– О, Господи! Коля, да ты посмотри, он и впрямь себя мнит чуть ли не коронованной особой! – Вика рассеялась.

– По-моему это слишком запущенный случай мании величия. Ещё и какую-нибудь левую сделку для него организовать, а потом на него же и повесить. Не многовато ли возни? – Николай тоже рассмеялся. – Кто ж на такое горе размениваться будет?! Разве что психиатрическую бригаду вызвать? У Игоря, кажется, тяги хорошие в психиатрии остались, может, поможет?

– По возможности, господину Королю нужна палата с видом на Канары и соседством вице-короля Индии. Устроит, Перт Владимирович?

– Ладно, я согласен… – обречено произнес Петя.

– Вот ручка и бумага. Пишите.

Через пять минут Петя убрался из кабинета с видом побитой собаки. Вика пригласила Лену и попросила забрать заявление и передать кадровику. После ухода Лены в кабинете несколько минут висела тишина. Наконец, Вика сказала:

– Теперь я могу надеяться, что я здесь больше не нужна буду в качестве большой величины? Без меня справляться будете?

– Попробуем. Иногда, всё же придется появляться.

– Только иногда, Коленька, – Вика взглянула на часы. – Коленька, мне домой пора. Скажи Леночке, пусть Стаса кликнет.

– Приехать вечером с младшими не хочешь?

– Давай завтра. Сегодня я уже никуда не хочу ехать. Вы лучше бы сами приехали.

– Люсе позвони.

Глава 24

Вика и Людмила сидели в гостиной и пили чай. В соседней комнате работал телевизор и время от времени оттуда слышались детские голоса и смех. За окном метались на ветру почти голые ветви дерева. Людмила и Вика обменивались новостями. Вика старалась казаться веселой, но сегодня ей это удавалось не очень хорошо.

– Вика, что ты сегодня то ли расстроенная, то ли уставшая, – сказала Людмила.

– Тебе показалось, Люсенька, – Вика старательно улыбнулась.

– Ой ли? Ну, не хочешь, не говори. Зося куда умчалась?

– На свидание. Зося, возможно, скоро станет не Ларченко, а Карелиной, – улыбка Вики стала грустной.

– Постой, что-то фамилия знакомая, – Люся наморщила лоб ровно настолько, чтобы мимолетные морщины не перешли в хронические.

– Конечно, знакомая. Только не пытайся вспомнить, кто такой Стас Юрьевич Карелин.

– Стас Юрьевич? – Люся чуть-чуть углубила морщинки. – Стасик что ли?

– Ну, да.

– И давно это у них?

– Не особенно. Меньше месяца. Только Стасик на это что-то слишком уж серьезно смотрит.

– Ты из-за этого расстроилась?

– Нет, Люсенька, не из-за этого. Я не думаю, что Зося выйдет замуж за него завтра же, а, если и выйдет, то так тому и быть. Кричать, что она предала память о моем брате, я тоже не стану. Не те времена, когда жену вместе с мужем хоронили.

– Ты, наверное, права, – Людмила задумчиво посмотрела на Вику. – Только вот глядя на тебя, не скажешь, что это твоя позиция. Кажется, ты сама себя похоронила.

– Оставь, Люсенька, – поморщилась Вика.

– Как скажешь. Так что там у Зоси со Стасом?

– Стас – он только с виду шалопай. Я на него уже много лет смотрю.

– Зося тебе сама сказала?

– Нет. Пару недель она ходила какая-то потерянная, то глаза заплаканные, то вроде бы сказать что-то хотела, и не решалась. Я её спрашиваю, что случилось, а она – всё в порядке, не волнуйся. Мне уже глупые мысли в голову полезли, что с ней начнет снова твориться такое же, как после похорон. Неделю назад я как-то ночью проснулась. Что-то на душе мне неспокойно стало. Встала, сходила в детскую, Лиза и Гриша спят, всё нормально. Пошла на кухню, напиться, прохожу мимо Зосиной комнаты, вижу свет из-под двери. Ну, я зашла. Она сидит напротив Юриковой фотографии, плачет и шепчет: «Прости меня, Юрочка!». Я еле её успокоила, а из-за чего плачет, так и не узнала. Три дня назад Женя выходная была. Я собиралась на работу. Стас приехал, как обычно. Я пошла к себе в комнату за часами, возвращаюсь, а Зося и Стасик целуются. Меня увидели, думала, что провалятся от стыда. От обоих прикуривать можно было. Я ничего не сказала. По дороге меня Стасик уверять начал, что у него всё серьезно, и попросил, чтобы я Зосе ничего не говорила.

– А ты?

– Пришлось сказать Стасику, что он балбес, и я ничего плохого не собираюсь никому говорить. Вечером ещё и Зосю пришлось уговаривать. Я пока домой вернулась, она вся изревелась. У неё состояние ужасное – и Юрика забыть не может, и Стас нравится, потерять его страшно.

– Ты не в курсе, далеко это у них зашло?

– Достаточно далеко. Она же не всегда здесь ночует.

– А тебя что беспокоит? Только не говори, пожалуйста, что ничего, – Людмила внимательно посмотрела на Вику.

– Ладно… Вот ведь ты какая любопытная, всё равно всё выспросишь… – Вика подлила ещё чаю и улыбнулась.

– Коля говорил несколько дней назад, что ты кого-то выгнала.

– Выгнала. Терпеть не могу прилипал и альфонсов. А ещё и такую мразь… – Вика брезгливо передернула плечами. – Помнишь, некоторое время ко мне пытался в утешители набиться Петенька Король?

– Что-то такое слащавенькое?

– Ну, да. Вот я этого урода и выгнала. Понимаешь, мало того, что он начал поносить всех подряд – Колю, Егора, всех… он ещё и про Диму начал гадости говорить! – Вика побледнела. – Видишь ли, Амерханов мною пользовался, я за него вынуждена была замуж выйти, чтобы из нищеты выбраться, а он был просто угрюмым жлобом, даже улыбаться не умел… Гаденыш… Дима улыбаться не умел… – у Вики дрогнули губы. – Да ему до Диминых улыбок жить и жить…

– Вика, успокойся, – Людмила ласково погладила её по голове.

– Люсенька, я просто устала так жить, – Вика взяла сигарету. Пальцы её дрожали. – Скажи, что мы в жизни плохого сделали? Ты, Коля, я? Мы же за два года перехоронили всех своих близких! Не знаю, как ты, а я уже боюсь телефонного звонка. Я никогда и никому в жизни не желала зла, никогда никому не завидовала. Я была просто счастлива тем, что был Дима, что он меня понимал, что он меня любил, а я любила его. Теперь… знаешь, наверное, если бы не Лиза и Гриша, точно натворила бы чего-нибудь… Почему-то всем кажется, что я должна быть счастлива из-за того, что его теперь нет…

– Ну, допустим, не всем, – Людмила тяжело вздохнула. – Я тоже довольно часто слышу, что я выходила замуж не за Колю Матюхина, а за всё, что к нему прилагалось. Лариска то же самое слышит регулярно. Везет же всяким гадюкам. Ещё мы временами узнаем, что наши мужики – последние сволочи, ворье, буржуи недобитые, раскулачивать пора, жаль, не семнадцатый год. Мы, оказывается, стервы, каких свет не видел, а дети наши от родителей далеко не ушли.

– Если бы я только это услышала, я бы так не прореагировала. Я такое слышала и плевать на это хотела. Матери-покойнице как-то одна из сотрудниц высказала, что хорошо знать заранее, кому дочь подложить. Оказалось, мои родители меня чуть ли не с пеленок готовили для того, чтобы подложить Амерханову-младшему. Договорилась же дура до такого бреда! Самое смешное во всей этой истории, то чего она точно уж не знала. Я ведь родилась через день после того, как Дима женился на Лолите.

– Действительно забавно! – Людмила рассмеялась. – Я как-то и не задумывалась.

– Я тоже не придала этому значения. Просто как-то мой папашка ударился в воспоминания, когда мы пришли. Зашел разговор о заводе, о том времени, когда Дима директором был, потом, когда Максим Исмаилович. Папашка и рассказал историю, когда он утром к нему на ковер попал. Говорит, зашел и обмер – сидит Амерханов-старший мрачнее тучи, никогда раньше таким мрачным его не видел. Ну, узнал что к чему и вместо того, чтобы чертей дать, дал премию. Дима посмеялся и сказал, что было от чего мрачному сидеть – как раз после свадьбы.

– Вика, это судьба, – всё ещё улыбаясь, сказала Людмила. – Давай, успокаивайся.

– Не могу, Люсенька… – Вика тяжело вздохнула. – Не могу… Со мной сегодня глупо пошутили. Такую шутку ещё и придумать нужно было. Сострил человечек, что при таком количестве родственников, похороненных за такой короткий срок, мне стоило стать не реаниматором, а прозектором или, даже лучше, санитаром в морге. У меня, по его мнению, должен был сформироваться стойкий иммунитет на покойников.

– Ого! Это где же и кто у нас острить научился так весело? – Людмила нахмурилась.

– А это у нас фельдшер есть. После меня пришел. Я довольно спокойно воспринимала его реплики, что везет ему на Амерхановых – из-за Лолиты Амерхановой с Димой как-то повздорил, с женой развелся, без денег остался, а теперь с Викторией Амерхановой работает вместе, да ещё и на её месте. Его, правда, всё время Генрих одергивает, а он продолжает. По-моему до него просто не доходит. Сегодня у нас один из выездов был на ДТП. Столкнулись два КАМАЗА. Мы, когда приехали, один водитель был ещё жив. Умер у нас в машине, по дороге в больницу, – Вика помолчала. – Меня, что называется, трясти начало – я Юру вспомнила. А этот… он, оказывается, меня так подбодрить хотел… Ему, видишь ли, не понять было, из-за чего я расстраиваюсь…

– Вика, ты успокойся, – Людмила смотрела на неё с нескрываемым сожалением.

– Угу… попробую… – Вика кивнула и вместо этого расплакалась.

Людмила подсела к ней поближе и обняла за плечи. Ей нестерпимо жаль было Вику, но она ничего не могла поделать.

– Вика, не плачь, не надо, – тихо сказала она. – Давай что-нибудь придумаем и интернатуру ты закончишь в другой больнице… В крайнем случае, можно ведь и просто перейти в другую бригаду или ещё что-нибудь придумать?

– Можно, – всхлипывая, ответила Вика. – Я не из-за этого… Люся… Люсенька, ну не могу я так больше! Если б ты только знала, как мне плохо! Не могу я всё время делать вид, что я со всем справляюсь… Я без Димы не могу… ночью проснусь, нет его… полночи реву… на Гришу и Лизу посмотрю – глаза Димины… улыбка Димина… еле сдерживаюсь, чтобы не разреветься… Ты помнишь, когда Дима умер, я не плакала… у меня всё внутри будто окаменело… а теперь… не знаю…

– Вика, нельзя же так, – Людмила гладила её по плечам. – Ну что ты с собой делаешь? Ты думаешь, никто ничего не замечает?… В конце концов, это ведь нехорошо, ты же ему покоя не даешь… Ты думаешь, он хотел тебя и младших оставлять?…

– Я и не говорю, что он этого хотел… Я знаю, Дима чувствовал что-то… всё разговор со мной пытался завести… вдруг что, одна не оставайся… я ещё и сердилась на него… Теперь кажется, всё глупости какие-то болтала, а чего-то важного так и не успела сказать… Знаешь, я всё думала, что он мне сниться будет всё время… всего три раза приснился…

– Хорошо или плохо?

– Хорошо… и я знаю, что ему там хорошо… все три раза снилось, что мы с ним где-то у моря… такой берег красивый, солнце светит, море тихое, спокойное и мы гуляем по пустому пляжу… о чем-то говорим, мне так хорошо с ним, так спокойно, и я знаю, что Диме хорошо… он так улыбается… а потом я просыпаюсь…

– Вот видишь, а ты плачешь… Не тревожь его… не надо…

– Знаю, что не надо, знаю, что плохо… – Вика шумно вздохнула, пытаясь успокоиться. – И не могу… не могу…

– Наверное, в субботу приедем мы с Колей и заберем вас на дачу. Может быть, немножко в себя придешь, развеешься, – решительно сказала Людмила. – Если погода будет нормальная, на лошадях покатаемся… Давай, успокаивайся. Ты в субботу и воскресенье не работаешь?

– Нет…

– Вот и хорошо. Ларису с Егором пригласим. Чуть-чуть нужно тебя отвлечь. А сейчас успокаивайся, а то младшие придут, испугаются, что мама такая зареванная. Согласна на выходные к нам приехать?

– Ладно… посмотрим… – Вика встала. – Я сейчас вернусь, только умоюсь…

Глава 25

Людмила вернулась домой. Николай разговаривал с кем-то по телефону. Людмила заглянула в комнату сына. Там было пусто. Она вернулась к мужу и жестом показала на комнату сына. Николай пошевелил пальцами, показывая, что сын ушел. Через минуту он закончил разговор и сказал:

– Ушел с Мишкой и девчонками. Как дела? Как съездила?

– Почти нормально, – Людмила устало опустилась в кресло, сняла заколку с волос и тряхнула головой, давая волосам свободно рассыпаться.

– Почему почти нормально? – Николай слегка приподнял одну бровь. – Случилось что-то?

– Коля, нужно что-то срочно делать с Викой. На неё уже смотреть страшно. Она же при каждом упоминании о Диме плакать начинает. Я её сегодня еле успокоила. Там ещё на работе какой-то дурачок ляпнул, что ей нужно было, после того, как у неё столько человек за такой срок умерли, стать не реаниматором, а этим… как его? Ну, который вскрытие делает или санитаром в морге.

– Это кто ж такой умный? – Николай нахмурился.

– Не знаю. Фельдшер что ли… Вика говорит, что он как-то сказал, что то ли знает Лолиту, то ли жил с ней, с Димой конфликт у него был. У Генриха спроси.

– Понял я, о ком ты говоришь. Действительно дурачок. Хотя, я Гешику позвоню, пусть объяснит ему, как себя вести нужно.

– Вика сказала, что Генрих его уже на место поставил. Я вот о чем, Коленька, нужно что-то срочно делать…

– Что?

– Не знаю. Придумай что-нибудь. Я пока ничего лучше не придумала, чем затянуть Вику на выходные на дачу.

– Согласилась?

– Сказала, что подумает. Коленька, придумай что-нибудь.

– Ты это который раз говоришь. Хорошо сказано, – Николай грустно улыбнулся. – Если бы я знал, что придумать. То, что она при упоминании о Димыче дергается, я и без тебя знаю. Вспомнил я о том, что он любил у окна стоять, как она, когда в фирму приезжает, так Вика белее снега стала. Правда, не плакала.

– Коля, ты только не обижайся… – Людмила чуть виновато улыбнулась. – Может быть, Вику познакомить с кем-нибудь? Может быть, если у неё появится мужчина, она чуть-чуть успокоится?

– А чего обижаться? Я что, против? Ты помнишь, я тебе рассказывал, что Дима говорил? Но ты же знаешь, она никого видеть не хочет. Как в монастырь ушла: дети, институт, теперь работа. Я вот всё думаю, что будет, когда она институт окончит? Она ведь работать не будет. Хотя бы из тех соображений, что Дима не пустил бы её на работу, я лоб расшибу, а на работу она не пойдет. Она же одна с ума сойдет в четырех стенах.

– Коля, может быть, поговорить с Игорем? Вике предложить, чтобы она к нему поездила. Ведь помог же он тебе.

– В принципе, можно, только неизвестно, согласится ли она, – Николай закурил и после небольшой паузы добавил. – Да и Игорь сейчас… Знаешь, мне его жаль. Человек улыбается через силу и пытается дать совет, как решить проблемы, а сам непонятно о чем думает… Вернее, понятно…

– Ничего вы с Егором так и не узнали?

– Ничего, – Николай покачал головой. – Они как в воду канули. Ладно… это всё разговоры. Ты на эти выходные Вику пригласила?

– Да.

– Ну, тогда я и его приглашу.

– Приглашай, приглашай. Егора и Ларису обязательно пригласить нужно.

– Конечно, нужно. Позвони завтра Лариске.

– Я уже заехала и пригласила их. Вернее, Ларису. Вы с Егором в это время ещё не вернулись. Коля, а что если Игорь понравится Вике?

– Люсек, ты фантазерка! – Николай ласково улыбнулся.

– А, если всё-таки понравится? – не унималась Людмила. – Мы тут с Ларисой подумали…

– Ну, понравится, так понравится. Я что, против? Я же тебе уже всё сказал.

– Тогда не говори ему, что Вика – Амерханова. Представь её как родственницу, а фамилию не называй.

– Почему? – удивился Николай. – Вы с Ларисой что-то уже замышляете?

– Просто это мы так с Ларисой подумали, хорошо бы, чтобы у них что-нибудь получилось. Только Лариса говорит, Игорь как-то сказал Егору, что он – не альфонс и никогда не позволит себе завести связь с очень состоятельной женщиной.

– Даже так, – Николай покачал головой. – Ну, насколько я понял, это в духе Игорька. Чем он мне Димыча напоминает, так это тем, что мужик должен быть добытчиком. Люся, только тогда это пустая затея, знакомить их. Ну, понравится она ему, он ей, а потом что? Узнает он, кто Вика, и что дальше?

– Коля, давай сначала так. Вот, если всё получится, тогда и поговорим дальше. Может быть, он и свои взгляды на жизнь поменяет. И ещё я не думаю, что Вика будет его брать на содержание.

– Хорошо, – покорно вздохнул Николай. – Только, пожалуйста, не перегни палку. Всё хорошо в меру.

– Ладно. Всё будет прекрасно, – заверила его Людмила. – Ты, главное, Игоря организуй.

Глава 26

Игорь вошел в кабинет к Матюхину. Сразу же после этого Леночка принесла кофе. Матюхин приветливо улыбнулся и пригласил:

– Присаживайся, кофейку выпей.

– Спасибо, – Игорь сел.

– Ты сейчас свободен?

– Да. Что-нибудь нужно?

– Нет, в принципе ничего. Решил пригласить тебя кофе выпить. Кстати, – Матюхин, закурил и предложил Игорю сигарету, – ты что в выходные делаешь?

– В принципе, ничего, – Игорь тоже закурил.

– У меня на даче маленький междусобойчик намечается. Я, Людмила, Егор, Лариса и ещё одна моя родственница с детьми. Не составишь ли нам компанию?

– А что, без меня грустно будет? – Игорь исподлобья посмотрел на Николая. – Тем более, как-то неудобно нарушать компанию.

– Во-первых, стоит немного отдохнуть, – невозмутимо ответил Матюхин. – Компания тебе почти вся знакома, кроме Виктории. Во-вторых, мы – ты, я и Егор – могли бы спокойно, без того, что кто-то нам помешает, сесть и ещё раз подумать, что ещё можно предпринять. В-третьих, у меня к тебе маленькая просьба. Я бы очень был тебе благодарен и не только на словах, но и в деньгах… Ты подожди, головой не крути, даром ничего делать не будешь, я так решил… Если бы ты немного пообщался с Викторией. Людмила о ней очень беспокоится. Похоже, у неё такие же проблемы, как и у меня. Она, за довольно короткий срок, похоронила нескольких близких людей, теперь, сам понимаешь… В общем, сначала ты с ней ненавязчиво потолкуй, а потом решим, что делать дальше.

– Что за Виктория?

– Сестра.

– У вас ещё и сестра была? – удивился Игорь. – Я думал, что только ты и Дмитрий.

– Не родная сестра. Неужели я тебе никогда не говорил? – Николай удивился настолько натурально, что Игорь ничего не заметил.

– Не говорил. Я слышал об одной Виктории Амерхановой. Насколько я понял, она тебе не только родня, но вроде бы и мне хозяйка.

– Да. Кстати, ты в курсе, что у неё семьдесят процентов этой фирмы?

– Хочешь честно? – Игорь выпустил струйку дыма. Николай кивнул. – Мне всё равно, сколько у неё процентов. Я ведь за почти три года только имя её слышал и всё. Даже фотографии не видел. Так что… Скорей всего, она о моем существовании имеет ровно столько же представления, сколько я о её жизни. Надеюсь, ей психолог пока не нужен?

– Сегодня ещё не нужен, – Николай чуть заметно улыбнулся.

– Так что за родственница? Кратко, – попросил Игорь.

– Виктория. Двадцать семь лет. Двое детей, вдова. Работает на «скорой». Вроде бы, в чем-то твоя коллега. Я имею в виду, то, что она врач.

– И что же её беспокоит?

– Сначала она очень стойко перенесла смерть мужа, а потом у неё началась депрессия. Она, только вспомнит о нем, сразу плакать начинает. Если и не плачет, то вид такой, что краше в гроб кладут. Сам понимаешь, такое состояние добром не кончится.

– Что, так любила? – Игорь задумчиво посмотрел на Николая.

– Не то слово. Обожала.

– Кажется, я начинаю завидовать покойникам, – мрачно произнес Игорь. – Или у вас это семейное – Дмитрия любила жена, сестра любила мужа… Конечно, я займусь твоей родственницей.

– Буду тебе очень благодарен. Тебя забрать?

– Да я вроде бы и сам доехать могу. Собаку взять можно?

– Конечно! Неужели ты своего милягу дома на два дня оставишь?

– Нужен я вам там на два дня? – Игорь поморщился.

– Нужен, нужен, – заверил Николай. – Дачка у меня большая, места всем хватит. Мы будем ехать, я тебе позвоню, встретимся…

– Если Егор будет, я и с ним могу приехать.

Глава 27

Ехать на дачу к Николаю Игорю не очень хотелось. Единственным, из-за чего стоило это сделать, был разговор с Николаем и Егором. Никаких следов Карины и Танюшки до сих пор не было. Порой Игорь и сам уже переставал верить, что когда-нибудь увидит дочь. Из-за чего его проблемами занимались Николай и Егор, для него вообще оставалось загадкой. На жест вежливости это было не очень похоже. Игорь начинал чувствовать себя обязанным, а он этого не любил. Хотя, никто ни разу не намекнул ему на то, что он обязан. Если Николай или Егор просили проконсультировать кого-то, ни одна консультация не проходила бесплатно, даже если Игорь пытался возражать. Вот и теперь, Николай попросил проконсультировать какую-то его родственницу. Отказать Игорь не мог, хотя бы из этических соображений. В то же время, перспектива общения с вдовой, хоть и коллегой, в состоянии депрессии его прельщала мало. Почему-то воображение рисовало скисшую особу, у которой, если бы муж остался жив, депрессия всё равно была бы, только по поводу его существования. А слова Николая, о том, что она очень любила своего мужа, могли быть только словами.

Егор зашел за Игорем без опозданий. Теперь ничего не оставалось делать, как ехать следом за машиной Егора. Фугас сопел на соседнем сидении. Погода была вполне сносная. Стоявший до этого несколько дней туман сегодня рассеялся, хотя солнца видно не было. Небо было серым, желтые листья деревьев навевали тоску. За городом тоска усилилась от тянувшихся над дорогой пустых полей. Настроение у Игоря было настолько скверным, что даже музыку он не стал включать. Оставалось только по прибытии на место взять себя в руки и никому не показывать, насколько ему плохо.

Игорь достал сигарету и закурил. Фугас недовольно хрюкнул и покосился на хозяина.

– Сейчас, толстяк, окно открою, – сказал Игорь, нажимая на кнопку стеклоподъемника. – Смотри ж ты, какой привередливый. И не закури при тебе!

Выслушав это, Фугас демонстративно отвернулся к окну, всем своим видом давая понять, что на сегодня все капризы хозяину прощает.

Машина Егора свернула на дорогу, ведущую к дачном поселку. Игорь свернул за ним. Они проехали через весь поселок. Дача Николая находилась на противоположном конце. В поселке было почти пусто. Большинство дач в это время стояли пустыми. Егор остановил у ворот Николаевой дачи и посигналил.

Игорь ожидал, что у Николая немаленькая дача, но никак не такое подворье и на нем настоящие хоромы. Рядом с домом росли несколько кленов и голубых елей. На кленах листва была от желтой до багряной.

– Ого, сэр Матюхин! Неплохо вы устроились! Даже деревья такие, чтобы на них смотреть не скучно было, – проворчал себе под нос Игорь. – Интересно, что ж вы у себя в баньке с девками стрессы не снимаете, а меня держите?

Во дворе стояла машина Николая, а сам хозяин, широко улыбаясь, стоял на пороге. Пока Николай с Егором обнимались, а потом Николай пасхально целовался с Ларисой и она что-то счастливо щебетала, Игорь натянул дежурную улыбку. Он и Николай обошлись дружеским рукопожатием, а Фугас был удостоен ласкового потрепывания по загривку и комплемента по поводу своего жирка. Все прошли в дом. Навстречу вышла Людмила и церемония приветствия продолжилась, только теперь в обратном порядке – женщины пообнимались, а Егор и Людмила расцеловались. Потом Игорь поцеловал руку хозяйки дома, а она в ответ просияла смущенной улыбкой, после чего потрепала Фугаса по загривку и так же, как и минуту назад её муж, восхитилась его массой.

– Люсенька, а где же Вика? – спросила Лариса.

– В комнате с детьми. Проходите. Я сейчас чай принесу. Игорь, ты чай или кофе?

– Что все, то и я, – Игорю показалось, что женщины быстро переглянулись. – Люда, где мне псину оставить, чтобы не мешала?

– Ой, да такая прелесть, как Фугасик, никогда мешать не будет! Пусть слоняется, где угодно, – Людмила всплеснула руками. – Сейчас детишки обрадуются! Они всё Вику теребят, чтобы она ещё и собачку им купила. Одного кота им мало.

Лариса изъявила желание помочь Людмиле, а Игорь вслед за Николаем и Егором прошел в гостиную. Здесь, в кресле, спиной к входящим сидела молодая женщина. Её каштановые, с золотистым отливом, волосы были заплетены в толстую косу. На столике перед ней стояла пепельница, от которой вилась тонкая струйка дыма. Прямо на полу устроились с альбомом для разукрашивания и карандашами девочка и мальчик. На звук шагов и голоса женщина повернулась, а дети прервали своё занятие.

– Дядя Егор приехал! – обрадовался мальчик.

– Ой, мама, какая собачка! – восхищенно произнесла девочка и даже всплеснула ручками.

– Привет, кума! – пробасил Егор.

– Добрый день, – она встала со своего места и отбросила на столик журнал.

– Знакомься, Игорь, это – Виктория, – представил женщину Николай. – Вика, это Игорь, работает у нас в фирме психологом. Помнишь, я тебе как-то говорил?

– Да, конечно, – Виктория улыбнулась. – Очень приятно.

– И мне очень приятно, – Игорь снова выдавил из себя вежливую улыбку.

– Какая у вас собака хорошая! – она перевела взгляд на Фугаса. – Не кусается?

– Нет, можете не беспокоиться. Если дети хотят, можно с ним играть, он это любит и детей не трогает.

– Спасибо. Только боюсь, что они его сейчас замучат, – Игорь заметил, что шутит она слишком уж старательно, а улыбается только губами, да и то еле-еле.

– Не замучат, до сих пор никто не замучил. Его трудно замучить, – почему-то Игорю захотелось, чтобы она улыбнулась хоть немного веселее, но шутка получилась не очень удачной.

Вика, как показалось Игорю, поняла его порыв и попробовала изобразить более веселую улыбку. На секунду повисло неловкое молчание. Первой нашлась Вика. Всё так же старательно улыбаясь, она спросила:

– Не та ли это собака, о которой мне говорили Лариса и Егор? Это вы им щенка пообещали?

– Вроде бы я.

– Он, он, – снова пробасил Егор. – Вот посмотришь, Вика, у нас весь в папашу будет.

В это время Людмила и Лариса принесли чай, и все удобно устроились за столом. Пока шел общий разговор и все развлекались чаем и пирожными, Фугас мирно лежал возле ног Игоря и красноречиво поглядывал на стол.

– Игорь, ты, вообще-то мучитель, – констатировал Егор. – На тебя собака смотрит так, что кусок в горле застряет, а ты спокойно продолжаешь разговоры говорить и чай пить.

– Ты ему волю дай, он всё здесь съест, а потом будет так же смотреть на тебя и томно вздыхать, будто не ел уже неделю, – спокойно ответил Игорь.

– Всё равно жаль, – Вика улыбнулась.

– Мама, а можно собачку угостить пирожным? – вежливо спросила Лиза. Фугас красноречиво сглотнул слюну.

– Игорь, можно собаке что-нибудь давать? – спросила Вика.

– Вообще-то можно только чуть-чуть, – сдался Игорь.

– Лиза можно, только маленький кусочек, – кивнула она девочке. – Потом сразу же руки вымой.

– Хорошо, мамочка.

Лиза слезла со стула, взяла с тарелки кусочек пирожного и начала с руки кормить Фугаса. Брат смотрел на неё почти обиженно, потом не выдержал и спросил:

– А можно и мне покормить собачку?

– Тоже дай маленький кусочек, – Вика улыбнулась.

Гриша тоже присел перед собакой и покормил её пирожным. Потом дети умчались мыть руки. Фугас гордо взглянул на сидящих за столом и потрусил следом за детьми.

– Так, мой пес продался за сладкое, – с улыбкой констатировал Игорь.

– Ой, извините, – Вика смутилась. – Сказали бы, что его нельзя кормить.

– Что вы! Это я так, шучу. Просто он очень любит детей. А тут ещё и вкусненького дали.

– Правда, Вика, – подтвердил Егор. – Он, когда мы его забрали, от Маринки первой еду взял.

– Ну, тогда ничего, – она вздохнула с облегчением. – А то я уже испугалась, что наделали вам неприятностей мои сорванцы.

– Разве это сорванцы? – удивился Игорь. – На редкость спокойные дети.

– Просто сначала они рисовали, а потом увидели постороннего человека. Этого спокойствия хватит ровно на два-три часа, а то и меньше. Одна радость – не подерутся.

– Что, действительно не дерутся?

– Никогда, – Вика снова улыбнулась и снова улыбка была грустной.

– Так, ладно, девочки, вы здесь потрещите, а мы пойдем, свои дела переговорим, – поднимаясь из-за стола, сказал Николай.

Глава 28

Игорь следом за хозяином и Егором прошел в кабинет. Женщины остались в гостиной. Николай прикрыл дверь и, сделав гостеприимный жест, предложил:

– Куда кому удобно.

Егор с таким видом, будто находится у себя дома, подошел к одному из шкафов, выбрал какую-то книгу, а потом устроился на диване. Егор с книгой выглядел непривычно. Игорь предпочел кресло, Николай сел в кресло напротив. Здесь, как и в кабинете в квартире Николая, вдоль стен до самого потолка высились книжные шкафы, заполненные книгами. Игорь уже знал о книжной страсти и библиотеке Матюхина и, по рассказам, о ещё большей библиотеке Амерханова. На большом письменном столе стояла хрустальная пепельница и часы с серебристым маятником, который качался во все стороны. Матюхин переставил пепельницу на маленький столик между креслами и закурил.

– Есть что-нибудь новое? – у Игоря екнуло сердце.

– Как тебе сказать? – казалось, что Матюхин старательно подбирает слова. – И есть, и нет. Вернее, есть две. Новость первая у нас по-прежнему одна – пока никаких ощутимых результатов. Взяли билеты до Курска, доехали туда, а дальше сплошной мрак. В Курске и области их нет. Ещё извини за цинизм, но, слава Богу, среди покойников их нет. В том числе и среди неопознанных, без документов, которые прошли по милицейским ориентировкам и были в моргах.

– Коля, это можно было сказать мне, не выходя из кабинета, – после паузы с горечью произнес Игорь.

– Подожди, я не закончил, – Николай подтолкнул Игорю пачку сигарет. – На вот, курни и меня послушай. Во-первых, давай так, из этих двух новостей, одна уже неплохая. Во-вторых, есть кое-какие соображения. Мы тут сами мозгами пораскинули и с умными людьми потолковали. Ведь не могло же быть так, чтобы совсем нигде и никто, кроме как здесь, их не знал. Смотри, родственников твоей жены мы всё же разыскали. Плохо, конечно, что они знали о ней, меньше, чем мы, но не о том речь. Ты не в курсе, подружки твоей жены не детдомовские? А, если и детдомовские, то откуда. Кто-то ещё знакомый должен быть.

– Не детдомовские. Мара откуда-то из Чугуева, а Роза вообще с края географии, из какой-то глухой деревни.

– Ты говорил, что Роза нерусская.

– Да. Точно не припомню, то ли мордвинка, то ли казашка. От родственников она время от времени письма получала. По всей видимости, деревня, в которой её родственники живут, совсем небольшая. Она как-то раз сказала, что, если на почте кто-то заболел, то нужно самим в райцентр за почтой ехать. Ещё всегда подчеркивала, что она, хоть и из деревни, а образование получила и в городе осталась.