Сквозняк обессилено сполз по стене и с полчаса сидел прямо на полу, ловя воздух широко открытым ртом. Я сунул ему в руку гроздь винограда из вазы на столе Кощея в приемной зале. Поблагодарив меня одними глазами, он стал медленно жевать виноград.
      До меня постепенно дошло, что в двери кто-то ломится. Оказывается Глюк додумался заговорить все входы и выходы, чтобы Ежи никто не мешал.
      Кощей застонал и пошевелился. Мы с Глюком усадили его на его трон, где он начал приходить в себя.
      - Что вы со мной сделали? - еле слышно спросил он.
      - Ничего плохого. Как Вы себя чувствуете? - участливо осведомился Дятел.
      - Сил нет. Но легкость какая-то... Будто освободился от груза.
      - Вы и освободились, - подал голос Сквозняк из угла, - Радуйтесь, что Иван сумел догадаться, что с Вами такое.
      - Что именно Вы себе кололи? - спросил я, - Деньги переводили, я смотрю, в Бангкок. Кокаин? Героин? Какую-нибудь синтетику?
      - Героин... - отозвался Кощей даже прежде, чем Глюк перевел вопрос, потом с ужасом посмотрел на меня.
      - Вы оттуда? - спросил он.
      - Оттуда, да не от тех, не бойтесь. Как Вы на них вообще вышли? Или они до Вас добрались? С чего началось?
      - Мне интересно было иногда совершать вылазки в ваш мир. Ради острых ощущений. Он так не похож на наш. Интереснее всего - места темные, грязные, неспокойные. Эдакая игра в поддавки с судьбой. Дело было в Гонконге. Как-то раз на улице ко мне подошел человек и предложил. Я заинтересовался, просто так, ради любопытства. Я не знал, что можно привыкнуть так быстро, вот и оказался на крючке у торговцев. Цену задрали неимоверно... Я переводил деньги, потом приходил в определенное место, в порту, около парома. Они не знают, откуда я взялся, хотя, кажется, начали догадываться, что со мной не все так просто. Слишком уж необычно я с ними расплачивался. Может быть, они захотят меня убить на всякий случай. Но сюда им не добраться. Я каждый раз закрывал проход за собой.
      - И правильно делали. Денег уж не вернешь, но хоть больше они от вас не получат.
      - Да, пожалуй. Только как я теперь проживу без обычной дозы?
      - Не беспокойтесь, - ответил Сквозняк, - Вам она больше не понадобится. -==XI==
      Кощея будто подменили, но не сразу, а после того, как он почувствовал, что не почувствовал тех мучений, которые несло промедление с очередной инъекцией. Теперь он был сама любезность, причем совершенно искренняя. А вот его охрана едва нас не растерзала, когда Глюк открыл двери. Если бы не отменная реакция Кощея, не читать бы вам сейчас этих строк. Он успел остановить своих гвардейцев. Не знаю, что он им наговорил, я по латыни не понял, хотя Глюк и Сквозняк покраснели и опустили очи долу, но после его слов нас опять едва не растерзали, но уже на сувениры. Один Дятел спасся, взлетев под потолок, и оттуда изводил нас, комментируя происходящее, будто вел спортивный репортаж.
      - Только дайте мне добраться до этого пестрого, я ему шею сверну! в сердцах воскликнул Ежи, попутно обмениваясь очередным рукопожатием.
      - Оставь мне немножко, - попросил Глюк, вырываясь из десятка рук, порывавшихся его качать, наверное, как самого легкого, несмотря на портфель.
      - Поймайте сначала! - парировал Дятел.
      Конечно, мы его не поймали. Просто не было ни сил, ни желания за ним гоняться, когда мы наконец ввалились в гостиницу, буквально измочаленные бурным изъявлением симпатий кощеевой свиты.
      Что ж, больше здесь делать было нечего, но Кощей был навязчиво гостеприимен. Между прочим, он вообще-то совсем не похож на то воплощение зла, которое выведено в сказках. Как я понимаю, он прошел ту же эволюцию, что и Баба-Яга, а изображенные в сказках события тысячелетней давности как раз приходились на тот период, когда он активно расширял свою империю, пользуясь теми методами, что были тогда в ходу.
      Мы прожили у Кощея почти месяц, облазили все руины, загорели до черноты на пляже, благо начался купальный сезон. Хорошо, что я догадался в первый же вечер после исцеления Кощея отбить по сети депешу Лешему и князю.
      В конце концов нам удалось-таки вырваться из Трои, едва ли не с боем. Очень уж Кощею не хотелось нас отпускать, так что пришлось пообещать ему, что мы приедем на будущий год, только немного позже, когда будет больше фруктов. А почему и не дать такое обещание? Ведь отдыхать там действительно здорово. Кто отдыхал, скажем, на Тенерифе, может себе представить, хоть и приблизительно.
      Прощальному вечеру, который устроил для нас Кощей, и в подметки не годится та церемония, что затеял для нас Остромысл при отлете сюда. Во всяком случае, парад духовых оркестров и фестиваль фейерверков в мою честь устраивали один раз в жизни - в Трое, в мае 2003 года, в ночь перед отлетом обратно в Москву.
      Мы вылетели под утро, провожаемые приветственными криками толпы на набережной, среди которой выделялась высокая худощавая фигура Кощея, махавшего нам рукой.
      Хорошо, что день увеличился, потому что около Москвы нет таких приметных географических ориентиров, как возле Трои. Пришлось ориентироваться по рекам, это сильно удлинило маршрут. А выбирать среди леса место для приземления в темноте - это увольте. Поэтому нам пришлось-таки заночевать под открытым небом, к тому же бурные проводы в Трое отняли много сил. Мы продолжили путь на следующее утро, благо оставалось где-то полдня полета. И все было бы прекрасно, не начни портиться погода.
      "Люблю грозу в начале мая," - сказал поэт. Его любовь сильно поутихла бы, окажись он хоть раз внутри грозового облака. Вы думаете, воздушные ямы на ступу не влияют? Черта с два! Гроза возникла перед нами неожиданно, когда ни обойти ее сбоку, ни миновать, набрав высоту, уже было невозможно, тем более, что уже показалась знакомая поляна с сухим сосновым стволом, где полгода назад медвежье семейство разыгрывало для меня интермедию по картине Шишкина.
      Холодные пальцы облака охватили нас и начали швырять. Так, наверное, чувствует себя мяч, которым играют в американский футбол. Один раз я едва не столкнулся со Сквозняком, потом Глюк чуть не снес мне голову, вынырнув из фосфоресцировавшего фиолетовым электрическим светом тумана. Бедняге Дятлу приходилось, наверное, еще хуже. Он не успел укрыться ни в одной из ступ, и его швыряло немилосердно. К тому же в облаке проскакивали молнии, удивляюсь, как ни одна из них не затронула никого из нас, ведь наэлектризованный туман щедро поделился с нами статическим зарядом. Очевидно, на фоне облаков мы были слишком малы...
      Я быстро потерял из виду всех троих и еще быстрее оглох от грома, будто резвяся и играя, грохотавшего в небе голубом. Тут уж было не до посадки, удержаться бы в ступе и не перепутать, где верх, где низ. Думаю, и у моих спутников были те же проблемы. На пару секунд облака расступились, и во вспышке молнии я увидел Дятла, храбро борющегося со стихией. Молния сверкнула еще раз, осветив Дятла, но он уже не боролся, а безвольно падал, будто камень, завернутый в пеструю тряпочку.
      Не раздумывая, я бросил ступу вниз, почти в свободное падение, стремясь обогнать легкий комочек черно-белых перьев, то скрывавшийся в сумраке, то вновь возникавший из него в мертвенном сине-фиолетовом свете. Облако осталось сверху, к счастью - и Дятел тоже, я подлетел к нему и схватил рукой, высунувшись из ступы так, что едва не выпал сам. И теперь пришлось уже резко тормозить падение, ибо земля стремительно приближалась, уже можно было разглядеть верхушки деревьев, которые трепал ветер. Эти несущиеся на меня ветки я не забуду до конца дней своих...
      До сих пор не знаю, как мне удалось вывернуть, а не нанизать себя по частям на эти ветки, как шашлык. Они лишь хлестнули по ступе снизу. Чтобы сориентироваться, мне пришлось подняться аршин на полтораста. По счастью, наша поляна оказалась неподалеку. Я настроил ступу на автоматическую посадку (Представьте себе, есть и такая возможность!), а сам сотворил дверь в свою землянку. -==XII==
      Сердце у меня бешено колотилось. Во-первых, я еще не совсем пришел в себя после неожиданного сеанса воздушной акробатики, а во-вторых... Во-вторых, я очень боялся, что не сумею спасти Дятла. Хоть он и изводил всех нас, хоть меня самого неоднократно тянуло свернуть ему шею, но я вдруг почувствовал, именно почувствовал, ибо это произошло где-то за гранью осознания, что его колкости, его пилеж я бы не променял ни на какие шутки Глюка, ни даже на весь его портфель, все медицинские познания Сквозняка (а сейчас бы они ох как пригодились!), всю казну княжества Московского и троянский трон впридачу.
      Он лежал на подушке, как бесформенная тряпка, глаза затянуты пленкой, клюв безвольно приоткрыт. Я приложил к нему ухо: сердце не билось. Сколько длится у птиц клиническая смерть? Полминуты, которые прошли, пока я его ловил в воздухе и нес сюда? Пять минут? Полчаса? Это-то вряд ли. Ладно, вспомним занятия по гражданской обороне, тема: приемы реанимации. Непрямой массаж сердца, искусственное дыхание изо рта в рот. То есть, в данном случае - изо рта в клюв. Не переусердствовать бы только, я ведь могу его надуть, как воздушный шар, а сердчишко раздавить вместе с грудной клеткой. Сквозняка бы сюда... Но он где-то там, наверху, боролся с грозой, раскаты грома которой доносились через входную дверь. Значит, надо самому.
      Пять нажатий на грудку (легонько, одним пальцем, но все-таки чтобы затронуть сердце!), теперь вдох, выдох ему в клюв. Нет, так не пойдет. К клюву особо не примеришься. Где-то у меня были соломинки для коктейлей, как-то раз верблюд не захватил... Я побежал в кухню. Вот они, на полке! Хорошо, что искать не пришлось. Буду вдувать в него воздух через соломинку.
      Я вернулся в комнату, и застыл в дверях, буквально остолбенев. И было от чего! Дятла на кровати не было. А вместо него, прикрывшись одеялом, сидела особа женского пола, вытряхивая из пышной шевелюры на пол пестрые дятловы перья. Она взглянула на меня, приветливо улыбнулась, потом фыркнула и сказала таким знакомым голосом:
      - Ну и лицо у тебя! Будто подушкой долбанули.
      - Вы - Дятел? - растерянно спросил я. Когда прежде мог я слышать эту фразу про свое лицо?
      - Уже нет, как видишь.
      - А какое у Вас было бы лицо на моем месте?
      - Наверное, такое же. Видать, судьба моя такая: казаться тебе бредом.
      Да это уже не просто бред, а бред в квадрате! Все мое пребывание здесь - бред, а теперь в рамках этого бреда - бред еще более изощренный. У кого-то - зеленые чертики, у кого-то - розовые слоны, а у меня стало быть - красивые женщины. Тоже ничего... Я надавил на левый глаз, вся картинка благополучно раздвоилась, включая красотку на кровати. Кстати, значит не только она - не бред, но и все мои здешние приключения - тоже!
      - Послушай, Иван, пощади свой глаз, а дай лучше какую-нибудь одежду.
      А вот это я мог бы и сам догадаться. Что значит прежде с женщинами не то чтобы вовсе дела не имел, а ни до чего серьезного не доходило. И несерьезного тоже. И это в тридцать пять лет! Позор на мою пока еще не седую голову... Я сотворил первый же пришедший в голову фасон (еще одна премудрость, которой меня обучил Сквозняк), как ни странно, вышло довольно удачно. Она выстрелила в меня благодарным взглядом, и я снова ушел в кухню, все еще крутя в руках ненужную соломинку.
      Нет, но голос-то, голос! Мне казалось, нормальный птичий голос (а что это вообще такое: нормальный птичий голос?), а ведь это чудесный женский голос, глубокий, с красивыми модуляциями! Кстати, ну и надула же она всех! Ведь не только я применительно к Дятлу применял исключительно местоимение "он"... И кто бы мог подумать, что за пестрым оперением скрывается эдакое чудо в перьях, то есть, пардон, без перьев... Ну и набил же я эту фразу перьями, как подушку, ей Богу! Хотя мои мысли путались, конечно, не в этих перьях, а скорее в ее ресницах. Ведь чисто "Портрет неизвестной" Рокотова!
      За спиной послышался шорох, я обернулся. Она стояла в двух шагах, стройная, с потрясающей фигурой, и насмешливо глядела на меня снизу вверх.
      - Аль не люба я тебе такой, а, Иван?
      Узнаю прежнего Дятла! Хоть внешность и поменялась, а язык попрежнему колюч. Не люба... Да она просто сразила меня наповал. И кстати, это наверняка у меня на лице написано.
      - И как Вас теперь называть? Не Дятлом же...
      - А как бы ты хотел меня назвать?
      - Может быть, Еленой Прекрасной.
      - Троя навеяла?
      - Наверное...
      - Значит, пусть будет Елена. А лучше - просто Лена. Пока я была Дятлом, мы же были на "ты".
      - А сейчас можно на "ты"?
      - Нужно!
      - Ладно, договорились. А как ты стала Дятлом?
      - Упражнялась. Вышла из себя и не сумела вернуться. Мне ни бабушка, ни Леший не смогли помочь. Так и осталась Дятлом. Даже имя свое забыла. А у бабушки - и подавно склероз...
      - А я, значит, тебя расколдовал. Как в сказке.
      - Почему "как"? Просто - в сказке. И не только расколдовал. Ты один ни разу вслух не грозился свернуть мне шею, пока я была Дятлом. А ведь хотелось, признайся! - я кивнул, - Ты один кинулся меня спасать во время грозы.
      - Ребята просто не увидели! И тебе очень повезло, что я увидел.
      - Повезло или нет - но именно ты меня расколдовал, своими попытками сделать мне искусственное дыхание. Ты же не знал, что я такая живучая, почти как Кощей Бессмертный, или бабушка.
      - А кто твоя бабушка?
      Впрочем, я уже и сам догадался. Как она ворковала над Дятлом, и как он при этом не видел нас в упор! Какой она закатила скандал Лешему, когда Дятел вызвался с нами лететь! Ясно же, что это неспроста. Ну да все мы умны задним умом...
      На улице послышались голоса, и в распахнутую дверь ввалились Глюк и Сквозняк.
      - Фот он где! А мы-то по фсему лесу разыскифаем тфой хладный труп! Дятла не видел?
      - Да подожди ты, - одернул Глюка Сквозняк, - не видишь - в нашей компании пополнение.
      - О, майн думмкопф! Простите, пошалуйста. Ты пы нас представил, а, Ифан!
      Лена фыркнула:
      - Иван, они, кажется, меня не узнали. А кто грозился мне шею свернуть? Ежи, не потеряй челюсть.
      Ежи медленно закрыл рот, а потом широко улыбнулся:
      - Никак, Дятел!
      - Глюк меня однажды почти расколол. Только ты, Хайнер, извини, придется-таки тебе жениться на бабушке. А то еще и правда шею свернешь, давно грозился.
      Хайнер тоже улыбнулся, только его улыбка вышла против обыкновения виноватой и какой-то жалкой. Лена подошла к нему и положила руки ему на плечи.
      - Ладно, не горюй. Ты же обещал Кощею приехать на будущий год. А в Трое знаешь сколько красивых девушек, не мне ровня.
      - Она права, - сказал Ежи, - пошли, не будем им мешать. Вечером собираемся у Лешего, не забудьте, - добавил он уже в наш адрес.
      Они вышли, и уже с улицы донеслось:
      - Будет и на твоей улице праздник. А пока давай завалимся в "Элефант". Там тебе Штирлиц про себя таких анекдотов нарасскажет обхохочешься. -==P.S.==
      Если эта история не покажется Федеральному казначею США убедительным объяснением того, почему весь 2002 год курс доллара на Токийской бирже постоянно падал - что ж, его трудности. -== * НОВЫЕ АРГОНАВТЫ * ==
      Получено по электронной почте сети "Интернет", обратный адрес в системе не зарегистрирован. По факту повторного несанкционированного подключения назначено служебное расследование. -==I==
      Из нависшего над облетевшим подмосковным лесом низкого октябрьского неба сыпался мелкий дождичек. Земля впитала уже столько воды, что казалось, больше не войдет и капля, но продолжала и продолжала жадно поглощать ниспосланную небесами влагу. И даже несмотря на это маленькое осеннее чудо, было серо и тоскливо. Впрочем, как оказалось, это было еще ничего по сравнению с Берлином, над которым как разверзлись хляби небесные несколько дней назад, так и ныне продолжали посылать тонны воды на головы горожан. В подземном переходе под Унтер-ден-Линден, в который мы, как бычно, сотворили дверь из подмосковного леса, было воды по щиколотку, а на самой улице лило, как из ведра. Тем заманчивей был уютный желтый свет за стеклянными дверьми со слониками.
      - Давно вас не видел. Рад, очень рад. Вот свободные места, садитесь. Пива сюда! - возвысил свой хриплый голос толстый Готлиб, призывая официанта к нам троим.
      Было жарко, очки Глюка моментально запотели, и он принялся их протирать, пристроив свой портфель у ножки стола. Сквозняк с высоты своего роста начал разглядывать публику, периодически приветственно помахивая рукой кому-то, кого мне не удалось расслеповать.
      Вообще-то в "Элефанте" отдавали предпочтение немецким сортам, но сегодня в виде исключения угощали "Клинским светлым". На то была причина: отмечали двадцатилетие появления дяди Фени.
      Вы прекрасно знаете дядю Феню, только не по имени. Его крик: "Маловато будет!" по праву занял свое место в современном русском языке. Когда он в "Элефанте" знакомился с народом, выяснилось, что его зовут Семен Петрович, а можно просто: дядя Сеня. С его произношением получилось "дядя Феня", да так и прилипло.
      Его здесь все любили. Вообще, умениям мультипликационных персонажей несть числа, в частности, дядя Феня мог поглощать пиво в неограниченных количествах, а кроме того - часами импровизировать на флейте, да так, что брало за душу даже таких отъявленных пошляков и грубиянов, как поручик Ржевский, Василий Иванович с Петькой и Вовочка.
      Но сегодня собрался народ более интеллигентный. Вокруг Штирлица с Мюллером образовался кружок из разношерстной публики, которая периодически сползала со стульев, заходясь в хохоте, так как эти двое в лицах изображали анекдоты про себя. Как вы понимаете, более обширной коллекции ни у кого нет и просто быть не может, к тому же, как выяснилось, они ее регулярно пополняют, инкогнито наведываясь в богемные места той России, откуда я родом.
      Забавно, но местные жители великолепно понимали такой специфический жанр технологического мира, как анекдоты. Прав был Леший при нашем с ним первом разговоре: они тут наш мир прекрасно знают. Более того, напряженно следят и пользуются. То есть вместо того, чтобы собственных дров наломать, пользуются готовыми. Это, пожалуй, самый мудрый способ паразитизма, который можно вообразить: пользоваться ошибками других. Если вообще здесь применимо слово "паразитизм", ведь они тоже влияют на технологический мир, влияют мудро и ненавязчиво: просто пытаясь внушить обществу те или иные мысли, никогда не настаивая, проявляясь через фольклор. В так называемой народной мудрости значительный процент составляет именно мудрость сказочного мира. Надо только уметь ее понять, и иметь достаточно своей мудрости, чтобы согласиться ее использовать. Впрочем, я отвлекся.
      Вскоре после нас, тяжело отдуваясь, вошел профессор Плейшнер. Он кипел негодованием:
      - Нет, вы только послушайте, что придумали эти пройдохи в Берне! Шоу на потребу туристам: сначала в окне второго этажа на Блюменштрассе 9 выставляется цветок, а через пять минут оттуда должен выпадать я. И так каждые полчаса! Я, пожилой уважаемый человек! Не говоря уже о том, что это - другое окно.
      - Ладно, профессор, не берите в голову. Выпейте лучше пива, а дядя Феня нам сыграет, - принялся утешать его красноармеец Сухов, оторвавшийся на этот вечер от своих Екатерины Матвеевны, Гизель, Зульфии, Саиды, Зухры, Гюльчатай и прочих.
      - Дядя Феня, по просьбам публики! - обратился к юбиляру Мюллер.
      Дядя Феня встал со стула, поправил свой пластилиновый треух, прошел к стойке, присел на один из круглых высоких табуретов, вынул из за пазухи флейту и начал играть. Это было божественно, как всегда. Разговоры смолкли, звон пивных кружек прекратился, и только с улицы, сплетаясь с мелодией, доносился шум непрекращающегося дождя. А потом из-под входной двери побежал ручей, быстро превратившийся в бурный поток.
      - Господа, кажется, придется прерваться! - закричал Готлиб, перекрывая шум воды, - у нас сегодня особый посетитель, который не любит пива: Шпрее!
      Впрочем, народ уже это сообразил. Все дружно принялись оттаскивать по узкой винтовой лесенке на второй этаж все, что только можно. Образовалась давка, пока кто-то не додумался передавать вещи по цепочке, в начале которой оказался Готлиб, решавший, что тащить наверх, а что нет.
      В опустевшем помещении кафе было уже по колено воды, когда все, что стоит вынести, было вынесено, и народ начал расходиться, кто как умел. Мюллер достал из за пазухи надувную лодку, на которой Штирлиц вместо паруса укрепил свой парашют. Сухов принялся названивать Верещагину, чтобы тот прислал баркас. Ну, а мы втроем сотворили дверь ко мне в сени.
      - Наконец-то! - воскликнула Баба-Яга, которую никто не ожидал здесь увидеть.
      - И все-то они шляются по кабакам, а мы тут жди их, волнуйся! заявила Лена, гневно сверкая глазами.
      - И в каком они виде! Будто-таки ни одной лужи по дороге не пропустили!
      - Иван, я понимаю, когда эти оболтусы, но ты-то!
      Вот когда начинаешь остро чувствовать, что твоя теща - Баба-Яга.
      - Прости пожалуйста, - принялся оправдываться я, - но как было дядю Феню не поздравить с двадцатилетием?
      - Да, а потом Шпрее поднялась, Готлиба затопило, - подхватил Сквозняк.
      - Фсе стали помогать, йа, просто так уйти - это не есть прафильно.
      - Вот почему мы мокрые, - заключил я.
      - Хороши, нечего сказать. А, бабушка?
      - Ох же да. Как Леший за порог - в натуре от рук отбиваются. Между прочим, вы, конечно, будете смеяться, но он так-таки еще не вернулся.
      - А фот это уже лихо! Исфините за айнен каламбур, какого лешего он там так долго делает?
      Дело в том, что две недели назад Леший отправился куда-то на Кавказ, навестить местного коллегу. Что-то там изобрел по части системного программного обеспечения один тамошний парень по имени Гоги Камикадзе, вот Леший и поехал посмотреть. Вы, конечно, будете смеяться, но до самых недавних пор от него - ни слуху, ни духу. Мы все, разумеется, понимаем, на Кавказе народ гостеприимный, но никак не сообщить о себе, даже письмо по сети не послать - это на Лешего было мало похоже.
      - Об что он там делает - это вы-таки сами же у него спросите, когда до него доберетесь.
      - Что значит: когда доберемся? - удивился я.
      - То и значит. Депеша от него пришла. Вас зовет. Больше всех ему там нужны Иван с Хайнером, но приглашает и Ежи за компанию.
      - С чего это вдруг мы ему понадобились?
      - Да он-таки сам не смог разобраться, что там наваял этот Камикадзе. Бился, бился, но не понял, вот и зовет вас.
      - Понятно. А куда конкретно ехать? - спросил Сквозняк.
      - Да вы почитайте сами. Что мы в испорченный телефон играем, в самом деле, - резонно предложила Лена.
      Письмо практически не содержало новой информации по сравнению с той, что пересказали нам Лена и Баба-Яга. В сетевом адресе отправителя значилось: Кахетия.
      - Это где ф лесах много диких обезьян? - уточнил Глюк.
      - Нет, обезьяны - это в Абхазии, - разъяснил я. Обезьяны там появились из моего мира, улепетывая в 1992 году из Сухумского питомника.
      - Вы, конечно, попытаетесь улизнуть без меня? - вздохнула Лена.
      - Попытаемся, родная, - ответил я, - И вот почему: когда мы летели в Трою, мы представляли себе, какое время займет поездка. А сейчас пойди угадай, сколько мы там проболтаемся. Да и князь Остромысл вряд ли снова даст нам ступы.
      - Я-таки не понимаю, зачем ступы, когда есть моя куроножка?!
      - Ваша что? - переспросил я.
      - Избушка на курьих ногах. Тебе какие сказки в детстве рассказывали?
      - Разные...
      - Ну так должен же знать.
      - А вы-то сами где жить будете? - все-таки чувствовалось, что я пока еще не очень здесь ассимилировался, спрашиваю, по-видимому, об элементарных вещах. Но ведь и то верно, что она меня пока в гости не звала, даром, что Ленина бабушка.
      - А то я сейчас в ней живу. Вы-таки не беспокойтесь. Поезжайте, и без Лешего не возвращайтесь! -==II==
      Вот так и получилось, что уже на следующее утро мы тряслись в тесной избушке по Звенигородскому тракту к Москве, чтобы от нее по Большой Ордынской дороге направиться на юг. Я вполне понимаю Бабу-Ягу, которая в избушке не живет, ибо она была размером где-то с железнодорожное купе. Нам пришлось разместить в ней койки в два яруса и ограничиться минимумом вещей. Фактически, мы взяли с собой только портфель Глюка и компьютер, подключенный в местную сеть. Все-таки хорошо, когда для этого не нужны провода! И очень хорошо, что среди предоставляемых сетью услуг оказалась возможность навигационного обеспечения. В технологическом мире для этого нужен радиомаяк, связь через систему спутников, которые определяют твои координаты. Здесь всех этих причиндалов не требовалось. Мы получили подробную карту, на которой был обозначен оптимальный маршрут с учетом существующих дорог (предлагалось обогнуть Кавказский хребет с запада, дальше двигаться по взморью до Колхиды, и по южным предгорьям Главного Кавказского хребта пересечь с запада на восток практически всю ту территорию, на которой в нашем мире располагается Республика Грузия, а здесь - с десяток небольших княжеств, находящихся в полувассальной зависимости от Великого Царства Армянского), и отмечалось наше положение. Система только что сама не рулила.
      Едва избушка свернула на Ордынскую дорогу, мы увидели "голосующего" на обочине маленького зверька, явно представителя лесного народа. Почему не подвезти человека?
      - Общий привет! - провозгласил он, перевалившись через порог. Маленький, кругленький, он распространял вокруг себя такой сумасшедший аромат сдобы, что не узнать его было невозможно. Колобок, собственной персоной. В руках он держал узелок, в котором угловато побрякивали какие-то железки.
      - Далеко путь держите? - дружелюбно осведомился он.
      - В Закавказье.
      - Ого! А я поближе собрался. К сестрице Аленушке, на именины.
      - И как, успеешь не зачерстветь?
      - Как-нибудь. Здесь вы подвезете, там - еще кто. Так и доберусь.
      - А где она живет? - спросил я. Вдруг и наш путь мимо нее лежит? Глядишь, и покормит, в благодарность за доставку Колобка. При его запахе кроме еды ни о чем другом думать положительно невозможно.
      - Здесь, неподалеку. Верст двадцать прямо по тракту, а там по лесной дороге - рукой подать.
      - Так мы же тебя и довезем.
      - Спасибо, а то тащить эти железки... - Колобок указал на свой узелок.
      - А что это? - поинтересовался Глюк.
      - Да запчасти, для братца Иванушки. Дед просил передать.
      Колобок развернул тряпочку. В свертке довольно неожиданно оказался распредвал и комплект свечей зажигания. Откуда они здесь, а главное зачем?! Ведь в этом мире автомобилями не пользуются, по крайней мере в славянских странах, таких, как Княжество Московское, это я знал точно. Хотя в Берлине я пару - тройку видел. Ладно, лучше потом его самого спрошу. Может, он тоже не местный? Вряд ли, тем более что в нашем мире он в качестве сказочного персонажа известен уже не одну сотню лет, и наверняка заведомо дольше, чем автомобиль как таковой. Н-да, как говорится, без поллитры не разберешься. Мое любопытство разгорелось не на шутку.
      - Здесь налево, - сказал Колобок, когда мы через несколько минут дружелюбной болтовни наконец достигли нужного перекрестка.
      Некоторое время пришлось простоять, пропуская разномастный встречный транспорт. Состав его настолько любопытен, что достоин отдельного описания. Эквивалентом легковых автомобилей служили, по-видимому, всевозможные здания на курьих ногах. Строительный материал, размеры и число ног сильно варьировались, от простейшего сруба с одним окошком, крытого дранкой, как у нас, или даже соломой, на одной паре ног, до солидных каменных сооружений с числом этажей достигавшим пяти, фасадом шириной саженей семь, только-только чтобы вписаться в ширину дороги, многочисленные конечности которых шагали, так сказать, по отделениям, на одного взводного дистанции. Судя по вывескам на фасадах, так осуществлялось регулярное пассажирское сообщение. Для перевозки грузов использовались экипажи, конструкция которых уже не покажется вам неожиданной: большие дровни, запряженные самоходными русскими печками.
      Вскоре нам удалось-таки свернуть налево, на узкую просеку в лесу. Через пару минут показалось поле, окружавшее уединенный хутор. Во дворе сестрица Аленушка, обливаясь слезами... мыла машину. Мыла непонятно зачем, ведь старенький "Запорожец", самой первой модели, которую в нашем мире в шоферской среде называют "горбатый", и без того буквально сиял оранжевой краской и хромированными молдингами, разгоняя серость осеннего дня.
      Чавкая ногами по раскисшей дороге, наша избушка зарулила на двор под удивленным взглядом хозяйки. Я вполне понимал ее удивление: представьте себе, как к вам на дачный участок вдруг заезжает машина, которую вы впервые видите, а в ней - какие-то незнакомые люди! Назревавшую напряженность сняло появление Колобка, которого явно ждали.
      - Здравствуй, Аленушка. Бабушка с дедушкой просили передать тебе поздравления с именинами. Как Иванушка?
      - Спасибо, Колобок. Ванюша, вроде, ничего, только вот завести третий день не могу. А кто это с тобой?
      - Они меня подвезли. Вот такие парни, - Колобок поднял большой палец, - кстати, один из них - из технологического мира, между прочим, тоже Иван. Он и посмотреть может, что там стряслось.
      Я был несколько смущен, ведь вдруг оказалось, что я представляю уже не сам себя, а весь наш мир. Я, правда, не совсем понял, что с моим тезкой.
      - Я, конечно, могу посмотреть машину. Только Ваш братец не мог бы рассказать более подробно, как эта неисправность проявляется, просто чтобы время не терять.
      Я тут же пожалел о своих словах, ибо Аленушка вдруг залилась слезами. Видно, я сморозил какую-то бестактность. Только вот какую? Алена проговорила сквозь слезы:
      - Не может он рассказать...
      - Простите, пожалуйста. Я не хотел Вас обидеть. А что с ним случилось?
      Не надо было этого говорить, по крайней мере сейчас. Опять слезы ручьем...