Дохиар то приметил, и вместо того чтобы на меня вознегодовать, он сжалился, посадил на траву и, сказав Марку нечто на польском языке, начал посекать кортиком ивовые ветви, а Марко, сидя на земле, приводил их в порядок и переплетал одну с другою и концы связывал скрученными травяными веревками. Дохиар присоединился, и в скором времени поспели носилки, на каких у нас на хуторе вынашивали всякий сор с заднего панского двора. Они меня бережно усадили, подняли на плечи и весьма проворно пустились далее. Прежде я одна задерживала ход их. Я не знала, чему приписать такое доброхотство, и, узнав на опыте, сколь вероломны люди, начала питать некоторое подозрение, однако ж оно оказалось несправедливым.
      Незадолго до полудня мы очутились на довольно обширной равнине. Ношакн мои остановились и опустили носилки на землю.
      - Олимпия! - сказал Дохиар. - Войдем в наше становище. Проход туда, конечно, мрачен, но зато когда дойдешь до жилищ, то тебе покажется, ч го очутилась в раю господнем.
      Что много говорить? Я в крайнем изумлении очутилась на сем самом месте, где теперь сидим, увидела этот лес, этот пруд, эти хаты, кои ты поновил и число их гораздо приумножил. Навстречу нам выбежало до двадцати полуодетых мужчин, однако у каждого на опояске висел большой нож. Все радостно воскликнули:
      - Здорово, атаман! Добро пожаловать!
      Тут-то догадалась и, в чьих руках нахожуся, и трепет разлился в кажлом суставе моего тела. Дохиар то приметил, но притворяясь, что ничего особенного не видит, с веселою улыбкою обратился к окружавшей шайке и произнес:
      - Братцы! До сих пор мы погубили много беззаконных душ, не хотевших удовольствоваться дарами божьими, ниспосылаемыми на них туне, а всегда алкавших более и более. Кто поручится, что в числе тех беззаконных не погубили мы души кроткой и убогой? Теперь провидение посылает нам случай загладить грех свой, буде он сделан. Вот девица, которую вам представляю, - девица храбрая, отважная, сильная (вы не смотрите на теперешнее ее бессилие: оно случайное и скоро пройдет), есть дочь моя, наследница моей власти, моей славы и имущества.
      Принесите ружье мое, зарядите пулею и присягните ей в верности, в послушании и неограниченной покорности!
      Естественно, что вся шайка пришла в крайнее недоумение и раздался ропот. Я со слезами на глазах упала к ногам его и стонущим голосом произнесла:
      - Сжалься над тою, которой спас гы жизнь! Зачем без нужды погублятъ меня?
      Дохиар с пламенеющими взорами поднял меня одною рукою и прижал к себе, а другую простерши к шайке, громоподобно возгласил:
      - Кто сию же минуту не повинуется повелению своего атамана, тот личный враг его!
      Все вздрогнули от сих ужасных слов. Один разбойник опрометью бросился к атаманской хате и возвратился с заряженным ружьем. Он поставил его у сей самой ивы и отошел в сторону. Пока он был в отлучке, то по его приказанию баклаги ходили проворно из рук в руки; итак, не диво, что к возвращению его лица всех покрылись румянцем и глаза заблистали дружественною любовью. По порядку каждый подходил к ружью, читал себе отходную в случае измены, крестился и целовал в дуло. Когда обряд сей кончился, то Дохиар, обняв меня со всею родительскою нежностью, произнес:
      - Олимпия! Отныне - ты милая дочь моя, утешение моей угрюмой старости! Были у меня и собственные дети, но те же паны разными образами меня их лишили. Забудем об этом! Марко! Отведи моей дочери спальню в моем доме, где ей полюбится, и из кладовой моей выдай полную пару лучшего казацкого платья со всем вооружением. С сего времени ты, дочь моя Олимпия, будешь называться сыном моим Олимпием, и надеюсь, что в стыде меня не оставишь!
      Я пошла за степенным Марком, выбрала себе на чердаке чулан с маленьким оконцем, оделась, вооружилась и пошла к сословию витязей. Я сама не могла разобрать пи одного из чувств своих. Я знала, к чему новое звание меня обрекало, содрогалась и, однако ж, была довольнее, нежели в доме Турбона. Мысль - иметь некогда возможность отмстить за все бедствия, насилием мне причиненные, вливала в душу мою такую отраду, которая видна была в каждом моем шаге, в каждом взоре, в каждом движении. Вся шайка и сам Дохиар, видя таковую во мне веселость, не могли не восхищаться. Опять поднялись обнимания и посыпались поздравления; обед был самый панский, и атаман для такого радостного дня всю шайку удостоил приглашением к столу своему.
      В коротких словах сказать: прошло три года жизни моей в сем приволье, и я успела отличиться противу всякого из братства в неустрашимости и замыслах. Во всех стычках на дорогах и при осадах хуторов - старый Дохиар не дерзал и подумать о чем-либо важнейшем - я всегда была подле него, прикрывала его своим телом, нередко бывала ранена, излечивалась и опять безбоязненно пускалась туда же. Дохиар почти боготворил меня, и не раз мне приходило на мысль, нет ли и здесь сетей на меня бедную, но проходящие месяцы и годы, в кои, кроме родительской ласки, я ничего от атамана не видала, удостоверили меня, что могу обходиться с ним как с самым чадолюбивым отцом Хотя он - будучи уже стар, следовательно, угрюм и подозрителен, не хотел и слушать, чтоб хотя одним человеком умножить наше общество, однако - в угодность мне - дал дозволение принять в оное еще до десяти человек, что я и исполнила с наистрожайшим испытанием Время течет и приносит с собою то радости, то печали.
      За два года пред сим я и Дохиар, .накупивши кое-каких нужных для нас вещей в городе, в сопровождении десяти товарищей приближались уже к лесу, настигнуты был!!
      командою земской полиции Началось сражение; мы разбили сопротивных, разогнали их, но Дохиар был тяжело ранен. На свите мы донесли его до сего места, где он, приняв от всего братства вторичную присягу на верность мне в неограниченном повиновении, скончался. Видишь ли у того мшистого утеса огромный ясень, у корня коего устроена церковная насыпь? Можег быть, ты не однажды отдыхал на том дерне, - так знай, что ты отдыхал на могиле Дохиаровой!
      Что говорить об остальном времени? Я надеюсь, что ты столько же наслышался о делах атамана Олимпия, сколько ему врезались в память подвиги атамана Гаркуши! Теперь душа моя, мое сердне, мои мысли тебе столько известны, что можешь тотчас распределить, чему быть и чему не бывать.
      - Любезная Олимпия, - отвечал Гаркуша, припавши к груди ее, - дело решено, и будет го, что угодно богу, а мы...
      Он свистнул, и вмиг явился Охрим.
      - Проводите невесту в мою кладовую, - сказал атаман. - Прошу тебя, моя любезная, на время, какое пробудешь здесь, одеться в платье, более свойственное твоему полу; ты окажешь тем несказанное для меня удовольствие.
      Олимпия улыбнулась и пошла за Охримом. Гаркушз, оставшись один, погрузился в глубокую задумчивость. Сам есаул Сидор, желавший с ним поговорить, видя издали властелина своего в сем замысловатом положении, не решился его беспокоить, а лучше ждать, пока прекрасная невеста выведет его из оного.
      Пан Сидор, видя, что Гаркуша не переменяет пасмурного вида, прибегнул к единственному средству его рассеять. Он начал свистать и петь так звонко, что вся шайка, бывшая в некотором отдалении, подняла ужасный хохот. Атаман, подозвав сего певчего, спросил:
      - Что за причина такой неумеренной веселости?
      - Что за новость? - воззвал Сидор. - Где же и повеселиться, как не на весельи [В Малороссии весельем называется свадьба. (Примеч. Нарежчого.)]?
      - Это правильно, - сказал Гаркуша. - Однако веселиться можно только тогда, когда пет за нами никакого особенного дела. Хорошо ли ты все устроил и будем ли мы довольны вечерним угощением, равно как и все братство?
      - О господи! - воскликнул Сидор, всплеснув руками. - Да если бы пожаловало к нам все шляхетство с пяти соседних хуторов с женами и детьми, то все были бы довольны и пищею и напитками, а о братстве и говорить нечего. Как скоро солнце спустится за бор, то человек двадцать примутся за стряпню, а между тем в ожидании ужина я кое-чем вас позабавлю.
      - Кстати, - воззвал Гаркуша. - За суетами мне не удалось тебя спросить, каким искусством ты затащил сюда священника с причтом?
      - Самое простое дело, - отвечал Сидор. - Получив от тебя приказание достать священника и ввести его сюда с возможною осторожностью, я взял четырех удальцов из своего отряда и прямо отправился на известный тебе луг, где пасутся наши лошади. Отделив пару, пустились мы к выходу, где в непроницаемой трущобе хранится несколько повозок. Впрягши коней в одну из них и приказав товарищам дожидаться меня лежа на траве, проворно поехал я в наше село и прямо завернул на двор попа Ериомы. Вошед в светелку, я с печальным видом сказал:
      - Честнейший иерей! Пан Япько находится при смерти и имеет набожное желанно покаяться в своих прегрешениях. Благоволи, всечестный отец Ернома, сесть со мною в кибитку и с дьяком Ерохой. питому что пап Яиько хочет прсжяе отслужить молебен, и если не будет помощи, тогда уже прибегнуть к исповеди, - и отправимся на хугор.
      Поп задумался и после сказал:
      - Это очень хорошо, что пап твой при смерти, ибо без того никогда бы не вздумал раскаиваться, Но вот, мой свет, что очень плохо. Я довольно наслышался о пане Яцьке и несколько знаю его лично. На хутор его путь не ближний, и прогуляться по-пустому, право, невесело. Поди-ка, дружок, к товарищу моему отцу Варсонофию; он меня помоложе и легче на подъем; а я послужу дома и посмотрю, не пошлет ли милосердный бог на кого-либо из здешних прихожан лихой немощи, - так это будет поздоровее!
      - О велелебный отеи Ериома! - сказал я со слезами на глазах. - Тебе нельзя не знать, как приближение смерти переменяет людские нравы! Пан Япько теперь настоящий мот, если только не грешно сим именем назвать умирающего. Вот тебе и ясное тому доказательство! - Я вытащил из кармана мошну и, отсчитав пять рублевиков, а в сторону отложив два, сказал: - Это только задаток, отец Ериома, тебе, а это дьяку Ерохе!
      У Ериомы радостью заблистали глаза. Он, с улыбкою уложив свою добычу под образами, сказал:
      - Вижу, что пан Яиько не лишился еще благодати!
      Пожди немного, сейчас явится и дьячок Ероха.
      Он и в самом деле скоро воротился с гостем.
      - Вот тебе, пан дьяк, - говорил он, указывая на рублевики, - за будущие труды, и сей молодец сказывает, что это только задаток!
      - Уверяю моею честью и совестью, - говорил я набожно, - что под подушкою у пана Яцька отложено уже для твоего превелебия пять рублевиков, а для твоей чести - три.
      - О, когда так! - вскричал пан дьяк с восторгом, пряча в карман деньги, - то я готов хотя за тридевять земель.
      Думаю также, - продолжал он, разглаживая усы, - что домой с пустыми желудками не отпустят.
      - Статочное ли дело! - вскричал я. - Вам столько предложено будет всякого съестного и питейного, что дай только всевышний силу со всем управиться!
      Скоро уселись мы в кибитку, я взял вожжи, приударил коней, и они поскакали из села в поле. Огец Ериома, видя, что я, вместо того чтобы ехать по дороге в хутор, переехал ее и пустился напрямик к синевшемуся лесу, спросил торопливо:
      - Хорошо ли ты знаешь дорогу?
      Я отвечал, что битая дорога от весенней воды так перепорчена, что непременно опрокинемся и переломаем себе шеи; а я намерен ехать целиком Говоря слова сии, я усердно погонял коней. Отец Ериома молчал, но дьяк Ероха был неугомонного десятка.
      - Дружище! - вскричал он. - Ты и не думаешь сворачивать к хутору, а едешь все к лесу. Уже едва видна наша колокольня, а лес как на ладони, Сейчас сворачивай, или я тебе сверну шею!
      Я не отвечал ни слова, а приударил лошадей и поскакал с новою силою.
      - Ну, честный отец! - сказал пан Ероха вполголоса. - Чуть не в западню ли мы попались! Сворачивай! - вскричал он с бешенством. - Разве ты треокаянный - везешь духовных особ в омут, на съедение волкам, а может быть, и нечистой силе?
      Я засмеялся громко и, въезжая в перелесок, хотел было начать над ними издеваться, как почувствовал сильный удар по уху; шапка далеко от головы отлетела, и обе руки дьяческие впились в мой чуб. Поп Ериома, ободренный храбростью своего дьяка, подсел ко мне и со всего размаху начал стучать по горбу. Мне, конечно, досадна была такая их невежливость, но что ж делать? Одно другого нужнее. Ни на что не смотря, я продолжал пробираться сквозь лесник, который, час от часу становясь гуще, делал дорогу с каждым шагом затруднительнее; седоки мои, видя, что дерганьем за чуб и ударами по горбу ничего не сделают, начали силиться, чтобы вырвать у меня из рук вожжи и самим уже поворотить назад. Они и действительно - хотя и не легко - могли бы успеть в своем намерении; но, к счастью, трущоба наша была уже не далее пятидесяти сажен. Я остановил лошадей, напряг всю крепость груди и так отчаянно свистнул, что у самого в ушах зазвенело и едва не свихнул челюстей. Вдруг привстали мои товарищи, я дал знак, и они опрометью ко мне бросились. Иереи и дьяк, догадавшись, у кого они в руках, пришли в несказанный ужас, забились в самую глубь кибитки и зажмурили глаза. Храбрецы приблизились, а на вопрос: что сделалось и для чего я остановился, я коротко объявил о нахальстве, надо мною произведенном. Они хохотали и вели лошадей далее. Я, оборотясь к пленникам, с великою важностью произнес:
      - Ты, честный отец Ериома, сделал великую горбу моему обиду; ты достоин наказания и был бы строго наказан, если б я не был так великодушен и мягкосердечен, а более всего подвигает меня к снисхождению то, что и мой родитель есть такой же иерей, как и ты. Но что касается до тебя, высокоименитый пан дьяк Ероха, то тебе таксе потворство грешно сделать. Я сам довольное время был дьяком, так ты мне равный, а от равного терпеть обиды, и притом невинно - как-то совестно! - Проговори сии слова, я взял его бережно за пучок и наклонил голову к своим коленям; потом с расстановкою начал стучать кулаком по спине, как молотом по наковальне. Я приговаривал: - Вог видишь, честный дьяк Ероха, что значит озорничать?
      Я не прежде унялся от своего занятия, как повозка остановилась у трущобы. Тогда - по совету нашему - Ериома и Ероха сошли на землю, кибитка спрятана, и мы пустились домой. Когда достигли луга, где паслись кони, то своих туда же пустили, гостям завязали глаза и, взяв каждого под руки, прибыли сюда.
      Лишь только Сидор окончил рассказ о своем утреннем похождении, как показалась у крыльца атаманского дома Олимпия, шедшая к шатру в сопровождении Охрима. Она одета была в розовое штофное платье; на шее висела цепь жемчужная, а черные косы, сложенные на голове в виде венца, переплетены были золотыми и серебряными лентами. Когда она вошла в ставку Гаркуши и с улыбкою к нему приблизилась, то он не мог на нее насмотреться, не мог удержаться, чтоб не обнять с нежностью и не поцеловать страстно.
      Солнце коснулось небосклона, и невдалеке от хат разбойничьих местах в десяти запылали костры высокие, и человек с тридцать принялись за стряпню. Священник с дьяком явились под навесом. Поднялась суматоха немалая.
      Стол накрыт большою скатертью, на конце коего поставлено с дюжину горящих свеч. Полы ставки опущены; отец Ериома облачился и спросил: "Где же у вас венцы и вино?" Все стали в тупик, даже сам Гаркуша, который отроду не бывал ни при крещеньи, ни при венчаньи. Он пасмурно посмотрел на есаулов, вокруг его стоявших, и спросил с негодованием:
      - Чего от меня еще хотят? Всякого волошского вина у нас довольно; но какие то венцы?
      - Не тревожься, атаман, - воззвал Сидор, - разве я сам не дьячествовал при отце моем? Разве не знаю, что нужно бывает при каждой духовной требе? Отец Ериома!
      С помощью божиею начинай свое дело, а я сейчас назад буду!
      Он выбежал вон. Священнослужитель поставил сочетающихся у стола, на коем с сего конца лежал образ, требник, кольца и горели две большие свечи. Не успел он прочесть второй молитвы, как Сидор явился с салфеткою в левой руке и со стаканом красного вина в правой. Уложа и уставя и то и другое посередине стола, он раскрыл салфетку, и присутствующие увидели два пренарядные венпа, сделанные из разноцветной фольги, перевязанной розовым шелком с такими же клеточками. Благосклонный взор атамана отблагодарил его. Священный обряд приближался к концу, и Сидор начал уже задыхаться, ибо он во время бракосочетания так нещадно драл горло, что во всем провалье слышно было. Когда Гаркуша поднес к губам стакан с вином, Сидор, приподняв полу ставки и высунув голову, закричал: "Ребята!" В один миг раздалось пятьдесят голосов: "Виват! виват!" - и залп из пятидесяти ружей потряс воздух. После сего начался беглый огонь из пистолетов.
      Гаркуша, облобызав - следуя словам священника - трижды свою молодую, принимал торжественно поздравления от двух духовных и от пяти есаулов. Он, вынув из кармана два сафьяновых мешочка и подавая один отцу Ер и оме, сказал:
      - Вот тебе за груды, честный иерей, двадцать рублевиков, - а другой дьяку Ерохе. - Вот тебе десять. Сегодня неудобно будет моим богатырям проводить вас восвояси.
      Подождем до утра. Здесь проведете вы ночь не менее почоппо, как в домах своих. Что же, пан есаул Сидор, ты обещался в ожидании ужина кое-чем вас позабавить!
      - Что обещал есаул Сидор своему атаману, - отвечал сей, делая левою ногою около себя полкруга,- - того без исполнения никогда не оставит. Милости прошу за мною!
      Когда все вышли пз ставки, то Гаркуша с душевным удовольствием увидел саженях в десяти другую, с поднятыми полами. Она освещена была великим множеством свеч. Посередине стоял стол, весь уставленный лотками с великим множеством различных сушеных плодов и разноцветными сулеями. Вне ставки сидело до двадцати певчих и музыкантов, которые, опорожнив уже одно из стоявших перед ними трех ведер вина, с несказанным рвением подняли вопль и зазвенели на разных инструментах.
      Прочие члены шайки, усевшись несколько поодаль, поставили между собой целый чан охлаждающего и веселящего напитка и скоро всем ужасным хором запели свадебные песни. Таковое веселье и после великолепный ужин продолжались до самой полуночи; после чего все собеседники, чувствуя большую потребность во сне, нежели в продолжении веселья, и пользуясь теплым весенним воздухом, разлеглись на траве, где кому случилось; Гаркуша, взяв за руку молодую жену, отправился в дом свой, и всеобщая глубокая тишина распространилась по всей пустыне.
      ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
      Глава 1
      БРАЧНОЕ ТОРЖЕСТВО
      Всякий легко догадается, что такое великое происшествие, каковое было бракосочетание двух разбойничьих атаманов, через целые три дня шайкою Гаркуши торжествовано было в пустыне самым блистательным образом.
      С восходом солнца торжество открывалось ружейными я пистолетными выстрелами, что и заставляло новобрачных оставить свое ложе и являться к друзьям и братьям. Едва Гаркуша с Олимпиею показывались на крыльце атаманского дома, как все толпившиеся около оного пять есаульств поднимали шумный радостный вопль и производили громкие рукоплескания. Тут в разных местах начиналось приготовление завтрака, а между тем усердные подчиненные старались увеселить своего начальника с его молодою женою музыкою, пением, пляскою, борьбою и кулачными боями. Увеселения сии с самого утра до поздней ночи непрерывно продолжались в пустыне, и для шайки ничего не могло быть приятнее, как видеть, что не только атаман Гаркуша, но и жена его без дальних околичностей вмешивались в общие игры и на кулачных боях без малейшего неудовольствия сносили пощечины и подзатылыцины: зато и сии дерзкие нахалы, попавшись в руки Олимпии, не вырывались из них с целыми носами и ушами. Такое досужество ее несказанно тешило Гаркушу.
      К ночи третьего дня брачных торжеств дано было общее приказание, чтобы поутру с восходом солнца вся шайка была под ружьем и готовилась провожать молодую жену атамана с такою же почестью, с какою встречала ее за три дня в виде невесты. В урочное время Гаркуша с своею женою, одетою уже по-прежнему в мужское платье с пышным вооружением.... ........................................................................
      ПРИМЕЧАНИЯ
      Большинство произведений В. Т. Нарежного было опубликовано при жизни писателя. Исключение составляют запрещенные цензурой три последние части романа "Российский Жилблаз", роман "Черный год" и незавершенный роман "Гаркуша, малороссийский разбойник".
      "Российский Жилблаз" полностью опубликован только в советское время (Нарежный В.Т. Российский Жилблаз, или Похождения князя Гаврилы Симоновича Чистякова. Т. 1 и 2. М, Худ. лит., 1938). Роман "Черный год" появился в печати в 1829 г. (Черный год, или Горские князья. Роман В. Т. Нарежного в четырех частях. М., 1829). Первая публикация романа "Гаркуша, малороссийский разбойник" осуществлена Б. С. Мейлахом в анталогии "Русские повести XIX века 20-х - 30-х годов", т. I. М. - Л., Худ. лит., 1950.
      Наиболее полным на сегодня собранием сочинений Нарежного является издание А. Смирдина (Романы и повести. Сочинения В. Т. Нарежного. Ч. I-Х. Спб., 1835 - 1836). За исключением ранних произведений писателя, запрещенных романов "Российский Жилблаз" и "Гаркуша, малороссийский разбойник" сюда вошли все сочинения Нарежного.
      В советское время неоднократно издавались романы В. Т. Нарежного "Российский Жилблаз", "Бурсак", "Аристион, или Перевоспитание", "Два Ивана", "Гаркуша".
      В основу настоящего издания "Слгшонских вечеров" и "Новых повестей" положены тексты прижизненных публикаций как наиболее авторитетные, просматривавшиеся самим автором. Тексты эти подготовлены в соответствии с современными нормами правописания. В отдельных случаях сохранены орфографические и синтаксические архаизмы, отражающие разговорный и литературный язык эпохи.
      Текст романа "Гаркуша, малороссийский разбойник" воспроизводится по первой публикации
      В квадратные скобки заключены слона, неразборчиво написанные в рукописи и восстановленные по смыслу.
      ГАРКУША, МАЛОРОССИЙСКИЙ РАЗБОЙНИК
      Роман не закончен и при жизни Нарежного в печати не появлялся.
      Писатель работал над ним, по-видимому, в последние годы жизни.
      В рукописи четвертой части есть помета "17 мая 1825 г.".
      В 1835 г. вдова писателя обратилась в цензурный комитет с просьбой опубликотать этот роман Нарежного. В донесении цензора Л. Крылова от 9 мая 1835 г председателю Петербургского цензурного комитета князю М А. Дундукону-Корсакову сказано: "Автор имел в виду представить, каким образом одно чувство мщения за несправедливости и обиды может увлекать пылкого и способного человека от одного преступления к другому и сделать его, наконец, злодеем. Развивая сию мысль, он описывает первоначально шалости Гаркуши, потом преступления и, наконец, злодейства, все сие изображает довольно яркими красками, и повесть имеет свою занимательность, располагает к участию, даже сожалению о главном лице, поелику злодейства, составляющие несчастие его, проистекали от обид и несправедливостей других людей. Такое направление романа может само по себе иметь вредное влияние на умы того класса читателей, для которого он предполагательно назначается; но поскольку сочинение сие, доведенное автором только до половины, представлено без окончания, в котором должна заключаться и развязка повести и, может быть, именно самое направление, то я полагаю, с своей стороны, что цензура не может сделать окончательного заключения о позволительности или непозволительности такого сочинения, о духе которого нельзя верно судить за недостатком окончательных оного частей" (Архив Института русской литературы АН СССР).
      С рукописью первой части романа "Гаркуша, малороссийский разбойник" в конце прошлого века работала исследовательница творчества Нарежного И. Белозерская. В 1925 г советский исследователь В. А. Бурдин обнаружил в рукописном отделе Государственной публичной библиотеки им. М. Е. Салтыкова-Щедрина в Ленинграде рукопись трех частей последнего романа Нарежного, Он начал активную работу по подготовке ее к печати, однако роман в то время так и остался неизданным. В переводе на украинский язык роман "Гаркуша" был опубликован в Харькове в издательстве "Рух" в 1931 году. Первая публикация на русском языке осуществлена Б. С. Менлахом в 1950 году в сборнике "Русские понести XIX века 20-х - -30-х юдов", т. I.
      Главный герои романа Семен Гаркуша -- историческое лицо, предводитель крестьянскою движения на Украине во второй половине XVIII в. Он родился в Белоруссии я селе Березань Мозырского повета в семье крепостною крестьянина в 1739 г, С детских лет испытал голод, лишения и панский произвол. В 1748 г. вместе с запорожцами, которые привозили продавать рыбу, он ушел из дома и скитался по Украине. В 1736 г. появился в Запорожском Сечи. Принимал участие в русско-турецкой войне 1768 - 1774 гг., был ранен в 1771 г, под Хаджибеем. Посло выздоровления возглавил отряд из казаков и беглых крепостных и начал нападать на богатые украинские хутора. В 1775 г. был пойман и отправлен в Сибирь, однако вскоре бежал и вновь стал во главе отряду народных мстителей. Схваченный вторично, Гаркуша был отправлен в Москву, где его вместе с сообщниками били кнутом, вырвали ноздри и осудили на вечную каторгу в Казань. Но он вновь бежит и появляется на Украине. В 1784 г, он был схвачен в третий раз ч сослан на вечные каторжные работы в Херсон, где, видимо, и погиб.
      На Украине о Гаркуше сложено множество преданий и легенд, в которых он изображается защитником простого народа, мужественным, находчивым и отважным мстителем Неизвестный автор повести "Гаркуша", помешенной в 1831 г. в "Украинском альманахе", писал следующее: "Спросите кого хотите в Малороссии о знамениюм разбойнике Гаркуше, - всякий с охотой вам расскажет все, что только слышал о нем, и, надобно заметить, рассказы его будут оживлены веселостью совершенно особенного рода, как будто действия его ему нравятся, как будто в его поступках он принимал участие".
      Сюжетная канва романа Нарежного не всегда совпадает с историческими фактами и народными преданиями о Гаркуше, однако созданный писателем образ защитника обездоленных соответствовал народным легендам и сказаниям о "справедливом разбойнике".
      Текст романа "Гаркуша, малороссийский разбойник" публикуется по сборнику "Русские повести XIX века", т. I. М. - Л, Худ. лит., 1950.
      С г) 2U0. ...со смирением мытаря... - В древней Иудее мытарями называли сборщиков податей для римской казны. Согласно Евангелию 437 от Марка (II; 14), мытарь Левин, прозванный Матфеем, оставил свое дело и смиренно последовал за Христом
      Стр. 299. ...кармазинного цвета... - т. е. красного цвета,
      Стр. 306. ...знаменитых разбойников Кортеса и Пизарпа. - Эрнап (Фернандо) Кортес (1485 - 1547), Франсиско Пнсслрро (1475 - 1541) испанские завоеватели Мексики, Перу и Кубы.
      Стр. 308. ...сволочь - зд.: сборище.
      Стр. 309. ...сам царь Соломон не иначе рассудил бы это дело. - Имеется в виду иудейский царь Соломон, сын царя Давида, прославившийся своей мудростью.
      Стр. 311. ...голосом Пилата вопросил... - зд.: голосом судьи.
      Стр. 314. ...приставили кустодию... - зд.: сторожа.
      Стр. 321. Александр Македонский (356 - 323 до н. э.) - выдающийся полководец и государственный деятель древнего мира.
      Надир Персидский (1688 - 1747) - персидский шах (1736 - 1747), прославился грабительскими походами в Азербайджан, Армению, Грузию, установил в стране режим тирании.
      Аттила Гунский (? - 453) - вождь племени гуннов, совершил ряд походов на Восточно-Римскую империю и Иран.
      Тамерлан Татарский (1336 - 1405) - среднеазиатский полководец и завоеватель, отличался необыкновенной жестокостью по отношению к завоеванным народам.
      Стр. 328. Гаманные огнива - огнива, которые носили в кожаном кисете с табаком.
      Стр 339 Драхвы - степные птицы.
      Стр 349. Речь... Цицеронова за Милана. - Марк Туллий Цицерон (106 - 43 до н. э.) - знаменитый римский оратор, адвокат, писатель и политический деятель. В 52 г. до н. э. выступил в качестве защитника римского грибупа Милопа, убившего Клодия.
      Стр. 350 Голландцы - золотые монеты.
      Стр. 354. ...добродушного Аталибу, чонарха Квитского... - Агалиба последний царь Перу, задушенный по приказу испанского заьоевателя Пизарро (Ппссарро) в 1532 г.
      Стр 361. Консистория - присутственное место для управления и суда в церковной епархии.
      Стр. 362. Титло - в древнерусской письменности надстрочный знак, указывающий на пропуск буквы с целью ускорения письма или экономии места Слосютитло - слово, в котором пропущенная буква отмечет надстрочным знаком - титлом. Ерик - буква ь (ерь). Кавыка - запятая Стр. 363. Минеи (Четьи-Минеи) - церковные книги для ежемесячного чтения. Патерик ("Отечник") - книга рассказов о жизни и быте монахов какого-либо монастыря.
      Стр 366. ...как поступал за несколько веков счастливый Карла, чем и сделался любезным Прекрасной царевне... - Имеется в виду повесть Н. М. Карамзина "Прекрасная царевна и счастливый Карла", где рассказана история о царевне, полюбившей Карлу за его умение рассказывать сказки.
      Стр 372. Амфион - герой древнегреческой мифологии, обладавший волшебным музыкальным дарованием.
      Стр 377. ...прельщали его болев, нежели Александра, Ахиллеса, Карла Александр. - Александр Македонский почитал образцом воинской доблести легендарного древнегреческого героя Ахиллеса, а римский император Карл III - Александра Македонского.
      Стр 385. Подобно глиняной статуе, оживленной огнен Прометеевым... Согласно древнегреческому мифу. Прометей делал людей из глины и для оживления их похитил у богов с неба огонь.
      СЛОВАРЬ УСТАРЕВШИХ СЛОВ
      алчба - голод
      бунчук - конский хвост на
      древке, символ власти
      вежды - веки
      вельми - очень
      вепрь - дикий кабан
      вервие - веревка
      вертоград - сад
      весь - село, деревня
      волчец - бурьян
      востекать - подниматься
      выя - шея
      горний - вышний
      десница - правая рука
      дванадесять - двенадцать
      длань - рука
      днесь - сегодня, сейчас
      долу - вниз
      дщерь - дочь
      егда - когда
      еже - если, которое, что
      елико - сколько
      зело - очень, сильно
      измениться - уйти., исчезнуть
      красный - красивый, прекрасный
      купно - вместе
      ланиты - щеки