Не чувствую особого напряжения в беседе. Пока все, как по маслу. Пушкинская - Каретный. Свеча и полусухое шампанское.
      Информация настолько быстро движется в русло интересующего меня вопроса, что лавина падающих словесных ударов заглушает острую и режущую боль безысходности и утраты!
      Сколько нужно нанести мелких ножевых ударов, чтобы человек в конце концов скончался? Волна бессильной злобы, раздражения, досады и ненависти приводит к взрыву!
      STOP! Довольно.
      Ощущаю себя оторванным от реального мира. Выверенные, размеренные движения ассоциируются с поведением игрушечного солдатика, преследующего свою жертву, из кинофильма "Пришелец".
      Оправдывает ли цель средства?
      Надеясь, что эксцессов не будет, пропускаю мимо ушей ее призывы к сдержанности и угрозы применения санкций.
      Балетное трико, носочки, трусики - к чертям!
      - Ты обещаешь мне быть хорошим мужчиной. - вопрос, явно не сочетающийся с ее негативным отношением к моему абсолютно непреклонному решению.
      Она технична и сексуальна, нежна и безудержно активна.
      Время, время! Остается двадцать минут до начала спектакля, десять, пять! Я уже опоздал. Быстрей, быстрей!
      - Раздевайся, Марта! Сорок пять секунд тебе на сборы!
      - Вечно все ваши мужские дела! Неужели нельзя ради меня сейчас все отложить?
      Не успев заправить рубашку, набрасываю куртку, хватаю Мартышку и в совершенно непотребном виде мы бежим в театр кукол.
      Звонок из театра Кате с неосуществимой надеждой "задержать литерный": "Что? Поздно? "Литерный вышел на перегон".
      Опоздание - минута. Немая сцена из "Ревизора" и бурная встреча "Эстер ван Гобсек и г-жи дю Валь-Нобль".
      Касание коленок обеих дам равновероятно, если ты сидишь между ними втроем на двух местах, во втором ряду партера на "Божественной комедии". Лихорадочное возбуждение - в красных щеках.
      "Нарва" - волшебная палочка, - продает нам произведение грузинской винопромыиленности и, вероятно, неликвид второго удовольствия Болгарские сигареты "Ту". Одно радует, что уж лучше Ту-144, чем эту - ни разу. Знаменитая лестница в не менее знаменитую квартиру.
      Имеет ли право невиновный не защищаться при активном наступательном обвинении? По-моему, только тогда, когда невиновность сомнительна. Бред сумасшедшего!
      Незаслуженные комплименты в мой адрес слева и справа сглаживают остроту ситуации.
      Кому, как ни охотнику, преследующему дичь, знакома поговорка о погоне за двумя зайцами. Прошу прощения за обилие русских изречений, но они так правдивы, синица в руках действительно лучше, чем в небе журавль.
      Мартышка, несмотря на позднее время, отказывается от Катиного приглашения переночевать у нее, и я впервые обнаруживаю своеобразную прелесть в отсутствии желания таксистов ехать из Москвы в Подмосковье. Как истый джентльмен - до Ретта Батлера, правда, далеко, - я обязан проводить обеих. Останавливаю на бульваре машину, но предлагаемый Мартышкой маршрут: Цветной - Рижская -Ярославский вокзал, - устраивает меня так же, как предложения Хафеза Асада израильский Кнессет. Неодинаковая трактовка Мартышкой и мной одних и тех посылок приводит к потрясающим результатам!..
      Быстрое прощание с Катей. Теперь за дело.
      - Молодой человек, поворачивайте обратно!
      - Ни в коем случае! -заявляет танцовщица, - Я еду домой!
      Отступление смерти подобно. Мартышкины аргументы о слишком кратковременном знакомстве волнуют меня не больше, чем протесты недовольных папу Дока. Сердце колотится в груди, словно узник в дверь камеры. Перепалка в машине, перепалка на улице. Подъезд оказывается наиболее подходящим местом для подписания компромиссного коммюнике. Отпустить ее в эту ночь для меня все равно, что посадить самого себя в тюрьму.
      Я постарался выразить поцелуями свою признательность...
      Кто только не одевал этот халат?.. Контрастный душ и австрийский кофе, сигареты и Elton John.
      Ну почему так трудно описывать близость? Я бы мог назвать ее кожу атласной, но мне почему-то захотелось сравнить ее с кожей негритянки.
      - У тебя были темные девушки? - спрашивает новоявленная Терпсихора.
      Киваю головой.
      - А вот у меня не было африканцев.
      - Не страшно. Я составлю тебе протекцию.
      Это один из незначительных диалогов, который я вспоминаю.
      Как любят эти девушки! Мартышка - находка для мужчины. Гибкая, сексапильная, страстная, она отдается всецело, как нимфа в лесу фавну. Танец и секс. Ее вопеж, как клич индейцев, доводит до исступления. Ногти врезаются в тело, и полуоткрытый рот вызывает переворот в сознании. Полное отсутствие эгоизма. Я, наверно, никогда не свыкнусь с мыслью, что все эти нежные слова, жесты, ласки, стоны и горящий взгляд точно так же могут принадлежать любому другому мужчине. Она похожа на длинноногую японочку, раболепно глядящую на мужа. Она льстит по поводу и без него, и мне жаль, что это игра.
      Конечно, она мне понравилась, иначе я вообще не сел бы за машинку.
      Мы заснули в пятом часу, но через полчаса она проснулась. Начались самоистязание и самоедство. Уходит на кухню и читает Золя. Через час, замерзшая, бросается в постель. Сон.
      9.20. Душ, кофе, мыло, подаренное Анечкой, - Мартышке в сумку. Последние поцелуи. Садовое кольцо, неудачные попытки остановить такси. Троллейбус, метро, спринт до клуба. Последний поворот головы - пробуждение..."
      5 февраля 1985г. Москва.
      ???
      Через пару дней страсти улеглись, и я даже на какое-то время убедил себя, что ничего не случилось. Но потом призрак Мартышкиного рассказа стал появляться все чаще и чаще. Ее слова мелькали у меня перед глазами, как портреты Ленина по дороге в аэропорт. Особенно одна фраза, которую я и произнести-то не могу, не то, что написать! Постепенно я совсем ошалел от своей извращенной ревности. Я начал метаться: избить ли Катю до полусмерти или убедить себя в ее невиновности. Бог мой! Как мне хреново! Но ни один миг у меня не возникло желание расстаться. Это было абсолютно исключено; все, что угодно, только не это. Я знал, что если уж скажу ей о том, что встречаться мы больше не будем, то не передумаю. Иногда мне казалось, что я продолжаю с ней видеться исключительно из-за садистского желания отомстить. (Это дурацкое желание еще больше усилилось после фильма Savage weekend). Но, как ни странно, ее холодность меня сдерживала. Какое, действительно, я имею право распоряжаться ее свободой, тем более, что любое ограничение последней явно не сочеталось с моим культивированным отношением к этому понятию.
      Я прекрасно понимал, что она просто не любит меня, и все мои переживания - коту под хвост.
      Постепенно у меня стали появляться запретные темы, о которых я в принципе слышать не мог. С кем бы я не общался (не только с Катей), был ли я в кино, читал ли книжки, смотрел телевизор, общался с друзьями - абсолютно все, что хотя бы косвенно могло иметь отношение к сексу, моментально вызывало у меня тошнотворные рефлексы. Я просто уже стал сходить с ума.
      Можно бы было сказать, что она, конечно же, предала не меня, а себя: это хуже. Но мне жуть как надоели эти высокопарные фразы! Ну что, собственно говоря, случилось? Ничего особенного. Абсолютно ничего! Мир не перевернулся, и малые развивающиеся страны по-прежнему зависели от влияний МВФ. (Лишь ираноиракский конфликт разгорелся с новой силой). То, чего я всего больше боялся, уже произошло и стало непреложным фактом. Так что теперь можно этого не боятся - теперь пусть хоть сто тысяч раз. Мопассан, узнав, что у него люэс, сказал: "Ну, слава Богу, теперь уж я точно его еще раз не подхвачу.
      Если я сейчас не закончу, "новогодний синдром" растянется еще на десять полновесных глав. Так что поставим на этом точку.
      ???
      2-го февраля исполнялся год со дня женитьбы Хана и Картины. Вероятно, именно Хановский прагматизм подсказал ему, как, впрочем и его жене, бесполезность и ненужность повторения спустя год еще одного грандиозного пиршества, устроенного его родителями на их свадьбе. Хан поменял "Прагу" на "Космос" и пригласил только меня с Мороз вместо сборища еврейских толстосумов, разлагающейся менделеевской компании и вкрапленных, как изюм в буфетной булке, Картининых подружек.
      Погода в этот день была до того отвратительной, что ее и описывать-то противно. Ни зима, ни лето - так, черте что. Может быть, где-нибудь в лесу, в Подмосковье, этот день и не выглядел так мерзко, но в Москве, особенно в районе улицы Образцова, МИИТа, Минаевского рынка, на улице просто тошно было находиться. Где снег, где слякоть; гаражи какие-то, трубы канализационные, трамвайные пути; то солнце, то ветер. И плюс ко всему, прохожие с кислыми мордами.
      Я еще не говорил вам, что чем хуже, тем лучше? Обожаю плохую погоду. Да и действительно, что может быть лучше плохой погоды?
      Два часа дня. Я захожу в ДК МИИТа, звоню Кате и слышу ее неизменное "Приветик!" Наверное, если бы ей позвонил папа Римский, она бы тоже ему ответила: "Приветик, Иоанн-Павел II!"
      Вы заметили, что я могу описывать лишь мои встречи с Катей и то, что имело к ней какое-либо отношение? Все остальное для меня в то время просто не существовало. Весь мир я воспринимал через нелепые линзы, в фокусе которых была Катя Мороз. Катя была центром вселенной, средоточием всех моих помыслов. Каждый поступок, каждое действие рассматривалось прежде всего с точки зрения влияния или воздействия на Катю. Деньги - для Кати, аспирантура - для Кати, квартирные обмены - для Кати, деловая активность - для Кати, прочитанные книги, контакты, связи, знакомства, пробудившееся вновь честолюбие - только для нее! Недаром я так ухватился за эту книгу -"Унесенные ветром". Может быть, если бы не Катя, она бы и не произвела подобного эффекта. Дело в том, что отношение Ретта к Скарлетт было поразительно похоже на мое к Кате, несмотря на то, что я был так же похож на Кларка Гейбла как Катя на Вивьен Ли.
      На чем я остановился? Ну да, позвонил я ей, пригласил на Хановскую годовщину. Она поныла, как всегда, - зануда известная, - и согласилась.
      Период между получением ее принципиального согласия на встречу и самой встречей представляет особую важность. За этот период нужно было найти деньги, если у меня их не было. Но деньги надо было не просто найти, их надо было заработать. Более того, заработать быстро. Для меня это было своего рода задачей, правильное решение которой поощрялось надеждой на благосклонное отношений Ее Величества и отсрочку очередного концерта. Я знал, что достану деньги даже из-под земли, - Шкатулка все-таки меня очень стимулировала. В общем, если бы меня на это время посадили голым среди индейцев, я все равно сделал бы бабки. Но, так как помимо головы в решении этого ребуса участвовали еще и ноги, то к моменту встречи я был способен лишь на то, чтобы молча выслушивать ее очередной рассказ о дороговизне плиссе-гоффре.
      Наличие денег было необходимым, но отнюдь не достаточным условием для того, чтобы Катя в принципе согласилась со мной общаться. Конечно, никогда это не было высказано прямо, и Катя, быть может, сама это не осознавала, но дело в том, что мы в основном развлекались вместе, а развлечения, разумеется, требовали денег (кстати, немалых). "Бесплатные" контакты тоже могут быть не менее интересными. Но они, как правило, ведут к тем нежелательным последствиям, которые были бы для Кати совсем некстати.
      Ну, вы понимаете, я думаю о чем идет речь. Моруа еще писал, что, если волосы ученицы касаются лица молодого наставника, то можете себе представить, чем это кончается. Так что к семинарам Катя готовилась одна. Вернее, не со мной.
      Я все никак не могу дорассказать вам об этом вечере 2-го февраля - образце женского динамизма. Договорились, что в полпятого я за ней зайду. Черт меня дернул позвонить ей в 16.15! Первое, что я услышал было "нет"!
      - Что "нет?!" - взрываюсь я.
      - Не пойду!
      - Как "не пойду?"
      - А вот так. Не пойду и все. Не могу. (Я уже говорил, что она никогда ничего не объясняла.)
      - Ну нет, так нет. Я все равно зайду.
      Трубка уже летела на рычаг, но Катя все-таки успела:
      - Через сколько ты будешь?
      - Минут через пять.
      Обычно в таких случаях козлом отпущения служил телефон. Он был первым, кто попадал под горячую руку.
      Я вышел на улицу, остановил такси и через пять минут взлетаю на третий этаж. У меня в кармане был апельсин, и я решил влепить ей этим апельсином, когда она мне откроет. Но когда я зашел, мне стало просто смешно. То, что Шкатулка не хотела пойти со мной, вовсе не означало, что она собирается провести субботний вечер дома. Я не знал, куда она лыжи навострила, но это уже не имело значения. На ней была белая блуза с жабо и черная юбка, отношение к которой упоминалось выше.
      Я вам не говорил еще, сколько она потеряла после того, как остригла волосы? Начнем с того, что я не пристрастен, и вкус у меня более менее ничего. (Более менее - это потому, что я знаю, в каких случаях одевать зеленый галстук с красной рубашкой.) Так вот, два года назад я вообще считал Катю чуть ли не эталоном красоты. Потом я, вероятно, просто привык к ней и стал относится более критически. Изменилось в Кате за это время только одно - прическа. Она остригла длинные, прекрасные черные волосы, которые она безбоязненно зачесывала назад, открывая лицо. Вначале, когда она только постриглась, прическу можно было бы еще с натягом назвать модной, что-то типа укороченного каре. Но потом волосы отросли, и Катя вместе с прической стала какой-то серой, обычной и похожей на Изабеллу Росселини. Я, конечно, не сторонник всовывания в голову индейских перьев, но все же с пострижением она потеряла все свое очарование. К тому же постоянно зачесывала волосы за уши, из-за чего на голове получается сноп. А так как мордочка у нее и так круглая, то эффект получался, мягко выражаясь, не очень удачный.
      Так вот эта дура еще и накрутилась. Мало того, что у нее короткие волосы, так она еще и накрутилась! Более того, она еще не успела расчесаться после своей чертовой плойки.
      В кармане я нащупал апельсин.
      - Я никуда не пойду! - стала орать Шкатулка. - Не могу и НЕ ХОЧУ! (Интересно, начнет топать ногами, или нет?). Я поеду завтра в Пушкино, а потом тебе позвоню.
      Но Катя-Шкатулка никогда мне не звонила, и я разрешил себе не поверить.
      - Отстань от меня, - она повернулась и ушла, - я вообще не буду сейчас с тобой разговаривать!
      - Ну что ж, тогда проводи меня.
      Катя вернулась, открыла дверь, и я, воспользовавшись ее замешательством, выставил ее на площадку. Внезапно, сам не знаю почему, у меня зачесались руки. (Может, отлупить хотел?)
      - Только бить не надо, - поставила условие Катя.
      - Ну что ты, дорогая! Как я могу? Если уж я тебя когданибудь ударю, это будет первый и последний раз.
      - Димочка! Ну улыбнись. Тебе так идет, когда ты улыбаешься! (Видно на самом деле испугалась).
      Я вам могу сказать, что выяснять отношения в подъезде удовольствие не из приятных. А тут еще девица какая-то из лифта вышла. Волосы ее были перевязаны черной лентой, а расстегнутая короткая дубленка раскрывала яркое фиолетовое асимметричное платье. У девицы были раскосые миндалевидные глаза, и в них светилось то, что в литературе называют "порочным вожделением". Она была похожа на символ эротики. Девица явно спешила. Мягкой кошачьей походкой она поднималась по пролету вверх. К 62-ой квартире.
      Это была Марта Мартышка.
      Минут двадцать я размышлял, стоит ли дописывать этот вечер. Его продолжение имеет к Кате далекое отношение, поэтому я упомяну о нем в двух словах.
      Молодая семья пригласила единственного гостя в "Космос". Мы поели в "Калинке", попили французское вино, посмотрели, как две путаны с кошмарным знанием английского списали американца, и пошли в бар. Взяли с собой Свету из Бюро пропусков. В баре прослушали Хановские наставления о семейных буднях, произносимые так, будто Хан отмечал не годовщину свадьбы, а ее серебро. Потом поехали к Хану и выпили у него Irish Cream. Во втором часу ночи, вспомнив Балтазара Коссу, я увез Свету на Малый Каретный.
      Балтазар Косса был папой Иоанном ХХIII Очень был распутный папа, бывший пират. Гулял по черному. Но одна любовница у него была постоянная, он таскал ее повсюду за собой. А она, скотина, когда узнала, что папа ведет половую жизнь, несколько не соответствующую его сану, переспала со всеми его друзьями, оправдывая это своей любовью к папе, мол, ей хотелось быть ближе к нему. Правда, призналась она ему лишь на смертном одре. (Папа не дурак был, он еще раньше обо всем догадался, ну и, конечно, отравил неверную).
      Так что Светку я увез лишь потому, что она была Катина одноклассница. Я тоже хотел быть к ней ближе любыми путями.
      ???
      5 февраля Скорпион после очередного скандала "отцы и дети" ушел из дому. Он прожил у меня две недели, пока не снял хату, подобную моей, то есть ту, в которой невозможно определить общее количество людей во всех комнатах в определенное ??.
      В некотором отношении Скорпион очень походил на американский империализм в изображении советской прессы. Для него не существовало понятие "вмешательство в чужие дела". Он заменил его термином "дружеская помощь".
      Как-то я от Скорпиона получил доказательство не хуже Маршаллого плана его любви и преданности мне и Груше (Поле Грушницкой). Четыре года назад я уехал на неделю в Ленинград и Киев, и Скорпион в мое отсутствие сумел несколько необычным способом выявить, (reveal) Грушину безнравственность. Это была классическая измена со всеми вытекающими из нее последствиями слезами, раскаянием, и... прощением. Впоследствии Скорпион фальсифицировал историю. Он стал представлять мне свои действия в тех событиях, как "дружескую помощь", - дескать, кто же, как не он, представит мне доказательства Грушиной неверности, мол, если, все пустить на самотек, так я еще (не дай Бог!) женюсь на "этой дуре".
      В роли добровольного, но неоплачиваемого адвоката Скорпион пошел в институт, встретился с Шкатулкой и отвел ее в бар. Разговор состоялся в обстановке строгой секретности, в результате чего родился заговор или что-то вроде того. Из каких бы благих соображений это сделано ни было, достаточно того, что "отсутствующий всегда неправ". Катя так и не нарушила условий договора - об этих сепаратных переговорах я не услышал от нее ни слова. По всей видимости она догадалась, что в неведении я не остался, и не хотела лишний раз переливать из пустого в порожнее. Скорпион же приперся вечером не просто мертвопьяный, а в совершенно страшном состоянии.
      Он сразу же обратил все мое внимание на червонец, который, по его словам, он потратил на "чужую бабу". (Скорпион потратил червонец на кого бы то ни было - факт до того невероятный, что уже сам по себе заслуживает внимания.)
      Вкратце смысл разговора в Скорпионовой трактовке сводился к следующему: говорил в основном он, Катя молчала и хлопала ресницами. Потом он выпил, и его понесло. (Куда Скорпиона может "понести" его красноречие, я знаю, так что мне это было неинтересно. Вероятно, Скорпион, которому я поведал о событиях Новогодней ночи, проведенной Катей в Мартышкиной компании со звездами советской эстрады, и которого я попросил выведать побольше, намекал Кате, что он что-то о ней знает, в надежде, что она запутается в опровержениях и невольно расколется. Но Катя-Шкатулка решила ничего не опровергать и не подтверждать, вспомнив о том, что молчание - золото. По всей видимости, весь ее ответ в концентрированном виде представлял из себя следующее:
      1. Я не являюсь инициатором наших отношений.
      2. Если Дима не захочет со мной встречаться - ради Бога.
      3. Существующие отношения меня вполне устраивают.
      4. Как мужчина он (это я) меня не интересует, так что менять я ничего не собираюсь. (Вот скотина!)
      Вложив Шкатулку, Скорпион не открыл мне Америку - все это я знал. А еще я знал, что люблю ее, и сам прекрасно во всем разберусь.
      ???
      В конце концов я решил, что уж лучше я свожу Скорпиона на выходные к родителям, чем проведу их с ним на Малом Каретном. Я боялся, что тогда Манька вообще выселит меня. Может быть, выселить ей меня и не удастся, но отравить мне существование она может совершенно свободно. Хуже этого ничего быть не может. Если мне отравят существование, я не смогу фарцевать. А если я не смогу фарцевать, то произойдет финансовый крах.
      В пятницу я зашел в институт, взял два студбилета у моих бывших сослуживцев, пошел на вокзал и купил билеты железнодорожные. Я очень люблю брать билеты, когда их не достанешь. Например, в 20-х числах августа на рейс Сочи - Москва. Еще не было случая, чтобы я не уехал или не улетел. Я всегда беру билет в день отправления и без паники и опозданий прихожу за полминуты до отхода поезда. Терпеть не могу ждать!
      После радостной встречи с родителями начался обычный нудеж: в аспирантуру я все еще не поступил, водительские права не получил, английский не выучил, хоть учил все лето, деньги транжирю попусту, веду кошмарный образ жизни и т. д. и т. п.
      Скорпион же был в восторге от поездки:
      - Обалденно приятно, когда чувствуешь себя, как дома и в то же время никто тебе не действует на нервы, никто тебя не достает. Но еще приятней - смотреть, как пилят не тебя!
      У меня библиотека дома огромная, и за эти два дня я перечитал больше, чем за два месяца в Москве - Саган, Мериме, Франс. Я восторженно рассказывал маме о Кате, вперемешку со Скарлетт, то об одной, то о другой.
      Потом стал замечать, что у меня постоянно ассоциируется Шкатулка с Ms. O'Hara и наоборот, что я про себя иногда называю Катю - Скарлетт, и что я с удовольствием бы выяснил, где же сейчас счастливый Ashley Wilks. Когда я звонил домой, мама тоже все время спрашивала не иначе, чем "Как поживает твоя Скарлетт?" Я люблю женские имена, оканчивающиеся на согласный: Крис, Сольвейг, Скарлетт. Имя Скарлетт, по-моему, коричневое, с прямоугольными, равномерно распределенными белыми пустотами, окаймленное серой полосой. Оно напоминает ворону и скарлатину. Такое имя можно повторять сто тысяч раз и не надоест!
      Скорпион, конечно, не мог спокойно перенести, что я делаю из Кати фетиш.
      - Дура она, - резюмировал он, - и нужна тебе, как рыбе зонт.
      Но, несмотря ни на что, за эту неделю он понял, что мое отношение к Кате радикально отличается от отношения ко всем остальным подружкам.
      - Ты что ж, друзей, на бабу променял? - спросил Скорпион.
      Я ответил, что любые слова или действия моих друзей, которые я сочту в какой-то мере оскорбительными для меня с Катей, незамедлительно приведут к разрыву. С кем угодно. Катя для меня дороже всех. Вместе взятых.
      Пока я мучил пианино и читал, Скорпион сыграл с моим папой партий двадцать (блиц) в шахматы, а потом мы втроем расписали "пулю". Папа нас обыграл и сказал, что мы - фраера, и наука фокусника Фрида пошла нам не впрок.
      Нагруженные книгами, пайком и австрийским кофе, который Скорпион называл "Кларочкин кофе", мы в понедельник вернулись в Москву.
      ???
      С Катей Мороз мы встретились только во вторник, 12 февраля. Видимо, еще до поездки со Скорпионом я пару раз случайно встречал ее в институте, потому что мы успели помириться после субботней ссоры.
      Свободные вечера были у Кати в среду, субботу и воскресенье. Остальные дни она работала и училась. Вернее, должна была. Мне рассказывали, как Шкатулка проводит рабочий день -читает книжки, бегает по кафедре, - занимается аэробикой и спрашивает через каждые пять минут "который час?". Суббота у нее тоже рабочая, но встретить Шкатулку в этот день в институте после полудня все равно, что Кола Бельды на сцене Ла Скала.
      У Катьки был маленький комплекс - боязнь свободного времени. Нужно было, чтобы кто- (или что-) нибудь постоянно ее занимал(о). Когда же заняться нечем, она становится вялой, пассивной, меланхоличной, портится настроение -наступает скука, всепоглощающая скука.
      Мне кажется, если она не будет переводиться с вечернего на дневной - это будет правильное решение, (разумеется, до тех пор, пока она не замужем). Вдруг я представил себе ее мужа! Я один в один представил, какой у нее будет муж.
      Он будет высокий и, может быть, будет носить очки, будет ходить в сером костюме и сможет починить утюг.
      Будет считать себя лучшим водителем. Он будет внимательным к Кате, предусмотрительным таким типом, будет говорить ей напьпценно-назидательным голосом: "Катюша! Надень шарфик."
      Но, самое главное, он будет серьезным. Не какой-то там разгильдяй, а вдумчивый, целеустремленный, мелкий карьерист. Он будет разбираться в технике и будет полный ноль в литературе и искусстве, но обо всем будет высказывать абсолютно безапелляционное мнение с видом выпускника Сорбонны. При встречах со своими мудаками-друзьями он будет затыкать Шкатулке рот и говорить заботливо-покровительственным тоном, чтобы она не влезала в мужские разговоры - молчи, мол, женщина! Я представляю, как он где-нибудь на дне рождения будет пытаться острить, рассказывая бородатые анекдоты, и Кате просто сдохнуть захочется от стыда и его тупого юмора. Пить он будет умеренно, а курить не будет совсем и, уж тем более, Шкатулке не даст. В общем, полная мразь. Он будет пользоваться презервативами и будет точно знать, в какое время Кате стоит залететь, а в какое нет. У него все будет рассчитано. И Катька будет по-своему любить этого подонка, хоть и будет понимать, что она на десять голов выше его. Иногда она, правда, будет сопеть и реветь в тряпочку, но изменять первое время побоится.
      Катю он будет называть "Екатерина" или "Катюша" и будет решать, стоит ей подойти к телефону или не стоит. Он достанет ее своими дурацкими советами, общаться ли ей с такой-то подружкой или нет, приведет тысячу аргументов и будет доказывать, что делает он все только для Катиной же пользы. Он будет смотреть "Очевидное невероятное" и читать "Юный техник", пока Шкатулка будет на кухне учиться готовить. Короче, стопроцентная дрянь.
      К нарядам ее он будет относиться снисходительно, но будет ужасным скрягой и не позволит ей купить даже на собственные ее деньги какие-нибудь крутые штаны. Он убедит Шкатулку, что сейчас не время, нужно, мол, немножко подождать, потому что сейчас им главное купить кооператив. А Катя будет потихоньку жаловаться маме и говорить, что все хорошо, но что-то все-таки не то.
      Он абсолютно не будет фраером, но когда-нибудь уступит Кате и купит себе вшивые кроссовки на липучках. А когда он будет встречаться со своими дружками в их педерастических компаниях, то будет пошлить и делать из себя такого нагулявшегося супермена, который, дескать, вот теперь устал и женился. Будет десять тысяч раз в разных вариациях рассказывать о своих двух-трех телках, с которыми он спал по пьяни до того, как женился. И Шкатулку он убедит в том, что до нее его любили двести путанок и сто манекенщиц, что трахались они, как швейные машинки "Зингер", и что Катя должна ему ноги мыть и эту воду пить за то, что он на ней женился. Уж поверьте мне, я знаю таких мудаков! Я бы их всех перестрелял, сволочей! В столь любимых мною военных лагерях такие сразу раскалывались. Там в два-три дня можно было понять, кто сука, а кто нет. Такие, как Шкатулкин муж - типичные стукачи и предатели. Когда "гайки завинчивали", они сразу, как хамелеоны, серыми становились, - их не видно, не слышно, растворяются в общей массе, как краска в бензоле. Они мать родную продадут, лишь бы противогаз лишний раз не одеть. А как только послабления - они тут как тут начнут рассказывать, какие они смелые были, как они офицеров нахуй посылали, и пробежали на пять метров меньше, чем положено. Нет, точно, я бы всех их перестрелял, скотов!
      ???
      13 февраля. Эта среда принадлежала Кате. Мы встретились в полдевятого на станции "Библиотека им. Ленина", и это было наше первое свидание как таковое после годового перерыва. И хотя каждый человек может объявить перерыв, но ни один человек не может сказать, когда этот перерыв окончится.
      Она не опоздала и потом, я заметил, вообще никогда не опаздывала. Но даже, если бы и опоздала, мне было бы наплевать. Как говорит Холден Колфилд "если девушка пришла на свидание красивая, кто будет расстраиваться, что она опоздала? Никто". А Катька была обалденно красивой. Когда она медленно поворачивала голову, ее профиль своей строгостью напоминал римскую статую. Округлый, несколько массивный подбородок придавал лицу выражение спокойное и твердое. Зимой она носит серое пальтишко с меховым воротником. Воротник мягкий и пушистый, его все время хочется погладить. Но Катенька жуть как не любила, когда я его трогал:
      - Дима, прекрати! - злилась моя мания, и между бровей у нее появлялась морщинка, одна, а не две, как обычно.
      Мне очень нравилось ее это пальто. Оно было простое и какое-то детское. А шапочку она связала себе из черной шерсти. Наверно, там был еще люрекс, уж я в этом не разбираюсь, только шапочка блестела. Я вот не знаю, такие шапочки называют "мененгитками" или которые еще меньше, где совсем уши открыты. И Катя в этом пальто и шапочке была похожа на ребенка. Капризного, непослушного ребенка.
      В этот период ее голова забита двумя проблемами: купить осенние сапоги - желательно низкие, желательно без каблуков, желательно черные, желательно навороченные и обязательно недорогие. Это первое. А второе --это узнает ли Мартин Броди, где был Мэт Хупер в среду днем.
      Шкатулка стала приставать ко мне с сапогами еще в феврале, но я тогда отнесся к этому более, чем прохладно. Сегодня же я решил зайти вместе с ней институт красоты на Калининском и передать просьбу Алене-администратору, больше занятую поставкой обуви своим клиентам, нежели их рожами. (Вы уже догадались, что это и было причиной нашего свидания.) Но Алена подымать на ноги всю Москву не спешила. Видимо, знала, что, если мне приспичит, я и сам достану дурацкие сапоги. Свою миссию я считал на этом оконченной. Шкатулка была разочарована.
      - Димочка! Но ты должен достать мне сапоги!
      - Почему, Катенька?
      - Потому, что ты лучше всех ко мне относишься.
      Из всех напрашивающихся возражений ни одно не подошло, и я понял, что она полностью права.