Особое задание (сборник)

      Первые удары басмачей приняли на себя, конечно, пограничники, подразделения войск ГПУ. Большую помощь им оказали добровольческие отряды дехкан, расформированные в конце 1926 года и вновь созданные в начале 1931 года, незадолго перед вторжением врага. Вскоре в районы боевых действий прибыли крупные воинские силы: 79-й, 80-й и 81-й полки Туркестанской кавалерийской бригады (комбриг Т. Т. Шапкин), два полка 3-й Туркестанской дивизии из легендарного 13-го стрелкового корпуса (он участвовал в разгроме авантюр Энвер-паши и Селим-паши). Из братского Узбекистана прибыла кавбригада под командованием Миршарапова. Наконец, в самом Таджикистане к этому времени был создан национальный полк (командир В. Г. Позняк). Из РСФСР прилетел отряд из 25 самолетов. Они сыграли важную роль в разведке и уничтожении живой силы противника. Не виданные ранее "железные птицы" наводили ужас на суеверных басмачей.
      В то же время партийные и советские органы, комсомол, профсоюзы развернули по всей республике разъяснительную и организаторскую работу по мобилизации сил на отпор врагу. Особое внимание уделялось разоблачению фальшивых лозунгов контрреволюции и реакции, разъяснению ленинской политики строительства социализма в Средней Азии.
      На органы ГПУ возлагалась борьба против подпольных групп, деятельность которых активизировалась с приходом банд Ибрагим-бека, выявление вражеских лазутчиков, диверсантов, провокаторов. Чекисты обеспечивали защиту активистов Советской власти от покушений со стороны агентуры противника, старались разложить банды изнутри, делали упор на убеждение не только рядовых басмачей, но и мелких главарей в необходимости добровольно сдаться властям. Отпечатали специальные листовки для распространения среди тех, кто так или иначе поддерживал басмачество.
      Последняя из упомянутых мер была особенно трудной и опасной: чекистам приходилось горными тропами пробираться в расположение банд, рискуя жизнью в окружении врага, озлобленного неудачами, готового на дикую месть. И все-таки сотни разведчиков с честью выполняли это ответственное задание.
      Далее, чекисты помогали создать сеть наблюдателей в кишлаках, на дорогах, перевалах и переправах - в местах, где было особенно сильно влияние басмачества. Это прежде всего Кулябский округ, Янги-Базар (теперь Орджоникидзеабадский район), Л окай (ныне Гиссарский район).
      В Локай-Таджикский район меня направили в качестве уполномоченного ГПУ республики. По опыту многих лет знали: здесь, в бывшей вотчине эмирских беков, на родине Ибрагим-бека, позиции басмачества и лично главного курбаши сильнее, чем в любом другом месте.
      По прибытии в кишлаки мы прежде всего выясняли настроения жителей, их отношение к авантюре Ибрагимбека. На общие собрания приглашали аксакалов самых старых и уважаемых в округе людей. Мнение "белобородых" много значило для односельчан. Обычно мы начинали с того, что разоблачали ложь басмачей, будто вслед за ними идут англо-афганские и даже индийские войска, Наоборот, доказывали мы, многие курбаши бежали со своими бандами от преследования властей и армии Афганистана. Приводили конкретные факты. Убедившись, что наши слушатели правильно поняли политическую обстановку, вносили на рассмотрение аксакалов и всего собрания предложение: не допускать ухода к басмачам ни одного жителя кишлака; больше того, способствовать возвращению домой всех своих родственников из банд. Чтобы соединиться с семьей, надо сдать оружие и вернуться к мирному труду.
      Чаще всего нам удавалось убедить местных жителей.
      Они твердо обещали прекратить снабжение банд, а нашим отрядам оказывать помощь, включая информацию о пребывании и передвижении басмачей. Малейшие передвижения банд фиксировались активистами отрядов добровольцев. Информацию быстро передавали в опергруппы ГПУ.
      Обладая точными сведениями о передвижении банд и опираясь на поддержку крестьян, объединенные отряды чекистов и добровольцев Таджикистана и Узбекистана, части Красной Армии в ожесточенных схватках разбили главные силы басмачей. Под влиянием поражения.и советской пропаганды 800 бандитов сдались в плен.
      Ибрагим-бек, не имея поддержки в народе, переправился с остатками банды через реку Каферниган и ушел в горы Бабатага. Это было его излюбленное место. Он частенько тут скрывался. Здесь к нему присоединились басмачи курбашей Исахана и Ташмана. Получив подкрепление, главарь надеялся возобновить борьбу. Но во время перехода через перевал Сангардак на его банду обрушился внезапный удар: самолет обстрелял басмачей. Было уничтожено около сотни головорезов. После этого банда пыталась уйти на равнину Шахрисябз, пробраться к пограничной заставе Келиф и бежать за кордон. На этот раз путь ей преградили сами крестьяне. Они стеной встали на дорогах, ведущих к границе. Бандиты вынуждены были повернуть обратно.
      Басмачи направились в горный кишлак Айбулак. Здесь у них было много пособников. Знатные люди кишлака раньше радушно встречали их. Однако теперь к ним никто не вышел. Бандиты решили немного отдохнуть, утолить жажду. Расположились у арыков. В этот момент на них и напал кавалерийский дивизион 79-го полка, возглавляемый смелым и отважным командиром Бенько. Банда была разбита. Захвачено И курбашей, в том числе Исахан, Алимардандатхо, известный духовник ишан Сулейман - религиозный представитель эмира бухарского.
      И все-таки победа в Айбулаке была неполной. Среди пленных не оказалось самого Ибрагим-бека. Выяснилось, что во время боя он держался в стороне, а потом с двумя басмачами скрылся в ущелье и исчез. Мы опасались, что он ускользнет за границу, обратится за поддержкой к англичанам и нам снова придется иметь дело с его налетами на советскую территорию.
      Исчезновение Ибрагим-бека не без оснований встревожило руководителей партии и правительства Таджикистана. Никак нельзя было упустить за кордон кровавого бандита.
      Перед ГПУ республики была поставлена задача - срочно разыскать Ибрагим-бека, не позволить ему перейти границу. Вот эту-то миссию и возложили на меня, назначив начальником специальной оперативной группы. В помощь мне дали дивизион войск ГПУ, которым командовал Александр Васильев, и пять добровольческих отрядов.
      С чего начать работу, как нужно действовать - об этом меня подробно инструктировал председатель ГПУ Таджикистана Дорофеев.
      Прежде всего, были посланы гонцы во все добровольческие отряды Локай-Таджикского района с предложением срочно выступить в указанные пункты. Не прошло и суток, как добровольческие отряды Мукума Султанова, Кувандыка Ташева, Юлдаша Сахибназарова, Абдулазиза и Кавандыка Алашева заняли переправы на левом берегу реки Каферниган и начали вести усиленную разведку на ее правом берегу, где предположительно и находился главный басмач. Одновременно на правый берег был выслан конный взвод 79-го полка войск ГПУ. Все переправы взяли под строгий контроль. Соседние кишлаки, дороги, тропы, разные укромные места - все под наблюдением.
      По нашему замыслу Ибрагим-бек должен попасть в приготовленную для него ловушку.
      Наша оперативная группа 21 июня 1931 года выехала в район Исанбая, где предполагалось появление Ибрагимбека. Со мной были командир дивизиона Васильев, сотрудники ГПУ Енишевский и Куфельд, а также наш опытный разведчик Мулла Закир Касиров, хорошо знавший Ибрагим-бека.
      В Исанбае, куда мы прибыли поздно ночью, нас ожидал командир добротряда Мукум Султанов. Приближалось утро, а еще никто из отрядных разведчиков не вернулся с задания.
      - Может быть, бек уже переправился через Каферниган? - спросил я командира.
      - Нет, - твердо ответил он. - Мои люди вчера весь день и эту ночь следят за обоими берегами и никого не заметили. - Затем добавил: - Бек вряд ли в такое время без посторонней помощи переправится через реку. Слышишь, как она шумит?
      Действительно, всякая попытка перейти бурный Каферниган, тем более вброд, была бы равносильна самоубийству. В разгар лета сильное таяние высокогорных снегов резко повысило уровень воды. Бешеный поток срывал паромы и причалы. Казалось, не только цепь дозорных, но и сама река встала на стражу, чтобы преградить путь врагу...
      Вместе с нами бодрствовал и председатель колхоза Мухамедраджаб Ярмухамедов. Ему было поручено собрать к утру своих односельчан для участия в розыске басмачей.
      Он заверил: с первыми лучами солнца колхозники выйдут на хлопковое поле и во время работы будут наблюдать за обоими берегами.
      23 июня 1931 года - самый напряженный день. В 10 часов утра в Исанбай прискакали на лошадях колхозники Юлдаш Иганбердиев и Карим Алимарданов из Ходжи Буль-булана. Они сообщили, что басмачи, в том числе Ибрагим-бек, прячутся в камышах на правом берегу Кафернигана, примерно в десяти километрах отсюда.
      Необходимо было проверить правильность этой информации. Мы сразу начали уточнять.
      - Откуда вам известно, что там именно Ибрагим-бек?
      - На правом берегу реки, - пояснили колхозники, - стояли трое мужчин и во весь голос кричали жителям кишлака Ходжи Буль-булана, чтобы их немедленно переправили через Каферниган. Свои требования они сопровождали угрозами, размахивали оружием. Работая в поле на окучивании хлопка, мы сами видели и слышали это. Наш председатель колхоза поручил бригадиру Гуль Ходжаназарову вместе с одним колхозником переправиться туда и точно узнать, кто они такие. Бригадир вернулся обратно (колхозник оставлен заложником) и сказал нам, что сам лично видел и узнал Ибрагим-бека, а вот его двух сообщников распознать не мог. Басмачи потребовали также подготовить им трех оседланных коней и принести лепешек, так как они очень голодны, трое суток ничего-не ели, их все время преследовали войсковые подразделения.
      Поблагодарив за помощь, мы попросили Алимарданова и Иганбердиева прямо отсюда направиться к басмачам, чтобы оказать им содействие в переправе на левый берег Кафернигана в условленном месте. Они так и сделали.
      Тем временем группа Мукума Султанова двинулась к месту переправы. Добровольцы были одеты так, что внешне ничем не отличались от местных жителей, поэтому никакого подозрения не вызывали. Приблизившись к кишлаку Актургака, командир отряда оставил здесь в засаде 16 добровольцев, готовых в любую минуту поддержать его, а сам с тремя бойцами поехал дальше. Достигнув указанного рубежа, Султанов и его помощники укрылись в канавах и арыках, недалеко от берега реки, и стали внимательно следить за басмачами.
      Командир кавалерийского дивизиона Васильев оставил часть красноармейцев в Исанбае, а с остальными бойцами начал скрытно выдвигаться к кишлаку Ходжи Буль-булан.
      Вместе с ними шли и мы, оперативные работники ГПУ.
      Наконец все красноармейцы и добровольцы заняли свои места и приготовились к действиям. На левом берегу Кафернигана образовалась сплошная цепочка, через которую невозможно было пройти. Это гарантировало нам успех операции.
      Вместе с добровольцами я остановился недалеко от переправы и в бинокль непрерывно наблюдал за рекой.
      Вдруг замечаю, как два переправочных гуфсара с людьми оттолкнулись от правого берега. Смотрю на часы - 12.30.
      Плывут прямо на Султанова. Отчетливо вижу, что это басмачи, и с волнением жду, что будет дальше.
      Как только Ибрагим-бек вышел на берег, из укрытия внезапно выскочили Мукум Султанов, Карахан Сардаров, Абдурахман Алимарданов и Хальяр Исаев. Басмачи сразу же были задержаны. В этот момент они не могли оказать сопротивления, так как их одежда и оружие были привязаны к гуфсарам. Добровольцы захватили оружие бандитов: винтовку, маузер, револьвер, браунинг и десятки патронов.
      Теперь главарь басмачей был в наших руках. Султанов уже шел навстречу мне, конвоируя задержанных. Когда мы встретились, он доложил о выполнении поставленной задачи и передал мне Ибрагим-бека и его оруженосцев.
      Вот он, Ибрагим-бек, одно имя которого наводило страх и ужас. Ему около сорока пяти лет. Теперь мало что напоминало в нем бывшего главнокомандующего "армией" ислама и ставленника свергнутого эмира бухарского.
      На загорелом дочерна угрюмом лице выделялся крупный нос с горбинкой и нечесаная борода. Правая рука перевязана поясным платком через плечо. Полосатый халат местами изодран в клочья. Чалма из синего шелка индийской работы повязана кое-как. На черном камзоле из бархата, под халатом, спереди и сзади, нашиты "туморы" - амулеты треугольной формы в серебряной оправе, с изречениями из Корана. Эти 12 талисманов, поднесенные в разное время самыми влиятельными духовными лицами, ишанами, должны были отвести от бека всякую опасность.
      Некоторое время мы молча разглядывали друг друга.
      Бек первый заговорил по-узбекски:
      - Ты - Абдулло-нугай (то есть татарин). Мой близкий человек Рахмон-датхо сообщил мне, как в тысяча девятьсот двадцать четвертом году ты преследовал его в горах Бабатага, а он дал тебе сильный бой на возвышенности Кара-газа. Тогда же ты захватил моего духовного отца ишана Исахана.
      Я кивнул в знак согласия - действительно, все это было.
      Затем он продолжал:
      - ч В том же году Рахмон-датхо по моему приказанию папал на кишлак Янги-базар, чтобы живьем схватить тебя, по, по воле аллаха, помешал отряд кзыл-аскеров...
      Вместе с Ибрагим-беком были пойманы его особо доверенные басмачи Мулла Ахмед-би и Сахиб из Байсуна.
      Сахиба я знал и раньше. Он вторично попал в наши руки.
      Впервые мы захватили его в плен в 1924 году вместе с курбаши ишаном Исаханом после тяжелого боя в горах Бабатага. Тогда их обоих отпустили на волю. Они дали слово прекратить борьбу против Советской власти, заняться мирными делами и воздействовать на курбаши Хурам-бека.
      В 1926 году они были пойманы вновь, но из тюрьмы бежали в Афганистан, где присоединились к Ибрагим-беку. Что касается Муллы Ахмед-би, то он начал подрывную деятельность в 1920 году и был известен как близкий человек эмира и главаря басмачей.
      Пленные были переданы командиру дивизиона ГПУ Васильеву для охраны и доставки в Исанбай и оттуда в Душанбе.
      По дороге в кишлак Султанов передал мне записку, написанную беком сразу же после пленения. С трудом разобрал слова, написанные по-арабски на клочке бумаги:
      "Имейте в виду - я добровольно явился сдаться". Тут мы еще раз подивились изворотливости и нахальству последнего басмача.
      В пути Ибрагим-бек жаловался на боль в правой руке - упал с коня во время боя - и просил достать ему куриное яйцо для лечения. В Исанбае фельдшер дивизиона сделал ему перевязку. Оказалось, они трое суток ничего не ели. Днем отсиживались в камышах, ночью передвигались вдоль Кафернигана. В кишлак не заходили - боялись, что дехкане выдадут их.
      Перед ними поставили поднос с горячим пловом. Они с жадностью набросились на еду. Напившись зеленого чая, Ибрагим-бек, обращаясь к нам, заметил:
      - Не ожидал от большевиков-кафиров получить медицинскую помощь и пищу.
      В Исанбае мы заночевали. Ибрагим-бека и его подручных разместили в нашей юрте. Выставили надежную охрану из красноармейцев. Таким образом, эту ночь Васильев, Енишевский и я провели вместе с басмачами. Их поместили в одной стороне юрты, а сами легли в другой. Между нами стояли часовые из кавалерийского дивизиона войск ГПУ.
      На следующий день, 24 июня 1931 года, я вместе с Васильевым и Султановым выехал на автомашине в Душанбе. Мы доставили сюда и сдали в ГПУ Таджикистана последнего басмача и его сообщников.
      Хорошо помню этот солнечный день. В Душанбе состоялся большой митинг трудящихся по случаю полной ликвидации басмачества в Таджикистане.
      Коммунистическая партия и Советское правительство отметили высокими наградами большую группу активных участников борьбы с басмаческими бандами.