С.: В чем же дело? (открывает бутылку, наливает)
      В.: Поздно... Легче поменять жену, чем профессию. (продолжает кромсать газету) Интересно, как происходит у вас творческий процесс? У тебя, например. Ты составляешь сценарий. Да? Тебе что-то изнутри подсказывает или как?
      С.: Хочешь написать мою творческую биографию?
      В.: Посмотрим. Если получится... Ты на меня не смотри, пей.
      С.: А ты?
      В.: Я не буду. Я просто рядышком посижу.
      С.: Ну, привет. Что за новости? (протягивает Витюше рюмку)
      В. (берет): Ладненько. За тебя. За твои передачи, которые несут свет высокого искусства в каждую квартиру, за то, чтобы тебя никогда не оставляло вдохновение, (Славуня, между тем, выпивает свою рюмку) чтобы слава ходила за тобой по пятам, как верная жена...
      С.: Все? Пей.
      В. (выпивает, жмурится): Все-таки есть в этом напитке известная привлекательность. Недаром водка - женского рода.
      С.: Закусывай хорошо.
      В. (закусывает): Подумай, сколько людей получают от тебя заряд духовного роста, потому что искусство, в строгом смысле...
      С.: Витюша...
      В.: Не останавливай меня, дай высказаться.
      С.: Еще по одной, а потом говори, сколько хочешь.
      (Пьют.)
      В.: Не сориентировался я во-время, теперь приходится прозябать простым инженером. В лучшем случае, могу починить сломанный телевизор. (пауза) Зачем я живу?
      С. (устало): Перестань.
      В. (ходит по комнате): Живу, потому что деваться некуда. (смотрит в окно) Глянешь в окно - грязь, темнота... Господи, за что ты меня бросил? Я тебе так верил!
      С.: Начинается.
      В.: Выслушай меня по-человечески.
      С.: В следующий раз.
      В.: А если я до следующего раза умру?
      С.: Хорошо. Говори. (пауза) Что замолчал?
      В.: Словами трудно объяснить.
      С.: Тогда не надо.
      В. (раздумывает вслух): Счастливые люди - бессердечные люди.
      С.: Ты обо мне, что ли? (неестественно смеется)
      В. (продолжает): Такие гордецы. Ненавижу. (пауза) Куплю завтра ящик водки, напьюсь.
      С.: Думаешь, только тебе плохо?
      В. (обрадованно): Тебе тоже? В чем же дело? Расскажи, что у тебя на душе, я с удовольствием послушаю.
      С.: Не могу. Гордость мешает. (резко) Ладно. Я пошел. (встает, идет к двери)
      В.: Не уходи. (пауза) У меня еще бутылка есть.
      (Славуня возвращается. Пьют.)
      В. (оживает): Ты гений, Славуня, гений. Я, например, так не сумел бы. Ведь что такое искусство? Искусство, в строгом смысле, олицетворяет вечность, и только избранным дано к нему приблизиться.
      С.: Пошел ты к черту.
      В.: За что ты меня так?
      С.: Извини, я не хотел.
      В.: Ладненько. Переживем. (наливает себе, пьет)
      С. (кладет ему руку на плечо): Витюша... Ты замечательный мужик... Ты... ты не знаешь, кто ты на самом деле!
      В.: Кто я?
      С.: Пойди к зеркалу, посмотри.
      (Витюша, пошатываясь, идет к зеркалу.)
      С.: Видишь?
      В. (неуверенно): Вижу...
      С.: Что ты видишь?
      В.: Точно не скажу. Но что-то там виднеется...
      С.: Подойди ближе.
      В.: Сейчас. (обнимает зеркало, упирается в него лбом)
      С.: Ну, что?
      В.: Не знаю. Оно меня не пускает. (бъется лбом в стекло)
      С. (испуганно): Эй, эй, назад! Голову расшибешь.
      В. (упрямо): Нет... Хочу знать, кто я на самом деле.
      С. (отрывает Витюшу от зеркала, усаживает на место): Оказывается, все не так просто.
      В.: Все равно я его одолею.
      (Славуня наливает, пьют.)
      В.: Вызовем такси!
      С.: На черта?
      В.: Поедем кататься.
      С.: Не балуйся.
      В.: Хочу кататься! Такси сюда, пожалуйста!
      С.: Хорошо. Только ты оставайся, а я поеду домой.
      В.: И я хочу домой.
      С.: Ты уже дома.
      В.: Да?.. (смотрит вокруг) Лжешь, это не мой дом.
      С.: А чей?
      В.: Не знаю. Но ты всегда лжешь, даже когда пьян, как свинья.
      С.: Сам ты свинья.
      В.: Посмотрите на него, он еще и оскорбляет. Подумаешь, нашелся. (пауза) Думаешь, взрослые дяди и тети терпят тебя, потому что ты такой хороший? Ха! Ничего подобного! Они просто сидят и ждут, когда вылетит птичка. Но она не вылетит никогда, ты обманщик, ты должен попросить у них прощения!
      С.: Ладно, попрошу. Давай, ты пойдешь спаиньки.
      В. (упирается): Не пойду.
      С.: Не валяй дурака. Мне домой пора, жена будет ругать.
      В.: Все в порядке. Твоя жена - вовсе не твоя жена.
      С.: А чья она? (трясет Витюшу) А?
      Вадим Артамонов.
      Три рассказа
      -=== Курочка Ряба -- 2===
      ( из цикла "Новые сказки о старом")
      Ничто в жизни не удивляет людей больше, чем чудо или цепь совпадений. Надо сказать, что большинство людей считают, что если чудо однажды произошло, то оно неприменно должно повториться Не меньшее число людей готовы ставить эксперименты хоть до конца жизни, лишь бы эксперимент удался и произошло чудо.
      -== Рассказ курочки Рябы==_ Как подумаешь, сколько я в жизни натерпелась, так сразу хочется причислить себя к лику святых. Угораздило же попасться деду на эксперимент. А стоило снести золотое яйцо, так стало еще хуже.
      Диета такая, что я удивляюсь, как еще меня не вынесли вперед лапами из курятника. Да может и лучше, если бы вынесли. А то сидишь себе в курятнике, как лебедь на щуке. И никаких прогулок, хотя даже заключенных временами выводят погулять. Так нет же - сиди в курятнике, неси яйца. Кормят дерьмом, по морде бьют. Изжога стала хронической. Иначе говоря, чувствуешь себя как рак в бутылке. Яйца последнее время стали воовще какие-то странные - то пятнистые, то разноцветные. Временами встречаются яйца с блестками. А дед не унимается. Ну как же! Шоу должно продолжаться..._
      -== Рассказ деда==_ Иногда я удивляюсь, как у меня хватает сил и желания продолжать этот эксперимент.
      Вы спросите, почему я взял для этого эксперимента именно Рябу? А я возьму и отвечу. Рябую курицу я взял именно из-за ее уникальных генов. Ведь даже дебилу понятно, что от обычной курицы могут быть только обычные яйца, а чем больше смещены гены, тем больше шансов на успешное завершение эксперимента.
      И ведь один раз получилось! А что получилось один раз, должно получиться и другой раз, и третий и четвертый. Поэтому я и не опускаю руки, а держу их высоко поднятыми.
      То первое яйцо, именно то, к которому приложила свой хвост сволочная мышь, продать было уже невозможно. И я размолол это яйцо и добавляю его в корм для Рябы. Понятно ведь, что основой корма должен быть металл.
      Сначала я пробовал подмешивать в корм то серу, то соляную кислоту, то метабромгексин, то ... Результата не было.
      Тогда я понял, что нужна система.Долго мучился, подбирая нужные компоненты и методику их применения (плюс их проверка на других курах), но теперь дело должно пойти.
      И в моем курятнике будет праздник!_
      -== Рассказ бабки==_ Дед, ей богу, свихнулся! Да где ж это видано - чтоб куры несли золотые яйца. Я не могу понять, как он смог выбить такое яйцо из Рябы, но после этого он свихнулся окончательно.
      Но это еще цветочки. Я с ужасом думаю, что было бы, если он захотел бы получить золотых котят или щенят. А образ золотого теленка вообще выбивает из меня сознание напрочь.
      Меня беспокоит, что дед не расстается с маузером с оптическим прицелом. Говорит, что это для защиты от мышей - ведь прошлое яйцо было загублено именно мышью.
      Но ведь надо же: дед свой маузер опробовал на моей посуде, а когда я об этом узнала и начала делать ему выговор кочергой, этот противный старикан сказал: "Так нужно для дела!". Ну и что прикажете делать с таким сумашедшим?_
      -== Рассказ Рябы==_
      Я живу как во сне, хотя вернее сказать - в галлюцинациях. Я отдельно, а окружающий мир отдельно. Самое интересное - я уже успокоилась и меня мало что волнует. Голова светлая. Если я не ошибаюсь, у людей такое состояние называется "нирвана". _
      ------------------------------------------------------------------------------
      _ В одно прекрасное утро дед совсем по привычке открыл дверь курятника пинком ноги. И вот тут с порога дед заметил именно то, о чем так страстно мечтал днем и ночью (а ночью - с эротическим оттенком). В кладке лежало, блистая, золотое яичко. Дед, прослезившись, впал в столбняк. Это был легендарный день, вошедший в анналы истории.
      Яйцо действительно было золотое. И судя по весу - монолитное. Дед оглянулся потрепать Рябу по ее рябой шее, выразить благодарность с занесением в киль, объяснить ей политику партии и правительства, рассказать о ходе эксперимента, но не тут-то было. Золотое яйцо оказалось ее прощальным подарком, а хладный труп Рябы лежал неподалеку._
      ------------------------------------------------------------------------------
      _ Дед судорожно рыдал, громко вопя, и укачивал в ковшастых руках золотое яйцо. Курочка, его единственная курочка, которая научилась нести золотые яйца, которая воплотила его мечту..._
      -=== Кррасная Шапочка===
      *Сказка-мелодрама с намеками*
      Волк медленно брел по лесу, периодически натыкаясь на деревья. Такая ситуация Волку определенно не нравилась. Жрать нечего, проклятые зайцы попрятались в норы и страдают отсутствием желания вылезти оттуда. Волк уже закончил построение трехэтажного матюга на эту тему и переходил к четвертому, как его внимание привлек громкий шум. Собственно говоря, весь этот шум составляли усиленные эхом истошные вопли.
      Такого типа вопли Волк уже слышал. Тогда их издавала обезьяна, когда у нее из задницы торчал металлический ерш, а вторая обезьяна ( видимо от избытка технического образования) вместо того, чтобы просто вынуть ерш, пыталась его вывинтить. Она крутила его то в одну сторону, то в другую и при этом приговаривала:
      - Никак не могу понять: здесь левосторонняя резьба или нет?
      Волку с тех пор надолго запал в душу невыясненный вопрос: "*А как ерш попал-то туда?*", хотя все остальное не произвело должного впечатления.
      Но на этот раз вопли доносились из двухэтажного домика:
      - Ты же знаешь, твоя Бабушка больна, у нее паралич матки!
      - Шлюха !- смачно и торжественно произнесла Красная Шапочка.
      - И к тому же ей трудно готовить. Ты думаешь, это просто - руками наломать дрова, а потом развести в избе костер?!
      - Хррр !
      - Так что надевай красную шапочку и отнеси Бабушке эти пирожки !
      - Только этой мудацкой шапочки мне и не хватало. Выглядишь в ней как лесное уебище на болоте ,- пробормотала Красная Шапочка, но спорить не стала и пошла одеваться.
      Но всего этого Волк не слышал. Все звуки, исходившие из дома, натыкались сначала на левую сосну, затем на правую, затем сосны обменивались эхами, интерференция которых и создавала резонанс. Несмотря на это, Волк хвостом чуял прибыль в желудке, а доверять дедуктивному мышлению своего хвоста Волк привык.
      "*Надо ее опередить*" ,подумал волк и потрусил по дороге от дома. Добежав до леса, он отыскал подходящие кусты и устроил в них засаду, наблюдая за приближением Красной Шапочки. Чем ближе становилась Красная Шапочка, тем сильнее становился аппетитный запах еды. Нюх его не обманывал - в корзине находились пирожки с мясом. "*Нужно выведать ее говеные планы*" ,- подумал волк и , плотоядно облизнувшись, вывалился на дорогу.
      - Добрый день, мистер Волк! Что Вы тут делаете?
      "*Тебя жду, идиотка. Что же еще?*"
      - Добрый день, Красная Шапочка! Да вот поссать вышел.
      "*Это традиция или извращение? Да и видок у него - как с помойки, ей-богу*"
      - Вы прекрасно выглядите, мистер Волк!
      "*Если бы ты мне еще и пирожки отдала, я выглядел бы еще лучше*"
      - А вы, значит, прогуливаетесь, мисс?
      "*Вот достал! И чего ему, придурку, нужно?*"
      - Да вот бабушек пирожки несу ...
      "*Да пошла ты ...*"
      - Ну, счастливой вам дороги, мисс!
      "*Да пошел ты ...*"
      - До свидания, мистер Волк!
      И Красная Шапочка тронулась. Волк смотрел ей вслед. Дорога делала изрядный крюк. Говорили, что таким вот образом выпендрился один шизик, своими ногами вытоптав эту дорогу. И вот по ней неторопливо удалялась Красная Шапочка, старательно впечатывая шаг.
      ------------------------------------------------------------------------------
      - Есть ли у Вас план, мистер Волк?
      - Есть ли у меня план? Есть ли у меня план?! - взорвался внутренний голос ,- Да уж, конечно есть!
      Лапы сами понесли Волка в правильном направлении. Ворвавшись с грохотом в магазин, Волк потребовал себе красную шапочку. Продавец поразился:
      - Ты что, серый? Совсем умом тронулся? Или у тебя совсем мозги отгнили?
      - Шапку, придурок, дай !- вопил Волк.
      - А справка от психренатора у тебя есть ?- мягким голосом поинтересовался продавец.
      В ответ Волк показал мощный аргумент.
      - Черт с тобой, грызи свои яйца ,- устало пробурчал продавец и швырнул предмет Волку в нос.
      ... Когда топот смолк вдали, продавец покрутил пальцем сначала у одного виска, затем у другого. Ничего не изменилось. "*Ничего не понимаю*"
      ***
      Волк на всех парах ломился через лес, бросаясь широкой грудью на ветки, производя при этом шума не меньше, чем случка лосей в сушняке. Птицы, не припоминающие подобного, тихо и торжественно падали в обморок, сшибая по пути все шишки, вероломно растущие на траектории падения. Медведь, питавшийся неподалеку малиной, от неожиданности подавился, закашлялся до хрипоты и от надрыва наложил кучу. Оступился и , поскользнувшись в собственном дерьме, пал на землю, поймав по пути черепом булыжник. В таком непотребном виде его и нашли двое бобров. Бобры над ним долго ржали и , обессилев, скончались у медведя на груди в страшных судорогах.
      Добравшись до дома Бабушки , обессилевший Волк аккуратно и размеренно постучал ногой в дверь.
      - Дерни за веревочку, дверка и откроется !- раздался скрипучий старушечий голос.
      Рядом с дверью висела смывная цепочка от унитаза. Волк ухватился за нее покрепче и дернул. Тут произошло такое, чего он совсем не ожидал - неожиданно для него дверь открылась наружу, а не внутрь, как в лучших домах Парижа. В результате Волк оказался в трех метрах от двери с больной головой.
      Отупевший Волк поднялся, механически отряхнул с себя пыль и шагнул внутрь домика на заплетающихся лапах. На втором шаге лапа попала в призовое ведро.
      На следующем шаге ведро перевесило. Потеряв баланс, ориентир и контроль, Волк, совершив головокружительный пируэт, упал в объятья Бабушки.
      - Как хорошо, что ты пришла, Красная Шапочка! Я по тебе так соскучилась! А то тут так скучно, что хоть дрочи! Вдвоем веселее ... - пожаловалась Бабушка.
      - У тебя, внученька, какой-то серый цвет лица. Ты, наверное, плохо питаешься и мало гуляешь. Ну ничего, мы это поправим ,- Бабушка без очков различала лишь силуэты и цвета.
      Бабушка пыталась засунуть Волку в пасть "Сникерс" в обертке, чему Волк был резко против. Бабка не унималась:
      - Покушай, внученька.
      Волк, доведенный до последней стадии, зарычал и раскрыл пасть на наиболее возможный угол захвата. Бабка спохватилась, но было уже поздно ...
      Недолго думая, Волк снял с себя свою красную шапочку и нацепил чепчик Бабушки. Затем лег в кровать и накрылся одеялом. Все дело портило ведро, которое жало лапу и мешало лежать. Волк начал его стягивать. Подлое ведро не поддавалось и, судя по всему, отделяться не собиралось.
      Между тем, Красная Шапочка уже вышла на финишную кривую и стремительно приближалась к дому.
      Упираясь в ведро другой лапой, Волк тщетно пытался его снять. Вздувшиеся вены на лбу и носу придавали ему сходство с гориллой, зажимающей свои яйца в тисках. Наконец ведро поддалось и с грохотом исчезло в темноте прихожей.
      Красная Шапочка прислушалась. "*Вот сука! Опять свой нужник опрокинула! Ну и бабуля, мать ее!*". И Красная Шапочка с размаху постучалась головой в дверь.
      Стук раздался так неожиданно, что Волк захлебнулся собственной слюной. И странно писклявым голосом выдал фразу, первой пришедшую на ум:
      - Дерни за веревочку, дверка и откроется!
      Красная Шапочка критически осмотрела покосившуюся дверь. Затем что есть сил дернула за цепочку от унитаза. В следующее мгновение она сидела на заднице в трех метрах от входной двери. "*В чем же здесь фокус?*" - не поняла Красная Шапочка.
      В домике все было чисто. "*Померещилось! Меньше пить нужно*". А Бабушка выглядела неважно.
      - А я тебе, Бабушка, пирожков принесла!
      - Это хорошо, милая.
      ------------------------------------------------------------------------------
      Красная Шапочка вынимала пирожки один за другим и скармливала Волку:
      - Кушай, Бабулька. "*Чтоб ты сдохла!*"
      Наконец пирожки закончились. Волк тихо подремывал. Всю идиллию испортила Красная Шапочка:
      - Бабушка, а почему у тебя такие большие глаза?
      - Сру много, детка ,- Волк начал раздражаться
      - Бабушка, а почему у тебя такие большие уши?
      - Слух музыкальный развиваю, детка ,- Волк раздражался все больше и больше.
      - Бабушка, а почему у тебя такие большие зубы?
      Вот тут Красная Шапочка наконец достала Волка.
      - Чтоб тебя сожрать, дура несчастная !- прорычал Волк и претворил в действия свои намерения. Избавившись таким образом от помехи, он продолжил дремление.
      ***
      Из сонного состояния Волка вывела вооруженная группа из трех охотников, пинком открывших двери. Оценив обстановку, они переглянулись и синхронно пожали плечами. Затем представительный охотник спросил:
      - Эй, серый, а где Бабуся?
      - И-ик!
      - Сволочь, куда бабка-то девалась?
      - И-ик!
      Тут один из охотников разразился пышной речью, делая акцент на таких словах как "сын трахнутого ишака" , "серая плесень" и им подобных. Смысл его речи сводился к тому, что он, Волк, дескать издевается над ними, охотниками, зашедшими на огонек, и отказывается давать показания. Внезапно другой охотник побледнел, замычал и, показывая дрожащей рукой на Волка, изрек:
      - Смотрите, смотрите на эту толстую серую сволочь! Брюхо так и топорщится! Он же сожрал нашу обожаемую бабусю, да еще и издевается над нами! Смерть предателю и вампиру!
      Охотники посовещались. Затем представительный охотник вынес общее решение:
      - Дырка между глаз тебе не помешает!
      У Волка похолодело между ног.
      - Как это! Как это! Я требую суда присяжных! У меня есть право на адвоката!
      Охотники искренне удивились. Затем еще раз посовещались.
      - У тебя есть только одно право - сдохнуть !- подвел итог коренастый охотник, вынул столовую вилку и небрежным жестом вспорол Волку брюхо. Оттуда бодро вывалились Бабушка и Красная Шапочка, затем пирожки. Грянула немая сцена.
      Волк же, не желавший быть ни трофеем, и героем, заправил кишки обратно, разбежался и выпрыгнул в окно, выбив широкой грудью ставни.
      ------------------------------------------------------------------------------
      Сидя под мощным лесным дубом, Волк зашивал себе брюхо белыми нитками и рыдал у себя на груди от неутоленного чувства голода.
      -=== Серенький козлик: оргазм среди волков===
      (из цикла "Новые сказки о старом") _ Стоял в лесу на хуторе домик. Жила в том домике старушка уже преклонных лет. Старушка, как подобает бабусе ее возраста, была одинока. Но она не чувствовала себя одинокой: у нее был большой друг - серенький козлик. Милейшее, надо вам сказать, было существо. Большое доброе и целомудренное сердце и полная покладистость - ну что еще нужно? Жили они душа в душу и любили друг друга большой платонической любовью.
      Но как-то в одно непримечательное утро, хищнически слопав пару вилков свежей капусты, козлику понял, что ему приперло. Козлик, как и подобает истинному козлику-джентельмену, ломанулся в туалет (ну не обучен он был гадить под забором и в лифте).
      Несколько раз грохнувшись на одних крутых поворотах и побуксовав на других, козлик оказался у двери туалета.
      Дверь была закрыта. Все могло бы сложиться иначе, если бы козлик подождал. Но он ждать не мог - уж слишком приперло, хоть затыкай пробкой. Козлик в нетерпении интенсивно постучался в дверь рогами. В ответ за дверью раздалось громкое "*пук*" и "*тррр*". И козлик со всей очевидностью понял, что у бабки те же проблемы, и ближайшее время он в туалет не попадет.
      Вот тут-то козлика и посетила простая и гениальная мысль - добежать до ближайшего леса и засесть там в кустиках. О том, что в лесу могут быть волки (бабушка, кстати, предупреждала), козлик в тот момент ни грамма даже и не думал.
      Быстрым галопом, достигая скорости вспугнутого с насеста страуса, козлик доскакал до леса, вломился в кусты попышнее и начал свое дело.
      И вот тут-то он увидел такое, что закончил свое дело за доли секунды. К нему с разных сторон приближалась тройка волков. Пульс моментально подскочил до трехсот, а давление - до двухсот. Если бы козлик не был таким пугливым и пересидел бы в кустах, все бы обошлось. Вряд ли волки сунулись в кусты со столь специфичным запахом. Но козлик взбрыкнул и выскочил из кустов прямо на волков. Понятно, что убежать он уже не мог.
      Тут бы козлику взять и нагадить, но было уже нечем.
      Серые волки собственно козлика есть не хотели, а вот позабавиться - да. И они начали играть с козликом как кошка с мышкой, мягко пихая его лапой, наскакивая и отскакивая. гладили его по серой голове и катали по траве, причем делали это так неожиданно, что козлик не понимал, что же происходит. Постепенно игра стала принимать эротический оттенок. Неудивительно, что волки начали возбуждаться. И не откладывая это дело в долгий ящик, пустили козлика по кругу, похотливо его насилуя, а козлик отвечал им взаимностью. А потом волки проделали это по второму разу.
      Известно, что секс на природе возбуждает аппетит. И волки воздали должное аппетиту, отведав прелестной молодой козлятины. Результат - остались от козлика рожки да ножки._
      Юрий Александров.
      Сборник стихов==
      * * *
      Земля хранит мой белый белый череп...
      И мое темя - мира новый полюс.
      Пусть волны трав бегут в просторном поле,
      пусть плещут в окоем или струятся через.
      Я вытянул случайный этот жребий.
      Забудется точивший волю глад.
      Внимательный и равнодушный взгляд
      коснется стебля, что пророс меж ребер...
      * * *
      С тех пор, как приказал течь годам Он,
      я жил не здесь и время делил не с вами я.
      Был я счастливым одиноким Адамом
      и имел право всему давать названия.
      Дав небу имя "небо", а дереву имя "дерево",
      я поворачивался спиною к самым опасным тварям,
      ведь я выдумал слова "верю вам"
      и не хотел выдумывать "враг коварен".
      Я терялся в высоких прибрежных травах,
      которые для вод тяжелого озера
      стали жесткой правильною оправой.
      Лишь жаль было, что не посещает осень рай.
      Имя появилось у каждого,
      кто населял леса, названные мною садами.
      Мир пел мне в уши всякой букашкою,
      жужжавшей ласково: "О, ветхий Адаме..."
      ПЕЙЗАЖ 8
      о эти листья и плоды
      из звона и из воска
      в потеках радужной воды
      стволов и стен известка
      и где-то где-то далеко
      благословляя явь
      цепочка воплей петухов
      стремится вкривь и вплавь
      упругих капель крупнозернь
      в томлении и ил
      в пруду разбуженном грозой
      царит как крокодил
      вновь будто пьяный поцелуй
      отчетлив и несух
      коснется чмок воды пруда
      лягушек сытых брюх
      и жизнь ознобом и песком
      огромный рот набив
      под взвизги сада и зевак
      разделась у крапив
      ЕЙ
      (РЭП ДЛЯ БЕЛЫХ)
      Я понимаю и чувствую многое из...
      Я понимаю и чувствую многое вне...
      Старый, изящный, забытый людьми эгоист
      делает явную явь все явней и явней.
      Запад парадов и подлость подъездов и дней.
      Я завещаю Ей все, что еще напишу.
      Видные виды на воду видней и видней.
      Я не спешу, я еще никуда не спешу.
      Я понимаю и чувствую многое о...
      Я понимаю и чувствую многое за...
      Я Ей поверил и верю на множество йот.
      Я завещаю Ей мозг свой и эти глаза.
      Дивная дива диванов дивней и дивней.
      Желтая жидкость жутчает как в желобе желчь.
      Я ощущаю Ее и себя ощущаю я в Ней.
      Я обещаю Ей многое, многое сжечь.
      Я понимаю и чувствую многое над...
      Я понимаю и чувствую многое, но...
      Тени скользящих под солнцем хламидо-монад
      жизнь не лишают придуманных мною длиннот.
      Запах народов, вокзалов, кочевий, дорог и стогов...
      Город домов, что на месте опять не стоит.
      Я понимаю и чувствую, но не готов
      выйти из мрака и стать не собой вместо них.
      ЛАМПА
      Раскрытые книги истории свои начинали...
      У меня была лампа без абажура.
      Я предвкушал героические финалы.
      Суть легко вылущивалась из словесных кожурок.
      Я жег свою лампу ночами.
      Я никуда не отлучался из комнаты.
      Книжные истории кончались, едва начавшись.
      В их финалах я не находил искомое.
      Среди друзей жизнь желавших оцвечивать
      я на время забывал накаленную нить мук.
      Мы дружно гасили наши лампы и свечи.
      Наши девушки любили вино и тьму.
      Я примерял лампе разные абажуры.
      Под ними она становилась тусклее.
      Суть уже не вылущивалась из словесных кожурок.
      Нечем было осколки событий склеить.
      Далее интерес к лампе утратил я
      Давних знакомых куда-то делись тела.
      Последний абажур был тяжек как каска карателя
      или взгляд политического деятеля.
      Теперь вечер. Бархатна по столам пыль.
      Пейзажи валятся в темень, у окна отдежурив.
      Зажечь нечего. У меня больше нет лампы.
      Остались только улыбки и абажуры.
      * * *
      В безоблачную пепельную ночь
      луна, скупясь, пусть выделяет свет свой
      ковчегу, Арарату, Ною, но
      еще вернуться должен голубь с ветвью.
      Все будет, все еще произойдет...
      И твердью новой станет не земля,
      а чистый вечный звонкий сизый лед.
      На дне остались села и поля.
      Под жирной тусклой красною чертой
      на плоскости безумного покоя
      я - патриарх. Я брежу чернотой,
      глазок луны окован коей.
      Мне ведом мрак огромного зрачка,
      глядевшего в глазок во дни затмений,
      и грома отдаленного раскат...
      Пройдут века - мне память не изменит.
      Я комкаю и жгу листы чужих,
      твоих, его, моих воспоминаний.
      Я помню всех, чью призрачную жизнь
      я оделял своими именами.
      * * *
      Я увижу, лишь утро высеребрит столичные крыши,
      в толпе допетровских ярыжек и дьячков
      - белочек, что пушисты и рыжи,
      и шустрых серьезных бурундучков.
      Хотите лишить меня веры? Лишайте же...
      я дарю вам все храмы в известках белых,
      всю Москву Алексея Михайловича Тишайшего...
      Вам, сотни бурундуков и белок!
      Я увижу, чуя зверья козни,
      среди икающих пьяноватых дьячков и ярыжек
      бурундучков, что шустры и серьезны,
      и белочек пушистых и рыжих.
      ФАНТАЗИИ НОВГОРОДСКОГО ЛЕТА
      Кругом бродят рабы предрассудков,
      глазеют на блудливых ницшеанцев...
      Исихасты становятся объектом шуток.
      Быть понятыми у них нет шансов.
      Прерафаэлиты гонимы назарейцами.
      Жаркий август томится в клумбах.
      Прохлада вновь остановлена за речкою.
      Угрюмые адамиты ее не любят.
      Я - испачканный синим небом
      братаюсь с первым встречным пустынником.
      Грезится Фиваида, где с ним я не был,
      и снег, на котором остынет он.
      Гноящиеся глаза молодого Кафки
      в близкой осени видят птичьи стаи,
      тянущиеся на поиски новых африк.
      Над их песками им стоит таять.
      Я выковыриваю вкусные слова
      из брошюрки о правилах хорошего тона.
      Каждое слово - это новый волан
      для ежевечернего бадминтона.
      Я сплю меж страниц устаревшей книги.
      Я мочусь над грустной приильменской равниною,
      над кустиками морошки и черники,
      ощущая нечто ни с чем не сравнимое.
      Я окликаю допарижского Кортасара
      с просьбой о займе в сотню песо.
      Мы в двух шагах от сгоревшего вокзала.
      Мы оба искушаемы полуденным бесом.
      Из города больше не вылетают самолеты.
      Окажусь ли я снова над облаками?
      Боюсь, дом мой - книжные переплеты,
      а не кирпич, бетон или камень.
      Очертит для меня далекий двойник,
      посверкивая циркулем масонским,
      после величайшей последней войны
      место Августа под августовским солнцем.
      Расплетается завязанная в узлы жизнь...
      Психиатрическая лечебница для гигантов.
      Только здесь по утрам ты услышишь
      лучшие из лекций Лейбница или Канта.
      * * *
      Дома тупы и недалеки.
      Мир отражений без воды.
      На жесточайшем солнцепеке
      как тряпки брошены коты.
      Зигзаг блестящей быстрой змейки
      сверкнет в траве, мелькнет в пыли.
      Мерцает поле, в дымке меркнет,
      отмеривая край земли.
      Вот горизонт - за ним свобода
      лесов и кладбищ, рощ и дач.
      Там хорошо о новом боге
      у речки тихой рассуждать.
      Откупорю китайский термос,
      пью квас, жую зеленый лук
      и ощущаю жала терний,
      необходимость крестных мук.
      Презренный мытарь у дороги
      - сижу и жду тебя, мессия.
      Ты вместе с месяцем двурогим
      светясь повиснешь над Россией.
      Ты виснешь. Мыслию лечу я.
      Глаза печали не таят.
      Не знаю как, но чую, чую,
      что там над полем - это я.
      И в сердце - хлеб. И в венах - вина.
      И звезды неба - просто соль.
      Легко пройду я, сердце вынув,
      по лугу - мертвый и босой.
      * * *