--Я вижу свою ошибку,--промолвил я покаянно.--Теперь я убедился, что простое ваше слово связано со всей Вселенной".
      Когда Шри Юктешвар закончил этот внушающий благоговение рассказ, один из юных учеников Ранчи задал вопрос, вполне понятный в устах ребенка:
      --Господин,--сказал он,--но зачем же ваш гуру послал касторовое масло?
      --Дитя, применение масла не имело особого значения. Поскольку я ожидал чего-нибудь материального, Лахири Махасайа избрал стоявший вблизи светильник с касторовым маслом в качестве объективного символа, чтобы пробудить во мне большую веру. Учитель позволил Раме умереть из-за моих частичных сомнений. Но божественный гуру знал, что раз он предсказал выздоровление ученика, ему придется избавить Раму даже от такого необратимого явления, как смерть!
      Затем Учитель подозвал меня ближе.
      --Йогананда,--промолвил он с необычайной серьезностью,--с самого рождения тебя окружали ученики Лахири Махасайа. Великий учитель провел возвышенную жизнь в частичном уединении и совсем не хотел создавать какую-либо организацию вокруг своего учения. Тем не менее, он сделал многозначительное предсказание:
      "Лет через пятьдесмят после моего ухода,--сказал он,--напишут жизнь мою, потому что к этому времени на Западе возрастет интерес к Йоге. Весть Йоги облетит земной шар. Она поможет основать братство людей, идущих к осознанию Единого Отца".
      --Сын мой, Йогананда,--промолвил Шри Юктешвар,--ты должен вложить свои силы в эту важную миссию и в описание жизни гуру.
      Когда в 1945 году исполнилось пятьдесят лет со времени ухода из жизни Лахири Махасайа, я завершил подготовку этой книги к печати. И еще одно совпадение: 1946 год оказался также и годом, открывшим новую революционную эру--эру атомной энергии. Все серьезные умы, как никогда прежде, обратились к неотложной проблеме--установлению мира и братства между народами, дабы продолжающееся употребление физической силы не уничтожило все человече6ство вместе с его проблемами.
      Хотя человечество и все его труды могут бесследно исчезнуть под воздействием времени или ядерной бомбы, солнце не изменит своего курса, а звезды не прекратят постоянного бдения. Нельзя остановить или изменить космический закон, и потому для человека разумно привести себя в гармонию с ним. Если космос против грубой силы, если солнце не ведет войн на небесах, а удаляется в должное время, уступая место скромному свету звезд, что могут нам дать наши бронированные кулаки? И разве могут они помочь миру? Космоса движет не жестокость, а добрая воля; достигшее мира человечество узнает бесчисленные плоды такой победы, более сладкой, чем любая победа, обретенная на земле, залитой кровью.
      Подлинно действенной Организацией Объединенных Наций будет естественный и не имеющий названия союз человеческих сердец. Для исцеления от земных горестей важнее не интеллект, а широкая симпатия и глубокое прозрение; они появятся из постижений основы единства всего человечества--родства с Божественным. И пусть Йога, наука о личном единении с Божественным, придет со временем во все страны и ко всем людям, дабы осуществить идеал--мир через братство в духе.
      Индия обладает цивилизацией очень древней, и эта ее необычайная устойчивость никоим образом не случайна, она следствие преданности вечным истинам, которые Индия предлагала миру через лучших своих сынов в каждом поколении. Уже одной длительностью своего существования и неразрушимостью в течение многих веков Индия дала самый достойный ответ той проверке, какую ей устроило время.
      Библейский рассказ о мольбе Авраама к Господу--пощадить город Содом, если там найдется хоть десять праведников /4/ и ответ Божества: "Не разрушу его ради десяти". Судьбы Вавилона, Египта и других могущественных наций, которые когда-то были ее современниками.
      Ответ Господа ясно показывает нам, что странажива не материальными успехами, а человеческими шедеврами. И пусть божественные слова будут услышаны вновь в двадцатом столетии, когда человечество едва не погибло в крови, залившей половину мира: не должен погибнуть ни один народ, способный дать десять человек, великих в глазах неподкупного Судьи.
      Придерживаясь того же убеждения, Индия доказала, что она весьма разумно реагировала на бесчисленные уловки времени. Ее мастера самопознания во все века освящали ее землю. Лахири Махасайа и его ученики, Шри Юктешвар, появились в мир возвестить, что наука йоги жизненно важна для счастья человека и долговечности народа.
      В течение трех десятилетий я обнаружил в Индии, Америке и Европе глубокий интерес к освобождающей йоге и ее творцу.
      Лахири Махасайа родился 30 сентября 1828 года в благочестивой брахманской семье очень древнего происхождения. Место его рождения--деревня Гхурни в найоне Надья, около город Кришнна-гара в Бенгалии. Он был младшим сыном Муктакаши, второй жены достопочтенного Рор Мохан Лахири, первая жена которого, родив трех сыновей, умерла во время поломничества. Мать ребенка скончалась, когда он был еще мал. О ней известно немного, кроме того знаменательного факта, что она была ревностной поклонницей Господа Шивы, именуемого в писаниях "Царем Йогинов" /5/.
      Мальчик (его полное имя--Шьяма Чаран Лахири) провел детские годы в наследственном доме в Надье. Когда ему было три или четыре года, окружающие его часто видели, как он сидел в позе йоги, зарывшись в песок так, что все тело его, за исключением головы, оставалось скрытым.
      Зимой 1833 года поместье Лахири было разрушено, когда протекавшая вблизи его река Джаланги изменила свое русло и исчезла в водах Ганги. Вода затопила один из храмов Шивы, построенный семьей Лахири, а также и их наследственный дом. Какой-то поклонник спас каменное изваяние Господа Шивы из бурлящих вод и установил его в новом храме, ныне хорошо известном под названием Гхурни Шива Сите.
      Гор Мохан Лахири и его семья покинули надью, поселившись в Бенаресе, где отец немедленно построил храм Шивы. Он вел семейную жизнь по распорядку, установленному Ведами, с регулярными церемониалами поклонения, делами милосердия и изучением священного писания. Справедливый и откровенный, он, однако, не игнорировал благотворного потока идей современности.
      Маленький Лахири брал уроки Хинди и Урду в Бенаресе, в учебных группах. Он изучал сансрикт, бенгали, французский и английский языки. Готовясь к тщательному изучению Веды, юный йогин внимательно следил за дискуссиями на темы священных писаний, которые вели ученые брахманы, в том числе пандит по имени Наг Бхата из Махратта.
      Шьяма Чаран был добрым, мягким и храбрым юношей; его любили все товарищи. Обладая правильным телосложением, здоровьем и силой, он прекрасно плавал, отличался физической силой и ловкостью.
      В 1846 году Шьяма Чаран Лахири женился на Шримати Каши Мони, дочери Шри Дебнараян Саньяла. Образцовая индийская хозяйка, Каши Мони радостно выполняла свои домашние обязанности, служила гостям и бедным. Их союз был благословлен двумя сыновьями и двумя дочерями. В возрасте двадцати трех лет, в 1651 году Лахири Махасайа занял пост бухгалтера военно-инженерного департамента британского правительства. За время службы он получил много повышений. Таким образом, он не только достиг совершенства перед Ликом Всевышнего, но также добился успеха в небольшой человеческой драме, где он играл скромную роль конторского служащего.
      Несколько раз Военный департамент переводил Лахири Махасайа в свои отделения в Газипуре, Мирьяпуре, Найни Тал, Данапуре и Бенаресе. После смерти отца молодой человек взял на себя ответственность за всех членов семьи. Он купил для них дом в глухом предместье Бенареса--Гарудешвал Мошулла.
      На тридцать третьем году его жизни осуществилось то, для чего он воплотился на земле. Около Раникхета, в Гималаях Лахири Махасайа встретил своего великого гуру Бабаджи и получил от него посвящение к крийа-йогу.
      Последнее событие оказалось знаменательным не только для Лахири Махасайа: оно стало счастливым днем для всего человеческого рода. Затерянное или надолго исчезнувшее искусство высшей йоги было вновь выведено на свет.
      Как мать Ганга по легенде дала свой божественный лоток иссохшему подвижнику Бхагиратху, так и небесный поток Крийа хлынул из тайных обителей Гималаев в запыленные хижины людей.
      Примечание к главе 32.
      /1/ Иоанн XI, 1, 4.
      /2/ Имя бога смерти.
      /3/ Буквально "верховная душа".
      /4/ Бытие XVII, 23--32.
      /5/ Одна из ипостасей Верховной Троицы--Брахма, Вишну, Шива--универсальные функции которых, соответственно,--творение, сохранение и разрушение--Восстановление, Шива (иногда Сива) представлен в мифологии как Господь Отречения, он появляется в видениях своим преданным под разными аспектами, такими как Махадева, длинноволосый Аскет, или натараджа, космический танцор.
      Глава 33. Бабаджи, йогин-Христос современной Индии.
      Утесы северных Гималаев около Бадринарайана и сейчас еще освящены жизненным присутствием Бабаджи, гуру Лахири Махасайа. Этот скрывающийся в уединении учитель в течение сотен, а, может быть, и тысяч лет не меняет свою физическую форму. Бессмертный Бабаджи--аватара. Это санскритское слово означает "нисхождение"--от корней "ава", или "вниз", и "три", или "переходить". В индийских писаниях слово аватара имеет смысл "схождение божестве6нного во плоть".
      "Духовное состояние Бабаджи находится вне человеческого разумения,--разъяснил мне Шри Юктешвар.--Затуманенный взор человека не в состоянии проникнуть к его трансцендентальной звезде. И потому тщетны любые попытки описать такое состояние: оно непостижимо".
      Упанишады содержат тщательную классификацию каждой стадии духовного продвижения. "Сиддха", или "совершенное существо" прогрессирует к состоянию "иванмугта", "паранмукта"--"высшая свобода"--полная власть над смертью. Последний полностью освободился из-под рабства майи и ее циклов перевоплощений. Поэтому паранмукта редко возвращается в физическое тело; а если он делает это, то он--аватар, божественно избранный посредник, передающий на землю высочайшее блаженство. Аватар не подчинен действию всеобщих законов вселенной; его чистое тело, видимое как светлый образ, свободно от какого бы то ни было долга перед природой. Случайный взор может и не найти ничего необычного в телесной форме аватара, но иногда оказывается, что она не отбрасывает тени и не оставляет отпечатка на земле. Существуют внешние символические признаки внутренней свободы от тьмы и оков материи. Только такой богочеловек знает истину, стоящую по ту сторону взаимоотношений жизни и смерти. Омар Хайам, говорит о таком освобождении человека в своем бессмертном "Рубайате":
      О неизбывная Луна моей отрады!
      Восходит Месяц вновь над нашим Садом,
      Но тщетно станет он потом, взойдя,
      Искать меня за этою оградой /1/.
      Здесь "неизбывная Луна моей отрады"--это Бог, вечная Полярная Звезда, никогда не устаревающая. "Месяц", который "восходит вновь над нашим садом"--это внешний космос, обреченный на беспрестанное возвращение. Эти цепи исчезли, когда персидский ясновидец осуществил самореализацию. "Но тщетно станет он потом, взойдя, искать меня за этою оградой". Какое крушение надежды неистовой Вселенной из-да явной оплошности!
      Христос выразил свою свободу другими словами: "Тогда один книжник подошел, сказал ему: "Учитель! Япойду за тобою, куда бы Ты ни пошел. И говорит Иисус: лисицы имеют норы, и птицы небесные--гнезда; а Сын Человеческий не имеет где приклонить голову" /2/. Ибо можно ли в действительности следовать за Христом, одаренным вездесущим Бытием, иначе как во всеохватывающем духе?
      Кришна, Рама, Будда и Патанджали были в числе многих аватар Индии. Значительная поэтическая литература возникла вокруг Агасти, аватара, южной Индии. Он совершил множество чудес в своей жизни и во времена христианской эры считается, что он живет в физическом теле и по сей день.
      Миссия Бабаджи в Индии заключается в помощи пророкам при осуществлении ими божьего промысла. Таким образом, он, по классификации писаний, является Махаватарой (Великим Аватарой). Утверждают, что он дал посвящение йоги Шанкаре /3/, несравненному иднийскому философу, а также Кабиру, известному средневековому гуру. Главным его учеником в девятнадцатом столетии был, как мы знаем, Лахири Махасайа, возродивший утраченное искусство Крийа.
      Махаватар всегда в общении с Христом; вместе они шлют вибрации освобождения и искупления, планируют духовную технику спасения для данной эпохи. Труд этих двух полностью просветленных учителей, один из которых в теле, а другой без него, заключается в том, чтобы вдохновлять народы на отказ от войн, от рассовой ненависти, религиозного сектанства и вредоносного материализма. Бабаджи хорошо осведомлен о тенденциях современности, в особенности пробемах западной цивилизации, и он понимает необходимость распространения самоосвобождения йоги и на Западе, и на Востоке.
      То обстоятельство, что в истории нет упоминания о Бабаджи, не должно смущать нас. Великий учитель не появлялся открыто; ни в одном столетии. В его планах на тысячелетия нет места жадой гласности, искажадющей истину. Подобно Содателю, единственной, но безмолвной Силе, Бабаджи трудится в скромной неизвестности.
      Великие пророки, подобные Христу и Кришне, приходят на землю для специфической и эффектной работы, И как только она окончена, они удаляются с земли. Другие же аватары, такие как Бабаджи, совершают работу, которая больше связана с медленным эволюционным развитием человечества, а не с каким-нибудь одним выдающимся историческим событием. Эти учителя всегда скрываются от грубых взоров публики и обладают способностью по своему желанию становиться невидимыми. По этим причинам, а также и потому, что они обычно требуют от своих учеников никому не рассказывать о них, многие выдающиеся в духовном отношении личности остаются неизвестными миру.ю На страницах этой книги я даю лишь немногие намеки на жизнь Бабаджи, сообщаю немногие факты, которые, как н полагает, пригодны для обнародования и смогут принести некоторую пользу.
      Установить какие-либо факты, столь дорогие сердцу историка, о семье бабаджи или месте его рождения никогда не удавалось. Обычно он объясняется на хинди, однако легко разговаривает и на всех языках мира. Он принял простое имя Бабаджи /4/, что означает "почитаемый отец".
      Ученики Лахири Махасайа дали ему и другие титулы, выражающие почтение, а именно: Махамуни Бабаджи Махарадж (высочайший экстатический святой), Махайогин (величайший из йогинов), Транбак Баба и Шива Баба (титулы аватар Шивы); разве имеет значение имя для достигшего полного просветления?
      "Когда бы человек не произнес с почтением имя Бабаджи,--говорил Лахири Махасайа,--этот подвижник немедленно привлекает к себе духовное благословение".
      Тело Бессмертного гуру не имеет никаких признаков возраста; он кажется молодым человеком не старше двадцати пяти лет, среднего роста и телосложения, со светлой кожей. Его глаза темны, спокойны и нежны, а длинные блестящие волосы отливают медным цветом. Прекрасное сильное тело Бабаджи излучает заметное сияние. Необычно то, что Бабаджи очень похож на Лахири Махасайа. Это сходство казалось поразительным, в зрелом возрасте Лахири Махасайа походил на отца Бабаджи, выглядевшего юношей.
      Свами Кебалананда, мой святой учитель санскрита, провел некоторое время в Гималаях с Бабаджи.
      "Несравненный учитель кочует в горах с места на место со своей группой,--рассказывал Кебалананда.--Небольшая группа сопровождающих его людей состоит из двух высоко предвинутых учеников-американцев. После пребывания в одном месте в течение некоторого времени Бабаджи говорит: "Дерананда уткао" ("свернем палатки, поднимем палки"). Он носит с собой данда, бамбуковый жезл. Его слова служат сигналом к немедленному перелету всей группы в другое место. Но не всегда он пользуется таким способом перемещения в астральном плане; иногда он переходит с одной вершины на другую пешком."
      "Бабаджи можно увидеть или узнать только тогда, когда он сам этого желает. Известно, что он появлялся во многих, слегка отличающихся формах перед равными учениками. Иногда он носил усы и бороду, иногда был без них. Его недоступное распаду тело не нуждается в пище, поэтому учитель ест только изредка. В знак вежливости по отношении к посещающим его ученикам он иногда принимает фрукты и рис, сваренный на полоке с топленым маслом.
      "Мне известны два необычных случая из жизни Бабаджи,--продолжал Кебалананда.--Как-то вечером его ученики сидели вокруг большого костра, горевшего в соответствии с ведической традицией. Неожиданно гуру схватил горящую головешку и слегка ударил ею по голому плечу ученика, сидевшего ближе к огню.
      --Господин, как это жестоко!--сказал с упреком присутствовавший при этом Лахири Махасайа.
      --А разве было бы лучше, если бы он сгорел на твоих глазах по велению своей прошлой кармы?--И с этими словами Бабаджи положил свою целительную руку на обезображенное плечо ученика.--Я освободил тебя сегодня от мучительной смерти. Закон кармы был удовлетворен той небольшой болью, которую тебе причинил огонь.
      В другом случае священный кружок Бабаджи был потревожен прибытием постороннего человека. Тот с поразительной легкостью вскарабкался на почти недоступный утес вблизи лагеря гуру.
      --Господин, вы, должно бытьт, великий Бабаджи.--Лицо человека светилось невыразимым почтением.--Я несколко месяцев разыскивал вас. Умоляю вас принять меня в ученики!
      Когда великий гуру не дал никакого ответа, человек промолвил; указывая на пропасть под уступом, усеянную отсрыми верхушками скал:
      --Если вы не примете меня, я брошусь вниз с этой горы. Жизнь не имеет для меня никакой цены, если я не смогу добиться вашего водительства к Божественному.
      --Что же, тогда бросайся,--безразличным тоном сказал бабаджи.--Я не могу принять тебя таким, каков ты сейчас.
      Человек немедленно бросился вниз с утеса. Бабаджи велел пострясенным ученикам принести труп неизвестного. Когда они возвратились с изуродованным телом, учитель положил на мертвеца свою руку. И человек открыл глаза, а затем встал и простерся перед всемогущим гуру.
      --Теперь ты готов для ученичества.--Глаза Бабаджи с любовью сияли воскрешенному ученику.--Ты смело выдержал трудное испытание. Смерть больше не коснется тебя: ты стал одним из нас и нашего бессмертного сообщества.
      Потом он произнес обычную фразу: "Дера данда утхао"--и вся группа исчезла с горы".
      Аватар живет в сфере вездесущено Духа: для него не существует расстояний, и он всегда способен оказаться в любом нужном ему месте. Лишь одна причина пробуждает Бабаджи из века в век поддерживать свою физическую форму; это желание показать человечеству на своем конкретном примере его потенциальные возможности. Если бы людям никогда не было даровано зрелище воплощенной Божественности, они оставались бы под игом тяжкой иллющии майи, иллющии невозможности преодолеть свою смертную природу.
      Иисус с самого начала знал последовательность событий своей жизни; и он проходил через каждое из них не для себя, не вследствие каких бы то ни было побуждений кармы, а только для того, чтобы поднять ввысь сознание человеческих существ. Четыре евангелиста--Матфей, Марк, Лука и Иоанн--записали эту неизгладимую драму для блага будущих поколений.
      И для Бабаджи не существует таких относительных понятий, как прошлое, настоящее и будущее; он с самого начала знал все фазы своей жизни. Приспособляясь к ограниченному человеческому пониманию, он сыграл многие акты своей божественной жизни--в присутствии одного или многих свидетелей. Так, например, случилось, когда Бабаджи решил, что для него настало время провозгласить возможность телесного бессмертия. Он произнес это сообщение перед Рам Гопал Мвзумдаром /5/, дабы оно в конце концов стало известным и другим ищущим сердцам.
      Великие существа произност свои слова и принимают участие в кажущемся естественным ходе событий, делая это для блага человека совершенно так же, как говорил Христос: "Отче... Я и знал, что Ты всегда услышишь Меня; но сказал сие для народа, здесь стоящего, чтобы поверили, что Ты послал Меня". /6/
      Когда я посетил Рам Гопала, "святого, который никогда не спит" в Ранбаджуре, последний рассказал мне удивительную историю своей первой встречи с Бабаджи:
      "Иногда я оставлял свою одинокую пещеру, чтобы посидеть в Бенаресе у ног Лахири Махасайа,--говорил мне Рам Гопал.--Однажды в полночь, когда я безмолвно медитировал в группе его учеников, учитель обратился ко мне с необычным поведением:
      --Рам Гопал,--промолвил он,--ступай сейчас же в Дашашамедх к гхату для купания.
      Тм это было безлюдное место. Ночь была ясной; ярко светила луна, мерцали звезды. После того, как я терпеливо просидел в молчании некоторое время, мое внимание привлекла огромная каменная плита, находившаяся у самых моих ног. Она стала медленно подниматься, открывая вход в подземную пещеру. Когда камень остановился, удерживаемый на весу каким-то неизвестным способом, из пещеры высоко в воздух поднялась форма молодой и необыкновенно красивой женщины. Окруженная мягким ореолом, она медленно опустилась передо мной и застыла без движения, погрузившись в экстаз. Наконец она пошевелилась и произнесла нежным голосом:
      --Я--Матаджи /7/, сестра Бабаджи. Я просила его и Лахири Махасайа прийти ко мне в пещеру сегодня вечером. Нужно решить один очень важный вопрос.
      Облако светящегося тумана быстро проплыло над Гангой и в ее темных водах отразилось странное свечение. Облако все приближалось; затем последовала ослепительная вспышка. Свет появился около Матаджи и немедленно сгустился в человеческую форму. Это оказался Лахири Махасайа, смиренно склонившийся к ногам святой женщины.
      Не успел я прийти в себя после изумления, как снова поразился, увидев, как по небу движется непонятная вертящаяся масса света. Быстро сгустившись вблизи нашей группы, этот водоворот превратился в тело прекрасного юноши, которым, как я сразу понял, был бабаджи. Он был похож на Лахири Махасайа, но выглядел значительно моложе; волосы его были длинны и блестящи.
      Лахири Махасайа, Матаджи и я склонились к ногам великого гуру. Эфирные вибрации небесной славы посетрясли каждую клетку моего существа, когда я прикоснулся к его божественному телу.
      --Благословенная сестра,--сказал Бабаджи,--я намерен сбросить эту форму и погрузиться в недра Беспредельного Потока.
      --Я уже предугадала твой план, возлюбленный учитель. И я хотела поговорить с тобой об этом сегодня ночью. Почему ты должен покинуть свое тело?--великославная женщина с мольбою взглянула на него.
      --Что за разница, буду ли я видимой или невидимой волной в океане моего Духа?
      Матаджи остроумно возразила:
      --Бессмертный гуру, если нет никакой разницы, тогда пожалуйста, никогда не покидай своей формы. /8/
      --Пусть будет так!--торжественно промолвил Бабаджи.--Я никогда не покину свое физическое тело. Пусть оно всегда останется видимым, по крайней мере, для непмногих людей на земле. Твоими устами выразил свое желание Сам Господь.
      Прекрасная мелодия голоса Бабаджи смолкла где-то вдали. И в этот миг его форма и форма Лахири Махасайа медленно поднялись вверх и поплыли в воздухе над Гангой, но уже в обратном направлении. Окруженные облаками ослепительного света их тела скрылись в ночном небе. Матаджи подплыла к пещере и опустилась вниз, каменная плита опять прикрыла отверстие как бы под действием невидимого механизма.
      Безгранично обрадованный я поспешил обратно к Лахири Махасайа. Когда ранним утром я склонился перед гуру, он понимающе улыбнулся:
      --Я рад за тебя, Рам Гопал.--сказал он.--Видишь, твое желание увидеть Бабаджи и Матаджи, которые ты так часто мне высказывал, наконец исполнилось чудесным образом.
      Собратья-ученики сообщили мне, что Лахири Махасайа не сдвинулся с места со времени моего ухода в полночь.
      --Он прочел нам замечательную лекцию о бессмертии после того, как ты ушел к гхату.--сказал один из учеников.
      Впервые я полностью уяснил себе истину тех мест писаний, где утверждается, что человек, достигший самопознания, может являться одновременно в двух или нескольких телах.
      Позднее Лахири Махасайа объяснил мне много метафизических понятий, касающихся скрытого божественного плана для нашей земли,--закончил Рам Гопал.--Бабаджи был избран Богом, чтобы остаться в своем теле в течение всего текущего мирового цикла. Пройдут и придут столетия, но бессмертный учитель, взирающий на драму веков, будет оставаться на этой земной ступени". /9/
      Примечания к главе 33.
      /1/ Перевод Э. Фиджеральда (русский вариант А. С. Раппопорт).
      /2/ Мтф. VII, 19--20.
      /3/ Шанкара, чьим исторически известным гуру был Говинда Джати, получил посвящение в крийа-йогу от Бабаджи в Бенаресе. Бабаджи рассказал это Лахири Махасайа и свами Кебалананда, сообщивы многие чрезвычайно интересные подробности своей встречи с великим монистом.
      /4/ Бабаджи,--обычный титул, так называют многих выдающихся учителей. Однако ни один из них не является Бабаджи--учителем, Лахири Махасайа.
      /5/ Йогин, всевидящий глаз которого узрел, что я не поклонился святилищу Таракешвара (см. главу 13).
      /6/ Иоанн XI 42.
      /7/ "Святая Мать". Матаджи тоже живет несколько столетий; она почти также высоко продвинута в духовном отношении, как ее брат. Она пребывает в состоянии экстаза в тайной пещере у Дашашмедхского гхата.
      /8/ Этот случай напоминает аналогичный диалог Фалеса. Великий учитель учил, что между жизнью и смертью нет разницы. "Почему же тогда,--просил его скептик,--ты не умрешь?" "Именно потому,--ответил Фалес,--что нет никакой разницы",
      /9/ "Истинно, истинно говорю вам: кто соблюдает слово мое (будет нерушимо в Христовом сознании), тот не увидит смерти вовек". (Иоанн VIII, 51).
      Эти слова Иисуса не подразумевают бессмертия в физическом теле--весьма скучное наказание грешному человеку, а тем более святому! Озаренный человек, о котором говорил Христос,--это тот, кто пробудился из смертного сна к вечной жизни.
      Сущность природы человека--это не имеющий формы, вездесущий дух, Принудительное, кармическое воплощение есть следствие авидья, незнания. Рождение и смерть--проявление майи, космической иллющии; оба состояния принадлежат к миру относительного.
      Глава 34. Материализация дворца в Гималаях.
      "Первая встреча Бабаджи с Лахири Махасайа--это поразительная история, одна из немногих, дающих более подробное представление о бессмертном гуру".
      Эти слова Свами Кебалананды были прологом к чудесному рассказу. Когда он впервые сообщил мне эту историю, я был прямо таки очарован. Потом еще несколько раз мне удавалось упросить моего доброго учителя санскрита предсказать все заново; а позже рассказал ее, по существу теми же словами, Шри Юктешвар. Оба ученика Лахири Махасайа слышали этот внушающий благоговение рассказ из уст их гуру.
      "Моя первая встреча с Бабаджи произошла на тридцать третьем году моей жизни,--говорил Лахири Махасайа.--Осенью 1861 г. я служил в Данапуре бухгалтером Военно-инженерного департамента правительства. Однажды утром меня вызвал управляющий.
      --Лахири,--сказал он,--только что пришла телеграмма из главного управления: вам необходимо переехать в Раникхет, где сейчас организован армейский пост" /1/.
      Взяв с собой слугу, я отправился в пятисотмильное путешествие. Верхом и на повозках мы через тридцать дней прибыли в предгорья Гималаев, в местечно Раникхет /2/.
      Мои обязанности в конторе не были обременительными, и я мог целыми часами бродить по величественным склонам гор. До меня дошли слухи, что это место благословили своим присутствием великие святые, и я чувствовал сильное желание увидеть их.
      Как-то днем, во время прогулки, я с удивлением услышал, что какой-то отдаленный голос зовет меня по имени. Я продолжал изо всех сил карабкаться на гору Дронгири, ощущая в то же время и смутное беспокойство при мысли, что я могу и не вернуться домой до наступления темноты в джунглях.
      Наконец я добрался до небольшой прогалины, усеянной пещерами. На одном скалистом гребне стоял улыбающийся молодой человек, протянувший руку в знак приветствия. Меня поразило то обстоятельство, что за исключением волос цвета меди, незнакомец был необыкновенно похож на меня.
      --Ты пришел, Лахири,--ласково обратился ко мне святой на хинди.--Отдохни здесь, в этой пещере. Это я звал тебя.
      Я вошел в небольшой чистый грот, где лежало несколько шерстяных одеял и камандалов (чаш для воды).
      --Лахири, помнишь ли ты это место?--Йогин указал на сложенные в углу одеяла.
      --Нет, господин,--несколько удивленный этим необычным приключением, я прибавил,--мне надо возвращаться сейчас, до наступления темноты. Утром у меня есть дело в конторе.
      Таинственный святой ответил по-английски: "Та контора была для тебя, не ты для конторы".
      Я был изумлен до крайности тем, что этот лесной аскет не только говорит по-английски, но и перефразирует слова Христа /3/. Тот продолжал: "Я вижу, что моя телеграмма возымела действие".
      Это замечание йогина осталось для меня непонятным, и я попросил объяснить мне его значение.
      --Я имею в виду телеграмму, которая вызвала тебя в это уединенное место. Именно я безмолвно внушил твоему начальнику мысль перевести тебя в Раникхет. Когда чувствуешь единство с человеческим родом, все умы становятся передаточными станциями, через которые можно работать по своему усмотрению.
      Затем он опять спросил:
      --Лахири, ведь эта пещера должна быть тебе знакома!
      Но я хранил смущенное молчание. Тогда святой подошел ко мне и слегка ударил меня по лбу. При его магнетическом прикосновении в моем мозгу пронесся какой-то неведомый поток, освобождая сладкие семена воспоминаний предыдущей жизни.
      Я вспомнил!--слезы радости прервали мой голос.--Вы мой гуру Бабаджи, вы всегда были моим--В моем уме ярко вспыхнули сцены прошлого: здесь, в этой пещере, я прожил много лет в моем прошлом воплощении.
      Потрясенный невыразимыми воспоминаниями, я со слезами обнял ноги учителя.
      --Я ждал твоего возвращения ко мне более тридцати лет,--звенел небесной любовью голос Бабаджи.--Ты ускользнул и исчез в беспокойных волнах жизни, по ту сторону смерти. Тебя коснулся магический жезл кармы, и ты ушел! Хотя ты потерял меня из виду я никогда не терял из виду тебя! Я сопровождал тебя в сверкающем астральном мире, где парят исполненные славы ангелы.