?Его надо вызволить?, - мелькнула мысль. Он огляделся по сторонам. Немного левее и снизу от заветного окна была дверь. ?Авось?, - подумал Гальприэндорл. Но времени на размышления не было. Через несколько минут его позовут обратно. Он неторопливо пошел к двери: ?Чуть что, скажу - заблудился?, - решил он. Как только он скрылся от охранников, то бросился вверх по лестнице со всех ног. Первый этаж, второй. Он выскочил в коридор. Быстрый взгляд налево, направо и бросок к нужной двери. Отбросив засов, он распахнул дверь. У окна стоял посвященный, удивленно смотря на него.
      - Быстрее, у нас мало времени! - прошептал Гальприэндорл.
      - Погоди. Кто ты?
      - Не самое лучшее время, чтобы задавать вопросы.
      - Что ж, логично. Пойдем.
      Гальприэндорл выскочил за дверь. К его удивлению посвященный пошел направо, а не налево к выходу.
      - Сюда! - прошептал Гальприэндорл.
      - Мои братья и сестры!
      ?Черт? - выругался про себя Гальприэндорл, запирая дверь. Его спутник уже заворачивал за угол. Он бросился догонять посвященного. ?И что это за сестры?? - задавал себе вопрос маленький ловкач и не находил ответа. За поворотом посвященный уверенно подошел к запертой двери и поднял засов. Гальприэндорл не успел его остановить. Он похолодел при мысли, что его сейчас застанут здесь вместе с этим посвященным, если тот вошел не в ту дверь. Он притаился за углом, уже проклиная себя, что связался с ним. ?И ведь он упоминал про братьев и сестер во множественном числе. О, Создатель, прости меня!?. Но, увидев, что из двери вышли уже двое посвященных и молча пошли дальше, он вдруг вспомнил, как всегда хотел походить на Создателя. И вот ему встретились двое настоящих мужчин, а он убежит!? ?Нет? - сказал Гальприэндорл сам себе и бросился вслед за посвященными. Когда он их догнал, то первый уже отпирал еще одну дверь, а второй пошел дальше. ?У них уже есть какой-то план! Прекрасно? - подумал Гальприэндорл. Он подождал, пока выйдет первый. Практически в ответ на его мысли из камеры вышел первый, а за ним еще один посвященный.
      - Где Кира? - спросил Стимпл.
      - Вторая дверь налево после первого выхода, - ответил Лориэлл.
      Стимпл повернулся и заметил Гальприэндорла.
      - А это еще кто?
      - Не время, он с нами. Иди к Кире. Встреча у того выхода, про который я тебе сказал.
      Второй быстрым шагом прошел мимо Гальприэндорла и вскоре скрылся за поворотом.
      - Ну, а теперь пошли к выходу, - сказал голос позади него.
      Он обернулся.
      - Братья освободят сестер. Да и тебе, я думаю, здесь оставаться, после всего того, что ты сделал, небезопасно, - дал разъяснения Лориэлл на немой вопрос Гальприэндорла.
      - За меня не волнуйтесь, - ответил маленький пройдоха, - Уходите. Но я бы хотел встретиться с вами вновь.
      - Вспомни какое-нибудь безопасное место подальше отсюда и от Главного Дворца. Мы там будем через два дня на утро третьего.
      - Зачем вспоминать? - спросил Гальприэндорл.
      - Не время задавать вопросы, - с суровым лицом, но с улыбкой в глазах, ответил Лориэлл.
      Маленький пройдоха напряг свою память. Отбросив несколько мест, он, наконец, нашел место, безопасное во всех отношениях v скрытую полянку в лесу, где даже днем было сумрачно из-за закрывавших ее деревьев.
      - Хорошо, - сказал посвященный, - До свидания.
      И отправился вслед за ушедшими.
      Гальприэндорл немного подумал и бросился вслед за ним.
      - Подожди! Сначала выйду я.
      Лориэлл молча пропустил его вперед. Он бросился к выходу и быстрее молнии слетел со ступеней. Выскочив во двор, он сделал скучающее выражение лица и пошел неторопливой походкой вдоль стены. Тотчас к нему подскочил разгневанный кхарк и быстро что-то залопотал по-своему. Гальприэндорл понял, что слишком долго отсутствовал и ему пора ехать.
      - Чтоб ты провалился, - ответил он очень торопливо и испуганно. По интонации явно было слышно, что он боится. Речь же его для кхарка была набором неблагозвучных звуков, так же как и для маленького ловкача его речь. Скаля зубы, кхарк потащил его к повозке. Взъерошенный и злой Гальприэндорл выехал из ворот замка. Едва он отъехал от ворот, как решетка со стуком упала, и подвесной мост со скрежетом поднялся. ?Успел!? - мелькнула радостная мысль.
      Как только карлик скрылся в проеме выхода, Лориэлл увидел Стимпла и Киру, выходящих из-за поворота. Девушка улыбнулась ему. И тут же сзади раздались шаги. Резко обернувшись, Лориэлл увидел живыми и невредимыми Ариадла и Ириу.
      - Ну, все в сборе, - вздохнул он, - Кира, Ириа! Можем ли мы здесь открыть дверь в другое измерение?
      - Это очень тяжело, но нас пятеро, и я думаю, что у нас получится, ответила первая.
      - Давайте попытаемся, - добавила вторая, - Вот что я придумала. Самое сильное ментальное поле у Лориэлла. Пусть он сдерживает энергию другого измерения, чтобы изменение в ткани пространства не почувствовал Хозяин. Когда же он пройдет, мы быстро захлопнем дверь. А в другом измерении тебе необходимо будет снова возвратить всю энергию в разрыв, чтобы свести к минимуму время восстановления пространства. А мы, по мере сил, будем тебе помогать, - закончила она, лукаво щурясь, видимо по поводу выражения ?по мере сил?.
      - Хорошо! Первой идет Кира, за ней Ириа, потом Стимпл и Ариадл.
      Напрягшись, они открыли дверь. Лориэлл впервые испытывал подобные ощущения. Он превратился в огромный резервуар, куда теперь всасывалась энергия нарушения пространственной целостности. Кира быстро прошла на луг другого измерения, и уступила место Ирии. Следом быстро прошли и Стимпл с Ариадлом. Ни на минуту не переставая быть резервуаром, Лориэлл шагнул следом. Посвященные резко захлопнули дверь за ним, и, совместными усилиями, исправили нарушение пространственной целостности.
      - Прекрасно, - сказал Лориэлл, - но теперь мне необходимо выплеснуться.
      - Не сейчас, брат, - сказал Ариадл, - как только уйдем достаточно далеко, там и выплеснешься.
      - И лучше всего это сделать в нашем Мире, - добавил Стимпл.
      - Хорошо, - согласился Лориэлл.
      И снова замелькали измерения.
      - Так довольно трудно путешествовать, - заметила Ириа, - нужно позвать сюда коней.
      - Это опасно, - ответила Кира, - могут нас выследить.
      И снова измерения. В одном из них братьям показался знакомым вид луга, травы, групп деревьев. Они обернулись к Кире.
      - Да! В этом измерении была Дыра. Более того, она была вот в этом самом месте.
      - Мы в ловушке, - констатировал Ариадл.
      - Погодите. Самое время выплеснуться и открыть Дыру! v воскликнул Лориэлл.
      - Нас сразу же почувствуют, и все наши попытки замести следы не дадут результатов. Я даже удивлена, почему Создатель позволяет нам свободно передвигаться, ведь уже давно он мог нас схватить, - сказала Ириа.
      - Какая разница, где выплескиваться? - настаивал Лориэлл, - и, если Создатель не захватил нас до сих пор, значит почему-то не хочет или не может этого сделать.
      - Согласен, Лориэлл! Выплескиваться все равно надо. Поэтому сейчас ты выбросишь энергию в пространство, и мы уйдем в другое измерение.
      - О, я даже знаю куда, - воскликнул Лориэлл, затем, повернувшись к девушкам, спросил, - вам что-нибудь говорит это место? - и передал им ментальный образ поляны.
      - Нет! - ответили обе, - но измерение мы узнали.
      - Тогда давай, брат, и пойдем, - подвел итог немногословный Ариадл.
      Лориэлл представил себя в виде проткнутого шара, откуда вытекает энергия. Силой мысли он сформировал ее в копье. Добавил желание пробить стенку Мира с выходом в свой Мир. И метнул это копье в то место, где раньше была Дыра. Он не слышал, как закричали девушки, не чувствовал рук братьев, он был опьянен. Но вскоре ощущение всемогущества прошло. Он почувствовал, что его трясут, и с удивлением огляделся по сторонам.
      - Брат! - в самое ухо кричал ему Стимпл, - БРАТ!!!
      Видя, что Лориэлл пришел в себя, он более спокойным голосом спросил:
      - Как ты это сделал?!
      Лориэлл не отвечал. Он оглядывался по сторонам, пытаясь понять, что произошло и где он находится.
      - Да это же то самое место, которое показывал наш освободитель! v воскликнул он.
      - Да, но как мы сюда попали? Вот в чем вопрос! Когда ты выплеснулся, ты что-то сделал со всеми нами.
      - Он ничего не делал, - раздался вдруг спокойный мелодичный голос. Все обернулись. - Это я сделала.
      - Кто ты? - спросила Ириа.
      - Какая разница. Одно могу сказать - сейчас я сильнее всех вас вместе взятых, - она дала возможность братьям и сестрам осмыслить сказанное, - Лориэлл, - вдруг обратилась она к нему, - можно мне поговорить с тобой.
      - Ну, я не знаю, - ответил растерявшийся Лориэлл, - ну, пойдем.
      Они отошли немного в сторону.
      - Я твоя мать, - кратко сказала женщина.
      - У меня никогда не было матери!
      - Я твоя мать, Лориэлл! Именно я дала тебе это имя!
      ЭПИЛОГ
      Дальше уже, собственно, рассказывать не о чем. Моя мать объяснила, почему все то, что произошло, должно было произойти. Был, конечно, прекрасным миг, когда я впервые увидел Илэрру. Теперь я мог понять братьев. Мать спросила, хотим ли мы остаться в этих Мирах, или предпочитаем обучение в Центре Миров. Конечно, мы хотели учиться. Узнав поближе Создателей, и поняв, что это лишь роботы с конечной программой, мы все равно не смогли бы жить дальше в этих Мирах. Ариадл и Ириа, узнав, что идет война, причем война истребительская, где враги непримиримы, сразу же изъявили желание участвовать в ней. Стимпл с Кирой вызвались работать контроллерами различных Миров и охранниками Знаний. Илэрра переживала травму, связанную с последними событиями, и я решил остаться с ней в Мире отцов. К нашим услугам было специально смоделированное измерение, проникнуть в которое могли только мы сами да моя мать. Изредка мы навещали отца в Иэрле, да матушку Илэрры. Подолгу беседовали с Гальприэндорлом, единственным оставшимся очевидцем тех событий. Иногда получали весточки от братьев и сестер. От Ирии и Ариадла вести приходили крайне редко. Они работали в глубоком тылу противника, не видясь порой очень долго между собой и постоянно рискуя жизнью. Зато от Стимпла и Киры весточки приходили регулярно. Детей пока никто не заводил. Когда я почувствовал, что Илэрра пришла в себя, я дал знать об этом матери. Нас тут же переправили в Центр. Около года нас обучали всему тому, что требуется знать Лори-защитнику, ибо мы принадлежали к касте моей матери. Это была весьма высокая каста, нечто вроде Службы Безопасности, поэтому ответственность за каждый твой поступок была, как минимум жизнь целого Мира. Сначала, конечно, было тяжело, но, постепенно, мы втянулись в работу. Как выяснилось позже, нас всех шестерых готовили для какойто особой миссии, где необходимо было минимум шестеро со способностью связи на уровне чувств. Но это уже другая книга. Главное - мы смогли познать пределы собственной силы. Параллельно выяснилась очень интересная вещь: мы были намного сильнее вместе, чем просто не связанная шестерка.
      Крамаренко Михаил
      Дана - Всемогущая Девчонка
      15.07.97
      Дана бродит вокруг замка и солнце то печет ей спину (на ней странное платье с большим вырезом сзади), то бьет прямо в глаза, зажигая синие и бордовые пятна, которые долго не тухнут и мешают глядеть вокруг. Когда она уже в пятый раз видит издалека старый, мохнатый от пробивающейся сквозь камни травы, мост, раздается тонкое жужжание, свист, где-то хлопает окно и вопят во весь голос испуганные птицы. Это означает, что вылетел дракон. Время петь песню. Дана поднимает голову вверх ( и солнце прячется, что бы не мешать ей). И поет:
      Люди, которые вышли погулять,
      Неужели они никогда не вернутся?
      Кто то продолжает ждать их...
      Желтеет ткань на их подушках,
      Но никто не меняет ее.
      Ведь на ней - отпечатки их лиц.
      А все ждут, что они вернуться...
      Всего один куплет. Когда он заканчивается, приходится делать паузу и начинать все сначала, чтобы песня получилась полной, оконченной или, как определяет это для себя Дана - " круглой".
      Эти слова она нашла под камнем, давным-давно. Камень лежал на выгоревшей поляне, прямо посреди жесткой щетины порыжевшей, высохшей травы. Первой травы после долгого пути по пустыне, где она не видела даже колючих кустов, которые, как она считала, обязательно должны быть в пустыне. Не было колючих кустиков, не было засохших, скрюченных деревьев, не ползали опасные, похожие на струйку воды, змеи и даже полусонные ящерицы, которые попадались изредка в начале пути затем пропали.
      Это была настоящая пустыня. В ней было пусто.
      Пусто от жизни и движения. Пусто от воды, песка, камней, ветра, даже от солнца, потому что язык не поворачивался назвать то бесформенное, истекающее липким жаром чудовище, что выбиралось по утрам из-за горизонта, солнцем... Ночь казалась твердым и вкусным подарком по сравнению с этим место без всего. Вот такая была пустыня.
      Сначала стало чуть менее жарко, потом , иногда, ночью, она стала слышать тихий шелест и писк неведомых животных и даже ловить краем глаза обрывки их движений. А когда Дана увидела днем важно ползущего жука со спинкой сморщенной, как сушенный финик, то догадалась, что пустыня кончается. И , поняв это, вышла на поляну.
      Прямо от ее ног начиналась слабо вытоптанная тропа, она оббегала сначала всю поляну по кругу, извиваясь между больших, вросших в землю покатых валунов, а затем уползала вдаль так, что Дана не могла ее видеть из-за низкого пригорка.
      - Что дальше?! - закричала Дана, подняв голову вверх. - Я прошла твою фиговую пустыню!...Да, прошла!
      Молчание...
      - И мне было ни капельки не жарко!...Честное слово!
      - Не может быть - сказал откуда-то с высоты Провожатый. Это очень страшная пустыня. Там , знаешь ли, много народу уже пропало. Так что не завирай...Ну, признайся, жарковато?
      - Да ...- Дана опустила взгляд виновато и прочертила от смущения черту в рыжей пыли.
      - Но ты молодчина. Мне было приятно смотреть на тебя. Возможно, ты та самая девочка, которая нам нужна...Посмотри, пожалуйста, вперед. Видишь эти камни и тот, который лежит прямо в центре? Подойди к нему.
      Дана послушно исполнила приказ и встала над одним из валунов, самым гладким и наиболее глубоко ушедшим в землю. Пестрая, розовая с зеленым, бабочка присела на его теплый пористый бок, но тут же вспорхнула обратно, испугавшись голоса.
      - Тебе прийдется выкопать его...Нет-нет, это не сложно - почти испуганно успокоил голос, когда Дана нахмурилась. - Это несложно, здесь мягкая земля и ничего не стоит подрыть его. Начни копать с той стороны, где трещинки сплетаются и из них выглядывает синий мох. Начинай, ну же!...
      Дана в глубокой задумчивости поднесла к глазам руки. Пустынное солнце сделало их еще белее, еще нежнее. Секунду поколебавшись, она разглядывала розовые ладошки, а потом решительно опустилась на колени и принялась ожесточенно выскребать из под камня комки сухой, рассыпающейся глины. Копать действительно было легко. Чем глубже уходила рука, тем мягче становилась почва и через несколько минут обнажился весь край камня, ранее скрытый , потемневший и влажный.
      - Поднимай, поднимай - прошептал Провожатый.- Да не так, просунь руки под камень, зайди с другой стороны и тяни на себя...
      С мягким скрипом камень оторвался от своего ложа, встал на бок, протягивая за собой занавеси паутины и тонких корешков...
      - Все, роняй на другую сторону...Браво, девочка моя!
      - Уф! - Дана поднялась с колен и перво-наперво тщательно отряхнула руки и платье. Потом поглядела на черную выемку. Там, в самом глубоком месте, в окружении удирающих во все стороны муравьев, лежал лист пожелтевшей, плотной бумаги, аккуратно свернутый и разглаженный, будто он и не был придавлен тяжелым грязным валуном, а появился лишь тогда, когда его подняли.
      - Это твои стихи - сказал Провожатый. В голосе его сквозила радость и удивление. Эта девочка действительно творила чудеса. Ты должна выучить их наизусть. Не то что бы они были очень красивыми, но ничего не поделать, они именно такие, какие нравятся тому, к кому мы идем. У него, вообще, странные вкусы, Дана, но я верю в тебя. Ты добьешься всего, что мы намечали...
      Дана развернула листок ( он приятно захрустел и спружинил на сгибах). Стихи были выписаны огромными зелеными закорючками, с отростками, извивами и черточками по бокам и Дана, которая вовсе не умела читать, вдруг поняла эти значки и звуки, которые колыхались в каждом из них, будто вода в стакане. Она радостно рассмеялась. Это были ее закорючки, которые она рисовала уже давно, изводя целые тетрадки, но кто бы мог подумать, что из них можно сложить такой понятный и длинный текст!
      - Я выучу это - сказала она. - Это вовсе не сложно. Мне прийдется идти еще куда -нибудь?
      - Да, но недалеко и это будет не пустыня, а так...Просто приятная прогулка. Мы ведь почти у цели..
      - Мы почти пришли?- голос Даны задрожал от радости, но она сдержалась и спросила, слегка притопнув ножкой.- Ты ведь не обманываешь меня? Мы прийдем туда, где есть подарки и всякие интересные вещи? Туда, где еще никто не был?
      - Никто- никто...
      - И где меня ждет ОН - Дана перешла на шепот, что бы не вспугнуть счастье.- Он, большой сюрприз?
      - Совершенно верно. Туда, где живет он и где будешь жить ты. Ведь ты станешь большой, всемогущей...
      - Всемогущей -прошептала Дана- Всемогущей девчонкой...
      - Госпожой Всемогущей Девчонкой - строго поправил Провожатый.- А теперь вперед, не будем терять времени.
      - Не будем.- Дана встряхнула головой, рассыпав волосы в ровное, блеснувшее на солнце, каре и пошла прямо по тропе, не гладя на дорогу, потому что в руках ее был развернутый лист и она уже зубрила слова, шевеля беззвучно губами.
      ...На пустой поляне камень дернулся и грузно перевалился на прежнее место. Пестрая, розовая с зеленым, бабочка присела на его бок. Трещинки, из которых выбивался синий мох, раскрылись широко, слились в расширяющуюся воронку и не успела бабочка опомниться, как на ней с хрустом сомкнулись каменные губы...
      ****
      ... - Ну как она? - спросила Анна.
      Пит осторожно прикрыл дверь и отошел внутрь комнаты.
      - Чудесно. Улыбается.
      Он сел в кресло напротив низкого стеклянного столика , налил четверть стакана апельсинового соку и подняв на уровень глаз, принялся рассматривать кружение оранжевой мути.
      - Одеяло на полу?
      - Нет.
      - Ты как будто очень доволен....Но я думаю, что это вовсе не значит, что можно уже не беспокоиться. Все может повториться в любое мгновение. Мы должны...мы просто обязаны обратиться к врачу.
      -По какому поводу?
      -По поводу твоего ребенка!
      Пит еще глубже забился в кресло и продолжил изучение процессов, происходящих в его стакане. Он избрал такой метод глухой обороны после того, как выяснил, что его моральных и физических сил не хватает даже на первые десять минут полновесного скандала. Нужно было прежде всего успокоиться и он покачивал стаканом, чувствуя, как с каждым броском жидкости на холодные стенки улетучивается гнев, уступая место тупой усталости.
      - Тебе нечего сказать? - с горечью спросила Анн. -Ты что, не видишь, что с ней что-то происходит?
      - Ничего особенного...
      - Ах, так...
      - Ничего такого, что требовало бы вмешательства врача.
      - А то, что ребенок мечется во сне и стонет?...То, что она сбрасывает одеяло и, несмотря на это, горячая и вспотевшая? Неужели тебя не волнует, что ребенка постоянно мучают кошмары?
      ...Сок на мгновение дрогнул но снова вернулся к размеренному движению...
      - Меня волнует, когда ребенка мучают кошмары. Я просто хочу сказать, что НАШЕГО ребенка кошмары не мучают.
      - Меня просто бесит твоя уверенность!...
      - Но почему же ты не хочешь поверить мне?...Послушай, я прочел груду книг , я могу уже организовывать платные курсы по этой теме и выступать консультантом в триллерах. Я пытаюсь объяснить тебе, но ты не веришь, или не хочешь верить...
      -Я просто вижу, что происходит с Даной - резко ответила Анн.
      - Но ты тоже постанываешь во сне сбрасываешь одеяло, а я иногда произношу пламенные речи и даже падаю на пол. Понимаешь, когда человек засыпает, он вовсе не превращается в бревно, жизнь продолжается даже ночью и есть границы активности, которые считаются нормальными. Кошмар вреден тем, что человек просыпается, что он вообще не может, или боится заснуть, а если и спит, то после просыпается измученным и уставшим...Дана просыпалась хоть раз? Нет, она спит, как сурок, а утром встает бодрая и свежая. К тому же она сама хоть раз жаловалась, что...
      - Ты просто бессердечный тип - тихо произнесла Анн.
      Она подошла к окну. Нужно было что-то сделать, уйти от обиды и раздражения. Прижаться к холодной поверхности до боли, так, что бы заломило в висках и не чувствовать уже ничего, кроме этой боли и темноты, заползающей снаружи. Голые деревья за окном размеренно качались из стороны в сторону, исхудавшие ветви проносились мимо тусклого лунного диска, будто стремясь схватить, сцарапать его с неба , но вечно промахивались и тут же заходили на новую попытку.
      Пит молча стал сзади. Он смотрел то на колыхание рощи, то на сочетание блеклых цветовых пятен и движущихся отблесков, которые складывали на стекле отражение его жены. Ему вдруг отчаянно захотелось расплакаться. И совершить что нибудь глупое, далекое, детское. Забраться под диван, в теплую домашнюю пыль и свернуться там калачиком и лежать там, пока кто нибудь не выманит его наружу игрушкой или какой нибудь вкуснятиной.
      " Она хочет тоже самое" прошептал внезапно голос, который он не слышал уже давно, с тех самых пор, как научался превращаться в черепаху при первых признаках неприятностей. " Она тоже хочет, что бы кто нибудь вытащил ее из под дивана..."
      ...Ветви еще раз безуспешно царапнули небо и вернулись удрученно на место..
      Он наклонился к ее плечу так, чтобы забраться носом в мягкую прядь, что выбивалась у нее из-за уха и коснуться губами мочки.
      Анн вздрогнула.
      -Прости - чуть слышно, лишь дыханием, шепнул он. - Прости меня, пожалуйста. Я понимаю что ты волнуешься. Но...но я ведь волнуюсь тоже, поверь...Прости
      Анн чуть наклонила голову, будто прислушиваясь.
      - Прости...Я даже не знаю что сказать...скажу наверняка какую нибудь глупость...но...хочешь, я приготовлю глинтвейн?
      - Глинтвейн - повторила, как эхо Анн. Он ждал ее слов, как будто сейчас решалась его судьба. - Ты умеешь готовить глинтвейн?
      - А ты что, не знала? Господи боже, никто не знает моих талантов!
      Он мягко обнял ее за плечи и повел обратно к креслу.
      - ...Глинтвейн - это мой божий дар. В студенческие годы вокруг меня собирались толпы страждущих с кружками, готовых умереть за каплю этого напитка. Я готовлю его исключительно на основе муската - красного, полусухого, именно такого, как ни странно, что живет у нас в холодильнике. Первым делом надо его подогреть, довести чуть ли не до кипения, чтобы вино загустело. Потом пряности - немного корицы, немного гвоздики, ванили, чуть-чуть лаврового листа, можно даже перца...
      Он провозглашал составляющие рецепта и в тоже время носился по кухне, постепенно обрастая баночками, пакетиками и связками листьев. На плите уже стояла кастрюлька с вином и тонкие завитки пара пробивались вверх.
      - ...Потом прогреваем еще раз и охлаждаем...Или вначале цукаты?...Постой-ка...Нет, бог ты мой , конечно, цукаты во время второго прогрева! Как я мог забыть!
      Анн тоже включилась в дело, но Пит доверил ей лишь помешивать варево и изредка пробовать с широкой деревянной ложки.
      А потом они пили, обжигаясь, глинтвейн, облизывая ежеминутно сладкие губы, то и дело натыкаясь на уцелевшие, почему то, несмотря на процеживание, кусочки размякшей лимонной корки, терпкие палочки гвоздики или пластинки лавра. Облизывали липкие пальцы и пачкали и без того уже заляпанный стол. Проливали из ковшика на пол...Ветер на улице утих, деревья прекратили бессмысленную гонку за луной и стояли теперь неподвижно, уставясь в освещенное окно.
      Глубокой ночью, перешептываясь и похихикивая, они направились в спальню дочери и долго стояли у ее кровати молча.
      - Одеяло на месте -прошептал Пит и подмигнул.
      - Она улыбается...Честное слово - Анн наклонилась, чтобы поцеловать Дану, но Пит удержал ее. - Испачкаешь, ты вся в моем божественном напитке...Тссс! -прошипел он, видя, что он Анн собирается рассмеяться.
      На цыпочках, они выбрались из спальни. У выхода Анн оглянулась.
      - Улыбается...Слава Богу, улыбается.
      ****
      - Чудесно!...Чудесно!...Смотрите, какие они красивые!
      Жемчужины падали с неба, подскакивали на пружинистых травяных кочках и скатывались ей под ноги. Изредка, когда они попадали во одну ямку и легко стукались друг о друга, раздавался стеклянный звон. Жемчужины красные, жемчужины зеленые, черные и простые, белые, все крупные и идеально круглые, все с томным перламутровым блеском, перекатывающимся по гладким бокам.
      Дана захлопала в ладоши от восторга, а потом бросилась их подбирать. Непокорные, жемчужины скользили и уворачивались, выпрыгивали из рук, прятались в корневища травы. Но Дана не обращала внимания на те, что выскальзывали из рук остающихся было достаточно много и, кроме того, сверху постоянно сыпались новые, такие же прекрасные, всех оттенков и размеров.
      - Брось! - шипел где то рядом Провожатый. -Брось немедленно и продолжай петь!...Глупая девчонка, они никуда не денутся!...Продолжай петь!
      - Лю-юди, которые вышли погулять...- затянула Дана, не переставая ловить правой рукой непокорные скользкие шарика, а левой кидать их горстями за пазуху. - Неужели они никогда не верну-у-утся!
      Град из жемчужин стал еще более плотным, а потом вдруг погасли колючие жаркие лучи солнца и на Дану накатила серая тень.
      - Пой, пой! - визжал в восторге Провожатый. - Он спускается, он спускается!
      - Кто? - рассеянно спросила Дана. Потом вдруг поняла...Подняла голову вверх и жемчужины, соскальзывая из ее медленно разжимающейся ладони, полетели обратно, в траву...Тень сгустилась и оформилась, порыв ветра отбросил назад полы ее легкого платья и смял стебли травы трепещущим пятном. Запахло вдруг чем-то чужим и пряным.
      Повисев несколько мгновений над Даной, дракон медленно отплыл чуть в сторону и опустился на землю, прямо перед ней: сначала касание тяжело повисших, с тонкими кривыми когтями, лап, потом с грохотом обрушился хвост и размеренно, осторожно начало приземляться тело - под его тяжестью расплылся огромный живот, желтые пластины разнесло в сторону и казалось, что дракон возлег на специальное, покрытое панцирем ложе...Утих ветер, трава робко заняла прежнее положение и только тогда, услышав далекий стрекот кузнечиков, Дана отняла ладони от лица.
      Прямо перед ней сверкало зеркало - рыжее, яркое, наполненное всплывающими изнутри зелеными прожилками и ее отражение в глубине его казалось оплетенным водорослями.
      - Это мой глаз - сообщил дракон. - Отойдите, я сейчас буду моргать.
      Едва Дана отошла, как зеркало на мгновение закрылось зеленоватой заслонкой с белым пухом по краю и тут же открылось вновь, еще более блестящее, чем прежде.
      - Как ваше имя? - спросил дракон
      Дана, все еще ошарашенная, смогла только слабо пискнуть.
      - Имя, имя - нетерпеливо повторил дракон
      - Имя?...Дана...
      - Госпожа Дана, вы объявляетесь лучшей певицей, которую я слышал на протяжении последних пяти сотен лет.
      Не зная, что сказать, Дана промолчала.
      - Что же вы замолчали?...Продолжайте, пожалуйста. Или я мешаю вам? - дракон снова моргнул и чуть пошевелился, словно собираясь уйти.
      - Нет-нет, постой...-Дана совершенно растерялась, но откуда то пришла к ней уверенность, что спрашивать Провожатого сейчас бесполезно, его нет рядом, он сбежал, и прийдется выпутываться самой.
      - Вам понравилась песня?
      Дракон задумался.
      - Пожалуй, мне понравилось, что я слышу песню. Это не так уж часто происходит. Это очень трогательно. Детский, чуть визгливый голосок.
      Он моргнул или, точнее, подмигнул.
      Дана посуровела.
      - Ах так!...Я не буду больше петь для тебя, противный дракон. Можешь сожрать меня, если хочешь!
      - Не хочу - дракон вдруг скосил глаз и заметил россыпь жемчужин в траве и те несколько, что еще остались в кулачке у Даны.
      - Ты собирала их - спросил он удивленно. -Но зачем?
      Почему то Дана смутилась. Она не знала, было ли в этом что-то нехорошее, но почувствовала, что дракону неприятно смотреть на ее находки. " Ну и пусть" решила она и еще крепче сжала руку " я не выброшу их, даже если он рассердится на меня. А потом наберу еще больше..."
      - ...Я просто не мог сдержаться - продолжал дракон. - Тебе этого не понять, девушка, но когда слышишь звуки живого существа, да еще так редко, очень не просто сдержать свои чувства. Поневоле начинаешь вспоминать времена, когда и сам ты мог вот так распевать, не кричать, не вопить, не исходить рыком, а распевать...Вот я не и не сдержался. Глупо, конечно...Радуйся, девчонка, у тебя большой талант. Если тебе будет мало, достаточно лишь еще пару раз пропеть песню и я расплачусь вновь, как мальчишка...Чтож ты молчишь?
      Дана посмотрела сначала на разноцветное сияние, пробивающееся у нее между пальцев, потом на выпуклое гигантское око.
      - Это ты сделал - сказала она, наконец. - Ты наплакал. Это твои слезы.
      - Да - согласился дракон. - Красивые, не правда ли?
      Дане вдруг стало очень стыдно, непонятно от чего, щеки погорячели и она почувствовала неодолимое желание отбросить от себя подальше все разноцветные шарики. Она была одинока, несчастно, провожатый бросил ее и рядом лежит дракон, который смотрит и насмехается над ней...
      " Ну и что" сказала Дана сама себе и поразилась, потому что голос ее звучал так по взрослому решительно, " ну и пусть смеется. Мне не капельки не стыдно, что я набрала жемчужинки, а ему должно быть стыдно, что он разревелся, как нюня...Он большой и трусливый. Когда я буду всемогущей девчонкой, он будет реветь каждый день..."