Командующий вместе с начальником штаба вызвали меня и приказали принять все меры по установлению связи с корпусом.
      Дело происходило ночью. Направить в район боевых действий самолет связи не представлялось возможным - не было тогда у нас летчиков, умевших летать в ночное время. Район боевых действий корпуса находился от штаба фронта в 250 с лишним километров, так что, если послать туда для связи автомашину, понадобилось бы 8 - 10 часов, а за это время обстановка могла серьезно измениться. Пришла мысль использовать вспомогательные узлы, организованные на линиях проводной связи. Один узел находился в районе Уторгоша, второй - в районе Шимска, а третий - в районе Сольцы. С этими узлами была проводная связь от штаба фронта. Вызвал начальников узлов и приказал направиться на автомашинах в район боевых действий корпуса, найти любого командира и предложить ему немедленно выехать на узел связи для доклада обстановки Военному совету фронта. Расстояние от первого и третьего узлов до района боевых действий - километров 40 - 50, от второго - 80 - 90, т. е. в несколько раз меньше, чем от штаба фронта.
      Доложил командующему и начальнику штаба. Они одобрили это мероприятие. Из Москвы все время поступали запросы о действиях 1-го механизированного корпуса.
      Между тем наши представители делали свое дело. Капитану А. П. Бортнику - начальнику Шимского узла - удалось часа через полтора найти и доставить на узел связи одного из командиров подразделений механизированного корпуса. Этого командира тотчас же связали с командующим фронтом. Но, к сожалению, он оказался работником тыла корпуса и не мог достаточно полно доложить обстановку. Он знал, что корпус, понеся большие потери, отошел на восток от рубежа р. Великой.
      Вскоре старшина со второго узла связи доложил, что ему удалось в районе боевых действий найти заместителя командира одной дивизии. Этого командира также связали с командующим фронтом. Он доложил более обстоятельно положение корпуса.
      Затем наши представители с узлов связи, уже зная точно, где находится район боевых действий, сравнительно легко разыскали и пригласили для доклада обстановки несколько офицеров корпуса. Положение было детально доложено в Ставку Главнокомандования.
      В первой половине июля штаб нашего фронта посетили Маршал Советского Союза Климент Ефремович Ворошилов и секретарь ЦК ВКП(б) Андрей Александрович Жданов. Ворошилов в то время был Главнокомандующим, а Жданов - членом Военного совета Северо-Западного стратегического направления. В ходе доклада Военного совета о положении войск Северо-Западного фронта маршал Ворошилов приказал подробно осветить состояние дела с управлением и связью. Спешно вызвали меня. Захватив необходимые документы, я прибыл и представился главнокомандующему.
      В этот момент как раз со связью штаба фронта дело обстояло неплохо. Обеспечивалась проводная и радиосвязь по всем направлениям. Штаб 11-й армии располагался в районе Дно; проводная связь с ним была по двум направлениям: через Старую Руссу и через Валдай. Штаб 27-й армии находился в Холме, с ним также была связь по двум направлениям: через Старую Руссу и через Валдай. Штаб 8-й армии разместился в районе Таллина, с ним связь поддерживалась через Ленинград, Нарву. С Генеральным штабом тоже была устойчивая проводная связь по трем направлениям. Поэтому при докладе я сказал, что, несмотря на недостаток сил и средств, связь штаба фронта с армиями и соединениями, непосредственно подчиненными фронту, имеется и действует относительно устойчиво.
      - Да, связь устойчивая, а как обстоит дело со связью в войсках, внизу? Вот о чем вы нам доложите.
      - Внизу в войсках связь работает плохо: не хватает средств, армейские части не развернуты, в корпусных и дивизионных частях связи имеются значительные потери в людском составе и в имуществе связи, - докладывал я.
      - Помогать им нужно. Вы, наверное, в первую очередь забираете средства для своей фронтовой связи, а затем уже, что остается, дается войскам, сказал Ворошилов.
      - Помогаем и войскам, товарищ Маршал Советского Союза, но ресурсы очень скудные, совершенно нет запасов, особенно плохо обстоит дело с радиостанциями. Ведь мы даже половины не имеем того, что положено, продолжал докладывать я.
      - Вы понимаете, не может сейчас государство дать столько техники, сколько требуется. Нужно уметь обеспечить связь и при недостатке средств. Вы участвовали в гражданской войне? Помните, как тогда устанавливали связь? Нет техники, так связь поддерживали на крестьянских подводах, конными ординарцами, комсомольцы доставляли донесения из войск. Надо инициативу проявлять, а не ожидать технику.
      Я не говорю, что совсем без техники, но нужно ее экономно использовать, беречь.
      - Трудно на такой войне уберечь технику. Вот, например, только три дня тому назад батальону связи 41-го корпуса выдали 150 км кабеля, а вчера получено донесение, что почти весь этот кабель утерян при отходе корпуса.
      - Это безобразие! Как можно допустить! Потерять полтораста километров кабеля за сутки. Вы хоть расследовали это дело?
      - Так точно, расследовал. Батальон связи вынужден был вести арьергардные бои, прикрывая отход частей, и не мог снять развернутые линии. Очень поспешным был отход наших частей.
      - Это тоже безобразие! При ограниченных средствах связи использовать батальон связи как стрелковую часть. Нужно запретить такую практику, товарищ Собенников, - сказал Ворошилов, обращаясь к командующему фронтом.
      После этого Ворошилов заметил, что командование фронта очень далеко находится от войск. Он рекомендовал организовать передовой пункт управления, располагая его ближе к войскам на направлении главного удара.
      После отъезда К. Е. Ворошилова и А. А. Жданова командующий и начальник штаба наметили передовой пункт управления в районе Шимска в 60 км к юго-западу от Новгорода.
      Для нас, связистов, организация этого пункта добавила работы. Нужно было обеспечить связь фронта уже с двух пунктов, в то время как средств едва хватало для организации связи только с одного. Хорошо, что место для передового пункта управления оказалось выгодным в отношении связи. В Шимске был достаточно развитый узел гражданской связи и туда же переместился из Пскова вспомогательный узел связи, возглавлявшийся капитаном Бортником. Некоторые средства и силы для узла связи передового пункта были выделены из фронтового полка связи (радиостанция, телеграфная аппаратура, а также линейный взвод).
      Организация связи с этого пункта управления поручалась заместителю начальника войск связи полковнику Николаю Степановичу Матвееву. Организация передового пункта управления оказалась весьма кстати.
      Немецко-фашистские войска всемерно стремились к Ленинграду. Вначале они сделали попытку прорваться в Псков вдоль Ленинградского шоссе на Лугу. 14 июля гитлеровцы подошли к Луге,
      но, встретив организованное сопротивление войск Северного фронта, дальше продвинуться не могли.
      Вторую попытку прорыва к Ленинграду противник предпринял в направлении Остров, Новгород. Здесь наступал 56-й моторизованный корпус, его передовые части вышли в район западнее Шимска. Оборонявшиеся в этом районе войска 11-й армии нанесли мощный контрудар из района Уторгош на Сольцы и Дно. Контрудар был поддержан нашей авиацией, наносившей удары по танковым колоннам и скоплениям вражеских войск на дорогах. В результате этих ударов вражеская танковая дивизия была отрезана от основных сил корпуса, разгромлены тылы 56-го моторизованного корпуса. Успешное наступление противника сменилось паническим бегством. За четыре дня противник был отброшен войсками 11-й армии на 40 км к западу. 8-я дивизия, значительно утратив свою боеспособность, с трудом вырвалась из окружения.
      В это время нашими войсками были захвачены трофеи в виде боевой и специальной техники, автотранспорта и другого военного имущества. В числе трофеев было и имущество связи. Помню, капитан Бортник прислал в Новгород 13 автомашин, загруженных трофейным тяжелым полевым многожильным кабелем. Это были первые наши трофеи, захваченные у немецко-фашистской армии.
      В период контрудара командующий фронтом генерал Собенников осуществлял руководство боевыми действиями, находясь на передовом пункте управления в районе Шимска. Этот район часто подвергался ударам авиации и обстрелу дальнобойной артиллерией противника.
      Полковник Н. С. Матвеев, обеспечивавший связь на передовом пункте, рассказывал об обстановке в этом районе. Ежедневно по три-четыре раза район подвергался бомбардировке. Как-то раз в результате налета авиации на железнодорожную станцию Шимск бомбы упали на эшелон с артиллерийскими снарядами и эшелон с бензоцистернами. Цистерны взорвались, огромные облака огня и дыма поднялись высоко в небо, рвались артиллерийские снаряды, осколки разлетались в разные стороны. Командиры, бойцы воинских частей, железнодорожники стремились потушить пожар, пренебрегая опасностью, они старались отцепить уцелевшие вагоны, переводя их в безопасное место.
      Бомбы часто падали и непосредственно в районе передового пункта управления. В целях защиты личного состава от осколков были выкопаны в земле щели, а для укрытия радиостанций - котлованы. В результате потерь в личном составе и в средствах связи на пункте управления почти не было.
      Несмотря на тяжелую обстановку, связь передового пункта обеспечила командующему фронтом возможность осуществлять управление войсками при контрударе. Связь с 11-й армией, наносящей контрудар, поддерживалась по радио, проводными и подвижными средствами. Также поддерживалась связь со штабом фронта, с Генеральным штабом, штабами 27-й и 48-й армий, а также со штабами соседних фронтов. Она осуществлялась через узел связи Фронта, находившийся в Новгороде.
      Обеспечению устойчивой работы связи в это время способствовала самоотверженная работа гражданских связистов. Несмотря на бомбардировки и обстрелы, ни один из них не оставил своего поста. Надсмотрщик Медведевского отделения связи Михаил Георгиевич Востряков неоднократно восстанавливал линию связи под артиллерийским огнем и во время вражеских авиационных налетов. Он погиб от осколка фашистской бомбы. Смерть застала его, когда он, стоя на железных когтях на телеграфном столбе, закреплял провод к изолятору. По нашему представлению он посмертно был награжден орденом Красного Знамени.
      Начальник Шимского отделения связи Максим Гордеевич Загороднюк и его сестра Аня Загороднюк, старшая телефонистка междугородней телефонной станции, показывали личный пример мужества и добросовестного отношения к делу. Начальник отделения почти круглыми сутками работал над восстановлением поврежденной связи, а его сестра бессменно дежурила у коммутатора. Она не оставила своего поста даже в минуты смертельной опасности (в здание телефонной станции попал артиллерийский снаряд, и оно грозило рухнуть). Брат и сестра Загороднюк были также по нашему представлению награждены орденами.
      За отличное обеспечение связи в боевых условиях награды были вручены гражданским связистам: Михаилу Александровичу Теребилину, Виктору Петровичу Городкову, Альберту Августовичу Праксу и Марии Петровне Бабановой.
      С подъемом, инициативно работали и военные связисты. Они выполняли весьма большую, сложную задачу. Как-то командующий фронтом мне сказал: "Петр Михайлович, скажите, ваши связисты когда-нибудь отдыхают? В любое время суток я слышу одни и те же голоса, особенно Матвеева, Бортника, Шмарлина, Загородшока. Мне кажется, что они работают без отдыха". Это соответствовало действительности, тогда связисты не думали об отдыхе, главное для них было обеспечить работу связи, которая нарушалась противником очень часто.
      За обеспечение связи фронта в период контрудара полковник Н. С. Матвеев, капитан А. П. Бортник и некоторые другие военные связисты были награждены орденами Советского Союза.
      Успешный контрудар 11-й армии западнее Шимска ликвидировал первую угрозу прорыва немецко-фашистских войск к Новгороду и позволил на некоторое время стабилизировать участок фронта западнее Шимска.
      Однако на остальных участках войска нашего фронта медленно, с упорными боями отступали с рубежа Порхов - Ново-Ржев к линии Старая Русса - Холм. В последующем на новгородском направлении противник стал сосредоточивать крупные силы, создавая угрозу глубокого обхода Ленинграда с юга. В связи с этим перед нами встала необходимость подготавливать новый район для размещения штаба фронта. Вначале наметили было Крестцы (в 100 км юго-восточнее Новгорода), а затем генерал-лейтенант Н. Ф. Ватутин окончательно утвердил район Валдая.
      Примерно в это же время в состав нашего фронта была передана из резерва Ставки 34-я армия. Эта армия предназначалась для нанесения контрудара из района южнее Старой Руссы в направлении на Дно, т. е. во фланг и тыл главным силам противника, сосредоточенным на новгородском направлении. Для руководства войсками при этом контрударе намечалась организация вспомогательного пункта управления в районе Демянска.
      Надо сказать, что к тому времени количество частей связи фронта несколько увеличилось. Прибывали отмобилизованные во внутренних военных округах роты и батальоны связи, почтовые учреждения, прибыл в Новгород даже отдельный полк связи, сформированный в Московском военном округе. Для укомплектования армейских частей связи частично использовались батальоны связи стрелковых корпусов, которые как командные инстанции были упразднены 15 июля 1941 г. Но по-прежнему недоставало имущества связи для пополнения потерь и укомплектования новых частей связи. Плохо обстояло дело с автотранспортом во всех частях связи. Его было недостаточно для подвижности частей связи, а имеющийся был сильно поношен. Недоставало запасных частей и авторезины.
      Не ощущалось заметного перелома в отношении связи со стороны общевойсковых штабов. По-прежнему во многих случаях штабы дивизий и полков перемещались без учета возможности установления связи. Все еще недостаточно использовалась радиосвязь.
      Отрицательно сказалось на организации управления и связи в армиях упразднение корпусного звена управления. Дело заключалось в том, что в каждой армии в три-четыре раза возросло количество подчиненных инстанций (армия в своем составе стала иметь вместо двух-трех корпусов - шесть девять дивизий), количество же средств связи оставалось прежним, рассчитанным на обеспечение управления армии, имеющей корпусную организацию. К тому же нужно добавить, что армии в то время действовали в широких полосах, достигавших нескольких сотен километров, вследствие чего расстояние между пунктами управления армии и дивизии были очень большими. В ряде случаев невозможно было на такие расстояния обеспечить устойчивую радиосвязь из-за недостаточной мощности радиостанций штабов дивизий. Таким образом, резко ухудшились условия организации и обеспечения управления войсками, не говоря уже о том, что нарушалась выработанная в мирное время и привычная для войск система управления.
      В начале августа войска Северо-Западного фронта силами 48-й и правофланговыми соединениями 11-й армии вели бои на Лужской оборонительной полосе. Одновременно подготавливался оборонительный рубеж западнее и юго-западнее Новгорода. На центральном направлении из района Старой Руссы силами 34-й и частично 11-й армий подготавливался мощный контрудар в северо-западном направлении. На левом крыле в направлении Холма вела оборонительные действия 27-я армия, взаимодействуя с 22-й армией Западного фронта.
      Связисты фронта заблаговременно подготавливали связь на новгородском оборонительном рубеже. Телеграфно-строительная рота построила несколько десятков километров суррогатных проводных линий на карликовых столбах высотой 1,5 - 2 м, на которых подвешивалась сенопрессовальная проволока. В качестве изоляторов на таких линиях применялись фарфоровые ролики, а иногда - куски авторезины. Зная, что в войсках, которые должны оборонять рубеж, ощущается острая нужда в проводных линейных средствах, мы старались этой работой помочь им.
      Однако наши старания оказались безуспешными. Войска, оборонявшие лужскую полосу, после ожесточенных боев под натиском почти в три раза превосходящего противника вынуждены были отойти и не задержались на подготовленном рубеже. Построенные линии не были использованы.
      Обеспечение связи с группой войск, предназначенной для осуществления удара, затруднялось тем, что в районе сосредоточения 34-й армии и в направлении ее наступления почти не было местных постоянных линий связи, кроме коротких линий низовой связи к сельсоветам. Между тем для строительства новых линий недоставало проволоки, крючьев и изоляторов, не было заранее заготовленных столбов. Приходилось демонтировать провода на многопроводных линиях, а в качестве столбов использовать бревна от разобранных крестьянских сараев. Помню, такую линию строили от села Залучье в направлении Жукове, Виджа. Это строительство тогда составляло большое событие: нужно было построить линию в короткий срок, почти не имея средств, силами недостаточно подготовленной строительной роты.
      К началу осуществления контрудара связь с передового пункта управления фронта была подготовлена. Она была установлена проводными и радиосредствами со штабами всех армий, кроме 48-й (штаб 48-й армии до отхода поддерживал связь со штабом фронта, а в период отхода эта армия была подчинена Северному фронту), с Генеральным штабом. Одновременно была подготовлена связь из района Валдая, куда к этому времени перешел штаб фронта.
      Контрудар наших войск сначала проходил относительно успешно. В первые дни нашим войскам удалось продвинуться вперед до 60 км и создать угрозу охвата группировки противника, рвавшейся к Ленинграду через Новгород и Чудово.
      Однако этот успех не удалось развить. Недоставало авиации и средств противовоздушной обороны. Не было мощного второго эшелона в 34-й армии, позволявшего наращивать силу удара. Немецко-фашистские войска навалились на 34-ю армию всей мощью своей авиации, которая из-за слабости нашей противовоздушной обороны действовала почти безнаказанно. В последующие дни вражескому командованию удалось спешно перебросить в этот район несколько отборных моторизованных и танковых дивизий и изменить соотношение сил в свою пользу. С трудом отражая сильные танковые и воздушные удары врага, войска 34-й армии с боями отходили на рубеж р. Ловать, где фронт наших войск стабилизировался на многие месяцы.
      Неожиданное и весьма быстрое оставление войсками нашего фронта района Новгорода и недостаточно эффективный контрудар 34-й и 11-й армий из района юго-восточнее Старой Руссы послужили причиной освобождения генерала Собенникова от командования фронтом. Вместо него командующим Северо-Западным фронтом был назначен генерал-лейтенант Павел Алексеевич Курочкин.
      Собенников представил меня новому командующему.
      - Кое-что я о нем тоже знаю, - с улыбкой заметил новый командующий, еще во время советско-финляндской войны мне было известно, что есть такой связист, мой однофамилец, а сейчас вот судьба свела для совместной службы. Что же, будем работать дружно, дело у нас общее, большое и ответственное.
      К сожалению, мне не удалось тогда работать с Павлом Алексеевичем вместе. Случай, происшедший в день вступления его в должность командующего фронтом, изменил прохождение мною службы.
      22 августа, во второй половине дня в воздухе появилась группа самолетов. Пролетая над Демянском, группа разделилась на две половины. Одна из них, пролетев над городом, пошла на посадку на аэродром. Другая, сделав заход, принялась бомбить Демянск. Слышны взрывы бомб. Один, другой, третий... Но странно, не было слышно сигнала воздушной тревоги. Как потом было выяснено, группа немецко-фашистских самолетов пристроилась в хвост нашим самолетам, возвращавшимся на аэродромы после выполнения боевого задания, а потому эта группа не была своевременно опознана постами нашей противовоздушной обороны. Я находился в это время на узле связи и вел переговоры по Бодо с Николаем Демьяновичем Псурцевым (он был тогда заместителем начальника Главного управления связи Красной Армии). Вдруг мощный взрыв бомбы. Стекла вместе с рамами разлетаются вдребезги. Телеграфные аппараты, столы, стулья, опрокидываются, людей какой-то неведомой силой отбросило в сторону. Меня тоже швырнуло к стене, одновременно, словно горячим железом, резануло в левую ногу. Я подал команду: "В щели!" И тут же почувствовал жгучую боль. Кровь обильно сочилась сквозь брюки и заливала сапог. Оказавшиеся здесь шифровальщики отдела помогли мне сделать перевязку и отвели в полевой госпиталь. Вместе со мною был ранен дежурный по связи и несколько девушек телеграфисток, дежуривших в это время на телеграфе узла связи. В числе их была телеграфистка, обеспечивавшая мне связь с Москвой.
      Лечение в госпитале затянулось. За это время в должности начальника войск связи был утвержден мой заместитель полковник Н. С. Матвеев, а я получил новое назначение. К сожалению, мне не удалось снова вернуться на свой Северо-Западный фронт.
      По излечении я был назначен начальником кафедры связи в Военную академию им. М. В. Фрунзе, тем не менее не переставал внимательно следить за ходом боевых действий фронта. Мне хотелось знать, правильны ли мои суждения о причинах неустойчивой работы связи и целесообразности мероприятий, которые мы с работниками управления связи намечали и частично осуществляли в первый период войны. Волновала меня и судьба сослуживцев, вместе с которыми переживали первые тяжелые дни войны и горечь неудач.
      Штаб нашего Северо-Западного фронта после моего ранения несколько дней находился в Никольском рыбсовхозе (в 10 км северо-восточнее Валдая), а затем перешел в район Долгие Бороды. В этом районе он располагался несколько месяцев. Это обстоятельство во многом способствовало налаживанию устойчивой связи фронта с Генеральным штабом, штабами армий и соседними фронтами.
      В сентябре 1941 г. войска фронта, понеся большие потери, ценой больших усилий остановили врага на рубеже: оз. Ильмень, ст. Лычково, Б. Замостье, озера Валье и Селигер до г. Осташкова. Наступило некоторое затишье, продолжавшееся почти до конца 1941 г. В связи с этим штабы армий тоже длительное время не меняли мест расположения, что также создавало благоприятные условия для организации фронтовой связи.
      Главное же заключалось в том, что к концу 1941 г. части связи фронта и армий почти полностью были развернуты, укомплектованы имуществом связи, постоянно накапливали опыт и овладевали мастерством организации и обеспечения связи в условиях боевой обстановки.
      Значительно улучшилось эксплуатационное обслуживание общегосударственной связи со стороны предприятий Народного комиссариата связи, также приобретших опыт обслуживания стационарных сооружений связи (линий, узлов связи) в военных условиях. К тому же они были усилены частями связи, выделяемыми в распоряжение Наркомата связи. Таким образом, условия организации и обеспечения связи на Северо-Западном фронте по сравнению с начальным периодом войны резко улучшились.
      Я изучал систематически официальные документы Главного управления связи Красной Армии, касающиеся связи Северо-Западного фронта. Содержание этих документов интересовало меня, поскольку я считал связь этого фронта своим близким, родным делом и всякое ее улучшение меня радовало, кроме того, я изучал боевой опыт для правильного обучения слушателей академии и для военно-научной работы.
      Эти документы свидетельствовали, что средняя устойчивость работы проводной связи на Северо-Западном фронте в 1942 г. была очень высокая и составляла 98%, а в начальный период она снижалась до 50%. Качество связи СЗФ я сравнивал с состоянием ее на других фронтах, на которых условия были почти аналогичны. Устойчивость связи нашего фронта оказывалась выше, чем, например, на Калининском и Волховском фронтах, где в это же время она составляла 95 %.
      Анализировал я и причины нарушения проводной связи авиацией противника. В этом отношении получалась весьма интересная картина. В начальный период разрушения сооружений связи (линий и узлов) авиацией противника являлись главной причиной нарушения устойчивости связи; по своей продолжительности они достигали 40% времени работы связи. Совершенно по-другому складывалась обстановка в 1942 г. Из 23 тыс. учтенных часов работы связи фронта приходилось всего 170 часов, или 0,7% перерывов связи, вызванных бомбардировками вражеской авиацией. Еще большие изменения обнаруживались при анализе данных за 1943 г. Так, из 20 тыс. часов работы фронтовой связи лишь 60 часов приходилось за счет повреждений авиацией противника, или 0,3%.
      Такое резкое снижение перерывов фронтовой связи от воздействия авиации противника обусловливалось рядом обстоятельств. Прежде всего оно произошло благодаря обеспечению связи с каждым штабом не по одному, как это было в начале войны, а по нескольким направлениям. Такая возможность появилась, когда строительными частями связи были построены дополнительные обходные линии, организованы вспомогательные узлы и контрольно-испытательные пункты.
      Сокращение времени и перерывов связи получалось за счет улучшения качества эксплуатационного обслуживания линии связи и быстроты ликвидации разрушений, производимых вражеской авиацией. Эта возможность создалась в результате наличия полного комплекта фронтовых и армейских эксплуатационных частей связи и приобретения ими необходимого опыта.
      Безусловно, известную роль в этом отношении играл тот факт, что господства вражеской авиации в воздухе уже не было, происходило непрерывное нарастание активности нашей авиации и совершенствование противовоздушной обороны.
      Необходимо оговорить, что данные, характеризующие устойчивость проводной связи фронта в 1942 и 1943 гг., относятся преимущественно к периодам оборонительных действий. Во время же наступательных операций, а их на Северо-Западном фронте было немало, естественно, устойчивость связи несколько снижалась, но в среднем была не ниже 85 - 90% применительно к связи со штабом армии и соседних фронтов. Что же касается связи с Генеральным штабом, то ее устойчивость вообще не снижалась и во время наступательных операций. Такая стабильность связи объяснялась тем, что штаб фронта почти не менял района своего размещения. Только однажды на некоторое время он выдвигался под Осташков, а затем опять возвратился в район Долгие Бороды.
      Кстати сказать, вражеская разведка не могла точно определить расположение штаба СЗФ, несмотря на то что он около года находился в одном и том же районе. Как потом выяснилось, противник считал, что штаб находился в районе Валдая. Скрытность расположения штаба обеспечивалась хорошей маскировкой против наблюдения с воздуха (штаб располагался в большом лесу), радиомаскировкой (все радиостанции большой и средней мощности были удалены от штаба на 20 - 25 км и размещались рассредоточение). Тот факт, что штаб фронта не был обнаружен, объясняется и высокой дисциплиной штабных командиров, личного состава частей связи, инженерных и комендантских частей, обслуживавших штаб.
      Итак, в организации связи Северо-Западного фронта следует выделить два периода.
      Накануне войны связь на театре военных действий не была достаточно подготовлена в соответствии с требованиями войны. Фронтовые и армейские части связи содержались в ограниченном количестве и были неполностью укомплектованы имуществом связи. Командиры и штабы недостаточно представляли себе трудности организации связи в сложных оперативных условиях. В итоге в начальный период войны связь фронта и армий действовала неустойчиво, что отрицательно сказывалось на управлении войсками.
      В последующем, по мере развертывания и укомплектования фронтовых и армейских частей связи, приобретения ими боевого опыта, а также более внимательного отношения к организации связи со стороны командиров частей и руководителей штабов, качество связи непрерывно возрастало и полностью обеспечивало управление войсками в весьма сложных оперативных условиях Северо-Западного фронта.
      Части связи фронта, начальники связи всех степеней, гражданские связисты во время войны проявляли мужество и стойкость, совершенствовали свое мастерство, обеспечивали связь в условиях тяжелых оборонительных сражений и сложных наступательных операций. Их скромный, порой незаметный, ратный труд во многом способствовал разгрому немецко-фашистских войск.
      Р. С. Терский
      Авиационные связисты фронта
      Мне хочется в этой небольшой статье рассказать о боевой работе авиационных связистов Северо-Западного фронта, участником или свидетелем которой мне пришлось быть.
      Начальником связи ВВС Северо-Западного фронта был подполковник Дмитрий Власович Хрусталев, и его же при создании в 1942 г. 6-й воздушной армии назначили начальником связи этой армии.
      Помощниками работали: по проводной связи - майор Н. С. Его ров, по радио - сначала майор М. А. Бритван, а потом автор статьи, по ВПУ инженер-капитан В. С. Колесников, по материально-техническому обеспечению инженер-капитан В. М. Лапшин, офицером радиосвязи был старший лейтенант В. Т. Салюков.
      Отдел связи 6-й воздушной армии был маленький, все работали напряженно, дружно и слаженно. Круг вопросов, решаемых связистами, был очень широк и объемен, часто возникали ситуации, не известные нам по опыту мирного времени, а необходимый военный опыт мы еще не накопили.
      Штаб 6-й воздушной армии обслуживала сначала 19-я отдельная рота связи (командир старший лейтенант С. Т. Мартыненко), затем - батальон и, наконец, - 6-й отдельный полк связи (командир майор С. П. Давыдов, начальник штаба капитан А. И. Пелевин).
      Работу узла связи возглавлял капитан И. М. Андрошкин, дежурными по связи были лейтенанты Н. М. Бирюков, А. Н. Привалов и М. П. Ухъянкин. На аппаратах БОДО, связывавших нас со штабом ВВС (Москва), работали телеграфистки Люба Густодымова, Тося Васильева, Зина Лосикова, на остальных телеграфных связях на СТ-35 - Нина Шаханова, Аня Хорева, Аня Егорова, сестры Вера и Шура Антипины, Маша Пичугина, механики телеграфа Иван Павленко, Леонид Коньков, Николай Костин, телефонистки Тося Ефимова, Аня Коновалова и многие другие.
      Начальником отдельной мастерской связи, выполнявшей трудную и очень нужную работу по восстановлению и ремонту средств связи, был старший лейтенант М.