Поверь в любовь - Такие разные сны

– В общем так… – слегка хмурясь, сказала он. – Игорь, как Вика уже сказала, вышел дурацкий маскарад. Я думаю, что нам наконец-то стоит объясниться. Наверное, ты уже догадался, что Виктория Ларченко и Виктория Амерханова – это не разные люди. Просто Ларченко – девичья фамилия Вики. Соответственно, она – не моя сестра, а моя невестка.

– Догадался, – Игорь был мрачнее тучи. – И зачем было устраивать игру в прятки?

– Просто Вике действительно нужна была помощь, а, зная твою щепетильность… – Николай вздохнул. – В конце концов, ты сам всё хорошо помнишь, как мы с тобой встретились. Ситуация была в чем-то похожа. Вике тоже нужно было сохранить конфиденциальность, сам понимаешь.

– Кажется, то, что вы, Николай Алексеевич, у меня лечились, никуда не вышло, – Игорь автоматически перешел на «вы».

– А что так официально-то? – удивленно поднял брови Матюхин.

– Да так…

– Игорь, ну пойми ты, что так обстоятельства сложились. Тем более, Вика ездила к тебе домой.

– А, ну, конечно! Это ведь могло вас, Виктория Андреевна, компрометировать. Теперь, насколько я понял, пришло время сказать, что всё в порядке и напомнить мне, где моё место?

– Игорь, давай не впадать в крайности и не говорить глупостей. Никто тебе, как ты выразился, не собирался напоминать ни о каком месте, – поморщился Николай. – Выходит, что ты ничего не понял.

– Да? – теперь настало время Игоря удивленно поднимать брови. – А как, господа, прикажете, мне себя чувствовать?

– Игорь, давай, наверное, кое-что я попробую объяснить. Коля, ты не против, если я попрошу тебя оставить нас?

Игорь посмотрел на Вику. Она выглядела беспомощной и растерянной. На какой-то момент ему стало жаль её, даже обида отступила. Матюхин послушно поднялся и пошел к двери.

– Игорь, извини, это всё я… – Вика смотрела в чашку с кофе. – Понимаешь… всё так вышло… Боже, какие идиотские фразы! Переливаем из пустого в порожнее! – она вскинула голову и теперь смотрела на него полными слез глазами. – Сначала я вообще не хотела никуда идти, но и оставаться в таком состоянии уже не могла… сам помнишь всё… Потом, зная по разговорам, как ты не хотел получать хотя бы что-то с Николая, я представила себе, что будет, если тебе скажут, кто я. И ещё… малопривлекательная перспектива была, если бы у меня оказалось что-либо более серьезное, чем банальная депрессия… Не очень хочется, чтобы кто-то знал, что… – она осеклась и отвернулась.

– Ну да, что у первого лица фирмы не всё в порядке с головой, – мрачно улыбнулся Игорь. – Слава Богу, у тебя была всего лишь депрессия, хотя, довольно тяжелая, но, спешу тебя порадовать, она уже в прошлом.

– Не совсем… Дослушай меня. Потом, когда мы встретились с тобой несколько раз, я поняла, что ты для меня становишься не только врачом… намного больше…

– Что, как и для Николая, человеком-желеткой, готовым принять потоки чужих слез? – с сарказмом поинтересовался Игорь. – Или помойным ведром для чужих душевных отходов?

– Кажется, тебя никто в такое положение не ставил.

– Хорошо, пусть не в такое, – сдался он. – Меня поставили в положение почти друга или… как это можно назвать? Облагодетельствовали?

– Никто тебя не облагодетельствовал. Коля, между прочим, тебя другом и считает.

– Ну да, а ты намного больше меня возвысила, фаворитом сделала. Только не говори, что ни Колян, никто об этом не знает, – ирония в его голосе смешалась с горечью.

– Игорь, прошу тебя не надо так… – Вика тяжело вздохнула. – В конце концов, ты сам виноват своими разговорами, насчет того, что никогда не смог бы позволить себе отношений с женщиной, которая состоятельнее, чем ты.

– Конечно. Я же тебе говорил, что я не альфонс. Извините, вам…

– Игорь… Игорь, я прошу тебя… – у неё дрогнули губы. – Неужели ты считаешь, что я чем-то отличаюсь от тебя? Ведь пока я была Викторией Ларченко, всё было хорошо, ты считал, что у нас может быть что-то и не просто что-то… а теперь…

– Не знаю я, что теперь, – он достал сигарету. – Вы позволите?

– Прекрати говорить мне «вы»! – Вика резко поднялась с места. Сейчас она еле сдерживалась, чтобы не заплакать.

– Мне по статусу положено. Нехорошо разводить панибратство с хозяином.

Вика подошла к селектору, нажала кнопку и попросила Леночку:

– Лена, будь любезна, срочно найди Николая Алексеевича. Его всё-таки ждет Игорь Михайлович, а мне пора домой.

– Сейчас, – отозвалась Леночка.

Вика отключила селектор и, пройдя в комнату отдыха за кабинетом, достала из шкафа пальто и шляпку. Когда она проходила мимо Игоря, он заметил, что она с трудом сдерживает слезы. Как ни глупо и обиженно он себя чувствовал, но сердце екнуло. Всё же он любил её, очень любил. Вика надела шляпку и собиралась надеть пальто. Игорь подошел к ней и протянул руку, чтобы взять пальто и помочь ей одеться. Вместо этого, Вика отпустила ему пару звонких пощечин и, задыхаясь от слез, прошептала:

– Оставь меня в покое! Я в лакеях не нуждаюсь!

Игорю показалось, что на секунду стало темно. Нужно было срочно что-то делать, что-то говорить, но язык словно прилип к небу. В это время дверь кабинета открылась и вошел Николай.

– Коля, я домой поехала, – отрывисто на ходу бросила Вика.

– Я перезвоню, – предупредил он.

– Не сейчас. Я спать буду. Устала.

Вика быстро вышла из кабинета. Николай повернулся к Игорю и устало посмотрел на него. Снова в кабинете повисла пауза. Николай подошел к окну и проводил Вику взглядом. Игорь сел у стола, взял лист бумаги и ручку и что-то начал быстро писать. Матюхин повернулся и подошел к своему месту.

– Я так понял, объяснения получились скомканные, – его голос был таким же усталым, как и взгляд. – Теперь, кажется, снова наступила моя очередь извиняться и объясняться. Возможно, у меня лучше получится.

– Не стоит, – Игорь поморщился и положил перед ним заявление об уходе. – Лучше подписать.

– Угу, – кивнул Николай. Он взял чашку и, попробовав кофе, скривился. – Черт, совсем остыл! Сейчас, – он нажал кнопку на селекторе, попросил у Леночки ещё кофе и повторил. – Сейчас. Прямо сейчас.

Сказав это, он, не торопясь, закурил, сделал пару глубоких затяжек, внимательно прочитал и перечитал заявление Игоря, аккуратно сложил вчетверо, полюбовался результатом действий, а потом также аккуратно разорвал заявление на мелкие кусочки, собрал их со стола и бросил в корзину для бумаг.

– Всё, – констатировал он.

– Я ещё одно напишу.

– Можешь сразу писать пачку. Я, пожалуй, задвину все дела и сяду с тобой рядом. Ты будешь писать, а я – рвать на кусочки, делать кораблики, голубков, самолетики, костер в пепельнице разводить, самокрутки крутить. Посмотрим, у кого из нас окажется больше терпения, – всё так же устало предупредил Николай.

– Вы уволите меня за прогулы, – Игоря начинало злить спокойствие собеседника.

– Да мне как-то есть чем кроме этого заняться. Не собираюсь я тебя увольнять. Не получится. И не пытайся меня вывести из себя. Не выведешь, пока я не захочу. Сам же говорил, что если я не в депрессняке, то моему спокойствию камень позавидует. Сейчас у меня депрессии нет.

Пришла Леночка и принесла ещё кофе. Когда она вышла Николай, внимательно посмотрел на Игоря и сказал:

– Игорь, давай, как мужики поговорим, а? Без истерик, без выяснения отношений, без оскорбленный поз. Давай?

– Ладно, – сдался Игорь. Он вдруг тоже почувствовал себя безмерно уставшим.

– Кофе хочешь?

– Не хочу. Ничего не хочу.

– Как хочешь. Не знаю, что там тебе Вика сказала, и что ты подумал, но действительно всё вышло не очень хорошо. Хотели как, лучше, а дальше – классика. Поверь мне, никто тебя не пытался оскорбить или унизить, никто не пытался из тебя сделать дежурную шестерку, а тем более, мальчика по вызову для Вики.

– Никто не думал, что так далеко зайдет? – Игорь закурил.

– Глупости говоришь. Она свободна, так что ей самой всё решать. На меня можешь обижаться сколько угодно. Ты – не девица и я тебе в вечной любви лишний раз клясться не буду. Я тебе однажды уже говорил, в моих действиях и капли умысла нет. Если ты этого не понимаешь, прости, мне тебя жаль. Себя, кажется, тоже. Выходит, ошибся. Теперь снова о Вике. Не стоило ей в душу плевать. Ей ведь не слишком весело в этой жизни было. Три года – это ещё не вся жизнь. Понял? – Николай нахмурился. – А деньги – это ещё не гарантия счастья.

– Почему три? – не понял Игорь.

– А ты, при случае, у неё спроси. Или я когда расскажу, если настроение будет. Если обидел тебя, то ещё раз извини, не хотел, а на неё зла не держи.

– Зла не держать? – Игорь бросил окурок. – Какое зло? Ты понимаешь… она ведь для меня… она ведь для меня – всё, я думал, что нужен ей. Что теперь?

– Вот и я спрашиваю, что теперь? Ты ей очень нужен, почему и разговор этот. Ты знаешь, что незадолго до Нового года, по идее, когда вы выяснили, кто кому нужен, она поняла, что не сможет потерять ещё и тебя, а потеряет, как только ты узнаешь, кто она, Вика чуть таблеток не наглоталась? Лиза вовремя в кухню зашла, – Николай тяжело смотрел на Игоря.

– Ну, и что мне теперь делать? – Игорь тяжело вздохнул.

– Не знаю, – он помолчал. – Я тебе ничего не могу посоветовать. Что хотел сказать, уже сказал. Если надумаешь уходить, давай это делать спокойно, без нервов, я тебя отпущу, но только когда буду знать, что не в пустоту уходишь. Говорят, силком не удержишь, всё должно быть в охотку. Виниться ещё раз я не собираюсь. Все мои обещания, которые я давал, остаются в силе, и, заметь, не из чувства жалости к тебе или попытки тебя удержать, а в остальном, думай сам.

– Слушай, мне бы одному сейчас побыть…

– Ну, отмени все встречи, а то Леночке скажи, пусть перезвонит и всё отменит. Скажет, что ты приболел или ещё что.

– Да, пожалуй…

– Будешь выходить, скажи, и можешь ехать домой. На работе появишься, когда надумаешь. Договорились?

– Договорились, – Игорь поднялся и пошел к двери.

– Игорь, тебе что-нибудь нужно? – остановил его вопросом Николай.

– Ничего. Я позвоню.

– Тогда буду ждать звонка.

Глава 55

Игорь вышел из здания офиса. На душе было почти так же скверно, как и в тот день, когда он узнал, что Карина куда-то уехала. Он приехал домой. Тамара как раз собиралась гулять с Фугасом.

– Почему так рано? – удивилась она. – Что-то случилось?

– Голова разболелась. Решил устроить себе выходной, – неохотно пояснил Игорь. – Давай-ка я с собакой погуляю.

– Давай. Говорят, это действует благотворно.

Игорь с Фугасом пошел в близлежащий сквер. Сегодня здесь было пусто. Заснеженные ветви склонялись над дорожкой. Через полчаса тишина, пустота и окружающая белизна утомили Игоря. Ему захотелось к людям, к звукам, куда угодно, только бы подальше от этой тишины и пустоты. По всем правилам с Фугасом полагалось гулять ещё с полчаса. Игорь вышел из сквера и пошел домой. Возле дома он столкнулся с Тамарой и попросил:

– Тома, будь добра, погуляй с ним ещё полчаса.

– Хорошо, – согласилась Тамара, пожалуй, слишком внимательно глядя на Игоря.

– Что ты на меня так смотришь? – спросил он.

– Странный ты какой-то сегодня. Ничего не случилось? – забирая поводок, поинтересовалась Тамара.

– Сказал же, голова болит, – поморщился Игорь.

Избегая дальнейших вопросов, он пошел домой. Мысли были только о том, как увидеться и поговорить с Викой. Сейчас он ругал себя последними словами за своё поведение в офисе. Если бы сейчас его спросили, почему всё так произошло, возможно, он не смог бы найти ни одной весомой причины, кроме задетого самолюбия. Теперь, перебирая в памяти все встречи с Викой, все разговоры, особенно то, что произошло в последние дни, он приходил в ужас от сознания сделанного. Всё казалось непоправимым. Игорь снял трубку и набрал её номер. Мобильник Вики занудным голосом сообщил ему, что абонент временно недоступен или не может принять звонок. Скорей всего, она отключила телефон. Кроме мобильного, у неё, конечно же, был и городской телефон, но Игорь никогда им не интересовался. Был ещё один повод от всей души ругнуть себя за невнимательность. От упреков в свой адрес толку не было никакого, нужно было искать выход.

Игорь не придумал ничего лучшего, чем прибегнуть к старому проверенному способу – глубоко вдохнул и медленно сосчитал до десяти. В какой-то степени это всегда помогало немного успокоиться и сосредоточиться. Сейчас, пусть не сильно, но тоже помогло. Он сел в кресло, закурил, придвинул телефон и набрал номер Николая. Леночка ответила, что Николай Алексеевич срочно уехал с Егором Савельевичем. Если что-то нужно, просил перезвонить ему на трубку. Спрашивать у Леночки Викин телефон, значило втянуть во все происходящее лишнего человека. Звонить Николаю на мобильник не хотелось – если уехал с Егором, то скорей всего, по делам, и сейчас мог быть занят. Зато можно было позвонить… вернее, даже не позвонить… Игорь быстро поднялся и пошел к двери. Всё было очень просто – нужно было подняться к Ларисе и спросить у неё номер Вики!

Похоже было, что Лариса недавно встала. Без косметики и прически, в толстом махровом халате и тапочках в виде игрушечных кошек, она напоминала милое дитя. Увидев Игоря, она немного удивилась и улыбнулась.

– Доброе утро, Игорек! Что-то случилось?

– Доброе утро, – автоматически ответил Игорь. – Вернее, уже день.

– Да? Я как-то не заметила. Ты же знаешь, я – сова, встаю довольно поздно. Проходи.

– Да я на секунду. Мне Викин домашний телефон нужен. Я блокнот в офисе забыл, – на всякий случай, чтобы не вызывать лишних вопросов, соврал Игорь.

– Вот вы, мужчины, вечно обвиняете нас в рассеянности, а сами! – Лариса с упреком покачала копной курчавых волос. – Пятьсот сорок три, двадцать два, одиннадцать. Запомнишь или записать?

– Постой, но ведь это номер её мобильника, а мне домашний нужен.

– Так у неё номера одинаковые. В своё время, когда она мобильник покупала, получилось, что номера совпадают. Тот же номер, только без выхода на сеть. Ты что, не обратил внимания? – удивилась она.

– Действительно не обратил, – растерянно произнес Игорь.

– Игорек, у тебя всё в порядке? Ничего не случилось? – Лариса нахмурила бровки.

– Ничего. Просто у меня с самого утра трещит голова. Спасибо, не буду тебя отрывать.

– А ты меня не отрываешь. Может зайдешь, чайку попьем?

– Лучше вечером, – пообещал Игорь и пошел к себе.

Набирая номер, он еле сдерживал нервную дрожь. После пятого гудка он услышал: «Это я, Виктория Амерханова. Сейчас я не могу вам ответить, но позже, если вы оставите свои координаты, перезвоню». Игорь нажал на кнопку отбоя и снова набрал номер, будто что-то могло измениться. Не изменилось ничего.

– Вика, это я, Игорь, – он пытался придать голосу твердость. – На нужно срочно увидеться и поговорить. Сегодня я вел себя… – голос предательски дрогнул. – В общем, скверно я сегодня себя вел. Прости. Давай увидимся и поговорим.

Он повесил трубку и тяжело вздохнул. Ему было очень плохо. Ещё Игорь был уверен в том, что Вика просто не хочет отвечать. Больше всего он боялся того, что она его не простит, и он потерял её навсегда.

Вернулась Тамара с Фугасом. Пес привалился возле хозяйских ног и вздохнул так, словно всё понимал. Тамара заглянула в комнату и спросила:

– Что-нибудь нужно?

– Ничего, – покачал головой Игорь.

В комнату незаметно начали закрадываться ранние зимние сумерки. Заглянула и попрощалась перед уходом Тамара, спросив ещё раз, не нужно ли чего-нибудь. Игорь только отрицательно покачал головой. Он включил свет, сделал слабое освещение и сидел без мыслей, без желаний, с вновь, как когда-то охватившим его чувством пустоты, а теперь ещё и вины, ждал, ждал, сам не знал чего…

Глава 56

Николай вернулся домой мрачнее тучи. Людмила давно не видела мужа таким расстроенным. Он прошел в комнату, служившую кабинетом, положил на стол папку с документами и, на ходу развязывая галстук, спросил:

– Димка где?

– К Насте ушел. Ужинать будешь?

– Буду.

– Тогда у меня всё готово.

– Ну да, как всегда в ожидании чуда моего возвращения, ты ещё не ужинала, – проворчал Николай.

– Не бубни, как старый дед. Я могу и подождать. Ты же не позвонил и ничего не сказал. И вообще, с тобой ужинать приятнее.

– Спасибо.

Через несколько минут он пришел на кухню. Стол был накрыт к ужину. Людмила заканчивала заваривать чай. Николай вдруг поймал себя на мысли, что совершенно не хочет есть. Настроение было отвратительным.

– Коленька, что с тобой? Устал? – ласково спросила Людмила, садясь напротив.

– Устал.

– Я сегодня звонила Вике и что-то никак не могу с ней поговорить: то автоответчик, то Зоя сказала, что она ушла гулять с детьми, потом Женя, что она ещё не пришла, то снова автоответчик. Ерунда какая-то. Наверное, сегодня просто тяжелый день. Сейчас позвоню ей после ужина.

– Не стоит. Всё равно найдется повод не подойти. Теперь, наверное, она попросит сказать, что в ванной. Скорей всего, она просто не хочет ни с кем разговаривать.

– Не хочет разговаривать?! – удивилась Людмила. – А что случилось?

– Довыделывались мы все хором, – Николай перестал есть. – Доигрались в прятки.

– Так что произошло?

– То, чего и следовало ожидать, – он достал сигарету. – При попытке объяснения Игорю, кто есть кто, он не подпрыгнул от радости. Они элементарно поссорились. Или… не знаю, как это назвать. Поссорились – это слишком мягко сказано. Вика домой уехала, а он мне заявление об уходе нарисовал.

– Почему?

– Что почему? Почему поссорились? Почему она уехала? Почему он заявление нарисовал? – хмурясь, уточнил Николай.

– Ну, почему она уехала, я догадываюсь.

– Поссорились они, потому, что ему не понравилось, что его развели, как пацана. А заявление написал… Люсенька, я на его месте, не заявление бы писал, а послал бы, куда следует, и морду набил бы, не взирая на лица. Это только у таких воспитанных людей, как мой покойный братишка и Игорь хватает выдержки, чтобы руки не распускать. Говорил я, что добром это не кончится… – он раздавил окурок в пепельнице. – Вот и не кончилось.

– Да… но, кажется, Вика ему очень нравилась…

– Очень нравилась?! Люсенька, да он втрескался в неё, как пацан зеленый! Она – не меньше. Только он с виду такой мягкий и пушистый. У него ещё и свои взгляды на жизнь есть, и ему уже не пятнадцать лет, когда эти взгляды легко меняются.

– Ну да, слышала я, что он не может себе позволить, связи…

– Позволил. Только был уверен, что не со своей хозяйкой. У него сейчас состояние, что захотелось ребятам – купили себе психолога, захотелось – приблизили и сделали друга, захотелось – сделали из психолога влюбленного в хозяйку мальчика. А чего ещё захочется?

– Коля, а если это судьба?

– Судьба? – Николай прищурился. – Если бы судьба, так и в хозяйку втрескался бы. Разобрались бы как-нибудь сами, не дети малые. Не нужно было разводить эти дворцовые интриги! Устроили мыльную оперу! А я тоже хорош…

– Коленька, не сердись, а лучше брось курить и поешь, а то совсем всё остыло, – Людмила во что бы то ни стало хотела успокоить мужа.

– Не хочу… извини… – Николай отодвинул тарелку. – Налей мне лучше чаю.

– Хочешь, я сейчас снова попробую позвонить Вике?

– Попробуй. Только я тебе уже сказал, чем это закончится. Гарантию даю на все сто.

– Давай Игорю позвоним, попробуем объяснить ситуацию.

– Люсь, отстань, а? – Николай поморщился. – Я ему уже сегодня объяснял. Начну частить – вообще ни во что верить не станет. В конце концов, согласись, что глупее глупого выглядит мужик под полсотню, признающийся в лучших дружеских чувствах другому мужику.

– При чем тут чувства? Ну, скажи ты ему, что там и как в завещании, может быть, одумается?

– Люсь, отстань, – он нахмурился. – Не буду я больше туда лезть! Хватит, влез уже! Сводник хренов! Я вот сейчас об одном думаю, где мои мозги были, когда вы меня в эту аферу тянули? – он с отвращением поморщился. – Вот уж по истине, если нас боженька хочет наказать, то лишает остатков разума. Видать, я тоже под раздачу попал.

– Коля, тогда не один ты виноват. Мы же все хотели, как лучше.

– Благими намерениями куда дорога вымощена? Помнишь? – с горечью улыбнулся Николай. – Иди лучше, позвони Вике. Может быть дозвонишься. Если дозвонишься, скажи, что я с ней хочу парой слов перекинуться.

Людмила послушно ушла дозваниваться Вике. Николай закрыл лицо ладонями и тяжело вздохнул. У него ныло сердце, на душе было скверно. Снова, как в тот день, когда умер Дмитрий, появилось чувство вины перед ним. Только тогда Николай винил себя в том, что брат ушел от него, а теперь в том, что не смог позаботиться о Вике настолько хорошо, как всегда обещал брату. Он хотел, чтобы Вика стала хоть чуть-чуть счастливее, а сделал её… Впору было обращаться за помощью к психологу. Психологом был Игорь. Игоря он тоже, не желая того, обидел, пожалуй, больше, чем обидел. Круг замыкался. Выхода не было. «Нужно что-то делать…что-то делать… Только вот что…» – устало думал Николай. Ответа не было. Он взял мобильный телефон и набрал номер Егора.

Глава 57

Из оцепенения Игоря вывел дверной звонок. Он автоматически посмотрел на часы. Было начало девятого. Прийти к нему в это время мог только Егор или… Или, после сегодняшних событий быть не могло. Звонок повторился. Игорь пошел к двери. Это действительно пришел Егор.

– Здоров! – поприветствовал он хозяина квартиры. – Один?

– С собакой, – без энтузиазма ответил Игорь. – Проходи.

– Лариса сказала, что ты обещался вечером в гости зайти, а сам куда-то пропал.

– Я не обещал именно сегодня.

– Ты что такой хмурый? – Егор сделал освещение более ярким.

– Так… ничего особенного, – пускаться в откровения Игорю совсем не хотелось.

– Вы что, поболели сегодня все? В офис приехал – тебя нет, Колян мрачнее тучи сидит. Спрашиваю, где ты, пробурчал что-то невнятное – то ли голова у тебя разболелась и ты ушел, то ли ещё что. Толком не понял. Из него сегодня слова не вытянешь. Тоже то на голову жаловался, то валидол чавкал. Весь салон в машине из-за него ментолом пропах. Слушай, может быть, сегодня день тяжелый? Бури магнитные или полнолуние? Что вас всех так ломает? Добро б накануне перепились, а то все трезвые были.

– Не знаю. Ты садись, не стесняйся. Кстати, выпить хочешь? – предложил Игорь. Нужно было пытаться изображать гостеприимного хозяина.

– Хочу. У тебя голова как? Хуже не станет?

– Не станет. Если сейчас напьюсь, вероятно, станет легче, – доставая стаканы, сказал Игорь. – Или удавиться легче будет.

– Интересный ход мыслей, – ухмыльнулся Егор. – Кого-то напоминает.

– Я не особенно удивлюсь, если ты сейчас скажешь, что Амерханова, – доставая стаканы и бутылку, сказал он.

– Теперь я удивлюсь, почему ты так скажешь, – гость смотрел на него с любопытством.

– Имел счастье услышать, что муж некой особы снимал стресс таким же способом. Оказывается, и у него, и у меня пристрастие к одной марке коньяка. Хоть в чем-то я с сильными мира сего сравнялся, – последнюю фразу Игорь произнес с сарказмом.

– Интересно, а кто это тебе поведал, что Димыч пил то же, что и ты, и что он снимал таким образом стресс? Хотя, тебя немного неточно информировали. Не всегда таким образом.

– За что купил, за то продал, – наливая коньяк, сказал Игорь.

– Ладно, колись, кто сказал? – Егор недоверчиво улыбался.

– А ты не догадываешься? Или ты ещё ничего не знаешь? Или тебя в тайные планы не посвящают? Если так, тогда я могу гордиться тем, что мы с тобой стоим где-то рядом. Денег у меня поменьше будет, а доверия нам – одинаково.

– Да ладно, Игорек, хватит ломаться и загадками говорить. О чем я должен был догадаться, во что должны были меня посвятить или не посвятить? Что-то вам всем праздники не на пользу пошли. Что, Дед Мороз в виде стриптизера приснился, так с перепугу у вас, у всех, легкая шиза приключилась? – Егор взял стакан. – Кстати, за что пьем?

– За что угодно. Скажи классический тост за прекрасных дам.

– Что-то я дам здесь не вижу. Не за кого. Давай за хороших людей. Нас ведь осталось так мало.

– Угу, давай, – согласился Игорь. – И что сегодня мне все пытаются внушить, насколько я хороший и насколько все хорошие? Просто иногда друг друга не понимаем, – он криво улыбнулся и выпил.

– Михалыч, ты мне сегодня не нравишься. Какой-то ты сегодня взвинченный, – Егор тоже выпил. – Что с тобой? И кто это тебе про Амерханова рассказывал?

– Я не взвинченный… Сам не знаю, какой я…

– Ну, ладно, не в духе ты сегодня. После праздников всегда отходняк тяжелый. Тем более, так здорово праздники прошли.

– Пожалуй, даже слишком.

Игорь внимательно смотрел на Егора и думал, то ли его собеседник очень здорово делает вид, что ни о чем не знает, то ли действительно ни о чем не знает. В таком случае возникал ещё один вопрос, говорить ему о случившемся или не стоит. Ситуацию разрешил сам Егор.

– Ещё и Лариса сегодня целый день Вике дозвониться не может. Они вчера куда-то собирались, а сегодня она запропала. Ты, случайно, с Викой сегодня не виделся? Вообще-то это не в её правилах пропадать без предупреждения. Не знаешь, с ней всё в порядке?

– Всё. Надеюсь, что всё. Коляну позвони, спроси, – посоветовал Игорь.

– А Коляну-то зачем? – удивился Егор. – Разве что она к ним заехала.

– Егор, только не рассказывай ещё и ты мне о том, что Вика – сестра Коляна. А то я тебе расскажу, откуда я про коньяк, который любил Амерханов знаю.

– А что рассказывать? Не сестра – невестка. И что в этом страшного? Я так понял, что она про коньяк сказала? – невозмутимо спросил Егор.

– Только в несколько завуалированной форме. Оговорилась как-то, увидев, что я пью, когда настроение испортилось, что муж так же стресс снимал. А насчет страшного… – Игорь поморщился. – Я когда-то говорил. Не могу я так.

– Здорово! И что теперь? Я же, глядя на вас у Коляна, думал, что, наконец-то хоть чуть-чуть людям легче станет. А ты снова за свою песню! Вроде бы серьезный ты человек, а такую ерунду порой говоришь, что слушать противно!

– Противно – не слушай.

– А ты не строй из себя оскорбленную невинность, – посоветовал Егор, наливая коньяк. – Давай ещё выпьем. Я тебе кое-что скажу.

– Давай, – Игорь выпил коньяк с таким видом, будто это было горькое лекарство. – И что ты мне скажешь?

– Скажу я тебе, – Егор тоже выпил, – что ты, Михалыч, то ли сильно в свои проблемы ушел и ничего видеть-слышать не хочешь, то ли по жизни такой невнимательный. Наводок была куча, сто раз можно было поинтересоваться или даже самому догадаться, кому ты душевные раны зализываешь. Давай пальцы загибать, без особого напряга десяток насчитаю.

– Не стоит. Сам насчитать могу, – он закурил и подтолкнул Егору пачку с сигаретами. – Только я могу напомнить всем, упрекающим меня в слепоте и глухоте, что у вас, господа, тяжелейшая потеря памяти. Когда у нормального человека начинается такое состояние, что он ничего не видит, не слышит и полностью теряет способность к хоть какому-нибудь анализу событий?

– Это у кого как, – глубокомысленно изрек Егор. – У меня, например, бывает, если я в усмерть пьяный. Я тогда ничего не соображаю.

– Ещё.

– Ещё… ещё, когда сильно злой.

– Ещё. Этот вариант отпадает.

– Занят чем-то сильно.

– Ещё.

– Когда тебе полностью безразлично.

– Однозначно отпадает. Ещё.

– Ну… ещё… ещё, когда заболел или чем-то сильно расстроен.

– Близко.

– Приморил ты, Игорек. Ты хоть намекни.

– Ты берешь только отрицательные эмоции.

– Ладно, положительные. Когда тебе так хорошо, что ты уже ничего не видишь и не слышишь.

– Вот и мне рядом с ней было так хорошо, что я ничего не хотел видеть и слышать. Я тупо верил всему, что мне говорили. Знаешь, каким я себя сейчас идиотом чувствую? – Игорь затушил окурок и сразу же взял новую сигарету. – Сестра, про которую никогда никто не говорил, у которой муж был на двадцать лет старше, умер три года назад, и остались дети двойняшки – твои и Коляна крестники. Да и ещё масса удивительных сходств. Не хотел я ничего слышать и видеть, понимаешь? Мне все равно было. Я хотел только её видеть!

– Так кто тебе мешает? Или ты у нас как малолетка, влюбчивый? Любовь прошла, пора вспомнить о принципах?

– Наверное, лучше бы прошла. Зашло всё слишком далеко, а то от принципов и не отходил бы. Теперь… – он тяжело вздохнул. – Теперь от себя противно. Сижу и сам себя спрашиваю, Сударев, ты мужик или как?

– И что тебе Сударев отвечает?

– А ничего. Молчит гад.

– Ты, Игорек, конечно, не обижайся, но ты дурак, – Егор ещё подлил коньяка и, подвинув стакан, повелительно сказал. – На, пей.

– Что, так заметно? – Игорь поморщился и выпил. – Ты тоже пей, а то сейчас меня накачаешь…

– Сейчас выпью. Ты не думай, это по последней. Меня Лариска закопает.

– Тяжело твою тушу Ларисе закопать будет. До утра не справится.

– А, не знаешь ты! – Егор выпил. – Она закопать может кого угодно. Это она только с виду маленькая и слабенькая.

– То-то я и смотрю – закопанный ты наш. Так чего я дурак?

– Про Вику я сказать ничего не могу, потому что ей в силу возраста ещё можно глупости делать, а в нашем возрасте, пора не только эмоциями жить, чуть-чуть нужно и мозгами думать. А ты что? Ну, подумай, Игорек, кому ты сегодня лучше сделал, когда начал характер показывать? Себе? Так, я бы не сказал. Сидишь сейчас, жить тебе тошно. Вон уже с Сударевым разговаривать начинаешь. Того и гляди, третий к вам прибавится – Михалыч. А там и до бывшей работы в качестве пациента недалече. Ей? Наверное, если бы хорошо ей было, так не пряталась бы она от всех. Кому? Коляну? Так он, от удовольствия, валидола обожрался – виноватым себя и перед ней, и перед тобой чувствует. Назови мне хоть одного человека. Хотел пообижаться, ну и обижался бы себе по тихой. Сели бы с ней, поговорили бы, как взрослые люди, спокойно всё бы выяснили. Что у вас там получилось? Колян ведь в подробности особенно не вдавался.

– Молчи, Егор, – Игорь чуть зубами не скрипнул. – Сам не знаю, как сорвался… Такого натворил… А с другой стороны, не могу я альфонсом становиться.

– Ещё раз дурак. Альфонсом ты бы был, если бы долго обходил её стороной, а потом, узнав, кто она, проходу ей не давал бы. При этом она бы заваливала тебя подарками, а ты бы реплики подавал типа: «Кошечка моя, мне бы не помешал новый «мерс» под цвет твоего платьица».