Тридцать пять… Ступенька в год. Без лифта (чтобы случайно не пропустить нужный этаж). Неужели я нашел…???
      Духами пахла шелковая перчатка. Нашел ее под ковром. Наверное, подбросил кто-нибудь из конкурентов, пытаясь подтолкнуть меня к отчаянию. Больше в комнате ничего не было. Разве что портрет на стене. Поводил пальцами по холсту, пытаясь воспроизвести рисунок. Цветов на ощупь не различить, живопись превращается в барельеф. Хммм… знакомая картина. Сколько раз видел уже ее в своей жизни.