– Я это заметил, месье генерал.
– М-да!.. Ну, да дело прошлое. Вы показали свое мастерство, выносливость и умение контролировать свои эмоции. А это главное! Что ж... – Генерал посмотрел на своих коллег медиков. – Комиссия приняла решение дать вам возможность служить и дальше, если уж у вас есть такое желание...
– Благодарю, месье генерал! – проговорил обрадованно Андрей и улыбнулся.
– Не торопитесь, капитан, – это еще не все!.. Вы будете служить, но!.. – «Председатель» поднял указательный палец. – ...штабным офицером! И это будет вменено в обязанности генерала Жерарди! Да! Вы доказали всем нам, что можете и дальше продолжать службу в подразделениях специального назначения, но!.. Поверьте старому врачу, капитан, вам уже пора задуматься о здоровье! Природа, конечно, наделила вас им от души, но не надо пренебрегать ее добротой, молодой человек. С вас уже достаточно. Поэтому... Вы будете переведены в статус «пенсионера» с возможностью продолжать службу.
«...Ну и хрен с вами, коновалы! Хорошо хоть под командой Паука оставили! А уж с ним-то я договорюсь!..»
– Спасибо, месье генерал!
– Спасибо надо сказать «вашему» генералу, а не мне, молодой человек! – Он посмотрел на Жерарди. – Это он вас отстоял.
...Уже ближе к вечеру этого бесконечно длинного дня в кабинете Паука Андрей задал вопрос:
– Мон женераль!
– Да, Ален.
– Тот сержант, который шел со мной рядом по «полосе».
– Этот парень давно рвется на Корсику, – улыбнулся Паук как-то странно. – Я даже слежу за ним уже какое-то время!.. Упорный солдат!
– А что такое?
– Хороший парень! Прекрасный боец! Только очень гордый!.. А вы с ним не встречались раньше?
– Где?
– В Косове... Полтора года назад. Он тогда только пришел в Легион...
– Нет, мон женераль, я его не знаю.
– Он протеже Скорпиона...
– Франтишека?!
– Да, подполковника Дворжецки. – Генерал улыбнулся уголком рта какой-то своей мысли. – Этот парень год назад сам попросился ко мне на службу. Я с ним беседовал. Но тогда была одна проблема...
– Я могу узнать какая, мон женераль?
– У него были проблемы с изучением французского... И... тогда, год назад, он прошел СПП за 6.01.
– И вы его не взяли?
– Я уже был готов, если честно... – Паук прошелся по кабинету. – Тем более что в твоем взводе с твоим уходом образовалась вакансия для капрала-инструктора по стрелковой подготовке.
– Так в чем же было дело, Паук?
– Я обратил его внимание на те две проблемы и предложил над ними поработать. А этот гордец... объявил мне, что с языком у него проблем нет, а СПП... Одна секунда – это ничто!.. И вообще, мол, это была случайность, и он может пройти «полосу» за 5.30.
– Понятно, мон женераль. – Теперь был черед Андрея улыбнуться. – Зная ваш характер... Вы сказали, что вернетесь к этому разговору тогда, когда он выполнит обещанное?
– Не люблю пустых обещаний, Ален, и ты это знаешь!
– Но парень-то хорош!
– Более чем! Сейчас он инструктор здесь, в Абажеле... «Тактика разведопераций, маскировка на местности, снайпинг»... И этот сержант, надо признать, один из лучших инструкторов, Ален.
– Я его забираю, Паук! – проговорил решительно Андрей.
– А моего решения тебе уже знать необязательно?
– Я знаю, что вам достаточно знать мое мнение и что вы мне доверяете, мон женераль!
Жерарди походил какое-то время по кабинету, искоса поглядывая на Андрея, а затем подошел к столу и поднял телефонную трубку:
– Дежурный! Вызовите ко мне сержанта Фролова! Срочно! – проговорил он.
– Так этот парень русский?
– Русский... – подтвердил Жерарди. – Русский офицер... И хороший офицер...
...Через пять минут «сосед» Андрея по «полосе» стоял в кабинете генерала.
Среднего роста, но крепкий, плечистый, он излучал абсолютное спокойствие. Его нисколько не смутило присутствие в кабинете генерала незнакомого офицера, у которого под погон камуфляжной куртки был просунут Малиновый Берет, такой же, как и у самого Жерарди. Ни один мускул на дрогнул на его лице – парень был спокоен и уверен в себе.
– Как ваши успехи, сержант? – Паук сидел за своим столом и в упор смотрел на этого гордеца.
– «Орешек знаний тверд, но мы не привыкли отступать!..» – проговорил парень по-русски и тут же перешел на французский язык: – Эти шесть секунд на «полосе», месье генерал, я сделаю в следующий раз!
– Вы говорили это еще год назад, сержант.
– Если бы я не был инструктором-нянькой, месье генерал, и у меня было бы больше времени на личные занятия, то...
– Ясно! – Жерарди хлопнул ладонью по столу. – И вы, сержант, все еще хотите попасть в батальон «Диких Гусей»?
– Так точно!
Жерарди посмотрел на Андрея, который «изучал сержанта со стороны», словно передавая эстафету.
– Где служил, братишка? – проговорил Андрей тихо.
Сержант дернулся так, словно его долбануло разрядом тока, и уставился на своего собеседника.
– Что молчишь? – улыбнулся Филин. – Французский выучил, а русский забыл? Так, что ли?
– Никак нет, месье капитан... Братишка? А где?..
– Мне повторить вопрос, сержант? – Андрей посуровел для острастки.
– Я из «Аквариума»... «Водолаз»...
– Сколько тебе лет?
– Тридцать семь...
– Не поздно в «Дикие Гуси»?
– Нормально! – улыбнулся сержант. – Я в этом всю жизнь...
– «Водолаз», говоришь...
«...В Афгане был – стопудово! Да и „школа“ видна... В „Аквариуме“ умели учить, особенно если он „водолаз“! Водяной ту же школу прошел, и возраста они одного... Может, даже и служили вместе... Хотя... не факт...»
– Где «понырять» приходилось? Когда? Кем? За Речкой тоже бывал?
Парень улыбнулся одними глазами и хмыкнул:
– Прям передача «Что? Где? Когда?».
– Ты хочешь попасть в «Гуси»?
Парень кивнул головой:
– 86—87-й. 116-й отдельный отряд специального назначения. Газни, Калат, Чарикар. Командир МОГ
. Майор.
– Ясно...
Да! Теперь Андрею действительно было ясно, что за «птица» этот сержант-инструктор. Да к тому же подтвердились и его сомнения-предположения – его друг Водяной не мог не знать этого вояку, потому что служил именно в эти годы и именно в этом отряде «водолазов». Филин нашел его однополчанина!
– За Речку поедешь со мной еще разок?
– Да как «С добрым утром!» – улыбнулся вояка. – Интересно же побродить по знакомым местам!
– Как тебя зовут, майор?
– Игорь Фролов.
– А позывной соответственно «Фрол»?
– Был и такой когда-то, – улыбнулся сержант еще раз. – Последний позывной – «Гюрза».
– Что так?
– Кусали мы больно.
– Понятно. – Андрей посмотрел на молчавшего все это время Жерарди и обернулся к сержанту. – Иди, сержант, собирай вещи, раз готов «прогуляться по знакомым местам». Сейчас 17.40... Жду тебя у входа в штаб ровно в 18.00.
Эх, как загорелись в этот момент его глаза!
– Разрешите идти, месье генерал?!
– Идите, сержант! – улыбнулся Жерарди. – Идите готовиться... Если месье капитан берет вас, то с этого момента – он ваш непосредственный командир! Свободны!
Как только за сержантом закрылась дверь, они оба, и генерал, и капитан, улыбнулись, услышав, как забухали по штабному паркету берцы бегущего человека.
– Ну как он тебе, Ален?
– А что можно сказать о грамотном и опытном профессионале, мон женераль? Он мой!
– Да я и не сомневался.
– Когда мы вылетаем, Паук?
– Завтра вечером, в 20.00, взвод лейтенанта Старкова должен присоединиться в Обани к другим подразделениям... В 21.00 в Афганистан вылетают четыре «Геркулеса». Всего – батальон десантников из Аяччо под командованием полковника Ла Грасса.
– Командира 2-го ПДП? – удивился Андрей.
– Полковник уже полгода как переведен в Обань, на должность заместителя начальника штаба, капитан... После афганской командировки он должен получить наконец-то чин «бригадного генерала».
– Ясно. Моя роль?
– Ты подчинен непосредственно полковнику, Ален... Ла Грасс был очень доволен, когда узнал, кто назначен его заместителем по разведке...
– Благодарю, мон женераль!
– Не за что, капитан... Ты уже давно «вырос» до этой должности...
– «Свой» взвод я смогу увидеть, надо понимать, только завтра, в Обани?
Жерарди хитро взглянул на Андрея, потом на свои часы на запястье:
– Отчего же? Свой взвод ты сможешь увидеть через пять минут после того, как выйдешь из штаба. В своей старой казарме.
– Так они здесь? – Андрей вскочил со своего стула.
– Уже примерно час, капитан.
– Разрешите идти, мон женераль?
Паук только улыбнулся:
– Мальчишка. Иди-иди! Поздоровайся с друзьями! О том, что ты вернулся, они еще не знают... Жду тебя завтра в 12.00! Свободен, капитан!..
Сегодня по штабному паркету только то и делали, что бегали взволнованные легионеры.
Сказать, что это была бурная встреча старых друзей – значит не сказать ничего! Андрею были рады все, но особенно его «аксакалы», с которыми он начинал свою службу в Легионе три с половиной года назад, да и те, кто пришел чуть-чуть позже: Стар, Вайпер, Водяной, Джамп, Гранд, Джагглер, Стингер, Флэш, этот неистовый осетин вообще носил его на руках минут пять, братья Кузнецовы – Оса и Тень, его спаситель в последнем задании Дизель, его протеже Кот. Да, в общем, все те, кто его знал раньше!
А уж каким сюрпризом была встреча Водяного и его, Андрея, «новобранца» Гюрзы!.. Оказалось, что старший прапорщик Павел Городецкий был штатным минером с позывным «Гром» в МОГ, которой в Афгане командовал... Да-да! Именно так! Майор Игорь Фролов, Гюрза!..
Такого жизненного поворота, такого сюрприза не ожидал никто, а уж эти-то двое и подавно!..
...Андрей не стал ничего скрывать от своих старых друзей из того, что с ним было, что случилось за весь тот год, что они не виделись – неудобно ему было заниматься «партизанщиной» перед людьми, которым, по сути, был обязан жизнью
. С юморком, с анекдотами, а как же иначе? Он рассказал им обо всем... И об охране «богатенького Буратины». И о том, что он, опытнейший снайпер, умеющий «валить цели наглухо» с 1000 метров, не попал в собственное сердце, в упор... И о работе грузчиком после перенесенных трех тяжелейших операций... И о том, как голодал две недели, работая в ресторане...
– Помните, как там в одесском анекдоте, пацаны? «Раздается как-то звонок в двери Сони Розенблюм. Она подходит к двери и спрашивает: „Кито там?“ А в ответ: „Тетя Соня! Тетя Соня! Там ваш маленький Изя сидит на догоге и кушает коговий кизяк!“ – „Да?! – отвечает Соня. – Так идите и скажите ему, чтобы он не наедался, потому что ми ского будем обедать!“»
Только...
В этот раз анекдот, рассказанный «со смаком», почему-то не вызвал обычного смеха. Все были суровы, как сфинксы, и только катали желваки на скулах. А Стар, его вечный «замок», который, будучи уже лейтенантом, принял от Андрея командование взводом, как эстафетную палочку, только и спросил:
– Что ж ты нам не позвонил, командир? Что ж ты, бля!.. Гордый, да?!
– Есть немного. Да и обошлось же все.
– А если бы нет?
– А вот тогда бы и позвонил! Надо же было бы хоть кому-то меня в гробешник упаковать, Паша!
– Упаковал бы я тебе сейчас в лобешник за такие вот дела, да промеж глаз твоих бесстыжих! – Стар нервно закурил сигарету. – Да только боюсь, подчиненные не поймут.
– Поймут! – подал голос Водяной. – Да еще и от себя добавят! За такую гордость бестолковую!
– И хорошо добавят! – прогудел Оса глухо. – И не посмотрят, что ты старший офицер и кавалер Почетного легиона! Братишкам можно!..
– Ладно, пацаны, че уж теперь... Проехали... И я не кавалер, Серега!
– Это ты эту сказочку кому другому расскажи, командир! – прорезался Тень, Кузнецов-младший то бишь. – Это я был твоим переводчиком, или забыл! Я и пацанам все рассказал «из первых рук»! А Стар, вон, на эту тему даже с Пауком как-то общался.
– Паук, между прочим, – опять заговорил Стар, – тебя, так же как и мы все, считает кавалером. Зря ты отказался, Андрюха. Зря!..
– Да и хрен с ними, с орденами этими... – проговорил Андрей. – Я много от чего отказывался в этой жизни... Мне когда-то и Героя не дали, хотя и представление было написано, так что...
Они, «аксакалы» взвода, просидели за коньяком до часу ночи. Пока захмелевшего с непривычки Андрея не увела с собой Мари. Она хотела попрощаться с ним. В тишине и уюте. Ведь... он уезжал на два месяца, и не на модные курорты, а на войну... А там может случиться всякое...
– Ты сейчас красивый и сильный, Андрей... Как тогда, три года назад, когда мы только познакомились... Я хочу запомнить тебя именно таким, Андрей, красивым и сильным...
25 ноября – 17 декабря 2001 г. Афганистан
«Берлога» Тора-Бора...
Как это частенько случается в армии, «Геркулесы», поднявшиеся в небо с аэродрома в Обани вечером 31 октября, приземлились через полчаса в Аяччо... Что-то там, в Афганистане, не сложилось по планам коалиционных войск, и вылет французов задерживался на неопределенный срок...
...Андрей в глубине души был рад этой отсрочке – все же, положа руку на сердце, год не в строю, тяжелейшие операции, вынужденная голодовка и тяжелый физический труд заложили «большую мину» под его здоровье. И он это понимал... Да и эта его совершенно безумная идея фикс лететь воевать в Афганистан вместе со своим взводом... Нет, он, конечно же, смог заставить поверить в него врачей, пройдя СПП с большим превышением норматива, но... Он-то сам знал наверняка, что сделал он это только на злости и упрямстве. И если бы не Мари с нашатырем и водой, то, кто его знает, чем вся эта его затея вообще закончилась бы...
Мари...
Он вспоминал о ней постоянно. Он вспоминал тот их последний разговор на аэродроме Обани, когда гул двигателей «Геркулесов» приходилось уже перекрикивать, надрывая горло.
...Эх! Видел бы кто тогда ее глаза!.. Грустные глазищи лани!.. Она так долго его ждала, целый год с момента их прощания, даже больше, и вот теперь... Всего-то через несколько дней ей приходилось опять с ним прощаться...
– Ты вернешься?
– Обязательно, Мари!
– Ален! Андрей!.. Это Афганистан!.. Там очень опасно!..
– Я буду беречь себя... Для тебя, капитан Савелофф!
– Обещаешь? Пообещай мне!
– Обещаю! Да и... я ведь теперь не командир взвода разведчиков-диверсантов, а простой штабной куратор...
– Ты не будешь сидеть в штабе! Я тебя знаю!
– Я вернусь к тебе, Мариша! Я вернусь, и мы поженимся! Хорошо? Подождешь меня еще немного?
– Хорошо. Я подожду еще.
– Я ненадолго, Мари. Эта командировка всего-то на два месяца!
– Да, я знаю... 30 декабря вы должны вернуться...
– Вот видишь!
– Но я очень боюсь за тебя!
– Не бойся. Там я уже бывал. Места знакомые. Так что...
– Все будет хорошо?
– Именно! Все будет хорошо!..
...Что-то давило и сжимало грудь Филина в том месте, где, наверное, находится душа... Что-то не давало ему покоя... Он понимал, что что-то сделал не так, когда думал об этой девушке, да только... Что?! Мари любила его, и в этом не было никаких сомнений – она уже давно не скрывала своих чувств ни перед кем. А генерал Жерарди, у которого капитан, теперь уже Мари Савелофф была личным секретарем, ее родной дядя, так уже давно намекал Андрею на то, что «лучшего мужа» для своей племянницы он и пожелать бы не мог... Да и Андрей... С большой теплотой и благодарностью относился к ней, за всю ту заботу, которой она его окружала в нелегкие для него времена все эти годы... Наверное, и он любил ее по-своему, эту белокурую красавицу с грустными глазами лани...
...У беды глаза зеленые
Не простят, не пощадят.
С головой стою склоненною,
Виноватый пряча взгляд.
В поле ласковое выйду я
И заплачу над собой.
Кто же боль такую выдумал?
И зачем мне эта боль?..
Но только...
После всего с ним случившегося Филин хотел доказать всем, самому себе в первую очередь, что он еще на что-то годен!.. Доказать и... уйти на покой... Достаточно он уже повоевал, пора было давать дорогу «молодым»...
«...Все! – говорил он себе. – Пора заканчивать!.. Последняя „прогулка“ – и все, на гражданку! Отвоевался ты, капитан!.. На „полосе“-то ты доказал, только... шесть минут „напряга“ – это на самом деле не так-то уж и тяжело! А вот делать такое в течение месяца или хотя бы двух недель, как это было раньше
, ты уже не потянешь, Андрей свет-Ляксеич! Пупец развяжется! Пора уходить. Но уходить достойно, так, чтобы о тебе помнили как о бойце, а не как о немощной „развалине“! Я вернулся, чтобы уйти красиво. И пусть меня считают глупым гордецом! Плевать! А потом... Потом все будет просто! Женюсь на Маришке, нарожаем с ней кучу детей... Ресторанчик открою, по старой памяти прямо там, в Обани... И назову его „Гнездо Филина“... И будем мы жить долго и счастливо...»
Андрей всегда улыбался, когда его мысли и мечты сворачивали на эту дорожку.
...Ожидание в Аяччо затягивалось, и он каждый день собирался позвонить Мари, но... Все почему-то не находилось времени. То он натаскивал сам себя на полосе препятствий, то восстанавливал за год немного подзабытые навыки снайпера, то «трудился в поте лица» в спортзале на борцовском татами... А остальное время проводил в штабе на совещаниях, узнавая новые подробности о событиях в Афганистане... До своей койки в офицерском «общежитии» (вообще-то это не принято, но так как они находились в состоянии «готовность номер один», то все офицеры и сержанты жили на территории 2 ПДП) он доползал в таком разбитом состоянии, что засыпал уже тогда, когда его голова еще только «приземлялась» на подушку... Но засыпал с единственной мыслью:
«Ладно, Мариша... Извини!.. Позвоню тебе завтра... Честное слово, позвоню!.. А сегодня уже сил нет. Не осталось... Извини!..»
...
10 ноября в 9.00 утраих всех, офицеров, которые входили в командный состав сводного батальона, срочно вызвали в штаб полка.
– Так, господа офицеры! – Полковник Ла Грасс был сурово сосредоточен. – Есть новые сведения... Прошу внимания!.. Вчера афганскими войсками Северного Альянса была проведена первая серьезная наступательная операция с момента начала массированных бомбардировок Афганистана, которые, как всем присутствующим известно, американцы ведут уже месяц, начиная с 7 октября...
Если честно, то Андрей с самого начала этих бомбардировок не понимал их «глубинного» смысла:
«...Выиграть войну, которую затеяли Штаты в Афгане, одними самолетами невозможно! Это уже было в Косове весной 99-го... Ну да! Они разрушили тогда инфраструктуру, они сделают это и здесь... А дальше-то что? Ведь под бомбы и ракеты попадают не только талибы, а и мирные афганцы, которые могут попросту озлобиться и взяться за оружие! А без пехоты в этой войне не обойтись никак! И что будет?..»
– ...В ходе этой операции афганским соединениям Северного Альянса удалось захватить довольно крупный город на севере страны Мазари-Шариф. А это не только город, но и довольно большой аэропорт, который способен принять наши тяжелые транспортные самолеты!.. Поэтому, господа офицеры, попрошу привести свои подразделения в полную боевую готовность! Приказа о переброске французских десантников в Афганистан еще нет, но думаю, что в связи с произошедшими событиями он в скором времени поступит! Все! Все свободны!
Но... приказ так и не поступил.
Не поступил он и 13 ноября, когда боевики «Талибана» без боя оставили Кабул...
– ...Чей-то они там мудрят, эти генералы! – говорил Стар.
– Да уж! Ни хрена не понятно! – соглашался с ним Андрей. – Ну, удержатся еще эти «духи» в Кундузе, ну и что? Кинули бы по паре полков десантуры в Мазари-Шариф и Кабул, аэропорты-то уже свободны!
– Ну, тогда было бы совсем просто! – улыбался Водяной. – Зажали бы в клещи этот Кундуз с севера и юга – и амбец бы «душарикам» приснился в два дня...
– Не понимаю я их, пацаны! Не понимаю! – Андрей нервничал с каждым днем все больше и больше. – Америкосы эту войнушку затеяли, полмира на нее подбили, а теперь ждут, пока Дустум со своими узбеками и Масуд со своими таджиками им дорожку расчистят! А на кой тогда было вообще начинать весь этот курултай?! Они бы рано или поздно и без всего этого кильдыма с талибами разобрались!..
– Перестраховщики! Боятся они, Андрюха!
– Ага! Хотят и рыбку съесть, и на елку влезть! Только ведь не получится ни хрена!
– Всяко бывает... – Стар был задумчив. – Афганцы сделают всю грязную работенку, а когда все более или менее уляжется, «янкесы» и «ворвутся» в Афган с «шашкой наголо»... Подстрелят пару-тройку «духов», да и раструбят на весь мир, как они мужественно воевали и какую большую победу одержали на этой войне, отомстив за 11 сентября... Политика, мать ее!
Они сидели словно на иголках в ожидании приказа и дождались его, наконец...
24 ноябряфранцузские десантники погрузились в тяжелые транспортные самолеты и взлетели из аэропорта Аяччо в 23.00, чтобы, преодолев около 6000 километров за восемь часов, приземлиться в аэропорту Кабула.
...
25 ноября, 7.05 утра.
...Гул на аэродроме стоял невообразимый. Сюда этим утром прилетели на только французские «Геркулесы», которые привезли в своих необъятных чревах около пятисот десантников, здесь были и англичане – три сотни десантников SAS
, и около тысячи немцев, и пару сотен итальянцев. «Компания» собиралась довольно внушительная...
...Андрей первым выбрался из надоевшего за восемь часов перелета «Геркулеса», отошел от опущенной к земле задней аппарели метров на тридцать и подставил лицо мелкому холодному дождику, который обещал в скором времени превратиться в снег.
«...Ну, здравствуй, Афган... Давно не виделись...»
И случилось с ним что-то, что бывает обычно в голливудских фильмах...
Дежавю...
Гул самолетных турбин... Техника, выгружающаяся из «транспортников»... Какие-то люди в военной форме с озабоченными лицами, снующие туда-сюда... Только...
Андрей «вернулся» на 13 лет назад... В 5 ноября 1988 года, когда он впервые увидел кабульский аэродром, будучи еще совсем «зеленым» лейтенантиком на своем самом первом задании, но уже командиром проверенной и слаженной РДГ...
...Афганистан встретил тогда группу Филина пронизывающим до костей ветром и похожим на пыль мелким дождем, как и сегодня. Ноябрь... Хоть и юга... Пока Андрей выяснял место квартирования группы, разгрузились. Филин был на подъеме – первое задание во главе, да не из самых простых. Да и что говорить, тяжелое задание, очень тяжелое. Дай-то бог справиться. Расквартировалась группа в расположении бригады ВДВ.
...7.00 во всех ВС время завтрака. В столовую части отправились гурьбой – не дело «краповых» строем ходить. И сразу же на входе столкнулись с завистью.
– О, смотри, братишки, не иначе супермены-бетмены пожрать пожаловали, – произнес старшина-десантник, не вынимая «беломорины» изо рта. – А базарили, что неделями могут кузнечиков хавать.
– Захлопни жевальник, «голубой», пока можешь... – буркнул тогда Бандера, проходя мимо.
– Ты что-то вякнул, Красная Шапочка? – Старшина дернул Бандеру за рукав «комки» и... щелкнул челюстью.
Нет, не сам, а с помощью кулака, впечатавшегося в эту челюсть. Бандера ударил без замаха, снизу. Не очень сильно, но старшине этого хватило. Как в кино, взмахнув крыльями, полетел он, но недалеко, метра три, спиной вперед. И опал, аки лист осенний... Набегающий на Бандеру сержант-сотоварищ налетел на неведомо откуда взявшийся локоть Индейца. И пошла карусель-свистопляска рукопашной схватки... «Голубые» с «Красными Шапочками». Но войска Дяди Васи явно проигрывали. Столкнуться с разведдиверсионной группой «краповых» в полном составе в рукопашке – это вам не фунт изюма... Тут и полуроты маловато будет. И быть бы «голубым» битыми крепко, но все прервала длинная, на полрожка автоматная очередь. В небо, в небо...
– А ну, бля, стоять всем! – проорал майор-вэдэвэшник. – От бля! Разные, разные – «голубые», «красные». Офуели?! Командиры, ко мне!
Вместе с Филином к майору подошел «помятый» старший лейтенант.
– Ваша группа, Проценко, не успела прибыть в часть, как уже отличилась, мать вашу! А вы Белоконь, на «губу» захотели? Бля!
– Так точно, – ответил Филин.
– Никак нет! – десантник.
– Навести порядок во вверенных подразделениях! Проценко после приема пищи ко мне! Разойтись!..
А потом был тот разговор с майором, уже в штабе бригады...
– ...Слушай, Проценко, или, как ты там, Филин, что ли, на время твоей операции, группа прикомандирована к бригаде. Мы «штурмовики», ДШБр короче. Формально ты и твои башибузуки мне, конечно, не подчиняетесь... Что-то там, «наверху», суперсекретное намудрили, но мы обязаны по мере сил, конечно, тебя обеспечивать. Так ты уж, мил человек, попробуй себя вести соответственно – ты в гостях, а в чужой монастырь, сам знаешь!.. Я – майор Буша, временно и. о. комбригады. В непосредственной связке будешь работать с нашими разведчиками. Вот, знакомься. – Майор кивнул на вошедшего в кабинет уже знакомого Филину старшего лейтенанта. – Этот, кхм-м, военный с фонарем под глазом, командир взвода разведки, старлей Белоконь, или для узкого круга Задира.
Лейтенанты пожали руки, продолжая слушать майора.
– Ты, Задира, поступаешь со взводом в его подчинение. Полное, полное подчинение, до конца ЕГО операции! Тебе ясно, старлей?!
– Есть, в полное подчинение, – угрюмо ответил Белоконь.
– И без твоих штучек, ясно? Тут, Задира, такие «верха» в операции Филина заинтересованы, что если провалим, то не то что армии дальше не увидим, а нас с тобой даже овощные базы в Мухосранске не возьмут охранять. И это в самом лучшем случае, если не посадят... И это только обеспечение... Так, это ясно. Дальше. Все, что нужно: карты, информация – все у майора Климова, это наша «спецура». Вооружение...
– У нас все с собой, – произнес Филин.
– А субординацию у вас и правда не блюдут, зоопарк сплошной, все орлы-крокодилы. Перебивать старших не учили?
– За «работой» времени нет на мелочи.
– Ну-ну, не пыли – молодой ты еще гонор показывать!.. Ладно... Короче, кругом, лейтенанты, и шагом марш знакомиться и взаимодействовать. И без массажа морд!
Филин в сопровождении офицера-десантника вышел из кабинета Буши. По длинному коридору штаба они шли плечо в плечо молча.
– Меня Андрей зовут, – протянул старлею руку. – Пацаны – Филином... Да и позывной на «работе».
– Клим. Для работы, друзей и позывной Задира, – произнес в ответ старший лейтенант. – Ну, пойдем, что ли!
– Давай пацанов мирить – нам работать вместе...
...Вот такая была та его первая встреча Андрея с суровой действительностью афганского бытия много лет назад...
«...Эх, Клим, Клим... Задира ты мой дорогой!.. – вспоминал Андрей своего друга и не мог проглотить огромный тугой комок, который подкатил к его горлу. – Сколько мы с тобой потом после этого прошли... Сколько раз ты меня прикрывал!.. А я вот не сумел... Прости меня, дружище... Прости, если можешь!.. Земля тебе пухом и вечная память...»
...Андрей «вернулся» только тогда, когда его несильно хлопнули по плечу и голос Стара над самым ухом спросил:
– Чего пригорюнился, детина?
– Да так... Накатило что-то...
– Не на тебя одного накатило, капитан... Ты вон на пацанов посмотри...
Андрей оглянулся и увидел лица, увидел отсутствующие взгляды своих «аксакалов». Такие же, какой был, наверное, и у него минуту назад. Да... Этим воякам было что вспомнить!.. Водяной, Оса, Флэш, его «новобранец» Гюрза, да и Стар... Все те, кто успел здесь повоевать... Все они стояли сейчас посреди кабульского аэродрома с отрешенными лицами... Как там это в «Бородино»?
...Бойцы вспоминали минувшие дни
И битвы, в которых рубились они...
– ...Пойдем, командир... – Павел обнял Андрея за плечи одной рукой и развернул лицом к самолету. – Не время сейчас...
– Пойдем, майор, пойдем, – согласился Андрей. – Обустраиваться надо. Потом повспоминаем. Если время будет.
И пошла обычная для таких дел «рутина»...
Организовывались палаточные городки, склады, вовсю разворачивались походные столовые и медсанчасти. Возводились заградительные сооружения, организовывалась круговая оборона вокруг города... Военный быт, как и любой другой, нужно было налаживать, и работа эта была не самой простой. Особенно если здесь еще совсем недавно хозяйничал твой противник. Здесь нужно было быть очень осмотрительным и быть настороже каждую секунду.
...В тот день, 25 ноября, но уже ближе к вечеру, на оперативном совещании в штабе Филин узнал, что высадка десантников в Афганистан была массированной. Не только здесь, на севере страны, но и на юге – около тысячи американских морпехов были переброшены вертолетами с кораблей в Аравийском море в район Кандагара, немного южнее города. Где они по-быстрому организовали передовую оперативную базу Camp Rhino...
...7 декабря, 21.30 РМ...
Андрей только что вернулся из штаба, с совещания, которое было созвано в экстренном порядке.
Спецназовцы Стара среди французских десантников считались очень привилегированным подразделением, наиболее подготовленным к афганским условиям, и то, что они, ничуть не стесняясь, устроились в Кабуле лучше всех остальных, никого не смущало и не вызывало зависти. Все понимали, что эти парни в любом случае будут впереди всех – разведка как-никак, – а потому «имели право» на небольшие поблажки.
