Братья улетели, а он опять пошел по двору, увидал в земле другую дверь, отпер ее тем же ключом. В подземелье богатырский конь стоит - во всем убранстве, по обеим сторонам седла сумки прицеплены: в одной - золото, в другой - самоцветные камни. Начал он коня гладить; богатырский конь ударил его копытом в грудь и вышиб из подземелья на целую сажень. Оттого Иван - купеческий сын спал беспробудно столько же времени, как и прежде.
      Проснулся в тот самый день, когда братья должны прилететь, запер дверь, ключ на стену повесил и приготовил стол.
      Прилетают орел, сокол и воробей; ударились о землю, поздоровались и сели обедать.
      На другой день поутру начал воробей просить Ивана - купеческого сына: послужи-де службу еще один год! Он согласился.
      Братья обратились птицами и улетели. Иван - купеческий сын прожил целый год один-одинехонек и, когда наступил урочный день, накрыл стол и дожидает братьев.
      Братья прилетели, ударились о землю и сделались добрыми молодцами; вышли, поздоровались и пообедали.
      После обеда говорит старший брат, орел:
      - Спасибо тебе, купеческий сын, за твою службу; вот тебе богатырский конь - дарю со всею сбруею, и с золотом, и с камнями самоцветными.
      Средний брат, сокол, подарил ему другого богатырского коня, а меньший брат, воробей, - рубашку.
      - Возьми, - говорит, - эту рубашку пуля не берет; коли наденешь ее, никто тебя не осилит!
      Иван - купеческий сын надел ту рубашку, сел на богатырского коня и поехал сватать за себя Елену Прекрасную; а об ней было по всему свету объявлено: кто победит Змея Горыныча, за того ей замуж идти. Иван - купеческий сын напал на Змея Горыныча, победил его и уж собирался защемить ему голову в дубовый пень, да Змей Горыныч начал слезно молитьпросить:
      - Не бей меня до смерти, возьми к себе в услужение; буду тебе верный слуга!
      Иван - купеческий сын сжалился, взял его с собою, привез к Елене Прекрасной и немного погодя женился на ней, а Змея Горыныча сделал поваром. Раз уехал купеческий сын на охоту, а Змей Горыныч обольстил Елену Прекрасную и приказал ей разведать, отчего Иван - купеческий сын так мудр и силен. Змей Горыныч сварил крепкого зелья, а Елена Прекрасная напоила тем зельем своего мужа и стала выспрашивать:
      - Скажи, Иван - купеческий сын, где твоя мудрость?
      - На кухне, в венике. Елена Прекрасная взяла тот веник, изукрасила разными цветочками и положила на видное место. Иван - купеческий сын воротился с охоты, увидал веник и спрашивает:
      - Зачем это веник изукрасила?
      - А затем, - говорит Елена Прекрасная, - что в нем твоя мудрость и сила скрываются.
      - Ах, как же ты глупа! Разве может моя сила и мудрость быть в венике?
      Елена Прекрасная опять напоила его крепким зельем и спрашивает:
      - Скажи, милый, где твоя мудрость?
      - У быка на рогах. Она приказала вызолотить быку рога.
      На другой день Иван - купеческий сын воротился с охоты, увидал быка и спрашивает:
      - Что это значит? Зачем рога вызолочены?
      - А затем, - отвечает Елена Прекрасная, - что тут твоя сила и мудрость скрываются.
      - Ах, как же ты глупа! Разве может моя сила и мудрость быть в рогах?
      Елена Прекрасная напоила мужа крепким зельем и снова стала его выспрашивать:
      - Скажи, милый, где твоя мудрость, где твоя сила?
      Иван - купеческий сын и выдал ей тайну:
      - Моя сила и мудрость вот в этой рубашке. После того уснул.
      Елена Прекрасная сняла с него рубашку, а самого изрубила в мелкие куски и приказала выбросить в чистое поле, а сама стала жить с Змеем Горынычем. Трое суток лежало тело Ивана - купеческого сына по чисту полю разбросано; уж вороны слетелись клевать его. На ту пору пролетали мимо орел, сокол и воробей, увидали мертвого брата.
      Бросился сокол вниз, поймал вороненка и сказал старому ворону:
      - Принеси скорее мертвой и живой воды. Орел, сокол и воробей сложили тело Ивана - купеческого сына, спрыснули сперва мертвою водою, а потом живою. Иван - купеческий сын встал, поблагодарил их, они дали ему золотой перстень. Только Иван - купеческий сын надел перстень на руку, как тотчас оборотился конем и побежал на двор Елены Прекрасной.
      Змей Горыныч узнал его, приказал поймать этого коня, поставить в конюшню и на другой день поутру отрубить ему голову.
      При Елене Прекрасной была служанка; жаль ей стало такого славного коня, пошла в конюшню, сама горько плачет и приговаривает:
      - Ах, бедный конь, тебя завтра казнить будут. Провещал ей конь человеческим голосом:
      - Приходи завтра, красная девица, на место казни, и как брызнет кровь моя наземь, заступи ее своею ножкою; после собери эту кровь вместе с землею и разбросай кругом дворца.
      Поутру повели коня казнить; отрубили ему голову, кровь брызнула красная девица заступила ее своей ножкою, а после собрала с землею и разбросала кругом дворца; в тот же день выросли кругом дворца славные садовые деревья.
      Змей Горыныч отдал приказ вырубить эти деревья и сжечь все до единого.
      Служанка заплакала и пошла в сад в последний раз погулять-полюбоваться. Провещало ей одно дерево человеческим голосом:
      - Послушай, красная девица! Как станут сад рубить, ты возьми одну щепочку и брось в озеро. Она так и сделала, бросила щепочку в озеро - щепочка обратилась золотым селезнем и поплыла по воде.
      Пришел на то озеро Змей Горыныч - вздумал поохотиться, - увидал золотого селезня. "Дай, - думает, - живьем поймаю!"
      Снял с себя чудесную рубашку, что Ивану - купеческому сыну воробей подарил, и бросился в озеро. А селезень все дальше, дальше, завел Змея Горыныча вглубь, вспорхнул - и на берег, оборотился добрым молодцем, надел рубашку и убил змея.
      После того пришел Иван - купеческий сын во дворец, Елену Прекрасную прогнал, а на ее служанке женился и стал с нею жить-поживать, добра наживать.
      ИВАН - ВДОВИЙ СЫН
      На море на океане, на острове Буяне есть бык печеный. В одном боку у быка нож точеный, а в другом чеснок толченый. Знай режь, в чеснок помалкивай да вволю ешь. Худо ли?
      То еще не сказка, а присказка. Сказка вся впереди. Как горячих пирогов поедим да пива попьем, тут сказку поведем.
      В некотором царстве, в некотором государстве жила-была бедная молодица, пригожая вдовица с сыном.
      Парня звали Иваном, а по-уличному кликали Иван - вдовий сын.
      Годами Иван - вдовий сын был совсем мал, а ростом да дородством такой уродился, что все кругом диву давались.
      И был в том царстве купец скупой-прескупой. Первую жену заморил купец голодом; на другой женился - и та недолго пожила.
      Ходил купец опять вдовый, невесту приглядывал. Да никто за него замуж нейдет, все его обегают. Стал купец сватать вдовицу.
      - Чего тебе без мужа жить? Поди за меня. Подумала, подумала вдовица: "Худая про жениха слава катится, а идти надо. Чего станешь делать, коли жить нечем! Пойду. Каково самой горько ни приведется, а хоть сына подращу".
      Сыграли свадьбу. С первых дней купец невзлюбил пасынка: и встал парень не так, и пошел не так... Каждый кусочек считает, сам думает: "Покуда вырастет да в работу сгодится, сколько на него добра изведешь! Этак совсем разорюсь, легкое ли дело?".
      Мать убивается, работает за семерых: встает до свету, ложится за полночь, а мужу угодить не может. Что ни день, то пуще купец лютует. "Хорошо бы и вовсе, - думает, - от пасынка избавиться".
      Пришло время ехать на ярмарку в иной город. Купец и говорит:
      - Возьму с собой Ивашку - пусть к делу привыкает да и за товарами доглядит. Хоть какая ни есть, а все польза будет.
      А сам на уме держит: "Может, и совсем избавлюсь от него на чужой стороне".
      Жалко матери сына, а перечить не смеет. Поплакала, поплакала, снарядила Ивана в путь-дорогу. Вышла за околицу провожать. Махнул Иван шапкой на прощанье и уехал.
      Ехали долго ли, коротко ли, близко ли, далеко ли, заехали в чужой лес и остановились отдохнуть. Распрягли коней, пустили пастись, а купец стал товары проверять. Ходил около возов, считал и вдруг как зашумел, заругался:
      - Одного короба с пряниками не хватает! Не иначе как ты, Ивашка, съел!
      - Я к тому возу и близко не подходил!
      Пуще купец заругался:
      - Съел пряники, да еще отпирается, чтоб тебя леший, такого-сякого, взял!
      Только успел сказать, как в ту же минуту ельникберезник зашумел, затрещал, все кругом затемнело, и показался из лесной чащи старик, страшенный-престрашенный: голова как сенная копна, глазищи будто чашищи, в плечах косая сажень и сам вровень с лесом.
      - За то, что ты отдал мне, лешему, парня, получай свой короб!
      Кинул старик короб, подхватил Ивана - и сразу заухало, зашумело, свист да трескоток по лесу пошел.
      Купец от страху под телегу пал. А как все стихло, выглянул и видит: кони на поляну сбежались и дрожмя дрожат, гривы колом стоят, и короб с пряниками лежит.
      Купец помаленьку пришел в себя, выполз из-под телеги, огляделся нигде нету пасынка. Усмехнулся.
      - Вот и ладно: сбыл с рук дармоеда, и товар весь в целости.
      Стал коней запрягать.
      А Иван - вдовий сын и оглянуться не успел, как очутился один со страшным стариком.
      Старик и говорит:
      - Не бойся. Был ты Иван вдовий сын, а теперь - мой слуга на веки веков. Станешь слушаться - буду тебя поить-кормить: пей, ешь вволю, чего душа просит, а за ослушание лютой смерти предам.
      - Мне бояться нечего - все равно хуже, чем у отчима, нигде не будет. Только вот матери жалко. Совсем она изведется без меня.
      Тут старик свистнул так громко, что листья с деревьев посыпались, цветы к земле пригнулись и трава пожухла.
      И вдруг, откуда ни возьмись, стал перед ним конь. Трехсаженный хвост развевается, и сам огромный-преогромный, будто гора.
      Подхватил леший Ивана, вскочил в седло, и помчались они, словно вихрь.
      - Стой, стой, - закричал Иван, - у меня шапка свалилась!
      - Ну, где станем твою шапку искать! Пока ты проговорил, мы пятьсот верст проехали, а теперь до того места - уже целая тысяча.
      Через мхи, болота, через леса, через озера конь перескакивал, только свист в ушах стоял.
      Под вечер прискакали в лешачье царство.
      Видит Иван: на поляне высокие палаты, а вокруг забором обнесены из целого строевого лесу. В небо забор упирается, а ворот нигде нету.
      Рванулся конь, взвился под самые облака и перескочил через изгородь.
      Леший коня расседлал, разнуздал, насыпал пшеницы белояровой [21] и повел Ивана в палаты:
      - Сегодня сам ужин приготовлю, а ты отдыхай. Завтра за дело примешься.
      С теми словами печь затопил, семигодовалого быка целиком зажарил, выкатил сорокаведерную бочку вина:
      - Садись ужинать!
      Иван кусочек-другой съел, запил ключевой водой, а старик всего быка оплел, все вино один выпил и спать завалился.
      На другой день поднялся Иван раненько, умылся беленько, частым гребешком причесался. Все горницы прибрал, печь затопил и спрашивает:
      - Что еще делать?
      - Ступай коней, коров да овец накорми, напои, потом выбери десяток баранов пожирнее и зажарь к завтраку.
      Иван за дело принялся с охотой, и так у него споро работа пошла - любо-дорого поглядеть! Скоро со всем управился, стол накрыл, зовет старика:
      - Садись завтракать!
      Леший парня нахваливает:
      - Ну, молодец! Есть у тебя сноровка и руки, видать, золотые, только сила ребячья. Да то дело поправимое. Достал с полки кувшин:
      - Выпей три глотка. Иван выпил и чует - сила у него утроилась.
      - Вот теперь тебе полегче будет с хозяйством управляться.
      Поели, попили. Поднялся старик из-за стола:
      - Пойдем, я тебе все здесь покажу.
      Взял связку ключей и повел Ивана по горницам да кладовым.
      - Вот в этой клети золото, а в той, что напротив, серебро.
      В третью кладовую зашли - там каменья самоцветные и жемчуг скатный [22] и четвертой - дорогие меха: лисицы, куницы да черные соболя. После того вниз спустились. Тут вин, медов и разных напитков двенадцать подвалов бочками выставлено. Потом снова наверх поднялись. Отворил старик дверь. Иван через порог переступил да так и ахнул. По стенам развешаны богатырские доспехи и конская сбруя. Все червонным золотом и дорогими каменьями изукрашено, как огонь горит, переливается на солнышке.
      Глядит Иван на мечи, на копья, на сабли да сбрую и оторваться не может.
      "Вот как бы, - думает, - мне те доспехи да верный конь!"
      Повел его леший к самому дальнему строению. Подал связку ключей:
      - Вот тебе ключи ото всех дверей. Стереги добро. Ходи везде невозбранно и помни: за все, про все с тебя спрошу, тебе и в ответе быть.
      Указал на железную дверь:
      - Сюда без меня не ходи, а не послушаешь - на себя пеняй: не быть тебе живому.
      Стал Иван служить, свое дело править. Жили-пожили, старик говорит:
      - Завтра уеду на три года, ты один останешься. Живи да помни мой наказ, а уж провинишься - пощады не жди.
      На другое утро, ни свет ни заря, коня оседлал, через забор перемахнул - только старика и видно было. Остался Иван один-одинешенек. Слова вымолвить не с кем.
      Прошел еще год и другой - скучно стало Ивану: "Хоть бы одно человеческое слово услышать, все было бы полегче".
      И тут вспомнил: "Что это леший не велел железную дверь открывать? Может быть, там человек в неволе томится? Дай-ка пойду взгляну, ничего старик не узнает".
      Взял ключи, отпер дверь. За дверью лестница - все ступени мохом поросли. Иван спустился в подземелье. Там большой-пребольшой конь стоит, ноги цепями к полу прикованы, голова кверху задрана, поводом к балке притянута. И видно: до того отощал конь - одна кожа да кости.
      Пожалел его Иван. Повод отвязал, пшеницы, воды принес.
      На другой день пришел, видит - конь повеселее стал. Опять принес пшеницы и воды. Вволю накормил, напоил коня. На третий день спустился Иван в подземелье и вдруг слышит:
      - Ну, добрый человек, пожалел ты меня, век не забуду твоего добра!
      Удивился Иван, оглянулся, а конь говорит:
      - Пои, корми меня еще девять недель, из подземелья каждое утро выводи. Надо мне в тридцати росах покататься - тогда в прежнюю силу войду. Стал Иван коня поить, кормить, каждое утро на зеленую траву-мураву выводить. Через день конь в заповедном лугу по росе катался.
      Девять недель поил, кормил, холил коня. В тридцати утренних росах конь покатался и такой стал сытый да гладкий, будто налитой.
      - Ну, Иванушка, теперь я чую в себе прежнюю силу. Сядь-ка на меня да держись покрепче. А конь большой-пребольшой - с великим трудом сел Иван верхом.
      В ту самую минуту все кругом стемнело - и, словно туча, леший налетел.
      - Не послушал меня, вывел коня из подземелья!
      Ударил Ивана плеткой.
      Парень семь сажен с коня пролетел и упал без памяти.
      - Вот тебе наука! Выживешь - твое счастье, не выживешь - выкину сорокам да воронам на обед!
      Потом кинулся леший за конем. Догнал, ударил плеткой наотмашь; конь на коленки пал.
      Принялся леший коня бить.
      - Душу из тебя вытрясу, волчья сыть!
      Бил, бил, в подземелье увел, ноги цепями связал, голову к бревну притянул:
      - Все равно не вырвешься от меня, покоришься!
      Много ли, мало ли прошло времени, Иван пришел в себя, поднялся.
      - Ну, коли выжил - твое счастье, - леший говорит. - В первой вине прощаю. Ступай, свое дело правь!
      На другой день пролетел над палатами ворон, трижды прокаркал: крр, крр, крр!
      Леший скорым-скоро собрался в дорогу:
      - Ох, видно, беда стряслась! Не зря братец Змей Горыныч ворона с вестью прислал.
      На прощанье Ивану сказал:
      - Долго в отлучке не буду. Коли провинишься в другой раз - живому не быть!
      И уехал. Остался Иван один и думает: "Меня-то леший не погубил, а вот жив ли конь? Будь что будет - пойду узнаю".
      Спустился в подземелье, видит - конь там, обрадовался:
      - Ох, коничек дорогой, не чаял тебя живого застать!
      Скоро-наскоро повод отвязал. Конь гривой встряхнул, головой мотнул:
      - Ну, Иванушка, не думал, не гадал я, что осмелишься еще раз сюда прийти, а теперь вижу: хоть годами ты и мал, зато удалью взял. Не побоялся лешего, пришел ко мне. И теперь уж нельзя нам с тобой здесь оставаться.
      Тем временем Иван и конь выбрались из подземелья.
      Остановился конь на лугу и говорит:
      - Возьми заступ и рой яму у меня под передними ногами.
      Иван копал, копал, наклонился и смотрит в яму.
      - Чего видишь?
      - Вижу - золото в яме ключом кипит.
      - Опускай в него руки по локоть.
      Иван послушался - и стали у него руки по локоть золотые.
      - Теперь зарой ту яму и копай другую - у меня под задними ногами.
      Иван яму вырыл.
      - Ну, чего там видишь?
      - Вижу - серебро ключом кипит.
      - Серебри ноги по колено.
      Иван посеребрил ноги.
      - Зарывай яму, и пусть про это чудо леший не знает.
      Только Иван яму зарыл, как конь встрепенулся:
      - Ох, Ваня, надо торопиться - чую, леший в обратный путь собирается! Поди скорее в ту кладовую, где богатырское снаряжение хранится, принеси третью слева сбрую.
      Ушел Иван и воротился с пустыми руками.
      - Ты чего?
      Иван молчит, с ноги на ногу переминается и голову опустил.
      Конь догадался:
      - Эх, Иван, забыл я - ведь ты еще не в полной силе, а моя сбруя тяжелая - триста пудов. Ну, не горюй, все это поправить можно. В той кладовой направо в углу сундук, а в нем три хрустальных кувшина. Один с зеленым, другой с красным, третий с белым питьем. Ты из каждого кувшина выпей по три глотка и больше не пей, а то и я не смогу носить тебя. Иван побежал. Глядь - уже возвращается, сбрую несет.
      - Ну как? Прибавилось у тебя силы?
      - Чую в себе великую силу!
      Конь опять встрепенулся:
      - Поторапливайся, Ваня, леший домой выезжает. Иван скоро-наскоро коня оседлал.
      - Теперь ступай в палаты, подымись в летнюю горницу, найди в сундуке мыло, гребень и полотенце. Все это нам с тобой в пути пригодится.
      Иван мыло, полотенце и гребень принес:
      - Ну как, поедем?
      - Нет, - Ваня, сбегай еще в сад. Там в самом дальнем углу есть диковинная яблоня с золотыми скороспелыми яблоками. В один день та яблоня вырастает, наг другой день зацветает, а на третий день яблоки поспевают. Возле яблони колодец с живой водой. Зачерпни той воды ковшик-другой. Да смотри не мешкай: леший уж полпути проехал.
      Иван побежал в сад, налил кувшин живой воды, взглянул на яблоню, а на яблоне полным-полно золотых спелых яблок.
      "Вот бы этих яблок домой увезти! Стали бы все люди сады садить, золотые яблоки растить да радоваться. В день яблони растут, на другой день цветут, а на третий день яблоки поспевают. Будь что будет, а яблок я этих нарву". Три мешка золотых яблок нарвал Иван и бегом из сада бежит, а конь копытами бьет, ушами прядет:
      - Скорее, скорее! Выпей живой воды и мне дай испить, остальное с собой возьмем.
      Иван мешки с яблоками к седлу приторочил, дал коню живой воды и сам попил.
      В ту пору земля затряслась, все кругом ходуном заходило, добрый молодец едва на ногах устоял.
      - Торопись! - конь говорит. - Леший близко!
      Вскочил Иван в седло. Рванулся конь вперед и перемахнул через ограду.
      Леший подъехал к своему царству с другой стороны, через ограду перескочил и закричал:
      - Эй, слуга, принимай коня!
      Ждал-ждал - нету Ивана. Оглянулся и видит: ворота в подземелье настежь распахнуты.
      - Ох, такие-сякие, убежали! Ну да ладно, все равно догоню.
      Спрашивает коня:
      - Можем ли беглецов догнать?
      - Догнать-то догоним, да чую, хозяин, беду-невзгоду над твоей головой и над собой!
      Рассердился леший, заругался:
      - Ах ты, волчья сыть, травяной мешок, тебе ли меня бедой-невзгодой стращать!
      И стал бить плетью коня по крутым бедрам, рассекал мясо до кости:
      - Не догоним беглецов - насмерть тебя забью!
      Взвился конь под самые облака, перемахнул через забор.
      Будто вихрь, помчался леший в погоню. Долго ли, коротко ли Иван в дороге был, много ли, мало ли проехал, вдруг конь говорит:
      - Погоня близко. Доставай скорее гребень. Станет леший наезжать да огненные стрелы метать - брось гребень позади нас.
      В скором времени послышался шум, свист и конский топот. Все ближе и ближе. Слышит Иван - леший кричит:
      - Никому от меня не удавалось убежать, а вам и подавно не уйти! - И стал пускать огненные стрелы. - Живьем сожгу!
      Иван изловчился, кинул гребень - и в эту же минуту перед лешим стеной поднялся густой лес: ни пешему не пройти, ни конному не проехать, дикому зверю не прорыснуть, птице не пролететь.
      Леший туда-сюда сунулся - нигде нету проезду, зубами заскрипел:
      - Все равно догоню, только вот топор-самосек привезу.
      Привез топор-самосек, стал деревья валить, пеньякоренья корчевать, просеку расчищать.
      Бился, бился, просеку прорубил, вырвался на простор. Поскакал за Иваном:
      - Часу не пройдет, как будут в моих руках!
      В ту пору конь под Иваном встрепенулся.
      - Достань, Ваня, мыло, - говорит. - Как только леший станет настигать и огненные стрелы полетят, кинь мыло позади нас.
      Только успел вымолвить, как земля загудела, ветер поднялся, шум пошел.
      Слышно - заругался леший:
      - Увезли мой волшебный гребень, ну, все равно не уйти от меня!
      И посыпались, дождем огненные стрелы. Платье на Иване в семи местах загорелось. Кинул он мыло - и до облаков поднялась каменная гора позади, коня.
      Остановился леший перед горой:
      - Ах, и волшебное мыло увезли! Чего теперь делать? Коли кругом объезжать, много времени понадобится. Лучше каменную гору разбить, раздробить да прямо ехать.
      Поворотил коня, поехал домой, привез кирки, мотыги. Стал каменную гору бить-долбить. Каменные обломки на сто верст летят, и такой грохот стоит - птицы и звери замертво падают.
      День до вечера камень ломал, к ночи пробился через гору и кинулся в погоню.
      Тем временем Иван коня покормил и сам отдохнул. Едут, путь продолжают. В третий раз стал их леший настигать, стал огненные стрелы метать. Иванове платье сгорело, и сам он и конь - оба обгорели. Просит конь:
      - Не мешкай, Ванюшка, скорее достань полотенце и брось позади нас.
      Иван полотенце кинул - и протекла за ними огненная река. Не вода в реке бежит, а огонь горит, выше лесу пламя полыхает, и такой кругом жар, что сами они насилу ноги унесли, чуть заживо не сгорели. Леший с полного ходу налетел, не успел коня остановить - и все на нем загорелось.
      - И полотенце увезли! Ну, ничего, надо только на ту сторону переправиться, теперь уж нечем им будет меня задержать.
      Ударил коня плетью изо всех сил, скочил конь через реку, да не смог перескочить: пламенем ослепило, жаром обожгло. Пал конь с лешим в огненную реку, и оба сгорели.
      В ту пору Иванов конь остановился:
      - Ну, Иванушка, избавились мы от лешего и весь народ избавили от него: сгорел леший со своим конем в огненной реке!
      Иван коня расседлал, разнуздал, помазал ожоги живой водой. Утихла боль, и раны зажили. Сам повалился отдыхать и уснул крепким, богатырским сном. Спит день, другой и третий. На четвертое утро пробудился, встал, кругом огляделся и говорит:
      - Места знакомые - это наше царство и есть. В ту пору конь прибежал:
      - Ну, Иванушка, полно спать, прохлаждаться, пришла пора за дело браться. Ступай, ищи свою долю, а меня отпусти в зеленые луга. Когда понадоблюсь, выйди в чистое поле, в широкое раздолье, свистни посвистом молодецким, гаркни голосом богатырским: "Сивка-бурка, вещий каурка, стань передо мной, как лист перед травой!" - я тут и буду.
      Иван коня отпустил, а сам думает: "Куда мне идти? Как людям на глаза показаться? Ведь вся одежа на мне обгорела".
      Думал-подумал и увидал - недалеко стадо быков пасется. Схватил Иван одного быка за рога, приподнял и так ударил обземь, что в руках одна шкура осталась - бычью тушу, будто горох из мешка, вытряхнул. "Надо как-нибудь наготу прикрыть!" Завернулся Иван с ног до головы в бычью шкуру, взял золотые скороспелые яблоки и пошел куда глаза глядят.
      Долго ли, коротко ли шел, пришел к городским воротам.
      У ворот народ собрался. Слушают царского гонца:
      - Ищет царь таких садовников, чтобы в первый день сад насадили, на другой день вырастили и чтобы на третий день в том саду яблоки созрели. Слух пал: где-то есть такие скороспелые яблоки. Кто есть охотник царя потешить?
      Никто царскому гонцу ответа не дает. Все молчат. Иван думает: "Дай попытаю счастья!"
      Подошел к гонцу:
      - Когда за дело приниматься?
      Вся глядят - дивятся: откуда такой взялся? Стоит, словно чудище какое, в бычью шкуру завернулся, и хвост по земле волочится.
      Царский гонец насмехается:
      - Приходи завтра в полдень на царский двор, наймем тебя да пугалом в саду поставим - ни одна птица не пролетит, ни один зверь близко не пробежит.
      - Погоди, чего раньше времени насмехаешься? Как бы после каяться не пришлось! - сказал Иван и отошел прочь.
      На другой день пришел Иван на царский двор, а там уже много садовников собралось. Вышел царь на крыльцо и спрашивает:
      - Кто из вас берется меня утешить, наше государство прославить? Кто вырастит в три дня золотые яблоки, тому дам все, чего он только захочет.
      Вышел один старик садовник, царю поклонился:
      - Я без малого сорок годов сады ращу, а и слыхом не слыхивал этакого чуда: в три дня сад насадить, яблони вырастить и спелые яблоки собрать. Коли дашь поры-времени три года, я за дело примусь. Другой просит сроку два года. Третий - год. Иные берутся и в полгода все дело справить. Тут вышел вперед Иван:
      - Я в три дня сад посажу, яблони выращу и спелые золотые яблоки соберу.
      И опять все на него глядят - дивятся. И царь глядит, глаз с Ивана не сводит, сам думает: "Откуда такой взялся?".
      Потом говорит:
      - Ну, смотри, берешься за гуж - не говори, что не дюж. Принесешь через три дня спелые яблоки из нового сада - проси чего хочешь, а обманешь - пеняй на себя: велю голову отрубить.
      И своему ближайшему боярину приказал:
      - Отведи садовнику землю под новый сад и дай ему все, чего понадобится.
      - Мне ничего не надо, - говорит Иван. - Укажите только, где сад садить.
      На другой день вечером вышел Иван в чистое поле, в широкое раздолье, свистнул посвистом молодецким, гаркнул голосом богатырским:
      - Сивка-бурка, вещий каурка, стань передо мной, как лист перед травой!
      Конь бежит - земля дрожит, из ушей дым столбом валит, из ноздрей пламя пышет, грива по ветру развевается. Прибежал, стал как вкопанный:
      - Чего, Иванушка, надо?
      - Взялся я сад насадить и в три дня яблоки собрать.
      - Ну то дело нехитрое. Бери яблоки, садись на меня да спускай в ископыть [23] по яблоку.
      Ходит конь, по целой печи комья земли копытами выворачивает, а Иван в те ямы яблоки спускает. Все яблоки посадили. Иван коня отпустил и в каждый ступок по капле живой воды прыснул. Потом прошел по рядам - землю распушил, разрыхлил. И скоро стали пробиваться ростки. Зазеленел сад. К утру, к свету, выросли деревца в полчеловека, а к вечеру стали яблони совсем большие и зацвели. По всему царству пошел яблоневый дух, такой сладкий - всем людям на радость.
      Иван два дня и две ночи глаз не смыкал, рук не покладал, сад стерег да поливал. В труде да заботе притомился, сел под дерево, задремал, потом на траву привалился и заснул.
      А у царя было три дочери. Зовет младшая царевна:
      - Пойдемте, сестрицы, поглядим на новый сад. Сегодня там яблони зацвели.
      Старшая да средняя перечить не стали. Пришли в сад, а сад весь в цвету, будто кипень белый.
      - Глядите, глядите, яблони цветут!
      - Кто этот сад насадил да столь скоро вырастил?
      - Хоть бы разок взглянуть на этого человека!
      Искали, искали садовника - не нашли. Потом увидали: кто-то лежит под деревом, человек - не человек, зверь - не зверь. Старшая сестра подошла поближе. Воротилась и говорит:
      - Лежит какое-то страшилище, пойдемте прочь. А средняя сестрица взглянула и говорит:
      - Ой, сестрицы, и глядеть-то противно на эдакого урода! Уж не это ли чудище сад насадило да вырастило?
      - Ну вот еще, чего выдумала! - говорит старшая царевна.
      А младшая сестра, Наталья-царевна, просит:
      - Не уходите далеко, и я погляжу, кто там есть!
      Пришла, поглядела, обошла кругом дерева. Потом приподняла бычью шкуру и видит: спит молодец такой пригожий - ни вздумать, ни взгадать, ни пером описать, только в сказке сказать, - по локоть у молодца руки в золоте, по колено ноги в серебре. Глядит царевна, не наглядится, сердце у ней замирает. Сняла свой именной перстенек и тихонько надела Ивану на мизинец.
      Сестры аукаются, кричат:
      - Где ты, сестрица? Пойдем домой!
      Бежит Наталья-царевна, а сестры навстречу идут:
      - Чего там долго была, чего в этом уроде нашла? Будто пугало воронье! И кто он такой?
      А Наталья-царевна в ответ:
      - За что человека обижаете, чего он вам худого сделал? Поглядите, какой он прекрасный сад вырастил, батюшку утешил и все наше царство прославил. В ту пору и царь пробудился. Подошел к окну, видит - сад цветет, обрадовался: "Вот хорошо, не обманул садовник! Есть чем перед гостями похвалиться. Приедут сегодня женихи - три царевича, три королевича чужеземных; да своих князей, бояр именитых на пир позову - пусть дочери суженых выбирают". К вечеру гости съехались, а на другой день завели большой пир-столованье. Сидят гости на пиру, угощаются, пьют, едят, веселятся.
      Спал Иван, спал и проснулся, увидал на мизинце перстень золотой, удивился: "Откуда колечко взялось?".
      Снял с руки и увидел надпись - на перстне имя меньшой царевны обозначено.
      "Хоть бы взглянуть, какая она есть!" А на яблонях налились, созрели золотые яблоки, горят-переливаются, как янтарь на солнышке. Нарвал Иван самых спелых яблок полную корзину и принес во дворец, прямо в столовую горницу. Только через порог переступил, сразу всех гостей яблоневым духом так и обдало, будто сад в горнице.