- Во всяком случае, не в городе и вообще не в населенном пункте. Выстрел привлек бы внимание. Да и от трупа легче избавиться на безлюдьи...
      - Почему вы так уверенно говорите о выстреле? - перебил полковник.
      - Экспертиза установила на обгоревшем клочке бумаги, найденном в машине Берсеневой, следы пороховой копоти. Это остаток пыжа. И еще я хотел бы высказать вот какие соображения. Аристархов имел актерские способности. Во всяком случае, это утверждают все люди, знавшие его. Если он жив, не исключено, что он вращается в артистической среде. К тому же этот пыж... На нем проглядываются обрывки книжных фраз, которые мне где-то встречались. Может быть, в какой-то пьесе... Не могу вспомнить.
      Пронько иронически хмыкнул. Взгляд его откровенно говорил: "Мы на деловом совещании или в театре?"
      - А как увязать вашу версию с перекрашенным номером? - обратился Даулбаев к капитану.
      - Меня это тоже смущает, товарищ полковник. Актер и маляр - не очень подходящее сочетание. Одно из двух - или жизнь научила Аристархова и тому и другому или он был не один.
      - Не стесняйся, Сеня, говори, - подтолкнул оробевшего паренька Вася Касьянов. Тот, не глядя на капитана, мял в руках серую, забрызганную известью, кепку.
      - Значит, так, - нерешительно начал Сизов. - Есть у меня двустволка "ижевка". Недавно купил. И вот сосед Евсей Абрамович надумал побродить с pужьем.
      - Где?
      - Он этого не сказал... Ну, зашел он вечером, попросил. Я ему: "Дак охота ж запрещена". А он: "Да я подышать воздухом, размяться. С ружьем веселее". С тех пор ни его, ни ружья. Уже недели с три прошло. Ну, рассказал вот ему, - толкнул Сизов локтем Касьянова, - а он меня - к вам...
      - Как фамилия соседа?
      - Не знаю. Живет он во времянке тетки Агафьи Смольниковой.
      - Много ты ему патронов дал?
      - Не, всего два. Грит, не надо больше.
      - Заряженные?
      - Не, пороху малость ему отсыпал да дроби пулевки.
      - Где он работает?
      - Да вроде малярит в третьем автобусном.
      - Опиши его внешность.
      - Чего?! - не понял парень.
      - Какой он из себя?
      - Ну, длинное такое лицо,.. высокий... лет, может, тридцать или сорок...
      Капитан поднял трубку.
      - Шалва, зайди-ка побыстрее... Ничего, ничего, там Касьянов побывает...
      Через несколько минут управленческая "Волга" заскрипела тормозами у административного здания третьего автопг.рка.
      - Встретимся у меня! - крикнул Темирбай вдогонку Шалве, и машина стремительно понесла его и эксперта-криминалиста Шуру Куликову на окраину города...
      Когда часа через полтора капитан вернулся, его уже ожидал Гогоберидзе. Блаженно вытянув ноги, он полулежал, запрокинув голову на спинку стула.
      - Ну, что?
      - Оциум пост негоциум, - не открывая глаз, изрек Шалва. - Мог бы без латыни догадаться, как я измотался за эти четыре дня. Ног под собой не чую.
      - Ну, выкладывай, Шалва, новости. Удача?
      - Почему удача?! - вспыхнул Гогоберидзе. - Это, понимаешь, закономерный результат, полученный при помощи правильно разработанного плана! Даже если бы сегодня и не пришел этот Сизов, все равно через день-два у нас был бы тот же результат!
      - Успокойся. Я не хотел тебя обидеть. Но учти: день-два - для дела срок немалый. Давай ближе к делу.
      - Вот, - Гогоберидзе выложил на стол фотографию мужчины лет тридцати с длинными приплюснутыми ушами и туповатым лицом. - Из личного дела взял.
      - Да, на актера он мало походит, да и возраст не тот...
      - Он удрал, даже не взяв расчета. Видимо, очень спешил. Вот его трудовая книжка - Мерзон Евсей Абрамович, осчастливил человечество своим появлением на свет в тридцать первом году и целых четыре года изволил ходить в общеобразовательную школу. Всего-то ничего проработал в гараже три месяца. Дружбы ни с кем не заводил. С получки обычно ходил в ресторан "Айгуль".
      - Но почему ты считаешь именно его убийцей? Мало ли по какой причине человек может не выйти на работу.
      Скажем, простудился из охоте - и лежит где-нибудь в больнице.
      - Э-э-э, Темирбай, не хитри. Не такой уж простачок твой друг Шалва, Зачем, например, Мерзоиу понадобилось брать домой черную и белую нитроэмаль? Или он заранее решил свою больничную койку выкрасить в оригинальный зебровый цвет? Кроме того, а его малярном наборе не хватает самой маленькой кисточки. А главное - нет четырех трафаретов: на букву "Д" и на цифры один, три, семь. И если ты к этому прибавишь свои находки, лукаво сощурился старший лейтенант, - то даже майору не к чему будет придраться.
      Остаток дня прошел в напряженном труде. Во все концы страны летели срочные запросы, телеграммы, безумолчно трещали аппараты междугородной и прямой связи, городские телефоны. Допрошены десятки свидетелей. Хватало работы и экспертам.
      Утром на столе у старшего следователя уже лежало несколько ответов. Среди них телефонограмма из Москвы:
      "Мерзон... среди судимых не значится". И еще: "По данным адресного стола Иннокентий Серапионович Аристархов.
      в городе... не проживал и не проживает".
      - Ничего другого я и не ожидал, - произнес Темирбай.
      Углубившись в работу, он не обращал внимания на радиопередачу "Театр у микрофона". Но одна фраза:
      "Гриша, мой Гриша! Какое счастье! Как хорошо жить на земле. Господа! не обижайте его, он хороший человек", - заставила капитана опрометью выскочить на улицу.
      В ближайшей же библиотеке Темирбай попросил томик пьес Островского, быстро нашел нужную страницу.
      - Благодарю, - он отдал книгу библиотекарю и также быстро ушел.
      - Вот что, друг, - хлопнул Шалву по плечу Темирбаи. - С утра обойди все библиотеки. Возьми на помощь побольше дружинников, комсомольцев и вообще знакомых ребят и девчат.
      - Зачем? - вытаращил глаза Гогоберидзе.
      - Посмотрите все издания пьес Островского, где есть "Без вины виноватые". Ищите книгу с вырванной страницей или частью ее. Это очень важно. Только учти, Шалва, книги могут быть и на руках. Их тоже нужно просмотреть.
      На следующий дель Даулбаев вызвал Саметова и Гогоберидзе. Обычно доброжелательно спокойное лицо полковника было хмурым.
      Прошло более трех недель, а даже труп Берсеневой не обнаружен. Если это, конечно, убийство. Может быть, в ходе следствия что-нибудь упущено?
      - Не думаю, - спокойно ответил капитан. - Все версии отрабатываются одновременно.
      - Что нового на сегодняшний день?
      - О результатах экспертиз, товарищ полковник, вы уже знаете. Проверка библиотек ничего не дала...
      - Что у вас еще?
      - Интересная новость, товарищ полковник. Вы, конечно, знаете, что в нашем городе на гастролях была труппа артистов Вышнегорского драмтеатра. Один из артистов - Адам Петрович Горбань - внезапно заболел и в тот же день покинул город на самолете. Вместо того чтобы лечь в постель, больной - на самолет. Ни в одну из поликлиник не обращался. Да и товарищей не просил проводить, хотя кое-какие вещи у него были.
      - Чудаки бывают всякие, откалывают и не такие номера. Может, разобиделся на коллег?
      - Товарищ полковник, подозрительное совпадение: Горбань улетел через сутки после кражи у Берсеневой. Примерно в то же время исчез и Мерзон.
      - Гогоберидзе! Срочно соберите сведения об образе жизни Горбаня в нашем городе: где жил, с кем встречался... Короче, все об артисте. Вы, Саметов, первым же рейсом - в Вышнегорск.
      Вышиегорск встретил Саметова снежными бурями.
      Внезапно накрывая этот северный город, они так же неожиданно обрываются. И тогда сквозь стремительно несущиесярваные тучи проглядывает ослепительно белое иегреющее солнце.
      У выхода с летного поля капитана встретил белокурый молодой человек в кожанке, отрекомендовавшийся лейтенантом Зайцевым.
      - Прошу, - гостеприимно распахнул он дверцу машины.
      "Волга" рванула с места, разбрызгивая мокрый снег.
      - Что сделано?
      - Горбаня в городе нет. С работы уволился неделю назад, рассчитался с хозяйкой. Сейчас один из сотрудников в паспортном столе проверяет, что сообщил Горбань о своем предполагаемом местожительстве. Он успел выписаться.
      - Сделаем так. Ты поедешь туда, где жил Горбаиь, и сделаешь обыск. Санкция прокурора есть. Все, что он оставил - опечатай и привези. Поговори с хозяйкой, с соседями. Забеги в кассу аэрофлота, узнай, куда он взял билет.
      Но прежде подбрось меня к драмтеатру. Потом заедешь за мной. Согласен? И возьми еще кого-нибудь. Один не успеешь. Ну, да тебе на месте виднее.
      Постучав в дверь с табличкой "Отдел кадров", Саметов встретился с испуганным взглядом пышнотелой дамы неопределенного возраста. Она без надобности стала перекладывать бумаги с места на место, забыв предложить гостю стул.
      - Будьте любезны, покажите личные дела артистов как работающих, так и уволившихся, ну, скажем, в течение последнего месяца. Не ответив ни слова, женщина нехотя достала из разных шкафов несколько десятков скоросшивателей. Личного дела Горбаня среди них не оказалось.
      - Все ли дела, которые я просил, здесь? - Капитан положил руку на кипу папок.
      - Здесь не хватает по меньшей мере одного личного дела. И вы знаете, о чьем деле идет речь. Я могу назнать фамилию сам. Но мне хотелось бы услышать это от вас.
      - Ну, и что из того? Подумаешь, забыла завести личное дело! Преступление какое, - осмелела дама.
      - Вы все-таки не сказали, чье дело отсутствует.
      В ожидании ответа Самстов по привычке окинул кабинет. Его профессиональный взгляд отметил разницу в чистоте стекол единственного в кабинете окна. Как бы между прочим, он подошел к нему. Два больших стекла в двойные рамах были без замазки. Они-то и сверкали чистотой.
      В лапках свежевыкрашенной решетки блестели шляпки недавно вбитых гвоздей. Теперь догадка его перешла в уверенность: Горбань - это Аристархов. Уничтожает за собой все следы. И, видимо, не догадывается, что, уничтожая одни следы, он оставляет другие...
      Повернувшись ко все еще молчавшей женщине, капитан произнес:
      - Вы не хотите рассказать правду? Ну, что ж, тогда я обойдусь без вашей помощи, но тем хуже для вас. Вот как дело обстоит: примерно с неделю назад вы, как обычно, утром пришли на работу. Сняли с двери мастичную печать, открыли дверь и в испуге бросились к директору.
      На мебели, полу валялись разные документы, папки. Из разбитого окна несло холодом. Ну, что, продолжать дальше?
      Изумленно глядя на Саметопа, женщина смогла лишь произнести:
      - Откуда вы знаете?
      - Скажите лучше, почему не сообщили в милицию?
      - Я хотела... Апполлинарий Маркович... - путалась в словах вконец растерявшаяся женщина.
      - Скажите вот что: остались ли какие-либо учетные документы на Горбаня?
      - Адама Петровича? Как раз его личное дело и пропало. Вместе с учетной карточкой.
      - Нет ли фотографии? Иногда их приносят больше, чем нужно.
      - Ничего нет.
      - Сколько времени работал Горбань в этом драмтеатре?
      - Что-то около полугода.
      - Откуда прибыл?
      - Не могу вспомнить, - виновато подняла глаза женщина. - Ни года рождения, ничего...
      Разговор с директором был коротким небезрезультатным.
      - У меня только один вопрос: что вы можете сказать о Горбане? О происшествии в отделе кадров будем говорить в следующий раз.
      - О Горбане? - переспросил Апполлинарий Маркович, ошеломленный тем, что капитан откуда-то узнал о том неприятном событии. - Милый, обаятельный, очень способный артист. Как он играет! Собирался еще сезон поработать у нас, на ролях положительных героев. Но почему-то раздумал. Я, право, и не спросил. Наверное, есть причины... - скороговоркой зачастил директор.
      - И это все?
      - А что же еще? - с откровенным недоумением уставился Апполлннарий Маркович на Темирбая.
      - Где жил раньше, где учился театральному искусству, куда уехал, ну, в конце концов, холост или женат?
      Апполлннарий Маркович лишь в растерянности развел руками...
      Сходя с широкой театральной лестницы, капитан заметил подкатившую "Волгу". Из нее призывно махал рукой Зайцев.
      - Заедем ко мне. Такой строганинкой угощу - пальчики оближешь. Небось, не пробовал?
      - Какие новости?
      - Хвалиться нечем. В комнате Горбаня, кроме хозяйской мебели, ничего. Ни хозяйка, ни соседи не знают, откуда он приехал в наш город и куда уехал. Скользский тип: говорит много, а послушать - ничего существенного.
      Билет взял до Баку, с пересадками в нескольких пунктах.
      Думаю, на одной из остановок он непременно "опоздал"
      на самолет. И теперь ищи-свищи его по белу свету. Фотографии-то нет, а уж документы на другую фамилию у такого пройдохи, небось, заранее припасены. Не за что зацепиться...
      - Нет, друг, здесь ты ошибаешься. Горбань все-таки оставил след. След в памяти многих знавших его людей.
      А такой след стереть невозможно.
      - Тебя, Саша, завтра ожидает много хлопот. Придется обежать все библиотеки... Потерпи малость, потом все объясню. У тебя, конечно, есть добровольные помощники? Вот и хорошо. Один и за неделю не управишься.
      * * *
      Рано утром Шалву поднял с постели звонок:
      - Срочно к полковнику.
      Над картой области склонились Даулбаев и Чернин.
      - Вот что, Гогоберидзе. Водолазы, "прочесывавшие"
      дно Камышового озера в поисках трупа Берсеневой, нашли труп другого человека. Немедленно выезжайте. Выясните, имеет ли этот случай какое-либо отношение к делу Берсеневой. Группа районных работников уже там. Учтите, "Москвич" был найден вот здесь, на Толстом мысу. - Острие тонко очиненного карандаша уперлось в карту. "Это километрах в четырех от шоссе, - мысленно отметил Шалва. - Знакомые места. От города километров пятнадцать с лишком".
      И вот Шалва на широком песчаном плесе, исхлестанном всеми ветрами.
      "Так. Далековато от машины. Километра полтора, не меньше. Тащить на себе такого дядю - дело долгое и нелегкое. Да и опасно. Могут увидеть, когда идешь поверху.
      Вероятно, убийство произошло здесь".
      Так мысленно рассуждал Шалва, разглядывая труп мужчины. Он уже не сомневался, что погибший - это маляр Мерзон Евсей Абрамович и он же Фуртаев Игнат Севостьянович, бежавший из мест заключения. Сообщение об этом поступило из Москвы вчера вечером.
      Когда старший лейтенант ознакомился с содержимым рюкзака, привязанного к ногам трупа, у него не оставалось сомнения в причастности Мерзона-Фуртаева к делу Берсеневой. Четыре трафарета, кисточка, баночка с краской, узел вещей с заложенным внутри пустым ларчиком - говорили сами за себя.
      - Целый мешок доказательств, - невесело пошутил старший лейтенант.
      Не удивил Шалву и большой булыжник, заложенный в рюкзак. Таких много валяется по берегу. Назначение его более чем ясно. А вот зачем понадобилась взрослому человеку детская лопаточка с обломанным черенком? И где ружье? А уж куда яснее, что преступник был не один, не мог же Мерзон-Фуртаев сам себя убить, привязать к ногам рюкзак и бросить в воду? Не он совершил кражу у Берсеневой, так как никогда раньше в Казахстане не жил и не мог знать, где и что находится в квартире у Берсеневой.
      Да и зачем ему письма?
      Между тем судмедэксперт определил, что у Фуртаева раздроблена затылочная кость.
      "Да-а-а, - размышлял старший лейтенант, пока райотдельский следователь оформлял протокол. - Оборвалась ниточка. Фуртаев уже сказал все, что мог. Одна надежда - на Темирбая..."
      * * *
      - Как живуг полярные медведи? - радостно пожал руку друга старший лейтенант. Он только что встретил Темирбая на аэродроме.
      - Строганину жуют - снегом заедают, - отшутился капитан, усаживаясь на заднее сиденье "газика".
      - Как дед Корней себя чувствует. Костя?
      - А что ему сделается? - довольный вниманием Сямстова, ответил шофер. Знать, не забыл капитан про гу ночевку. - Восьмой десяток доживает, а память, дай боже.
      Да и здоровьем не обделен: за жизнь свою ничем не болел, не смотрите, что маленький да щуплый.
      - Увидишь, привет передай. Думаю, мы с ним встретимся.
      Гогоберидзе рассказал о событиях последних дней.
      - Почему ты думаешь, что убийство Фуртаева - дело рук сообщника?
      - Кроме того, что я рассказал, об этом же говорят и следы. На Толстом мысу из "Москвича" вышли двое. Тогда земля была влажной, следы отпечатались четко. Заметь, следы двух человек. Шли рядом. До плеса. Здесь все смыло накатом в ветреную погоду, но выше мы опять нашли след.
      Теперь уже один. Он вел к городу прямо по степи и на окраине исчез. Есть еще сомнения?
      - Какова же цель убийства? Ограбление?
      - Не похоже, вещи не взяты. Скорее всего - желание избавиться от свидетеля.
      - Гипсовые слепки сделали?
      - Конечно. Следы, которые обрываются на плесе, оставлены сапогами убитого.
      - Фоторобот на Горбаня изготовлен?
      - Да. И по нему опознан Горбань. Правда, неуверенно...
      - Кем?
      - Коридорными и буфетчицей гостиницы. Официантка из "Айгуля" Елена Фетисова вообще не смогла его опознать, хотя он часто ужинал в ресторане и она его обслуживала.
      А вот Фуртаева она сразу опознала.
      - Поспешил ты немного, Шалва. В нашем деле, сам понижаешь, спешка иногда вредит делу. Но, ничего. Это поправимо. Я тоже привез фоторобот. Может, он получился удачнее
      Разговор у полковника был кратким. Выслушав доклад Саметова о поездке в Вышнегорск, Даулбаев приказал:
      - Прежде всего-фоторобот. Размножить - и немедленно разослать по областям. Всесоюзный розыск Горбаня объявлен. В остальном действуйте по своему усмотрению.
      * * *
      Труп Берсеневой был найден неожиданно и совсем не там, где его искали.
      ... Недавно проснувшееся солнце еще не успело обсушить обрызганную росой траву, а лесхозовский трактор уже вовсю бороздил степь, поднимая целину под лесопосадку.
      Внимание тракториста Коли Руденко привлекло необычное скопище воронья.
      "Это неспроста", - решил тракгорист. Среди кустов лесопосадки он увидел развороченную землю. Еще не понимая, в чем дело, паренек начал разгребать землю - и отпрянул, когда наткнулся на человеческую руку...
      Составляя протокол обнаружения трупа, Темирбай думал: "Теперь понятно, зачем им понадобилась лопатка.
      Только детским инструментом много не наработаешь, вот и зарыли неглубоко... А Сизов доволен будет: нашлась его "ижевка". Даже с патроном. Так. Как же произошло убийство? В пятницу закончилась сессия. Наутро Берсенева поехала в город. Вскоре справа осталось Камышовое озеро.
      Километров через 80 - поворот влево, на Кантемировку.
      Проехала с десяток километров по проселку и... Что же дальше? Если бы преступник стрелял в движущуюся машину, то, вероятнее всего, ранение было бы где-то сбоку, да и машина была бы повреждена. И, скажем, стекло разбито.
      Но, судя по характеру ранения, выстрел сделан прямо в лицо. Притом почти в упор. Значит? Значит, машина остановилась, водитель открыл дверцу и повернул лицо. Видимо, кто-то сделал знак остановиться, после чего выстрелил. Кто?
      Вероятнее всего, Фуртаев. Почему именно он? Для этой цели его и "завербовал" Аристархов. И одет маляр подходяще, как любитель побродить с ружьем. Встал на обочине, поднял руку. Устал, мол, подвезите. А другой ждал в кустах. Стоп! А откуда они могли знать, что Берсенева поедет именно здесь и притом в этот день? Положим, дорогу на Кантемировку знает Аристархов. А время выезда он мог узнать... у нее самой. Вероятно, встретил ее в городе и она его узнала. Между ними произошел разговор. Иначе зачем он пошел на убийство? Впрочем, это он нам расскажет сам.
      Пойдем дальше. Кража у Берсеневой произошла в ту же ночь. Что же получается? После убийства загнали машину в кусты, один занялся "похоронами" трупа и ружья, другой - "перелицовкой" номерных знаков. Кто каким "делом"
      занимался - это понятно. А почему "захоронили" ружье - неясно. Вероятно, настоял Аристархов. Фуртаев должен был возражать: ведь ему нужно было вернуть ружье Сизову, чтобы не вызвать лишнего шума. Аристархов же или опасался вооруженною сообщника, или заранее решил от него избавиться. А с безоружным расправиться проще.
      А чтобы успокоить Фуртаева, пообещал ему денег на ружье.
      Надеюсь, эти нюансы уточнит сам Аристерхов. Ну, дальнейшее ясно: ночью подъехали к Кантемировке, Аристархов "навестил" квартиру Берсеневой - и в обратный путь. На Толстом мысу бросил "Москвич", берегом направились к городу. На плесе Аристархов избавился от Фуртаева и вещей, потом пешком добрался до города..."
      Поздно ночью старшего лейтенанта разбудил неистово трещавший телефон.
      Звонил сам полковник:
      - Шалва Зурабовнч, срочная командировка. Готовься: через полчаса машина зайдет за тобой. Бнлет на самолет у шофера.
      - Что случилось?
      - На месте узнаешь. Могу только сказать, что, кажется, обнаружен... Ну, сам понимаешь, кто. Будь осторожен. Если это он, ему терять нечего. Понял?
      - Так точно.
      - Местные работники помогут. Желаю успеха.
      - Спасибо.
      ... Наутро милицейский мотоцикл стремительно мчал старшего лейтенанта по бескрайней степи. На этого стального "коня" он пересел сразу же после приземления самолета.
      Мысли Шалвы кружились вокруг одного: он или не он?
      Как случилось, что человек, которому следовало бы быть где-нибудь за тысячи километров от Казахстана, оказался здесь? Впрочем, психологически это до некоторой степени оправдано: преступник мог рассчитывать на то, что сотрудники милиции у себя, так сказать, под носом, вряд ли его станут тщательно искать.
      ... Участковый Жакунов взглянул на часы. Поздно уже, пора домой, завтра чуть свет надо проехать по отделениям совхоза.
      Размышления младшего лейтенанта прервал стук в дверь. На пороге вырос бригадир тракторной бригады Коваленко.
      - Здоровенькн булы! - протянул он руку участковому.
      Когда он волновался, то начинал путать русские слова с украинскими.
      - Что случилось?
      - Да як тоби сказать. - неуверенно заговорил он. - Знаешь моего нового учетчика? Ну, черный такой, як голеняще? Мабудь з недилю, як посилився у Матрены?
      - Ну, ну, - поторапливал участковый.
      - А ты не нукай, - сердито огрызнулся Коваленко. - тут таке дило, що зразу и не того... Вот як ты думаешь, украинець должен понимать родной язык?
      - Пожалуй.
      - Должен! А Середа не понимает. А еще з Украины.
      Я ему на чистой рядной мови - а вин, як та теля, тильки глазами хлопает. Мабудь, десятка два слов-то знает.
      Жакупоз недоуменно развел руками.
      - Не украинец он! - заключил бригадир. - Да кабы только это. Ты сегодня телевизор смотрел? Нет? Жаль. А то бы сам побачил Середу. Да-да! Показали фотокарточку - ну, вылитый мои учетчик. Тильки фамилия не та.
      - Ну и загнул же ты, Гнат Степаныч, - недоверчиво засмеялся участковый. - Может, заложил с устатку?
      - Я? Нюхни, - широко раскрыл рот Коваленко. - Да ты не дослухав. Сказали, що разыскивается опасный преступник. А у меня глаз наметанный. Всю войну в разведчиках был. Точно: показали Середу.
      - Ты твердо уверен - уже всерьез спросил Жакупов.
      - Не сомневайся. Коваленко не подведет.
      Участковый взялся за телефон.
      ... Слепящий луч солнца, прорвавшись сквозь холмы кучевых облаков, ударил в лицо спящему. Середа потянулся и сел ка постели. За стеной, в другой половине хаты, завозилась хозяйка, в хлевах мычали невыдоенные коровы. Машинально взглянув в окно, Середа увидел Коваленко. "Раненько что-то поднялся бригадир", - отметил Середа.
      Умывшись, он нарезал хлеба, сала, поставил на примус чайник. Усаживаясь за стол, опять увидел бригадира. "Сегодня же воскресенье. Чего ему делать на улице? Не народ же coбиpaть на работу?" Позавтракав, Середа отметил, что Коваленко теперь уселся на лавочку у дома наискосок, лузгает семечки и время от времени поглядывает на его окно.
      Сердце тревожно забилось. Неспроста он болтается здесь.
      Попробуем проверить. Открыв дверь, Середа тут же отпрянул: в переулке мелькнула фуражка участкового. "Все, обложили! И так быстро. Не уйти... Нет, не все! Мы еще посмотрим", - метался по комнате Середа, запихивая в карманы деньги, аккредетивы, документы...
      Через полчаса прибыл Гогоберидзе. Он перелез через забор и рванул дверь. Середы в комнате не было.
      - Не может быть, - не поверил участковый. - Мы же глаз не сводили...
      Не слушая, старший лейтенант присмотрелся к следам.
      "Не иначе, как этот Середа выполз во двор, вдоль забора прокрался на огороды, а дальше - проселок". Больше бежать некуда. Он или не он - раз сбежал, значит, птичка еще та".
      Не теряя ни секунды, Гогоберидзе побежал к мотоциклу.
      Рванул с места, услышал крик участкового: - Я с вами!
      - Не нужно! - крикнул старший лейтенант, выжимая газ до отказа. Легкая машина, как норовистый конь, прыгала на ухабах, порою отрываясь от земли. Вскоре он стал нагонять крытый брезентом грузовик.
      Обогнав его, Гогоберидзе резко затормозил, преградив путь. Машина тут же стала. Держа пистолет наготове, Шалва заглянул в кабину, затем резко откинул брезент. В кузове перекатывались пустые бочки. Не теряя времени на разговоры, Шалва стремительно понесся обратно, оставив в недоумении шофера.
      "Спрыгнул, гад, где-то в логу, - время от времени оглядывая местность с высоты мотоцикла, думал Шалва и вновь садился за руль. - Хитрая бестия: не спросясь, на ходу забрался в кузов".
      Проехав километра три, старший лейтенант наконец заметил метрах в пятистах чуть видную за редкими кустами фигуру. Пригнувшись, человек бежал к железнодорожному разъезду, где стоял товарный состав. Зеленый глаз светофора встревожил Шалву. "Не успею, уйдет, - вихрилась мысль между тем, как волнистая степь стремительно летела навстречу. До беглеца осталось не больше полусотни шагов, когда мотоцикл ввалился в промоину. Вылетев из седла, не обращая внимания на боль в разбитой ноге, Шалва понесся за беглецом. До поезда оставалось совсем немного.
      - Стон! Стрелять буду! - крикнул старшин лейтепанг.
      Не оглядываясь, тот продолжал бежать. "Живым! Живым надо взять", твердил себе Гогоберидзе, выстрелив вверх.
      - Стой! - крикнул еще раз Шалва, настигая Середу у самой насыпи. Тот молниеносно обернулся, выбросив руку вперед. Грохнул выстрел. Жгучая боль пронзила грудь Шалвы.
      - Не уйдешь, - почти беззвучно прошептал Шалва и в падении опустил рукоять пистолега на голову беглеца. Второго выстрела он уже не слышал...
      Дня через два, открыв глаза, Шалва увидел у своей постели Темирбая. Радость загорелась в его глазах. Затем взгляд стал напряженным, беспокойным. Шалва силился что-то спросить-и не мог. Губы его едва заметно зашевеппись. Наклонившись, Темнрбай разобрал: "Он?"
      - Он!
      * * *
      Разговор с Аристарховым был долгим и трудным. Именно разговор, а не допрос.
      - Садитесь, - указал капитан па стул. - И давайте поговорим. Записывать я ничего не буду, магнитофона тоже нет. Можете убедиться сами.
      Действительно, обтянутый зеленым сукном большой письменный стол был пуст, как поле стадиона перед началом состязания. Ни бланков протоколов допроса, ни чернильного прибора, ни авторучки. Ничего. Лишь на краю стола лежала сложенная вдвое газета.
      - Расскажите о своей работе, увлечениях. Словом, о жизни.
      Холеное, гладко выбритое лицо подследственного осталось непроницаемым. Холодные темные глаза смотрели равнодушно.
      Около двух часов пытался капитан установить контакт с подследственным. Тот или отмалчивался, или ограничивался односложными "да", "нет".
      Убедившись в бесплодности своих попыток, капитан приступил к решающему сражению.
      - Ну, вот что, Иннокентий Серапионович, - внезапно назвал его этим именем Темирбай. Подследственный чуть заметно вздрогнул. - Поначалу я надеялся, что вы поймете, какой спасательный круг я вам бросаю, давая возможность.
      самому, подчеркиваю - самому! - дать правдивые показания. Надеюсь, мне не нужно вам объяснять, какое значение имеет чистосердечное раскаяние? Так вот, еще не поздно попытаться убедить суд, что вы хоть на каплю остались человеком.
      Молчание.
      В кабинет тихонько вошел Проиько и сел па стул у окна.
      - Гражданин Аристархов, я могу вам привести массу доказательств вашей виновности. Но, думаю, достаточно лишь некоторых, - произнес капитан, как бы машинально поправляя газету. При этом из-под нее выглянул краешек цветной обложки книги. Ее вид заинтересовйл Аристархова.
      - Вы меня с кем-то путаете. Никакого Аристархова я не знаю.
      - Может быть, вы успели забыть свою подлинную фамилию? Ведь у вас их было немало.
      - Я ничего ие забываю.
      - Хорошее качество для подследственного, - сказал капитан, нажимая кнопку.
      В дверях появился сухонький, старичок. Он нерешительно переводил взгляд с капитана на майора, не обращая внимания на арестованного.
      - Садитесь, Корнeй Семенович, - подвинул ему стул Темирбай.
      - И посмотрите на этого гражданина. Знаете ли вы его?
      Вглядевшись в нахмуренное лицо сидящего, старик отпрянул.
      - Свят, свят... Кешка, никак ты? Да откель же ты взялся? Тебя ж давно похоронили... - забормотал старик.
      Капитан быстро проводил его до двери и, обернувшись, бросил Аристархову:
      - А вашу тетю я не пригласил. Боюсь, встречи с вами она не перенесет.
      Арестованный невидящими глазами уперся в пел.
      - Будете говорить?
      Молчание.
      - Тогда взгляните вот сюда.
      Капитан достал из-под газета книгу.
      - Узнаете?
      В глазах Аристархова метнулся страх.
      - Да-да! Это тот самый томик Островского, который вы взяли в Вышнегорской библиотеке перед огьездом на гастроли в наш город. А теперь взгляните сюда, - раскрыл он книгу. - Не хватает более половины последней страницы в пьесе "Без вины виноватые". И как вы думаете, где она? Молчите? Тогда смотрите сюда. Вот три клочка бумаги. Вот заключение эксперта: ранее эти обрывки вместе с остатком листа в этой книге составляли одно целое... Продолжать? Извольте. Вот этот клочок найден в квартире Фуртаева.. Не знаете такого человека? Это же ваш сообщник по убийству Берсеневой и краже из ее квартиры. Так вот, этот клочок найден в квартире Фуртаева. Вы обронили его, когда использовали в качесгве пыжа бумагу из этого томика. Книга была у вас с собой. Детские привычки устойчивы, не правда ли? Дальше. Вот этот обгорелый клочок бумаги - остаток пыжа, найденный в машине Берсеневой, а третий обнаружен в патроне ружья, которое вы "захоронили" вместе с ней...