- Утром на автостанции милиционер видел человека, по приметам похожего на Спиридонова. Задержать его не успел, тот быстро исчез. По тому, как он разговаривал с шоферами, милиционер пришел к выводу, что он собирается в город.
      - Что-то не похоже на Спиридонова. Знает, что его здесь ищут, и едет в самое пекло.
      - Это в его духе, - сказал Яковенко, - по характеру он авантюрист, острые ощущения ему по нраву.
      - Но не в такой же момент…
      - Но ведь он и не знает о том, какой момент.
      - В городе все в готовности?
      - Да, тут у нас все в порядке. Но вполне возможно, что слух ложный.
      - Согласен. Однако осторожность не мешает.
      - У меня к вам еще одно дело, Андрей Иванович. Вы отдохнуть успели?
      - О чем вы, Прокопий Семенович? Какой сейчас может быть отдых?
      - У нас товарищи из ОБХСС, они очень рекомендуют заняться выяснением отношений Спиридонова с одной девушкой.
      - Я сейчас буду, Прокопий Семенович.
      - Ждем.
      Капитан из ОБХСС говорил дельные и интересные вещи.
      - Я, товарищи, еще и раньше интересовался Спиридоновым. Действовал он хитро, но концы в воду не всегда спрячешь. До нас кое-что доходило. А теперь, когда вы передали нам дело Ковача, вскрывается невероятное - целый подпольный синдикат.
      - Вы Ковача взяли?
      - Нет, допросили и отпустили. Пока идет следствие. За это вам спасибо, но и мы вам кое-что припасли. Насколько я понимаю, вы сейчас выясняете круг знакомств Спиридонова?
      - Да, - подтвердил Миронов.
      - Я бы советовал вам заняться Иреной Биллинг.
      - А в чем там дело?
      - Ирена Биллинг из буржуазной семьи. С установлением нашей власти родители ее лишились капитала. Понятия в семье сразу не могли измениться. Так что можно представить ее мировоззрение. После смерти родителей она пошла работать. Директором магазина, в котором она работала, был Спиридонов. Если вы заметили, женщины на Спиридонова имели большое влияние. Короче говоря, уже несколько месяцев Ирена и Спиридонов близко знакомы. Нам об этом рассказали люди из магазина. Я думаю, вам нужно с ней поговорить. Она лучше других может рассказать, куда скрылся Спиридонов. По-моему, она в курсе всех его дел.
      - А мадам Ковач? - спросил Яковенко.
      - Всех хитросплетений я не знаю, - ответил капитан, - но Спиридонов к девушке относился с таким интересом, как ни к одной своей знакомой.
      - Спасибо, капитан, - поблагодарил Миронов, - очень вовремя помогли нам.
      - Одно дело делаем, - ответил капитан и вышел.
      Миронов посмотрел на Яковенко:
      - Надо бы проверить, насколько милиционер из Берегова запомнил Спиридонова.
      - Я звонил туда, просил товарищей показать ему несколько фотографий и среди них Спиридонова в спортивном костюме. Из тех фотографий, что нашли у него дома. Так что скоро выясним.
      - Вы, Прокопий Семенович, на расстоянии мысли читаете?
      - Просто по одному методу нас с вами готовили, - улыбнулся Яковенко.
      - Забыл я у капитана из ОБХСС спросить: не они ли спугнули Спиридонова?
      - Я спрашивал, - Яковенко подвинул какую-то бумагу, - вот здесь зафиксировано. Днем к Спиридонову приходил сотрудник ОБХСС по делу о продаже контрабандных товаров. Они взяли несколько человек, которые привезли из-за границы от родственников разные товары. Здесь они начали их сбывать. Оказалось, что у них был заказчик. Подозрение пало на Спиридонова.
      - Ясно. Они и спугнули.
      - Скорее всего. Как агент, Спиридонов не слишком хороший выбор резидента.
      - Да. Заниматься уголовными делами… Но мы еще не знаем, агент ли он. Знаем только, что предатель. Хотя, конечно, Оборотень не выпустил бы его из-под своего наблюдения, раз когда-то завербовал его. Кстати, меня уже не удивляет, что Оборотень имеет дело с подозрительными личностями. При нем был телохранитель, Ярцев, тоже из уголовников…
      - Видно, других-то нет.
      Позвонил телефон.
      Яковенко выслушал сообщение, поблагодарил и повесил трубку.
      - Проверили донесение милиционера. Среди фотографий, которые ему показали, Спиридонова не нашел. Придется его донесение не принимать во внимание.
      - Придется, хотя и жаль, - сказал Миронов.
      Он задумчиво перелистывал журнал, лежащий на столе.
      - Меня вот что интересует: какие мотивы были у Спиридонова заниматься всеми этими делами?
      - И уголовными?
      - Да. Об остальных мы пока судить не можем.
      - Авантюрист, хотел жить широко, с размахом.
      - Возможно. Что-то в нем есть от игрока.
      - Да, я тоже подумал, когда читал сообщение о его последнем посещении ресторана. Любил он славу, шум, блеск. Хотел быть в центре внимания…
      - Должно быть, слабая душонка. Соколову сразу продался в спецлагере.
      - Тут возможна и идеологическая подкладка. Был скрытым врагом.
      - Не исключено и это.
      В разговорах незаметно бежало время. Опять зазвонил телефон. Миронов снял трубку. Из Берегова сообщали:
      - Нашли человека, у которого по приезде ночью был Спиридонов. Это продавец из универмага. Он утверждает, что ничего не знает о Спиридонове плохого. Познакомились они год назад, когда тот приезжал в командировку в город. Спиридонов ушел от него утром. Куда, не сообщил. Сказал только, что по делам. Одет в спортивный костюм серо-зеленого цвета. На голове кепи. Проверяем дороги.
      - Попросите работников ГАИ особое внимание обратить на дорогу, ведущую к границе.
      К утру свежих сведений не прибавилось, хотя работа велась напряженная. Яковенко выяснял круг знакомств Спиридонова. В Берегово уехала оперативная группа.
      В середине дня Миронову позвонил Яковенко:
      - Андрей Иванович, я тут кое-что интересное обнаружил. Вы не зайдете ко мне?
      Миронов попросил дежурного переключать звонки на кабинет Яковенко и пошел к нему.
      Перед Яковенко сидела Ирена Биллинг - хрупкая светловолосая девушка. Ее испуганные глаза непонимающе глядели на майора. Миронов сел сбоку.
      - Итак, вы познакомились с ним год назад? - спрашивал Яковенко.
      - Да, после смерти мамы, - объясняла девушка, - мы с братом остались совсем одни, я только что кончила школу. Хотела идти в университет на дневное отделение. Но пришлось устроиться на работу.
      - Каким образом вы познакомились со Спиридоновым?
      - Однажды после работы я сидела за прилавком и думала, что мне делать: у мамы оказались большие долги. Кроме того, тетя Сусанна претендовала на часть нашего дома. Я в этих делах ничего не понимала, а брат был маленьким. Подошел директор. Он всегда был вежливый, и в магазине к нему хорошо относились. Он спросил, почему я задумалась. Я сначала не хотела говорить, а потом все рассказала. Он сразу предложил помочь. Дал денег. Я отказывалась. Но он сказал, что для него это пустяк. Я взяла. Мы рассчитались с долгами.
      Девушка покраснела и замолчала.
      - Продолжайте, - попросил Яковенко.
      - Директор обращался ко мне только по работе. В конце концов я не выдержала и спросила его: когда он хочет получить долг. Он засмеялся и сказал, что даже не помнит, о чем я говорю. Он пришел к нам домой, шутил, смеялся, подружился с моим братом. Брат теперь уже в восьмом классе. Он его очень любит.
      - С тех пор он часто приходил к вам?
      - Да, - подтвердила она, - часто.
      - Скажите, он дарил вам что-нибудь?
      Девушка снова покраснела.
      - Дарил, - сказала она.
      - Часто?
      - Раза два в неделю.
      - Что именно?
      - Духи, чулки… Костюм… И брату тоже…
      - Скажите, откуда он брал деньги на подарки?
      - Он был состоятельный человек.
      - Однако не из зарплаты же завмага? Не хватило бы и трех таких зарплат, чтобы так часто приносить подарки. Какие духи он вам дарил?
      - Разные… “Вильсмага” и другие…
      - Эти духи продаются в наших магазинах?
      - Нет. Это заграничные духи.
      - Вы не спрашивали, откуда он берет заграничные товары.
      - Нет.
      - А сами вы думали об этом?
      - Но в городе всегда можно достать заграничные вещи.
      - У кого же?
      - Многие имеют родственников за рубежом. Они высылают.
      - Что вы думали об источнике доходов Спиридонова?
      - Я не знаю.
      - Но вы не могли же просто так брать подарки! А вдруг они разоряют человека…
      - О нет!
      - Значит, вы знали, что Спиридонов имеет деньги? Откуда?
      - Я только догадывалась… Мне казалось, что он связан с людьми, которые торгуют такими товарами…
      - Скажите, а не приводил ли он к вам друзей?
      - Нет. Его друзья обо мне даже не знали. Он иногда ездил в своей машине с этими Ковачами… Я знаю мадам Ковач. У нее было много знакомых мужчин, но между Спиридоновым и ею ничего не было. Он не такой.
      Яковенко и Миронов переглянулись. Девушка заметила это.
      - Он мне сам говорил, - сказала она, повышая голос.
      - Что вы знаете о будущих планах Спиридонова?
      - Не знаю. В среду он сам скажет.
      - Вы его видели на этой неделе?
      - Нет. В магазине сказали, что он в командировке…
      - Значит, он будет у вас в среду?
      - Он так сказал…
      - Не могли бы вы вспомнить, Ирена, какие разговоры вел с вами Спиридонов?
      - Мы не говорили о политике.
      - А о чем вы говорили?
      Девушка покраснела.
      - Он обещал на мне жениться, если все пойдет как надо.
      - А как именно?
      - В следующем году мы должны были поехать в Польшу. У меня там родственники. Я могла бы остаться там, и тогда он женился бы на мне.
      - И жили бы в Польше?
      - Да.
      - А брат?
      - Мы бы взяли его.
      - Так вот, Ирена, чтобы ваше будущее и будущее вашего брата было в безопасности, мы просим вас: сообщите нам немедленно, если увидите Спиридонова. Вы слышите, Ирена?
      - Слышу, - почти прошептала она.
      - Можно надеяться, что вы поможете нам?
      - Если я увижу, скажу, - пробормотала девушка.
      - Ваше мнение? - спросил после ее ухода Яковенко.
      - Открываем все новых его знакомых, - ответил Миронов. - Будь мы журналистами, уже нарисовали бы его облик. А нам нужно задержать его самого. В этом мы пока не очень-то продвинулись.
      - Не торопитесь, Андрей Иванович, придет пора - возьмем.
      Миронов улыбнулся. Он сам знал за собой эту черту: нетерпение. Но новые знакомые обычно не сразу обнаруживали ее. Сказывалась долголетняя тренировка, умение сдерживать себя. Многие даже считали его спокойным и медлительным. Но Яковенко был, видимо, наблюдательнее других.
      Утром следующего дня поступило сообщение: Ирена Биллинг не пошла на работу, а отправилась на автовокзал. Яковенко позвонил в магазин, где работала Ирена. К телефону подошла женщина, замещавшая Спиридонова.
      - Скажите, - представившись, спросил Яковенко, - Биллинг сегодня работает?
      - Да, - ответила она, - сейчас я ее позову. Однако через минуту она сообщила, что Ирены нет она опаздывает.
      - Что предлагаете, Андрей Иванович? - спросил Яковенко.
      - Считаю, что вслед за Иреной надо отправить оперативную группу. А я попробую проверить через ее брата, что это за прогулки она совершает. Согласны?
      - Да, в случае чего, я на телефоне.
      Миронов представился директору школы и попросил пригласить в кабинет восьмиклассника Казимира Биллинга. Через несколько минут в кабинет вошел тоненький, высокий темноволосый мальчик.
      - Здравствуй, Казимир, - поздоровался Миронов, - давай знакомиться. Я - Андрей Иванович, знакомый твоей сестры. Она мне нужна по очень важному делу. Я звонил в магазин, но ее там не оказалось. Разве она больше не работает?
      - Работает, - сказал мальчик, угрюмо поглядывая на Миронова. - А вы кто? Я вас не знаю.
      - А ты разве знаешь всех знакомых сестры?
      - Знаю. Если даже я не видел их, она мне о них рассказывает.
      - Я по очень важному делу. И познакомился с ней только вчера.
      - А-а, вы из КГБ! - понял мальчик.
      - Да. Так где Ирена?
      Мальчик помедлил с ответом.
      - Она мне не велела рассказывать. Но я скажу. Я ненавижу этого человека. Мне наплевать на его подарки! Он плохой человек. Обманщик. Вчера вы вызывали Ирену. А через два часа кто-то позвонил в дверь. Она открыла и долго шепталась. Мне она ничего не сказала, но я знаю, что это он приходил. Сегодня утром она напекла мне пирогов, оставила денег и уехала. Сказала, на два дня. А куда, не сказала. Это все его дела.
      - Спасибо, Казик, - поблагодарил Миронов.
      Попрощавшись, он поехал в управление.
      - Как дела с Иреной? - спросил он, появляясь у Яковенко.
      - Оперативная группа ведет ее. Она едет в автобусе на Рахов.
      - Билет туда взяла?
      - Да.
      Миронов наморщил лоб. Такая прямолинейная тактика не вязалась со Спиридоновым.
      - По-моему, все должно случиться в Рахове, - сказал Яковенко. - Может быть, махнем туда?
      - Спиридонов вчера был в городе!
      - Что? - изумился Яковенко.
      - Вчера он сам или кто-то от него говорил с Иреной.
      - Так, может быть, не он?
      - Может быть. Но мне кажется, он будет здесь.
      - Почему?
      - Выгоднее всего ему бежать из города. Он может выйти к крайним домам, дождаться ночи, и через километр уже Словакия.
      - Таких точек у нас сколько угодно. А Чоп? Там тоже граница рядом.
      - Там больше охраны. Там грузооборот между странами, таможня, пограничники. Думаю, даже для непосвященных переход здесь покажется более легким.
      - Не знаю, - сказал Яковенко. - Я бы выехал в Рахов. Там тоже легко по горам перейти границу.
      Миронов заколебался. От Рахова Румыния и Венгрия совсем близко.
      - Давайте так решим, Прокопий Семенович. Вы немедленно вылетаете в Рахов. И держите со мной связь. Мне кажется, тут что-то не так. Зачем она поехала в этот Рахов?
      Миронов был в кабинете, когда пришло первое сообщение. Яковенко радировал, что он в Рахове и поджидает оперативную труппу. А через час рация включилась опять.
      - “Дуб”, “Дуб”, я - “сто третий”, - послышался голос, - мы в Рахове, ведем наблюдение. Номер “шестнадцатый” уходит к окраине. Как слышите? Прием.
      - Я - “Дуб”, я - “Дуб”, - ответил Миронов, - вас понял. Продолжайте наблюдение. Сообщайте о подробностях.
      Позвонил начальник.
      - Товарищ Миронов, как дела?
      - Ведут, товарищ полковник.
      - Хорошо. Оповещайте. Если будет нужна помощь, немедленно обращайтесь.
      Из Рахова сообщили, что Ирена Биллинг зашла в кафе на окраине города.
      Прошло полчаса. Миронов снова вызвал Рахов.
      Оттуда ему сообщили, что девушка нервничает. Она заказала вторую чашку кофе, глядит на каждого входящего.
      “Что это за шутки отмачивает Спиридонов?” - думал Миронов, постукивая пальцем по столу.
      Время шло. Было около четырех. Ирена Биллинг по-прежнему сидела в кафе.
      Миронов чувствовал, что устает от напряжения. Неожиданно позвонил городской телефон.
      Сначала слышно было только дыхание человека, потом послышался взволнованный голос:
      - Это гражданин майор?
      - Да. А кто это?
      - Это Ковач. Гражданин майор, скажите, если я помогу вам, суд это учтет?
      - Безусловно, товарищ Ковач. Что случилось?
      - Так я опять “товарищ”?
      - Собственно, не знаю, - с досадой сказал Миронов. - Когда слушание вашего дела?
      - Через три дня.
      - Вот тогда и разберемся, гражданин вы или товарищ.
      - Но… Вы поможете мне, если я вам помогу?
      - Не торгуйтесь, говорите, в чем дело. Суд учтет ваше желание помочь нам.
      - Я видел Спиридонова.
      У Миронова запершило в горле.
      - Где? Когда?
      - Сегодня. Полчаса назад. Он шел по Комсомольской в гору. К окраине города.
      - Полчаса назад?
      - Да. Прошел турбазу и шел выше. Вы же знаете, что там…
      - Спасибо.
      Миронов повесил трубку, быстро набрал номер полковника и попросил, чтобы к окраине города, выходящей к чехословацкой границе, направили сотрудников, потом связался с пограничниками. И только после этого торопливо сбежал по ступеням лестницы.
 

***

 
      С сотрудниками Миронов должен был встретиться у турбазы. Пройдя через центр, он стал подниматься по идущим в гору улицам. Они были застроены двух- и одноэтажными каменными домами, кое-где замощены плитой, кое-где асфальтом. Навстречу попадались туристы - молодые парни и девушки. А вот и трехэтажное здание турбазы. Рядом с ней автобус, и худенькая девушка громко объявляла что-то вновь прибывшим туристам.
      Миронов подошел к турбазе и замедлил шаги; его догнал невысокий парень в тенниске:
      - Ждем указаний, товарищ майор.
      - Надо внимательно и осторожно, чтоб не спугнуть его, осмотреть все, где он может притаиться.
      - Думаете, будет переходить границу?
      - Обязательно.
      - Мы свяжемся с капитаном Косач. Он оповещен.
      - Хорошо. Где мы с вами встретимся?
      - В двадцать один двадцать у крайнего дома в стогу, товарищ майор, - сказал парень в тенниске. - Там много стогов. Но вы будьте около того, что рядом с ясенем. А пока мы тут все осмотрим.
      - Договорились, - кивнул Миронов и не спеша направился по дороге в сторону границы.
      Дорогу обрамляли кусты. А чуть-чуть в стороне от нее белели среди садов домики. Миронов дошел до конца улицы. За последним домом начинался перевал. Отсюда неплохо были видны дома недалекого селения. Это была уже Словакия. Миронов огляделся. Одинокие деревья стояли далеко друг от друга. На значительном расстоянии расположились стога. Миронов увидел тот стог, о котором говорил сотрудник. Он был дальше других, у ясеня. В тридцати метрах от него находился последний дом. Отметив место, майор повернул обратно. Он старался идти у самых кустов, чтобы не быть замеченным из окон. Навстречу ему не спеша шли двое туристов: мужчины средних лет в пестрых рубашках и джинсах.
      - Браток, - остановил Миронова один из них, с рыжей шевелюрой. - Ты не слыхал, где здесь тетушка Моника живет?
      - Не слыхал, а что? - ответил Миронов.
      - Она, говорят, вино продает, - пояснил турист.
      Миронов секунду подумал и сказал:
      - Я с вами!
      - Ну, айда! - пригласил рыжий и энергично тряхнул шевелюрой. - Вроде на этой улице. В последней хате. Где тут последняя?
      - Это я знаю, - сказал Миронов и повел их к домику у ясеня.
      На их стук вышла пожилая женщина. Она проговорила что-то по-мадьярски и оглядела гостей.
      - Выпить нам! - пояснил турист и показал, как они это будут делать
      Женщина заулыбалась.
      - Рубель литр, - с трудом проговорила она.
      - Порядок, - согласился гость. - И поесть. - В качестве пояснения он с ожесточением заклацал зубами.
      Хозяйка засмеялась и повела их в сад. Там, в окружении абрикосовых деревьев, стоял дощатый стол и лавочки с крутыми спинками, которые обычно стоят в скверах и парках.
      Через несколько минут хозяйка поставила перед ними три высоких литровых бутылки, видимо, старинных, четырехугольных, с узкими длинными горлышками, и три стакана. Затем принесла вишни, редиску и что-то еще.
      Оба спутника Миронова немедленно приступили к делу. Бутылки были раскрыты, вино разлили по стаканам.
      - Со знакомством.
      Миронов подчинился. Выпили. Вино было терпкое, кислое и хорошо утоляло жажду. Рыжеволосый завязал разговор:
      - Откуда, братец?
      - Из Киева, - ответил Миронов…
      - А мы из Курска. Слыхал?
      - Слыхал.
      - Город знаешь какой, - ораторствовал собеседник, - еще в летописи поминался!
      Миронов размышлял о том, что так даже лучше, что он здесь с компанией. Туристы не могли вызвать никаких подозрений, да и расположение дома ему нравилось. Отсюда было удобно наблюдать за окрестностями. И он старался принимать участие в беседе. Приходили новые посетители. Несколько парней присоединились и к ним. Они оказались тоже туристами. Немедленно стали выяснять, кто из какого города.
      Многие из посетителей быстро уходили, унося бутылки с собой.
      “Да это частный кабачок, - думал майор. - Интересно, знают ли местные товарищи о нем”.
      За их столом заменили пустые бутылки. Разговор стал оживленным, кто-то запел: “Забота у нас простая, забота наша такая…” Все подхватили.
      Наконец начало смеркаться. Миронов посмотрел на часы: было без пятнадцати девять. Из дома вышел мужчина и направился к калитке. Миронов насторожился. В его профиле было что-то знакомое: чуть выдавшаяся челюсть, прямой нос, белокурая прядь. Он?…
      Хозяйка, угодливо забегая сбоку и отгоняя лаявшего пса, провожала гостя. У калитки человек остановился, что-то сказал женщине и оглянулся на сидящих в саду. Миронов отвел глаза. Он узнал Спиридонова. Через секунду у калитки уже никого не было, а хозяйка возвращалась к дому.
      Миронов положил на стол два рубля и, не слушая уговоров курян, направился к калитке. За калиткой никого не было. Безлюдной была и дорога к перевалу. Да и не пойдет туда Спиридонов, пока еще светло. Миронов посмотрел в сторону стога, где он должен был встретиться с местными сотрудниками. У стога сидели трое и, как видно, выпивали. Рядом с ними возвышалась бутылка.
      - Дьявол! - проворчал Миронов. - Сотрудникам придется разгонять пьяных. А они, конечно, заартачатся. - Он еще раз взглянул в сторону компании и различил среди них того парня, что подходил к нему около турбазы. У него сразу отлегло от сердца. “Молодцы ребята! Хорошо придумали. Но где все-таки Спиридонов?”
      Миронов обошел сад тетушки Моники. Из сада неслись крики, песни. И вдруг из кустов вышел человек, прошел мимо него и повернул за угол ограды. Только тогда Миронов понял, что это Спиридонов. Он повернулся, но человек уже скрылся за поворотом. Миронов кинулся следом. Спиридонов стучал в калитку тетушки Моники. Но, увидев Миронова, повернулся к нему спиной и быстро зашагал вниз к городу. Миронов взглянул на сотрудников, но те, сблизив головы, о чем-то разговаривали. Тогда он поспешил за Спиридоновым, но тот уже скрылся за кустами. Миронов знал, что он где-то здесь, на небольшом пространстве между садом тетушки Моники и другими домами, в редком кустарнике среди тополей. Миронов вынул пистолет. Он шел осторожно в сгущающихся сумерках. Невдалеке показалась компания туристов. А из-за дерева навстречу ему вышел Спиридонов. Миронов поднял пистолет. Спиридонов остановился, вскинул руки:
      - Сдаюсь, гражданин чекист.
      Миронов опустил пистолет.
      - Выверните карманы.
      Спиридонов полез в карманы. Вывернул сначала один, потом второй. И вдруг… сильный удар. Миронов упал. Но тут же вскочил. Его пистолет был вышиблен новым ударом, и они, сцепившись, покатились по траве.
      Кто- то закричал, и скоро их оторвали друг от друга. Вокруг толпились посетители тетушки Моники.
      - Ты как смел? - кричал новый знакомый Миронова, напирая на Спиридонова. - Это кореш мой! Понял? Нет?
      - Гляди - пушка! - крикнул кто-то.
      Миронов рванулся было к Спиридонову, но в него уже вцепились:
      - Стой! Ты кто такой будешь?
      Стараясь освободиться, Миронов вытащил из кармана брюк удостоверение. Двое немедленно склонились над ним, читая. Миронов отстранил их и увидел, что Спиридонов исчез.
      - Где он?! - крикнул Миронов, чувствуя страшную ярость. Что они наделали, эти гуляки!
      - Да он туда вроде побежал, - растерянно сказал один.
      Миронов бросился к полю. Было темно. Сзади бежала вся компания. Миронов повернул к стогу. Сотрудники были там. Еще издали Миронов крикнул:
      - Он здесь! - Отдышавшись, сказал спокойнее: - Я только что имел с ним дело, вот эти помешали, - кивнул он на подбежавших туристов. - Вы, - обратился он к парню в тенниске, - немедленно пойдите к тетушке Монике. Вам, - он обернулся ко второму, - взять этих людей и обыскать все вокруг.
      Два часа оперативная группа вместе с подоспевшими пограничниками обыскивала местность, обходили каждое дерево и каждый куст.
      Подошел чехословацкий офицер, представился Миронову, сказал, что на их стороне приняты меры к задержанию перебежчика.
      “Куда он мог пойти? - терялся в догадках Миронов. И вдруг вспомнил.
      - Вызови управление, - приказал он сотруднику с рацией. Через секунду управление откликнулось.
      - Что с Раховом? - спросил он. - Вернулась оперативная группа?
      - Вернулась, товарищ майор. Сейчас с вами поговорит “сто восьмой”.
      Послышалась напевная речь Яковенко.
      - Я - “сто восьмой”, я - “сто восьмой”. Рапортую. Девушка безрезультатно просидела в кафе три часа, потом встала и пошла к автобусу. Мы провожали ее до города. Сейчас она доставлена к нам. Заявляет, что разговора, о котором сообщил вам мальчик, не было. К ней звонил один знакомый и сказал, что их общий друг просит предупредить, что завтра с утра до пяти дня будет ждать ее в кафе в Рахове. Она и поехала.
      - Ясно, - сказал Миронов. - “Сто восьмой”, слушайте внимательно. Необходимо проверить наблюдение за квартирой Биллинг и квартирой друга Спиридонова, который ей с утра звонил.
      - “Сто третий”, “сто третий”, вас понял.
      Поиски продолжались. Все население окрестных домов было взбудоражено. Приходили какие-то люди. Пограничники их опрашивали. Оказалось, что не менее десяти человек только что видели подозрительную личность.
      По сумеречному полю ходили пограничники и добровольные помощники. Осматривали кусты, трещали хворостом…
      Миронов ждал.
      Наконец радист тронул его за плечо. Вызывало управление.
      - “Сто третий”, “сто третий”, кончайте операцию. Задача выполнена.
      В управление Миронова уже ждал Яковенко. В ответ на вопрошающий взгляд майора он улыбнулся:
      - Взяли, Андрей Иванович.
      - Где? У Биллингов? - спросил Миронов. - Или у их друга?
      Яковенко засмеялся:
      - Ни там, ни там. Сейчас расскажу.
      Они прошли в его кабинет и сели.
      - Детектив по всем правилам, Андрей Иванович, - начал Яковенко, - с неожиданностями. Ход вашей мысли был логичен. Конечно, после того как его спугнули у границы, он должен был броситься к кому-то и переждать. Но к кому? После вашей команды мы уже собрались к Биллингам и зубному врачу - этот человек, по словам Ирены, звонил к ней, - как вдруг звонок. Я беру трубку и слышу захлебывающийся голос: “Он идет меня убивать!” Это наш знакомец Ковач. Я говорю: “С чего вы взяли?” А Ковач кричит: “Он идет по нашей улице, я вижу его из окна!” Посылаю туда ребят, а сам прошу, чтобы Ковач продолжал репортаж. Тот полумертвым от страха голосом сообщает, что звонят к нему в дверь. И на этом разговор кончается. Через минуту наши ребята сообщили, что Спиридонова взяли. Действительно, Спиридонов явился к Ковачу. Видно, в панике ему изменили умственные способности.
      - Как он выглядел?
      - Возбужден, но внешне спокоен.
      - Хорошо. Ведите его сюда.
      Яковенко позвонил. Через несколько минут раздались шаги, и в комнату вошел Спиридонов. Одежда его была в беспорядке, видно, от схватки с Мироновым. Часть воротника он потерял.
      - Садитесь, - сказал Яковенко. - Начнем, Андрей Иванович?
      Миронов кивнул.
      - Давайте с самого начала, - он обратился к Спиридонову. - Рассказывайте как на духу.
      Спиридонов глянул на Миронова:
      - С чего начинать?
      - У вас в армейских анкетах написано, что происхождения вы пролетарского, отец хлебопек. А на самом деле?
      - И на самом деле почти так, - сказал Спиридонов. - Отец мой был священник, но когда в селе закрыли церковь, мы переселились в город. Я поступил учиться. А отец в ту пору уже выпекал хлеб, я и стал писать в анкетах, что являюсь сыном хлебопека. Ни отец, ни я не были антисоветчиками. Отец по натуре был русским националистом. Он не выносил представителей других народов, так как считал, что в тяжкий момент они предадут Россию, и потому он приветствовал любую сильную власть. Я все это усвоил. Я вступил в пионеры. Вступил искренне. Отец считал, что я всегда должен быть на службе России. Я так и делал. К началу войны - я уже второй год был в армии - окончил школу младших командиров, получал награды по службе. Собирался поступать в офицерское училище. И тут война. Мы дрались в Молдавии, и дрались хорошо. Я не был трусом и уже командовал эскадроном. Но немцам удалось отрезать нашу часть. Мой эскадрон оказался в окружении. Пока были патроны, мы дрались, а потом я оказался в плену. Дальше три года страшной жизни, освобождение…
      - Минутку. Умалчивать не стоит. Что было в Львовском спецлагере?
      Спиридонов съежился:
      - Так вот что вас интересует?
      - И попрошу подробнее.
      Спиридонов закурил.
      - В спецлагерь я попал за попытку к бегству, - начал он, - хотя этому вы едва ли поверите. Я не хотел служить немцам рабочей скотиной. Они не кормили нас, а на работы гоняли. Я сбежал, меня поймали, избили и перегнали в Львовский спецлагерь. Для пленных это был ад - мучили, убивали… На третий год моего пребывания в лагере появился один человек. Он вел себя независимо, и поэтому нравился мне. Скоро он это заметил.
      - Это был полковник Соколов?
      Спиридонов помрачнел.
      - Да, - сказал он. - Полковник РОА Соколов. Он вызвал меня на беседу, узнал, что я сын священника, и вскоре завербовал меня. Однако Красная армия была уже на подходе. Готовилась эвакуация. Мне был организован побег. На прощанье Соколов сказал: “На этот раз, может быть, наша карта бита. Но через несколько лет все повторится: и война и все прочее. Мы тогда понадобимся. Ждите и готовьтесь!” Мы расстались. Я совершил побег. Он был, конечно, подстроен. Я укрылся у лесника, но тот хотел меня выдать оуновцам, и пришлось его убить. Наконец пришли наши.
      Яковенко и Миронов переглянулись.
      - Верьте не верьте, - нахмурился Спиридонов, - я их считал нашими, своими.
      - И собирались работать на абвер, против них! - сказал Миронов.
      - Я вышел к танкистам. Меня приняли в часть. Потом прошел контрольную проверку. Данных не доверять мне не было. И я оказался рядовым в танковых частях. Войну кончил под Прагой. Кстати, сам принимал участие в ликвидации власовских частей и все ждал: не попадется ли Соколов. Не попался!
      - А если бы попался?
      - Поучил бы его жить, как он меня учил… В то время казалось, что он был не прав.