Поехал казак разыскивать оловянное царство. Много ушло времени, много воды утекло, на исходе седьмого года добрался до крутой горы; на той горе стоит оловянный замок, кругом замка высокая белокаменная стена.
      Поскакал казак на гору, перед ним стена раздвинулась, и въехал он на широкий двор. В ту ж минуту сорвалась с его шеи змея, ударилась о сырую землю, обернулась душой-девицей и с глаз пропала - словно ее не было.
      Казак поставил своего доброго коня на конюшню, вошел во дворец и стал осматривать комнаты. Всюду зеркала, серебро да бархат, а нигде не видать ни единой души человеческой.
      "Эх, - думает казак, - куда я заехал? Кто меня кормить и поить будет? Видно, придется помирать голодною смертью!"
      Только подумал, глядь - перед ним стол накрыт, на столе и пить и есть - всего вдоволь; он закусил и выпил и вздумал пойти на коня посмотреть. Приходит в конюшню - конь стоит в стойле да овес ест.
      - Ну, это дело хорошее: можно, значит, без нужды прожить.
      Долго-долго оставался казак в оловянном замке, и взяла его скука смертная: шутка ли - завсегда одинодинешенек! Не с кем и словечка перекинуть. Вздумалось ему ехать на вольный свет; только куда ни бросится везде стены высокие, нет ни входу, ни выходу. За досаду то ему показалося, схватил добрый молодец палку, вошел во Дворец и давай зеркала и стекла бить, бархат рвать, стулья ломать, серебро швырять: "Авось-де хозяин выйдет да на волю выпустит!" Нет, никто не является.
      Лег казак спать. На другой день проснулся, погулял-походил и вздумал закусить; туда-сюда смотрит - нет ему ничего! "Эх, - думает, - сама себя раба бьет, коль нечисто жнет! Вот набедокурил вчера, а теперь голодай!" Только покаялся, как сейчас и еда и питье - все готово!
      Прошло три дня; проснулся казак поутру, глянул в окно - у крыльца стоит его добрый конь оседланный. Что бы такое значило? Умылся, оделся, взял свою длинную пику и вышел на широкий двор. Вдруг откуда ни взялась - явилась красная девица:
      - Здравствуй, добрый молодец! Семь лет окончилось - избавил ты меня от конечной погибели. Знай же: я королевская дочь. Унес меня Кощей Бессмертный от отца, от матери, хотел взять за себя замуж, да я над ним насмеялася; вот он озлобился и оборотил меня лютой змеею. Спасибо тебе за долгую службу! Теперь поедем к моему отцу; станет он награждать тебя золотой казной и камнями самоцветными, ты ничего не бери, а проси себе бочонок, что в подвале стоит.
      - А что за корысть в нем?
      - Покатишь бочонок в правую сторону - тотчас дворец явится, покатишь в левую - дворец пропадет.
      - Хорошо, - сказал казак. Сел он на коня, посадил с собой и прекрасную королевну; высокие стены сами перед ними пораздвинулись, и поехали они в путь-дорогу.
      Долго ли, коротко ли - приезжает казак с королевной к королю.
      Король увидал свою дочь, возрадовался, начал благодарствовать и дает казаку полны мешки золота и жемчугу.
      Говорит добрый молодец:
      - Не надо мне ни злата, ни жемчугу; дай мне на память тот бочоночек, что в подвале стоит.
      - Многого хочешь, брат! Ну, да делать нечего: дочь мне всего дороже! За нее и бочонка не жаль. Бери.
      Казак взял королевский подарок и отправился по белу свету странствовать.
      Ехал, ехал, попадается ему навстречу древний старичок. Просит старик:
      - Накорми меня, добрый молодец!
      Казак соскочил с лошади, отвязал бочонок, покатил его вправо - в ту ж минуту чудный дворец явился. Взошли они оба в расписные палаты и сели за накрытый стол.
      - Эй, слуги мои верные! - закричал казак. - Накормите-напоите моего гостя.
      Не успел вымолвить - несут слуги целого быка и три котла питья. Начал старик есть да похваливать; съел целого быка, выпил три котла, крякнул и говорит:
      - Маловато, да делать нечего! Спасибо за хлеб и за соль.
      Вышли из дворца; казак покатил свой бочонок в левую сторону - и дворца как не бывало.
      - Давай поменяемся, - говорит старик казаку, - я тебе меч отдам, а ты мне бочонок.
      - А что толку в мече?
      - Да ведь это меч-саморуб: только стоит махнуть - хоть какая будь сила несметная, всю побьет! Вот видишь - лес растет; хочешь, пробу сделаю?
      Тут старик вынул свой меч, махнул им и говорит:
      - Ступай, меч-саморуб, поруби дремучий лес!
      Меч полетел и ну деревья рубить да в сажени класть; порубил и назад к хозяину воротился. Казак не стал долго раздумывать, отдал старику бочонок, а себе взял меч-саморуб, сел на коня и вздумал к королю вернуться. А под стольный город того короля подошел сильный неприятель; казак увидал рать-силу несметную, махнул на нее мечом:
      - Меч-саморуб! Сослужи-ка службу: поруби войско вражее.
      Полетели головы... И часу не прошло, как вражьей силы не стало.
      Король выехал казаку навстречу, обнял его, поцеловал и тут же решил выдать за него замуж прекрасную королевну.
      Свадьба была богатая; на той свадьбе и я был, мед пил, по усам текло, во рту не было.
      ВО ЛБУ СОЛНЦЕ, НА ЗАТЫЛКЕ МЕСЯЦ, ПО БОКАМ ЗВЕЗДЫ
      В некотором царстве, в некотором государстве жил-был царь, у него был сын Иван-царевич - и красивый, и умный, и славный; об нем песни пели, об нем сказки сказывали, он красным девушкам во сне снился. Пришло ему желанье поглядеть на белый свет; берет он у царя-отца благословенье и позволенье и едет на все четыре стороны, людей посмотреть, себя показать.
      Долго ездил, много видел добра и худа и всякой всячины; наконец подъехал к палатам высоким, каменным. Видит: на крылечке сидят три сестрицы-красавицы и между собой разговаривают. Старшая говорит:
      - Если б на мне женился Иван-царевич, я б ему напряла на рубашку тонкую, гладкую, какой во всем свете не спрядут.
      Иван-царевич стал прислушиваться.
      - А если б меня взял, - сказала средняя, - я б выткала ему кафтан из серебра, из золота, и сиял бы он как Жар-птица.
      - А я ни прясть, ни ткать не умею, - говорила меньшая, - а если бы он меня полюбил, я бы родила ему сынов, что ни ясных соколов: во лбу солнце, а на затылке месяц, по бокам звезды.
      Иван-царевич все слышал, все запомнил - вернулся к отцу и стал просить позволенья жениться. Отец согласился. Женился Иван-царевич на меньшей сестре и стал с нею жить-поживать душа в душу; а старшие сестры стали сердиться да завидовать меньшей сестре, начали ей зло творить. Подкупили они нянюшек, мамушек и, когда у Ивана-царевича родился сын - а он ждал, что ему поднесут дитя с солнцем во лбу, с месяцем на затылке, с звездами по бокам, - подали ему просто-напросто котенка. Сильно Иван-царевич огорчился, долго сердился, наконец стал ожидать другого сына.
      Те же нянюшки, те же мамушки были с царевной, они опять украли ее настоящего ребенка с солнцем во лбу и подложили щенка.
      Иван-царевич заболел с горя-печали: очень ему хотелось поглядеть на хорошее детище. Начал ожидать третьего.
      В третий раз ему показали простого ребенка, без звезд и месяца. Иван-царевич не стерпел, отказался от жены, приказал ее судить.
      Собралися, съехались люди старшие - нет числа! Судят-рядят, придумывают-пригадывают, и придумали: царевне отрубить голову.
      - Нет, - сказал главный судья, - слушайте меня или нет, а моя вот речь: выколоть ей глаза, засмолить с ребенком в бочке и пустить в море; виновата - потонет, права - выплывет.
      Выкололи царевне глаза, засмолили вместе с ребенком в бочку и бросили в море.
      А Иван-царевич женился на ее старшей сестре, на той самой, что детей его покрала да спрятала подальше от царя в отцовском саду в беседке.
      Там мальчики росли-подрастали, родимой матушки не видали, не знали; а она, горемычная, плавала по морю по океану с подкидышком, и рос этот подкидышек не по дням, а по часам; скоро пришел в смысл, стал разумен и говорит:
      - Сударыня матушка! Когда б, по моему прошенью, мы пристали к берегу!
      Бочка остановилась.
      - Сударыня матушка, когда б, по моему прошенью, наша бочка лопнула!
      Только он молвил, бочка развалилась надвое, и они с матерью вышли на берег.
      - Сударыня матушка! Какое веселое, славное место; жаль, что ты не видишь ни солнца, ни неба, ни травки-муравки. По моему прошенью, когда б здесь явилась банька!
      Ту ж минуту как из земли выросла баня: двери сами растворились, печи затопились, и вода закипела. Вошли они, взял он венчик и стал теплою водою промывать больные глаза матери.
      - По моему прошенью, когда б матушка проглянула!
      - Сынок! Я "вижу, вижу, глаза открылись!
      - По моему прошенью, когда б, сударыня матушка, твоего батюшки дворец да к нам перешел и с садом и с твоими детками.
      Откуда ни взялся дворец, перед дворцом раскинулся сад, в саду на веточках птички поют, посреди беседка стоит, а в беседке три братца живут. Мальчик-подкидышек побежал к ним. Вошел, видит - накрыт стол, на столе три прибора. Возвратился он поскорее домой и говорит:
      - Дорогая сударыня матушка! Испеки ты мне три лепешечки на своем молоке.
      Мать послушала. Понес он три лепешечки, разложил на три тарелочки, а сам спрятался в уголок и ожидает: кто придет?
      Вдруг комната осветилась - вошли три брата с солнцем, с месяцем, с звездами; сели за стол, отведали лепешек и узнали родимой матери молоко.
      - Кто нам принес эти лепешечки? Если б он показался и рассказал нам об нашей матушке, мы б его зацеловали, замиловали и в братья к себе приняли. Мальчик вышел и повел их к матери. Тут они обнимались, целовались и плакали. Хорошо им стало жить, было чем и добрых людей угостить. Один раз шли мимо нищие старцы; их зазвали, накормили, напоили и с хлебом-солью отпустили. Случилось, те же старцы проходили мимо дворца Ивана-царевича; он стоял на крыльце и начал их спрашивать:
      - Нищие старцы! Где вы были-побывали, что видали-повидали?
      - А мы там были-побывали, то видали-повидали: где прежде был мох да болото, пень да колода, там теперь дворец - ни в сказке сказать, ни пером написать, там сад - во всем царстве не сыскать, там люди - в белом свете не видать! Там мы были-побывали, три родных братца нас угощали: во лбу у них солнце, на затылке месяц, по бокам часты звезды, и живет с ними и любуется на них мать-царевна прекрасная. Выслушал Иван-царевич и задумался... кольнуло его в грудь, забилося сердце; снял он свой верный меч, взял меткую стрелу, оседлал ретивого коня и, не сказав жене "Прощай!", полетел во дворец - что ни в сказке сказать, ни пером написать.
      Очутился там, глянул на детей, глянул на жену - узнал, и душа его просветлела!
      В это время я там была, мед пила, все видела, всем было весело, горько только одной старшей сестре.
      ИВАН-ЦАРЕВИЧ И БЕЛЫЙ ПОЛЯНИН
      В некотором царстве, в некотором государстве жил-был царь; у этого царя было три дочери и один сын, Иван-царевич. Царь состарился и помер, а корону принял Иван-царевич.
      Как узнали про то соседние короли, сейчас собрали несчетные войска и пошли на него войною. Иван-царевич не знает, как ему быть; приходит к своим сестрам и спрашивает:
      - Любезные мои сестрицы! Что мне делать? Все короли поднялись на меня войною.
      - Ах ты, храбрый воин! Чего убоялся? Как же Белый Полянин воюет с бабой-ягою - золотой ногою, тридцать лет с коня не слезает, роздыху не знает? А ты, ничего не видя, испугался!
      Иван-царевич тотчас оседлал своего доброго коня, надел сбрую ратную, взял меч-кладенец, копье долгомерное и плетку шелковую и выехал против неприятеля. Не ясен сокол налетает на стадо гусей, лебедей и на серых утиц - нападает Иван-царевич на войско вражее; не столько мечом бьет, сколько конем топчет; перебил все воинство вражее, воротился в город, лег спать и спал трое суток беспробудным сном. - На четвертые сутки проснулся, вышел на балкон, глянул в чистое поле - короли больше того войск собрали и опять под самые стены подступили.
      Запечалился царевич, идет к своим сестрам:
      - Ах, сестрицы! Что мне делать? Одну силу истребил, другая под городом стоит, пуще прежнего грозит.
      - Какой же ты воин! Сутки воевал да трое суток без просыпа спал. Как же Белый Полянин воюет с бабой-ягою - золотой ногою, тридцать лет с коня не слезает, роздыху не знает?
      Иван-царевич побежал в белокаменные конюшни, оседлал доброго коня богатырского, надел сбрую ратную, опоясал меч-кладенец, в одну руку взял копье долгомерное, в другую - плетку шелковую и выехал против неприятеля.
      Не ясен сокол налетает на стадо гусей, лебедей и на серых утиц - нападает Иван-царевич на войско вражее; не столько сам бьет, сколько конь его топчет. Побил рать-силу великую, воротился домой, лег спать и спал непробудным сном шесть суток.
      На седьмые сутки проснулся, вышел на балкон, глянул в чистое поле короли больше того войск собрали и опять весь город обступили.
      Идет Иван-царевич к сестрам:
      - Любезные мои сестрицы! Что мне делать? Две силы истребил, третья под стенами стоит, еще пуще грозит.
      - Ах ты, храбрый воин! Одни сутки воевал да шестеро без просыпа спал. Как же Белый Полянин воюет с бабой-ягою - золотой ногою, тридцать лет с коня не слезает, роздыху не знает?
      Горько показалось то царевичу; побежал он в белокаменные конюшни, оседлал своего доброго коня богатырского, надел сбрую ратную, опоясал меч-кладенец, в одну руку взял копье долгомерное, в другую - плетку шелковую и выехал против неприятеля.
      Не ясен сокол налетает на стадо гусей, лебедей и на серых утиц - нападает Иван-царевич на войско вражее; не столько сам бьет, сколько конь его топчет. Побил рать-силу великую, воротился домой, лег спать и спал непробудным сном девять суток.
      На десятые сутки проснулся, призвал всех министров и сенаторов:
      - Господа мои министры и сенаторы! Вздумал я в чужие страны ехать, на Белого Полянина посмотреть; прошу вас судить и рядить, все дела разбирать по правде.
      Затем попрощался с сестрами, сел на коня и поехал в путь-дорогу.
      Долго ли, коротко ли - заехал он в темный лес; видит - избушка стоит, а в той избушке стар человек живет. Иван-царевич зашел к нему:
      - Здравствуй, дедушка!
      - Здравствуй, русский царевич! Куда идешь?
      - Ищу Белого Полянина, не знаешь ли, где он?
      - Сам не ведаю, а вот подожди, соберу своих верных слуг и спрошу у них.
      Старик выступил на крылечко, заиграл в серебряную трубу - и вдруг начали к нему со всех сторон птицы слетаться. Налетело их видимо-невидимо, черной тучею все небо покрыли.
      Крикнул стар человек громким голосом, свистнул молодецким посвистом:
      - Слуги мои верные, птицы перелетные! Не видали ль, не слыхали ль чего про Белого Полянина?
      - Нет, видом не видали, слыхом не слыхали!
      - Ну, Иван-царевич, - говорит стар человек, - ступай теперь к моему старшему брату - может, он тебе скажет. На, возьми клубочек, пусти перед собою: куда клубочек покатится, туда и коня направляй. Иван-царевич сел на своего доброго коня, покатил клубочек и поехал вслед за ним, а лес все темней да темней.
      Приезжает царевич к избушке, входит в двери; в избушке старик сидит седой как лунь.
      - Здравствуй, дедушка!
      - Здравствуй, русский царевич! Куда путь держишь?
      - Ищу Белого Полянина, не знаешь ли, где он?
      - А вот погоди, соберу своих верных слуг и спрошу у них.
      Старик выступил на крылечко, заиграл в серебряную трубу - и вдруг собрались к нему со всех сторон разные звери. Крикнул им громким голосом, свистнул молодецким посвистом:
      - Слуги мои верные, звери порыскучие! Не видали ль, не слыхали ль чего про Белого Полянина?
      - Нет, - отвечают звери, - видом не видали, слыхом не слыхали.
      - А ну, рассчитайтесь промеж себя: может, не все пришли.
      Звери рассчитались - нет кривой волчицы. Старик послал искать ее; тотчас побежали гонцы и привели ее.
      - Сказывай, кривая волчица, не знаешь ли ты Белого Полянина?
      - Как мне его не знать, коли я при нем завсегда живу: он войска побивает, а я мертвым трупом питаюсь.
      - Где же он теперь?
      - В чистом поле на большом кургане, в шатре спит. Воевал он с бабою-ягою - золотой ногою, а после бою залег на двенадцать суток спать.
      - Проводи туда Ивана-царевича. Волчица побежала, а вслед за нею поскакал царевич.
      Приезжает он к большому кургану, входит в шатер - Белый Полянин крепким сном почивает.
      "Вот сестры мои говорили, что Белый Полянин без роздыху воюет, а он на двенадцать суток спать залег! Не заснуть ли и мне пока?" Подумал-подумал Иванцаревич и лег с ним рядом.
      Тут прилетела в шатер малая птичка, вьется у самого изголовья и говорит таковые слова:
      - Встань-пробудись, Белый Полянин, и предай злой смерти Ивана-царевича: не то встанет - сам тебя убьет!
      Иван-царевич вскочил, выгнал птичку из шатра и опять лег возле Белого Полянина. Не успел заснуть, как прилетает другая птичка, вьется у изголовья и говорит:
      - Встань-пробудись, Белый Полянин, и предай злой смерти Ивана-царевича: не то встанет - сам тебя убьет!
      Иван-царевич вскочил, выгнал птичку из шатра и опять лег на то же место. Вслед за тем прилетает третья птичка, вьется у изголовья и говорит:
      - Встань-пробудись, Белый Полянин, и предай злой смерти Ивана-царевича: не то встанет - сам тебя убьет!
      Иван-царевич вскочил, выгнал птичку из шатра вон, а сам лег и крепко заснул.
      Пришла пора - пробудился Белый Полянин, смотрит - рядом с ним незнамо какой богатырь лежит; схватился за острый меч и хотел было предать его злой смерти, да удержался вовремя. "Нет, - думает, - он наехал на меня на сонного, а меча не хотел кровавить; не честь, не хвала и мне, доброму молодцу, загубить его! Сонный что мертвый! Лучше разбужу его". Разбудил Ивана-царевича и спрашивает:
      - Добрый ли, худой ли человек? Говори, как тебя по имени зовут и зачем сюда заехал?
      - Зовут меня Иваном-царевичем, а приехал на тебя посмотреть, твоей силы попытать.
      - Больно смел ты, царевич! Без спросу в шатер вошел, выспался, можно тебя за то смерти предать!
      - Эх, Белый Полянин! Не перескочил через ров, да хвастаешь; подожди может, спотыкнешься! У тебя две руки, да и меня мать не с одной родила. Сели они на своих богатырских коней, съехались и ударились, да так сильно, что их копья вдребезги разлетелись, а добрые кони на колени попадали. Иван-царевич вышиб из седла Белого Полянина и занес над ним острый меч. Взмолился ему Белый Полянин:
      - Не дай смерти, дай мне живот [41]! Назовусь твоим меньшим братом, вместо отца почитать буду. Иван-царевич взял его за руку, поднял с земли, поцеловал в уста и назвал своим меньшим братом.
      - Слышал я, брат, что ты тридцать лет с бабойягою - золотою ногою воюешь. За что у вас война?
      - Есть у нее полонянка-красавица, хочу добыть да жениться.
      - Ну, - сказал царевич, - коли дружбу водить, так в беде помогать! Поедем воевать вместе.
      Сели на коней, выехали в чистое поле; баба-яга - золотая нога выставила рать-силу несметную. То не ясные соколы налетают на стадо голубиное - напускаются сильномогучие богатыри на войско вражее! Не столько мечами рубят, сколько конями топчут; прирубили, притоптали целые тысячи.
      Баба-яга наутек бросилась, а Иван-царевич за ней вдогонку. Совсем было нагонять стал - как вдруг прибежала она к глубокой пропасти, подняла чугунную доску и скрылась под землею.
      Иван-царевич и Белый Полянин накупили быков многое множество, начали их бить, кожи снимать да ремни резать; из тех ремней канат свили - да такой длинный, что один конец здесь, а другой на тот свет достанет.
      Говорит царевич Белому Полянину:
      - Опускай меня скорей в пропасть, да назад каната не вытаскивай, а жди: как я за канат дерну, тогда и тащи!
      Белый Полянин опустил его в пропасть на самое дно. Иван-царевич осмотрелся кругом и пошел искать бабу-ягу.
      Шел, шел, смотрит - за решеткой портные сидят.
      - Что вы делаете?
      - А вот что, Иван-царевич: сидим да войско шьем для бабы-яги - золотой ноги.
      - Как же вы шьете?
      - Известно как: что кольнешь иглою, то и казак с пикою, на лошадь садится, в строй становится и идет войной на Белого Полянина.
      - Эх, братцы! Скоро вы делаете, да не крепко; становитесь-ка в ряд, я вас научу, как крепче шить. Они тотчас выстроились в один ряд, а Иван-царевич как махнет мечом, так и полетели головы. Побил портных и пошел дальше.
      Шел, шел, смотрит - за решеткою сапожники сидят.
      - Что вы тут делаете?
      - Сидим войско готовим для бабы-яги - золотой ноги.
      - Как же вы, братцы, войско готовите?
      - А вот как: что шилом кольнем, то и солдат с ружьем, на коня садится, в строй становится и идет войной на Белого Полянина.
      - Эх, ребята! Скоро вы делаете, да не споро. Становитесь-ка в ряд, я вас получше научу.
      Вот они стали в ряд. Иван-царевич махнул мечом, и полетели головы. Побил сапожников - и опять в дорогу.
      Долго ли, коротко ли - добрался он до большого города; в том городе царские терема выстроены, в тех теремах сидит девица красоты неописанной. Увидала она в окно добра молодца, зазвала к себе, расспросила, куда и зачем идет.
      Он ей сказал, что ищет бабу-ягу - золотую ногу.
      - Ах, Иван-царевич, ведь это меня ищет Белый Полянин, а баба-яга теперь спит непробудным сном, залегла на двенадцать суток.
      Иван-царевич пошел к бабе-яге - золотой ноге, застал ее сонную, ударил мечом и отрубил ей голову. Голова покатилась и промолвила:
      - Бей еще, Иван-царевич!
      - Богатырский удар и один хорош! - отвечал царевич, воротился в терема к красной девице, сел с ней за столы дубовые, за скатерти браные. Наелся-напился и стал ее спрашивать:
      - Есть ли в свете краше тебя?
      - Ах, Иван-царевич! Что я за красавица! Вот как за тридевять земель, в тридесятом царстве живет у царя-змея королевна, так та подлинно красота несказанная.
      Иван-царевич взял красную девицу за белую руку, привел к тому месту, где канат висел, и подал знак Белому Полянину. Тот ухватился за канат и давай тянуть; тянул, тянул и вытащил царевича с красной девицей.
      - Здравствуй, Белый Полянин, - сказал Иван-царевич, - вот тебе невеста, живи, веселись, ни о чем не крушись! А я в змеиное царство поеду.
      Сел на своего богатырского коня, попрощался с Белым Полянином и его невестою и поскакал за тридевять земель.
      Долго ли, коротко ли, низко ли, высоко ли - скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается - приехал он в царство змеиное, убил царя-змея, освободил из неволи прекрасную королевну и женился на ней; после того воротился домой и стал с молодой женою жить-поживать да добра наживать.
      БУЛАТ-МОЛОДЕЦ
      Жил-был царь, у него был один сын. Когда царевич был мал, то мамки и няньки его прибаюкивали:
      - Баю-баю, Иван-царевич! Вырастешь большой, найдешь себе невесту: за тридевять земель, в тридесятом государстве сидит в башне Василиса Кирбитьевна - из косточки в косточку мозжечок переливается. Минуло царевичу пятнадцать лет, стал у отца проситься поехать поискать свою невесту.
      - Куда ты поедешь? Ты еще слишком мал!
      - Нет, батюшка! Когда я мал был, мамки и няньки меня прибаюкивали и сказывали, где живет моя невеста; а теперь я поеду ее разыскивать.
      Отец благословил его и дал знать по всем государствам, что сын его Иван-царевич поехал за невестою. Вот приезжает царевич в один город, отдал убрать свою лошадь, а сам пошел по улицам погулять. Идет и видит на площади человека кнутом наказывают.
      - За что, - спрашивает, - вы его кнутом бьете?
      - А за то, - говорят, - что задолжал он одному именитому купцу десять тысяч да в срок не выплатил; а кто его выкупит, у того Кощей Бессмертный жену унесет.
      - Вот царевич подумал-подумал и прочь пошел. Подгулял по городу, выходит опять на площадь, а того человека все бьют; жалко стало Ивану-царевичу, и решился он его выкупить. "У меня, - думает, - жены нету; отнять у меня некого".
      Заплатил десять тысяч и пошел домой; вдруг бежит за ним тот самый человек, которого он выкупил, и кричит ему:
      - Спасибо, Иван-царевич! Если б ты меня не выкупил, ввек бы не достал своей невесты. А теперь я помогу; купи мне скорее лошадь и седло!
      Царевич купил ему и лошадь и седло и спрашивает:
      - А как твое имя?
      - Меня зовут Булат-молодец. Сели они на коней и поехали в путь-дорогу; как только приехали в тридесятое государство, говорит Булат-молодец:
      - Ну, Иван-царевич, прикажи купить да нажарить кур, уток, гусей чтоб всего было довольно! А я пойду твою невесту доставать. Да смотри: всякий раз, как я забегу к тебе, ты режь у любой птицы правое крылышко и подавай на тарелочке.
      Пошел Булат-молодец прямо к высокой башне, где сидела Василиса Кирбитьевна; бросил полегоньку камушком и сломил у башни золоченый верх.
      Прибегает к Ивану-царевичу, говорит ему:
      - Что ты спишь? Подавай курицу.
      Тот отрезал правое крылышко и подал на тарелочке. Булат-молодец взял тарелочку, побежал к башне и закричал:
      - Здравствуйте, Василиса Кирбитьевна! Иван-царевич приказал кланяться и просил меня отдать вам эту курочку.
      Она испугалась, сидит - ничего не говорит; а он сам за нее отвечает:
      - Здравствуй, Булат-молодец! Здоров ли Иван-царевич? - Слава Богу здоров!..
      Прибегает Булат-молодец к Ивану-царевичу.
      - Что сидишь? - говорит. - Подавай утку. Тот отрезал правое крылышко, подал на тарелочке. Булат взял тарелочку и понес к башне.
      - Здравствуйте, Василиса Кирбитьевна! Иван-царевич приказал кланяться и прислал вам эту уточку. Она сидит - ничего не говорит; а он сам за нее отвечает:
      - Здравствуй, Булат-молодец! Здоров ли царевич?
      - Слава Богу, здоров!
      Прибегает Булат-молодец домой и опять говорит Ивану-царевичу:
      - Что сидишь? Подавай гуся. Тот отрезал правое крылышко, положил на тарелочку и подал ему. Булат-молодец взял и понес к башне:
      - Здравствуйте, Василиса Кирбитьевна! Иван-царевич приказал кланяться и прислал вам гуся. Булат-молодец хватает девицу за правую руку; вывел ее из башни, посадил к Ивану-царевичу на лошадь, и поскакали они, добрые молодцы, с душой красной девицей во всю конскую прыть. Поутру встает-просыпается царь Кирбит, видит, что у башни верх сломан, а дочь его похищена, сильно разгневался и приказал послать погоню по всем путям дорогам.
      Много ли, мало ли ехали наши витязи - Булат-молодец снял со своей руки перстень, спрятал его и говорит:
      - Поезжай, Иван-царевич, а я назад ворочусь, поищу перстень.
      Василиса Кирбитьевна начала его упрашивать:
      - Не оставляй нас, Булат-молодец! Хочешь, я тебе свой перстень подарю?
      Он отвечает:
      - Никак нельзя, Василиса Кирбитьевна! Моему перстню цены нет - мне его дала родная матушка; как давала - приговаривала: носи - не теряй, мать не забывай!
      Поскакал Булат-молодец назад и повстречал на дороге погоню; он тотчас всех перебил, оставил только единого человека, чтоб было кому царя повестить, а сам поспешил нагнать Ивана-царевича. Много ли, мало ли они ехали - Булат-молодец запрятал свой платок и говорит:
      - Ах, Иван-царевич, я платок потерял; поезжайте вы путем-дорогою, я вас скоро опять нагоню.
      Повернул назад, отъехал несколько верст и повстречал погоню вдвое больше; перебил всех и вернулся к Ивану-царевичу.
      Тот спрашивает:
      - Нашел ли платок?
      - Нашел.
      Настигла их темная ночь; раскинули они шатер, Булат-молодец лег спать, а Ивана-царевича на караул поставил и говорит ему:
      - Каков случай - разбуди меня!
      Тот стоял, стоял, утомился, начал клонить его сон, он присел у шатра и заснул.
      Откуда ни взялся Кощей Бессмертный - унес Василису Кирбитьевну.
      На заре очнулся Иван-царевич; видит, что нет его невесты, и горько заплакал. Просыпается и Булат-молодец, спрашивает его:
      - О чем плачешь?
      - Как мне не плакать? Кто-то унес Василису Кирбитьевну.
      - Я же тебе говорил - стой на карауле! Это дело Кощея Бессмертного; поедем искать.
      Долго-долго они ехали, смотрят - два пастуха стадо пасут.
      - Чье это стадо?
      Пастухи отвечают:
      - Кощея Бессмертного.
      Булат-молодец и Иван-царевич расспросили пастухов: далеко ль Кощей живет, как туда проехать, когда они со стадом домой ворочаются и куда его запирают? Потом слезли с лошадей, уговорились с пастухами, нарядились в их платье и погнали стадо домой; пригнали и стали у ворот.
      У Ивана-царевича был на руке золотой перстень - Василиса Кирбитьевна ему подарила; а у Василисы Кирбитьевны была коза - молоком от той козы она и утром и вечером умывалась. Прибежала девушка с чашкою, подоила козу и несет молоко; а Булат-молодец взял у царевича перстень и бросил в чашку.
      - Э, голубчики, - говорит девушка, - вы озорничать стали!
      Приходит к Василисе Кирбитьевне и жалуется:
      - Ноныче пастухи над нами насмехаются, бросили в молоко перстень!
      Та отвечает:
      - Оставь молоко, я сама процежу.
      Стала цедить, увидала свой перстень и велела послать к себе пастухов.
      Пастухи пришли.
      - Здравствуйте, Василиса Кирбитьевна! - говорит Булат-молодец.
      - Здравствуй, Булат-молодец! Здравствуй, царевич! Как вас Бог сюда занес?
      - За тобой, Василиса Кирбитьевна, приехали; нигде Кощей от нас не скроется: хоть на дне моря - и то отыщем!
      Она их за стол усадила, всякими яствами накормила и сладко напоила.
      Говорит ей Булат-молодец:
      - Как приедет Кощей с охоты, расспроси, Василиса Кирбитьевна, где его смерть. А теперь не худо нам спрятаться.
      Только гости успели спрятаться, прилетает с охоты Кощей Бессмертный.
      - Фу-фу! - говорит. - Прежде русского духу слыхом было не слыхать, видом не видать, а нониче русский дух воочию является, в уста бросается. Отвечает ему Василиса Кирбитьевна:
      - Сам ты по Руси налетался, русского духу нахватался, так он тебе и здесь чудится!
      Кощей пообедал и лег отдыхать; пришла к нему Василиса Кирбитьевна, стала спрашивать:
      - Насилу дождалась тебя; уж не чаяла в живых увидать - думала, что тебя лютые звери съели!
      Кощей засмеялся:
      - Эх, ты! Волос долог, да ум короток; разве могут меня лютые звери съесть?