15

Найсмит видел сон. Часть его сознания знала, что его тело висит скрутившись калачиком в воздухе в небольшой комнатке с зелеными стенами; другая часть блуждала среди навеянных сном видений, воспоминаний, искаженных и таящих опасность: бледный зуг, еще более ужасный, чем в жизни, с клыками и сверкающими глазами, стремительно надвигался на него, в то время как он не мог дотянуться до пистолета…

Найсмит застонал, пытаясь проснуться. Видение померкло. Теперь он блуждал по пустым коридорам Старого Города, каким-то образом смешавшись и с такими же пятнами, как коридоры космического корабля. В поле зрения оказались зеленоватые лица Лолл и Чурана; их потухшие глаза закатились вверх.

И третья часть сознания, отдельная от двух, с зачарованным ужасом наблюдала за дрожащей под ударами дверью, которая вот-вот должна была открыться.

Трещина расширялась. Что-то в темноте шевелилось, готовое появиться на свет…

Найсмит проснулся от собственного хриплого крика, эхом отозвавшегося в его ушах.

Одежда была мокрой от пота, голова раскалывалась от боли, и он весь дрожал. Где-то вдали вне комнаты слышались крики. На какой-то момент ему показалось, что он еще находится во сне, затем крик повторился снова. Это был крик тревоги или страха. Ему вторили другие голоса; затем накатилась грохочущая лавина звука — взрыв!

Найсмит окончательно очнулся, метнулся к двери и выглянул. Мужчина из касты Развлекателей, вооруженный и в шлеме, шел по коридору с сосредоточенным лицом.

— Что происходит? — обратился к нему Найсмит, но человек молча исчез.

По пути к помещению общественных встреч он миновал две группы спешащих огневых установок: их линзы сверкали красным; вторую сопровождал робот, который не ответил на его вопрос. Где-то очень далеко прозвучал грохот еще одного взрыва.

Огромный шарообразный зал был полон движения. Люди носились во всех направлениях, мешая друг другу и часто сталкиваясь. Роботы и автоматические установки находились повсюду. Было и несколько зеленокожих слуг: у них вокруг шеи находились металлические воротники и у всех были ошеломленные лица. Мимо него как раз перемещался один зеленокожий мужского пола, который не то умолял дородного мужчину в белом, не то спорил с ним. Мужчина, несший просмотровый экран, на котором можно было увидеть крошечное изображение, смещался на несколько ярдов от слуги, не смотря на него, а тот следовал за ним, продолжая говорить. Так, рывками, они перемещались по залу. Найсмит поплыл за ними и прислушался.

— …убить меня подобным образом, — говорил зеленокожий хриплым бубнящим голосом. — Скажите им не делать этого, пожалуйста, скажите им…

— Оставь меня в покое, — пробормотал мужчина, не отрывая взгляда от экрана.

Он снова отодвинулся дальше. И снова слуга последовал за ним.

— Не позволяйте им убить меня, это все о чем я прошу, — заплетающимся языком проговорил он. — Я все буду делать, я буду хорошим, я больше никогда не буду медлить, когда вы позовете меня… только, пожалуйста, скажите им.

Не говоря ни слова и даже не поднимая глаз, мужчина двинулся прочь. Слуга замолчал и посмотрел ему вслед. Его тяжелое лицо утратило всякое выражение. Затем он вздрогнул, лицо потемнело, а грязно-коричневые глаза вылезли из орбит. С нечленораздельным звуком, вытянув вперед руки, он сорвался с места.

Но он так и не достиг мужчины в белом. На полпути его голова вдруг упала на грудь, тело обмякло. Медленно вращаясь, он проплыл мимо мужчины в белом, который даже не поднял глаз. С задней стороны металлического воротника вокруг шеи мертвого зеленокожего показалась тоненькая струйка крови.

Найсмит отвернулся и продолжил свой путь. Повсюду в огромном пространстве он увидел плавающие тела и других зеленокожих. Некоторые подбирались роботами-саркофагами, на остальных не обращали внимания.

Он так же заметил, что мужчина в белом был не единственный обладатель экрана. Такой же экран был почти у каждого члена правящей касты; кроме того, он обнаружил, что везде, где наблюдалось скопление людей, в воздухе висели более крупные экраны, и люди наблюдали за происходящим.

Найсмит двинулся дальше. Вокруг него продолжалось движение, раздавались возбужденные голоса. Один раз он видел Развлекателя с окровавленным лицом, которого нес робот. Но все это происходило как во сне, далеко от него.

Что с ним происходило? Найсмит почувствовал в себе напряжение, которое медленно, но постоянно росло. У него было впечатление, что оно возводилось непрерывно все это время, начиная с первого дня в аудиториях для множественного обучения в Лос-Анжелесе. С каждым шагом от смерти Ремсделла, заточения в тюрьме, потом с убийством Веллса… с путешествием во времени с двумя чужаками, в похороненном космическом корабле, на всем этом пути к Городу… напряжение беспощадно росло внутри него. Он почувствовал себя так, словно его тело физически раздувается, и он обязательно взорвется, если не сможет снять напряжение. На его лбу выступил пот, руки дрожали. Что-то внутри него… скрытая тайна, нечто, что вырвалось тогда в кабинете психиатра и потом, в лаборатории Прелла… черный секрет его естества…

Найсмит ощущал, что дверь внутри его сознания вот-вот откроется, и это уничтожит его.

— Шефт, что с тобой?

Он поднял глаза. Это был толстый низенький мужчина в одежде из коричневых и зеленых полос, который с озабоченным видом разглядывал его. Визгливый голос звучал снова.

— Разве ты не знаешь, что Высокорожденная спрашивала о тебе? Где ты был? Идем быстро!

Найсмит последовал к центру зала, где размещалось наибольшее скопление людей. Когда они медленно проталкивались сквозь плотно сгрудившиеся двигающиеся тела, коротышка пыхтел ему в спину:

— Быстрее, быстрее. Она хочет тебя видеть, прежде чем это произойдет!

— Что произойдет? — спросил вяло Найсмит. Давление внутри него было настолько большим, что он едва мог дышать. Его голова раскалывалась от боли, руки похолодели.

— Барьер! — проверещал коротышка. — Они собираются поставить Барьер с минуты на минуту! Быстрее!

Протиснувшись сквозь внутреннее кольцо, Найсмит оказался перед толстой женщиной и ее свитой, собиравшихся вокруг ряда больших круглых экранов. На одном из них было изображение рабочего помещения лаборатории времени с гномом на переднем плане — Пенделлом или другим, очень похожим. Толстуха истерически взвизгнула.

— Что, еще не готово? Как скоро, тогда? Как скоро?

— Несколько минут, Высокорожденная.

— Почему ты не можешь быть более конкретным? Несколько минут, несколько минут — сколько?

— По моим оценкам, не более пяти, — сказал гном. На его лице было написано напряжение, ибо часть внимания он должен был уделять царствующей особе, а часть пульту управления, который держал в руках.

— Но я должна знать точно, — продолжала верещать толстуха. Ее глаза на желтом лице сверкали сумасшествием. — Отправьтесь тогда вперед во времени и выясните, как я уже просила!

Вперед выплыл мужчина с ястребиным носом и проговорил:

— Это сомкнет петлю времени, Высокорожденная, что противоречит основным законам времени.

— Только и слышу —» сомкнет петлю, сомкнет петлю «! — выкрикнула старуха. — Я устала от этого, как я устала! Сколько еще минут?

— Возможно, три, — проговорил гном сквозь плотно сжатые губы.

Вперед с радостным лицом выскочил Развлекатель. Он был весь в полосах копоти и грязи.

— Высокорожденная, ловушка сработала! Уродливые разбиты, мы захватили их машину времени.

— Отлично! — вымолвила старуха, и ее лицо мгновенно приняло довольное выражение. — Сколько их осталось?

Человек рядом с ней повернулся к одному из парящих в воздухе экранов, на котором не было ничего, кроме разбросанных зеленоватых точек света. Пока Найсмит смотрел на него, несколько из них в разных местах потухли.

Ближайший коснулся края экрана и всмотрелся в цифры, появившиеся в нижней части.

— Семьсот пятьдесят три, Высокорожденная, — произнес он.

— Прекрасно! А сколько зугов?

Внимание группы обратилось к другому аналогичному экрану, на котором точки света сверкали мрачным красным светом.

— Такое же количество как и раньше, Высокорожденная, пятьсот восемьдесят семь.

Старуха фыркнула от возмущения.

— Еще так много? Почему, я спрашиваю, почему?

Их убьет Барьер, Высокорожденная, — тихо напомнил мужчина с ястребиным носом.

— Тогда сколько осталось до Барьера?

— Менее одной минуты, — проговорил гном. Капли пота висели у него на бровях.

При все возрастающем недомогании Найсмиту показалось, что все это огромное сборище вдруг стало жалким и уродливым. Цвета потускнели, и даже воздух, которым он дышал, был чрезмерно насыщен запахами духов и какой-то вонью. Это печальный финал драмы человеческой истории, подумал он. Эта изнеженная олигархия похожих на свиней мужчин и женщин, самодовольных, невежественных и глупых, менее достойна уцелеть, чем Развлекатели, которые развлекают их, или даже неврастеничные техники, обеспечивающие функционирование их города. И теперь на долгие-долгие годы их владычеству не будет никакой угрозы… Почему-то именно эта мысль была самой невыносимой.

— Приготовиться! — выпалил гном. Его глаза сверкали от возбуждения, когда он глянул вокруг. За ним в темноте Найсмит заметил других техников, которые парили в воздухе рядом со своими машинами. Лица всех их были обращены к Пенделлу.

— Пуск! — хрипло проговорил гном, и его пальцы опустились на пульт управления.

Найсмит почувствовал мгновенную сильную и необъяснимую тревогу. Казалось что-то сжало его легкие, а вокруг головы обернулась повязка из боли.

В его ушах эхом отдались крики возбуждения. Все в огромном пространстве, мужчины и женщины в безвкусных ярких одеждах закружились друг с другом в быстром движении.

— Сколько Уродливых осталось? — выкрикнула старуха. — Сколько, я спрашиваю, сколько?

— Ни одного, Высокорожденная! — триумфально воскликнул какой-то человек.

На экране потухли все зеленые огоньки.

Оглянувшись вокруг, Найсмит увидел множество медленно дрейфующих по залу трупов зеленокожих и ни одного живого слуги.

— А сколько зугов? — снова выкрикнула старуха.

Кругом упала тишина. На втором экране все еще продолжал гореть один красноватый огонек.

— Один, — с неохотой ответил ближайший к экрану. — Один зуг остался в живых, Высокорожденная.

— Идиот, — закричала она на Пенделла. — Идиот, идиот! Как можно быть такими беззаботным? Почему ваш Барьер не убил их всех?

— Я не знаю, Высокорожденная, — проговорил гном. Его лицо дергалось, он усиленно мигал и нервно потирал руки. — По теории это невозможно, но…

— Но вот он есть! — заорала она. — Ладно, что ты собираешься делать? Как мы можем чувствовать себя в безопасности, если все еще есть живой зуг? Где этот шефт? Я говорю, где он?

Несколько рук вытолкнули Найсмита вперед.

— Здесь, Высокорожденная.

— Ну? — спросила она, повернувшись. Ее сумасшедшие глаза уставились на него.

— Ну? Ты собираешься убить его? Чего ты ждешь?

Найсмит попытался заговорить, и не смог. Его тело горело от боли, и он едва был способен видеть.

— Что это с ним? — взвизгнула старуха. — Я спрашиваю, в чем дело?

Чьи-то руки начали щупать его тело. Он смутно расслышал голос носатого мужчины:

— Ты болен?

Он ухитрился кивнуть.

— Посмотрите на него, нет, только посмотрите! — закричала старуха. — Какой с него прок? Наденьте на него воротник смерти и покончите с этим!

— Но зуг, Высокорожденная! — напомнил чей-то озабоченный голос. — Кто убьет зуга?

— Наденьте на него воротник, я сказала! — продолжал извергать ругань истерический женский голос. — Я не могу выносить его вида. Наденьте на него воротник… убейте его, убейте его!

На мгновение Найсмит почувствовал непереносимую боль, потом наступило облегчение. Он парил в темноте — в безопасности, под надежной защитой.

Крик женщины казался отдаленным эхом.

— Ну, почему вы не наденете на него воротник?

Пауза. Другой голос ответил:

— Высокорожденная, этот человек мертв.

16

В темноте существо, которое знало себя под именем Найсмит, очнулось. Память вернулась. Он знал, где он был и кем он был.

Он ощущал себя живым, хотя быстро охлаждающееся тело, в котором он находился, было мертво. Теперь он с полной ясностью мог вспомнить все те вещи, которые» Найсмит» должен был забыть.

Он вспомнил, как убил Веллса. Он вспомнил, как еще раньше стоял рядом с остатками бомбардировщика и хладнокровно отбирал личные номера членов экипажа, из тех, кто больше всего напоминал его по возрасту и росту. На выбранном личном номере была надпись: «ГОРДОН НАЙСМИТ».

Он вспомнил, как раздевал тело, нес его на плечах до ущелья, засыпал его камнями…

Он вспомнил то, что было еще раньше, свои первые личностные ощущения: тепло, защищенность, движение. Вот он выдвинул свои псевдоганглии, сначала осторожно, а затем с нарастающей уверенностью и мастерством. В результате он связал свою нервную систему с системой тела своего носителя: воина-шефта, с опозданием возвращавшегося с охоты на зугов.

И после этого он мог видеть, ощущать, слышать через органы чувств человека-носителя.

Он был внутри шефта; он был шефтом…

С мрачным удовлетворением он понял, что игра закончилась, и долговременный план успешно реализован. Его знания о собственном виде пришли только из источников, созданных людьми, но одной логики было достаточно, чтобы удостовериться, что он представлял собой контрудар представителей своего племени в ответ на человеческий Барьер. Заключенные в тело человека, как в оболочку, излучения его мозга смешивались с излучениями мозга человека, и потому он один из своего рода смог пройти сквозь Барьер. Он был единственным уцелевшим зугом; он и был тем самым чудовищем, которое его посылали убить.

Силы начали возвращаться к нему, и он почувствовал движение. Тело-носитель куда-то оттаскивали. Этим, вероятно, занимался робот. Он напряженно ждал, пока не прекратилось движение и звуки голосов затихли. Было очевидно, что его забрали из большого зала в какую-то камеру меньшего размера.

Чтобы гарантировать себя от неожиданностей, он подождал еще, но больше движения не было.

С того самого момента как тело-носитель умерло, он начал вводить в него влагопоглотитель, чтобы оно стало твердым и хрупким по срединной линии торса. Теперь он выпрямился, приложил давление и тело разделилось. В его тюрьму проник свет.

В первый раз он увидел своими глазами и был ослеплен. Мир был настолько более ярок и прекрасен, чем это могли показать человеческие органы чувств!

Теперь он видел, что плавает в маленьком и пустом отсеке среди десятков трупов зеленокожих.

Осторожно он выкарабкался из полости, которую сделал в теле своего носителя. Его конечности и крылья распрямились в воздухе, начали твердеть.

Снаружи отсека раздался новый шум голосов. Он схватил пустое тело-носитель, и быстро оттащил его в дальний конец помещения, пряча за другими плавающими телами. Мгновением позже возникла суматоха: в помещение с громким шумом влетело тело, за которым следовало другое. Первое лепетало тонким, полным ужаса голосом:

— Нет, нет, нет…

Он рискнул выглянуть. Пока он наблюдал, робот прикреплял к тощей шее техника воротник смерти. Выполнив свою задачу, робот развернулся и двинулся прочь. Он нес связку металлических воротников, которые слабо позвякивали при движении.

Оставшийся техник тщетно дергал за свой воротник. В глазах маленького человечка блестели слезы. Спустя минуту он, всхлипывая, повернулся и последовал за роботом.

Организм, который называл себя Найсмитом, мрачно ждал. Теперь, когда шефты и зеленокожие закончили свое существование, правители Города по-видимому, решили позаботиться о техниках, да и о Развлекателях, наверно, тоже. Хотя это вполне могло происходить, Найсмит ждал, потому что был вынужден ждать.

В эти первые минуты он был уязвим и слаб, и представлял собой легкую добычу для любого решительного человека с оружием.

Время от времени он осторожно пробовал свои крылья. Изогнутые косточки твердели, мембраны подсыхали. Он согнул свои хватательные члены, наблюдая, как бронированные сегменты скользнули в пазы. В его теле начались токи силы и настороженности. Скоро…

Его мысли были резко оборваны появлением в комнате другого робота. Найсмит почувствовал тянущее усилие и увидел, как тела зеленокожих, вращаясь и стукаясь друг о друга, поплыли за роботом в коридор.

Захваченный той же силовой сеткой, Найсмит последовал за ними. Снаружи он увидел, что эта маленькая группа тел соединилась с другой, значительно более крупной. По всей видимости, тела всех зеленокожих собирали вместе для последующего уничтожения. Найсмит мог бы освободиться от слабого притяжения, удерживающего его, но посчитал, что вероятность обнаружения будет меньше, если он останется на месте. Кроме того, если его предположения о происходящем верны, то процессия направится туда, куда он сам хотел попасть.

По пути к ним добавлялись все новые и новые группы тел, всегда в голове колонны, но так продолжалось только до тех пор, пока они не начали пересекать большой сферический зал, где все заметили Найсмита.

— Смотри — зуг, а? — заметил какой-то томный голос. — Какой он страшный даже мертвый!

— Да, и представь себе еще, что мы даже не видим его истинной формы, — ответил другой голос.

— Если бы у нас фильтр, чтобы посмотреть через него… — Наступило молчание. — Но, Виллот, что мертвый зуг делает здесь, в Новом Городе?

Больше Найсмит ждать не стал. Одним взмахом крыльев он выбрался из скопления тел и стрелой помчался прямо через зал к ближайшему дверному проему.

Набирая скорость, он слышал за спиной эхо криков. Прямо на его пути оказалась группа разодетых толстых людей — к несчастью для себя. Он проломился сквозь них, как ракета, заставив их разлететься в разные стороны с изодранными конечностями и сломанными ребрами.

Затем он устремился к дверному проему, думая о конечной цели. Нырнув в дверь, он вынырнул в рабочих комнатах техников.

Здесь царил беспорядок: машины не были подключены и медленно дрейфовали в пространстве, кучами плавали какие-то неопознаваемые приборы и инструменты. В поле зрения находилось несколько техников, причем большая часть носила воротники смерти. Из тех немногих, которые еще их не имели, один пронзительно вскрикивал, потому что его преследовал робот.

В мозгу Найсмита отчетливо всплыли туманные воспоминания последнего сна. Он вспомнил, как выскользнул из ошейника, пробрался в мастерские, где затем поймал и подчинил своей воле одного из техников. Потом он надел на техника шлем для чтения мыслей и вытащил из него тот единственный секрет, который хотел узнать.

Теперь он направился прямо к маленькой двери, наполовину спрятанной за плавающими в воздухе машинами. Сформировав мысль-пароль, он открыл ее и нырнул внутрь.

Перед ним в узкой глухой трубе сидел гном. Он уже открыл панель на торцовой стенке, и его пальцы бегали по приборам управления. Когда Найсмит вошел он, ворча, повернул свое лицо. При виде Найсмита его глаза расширились, затем лицо приобрело бледно-синий оттенок.

Найсмит одним ударом убил его, отбросил тело в сторону, и все свое внимание обратил на панель управления.

Здесь, тщательно спрятанная и охраняемая, находилась центральная система управления всеми автоматическими приборами, которые делали возможной жизнь в Городе: генераторами воздуха, синтезаторами, автоматическими установками ведения огня, работами.

Найсмит осторожно исследовал положение ручек управления. На некоторых был нанесен символ смерти, означающий, что изменение данного параметра неизбежно влечет за собой убийство оператора — при каждой регулировке приходилось жертвовать каким-нибудь мелким техником. К подобным органам управления относились, например, те, которые регулировали силовые поля, поддерживающие стены Нового Города — понятная предосторожность.

Другие, немножко отличающиеся по цвету, тоже имели символ смерти, но в данном случае это был просто блеф, и Найсмит без колебания взялся за них. Он выключил все автоматические установки ведения огня, нейтрализовал роботов и открыл ворота между Старым и Новым Городом. Потом, работая уже более медленно, он открыл и изменил мыслительные сигналы, требующиеся для приближения к панели управления. Теперь только он мог производить дальнейшие изменения в регулировках.

Проголодавшись, он устроил себе легкую закуску из той пищи, что нашел в коридоре. И после этого не спеша вернулся тем путем, которым пришел, и начал осмотр Города.

Повсюду, где встречались люди из касты ленлу-дин, они с глупым видом таращились на него и при этом их одутловатые лица тряслись; никто не произносил ни слова. Те, кто находился ближе всего к дверному проему, при его появлении в панике разлетались в разные стороны, остальные же даже не пытались убежать, оставаясь пассивно висеть на месте, и только смотрели.

Он остановился, чтобы рассмотреть свое отражение в серебряном диске зеркала. Было странно и вместе с тем совершенно естественно смотреть на себя и видеть бледную, непохожую на земные фигуру с сияющими глазами на нечеловеческой маске лица. Он согнул большие руки, потом меньшие хватательные члены, потом хвост, наблюдая за появившимся острым жалом.

Продолжая двигаться, он отдавал новые распоряжения роботам. В общественной комнате он наткнулся на большую группу толстяков, неистово работавших на приборе, который он узнал.

При его приближении они разлетелись кто куда, и он прочитал сообщение, которое они пытались отправить в прошлое:

«ОПАСНОСТЬ — ОДИН ЗУГ ЖИВ. НЕ ПОСЫЛАЙТЕ ШЕФТА».

Аппарат еще светился, так как сообщение не было завершено. Он выключил машину и продолжил свой путь.

Он был здесь, и они ничего не могли сделать такого, что бы изменило это. Все это было ясно с самого начала, но пусть себе пытаются.

Его внимание поглотили огромные вестибюли и галереи; он начинал делать перепись сокровищ своего нового места обитания — задача, которая займет многие месяцы. И все же молчаливые толпы, сверкающие цвета, мили записей и информационных капсул не доставляли ему удовольствия, которое должны были бы. После достаточно периода размышлений он все-таки понял причину. Она заключалась в незримом присутствии личности человека по имени Найсмит. Ненужная больше личность давила, словно на нем был надет невидимый плащ. Он раздраженно пытался сбросить его, но давление оставалось.