Понятно также, откуда берутся участники гонок. Этих несчастных, этих современных гладиаторов доставляют сюда по какому-то сатанинскому соглашению жестокие пираты. Но почему гонщиков оказалось только двенадцать? Не мог же Вафуф рассчитывать на мое появление? Видимо, один из пленных проявил героизм и наотрез отказался от участия в кровавом состязании. Мужественный собрат по разуму, мир твоему праху!
      Я грустно усмехнулся: все же мне удалось разгадать все загадки Каталаны, да что толку, если через час-полтора этот знойный день померкнет и для меня! Навсегда...
      Тем временем нам раздали разноцветные майки с номерами и развели по скользунам. Я посмотрел на свой номер. Так и есть -- тринадцатый!
      Появился Вафуф.
      -- Чужеземцы! -- пророкотал он. -- У каждого из вас есть шанс получить достойную награду. Выше голову, и держите нос по ветру! Деритесь до конца! Палач уже наточил свой топор. А тот, кто будет отлынивать либо -- что еще хуже -- решит сойти с дистанции, пусть помнит: его бросят голодным хищникам! -- Тут Вафуф оказался рядом со мной и тихо произнес: -- А тобой, неблагодарный, палач займется особо. Ты сполна ответишь за то, что позволил себе отсрочить наш праздник. Король милостиво вручил твою участь в мои руки. -- И одарив меня плотоядным взглядом, он удалился.
      Прозвучала резкая команда.
      Еще секунда -- и вдоль трассы подул сильный ветер.
      Гонки начались.
      Парусники сорвались с места и, раскачиваясь из стороны в сторону, веером понеслись вперед. Я сразу же понял, что мои соперники владеют навыками управления примерно на том же уровне, что и я, а кое-кто и похуже.
      Три скользуна сразу же безнадежно отстали, два врезались в стену, и их водители сейчас пытались распутать снасти. Остальные скользуны, в том числе и мой, какое-то время шли вровень, но затем обозначилась тройка лидеров Я в нее не входил.
      Едва началась гонка, как завывание труб и барабанный бой утонули в реве, который поднялся на трибунах. Зрители визжали, свистели и махали руками, подбадривая нас. Со слов Вафуфа я знал, что они сделали ставки и сейчас горячо болеют -- каждый за "своего".
      Законы спортивной борьбы универсальны. Несмотря на кошмарные перспективы, меня постепенно захватил азарт.
      Мой парусник летел почти по прямой, настигая ближайшего соперника. Это был номер седьмой, тот самый яйцеголовый парень со Здруя. Вот корпуса наших скользунов поравнялись. Здруец злобно зыркнул на меня. Я ободряюще улыбнулся ему, но его взгляд не стал теплее. Напротив -- заметив некоторую мою расслабленность, он сманеврировал и ударил мой аппарат в борт. От неожиданности я выпустил канат, скользун развернулся поперек трассы и рухнул на песок. К счастью, мачта не пострадала. Но пока я устанавливал скользун на полозья, здруец ушел далеко вперед.
      Я невольно оглянулся. Сзади с лютостью обреченных дрались номер четвертый и номер двенадцатый. У них уже не было ни малейших шансов на победу.
      Еще один скользун обошел меня. Теперь впереди неслись четыре машины. Я не думал более ни о призе, ни об угрозах Вафуфа, ни о том, что ждет через час; просто мне хотелось обойти соперников. Обычная спортивная злость.
      Расправив снасти, я устремился в погоню.
      Трибуны ответили сочувственным визгом, из чего я заключил, что многие знатные каталанцы поставили на меня.
      Мой скользун неплохо слушался руля. Я нагонял лидеров, но слишком медленно. Такой темп мне совсем не нравился. И тут, как всегда в экстремальных ситуациях, меня посетила простая, но весьма плодотворная идея. Я обратил внимание на след, оставленный идущими впереди скользунами. Что, если направить парусник не по рыхлому песку, преодолевая его сопротивление, а именно по накатанным бороздам, плотным и ровным? Едва я исполнил это намерение, как скорость моей машины резко возросла.
      Трибуны взорвались неистовым ревом.
      Я стремительно нагонял яйцеголового.
      Ощутив спиной близкую погоню, тот оглянулся. Но что он мог сделать? Парус ведь не лошадь, не пришпоришь. Тем не менее он принялся отчаянно дергать за канаты. Его скользун заплясал на трассе. А бронзовый таран моего парусника уже готов был врезаться в его корму. Стремясь избежать удара, он хотел было взять правее, чтобы пропустить меня вперед, а после поменяться ролями, но нервы его не выдержали, поворот получился слишком резким, и корабль яйцеголового перевернулся на огромной скорости. Послышался треск мачты. Здруец выбыл из борьбы.
      Но впереди шли еще три парусника. Я решил придерживаться оправдавшей себя тактики и устремился за лидером.
      Что творилось на стенах -- невозможно передать словами. Удивительно, как не лопнули мои барабанные перепонки.
      Надо сказать, что к этому времени мы уже прошли значительную часть дистанции, а ведь чем дальше, тем ближе сходились стены. Трасса сделалась совсем узкой, и это нежданно сыграло в мою пользу. Два скользуна, номер три и номер девять, столкнулись под острым углом и опрокинулись. Пока гонщики растаскивали их, одновременно отпихивая друг друга, я изящно обошел их и вырвался, как говорится, на оперативный простор. Вперед мчался единственный скользун под номером восемь.
      Ближе к финишу песок сделался более рыхлым, скорость лидера падала. Зато мой парусник, чьи полозья не сворачивали с накатанного следа, несся стрелой.
      Но как обойти соперника? Сблизившиеся стены не оставляли свободы для маневра. Кроме того, всякая попытка вырваться вперед привела бы к потере скорости. Выход был один: таранить соперника и повергнуть его наземь.
      Лидер обернулся. Это был трехглазый парень с Тадиаса. Все три его глаза вылезли из орбит, когда он угадал мои намерения. Но избежать опасности он уже не мог. Более того. Обернувшись, он на миг потерял ориентировку, чем только усугубил беду. Бронзовый нос моего скользуна нанес удар так точно и сильно, что палуба номера восемь раскололась пополам. Бедняга тадиасец забарахтался под сложившимся парусом. Путь был свободен. Королевские ворота призывно маячили впереди. В моих ушах уже звучали небесные трубы...
      И тут, когда победа была почти у меня в кармане, я опомнился. Что же я делаю?! Из-за меня лишатся жизни двенадцать собратьев по разуму. Я не смогу жить с таким грузом на совести. Пусть уж лучше меня казнят.
      Я резко развернул парусник и отпустил оба каната. Мой скользун остановился, подрагивая на ветру.
      На мгновенье над гигантским стадионом повисла мертвая тишина, тут же взорвавшаяся сумасшедшим ревом. Зрители требовали от меня победы! Они жаждали крови!
      Я поднял голову. Как раз надо мной поднимались резные столбики королевской ложи. Там сидел бронзовотелый абориген в таких же, как у всех, белых шортах, но окаймленных золотой полоской. Да еще на его бритой голове красовалась диадема, украшенная драгоценными камнями. Я всегда считал, что царственная особа должна скрывать эмоции. Но король тоже яростно кричал и грозил мне кулаком! Крепко же я задел их за живое!
      Там, наверху, сходили с ума от нетерпения, а я спокойно стоял, скрестив руки на груди. Я был сильнее их всех, вместе взятых.
      Быстро же закончились мои приключения в космосе, пришла невеселая мысль. Палач уже наточил свой топор.
      И тут...
      Яркий луч ударил с чистого неба. Происходило нечто необыкновенное. Чудовищный песчаный смерч несся из глубины пустыни. От него веяло жаром. Вот он как бы ввинтился в королевские ворота и застыл, наглухо закупорив их. Сбылось древнее пророчество...
      Ужас объял зрителей. Они ринулись в проходы, которые, видимо, имелись внутри стен. Поднялась невообразимая давка. Многие падали с высоты. Отчаянно вопя, они врезались в песок и замирали. Даже его высочество заметался в своей ложе как простой смертный. Большие Королевские Гонки завершились. Навсегда.
      Аристарх устало замолчал.
      -- Что же произошло? -- осторожно поинтересовался я после долгой паузы. -Земля все-таки успела прийти на помощь?
      -- Земля? -- скривился Аристарх. -- Да на Земле и не вспомнили обо мне, пока я не вернулся.
      -- Выходит, это было чудо?
      -- Хм... Милый мой... Чудеса сами по себе не происходят. Их организуют. В гонках вместе со мной участвовали еще двенадцать пленников с разных планет. Все они находились в плену гораздо дольше меня. Помнишь, я сомневался относительно судьбы тринадцатого? Я полагал, что он погиб в муках, а он, как выяснилось, умудрился сбежать и выйти на связь с родной планетой. Спасатели прибыли в самый подходящий момент. Они быстро разобрались в ситуации и, используя антигравитационный луч, смоделировали смерч из расплавленного песка, который наглухо закупорил королевские ворота. Спасены были все. Хотя, говоря объективно, если бы не мой фокус с рукой... Боже мой, как меня благодарили, когда все объяснилось! -- Он скромно потупил глаза.
      -- Кто же все-таки сбил орбитальную станцию? -- несколько невпопад спросил я.
      -- Как я и предполагал, на Каталане базировалась одна из флотилий пиратов. Они были схвачены и преданы суду межзвездного трибунала. Впрочем, это отдельная история... -- Аристарх умолк, дав понять, что на сегодня достаточно.
      * * *
      Еще по ходу рассказа у меня возникли определенные сомнения.
      Дело в том, что я уже давно собираюсь написать хронику освоения Молодых Миров. Рукопись пока не стронулась с места, но свой архив я пополняю постоянно а это несколько десятков папок с газетными и журнальными вырезками, а также целая фильмотека. Время от времени я просматриваю эти материалы. Разумеется, удержать все в памяти невозможно, однако же у меня появилась смутная уверенность, что совсем недавно через мои руки прошел материал о Больших Королевских Гонках, и вроде бы там промелькнула фамилия моего собеседника, правда, в совершенно ином контексте. Подробностей я не помнил, но не сомневался, что смогу быстро отыскать нужную информацию.
      Вернувшись домой, я принялся рыться в папках, и через некоторое время мое усердие было вознаграждено. Передо мной была небольшая заметка из пожелтевшего "Вестника Молодых Миров".
      Я пробежал ее глазами по диагонали, выхватывая суть:
      "На днях в дисциплинарном комитете флотилии-5 состоялось обсуждение из ряда вон выходящего проступка, допущенного молодым пилотом Аристархом Парамоновым.
      Выполняя задание в окрестностях планеты Каталана, он, вопреки Уставу, совершил посадку на упомянутую планету, где вступил в контакт с местным населением, представ перед аборигенами в роли Сына Неба.
      Простодушные аборигены оказали Парамонову высокие почести, а затем в течение трех недель выполняли его пожелания и прихоти, в которых он проявил неистощимую выдумку.
      Достаточно сказать, что на Каталане существует древняя традиция выбора короля, которым становится победитель так называемых Больших Королевских Гонок. Вопреки обычаям, Парамонов вынудил аборигенов устроить эти состязания и, естественно, выиграл их, используя технические средства. Был коронован..."
      Ого! Далее следовал длинный перечень прегрешений Аристарха, почему-то вызывающих улыбку.
      "...свое возмутительное поведение Аристарх Парамонов пытался оправдать скукой и усталостью. Ему было указано..." -- Ну, это можно пропустить.
      "Решением дисциплинарного комитета Аристарх Парамонов отстранен на два года от самостоятельных полетов и направлен дежурным механиком на ремонтную базу..."
      Я поставил папку на место. Оказывается, Аристарх был королем! Настоящим! Каково! Странно, что он об этом -- ни гу-гу. А ведь, пожалуй, поведай он на этот раз о действительных событиях на Каталане, его рассказ только выиграл бы.
      Рой
      -- Рассказов о чудовищах Вселенной было уже предостаточно, -- сказал я Аристарху Парамонову, заглянув как-то раз на огонек к этому знаменитому космическому путешественнику, давно уже ушедшему на покой. -- Можно подумать, будто все обитаемые миры заполонены исключительно огромными и кровожадными тварями. Нет ли в вашем архиве какой-нибудь занимательной истории о мелкой живности?
      Аристарх снисходительно улыбнулся, продолжая помешивать ложечкой чай.
      -- Милый мой, -- ответил он с неподражаемым сарказмом, -- чего-чего, а занимательных историй у меня хватит на ближайшие сто лет. На все вкусы и темы.
      -- Ну так расскажите.
      -- О мелкой живности?
      -- Пусть так.
      -- Изволь.
      Он отпил глоток, крякнул и заговорил, как всегда, без долгих предисловий:
      -- Наш спасательный крейсер "Гепард" достиг планеты Скалистая Пустошь в звездной системе Амальбара. За последние полгода здесь бесследно исчезли два коммерческих звездолета. Пропажу первого еще можно было списать на роковую случайность. Но когда в том же секторе при тех же загадочных обстоятельствах сгинул второй корабль, стало ясно, что дело нечисто. Потому-то к Скалистой Пустоши и был направлен "Гепард" -- многоцелевой боевой корабль, один залп которого мог бы смести с лица средней планеты целый материк.
      На небольшой высоте "Гепард" бесшумно скользил над поверхностью "шарика", освещенного ядовито-оранжевым светилом. Справа и слева от корабля, спереди и снизу летели разведывательные спутники -- наши дополнительные глаза и уши. Были приняты и другие меры предосторожности. Крейсер невозможно было захватить врасплох.
      Гигантская тень корабля бежала по ландшафтам, полностью оправдывающим название планеты. Нагромождения причудливых скал чередовались то с узкими долинами, то с глубокими трещинообразными провалами; нигде не виднелось ни малейших признаков жизни; то тут, то там лежал черный налет, как будто эти мертвые утесы некто всесильный густо припорошил угольной пылью.
      Приборы, реагирующие на металл, молчали. Связь, настроенная на прием, бездействовала. Надежда, что пропавшие живы-здоровы и будут быстро обнаружены, постепенно таяла. Впрочем, мы и не рассчитывали на легкий успех. Бывало, попавших в беду землян удавалось выручить много лет спустя, "выцарапав" их из плена черной дыры, параллельного подпространства, а то и оков космических работорговцев.
      -- Будем исследовать ущелье, -- распорядился Евгений Пшеничный, единственный, кстати сказать, толковый капитан из тех, с кем мне приходилось летать.
      Дело было непростое. Подробных карт Скалистой Пустоши не существовало. Их не удосужились изготовить ввиду полной бесперспективности планеты для освоения. Так что пришлось нам для начала заняться картографией.
      Вся поверхность планеты была разбита на условные квадраты. Телеспутники тут же приступили к съемкам.
      Вскоре выяснилось, что в центральной части Скалистой Пустоши имеется уникальное ущелье длиной свыше двухсот километров. Попытка осветить прожекторами его дно не увенчалась успехом: отвесные стены уходили вниз легкими извивами, взаимно перекрывая обзор.
      Начать поиски было решено именно с этого ущелья.
      Крейсер повис над ним подобно парящей птице.
      За пульт управления сел Альберт Хван -- специалист-спелеолог.
      Должен сказать, что на этот раз экипаж крейсера был представительным как никогда. Кроме стабильной команды -- капитана, штурмана, программистов и аналитиков -- на борту находилось около десятка спасателей, как говорится на все случаи жизни. Никто ведь не знал, что произошло с несчастными: надо ли их выковыривать из-под лавы внезапно пробудившегося вулкана, поднимать со дна чужого океана или вырывать из лап жестоких космических пиратов...
      Разумеется, сами спасатели не участвовали в операциях непосредственно. Каждый из них виртуозно управлял дюжиной роботов и вездеходов, предназначенных для определенных функций.
      Кстати, Альберт считался одним из лучших спасателей. Это он вырвал из подземного плена на планете Кесарея экипаж звездолета "Рената".
      У нас были основания полагать, что нечто подобное случилось и на Скалистой Пустоши. Во всяком случае, это бездонное черное ущелье с его оранжево-бордовыми скалами, припорошенными черной пылью, таило загадку.
      В рубке собрались все, кроме вахтенных. Затаив дыхание, мы смотрели на экран.
      Вот телеразведчик нырнул в ущелье и поплыл вниз.
      Альберт вел его с предельной осторожностью, чтобы не напороться на случайное препятствие.
      Все те же скалы -- то ярко-оранжевые, то красноватые, то бурые...
      Аппарат опустился на несколько десятков метров, когда на экране появились черные точки. Поначалу они не мешали видимости, но их число множилось в геометрической прогрессии. Не успели мы переглянуться, как точки слились в одно сплошное черное пятно, заполонившее весь экран. В следующую секунду связь с телеразведчиком оборвалась. Это было невероятно -- по расчетам аппарат успевал послать сигнал даже в случае ядерного взрыва.
      Альберт сосредоточенно сдвинул брови:
      -- Жаль телеразведчика, зато теперь ясно -- в ущелье есть нечто. Нечто непознанное и опасное.
      -- Что предлагаете? -- отрывисто спросил Пшеничный, не любивший беспредметных рассусоливаний.
      -- Надо послать отражаемый луч и смоделировать вокруг него силовое поле. По нему пошлем второго разведчика. Но желательно, чтобы "Гепард" опустился как можно ближе к провалу.
      -- Согласен. Включаем силовое поле! -- распорядился капитан. -- Снижение!
      "Гепард" плавно пошел вниз.
      И тут что-то случилось.
      Словно смерч пронесся по скалам, сметая с них вековую пыль. Пылинки кружились в неистовом хороводе, заполняя собой все пространство. Корабль оказался в самом центре жуткой "угольной" бури.
      Мы терпеливо ждали, когда же уляжется эта сумасшедшая круговерть. Но ее и без того немыслимый темп нарастал.
      Видимость пропала. Яркий до рези в глазах день превратился в непроглядную ночь. Ни единого лучика не пробивалось сквозь густую мглу. На экранах всех мониторов была абсолютная чернота.
      -- Пропала связь с телеспутником, -- взволнованно доложил один из вахтенных.
      Это было что-то из ряда вон выходящее. Никакая буря -- ни пыльная, ни снежная, ни магнитная -- не могла оборвать связь. Но связи не было. Как и видимости.
      -- Прожекторы! -- лаконично скомандовал Пшеничный.
      Тотчас по обоим бортам крейсера вспыхнули десятки мощных прожекторов.
      Невозможно передать охватившее нас изумление. Пылинки как бы спеклись между собой по всей сфере силового поля, заключив "Гепард" в огромный кокон.
      На крейсере собрался тертый народ, но, думаю, в ту минуту лишь двое сумели сохранить хладнокровие: я и капитан. Но покуда капитан отдавал разумные команды, я не считал себя вправе вмешиваться.
      -- Носовая пушка!
      Мощный лазерный луч вырвался из узкого жерла, чтобы прожечь дыру в окутавшей нас черной оболочке. Его энергии с лихвой хватило бы на прожигание полутораметровой брони. Но черная пленка лишь слегка вспучилась. Было отчего схватиться за голову!
      Пшеничный побледнел.
      -- Что за чертовщина! -- воскликнул он, несколько теряя обычную невозмутимость. Однако довольно быстро справился с волнением. -- Попробуем исследовать это вещество...
      Из кормового отсека выплыл робот-анализатор, оснащенный магнитной ловушкой.
      Вот он достиг границ силового поля, где хаотично металась часть пылинок, не "припаявшихся" к общей массе. Раскрылась ловушка, две-три пылинки, влекомые мощным магнитным полем, попали внутрь.
      -- Сжатие!
      Камера ловушки начала сжиматься до объема в один кубический сантиметр.
      -- Тысячекратное увеличение!
      На внутреннем экране появилось изображение.
      Пылинка... Это было что-то живое! Шарообразное тельце с множеством шевелящихся лапок, иссиня-черное, пульсирующее.
      -- О Космос! Что это? -- послышались реплики. Не сговариваясь, все посмотрели на Яна Яхтича, специалиста по флоре и фауне инопланетных миров.
      -- Не знаю... -- покачал он головой. -- Прямых аналогий не существует. Есть очень отдаленное сходство с шершнем планеты Пруш-4.
      (Примечание составителя: не мучитель ли Саныча Виктор Пруш "дал" название этой планете?)
      -- Что это за тварь?
      -- Особь, обладающая практически абсолютной теплопроводностью с оптимальным отбором.
      -- А если проще?
      -- Допустим, на вас нападает рой шершней. Защищаясь, вы направляете на него струю огнемета. Шершень впитывает из пламени ровно столько энергии, сколько ему необходимо для жизнедеятельности, а остальное спокойно отводит в пространство. Вы уверены, что сладили с нападавшим, но тут эта тварь атакует вас прямо из бушующего пламени, еще более агрессивная и разящая. Немало наших пострадало от них, прежде чем удалось найти эффективную защиту. Но шершни не выдерживали лазерного луча...
      С каждым словом Яна капитан мрачнел все больше.
      -- Вывод неутешителен, -- продолжал Ян. -- Эти твари, назовем их условно черными осами Скалистой Пустоши, обладают способностью пропускать через себя любой вид энергии, преломляя волны в нужном направлении. Потому-то пропали связь и внешнее изображение. Попросту говоря, все волны, исходящие из "Гепарда", поглощаются нашими осами и равномерно распределяются по этой гигантской скорлупе, внутри которой мы оказались.
      -- Вы полагаете...
      -- Мы в плену более мрачном, чем каменный мешок Похоже, нам грозит участь тех, кого мы прибыли спасать.
      Мертвая тишина повисла в салоне. Огромный суперсовременный крейсер становился игрушкой таинственных сил чуждого нам мира.
      Я, конечно, мог бы воодушевить своих спутников, но мне не хотелось преждевременно подрывать авторитет капитана, тем более что он не собирался так легко сдаваться.
      -- Надо увеличить мощность заряда! -- в запальчивости воскликнул Пшеничный. -- Шарахнем так, что этот чертов кокон разлетится как куриное яйцо!
      -- А вот этого я вам делать не советую, -- решительно возразил Яхтич.
      -- Почему, черт побери?!
      -- Да потому, что они умеют накапливать энергию. Чем ожесточеннее мы будем палить, тем больше энергии накопит оболочка. И когда эта величина станет достаточной, нас уничтожат нашей же энергией.
      Только теперь мы осознали, в какую страшную беду угодили.
      -- Что предлагаете? -- тихо спросил Пшеничный.
      -- Не знаю, -- честно признался Яхтич.
      -- Черт меня побери! -- выругался капитан. -- Мы не можем сидеть сложа руки в этом сатанинском коконе. Почему бы нам просто не взлететь? Утащим эту чертову пыль в открытый космос, а там, глядишь, она сама развеется. Взлетный режим!
      Мощно запели двигатели.
      -- Набор высоты!
      Двигатели ревели, но ни одна стрелка на приборах даже не шелохнулась.
      -- Отметка высоты прежняя, -- мрачно доложил штурман.
      -- Прошу, уберите тягу, -- устало вздохнул Яхтич. -- Поймите, мы попросту снабжаем их энергией. Они вот-вот сомнут наше силовое поле и утащат крейсер на дно ущелья, где, вероятно, уже покоится немало других кораблей.
      -- Что это вы нас пугаете?!
      -- Я лишь пытаюсь объективно оценить ситуацию. -- Яхтич сложил руки на груди.
      -- Та-ак... У кого есть варианты?
      Космонавты прятали глаза.
      Момент был критический. Внутри крейсера назревал раздор. А ведь нет ничего хуже, чем разброд и шатания в тот момент, когда нужны четкие и слаженные действия. Спасатели, люди, прошедшие огонь, воду и медные трубы, не раз смотревшие смерти в лицо, подрастерялись. Это были славные ребята, но узкая специализация несколько ограничивала их кругозор. Именно профессионализм, доведенный до автоматизма, мешал найти нестандартный ход.
      Должен сознаться, что решения не было и у меня. Однако я верил: выход есть, и возможно, он проще, чем кажется. Никогда еще мой мозг не работал с таким напряжением.
      -- Слушайте приказ! -- громовым голосом возвестил капитан. -- Я принял решение. Будем прорываться! Сосредоточить все запасы энергии на носовой пушке! Двигатели работают в режиме экстренного взлета!
      -- Но это конец! -- вскочил на ноги бледный как полотно Яхтич. -- Мы погибнем мгновенно!
      И тут заговорили все разом. Поднялся невероятный шум.
      Но для меня все происходящее виделось как бы в другом измерении. Я чувствовал: ответ рядом. Звенья какой-то ясной, но все еще ускользающей мысли выстраивались в сознании. А вот и она, последняя цепочка!
      -- Есть, -- тихо сказал я и улыбнулся. -- Есть вариант!
      Все головы повернулись в мою сторону. Глаза горели надеждой. Как же иначе? Каждый знал, что Аристарх Парамонов слов на ветер не бросает.
      -- Излагайте, -- уважительно произнес капитан, который отныне обязан мне не только жизнью, но и своим авторитетом.
      -- Рой, -- выдохнул я, повернувшись к Яхтичу. -- Кажется, вы употребили именно этот термин?
      -- Возможно, -- недоуменно ответил он. -- Но какая тут связь?
      -- Самая прямая. Насколько мне известно, роем управляет матка. Когда матке грозит опасность, рой защищает ее.
      -- Ну? -- тупо спросил Яхтич. Вообще-то он был сообразительным парнем, просто переволновался, бедняга.
      -- Если на матку направить лазерный луч, даже не очень сильный, рой непроизвольно начнет группироваться вокруг нее, и этот дьявольский кокон рассыплется.
      -- Боже, какой я идиот! -- хлопнул себя по лбу Яхтич и бросился обнимать меня.
      Экипаж, еще минуту назад готовый разделиться на два непримиримых лагеря, вновь обрел единство.
      В считанные минуты была составлена программа для лазерных установок.
      И вот тонкие лучики побежали по черной поверхности.
      Мои нервы вытянулись в струну. Я взвалил на себя огромную ответственность, подарив людям надежду. Что, если моя версия окажется ошибочной?
      -- Есть! -- радостно вскрикнул один из пилотов. -- Всплеск импульса!
      -- Усилить мощность луча!
      Это было подобно чуду. Черная оболочка зашевелилась, заволновалась. По ней пробежали трещинки. Пылинки как бы стекались к некой центральной точке. Пленивший нас кокон расползался, разваливался на части. Сквозь дыры проглянули яркие лучи Амальбара. А по левому борту клубился, рос на глазах омерзительный черный шар.
      -- Быстрее! Надо взлетать! -- заорал Яхтич. -- Иначе матка начнет строить новую оболочку!
      Но капитан уже не нуждался в его советах.
      Через два десятка секунд "Гепард" был на недосягаемой высоте.
      А черный шар продолжал выпускать из себя длинные щупальца, будто выискивая бежавшего пленника. Еще немного -- и пылинки начали оседать на скалы.
      Мы выиграли свой первый поединок с черными осами.
      "Гепард" вырвался на свободу. Однако наши земляки по-прежнему находились в неволе, и мы не знали, каким же образом помочь им. Это омрачало радость освобождения. Но мы поклялись, что вернемся. Мы надеялись, что они все-таки живы.
      На этом месте Аристарх устало замолчал.
      Я терпеливо выждал немалую паузу и поинтересовался:
      -- Вы разгадали тайну Скалистой Пустоши?
      -- Извини, мой драгоценный друг, но рассказ несколько утомил меня. Продолжим в следующий раз.
      -- Одно только слово: спасли или нет?
      -- Милый мой, -- загадочно сощурился Парамонов. -- Ты ведь знаешь, что я не люблю забегать вперед. Все должно идти своим чередом. Как в жизни. Сказано -- в следующий раз.
      Что ж, с Аристархом не поспоришь.
      Мне оставалось лишь откланяться и попросить разрешения навестить его в следующую среду.
      Истинные поклонники поэзии с планеты Вниплх
      Как-то раз, мысленно перебирая свои встречи с Аристархом Парамоновым, я задался нежданным вопросом: а была ли среди историй непревзойденного космического "волка" такая, в которую я поверил бы сразу и окончательно, не терзаясь желанием уточнить факты?
      И тут же ответил себе: да, была. Довольно оригинальная история о большом поэтическом конкурсе, которую я по каким-то причинам не успел вовремя записать.
      Исправляю свое упущение.
      Вот самый правдивый рассказ Аристарха Парамонова.
      Излагаю его без комментариев.
      -- Случилось это на планете Вниплх, -- как всегда многозначительно начал Аристарх. -- Я возвращался из длительной поездки по Молодым Мирам. На Вниплхе мне предстояла пересадка. До отлета оставалось несколько часов, и я отправился погулять по столице этой симпатичной планетки -- уютному городку Зырею.
      Шел куда глаза глядят. Ноги привели меня к просторной площади, упиравшейся в величественное, кубической формы, сооружение из стекла и цветного пластика. Вокруг Царило необычайное оживление. Празднично одетые аборигены плотной толпой обступили здание. Некоторые из них, провожаемые завистливыми взглядами, поднимались по широкой лестнице и, миновав горевшие на местном солнце турникеты, исчезали внутри. Вся площадь по периметру была уставлена щитами с пестрыми афишами.
      Разумеется, я заинтересовался увиденным.
      Вниплхского языка я не знал, поэтому пришлось обратиться к услугам информационно-переводящего толмача, представляющего собой изящный позолоченный зажим в виде серьги, которая крепилась к мочке уха и приводилась в действие мысленным пожеланием.
      -- Большой конкурс поэзии! -- тут же заверещал толмач. (Помимо информации, он доносил и эмоциональную окраску ситуации и потому сейчас захлебывался от избытка восторга.) -- Участвуют лучшие стихосложенцы Вниплха! Только сегодня! Только раз в неделю! Турнир талантов! Творческое состязание гениев! Зачин делают молодые поэты -- объекты первых рецензий! С обзором своего творчества последнего сезона выступают Лепетих, Таратух и несравненный Бетехдех! Взгляд на новую поэзию в зеркале критической мысли! Монологи обобщателей Абкайка, Абрудра и Наджика! Гвоздь программы -- всегда непредсказуемый Гбанго-Квантавэдро!
      -- Что такое "обобщатель"? -- переспросил я. -- Ты правильно употребил термин?
      -- Максимально близко к смыслу, -- обиделся толмач.
      Я знаю, что вы, нынешнее поколение, погрязли в низкой прозе бытия, -продолжал свой рассказ Аристарх. -- Но в пору моей молодости люди не мыслили жизни без вдохновенного поэтического слова. И вот предоставился случай получить двойное наслаждение: окунуться в стихию стиха, а через нее познать духовный мир аборигенов. Недаром же по всей Галактике в ту пору бытовало крылатое выражение: "Скажи мне, кто твой любимый поэт, и я скажу, кто ты".