В дверь позвонили. - Интересно. Какую... лицо несет на ночь глядя? - Тин пошел открывать двери и на всякий случай посмотрел в глазок.
      В глазок была видна знакомая бородатая личность в джинсах и тельняшке. - Картина Репина "Не ждали", - извиняющимся тоном пробасил Джокер, заходя в квартиру. - Здорово. Как ты относишься сегодня к гостям? - Терпеливо, - Тин пожал протянутую руку, а из кухни вылетел Тигра и обрадованно закричал: - Джокер! Елы-палы! Сколько лет, сколько зим!.. - Хай, - глаза Джокера слегка потеплели. - В другое время я бы более оживленно тебя поприветствовал, но просто сегодня у меня настроение еще мрачнее, чем обычно. А вообще я даже рад тебя видеть. - Мы можем поделиться пельменями, - сообщил Тин. - К пельменям нужна водка, - рассудительно заметил Джокер. - А может... - Поздняк метаться, - и Джокер вытащил из своей объемистой сумки бутылку. ... - Сплошная коммерциализация, - говорил Джокер. - С той же музыкой. Вот что находит куча людей в "Продиджи"? Может, я темный человек, но я не понимаю, что в этой музыке прогрессивного. Это же и не музыка даже. Тут прогресс только с технической точки зрения, а с музыкальной... И еще такая есть вещь, когда смотрят не на внутреннюю сущность, а на форму. Этот чувак из "Продиджи" - на него смотрит человек и думает: "Во, у него прическа отпадная, и язык проколот, и вообще он, наверно, крутой. И музыка у него, наверно, крутая. Вот я тоже буду слушать эту музыку и стану крутым парнем". То есть идут от личности человека к его творчеству, а не наоборот.
      Я сам сначала был крутым металлистом: обслушался какого-то советского "металла" - и два года "висел" только на нем, ходил весь в железках и прочее. А потом мне стали надоедать однообразные тексты и темы. Мне захотелось чего-то большего. И тогда кто-то поставил мне Егора Летова. Я послушал - и понял: текст. Главное - что поет, а не как. Хотя как тоже важно. И вот я обслушался Летова до потери пульса и лет пять только его и Янку Дягилеву слушал. Во многом именно Летов "подвиг" меня на собственное творчество. Это тоже важный критерий "настоящести". Интересно, на что может подвигнуть та же "Продиджи"? Да нет, это даже не интересно: пойти нажраться вдрабадан, разбить пару фонарей на улице или кому-нибудь морду набить. ...БГ я сначала вообще не воспринимал. А потом дорос и до него.
      До всего в жизни нужно дорасти, и это неизбежно произойдет, если ты хочешь. А если тебя устраивает только оплетать себя феньками с ног до головы... Вот этим отличается нынешнее "пионерье". Раньше "пионеры"-то другие были, они чего-то в жизни искали, вносили какую-то свежую струю в тусовочное болото. Поэтому быстро переставали быть "пионерами". А эти так на всю жизнь и останутся тусовщиками. Как это..? А, вспомнил - asinus manebis in saecula saeculorum, годы учебы на истфаке не прошли для Джокера даром. - Напиться, обкуриться, попрыгать под "Нирвану", а главное - выставить напоказ свою нестандартность. Ничего в душе, и отличие только внешнее от гопников, цивилов и прочих. Я как-то пробовал с ними спорить, объяснять, что есть истина. Говорил: "Ребята, длинные хайры и балахон с Куртом Кобейном - это еще ничего не значит, не это главное. Можно быть бритым налысо, если это нравится, и быть хорошим и вполне нестандартным человеком". Мы так ни до чего и не доспорили, они были упертые, и я тоже. Я разозлился, ушел, пришел в парикмахерскую - а у меня тогда хайры были ниже плеч - и вернулся на тусовку бритый "под ноль". Они офигели, а я сказал: "Видите, дети, и без волос можно жить на свете...". - Меня недавно одна девочка просто убила, - вставил Тин. - Говорит: "Я решила проткнуть вторую дырку в ухе и стать неформалкой. Только музыка, которую они слушают, мне не нравится, поэтому я по-прежнему слушаю "Иванушек"...
      Они расхохотались. Потом Джокер мрачно добавил: - Вот такие, как она, потом плетут феньки на продажу... Их даже можно было бы понять: они как художники, которые продают свои картины. Но фенька - это не ювелирное изделие, это - часть души, и вот чего "пионеры" не могут понять. Конечно, картина - это тоже часть души, но это совсем не то... Продавать феньки - это то же самое, что писать по компьютерному шаблону дружеские письма. Вполне возможно, что они будут одинаково искренними, но... одинаково. А потом вообще пойдет конвейер, и ни о каких чувствах уже не вспомнится... Я знаю, что надо спеть по этому поводу, - Джокер отобрал гитару у Тигры, который все время что-то бренчал. Коммерчески успешно принародно подыхать, О камни разбивать фотогеничное лицо, Просить по-человечески, заглядывать в глаза Добрым прохожим... Украсить интерьеры и повиснуть на стене, Нарушить геометрию квадратных потолков, В сверкающих обоях вбиться голым кирпичом, Тенью бездомной... О, продана смерть моя... * * * * * - Оплотим проезд! - резкий и не по-утреннему бодрый голос кондуктора заполнял собой весь автобус. Юлька попыталась выдернуть руку из хитросплетения людей, курток и сумок. Опять не получилось. Ну вот как в таких условиях достать и гордо предъявить свой проездной? - Передняя площадка, кто еще не обилеченные? - кондуктор активно работала, и Юлька в который раз подумала: "Как они могут в таких экстремальных условиях, когда люди стиснуты и приплюснуты друг к другу, прибиты словно гвоздями, наматывать не один десяток километров и еще не забывать собирать деньги? Тут одна мысль: как бы на ногах удержаться, да еще чтобы эти ноги были по возможности поближе к остальному телу... ну вот. Отдайте ногу. Ногу отдайте, говорю! А-а-а! "Помогите, хулиганы зрения лишают!" ...Уф. Хорошая остановка все выходят. Ну, почти все. Отдайте ногу!.."
      Ногу отдали, и руку тоже, и Юлька наконец добралась до кармана, где лежал проездной. Должен был лежать. Должен!!! Юлька вдруг с ужасом поняла, что оставила проездной дома. Лежит он, такой зелененький, в студенческом билете с красивой обложкой, на столе лежит, рядом с серебряным колечком и часами, которые она тоже забыла. Какая прелесть. "Евпатий Коловрат! - прошептала она. А что же я буду кушать сегодня, если придется отдать полтора рубля?.. Кель кошмар". - Оплотим проезд! - рявкнула кондукторша в самое Юлькино ухо, и Юлька бы даже подпрыгнула от неожиданности, если бы было больше свободного места. - Девушка, что у вас?.. - кондукторша потянула за рукав симпатичное (по крайней мере, со спины) существо. Существо помедлило, потом повернулось лицом к кондукторше (и к Юльке) и... Ну, конечно. Это была вовсе не девушка, а юноша. Это было очевидно. И длинные волосы, и серьга в левом ухе не придавали этому замечательному лицу никакой женственности. Юноша с укоризной посмотрел на кондукторшу. Он, наверное, очень удивился, потому что принять за девушку его, одетого в стального цвета костюм-тройку, было весьма затруднительно. - Извините. Что у вас? - не отступала та. - У меня - прекрасное настроение, - улыбнулся молодой человек. - За проезд рассчитываемся. - Не буду. - Выходим. - Да у меня проездной, - сжалился он и показал заветную бумажку в раскрытом студенческом билете. Юлька с завистью посмотрела на его проездной, одновременно пытаясь выловить пятьдесят копеек, которые упорно не желали покидать кармашек брюк. - А у вас..? - кондукторша посмотрела на нее, не решаясь уже классифицировать по половому признаку. Может, это девочка в белых вельветовых брюках и мужской рубашке, а может, это мальчик такой с прической каре, где одна сторона длиннее. Симпатичный курносый рыженький мальчик. Или все-таки девочка?.. Ну вот, началось... - Отрастили волосьев-то, вот и не обижайтесь, что за девок принимают, бурчала бабулька, сидящая рядом. - Ишь, и серег-то в ушах понавешано, и платки еще теперь носят парни, и красятся... - Это не те парни, - прошептала Юлька, наконец выловив денежку. - Точно, - усмехнулся молодой человек. - Что у вас за проезд? Оплотим, пожалуйста. - Сударь, вы случайно не юрист? - спросила Юлька, протягивая кондукторше то, что у нее было за проезд. - Не знаете, нет ли у нас закона, который разрешает не платить за проезд и вообще - не выполнять требование, если оно высказано неправильно? - Чего это неправильно? Ты язык-то придержи! - вспыхнула кондукторша. Образованная, что ли? - Образованная на филологическом факультете, так что имею право хотя бы намекнуть, что в русском языке нет слова "оплотим", ну ни в одном глазу! - Кайф какой! - шепотом оценил молодой человек, внимательно глядя на Юльку. А вы не знаете, лошади зевают? - Не знаю... - Юлька даже растерялась. Вот это спросил! - Должны, наверное. Кошки и собаки зевают, даже бегемоты и крокодилы. И лошадь, наверное, тоже. Что она, не человек, что ли?
      Юноша рассмеялся. - Сударь, а зачем это вам? - спросила Юлька в тайной надежде, что он не скажет сразу: "Чтобы с тобой познакомиться". Чтобы лучше тебя видеть, Красная Шапочка... - Прибило. Знаете же, бывает такое: свалится с неба какой-нибудь вопрос и прибьет. И вот ходишь и мучаешься. А нас вчера вдвоем прибило - меня и Тигру. - Грандиозно. Только как-то загадочно: я знаю имя вашего друга, но понятия не имею, как зовут вас... - Тин. Или Костя, - и он внимательно посмотрел на Юльку. Юлька совершенно потерялась в его серо-голубых глазах, но собрала волю в кулак и, по возможности не запинаясь, сказала: - Юля. - Ну вот, - улыбнулся Тин. - Теперь мы можем нормально общаться. Помните фразу из "Мастера и Маргариты": "Никогда не разговаривайте с неизвестными"? А мы теперь знакомы и можем разговаривать со спокойной совестью. Кстати, у вас есть Совесть? - Да, - гордо сказала Юлька. - У меня есть Совесть, Внутренний Голос и Интуиция в одном флаконе - это некто Алька, если вы ее знаете. - Знаю, года два уже. А еще?..
      - А еще Голос Разума - Вика, моя однокурсница...
      Автобус сильно тряхнуло. Тин - движением человека с хорошей координацией перехватился крепче за поручень, одновременно придержав Юльку за плечо. Юлька, которая в это время чуть не упала на сердитую бабульку, тоже поудобнее взялась за поручень и поблагодарила Тина. - Работа такая, - серьезно ответил он. - Если я правильно услышал, вы филолог. - Мы? - Юлька решила выяснить этот вопрос. - Ты, - улыбнувшись, тут же откликнулся Тин. - Ну так как? - Ага. Филолог я, журналист. - Здорово. Знаешь Машу Кару? - Знаю. - Как она живет?
      - Ой... В общем, она с трудом выбила себе академ, потом попыталась начать учиться, но, по-моему, ничего хорошего из этого не получилось. И вообще, я ее последний раз видела под Новый год. - Надо же, как все запущенно...
      Юлька подумала то же самое. Она слегка удивилась, услышав, что этот вполне цивильный - если не считать серьги в левом ухе - молодой человек интересуется Карой. Нет, Юлька ничего против нее не имела, просто очень уж загадочный человек была Маша Кара. Кто лучше всех умел анализировать стихотворения? А писать портретные зарисовки? А стихи, в конце концов? Она, Маша Кара. И - кто мог напиться до состояния готовальни или обкуриться марихуаны до говорящих кактусов? Тоже она. Правда, эти две ее личности сочетались почти в равных пропорциях, так что, наверное, это не так уж плохо. Наверное, в этом есть особый кайф - приходить примерно к третьей паре мрачной, как сто погостов, и на вопросы о самочувствии отвечать: "На букву "Х", и не думай, что "хорошо". Похмелье дичайшее...". И, в общем, это даже и создает тот самый ореол загадочности и романтичности, который... Ну, люди, не обязательно же так пихаться!..
      Народ брал штурмом уже набитую людьми "гармошку", как Зимний дворец. Юлька вернулась к реальности. - Так ты все-таки не юрист? - спросила она. - Физик я, - значительно ответил Тин. - Что мне нравится на физфаке - это декан и дни факультета. - Наши Дни Физики - это наша гордость, лучшее, что создано нами как факультетом... - Это говорил Горький про литературу! - возмутилась Юлька. - Да, - сказал Тин. И опять посмотрел на нее так же внимательно. Юльке показалось, что он имел в виду что-то другое, когда сказал "да", но она решила не льстить себе. И вообще, им через остановку выходить. - Значит, ты физик. А ты знаешь Кельта? - Ну еще бы, мы в одной группе. А что? - Да так, вспомнилось. - Именно "вспомнилось", слово в среднем роде. Мне вспомнилось Кельт...
      Тин и Юлька рассмеялись. "Хорошо смеется. Классно смеется", - подумала Юлька и сказала: - Ну, сам понимаешь, обозначать Кельта мужским родом... ввиду его несколько нестандартной ориентации... Хотя в остальном он очень славный мальчик. - Всенепременно. Мы с ним вот уже четвертый год замечательно дружим. - А мы с ним неделю назад поженились. - По приколу? - после недолгой паузы уточнил Тин. - Ну конечно. Я стала его двенадцатой женой. Первые девять мест зарезервированы под мальчиков, десятая - Алька, а одиннадцатой я быть не захотела. - Так ты теперь через него с Рэйном породнилась, - уважительно заметил Тин. - Серьезно? - обрадовалась Юлька. - А как? - А просто. Алька и Кара составляют Единое Целое. А Кара в глубокой своей и бесшабашной юности "вышла замуж" за Рэйна. Так что...
      - Сухаревой башни двоюродный подсвечник, - определила Юлька.
      Тин снова рассмеялся. "Умница, дочка", - похвалила себя Юлька и тут же спохватилась: - Нам выходить. - Точно, - Тин аккуратно постучал в плечо здоровенного "шкафа", на котором забавно смотрелась шапочка с помпончиком. - Сударь, вы сейчас выходите? - Выхожу, - прогудел "шкаф". Он степенно вышел из автобуса, за ним выпрыгнул Тин и еще успел подать руку Юльке. "Зашибись, - подумала она. - Это вам не пуп царапать грязным пальцем", и посмотрела на часы. - Ну, мне направо. - А мне налево, - подмигнул Тин. - А сколько у тебя сегодня пар?
      "Неужели получилось?!" - изумилась Юлька, но все счастье разом померкло, когда она вспомнила, что ее сегодня ждет. - Костя, у меня весь день расписан по часам. Все пары важные, потом я иду на репетицию дебюта к первокурсникам, потом у меня ребенок... - What`s? - Тин непонимающе уставился на нее. - Ну, я репетитором работаю, - объяснила Юлька. - По русскому и литературе... Потом репетиция группы "Кошачий Глаз", а потом рок-кафе. А потом поздно. - Я, возможно, тоже пойду в кафе. Открытие все-таки. Так что... еще увидимся. - Обязательно. Всенепременно, - Юлька улыбнулась, помахала на прощанье рукой и пошла к своему корпусу.
      "Ну и что в нем такого? - спросила она себя. - Симпатичный. Глаза... Руку подает, понимаешь. Как мало человеку надо для счастья!..". * * * * * - Юль, не забудь - сегодня, в шесть! - и Алька умчалась вверх по лестнице родного универа, звеня колокольчиками в косичках. Люди недоуменно оборачивались на странную звенящую девушку в странной рубашке, больше похожей на одеяние какого-нибудь Робин Гуда. "Сэконд-хэнд - великая вещь! - подумала Юлька, усевшись на диван и доставая "Идиота" Достоевского. - Спасибо, Алька, что предупредила - сейчас всего четыре часа. Есть почти два в запасе, чтобы подумать, что же подарить тебе на день рождения...". Выбор подарков - это страшная вещь. И Достоевский тут скорее мешает. Юлька с наслаждением запихнула "Идиота" обратно в рюкзак и пошла гулять по магазинам.
      - Совесть у тебя есть? - укоризненно спросила Алька, открыв дверь. - Тебе сказали - в шесть, а сейчас уже пять минут седьмого! Ты подумала о том, что через пятьдесят минут начнет приходить куча народу, а у меня еще ничего не готово, а ты мне даже не помогла?.. Ну вот как это называется?! - Каюсь, признаю, прошу дать возможность загладить, искупить. Поздравляю с Днем Варенья, желаю много-много счастья, Пух, - с этими словами Юлька вручила Альке маленький керамический горшочек и положила туда воздушный шарик. "Входит и выходит...". - "...Замечательно выходит"! Дай я тебя поцелую.- Алька радостно чмокнула ее в щеку. - Пойдем на кухню, будем слушать БГ, резать салаты, а я буду рассказывать тебе дивные вещи... - ...Точнее, так, - с опаской предположила Юлька, входя на кухню и глядя на горы вареной картошки, огурцов, капусты и прочего добра. - Я буду резать салаты, а ты будешь рассказывать "вещи". - Примерно так, - и Алька положила на Юлькину ладонь огромный нож, будто посвятила в рыцари. - Капусту резать в эту миску. Не вздыхай так, моя прелес-с-сть, - представь, с каким наслаждением ты будешь ее есть!
      "Кого есть - миску?" - подумала Юлька. - "Умру ли я?" - пропела она, всадив нож в красивый белый, плотный кочан. Ну, так какие дивные вещи ты хотела мне поведать?
      Алька включила магнитофон, и он сейчас же сообщил голосом БГ: Вчера я пил и был счастливый, Сегодня я хожу больной... - Слушай, это фишка! Вчера вечером приходит Люська - сестра моя - в мою комнату и говорит: "В коридоре из розетки бежит вода". Я, грешным делом, подумала, что у нее был бурный вечер, и предложила пойти отдохнуть. Но она настаивала, что из розетки бежит вода, и приглашала посмотреть. - И как? - заинтересовавшись, спросила Юлька. - Феерично! Когда я пришла в коридор, вода бежала уже не только из розетки, но и из выключателя!
      Они расхохотались. - Евпатий Коловрат! - воскликнула Юлька. - Я из-за тебя палец порезала. - Из-за меня?! - Алька повернулась к воображаемым зрителям. - Что я могу сказать по этому поводу? Не размахивай ножом, моя прелес-с-сть! - Ладно, что дальше было? - Дальше была песня!.. Ну что мы могли сделать - две хрупкие девушки, живущие одни, без родителей и мужчин? Мы поприкалывались маленько, потом вода побежала уже с потолка. Мы слегка задумались над своей дальнейшей судьбой, и тут пришел сосед и сказал: "Дайте лопату". Мы удивились и сказали: "Нет у нас лопаты. А тебе зачем?". Он объяснил, что за лопатой пришли соседи, которые напротив, чтобы расчистить водосток на крыше. А то у нас дождик шел только в коридоре, а у бедных соседей напротив - во всех комнатах такой ливень!
      Они снова расхохотались. - Потрясающе! - отсмеявшись, сказала Юлька. - Вот это жизнь. Это вам не пуп царапать грязным пальцем. - ...и не печенюшки на кладбище собирать. Зато я поняла, почему у нас уже целую неделю звонок не работает. Там, видимо, давно все промокло...
      Неожиданно забибикал домофон. - Наверно, Кара, - Алька соскочила с подоконника и подбежала к двери: - Да!..
      Из домофона раздалось бульканье, хриплое карканье и еще какие-то звуки. Так, по крайней мере, показалось Юльке. Однако Альке это все было, видимо, привычно. - Привет, пипл! - закричала она. - Там все просто: нужно дверь сначала толкнуть как следует от себя, а потом тянуть на себя... Ну, как? - спросила она после недолгого молчания.
      Домофон снова что-то хрипло пробулькал. - А тогда нажмите кнопочку! - посоветовала Алька. Она прислушалась к звукам, доносящимся из домофона, и сообщила Юльке: - Кажется, получилось. Это Джокер, Тин и Тигра. - Ого, - Юлька обрадованно всадила ложку в миску с салатом. - Да, а скоро должны прийти Рэйн с Карой. - Рэйн? Здорово! - Ну а как же я без мужа-то, - развела руками Алька и бросила взгляд в зеркало.
      В зеркале отразилась невысокая светловолосая девушка в длинной серой юбке и голубой кофте с широким воротом. На шее у Альки, как всегда, висело несколько талисманов: камушки, руна, бисерные висюльки. Длинные и широкие рукава почти полностью скрывали Алькины руки со множеством фенечек. Алька поправила ворот кофты и встряхнула распущенными волосами, в которые были вплетены колокольчики. Колокольчики вновь мелодично зазвенели, а зеркало отразило веселые ярко-синие Алькины глаза. - Отвратительно! - сказала Алька своему отражению, показала ему язык и пошла открывать дверь. - Рэйн, а Рэйн! - сказала Алька. - А спой песню про странника...
      В комнате сидело человек десять, еще человек пять находилось в процессе брожения по квартире. Всюду были развешаны воздушные шарики; висели листы ватмана ("Для мыслей", - как говорила Алька). На них уже было понаписано много вещей типа: "Даешь громкие и хорошие песни! (Джокер)", "Я хотел въехать в город на белом коне, Но хозяйка корчмы улыбнулася мне. Я хотел въехать в город с другой стороны - Но и там улыбалась хозяйка корчмы...(Кара)", "Желаю, чтобы эти праздники всегда наступали так же весело и не на тебя! (Юлька)" и прочее.
      В комнате по стеночкам стояли бутылки из-под пива; на диване, на стульях и на полу сидели люди и смотрели на Рэйна.
      Рэйн сидел во главе стола на спинке кресла ("Чтобы акустика лучше была") и перебирал струны. Весь он был какой-то очень аккуратный: строгий черный костюм, короткие темные волосы зачесаны назад, глаза четкого зеленого цвета без всяких оттенков, прямой нос, твердый подбородок. Единственное выбивалось из этого строгого порядка вещей - маленькая серьга с изумрудом изредка посверкивала в левом ухе. - Про странника, говоришь? А я ее помню? - усмехнулся Рэйн. - Ну я хотя бы в свой день рождения могу послушать хорошие песни? - жалобно сказала Алька. - А то все попсу да попсу?.. - мрачно спросил Джокер, опрокинув в себя стопку "Ишимского бальзама". Все расхохотались. - Ладно. Петь начну - авось вспомню, - пальцы Рэйна выбили дробь на корпусе гитары. Клинок его был холоден, как лед, Глаза смотрели вдаль броском копья. Никто не знал, откуда он идет, Какой он веры, где его земля. В могучих замках рад ему всегда И властелин, и нищий у ворот. Угрюмый страж ворота отопрет И впустит гостя странного сюда. Поведает он вести дальних стран, Подымет кубок терпкого вина, А утром вновь исчезнет, как туман, Как яркая, короткая весна. Одни его считали гордецом, Другие лишь шептались за спиной... Он всем ветрам всю жизнь смотрел в лицо, И смерть его ходила стороной. А в тех краях, где зло прибрало власть, Его сапог оставил пыльный след, Где кровь его из раны пролилась, Отметины остались на земле. Его встречали копья и мечи, А цель его была так далека... Упрямо шел он к ней через века, Мерцала жизнь на лезвии свечи... - Может ведь, когда захочет! Спасибо, Влад, - Алька положила голову на плечо Рэйна. - Кто хочет еще пельменей? - спросила Юлька. - Я хочу. - А я не хочу, но я худой, и мне надо поправляться, - сказал Тигра. - И вообще, давай я тебе помогу.
      "Правила для настоящих мужчин: Если вы хотите очаровать женщину - помогите ей унести пустые тарелки, - Юлька внутренне содрогнулась. - Тигра в своем репертуаре".
      На кухне курящие сделали все возможное, чтобы там можно было вешать топор. Демонстративно заткнув нос, Юлька добралась до форточки.
      На полу около холодильника, обклеенного стикерами "Кока-Колы", совершенно не замечая того, что воздух можно не только увидеть, но и пощупать, сидели Тин и Маша Кара и на два голоса выводили: Ой, гуляет в поле диалектика Сколько душ невинных загубила... Полюби ж, Марусенька, электрика, Пока его током не убило. Полюби его, пока здоровая, Полюби - в беретике из фетра, У него ж отвертка полметровая И проводки десять километров...
      Потом пела одна Маша, а Тин уже хохотал, стараясь, чтобы выходило не слишком громко. - Держи, - Юлька вручила Тигре две тарелки с пельменями. - А ты? - А я остаюсь жить здесь. Здесь можно петь хором. С Рэйном хором не попоешь... - Эт точно, - Джокер с бутылкой "Бальзама" тоже переселился на кухню. - Люди, давайте петь "Ой то не вечер". Юль, будешь вторым голосом? - Только без гитары. - Без базара. Ой то не вечер, то не вечер, Мне малым-мало спалось, Мне малым-мало спалось Да во сне привиделось... - Юль, ты замечательно поешь, - помолчав, сказал Тин. - Это потому, что Джокер вел. Если бы не он, я бы слажала как пить дать. - Кстати о "пить". Давайте выпьем за Альку. Если бы не она, когда бы мы еще вот так собрались... - "Как здорово, что все мы здесь как свиньи нажрались"? - хрипло сказала Кара. - "Избит гитарой желтой, лежит Митяев синий"? - добавил Джокер. - Абзац. Нет, главное сейчас - не это. Главное - чтобы вот. Мы, например, замечательно поем хором. А хором - это значит... это значит хором!.. - "Мое кино - это мое кино..." - сказали вместе Тин и Юлька, и все рассмеялись. Было хорошо, слегка шумело в голове, и можно было говорить все, что хочешь и делать все, что делается...
      Через некоторое время Юлька снова пришла на кухню. Кара сидела там одна, привалившись спиной к батарее, и очень медленно перебирала струны, будто медитировала. - Омм... - тихо сказала Юлька. Кара подняла на нее светлые, почти желтые глаза: - Хочешь марихуаны? - Нет, - твердо сказала Юлька. - Жаль... - Кара медленно и осторожно отложила гитару. - Никто не хочет... - А с какой это радости? - Я хочу Рэйна. - Маша, - укоризненно сказала Юлька. - Все-таки женатый человек... - Да. Женатый. На мне. - По приколу, - уточнила Юлька. - А по жизни - На Анне Юрьевне. - И ты тоже, - бесцветно сказала Кара. - Все вы... не понимаете. Жизни этой. - Да что мы понимаем в колбасных обрезках! Мы даже стихов писать не умеем... - Юлька собралась с духом и попросила: - Маш, почитай стихи? - Чьи? - Да свои. - А... - Кара вытащила из кармана своей джинсовой куртки пачку с сигаретами и выудила оттуда "косяк". Посмотрела на него тоскливо - и заткнула обратно. Потом глянула на Юльку как-то смущенно. - Че-то как-то неудобно при тебе. - И тут же глаза ее снова стали пустыми: - На самом деле не хочется накуриваться в одиночестве. - Она вынула простую сигарету и щелкнула зажигалкой. - "Я повторяю десять раз, и снова
      Никто не знает, как же мне... противно", - тихонько пропела Юлька. - Не пой, красавица, при мне...
      Не то повешусь на ремне, - Кара мрачно затянулась. Юлька грустно смотрела на нее, потом встала с пола и пошла закрыть дверь. Вернулась, уселась поудобнее и приготовилась долго ждать.
      А потом раздался тихий, надтреснутый голос: - Шептала над городом дудочка. На тринадцатом этаже в сером доме На окошке сидела дурочка, Свесив вниз тощие ноги. А внизу шел народ, замученный стирками, Ценами, неправдой, дорожным месивом. Дула дурочка в трубочку с дырками Получалась неясная песенка. А люди внизу махали сумочками, Кричали, что упадет. А она не падала. Рисовала на стеклах дурочка Золотых лошадей и радугу. Безобидная, бесполезная... Умные люди жалели глупенькую. В алюминиевую бездну небесную Отпустила она шарик голубенький. Трепалась красная в горошек юбочка, Шарик летел над свинцовой площадью... А дурочка смеялась. Знала только дурочка Место, где живут золотые лошади.
      Дверь распахнулась, на пороге появился Джокер. - Чего это вы в тишине кромешной сидите? - поинтересовался он. - Я вот вам пива принес. - Давай пиво и неслышно уходи, - шепотом приказала Юлька. - Че это? Почему это? - возмутился Джокер. - Тогда сиди тихо. - А что? - прошептал Джокер. - Вы медитируете? - Он сел на пол, сложив ноги типа позы лотоса, и положил руки на колени, соединив большой и указательный пальцы.- "Я - самая обаятельная и привлекательная...". - Слава!.. - Юлька умоляюще посмотрела на него. Тот приложил палец к губам и кивнул. Юлька перевела взгляд на Машу. Та, похоже, ничего не отражала. - Маш... - Юлька помахала рукой у нее перед носом. Кара медленно кивнула и еще медленнее повернула к ним голову. Ее взгляд пронзил Юльку тысячей иголок. В нем не было ничего. - Мы летаем с тобою в одних небесах, Раздуваем один пожар. Расскажи, что ты видишь в зеленых глазах Королевы Джа?
      Путешествуя стопом по миру грез,
      Сигарету в зубах зажав,
      Почему никогда мы не видим слез
      Королевы Джа? Отражаются звезды во мгле зеркал И кружат, и кружат, кружат... Я сегодня весь вечер прождал звонка Королевы Джа.
      ...Мы отыщем дорогу любой ценой,
      Мы сумеем туда сбежать
      В царство ночи, где правит тобой и мной
      Королева Джа... - Не смотри на меня так. Это отвратительные стихи, - Внезапно сказала Кара и посмотрела на Юльку вполне осмысленно. - Давай я тебе лучше Алькины почитаю.
      Юлька была бы счастлива услышать - в который раз - и Алькины стихи, но тут дверь снова распахнулась, и, окруженная звоном колокольчиков, гитары и хоровым пением из комнаты, к ним вошла сама Алька.
      Кара взглянула на нее - как показалось Юльке, отчаянно и почти умоляюще. - Пипл! - Алька сделала широкий жест. - А пойдемте есть арбуз! - Арбуз!!! - жадно протянули Юлька и Джокер. - И вообще, - продолжила Алька. - Чего это вы отделяетесь? В коллектив, в коллектив! - Сейчас придем. - Не "сейчас придем", а вставайте и идите. Это же амбивалентно! Что это, в конце концов, такое: у меня happy birthday, а самые любимые гости не со мной... - "Не со мно-о-ой...", - Джокер угрожающе пропел строчку из "ЧайФа" и потянулся руками к шее Альки. Алька взвизгнула и отпрыгнула в коридор, а Джокер ловко прыгнул за ней. Они, хохоча и догоняя друг друга, умчались в комнату к остальным.
      Юлька вышла за ними и только в коридоре оглянулась. Кара поправляла завернувшийся ворот своей рубашки. Вдруг что-то искрой скользнуло по ее одежде вниз и ударилось об пол. - Камушек... - Кара села на пол так обессиленно, словно упала тоже. - Куриный бог, счастье приносит. Он уже второй раз упал. Это же плохо.
      Юлька подошла к ней, присела и подняла талисман: - Тут просто петелька слабая. - Нет. Это очень плохо... У меня вчера фенька порвалась... Алькина. Я даже хотела не идти сюда. И правильно хотела. - Почему? - Ты разве не видишь? - Маша как-то затравленно на Юльку посмотрела. - ...Иди есть арбуз, - совершенно другим тоном сказала она.
      Они сидели на полу совсем рядом, и Юлька пыталась разглядеть в ее глазах, что же случилось. Она поняла только, что Маша говорит о чем-то, происшедшем с ней и могущем случиться с Алькой. Или уже случившемся?.. "Царство ночи, где правит тобой и мной королева Джа...". О чем это было?.. О чем?!! - Тебе нравится Тин? - пристальный взгляд Кары чуть не пригвоздил Юльку к полу. - Тин?.. - она не знала, что ответить. - Нравится. Это хорошо. Ты ему тоже нравишься. Если вы будете вместе, это будет очень здорово. - Ну, знаете, Паганель! - Юлька слегка покраснела. - С чего это мы вдруг будем вместе? - Сделай так, чтобы он больше не чувствовал боли. Ты сумеешь. Я знаю. Пожалуйста, - Маша дотронулась до Юлькиной руки. И тут в ней опять что-то переключилось: - Пойдем есть арбуз. - Уау, ско-ко девчонок!.. - это был, разумеется, Тигра. Он уже порядком набрался, но держался довольно прямо, и только по глазам его было заметно, что он близок к состоянию готовальни. - Вас все ждут уже... елы-палы... много времени. - Идем уже, - Юлька схватила Машу за руку, и они, уворачиваясь от Тигры, который желал обнять целый свет, наконец добрались до комнаты, где давали арбуз. Рэйн как раз отрезал большой кусок и теперь в растерянности смотрел на вошедших девушек, не зная, кому его вручить.