- Товарищи, насколько я знаю, вы следите за деятельностью Спиридонова. Вопрос только в том: брать ли Спиридонова немедленно.
      - Пока не установлены все его связи, брать рано, - высказал свое мнение начальник управления.
      - По сообщениям наших сотрудников, в последнее время Спиридонов находится в каком-то лихорадочном состоянии, - сказал майор Яковенко. - Мне кажется, товарищи, что Спиридонова необходимо брать. Связи свои он раскроет на допросах.
      - Я склоняюсь к тому же, - поддержал Миронов. - Спиридонов всего лишь пешка в крупной игре, нет смысла тянуть.
      - Вы еще не окончательно введены в курс дела, товарищ Миронов, - сказал начальник управления. - Спиридонов объединяет вокруг себя самых разных людей. Их следует выявить всех, чтобы на допросах вызвать его на откровенность.
      - Мне трудно возражать против этого, товарищ полковник, - ответил Миронов. - Я действительно знаком не со всеми материалами, которыми вы располагаете.
      - Сделаем так, - предложил полковник, - сегодня мы с вами проработаем все материалы и тогда уже решим относительно ареста Спиридонова.
      Миронов согласился. Весь день и вечер были посвящены выяснению деятельности Спиридонова в Закарпатье. Просмотренные материалы укрепили Миронова в его мнении, что Спиридонова следует немедленно арестовать. В отличие от местных товарищей, которые считали, что Спиридонов - центр целой сети или группы, Миронов был уверен, что Спиридонов лишь звено в цепи, созданной Соколовым. Поэтому он настоял на том, что завтра утром Спиридонов будет доставлен в управление. Миронов спешил приступить к допросу, так как был убежден, что за Спиридоновым стоит фигура покрупнее - сам Соколов.
      Но на следующее утро события приняли неожиданный оборот.
      В субботу в ресторане за городом собралось большое общество. Это были люди разных профессий: художники, адвокаты, работники торговли, врачи… Все присутствующие, за исключением нескольких компаний, явно приезжих, были знакомы. Разговаривали между собой громко, смеялись. А когда оркестр заиграл “Черемшину”, все запели. В это время в зал вошла красивая женщина в вечернем платье, а следом за ней двое мужчин. Один - темноволосый, худощавый, другой, крепкий рослый с голубыми глазами, - Спиридонов. У него было немолодое лицо с жестким и решительным выражением. Все трое прошли, раскланиваясь, между столиками и сели неподалеку от оркестра.
      По тому, как охотно помчался к столику вновь прибывших официант, стало ясно, что Спиридонов и оба его спутника тут известны. И известны с сомнительной стороны. Это было заметно по взглядам и усмешкам мужчин после того, как они раскланялись со Спиридоновым.
      Оркестр заиграл летку-енку. Зал пришел в движение. Женщины и их партнеры устремились к месту для танцев, Отплясывал и Спиридонов, держа за талию высокую даму. Изредка склоняясь к плечу партнерши, он что-то нашептывал ей на ухо.
      - Кто эта женщина? - спросил один сотрудник другого, тоже наблюдавшего за Спиридоновым.
      - Жена Ласло Ковача, - и тот кивнул на тонкого темноволосого человека.
      - И часто Спиридонов появляется в их обществе?
      - Часто.
      - Он женат?
      - Да. Но жена живет где-то в Поволжье. Приезжает изредка.
      - Разведен?
      - Нет.
      - А какое у него образование?
      - После войны окончил строительный институт. Работал в Сибири. Потом перешел в торговую сеть.
      - И что же это за троица?
      - Ковач когда-то служил в хортистской армии. Сдался в плен в конце сорок четвертого года. Сам он местный и после войны остался здесь. Работал на почтамте, затем перешел на трикотажную фабрику, окончил какие-то курсы. Теперь работает на фабрике технологом.
      - Хорошо работает?
      - Жалоб нет. Года три назад стал появляться в обществе Спиридонова. Что их связывает, пока неизвестно.
      Танец кончился. Спиридонов подвел к столику свою даму, и скоро все трое уже беседовали о чем-то. Веселье в зале продолжалось и даже нарастало. Сотрудник, поглядывая на Спиридонова, обратил внимание на его нервное состояние. Иногда посреди разговора Спиридонов вдруг оглядывался и смотрел на кого-нибудь из присутствующих, и каждый раз в тот самый момент, когда разговор шел, видимо, о нем, так как взгляды собеседников были устремлены в его сторону.
      - Очень нервный, - поделился своим мнением сотрудник.
      - Да, я тоже заметил. Напоминает игрока, пошедшего с последней карты.
      - Узнать бы, какой банк он хочет сорвать.
      В этот момент сидевший к ним боком Спиридонов оглянулся, и глаза одного из сотрудников встретились с его напряженным взглядом.
      Заиграли “коло”. Сразу же образовался большой круг танцующих. Танцевала и мадам Ковач. А тем временем Спиридонов и ее муж тихо говорили, склонив друг к другу головы.
      При возвращении из ресторана случилось непредвиденное. На дороге произошла авария. Следовавшие на большой скорости за “москвичом” Спиридонова сотрудники зацепили вынырнувший им навстречу автобус. Жертв не было, но машина сломалась. Пока радировали в управление, пока прибыла замена, спиридоновский “москвич” исчез. До утра шли поиски, но безуспешно.
      Утром Миронов узнал о случившемся. Он задумался над тем, что могло заставить Спиридонова сбежать, а то, что он сбежал, у Миронова не вызывало сомнений, хотя сотрудники, участвующие в наблюдении за Спиридоновым, считали, что он едва ли мог их заметить. Миронов решил пока не заниматься выяснением причин исчезновения Спиридонова, это дело он поручил майору Яковенко, а сам, переговорив с начальником управления, попросил санкции на обыск квартиры Спиридонова. Санкция на обыск была получена.
      Миронов отправился на квартиру Спиридонова, там уже находился Яковенко. В прихожей сидели две женщины - понятые. Трое сотрудников аккуратно осматривали вещи и книги. Миронов окинул квартиру взглядом: он любил сразу составить первое впечатление. Это была старая трехкомнатная большая квартира с высокими потолками и огромными окнами. Последняя комната с альковом служила спальней, в ней стояла старинная лакированная кровать. По стенам шли стеллажи, на которых стояли книги со старыми, ветхими корешками. Современных книг не было. Книги были на двух языках - русском и английском. В выдвижном шкафу висело несколько костюмов, зимнее пальто. В старом лакированном шифоньере висели нейлоновые сорочки, льняные рубашки, пуловеры, несколько красивых платьев с бирками французских фирм.
      На ночном столике лежала книга. Миронов раскрыл ее. Это было дореволюционное издание Пшибышевского. В другой комнате было просторнее. Вещей мало. Вдоль стен прогибались под тяжестью книг стеллажи. Яковенко стоял у столика-бюро, сделанного в начале девятнадцатого века, и рассматривал ворох бумаг, извлеченных из его ящиков.
      - Что там? - спросил Миронов.
      - Какие-то накладные без названия товаров и печати.
      Миронов продолжал осмотр. Квартира эта была своеобразна. Свечи в высоких шандалах стояли на круглом столе, висели они и в подсвечниках, прикрепленных к стене. Вдоль витражей в двух углах стояли гнутые резные кресла с красными парусиновыми спинками.
      - Ну что вы скажете на это, Прокопий Семенович? - спросил Миронов, указывая на обстановку комнаты.
      - Умел жить человек, - чуть насмешливо ответил Яковенко. - Вы загляните в ванную.
      В ванной комнате на полке лежали в большом количестве самые различные кремы, лосьоны, пасты…
      Миронов, несколько озадаченный, вышел в прихожую. Женщины-понятые сидели, тихо переговариваясь.
      - Сейчас мы составим протокол, - обратился к ним Миронов, - и отпустим вас. Шумно жил ваш сосед?
      - Нет, не очень, - сказала одна, - иногда только заведет проигрыватель, он у него очень мощный. Но только до одиннадцати.
      - А зачем йому туточки веселье разводить, - вмешалась вторая, - вин знав, дэ йому гулять можно.
      - А где же?
      - А на даче.
      - У него была дача?
      - А шо вон мало зарабатывал?
      Миронов помолчал, обдумывая это сообщение.
      - Что он был за человек? - спросил он соседок.
      - Та шо за людина, - ответила словоохотливая темноволосая украинка, - мы ж того и нэ спийзнали: здравствуйте та прощайте. Вин размовляты не любил.
      - Вы с этим согласны? - спросил Миронов вторую женщину.
      - Да, - ответила она коротко.
      - Скажите, а кто к нему ходил из знакомых?
      - Та многие ходили, - сказала темноволосая, - а больше усих мадам Ковач.
      Обе женщины опустили глаза, пряча в губах мгновенную улыбку.
      - Она что же, по делу? - спросил Миронов.
      - А як же, - усмехнулась украинка, - у такой гарной жинки шоб не було дила до такого человика?…
      Вошел Яковенко.
      - Заканчиваем протокол, - сообщил он.
      Миронов вышел на лестницу, спустился к машине и через несколько минут был в управлении.
      Он зашел к сотруднику, который допрашивал Ковача.
      - Скажите, вы давно имеете дело со Спиридоновым?
      Ковач, невысокий, худощавый, смотрел на него спокойно.
      - Познакомились три года назад. Спиридонов очень веселый, умеет развлечь. Ездили с ним по субботам, воскресеньям за город.
      - Никаких деловых интересов, которые бы вас с ним связывали, между вами не было?
      - Нет, - ответил Ковач.
      Он говорил по-русски легко и правильно, с чуть заметным пришепетыванием.
      - Могли бы вы нам сообщить что-либо о характере Спиридонова?
      - О характере?
      - Да. Каков он бывал с людьми? Вспыльчив? Спокоен? Груб? Выдержан?
      - А, это… Он бывал разным. Больше выдержанным. Но мог и сорваться. Вообще он очень воспитанный и начитанный человек. Хорошо знал английский язык. Читал на нем. Он ведь сын священника. Интеллигент…
      - Так, - произнес сотрудник. - А кто еще бывал на его вечеринках?
      - На ве-че-рин-ках, - с трудом повторил Ковач, - все. Весь город. И художники и бухгалтеры. Все.
      - Кто был близок со Спиридоновым?
      - Не знаю. Кажется, никто.
      Миронов рассматривал сидящего перед ним человека. Тот был вежлив, сдержан, спокоен. А между тем именно он мог дать наиболее подробные сведения о Спиридонове. Последние три года Спиридонов появлялся в общественных местах почти всегда в сопровождении Ковача и его супруги. Да, Ковач и его жена очень подозрительны. Но улик против них пока нет.
      Сотрудник повернулся к Миронову:
      - У вас нет вопросов, товарищ майор?
      Ковач внимательным взглядом посмотрел на Миронова, запомнил его чин. Миронов, наблюдая за ним, улыбнулся.
      - Нет, у меня пока нет вопросов. Но, возможно, будут позже. Прошу прощения, гражданин Ковач, что вас потревожили.
      Ковач внезапно изменился в лице. Хотел что-то сказать, но губы у него дрогнули, он встал, раскланялся и вышел.
      Миронов прошел в отведенный ему кабинет. Пока ничего обнадеживающего не было. Место, где скрывался Спиридонов, не обнаружили. По всему краю шли поиски.
      Позвонил телефон. Миронов взял трубку.
      - Товарищ майор, синий “москвич” с закарпатскими опознавательными знаками обнаружен в Мукачеве. Хозяина нет. По сообщению жителей, стоит с ночи.
      - Выясните все обстоятельства. Попытайтесь обнаружить следы тех, кто оставил его там.
      - Попробуем, товарищ майор.
      Миронов позвонил к сотруднику, который допрашивал Ковача.
      - Гражданку Ковач вы вызвали на допрос?
      - Она у меня. Будете присутствовать, товарищ майор?
      - Да.
      Он положил трубку и спустился вниз. В управлении чувствовалась напряженная работа, беспрерывно звонили телефоны, по коридорам проходили озабоченные сотрудники.
      - Приглашайте, - сказал Миронов, обращаясь к сотруднику.
      Вошла Ковач. Высокая, стройная женщина.
      - Я вам понадобилась по важным делам? - спросила она, глядя на Миронова большими темными глазами.
      “Красивая, - отметил Миронов, - и отлично это знает”.
      - Скажите, Юлика… - Сотрудник подождал, пока она подскажет отчество.
      - Лайощевна, - улыбнулась она, - но можете звать попросту Юликой…
      - Скажите, Юлика Лайощевна, в каких вы отношениях были со Спиридоновым?
      - Френдс, - произнесла она и перевела: - Мы были друзьями.
      - Близкими?
      - Да.
      - Вы приходили к нему на квартиру?
      - Да, приходила. Мы были друзьями.
      - Муж знал об этом?
      - Да.
      - Чем занимался Спиридонов кроме своей основной работы?
      - Читал. Встречался со знакомыми.
      - Не казалось ли вам, что кроме основной работы, Спиридонов занимался и другими делами?
      - Нет, я не знаю… Он был такой галантный… Когда к нему приходили гости, он оставлял все. Вы меня извините, но до встречи со Спиридоновым я думала, что среди русских нет джентльменов, теперь я уверена в обратном.
      Миронова удивило, с какой легкостью эта женщина, связанная с преступником, переводит разговор на светскую болтовню.
      - Простите, Юлика Лайощевна, - сказал сотрудник, взглянув на посетительницу, - меня интересует другое… - Он помедлил.
      Женщина поощряюще улыбнулась.
      - Пожалуйста, разве я еще не доказала готовность ответить на все вопросы? - произнесла она, чуть картавя слова.
      - Какие отношения связывали вас со Спиридоновым? Она наморщила лоб и заметно побледнела.
      - Но мой муж дружит со Спиридоновым.
      - А вы?
      - Я тоже испытываю к нему дружеские чувства.
      Сотрудник и Миронов молчали. Она побледнела еще больше, улыбка в темных глазах исчезла.
      - Как вы думаете, какими мотивами продиктовано бегство Спиридонова?
      - Ка-кими мотивами? Но разве он сбежал?
      - Вы об этом не знаете?
      - Нет. Он завез нас домой, простился и уехал.
      - Мадам Ковач, вам нечего больше сказать?
      - Нет, не знаю даже о чем…
      - Скажите, когда вы вчера простились со Спиридоновым?
      - Но… Он отвез нас домой. И мы простились.
      - Он ничего не говорил вам о том, что собирается куда-то ехать?
      - Ничего. Простился, и все.
      - А ваш муж? Он одновременно с вами вернулся домой? Мадам Ковач быстро и настороженно оглядела обоих.
      - Да, конечно. Мы ушли, а он уехал.
      - Очень хорошо. У меня к вам последний вопрос. Скажите, Спиридонов был аккуратным человеком?
      - О нет, - воскликнула она, - какая там аккуратность! И знаете, - сказала она, перебивая себя, - он вообще был очень странным. Я не хотела этого говорить, но раз вы интересуетесь…
      - В чем заключалась его странность?
      - Он никому не верил, - сказала она поспешно. - Я даже думаю, он не совсем нормален. Ему все время казалось, что за ним следят.
      - Кто следит?
      - Я не знаю. Но ему всегда казалось…
      Миронов опустил глаза. Дорохова пыталась сделать ненормальным своего мужа, теперь эта дама хочет то же самое обвинение возвести на своего возлюбленного. Быть сумасшедшим приличнее, чем преступником? Так, что ли? Сотрудник уже прощался с супругой Ковача.
      - Вполне возможно, - говорил он, - вы нам еще понадобитесь в ближайшее время. Надеюсь, это вас не затруднит?
      - О нет, конечно. Я согласна, ~ сказала мадам Ковач, вставая.
      В последние минуты допроса лицо ее сильно осунулось. Миронов заметил, как болезненно она и ее муж восприняли сообщение, что их вызовут вновь. По этому поводу у него были некоторые предположения, но он старался действовать по принципу Скворецкого: главное, знать, а не гадать.
      Миронов поднялся к себе в кабинет.
      Из Мукачева снова позвонили:
      - Ночной сторож магазина видел водителя “москвича”. По его рассказу, это был черноволосый, худощавый человек, в темном костюме.
      Миронов усмехнулся: “Ах вот как! Теперь картина начинала проясняться. Значит, “москвич” вел не Спиридонов, а кто-то другой. Похоже, что Ковач”.
      Заглянул Яковенко:
      - На даче ничего особенного не обнаружено, кроме накладных. Товар не обозначен.
      - Прокопий Семенович, не могли бы вы выяснить, для чего они нужны, эти накладные? - попросил Миронов. - Поговорите с сотрудниками ОБХСС.
      Яковенко пообещал это сделать и вышел.
      Миронов начал обдумывать картину деятельности Спиридонова в целом. Такой человек, как Спиридонов, в таком небольшом городе мог оказывать Оборотню большие услуги. Здесь все между собой знакомы. Он мог быть вхож в любой круг. Все дела области могли быть ему известны. А область пограничная.
      Но если он работал на чужую разведку, это исключает уголовную сторону его деятельности. Агент должен быть предельно осторожен. Спиридонов же жил широко и явно не по средствам, а это не могло не вызвать подозрений. Миронов позвонил в ОБХСС:
      - Здравствуйте, говорит майор КГБ Миронов.
      - А у нас тут уже есть один ваш майор, - ответил ему веселый голос, - вы вторым будете.
      - Согласен, - сказал Миронов, - попросите, пожалуйста, моего коллегу.
      Подошел Яковенко:
      - Я слушаю, Андрей Иванович.
      - Прокопий Семенович, заинтересуйте ОБХСС нашим теперешним объектом. На мой взгляд, его дела больше идут по их линии, чем по нашей.
      - Они уже заинтересовались им, Андрей Иванович. Говорят, что они и сами уже выходили на какой-то тайный синдикат.
      - Значит, будем работать вместе?
      - Они согласны, Андрей Иванович.
      - Отлично.
      Миронов решил еще раз позвонить пограничникам. Первый раз он связался с ними немедленно после бегства Спиридонова. Пограничники заверили его, что наша граница перекрыта, а со стороны словаков, румын, поляков и венгров тоже приняты меры. Если Спиридонов попытается перейти границу, его обнаружат наши пограничники или товарищи из дружественных стран.
      Вечером, миновав узкие улицы центра, Миронов вошел в каменный зацементированный двор, поднялся по винтовой лестнице и позвонил в квартиру Спиридонова.
      Дверь открыл сотрудник.
      - Проходите, товарищ майор, - сказал он.
      Миронов вошел в прихожую. Второй сотрудник сидел в гостиной и при свече читал книгу; окна были зашторены. Миронов прошел по всем комнатам. Еще раз перебрал книги на стеллаже.
      - Вы книги внимательно просматривали? - спросил Миронов.
      - Все осмотрели, товарищ майор. Кое-что нашли.
      Сотрудник подвинул в сторону Миронова ворох бумаг на столе.
      Майор подошел. Это были опять накладные, старые, выцветшие, заверенные печатями. В графе “товар” проставлено наименование: “чулки фасонные”. Несколько зеленых долларовых бумажек лежало отдельно.
      - Это тоже в книгах?
      - Тоже, товарищ майор.
      Вдруг сотрудники насторожились. Миронов удивленно взглянул на них.
      В дверной щели чуть слышно поворачивался ключ. Все трое на цыпочках приблизились к двери. Ключ повернулся, кто-то рванул дверь. Но ее держала запретная щеколда. Тотчас раздались торопливые шаги, и железо винтовой лестницы загремело под каблуками.
      - За ним! - Миронов распахнул дверь.
      Сотрудники, обгоняя друг друга, понеслись вниз по лестнице. Миронов следил за ними сверху. Темная фигура мелькнула во дворе и тут же исчезла в арке ворот. Через минуту пронеслись по двору сотрудники.
      Миронов ждал. Даже отсюда, сверху, слышно было щелканье ботинок по асфальту. Потом все стихло… Миронов вошел в комнаты, нашел фонарик-жужжалку и осветил им лестничную площадку.
      На витом железе пола ничего не было. Ни предметов, ни следов.
      “Неужели это был он сам? - размышлял Миронов. Нет, фигура была женская, он видел ее один миг, но довольно отчетливо. - Мадам Ковач? Но зачем? Да и она ли? Сколько людей знали Спиридонова? Десятки, сотни… Мало ли среди них подручных!”
      Миронов притворил дверь и стал прохаживаться по комнатам. Скоро вернулись сотрудники. Вид у них был растерянный.
      - Исчез он, товарищ майор.
      - Кто это был: мужчина или женщина?
      - Вроде бы мужчина. Женщина так быстро не удерет.
      - Да кто угодно мог быть. Мы по лестнице, а он уже по двору, мы по двору, а он уже по улице. А улицы-то тут - лабиринт, - мрачно дополнил второй сотрудник.
      - Ладно, - сказал Миронов, - садитесь тут и уж смотрите в оба.
      “А ведь он… или она - это пока неизвестно - недаром сюда приходили, - размышлял Миронов. - Разгадка по крайней мере одного секрета Спиридонова где-то тут рядом”. Он снова обошел все стеллажи, поочередно нажимая на полки. Он знал, что иногда тайники вделываются в такие вот книжные галереи. Но сколько ни нажимал, никаких тайных ящичков не обнаруживалось. Тогда он попросил сотрудников помочь ему, снял в гостиной весь верхний ряд полок и начал простукивать стены. Звук был однообразный. А когда стали снимать средний ряд, оказалось, что в одном месте полки расходятся, образуя словно дверцы в стене. Майор постучал. Звук выдавал другой материал, не дерево. Он обвел взглядом ровную поверхность стены. Ничего, кроме небольшого гвоздя с плоской сплющенной шляпкой. На этот гвоздь что-то вешали, подумал Миронов и дернул его. Гвоздь не поддался. Он взял его за шляпку и повернул. Гвоздь повернулся. Он повернул еще раз, и медленно открылась небольшая дверца, вмурованная в стену. Сейф.
      Внутри было почти пусто. Миронов просунул руку и, коснувшись стенки сейфа, выгреб несколько тонких пачек банкнотов, чешские кроны, польские злотые. Под рукой что-то прошуршало. Он попросил фонарь и осветил внутренность сейфа. Она была выложена глянцевитыми листами. Он извлек их. Это были фотографии мадам Ковач.
      “Так, - подумал он, - на сегодня достаточно”.
      Утром стали приходить вести. На вокзале человека, похожего на Спиридонова, не обнаружили. По сообщению проводников, на поезда, проходившие ночью, человек, похожий на Спиридонова, не садился.
      ОБХСС сообщило, что накладные без наименования товаров им уже попадались при раскрытии одного крайне запутанного дела. Похоже, что в городе действует подпольный синдикат по распространению товаров. И не контрабандных, а отечественных.
      Миронов обсудил с Яковенко имеющиеся новости.
      - Надо снова допрашивать Ковачей, - посоветовал Яковенко. - Теперь ясно, что они были связаны со Спиридоновым гораздо ближе, чем пытались доказать. Кроме того, этот ночной визит…
      - Я тоже считаю, что пришла пора поговорить с ними более серьезно. Для этого у нас есть кое-какие доказательства. Да и других путей к отысканию Спиридонова, кроме как через Ковачей, пока нет.
      Первой была вызвана мадам Ковач. На этот раз она была встревожена, хотя и пыталась это скрыть.
      - Гражданка Ковач, - сказал Миронов, - для того, чтобы нам перейти к делу, я должен попытаться выяснить следующее: в каких отношениях вы были со Спиридоновым.
      - Но я уже говорила вашему сотруднику… В дружеских.
      - И только?
      Миронов вынул из сейфа фотографии и положил их лицевой стороной на стол.
      - У нас есть доказательства несколько иных отношений…
      Ковач смотрела на фотографии, лежащие вверх оборотной стороной.
      Миронов спрятал фотографии в сейф. Нет, он не станет их применять.
      - Что там было? - спросила мадам Ковач.
      - Вы знаете, что там было, - сказал он, - но об этом не будем. У меня вот какой вопрос к вам. Откуда у Спиридонова были деньги?
      - Но я не знаю! - закричала она. - Я не могу знать! У него всегда были деньги… Муж имел с ним какие-то дела. Я этим не интересовалась. Он мне… - она помедлила, - он очень мне нравился. Потому что… Он жил безрассудно. Он такой смелый…
      - Кто еще был дружен со Спиридоновым?
      - Я не знаю. Больше всего он дружил с мужем.
      - Что их связывало?
      - Я не знаю. Они симпатизировали друг другу.
      - И только?
      - Но… может быть, у них были совместные дела. Они часто уезжали куда-то.
      - Вы не знаете куда?
      - Нет. Я никогда не вмешиваюсь в дела мужчин.
      Миронов посмотрел на нее. Она уже успокоилась и отвечала не задумываясь.
      - Юлика Лайощевна, где вы были вчера приблизительно от пятнадцати минут двенадцатого до половины двенадцатого?
      Вот теперь она была испугана. Веки ее часто вздрагивали.
      - Я… была дома.
      - А ваш муж?
      - Он… Тоже был дома.
      - Ладно, - сказал Миронов, - пока можете быть свободны.
      После ее ухода он попросил пригласить Ковача.
      Через несколько минут Ковач, беспокойно переводя взгляд с одного предмета на другой, сидел за столом напротив майора.
      - Гражданин Ковач, скажите, в каких отношениях находились ваша жена и Спиридонов?
      Ковач вздрогнул.
      - Не понимаю вас.
      - У нас есть некоторые доказательства, что отношения между вашим приятелем и вашей женой были более чем дружественные.
      - Вы не смеете! - крикнул Ковач.
      - Я не сообщал бы вам этого, если бы не считал, что Спиридонов обманывал и вас, и вашу жену, и вообще всех своих друзей. Он не тот человек, за которого выдавал себя все это время.
      Ковач, белый от волнения, смотрел на Миронова.
      - Гражданин Ковач, - помолчав, сказал Миронов, - я обращаюсь к вам как к разумному человеку. У вас есть еще возможность облегчить свою участь, если вы сообщите сейчас все о вашей совместной деятельности со Спиридоновым.
      - Но какая деятельность? - спросил Ковач, а потом тихо добавил: - Кто вам сообщил о моей жене и Спиридонове?
      Миронов взглянул на сейф, где лежали фотографии. На минуту мелькнуло искушение показать их. Но этика взбунтовалась: нет, он так не поступит.
      - Ковач, я имею доказательства. Но вам будет больно узнать их.
      Ковач приложил ладонь к глазам и несколько минут сидел молча. Потом начал говорить.
      - Это она, - сказал он хрипло, - все это она, Юли-ка! Если бы не она, я никогда не связался бы с этим мерзавцем… Он-то этого очень хотел. Он знал, что я воевал против вас в сорок третьем году и сдался в сорок четвертом. Он думал, что я до сих пор антисоветчик… Но если бы не она… Я, конечно, знал, что он ей нравится, он всем нравился, этот авантюрист! Нашим дамам только покажи такого лихача… Он мне несколько раз намекал, что мы можем делать разные гешефты… Я не шел на это. Наконец она уговорила меня пригласить его к нам в дом. Скоро он стал другом семьи. Я не был слеп. Чувствовал, что между ними что-то есть, но мне казалось, что в отношении меня он должен быть порядочным человеком. И потом, я боялся… Я очень любил Юлику, и мне казалось, что откажи я в чем-нибудь Спиридонову, она уйдет с ним… И вот я влез в этот грязный омут. Он заставил меня заняться выработкой дефицитных сверхплановых чулок…
      - Поподробнее, - попросил Миронов.
      - В некоторых цехах были работницы, которые работали на меня сверх плана. Их продукция не входила в норму. За это я должен был им платить по десять копеек с пары. Иногда они вырабатывали тысячи пар чулок. По накладным я передавал их Спиридонову, а он сбывал налево. В нашем городе или за его пределами. У него было много возможностей.
      - Зачем надо было оформлять продукцию документами?
      - Потому что были люди непосвященные: грузчики, продавцы и так далее. Поэтому наши чулки завозили, грузили и оформляли официально, но в план магазина, как и в план нашего комбината, они не входили.
      - Подпольный синдикат. Понятно. Скажите, а откуда у Спиридонова валюта?
      - Он имел операции с некоторыми людьми, которые ездили в отпуск к родственникам в Чехословакию, Венгрию или Польшу. Кроме того, он связывался с людьми, которые уезжали в туристические путешествия в западные страны. Всех этих дел я не знаю. Он никого в них не посвящал.
      - Кто еще был связан со Спиридоновым?
      - Я этого не знаю. У меня на комбинате было несколько человек, я могу назвать их имена. Его дел я не знаю.
      - Где вы были ночью после ресторана?
      - Я ездил в Мукачево.
      - Зачем?
      - Спиридонов в ресторане сказал мне, что ему надо на несколько дней уехать. И заставил меня отвезти его автомобиль в Мукачево. Я спрашивал зачем, но он ничего мне не объяснил.
      - Вы ездили один?
      - Да…
      - Это все, что можете сообщить?
      - Скажите, меня посадят?
      - Это решит суд.
      Ковач, сгорбленный, постаревший, направился к двери. Но остановился.
      - Да зачем я скрываю! Этот человек обманывал меня… вовлек в авантюру, а я его щажу… Гражданин следователь, я довез его до Берегова. Из дома он захватил лишь саквояж и переоделся в куртку. В Берегове высадил его на окраине, а сам по приказу поехал в Мукачево.
      - Спасибо, Ковач, можете идти. Позвонил Яковенко.
      - Из ГАИ сообщают: синий “москвич” с местным номером 12-97 видели ночью в Берегове.
      - Отлично, что еще видели?
      - За рулем сидел один человек.
      - Из города на Мукачево надо обязательно проезжать через Берегово?
      - Нет. Надо свернуть с пути.
      - Следует начать поиски Спиридонова в Берегове.
      - Попробуем.
      После обеда Миронов подошел к окну своего номера. Гостиница была расположена на площади, и отсюда далеко были видны крыши домов, купола костелов и за рекой высокие контуры новых зданий. Площадь называлась Театральной. Через нее от узкого мостика, соединявшего старый и новый город, непрерывным потоком текли люди. С утра до вечера здесь толкалась молодежь, сидели за узкими прилавками крестьяне, прогуливались офицеры.
      Город нравился Миронову, но в последнее время он был так занят, так загружен делами и в особенности предположениями и догадками, что ему не удалось как следует присмотреться к городской жизни. Он подумал было о том, чтобы сходить в театр, но потом пришел к выводу, что не имеет на это права. Сейчас все должно быть подчинено поискам Спиридонова. А поиски были нелегкие. Они велись в необычном месте - четыре границы лежали в непосредственной близости друг от друга. Правда, пограничники заверили, что с товарищами из социалистических стран имеется прямой контакт. Но граница всегда опасна.
      Спиридонов мог уйти и во внутренние области нашей страны. Обнаружить это тоже было не просто. Майор Яковенко уже предупредил управление городов, где когда-то проживал Спиридонов. Однако за годы, проведенные в Закарпатье, Спиридонов завязал знакомства с сотнями людей. Поэтому взять на учет всех его знакомых было чрезвычайно трудно.
      Позвонил телефон.
      - Андрей Иванович, - сказал Яковенко, - есть сообщение из Берегова.
      - Слушаю, Прокопий Семенович.