СЕКРЕТНЫЕ МАТЕРИАЛЫ
      Одно дыхание
      (Русская версия Андрея Лазарчука)
      Душа - это самое мощное лечебное средство. Существуют методы исцеления, недоступные пониманию западного человека, и сейчас эти методы могут пригодиться.
      Специальный агент Дэйл Купер
      ... - была очень папиным ребенком. Он учил ее стрелять, грести, плавать, нырять, прыгать со скалы. Рассказывал про тех, кто живет в море. Про Белого кита. Он был Ахавом, а она - Старбаком, старпомом "Пекода". Помните?
      Молдер кивнул.
      - Однажды она играла с братьями. Папа как раз подарил ей духовое ружье, у ребят были такие же, и они ушли в лес - на охоту... Сначала охотились на консервные банки, а потом подвернулась змея. Настоящая добыча.
      Мальчишки тут же принялись стрелять в нее, змея пыталась спрятаться, да где там... Маленькая такая змейка. Без зубов. А мальчишки - они же бывают очень беспощадны... Это мне Дэйна потом рассказывала. Стоит, глаза вот такие, губы прыгают... Только это уже потом было. А тогда она тоже стреляла. Как и все. До тех пор, пока не попала в эту злосчастную змейку - и та не умерла. Билл-младший закричал, что это он попал, что это его добыча... они подрались. И тогда Дэйна вдруг спросила: "А зачем?.." Мальчишки подняли ее на смех, стали дразнить, говорить, что скво не место среди настоящих охотников, и вообще она даже никакая не скво, а бледнолицая размазня, да и стрелять не умеет... И она убежала. Спустилась к реке, села в лодку, отвязала ее... весел не было... Не знаю, как я не сошла с ума. Ее искали десять часов, поднимали национальную гвардию... нашли с вертолета. Лодку вынесло на мель посередине реки. И все это время Дэйна сидела, в этой лодке неподвижно, как индеец у столба пыток. Хорошо, что рано нашли. Она бы так и сидела до тех пор, пока к ней не пришли бы и не объяснили, что она права. А все остальные - нет...
      - Не надо надгробных речей, миссис Скалли. Мы не должны сдаваться так легко, - сказал Молдер и неуверенно оглянулся: обстановка похоронного бюро не располагала к жизнеутверждающим заявлениям.
      - Я всегда старалась быть ближе к дочери, - продолжала говорить Маргарет, не обращая на собеседника никакого внимания, - но удавалось мне это далеко не всегда. А вот теперь... теперь, мне кажется, я понимаю ее до конца.
      Раздались шаги. Долгое ожидание, наконец, закончилось. Работник похоронного бюро шагнул через порог и протянул вставшей навстречу ему Маргарет плоский сверток. Она робко приподняла упаковочную бумагу. Молдер глянул через ее плечо и, не выдержав, резко отвернулся.
      На аккуратной латунной пластине было выгравировано: "Дэйна Катерина Скалли. 1964 - 1994. Любимой дочери и другу. Дух есть истина. 1 Св. Иоан. 5:06".
      Всего тридцать...
      Мать, как слепая, провела рукой по золоченым буквам. Теперь ее дочь, ее маленькая Дэйна, была официально признана мертвой.
      И что это значит - не сдаваться?.. Когда - вот оно? Квартира Молдера
      Александрия, штат Вирджиния
      13 ноября 1994
      02.10
      Он открыл глаза и понял, что не может дышать. Дым от пылающей плоти все еще забивал горло. Потом что-то изменилось - и запах дыма превратился в запах пота, застарелого, прогорклого. А потом еще раз прозвонил телефон. В кошмаре он тоже звонил, поэтому Молдер помедлил, прежде чем протянуть руку и снять трубку.
      И здесь он тоже услышал голос Скиннера!
      - Агент Молдер, слушайте внимательно. Кажется, нашлась Скалли. Вы должны срочно выехать в Джорджтаунский медицинский центр. У них лежит неизвестная женщина с отпечатками пальцев Скалли.
      - А так бывает? - тупо спросил Молдер.
      - Езжайте и проверьте, - Скиннер бросил трубку.
      Молдер перевел взгляд на подушку, пытаясь отделить сон от яви. Чем-то они существенно отличались... Чем-то... А, вспомнил. Во сне Скалли была мертвой. И вообще - вампиром. И вообще...
      Он добрался до холодильника. Наощупь выудил какую-то холодную банку, вскрыл и выхлебал в один присест, не осознавая вкуса. Северо-восточный Джорджтаунский медицинский центр
      Вашингтон, округ Колумбия
      13 ноября 1994
      02.36
      Его попытались не впустить! Молдер не успел рассмотреть, кто это был. Охранник, наверное. Потом на дороге встала какая-то медсестра все с тем же сакраментальным "Вам сюда нельзя!"
      Но ему было можно. Ему можно было все.
      В голове билось почему-то: "Эту я им не отдам..." Кому - неважно. Им, и все.
      Хватит с них Кристины...
      Маргарет он заметил много позже, а сначала - видел только как бы висящее в воздухе тело, прикрытое зеленой хирургической простыней, тело распростертое, грузное, отяжелевшее, словно неживое - тело...
      Молдера бросило вперед - и тут же остановило. Преодолевая какое-то странное сопротивление, он подошел ближе и склонился над этим... телом.
      Лица почти не было видно под подосками пластыря. То, что оставалось на виду, будто бы... Или нет? Или она?
      Он ни в чем не мог быть уверен. Вот если бы она открыла глаза. Но нет, невозможно, даже чудом. Глаза были тщательно заклеены...
      Квакал и пыхтел, гоняя воздух, аппарат искусственного дыхания. Ритмично попискивал кардиомонитор. На экране энцефалографа подрагивала единственная кривая - и тянулись несколько прямых линий. Шумел вентилятор. Прислонившись к спинке больничной кровати, сидела Маргарет.
      Она была черная и безжизненная.
      И только посмотрев на нее, Молдер понял, наконец, что Скалли - нашлась.
      Но - как она попала сюда?
      Как она попала сюда?
      - Как она попала сюда?! - взвился Молдер. Кровь бросилась в голову, глаза заволокло розоватым туманом. - Как она попала сюда!?!
      Он вцепился какому-то санитару в отвороты халата, тряхнул, отбросил, не дожидаясь ответа, шагнул к подбежавшей на шум медсестре - и остановился, наткнувшись на ужас в ее глазах.
      - Сэр, но мы не знаем... Она поступила не в мою смену. Может быть, доктор Дели, он ведет ее...
      - Где он? Где он, черт возьми?
      - В-в-вот... - медсестра сделала неопределенный жест сразу двумя руками, показывая в разные стороны.
      В дверях появился пожилой плотный очкарик - этакий добрый доктор Дулитл, но с явной офицерской выправкой.
      - Кто ее привез? - заорал Молдер, окончательно потеряв контроль над собой. - Военные? Кто это сделал? Кто с ней это сделал?! Покажите мне ее медицинскую карту! С чем ее привезли? Кто?
      Молдер подскочил к стойке и вывернул коробку с картами на пол...
      - Спустить вельботы на воду! - голос Ахова громом разнесся над водой. Слышите? Спустить вельботы!
      Матросы стали прыгать через планшир; завизжали блоки; три вельбота с размаху плюхнулись в черную неподвижную вязкую матовую воду. Вокруг вельботов поднялись и тут же исчезли тяжелые кольцевые волны...
      Гребцы налегли на весла; вода была неподатлива, как тяжелое масло.
      Едва они отгребли с подветренной стороны, как из-за кормы "Пекода" показалась четвертая лодка - с Аховом, который, стоя во весь рост, громко кричал:
      - А ну, вперед, вперед, вперед, дети мои!.. Теперь - только вперед!
      Пятеро желтых скелетов сидели на веслах его вельбота. Они гребли так, что древка весел гнуло, а с лопастей летела черная пена.
      - Что это, капитан? - крикнула Скалли, но Ахав не услышал ее.
      - Безбилетные пассажиры, мистер Старбак, - отозвался Стабб. - Разве же вы не слышали их шумную возню в трюме? - он повернулся к своей команде и закричал: - Жмите, жмите, мои хорошие, жмите, малютки, жмите, дети мои, уродцы непричесанные! Что вы так лениво гнете спину? Куда уставляете взор? На тех парней в капитанской шлюпке? Эка невидаль! Пятью работниками больше стало у нас - так не все ли равно вам, откуда они взялись? Чем больше, тем веселее! А ну, нажмите посильнее! Черти тоже неплохие ребята, и что нам за дело до серного духа? Считайте, что воняет порохом! Вот так, вот так! Совсем другая работа, вот это толчок на тысячу фунтов, такой толчок сорвет все ставки! Ломайте весла, вы, мошенники! Вгрызайтесь, собаки! Так! Так! Хорошо! Заноси подальше и навались посильнее. Ах, дьявол вас забери, спите вы там, что ли? Кончайте храпеть и наваливайтесь! Почему, во имя всех дьяволов, вы не наваливаетесь, как надо? Пусть треснет хребет! А ну - ножи в зубы! Закусили стальные удила! Вот так! Вот так!..
      Он кричал и кричал, но отставал все больше. Вельбот Скалли стремительно несся вперед, словно скользил по льду, скрытому под тонкой пленкой этой нечеловеческой черной воды. И лишь лодка Ахава со скелетами на веслах оставалась впереди...
      Доктор все еще вздрагивал, боязливо поглядывая на Молдера. Ему не верилось, что этот псих способен сидеть тихо - как сейчас - и внимательно слушать. Молдер старался. Благотворным для него было и присутствие Маргарет Скалли; в ее глазах светилась надежда. Молдер боялся шевельнуться, чтобы Маргарет не заметила, как сильно стискивает она его руку.
      - Все это время она находилась в одном состоянии - так, как вы и видите сейчас. Никаких реакций на внешние раздражители, никаких признаков того, что она понимает обращенную к ней речь - абсолютно ничего. Глубокая кома. Мы не знаем, что с ней происходило до того, как она попала к нам, поскольку медицинской карты при ней не было. Извините, но без этого я не в состоянии даже дать прогноз - сколько еще она пробудет в этом состоянии и выйдет ли она из него когда-нибудь. Миссис Скадли, мы этого просто не знаем. И не знаем, что именно послужило причиной комы. Сейчас мы прорабатываем версию об отравлении неизвестным ядом. Делаем анализы...
      Отяжелевшие веки Маргарет опустились, закрыв глаза, вновь наполнявшиеся слезами.
      - Насколько тщательно вы осмотрели кожный покров? - резко спросил Молдер. Доктор вздрогнул.
      - Целостность? Необычные отметины? Следы инъекций?
      - Ничего необычного мы не заметили. Она была чисто вымыта, ухожена и подключена к аппарату жизнеобеспечения. Мы провели стандартную процедуру идентификации. Из ФБР нам сообщили ее имя и... - доктор замялся и посмотрел на Молдера как-то странно, - еще кое-что.
      - Что именно? - насторожился тот.
      - Ее завещание. Вы ведь знакомы с ним, не так ли?
      - Да.
      - То есть вам известно, что Дэйна, будучи врачом, весьма недвусмысленно описала те условия, при которых считает нецелесообразным поддержание жизни.
      - И что же это за условия? - выдохнула Маргарет.
      Доктор продолжал говорить, по-прежнему глядя только на Молдера:
      - Вы подписали это завещание как свидетель.
      - Я не помню, как это звучит дословно, - с трудом проговорил Молдер, - но Дэйна не хотела жить как растение, подключенное к машинам. Она распорядилась отключить ее от аппарата искусственного дыхания, если прогноз будет неблагоприятным.
      - При необратимых изменениях в коре головного мозга и невозможности... подхватил доктор, вздохнул и отвернулся.
      - ...оживить ее, - закончила Маргарет бесцветным голосом.
      Повинуясь знаку Ахава, Скалли изменила ход вельбота и сейчас шла наперерез Стаббу. Когда вельботы сблизились, Стабб окликнул старшего помощника:
      - Мистер Старбак! Эхой, справа не вельботе!!! Хочу сказать вам что-то, сэр, если вы позволите!
      - Хэлло... - отозвалась точно окаменевшая Скалли, ни на дюйм не повернув головы и продолжая шепотом настойчиво подбадривать своих гребцов.
      - Что бы скажете об этих костяных молодчиках, сэр?
      - Как-то пробрались на борт перед отплытием, наверное. (Сильней, сильней, ребята), - шепотом своей команде, а потом снова во весь голос: - дурное это дело, мистер Стабб. (Больше пены, дети мои!). Но вы не тревожьтесь, мистер Стабб, все к лучшему. Пусть ваши ребята дружнее налягут на весла, и будь что будет. (Рывок, еще рывок!). Вам надо поменьше думать о вере, мистер Стабб, и больше доверять современной науке. В любой психушке вас с распростертыми объятиями примут. Что это вообще за выражение: "Я. хочу верить?" Хотите верьте. Кто вам мешает?
      - Да, сэр, я порой и сам так думаю, - начал свой монолог Стабб, когда лодки уже расходились. - Как взглянул на этих костяных малышей, так с тех пор и думаю, остановиться не могу. Да-да-да... Вот почему он отказывался спускаться в трюм. И радиоактивные отходы тут ни при чем. Пончик давно обо всем знал, а если не знал, то догадывался. Они были там спрятаны. Эти костяные шалуны. Все дело в Белом Ките, и поэтому Ахав так тщательно хранит свои тайны. Но любая секретность должна иметь свои пределы, потому что в противном случае просто-напросто нельзя определить, где засекреченная истина, а где заведомая ложь. Да, сотни тысяч леммингов не могут ошибаться, это так, но зачем же превращать честные поиски истины в поединок со злом?..
      Даже в коридоре было слышно, как не в такт шипят и ухают искусственные легкие - в зале реанимации лежало человек пять. Негромко переговаривались медсестры. Кто-то смеялся.
      Молдер отдернул пластиковую занавеску, благодаря которой создавалась иллюзия, что у Скалли есть собственное помещение, отдельная палата. И обнаружил в этой палате чужого.
      Вернее, чужую - молодую, красивую, смутно знакомую женщину, с пышными волосами, небрежно собранными в узел. Закрыв глаза, она держала над телом Скалли длинную цепочку, на которой покачивался крупный прозрачный кристалл. Лицо ее было сосредоточенным - словно она прислушивалась к чему-то очень далекому и тихому. И очень важному - поскольку на вторжение Молдера она отреагировала далеко не сразу.
      - Оказывается, вас нельзя называть Фоксом, - улыбнулась она и открыла глаза.
      - Кто вам это сказал? - голос Молдера трудно было назвать дружелюбным.
      - Дэйна. Вот только что.
      - Выходит, с вами она разговаривает?
      - Конечно. Неужели вы не слышите?
      - Почему же тогда энцефалограмма ничего не показывает?
      Незнакомка заулыбалась так, словно ее рассмешил лепет маленького мальчика.
      - Там нет электродов, которые снимают биотоки с души.
      Молдер не нашелся, что сказать. А она наклонилась немножко вбок, заглядывая ему за спину, и сказала:
      - Привет, ма.
      Молдер оглянулся. В ту же секунду в палате появилась Маргарет.
      - Хорошо, что ты приехала.
      "Мелисса. Конечно же, Мелисса, - сообразил Молдер, младшая сестра. И ведь похожа, очень похожа..."
      - Дэйна сейчас перед выбором - вернуться или уйти навсегда, - сказала Мелисса, обращаясь в пространство.
      Маргарет молча покивала головой, повернулась и медленно вышла. Молдер остался стоять, чувствуя себя полным идиотом.
      В последнее время он не выносил экстрасенсов. И духи у нее были резкие, с приторным восточным привкусом. Когда она потянулась, чтобы взять его за руку, он едва не отшатнулся.
      - Попробуй. Ты должен почувствовать. Вот здесь.
      Она заставила его вытянуть руку - так, чтобы раскрытая ладонь оказалась над солнечным сплетением Дэйны. И сама стала делать легкие нежные движения, словно поглаживала воздух.
      Ничего там не было. Ни тепла, ни покалывания в пальцах, ни прикосновения. Ничего. Черный пузырь дыхательного аппарата с астматическим свистом вздымался и опадал, вздымался и опадал.
      Вздымался и опадал... ...опадал, как солнечный лист, лениво и бессильно, раздвигая соленый воздух глупого сна, касался воды и пил, пил, пил ее, глотая гулко и жадно, а по черной воде расходились медленные тугие, маслянистые круги, и на этих кругах искажался свет и дробились тени, и вельбот покачивало - вправо и влево, вправо и влево, и шкот напрягался и дергался, сбрасывая тягучие капли, они плыли в воздухе и пропадали, распыляясь в еще меньшие, а те - в еще и еще, и делался туман, а за туманом на корабле стояли трое, и двоих она смутно помнила, а кто был третьим? - плотная низенькая женщина в белом халате - медсестра? - неважно, неважно... они стояли и смотрели на нее, неподвижные, словно застывшие в светлом янтаре мгновения...
      - Эй, Старбак!
      - Здесь, сэр! - отозвалась Скалли.
      - Всю команду на шканцы!
      - Да, сэр! - и про себя, тихо: - Спаси меня, Господь. Спаси нас всех, Господь...
      - Ее здесь нет, - буркнул Молдер.
      - Ты не прав, - сказала Мелисса терпеливо. - Просто твой гнев и страх закрывают тебе путь. Вот и все.
      - Чушь.
      - Ты не понимаешь. Ей сейчас нужны мы все. И ты - тоже нужен. Подать ей руку, поддержать...
      Молдер еле удержался от грубости.
      - Я пойду, - сказал он. - У меня есть еще чем заняться, кроме как помахать руками...
      И он ушел, а Мелисса еще некоторое время смотрела ему вслед. Потом покачала головой и, закрыв глаза, протянула руку вперед. Глаза ее полузакрылись и как будто обратились внутрь; на лице проступила отрешенность...
      - Он скоро вернется, - прошептала она. Квартира Молдера
      Александрия, штат Вирджиния
      13 ноября 1994
      22. 50
      День прошел совершенно бессмысленно - разругаться со Скиннером так и не удалось. Тот все время находился за пределами досягаемости, свирепо охраняемый бдительной секретаршей.
      Разбитый и усталый, Молдер добрался до "Одинокого бандита", но и там ему ничем не помогли. Он немного посидел у бандитов, мучая компьютер и наугад ползая по сетям, не в состоянии сформулировать вопрос, но надеясь наткнуться на ответ. Не наткнулся.
      В конце концов пришлось вернуться в свой дом и вновь ощутить его пустоту...
      До оговоренного времени выхода на связь - одиннадцати - он не дотерпел. Наклеил две скрещенные бумажки на оконное стекло и направил свет настольной лампы прямо в окно. Неровный белый крест вызывал те же ощущения, что и зубная боль, только без самой боли. Потом постучал о стенку волейбольным мячом, походил из угла в угол... А потом он сел в кресло - как можно неудобнее, чтобы не уснуть, - и уснул.
      Никто не звонил, никто не приходил. И под дверью не оказалось ничего, кроме обычной почты.
      Он в тихом бешенстве зашвырнул газеты в угол, содрал со стекла условный сигнал, скомкал липкую бумагу и попытался шваркнуть ею об пол. Бумага плотно прилипла к ладони. Он долго и брезгливо стряхивал ее с руки, сдирал, вытирал ладонь о джинсы.
      Сволочи. Северо-восточный Джорджтаунский медицинский центр
      Вашингтон, округ Колумбия
      14 ноября 1994
      10.10
      - Алло, это ФБР, специальный агент Молдер. Мы с вами разговаривали вчера... Совершенно верно, доставки груза в район Северо-восточного Джорджтаунского медицинского центра... Все что угодно - нестыковки по времени, ошибки в документах... Да-да, жду... Ах, завтра? Хорошо, завтра.
      В этот момент за спиной раздался неуверенный хрипловатый голос:
      - Подскажите, где мне найти Дэйну Скалли, будьте так любезны.
      Молдер резко обернулся. У стойки регистратора топтался низкорослый мужчина в вечернем костюме конца пятидесятых годов. В руках он держал огромный букет цветов в стиле "юная невеста". Почувствовав прожигающий взгляд Молдера, он обернулся.
      И Молдер чуть не сел.
      - Фро-хи-ки?!
      Да, это был Фрохики. Собственной персоной. В собственном костюме. Надетым, похоже, в первый раз со дня выпускного вечера в колледже.
      - Привет, Фокс, - бодро сказал Фрохики и поправил "бабочку" в крупный белый горошек.
      А вот букет в реанимационное отделение не пропустили...
      Даже не посмотрев на Скалли, Фрохики первым делом схватился за ее медицинскую карту и надолго погрузился в чтение.
      - Знаешь, Молдер, - сказал он наконец, - здесь что-то очень странное. Поехали.
      Только на выходе, спохватившись, он церемонно поклонился в сторону Скалли и с облегчением содрал с себя "бабочку". Редакция журнала "Одинокий бандит"
      Вашингтон, округ Колумбия
      14 ноября 1994
      14.20
      Молдер, наконец, смог сделать два полезных дела: сбегать сначала за гамбургерами, а потом за пивом. Все это время Лэнгли и Фрохики не вылезали из компьютера, а Байере развлекал Молдера очень смешными историями из жизни хакеров, - ни смысла, ни юмора которых Молдер постичь не мог. Он уже собирался смотаться за пивом еще раз, когда двое трудяг у компьютера одновременно откинулись в креслах и ударили друг друга по рукам. Есть!
      - Ну, что? - судорожно спросил Молдер.
      - Ты лучше сядь, - заботливо начал Фрохики.
      Лэнгли продолжил:
      - Мы сопоставили данные по протеиновому профилю, сумме аминокислот и анализу ДНК. Очень интересные несовпадения прослеживаются, знаешь ли...
      - Считалось, что такие вещи возможны только в теории, а на практике - до них еще лет пятьдесят...
      - Ну, если не обращать внимания на журналистов, - уточнил Лэнгли.
      - Однако - вот, - Фрохики потыкал в клавиши, и на мониторе появилось что-то вроде витка спирали из колючей проволоки. - Это так называемая "ветвящаяся ДНК". Которой не бывает. Биологический аналог микросхемы.
      - Читал про нанотехнологию? Хотя бы Пола Андерсона?
      - Читал, - медленно проговорил Молдер. - И к чему можно приспособить эту ветвящуюся хренотень?
      - Например, это идеальная метка-идентификатор. Невозможно подделать, невозможно избавиться. Мечта всех властолюбивых мерзавцев.
      - То есть на Скалли кто-то поставил метку?
      - Ну, это только гипотеза, у нас есть еще пара-тройка. Например, это эффектор управления сознанием, поведением. Снаружи ему соответствует некий пульт...
      - А может, это генный хирург, - с энтузиазмом подхватил Фрохики. - Смотрел "Муху" ? Вот то же самое - со Скалли. Представляешь, кого она тогда может родить!
      - Но мы все же остановились на первой гипотезе как на самой вероятной...
      Молдер облегченно вздохнул.
      - Тем более, что в настоящее время этот элемент находится как бы в остановленном состоянии. Мотор без горючего. Похоже, что эксперимент, который ставили на твоей коллеге, провалился. Или закончен. Или заброшен.
      - Хуже другое. Даже в ингибированном состоянии эта дрянь действует на ее организм как смертельный яд. У Скалли начисто разрушена иммунная система...
      Одну вещь Молдер понял. И спросил про главное:
      - Она выживет?
      Бандиты переглянулись. Лэнгли долго подбирал слова и, в конце концов, выдавил:
      - Даже абсолютно здоровый организм в абсолютно стерильных условиях вряд ли справился бы с этим. Это хуже, чем СПИД. Молдер, боюсь, ты ничего не сможешь сделать. Никто не сможет.
      - Все видимые предметы - только картонные маски, - говорил. Ахав. - Но в каждом явлении - в живых поступках, в открытых делах - проглядывают сквозь бессмысленную маску неведомые черты какого-то разумного начала. И если ты должен разить - рази через эту маску! Как иначе может узник выбраться на волю, как не прорвавшись сквозь стены своей темницы? Белый Кит для меня - это стена. Воздвигнутая передо мною. Иной раз мне думается, что по ту сторону ничего нет. Но это неважно. С меня уже довольно и его самого, он взывает ко мне, в нем вижу я жестокую силу, подкрепленную непостижимой злобой. И эту непостижимую злобу я больше всего ненавижу; и будь Белый Кит всего лишь орудием или самостоятельной силой - я все равно обрушу на него свою ненависть. Не говори мне о богохульстве, Старбак, я готов разить даже солнце, если оно оскорбит меня. Ибо если оно сумело меня оскорбить - значит, я смогу поразить его; ведь в мире ведется честная игра, и всякое творение подчиняется зову справедливости...
      - Капитан, сэр...
      - Да-да. Мы заболтались и давно утратили чувство реальности. "Пекод" полон воды. Она проникает сквозь щели в обшивке и поднимается все выше. До заката еще далеко, а мы так и не нашли Белого Кита. Но, Старбак, жизнь на тонущем корабле полна неожиданностей, и кто знает, что ждет нас послезавтра - или в будущей жизни? Северо-восточный Джорджтаунский медицинский центр
      Вашингтон, округ Колумбия
      14 ноября 1994
      18.40
      Молдер уже хотел отдернуть занавеску, закрывавшую Скалли от посторонних глаз, но вдруг услышал мягкий и настойчивый женский голос - и приостановился.
      - Дэйна, Дэйна, дорогая, ты меня слышишь? Я знаю, что ты меня слышишь. Я сестра Оуэне. Ты меня помнишь. Я здесь, чтобы присматривать за тобой, чтобы помочь тебе. Ты сейчас далеко от родных, ты сейчас далеко - и тебя уносит все дальше. И тебе там нравится, очень нравится. Но, Дэйна, тебе еще рано. Туда уходят навсегда, и это можно сделать только один раз. Твое время не пришло. Оно когда-нибудь придет, но не сегодня. Не торопись...
      Молдер осторожно вошел. Над Скалли склонялась круглолицая смуглая женщина в белом халате.
      - Не тревожься, дорогая. Если я тебе понадоблюсь, я буду рядом...
      И она - как будто и не медсестра вовсе, а добрая нянечка в детской поцеловала Скалли в восковую, облепленную пластырем, щеку. Качнулись черные коротко стриженные волосы, почти закрыв лицо, - и странная медсестра, загадочно улыбнувшись, исчезла за занавеской.
      Молдер шагнул было ей вслед, но тут "палату" Скалли заполнила собой уже знакомая ночная медсестра - впрочем, фамилию ее Молдер опять забыл. Про себя он называл ее "Паровозик" - и всякий раз при встрече проворно отскакивал в сторону.
      Своим могучим бедром она привычно отодвинула постороннего от больной, сгрузила на процедурный столик брякнувшие инструменты, продолжая бурчать:
      - ...не выделили ... вторую смену уже... ходят и ходят... и чему их только в их медицинском учат... лист назначений, видите ли... а почерк, почерк!.. и вообще, отойдите, сэр, мне надо взять анализ крови.
      И она ювелирным, отточенным движением, совершенно неожиданным для ее толстых коротких пальцев, вогнала иглу в вену Скалли.
      Шприц стал наполняться темной густой кровью.
      Молдера передернуло - то ли от вида крови, то ли... от взгляда в спину! Он скользящим движением ушел из-под этого взгляда - и успел засечь того, кто смотрел.
      Спиной - уже спиной - к "палате" Скалли стоял высокий седоватый мркчина в строгом темном костюме.
      Пробирка с кровью звякнула о стекло процедурного столика - и в этот момент заверещал монитор у кровати по соседству. "Паровозик" вскинулась и устремилась на звук, сзывая коллег на помощь. Началась обычная для реанимационного отделения суета, без секунды промедления установили ширму, подкатили какие-то агрегаты...
      - Кислород...
      - Есть...
      - Мерцание предсердий!
      - Двести. Разряд!
      - Пульса нет.
      - Триста. Разряд!
      - Нет пульса.
      - Адреналин внутрисердечно, один.
      - Еще раз триста. Разряд!
      - Пошел...
      - Слава богу, успели...
      Накал страстей в одно мгновение спал, и Молдер отвел взгляд от колышущейся занавески, посмотрел на Скалли... Что-то изменилось. Энцефалограф... монитор... трубки... столик...
      Пробирки не было.
      Дальше он действовал на автопилоте. Выскочил из реанимационного зала. Коридор был полон людей. Темная спина мелькнула у дверей лифта. Молдер не успел на долю секунды - лифт пошел вниз. Молдер ударил кулаком в дверь, по кнопкам, понял, что теряет время. Где тут лестница? Три одинаковых двери... Эта! Угадал. И - ринулся вниз по ступенькам.
      На первом этаже лифт не останавливался: длинный коридор был пуст. Молдер понесся дальше, вниз, на подземную автостоянку. Есть! Черный силуэт скрылся за углом. Молдер не заметил, как в его руках оказался пистолет.
      А теперь - как на полигоне. Спиной к стене, поворот на сто восемьдесят и шаг влево. Никого... Он двинулся вперед - и почувствовал стремительное движение за спиной! Обернуться Молдер не успел.
      - Тихо, дурак, - прошептал на ухо знакомый голос. Это был "X".
      Он развернул Молдера лицом к себе и ткнул ему в зубы стволом. Острый запах ружейной щелочи подействовал, как нашатырный спирт - на Молдера обрушилось звенящее спокойствие.
      - Не ожидал застать тебя здесь не в часы посещения, - ехидно прошипел "X".
      - Убери пистолет, - попросил Молдер.
      - А зачем? Это "Зиг-3ауэр", калибра шесть тридцать пять, и он направлен тебе в морду специально для того, чтобы ты понял, наконец, что, когда я что-то тебе говорю, ты должен слушаться.
      - Этот тип украл кровь Скалли.
      - А я требую, чтобы ты прекратил, немедленно прекратил свои дебильные поиски и оставил в покое тех, кто случайно уронил твоего напарника на больничную койку. Сейчас не до полицейских сантиментов. В конце концов, тут тебе не голливудский боевик.
      - Ты не отвечаешь на мои звонки, не реагируешь на условленный вызов...
      - А ты еще не понял, что Глубокую Глотку убили из-за тебя? И твою напарницу готовы убить - из-за тебя. Когда до тебя, наконец, дойдет, что ты только инструмент в моих руках. Я использую тебя, когда ты нужен, и засовываю подальше, когда не нужен. Сейчас ты разворошил их осиное гнездо - и так неуклюже, что они могут выйти на меня...
      - Какого черта! Я что, должен сидеть и ничего не делать, когда...
      - Именно так. Тем более, что ты ничего сделать не сможешь. Читай по губам: ни-че-го! Никакими средствами ты не сможешь вернуть ее к жизни.
      - Но она еще не умерла!
      - Ты щенок, Молдер. Молокосос. Жалкий школьник. Пацан. Ты понятия не имеешь, с какими большими парнями ты связался.
      - Так скажи мне! Объясни!
      "X" отодвинулся от Молдера на длину вытянутых рук, презрительно прищурился, откинув голову.
      - Я когда-то был таким, как ты, - медленно проговорил он. - Но у тебя мозгов не хватит, чтобы стать тем, кем стал я. Плачь. Оплакивай Скалли, пока можешь. А потом иди дальше и не оглядывайся. Никогда не оглядывайся. Иначе у тебя не хватит душевных сил сделать хоть что-нибудь. И только тогда ты справишься со всем этим и сможешь жить дальше - и помнить обо всем...
      Молдер почти не слышал его. Кровь стучала в висках. В какое-то мгновение он уловил, что руки, сжимавшие его лацканы, чуть разжались - и тут же воспользовался этим. Одной рукой он отпихнул "X", другой - освободился от захвата. Метнулся за угол. Почувствовал скользнувшие по спине пальцы...
      За рядами машин мелькнул знакомый силуэт. Пригибаясь, Молдер понесся наперерез. Он перехватил чужака в тот момент, когда тот садился в машину.
      - Стоять! ФБР!
      Чужак, не задумываясь, выхватил оружие и выстрелил на звук. Пуля ударила в колонну рядом с головой Молдера. Молдер бросился за машины, а чужак - к стене, где тускло светился прямоугольник дверного проема.
      - Стоять! - по инерции закричал Молдер и побежал следом.
      За дверью была больничная прачечная - с запахами грязного белья, стирального порошка и вечной сырости. Глухое эхо торопливых шагов доносилось отовсюду, приводя в смятение. Где-то лилась вода.
      Слух только мешал...
      И тут с Молдером произошло то, что случалось, в общем-то, довольно редко, - у него полностью выключилось чувственное восприятие. Включилось что-то другое. Он знал, куда идти, знал, откуда грозит опасность. Ряды стиральных машин превратились в стены лабиринта, схему которого он почему-то помнил. Крестиком в этом лабиринте был отмечен чужак. Вот отсюда чужак ждал нападения, а вот отсюда - не ждал...
      Нормальное восприятие вернулось в тот момент, когда Молдер увидел перед собой напряженную спину и стриженый затылок чужака.
      - ФБР, - спокойно сказал Молдер. - Я вооружен, и вы это знаете. Медленно положите оружие на пол... Выпрямитесь... Руки за голову, пальпы переплести... Повернитесь к стене и упритесь в нее лбом. Не двигаться.
      Держа пистолет левой рукой, правой он быстро ощупал карманы пленника. Ампула с кровью лежала в нагрудном.
      - Повернись лицом ко мне, - скомандовал Молдер. Голос его предательски дрогнул. - Кто тебя послал? Кому это нужно? - он показал ампулу. - Кому?
      Пленник молчал. Лицо его ничего не выражало.
      - Не хочешь говорить... Так. Хорошо. Пошли.
      Молдер погнал его перед собой по темному проходу. Что-то звякнуло впереди. Молдер уставился в темноту, пытаясь разглядеть, что там такое, - и пленник, словно почувствовав это, нырнул в угол, схватил швабру и точным движением выбил из руки конвоира пистолет. Следующий удар пришелся по ногам, Молдер упал. Удары сыпались со всех сторон - пока пробирка не выкатилась из разжавшихся пальцев. Чужак бросил швабру, подхватил пробирку и бросился бежать - но не пробежал и двух шагов.
      Появившийся из бокового прохода "X" точным движением вывернул ему руку за спину. И сломал предплечье. Хруст костей показался оглушенному Молдеру неимоверно громким.
      Чужак не пикнул.
      Молдер попытался подняться, но неудачно. Острая боль швырнула его обратно. Он только разглядел, как "X" тащит чужака к стенке.
      - Постой! - выкрикнул Молдер.
      - Сиди уж... - презрительно бросил "X" через плечо.
      То, что было потом, Молдер еще долго видел в кошмарных снах. "X" оттолкнул от себя чужака и выстрелил. Зажав пробитую грудь, раненый опустился на колени.
      - Ты хотел знать, чего стоит истина, агент Молдер? - негромко и отчетливо произнес "X". - Ты хотел знать то, что знаю я? Ну, смотри.
      Он отступил назад и выстрелил стоящему на коленях человеку в голову. Потом повернулся к Молдеру. Тот, приподнявшись на четвереньки, пытался сдержать рвоту.
      - Пожалуй, я обойдусь без тебя, - уронил "X" и неторопливо пошел к выходу. Северо-восточный Джорджтаунский медицинский центр
      Вашингтон, округ Колумбия
      15 ноября 1994
      11.00
      Кабинет доктора Дели был довольно просторным и очень пустым, но Молдер, метавшийся от стенки к стенке, чувствовал себя запертым в тесной клетке.
      Сам хозяин кабинета сидел, отгородившись столом, забившись в глубь кресла, - маленький, ссутулившийся, нахохлившийся. Глаза за стеклами очков были неподвижны - он был не в силах оторвать взгляд от собственных переплетенных пальцев. В сущности, ему предстояло вынести смертный приговор. Но он старался произнести побольше слов - чтобы спрятаться от их простого и страшного значения.
      - Если мы отключим дыхательную систему, это вовсе не означает немедленное прекращение жизни. Люди в коме могут длительное время жить при естественной вентиляции легких. То есть просто дышать. Зафиксированы случаи, когда такое состояние сохранялось десятки лет. Тем не менее, я считаю, что ваша дочь слишком слаба, миссис Скалли, чтобы мы могли рассчитывать на благоприятный исход. А если учесть тяжелую патологию ее иммунной системы... Я полагаю, она находится в этом состоянии с августа, с момента исчезновения. И никакой положительно динамики мы не наблюдаем. Скорее, наоборот...
      - Иными словами, она приближается к тому, что описано в ее завещании? осторожно спросила Мелисса, коротко взглянув на мать.
      - Она уже там, - со вздохом ответил доктор Дели.
      Губы Маргарет чуть дрогнули.
      Молдер развернулся и навис над толстеньким доктором:
      - Послушайте, Дели! Возможно, все-таки есть способ как-то подавить эту проклятую ветвящуюся ДНК? Какие-нибудь антибиотики? Средства против СПИДа? Витамины, наконец?!
      - Я просто не знаю, что такое ветвящаяся ДНК, мистер Молдер, - доктор еще ниже наклонил голову. - С чего вы взяли, что это вообще имеет к болезни мисс Скалли хоть какое-то отношение?
      - А вы вообще ничего не знаете. Вы ей даже диагноз не можете поставить! со злостью бросил Молдер. - Её надо изучать! Исследовать!
      - Дэйна - это не вещественное доказательство, Фокс, - вмешалась Мелисса, чтобы ее изучать. И исследовать.
      - Но она здесь, потому что находится в необычном состоянии.
      - Она здесь потому, что умирает, - в голосе Мелиссы прорезалась едва заметная трещинка. - И ничего необычного в этом нет. Мы прячем людей в больницах, потому что боимся посмотреть в лицо смерти. Мы трусливо продлеваем жизни, которым давно пора окончиться. И это более неестественно, чем смерть.
      - Очень политкорректно! - огрызнулся Молдер.
      - И очень по-человечески, - мягко возразила Мелисса и посмотрела на мать. Ее глаза затуманились. - Да, это так, мама.
      Маргарет медленно поднялась. Глаза ее, темные и блестящие, были направлены прямо на Молдера, но видела она не его.
      - Дэйна уже приняла решение, - проговорила она. - За нас. Вместо нас. И мы должны уважать его. Фокс! Ваша дружба с моей дочерью основывалась на взаимном уважении. За последний год я потеряла мужа - и, видит Бог, я не хочу терять мою девочку. Но, как и вы, я всегда ее уважала. И вы тоже должны...
      Маргарет подошла к двери, остановилась, через силу повернулась и продолжила:
      - Фокс. Настал момент, когда решение должна принять семья. Вы... вы можете идти с нами.
      Молдер почувствовал, что вокруг него исчез воздух. Коротко качнул головой. Хотелось зажмуриться - чтобы отгородиться от внимательных глаз Маргарет - но он выдержал этот взгляд. Хотя бы это он выдержал.
      Она понимающе кивнула, открыла дверь и, очень ровно ступая, вышла. Следом - не оглядываясь - Мелисса.
      Молдер чувствовал, что лицо его горит. Он беспомощно обернулся - и наткнулся на неожиданно жесткий взгляд доктора. Дели молчал. Но во взгляде его отчетливо читалось: "Трус!"
      ...сорвало всю парусину, и "Пекод" под голыми мачтами должен был бороться со всеми демонами ветра. Подступила тьма, и в море, все таком же ровном, черном, густом и тяжелом, отражались свирепые вспышки молний. йода гудела под ударами ветра, но волны лишь чуть отрывали головы от материнской груди и тут же падали обратно, не прожив и минуты. Ветер трещал и визжал, путаясь в обрывках парусов, которые буря оставила себе для забавы...
      Скалли, уцепившись за леер, стояла на шканцах и при каждой вспышке молнии высоко задирала голову, чтобы увидеть, какой еще урон нанесен путанному сплетению снастей, а Стабб и Фласк командовали матросами, которые подтягивали и крепили вельботы. Но все усилия были тщетны. Подтянутая до предела на шлюпбалках лодка Ахава все равно не избегла печальной участи. Чудовищным порывом ветра ее взметнуло, как бумажный колпак, и ударило о борт судна, проломив тонкое лодочное днище.
      - Ай-я-яй, плохо дело, мистер Старбак, - сказал Стабб, разглядывая поврежденную лодку, - ну да ведь буре не укажешь, творит, что хочет. С нею сладу нет. Что можно противопоставить буре? Разве наши собственные ветры? Но что за беда! Это все забавы ради, как поется в старой песне:
      Эх, на море шторм гудит
      От души резвится кит,
      Он хвостом своим вертит.
      Вот так славный и забавный,
      вот игривый, шаловливый,
      вот шутник и озорник,
      океан-старик, хей-хо!
      Сыплет в кубок он приправу,
      Ну и пена, Боже правый!
      Разгулялся пир на славу,
      Бот так славный и забавный,
      вот игривый, шаловливый,
      вот шутник и озорник,
      океан-старик, хей-хо!
      Корабли идут на дно,
      Он же, крякнув, пьет вино,
      Да причмокнет заодно.
      Вот так славный и забавный,
      вот игривый, шаловливый,
      вот шутник и озорник,
      океан-старик, хей-хо!
      - Замолчи Стабб, - взмолилась Скалли. - Кто тебе сказал, что ты умеешь петь! Пусть буря поет и ударяет по нашим снастям, точно по струнам арфы зачем мы будем помогать ей разрушать наши мозги?
      - Нет, мистер Старбак! Нет на свете способа заставить меня прекратить пение, разве что перерезать мне глотку. Но и тогда, десять против одного, я пропою напоследок хвалебный гимн.
      - Безумец! Посмотри на все моими глазами, если у тебя нет своих!
      - Как? Разве вы видите темной ночью лучше, чем кто-нибудь, чем даже самый последний дурак?
      - Молчи! - вскричала Скалли, хватая Стабба за плечо. - Замечаешь ли ты, что шторм идет с востока, от того самого румба, куда должен мчаться Ахав в погоне за Моби Диком? От того самого румба, на который он лег сегодня в полдень? Теперь погляди на его вельбот и скажи - где, в каком месте пробоина? В днище, на корме, где он всегда стоит. Его место разбито в щепы, друг Стабб!
      - Что-то я не понял... - протянул Стабб.
      - Да что тут не понять! Сама природа протестует против нашего похода на Моби Дика. Там, впереди, тьма неминуемой нашей гибели... Штаб-квартира ФБР
      Вашингтон, округ Колумбия
      15 ноября 1994
      12.30
      Даже самые заклятые материалисты признают существование "черных дней", когда что бы с человеком ни происходило - хорошее, плохое, нейтральное, скучное, интересное... - вызывает у него только тоскливое омерзение. Люди свободных профессий - или выраженные интуиты - в такие дни стараются залечь на дно, отменить все встречи - и вообще любые контакты с человечеством...
      У Скиннера такой возможности не было. А великолепная интуиция делала его состояние просто непереносимым.
      С самого утра, когда электробритва, взбесившись, зажевала щетину и пришлось добриваться станком, которым жена брила ноги, было ясно, что сегодня именно такой день. И потому появление Курильщика Скиннер воспринял с мрачным удовлетворением.
      Курильщик неторопливо перешагнул через порог и так же неторопливо пошел в столу. Двумя пальцами, за уголочек, он держал прозрачную папку с несколькими машинописными листами. Скиннер догадывался, что там будет.
      Нич-чего хорошего.
      А если уж быть скрупулезно точным - то полное дерьмо, в которое он, Скиннер, неожиданно для себя вляпался по самые кисточки на ушах.
      Наверняка и баллистическая экспертиза там тоже есть...
      Скиннер встретил незваного гостя взглядом - как пехотинец встречает приближающегося врага прицельным огнем. Он целился чуть ниже узла галстука, в яремную вырезку, чтобы никакой бронежилет не помог... Но Курильщик наступал этаким пританцовывающим танком, и пули его не брали.
      И он, мерзавец, прекрасно это понимал.
      На губах Курильщика порхала высокомерная полу-улыбка. Глаза довольно щурились.
      Он подошел вплотную и, толкнув бедрами стол, уронил папку прямо перед Скиннером. Потом достал пачку сигарет, выщелкнул одну на нижнюю губу и медленно полез в карман за зажигалкой.
      Скиннеру остро захотелось достать из нижнего "сувенирного" ящика стола противотанковую гранату, которую таскал за собой с самого Вьетнама, однако он справился и только отгородился табличкой "Спасибо, что вы не курите!"
      Курильщик с интересом перечитал знакомый текст - вероятно, в надежде найти там что-то новое, - но не нашел и с разочарованием щелкнул зажигалкой. Затянулся...
      "Имел я тебя", - отчетливо читалось в его взгляде.
      Потом Курильщик выпустил в сторону хозяина кабинета струю дыма, повернулся и той же пританцовывающей походочкой пошел в сторону двери. Приостановился возле журнального столика, бросил туда дымящийся окурок и подчеркнуто неторопливо закрыл за собой дверь.
      Врут эти гады, что от курения рак бывает, подумал Скиннер; наскоро просмотрел содержимое папки и брезгливо поморщился. Да, ожидал большего... Но баллистическая экспертиза там все-таки была.
      Заместитель Директора ФБР с отвращением ткнул пальцем в кнопку селектора.
      - Пусть войдет, - буркнул он.
      От влетевшего в кабинет Молдера сыпались искры. Он, как на стену, налетел на запах табачного дыма, побелел лицом и пошел к столу Скиннера неестественно сдержанным шагом. Не дожидаясь разрешения, плюхнулся в кресло и развалился именно в той позе, которая всегда вызывала у Скиннера отвращение к молодежи: колени широко расставлены, руки как попало... Хорошо, хоть резинку не жует.
      - Садитесь, агент Молдер, - с запозданием сказал Скиннер. - Я вызвал вас по поводу слухов о вчерашнем происшествии в больнице.
      - Это когда в пирожке с мясом нашли чей-то зуб? - уточнил Молдер. Скиннер дернул щекой.
      - Нет, я говорю о перестрелке в прачечной.
      - Ничего не знаю, - категорически отперся Молдер. - Я был у Скалли.
      - Там убили человека.
      - А я при чем?
      Скиннер с большим трудом подавил желание смять бумаги, принесенные Курильщиком, и залимонить этим комом в наглую морду подчиненного.
      - Баллистическая экспертиза...
      - Я могу посмотреть на результаты? И вообще на полицейский отчет? бесстыдно глядя в глаза, спросил Молдер.
      - Нет никакого отчета! И тела нет! И вы это прекрасно знаете, агент Молдер!
      - Поскольку я ничего не знаю о самом происшествии, то откуда мне знать об исчезновении тела?
      Скиннера подбросило.
      - Не сметь!..
      - Ну и как? Нравится? - с любопытством спросил Молдер. - Когда каждый раз вам отвечают вопросом на вопрос? И отрицают очевидное? И нагло врут в глаза?
      Скиннер бросился к нему, занося руку для удара, но Молдер вскочил навстречу. Оба замерли, тяжело дыша. Противостояние длилось секунду, но очень долгую секунду.
      - Я хочу знать, что случилось, черт возьми! - Скиннер выпустил воздух.
      Молдер сделал шаг в сторону, схватил пепельницу и сунул Скиннеру под нос.
      - Вот что случилось. Вы же знаете, что это он! Кто он вообще такой? Почему я не могу взять его за жопу и вытряхнуть из него все ответы? Заберите свой жетон, заберите "Секретные материалы", но дайте мне до него добраться!
      - И что потом? - почти шепотом спросил Скиннер. - Отправите его спать с рыбами? Может быть, вы забыли, но мы работаем не на мафию, а на министерство юстиции. Мы служим правосудию.
      - Именно правосудия я и добиваюсь, - скрипнул зубами Молдер.
      - Скалли была прекрасным офицером, - сквозь комок в горле проговорил Скиннер. - Более того, она... мне нравилась. Я... я уважал ее. Но вы знаете, в какую игру мы играем. И что стоит на кону. И что бывает в случае проигрыша. А если вы не понимаете этого, то какого дьявола беретесь за то, что вам явно не по зубам?..
      Молдер дернулся, как от пощечины. Помолчал.
      - А что, если... если я знал об этом, но ничего не сказал ей? - с трудом произнес он.
      - Значит, вы виновны в ее гибели в той же мере, что и Курильщик, беспощадно бросил Скиннер.
      Больше говорить было не о чем... Молдер беспомощно взмахнул рукой, словно пытаясь защититься - и почти выбежал из кабинета. Северо-восточный Джорджтаунский медицинский центр
      Вашингтон, округ Колумбия
      15 ноября 1994
      12.30
      - Предзнаменование? Дайтe мне словарь, я посмотрю, что означает это слово! Если боги сочтут нужным поговорить с человеком, пусть соизволят говорить прямо, а не трясут головами и не морочат его бабьими приметами. Ступайте! Бы двое - точно два полюса у единого ?елого. Старбак - это Стабб наоборот, а Стабб - это Старбак; и вдвоем вы представляете весь род людской, как. Адам и Ева. Но Ахав стоит одиноко, и на богов, ни людей нет подле него. Вам еще рано думать о подобном одиночестве. Рано стремиться сюда... Эй, там, наверху! Видите ли вы его?!
      Лень был уже на исходе; еле слышно шуршала лишь золотая кайма его мантии. Скоро наступила полная тьма, но дозорных с мачт все еще не спускали.
      На баке смутно белело пятно больничного халата.
      - Фонтан больше не виден, сэр, слишком темно, - прозвучал крик с вышины.
      - Каким курсом он шел, когда, вы видели его в последний раз?
      - Как и раньше, сэр, прямо по ветру.
      - Хорошо! Ночью он сбавит скорость. Спустить бом-брамсели и брамсели, мистер Старбак... Северо-восточный Джорджтаунский медицинский центр
      Вашингтон, округ Колумбия
      16 ноября 1994
      08.00
      Они сидели в больничном кафетерии, Молдер и Мелисса Скалли. После бессонной ночи, проведенной у постели Дэйны, Молдер безуспешно пытался взбодрить себя дрянным подогретым кофе. Мелисса же выглядела так, словно только что выспалась и приняла душ. Она изящно поедала пирожок, сочувственно поглядывая на уткнувшегося в стакан Молдера. Бедолага. Не аура, а сплошная помойка. Вместо того, чтобы давиться всякой дрянью, лучше обратил бы внимание на четвертую чакру...
      Молдер непроизвольно потер себе живот в области солнечного сплетения. В голове непонятно откуда появилась мысль: надо бы чакры прочистить... От удивления он резко поднял голову - и вздрогнул. Пирожок!.. Мелисса ела пирожок!.. Нет, с вареньем, фу, показалось, с облегчением понял он.
      - Знаете, Фокс... Ах, простите. Молдер, - поправилась Мелисса. - Мне кажется, вы способны до конца своих дней разыскивать виновных в том, что случилось с моей сестрой, но ведь... это не воскресит ее. И потом, кто бы это ни сделал, он неизбежно испытывает тот же самый страх смерти... Вы меня понимаете?
      - По-вашему, я тоже должен его испытывать?
      Мелисса хотела ответить - наверное, что-то сложное, - но их диалог перебила незнакомая молодая женщина, похожая на невыспавшуюся секретаршу.
      - Сэр, вы не могли бы купить мне пачку сигарет в автомате? - вежливо попросила она. - У меня нет мелочи.
      - И у меня нет, - пошарив по карманам, ответил Молдер.
      - Что значит "тоже" ? - Мелисса попыталась вернуться к прерванной беседе. Но ей не дали:
      - А здесь уже есть какая-то пачка, - громко произнесла "секретарша". Обращалась она по-прежнему к Молдеру. - "Морли". Я их не курю. Может, это все-таки ваши? - и, презрительно покачивая бедрами, она покинула кафетерий.
      И тут до Молдера, наконец, дошло. Зацепившись за ножку стола, он рванулся к автомату, стараясь сохранить невозмутимый вид. Это ему почти удалось.
      В лотке, действительно, имела место быть бесхозная запечатанная пачка "Морли". Молдер сорвал целлофановую обертку, дрожащими пальцами откинул козырек и выудил сложенную вдвое записку.
      "Улица Георга IV, 900". Та-ак, подумал Молдер. Мысли кончились. Улица Георга IV, 900
      Вашингтон, округ Колумбия
      16 ноября 1994
      23.10
      Замок сопротивлялся недолго. Молдер не слишком заботился о сохранении тишины - и не слишком деликатничал. Все равно за дверью орал телевизор, да так громко, что Молдер отчетливо слышал реплики персонажей.
      - Я искал тебя восемь месяцев! Каждый раз, когда я по привычке хватался за пистолет несуществующей правой, я думал о тебе. Теперь я застал тебя как раз в том положении, которое меня устраивает: ты у меня на мушке, а твой пистолет по крайней мере, в четырех футах от тебя. У меня было много времени, чтобы научиться стрелять левой рукой...
      На сухой щелчок выстрела Молдер распахнул дверь и скользнул в прихожую, пропитанную застарелым табачным дымом. Ею приветствовал знакомый голос Плохого:
      - Пришел стрелять - так стреляй, чего зря шиздеть?
      И тут же тяжело заскрипело кресло - впереди, и чуть справа, от вошедшею в гостиную Молдера. Человек, утопавший в кресле, нагнулся вперед и потянулся к лежавшему между пустых пивных бутылок армейскому кольту. Но Молдер успел чуть раньше...
      Он рванул сидящего за ворот рубашки, впечатал в спинку кресла и, запрокинув ему голову, вдавил под челюсть пистолетный ствол.
      - Сидеть! - заорал он. Потом, держа Курильщика под прицелом, обошел его по дуге и встал напротив.
      - Как ты меня нашел? - в глубоком изумлении выдохнул тот, Молдер зашипел:
      - Отвечать будешь ты, сукин сын! А спрашивать - я!
      - Допустим... - Курильщик сунул в губы сигарету и потянулся за зажигалкой.
      Молдер резким взмахом выбил сигарету из его рта.
      - И какие же будут вопросы?
      Курильщик, как послушная кукла, замер в той самой позе, в которую вогнал его Молдер, но умудрился каким-то неуловимым способом придать ей совершенно издевательское выражение.
      - Почему она? - ляпнул Молдер. - Почему не я?
      Он вдруг почувствовал страшную неловкость - как щенок-подросток, написавший на ковер. Все было не так, все было неправильно...
      А Курильщик, скотина такая, хладнокровно ответил именно на заданный вопрос, проигнорировав подтекст:
      - Потому что ты мне нравишься, малыш. Впрочем, она мне тоже нравилась. Вы так подходили друг другу. Поэтому я и вернул ее тебе.
      - Это ты должен был умереть!..
      - Почему я? - удивился Курильщик. - Посмотри на меня. Жены - нет, близких - нет... Зато есть кой-какая власть. Забавно, правда? Я давно играю в эту игру. И я хороший игрок. По-настоящему хороший игрок. При этом я верю в то, что я делаю. А то, что я делаю, я делаю хорошо.
      - Кто ты такой, чтобы решать, что хорошо, а что нет? - выдавил из себя Молдер. - И чем можно жертвовать в этой игре? И кем?
      - Сам-то ты кто? Посмотри на меня. Если бы люди узнали хотя бы часть того, что знаю я, настал бы конец света. Мир бы погиб... Я тут стукнул Скиннеру, что это ты застрелил парня в прачечной. Я-то знаю, что это не ты... Ну и что с того? Вот ты пришел. Размахиваешь тут своим вонючим пистолетом. У меня перед носом. Когда ты его в последний раз чистил? Но вообще-то, Молдер, я начинаю тебя уважать. Ты из пешки превращаешься в игрока. В этом есть свои плюсы и свои минусы. Будь ты пешкой, ты бы пристрелил меня сейчас. Но тогда ты ничего не узнал бы о том, что происходит на самом деле. А ведь ты хочешь именно этого, правда?
      Молдер чувствовал, как, против воли, судорожно сжимается палец на спусковом крючке. Ему пришлось очень сосредоточиться, чтобы палец со спускового крючка снять...
      - И вот почему я опять выиграю, - с оттенком скуки проговорил Курильщик. Это останется между нами. Я никому не скажу. Зачем нам сплетни?
      Он вытащил следующую сигарету, сунул ее в рот, неторопливо прикурил и выпустил струйку дыма в потолок... Штаб-квартира ФБР
      Вашингтон, округ Колумбия
      17 ноября 1994
      00.45 "Заместителю Директора Уолтеру Б. Скиннеру Прошу уволить меня из федерального Бюро Расследований. Немедленно. Искренне ваш, Фокс Молдер"
      И расписался. Северо-восточный Джорджтаунский медицинский центр
      Вашингтон, округ Колумбия
      17 ноября 1994
      00.45
      - Старбак!
      - Сэр?
      - В третий раз уходит корабль души моей в это плаванье, Старбак.
      - Дя, сэр, такова была ваша воля.
      - Иные суда выходят из гавани, и с тех пор никто уже о них ничего не знает, Старбак.
      - Истина, сэр, скорбная истина.
      - Иные люди умирают во бремя прилива; другие - когда вода отступает; третьи - в разгар наводнения. А мне кажется сейчас, что я высокий морской вал, весь вспенившийся и завернувшийся белым гребнем, Старбак. Я стар; пожмем друг другу руки.
      Их руки встретились. Их взоры слились. Слезы Скалли словно склеили их.
      - О капитан, мой капитан, благородное сердце! Вернитесь! Видите, я плану. Я хочу с вами, капитан.
      - Спустить вельбот! - вскричал Ахав, отбросив прочь руку Скалли. Команда, готовься!
      И через мгновение лодка уже выгребала из-под самой кормы корабля... Штаб-квартира ФБР
      Вашингтон, округ Колумбия
      17 ноября 1994
      08.15
      Молдер заканчивал собирать личные вещи. Их оказалось куда меньше, чем он думал, хотя пару коробок он уже успел отнести в машину. Потом открылась дверь. Из коридора хлынул поток белого света. Омытый им, в дверном проеме возник Скиннер. Свет слегка истончал его силуэт, съедая грузность и усталость...
      Скиннер неуверенно потоптался на пороге, сунул руки в карманы - мешали. Огляделся по сторонам.
      - Когда я начинал этот проект, здесь стоял только ксерокс, - с непонятной грустью сказал он.
      - То есть не было всего этого хлама, - подытожил Молдер, - который только зря занимает место...
      Он снял со стеллажа стопку отложенных книг и понес укладывать в коробку из-под портативного электронного микроскопа "Дженерал Электрик".
      За его спиной раздался странный звук. Мол-дер оглянулся и увидел, что Скиннер методично рвет сложенный лист бумаги.
      - Ваша отставка не принята, агент Молдер, - пояснил Скиннер, демонстрируя обрывки.
      Молдер пожал плечами и продолжил укладывать вещи.
      - Если вы хотите заниматься самобичеванием...
      - Все эти залежи свидетельских показаний, результатов вскрытии, опросов, анализов - полное дерьмо, - как бы про себя раздумчиво проговорил Молдер. Как ничего не знали, так и не знаем. Ради этого потерять Скалли, потерять себя... Я не могу больше. Я не могу больше выносить того, во что я превращаюсь. Меня уже тошнит, понимаете?
      Скиннер снял очки. Хотел сунуть в карман, передумал; без очков лицо его стало совсем другим. Он прошелся по кабинету. Под каблуками скрежетнули осколки какой-то пробирки или ампулы. Потом он достал платок и стал тщательно протирать стекла очков.
      - Когда мне было восемнадцать лет, я отправился во Вьетнам. Меня никто не призывал, Молдер. Я записался добровольцем. В морскую пехоту. В свой день рожденья, когда мне стукнуло восемнадцать. Я был уверен, что поступаю правильно. И во Вьетнаме я продолжал в это верить. И верил несколько месяцев. А потом в наш лагерь пришел десятилетний вьетнамский мальчик, увешанный гранатами, как рождественская елка - игрушками. Вьетконговцы любили такие штучки... И я... я отстрелил ему голову. С расстояния в десять ярдов.
      Он замолчал. Справился со спазмом в горле и продолжил:
      - С этого мига я потерял веру. Не в страну. Не в себя. Не в справедливость. Даже не в Бога. Вообще во все. Оно - все - потеряло смысл... А потом, как-то вечером, мы отправились в дозор. И нас прихватили. Впрочем, прихватили всех, и тех, кто остался на базе, тоже. Я посмотрел вниз и увидел себя. Мертвое тело. Я себя даже не сразу узнал. Я смотрел, как вьетконговцы обыскивают меня, забирают оружие, патроны, режут мою форму, чтоб муравьям было легче сожрать труп. И я остался один. Среди зеленого океана джунглей, таких мирных, спокойных; в них не было ничего пугающего. Рядом лежали мои друзья... все мертвые. Наутро пришла похоронная команда. Они сунули меня в пластиковый мешок и уже собирались застегнуть его, когда кто-то заметил, что я дышу. Две недели спустя я очнулся в сайгонском госпитале... С тех пор я каждый день боюсь смерти. А ты - нет?
      Молдер смотрел в лицо Скиннеру и понимал, что видит его впервые.
      - Твоя отставка не принята, - буднично повторил Скиннер, повернулся и, ссутулившись, вышел в поток света, плотно закрыв за собой дверь. Штаб-квартира ФБР
      Вашингтон, округ Колумбия
      17 ноября 1994
      09.15
      Вот ведь дерьмо... Ведь решил все, дерьмо такое... Нет, пришло, наговорило всякого дерьма... Расчувствовался, дерьмо... И таскай теперь всякое дерьмо туда-сюда по коридору...
      Этот высокоинтеллектуальный внутренний монолог прервало внезапное появление "X" - по обыкновению, из-за угла. В полутьме коридора виден был только черный силуэт с яркими белками глаз. От неожиданности Молдер очень удачно уронил коробку ему на ногу.
      - Вот дерьмо! - выругался "X". Потом сунул под нос Молдеру сложенный вдвое конверт. - Это твой билет на самолет.
      - Какого черта?! - раздраженно спросил Молдер.
      - Я не могу сказать тебе, для чего ее забирали: тем самым я выдам людей, стоящих слишком близко от меня. Но я могу сдать тебе непосредственных исполнителей.
      - На фиг?
      - Они будут уверены, что тебя нет в городе, и даже в стране. В твоем доме собираются провести обыск. Сегодня. Операция назначена на двадцать часов семнадцать минут. Считается, что ты получил новую информацию по делу Скалли. Они будут вооружены. Ты будешь ждать их. Твои действия попадают под квалификацию "защита от вооруженного проникновения в жилище". Действуй наверняка. Как ты понимаешь, человек в подобной ситуации вправе использовать любые средства для самозащиты. Другим способом ты до них не доберешься. Эти люди не отвечают перед законом. Никогда. - Он помолчал и добавил: - Несколько недель мы не сможем встречаться. Повернулся и ушел. Квартира Молдера
      Александрия, штат Вирджиния
      17 ноября 1994
      19.30
      Обратную дорогу из аэропорта Молдер забыл, как забывают кошмар. Осталась только испарина на спине и звон в ушах от болтовни таксиста-пуэрториканца...
      Теперь он сидел в темной комнате, закрывшись от подступающих сумерек плотными шторами. Вычищенный пистолет лежал под рукой, на столике. Он пытался вспомнить, как чувствовал себя перед сдачей зачетов по стрельбе, и время от времени ему казалось, что он достигает нужного состояния: пустоты и холода. Там, в дверном проеме, скоро появятся две мишени...
      Но все получилось не так.
      В дверь постучали. Он посмотрел на часы - еще слишком рано для визита. Стук продолжался, настойчивый и требовательный. Частый. Так стучат женщины костяшками пальцев, чтобы не повредить ногти. Это могла быть только одна женщина...
      - Молдер! - пробился сквозь дверь знакомый голос.
      И что прикажете делать с этой сукой?..
      Он сунул пистолет за пояс брюк и побрел открывать.
      Мелисса против обыкновения выглядела ужасно - растрепанная, тени вокруг глаз, обкусанные губы.
      - Я звоню тебе весь день. У тебя что, испортился автоответчик?
      Молдер молча стоял в дверях, даже не думая пригласить гостью войти.
      - Можно к тебе?
      Он просчитал несколько вариантов своего поведения: выгнать... впустить... впустить и сразу выгнать... попросить зайти завтра...
      - На секундочку! - настойчиво попросила она.
      Молдер выглянул за дверь, взял Мелиссу за локоть и грубо втащил в комнату. Грубости Мелисса не заметила.
      - А почему темно? - спросила она.
      - Потому что не включен свет, - сказал Молдер. - Еще вопросы будут?
      - Нет. Доктор Дели сказал, что Дэйна быстро слабеет. Это может произойти в любую минуту. Даже сегодня. Ты... должен.
      - Да, - сказал Молдер. - Но не сейчас.
      - Ты должен.
      - Я не могу. Потом.
      - Потом будет поздно.
      Она произнесла это так просто, что у Молдера задрожали руки.
      - Я не могу! - беспомощно сказал он.
      - Знаешь, - задумчиво протянула Мелисса, - не нужно быть телепатом, чтобы понять: ты блуждаешь в такой темноте... Ты по собственной воле загнал себя туда, но пойми, моей сестре ты этим не поможешь. Ей нужен свет. И любовь...
      - Хватит! - взорвался Молдер. - Хватит читать мне лекции по гармонической конвергенции! Это все чушь собачья! Твоя прикладная эзотерика ее не спасет!
      - А может, хватит этого подросткового цинизма? Ты, такой умный, такой ироничный - неужели ты не видишь в жизни ничего светлого?! То, что ты избегаешь думать о смерти, не превращает ее в банальность. Почему бы тебе раз в жизни не показать Дэйне, как ты к ней относишься?..
      Мелисса вдруг обмякла лицом и, неловко зацепившись плечом за косяк, вышла. Закрыла за собой дверь.
      Молдер слушал ее удаляющиеся шаги. Шаги стихли. Он вынул из-за пояса пистолет, вернулся в кресло и снова уставился на дверь.
      Руки тряслись... Северо-восточный Джорджтаунский медицинский центр
      Вашингтон, округ Колумбия
      17 ноября 1994
      20.17
      С лица Скалли наконец-то убрали почти все полоски пластыря, и теперь было видно, насколько она измождена. Восковые щеки ввалились, заострились скулы и нос. На истончившихся веках прорисовалась сетка голубоватых сосудов. Вокруг глаз залегли глубокие черные круги. Губы по цвету не отличались от кожи и были почти неразличимы.
      Молдер чувствовал себя законченным идиотом. И тем не менее сел на неудобный больничный стул и заговорил вслух:
      - Я не знаю, слышишь ты меня или нет... Надеюсь, что слышишь. Я хочу, чтобы ты меня слышала... Скалли, тебе еще рано туда. Просто рано, и все. Я не знаю, нужен ли я тебе, но ты мне нужна. Я буду здесь. С тобой...
      Он откинулся на слишком короткую спинку стула и приготовился ждать чуда.
      ...Под утро пришла сестра Паровозик и отправила его домой. Состояние Дэйны стабилизировалось, и ждать каких-либо изменений - ни к худшему, ни к лучшему в ближайшее время не стоило. Квартира Молдера
      Александрия, штат Вирджиния
      18 ноября 1994
      06.30
      Квартира была разгромлена вчистую - словно в ней порезвилась банда малолетних вандалов, а отнюдь не бригада профессионалов-поисковиков. Не уцелело ничего, даже авторучки на столе были перекушены пополам валявшимися здесь же кусачками. Ночные визитеры, однако, пощадили аквариум и телефон словно оставили визитную карточку. Мы, мол, понимаем...
      Он постоял посреди этого разгрома, не ощущая абсолютно ничего. Когда они были здесь, он смотрел в закрытые глаза Скалли и что-то говорил ей.
      Она не проснулась.
      Молдер вдруг опустился на корточки и зарыдал, как ребенок. Северо-восточный Джорджтаунский медицинский центр
      Вашингтон, округ Колумбия
      18 ноября 1994
      06.30
      - Кит! Кит! Руль на борт! Руль на борт! - кричала Скалли. - О вы, сладостные стихии воздуха, поддержите меня теперь! Пусть Старбак встретит смерть, если смерть ему суждено, мужественно, в твердом сознании. Руль на борт, говорю я! - Глупцы, разве вы не видите этой пасти? Неужели вот он, плод всех моих жарких молитв? Плод всей моей верной жизни? Ахав, Ахав, взгляни на дело рук твоих! Пребуди же со мной, Господи!
      - Пребуди не со мной, а подо мной, кто бы ты ни был, кому вздумается помочь Стаббу!
      Я насмехаюсь над тобой, ты, ухмыляющийся кит! Взгляните, солнце, звезды и луна! Вы убили превосходнейшего парня, не хуже любого, кому когда-либо приходилось испускать дух. А до чего же, однако, плесневелая и пересоленная, эта смерть... Эх, вишни, вишни! А что, Старбак, не отведать ли нам хоть по одной вишенке?
      В распахнутой пасти кита цвел вишневый сад.
      - Долго же придется нам, мистер Стабб, бродить по этому саду, пока мы дождемся урожая, - сказала Скалли. - Не лучше ли зайти в супермаркет?.. Квартира Молдера
      Александрия, штат Вирджиния
      18 ноября 1994
      07.10
      Он открыл глаза и понял, что не может дышать. Дым от пылающей плоти все еще забивал горло. Потом что-то изменилось - и запах дыма превратился в запах пота, застарелого, прогорклого. А потом еще раз прозвонил телефон. В кошмаре он тоже звонил, поэтому Молдер помедлил, прежде чем протянуть руку и снять трубку...
      Пружина из вспоротого дивана больно впилась в бок.
      - Вы позвонили в квартиру Фокса Молдера. Извините, сейчас я не могу...
      Он перебил включившийся автоответчик:
      - Молдер слушает.
      - Это доктор Дели. Приезжайте немедленно! - в голосе слышались ликующие нотки.
      - Она жива? - осторожно спросил Молдер.
      - Она очнулась! Северо-восточный Джорджтаунский медицинский центр
      Вашингтон, округ Колумбия
      18 ноября 1994
      08.17
      Он не сразу нашел Скалли. Из реанимации ее перевели в палату, и он долго бегал по коридорам, пока, наконец, не сообразил спросить.
      Окно палаты было распахнуто в весну. Цвели цветы и пели птицы.
      - Привет, Фокс, - сияя, улыбнулась Маргарет Скалли.
      - Не Фокс, а Молдер, - не открывая глаза, поправила Дэйна.
      Потом она медленно перекатила голову по подушке и тоже улыбнулась вошедшему. Она все еще была чертовски бледна, но губы уже порозовели, а распахнувшиеся глаза были так глубоки, что Молдер мгновенно утонул в них, растеряв все приготовленные слова.
      - Я ненадолго. Тебе надо спать, - внезапно смутившись, пробормотал он. - И я подарок принес. Последний номер "Плэйбоя". Классная вещь... - он полез в карман и с трудом вытащил застрявшую там видеокассету.
      - Вот теперь я знаю, ради чего стоило возвращаться, - засмеялась Скалли.
      - Тебе привет от "бандитов". Ты это... ага? А я пойду. Пока. Спи...
      Уже на пороге он стукнул себя по лбу ладонью и вернулся.
      - Это твое, - тихо сказал он, протягивая крестик на цепочке. Крестик Скалли, найденный в багажнике машины Дуэйна Берри там, на горе Скайлэнд...
      И - сбежал.
      Маргарет затруднилась бы описать, каким взглядом проводила Мелисса убегающего Молдера.
      ...Когда сестра Паровозик принесла очередную порцию таблеток, Скалли спросила о том, что смутно беспокоило ее с самого момента воскрешения.
      - Нельзя ли пригласить сюда сестру Оуэнс?
      - Кого? - не поняла Паровозик.
      - Сестру Оуэнс. Знаете, такая невысокая, круглолицая, темные короткие волосы...
      Паровозик удивленно пожала плечами.
      - Дэйна, дорогая! Я работаю здесь уже пятнадцать лет - и никогда даже не слышала про сестру Оуэнс. Скорей всего, тебе что-то приснилось.
      Она забрала стаканчик из-под лекарств и унеслась, весело гудя себе под нос.
      Значит, приснилось, с облегчением решила Скалли...