Специалист явился перед самым отлетом. Это был застенчивый парень по имени Алексей, студент Зоологической академии. Как выяснилось, на Пфисте он проходил практику. Специалист! Ладно...
      Мы стартовали и половину пути преодолели без приключений. Но однажды на рассвете нас разбудил страшный шум в грузовом отсеке.
      Я сразу же понял, что таранозавр проснулся.
      Не сговариваясь, мы выскочили из своих кают и по верхнему коридору бросились в отсек, где на приличной высоте имелся смотровой мостик. На нем мы и столпились.
      Картина, представшая нашим взорам, повергла нас в шок.
      Таранозавр не просто проснулся -- он яростно рвался из пут. Забыл сказать, что для страховки все его конечности были прикованы к массивным кольцам, вмонтированным в корпус звездолета. И вот сейчас зверь силился освободиться от оков. Державшие его цепи поочередно вытягивались в струну, но не поддавались. Однако же и зверь еще не оклемался окончательно от искусственного сна. Основные резервы его неиссякаемой энергии покуда дремали.
      Надо было принимать срочные меры.
      Я стремительно повернулся к Алексею:
      -- Что с ним?
      -- Кажется, начался брачный период, -- неуверенно ответил "специалист". -Они просто шалеют в это время.
      -- Так усыпи его.
      -- Я забыл ружье...
      Как вам это нравится?!
      Я перевел взгляд на Тимофея, нашего капитана, человека исполнительного, но совершенно безынициативного. Тот находился в глубочайшем трансе.
      Внизу раздался как бы глухой взрыв. Это лопнула одна из цепей, державших могучего зверя. Сила рывков нарастала. Железные обручи глубоко врезались в, грубую шкуру, но чудовище обращало на них внимания не больше, чем на бантики. Очередной рывок -- и обрывок второй цепи со свистом рассек воздух.
      Цепи, сковывающие задние лапы зверя, казались более прочными, но я уже не питал иллюзий. Освобождение таранозавра было делом времени -- отнюдь не отдаленного.
      Что же предпринять? На корабле не имелось никакого оружия, не считая сигнальной ракетницы и противометеоритной пушки, которую, естественно, мы не могли использовать внутри звездолета.
      Таранозавр снова взревел, подвергая нешуточной опасности наши барабанные перепонки, и обрушился на свои кандалы с утроенной яростью.
      На моих спутников было жалко смотреть. Я понял, что, если немедленно не возьму инициативу в свои руки, -- всем нам крышка.
      -- Ну-ка, парень, приди в себя! -- Я крепко встряхнул Алексея за плечи. -Вспоминай быстрее, чего боятся эти твари!
      -- Ничего они не боятся... -- пролепетал он, чуть живой от страха.
      -- Тогда расскажи мне о его повадках. Подробнее, ну!
      Бац! Лопнула еще одна цепь. Зверь метался по тесному отсеку как живой неумолимый таран. Вот он с силой саданул рогами в обшивку, вскрыв ее словно консервную банку. Понятно, речь идет о внутренней обшивке. За ней располагался изоляционный слой, а далее -- внешняя обшивка, за которой -открытый космос. Конечно, корпус корабля имел солидный запас прочности, но, глядя на то, как беснуется таранозавр, я уже не сомневался в вероятности худшего исхода. Корпус, пожалуй, выдержит... Но как защитить нежное переплетение кабелей и проводов, которое он, безусловно, порвет на куски своими рогами и лапами, превратив "Белую Орхидею" в летающий гроб.
      -- Повадки? -- Алексей наморщил лоб, как ученик, вспоминающий забытый урок. -- Вообще-то, мы этого не проходили. Про таранозавров я узнал только на Пфисте. Ну, это свирепый хищник, высотой в холке до трех с половиной метров...
      -- Это я и сам вижу.
      -- Обладает невероятной силой...
      Как бы подтверждая его слова, таранозавр порвал последнюю цепь и заметался по отсеку, нанося удары рогами направо и налево. Внезапно он остановился и задрал морду. Кажется, впервые после пробуждения он заметил нас. Я содрогнулся, заглянув в его безжалостные, налитые кровью глаза, и с ослепительной ясностью осознал простую истину: это не только могучий зверь, но еще и хищник. Хищник, проснувшийся после долгого путешествия голодным, как медведь весной. Вовсе не брачное томление заставило его бесноваться и рвать цепи, а самый элементарный голод.
      Но накормить таранозавра нам было нечем... Кормежка в пути не предусматривалась, как и само пробуждение. Единственной пищей для него могли послужить только... мы. И похоже, таранозавр понял это.
      Издав победный рев, чудовище прыгнуло. Не знаю, будь в отсеке больше места для разбега, возможно, этим прыжком все и закончилось бы. Но, к счастью, огромная масса животного (а в корабле автоматически поддерживалась искусственная гравитация) сыграла в нашу пользу. Рога лишь слегка процарапали нижнюю плоскость мостика. Зверь тяжело обрушился на палубу, отчего та затрещала по всем швам.
      Мои спутники невольно попятились. Святая простота! Они все еще не понимали, какая смертельная опасность угрожала нам.
      Дело в том, что отсек, где буйствовал таранозавр, имел три двери. Первая -- грузовая -- представляла собой мощный стальной щит, и за нее можно было не волноваться. Вторая вела из верхнего коридора на смотровой мостик, где мы сейчас находились. Она тоже была недоступна таранозавру. Пока. Но третья, ведущая из отсека в нижний коридор, который упирался в рубку, воплощала знак страшной беды. Если таранозавр взломает ее (а для него это проще пареной репы), то по нижнему коридору он прорвется в рубку, а оттуда -по верхнему -- к нашему хлипкому мостику. Круг замкнется. Он будет гонять нас по этому замкнутому маршруту до тех пор, пока не размажет по стенкам. Больше прятаться негде. Разве -- во втором отсеке, отделенном от первого столь тонкой перегородкой, что об этом не стоило серьезно толковать.
      Но может, чудовище не заметит роковой двери -- забрезжила робкая надежда.
      Будто насмехаясь, таранозавр шибанул в нее широким костистым лбом. Дверь выдержала первый удар, но задрожала. Зверюга принялся методически бодать ее. Конечно, дверь имела двойную обшивку с прокладкой и стальные засовы, но вряд ли конструкторы предусмотрели, что ее будет таранить этакая свирепая тварь.
      Наконец-то и мои спутники осознали грозящую нам перспективу.
      -- Быстрее! В рубку! -- вскричал Тимофей, наш доблестный капитан. -Закроемся! Позовем на помощь!
      Ах, люди, люди! Как легко вы впадаете в панику! Закрыться в рубке! Да с таким же успехом можно залезть под одеяло. Уж дверь-то в рубку он высадит двумя-тремя ударами. Сигнал о помощи -- да, это реально. Но помощь подоспеет самое малое через неделю. А счет идет на часы. Может, на минуты...
      Второй отсек... второй отсек... Что-то вертелось у меня в голове, но ускальзывало... Однако я не сдавался. Мозг работал в режиме компьютера. И тут, как всегда в чрезвычайных обстоятельствах, меня осенило.
      -- Слушайте меня внимательно!
      Тимофей поспешно кивнул, выражая полную готовность подчиняться моим командам. Алексей же вообще смотрел на меня как на бога.
      -- Надо загромоздить коридор этими чертовыми лианами с Пфиста. Коридор узкий, да еще лианы -- зверя заклинит, а главное -- он не сможет использовать рога. Получим передышку, а там еще что-нибудь придумаем.
      План был превосходный, и, окажись у нас в запасе хоть полчаса, мы с блеском осуществили бы его. Но тут выяснилось, что мы не располагаем и пятью минутами. Дверь, превратившаяся под действием жутких рогов в решето, начала медленно прогибаться.
      Все, что нам оставалось, это броситься в ненадежную рубку и захлопнуть дверь, ведущую из нижнего коридора. Ситуация была хуже критической, но я держался бодро, да и другим не позволял раскисать.
      -- Забаррикадируемся! Быстро!
      Из расположенных по ходу верхнего коридора кают мы начали таскать кровати, тумбочки, все, что попадалось под руку.
      Из недр корабля до нас донесся резкий хлопок, а затем угрожающее шуршание. Я понял, что это рухнула дверь грузового отсека и чудовище движется к нам, а его шкура-наждак трется о боковые стенки коридора.
      И вот уже содрогнулась от удара дверь рубки -- последняя, по сути, преграда между нами и голодным хищником. Рога прошибли ее насквозь, выступив со стороны рубки сантиметров на пять.
      Думаю, и самого мужественного человека охватило бы в эту минуту отчаяние.
      Но я по-прежнему не терял хладнокровия. Я знал: никто, кроме меня, не спасет корабль. Не существует безвыходных ситуаций -- вот тысячекратно проверенная мудрость. Надо лишь обладать смекалкой, отвагой и знаниями. А уж на отсутствие этих качеств мне было грех жаловаться.
      Я сжал локоть дрожащего, как осиновый лист, Алексея, гипнотизируя его проницательным взглядом.
      -- Вспоминай! Вспоминай о его повадках! В них должно быть что-то такое, что поможет нам! Думай, если хочешь дожить до своей свадьбы!
      Мое поведение привело его в чувство.
      -- Свирепый хищник... высота в холке... ведет дневной образ жизни... -забормотал он как неотлаженный автомат.
      Теплая волна разлилась в моей груди.
      Вот оно! Спасены!
      -- Свет! -- заорал я. -- Немедленно погасите свет в коридоре и грузовом отсеке!
      Капитан трясущейся рукой переключил тумблеры.
      Но проклятая тварь снова долбанула по двери, пробив еще две дыры.
      Неужели я ошибся?!
      И тут я понял, в чем дело.
      Свет из рубки проникал через сквозные отверстия в коридор и по-прежнему раздражал зверя.
      Наверное, проще всего было бы выключить свет в рубке. Но в минуту опасности не всегда находишь простейший вариант. Подчиняясь порыву, я бросился к двери и закрыл отверстия своим телом. Новый удар едва не отшвырнул меня в сторону, в правой ноге вспыхнула острая боль. Но, стиснув зубы, я держался. Видимо, меня спасло то, что это был слабеющий удар уже засыпавшего зверя...
      Аристарх задрал штанину. Чуть выше щиколотки розовел узкий треугольный рубец.
      -- Через минуту из коридора донесся грохот, затем все стихло. Не мешкая, мы заделали отверстия пластиком. О помощи не взывали. Так и летели со спящим в темном коридоре таранозавром. Он-то и проснулся оттого, что в отсеке горел яркий свет. Такое вот выдалось путешествие...
      * * *
      Рассказ Аристарха заинтересовал меня, но образ свирепого быка-хищника никак не вытанцовывался в сознании.
      Я отправился в зоопарк, куда не заглядывал уже лет десять.
      Пожилой служитель проводил меня к павильону, скромные размеры которого плохо вязались с описаниями Аристарха.
      -- Вот таранозавры, -- сказал мой провожатый, пропуская меня внутрь.
      Я увидел целый десяток чудовищ. Бычьи головы, острые рога, когтистые лапы... Вот только величиной они были с обыкновенную кошку.
      -- Это что -- уменьшенные копии? -- на всякий случай поинтересовался я.
      -- Уменьшенных не держим, все без обмана -- в натуральную величину, -даже обиделся служитель.
      -- А они и вправду свирепые?
      -- Если будете дразнить, могут, конечно, цапнуть за палец или боднуть, а так ничего -- смирные...
      -- Скажите еще... Они ведут дневной образ жизни?
      -- Вот это точно! Стоит выключить свет, повалятся как мертвые. Хотите посмотреть?
      -- Нет, спасибо.
      В сущности, Аристарх присочинил не так уж много, думал я, покидая зверинец. Меня-то и раньше подмывало задать космическому "волку" один вопрос: каким образом гигантский зверь исхитрился оставить ему столь легкий шрам, да еще у щиколотки. Для рогов-кольев слишком уж ювелирная работа.
      Но я благоразумно промолчал. Разумеется, не стану говорить Аристарху и о сегодняшнем посещении зоопарка. Иначе -- неизбежная размолвка, и мне никогда уже не услышать его новых рассказов о невероятных приключениях в космосе. А они, должен признаться, порой развлекают меня.
      Посмотрим, о чем он поведает в следующий раз.
      Колонна Аристарха
      -- Много кошмарного происходило в Молодых Мирах, -- задумчиво проговорил Аристарх Парамонов, -- но такого ужаса, как на планете Знец, мне не доводилось переживать ни до, ни после... -- Его цепкие, с желтинкой глаза подернулись влажным туманом.
      -- Никогда не слыхал о такой планете, -- с самым невинным видом подыграл ему я.
      Складки вокруг его губ стали резче. Аристарх будто хотел сказать: "А что вообще знаете вы, новое поколение, о славной эпохе освоения далеких миров?! Вы летаете туда на туристских кораблях ради свежих впечатлений и не желаете знать, какой ценой это оплачено. Героизм отцов и дедов, их благородная жертвенность -- для вас пустой звук..."
      Горький упрек без труда прочитывался во взгляде космического "волка", однако же не в его натуре было опускаться до нудных нравоучений.
      Аристарх попросту усмехнулся, как он это умел, -- въедливо и вместе с тем снисходительно, и повел свой очередной рассказ:
      -- Наш звездолет "Белая Орхидея", -- (Хм! Где-то я уже слышал это название), -- достиг орбиты Знеца накануне того дня, когда мне должно было исполниться тридцать. Говорю об этом исключительно для ориентировки во времени.
      Знец был уникальной, единственной в своем роде планетой. Это космическое тело вращалось вокруг двух звезд -- голубой и фиолетовой, выписывая на своем пути этакую вытянутую восьмерку. Именно для изучения небесной механики столь необычной системы и прибыл сюда наш корабль. На борту находились физики, математики, астрономы...
      Без долгой раскачки мы приступили к исследованиям.
      Надо сказать, что изучение жизни на планете Знец не входило в наши обязанности. Молодые Миры -- ну что там может быть интересного?
      Тем не менее наш капитан Ксаверьев поручил одному из свободных от вахты пилотов собрать самую общую информацию.
      Пилот -- звали его как-то забавно, не то Артамон, не то Бартоломей, этакий исполнительный, но пресноватый увалень, -- за ужином поведал о своих наблюдениях.
      Планета Знец была обитаема. Аборигены находились на стадии развития, идентичной двенадцатому веку на Земле, и были объединены в одно государство -- королевство. Голубую звезду они называют Милл, а фиолетовую -- Терр. Их столица, небольшой, тысяч на полтораста, городок, именуется Милл-уни-Терр, что в переводе означает "город, на который изливается благодать двух светил". В своей массе аборигены грубы и невежественны, но вместе с тем им свойственна отходчивость и искренность. У них неплохо развиты ремесла, они -хорошие строители; в центре столицы и других городов немало красивых зданий, хотя простой люд обитает в хижинах. Живут они тихо-мирно. У них даже нет армии. Одно государство -- воевать не с кем. На планете существует довольно сложный культ поклонения двум светилам, причем Милл считается светлым началом, а Терр -- темным. На центральной площади столицы высится колонна, увенчанная золотым шаром, символизирующим голубую звезду и светлое начало. Здесь ежедневно проходят ритуальные обряды...
      Все это Артамон-Бартоломей изложил так монотонно, что отбил у многих не только всякий интерес к разумной жизни на планете, но и аппетит. (Разве что полезно было узнать о местных названиях светил, которые у нас значились под стандартными номерами.)
      После короткого отдыха мы приступили к регулировке приборов. Приближался любопытный момент. Через несколько часов Знец должен был "завернуть" за фиолетовую звезду, то есть расположиться на одной прямой с обоими светилами. При этом, как показывали расчеты, Терр в течение трех суток будет заслонять своей массой от планеты голубые лучи Милла. Подобное случается раз в семь лет. Так что прибыли мы очень удачно. Ученых ведь хлебом не корми, а подай им экстремальную ситуацию.
      И вот мы стали свидетелями редкого природного явления. Планета как бы окунулась в тень, хотя на нее по-прежнему изливался свет, но теперь только одной звезды -- фиолетовой. Потрясающее зрелище!
      Мы так увлеклись наблюдениями и расчетами, что совершенно потеряли представление о времени.
      От приборов и компьютеров нас оторвал испуганный возглас Артамона-Бартоломея:
      -- Что это?! Посмотрите!
      Мы сгрудились перед экраном, на котором мелькали жуткие сцены.
      Центральная площадь столицы напоминала арену яростной битвы. Великолепные здания были охвачены пламенем, скульптуры разбиты, колонна с золотым шаром повержена... Повсюду -- и на площади, и на прилегающих улицах кипело сражение. В ход шли топоры и ножи, палки и лопаты... Тучами летели камни. Стоны раненых, окровавленные трупы... Невольно вспомнилось взятие древнего Рима варварами. Но ведь на Знеце не было варваров!
      Весь экипаж буквально онемел от изумления. Однако же я быстро взял себя в руки и, присмотревшись, заметил одну странность. Планетяне не столько дрались между собой, сколько стремились разрушить постройки. Горожане своими руками уничтожали свой собственный город! А драки происходили между отдельными группами как раз за право разрушить то или иное здание. Вот факелом вспыхнул уютный особняк. Толпа, что крушила его интерьеры, ринулась наружу через узкие двери. Дико визжа, аборигены давили и калечили друг друга, а пламя подбиралось к ним все ближе.
      Это был какой-то массовый психоз, коллективное помутнение рассудка.
      -- Давайте посмотрим, что делается в других городах, -- предложил я.
      Артамон (или Бартоломей) тут же повел телеразведчик к Токсу -- второму по величине городу Знеца.
      Увы, увы... Сатанинские страсти бушевали и здесь. Пожарища, развалины, трупы...
      Телеразведчик пролетел над третьим городом, четвертым... Повсюду клокотала энергия разрушения. Планета обезумела.
      -- Выключи... -- попросил кто-то, не в силах наблюдать далее кровавый кошмар.
      В рубке повисла тягостная тишина. Каждый понимал, что мы столкнулись со зловещей загадкой и надо искать ответ. Техникой для сбора информации мы располагали в избытке, в том числе летающими роботами-невидимками.
      -- Аристарх, берите управление на себя, -- предложил мне капитан.
      Я повел автомат-невидимку к центральному книгохранилищу, которое, по счастью, пока не пострадало, так как находилось в глубине обширного парка, куда беспощадные орды еще не добрались.
      Переписывание, расшифровка, систематизация, сравнение и выборка требовали определенного времени, в течение которого мы не находили себе места.
      Наконец появилась отжатая и профильтрованная информация.
      На протяжении веков всякий раз, когда фиолетовая звезда закрывала от Знеца голубую, людьми овладевало безумие. Местные ученые полагали, что Терр посылает особые лучи, которые в обычных условиях нейтрализовались светом Милла, но в периоды затмений последнего беспрепятственно воздействовали на мозг обитателей планеты. Это будет продолжаться три дня, то есть все то время, пока диск Терра закрывает собой голубую звезду. Разрушения и жертвы грядут чудовищные. Но едва упадет на измученный Знец первый луч Милла, как наступит тяжкое отрезвление. Содрогаясь от мерзости содеянного, люди примутся за работу. Из пыли и пепла вновь возродятся города и селения, засияет золотой шар на восстановленной колонне... Начнется нормальная жизнь. А через семь лет снова наступят три кошмарных дня. И так -- из поколения в поколение.
      -- Борис Андреевич, что вы можете сказать по поводу особенностей излучения Терра? -- нахмурившись, спросил наш капитан у руководителя группы физиков.
      -- Полных данных еще нет. -- Тот нерешительно втянул голову в плечи. -- Но пока никаких отклонений не обнаружено. Обыкновенная фиолетовая звезда третьего класса. Температура поверхности... -- Он принялся сыпать цифрами.
      -- Проверьте все еще раз, -- жестко приказал капитан.
      Физики бросились к своим приборам, а между остальными разгорелся яростный спор, подогреваемый весьма сомнительными гипотезами.
      Я, признаться, не стал прислушиваться к этой говорильне, которая могла продолжаться до бесконечности. Червь сомнения точил меня. Что-то здесь было не так.
      Наконец я понял. На улицах дрались между собой исключительно простолюдины. А где же вельможи, богачи, купцы? Куда они подевались? Переоделись в простое платье?
      Я решил более подробно ознакомиться с окрестностями столицы и повел телеразведчик над дорогой, мощенной пиленым камнем, которая вела из города в глубь лесного массива. На протяжении нескольких километров дорога была абсолютно пустынна, что косвенно подтверждало версию всеобщего безумия.
      Но вот у обочины промелькнуло нечто вроде заставы. По верхней площадке дозорной башни расхаживал стражник, то и дело поглядывавший в сторону городской окраины. Внизу, под яркими лучами Терра, на зеленой лужайке нежились еще несколько стражников. Никто из них не собирался ни буянить, ни громить башню. Моя смутная догадка получила первое подтверждение.
      Телеразведчик-невидимка помчался дальше. Показалось боковое ответвление от дороги. Туда!
      Через два с небольшим километра моему взору предстал великолепный замок-дворец. Нарядный, как игрушка, он стоял на живописном острове посреди лесного озера. Над правым крылом дворца вился легкий дымок. Но пожаром здесь и не пахло. Это был дым кухни.
      Мир и покой царили вокруг. Люди, сновавшие по двору, вели себя совершенно нормально. Им не было никакого дела до излучения Терра, а ведь лучи дьявольской звезды падали на дворец почти отвесно. Каким же чудом эти счастливчики избежали участи своих соплеменников, разрушавших сейчас свои жилища?
      На плоской крыше левого крыла был разбит небольшой, но пышный висячий сад. По песчаной круговой дорожке задумчиво прохаживался осанистый абориген в белых одеждах, отороченных мехом. Его властное лицо показалось мне знакомым. Ну да! Это же король Тадл, чей портрет демонстрировал нам Артамон-Бартоломей.
      Не-ет, тут дело не в чуде. Тут какая-то искаженная механика общественных отношений. Я остро чувствовал это, хотя покуда не понимал сути.
      Я оглянулся. Экипаж в полном составе сгрудился за моей спиной. Все молча смотрели на экран.
      Перехватив одобрительный взгляд капитана, я утопил красную клавишу. Самый совершенный из наших психотропных шпионов-невидимок оторвался от корабля и устремился к дворцу, чтобы "прокачать" подсознание его обитателей.
      И снова -- ожидание.
      Я оказался прав на все сто! Не было никаких особенностей излучения Терра. Была страшная в своей бесчеловечности система. Никогда еще верховная власть не доходила до столь изощренного надругательства над собственным народом.
      ... Все началось триста лет назад, когда королевский трон захватил диктатор Глотл. Стремясь безнаказанно расправиться как с противниками, так и с некоторыми сподвижниками, он ввел культ фиолетового светила -- Терра (тем более что приход Глотла к власти совпал по времени с очередным затмением голубой звезды). В периоды затмений Милла разрешалось все. Никто не нес ответственности за нарушение законов в эти три дня. Такова воля богов, объявили глашатаи Глотла. Боги милостиво позволяют смертным освободить душу от необузданных страстей, с тем чтобы впоследствии искупить прегрешения добросовестным трудом и послушанием.
      Дьявольская выдумка, как ни парадоксально, пустила глубокие корни.
      Шло время. Культ Терра совершенствовался. Первопричина была давно забыта. Теперь происходящее объяснялось исключительно волею небес, насылающих на Знец проклятье. А чтобы не случилось осечки, специальные группы провокаторов и шпионов инициировали погромы, нагнетая психоз. Система позволяла жестко держать народ в повиновении, уничтожая сомневающихся, списки которых составлялись заранее. Но сама элита уже не хотела рисковать. Все богачи выстроили себе загородные дома в уединенной местности, куда переселялись на время погромов с домочадцами, обслугой и стражниками. Посвященные строго хранили тайну. Ее разглашение, даже случайный намек на истину карались немедленной смертью, будь то отец, сын, жена...
      Экран погас.
      В глазах моих спутников читались боль, растерянность, недоумение... Да, на борту находились высококлассные специалисты, настоящие интеллектуалы. Им ничего не стоило разгадать самую запутанную загадку природы, но против первобытной дикости, утонченной жестокости, просвещенного вандализма они оказались бессильны.
      -- Неужели мы не в состоянии помочь этим несчастным?! -- воскликнул старший штурман.
      -- Я полагаю, у нас есть моральное право открыть им истину, -высокопарно заявил наш главный физик.
      -- Да, но как?!
      -- Очень просто! Разложим спектр излучения звезды на составляющие, и они мгновено все поймут...
      -- Помилуйте, Борис Андреевич! Какой спектр! У них -- средневековье... Не говоря уже о том, что мы вообще не имеем права вмешиваться.
      -- Имеем! Надо только найти приемлемую форму!
      Вновь вспыхнул ожесточенный спор. Предлагались самые невероятные проекты, столь же прекраснодушные, сколь и невыполнимые. Мои коллеги не могли понять одной простой вещи: дьявольское излучение Терра все-таки существовало. Только не у звезды, а в мозгу несчастных аборигенов. Вот что страшно! Требовался какой-то простой и в то же время эффектный ход. Но чтобы найти его, нужно было посмотреть на окружающий мир глазами измученных обитателей Знеца. Но как это сделать?!
      Я попытался представить себе обыденную жизнь рядового аборигена. Страх, нарастающий по мере приближения роковой даты... Томительное ожидание погромов... Затаенная надежда, что, может; на этот раз обойдется... Крах надежды... Боязнь оказаться вне толпы -- именно одиночки гибнут первыми... Безысходность... Кровь, поджоги, разрушения... И снова -- робкая надежда, что к следующему циклу боги смилостивятся...
      На что опереться в этом хаосе мыслей и чувств? И тут я понял, что надо делать. Понял настолько ясно, что не смог удержаться от ликующего возгласа. Спорящие разом смолкли, будто почувствовав, что я нашел единственно верный ответ.
      -- Да, -- негромко проговорил я в полной тишине. -- Мы можем разбудить их разум. По крайней мере, дать импульс. Вот суть идеи. Аборигены свыклись с тем, что в периоды затмения Милла на планете царствует дух разрушения. А если начнется созидание?
      По потеплевшим лицам мне стало ясно, что я попал в яблочко.
      Ночью, когда они уснут, надо восстановить колонну с золотым шаром, символом светлого начала. Увидев ее поутру, они образумятся -- я почти уверен. Буду краток.
      Моя идея прошла на "ура".
      Мы прикинули, сколько роботов потребуется и каких. Поскольку работа предстояла весьма кропотливая, а ночь на Знеце короткая, было нелишним, чтобы кто-нибудь из экипажа координировал действия машин непосредственно на месте событий. Я попросил доверить это дело мне. Никто не возражал.
      Наступила ночь, мрак которой рассеивали лишь сполохи угасающих пожаров. Нельзя было терять ни минуты. Роботов мы запрограммировали заранее. Они четко выполняли операции, по кусочкам собирая осколки. Площадь преображалась на глазах. Как будто кинопленку прокручивали в обратном направлении. Вот исчез мусор, приняли свой прежний вид фасады, выстроились в ряд синеватые скульптуры, а вот уже устремилась ввысь колонна с золотым шаром...
      Мы уложились точно в график. До рассвета оставалось еще минут двадцать. Роботы расположились в модуле. Я сообщил на корабль: "Все в порядке. Через десять минут взлетаем". -- "Ждем!" -- был ответ. Собственно говоря, взлетать можно было немедленно, но мне остро захотелось еще раз пройтись по восстановленной площади, полюбоваться зримым воплощением своей идеи. Все же подобное случается нечасто.
      Надев инфракрасные очки, позволяющие видеть в темноте, я решил проверить вертикальность колонны, отходя все дальше от нее. Я так увлекся, что не заметил, как оказался в узенькой улочке. Колонна смотрелась отсюда восхитительно.
      Внезапно грубые руки схватили меня со всех сторон. Нападение было столь стремительным, а главное, неожиданным, что я и пошевелиться не успел. Целая орда пробудившихся аборигенов бесновалась вокруг.
      Вожак нападавших, огромный, заросший волосами детина, ткнув меня в грудь корявым пальцем, яростно заорал:
      -- Пучеглазый! Пучеглазый!!!
      (На мне все еще были инфракрасные очки.)
      -- Сожжем его, братья! -- послышались крики. -- Сожжем пучеглазого уродца! Быть может, тогда священный дух Терра смилостивится над нами и освободит от заклятия!
      Толпа ответила оглушительным ревом.
      И тут я увидел... модуль, что беззвучно взлетал над крышами зданий. Черт побери! Ведь я включил его на автопилот, будучи уверенным, что быстро вернусь. И вот автопилот выполнил программу. На "Белой Орхидее" не сомневаются, что я нахожусь в модуле, и, вероятно, уже сняли контроль за площадью. Пока модуль причалит к кораблю, пока там разберутся, что к чему, пройдет не меньше часа. А меня уже куда-то потащили, предварительно обшарив карманы. Весь мой арсенал перекочевал в чужие руки. Правда, на моем правом запястье еще оставался браслет, куда был вмонтирован минипередатчик, но мои руки связали за спиной так туго, что воспользоваться им я уже не мог.
      А в глубине улочки вовсю шли приготовления к лютой казни. Из близлежащих домов натащили огромную гору дров, поломанной мебели, всякого хлама. Меня раскачали и зашвырнули наверх. Вспыхнули факелы. И все это -- под злобные вопли, дикий рев, непередаваемую свистопляску.
      -- Пучеглазый! Смерть пучеглазому!
      Злобные оскалы и гримасы делали этих несчастных похожими на зверей...
      Что мне оставалось? Только мужественно встретить свой последний час. Я вдруг вспомнил, что именно сегодня мне исполняется тридцать лет, что по этому случаю на корабле намечалась вечеринка с тостами, подарками, дружескими розыгрышами... Еще четверть часа назад я испытывал приятное возбуждение по этому поводу. И вот -- ужасный, немыслимый финал...
      Где-то там, внизу, подо мной, загудело пламя. Жара я еще не ощущал, но едкий вонючий дым уже обволакивал мое лицо. "Великий Космос! -- взмолился я. -- Сделай так, чтобы я мучился недолго, позволь мне скорее задохнуться от дыма и прости этих несчастных, которые не ведают, что творят". И еще мне было бесконечно жаль, что я не увижу плодов своего труда...
      Пробившийся язычок пламени лизнул мою правую ладонь, я, извиваясь, попытался отползти подальше, но тотчас мне в грудь уперлись копья. Эти бедолаги играли со мной... Конец...
      И тут в вышине что-то ослепительно сверкнуло.
      Первый луч восходящего Терра выскользнул из-за горизонта и высветил золотой шар на колонне. Тот засиял как маленькое солнце. Мои мучители невольно задрали головы, увидев все то, чего не замечали раньше, поглощенные предстоящей расправой.