Чужие - Музыка смерти

      — И вот мой нож, ЧИК! И вот мой нож, ЧИК! И вот мой нож, ЧИК!
      Майкл не мог опомниться от ужаса, не понимал, каким образом оказался у перил балкона. Он крепко вцепился в них, не в силах оторвать взгляд от Моцарта, который, заканчивая свою работу на сцене, схватил обеими лапами микрофон, злобно зашипел в него, расплющил и встал во весь рост, повернувшись мордой к публике.
      Некоторые дурни пытались помешать людям службы безопасности подойти к сцене и сами забирались на нее в счастливой уверенности, что имеют дело с андроидом, который не может причинить вред человеку. Первыми погибли двое охранников, одетых в куртки из искусственной кожи. Движения зубов и когтей Моцарта были настолько стремительными, что только несколько неудачников из забравшихся на сцену оказались достаточно близко, чтобы все видеть. Эти свидетели и оказались следующими жертвами, убитыми ударом хвоста при попытке к бегству.
      Зал превратился в кромешный ад. Нагнувшись над перилами балкона, Майкл, не помня себя, без малейшей надежды быть услышанным, кричал людям внизу и колотил ладонями по перилам. Сверху люди выглядели массой голов, сбивавшихся в разрозненные кучки, которые взрывались окровавленными телами, едва Моцарт добирался до них. Эти взрывы повторялись с интервалом в несколько секунд, и голос Майкла тонул в хаотической смеси предсмертных криков жертв, радостных воплей тех, кто был убежден, что шоу все еще продолжается, и визга разобравшихся наконец, что к чему, зрителей.
      Майкл последовал примеру последних и пустился наутек. Достаточно насмотревшись вблизи, на что способен Моцарт, биоинженер не имел ни малейшего желания приобщиться к клубу фанатов, которым это зрелище было внове. Уж лучше остаться среди выживших и видеть всю жизнь ночные кошмары, чем разделить судьбу тех, от кого в партере остались отвратительные кучки бесформенных останков в лужах крови.
      Моцарт проторил кровавую тропу только сквозь три первых ряда партера, а Майкл уже пробился к боковому проходу и почти бежал по нему к выходу, тогда как зрители на балконе все еще не могли взять в толк, остаться досмотреть представление или уносить ноги.
      Продолжая бубнить себе под нос ругательства в адрес не пожелавших его слушать людей, понимая, что это глупо, но не имея сил замолчать, Майкл миновал половину коридора, когда столкнулся с тремя вооруженными мужчинами в белой униформе, которая была ему незнакома. Полиция? Какое-то особое армейское подразделение? Он не смог догадаться, да и в голове была такая путаница, что сейчас ему было не до подобных головоломок. Кем бы ни были эти три парня, мчавшиеся в самое пеклои на ходу достававшие целый арсенал разнообразного оружия, они были единственным спасением еще недобитых Моцартом зрителей партера.

Глава 26

      — На выход, люди, вперед, освободить помещение! — закричал Раис, преодолевая последние метры наклонного пола прохода на балкон. — Дайте нам пройти, черт бы вас побрал! — Он обернулся к Мак-Гаррити и Морицу: — Надо сделать все, чтобы сохранить дело в тайне! — Его голос с трудом пробивался сквозь вопли и крики толпы. Он думал, что паника только в партере, но по какой-то причине она распространилась и сюда.
      — Не шути, шеф! — Мориц стоял у перил балкона и жестом приглашал его взглянуть вниз. — Погляди, наш проклюнувшийся в партере.
      — Где… тьфу, вот так вляпались!
      В десяти метрах под балконом вполне взрослый чужой энергично прокладывал себе путь, разрывая на части все, что оказывалось достаточно мягким для его зубов и когтей. Проклиная все на свете, шеф безопасности начал высвобождать руки из лямок своего громадного заплечного тюка. Его люди уже склонились над перилами с оружием наготове, а он все еще возился с молнией.
      — Вполне приличный экземпляр для своего возраста, — мрачно прокомментировал Мак-Гаррити.
      Ни он, ни Мориц не нуждались в приказе открыть огонь, и мгновение спустя к шуму толкотни и воплей обезумевших людей добавились звуки стрельбы. Прошло еще мгновение, и шум усилился вдвое, когда к выходам ринулись и те, кто еще колебался. В Зале Пресли больше не осталось людей, которые считали происходившее продолжением концерта.
      Мориц не попал в цель и выругался. Пистолет «лазер файр-0385» был превосходным оружием, но стремительность движений чужого не позволяла уследить за ним сквозь прицел, а попытка догнать эту прыгавшую в непредсказуемых направлениях тварь лазерным лучом неминуемо оставила бы дымящийся след на телах нескольких беспомощных мужчин или женщин. Оптический прицел «редштейна-0440» позволил Мак-Гаррити прицеливаться точнее, но и его выстрел оказался неудачным: лазерные импульсы лишь ужалили чудовище в челюсть и слегка прожгли панцирь, что только прибавило ему энергии. Казалось, каждое попадание импульса увеличивало его ярость, и он тут же давал ей выход, разрывая когтями очередную жертву.
      Ругательства Мак-Гаррити вторили брани его партнера:
      — Проклятие! Иметь бы броню из чего-то такого, что ему не по зубам. Шеф, скоро ты соберешь свою жаровню? Он отправляет их на тот свет пачками!
      — Почти… Да, все здесь, — откликнулся Раис. Он разложил на полу содержимое своего тюка, окинул внимательным взглядом каждую деталь, затем, присев на корточки, стал быстро соединять их воедино.
      Сейчас… еще пару… секунд… — Последний поворот кисти, и смертоносное оружие было заряжено. — Готово.
      Оба помощника словно по команде попятились, как только Раис поставил локоть на перила балкона и приготовил гранатомет к стрельбе. Быстрым движением руки он вставил штекер провода электронного управления наводкой в гнездо визуального прицела, укрепленного на каске. Моцарт только что размозжил голову несчастному мужчине в вечернем костюме, личность которого после этого вряд ли кому-то удалось бы установить.
      — Пора пожелать гостям доброй ночи, — в сердцах рявкнул Раис, когда чудовище отшвырнуло труп, словно сломанную куклу.
      Он нащупал указательным пальцем курок и устроился поудобнее. В видоискателе шлема Раис видел длинный серебристый ствол своего оружия. Переместив его немного вправо, он поймал чужого в окно цели, в ту же секунду переключил прибор на автоматическое слежение, и визир точной настройки вспыхнул кроваво-красным пятном в центре груди Моцарта.
      — Там, откуда ты явился, парень, таких было великое множество.
      Раис выстрелил.
      Раздался грохот запуска миниатюрной ракеты, и начиненная взрывчаткой граната рванулась с установки, полыхнув красно-зеленой струей пламени. Едкий запах гари выстрела еще не достиг их ноздрей, а красно-зеленое пламя уже нашло свою цель и нырнуло в грудную полость чужого, легко пробив защитные реберные пластины. Долю секунды спустя в унисон с предсмертным криком Моцарта прозвучал взрыв гранаты. Его грохот заставил инстинктивно присесть всех, кто еще был в зале, включая Раиса и его людей.
      Иногда, подумал Раис, заставляя себя подняться на ноги, наклониться над перилами и посмотреть в партер, средство от болезни бывает не менее отвратительным, чем сама болезнь. Нынешняя ситуация — классический пример: тех из пришедших на этот концерт, кому не посчастливилось оказаться за пределами радиуса разлета осколков, даже если их не задела шрапнель или острые обломки скелета и панциря чужого, окатил душ кислотной крови чудовища. Вопли мук раненных осколками и обожженных кислотой присоединились к продолжавшему рваться из динамиков фоновому шуму, пронзительному визгу убегавших людей и тех, кто не мог бежать или бился в истерике.
      Внезапно треск динамиков прекратился — кто-то в центральной студии догадался наконец дернуть общий рубильник. Откуда-то из-за стен доносился приглушенный рев множества сирен, перемежавшийся хлопаньем дверей.
      Мак-Гаррити и Мориц присоединились к стоявшему у перил Раису. Все трое свесились над ними, разглядывая партер. Сражение закончилось. Среди дымившихся луж крови чужого в беспорядке валялись трупы: переплелось так много рук и ног, что подсчитать число погибших людей с того места, где они находились, было невозможно.
      — Что скажете? — спросил Мак-Гаррити. — Не заняться ли нам уборкой и здесь?
      — Нет, черт побери. Мы сделали все, что могли, и даже больше, чем ублюдки «Синсаунд» заслуживали.
      Раис выпрямился и закинул гранатомет на плечо, затем присел, чтобы поднять заплечный мешок.
      — Они заварили кашу, пусть теперь сами и расхлебывают. — Он поднял взгляд на своих людей, выражение его чернокожего лица было хмурым. — Пора возвращаться за Стариной Блю и выяснить наконец, ради «какого дьявольского дела все это было затеяно.

Глава 27

      В хаосе бегства зрителей никто не заметил Ахиро и двух его лучших людей, проскользнувших в здание Зала Пресли через один из множества боковых входов. Они беспрепятственно и быстро добрались до улья. Их привел сюда сигнал тревоги от Мортона. Ахиро не знал, что именно произошло, но шефу службы безопасности Зала Пресли было разрешено прикасаться к кнопке аварийной сигнализации спутниковой связи только в случае крайней необходимости, и он не стал бы вызывать японца без веской причины. Сигнал тревоги мог означать только одно: что-то угрожало улью и Ахиро должен это предотвратить.
      Однако, когда они бесшумно подкрались к главному входу в лабораторию и проскользнули внутрь, увиденная картина заставила всех троих замереть.
      Замешательство Ахиро длилось одно мгновение. Он подошел к Майклу Брэнгуину, который неподвижно таращился на месиво останков Деймона Эддингтона.
      — Что произошло? — потребовал ответа Ахиро, переводя взгляд с мертвеца на чужого в клетке, который миролюбиво полулежал в обычной позе на корточках. — Как… постойте! Это другое животное! — Он в страхе уставился на сидевшую за стеклом тварь.
      — Да, — согласился Майкл, — это не Моцарт.
      Сомнения и не могло быть: животное в клетке было крупнее и старше Моцарта, угольная чернота его панциря почти не отливала синевой. За металлической скобой — то ли одной из деталей надетого на него намордника, то ли мундштуком удил — виднелись длинные, пожелтевшие зубы, а мускулистые передние лапы были надежно приторочены к бокам животного системой сетчатых металлических пластин, напоминавших сбрую закованного в броню средневекового боевого коня. На сбруе были закреплены три шеста, вдоль одного из которых змеилась тонкая трубка в металлической оплетке. Один ее конец терялся в глубине пасти чужого, а другой оканчивался небольшой серой коробочкой с ярко-красной кнопкой на крышке. Громадную голову чудовища защищал гораздо более мощный и страшный панцирь, чем был у Моцарта, но само чудовище вело себя удивительно спокойно и только ровно и громко шипело.
      Ахиро взял Брэнгуина за грудки и притянул его к себе.
      — Где же чужой мистера Эддингтона? — спросил он, дыша прямо в лицо биоинженеру.
      Одна за другой в голове японца проносились страшные мысли: надо найти чужого, не для Эддингтона, а ради Йорику, оставалось тайной, как вернуть эту тварь в клетку; его люди научились убивать их, а не брать в плен. Но больше всего Ахиро мучило ощущение стыда за свой промах, неумение сохранить в безопасности собственность Йорику, которую его господин ценил как одно из своих величайших сокровищ. Он полагал, что Эддингтон получил все необходимое для своей музыкальной программы после принесения в жертву Моцарту последнего из пяти пленников. Какая безумная нужда заставила музыканта попытаться сделать что-то такое, что закончилось его гибелью?
      — Думаю, Моцарт наверху, — сказал Майкл.
      Лицо старика было бледно, покрыто испариной и искажено страхом от перенесенного потрясения. Он обеими руками протестующе отмахнулся от изувеченного трупа композитора.
      — Я не знаю, как он выбрался… Его мог выпустить Эддингтон, но я не понимаю зачем. Мне нигде не удалось найти Дарси. Но чужой был наверху, в концертном зале. Ахиро… он там просто… убивалкаждого, кто попадался ему на пути. Это было ужасно, всюду смерть, люди умирали с душераздирающими воплями. Я… я убежал, но не знал, куда податься, кроме этого места. Я должен был понять, что произошло. Когда я уходил с балкона, там как раз появились трое мужчин… Да вот и они!
      При звуке громких шагов за спиной трое японцев автоматически повернулись и обнажили мечи. Ахиро услыхал возглас Майкла, и тут же забыл о присутствии биоинженера. Трое против троих, мелькнула в голове ясная мысль. Но едва он и его люди инстинктивно приняли боевую стойку и начали приближаться к врагам, остановившимся в десятке метров, Ахиро понял, что одержать над ними верх не Удастся.
      — Иду на верную смерть, Йорику, — прошептал Ахиро, — отдаю за вас жизнь, за моего друга и спасителя.
      Время принести жертву.

* * *

      — Оставаться на местах, — спокойно приказал Раис, — и чтобы не шелохнулся ни один мускул.
      Их было трое, одетых в древние костюмы ниндзя, державших в руках опасные на вид мечи. Встретившись наконец с ними лицом к лицу, Раис не сразу сообразил, страшен их вид или просто смешон…
       Ниндзя? Какого сорта тайные силы корпоративной охраны представляла собой эта команда? Он не раз слышал, что главный управляющий корпорации «Синсаунд» — помешанный чудак, который строго блюдет древние, как мир, японские традиции. Не следует недооценивать, напомнил он себе, освежив в памяти мертвых сторожевых чужих в секретной лаборатории «Медтех», скорее всего эти ребята — отменные убийцы. Об этом не стоило забывать. Их мечи оказались как раз тем, что надо, против тварей с планеты Хоумуолд. Ухитрись, перерубить суставы и сколько вздумается танцуй вокруг чужого джигу, только оставайся вне досягаемости двух пастей его отвратительной головы.
      И все же против мощного огнестрельного оружия мечимало что стоят.
      Несмотря на предостережение Раиса, трое ниндзя; стали осторожно, но стремительно сокращать дистанцию. Ноги полусогнуты, мечи подняты. Раис не собирался подпускать их слишкомблизко… если сложить, длину прыжка из арсенала боевых искусств, которыми они наверняка владеют, с замахом вооруженной мечом руки, то… о Боже, им осталось преодолеть всего полметра.
      — Повторяю в последний раз и не шучу, — снова предупредил Раис. — Замрите на месте, или мы будем стрелять.
      Он снял с плеча гранатомет, перезаряженный на обратном пути, и взял его на изготовку, но противник продолжал наступать; двое по бокам от своего твердолобого предводителя держались на полстопы позади. Становилось жутковато от их упорного молчания, — может быть, атакующие ниндзя вопят только в старинных кинофильмах? Едва предводитель шелохнулся, делая следующий шаг и одновременно сжимаясь для прыжка, Раис решил, что больше не стоит испытывать судьбу.
      Мак-Гаррити и Мориц много лет назад научились понимать язык телодвижений Раиса и выстрелили почти одновременно со своим шефом. Противодействующие группы разделяло более пяти метров, и мечи не шли ни в какое сравнение с тяжелым огнестрельным вооружением команды компании «Медтех»; если бы лазерные лучи и пули не нашли своих целей — а они нашли, — граната Раиса в любом случае прикончила бы всех троих.
      Вспышка взрыва, четыре секунды грохота — и сражение, больше походившее на расстрел, закончилось.
      — Вот и вся цена их жизни, — с отвращением сказал Мориц, опуская свой «лазер файр». — На кой черт они лезли на рожон? Ведь мы не дали бы им уйти.
      — Боже, да кто же знает, как мыслят эти нелюдимы? — Мак-Гаррити оттолкнул в сторону один из выпавших из рук ниндзя мечей стволом своего «редштейна». — Они живут жизнью другой эпохи и пытаются сражаться ее методами.
      Раис фыркнул:
      — И вот что это им дает. Технология одерживает победу, а они остаются с большим носом.
      Он не стал перезаряжать гранатомет и даже выключил его источник питания, затем обвел взглядом помещение. Оно было завалено трупами — трех дурней, пытавшихся напасть на них, и еще одного мужчины в паре метров от ниндзя, возле входа в клетку, через который Раис запихнул в нее Старину Блю. Сравнивая их, чернокожий шеф решил, что предпочел бы умереть, как японцы, — их смерть казалась ему действительно более милосердной. Черноволосый парень на полу напоминал вывернутую наизнанку тряпичную куклу.
      — В нескольких метрах в стороне стоял человек, которого ни Раис, ни его люди до сих пор не заметили, — старик с жидкими седыми волосами и отвратительно подстриженными усами; его одежда выглядела слишком молодежной для такого преклонного возраста. Он таращил остекленелые, наполненные страхом глаза и так плотно сжал губы, что рот превратился в крохотную полоску мрачной грусти. Не было сомнения, что забрел он сюда не случайно, а значит, должен что-то знать о творившихся здесь делах: кто этот мертвый мужчина на полу, для чего сооружена эта лаборатория и кто командовал технической стороной дела, наконец, кто похитил яйцо. Что ж, этому старику придется ответить на множество вопросов, которые так давно гложут Раиса.
      Когда старик обрел наконец способность воспринимать окружающее, Раис поймал его взгляд и неожиданно для себя обнаружил, что стал ему улыбаться.

Глава 28

      — Я Филипп Раис, глава службы безопасности компании «Медтех». Думаю, нам предстоит небольшой разговор, — сказал офицер в белой форме. Он широко улыбался на зависть белозубой улыбкой. Майкл не заметил ни малейшего признака порчи зубов. Однако в выражении его лица не было ничего дружественного. — Есть несколько второстепенных вопросов, в которые необходимо внести ясность, мистер… — Он окинул биоинженера многозначительным взглядом.
      Майкл услыхал гром стрельбы в концертном зале, когда его догнала и поглотила вырвавшаяся в проход толпа, но это был просто более громкий шум, чем вопли людей. Здесь же оружие людей в белых костюмах звучало подобно пневматическим молоткам, а жалобный вой пуль, рикошетом отскакивавших от стен, обострил зубную боль, которая началась в концертном зале и донимала Майкла, пока он выбирался из того ада и мчался сюда.
      Однако ночной кошмар еще не кончился, теперь он обрел лицо мускулистого чернокожего мужчины с командирским голосом. Майкл узнал наконец в его белой одежде форму элитных сил безопасности корпорации «Медтех».
      — Брэнгуин, — ухитрился он выдавить из себя.
      — Брэнгуин. — Улыбка уже исчезла с лица допрашивавшего его офицера, уступив место взгляду, который мог бы заморозить кипяток. — Начнем с установления личности того, кто похитил яйцо чужого.
      У Майкла и в мыслях не было притворяться, будто он не понимает, о чем ему говорят, но решил испробовать обходной маневр.
      — А у вас есть полномочия? — нерешительно спросил он. — Ведь вы из «Медтех», а не городская полиция…
      — Все, что связано с чужими — от яйца до желе и самого животного, — считается сферой исследования лекарственных препаратов и относится к нашей компетенции. Так вот, вы можете ответить на наши вопросы здесь, или… ну, скажем, я просто устрою вам невыносимую жизнь, если, конечно, решу оставить в живых. — На его лице снова вспыхнула улыбка, но тут же исчезла с насторожившей Майкла стремительностью. — Меня чертовски утомили все эти игры. Ваш выбор, старик, — ледяным тоном добавил он. — Каков он?
      Едва Майкл поднял на него беспомощный взгляд, мужчина понимающе кивнул и сложил на груди руки.
      — Я так и думал. Вам нужна помощь, скорая и простая.
      — Внезапно офицер службы безопасности «Медтех» оказался совсем рядом, а когда горячее дыхание офицера обожгло ему лицо, Майкл отчетливо уловил в его голосе едва сдерживаемую ярость. По лицам двух других, оставшихся в полутора метрах позади их шефа, блуждали нелепо веселые усмешки.
      — Кто украл яйцо, черт побери?
      Майкл показал пальцем на Деймона Эддингтона, затем сообразил, что винить его было бы не совсем честно. Если он сейчас солжет, то на него самого вина ляжет таким же тяжким грузом, как на этих мертвых людей. А он не участвовал в краже яйца, он просто работал в «Синсаунд» по найму, был одной из многих послушных рабочих пчел этого улья. Когда приказ о назначении на работу по этой программе лег на его рабочий стол, он просто собрал вещи и отправился, куда было велено. Автоматически действующий, старый как мир инструмент отношений нанимателя и наемного работника: «Вы хотите, чтобы я прыгнул? С какой высоты?»Все, что он тогда понял — яйцо «достали».
      — Он… он сделал это, — ответил он наконец, меняя направление своего обвиняющего перста с трупа Эддингтона на разорванные гранатой останки Ахиро и его ниндзя. — Во всяком случае, принесли его сюда эти люди.
      Взгляд Раиса метнулся от Ахиро на Эддингтона.
      — И кто же жаждалего получить? Он?
      Майкл кивнул:
      — Он хотел использовать его крики в своей музыке, в симфонии. Он…
      Раис нетерпеливо махнул рукой, и Майкл замолчал. Этого мужчину явно не интересовали подробности, да и кто может винить его за это? Почти все участники программы мертвы, а сам Майкл знал очень мало. Ахиро был конечным звеном цепочки поступавших сверху команд; над ним был Кин, но Майкл мог держать пари, что этот скользкий сукин сын просто все свалит на мертвого японца и скажет, что ничего обо всем этом не знал. Все бумаги и компьютерные файлы будут уничтожены — черт побери, уже уничтожены.
      — А те люди? Кто они были?
      Майкл подскочил словно ужаленный, поняв, что Раис, стоявший возле стеклянной стены, спрашивал о жертвах Моцарта, чьи останки были разбросаны по всему пространству загона, в котором дремал новый чужой. Трудно бы было усомниться, что многие кости… вернее, большинство… костей принадлежали людям.
      Биоинженеру странно было видеть эту форму жизни с планеты Хоумуолд такой спокойной, не проявлявшей никакого интереса к окружающему; Майклу даже в голову не приходило, что этими животными можно управлять настолько эффективно.
      — Я… я не знаю, — ответил он, ничуть не лукавя. — Первый был помешанным на желе религиозным фанатиком, который добровольно пожелал стать жертвой проклюнувшегося яйца. Об остальных мне было сказано, что они бродяги и наркоманы, негодные люди. Мне это не понравилось, но я ничего не мог поделать, Я простой наемный работ…
      Майкл почувствовал, что почти захныкал, и оборвал себя на полуслове. Оставался открытым вопрос о личности мужчины, который заявил, что он руководитель высшего звена управления «Медтех», но что хорошего могло сейчас дать признание в этом? Программа Эддингтона уже замарала физиономию «Синсаунд», а все, кого можно было бы призвать к ответу, по крайней мере большинство, мертвы. И кого же останется отдать под суд — а «Медтех», несомненно, подаст в суд, если обнаружит, что одного из ее работников в буквальном смысле слова скормили Моцарту в секретной лаборатории «Синсаунд», — кроме самого Майкла? Возможно, еще и Дарси… Он старался уверить себя, что она давно дома и ничего не знает о случившемся. Как бы то ни было, почему два биоинженера, мелкие сошки во всей этой программе, должны отвечать за гибель бизнесмена? С другой стороны, если допрашивавший его мужчина позднее обнаружит, что Майкл лгал…
      — Интересно, — пробормотал Раис. Он сверкнул взглядом на биоинженера и снова уставился на жуткие свидетельства разыгравшихся в клетке трагедий. Сердце старика пронзила боль. — Кто-то из них мог спрятаться в этих тоннелях. Может быть, нам следует…
      — Может быть, нам следует дать Старине Блю еще одну дозу дурмана, если мы хотим задержаться здесь подольше, — перебил его один из помощников. — Похоже, у него начинает проявляться интерес к этому делу.
      Раис задумчиво поглядел на чужого, затем отвернулся от клетки и отрицательно покачал головой:
      — Нет… забудь об этом. Давайте вытащим его оттуда и вернемся в «Медтех». Слушайте внимательно, старик. — Он выдержал многозначительную паузу и ткнул пальцем в сторону трупов, разбросанных у его ног. — Запомнили, что ждет болванов, которые посмели посягнуть на собственность компании «Медтех»? — Раис поднял руку к каске и стал снимать темно-синего цвета видоискатель, закрывший половину лица, но не спускал с Брэнгуина мрачного взгляда. — Вы доведете до сведения «Синсаунд», что любая попытка снова заняться подобным дерьмом обернется полномасштабной войной. И знайте, если они решатся, лично я буду признателен им от всей души.

* * *

      Раис и его люди быстро ушли, потратив не более трех минут, чтобы вывести чужого из клетки и разобрать направляющие шесты, укрепленные на его сбруе. В лаборатории стало тихо, а спокойное жужжание компьютеров, которые никогда не обесточивались, и едва слышный шум воздуха, циркулирующего в вентиляционной системе, только подчеркивали тишину. В этом помещении очень давно не было так тихо.
      Все же гдеДарси? Прежде Майкл убеждал себя, что она ушла домой, но этого не могло быть — она бы не решилась нарушить приказ не покидать здание Зала Пресли. Более страшным и печальным было предположение, что она — то ли из-за умопомешательства Деймона, то ли из-за собственного стремления не спускать глаз с чужого — могла быть одним из кусков искромсанной плоти, разбросанной по опустевшей клетке Моцарта, которую Майкл никак не мог заставить себя рассмотреть поближе. Это было бы жестоким концом для молодой женщины, она не заслуживала смерти за то, что была, как и он сам, одураченной «Синсаунд» и преданной ей марионеткой.
      Бродя от одной стойки оборудования к другой, не желая оставаться здесь, но и боясь уйти, Майкл чувствовал, что его разум наполняют голоса, которых больше не было в этом помещении, голоса всехих — от Деймона Эддингтона, Кена Петрилло и других мертвецов до голоса Дарси и этого властного шефа службы безопасности «Медтех», только что убравшегося вместе со своими людьми и ручным чужим. Расплата за эту программу обещала быть суровой, а в лаборатории толпились привидения, среди которых он был единственным оставшимся в живых участником преступлений.
      Майкл не был вполне уверен, но ему казалось, что необходимо позвонить Кину, однако решил оставить выполнение этой миссии двум мужчинам из службы охраны Зала Пресли, которые лежали на полу, но были живы. Они доведут дело до конца, когда придут в себя. Раис и его команда, несомненно, сделали им какую-то инъекцию, чтобы те не мешали. Шагая от трупа к трупу и разглядывая их с каким-то явно нездоровым восторгом, Майкл остановился возле Ахиро и немигающим взглядом уставился на то, что осталось от японца. Лицо живого Ахиро всегда было хмурым, шрам, начинавшийся над бровью и продолжавшийся на щеке под глазом, только усугублял мрачный вид этого грозного и неприступного человека, с которым лучше не связываться. В смерти его лицо было спокойным; Майкл удивился, не обнаружив на нем ни одной морщины или складки, говорившей, что он хотя бы раз в жизни усомнился в справедливости приказов, которые выполнял… Чьих? Майкл не мог себе представить мистера Кина в роли того, кто обладал бы подобной властью над человеком, который демонстрировал полное безразличие к вице-президенту «Синсаунд», но с жаром выполнял любую прихоть Эддингтона. Однако Майкл не забыл недоуменный взгляд композитора, когда они с Дарси впервые упомянули при нем имя Ахиро. Очевидно, этот японец действовал по приказу кого-то стоявшего гораздо выше Кина в иерархии «Синсаунд». Возможно, самого Йорику, но узнать это наверняка Майклу никогда не удастся.
      Он подумал было поискать, кого бы следовало известить о смерти японца, наклонился над трупом Ахиро и даже осторожно похлопал по карманам его широких черных брюк. Но тут же решительно отказался от этой мысли: начав с Ахиро, пришлось бы обшарить и карманы Эддингтона, но честнее оставить дело «Синсаунд». Компания сама вляпалась во все это, ей и выполнять неприятную обязанность извещения родственников о кончине членов их семей. С трудом распрямляя спину, Майкл заметил что-то белое, прикрепленное к внутренней стороне правого кармана брюк мертвеца, какую-то пластиковую карту, которую невозможно было увидеть, если бы Ахиро стоял. Любопытство взяло верх, и он взглянул на находку. При ближайшем изучении оказалось, что это компьютерная карта-ключ с логограммой компании «Медтех». Вдоль нижней кромки остроконечным почерком Ахиро — Майкл сразу узнал его, потому что сотни раз видел подпись японца на сотне бланков заказов на выполнение строительных работ и платежных квитанциях, — было написано имя «Эдди Мак-Гаррити». Оно показалось Майклу знакомым: где же он его видел? Однако связать это имя с чем-то конкретным биоинженеру так и не удалось. Возможно, среди заслуживающих кары за принесшую столько смертей программу есть и те, кто служит компании «Медтех».
      Пора было уходить. Приказ не покидать это место скорее всего больше не действовал, раз ничего не осталось от самой программы. К запаху крови все больше примешивался запах мокрого металла, и эта смесь распространилась по всему помещению. Майкл решил, что надо поторапливаться, пока этими запахами не пропиталась вся его одежда; ему не хотелось притащить их еще и домой, где они станут напоминать о выпавшем на его долю суровом испытании.
      В голове по-прежнему звучали голоса и шепот проклятий, стоило ему вспомнить о том, что он, вероятно, недостаточно решительно протестовал против скармливания Моцарту людей в угоду жаждавшему экспериментов Эддингтону. Собирая личные вещи, которые постепенно перекочевали сюда из дома, он подумал, что услыхал и голос Дарси. Ему показалось, что ее голос прозвучал даже громче обвинительного ропота, жужжавшего в его голове. Майкл не придал этому особого значения и продолжал сгребать свое добро в мешок. Собрав все, он выпрямился и в последний раз окинул взглядом лабораторию. Только тогда ему в голову пришла мысль, что голос Дарси звучал вовсе нев его воображении. Он взял бумажный мешок за края, чтобы он не хрустел, и молча замер посреди залитого кровью помещения. Ошибиться было невозможно…
      — Помогите…
      Едва слышный зов, но… откуда?
      Когда крик повторился, Майкл уронил мешок и побежал к оставленному открытым входу в загон чужого; сердце болезненно загрохотало в груди. Дарси ли это? Голос ее, но такой невнятный, что было трудно сказать, не обманулся ли он, не поверил ли своему больному воображению, что это действительно голос его коллеги. Сделать шаг внутрь клетки Моцарта было так же невыносимо, как добровольно переступить порог ада, а рвавшийся из нее смрад гниющей плоти вызывал такие позывы рвоты, что они заглушили и без того едва слышный крик о помощи. Было бы немного лучше знать наверняка, что эти разбросанные вокруг ошметки медленно разлагающегося… мясаникогда не заговорят; его одолевал суеверный страх, что любой из них… или всеразом… поднимутся и вцепятся в его лодыжку, едва он решится пробежать мимо.