Атайка - мать высунула из норы голову, осмотрелась и снова исчезла в норе. Секунду спустя из норы посыпались желтые комочки - шарики - утята. Атайка - мать выталкивала их из норы без всяких церемоний. Утята выпадали из норы, смешно махали куцыми крылышками; некоторые в полете переворачивались через голову, но падали на вытянутые лапки. Выдворение утят из гнезда продолжалось всего несколько секунд. Я даже не успел сосчитать, сколько их было. Следом за утятами из норы выпрыгнула атайка - мать. Она спланировала на землю, тихонько кагакнула и пошла к воде. За нею шариками покатились утята. До воды было недалеко - метров пятьдесят. Однако утятам это расстояние было преодолеть нелегко. Они то и дело останавливались и пищали. Мать тоже останавливалась и звала детей негромким кагаканьем. Если бы шакал был рядом, он легко переловил бы всех утят, а заодно и мать. К счастью, для утиной семьи все окончилось благополучно: атайка - мать довела своих детей до воды. Все время, пока продолжался переход, атайка - отец летал вокруг и тревожно кагакал. Улетел он только тогда, когда все семейство, и мать, и утята, скрылось в камыше.
      Бродил я по приозерной низине целыми днями. Нельзя сказать, чтобы охота моя была особенно удачной, но и на неудачу сетовать было нельзя.
      Дни были длинными, и в жару я отдыхал где-нибудь на пригорке, в стороне от озера. Поблизости от воды донимали комары, а чуть в стороне, в степи, их почему-то не было. Правда, туда изредка прилетали слепни, но пяток слепней это не рой комаров.
      Однажды мой полуденный отдых был нарушен самым неожиданным образом. Я сладко дремал в легкой тени невысоких кустиков, как вдруг сквозь дремоту мне послышалось блеяние ягненка. Поблизости ни аилов, ни отар не было, и этот звук встревожил меня. "Наверно, овца с ягненком отбилась от отары, - подумал я, - нужно отогнать ее в аил Джанмурчи".
      Вставать мне не хотелось, но все же я поднялся, и тут всего в десятке метров от меня шарахнулось горбоносое длинноногое животное. Сайга! Сайга увидела меня и, опустив голову, побежала в степь На бегу она громко, но коротко проблеяла. Из травы выскочили два маленьких сайгачонка и, смешно копируя движения матери, побежали вслед за ней. Невдалеке послышался топот: там бежали сразу три сайги с сайгачатами.
      На другой день приехал Джанмурчи.
      - Сайгаки пришли, - сказал он, - за сайгаками волки придут. Если бы ты здесь жил не один, то я не стал бы беспокоиться. Одному в степи плохо: все может случиться. Очень тебя прошу, поедем в аил!
      Волков я не боялся, но причинять лишнее беспокойство доброму человеку не хотел и вернулся в аил.
      Вскоре в аил приехал Сизов. За ужином Джанмурчи сказал: - Теперь нужно смотреть в оба: волки хоть и идут за сайгаками, но так же охотно едят овец и телят.
      - А где сайгаки были раньше? - спросил я. - Откуда они идут? - Сайгаки, как птицы, - ответил Джанмурчи, - осенью уходят на юг и всю зиму живут там, где снега поменьше. Весной они бывают у нас, но не остаются, а уходят дальше, к озеру Балхаш.
      - И много их?
      - Очень много. Сайгачьи табуны будут идти мимо нас несколько дней.
      - Доктор, а как же сенокосы, которыми вы так дорожите? Не потравят их сайгаки?
      - Нет, сайгаки туда не заходят. Они не любят высокую траву. Их излюбленное место среди кустиков полыни и солянок.
      Табунки сайгаков я встречал целую неделю. Потом они исчезли.
      Илларионыч рассчитывал вернуться через неделю, но прошло уже три недели, а его все не было. Я стал уже скучать в одиночестве, хотя, по правде говоря, без наставлений бригадира и без его повседневного контроля жить было легче. Просто мне надоело целыми днями бродить одному по степи. Не с кем и словом перекинуться. Вечерами, за ужином, мы беседовали с Джанмурчи, но все же это было не то. Да и к тому же я начал нервничать: известий от Илларионыча не было. Не случилось ли с ним беды?
      Словом, когда поздно вечером в аил приехал грузовик, а вместе с ним и Илларионыч, я был очень рад. Бригадир прибыл не один: с ним приехали четыре человека - новые ловцы. Медики увеличили заказ на яд, и вдвоем мы не смогли бы отловить нужное число змей.
      Новички - Рустам, Виктор, Григорий и Петр - были крепкие ребята, но змей они еще не ловили. Обучить их предстояло нам.
      В первый день после прибытия новичков мы ходили все вместе. Я рассказывал и показывал, где держатся гадюки. Слушали меня внимательно и змей искали старательно, но на первых порах не совсем успешно. Петр нашел гадюку, Виктор тоже, а Рустам и Григорий весь день проходили впустую. За то же время я поймал два десятка гадюк, а Илларионыч - полтора.
      Так прошло еще два дня. Новички молчали. Вечером третьего дня за ужином Рустам спросил меня: - Зачем ты все время водишь нас возле этого озера?
      - Чтобы ознакомить вас с районом охоты и научить искать гадюк.
      - Здесь змей осталось уже мало, и мы напрасно тратим время!
      - Почему ты так думаешь?
      - Потому что здесь уже поймали больше двухсот гадюк. Мы бродим по обобранному месту.
      - Но ведь мы с Илларионычем за эти дни поймали шестьдесят гадюк!
      - Ты посылаешь нас туда, где змей нет, а сам идешь на места, где гадюки еще остались!
      - Рустам, ты не прав, - вмешался Илларионыч, - каждый выбирает свой маршрут сам!
      - Ничего мы не выбираем! - закричал Рустам. - Мы ходим за вами как привязанные!
      - Ну, так ходи один!
      - Вы сговорились оставить нас без заработка! Разве это заработок - за три дня три гадюки?!
      - А тебе сколько надо? - насмешливо спросил Илларионыч.
      - Хотя бы столько, сколько у тебя! Я приехал деньги зарабатывать, а не степь топтать!
      - Который день ты топчешь степь? - вроде бы спокойно спросил Илларионыч. Но я понял, что разговор ничего хорошего Рустаму не сулил. Илларионыч не выносил людей, думающих только о личном заработке. Я ожидал, что разговор закончится крупной ссорой, но бригадир сдержал раздражение. Рустам же не унимался: - Раз привез нас сюда - давай заработок!
      - Сначала протопай столько, сколько протопал я. Пусть на твоих плечах разлезется от пота десяток рубах. После этого ты будешь иметь право равняться со мной.
      - Ты, старик, не темни! Сманил нас сюда, а теперь вон что поешь!
      - Я тебя не сманивал. Ты сам просился. Учись. Присматривайся к местности. Научишься замечать лежащих неподвижно гадюк, будет у тебя хороший заработок. Мы, прежде чем этому научились, протопали впустую не одну сотню километров.
      - Что же выходит, я хожу не так, как ты?
      - Да. Ты не ходишь, а бегаешь. Ноги у тебя крепкие, глаза торопливые. Ты не замечаешь гадюк, которые лежат неподвижно, а видишь только тех, что двигаются. Тебе все время кажется, что, чем больше ты пройдешь, тем больше найдешь гадюк. В этом твоя ошибка. Завтра пойдешь со мной.
      - Что ты хочешь этим сказать?
      --то, что завтра я проверю, умеешь ли ты искать гадюк!
      - Как это ты проверишь?
      - Мы будем идти рядом и посчитаем, сколько гадюк увидишь ты и сколько я.
      - Да здесь гадюк-то почти не осталось!
      - Откуда же берем гадюк мы с Лешкой?
      - Черт вас знает! Вы, наверное, колдуны! - буркнул Рустам.
      - Неплохо было бы, чтобы и нас проверили, - сказал Петр. - Пусть двое идут с Илларионычем, а двое - с Лешкой.
      - Хорошо, - согласился бригадир, - пусть будет так. Утром Рустам и Виктор пошли с Илларионычем, а Петр и Григорий - со мной. Направление для группы Илларионыча выбирал Рустам. Петр, Григорий и я направились в противоположную сторону.
      Пошли шагах в десяти друг от друга. Вскоре я заметил гадюку. Она лежала у кочки, почти вся скрытая свисающей травой. Мне был виден только ее бок.
      - Ребята! - позвал я. - Не топая, осторожно подойдите ко мне. Парни подошли чуть ли не на носочках.
      - В трех шагах от нас лежит гадюка. Найдите ее. Несколько минут Петр и Григорий старательно таращили глаза, но змеи так и не заметили.
      - Нет здесь гадюки, - сердито сказал Григорий.
      - Вот она, - показал я на гадюку крючком.
      - Вижу! - обрадовался Григорий.
      - Коли видишь, то покажи, как ты берешь змею. Григорий шагнул к кочке, но змея не стала дожидаться, пока ее прижмут. Она исчезла, будто ее и не было.
      - Где же гадюка? - растерялся Григорий. - Куда она делась? Я подошел к кочке и крючком отвел свисавшие стебли травы. Змея уже забралась между ними, и наружу торчал только хвост. Я осторожно подвел лапки пинцета к хвосту, быстро сжал их и резко рванул змею на себя.
      Такая операция довольно рискованна. Змея может зацепиться своими чешуйками за переплетенные стебли и в момент рывка удержаться за них, а в ответ на раздражающий рывок выбросить голову рядом с хвостом. Рука, держащая пинцет, в таком положении ничем не защищена, и укус почти неминуем. Все это я знал, но очень уж мне не хотелось упускать эту гадюку.
      Мне повезло. Гадюка не успела зацепиться туловищем за стебли, и я выдернул ее из кочки. На какую-то долю секунды гадюка повисла в воздухе, но тут же рванулась к моей руке. Я едва успел отбросить ее прочь. Гадюка шлепнулась на землю, крючком я прижал ее к земле. Когда змея полетела в мешок, я повернулся к Григорию и сказал: - Вот она, твоя гадюка. Только доставать таким образом змей из кочки не советую. Опыта у тебя еще мало, и ты наверняка попадешь на змеиные зубы.
      Григорий молча вздохнул.
      Следующая гадюка лежала возле кустика совсем открыто, но и ее Григорий не заметил, хотя прошел от кустика в двух шагах. - Гришка, ты прошел мимо змеи!
      Ловец растерянно огляделся.
      - Где же она?
      - Сзади тебя!
      И эта гадюка не стала дожидаться, пока ее прижмут: шмыгнула в куст. Григорий погнался за ней; прижимая, не рассчитал усилия и раздавил. Петр молча отбросил в сторону еще извивающуюся змею. Григорий опустил голову.
      - Пошли дальше, - сказал я, чтобы хоть что-то сказать. Третью гадюку заметил Петр. Он действовал умело, не торопясь, но и не медля. Торжествуя, он посадил змею в свой мешок.
      Перед обедом я показал новичкам семь гадюк. Они нашли только по одной. У Илларионыча было десять гадюк, у Виктора - четыре, у Рустама - одна.
      - Понял теперь, в чем дело? - спросил Рустама Илларионыч.
      - Понял, - буркнул Рустам, - и все же гадюк здесь мало. Чабан Бостандык говорил, что возле его аила много змей. Нужно переехать туда.
      - На новом месте придется несколько дней осматриваться и привыкать к местности. Не будем терять времени, останемся пока здесь, - отрезал Илларионыч.
      За два следующих дня мы с Илларионычем поймали полсотни змей, четверо новичков - два десятка. Рустам же - всего три змеи. Вечером он снова потребовал, чтобы мы сменили место охоты. Его поддержал Григорий. Петр и Виктор промолчали. Илларионыч спорить с новичками не стал.
      - Переезжать всем сразу смысла нет. У нас две машины. Если вы хотите ехать, то возьмите грузовик. Я останусь здесь.
      - Ну, а я поеду! - заявил Рустам. - Кто со мной?
      - Я тоже поеду, - отозвался Григорий.
      - И я с вами, - сказал Виктор. - Петр, ты как?
      - Я останусь, - ответил Петр, - нужно еще подучиться у опытных ловцов.
      - Учись! - усмехнулся Рустам. - Учись, милый! Домой вернешься без копейки!
      - Когда и где встретимся? - спросил Рустама Илларионыч.
      - Приезжайте в аил Бостандыка. Мы будем там!
      - Если возле аила Бостандыка сразу змей не найдете, возвращайтесь. Еще неделю мы будем здесь.
      - Ладно, - буркнул Рустам. - Постараемся обойтись без нянек.
      - Желаю удачи! - усмехнулся бригадир.
      Уехали они на рассвете следующего дня.
      Мы продолжали искать змей в низине у озера. Особого успеха не было, но и пустыми мы не приходили: Илларионыч и я ловили за день два - три десятка гадюк, Петр тоже приносил пять - шесть змей. Прошло четыре дня. На пятый, когда мы еще завтракали, в степи появилось облако пыли, и через несколько минут к нашему лагерю подкатил грузовик с "бунтовщиками". Они подошли к нам и поздоровались.
      - Как дела? - спросил Петр.
      - Никак. За четыре дня - четыре гадюки. И тех Гришка поймал случайно. Отворотил камень, а под ним четыре змеи. Там змей еще меньше, чем здесь. А у тебя?
      - Двадцать две змеи! - гордо ответил Петр.
      К моему удивлению, Илларионыч не стал читать новичкам наставления о пользе послушания. Во всяком случае, мне бы он такого не простил. Когда мы с ним остались наедине, я не преминул язвительно справиться у него, чем вызвана такая терпимость к ослушникам.
      - Они сами себя наказали, - ответил бригадир, - отчитывать их, все равно что сыпать соль на свежую рану. Нужно быть милосердным к пострадавшим.
      - Даже если они пострадали от собственной самонадеянности? В ответ я услышал то, что, по - моему разумению, должно было предназначаться ослушникам.
      У озера мы оставались еще три дня. С каждым днем гадюки попадались все реже. Дневной "улов" у нас с Илларионычем сократился до десяти змей на двоих. Новички ловили по одной - две гадюки, однако после поездки в аил Бостандыка они и этому были рады.
      - Пора переезжать к аилу Бостандыка, - решил Илларионыч, - берега озера мы почистили основательно.
      - Зачем ехать к Бостандыку? - возразил Рустам. - Мы же были там: нет там змей. Поедем на луга в пойме реки Или. Там, говорят, гадюк очень много!
      - На Или мы еще успеем, а пока проверим, есть ли гадюки возле аила Бостандыка.
      Аил чабана Бостандыка стоит в широком распадке у подножия хребта Кунгей-Алатау. С юга распадок теснят крутые высокие горы, с севера обнимает холмистая степь. Между горами и аилом - высокая насыпь автострады. Под ней две широкие бетонные трубы, через трубы текут речки - Светлая и Грязнуха. Русло Грязнухи - узкий глубокий каньон. Русло Светлой - приветливая, заросшая камышом и травой зеленая долина. Через Грязнуху перекинут широкий мост, через Светлую моста нет, ее переезжают вброд. Чуть ниже аила Светлая впадает в Грязнуху, образуя речку Кескелен. К аилу мы приехали рано утром, и вода в обеих речках была кристально чистой. К вечеру же в Грязнухе вода стала похожей на кофе с молоком, а в Светлой осталась такой же, как была утром.
      Берега Кескелена заросли травой и кустами. Вдоль приречных зарослей вилась пыльная дорога. Здесь в первый же день мы увидели следы гадюк.
      Следы тянулись из зарослей, пересекали дорогу и исчезали в сухой траве. Разбрелись мы вдоль берега и начали поиски змей. Новички держались группой невдалеке от лагеря, а мы с Илларионычем ушли подальше. Скоро Илларионыч углубился в заросли и скрылся из глаз. Следов гадюк на пыли было много, самих же змей не было. В лагерь я пришел с пустым мешком.
      Новички были уже в лагере. Все четверо хмурые, молча возились с костром и котелками. Спрашивать о числе пойманных змей было излишним. Я положил пустой мешок в кабину "Москвича" и подошел к костру.
      - И ты пустой, - скорее подтвердил, чем спросил Рустам. - Я ведь предупреждал, что змей здесь нет. Не поверили. Теперь убедились? Нужно завтра же ехать на Или!
      - Не горячись, друг, - пытался я остановить слишком бурное словоизвержение, - подожди решения бригадира!
      - Плевать мне на бригадира! - закричал Рустам. - Меня не бригадир кормит, а мои руки и ноги! Завтра же уедем!
      Остальные новички молчали, но их взгляды говорили о том, что они согласны с Рустамом.
      - Придет бригадир, посоветуемся и решим, что делать дальше, - сказал я, - без него все равно же не поедем. Разве не так?
      - Так, - согласился Петр, - давайте, хлопцы, ужинать! На голодное брюхо разговора не получится!
      С похлебкой, несмотря на плохое настроение, управились быстро. Принялись за чай. Пили долго, не торопясь. Солнце село. Илларионыча все не было.
      Я спросил: - Ребята, кто последним видел Илларионыча?
      - Я, - отозвался Виктор, - он резал ветки тальника. Я ему еще веревочку дал, чтобы метлу связать.
      - Какую метлу?
      - Обыкновенную. Как у дворника.
      - Зачем ему метла?
      - А я откуда знаю?
      - Давно это было?
      - Часов в семь.
      - Сейчас десять часов. Если через полчаса Илларионыч не явится, нужно идти искать его.
      - Старик чудит, а мы ноги бить должны! - заворчал Рустам.
      - Кто не хочет бить ноги, может не ходить! - отрезал я.
      - Ты, Рустам, не очень зарывайся! - одернул Рустама Петр. - Искать все пойдут.
      Но искать бригадира не пришлось. Он пришел сам, с пустым мешком. У новичков хватило терпения и такта, чтобы дать ему спокойно поесть, но едва он отставил пустую миску и взял кружку с чаем, как Рустам сказал: - Ну, бригадир, что дальше делать будем?
      - Как что делать? - удивился Илларионыч. - Гадюк ловить!
      - Где?
      - Здесь.
      - Ты сегодня много поймал?
      - Ни одной.
      - Мы тоже. Нужно ехать на Или!
      - А что, ты знаешь там разведанные очаги?
      - Разведаем!
      - Это ты только так думаешь или мнение всех?
      - Все так думают!
      - И Лешка?
      - Лешка всегда пляшет под твою дудку! Мы без него решили!
      - Люблю решительных людей! - насмешливо сказал Илларионыч. - Машина у вас есть. Утром можете ехать!
      - А вы?
      - Мы останемся. У нас нет времени кататься по степи!
      - Илларионыч, - вмешался Виктор, - нужно ехать на Или. Здесь змей нет.
      - Ты видел, сколько на дороге следов?
      - Видел.
      - В прошлый ваш приезд следы были?
      - Нет!
      - Ну, а сейчас следы есть, значит, и змеи есть!
      - Следы могут быть старыми!
      - Правильно. Я тоже так подумал и, чтобы установить, есть ли здесь змеи, размел пыль на дороге и тем самым уничтожил старые следы. Утром увидим, есть ли здесь змеи.
      Так вот зачем Илларионыч вязал метелку! Он решил использовать пыльную дорогу как контрольно-следовую полосу!
      - Неужели все это так просто? - недоверчиво сказал Рустам.
      - Прежде чем это стало так просто, была пролита не одна бочка пота, усмехнулся Илларионыч. - Пойдем спать, Рустам. Утро вечера мудренее!
      Все поднялись чуть свет и не пошли, а побежали к дороге. На импровизированной КСП отпечатались четкие следы змей.
      - Все ясно, - сказал бригадир, - охотиться будем ночью. Фонарики у всех есть?
      - Есть!
      -тогда вот что нужно сделать: каждому нарубить по десять колышков длиной полметра и очистить их от коры. Ими мы отметим места, где много следов. Следы же сейчас сметем. По свежему следу змею искать легче.
      - А как ходить будем? Все вместе?
      - Зачем ходить толпой? Поделим дорогу на участки.
      - А как эти участки делить будем? - насторожился Рустам.
      - Очень просто: выбирай себе любой.
      К полудню мы разметили дорогу колышками и поделили ее на участки. Рустам выбрал участок с наибольшим количеством следов. После обеда до вечера все спали. В сумерках разошлись по участкам.
      Первую гадюку я встретил, когда на западе еще вовсю полыхала заря и фонарик был не нужен. Змея выползла из зарослей и теперь лежала на теплой пыли. Увидев меня, она подняла голову, зашипела и мотнулась в траву. Я едва успел ее прижать.
      Мой участок тянулся километра полтора, а следы были всего в четырех местах. Очищенные от коры таловые колышки белели даже в темноте.
      Я прошел до дальней границы своего участка, но свежих следов змей не обнаружил. Правда, по краю зарослей мне попались две гадюки, но на дорогу они еще не выходили. Когда же я пошел обратно, то у первого же колышка увидел несколько змеиных следов. Они тянулись из зарослей в сухую траву. Я осветил траву лучом фонарика. Возле кустика полыни сверкнули два розовых огонька. Шагнув ближе, увидел гадюку. Она лежала, растянувшись во всю длину, и удирать не собиралась, только во всю шипела. Забрал я ее, обшарил соседний пригорок и посадил в мешок еще трех.
      Ночная охота оказалась простой и добывчивой. Искать змей по следу было легко; освещенные лучом фонарика, они лежали спокойно и почти не сопротивлялись. Многие змеи держали в пасти кузнечиков или ящериц. На одном из пригорков в сухой траве я услышал сильный шорох. Осветил пригорок и увидел толстого щитомордника, держащего за голову гадюку. Гадюка билась, но вырваться не могла. Я решил посмотреть, чем кончится этот поединок. Борьба продолжалась минуты три, потом гадюка дернулась и затихла. Щитомордник задвигал челюстями, поворачивая гадюку так, чтобы было удобно ее заглатывать. Он действовал спокойно и деловито, не обращая внимания ни на освещавший его луч фонарика, ни на меня.
      К концу ночи я набрал двадцать гадюк. Потом стало холоднее, и змеи исчезли: наверно, ушли в прибрежные заросли. Вернулся в лагерь. Илларионыч был уже там.
      - Как успехи? - спросил он.
      - Десятка два есть. А у тебя?
      - У меня столько же.
      Вскоре возвратились и новички. У каждого по мешочку змей.
      - Ну, Рустам, есть здесь змеи? - спросил бригадир.
      - Есть, - смущенно ответил ловец.
      - Когда на Или поедем, завтра?
      - Сначала здесь половим, а потом и на Или.
      - Впредь, коли не знаешь, не спорь и не упрямься. Всякое дело требует навыка и соображения!
      - Прости, Илларионыч, больше спорить не буду!
      - Вот это напрасно. Если ты в чем-то крепко уверен, спорь, но умей доказать свою правоту не горлом, а умом!
      Мы перешли на ночной образ жизни. Ловить змей уходили на закате, охотились до рассвета, а потом спали до полудня. Так и жили недели две, а потом змей и здесь стало значительно меньше. Еще бы! Ведь с этого участка Илларионыч и Григорий дважды отвозили в змеепитомник полные ящики.
      - Вот и пришло время ехать на Или! - сказал бригадир, возвратившись второй раз из Ташкента. - Собирайтесь, друзья, завтра в путь!
      Почти весь день мы ехали по выгоревшей степи. Целый день над нами висела туча мелкой солонцовой пыли. Стекла кабин были подняты до верха, и все же пыль лезла в глаза и рот, липла к вспотевшей коже, вызывая неприятный зуд. Обмыться было негде.
      От реки мы уехали, а в озерах, мимо которых шла дорога, вода была солоноватой и разъедала кожу еще сильнее пыли. Мы даже не остановились, чтобы поесть, а наскоро, прямо на ходу, пожевали баурсаки, которыми снабдили нас женщины из аила Бостандыка, и запили их кумысом. Только к вечеру ветер стих, а потом навстречу потянуло влажной прохладой. Пахнуло болотом. С очередного холма мы увидели море серо - зеленых метелок тростника. Дорога спустилась с холма, нырнула в это море и исчезла в нем. Одна за другой машины спустились с холма и медленно поползли между плотными стенами из высоких переплетенных стеблей. Почва стала влажной. Пыль исчезла. Мы опустили стекла кабины. Прохладный сквозняк был очень приятен. Дорога виляла то вправо, то влево; под колесами то и дело гремели мостики через бесчисленные протоки и проточки. "Москвич" пробегал километр за километром, но "стенам", казалось, не будет конца. Илларионыч дремал на заднем сиденье, а мне волей - неволей приходилось бодрствовать. Было что-то около полуночи, когда дорога вынырнула из камыша, поднялась на пригорок, уткнулась в какой-то навес.
      Илларионыч недовольно засопел. Свет фары подошедшего сзади грузовика скользнул по навесу, осветил "Москвича" и замер.
      - Где это мы? - громко спросил Рустам.
      - На планете Земля! - ответил ему Илларионыч. - Место сей - час уточним.
      Из кузова донесся смех: несмотря на трудную дорогу, у новичков было хорошее настроение.
      - Вылезайте из машины, - сказал бригадир - только фонарики и палки захватите, чтобы от собак отбиться!
      - Нет здесь собак! - сказал кто-то из темноты. - Слезайте без опаски. Кого бог принес?
      - Да тут живые люди есть! - обрадовался Илларионыч. - Слава аллаху! Я уж думал, что в этом камышовом царстве только кабаны да птицы живут!
      - Козлов, чекалок да волков не забудь! - в тон ему ответил тот же голос.
      - Да выходи же ты на свет! - сказал Илларионыч. - Чего прячешься?
      - А кто вы такие? Что вам здесь нужно? Чем занимаетесь?
      - А ты сам-то кто такой?
      - Я сторож здешний. Стан совхозный стерегу. Коли не скажете, кто такие, езжайте прочь, не то из берданки понужну, а на выстрел наши казаки верхами прибегут, тогда добра не ждите!
      - Сразу бы и сказал, что сторож. Мы бригада ловцов змей. Приехали к вам гадюк ловить.
      - Откуда сейчас едете?
      - Из овцеводческого совхоза. В аиле Бостандыка стояли.
      -тогда я о вас слышал. Здравствуйте, добрые люди!
      - Под навес пустишь? - спросил Илларионыч.
      - Какой еще навес! Спите в машинах!
      - Ну, уж это дудки! - сказал Петр, спрыгивая из кузова на землю. Давай, дед, пали из берданки! Пусть кто-нибудь приезжает. В кузове пыли столько, что ежели в нем спать лечь, то из-за одного чиха не уснешь!
      Сторож, видно, и сам понял, что переборщил.
      - Ладно, - примирительно сказал он, - валите под навес, на сено. Только не курите да козюль оберегайтесь!
      - Что это за козюли? - спросил я.
      - Ловцы змей, а козюлю не знаете! Змея такая. Маленькая, но вредная. Ежели укусит, враз опухнешь!
      - Так уж и опухнешь? - подзадорил его Петр.
      - Еще как опухнешь! Ежели козюля коня ужалит, тот конь с раздутой мордой неделю ходит. Ежели корову за вымя - режь эту корову. Все одно, хоть и оздоровеет корова, молока от нее не жди.
      - А ну, кончайте базар! - скомандовал бригадир. - Берите спальные мешки - и под навес! Авось не съедят нас здешние козюли! Утром во всем разберемся!
      - Чего на утро откладывать! - возразил сторож. - Я с вечера одну козюлю застегал, так ежели чекалка или сова не стащили, она вон там лежит. Давай фонарь, сейчас отыщем!
      Хотя мы и устали, но смотреть "козюлю" пошли все. Сторож повел нас в сторону от навеса, осветил землю лучом фонарика и, ковырнув что-то палкой, сказал: - Вот она. Любуйтесь!
      На земле лежала убитая степная гадюка.
      В эту ночь, несмотря на усталость, вся бригада спала плохо, и чуть свет мы были на ногах. От камышей тянулась сырая дымка тумана. На востоке разгоралась заря.
      Невдалеке от навеса раскинулся широкий луг. С одной стороны луга стеной стоял камыш, с другой - к нему спускались пологие выжженные солнцем холмы. Часть луга была выкошена, и на ней рядами возвышались стога, похожие на гигантские булки. За стогами - ряды скошенной, но еще не подобранной травы, а еще дальше колыхался зеленый нескошенный ковер травы. Вокруг навеса, выстроившись в ряд, стояли тракторы, косилки, грабли и другие машины. "Бдительный" сторож, укрывшись тулупом, оглушительно храпел на сене с другой стороны навеса. Мы не стали его будить, а принялись за приготовление завтрака. Страж проснулся в тот момент, когда мы усаживались завтракать. Широко зевая и выбирая из бороды сухие травинки, он подошел к нам уже без берданки и, сглотнув слюну, сказал: - Хлеб - соль!
      - Бери ложку и садись с нами, - ответил ему бригадир.
      - Спаси Христос, - перекрестился бородач. - Вчера, вишь, на сухомятке просидеть пришлось, ныне похлебать захотелось.
      - Ну так чего же ты, еще одного приглашения ждешь?
      Страж не заставил просить себя еще раз. Ел он раза в два быстрее любого из нас. С его помощью котел опустел гораздо быстрее, чем обычно. Когда все отложили ложки и взялись за кружки с чаем, Рустам спросил: - И где же ты, старина, видел много козюль?
      - А где хошь! - ответил старик, обтирая рукой пот. - Хошь тут, около стана. Хошь на прокосах.
      - И сколько ты видишь за день?
      - Да, почитай, с полсотни.
      - А не врешь?
      - Молод ты еще, молокосос, мне такие слова говорить! - загремел старик. - Не веришь, пойди посмотри сам!
      - Ладно, дед, не злись, - прервал его Илларионыч, - а ты, Рустам, не будь невежей! Человек нас ночевать пустил и о змеях рассказал. К тому же по возрасту он тебе в отцы, если не в деды, годится! Сейчас же извинись!
      - Прости, дед, - тут же сказал Рустам, - брякнул я не подумав!
      -то-то, прости, - пробурчал сторож, - бог тебя простит.
      - А почему на стану никого нет? - спросил я.
      - Воскресенье вчера было. Все по домам в станицу подались. Нынче ведь так, не то, что в былое время. Тогда весь сенокос без выезда в лугах жили, а теперь каждую субботу баню им подавай! Скоро приедут. Да вон они. Слышите, поют?
      Вскоре к стану подъехали три грузовика, битком набитые рабочими. Через минуту мы были окружены толпой любопытных, на вопросы которых едва успевали отвечать. Разумеется, первый наш вопрос был о том, где люди видят больше всего змей. В ответ раздался гул голосов, в котором трудно было разобрать что-либо конкретное, но смысл был один - везде.
      - А точнее! - потребовал Илларионыч. - Вот если, к примеру, сейчас змей надо найти, куда идти?
      - А ты, мил человек, не спеши, - сказал пожилой рабочий, - погоди маленько. Вот обсохнут валки, трактора пойдут их сгребать. Так ты иди за граблями и собирай своих козюль.
      - Как это собирай? - не понял Илларионыч.
      - Так и собирай. Под валками и в сене этой нечисти столько бывает, что вручную стоговать нельзя. Того и гляди из сена тебе на голову козюля свалится. А хочешь, за косилкой ступай. На покосе собери тех, что от косилки уцелеют. Козюли и в траве прячутся, по краю кошеного. Их там косилка и давит, и режет столько, что страшно смотреть бывает. Особенно когда лан косить кончают. Случается, что косилка кровью змеиной сплошь залита. Иной раз в оставшейся нескошенной траве змей бывает столько, что будто сама земля шевелится!
      Такому сообщению поверить было трудно. Однако действительность превзошла все, что можно было предположить. Нет, не буду забегать вперед. Все же лучше рассказывать все по порядку.
      С приездом рабочих стан ожил. Отовсюду слышались говор, веселые возгласы, смех. Затрещали пусковые моторчики тракторов. Чуть спустя загремели дизели, и тракторы с косилками поползли на луг. Мы пошли следом. Утро было росным, и мы очень быстро промокли. Сначала роса смочила сапоги, потом колени, а после добралась и до пояса. По такой росе мы, разумеется, никаких змей не нашли и вернулись в стан, чтобы переодеться. Собственно говоря, только мы с Илларионычем вернулись переодеваться. Новички на мокрую одежду внимания не обратили. Пока мы доставали из машины сухие вещи и переодевались, лучи солнца стали горячими и уже не грели, а жгли. И тут на лугу на все лады зазвенели кузнечики. Они зинькали, цыркали, тенькали, трещали.