Повесть из Исэ (Исэ моногатари)

      XIV
      93
      В давние времена жили кавалер и дама. Как-то случилось, что он перестал быть с нею. После этого у той появился кавалер другой, но так как у них уже ребенок был, то хоть и не подробно, но все же изредка он посылал ей известия о себе.
      Дама эта умела писать картины, почему и кавалер однажды ей послал веер, чтоб разрисовала. Но ввиду того, что как раз в те дни у нее был тот, другой,- она день или два ему не отсылала обратно, почему первый кавалер в негодовании послал сказать ей: "Того, о чем просил я тебя, ты до сих пор не выполнила. Конечно, так оно и должно было случиться! Я знаю это... Но все же я не могу сдержать свое негодование и не упрекнуть тебя". И послал при этом ей стихотворение; время было осенью:
      "Осенней ночью забываешь
      день весенний...
      Видно, дымки, что весною,
      роса, что осенью встает,
      сильней гораздо!"
      Так сложил он, а дама в ответ:
      "Осеней тысячи
      можно ль сравнить
      с весной хоть одною?
      Однако и клен, и цветы
      осыпаются равно..."
      94
      В давние времена жил кавалер, служивший императрице Нидзё. Постоянно соприкасаясь с одной дамой, служившей там же, он полюбил ее. "Ах, как бы хоть через перегородку - с тобой встретиться и рассеять безотрадные думы, которых столько накопилось!" - сказал он ей, и дама, под величайшей тайной, через перегородку с ним повстречалась. Ведя беседу, кавалер
      "Моя любовь сильней,
      чем та, у Волопаса...
      "Реку небес" - преграду,
      что здесь нас разделяет,
      ты уничтожь теперь!" 134
      Понравилось ей стихотворение это, и с ним встретилась она.
      95
      В давние времена жил кавалер. Пока он так и этак с дамой говорил, шли месяцы и дни. Но так как не была она из дерева иль камня, то сердце тронуто, что ль, было ее,- но только в конце концов сжалилась она над ним. Время было - середина месяца июня. У дамы на теле один иль два нарыва появились, отчего она ему сказать послала: "Теперь уж ничего иного нет на сердце у меня. Но у меня образовались один иль два нарыва, и время очень жаркое... Когда слегка повеет осенний ветер,- непременно с тобой встречусь". Но когда настала осень, отец дамы, услыхав, что думает она к нему идти, бранить ее стал и выговоры делать. И вот ее брат старший внезапно появился за ней самой, и дама, подняв один из первых красных листьев клена, на нем стихи написала:
      "Осенью",- тебе
      сказала я, и все же
      ничего не вышло!
      Листвой дерев засыпанным
      ручьем все оказалось!" 135
      Написала она и, оставив, сказала: "Если оттуда пришлют как-нибудь,отдайте это",- и ушла. И затем в конце концов хорошо ли ей стало иль плохо, куда она девалась - неизвестно было. И тот кавалер произносить заклятия стал, за спиной в ладоши ударяя136. Дело страшное. "Заклятия на людей... подействуют ли, нет ли,- теперь посмотрим!" -так говорил он.
      96
      В давние времена жил великий канцлер Хорикава. В день, когда пир, по случаю его сорокалетия, справлялся в доме на линии девятой, кавалер в чине тюдзе бывший,
      "Рассыпьтесь и сокройте
      собою все, о, вишен
      цветы! Чтоб старость,
      грядущая сюда,
      с дороги сбилась.."
      97
      В давние времена жил один великий канцлер. Ему служивший кавалер в сентябре, ветку сливы изготовив и к ней фазана прикрепив137,- почтительно поднес:
      "Для тебя, государь,
      что опора моя,
      цветы, что я рву,
      года времен
      не различают совсем!"
      Так сложил он, и канцлеру чрезвычайно стихи понравились, так что он тому - служившему ему - пожаловал награду.
      98
      В давние времена, в день состязаний на ристалище правой гвардии, в стоящем напротив экипаже, из-под нижней занавески, слегка виднелось лицо дамы138, и кавалер, в чине тюдзё бывший, так сложил:
      "Не вижу" тебя - не скажу,
      и "вижу" сказать не могу...
      Придется бесплодно весь день
      в тоскливых мечтах провести мне
      с любовью к тебе..."
      А дама в ответ:
      "Знаешь, кто я, иль нет,
      зачем же тут бесплодно
      так различать?
      Любовь одна должна служить
      верным руководством!"
      Впоследствии он узнал, кто она.
      99
      В давние времена кавалер проходил как-то между дворцом Корёдэн и другим, и из покоя одной благородной дамы ему сказали: "Называешь ты "траву забвения" травою "тайны"?" - и с этими словами траву ту ему показали. Кавалер, траву взяв139:
      "Ты видишь, вероятно,
      что поле все покрыто
      забвения травой...
      Но эта тайна лишь одна
      и в будущее вера!"
      100
      В давние времена жил некий человек, Аривара Юкихира по имени, пост занимавший офицера левой дворцовой гвардии. О том прослышав, что в доме у него вино хорошее имелось, много придворных кавалеров к нему приходило, чтоб пить.
      В день этот он, хозяин, устроил пир в честь сатюбэна140, Фудзивара Ёситика по имени. Был человек со вкусом он, и цветы в вазы понаставил. Среди цветов тех были прекрасные глицинии. Цветущие их ветви в длину имели около трех футов и шести дюймов.
      Взяв их за тему, все стихи слагали.
      Когда уже слагать кончали, явился брат хозяина, услышав, что тот устроил пир, и, схвачен будучи, заставлен оказался и он стихи сложить Не знал, конечно, он искусства стихосложения, отчего этому и противился, но, насильно будучи заставлен, так сложил:
      "Как много укрылось
      Здесь под цветами
      в цвету...
      И блестящей, чем прежде,
      глициний цветы!"
      "Почему ты так сложил?" - его спросили, и он ответил: "Блеск и слава первою канцлера теперь в полном расцвете, и я сложил стихи, в виду имея то, что род "глициний" теперь особенно цветет". И все перестали его бранить141.
      101
      В давние времена жил кавалер. Стихов не слагал он, но все же свет знал хорошо142.
      И вот он даме благородной, что, став монахиней, от мира отвратилась и уж не в столице, но в далеком средь гор селении жила,- даме, бывшей одного с ним рода, стихи сложив, послал:
      "Отвратясь от мира,
      на облаке все же
      ты не паришь... 143
      Но горести мира
      так далеки от тебя!"
      102
      В давние времена жил кавалер, служивший микадо Фукакуса. Был очень верен он и честен и сердца ветреного не имел. Но вот - по ошибке ли сердечной - только сблизился он с дамой, бывшей прислужницей у принца. И раз поутру сказал он ей:
      "Сон, проведенный
      этой ночью с тобою,
      так безутешен!
      А теперь все сильней
      безутешность растет..." 144
      Так сложив, ей послал. Вот противная песня!
      103
      В давние времена жила дама, без особенной причины монахинею ставшая. Внешности своей придала она вид надлежащий, но к вещам интерес все ж был у нее, и на праздник Камо она вышла посмотреть. И тут кавалер, стихи сложив, послал ей:
      "Вот вижу я того,
      кто, как рыбак,
      на море..
      и мнится: угостит
      меня морской травой" 145.
      104
      В давние времена кавалер послал сказать: "Если ты так, то мне остается лишь умереть!" - на что дама:
      "Если капли росы
      исчезнуть хотят, пусть исчезнут!
      Не исчезнут они,- всё ж не будет
      того, кто б на нить их,
      как жемчуг, нанизывать стал..."
      Так сказала она, и у того, хоть и роптал на нее, все ж сильнее стала любовь.
      105
      В давние времена кавалер, посетив то место, где прогуливались принцы, на берегу реки Тацутагава
      "Потрясающе-стремительных
      богов в век - и тогда
      не слыхать, чтоб волны
      - река Тацутагава
      окрашивались в пурпур!" 146
      XV
      106
      В давние времена у одного не особенно благородного человека была в услужении женщина одна. В нее влюбился бывший в должности секретаря Фудзивара Тосиюки. Эта женщина по лицу и по всей наружности своей была красива, но молода еще была и в переписке неопытна, она не знала даже, что говорить, тем более стихотворений слагать не умела. Поэтому ее хозяин писал ей сам черновики и давал ей переписывать,- и тот, в приятном будучи заблуждении, восхищался ими. Раз тот кавалер сложил так:
      "Тоскливо мечтаю,
      и в мечтаниях этих
      "слез" все полнеет "река".
      Один лишь рукав увлажняю,
      свиданья же нет!"
      В ответ на это, по обычаю, вместо дамы хозяин:
      "Ну, и мелко же, если
      только рукав увлажняешь!
      Вот, если услышу: тебя самого
      понесло уж теченьем
      поверю..."
      Так сказал он, и кавалер, восхитившись этим, как бы ее, стихотворением, уложил его в шкатулочку для писем и всем носил показывать.
      Он же, после того как с нею уже повстречался, послал такое ей письмо: "Собрался было я к тебе уж идти, как начался дождь, и с горестью взираю на эту помеху. Если б счастлив удел мой был, дождь не должен был бы идти!" Так он сказал, и, по обычаю, хозяин вместо дамы послал в ответ ему стихи такие:
      "Любишь сильно
      иль нет,
      спросить об этом трудно...
      Но жизнь, что знает хорошо
      все обо мне, льет еще пуще..."
      Так сказал он, и тот, не успев даже взять дождевой плащ и шляпу, насквозь промокнув, второпях к ней прибежал.
      107
      В давние времена дама, ропща па сердце кавалера,
      "Подымется ветер - всегда
      вздымаются волны, утес же
      всегда поверх их.
      Рукаву ж моему - ни минуты,
      чтоб высохнуть, нет..." 147
      Сказала... а кавалер, прослышав о том, что постоянно твердит она так,
      "В том поле, где так много
      лягушек каждый вечер
      плачет,
      вода все прибывает,
      хоть и нет дождя" 148.
      108
      В давние времена кавалер своему другу, который потерял любимого человека, послал сказать:
      "И вот быстротечней,
      чем даже цветы,
      она оказалась...
      А кого из них - первым
      нужно любить, думал ты?" 149
      109
      В давние времена жила дама, с которой кавалер в сношениях тайных находился. И вот от нее пришли слова: "Сегодня в ночь ты снился мне во сне", - на что кавалер:
      "То дух мой был,
      что отделился
      от любви избытка...
      Увидишь поздней ночью
      еще - завяжи!" 150
      110
      В давние времена кавалер, как будто выражая свое соболезнование даме благородной, у которой умерла служанка, так сказал:
      "В старину, быть может,
      это и бывало,- я ж сегодня
      узнал только: можно
      любить того, ни разу
      кого увидеть не пришлось".
      111
      В давние времена кавалер даме жестокой:
      "Люблю тебя - не стану
      вновь я говорить...
      сама узнаешь, видя,
      как твой исподний шнур
      развязываться станет!" 151
      А та в ответ:
      "Такого знака, чтобы
      исподняя шнуровка
      распускалась,- нет.
      Уж лучше бы не прибегал
      к таким намекам вовсе!" 152
      112
      В давние времена кавалер даме, с ним бывшей в нежном союзе и теперь изменившейся, молвил:
      "Дым, что разводит,
      соль в Сума добывая, рыбак
      под ветра напором
      склонился туда,
      куда вовсе не думал!"
      113
      В давние времена кавалер, одиноким оставшись,
      "Чтоб забыть в этой жизни,
      такой скоротечной,
      столь же короткой
      душой обладать
      тогда нужно!"
      114
      В давние времена, когда микадо Нинна приезд свой совершил в Сэрикава, еще не бывший слишком старым кавалер, хоть и знал, что ныне это не к лицу ему, но, так как раньше при этом был он, прислуживал микадо, как сокольничий153.
      На поле своей охотничьей одежды, где фигура цапли изображена была, он надписал:
      "Утеха старца то...
      не осуждайте люди!
      Охотничья одежда...
      "Сегодня только!"
      поет ведь цапля та..." 154
      Вид у государя был недовольный. Кавалер лишь о своем возрасте думал, а люди уже немолодые привяли, что ли, на свой счет155.
      115
      В давние времена в провинции Митиноку жили кавалер и дама. "В столицу отправляюсь",- сказал ей он. И эта дама, в печали сильной, хоть проводить его желала156 и в местности, что зовут Миякодзима в Окинои, вином его угощая, сложила:
      "Печальней, чем сжечь
      в сильном пламени тело
      свое, здесь расстаться
      с тобой у самой
      Миякодзима!"
      Сказала она, и он, восхищенный, остался157
      116
      В давние времена кавалер в скитаниях как то дошел до провинции Митиноку. Оттуда в столицу, к той даме, которую любил, послал так сказать:
      "Деревья на побережье
      тех островков, что средь волн,
      виднеются там...
      Давно уж они предо мною,
      за время разлуки с тобою!"
      Сказать ей послал он, что во всем у него хорошо стало158.
      XVI
      117
      В давние времена микадо свой выезд совершить изволил в Сумиёси:
      "Даже я - и то долго
      вижу тебя на берегах Сумиёси,
      принцесса сосна! 159
      А сколько веков уж всего
      прошло за то время..." 160
      И божество само появиться соизволило:
      "Не знаешь ты разве, что мы
      в близкой дружбе с тобой?
      Что с веков отдаленных - давно
      уж как стал я
      твой род охранять?" 161
      XVII
      118
      В давние времена кавалер, долго вестей о себе не давая, даме сказал: "Забвенья на сердце нет у меня. К тебе я приду", - на что дама:
      "Так много стало ныне
      дерев, вокруг которых вьешься
      ты, о жемчуг-плющ!" 162
      Слова "тебя не брошу"
      не радостны уж мне..."
      119
      В давние времена дама, глядя на предметы, оставленные, как память, кавалером, что ветрен был,
      Память твоя ныне 163
      врагом мне стала!
      Не будь ее,- имела б
      минуту я, когда
      тебя забыть могла бы..."
      120
      В давние времена кавалер полагал сначала, что дама еще опыт мирской не прошла, но, потом прослышав, что она в сношениях тайных с другим,- через некоторое время
      "Если б поскорее
      настал тот праздник в Оми,
      праздник в Цукума!
      Посмотрел бы, сколько,
      жестокая, котлов с тобой" 164.
      121
      В давние времена кавалер, видя, как уходит из Умэцубо, под дождем промокая, некий человек,
      "Ах, если б шляпа та,
      где соловей цветов узоры
      выткал, у меня была!
      Надеть домой тому я дал бы,
      кто, видно, мокнет под дождем..."
      А тот в ответ:
      "Шляпы тех, где выткал
      цветов узоры соловей,
      я не хочу. Вот лучше
      люби меня, и на огне
      любви твоей просохну!" 165
      122
      В давние времена кавалер той даме, что верность нарушила,
      "Ладонью зачерпнув, жемчужные
      струи пью, что в Идэ
      в Ямасиро текут...
      Без веры всякой ныне
      союз с тобой наш стал!" 166
      Сказал так, а она и ответа не дала.
      123
      В давние времена жил кавалер. Надоела, что ли, ему та дама, что в местности, "Густой травой" называемой, жила, но только он сложил:
      "Если уйду я
      из дома, где прожил
      много годов,
      еще более "густой
      травы" - он полем станет!"
      А дама в ответ:
      "Если полем станет,
      буду перепелкой
      плакать в поле я...
      Неужли на охоту
      ты даже не придешь?"
      Так сказала она, и он, в восхищении, об уходе и думать перестал.
      124
      В давние времена кавалер, по-видимому, о чем-то думая, сложил:
      "Так и оставлю,
      никому не сказав,
      свои думы!
      Ведь нет никого,
      кто был бы со мною..."
      125
      В давние времена кавалер, страдая и в сердце своем полагая, что смерть ему приходит,
      "Издавна слышал
      я о дороге, которой
      мы напоследок пойдем...
      Но что это будет
      вчера иль сегодня,- не думал..." 167
      ПРИМЕЧАНИЯ
      1 Т. е. когда он достиг совершеннолетия: в те времена мальчик, которому исполнилось двенадцать лет, уже считался взрослым, в ознаменование чего над ним совершался особый обряд, так сказать, "конфирмации", заключавшийся в особом ритуальном обрезании волос, носимых до сего времени длинными, в изготовлении из них прически, на которую и надевался первый мужской головной убор - убор взрослого мужчины.
      2 Приведенное стихотворение настолько сложно по своему содержанию, что требует обстоятельных объяснений, тем более, что даже японская толковательная литература далеко не единодушна в раскрытии истинного его смысла, особенно в отношении отдельных слов. Прежде всего необходимо иметь в виду, что в ту эпоху, когда текстильная техника носила еще вполне кустарный характер, окраска тканей и наведение узоров на них производились ручным способом и довольно примитивным: на гладкий камень накладывались различные травы и цветы, поверх их расстилался холст, который имели в виду окрасить, а затем по нем проводили гладким камешком, так сказать, натирая его. Сок находящихся под холстом растений впитывался при этом материей, и на ней выступали и окраска, и узоры. Так и была изготовлена та ткань, из которой была сшита одежда кавалера. При этом эта ткань носила специальное название: "ткань Синобу", что может означать как и то, что узоры и окраска ее были наведены посредством особой травы, именуемой Синобу, так и то, что такие именно ткани выделывались в местности Синобу, поставлявшей их в виде дани императорскому двору. Особенностью же этих тканей было то, что они отличались чрезвычайно путаным узором, прихотливыми переливами оттенков - в целом лиловатого цвета. Это последнее обстоятельство дает возможность автору поставить в связь два образа стихотворения - свою одежду лиловатого цвета и упоминаемые фиалки. В результате получается следующий смысл: "О ты, моя одежда,- лиловая с узорами; свой цвет ты несомненно получила вот от этих фиалок, растущих на равнине Касуга. И хотя узор твой и от них идет, но в своей спутанности и смятенности он таков же, как и у ткани Синобу". Это первый смысл, переданный и в переводе. Но необходимо помнить, что образ "молодых фиалок" с равнины Касуга есть не что иное, как иносказательное обозначение "двух молодых девушек, живущих в Касуга", в то время как слово "Синобу" означает и понятие "любовного томления", томительной страсти. Отсюда новый смысл стихотворения: "Мое платье не знает пределов смятенности своих узоров и цветов,- хоть и окрашено оно фиалками с равнины Касуга, а может быть даже именно поэтому. Так и сердце мое не знает пределов любовному томлению, вызванному все теми же фиалками с равнины Касуга, т. е. вами, молодые девушки".
      3 Превосходила сердцем - в смысле: была очень искусна в делах любви, с утонченными чувствами и умением усложнять и углублять любовные переживания в хэйанском духе.
      4 Т. е., по всей вероятности, почувствовал, что она не верна ему, от чего и впал в унылые размышления.
      5 Весенний дождь - унылый и долгий; так же тянутся и так же нерадостны и мысли кавалера о любви к нему дамы.
      6 Для понимания этого эпизода необходимо иметь в виду два обстоятельства: связь между образом "пучок морской травы" и образом стихотворения основана на игре слов: "морская трава" и "подстилка" звучат по-японски одинаково; во-вторых, упоминание о рукавах, как о таких подстилках, объясняется обычаем тех времен: в часы любовного ложа, сняв одежды, подстилать их под себя.
      7 Т. е. отправился в путешествие по восточным провинциям острова Хонсю (главный остров Японского архипелага).
      8 Название двух провинций в центральной части Хонсю.
      9 Этот подвижник, надо думать, был жителем столицы и принадлежал раньше к тому же кругу, что и герои "Исэ". В те времена бывали случаи удаления в отшельничество с целью предаваться духовному и магическому деянию.
      10 "Птица столицы" - миякодори,- так именовали на Востоке этих птиц.
      11 Фудзивара - знатнейшая фамилия той эпохи, представляющая древнейшую родовую аристократию страны.
      12 Согласно обычному толкованию этого эпизода, кавалер этот успел в провинции Мусаси обзавестись новой любовью, но, не придавая ей значения, продолжал хранить память об оставшейся в Киото возлюбленной. Своими словами он хочет сказать: "Сознаться в измене тебе - мне стыдно; ничего тебе не говорить - как-то неприятно: ведь мы привыкли все говорить друг другу".
      13 На конверте следовало бы обозначить, от кого посылается письмо и откуда; он же ставит вместо всего этого слова "стремена Мусаси", имея в виду при этом двойную цель: указать на свое местопребывание - провинцию Мусаси, называя тот предмет, изделием которого эта провинция славилась и который она будто бы поставляла в виде дани императорскому двору; с другой же стороны, намекнуть на то, что, несмотря на свою измену, он продолжает в сущности быть ей преданным и верным и что она может в этом отношении так же спокойно полагаться на него, как спокойно доверяет себя всадник искусно изготовленным стременам Мусаси.
      14 Слова "Мусаси стремена" здесь никакого особенного значения для смысла стихотворения не имеют. Кавалер лишь вновь повторяет тот образ, на котором были основаны и его приписка на конверте, и стихи дамы.
      15 Русскому читателю был бы несомненно более понятен образ "парой голубков", но, к сожалению, "голубками" не исчерпываются возможности сравнения двух любовников: японцам для этой цели служит образ двух червячков - самца и самки, обитающих в одном и том же шелковичном коконе. Два нежных тельца среди шелковистой оболочки, прильнувших друг к другу,образ, пожалуй, не без основания взятый для подобного сравнения.
      16 Вряд ли можно принимать всерьез это замечание автора: стихи уже не так плохи с японской точки зрения, хоть и принадлежат они деревенской красотке; к тому же и последующее ее стихотворение - так напоминающее по мотиву и характеру провансальскую "alba" - несомненно очень красиво и уместно.
      17 Наоборот, стихотворение героя этого приключения значительно уступает стихам дамы. Смысл его определенно иронический: "Так же, как невозможно превращение той сосны в человека, немыслимо, чтобы и я хоть на мгновение помыслил о тягости разлуки с тобой и почувствовал желание взять тебя с собой".
      18 Автор, по всему видно, пристрастен к герою. Не может быть, чтоб дама - автор двух искусных стихотворений - не поняла смысла чужих стихов. Замечание это - все то же стремление выставить даму в смешном виде.
      19 "Сердца тайны ее" - т. е. дамы, выступающей в стихотворении в образе "Горы Любовных мечтаний".
      20 Японские критики неизменно сопоставляют этот эпизод с предыдущим, указывая, что автор искусно хочет показать два типа женщины: обе, по-видимому, равные по положению, обе живут в глухой провинции, но одна героиня предыдущего рассказа - будто бы чрезвычайно недалека, другая же образец ума и чуткости. Она будто бы прекрасно сознавала, что отвечать столичному кавалеру бесцельно: еще, пожалуй, дождешься от него в конце концов стихотворения вроде: "если б сосна в Анэва" или в этом роде,- и предпочла молчать.
      21 Согласно обычаю того времени, муж в подобных случаях обязан был одарить уходящую жену всем необходимым для ее будущей жизни в монастыре.
      22 Т. е. к выражению своей радости и благодарности добавил следующее стихотворение.
      23 Крылатая небесная одежда - образ отчасти мифологии, отчасти поэзии. Арицунэ так говорит об одеждах, присланных ему другом, ввиду того, что эти одежды были сделаны лично для последнего. "Преподнесли" - говорится о мастерах, преподнесших ему одежды по заказу друга.
      24 Кавалер хочет этими стихами отвести от себя упрек в "ненадежности", сделанный ему только что другом, и перенести его на этого последнего: "Сегодня ты еще меня встречаешь с дружеской любовью, но завтра: как эти вишни завтра, вероятно, осыплются, так же, может быть,- кто знает - завтра изменилось бы и твое отношение ко мне.. Были бы кое какие следы, остатки прежних чувств и отношений, но разве можно принять их за настоящую дружбу?"
      25 Кавалер намекает на одежды разного цвета, надевавшиеся в те времена женщинами одна поверх другой. Их цвета можно усмотреть из открытых, широких рукавов, у отверстия которых все эти одежды располагаются различной длины каймами. "Алость и блеск" в первом стихотворении означают любовную страсть, пылкостью которой, как то известно даме, славился кавалер, "белый снег" там же - его холодность в данном случае, т. е. по отношению к ней. Во втором стихотворении кавалер, делая вид, что он ничего не понял, парирует вызов дамы изящными, но ничего не говорящими образами.
      26 Последнее замечание разъясняет смысл намеков, содержащихся в стихотворениях. Облака, согласно поэтическому представлению, пребывают на вершинах гор, являющихся их, так сказать, убежищем и опорой, и, только лишенные этой опоры, они мчатся по небу. Так и он лишь потому скитается и не возвращается к ней, что она уж не может быть для него верным оплотом любви: у нее есть уже другие друзья сердца.
      27 Дама в своем стихотворении дает совершенно противоположное толкование символу, посланному ей с дороги кавалером, и его словам о нем: тот хотел сказать, что страсть его всегда алеет ярким цветом, как этот клен, несмотря на все неблагоприятные обстоятельства - весеннее время, неурочное для покраснения листвы дерев,- т. е. несмотря на необходимость разлуки, она же берет образ той же ветки уже в связи с осенью: красный клен - символ осени, угасающей любви.
      28 Свобода взаимного общения, допускаемая в детском возрасте, с переходом на положение совершеннолетних уже подвергается значительным ограничениям. И ему, и ей уже было неудобно встречаться так, как они это делали, когда были товарищами по детским играм.
      29 Т. е. родители перестали сопротивляться их союзу, и они стали мужем и женой.
      30 Комментаторская традиция уверяет, что кавалер, принужденный теперь заботиться о средствах к существованию, завел нечто вроде торгового дела, для чего и стал ездить в указанное место и там подолгу оставаться.
      31 Т. е. в прическе, достойной только служанок. Дамы того времени носили волосы распущенными по плечам с пробором посредине.
      32 Гора по направлению из Коти в Киото, местожительство кавалера.
      33 Услужливый японский комментатор, преисполненный, по-видимому, наилучших намерений, указывает, что по обычаю и законам того времени женщина, муж которой в течение именно трех лет не подавал о себе вестей, имела право выйти вторично замуж; это находилось в связи с невозможностью в те времена для женщин самостоятельного существования.
      34 Смысл этого стихотворения обычно толкуют так: "Луков всяких видов, сортов очень много; каждый из них имеет свои достоинства. Так и мужчины: их тоже может быть несколько. Жила со мною, теперь живи с другим. Все в порядке вещей,- желаю тебе счастья". Таков наружный смысл стихов; внутренний же заключает в себе упрек за непостоянство и вероломство, и упоминание о луках имеет другое значение: "Знай, как луков много, так много бывает и причин; и если я тебе не писал и к тебе не возвращался, значит не мог я, были на то причины".
      35 Как края лука, при натягивании его, сходятся друг с другом, так и мы сойдемся вновь или нет, но только... и т. д.
      36 Стихотворение, построенное на непереводимой игре слов: слово мирумэ - "морская трава" из тех пород, которые употребляются в пищу и которые поэтому собираются рыбаками,- в то же время может означать "свидание"; и тогда слова далее означают: "Разве тебе не известно, что добиться свидания со мной, чего ты так желаешь, тебе не удастся? Чего ж ты понапрасну стараешься?"
      37 "В рукаве волненье", "рукав увлажнен" - обычные образы слез, отираемых рукавом. "Корабль китайский" - судно китайского типа, т. е. большое и приспособленное для больших плаваний в противоположность примитивным в то время судам японской конструкции. Стихотворением своим кавалер хочет сказать, как тронут он был сочувствием друга к его горю и какие слезы - отчасти благодарности, отчасти скорби - при воспоминании о своей неудаче он пролил.
      38 Кавалер говорит здесь о водоеме по сходству умывальной лоханки с теми водоемами, которые устраивались средь межей на полях.
      39 Стихотворение, основанное на игре слов: катами - "трудность" может означать также и "решето". Вода в этом последнем, разумеется, держаться не может. Кавалер хочет сказать, что, когда он с нею заключал любовный союз, они ведь условились, что их любовь будет неизменной и всегда при них... а тут она вдруг ушла вся, как вода в решете.
      40 Место без комментариев непонятное. Считают, что дама, по-видимому, покинутая кавалером, хотела своими словами сказать: "Хорошо, хорошо! Ты бросил меня,- но я мстить тебе не буду; я буду лишь ждать, как ты неминуемо попадешь в беду с твоим вероломством и погибнешь, как погибает листва у растений от инея и мороза".
      41 Конец этой фразы подразумевается: "Но только ответа стихотворного ему, как то следовало бы, не послала".
      42 Смысл стихотворения заключается в том, что он хочет сказать ей образом "бесконечной лианы", как бесконечна его любовь к ней и как ему - в противоположность ей - и в голову не приходит мысль о разлуке, о разрыве.
      43 Намек на буддийское верование о продолжении жизни после физической смерти.
      44 Надо полагать, что героиня этого эпизода была чем-то вроде служанки в доме юноши; отсюда и предыдущее замечание: влюбился в женщину, дурного ничего собой не представляющую, т. е. ничего особого в ней не было, но и дурного - как можно было бы ожидать у женщин "низших сословий" - также не замечалось.
      45 Т. е. слугам, которые отводили ее на новое местожительство и теперь возвращались обратно.
      46 Специальное указание на время сделано с той целью, чтобы оттенить заботливость дамы: наступал новый год - один из главнейших праздников в Японии, и ей хотелось облачиться с мужем в этот день во все чистое.
      47 Такое отчаяние, надо полагать, вызывалось отсутствием смены одежды: сколько-нибудь хорошее платье у нее было одно.
      48 Т. е. то, что в сущности той не годилось; но он, не вдаваясь в это, схватил, что попало под руку, желая скорей ее утешить. Одежда эта была, надо думать, лиловатого цвета, отчего зависит образ фиалки в последующем стихотворении.