Ирина Надеждина

Горький мед, сладкий яд

(Поверь в любовь-2)

Иногда события складываются так, что поневоле задумаешься над тем, а не было ли все это заранее предусмотрено кем-то там, наверху. А хорошенько обдумав, придешь к выводу, что обмануть судьбу не удавалось еще никому и никуда от нее не уйдешь…

Глава 1

Владислав смотрел рекламный ролик своей фирмы. Мелькали кадры, на которых были аптеки с идеально-белыми залами и обворожительно-вежливыми аптекарями; диагностический центр и умопомрачительное диагностическое оборудование, при помощи которого нельзя было узнать, ну разве что о чем вчера говорил обследуемый индивид со своей женой; промелькнули лица Ильи, Эрика и самого Владислава. Голос за кадром обещал не только низкие цены в аптеках, но и доставку лекарств на дом. Об эффективности самих лекарств и говорить не приходилось – от одного их вида здоровье должно было стать как у космонавта. Кроме того, голос задушевно обещал самый высокий уровень диагностики не только в городе, но и в области, а возглавлял команду диагностов просто-таки супер-диагност, Илья Ярошенко. Медицинские учреждения приглашали к сотрудничеству, вплоть до международного уровня, и обеспечивал это сотрудничество исполнительный директор фирмы Эрик Тревонен. Потом задушевный голос за кадром сменился голосом Владислава. Сидя в своем шикарном кабинете, он проникновенно говорил: «Самое дорогое для человека – это здоровье его и его близких. Свою фирму мы назвали „Ваше драгоценное“ именно поэтому. Берегите свое здоровье, а мы вам поможем». Дальше шли титры с указанием адреса центра, аптек и контактных телефонов.

– Ну как тебе? – спросил Эрик и взял сигарету.

– Ты же знаешь, как я люблю рекламу, – Владислав поморщился.

– Дорогой патрон, никуда от нее не денешься. И потом, вроде бы все нормально.

– Влад, кажется, ролик вполне приличный, – согласился Илья. – Что тебя не устраивает?

– Наличие там моего изображения и эти сладкие слова насчет того, что мы вам поможем. Этакая компания ангелочков, – Владислав тоже закурил.

– Тогда бы ты просто пообещал, как бывший реаниматор, оказать помощь и наложить жгут на горло. В конце концов, мы действительно чем-то помогаем.

– Илюша, милый, ты же знаешь мои пристрастия. Эрик, а нельзя как-нибудь меня оттуда убрать?

– Скажи спасибо, что это наша команда из отдела рекламы делала. Если бы мы в рекламное агентство обратились, то либо совсем какую-нибудь пургу прогнали бы, либо слюней сладких ведра три налили бы, – флегматично заметил Эрик. – А твое изображение должно хотя бы иногда где-то появляться. Ты только один раз своего зятька – он имел в виду журналиста Антона Гончарова, за которого Ольга, сестра Влада, вышла замуж, – осчастливил тем, что дал ему интервью, так и то на радио. Народ должен знать, кого ему иногда стоит любить.

– Эрик, так и в депутаты захотеть недолго.

– А в депутаты тебя никто и не толкает. Так что, оставляем этот вариант или еще снимем что-нибудь?

– Ради бога, только без меня.

– Без тебя не получится.

– Тогда оставляй этот, – тяжело вздохнул Владислав.

– Тогда мы больше тебя напрягать не будем, – Илья поднялся. – Мы тебе еще нужны? Пора бы и по домам разбегаться.

– Вечером приезжайте к нам на посиделки. Ника приглашает, ну и я вроде бы тоже.

– А как насчет еще кого-то для меня пригласить? – Эрик улыбнулся.

– Так уже.

– Тогда я буду обязательно.

– Илья, а ваша светлость с половиной?

– Обязательно.

– Тогда сейчас можем все со спокойной совестью временно расстаться, – Владислав поднялся.

Владислав Вансович к своим почти сорока годам стал человеком, который был доволен всем. Он был обладателем внушительного состояния, был еще не старым отцом взрослого сына Алика, от первого брака, счастливым мужем молодой красавицы-жены Ники. Если отодвинуть в сторону тяжелые воспоминания и непроходящую боль потери брата-близнеца Валентина, убитого в то роковое утро, то вообще все было бы идеально. Но время от времени его вдруг охватывало уже знакомое чувство приближения неотвратимой беды. Он просыпался от этого чувства и подолгу лежал, глядя в темноту комнаты, иногда поднимался и шел вниз, в кухню, курить. Причины этого чувства он найти не мог. Все было хорошо. Дела в фирме шли просто отлично, поездки были удачными, в Штатах все тоже обстояло как нельзя лучше, с Никой они жили душа в душу, Алик его только радовал, дядя Дан и его жена Неля были здоровы, у сестры Ольги с Антоном все было тоже отлично… Все везде было отлично, но это странное чувство не проходило.

Став женой Владислава, Ника понемногу привыкала к своей новой фамилии и к своей новой жизни. Потихоньку страсти и разговоры вокруг их брака улеглись. После этого наступила полоса затишья. На удивление быстро все привыкли, что Вероника Потоцкая теперь стала Вероникой Вансович. Иногда еще Ника испытывала некоторую неловкость оттого, что теперь она приезжала и уезжала из университета только на машине. У нее появилось очень много дорогих стильных вещей, будивших зависть однокурсниц. Последней каплей стало то, что когда выпал первый снег, Владислав купил ей соболью шубу. Норковых и песцовых шуб хватало, а вот соболья была только одна, у дочери мэра, учившейся на факультете менеджмента и внешней экономики. Кое-кто из бывших подруг стал Ники сторониться и сплетничать у нее за спиной. Даже лучшая подруга Тамара теперь вела себя с ней чуть ли не настороженно. Одна Рита не изменила своего отношения к ней. Она часто стала бывать у них в гостях. Особенно охотно она приезжала, когда появлялся Эрик. Ника видела, что Рите Эрик очень нравится. Эрик тоже смотрел на нее с некоторым интересом, но дальше взглядов дело не шло.

– Влад, а Эрик женат? – спросила как-то его Ника.

– Холост. Ритусика сосватать хочешь? – он улыбнулся.

– Почему сразу сосватать? – смутилась Ника.

– Да пора бы ему уже. Он вообще-то разведен. Просто по себе помню – обжегшись на молоке, дуешь на воду.

– У него, случайно, не такой же вариант, как у тебя?

– Нет. Давай не будем торопить события. Она ему тоже нравится. Взрослые люди, сами разберутся.

Еще Нике очень нравилось, что у них часто кто-нибудь бывал или, если она была свободна от занятий, они ехали куда-нибудь в ресторан, театр, на концерт или в гости. Владислав занимался своей фирмой, Ника училась, Алик тоже учился. Отец и мать понемногу привыкали, что она теперь бывает только наездами, хотя довольно часто.

По утрам Нику немного тошнило и ничего не хотелось есть. Мама сказала, что это нормально, что она тоже так себя чувствовала. Владислав уделял жене много внимания. Алик постоянно подшучивал над ними, но его шутки были безобидными. Через месяц Владислав уговорил ее сходить к гинекологу и отвез к своему знакомому – заведующему роддомом в областной больнице. Тот сказал, что беременность проходит хорошо. В фирме Нике сделали УЗИ, и она получила «фотографию» их будущего ребенка. Правда, наследник размерами был пока чуть больше горошины. Они рассматривали эту фотографию вечером с Владиславом, смеялись, шутили, строили планы… Строили планы…

Очень нравилось Нике бывать в гостях у Ольги и Антона. Ольга была мягкая и спокойная. Только иногда она вздрагивала от неожиданного стука или телефонного звонка, и в ее больших, голубых, как у брата, глазах появлялась тень страха. Потом она обычно отшучивалась, глаза становились спокойными. Антон постоянно сыпал шутками и анекдотами, но если разговор заходил на серьезную тему, его было интересно послушать, с ним было интересно поспорить.

Глава 2

Приближался Новый год. По этому поводу все строили планы грандиозной вечеринки. Решили собраться на даче, поближе к лесу.

Двадцать пятого декабря Эрик пригласил всех отметить католическое Рождество. Компания собралась веселая и шумная. Среди приглашенных, конечно же, была и Рита. Ника, неожиданно зайдя на кухню, чтобы заменить стаканы, застала ее и Эрика целующимися. Она извинилась и ретировалась из кухни, радуясь за подругу.

По секрету Ольга сказала ей в этот вечер, что, кажется, у них с Антоном будет ребенок. Ника и за Ольгу тоже очень обрадовалась. Она потихоньку шепнула об этом Владиславу, и в его глазах мелькнули теплые огоньки.

– Только я тебе ничего не говорила, – предупредила его Ника.

– Конечно. Сами скажут, когда найдут нужным. Домой они вернулись за полночь. Алик уже спал. Гена попрощался и уехал. Они пошли в спальню, Андрей в свою комнату. Ника раздевалась, а Владислав сидел, вытянув ноги в кресле, и смотрел на нее.

– Я еще не начала поправляться? – рассматривая себя в большое, в полстены зеркало, спросила Ника.

– Исходя из моего прошлого опыта с Алькой, начнешь поправляться где-то через месяц, – ответил Владислав. – Сейчас можешь быть спокойна, твоей талии еще ничего не угрожает.

– Влад, а если меня после родов разнесет и я стану толстая-претолстая ?

– Ты будешь не толстая, а белая, мягкая и пушистая, – успокоил ее Владислав и улыбнулся. – Мне все равно, толстой ты будешь или нет. Я. тебя обожать буду всегда.

– Ты, кстати, что-то бледный весь вечер. Ты себя нормально чувствуешь?

– Немного голова болит. Ничего страшного, – успокоил ее Владислав. – Давай ложиться спать. Высплюсь, и все пройдет.

Ночью Ника проснулась и увидела, что мужа рядом нет. Его не было и в ванной. Ее охватило смутное беспокойство. В кухне горел свет, но там никого не было. Свет падал из открытой двери комнаты телохранителей. Ника заглянула туда и убедилась, что там тоже никого нет. Слабая полоска света пробивалась из-под двери одной из комнат, и оттуда слышались тихие голоса. Ника толкнула эту дверь и чуть не вскрикнула. Владислав лежал на диване, держа у носа полотенце, на глазах пропитывающееся кровью, а Андрей вводил ему в вену какой-то препарат. Еще один полный шприц лежал на столе.

У Ники стали ватными ноги и закружилась голова. Она прислонилась спиной к дверному косяку и почти шепотом спросила:

– Что случилось?

– Ничего страшного, – Андрей даже не повернулся. – Скоро все придет в норму.

– Ника, не волнуйся, все нормально, – ответил Владислав. Голос у него был слабым. – Я вернусь через пять минут. Иди в спальню.

– А здесь мне остаться нельзя? – спросила она.

– Только не мешайте мне, – попросил Андрей. – Сядьте где-нибудь в сторонке, пока я уколы доделаю.

Он взял второй шприц. Ника села в дальнем уголке.

– Не печет под иголкой? – спросил Андрей.

– Нормально, – ответил Владислав, потом обратился к Нике, не поворачивая головы: – Котенок, принеси льда из холодильника. Знаешь, там такие плоские пакетики есть?

– Знаю, – Ника пошла за льдом.

Когда она впервые обнаружила такой плоский пакетик в холодильнике, то удивилась и спросила, для чего он предназначен. Владислав только поморщился и сказал, что лучше б не знать, для чего. Теперь она поняла. Ника вернулась с пакетиком льда. Андрей уже закончил делать уколы. Владислав положил лед на переносицу. Полотенце он перевернул, и теперь было заметно, что кровотечение уменьшилось.

– Я пойду шприцы выброшу? – поднимаясь, спросил Андрей.

– Конечно, – согласился Владислав.

Когда он вышел, Ника присела на край дивана. Владислав взял ее за руку и слабо улыбнулся.

– Иди спать, котенок. Я скоро вернусь.

– Я не хочу. Давно тебе плохо стало?

– Нет. Минут двадцать. Ничего страшного, это быстро пройдет. Иди.

– Я не могу оставить тебя, – Ника чувствовала, что сейчас заплачет.

– А вот реветь совершенно ни к чему, – он улыбнулся. – Иди. Подушку мою куда-нибудь брось, и придется потерпеть Андрюню до утра в комнате.

– Да что угодно. Лишь бы тебе стало лучше.

– Значит, иди. Вот и Андрей уже вернулся. Сейчас кровь совсем остановится, и я вернусь, – Влад посмотрел на полотенце. – Еще чуть-чуть и все…

Ника ушла в спальню, так как он настаивал. Владислава не было еще около часа. Ей было страшно. Страшно за него, за себя, за то, что будет с ними дальше. До этого она считала, что полностью готова к тому, что Владиславу может стать плохо. Оказалось, совершенно не готова. Она сидела в кресле, поджав ноги, и прислушивалась к тишине дома. Несколько раз она порывалась встать и спуститься вниз, но что-то удерживало ее. Наконец на лестнице послышались шаги и тихие голоса. Это шли Владислав и Андрей. Ника легла в постель.

Когда Владислав вошел в комнату, даже при слабом свете было видно, насколько он бледен. Взглянув на Нику, он улыбнулся и укоризненно сказал:

– Ну что ты как ребенок маленький? Я же сказал, что все нормально. Почему ты не спишь?

– Не хотелось. Я боюсь одна оставаться в темноте, ты же знаешь.

– Я уже вернулся. Давай, будь умницей, пора спать. Владислав лег на свое место. Ника вопросительно посмотрела на него.

– Свет ты тушить думаешь? – спросил он. – Я уже рядом.

Ника дернула за шнурок бра. Андрей сел в кресло, положив ноги на пуф, и в комнате все затихло. Как ни странно, Владислав быстро уснул, сразу же уснула и Ника. Спал ли Андрей, она не знала. Она проснулась, как обычно, в семь утра. Андрей дремал в кресле, Владислав спал.

Ника встала. Андрей открыл глаза и потер лицо ладонями. Ника шепотом спросила:

– Влад не просыпался?

– Нет. Он еще часа три-четыре спать будет. Я ему перед сном кое-что ввел, – ответил Андрей. – Я выйду, не буду вам мешать. Если что, я в комнате напротив.

Ника ушла в ванную. Когда она вернулась, Владислав все еще спал. Она оделась, поправила постель со своей стороны. Краситься настроения не было. Ника заплела волосы в косичку и вышла из спальни. В комнате напротив сидели и тихо разговаривали Андрей и Леша.

– Мальчики, вы завтракать будете? – спросила Ника.

– Спасибо, я уже, – ответил Леша. – Доброе утро.

– Доброе утро. Я даже не поздоровалась, извини, – улыбнулась Ника и удивилась, что, несмотря на внутреннее напряжение, находит в себе силы улыбаться. – Андрей, а вы?

– Я домой поеду. Спасибо. Вот сейчас Леше дела передам и прощаться буду. Могу вас в университет отвезти.

– Я и сама могу добраться.

– Этого делать не стоит. А заберет вас Гена.

Ника ушла завтракать, а Леша с Андреем вернулись в спальню. В кухню заглянул Алик. Он был еще взъерошенный со сна и на ходу зевал.

– Привет, мамаша! – он помахал Нике рукой. – А батя где?

– Отцу плохо ночью было, – стараясь выглядеть спокойной, ответила Ника. – Он спит сейчас.

– Сильно плохо было? – Алик нахмурился.

– Сказал, что нет. Кровь носом шла. Андрей ему какие-то два укола при мне сделал, потом вроде бы еще один. Меня выслали из комнаты чуть ли не насильно.

– Водится за ними, – мрачно сказал Алик. – Андрюха там?

– Да. И Леша уже приехал. Ты завтракать что будешь?

– Мюсли. Ложек пять. Я скоро приду. – Алик ушел. Ника залила горячим молоко мюсли для Алика и для себя и поставила на плиту турку с кофе. Настроения ехать в университет не было совершенно. Больше всего на свете ей хотелось сейчас остаться дома рядом с Владиславом.

Вскоре пришел Алик. Он уже привел себя в порядок. Вместо того чтобы начать есть, он взял сигарету, открыл форточку и закурил. Ника видела, что он тоже расстроен.

– Натощак не стоит курить, – сказала Ника, разливая кофе по чашкам.

– Ничего со мной не случится, – поморщился Алик.

– Ты к отцу заходил?

– Да. Он спит. Он еще несколько часов будет спать как убитый. Потом весь день будет полусонный, – он говорил так, будто хотел успокоить Нику.

– Что с ним, Алик?

– А ты не знаешь, что с ним такое бывает? – он удивленно поднял брови.

– Знаю. Просто я раньше не видела этого…

– Сегодня действительно почти ничего страшного. Бывает и намного хуже, – Алик вздохнул. – Даст бог, к вечеру он вставать начнет, а завтра будет почти в порядке.

– Я много раз думала об этом и считала, что готова к этому, что приму все спокойно, – у Ники задрожали губы. – Оказалось, что я не готова… я никогда не буду к этому готова… Я боюсь за него…

– Ну что ты? Успокойся, – мягко сказал Алик и, совсем как Владислав, накрыл ее руку ладонью. – Не стоит плакать. Давай позавтракаем, и нам пора ехать. Уже и Генчик приехал.

– Меня Андрей отвезет.

– Хорошо. Я скажу Генчику, чтобы он тебя забрал. Ты успокоилась?

– Почти, – Ника тяжело вздохнула.

– И постарайся при отце сделать вид, что все в порядке. Ну захотелось мужику день в постели поваляться без подушки. Какие проблемы?

– Хорошо, попробую. Не знаю, получится ли у меня, – Ника нехотя взялась за ложку.

Перед уходом она зашла в спальню и поцеловала спящего Владислава. Он улыбнулся во сне, и его губы слабо шевельнулись в ответ. Ника погладила его по белым волосам и пошла вниз. Ей хотелось плакать…

Глава 3

Владислав внимательно посмотрел на Нику. Почему-то ей всегда становилось не совсем уютно, когда он так на нее смотрел. Сейчас он сидел и молча курил. Ника ходила по комнате из угла в угол и пыталась привести новые аргументы в свою пользу. Все они звучали менее чем убедительно.

– Ника, кто-то обещал мне, что будет ездить со мной, куда бы я ни ехал, – затушив окурок, напомнил Владислав.

– Влад, я же уже сказала, что у меня масса причин, чтобы не ехать, – она присела на подлокотник его кресла.

– Я их уже слышал. Ни одной мало-мальски весомой среди них я не вижу. Во-первых, мы уедем всего на две недели. Во-вторых, ты не будешь там скучать. Джейн составит тебе отличную компанию. Я буду занят не каждый день. В конце концов, там тепло. Неужели тебе не хочется среди зимы позагорать и покупаться?

– Хочется, но у меня скоро сессия.

– У тебя же нет хвостов. Возьми академку и поедем.

– Влад, я не хочу мариноваться в самолете почти полдня. И потом, тебя не будет всего две недели. Ты ведь сам сказал.

– Я не хочу оставаться без тебя и день, а не поехать я не могу.

– Ну вот и езжай. Я буду звонить тебе каждый день, разорю тебя на телефонных звонках. Что ты, как ребенок маленький, уперся? – она растрепала его волосы.

– Не знаю, – он вздохнул. – Что-то на душе скверно.

– Почему? – Ника удивленно посмотрела на него.

– Сам не понимаю. Вроде бы и у нас все хорошо, и Алик в порядке, и дела в порядке, и все ничего, а я как собака перед бедой. Выть хочется, – он виновато посмотрел на Нику. – Давай поедем вместе, пожалуйста. Визы уже открыты. Можем ехать хоть послезавтра.

– Влад, давай не будем спорить. Я поеду с тобой в следующий раз. Обещаю тебе, что ни сессия, никакие другие проблемы меня не остановят.

Владислав опустил глаза и вздохнул. Спорить с Никой было действительно бесполезно. Они оба были ужасными упрямцами, и порой, если начинали спорить на семейные темы, один уступал просто из вежливости. Часто уступающей стороной становился Владислав. Ему не хотелось огорчать Нику, да и споры возникали по не очень-то важным поводам. Иногда он вспоминал фразу, сказанную ему когда-то Даном, когда он был еще женат на Зое: «Ты старше. Кто-то же должен быть мудрее, хотя бы в силу возраста». А с Никой разница в возрасте была очень ощутимой. Он уступал, и часто выходило так, что Ника, обдумав все еще раз, соглашалась, что прав был он. Сегодня уступать не хотелось, но и доказать что-либо он не мог. Ника упрямилась и наотрез отказывалась ехать с ним в Штаты.

– Влад, ты обиделся? – Ника заглянула ему в глаза.

– Нет. Ты же знаешь, что обижаться на тебя я не могу. Требовать что-либо я тоже не могу. Я просто прошу. – Он взял новую сигарету.

– Не кури так много, – она отобрала у него сигарету и зажигалку. – Не обижайся. Я уже все решила.

– Все решила, – он криво улыбнулся. – Ника, почему мы время от времени в одиночку решаем то, что нужно бы решать вдвоем?

– Я же не все сама решаю. И потом, я просто не готова к этой поездке. Давай не будем ссориться по пустякам, – Ника сказала это более примирительным тоном.

– Давай. Я не собираюсь ссориться. Только и пустяком я это не считаю. Так мы едем вместе? – он с надеждой посмотрел на Нику.

– Ты едешь с Даном, а я остаюсь дома, – Ника встала с подлокотника. – И вообще, там сейчас фильм хороший начнется. Идем смотреть.

– Иди. Мне нужно позвонить, – он взял сигарету. Глаза стали усталыми. – Послезавтра я уезжаю. Подумай еще.

– Я все решила, – Ника поцеловала его в щеку и вышла из комнаты.

Владислав почувствовал себя почти обреченным. Говорить Нике что-нибудь о том, что у него неспокойно на душе, что у него дурные предчувствия, было просто бесполезно. Она начинала над ним подшучивать, если была в настроении, или успокаивать и говорить, что он переутомился и ему мерещится всякая ерунда. А его порой стала охватывать не просто тревога. Он просыпался среди ночи от почти панического страха, и сейчас был просто уверен, что если Ника не поедет с ним, случится что-то ужасное. Что, он не знал, даже не предполагал. Он знал только, что случится это обязательно. Ника его не слышала. Не хотела слышать.

Владислав тяжело вздохнул и потянулся к телефону. Закончив разговор, он заглянул в гостиную, где Ника с Аликом смотрели телевизор. Он пожелал им спокойной ночи и, сославшись на усталость, ушел в спальню. Когда пришла Ника, он сделал вид, что спит. Она легла рядом и сразу уснула, а он не мог уснуть до середины ночи…

Глава 4

Владислав лежал, глядя в потолок. Сон не шел. Обычно на бессонницу жаловался Дан. Разница во времени была всегда очень ощутима, но он никогда ее не боялся. Дан даже когда-то позавидовал ему, что он везде чувствует себя как дома и никакого дискомфорта от перемены климата или часовых поясов не испытывает. Сейчас уснуть не давала не разница во времени, а все та же тревога, вернее, теперь уже страх.

Обычно в Штаты Влад ездил с удовольствием, особенно зимой. Здесь, на побережье, было жарко. В перерывах между делами он предпочитал лежать на солнце возле бассейна или на пляже. Он любил солнце. На уик-энд он уезжал на ранчо. Там были прекрасные лошади, степь и то же жаркое солнце. Влад мог находиться в седле часами. Вечера он проводил почти всегда с Полом и Джейн, своими американскими партнерами. Иногда они приглашали друзей и устраивали вечеринку. Ему было все равно, кто эти друзья. Он прекрасно знал, что интерес этих людей к нему и Дану продлится ровно столько, сколько они пробудут в одной компании. Может быть, у кого-то возникнет впоследствии деловой интерес, но это будет уже потом, и интерес будет другого рода. К этим людям Влад испытывал точно такие же чувства. Иногда кое-кто из женщин бросал на него взгляд, не лишенный любопытства. Если у него было подходящее настроение, он не отказывал себе в том, чтобы удовлетворить это любопытство. Нравилось это обеим сторонам. Дан в таких случаях только качал головой, а потом ронял фразу: «Влад, ты неисправим». Пол, находясь рядом с Джейн, бросал завистливые взгляды. Как-то он признался, что иногда, глядя на Владислава, хотел бы быть холостяком, да еще и с такими взглядами на жизнь. Влад только улыбался и ничего не говорил…

В этот раз его будто подменили. То, что раньше доставляло массу удовольствий, теперь чуть ли не утомляло его. Время тянулось невероятно долго. Он считал минуты до очередного телефонного звонка. Ему нестерпимо хотелось домой. Иногда он просто не выдерживал и звонил сам. Нужно было только рассчитать время, чтобы не разбудить Нику среди ночи. Ее голос звучал неизменно бодро и весело. Пока он слышал этот голос, на какой-то момент исчезал страх, но стоило нажать кнопку отбоя, как страх наваливался с новой силой. Впереди была пропасть пустого временного пространства, которое Влад старательно пытался заполнить сном, сидением в совете директоров фирмы, выслушиванием докладов о состоянии дел в фирме, попыткой вникнуть в эти дела и принимать какие-то решения, вечера заполнял светскими развлечениями. Решения раньше давались легко, а теперь… Кончилось тем, что Влад в один прекрасный день попросил Пола, который был управляющим делами фирмы:

– Пол, окажи мне неоценимую услугу: избавь меня от необходимости что-то решать. Меня устраивает, как ты ведешь дела. Если возникает необходимость, посоветуйся с Даном. Не могу я что-то в этот раз ни о чем думать.

– У тебя какие-то проблемы? – Пол с интересом посмотрел на него.

– Считай, что да. Я, кажется, переутомился в последнее время. Столько всего навалилось.

– Понимаю, молодая жена, это всегда к чему-то обязывает, – кивнул Пол.

– Не совсем то, – Владислав вздохнул. – Не знаю, как бы это лучше объяснить… Я не хотел ее оставлять одну.

– Ревнуешь?

– Нет. Какое-то скверное предчувствие. В общем, я очень тебя прошу, если это возможно, давай ускорим все дела, и я ни во что не буду сильно вникать. Обещаю, что когда приеду в следующий раз, займусь всем всерьез.

– Хорошо. Просто я думал, что для тебя это все очень важно…

– В такой же мере, как и для тебя и Джейн. У вас ведь тоже доля, хотя и меньшая, но, я думаю, для вас она не безразлична. И потом, если бы я тебе не доверял, ты бы не был управляющим.

– Да, конечно. Мне приятно услышать от тебя такие слова. Почему-то я всегда считал, что ты, как это вы говорите… – Пол на секунду задумался. – Парень себе на уме.

– Доля истины в этом есть. Так мы договорились?

– Да, конечно.

– В конце концов, если меня что-то очень заинтересует, я смогу проверить это в любой момент. Даже приехать, если возникнет необходимость.

– Я думаю, мы сможем закончить все за четыре дня. Была ночь накануне последнего дня. Оставался еще один день и одна ночь. К концу вторых суток Влад должен был быть дома. Несмотря на все это, страх не проходил. Владислав лежал с открытыми глазами и смотрел в темноту, не в силах бороться с этим страхом.

Глава 5

На следующий день после отъезда Владислава Ника начала жалеть, что не поехала с ним. Она ругала себя, но исправить что-нибудь было уже невозможно, и поэтому приходилось каждый день бодренько рапортовать ему по телефону о том, что все в порядке. Как всегда, на время отсутствия отца Алик перебрался под присмотр Нели Викторовны. Одной в доме Нике стало скучно. Пару дней у нее пожила Рита, но положения особенно это не спасало. Вечером Рита сбегала к Эрику и возвращалась около полуночи. Ника решила пожить это время у родителей. Каждое утро за ней приезжал кто-нибудь из телохранителей Владислава и вез ее в университет. После занятий ее привозили домой, и она могла делать все, что хочет. Через неделю она готова была идти пешком в Штаты, только бы увидеть Владислава, и не могла дождаться, когда он позвонит. Мать старалась отвлечь ее от грустных мыслей, а отец время от времени ворчал, что она несерьезная особа и что глупо с ее стороны было отказываться от поездки хотя бы потому, что она так скучает. Отец был прав, и Ника дала себе обещание, что никогда в жизни, если Владислав предложит ей ехать с ним, не откажется. Наконец до приезда Владислава осталось всего два дня. Ника вернулась в дом. Ей хотелось придумать к его приезду что-нибудь необыкновенное. Вечером к ней пришла Рита. Они просидели вдвоем до девяти, и Рита засобиралась домой.

– Я пойду провожу тебя, – сказала Ника.

– Охота тебе выходить?

– Немножко подышу на ночь. Что-то душновато мне в доме. Я недалеко, только до перекрестка тебя доведу, машину остановим и все.

Так они и сделали. Ника проводила Риту до перекрестка и пошла домой. Вечер был тихий, морозный. На черном небе были рассыпаны удивительно яркие звезды. Вокруг луны стоял светлый ободок. Ника засмотрелась на звезды и подумала о том, что Владислав сейчас там, где тепло, где яркое солнце… Ей было так плохо без него, и винить в этом она не могла никого, кроме себя. Поглощенная своими мыслями, она не заметила, как наступила на раскатанную детьми полоску льда. Каблук сапога предательски заскользил, и она упала на спину. Падение отдалось тупой болью в низу живота и резкой болью в пояснице. «Вот ведь растяпа!» – ругнула она себя, поднимаясь. Боль в пояснице почти прошла. Остаток пути Ника старательно смотрела себе под ноги.

Всю ночь она плохо спала. Тупая тянущая боль в низу живота так и осталась, и время от времени она почему-то отдавалась в пояснице. Утром на пижамных панталончиках Ника увидела небольшое пятнышко крови. «Этого еще не хватало», – подумала она с замиранием сердца. Позавтракать она так и не смогла, ее охватила какая-то странная слабость, начала кружиться голова. К ее великой радости, приехал Сергей. Увидев Нику, он спросил:

– Что это ты, матушка, бледная нынче?

– Не знаю. Сереж, ты, наверное, сегодня свободен. Я дома останусь, – сказала Ника.

– А что случилось? Ты в порядке? – Сергей насторожился.

– Ничего страшного, не волнуйся.

– И все же. Я сейчас не как охранник интересуюсь, а как врач. Токсикоз замучил?

– Нет. Не знаю, стоит ли говорить… – Ника замялась.

– Стоит, стоит. Колись, что случилось?

– Да я упала вчера вечером. Пошла Риту провожать, домой возвращалась и поскользнулась. С вечера почти все нормально было, так, мелочи незначительные, а сегодня кровь не кровь, что-то непонятное появилось, слабость и голова кружится.

– К кому тебя Влад возил из гинекологов? – Сергей нахмурился.

– К Лазареву. А что?

– Собирайся, а я пока позвоню. Пора нанести визит.

– Сереж, не надо, не волнуйся. Я полежу, и все пройдет, – почти уверенно сказала Ника.

– Не пройдет. Собирайся, – твердо ответил Сергей. – Да, маме позвони или Неле Викторовне.

– Зачем?

– Затем, что сто процентов, ты сейчас попадешь на поддержку. В больницу ляжешь на сохранение. Халат, тапочки и полотенце прихвати. Поняла?

– Сережа, по-моему, ты все усложняешь, – Нике больше всего хотелось пойти лечь в постель, потому что голова очень кружилась.

– Ника, если Влад приедет, и с тобой что-то будет не так, он с нас со всех головы поснимает. Мне этого не хочется. Если ты уверена, что я напрасно волнуюсь, то давай просто перестрахуемся. Береженого Бог бережет.

– Хорошо, – вздохнула Ника. – Только глупости все это.

Она пошла наверх, чтобы одеться. Кровотечение немного усилилось. Ей стало страшно. Она оделась, взяла с собой все, что сказал Сергей, и спустилась вниз. Сергей закончил к этому времени говорить по телефону и был чем-то явно озабочен.

– Все? – спросил он. – Чашку еще возьми.

– Зачем? – Ника еле боролась с головокружением.

– Пить из чего-то ты ведь будешь?

– А, да, конечно, – она сходила на кухню, взяла свою любимую чашку и сунула в пакет.

Ника присела на пуф в прихожей, чтобы обуться. Нагнувшись за сапогом, она чуть не упала. Сергей вовремя поддержал ее.

– Что, так сильно голова кружится? – вид у него стал почти испуганный.

– Да, – кивнула Ника.

– Давай я тебя обую.

Он помог ей обуться и довел до машины. Дорога, на которую они потратили всего полчаса, показалась Нике необыкновенно длинной. В больнице их уже ждали. Запах медикаментов был дурманящим, белые халаты слишком белыми, а пол под ногами качался. Так, по крайней мере, показалось Нике. Слабость стала невыносимой. Она не могла понять, что у нее спрашивают и что всем от нее нужно. Слабость достигла своего предела, и все медленно поплыло и погрузилось в какую-то серую муть…

Сергей вовремя успел ее подхватить на руки, когда она начала падать. Как раз в это время в кабинет вошел Лазарев. Медсестра помогла Сергею раздеть Нику, а он попутно объяснил Лазареву еще раз все, что знал.

– Лена, больную в операционную, – отдал он короткое указание и обратился к Сергею: – Сергей Олегович, сохранить что-либо уже не получится, сами видите. Возможно, нам понадобится кровь и кое-что из медикаментов. Вы подождите пока здесь. Обычно это все, если помните, времени много не занимает.

– Да, конечно, – вяло отозвался Сергей.

Лазарев ушел, а Сергей устало опустился на стул у стола. Сейчас он мечтал только об одном, чтобы у Ники все обошлось без осложнений. Минуты тянулись невероятно долго. Он достал из кармана телефон и набрал номер Никиных родителей. Дома никого не было. Тогда он набрал номер Нели Викторовны. Она сняла трубку довольно быстро.

– Неля Викторовна, доброе утро. Это Сергей Шмелев.

– Сережа? – она сразу же почувствовала неладное. – Что-то случилось?

– Да. У Ники выкидыш. Она сейчас в операционной, а я сижу жду, пока ее дочистят.

– Где ты? Я сейчас приеду.

– В областной больнице. Роддом и гинекология знаете где? На втором этаже в кабинете завотделением.

– Я сейчас приеду, – Неля повесила трубку. Прошло еще какое-то время. Сергей не смотрел на часы.

В кабинет вернулся Лазарев. Сергей вопросительно взглянул на него. Лазарев сел за стол.

– Ее сейчас в палату увезли. Успели вы как раз вовремя. Там начиналось сильное кровотечение, и плод отошел. Даже дочищать почти ничего не пришлось, – он начал что-то быстро записывать.

– Она спит?

– Да, конечно. Чистили под тиопенталом. Значит, так, вам сейчас нужно будет сходить в аптеку и взять вот это все.

Извините, сами знаете, какая у нас сейчас напряженка, – он протянул Сергею список лекарств.

– Нет проблем. Кровь нужна?

– Да, на всякий случай. Кровопотеря у нее небольшая, и будем надеяться, на этом все прекратится. Донора своего на всякий случай под рукой держите. У нее вторая положительная.

– Ладно, все организуем. Там сейчас приедет Дан Саныча жена, с Никой побудет. Мать ее на работе и ничего не знает. Привезу вечером.

– Когда Влад Павлович приезжает?

– Завтра к вечеру. Сейчас я принесу лекарства, и вот мой телефон. Если что-то нужно, позвоните, – он достал свою визитную карточку. – Может, мне лучше остаться?

– Нет. Я позвоню. Тем более, если кто-то приедет. Не волнуйтесь. Ничего страшного нет. Все это, конечно, неприятно, но пока не страшно, – успокоил его Лазарев.

Сергей пошел в аптеку. Территорию больницы он хорошо помнил, все-таки проработал здесь пять лет. На обратном пути он встретил бывшего сотрудника, но больше, чем поприветствовать его и спросить, как дела, ничего не смог. Мысли были какими-то вялыми. Когда он подходил к корпусу, подъехала «БМВ», из которой вышла Неля Викторовна. Вид у нее был озабоченный.

– Сережа, как хорошо, что я тебя здесь встретила! – с облегчением вздохнула она. – Ну, что?

– Почистили. Спит, – ответил Сергей. – Идемте.

– Ты не знаешь, что произошло?

Сергей рассказал Неле Викторовне, что знал, пока они поднимались по лестнице и шли к кабинету Лазарева. Она сокрушенно покачала головой. Потом несколько минут она говорила с Лазаревым. Он позвал медсестру и сказал ей, чтобы она отвела Нелю Викторовну и Сергея в палату, где лежала Ника. Сергей отдал пакет с лекарствами.

Ника уже начала отходить от наркоза. Когда они вошли в палату, она открыла глаза, но еще бессмысленно смотрела на них. Неля Викторовна сняла пальто и села рядом с кроватью. Ника снова закрыла глаза. Сергей так и стоял около двери, опершись плечом о косяк.

– Неля Викторовна, если я вам не нужен, то я, наверное, или вниз спущусь посижу, или поеду. Там еще нужно узнать, у кого из ребят кровь подходящая. Лазарев сказал, может понадобиться. Нужен буду, позвоните.

– Сережа, ты полчасика посиди с Димой. Может, еще что-нибудь понадобится, а потом езжай. Ты не знаешь, где мама Ники работает?

– Знаю. Съездить сказать?

– Лучше бы, наверное, съездить.

В это время Ника, не открывая глаз, спросила:

– Влад приехал?

– Нет, Ника, деточка, еще не приехал, – ответила Неля Викторовна. – Завтра вечером приедет.

– Разве еще не завтра? – Ника села и открыла глаза.

– Нет, еще сегодня, – Неля Викторовна уложила ее на место. – Тебе лучше полежать.

– Угу, – Ника зарылась головой в подушку. – Что ж это я такая пьяная? Где можно было так набраться? И с кем?

– У тебя что, голова кружится? – спросил, подходя, Сергей.

– Ничего у меня не кружится… – она снова села и посмотрела на Сергея и Нелю Викторовну. – Вы что с глазами понаделали? Серега, это что, теперь писк такой, чтобы глаза по всему лбу были? И чего кровать такая высокая? Как же я с нее слезу? Нет уж, я лучше лежать буду, а то упаду еще…

– Лежи, лежи, – Сергей повернулся к Неле Викторовне. – Она еще с часик вам здесь сказки порассказывает. Это нормально после тиопентала.

– Я знаю, – кивнула Неля Викторовна.

Сергей ушел. Ника лежала тихо около получаса, потом уткнулась лицом в подушку и расплакалась. Неля Викторовна забеспокоилась:

– Деточка, что с тобой? Плохо?

– Ничего мне не плохо… Влада нет, и я соскучилась… Что я скажу ему, когда он приедет?

– Успокойся, все будет в порядке.

– Ничего не будет… Вы же не знаете, что у меня теперь ребенка не будет… Они говорили, что я еще молодая, что еще будут дети, а я этого хотела… Что мне теперь делать?

– Влад все поймет, не бойся. У вас обязательно будут дети.

– Я так его люблю… почему же я его всегда так мучаю? Господи, ну почему я такая бестолковая? Как же ему со мной тяжело…

– Кому?

– Владу. Вы не знаете, как ему со мной тяжело. Вы даже не представляете! – Ника села и почти осмысленно смотрела на Нелю Викторовну. По щекам текли крупные слезы. – Я его с первого дня мучаю… Я не хочу, это так получается… Он так хотел этого ребенка… Я хотела… Скорее бы он приехал! Я с ума без него сойду!

Неля Викторовна уложила ее на место. Ника закрыла глаза и почти успокоилась. В палату вошли Лазарев и Сергей. Лазарев осмотрел Нику, пощупал живот и сказал, что все нормально. Сергей несколько минут посидел с Нелей Викторовной и поехал за Никиной матерью.

Через час Ника полностью пришла в себя. Она открыла глаза, поморщилась от бьющего в окно солнечного света и спросила, садясь:

– Давно я здесь, Неля Викторовна?

– С утра. Сейчас двенадцать.

– Господи, как во рту сухо, словно песка насыпали.

– Попить хочешь?

– Хочу. А… это все давно закончили? – у Ники глаза наполнились слезами. – Я что-то плохо помню, что было. Мы с Серегой приехали сюда. Какая-то медсестра нас сначала пускать не хотела, потом провела к Валерию Федоровичу в кабинет, потом он пришел, начал что-то спрашивать, а я выключилась, – она взяла стакан с водой и, сделав несколько глотков, продолжала: – Потом я в себя пришла, а все уже в масках. Я ужасно испугалась, кажется, начала плакать, а Валерий Федорович сказал, что дети у меня еще будут и бояться нечего. Мне сделали какой-то укол, и я уснула. Потом вроде бы Серега здесь был. Был? – она вопросительно посмотрела на Нелю Викторовну.

– Был. И Валерий Федорович был. Сказал, что все нормально.

– Я что-нибудь говорила? Мне вроде сны какие-то бредовые снились…

– Говорила. Это после наркоза. Такое часто бывает. Как ты сейчас себя чувствуешь?

– Почти нормально. Только голова какая-то тяжелая и живот немного болит, как при месячных.

– Сергей за твоей мамой поехал.

– Неля Викторовна, а я долго здесь лежать буду?

– Не знаю. Валерий Федорович скажет. Он еще попозже зайдет. Ты, главное, теперь не переживай. Все обойдется, все будет нормально.

– Жаль… жаль, что все так получилось, – тяжело вздохнула Ника.

Глава 6

Джейн устроила вечеринку для узкого круга. Завтра Владислав и Даниил уезжают домой. Даже Владислав, который в этот приезд был чем-то сильно озабочен, немного повеселел. Джейн была хорошей хозяйкой. Она умела создать атмосферу, когда все расслаблялись и отдыхали. Кроме того, она была благодарна Владиславу и Даниилу за этот дом, в котором после смерти ее опекуна – брата-близнеца отца Дана, жившего в Штатах, – остались жить она, ее муж Пол и дети, за то, что Пол стал управляющим делами фирмы, за то, что, приезжая сюда и являясь фактическими хозяевами всего, они вели себя как гости и почему-то всегда боялись доставить ей и ее семье какие-нибудь неудобства. За содержание дома в основном платили Влад и Дан, Джейн и Полу оставались только мелочи. В свою очередь, она и Пол старались отплатить им самым большим радушием, на которое были способны. Завтра гости уезжают, и сегодня Джейн предприняла последнюю попытку развлечь Владислава этой вечеринкой. Кажется, это ей удалось. Он улыбался. Она в очередной раз окинула взглядом большую гостиную, где все веселились, и вышла дать указания горничной Милли.

Джейн возвращалась назад мимо библиотеки. Оттуда слышался голос Владислава. Он говорил по-русски, но не громко. Джейн поравнялась с открытой дверью и увидела, что Владислав разговаривает по телефону. Лицо его побледнело, брови были нахмурены. Заметив Джейн, он заулыбался, как тогда, когда она выходила из гостиной, только голубые глаза остались ледяными со стальным оттенком. Невольно Джейн обратила внимание на его руку, в которой он держал стакан с коктейлем. Он настолько сильно сжимал этот стакан, что у него побелели пальцы.

– Все ясно, – сказал он невидимому собеседнику. – Я звонил сегодня несколько раз, но ничего не выходило… Да… Да, конечно… Я буду завтра к вечеру. Я прошу тебя, сделай все, расшиби лоб, но чтобы она не переживала… Да. И принеси ей завтра утром телефон. Я перезвоню. Все, пока.

С последними словами стакан в руке Влада хрустнул и лопнул, осколки порезали ладонь и пальцы. Он бросил трубку в кресло и достал из кармана смокинга платок. Джейн ахнула. Только сейчас он заметил ее, а она поняла, что хотя Влад и смотрел в ее сторону, он так был занят своими мыслями, что не видел ее. Он виновато улыбнулся и перешел на английский.

– Прости, сестренка, – он всегда называл ее сестренкой, – стакан тебе раздавил.

– Ты сильно поранился? Идем в мою комнату, я дам тебе пластырь. Не беспокойся, Милли уберет все здесь.

Они пошли в комнату Джейн. В ванной она достала пластырь и йод и обработала порезы на руке Влада. Окровавленный платок он выбросил.

– Что-то случилось? – спросила Джейн, хотя не имела обыкновения вникать в его дела.

– Да, – он тяжело вздохнул, – с Никой. Она в больнице.

– Она заболела? – забеспокоилась Джейн. – Ей сейчас это совсем нежелательно. Ведь у вас будет ребенок.

– У нас не будет ребенка, – глухо ответил Влад, и по его лицу пробежала болезненная тень. – Вчера вечером она упала, наутро открылось кровотечение… В общем, все.

– А она? Она в порядке?

– Говорят, что уже в порядке.

– Влад, прими мои соболезнования. Это ужасно. Такая потеря. – Джейн было искренне жаль его.

– Спасибо, – он опустил глаза. – Давай вернемся к гостям.

Они вернулись в гостиную. Джейн поразилась тому, что Владислав продолжал улыбаться. Единственное, что в нем изменилось, – это взгляд. Голубые глаза стали такими же, как после смерти его брата Валентина…

Глава 7

Страх прошел. Осталось только ощущение обреченности. Теперь он мог спокойно спать. Он чувствовал себя, как приговоренный к смерти во время исполнения приговора, когда уже летит пуля, накинута петля или занесен топор. Владислав спал, и это ощущение не покидало его даже во сне. Собственно, оно появилось в тот день, когда Джейн устраивала вечеринку. Появилось оно с уже знакомым чувством, что все кругом происходит как в замедленной съемке. Так было уже однажды. И, как однажды, это чувство пропало после того, как его пригласили к телефону. Ему тогда показалось, что если не весь мир рушится, то рушится тот хрупкий замок из песка, построенный ими в бухточке. К реальности его вернул треск стекла и боль в ладони. Он раздавил стакан для коктейлей. Когда в библиотеку вошла Джейн, он не заметил, хотя она ему сказала, что, увидев ее, он начал улыбаться. Джейн испугалась, а Владу было уже все равно. Они вернулись к гостям, и он продолжал с ними смеяться и шутить и даже ответил на легкий флирт какой-то приятельницы Джейн.

Когда гости разошлись, к нему в комнату пришел Дан. Он видел, что происходит с племянником, но выяснять это при посторонних не хотел.

– Влад, что-то случилось? – спросил он.

– Да. Внуки, креме Альки, временно отменяются.

– Почему?

– Ника упала. Отсюда все вытекающие последствия. Влад выглядел почти спокойно.

– Без осложнений?

– Вроде бы. Узнаем все завтра.

В самолете Владислав уснул, сразу же после того как отстегнули ремни безопасности, и спал почти все время. Когда самолет заходил на посадку, ему почему-то остро вспомнилось, как он и Ника летели из Ялты. Он поймал себя на том, что боится увидеть ее. Вернее, не ее, а ее испуганные глаза…

Владислава встречали, как всегда, Эрик и Сергей. Даниила Александровича – Дима. Владислав, приветствуя их, холодно улыбнулся, попрощался с дядей, пообещав позвонить вечером, и пошел к своей машине. Сергей и Эрик молчали в ожидании вопроса, а он боялся задать этот вопрос. Первым нарушил молчание Эрик. Со своим обычным непробиваемым спокойствием он спросил:

– Как съездил?

– Нормально, – Владислав достал сигарету.

– Куда едем?

– В больницу, – выдавил он из себя.

Снова в машине повисло молчание. Владислав курил. Эрик прикрыл глаза, и можно было подумать, что он дремлет. Сергей отрешенно смотрел в окно, а водитель следил за дорогой. Когда машина остановилась, Сергей повернулся к Владиславу и спросил:

– С тобой идти?

– Нет, – коротко бросил он и вышел из машины. Эрик и Сергей вздохнули с некоторым облегчением. Эрик открыл дверь машины и закурил. На улице потеплело. С утра был туман, а сейчас все было покрыто инеем. Сергей посмотрел на часы.

– Эрик, сейчас уже четыре. Может, пусть Костик домой едет? – спросил он.

– Да, пожалуй, – согласился Эрик. – Костя, ты свободен. Деньги на такси есть?

– Есть, – ответил водитель. – Завтра как обычно?

– Да. Утром съездишь, заправишься. Нам нужно будет с тобой кое-куда проехать.

Глава 8

Ника посмотрела на часы. Недавно от нее ушла Неля Викторовна. По времени вот-вот должен был прилететь Владислав. Утром Сергей привез ей ее сотовый телефон, и около полудня она поговорила с Владиславом. Его голос, звучавший уверенно и спокойно, ее немного утешил. Вчера, пока у нее были Неля Викторовна и мать, она как-то еще держалась. Когда они ушли, Ника расплакалась. Ей было жаль неродившегося ребенка, жаль себя, жаль Владислава. Она вспомнила, как совсем недавно они рассматривали вдвоем «фотографию» и строили планы. На глаза снова навернулись слезы. Ника уткнулась подбородком в колени и заплакала.

Сегодня утром Лазарев сказал ей, что повезло, что вовремя приехал Сергей и настоял на том, что нужно ехать в больницу. В противном случае могло открыться такое сильное кровотечение, что еще неизвестно, осталась бы она жива или нет. «Может, лучше и не оставалась бы…» – с горечью подумала Ника. Ее все успокаивали, что ничего страшного не случилось, что дети еще будут. Этот оптимистический хор ее мало утешал. Ей хотелось увидеть Владислава. Только он мог что-то сделать. Ника не знала, что, но знала, как только он появится, все изменится…

Дверь открылась, и вошел Владислав. Ника подняла голову и замерла. Она ничего не могла сказать. У нее только дрожали губы и по щекам текли слезы. Он на ходу снял пальто и сел на стул рядом с кроватью.

– Привет, котенок, – произнес он устало.

– Привет… – прошептала Ника, пытаясь вытереть слезы.

– Кончай реветь, – он обнял Нику и прижал к себе. Ника прижалась к его груди и расплакалась еще сильнее.

Влад ничего не говорил, дал ей выплакаться. Когда она начала успокаиваться, он приподнял ее лицо и начал целовать, как когда-то, сцеловывая каждую слезинку.

– Влад, прости меня, я была ужасной дурой, – прошептала она.

– Это я был дураком, что оставил тебя здесь. Стоило просто поставить тебя перед фактом, что завтра мы едем, и не слушать никаких отговорок. Как ты?

– Не знаю. Пусто как-то.

– Это пройдет, – он тяжело вздохнул.

– Долго меня здесь продержат?

– Валерий сказал, еще пару дней. Он говорит, что ничего страшного. Это для перестраховки.

– Мне так плохо было без тебя.

– Думаешь, мне хорошо? Выть хотелось, – он снова прижал Нику к себе. – Ты меня любишь?

– Да. А ты меня?

– Я тебя обожаю, – он зарылся лицом в ее волосы. – Через два дня ты будешь дома, я не отпущу тебя ни на шаг, и у нас все будет хорошо. Ведь будет?

– Да. Я тебя прошу, если я начну что-нибудь вытворять еще, не знаю как, но останови меня. Мне страшно от самой себя. Я постоянно делаю какие-то глупости, а потом простить себе не могу и тебя мучаю. Тогда в Ялте, перед свадьбой, теперь…

– Остановись! – он посмотрел ей в глаза. У него был тяжелый взгляд. – Ты ничего не вернешь, не изменишь. Так ты не облегчишь жизнь ни себе, ни мне. Только будешь лишний раз посыпать солью раны.

– Ты хочешь сказать, забудь?

– Нет. Остановись. Помнить нужно все, но не так. От такой памяти ты попросту сойдешь с ума. В этой жизни не так много хорошего и не так мало плохого, как кажется. Если жить только прошлым, то это будет уже не жизнь, а сплошной кошмар. Я уже через это прошел. Этот кошмар мне снился пять лет. Хорошо, что только снился. Сейчас я хочу не дать тебе пережить хотя бы что-то подобное.

– Я уже пережила. Год, месяц и семнадцать дней. Не было дня, чтобы я не вспомнила о тебе и не мучилась бы оттого, что ушла.

– Тебе нужно повторение?

– Нет. Я боюсь. Я боюсь, когда тебя нет рядом.

– Я рядом. Я люблю тебя, обожаю. Мы всегда будем вместе, – он поцеловал Нику.

Они долго сидели молча. Владислав прижимал Нику к себе, иногда они целовались. Им было хорошо вдвоем. Все беды отступали, оставались где-то позади.

В дверь палаты постучали. Владислав отпустил Нику и открыл дверь. Это была дежурная медсестра. Она пришла сделать Нике укол. Когда она вышла, Ника посмотрела на часы и спросила:

– Ты давно приехал?

– Из аэропорта сразу к тебе. Домой не заезжал.

– Может, ты уже поедешь? Ты ведь устал.

– Ничего страшного, – он улыбнулся. – Я скучал по тебе. Две недели тебя не видел.

– Приедешь завтра. Я тоже очень скучала, но мне совсем не хочется, чтобы, ты свалился от переутомления. И так из-за меня нанервничался и устал. Я тебе позвоню вечером или ты позвонишь.

– Я уйду, а ты останешься одна и снова начнешь реветь?

– Нет. Я уже немножко успокоилась. Ты ведь рядом. Да и мама скоро приедет. Ты еще Алика не видел. Знаешь, как он по тебе скучал?

– Знаю, – Владислав снова улыбнулся. – Я ведь тоже не деревянный.

– Тогда пора домой. Ты жену думаешь слушать когда-нибудь? Я ведь не только глупости говорю.

– Хорошо, хорошо. Сейчас пойду. Вот только еще раз тебя поцелую. И условие – ты не будешь реветь и позвонишь мне вечером.

– Обязательно, – Ника впервые за последние два дня улыбнулась.

Глава 9

Владислав вышел из здания больницы. Эрик и Сергей сидели в машине и воодушевленно играли в «очко». Когда он открыл дверь, Сергей сгреб карты, пересел на место водителя и спросил:

– Куда теперь?

– Через «Замок вкуса» домой. Я, кажется, хочу есть. Всю дорогу Владислав молчал. У магазина он дал Сергею свою пластиковую карточку и сказал, что купить. Сергей вернулся минут через двадцать с пакетом, который поставил на соседнее сиденье, и они поехали дальше. У поворота на Александровскую Эрик спросил:

– Я тебе нужен еще?

– Если не спешишь, то нужен, – Владислав посмотрел на часы.

– Нет, не спешу.

– Серега, ты не знаешь, Товариани малого сюда повезет или к Дану?

– Сюда, как ты сказал.

Через несколько минут, когда они доехали до дома, Сергей сказал, увидев свет в окнах:

– Они уже дома. Генчик дело знает твердо. Владислав вышел из машины, оставив Сергею решение таких проблем, как поставить машину и внести вещи в его комнату. Эрик вышел за ним следом, и они пошли в дом. Уже с порога Владислав крикнул:

– Серега, пакет не забудь!

В прихожую ему навстречу вышел Алик. Он просто засиял, увидев отца. Они обнялись. Усталое лицо Владислава немного смягчилось улыбкой, глаза потеплели. Следом за Аликом вышел Гена. Мужчины поприветствовали друг друга, и пока раздевались, вошел Сергей с пакетом и чемоданом Владислава.

– Алена, возьми пакет и дуй на кухню, сообрази что-нибудь поесть, – сказал Владислав сыну. Потом он обратился к остальным: – Мужики, вы меня извините, если я схожу переоденусь? Я буквально пять минут.

– Какие проблемы, босс? – улыбнулся Гена. – Я вообще Алику компанию составлю.

– Мы, пожалуй, тоже, – Эрик заговорщицки подмигнул. – Может, кусочек чего-нибудь перепадет. Да, Влад, я позвоню?

– Сколько угодно, – Владислав пошел в свою спальню. Шторы были до половины задернуты, дверь в ванную приоткрыта. На туалетном столике остались сережки Ники и кольца так, как она сняла их накануне вечером. Кровать была прикрыта только одеялом. В ванной осталось небрежно брошенное на край ванны полотенце. Почему-то Владислав от всего этого почувствовал уже притупившуюся боль с новой силой. Он посмотрел на себя в зеркало. Лицо было усталым, осунувшимся. Он провел рукой по подбородку, на котором уже начала темнеть щетина. Тяжело вздохнув, он разделся и пошел в ванную. Здесь он наскоро принял душ и побрился. Без щетины лицо немного посвежело. Он распустил волосы, вернувшись в спальню, достал из комода толстые спортивные носки и чистую футболку, оделся и спустился вниз.

Из кухни уже просачивались аппетитные запахи и слышались веселые голоса и смех. Владислав постарался натянуть беззаботную улыбку и направился туда. Гена рассказывал что-то такое, от чего все заразительно хохотали. На столе стоял;: блюда с горячими и холодными бутербродами, кетчуп, горчица, соевый соус, тарелка с нарезанной колбасой, сыром и балыком, отдельно был нарезан осетровый балык, рядом несколько небольших вазочек с паштетом, грибами и всякой зеленью. На плите стояла турка с кофе. Владислав достал из холодильника бутылку водки «Абсолют» и сказал Алику, чтобы он достал рюмки.

– И себе доставать? – с ангельской улыбкой спросил Алик.

– Я сейчас твою задницу по-отечески все-таки достану, – открывая бутылку и нежно улыбаясь, ответил Владислав. – Мал еще. Генчик, куда смотрит мое чадо? Что за непозволительные разговорчики? Как-нибудь проведи разъяснительную работу.

– Он резвится, патрон, – Гена в шутку отпустил Алику подзатыльник. – Видите, уже не задает глупых вопросов.

– Я дельное предложение могу подать, – ставя на стол рюмки, оскалился Алик. – Налейте и мне, папаша.

– Я тебе сейчас налью сала за шкуру. Поговори мне, – Владислав показал Алику кулак. – Ладно, мужики, не стесняйтесь, не в гостях.

– Палыч, за твое возвращение, – поднимая рюмку, предложил Сергей.

– За встречу, – кивнул Владислав.

Алик настороженно смотрел, как отец пьет. Он пил водку, будто не чувствуя обжигающего вкуса, пил, как пьют воду, потом даже не перевел дух.

– Генчик, давай сразу по второй, – предложил он.

– Как скажете, босс, – Гена налил еще по одной.

– За вас, мальчики, – Владислав окинул их взглядом. И снова он пил, как пьют воду. Потом был какой-то общий, ничего не значащий разговор. Бутылку допили. Алик налил всем кофе. Забрав чашки, все перебрались в комнату, служившую кабинетом. Здесь тускло отсвечивал экран компьютера на приставном столике. На большом письменном столе темного дерева лежал оставленный Владиславом перед отъездом конверт с письмом из Швеции.

Они удобно разместились, кто в креслах, кто на диване, Алик вообще сел на стол. Сразу открыли форточку, потому что в комнате повисла легкая завеса сигаретного дыма. Пока курили и пили кофе, продолжался уже начавшийся беззаботный веселый треп. Первым поднялся со стола Алик.

– Кто-нибудь еще кофе хочет? – спросил он.

– Мне сделай большую чашку, – попросил Владислав.

Остальные отказались. Алик забрал пустые чашки и ушел варить отцу кофе и мыть посуду. За ним поднялся Гена и спросил:

– Шеф, я вам еще нужен?

– Нет, Генчик. До завтра.

Вместе с Геной вышел и Сергей. Владислав поднялся, сходил в свою комнату и принес кейс с документами. Достав несколько необходимых, он протянул их Эрику и предложил:

– Просмотри. Как ты считаешь, стоящее дело?

– Это заманчивая идея, – ответил Эрик, возвращая через несколько минут прочитанное. – Во сколько раз здесь идет увеличение?

– Примерно в полтора. Если пойдет хорошо, то в два.

– Давай, я завтра на трезвую голову посмотрю. Калашникова и Илью позовем, прикинем, что к чему. Что Дан Саныч по этому поводу говорит?

– Нам на откуп отдал. Старик стал уставать. Все-таки ему не семнадцать лет, и с этим нужно мириться. Впрочем, ему идея тоже понравилась.

– Ну, а вообще как ты съездил? – спросил Эрик, откинувшись в кресле.

– Ничего. Все было хорошо. Прибыль годовая очень значительная. Суммы называть не буду. Кое-какие новшества решили ввести. В основном в этот раз я положился на Пола. В голову ничего не лезло. – Владислав закурил.

– Пришел Алик и принес ему кофе.

– Влад, не стоит падать духом. Жизнь не кончилась, – Эрик внимательно посмотрел ему в глаза.

– Конечно, – Владислав выпустил дым через ноздри. – Просто я тоже стал уставать. Да еще и предчувствия дурные.

– Какие? – Эрик насторожился.

– Это касается исключительно меня. Разориться нам не грозит, можешь не волноваться.

– Влад, в конце концов, я тоже не деревянный, и завязано у меня не все на деньгах. Не стоит так.

– Ну, извини. Не хотел обидеть, – он улыбнулся. – У тебя все в порядке?

– Да, нормально. В фирме…

– О фирме завтра на работе, – Владислав затушил сигарету в пепельнице.

– Влад, ты извини, мне бежать надо, – Эрик посмотрел на часы.

– Ради бога.

Глава 10

Когда Эрик уехал, Алик вошел в комнату с камином, где сидел отец. Он сел в кресло напротив. Владислав посмотрел на сына и в который раз подумал, что мальчик растет. Да и не мальчик уже. Взрослый человек. Уже почти семнадцать лет.

– Ну, теперь рассказывай ты, какие у тебя новости, – сказал он, улыбнувшись.

– Никаких. Все так же, – Алик потянулся за сигаретой, – учусь как примерный, слушаюсь бабулю и Товариани, по девкам не хожу.

– Положи на место, – спокойно сказал Владислав.

– Я думал, что ты не видишь, – разочарованно вздохнул Алик.

– Ты же знаешь, что я вижу ушами. Алинька, сделай доброе дело, выдави из грейса сок, влей туда одну рюмку водочки и, если стакан будет не полный, долей минералки. Я так удобно уселся, что шевелиться не хочется.

Алик ушел и вернулся через некоторое время с высоким стаканом. Владислав отпил немного и поставил стакан на журнальный столик. Алик уселся на свое место.

– Па, ты что-то сегодня с коньяка на водку перешел и пьешь как водичку.

– На душе гадко, Алена. Ты не волнуйся, я в полном порядке.

– То-то и оно, что ребята все под шафе, а ты – ни в одном глазу, – Алик задумчиво посмотрел на него. – К Нике ездил?

– Да, прямо из аэропорта поехал, – Владислав тяжело вздохнул.

– Она плакала?

– Да… Ты ее видел?

– Видел. Я втихаря от Нели с Генчиком поехал. Представился ее братом. Меня пустили. Знаешь, я никогда не думал, что так буду расстраиваться оттого; что плачет женщина, – Алик говорил это совершенно серьезно. – И никогда не думал, что мне будет так ее жаль. Почему-то когда я узнал, что она в положении, для меня это было, сам помнишь, только поводом для шуток над вами обоими. А теперь странное такое ощущение потери.

– Растешь, – Владислав отпил еще немного из стакана. – А я никогда не представлял, что от одного известия о том, что ребенка не будет, мне покажется, что небо рушится. Я ведь никогда монахом не был, ты знаешь. И ты достаточно взрослый, чтобы тебе можно было говорить о таких вещах. Женщины иногда бывают странными – кое-кто думает о последствиях, когда попадает с тобой в постель, кое-кто – нет. Иногда думаешь сам. Когда в таких случаях что-то делает она, когда – ты. Есть категория, которой все безразлично – влетела так влетела. Тебя только в известность ставят о том, что после аборта на какое-то время отношения перейдут в платонические. Никогда в жизни у меня ничего не екнуло, когда с кем-то такое происходило. Погашал моральный ущерб, и все было нормально. А сейчас… – он откинулся в кресле и закрыл глаза.

– А если бы это случилось с Зоей? Или она не захотела?

– Не захотел я. Не знаю, если бы тогда это случилось… Скорее всего, мне было бы так же скверно. Почему-то я тогда совершенно спокойно воспринял известие о том, что она беременна, и самым страшным для меня было то, что я могу остаться без тебя.

– И сейчас? – Алик испытующе посмотрел на него.

– А что изменилось сейчас? – Владислав открыл глаза и посмотрел на сына. – Чем дальше, тем больше. Ближе тебя у меня никого нет. Я уже говорил тебе это. Может быть, я не очень хороший отец, уделяю тебе мало времени, наверное, слишком вольно с тобой веду себя, много ты знаешь того, что детям в твоем возрасте и близко не рассказывают, но ты мой сын, и я делаю все так, как умею. Плохо ли, хорошо ли, не знаю. То, что я женился, ничего не меняет. Люблю ее я совсем не так, как тебя. Ты поймешь, что детей любят совсем по-другому, когда у тебя будут свои дети. Сейчас ты можешь ревновать меня, думать…

– Я ничего не думаю, – прервал его Алик. – Я помню, как ты когда-то сказал, что между нами никто не станет. Она тоже боялась стать между нами. И она никогда не станет. Я понимаю, что тебе тяжело одному. Я очень хочу, чтобы тебе было хорошо.

– Спасибо, – Владислав улыбнулся.

– И не говори, что ты плохой отец. Ты – самый лучший.

– Спасибо еще раз, сынулька. А теперь все-таки расскажи, что там нового у тебя в школе и как там твоя Катерина.

– Может быть, ты пойдешь спать? У тебя вид усталый. Я расскажу тебе все завтра.

– Давай сегодня. Лучше, чем с тобой, я вряд ли отдохну. Потом залезу в ванну, откисну с дороги как следует и завтра спать буду, пока не высплюсь.

В камине снова уютно потрескивали дрова, в доме было тихо. Всяких незначительных и забавных новостей у Алика нашлась масса. Они просидели разговаривая до начала первого…

Глава 11

Зима закончилась где-то в середине февраля. Солнце пригрело совсем по-весеннему, остатки непрочного снега ушли в небытие, и асфальт подсох. Настроение у всех было весеннее, всех тянуло подурачиться, пошалить. Всех, кроме Ники. Она никак не могла выйти из депрессии. Несмотря на усилия Владислава и всех окружающих, она оставалась грустной и задумчивой. Ей не хотелось ехать ни в театр, ни в гости, ни в ресторан. Ее не радовали подарки и чьи-либо визиты. В итоге она и Владислав засели дома и никуда по вечерам не показывались. К ним приезжали только Илья и Эрик по делу и обычно сидели с Владиславом в кабинете. Компании, собиравшиеся у Алика, ее совсем не прельщали, и она была рада отсидеться в своей спальне. Мучительнее всего для нее были встречи с Ольгой. Нику начинала мучить невероятная зависть к ней. Видя ее подавленное состояние, «доброжелатели», несколько успокоившиеся на время, теперь снова начали подавать реплики. Эти реплики настроения отнюдь не улучшали. Она стала замечать, как много курит в последнее время Владислав, как бросает на нее обеспокоенные взгляды. В его голубых глазах стал снова появляться стальной оттенок, и он улыбался все реже и реже. Иногда Нике казалось, что она сжимается в какой-то комок и обратного процесса уже не будет. Даже в постели она стала скованной. Как ни пытался Владислав ласкать ее, она оставалась почти безучастной. Все попытки родителей поговорить с ней натыкались на стену ее глухого молчания. Она теперь предпочитала звонить им вечером, справляться о делах и прощаться побыстрее. Рано или поздно это все должно было закончиться. Ника боялась этого, но и оставаться в таком состоянии было невозможно.

Восьмого марта их пригласил в гости Эрик. Отказываться было неудобно. Тем более Владислав очень просил ее. Она ехала с ним на эту вечеринку, равнодушно глядя в окно машины, и думала, как все это глупо: вечеринки, друзья, компании, машины, телохранители… В то время как все у Эрика развлекались, она сидела в дальнем уголке и старалась от всех отстраниться. Счастливые лица Эрика и Риты ее почти раздражали. Ольга и Антон вызывали новые приливы зависти. Ника, что называется, была себе не рада. Она вышла на кухню и закурила. Здесь ей никто не мешал. Больше всего она хотела уехать домой. В коридоре, у двери кухни раздались голоса. Это были Владислав и Эрик.

– Я вообще-то не пойму, чего ты тянешь? – смеясь, говорил Владислав. – В возрасте Христа пора бы сделать что-нибудь ощутимое.

– Например, жениться? – довольно едко осведомился Эрик.

– Да хотя бы! Морочишь девчонке голову уже полгода.

– Во-первых, не полгода, а больше. Во-вторых, что, завидно? Я тебе что, плохое что-нибудь сделал? – и они оба разразились жизнерадостным хохотом.

Почему-то реплику Эрика Ника восприняла на свой счет. Мужчины вошли в кухню. Они не догадались, что она слышала весь их разговор, а если и догадались, то, по-видимому, не придали этому значения.

– Богиня, а ты что скучная такая сегодня? – спросил Эрик.

– Эрик, меня зовут Вероника, – выбрасывая окурок, ответила она ледяным тоном. – Оставь свои шуточки на потом.

Она вышла из кухни, заметив, как улыбки сползают с их лиц, и услышала растерянный голос Эрика:

– Влад, что с ней такое? Что я обидного сказал? Я ведь все время так говорил, и ничего…

– Сам не знаю, – вздохнул Владислав. – Что-то у нас с ней не так. Ты извини.

Еще час Ника сидела в своем углу, наблюдая за всеобщим весельем. Вдруг Эрик выключил музыку и сказал:

– Народ, а теперь свеженькая новость!

Все повернулись к нему. Рядом с ним стояла Рита, и они оба улыбались.

– Мы с Ритой решили пожениться!

Раздались приветственные возгласы, поздравления, кто-то открыл бутылку шампанского. К Нике подошел Владислав, присел перед ней и спросил:

– Котенок, а ты Риту поздравить не хочешь?

– Только после этого сразу поедем домой. У меня голова разболелась.

– Хорошо, – вздохнул он.

Ника знала, что ссылке на больную голову он не верит и понимает, что она просто хочет уехать, но ей было все равно. Она подошла к Рите и Эрику, толкотня вокруг которых уже немного уменьшилась, поцеловала сияющую подругу в щеку и с натянутой улыбкой сказала:

– Я тебя, конечно, поздравляю. Это всегда лестно, стать чем-то ощутимым, что-то сделать в возрасте Христа. Тем более, если кто-то кому-то сделал что-то плохое или кому-то завидно! А теперь, Ритусик, извини, мы уезжаем. У меня голова болит.

Рита растерянно смотрела на нее. Эрик выглядел оплеванным. Владислав нахмурился. Несколько человек, слышавших ее слова, с удивлением смотрели на них. Ника мило простилась и пошла в прихожую. Что происходит в комнате, ее не интересовало. Она успела одеться и выйти из квартиры, когда на лестнице ее догнали Владислав и Леша. Уже в машине Владислав спросил:

– Зачем ты так?

– Как? – Ника снова равнодушно смотрела на дорогу.

– Стоило из-за какой-то дежурной шутки портить людям такой день? И что, нельзя было меня подождать, пока я Лешика позову?

– А что, меня могли украсть? – едко осведомилась Ника.

Владислав ничего не ответил, а только нахмурился и закурил. И снова всю дорогу домой они молчали.

Ника забралась в постель, свернулась калачиком и лежала, глядя на звездочку в просвете между шторами на темном небе. Из ванной вышел Владислав. Он разделся и лег рядом.

– Ты еще не спишь? – спросил он, обнимая Нику.

– Нет, – безучастно ответила она.

Владислав начал ее очень нежно целовать, а его рука коснулась ее тела. Ника лежала совершенно неподвижно и даже не отвечала на его поцелуи. Все его ласки оставались безответными. Она была холодна, как свет этой звездочки в просвете между шторами.

Владислав отпустил ее, сел и включил бра. Она посмотрела на него с полным равнодушием. Он сидел хмурый, с резко обозначившимися в углах рта морщинами. Первым заговорил Владислав, взяв пепельницу и закуривая:

– Ника, что происходит?

– Ничего, – она все так же смотрела на него.

– Я тебя чем-то обидел?

– Ничем. Все нормально.

– Нормально?! – он поперхнулся сигаретным дымом. – Ты называешь нашу жизнь в последнее время нормальной?

– Все нормально, Влад, – повторила она.

– Ника, разве ты не хочешь поговорить по-человечески? Скажи, если что-то не так. Давай поговорим, давай разберемся. Я вижу, что тебе тяжело, что на тебя что-то давит. Скажи что. Поплачь, в конце концов, покричи, если тебе станет легче. Только не молчи, прошу тебя, – в его голосе звучала чуть ли не мольба.

– Все так, и ничего я не хочу, – она закрыла глаза.

– Совсем ничего? – его голос упал, и в нем появились нотки отчаянья.

– Совсем.

– Ну извини! – Владислав поднялся.

Ника слышала, как он оделся и вышел. Она уткнулась лицом в подушку и заплакала. Ей хотелось, чтобы Владислав вернулся, хотелось поговорить с ним, спрятаться, прижавшись к его груди, но что-то не давало ей этого сделать. Она не заметила, как уснула.

Ей снился сон. В этом сне она снова была с Владиславом в Ялте, в бухточке. Они строили замок, смеялись, целовались. Им было хорошо. Потом небо покрылось тучами, море стало темным и страшным, начался дождь. Владислав пытался увести ее, а она упиралась, отталкивала его, кричала ему что-то обидное и не могла остановиться. Потом она сломала замок и побежала. Он догнал ее, резко повернул к себе, и тут ей стало страшно от грозы, черных волн и ветра. Она прижалась к его груди и заплакала. Он заслонял ее, насколько мог, от холодных струй, а она просила сквозь слезы: «Прости меня! Я люблю тебя! Это я во всем виновата! Не оставляй меня здесь! Я боюсь! Я умру без тебя, Влад!» Он целовал ее и успокаивал. Небо понемногу очистилось, и они остались вдвоем на берегу мокрые и несчастные. Владислав все еще прижимал ее к себе и говорил ей что-то очень важное, но что – она не могла разобрать…

Владислав спустился в кухню и долго сидел и курил. Так отвратительно он не чувствовал себя со времени развода. Вернее, с того времени, когда вернулся из армии Женя, в которого Зоя была влюблена. С Никой что-то происходило. Он видел это. Видели это и все окружающие, но сделать никто ничего не мог. Поначалу, после выписки из больницы, Ника вроде бы ожила, а потом как-то резко впала в то состояние, из которого ее никак не удавалось вывести. Несколько дней назад ему позвонила Людмила Сергеевна и попросила приехать. Ее мать сначала расспрашивала его о всяких незначительных мелочах, а потом не выдержала, расплакалась и спросила, что происходит с Никой. Ответить он не мог. Ему кое-как удалось успокоить Людмилу Сергеевну. Он был благодарен ей хотя бы за то, что в происходящем она не винила его. Сегодня Ника обидела своей резкостью сначала Эрика, а потом наговорила гадостей своей лучшей подруге. Практически испортила Эрику и Рите помолвку. Когда они ехали домой, Владислав твердо решил поговорить с ней. Но говорить ночью как-то не хотелось, и он решил отложить этот разговор до утра. Оказавшись рядом с ней в постели, он не смог удержаться и начал ласкать ее. В последнее время она зачастую вела себя с ним как автомат. Сегодня же она просто убила его своей холодностью. Это стало последней каплей. Самым ужасным было то, что Ника даже не захотела с ним говорить. Вообще в последнее время она отвечала на все его вопросы что-нибудь типа «нормально», «все так», «все хорошо». Он не выдержал, оделся и ушел. Ему было обидно и больно. Самым ужасным было то, что он не знал, чего Ника хочет. Он не мог поймать эту хрупкую, ускользающую от него душу. Он боялся неосторожным напором силы сломать ее…

Владислав взглянул на часы. Было начало четвертого. Пепельница наполнилась окурками. Он поднялся и пошел в спальню. Бра так и осталось включенным, Ника спала. Владислав разделся и лег рядом. В неярком свете лицо Ники было кротким и печальным. У него сжалось сердце. Он осторожно провел рукой по ее волосам и прошептал:

– Что же ты со мной делаешь? Чем я тебя обидел? Ника всхлипнула во сне и быстро, сбиваясь, заговорила:

«Прости меня! Я люблю тебя! Это я во всем виновата! Не оставляй меня здесь! Я боюсь! Я умру без тебя, Влад!» Сначала он испугался, но, поняв, что это во сне, обнял ее, прижал к себе и ласково сказал:

– Я никогда тебя не брошу, девочка моя, любимая моя! Ты мое солнышко, мое счастье. Мне без тебя жизнь ни к чему.

– Влад, поцелуй меня, – попросила она, все еще всхлипывая и прижимаясь к нему. – Я люблю тебя…

Он нежно поцеловал Нику. Она обняла его и начала целовать, а в перерывах между поцелуями что-то быстро шептать. Владислав не мог разобрать, что она говорит, и не мог решиться разбудить ее. Понемногу она успокоилась, но так и обнимала его и прижималась к нему во сне…

Утром Владислав проснулся первым и некоторое время не решался даже шевельнуться. Ника так и спала в его объятиях. Но вот веки ее дрогнули, глаза открылись, и она посмотрела на мужа.

– Доброе утро, котенок, – он улыбнулся и коснулся губами ее губ.

– Доброе утро, – Ника села, обхватила колени руками и уткнулась в них подбородком.

– Как спала?

– Нормально, – она пожала плечами.

Владислав сел рядом и обнял ее за плечи. Его рука легла приятной тяжестью, на виске она чувствовала его дыхание. Нике снова захотелось, как ночью, прижаться к нему, спрятаться от всех бед рядом с ним, но что-то снова не давало этого сделать. Она освободилась от его руки, поднялась и пошла в ванную. Присев на край ванны, она расплакалась. Владислав зашел через несколько минут. Увидев, что она плачет, он опустился перед ней на колени и прижался лицом к ее бессильно опущенным на колени рукам.

– Ну что с тобой происходит? – с горечью спросил он.

– Ничего, – сквозь слезы ответила Ника.

– Я тебя умоляю, ради всего святого, успокойся. Если тебе плохо, скажи. Хочешь – покричи, хочешь – ударь меня… что хочешь… Только не надо так. Ты ведь себя первую мучаешь, – он покрыл поцелуями ее руки. – Ника, солнышко мое, я ведь люблю тебя больше жизни! Пожалуйста, скажи, что с тобой?

– Ничего, – прошептала она, отстраняя его голову. Владислав поднялся и вышел. Он чуть не скрипел зубами от боли. Почему-то вспомнился песочный замок в бухточке. Сейчас он рушился…

Глава 12

Прошло еще три недели. Эти три недели они провели в довольно странном состоянии. На людях они улыбались друг другу – разговаривали и вообще делали вид, что ничего не произошло, но стоило им остаться вдвоем, как они замолкали, и это молчание могло продолжаться часами. Владислав не прикасался к Нике. Ложиться он старался как можно позже, когда Ника уже спала, вставал первым. Он вместе с Аликом утром бегал, по субботам ездил играть в теннис, а Ника сидела одна, и любая попытка нарушить ее одиночество оказывалась тщетной. Единственное, что сделала Ника за это время, это помирилась с Ритой. Как-то в перерыве между парами, когда она сидела одна, Рита проходила мимо.

– Рита, – позвала Ника.

– Что? – Рита остановилась.

– Рит, ты прости меня за те гадости, что я тебе и Эрику наговорила восьмого числа. Я все вам испортила, – Ника почувствовала, что у нее дрожат губы и на глаза наворачиваются слезы.

– Да ладно, бывает, – Рита улыбнулась.

– Я просто не совеем соображаю в последнее время, что говорю. Как кто-то другой за меня все это делает, – Ника заплакала.

– Ты что? – Рита испугалась. – Что случилось?

– Не знаю. Риточка, миленькая, как мне плохо! Я себе места не нахожу!

– С Владом поссорилась?

– Нет. Я и ему постоянно мотаю нервы. Как он это терпит только!

– Ника, успокойся. Ну что ты? – Рита села рядом. – Перестань. Сейчас все соберутся. Представляешь, какой бальзам людям на душу? Успокойся. Хочешь, после занятий поедем ко мне и поговорим.

– Нет, – Ника вытерла слезы и покачала головой, – не сегодня.

Она вернулась домой совершенно подавленная. Через час приехал Владислав. Алика дома не было. Владислав отправил куда-то Сергея, и они остались вдвоем. Ника сделала вид, что усердно занимается. На самом деле она просто смотрела в учебник, даже не пытаясь прочесть и строчки. Владислав подошел к ней сзади и обнял за плечи.

– Оторвись, котенок, – попросил он. – У меня хорошие новости.

Ника молча повернулась и посмотрела на него. Он улыбался, но в глазах стоял страх. Он ждал, что она спросит, какие новости, но она молчала.

– В общем так, послезавтра мы с тобой едем в Швецию, – прервал он повисшее молчание, – на неделю. Ты рада?

– Чему? – Ника холодно посмотрела на него.

– Как чему? – он растерялся. – Я тебе сюрприз хотел сделать. Дел у меня ровно на два дня. Визы открыты, осталось только оформить академку и собраться. Там сейчас здорово. Отдохнем, расслабишься.

– Ты даже не спросил, хочу ли я этого, – Ника опустила глаза.

– Ты ведь говорила, что хочешь поездить, посмотреть…

– Мало ли что я говорила?

– Ника, что происходит? – он сел на стол и, приподняв ее голову за подбородок, посмотрел в глаза. – Всего два месяца назад ты сама просила никогда больше не отпускать тебя ни на шаг. Ты сама говорила, что больше не останешься одна, а теперь…

– Не хочу я никуда ехать. Я вообще ничего не хочу.

– Ну, что ты ничего не хочешь, это я уже заметил! Ты ничего не хочешь, ничего не говоришь, ни на что внимания не обращаешь, – он криво улыбнулся. – Что-то не так? Или ты сейчас скажешь: «Все так, Влад»?

– От этого что-то изменится? Разве тебе интересно, что я скажу?

– Что?! Ника, опомнись! Я башкой, как в стенку, бьюсь о твое молчание и я виноват? Я же уже просил, что-то не так, скажи!

– Оставь меня в покое, – она убрала его руку. – Я не хочу ничего.

– Значит, так, детка, – его голос стал жестким, в глазах появился стальной оттенок, – завтра ты берешь академку, послезавтра мы едем в Швецию, и вообще ты прекращаешь мотать мне нервы!

– Умерь свой пыл, – Ника поднялась со своего места. – Я не собачка, которой ты будешь команды подавать! И не твоя шестерка!

– А я не игрушка и не кошка, чтобы со мной так обращаться. Есть настроение, все нормально. Нет настроения, ходи, заглядывай в глаза, жди милости. Неизвестно, заметят ли тебя еще…

– Чего же я не замечаю?! – едко осведомилась Ника.

– А что ты замечаешь?! – Владислав тоже встал. Он побледнел и нахмурился. – Ты же ничего вокруг себя не видишь и никого!

– Точнее!

– Ты хотя бы раз заметила, что я тебя упрашиваю, как не знаю кто, хотя бы поговорить со мной?! Ты заметила, что три недели мы разговариваем только при людях?! Ты заметила, что три недели мы с тобой спим как два бревна?! Ты заметила, что мы за три недели даже не поцеловались?!

– Это так важно? – Ника снова говорила не то, что хотела, и не могла остановиться.

– А что важно? Мы вообще-то муж и жена.

– Что наш ребенок не родился, вот что важно! – она неожиданно перешла на крик. – Тебя это, наверное, не интересует?! Ты спокойно уехал тогда в Штаты…

– Я хотел, чтобы ты поехала со мной! Ты думаешь, мне все безразлично?! Когда я узнал это, мне настолько хорошо было, что я не заметил, как стакан раздавил и все пальцы порезал! Ты сама тогда все решила за нас двоих! Ты все время все «решаешь сама! Меня как будто нет!

– Я не знаю, кто из нас есть, а кого нет! Я не хочу тебя видеть!!!

– Даже так?! – Влад саркастически улыбнулся. – И что мне прикажешь делать?

– Ничего! Оставь меня в покое! Ты тогда уехал… Почему ты не настоял, чтобы я ехала с тобой?! Тебе было все равно!

– Мне было все равно?! Не я ли тебя просил?!

– Только просил… Что толку было в твоих просьбах?!

– А что, мне нужно было кулаками помахать?!

– Я просто безразлична тебе!!! – у нее задрожали губы.

– Ника, опомнись! Что ты говоришь?! – он взял ее за плечи.

– Оставь меня! Оставь! – она разрыдалась.

– Успокойся, перестань, – он прижимал ее к себе, а она вырывалась. – Прости меня, я виноват! Ты же знаешь, что я люблю тебя… Все пройдет, все будет нормально…

– Ничего у нас уже не будет! Отпусти меня! Я тебя ненавижу!!! – Ника вырвалась и отпустила ему звонкую пощечину.

– Прекрати истерику! – Влад перехватил ее руку.

– Это не истерика! Я ухожу от тебя! Я не могу больше с тобой! Я ненавижу тебя!!! – Ника вырвалась и убежала из комнаты, заливаясь слезами.

Владислав бессильно опустился в кресло, в котором она только что сидела, и схватился за голову. Ему казалось, что он сходит с ума. Теперь не просто песочный замок, теперь весь мир рушился. Они потеряли ребенка. Теперь он терял Нику. Сколько времени прошло, он не знал. В комнату вошел Сергей.

– Босс, я уже вернулся.

– Где Ника? – поднимая голову, спросил Владислав.

– Кажется, наверху. Ты что смурной такой?

– Ничего, – Владислав поднялся и пошел наверх. Когда он вошел в спальню, Ника заканчивала заплетать косу. Она уже успокоилась, только глаза были красными от слез. Владислав остановился у двери.

– Ника, ты куда собралась? – тяжело спросил он.

– К родителям. Я ухожу от тебя.

– Надолго?

– Навсегда.

– Ника, я прошу тебя, остановись. Давай спокойно поговорим.

– Нам не о чем говорить. Я все тебе уже сказала, – она остановилась у двери. – Пусти.

– Я хотя бы отвезу тебя.

– Не стоит.

– Значит, Сергей отвезет.

– Я сама доберусь. Я тебя просто видеть не могу.

– А вот тут уж дудки. Не хочешь меня видеть, на него полчаса посмотришь. Он тебе плохого ничего не сделал.

– Хорошо. Пусти, я схожу вниз, соберу учебники. Владислав спустился за ней следом и, зайдя к Сергею, сказал:

– Отвезешь Нику к родителям.

– Она одна едет? – спросил Сергей, отбрасывая книгу.

– Да.

– Там ждать?

– Нет.

– Вечером приехать, когда скажет?

– Она не скажет. Она уезжает, – Владислав прищурился.

– Как? – не понял Сергей.

– Не будь идиотом. Делай, что тебе говорят, – Владислав повернулся и пошел к себе в спальню.

Через несколько минут от двора отъехала машина. Он остался в доме один. Этот дом, который он всегда очень любил, сейчас напомнил ему склеп…

Глава 13

Появление Ники дома с заплаканными глазами и известие, что она ушла от Владислава, повергло родителей в шоковое состояние. Отец нервно закурил и, пока она раздевалась, ушел на кухню. Мать не знала, что говорить.

– Никуля, что случилось? – наконец собралась с силами мать, когда Ника, поджав ноги, уселась в углу дивана.

– Ничего, мамочка. Просто я ушла от него.

– Почему?

– Не спрашивай. Я все равно не смогу ничего тебе вразумительно объяснить.

– Как это?

– Вот так. Ничего не смогу объяснить и все.

– Что значит, ничего не сможешь объяснить? – В комнату вошел отец.

– Ничего, значит ничего, – Ника опустила глаза.

– Он что-то себе позволил? Чем-то тебя обидел?

– Нет. Он, так же как и вы, все хотел узнать, что случилось. Мы поссорились.

– Что, так поссорились, что нужно было уезжать от него?

– Просто я сказала ему, что ненавижу его, и решила уехать.

– Ника, что ты такое говоришь?! – отец растерянно и чуть ли не испуганно смотрел на нее. – Ни с того ни с сего такие вещи не говорят. Что он сделал?

– Ничего. Ни-че-го. Понимаешь, папочка? Ни-че-го! И я не знаю, почему наговорила ему гадостей, – она помолчала. – Я тебя очень прошу, оставь меня в покое. Не трогайте вы все меня.

Родители только переглянулись. Ника просидела почти неподвижно в углу дивана несколько часов, потом ушла в свою комнату. Николай Степанович взял телефон и ушел звонить на кухню. Как он и ожидал, трубку взял Владислав, притом практически сразу.

– Влад, что произошло? – без приветствия спросил он.

– Не знаю. Это не поддается никакой логике, и за минуту я этого объяснить не смогу, – у Влада был совершенно измученный голос.

– Что делать будем?

– Сейчас я возьму Серегину «мазду» и подъеду к вашему дому. Вы выйдете, и я попробую вам рассказать, как все было. Устроит?

– Да. Я жду.

Николай Степанович сослался на то, что у него кончились сигареты, и ушел. Ника вышла из своей комнаты, посмотрела на расстроенную мать и сказала:

– Я знаю, что никакие сигареты у отца не кончились. Он с Владом хочет поговорить.

– Даже если так, что здесь плохого? – мать внимательно смотрела на нее.

– Ничего. Самое ужасное, что я люблю его. Я не знаю, что со мной происходит, – Ника села и заплакала. – У меня такое ощущение, что за меня говорит кто-то другой и совсем не то, что мне хочется сказать. А он… он даже голоса на меня не повысил ни разу… Помнишь, я когда-то говорила, что у меня было какое-то странное желание делать ему больно? Это почти то же, но я говорю то, чего не хочу…

– Но ведь без причины этого быть не может?

– Я никак не найду сама эту причину.

– Успокойся, не нужно плакать. Все как-то уладится, – мать села рядом и обняла ее за плечи.

Николай Степанович дошел до угла дома и остановился. Через несколько минут подъехала красная «мазда» и водитель открыл дверь. Николай Степанович сел в машину. За рулем сидел Владислав.

– Добрый вечер, – вяло поздоровался он.

– Если можно его назвать добрым, – хмуро ответил Николай Степанович. – Куда мы едем?

– Сейчас где-нибудь остановимся и поговорим, – ответил Владислав.

– Что произошло? – не дожидаясь, пока он остановится, спросил Николай Степанович.

– Я не знаю, что произошло и что происходит вообще. Это все началось вскоре после того, как Нику выписали из больницы. Поначалу, вы знаете, все было хорошо. Я ожидал намного худшего, но все было вполне прилично. А потом ее совершенно без причины словно подменили. Она с каждым днем стала впадать в депрессию все сильнее и сильнее.

Я ничего не мог сделать. Все мои попытки успокоить ее натыкались как на глухую стену, и чем осторожней я пытался подойти к ней, тем хуже это оборачивалось. Три недели назад она наговорила кучу гадостей Рите и Эрику, когда они объявили, что женятся. После этого она стала совсем… я даже слова не подберу… – Владислав запнулся. – Странной, что ли? Мы ведь дома с ней даже не разговаривали. Она на любой мой вопрос отвечала «не знаю» или «ничего». Об, извините, каких-то близких отношениях я вообще не говорю. Когда я попытался сделать это в последний раз, мне большей взаимностью ответила бы снежная баба. Сегодня я сказал, что мы едем в Швецию. Я уже все утряс с документами. Думал, сделаю ей приятное. Она отдохнет, успокоится, все придет в норму. Из-за этого все и началось. Когда я вернулся из Штатов, она просила никогда больше не оставлять ее одну. Сегодня она сказала, что в Швецию я поеду сам. Тогда я напомнил ей ее слова. Не знаю, что на нее нашло, но она наговорила мне такого, что трудно передать. С ней началась настоящая истерика. Она кричала, что в том, что у нас случилось такое с ребенком, виноват только я. Я был виноват в том, что она осталась и не поехала со мной, виноват в том, что был с ней слишком мягким… вообще во всем виноват. В довершение всего она мне по физиономии съездила непонятно за что. Потом начала кричать, что ненавидит меня и уходит. Все, что мне удалось, это только послать Сергея, чтобы он подвез ее.

– Действительно странно, если так было на самом деле, – задумчиво ответил Николай Степанович.

– Какой мне смысл вам врать? – Владислав горько улыбнулся.

– Никакого. Я и сам видел, что что-то происходит. Людмила говорила, что звонила вам. Сейчас, когда она приехала, ничего вразумительного от нее я не смог добиться. Что делать будем?

– Не знаю, – Владислав тяжело вздохнул и опустил голову на сложенные на руле руки. – За свои почти сорок лет я видел много, но такого тупика у меня еще не было. Я действительно в тупике.

– Не знаю, – помолчав, ответил Николай Степанович. – Я тоже никак не мог себе представить, что может случиться что-либо подобное. Ведь все так хорошо начиналось.

– Если бы она сказала, что не хочет, чтобы я ехал, я бы остался, отменил поездку.

– Может быть, ее стоит показать психиатру?

– Не думаю. С головой у нее все нормально. Я предлагал ей попить успокоительное, но она мне сказала, что если я нервный, то могу его пить сам, – голос его дрогнул. – Ну что мне делать? Я ведь не могу без нее! Может, я не оправдал каких-то ее надежд? Тогда почему она молчит?

– Какие надежды? – Николай Степанович закурил очередную сигарету. – Луну достать? Жар-птицу привезти? Я никогда не думал, что моя дочь будет настолько капризной и найдет себе того, кто будет исполнять эти капризы. Вот что, Влад, поезжайте в Швецию и успокойтесь. Через сколько дней вы вернетесь?

– Через два. Без нее через два. Максимум через три.

– Я думаю, что за эти дни мне и Людмиле удастся добиться от нее хотя бы чего-нибудь вразумительного. А сейчас вам лучше поехать и отдохнуть. Вид у вас измученный.

– У вас он не лучше. Да и заснуть мне вряд ли удастся. Хорошо, сейчас я отвезу вас обратно, – Владислав поднял голову от руля. – Давайте договоримся, что если что-то случится или вы определитесь, что к чему, вы мне позвоните. Телефон вы знаете. Счета я потом оплачу.

– Не об этом речь. Потом разберемся. Я позвоню. И не стоит падать духом, – Николай Степанович попытался улыбнуться.

Глава 14

Владислав сидел в своем кабинете и в который раз пытался сосредоточиться на делах, которые нужно было передать на время своего отъезда Илье. В голову ничего не лезло. Утром он позвонил Николаю Степановичу и услышал от него, что у Ники все без перемен плюс еще то, что она отказалась ехать в университет. Эрик уехал в консульство открывать визы для себя и Сергея. Владислав отодвинул бумаги и откинулся в кресле. О том, что ушла Ника, он ничего не сказал еще ни Алику, ни дяде. Алику он объяснил, что Ника осталась ночевать у родителей, так как у нее было важное дело. Свое плохое настроение списал на то, что очень устал и хочет спать. После этого он быстренько ушел в свою комнату и улегся в постель, хотя не спал почти всю ночь.

В дверь постучали, и заглянула секретарь Лиза. Вид у нее был в последнее время просто сияющий. У нее с Сашей все было отлично.

– Что, Лизонька? – спросил он.

– Эрик приехал, во-первых. А во-вторых, кофе сварить?

– Да, дружочек, сделай себе и мне. Эрику скажи, чтобы через полчасика зашел.

Лиза сварила кофе. Он взял чашку и благодарно кивнул. Лиза присела на краешек стула напротив Владислава.

– Ты почему сегодня такой грустный? – спросила она.

– Ника от меня ушла, – он опустил глаза.

– Как ушла? – Лиза чуть не уронила чашку с кофе.

– Вот так. Вчера вечером ушла к родителям. Хреновым я оказался мужем.

– Влад, что ты говоришь? Постой, может, все еще образуется.

– Хотелось бы, – он вздохнул. – Только давай не будем об этом. Я не хочу сейчас ни сочувствия, ни вопросов. Расскажи мне что-нибудь хорошее.

– Не знаю, получится ли, – Лиза пожала плечами.

– Тогда позови Эрика, если допила кофе.

Лиза забрала чашки и пригласила Эрика. Владислав снова попытался сосредоточиться на делах. Понемногу ему это удалось. Потом он еще позвал Илью. Около трех часов, когда они уже заканчивали, дверь распахнулась, и на пороге вырос Гена. Он был бледен.

– Что происходит, Генчик? – Владислав, хмурясь, посмотрел на него.

– Алик пропал, – выдохнул Гена.

– Что?! – Владислав вскочил со своего места. – Как пропал?!

– Не знаю, – Гена взялся за дверной косяк. – Я, как всегда, привез его в школу, видел, как он вошел в здание. В два часа уроки закончились. Я стоял у машины и ждал его. Вышли почти все, а Алика не было. Я подозвал паренька из его класса. Он сказал, что Алик был только на первом уроке, а потом отпросился у классной и ушел. Классная, кстати, тоже ушла после первого урока, и ее уже сегодня не будет. Я видел, как она выходила. В общем, после первого урока его никто не видел. Я узнал адрес классной и съездил туда. Она сказала, что Алик отпрашивался под тем предлогом, что должен был куда-то ехать с вами. Выходила она как раз перед ним, видела, как он спускался по лестнице. Подозрительного ничего не было. Я объездил все, что можно было, его нет нигде.

– Ты Катю видел? – хрипло спросил Владислав.

– Ее сегодня в школе не было. Алик утром сказал, когда я спросил, почему мы не заезжаем за Катей, что она уехала с родителями.

– Не знаю, как Катя, но родители точно вчера уехали. Ты дома был?

– Да. У Дана Саныча тоже был. И у Ольги Павловны, и у Зои, жены вашей бывшей. Везде был. Нигде его нет. Я даже для верности к Катерине заехал. Там дома никого нет.

Владислав медленно опустился на свое место и обхватил голову руками. Несколько минут длилось неловкое молчание. Эрик хмуро смотрел то на Гену, то на Владислава. Гена все так же стоял у двери. Наконец Эрик осторожно спросил:

– Гена, ты хоть панику не поднял везде, где был?

– Нет.

– Влад, тебя в последние дни кто-нибудь трогал? Что-нибудь подозрительное было?

– Нет, – Владислав поднял голову, – все было нормально.

– Тогда я еще одного не пойму, как он мог пройти, чтобы ты его не заметил? – Эрик снова повернулся к Гене.

– Безопасник ты хренов! – нервно закуривая, сказал Владислав. – В школе два выхода. Он мог выйти через двор.

– Там стройка сзади, – поморщился Эрик.

– Ну и что? А курить они все, по-твоему, куда ходят?

– Ладно, Влад, постой, не паникуй, – Эрик поднялся со своего места. – Сейчас я что-нибудь придумаю.

– Придумай, придумай, – зловеще улыбнулся Владислав. – Упаси бог, с Аликом что-нибудь случится, я вас всех на куски порву. Не рады будете, что на свет появились.

Эрик вышел из кабинета. Владислав сидел, курил и смотрел перед собой невидящими глазами. Рука с сигаретой заметно дрожала. Илья поднялся и хотел выйти из кабинета. Владислав будто очнулся.

– Останься, Илья! – попросил он упавшим голосом.

– Я думал, что ты хочешь побыть один, – садясь на место, сказал Илья.

– Нет. Один я боюсь. Останься…

– Влад, не паникуй, может быть, ничего страшного не произошло.

Владислав ничего не ответил, а только закурил очередную сигарету. Илья поднялся и подошел к окну. Он видел, как в машины садятся Эрик, Гена и несколько охранников из фирмы. Машины отъехали. Илья еще немного посмотрел в окно на зазеленевшие газоны и первую светло-зеленую дымку на деревьях. Небо было пронзительно голубым. По улице пробежали несколько ребятишек. Один из них на поводке вел собаку. Время шло отвратительно медленно. Илья сел на свое место.

Так они и сидели молча. Владислав курил, в кабинете повисла плотная дымовая завеса, а пепельница наполнилась окурками. Илья тоже закурил. Заглянула Лиза. Илья сделал ей знак уйти. Сколько еще прошло времени, он не знал. В приемной раздались шаги, и вошли Эрик и Гена.

– Ну? – Владислав тяжело посмотрел на них.

– Он вышел действительно через второй выход, – сказал Эрик. – Потом остановил машину и поехал куда-то в сторону центра.

– Остановил или машина возле него остановилась?

– Сказали, что остановил, – Эрик явно нервничал.

– Кто сказал?

– Рабочие со стройки.

– Ну?

– Ну и больше никто ничего не видел.

– Машина какая была?

– Иномарка, но никто не обратил внимания, какая именно. Запомнили, что темная. Влад, ты что, за лоха последнего меня держишь? Это я все узнал.

– Ты бы лучше узнал, где малый! – Владислав поднялся со своего места. На нем, что называется, лица не было. – Поехали домой!

– Ребят взять? – робко спросил Гена.

– На кой они мне сдались?! Я сейчас других ребят найду. Те быстрее работают.

– Влад, с тобой поехать? – спросил Илья.

– Если можешь.

Они вышли из офиса и поехали домой к Владиславу. Всю дорогу в машине Владислав молчал. Он надел очки с фото-хромными стеклами. Ни Эрик, ни Сергей, сидящие с ним в машине, не решались произнести хоть слово. А Владиславу казалось, что все в этой жизни кончено. В голове было пусто до звона. Он хотел только одного – чтобы с Аликом было все в порядке. Возле дома все три машины остановились.

В доме все выглядело так, будто с самого утра сюда никто не заходил. Владислав взял трубку телефона и набрал номер.

– Стаса позови! – повелительно сказал он невидимому собеседнику. – По голосу узнавать должен! Да, я… Стае? Стае, мой малый куда-то подевался, – у него дернулось лицо. – Сам знаю. Мне нужна твоя помощь… да… да, конечно…

Он дал нерешительно стоящим Эрику и Гене знак садиться и пошел в комнату Алика. Звонил он крупному авторитету – Стасу Колбаснику. Как и Эрик в свое время, Стае стал его «кровным братом». Только получил он свои повреждения не при делах праведных, а когда ему в машину бросили гранату. В некотором роде Стае был человеком сентиментальным и считал, что обязан Владиславу жизнью, а по сему взял на себя добровольно и совершенно бескорыстно роль его «крыши», хотя Владислав в ней не особенно нуждался. Сегодня на его улице был праздник – Владислав обратился к нему. Он не стал вдаваться в лишние подробности, а попросил поискать фотографию Алика, пообещав взять своих лучших парней и приехать. Владислав шел в комнату Алика за фотографией и выслушивал на ходу заверения Стаса в почтении. Он толкнул дверь комнаты сына и замер на пороге. В первый момент у него перехватило дыхание от увиденного, во второй – отлегло от сердца, в третий захотелось надавать по шее Гене и Эрику, в четвертый – Алику. Нервное напряжение спало, и он, почувствовав слабость в ногах, оперся о дверной косяк и сказал:

– Стае, извини, ради бога. Все уладилось. Нашелся мой паршивец, и все с ним в порядке. Спасибо за заботу. Я твой должник.

– Влад, для тебя что угодно, – пробасил в трубку Стае. – Понадоблюсь – звони. Всех благ тебе.

– И тебе того же, – Владислав нажал кнопку отбоя. Когда он открыл дверь, Алик мирно спал рядом с Катей.

Особенно гадать о том, чем они занимались некоторое время назад, не приходилось. Услышав голос отца, Алик и Катя проснулись и теперь ошарашенно смотрели на него. Катя пыталась натянуть одеяло.

– Пять баллов, сынок! – сказал Владислав и хлопнул дверью.

Он вернулся в гостиную, где сидели Гена, Эрик, Сергей и Илья, бросил телефонную трубку и почти упал в кресло. Секунду висела пауза.

– Значит, так, – хмурясь, сказал Владислав, – на первый раз я все прощаю. Второго не будет. Я не знаю, как вы заходили домой. Скорее всего, не дальше прихожей.

– Сюда заходили, – робко подал голос Гена.

– Научись молчать, когда я говорю, – Владислав закурил. – Должны были весь дом обойти. Можно было бы и в его комнату зайти. Он там. Мальчик оказался поумнее вас и решил куртку и туфли в прихожей не оставлять.

– Как там?! – Эрик даже подался вперед.

– С барышней. Успел натрахаться и выспаться. Сейчас можете катить по домам, и чтобы до завтра я вас не видел и не слышал. А ты, Генчик, подумай, как тебе лучше будет за отпрыском моим присматривать, – он повернулся к Илье. – Илья Григорьевич, будь добр, останься еще на полчасика.

Эрик и Гена с облегчением вздохнули, простились и ушли. Сергей ушел в свою комнату. Илья вопросительно посмотрел на Владислава.

– Посиди еще чуть-чуть, иначе я сейчас с этого стервеца башку сниму, – сказал он.

– Уймись. Мы ведь тоже были не подарками, – Илья улыбнулся.

– Илюша, у наших стариков не было таких бабасиков, в них не стреляли, нас не пытались украсть или избить для того, чтобы их достать.

– Не смертельно, Влад. Ведь все утряслось.

– Слава богу! – Владислав вымученно улыбнулся. – Просто я сейчас в таком состоянии, что могу наговорить чего-нибудь такого или наделать, о чем буду потом очень жалеть.

– Я никуда не ухожу. Сейчас появится твоя крошка, и у тебя все отрицательные эмоции уйдут в сторону.

– Она не появится, – Владислав снова стал хмурым. – Вчера вечером она ушла от меня.

– Что случилось? – Илья тоже нахмурился.

– Не знаю. Ничего понять не могу. Все было хорошо, а потом вдруг рухнуло.

В комнату вошел Алик. Вид у него был, как у провинившегося кота. Он исподлобья посмотрел на отца. Владислав молча, хмурясь, смотрел на него.

– Па, я Катю провожу? – робко спросил он.

– Проводи, проводи. Генчик уже уехал. Серега вас подвезет.

Алик ушел. Владислав раздавил в пепельнице окурок. Илья сочувствующе посмотрел на него. От дома отъехала машина.

– Ты в норме? – спросил Илья.

– Да. Даже на мужиков уже не злюсь.

– Тогда я поехал?

– Да, завтра утром еще увидимся. Извини, что задержал тебя.

– О чем ты? Никто из нас не застрахован от этих неприятностей. Теперь, главное, не вешай нос. С Никой все уладится.

– Хотелось бы, – Владислав грустно улыбнулся.

Глава 15

Илья уехал. Владислав пошел в комнату сына. Постель была все еще в беспорядке. Он отбросил одеяло и увидел знакомые пятна. Почему-то вспомнилась простыня, которая лежала у него в комоде. Владислав поправил одеяло и пошел к себе. Он уже переоделся, когда приехал Алик с Сергеем.

Спускаться вниз Владислав не захотел. Он улегся прямо поверх покрывала и включил телевизор. Он знал, что Алик придет сам. Ждать долго не пришлось.

– Ты не спишь? – спросил, входя, сын.

– С тобой поспишь! – с сарказмом бросил Владислав.

– Па, понимаешь… – Алик придвинул кресло к кровати и сел.

– Ничего не понимаю! – Владислав резко сел. – И понимать не хочу! Я тебя просил, как человека. Просил?

– Просил.

– А ты?

– А я поступил, как последняя сволочь.

– Как две сволочи. Первый раз, когда Товариани в лапти обул, а второй раз, когда Катерину…

– Па, я люблю ее.

– Я тебе уже объяснял, что любить и тащить в постель – это разные вещи.

– У тебя почему-то эти вещи сходятся.

– Далеко не всегда. А если она забеременеет?

– Я не пойму, ты что, боишься того, что у нее не такие упакованные родители, как ты?

– Ума у тебя, сынок, гораздо меньше, чем я надеялся! Ей еще семнадцати нет. Тебе тоже. Я не говорю уже о том, что потом детей нужно воспитывать. Ей в таком возрасте рожать совсем нежелательно. Рано еще.

– В конце концов, можно и аборт сделать, – робко заметил Алик.

– Что?! – Владислав крепко взял Алика за плечо и посмотрел ему в глаза. – Не дай бог что-либо подобное я услышу, или ты ее обидишь, я тебя по стенке размажу! Ты понял?!

– Па, ну Зое же было семнадцать лет…

– А ты по случаю спроси у нее, как ей хорошо было.

– Может еще ничего и не случится.

– Так, Александр, я тебя предупредил. Потом не обижайся. Да, завтра перед Геной извинись и больше таких номеров не отмачивай, – он отпустил плечо сына и лег на место.

– Ты извини, па, я не думал, что все так получится… Честно сказать, я слышал, когда он в первый раз приезжал, но мы с Катей решили не светиться.

– Ладно, все, закончили. Не заводи меня.

– А Ника что, сегодня снова у родителей ночует?

– Ушла Ника, – Владислав закрыл глаза.

– Как ушла? Почему?

– Алик, оставь меня в покое. Потом поговорим. Мне и без того паскудно… Иди, позвони кому-нибудь, уроки узнай и садись заниматься, – попросил он.

– Ты в порядке?

– В порядке. Иди.

Алик ушел. Владислав уткнулся лицом в подушку. Ему хотелось плакать, но плакать он не мог, не умел…

Глава 16

Ника проснулась среди ночи от острого чувства одиночества. Сегодня прошла неделя с того момента, как она ушла от Владислава. В последний раз он звонил три дня назад, когда вернулся из Швеции. Она не подошла к телефону, и с Владиславом разговаривала мать. Потом мать и отец снова убеждали ее в том, что она не права. Все закончилось очередными слезами и обидами на родителей. Когда она попыталась посоветоваться по этому поводу с Ритой, та просто покрутила пальцем у виска и сказала:

– Никуля, ты шизуешь непонятно почему. Сама себе приключений ищешь.

И вдруг сегодня она проснулась от одиночества. От такого же, какое уже однажды было. Ника расплакалась…

Больше всего ей сейчас хотелось позвонить Владиславу, попросить прощения и вернуться к нему.

Утром она набрала его номер, но дома никого не оказалось. Тогда Ника позвонила в офис. В его кабинете тоже никто не отвечал. Она тяжело вздохнула и решила не звонить на сотовый, почему-то уверенная, что ей тоже никто не ответит. Она поехала в университет. Весь день в голову лезли всякие скверные мысли о том, что Владислав мог заболеть или с ним что-нибудь могло случиться. Ника надеялась, что спросит о нем у Эрика, когда после занятий он приедет за Ритой, но, как назло, Риты сегодня почему-то не было.

Когда она вернулась, мать уже была дома. Ника сняла ботинки и, на ходу снимая плащ, спросила у матери:

– Мам, Влад не звонил?

– Нет, – мать удивленно посмотрела на нее. – Должен был позвонить?

– Он ведь звонил каждый день, – Ника пошла в свою комнату.

– Позвони ты ему.

– Я звонила. Его нет дома. В офисе тоже нет.

– Может, по делам уехал?

– Может, – кивнула Ника. – Если позвонит, позови меня.

– Хорошо, – обрадовалась мать.

И без того отвратительное настроение стало еще хуже. Ника просидела у себя в комнате весь вечер в ожидании звонка, но Влад не позвонил. Она еще раз попробовала позвонить ему домой. Ответа не было. Можно было позвонить еще на сотовый, на дачу, Даниилу Александровичу, Ольге или, на худой конец, Эрику, но сделать этого она почему-то не могла. Полночи она прокрутилась с боку на бок, пытаясь уснуть.

Утром Ника ехала в университет бледная и усталая. Она не особенно удивилась, увидев машину Эрика. Решила, что он просто привез Риту. Эрик вышел из машины и направился к Нике.

– Привет! А где Рита? – спросила она.

– Уже пошла, – ответил Эрик. – Я, собственно, тебя жду.

– Да? – Ника насторожилась. – Случилось что-нибудь?

– Ничего. У тебя Влада нет?

– Нет, – Ника нахмурилась. – Тебе что, Рита ничего не говорила?

– Говорила. Я думал, может быть, вы уже помирились.

– Не помирились. Я вчера пробовала ему дозвониться, но никто не ответил. Дома не было, в офисе тоже. Ты к Дану не ездил?

– Дан сам бы хотел знать, где он.

– Эрик, я что-то не пойму, что значит «где он»? – Ника нахмурилась.

– Да понимаешь ли… – Эрик закурил. – Началось все, извини, с тебя. Сначала вы между собой что-то там не поделили. Потом Алик номер отколол перед тем, как мы в Швецию съездили, потом он с Даном сцепился из-за тебя. Дан ведь не знал, что ты ушла. Алик в эту разборку тоже ввязался. В общем, пошло-поехало. Потом они вроде бы успокоились, а Влад бросил такую фразу: «Ох и устал же я от вас всех!» и вышел на улицу вроде бы покурить. Сел в тачку и уехал.

– В какую тачку?

– В «мерс» служебный.

– Может, он домой поехал или на дачу?

– Никуля, я, понимаешь ли, уже везде побывал. Из дому он уехал, а на даче и еще кое-где я был. Нету его. Дома он пистолет прихватил, а тачка возле дачи стояла.

– Эрик, в конце концов, он мог выйти воздухом подышать, – бледнея, сказала Ника.

– Ага, точно! Я, как последний лох, торчал там три часа. Задохнуться от свежего воздуха можно было. Я и решил, может, он к тебе поехал.

– Нет. У меня его не было. Он звонил, когда приехал, – Нике стало совсем страшно. – Эрик, а зачем он пистолет взял?

– Не для того, чтобы стреляться, не волнуйся. Он слишком спокойный парень. Я просто ума не приложу, где его искать. Что куда-то он смылся от всех подальше, это точно. На даче он переоделся, правда, я не знаю, во что, захватил с собой бумажник, пистолет и телефон и как в воду канул. Стреляться обычно с телефоном и бумажником не ходят.

– А ты звонить не пробовал?

– Вчера их величество телефончик отключенным держали. Ты не смогла бы со мной поехать на дачу и посмотреть, что именно он надел. Алика я трогать не хочу. Алик пока у Дана, и они тоже друг на друга чуть ли не волком смотрят. Скандал в благородном семействе.

– Конечно, поедем, – сказала Ника.

– Тогда я после занятий заеду и заберу тебя.

– Нет. Поедем прямо сейчас. Мне все равно ничего в голову не полезет.

Ника села с ним в машину. Полдороги она молчала и курила. Уже на выезде из города она спросила:

– А что с Аликом произошло?

– Ну, ты его подружку знаешь?

– Катю?

– Да. Захотелось деткам попробовать, чем взрослые занимаются. Если целоваться у Генчика за спиной можно сколько угодно, то просить его свечку держать стало как-то неудобно. Вот они и придумали маленькую хитрость. У Кати родители уехали куда-то. Она в школе предупредила, что уезжает с ними на один день. Алена после первого урока отпросился под каким-то благовидным предлогом и через заднюю дверь вышел из школы. Генчик стоит, ждет его, а он в это время уже дома. То, что его будут искать, он прикинул и вещички свои и Катины припрятал. Пока там детки в кровати кувыркались, мы, как идиоты, обкатали все, что только можно. Влада чуть кондрашка не хватила. Пообещал, вдруг что, жизнь паскудную мне и Генчику. Домой приехали, Влад зашел в комнату к Алику и увидел там его с барышней сладко спящими. Алена Гене потом сказал, что в их планы входило к концу уроков появиться в школе или сделать вид, что они только что пришли домой, но получилось так, что оба уснули. Влад порычал и успокоился. Он, вообще-то, мужик отходчивый. Может, и рычать бы не стал, но все это получилось на следующий день после ваших разборок. Ну, а после вернувшись из Швеции, узнаем мы еще одну приятную новость, что Алик с Катей попались еще и перед Дан Санычем. Генчику-то ЦУ было дано, чтобы он молодняку не мешал. Пока Генчик поехал за куревом, приехал дядюшка, а Алик не потрудился звонок включить. Они, правда, только раздеваться начали. Дядя Алику насовал, Товариани выписал, а когда мы с Владом вернулись, и Владу молитву прочел.

– Из-за этого все получилось?

– Не совсем. Это только начало было. На следующий день дядюшка приехал вечером к Владу, а тот вернулся довольно поздно. Настроение на нуле. Алена снова собирается на гулянки. Дан начал ворчать. Потом спросил, почему тебя так долго нет. Влад и ответил. Ему это, само собой, не понравилось, и он начал снова Владу на печень давить, что это он виноват во всем. Влад начал огрызаться. Заявился Алик и из-за чего-то там встрял. Хлопцы говорят, разбирались они на довольно громких тонах. Такого с ними раньше не было. Первым унялся Влад и бросил эту монументальную фразу о том, что все надоели. Затихло все, а он пошел курить. Санек ждал, что он ему назавтра скажет, и еще не уехал. Машина стояла напротив двора, ребята разговаривали возле ворот. Когда Влад к машине пошел, все решили, что он там что-нибудь забыл. Конец ты знаешь. Меня Дан вчера утром чуть свет на уши поставил и, как и Влад по поводу Алика, пообещал мне свернуть все, что только можно, если я в течение трех суток Влада не найду. Показываться лишний раз ему на глаза я не хочу. Всю команду я уже поднял, только безрезультатно. Обращаться к Владовой «крыше» я пока не хочу. Еще почти двое суток у меня есть, – Эрик тяжело вздохнул. – Если кто-то кому-то надоел, так это мне эта семейка за последние десять дней. Какая их всех муха укусила?

– Это все из-за меня, – тяжело вздохнула Ника.

– Только, пожалуйста, не разревись. Мне еще тебе сопли вытирать не хватает. А что без тебя не обошлось, так это точно. Чего тебе не хватает?

– Не знаю… Сама себя понять не могу. Господи! Хоть бы с ним все было в порядке! Я ему слова поперек никогда не скажу!

– Ладно, уймись. Приехали.

Возле дачи Владислава стоял «форд», и на ступеньках крыльца сидел и курил Леша. Он приветственно помахал Эрику и Нике рукой.

– Ну что, не появлялся? – спросил на ходу Эрик.

– Нет. Никого и ничего. Хотя, стой! Какая-то девица протопала сегодня мимо.

– Ника, иди в спальню, посмотри на вещи, а мы поговорим, – попросил Эрик.

Ника пошла в дом. Здесь было пусто и тихо. Она поднялась наверх в спальню. Постель была не тронута. Костюм и рубашка Владислава были небрежно брошены на пуф, шкаф был приоткрыт. Ника посмотрела на висевшие там вещи. Потом открыла вторую половину и посмотрела на вещи на полках. В комнату вошел Эрик.

– Ну? – выжидающе спросил он.

– Куртки нет кожаной короткой. Из мягкой матовой кожи, черной. Знаешь?

– Да. Еще чего?

– Кажется, нет светло-серого свитера и джинсов. Рубашка какая – не знаю. Их довольно много.

– Свитер без ворота?

– Да.

– Знаю. Из обуви?

– Это внизу. Пойдем посмотрим. – Они спустились вниз. Ника открыла нижнюю часть «стенки» в прихожей. – Кроссовок.

– Все, определюсь дальше сам. Вещи я эти видел. Куда тебя теперь отвезти? Домой или в университет?

– Ас тобой нельзя?

– Нет. Я сам.

– Тогда домой, – уныло ответила Ника, – к родителям. Позвони мне вечером, если что-нибудь узнаешь.

Глава 17

В самый разгар выяснения отношений с Даниилом Александровичем и Аликом Владислав вдруг почувствовал себя смертельно усталым. Он еще несколько минут, равнодушно глядя в окно, выслушивал, может быть, в чем-то и справедливые упреки дяди в том, что он недостаточно внимания уделяет Алику, в том, что, по всей видимости, и к Нике был недостаточно внимателен, и совсем невнимателен к нему. Алик то пытался принять сторону дяди, то становился в полную оппозицию. Владислав повернулся к ним и усталым голосом сказал:

– Ладно, убедили. Я виноват! Что еще?

– Влад, никто не пытается тебя убедить в том, что ты виноват, – смягчился дядя.

– По-моему, только это вы сейчас вдвоем очень успешно и делали. А неделю назад это объяснила мне моя половина. Я вас выслушал и приму к сведению. Есть еще желание побазарить?

– Не обижайся, па. Никто не хотел тебя обидеть, – Алик исподлобья посмотрел на него.

– Я не обижаюсь. Я просто устал от шума. Я вообще устал.

– Что? – дядя растерялся.

– Дан, я говорю, что ох, и устал же я от вас всех. Все, я пошел курить.

Влад зашел в кабинет и вышел оттуда с пачкой сигарет, которую распечатывал на ходу. Что он достал из сейфа пистолет, никто не заметил. Алик и дядя так и не нашли, что ему ответить.

Владислав вышел на улицу. У ворот стояли Сергей, Гена и Саша и о чем-то разговаривали. Неожиданно Владиславу пришла в голову немного сумасшедшая идея, но это было, пожалуй, единственное, что могло его спасти.

– Санек, машина открыта? – спросил он у водителя, направляясь к своему служебному «мерседесу».

– Да, босс, – ответил Саша.

Владислав подошел к машине, еще раз оглянулся на ничего не подозревающих парней и сел за руль.

Дорога ровной серой лентой ложилась под колеса. Владислав достал сигарету и закурил. В кармане запищал сотовый телефон. Он сначала хотел ответить, но потом просто отключил его. До дачи он доехал довольно быстро, не попав по дороге в пробку и не встретив инспектора ГАИ.

Когда Влад остановился, уже начало смеркаться. Он закрыл машину, ключи, войдя в дом, бросил на столик в прихожей и пошел наверх, в спальню. Здесь он достал из шкафа вельветовую рубашку, светло-серый свитер, джинсы, кожаную куртку и переоделся. Пистолет он сунул во внутренний карман куртки, бумажник – в карман джинсов. Потом на секунду задумался и, достав из кармана пиджака сотовый телефон, сунул его в карман куртки. В прихожей он достал кроссовки и, обувшись, вышел из дома.

Сумерки сгустились, но дорогу Влад знал хорошо, к тому же взошла луна. Он спустился к реке и пошел по песку, почти у самой кромки воды. Неожиданно вспомнилась Ялта. Там они тоже ходили почти у самой кромки воды. Это воспоминание кольнуло, как игла. Он шел легко и быстро. Становилось прохладно. Минут за двадцать Влад дошел до подвесного моста и по играющим под ногами доскам перешел на остров, расположенный посредине реки. Это был довольно большой остров, заросший лесом и кустарником. Когда он, с трудом разбирая в потемках тропинку, вышел на другую сторону, то оказалось, что все же он сбился с пути. Чтобы перейти на другую сторону по точно такому же, как и первый, подвесному мосту, ему пришлось немного вернуться. На противоположном берегу тоже рос лес, но здесь тропа была широкая, и в призрачном лунном свете ее было хорошо видно. Еще через полчаса Владислав вышел к пансионату «Алмаз» какого-то там завода. Какого, он почему-то никогда не хотел читать. В первом домике, служившем сторожкой, горел свет. Владислав подошел и постучал в окно. Дверь открылась. На пороге появился коренастый, с виду не старый сторож.

– Что нужно? – не очень дружелюбно спросил он.

– На постой пустишь? – спросил Владислав.

– Не постоялый двор здесь. Ступай, парень.

– Слышь, мужик, я заплачу. Места у тебя здесь много, – Владислав достал бумажник.

– И сколько ж ты мне заплатишь? – спросил сторож недоверчиво.

– Сколько скажешь.

– С бабой, что ли?

– Один. Отдохнуть хочу.

– Зайди, посмотрю на тебя, – разрешил сторож.

Владислав вошел в ярко освещенную комнатку и прищурился от света. Напротив обогревателя у стола сидела девушка лет двадцати-двадцати трех и с интересом смотрела на него. Сторож все так же не очень дружелюбно проговорил:

– Я тебя, парень, где-то видел. Не твой ли домишко на том берегу стоит?

– Хоть и мой, что с того? – Владислав посмотрел на сторожа. – Какая тебе разница? Я хорошо заплачу.

– И надолго ты?

– Как получится. Может, дня на три. Там посмотрим. Сколько ты хочешь?

– Сколько хочешь… сколько хочешь… Ты, видать, с дружками чегой-то не поделил, а у меня спрятаться хочешь? А ну, как и мне за тебя перепадет?

– Не перепадет, мужик. Никому я ничего не должен. Искать меня, может, и будут, но только не потому. Одному мне надо побыть. Так как, договорились?

– А как искать будут, что я скажу?

– Не видел, не знаю. Если и увидит кто, скажешь, что и не знал, как я в домик забрался. Посели меня где-нибудь на том краю. Да и не тронет тебя никто.

– Дед, правда, пусти его. Какая тебе разница? Куда он ночью пойдет?

– А деньги у тебя точно есть? – с сомнением спросил сторож.

– Сколько тебе нужно?

– Сто. – подала голос девушка.

– Сто зеленых? – Владислав достал из бумажника пять двадцатидолларовых купюр и протянул сторожу. – Так удобно будет?

– Так это… – сторож ошалело поглядел на купюры и засуетился. – Так это… – я тебя сейчас отведу. Ася, внучечка, возьми второй обогреватель и постель в шкафу и пойдем отведем его в домик. Тут недалеко… я тебя, парень, в хороший домик поселю… тут недалеко… Ты, главное, окна не расшторивай, и никто не увидит. Там с осени шторки остались… Ася, давай, внучечка, быстренько. И тряпку возьми. Запылилось там все за зиму.

Ася взяла в шкафу постель и пошла следом за ними. Сторож отыскал в связке нужный ключ и, открыв дверь, пропустил Владислава в домик. Ключ он снял со связки и отдал Владиславу. Ася быстро вытерла пыль и хотела постелить постель, но Владислав удержал ее:

– Оставьте, я сам.

– Ну, сам так сам, – сказал сторож. – Ты воду в кране спусти, а то застоялась и трубой вонять будет.

– Спасибо, – кивнул Владислав.

– Обогреватель придвинь поближе, ночью не замерзнешь. Ну, пойдем, внучечка, не будем мешать. Ты, может, есть хочешь?

– Спасибо, не хочу.

Глава 18

Сторож с внучкой ушли. Владислав оглядел свое нехитрое жилище. За приоткрытой дверью была туалетная комнатка. Он зашел туда и открыл кран умывальника. Вода действительно была ржавой и пахла болотом. Он вышел из туалетной комнаты, оставив воду стекать, расстелил постель, потушил свет, сбросил куртку и кроссовки и лег поверх одеяла. От обогревателя шло приятное тепло, журчала вода, навевая дремоту. В дверь тихонько постучали, и голос Аси негромко сказал:

– Откройте, пожалуйста, я вам чаю принесла.

Владислав встал, сунул ноги в кроссовки и открыл дверь. Ася стояла в наброшенной на плечи куртке и держала в руках большую чашку с чаем.

– Если уж от ужина вы отказались, то попить вам все равно захочется, – улыбаясь, сказала она.

– Спасибо, – Владислав тоже ей благодарно улыбнулся. – Входите.

– Вы, наверное, уже отдыхали? – заколебалась она.

– Нет. Входите, я не кусаюсь.

– Я не боюсь, – она прошла и присела на стул.

– Ася, можно вас попросить? – он снова полез в карман за бумажником. – Вы завтра мне чего-нибудь съестного принесете? И попить минералки.

– Конечно. Что вам принести? Я все равно собиралась в город.

– Сыру и колбасы. Сыр лучше всего «Радомер», а колбасы какой-нибудь сыровяленной. Минералку с нейтральным вкусом. Хлеб меня устроит любой. Да, сигарет – «Кемела» или «Труссарди» пару пачек возьмите и упаковку сильно мятной жевательной резинки, – он достал из бумажника две двадцатидолларовые купюры. – Извините, наших у меня не больше червонца. Я обычно карточкой пользуюсь.

– Во-первых, этого много, а во-вторых, по-моему, тех денег, что вы оставили деду, хватит.

– То плата за жилье.

– Дед вообще-то имел в виду обычную сотню, – она улыбнулась.

– Не помешает.

– А это действительно ваш дом на том берегу? – сменила тему Ася.

– Какой именно? – Владислав взял сигарету и спросил: – Вы не против?

– Курите. Я сама не курю, но дым мне не мешает. Вы прекрасно поняли, о каком доме я говорю. Стоит на отшибе, почти у берега.

– Ну, мой. Это дачка моя. Дом в городе. Вы все время здесь с дедом живете?

– Нет. Это я решила сбежать от всех. У меня отпуск и никакого настроения. Я живу на Туполева. Все хочу деда забрать отсюда. Старый уже. Не дай бог что-нибудь случится. А он ни в какую.

– Я с дедом вашим сталкивался, а вас здесь раньше никогда не видел.

– Я вас тоже. Собственно, и дача ваша меня не особенно заинтересовала бы, если бы не одна вещь… – она внимательно посмотрела на Владислава.

– Какая же? – Владислав отпил чаю и заинтересованно посмотрел на нее.

– Я могу показаться бестактной… В общем, как-то приехала я с подругой к деду. Это было с год назад, в конце августа. Не помню уж, зачем мы пошли на ту сторону, но на обратной дороге мы попали под дождь. Ливень был ужасный. Вблизи никакого укрытия, кроме вашего дома, не было. Мы спрятались под балконом, и я случайно заглянула в окно. Там между шторами оставался довольно большой просвет. Не знаю, что это за комната, но там висела картина, выполненная карандашом.

– Там достаточно много картин, выполненных карандашом, – Владислав опустил глаза. – В каждой комнате. Какую именно вы имеете в виду?

– Если много… – Ася заколебалась. – Вы чем занимаетесь?

– Бизнесмен. Торгую лекарствами и медоборудованием.

– Возможно, тогда я ошиблась. Это очень похоже на картины одной художницы. У нее был совершенно особый стиль. Она рисовала в основном карандашом и углем. Я, пожалуй, немножко позлоупотребляю вашим терпением. Так вот, этой художницы нет уже несколько лет, она трагически погибла. А была у нее картина «Дарящие жизнь», сейчас висит в нашем музее. Эта картина о работе врачей-реаниматоров, и посвящена она была ее мужу и его брату – Вансовичам. Вы, кстати, очень похожи на кого-то из них. Так вот, у вас я увидела фрагмент этой картины. Что-то вроде наброска. Мне было интересно, откуда у вас этот набросок и не продадите ли вы его.

– Вы имеете какое-то отношение к живописи? – Владислав внимательно посмотрел на Асю.

– Да. Я работаю художником-реставратором в художественном музее. Иногда рисую, говорят, неплохо. А эта художница всегда была моим идеалом. Удивительная женщина. Ее звали Дина Донцова. Я тогда училась еще в художественной школе и видела ее несколько раз, даже разговаривала с ней. Основная масса ее картин в частных коллекциях.

У нас в музее есть всего лишь несколько. Я бывала на ее выставках, еще при ее жизни. Но вам, наверное, это не очень интересно.

– Вы не ошиблись, – ответил Владислав после паузы. – Это набросок к «Дарящим жизнь», и на этом наброске не кто-нибудь, а я.

– Как? – Ася удивленно смотрела на него.

– Владислав Вансович, к вашим услугам, – представился Влад. – Некогда врач-реаниматор, теперь бизнесмен, глава фирмы «Ваше драгоценное». Гражданский муж Дины Донцовой. Законным стать не успел. Она и мой брат погибли. Все картины и в доме, и на даче – это картины, написанные ею.

– Ой, извините, я думала, вы просто похожи, – Ася смутилась.

– Прошло девять лет с того момента, как она меня рисовала. Тогда я был моложе, и прическа была немного другая.

– Удивительно! Никогда бы не подумала, что смогу вот так с вами встретиться…

– Ничего нет удивительного. Этот мир тесный и маленький. Если вам очень интересно, я оставлю вам визитку, и можете приехать в любой момент посмотреть то, что у меня дома и в офисе. Там тоже есть кое-что. Когда мне надоест здесь сидеть, можно будет сходить и на даче посмотреть. Только вот продавать я ничего не буду. Мне это все дорого как память.

– Как вам повезло, что вы знали ее! – сейчас Ася была похожа на восторженную девочку. – Я впервые увидела ее, когда мне было четырнадцать лет. Я была еще совсем гадким утенком, сутулой, в очках «кошки-мышки», и, когда увидела ее, мне показалось, что меня солнце осветило. Я дала себе зарок, что стану такой же, как и она – красивой, жизнерадостной, общительной, в общем, похожей на нее. Не знаю, как с красотой, а вот раскрепоститься я смогла только благодаря ей. Когда я узнала почти семь лет назад, что ее больше нет, я плакала так, как плакала, когда погибли мои родители, – в ее голосе послышалась неподдельная горечь.

– Да, Дина была удивительной женщиной, – согласился Владислав и снова опустил глаза. – Мы были вместе два года. Тогда я был счастлив. А вы можете считать, что вам удалось все то, к чему вы стремились, и с красотой тоже.

– Спасибо, – Ася смущенно улыбнулась. – Я, наверное, вас уже утомила. Пора идти, дед волноваться будет. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, – Владислав поднялся и закрыл за ней дверь.

Глава 19

Владислав сидел на ступеньках домика и курил. Утро было солнечное. В вершинах сосен шумел ветер, перекликались какие-то птицы. Больше тишину леса не нарушал ни единый звук. Несмотря на то, что накануне Владислав сильно перенервничал и устал, спал он как убитый. Разбудил его странный стук в окно. Он открыл глаза и прислушался. Стук повторился. Владислав поднялся с кровати и слегка отодвинул штору. На подоконнике сидела белка и барабанила лапками в окно. Он посмотрел на часы. Было начало девятого, и вставать абсолютно не хотелось. Он пролежал в постели еще часа полтора. Мысли текли вяло и рассеянно. Встав, он умылся и вышел из домика. Никого кругом не было. Владислав поискал глазами белку и увидел зверька на сосне в десятке шагов от домика. Закричала громко какая-то птица, и белка умчалась по своим делам. Он присел на ступеньку и закурил. Телефон он так и не включал.

На дорожке, ведущей к домику, появилась Ася. Увидев Владислава, она помахала ему рукой, он тоже поприветствовал ее. Она подошла и остановилась перед ним. Сейчас он мог рассмотреть ее лучше. Ей действительно на. вид было лет двадцать пять, среднего роста, с неплохой фигуркой и длинными стройными ногами, удачно подчеркнутыми узкими джинсами. Темные волосы Аси были заплетены в мягкую косу, короткая кожаная куртка была расстегнута, и под ней виден был облегающий тонкий свитер и шелковый шарфик. Сзади или издалека ее можно было принять, пожалуй, за совсем еще молодую девушку, чуть ли не подростка.

– Как спалось? – спросила она.

– Спасибо, нормально. А вам?

– Тоже хорошо. Я всегда у деда хорошо сплю. Здесь тихо, никто не мешает. Единственное, я вчера подумала, не замерзнете ли вы ночью.

– Не замерз. Я, как отпетый лентяй, завалился спать одетый.

– Хотите, я за вами поухаживаю? – спросила Ася. – Уже одиннадцать, а вы еще не поели. А голодный мужчина – это что-то ужасное.

– Если вам так хочется, то поухаживайте, – милостиво разрешил Владислав. – Кстати, откуда вы знаете, что я еще не завтракал?

– Дед сказал. Он к лодочнику ушел. Вернется не скоро.

– Я начинаю злоупотреблять вашим вниманием. Сначала попросил принести кое-что, теперь поухаживать за мной, – он улыбнулся.

– Мне все равно нужно было выполнить кое-какие дедовы поручения с утра пораньше. Теперь мне абсолютно нечего делать и я могу себе позволить заняться вами, если вы не против.

– Занимайтесь, – Влад рассмеялся. – Идемте тогда в домик. Только составьте мне компанию за завтраком.

– Я уже завтракала.

– Ну и что? Фигуру вы не испортите.

– Ах да! Я совсем забыла! Может вам чай или кофе еще сделать?

– Ничего не нужно. Чай по утрам я пью редко, а кофе у вас растворимый.

– Конечно. Вы такой не пьете?

– Только натуральный, – они вошли в домик. – У меня от растворимого давление поднимается.

Через несколько минут Ася приготовила бутерброды и они сели за стол. Она посмотрела на жующего Владислава и спросила:

– Вы сказали, что вас никто искать не будет?

– Да. А что, ищет кто-то?

– Я сегодня проходила мимо вашего дома. Там стоит «форд», вчера там стояла другая машина, и прогуливается какой-то парень. С виду на бандита мало похож. Так вот, он окликнул меня и спросил, не знаю ли я, где хозяин дома. Я посмеялась и сказала, что, конечно же, не знаю. Шла назад, все было так же, только дверь в дом была открыта, а парень сидел на пороге, почти как вы полчаса назад, и курил. Он снова меня остановил и спросил, откуда я. Я ответила, что из поселка. Он подошел, посмотрел на меня очень недоверчиво и сказал, что не сильно поселковый вид у меня. Я сказала, что в гостях у тетки.

– Он за вами не пошел?

– Нет.

– «Форд» какого цвета? Синий?

– Да. Номер – что-то на семерку. Не помню.

– Парень русый, волосы назад зачесаны, вид у него интеллигентный, ростом на полголовы ниже меня?

– Да.

– А «мерседеса» серого там не было?

– Нет, это вчера был «мерседес».

– Это не бандит. Это мой телохранитель, – Владислав взял второй бутерброд. – Быстренько они сообразили.

– Кто они? – Ася удивленно посмотрела на него.

– Мой дядя, с которым я поругался и решил от всех смыться и отдохнуть, и мой исполнительный директор, у которого голова очень хорошо работает. Маленькие семейные неурядицы.

– И чем это для вас чревато?

– Ничем. Разве что очередным упреком от дядюшки, что я совершенно не ценю старика и отношусь к нему бездушно.

– Разве у вас нет телефона? Позвонили бы дяде.

– Телефон у меня есть. Вон, из кармана торчит. Только он отключен. Для того, чтобы звонить дяде, я еще не созрел.

– А если вас все-таки найдут здесь?

– Ничего не будет. Могу вас уверить на сто процентов. Спасибо, бутербродики были отличные. Для полноты ощущений теперь нужно только закурить, – Влад распечатал пачку сигарет.

– Вам принести что-нибудь почитать? – спросила Ася, поднимаясь из-за стола.

– А что есть? Я, кажется, уже выспался.

– У деда старорежимные детективы.

– Пойдет. Могу даже с вами сходить взять, чтобы вам туда-сюда не бегать.

– Идемте, если хотите. Я все равно через полчаса пойду через эту сторону. Хочу сходить в лес за базой, набрать шишек и каких-нибудь симпатичных сучков.

– Зачем? – заинтересовался Владислав.

– Я, кроме всего, веду кружок в интернате для детей с нарушением речи. Видели бы вы, какие они чудесные игрушки из природных материалов делают! – Ася тепло улыбнулась.

– А своих детей у вас нет?

– Пока нет. Я не замужем. Вхожу в разряд старых дев.

– Старая дева, извините за нескромность, вам есть двадцать пять?

– Двадцать шесть.

– С ума можно сойти! – Влад рассмеялся. – Да вы уже совсем древняя старушенция! И что, на вас совсем никто не обращает внимания и вся жизнь проходит в стенах вашего музея и интерната?

– Нет, почему же? – Ася тоже рассмеялась. – Просто я что-то долго засиделась.

– Вы-то хоть не чувствуете себя целомудренной до отвращения? – Влад перестал смеяться.

– Нет. Мне такое в голову не приходило. Да и я не так уж целомудренна. Жила с однокурсником еще в училище полтора года, а потом он женился на москвичке, а я вернулась домой. Поплакала, конечно, а потом решила, что не известно, кому повезло больше. Знаете, хочется, может быть, маленькой, но хорошей семьи. Лучше я рожу себе ребенка и воспитаю его сама. Выходить замуж, как кое-кто из моих подруг, и разводиться через год или ругаться всю оставшуюся жизнь я не хочу, – они остановились возле сторожки.

– Этого, Асенька, никто не хочет. Всем хочется жить хорошо. Все всегда хорошо начинается, но не всегда хорошо заканчивается.

– Почему вы так говорите?

– Объясню как-нибудь потом, – Влад вздохнул. – Давайте книжку.

Глава 20

Владислав отбросил книгу, которую читал. Он читал ее раньше, и поэтому особого интереса чтение у него не вызывало. У него появилось слабое чувство тревоги. Он поднялся с кровати, закурил и вышел из домика. Ася ушла собирать шишки часа два назад и еще не возвращалась. Она пообещала, что зайдет на обратной дороге, потому что будет проходить мимо. Сторож тоже еще, очевидно, не вернулся, так как сторожка была закрыта. В лесу было все так же тихо. Владислав закрыл дверь домика, сунул ключ в карман и пошел по той тропинке, по которой ушла Ася. Откуда-то послышалась музыка. Похоже было, что там развлекается компания. Сам не зная почему, Владислав пошел в ту сторону. Неожиданно сквозь эти звуки прорвался женский крик о помощи. Голос был похож на голос Аси. Владислав остановился и прислушался. Крик повторился. Теперь он точно узнал голос Аси.

На небольшой полянке он оказался довольно быстро. Здесь стояли три мотоцикла, посреди полянки горел костер, орал магнитофон и были пятеро парней и Ася. Вернее, Ася отчаянно вырывалась и кричала, а явно подвыпившие парни толкали ее друг к другу и ржали, как кони. Владислав успел заметить, что ее шарфик валяется на земле, а свитер уже не заправлен в джинсы.

– Мальчики, барышню оставьте в покое! – повысив голос, сказал Владислав.

– Чего? – один из парней повернулся.

– Барышню, говорю, оставьте!

– Слышь ты, волосатик, топай отсюда, пока из тебя шашлык не поджарили!

– Пацаны, я еще раз повторять не стану! – Владислав стоял, скрестив на груди руки.

– Да ты гонишь, мужик! – к Владиславу повернулся еще один парень. – Ты плохо нас понял?! Он нас не понял, пацаны! Давайте ему объясним!

Парень оттолкнул Асю так, что она упала на землю, и с угрожающим видом двинулся к Владиславу, все так же невозмутимо стоявшему и смотревшему на него. Он подошел почти вплотную, взял Владислава за куртку и, дыша перегаром, спросил:

– Ты откуда такой наглючий взялся? Ты хамить вздумал? А что это волосенки у тебя такие длинные? Может, ты педик?

В следующий момент он упал на землю от удара под ложечку. У одного из парней в руке появился нож, и он сделал шаг по направлению к Владиславу.

– Ты, говнюк, видать, не понял, что граблями махать пытаешься?! – каким-то свистящим голосом спросил он.

– Это вы меня не поняли, пацаны, – слегка нахмурившись, сказал Владислав. В руке у него появился пистолет, и он щелкнул предохранителем. – Быстренько брось свою ковырялку! Ко мне поближе. Ася, иди сюда!

Ася подошла к нему. Парни замерли, глядя на вороненый ствол. Тот, что лежал на земле, так и не знал, подниматься ему или нет. Парень бросил нож к ногам Владислава.

– А теперь, пацаны, – почти ласково сказал Влад, – резвенько, по одному, сняли штанишки и исподнее!

– Слышь, мужик… – нерешительно начал один из парней. – Пошутили мы. И с телкой твоей ничего не сделали… Мы это… извинимся…

– Мне повторить? – Владислав нехорошо улыбнулся. Парни медленно начали расстегивать и снимать брюки.

Ася несколько испуганно посмотрела на Владислава. Тот держал пистолет направленным на парней и готов был в любой момент выстрелить.

– Уже лучше, – кивнул он. – Спускайте до земли, и трусы туда же.

– Ну, это… – голос говорившего парня стал совсем жалобным.

– Ну давай! – в голосе Владислава появилась угроза.

Парни, испуганно глядя на него, стали раздеваться. Картина была довольно забавная. Недавние «крутые парни» представляли собой жалкое зрелище.

– А теперь ручки подняли и повернулись ко мне попками!

Парни заколебались. Прогремел выстрел, и из пробитого колеса одного из мотоциклов с шипением вырвался воздух.

– Повторить?

Владислав направил пистолет снова на парней. Теперь они не заставили себя упрашивать. Когда они повернулись все, Владислав сделал Асе жест уходить, но она, испуганно глядя на него, не двигалась с места.

– Теперь все быстро стали раком, извинились и начали считать хором до ста! Предупреждаю, пацаны, обойма полная!

Владислав выстрелил в следующий мотоцикл. Парни без дальнейших колебаний приняли предложенную позу и начали нестройным хором, жалобными голосами:

– Извините, пожалуйста… Один… два… три…

– Вот так, мальчики! И не частите!

Владислав выстрелил в колесо третьего мотоцикла и, схватив Асю за руку, увлек за собой по тропинке. До самой базы они бежали не останавливаясь. Уже вбежав на территорию, Владислав остановился и осмотрелся. Ася тяжело дыша проговорила:

– А если они сейчас придут сюда?

– Придут, – кивнул Владислав. – Я вот и смотрю, куда нам спрятаться… Что там? – он указал в сторону павильона.

– Бильярдная…

– Бежим туда!

Они подбежали к павильону. На их счастье, дверь была закрыта на не очень прочный навесной замок. Владислав рукояткой пистолета сбил его и, втолкнув Асю в полумрак, вошел туда сам и закрыл дверь. Он поискал, чем бы закрыться изнутри, и нашел сломанный кий. Просунув его в дверную ручку, он стал сбоку у двери, держа пистолет наизготовку в одной руке, другой обняв и прижав к себе Асю так, что она уткнулась лицом ему в грудь. Сердце у девушки бешено колотилось, она тяжело дышала.

– Когда дед вернется? – спросил Владислав.

– К вечеру… – ответила Ася.

– Тише, – прошептал Владислав.

Снаружи послышались крики. За ними явно гнались парни с полянки. Ася вся сжалась. Ее била крупная нервная дрожь. Владислав крепче прижал ее к себе и еще раз прошептал:

– Тише, Асенька, тише…

Парни, матерясь, искали открытый домик или место, куда могли скрыться их обидчики. Они остановились у павильона, и кто-то из них попробовал толкнуть дверь.

– И здесь закрыто! Куда же их черт понес?! – озадаченно произнес чей-то голос.

– Я тебе сказал, что они в другую сторону побежали! – огрызнулся другой. – Здесь все закрыто! Этот старый хрен Егорыч даже сортиры на зиму закрывает! Они на «Ясную поляну» рванули! Туда вчера компания приехала!

– А я вам говорю, что телка на Егорыча внучку похожа! – вмешался третий.

– Егорыч у лодочника с утра торчит! А если его внучка, так чего б он туда попер! Да и связываться не стоит! Он, падла, скандальный!

– Ладно! Пошли на «Ясную поляну»!

– Там сегодня к березовой роще чудак с бабой приезжали! Может, это они? – неуверенно вмешался еще один голос.

– Так чего ты раньше молчал?! Конечно, они!

– Чего молчал, чего молчал?! – едко передразнил только что неуверенный голос. – Ты пушку у него видел? Он отмороженный какой-то! Скажи спасибо, что в очко тебе не влупил!

Голоса стали удаляться. Владислав перевел дух и ослабил руку, которой держал Асю. Она тоже передохнула и, снизу вверх посмотрев на него, вдруг заплакала.

– Ты что? – Владислав насторожился. – Они с тобой что-нибудь сделали?

– Нет… испугалась… – всхлипывая, ответила Ася.

– Успокойся, – он поставил пистолет на предохранитель и сунул его в карман куртки, – они уже ушли. Не надо плакать.

– Вдруг они снова вернутся?

– Не вернутся. Они сейчас побегают, побесятся, а потом пойдут мотоциклы свои чинить. Протрезвеют, вряд ли захотят второй раз под пистолет лезть. Так что можешь не бояться.

– Владислав…

– Называй меня просто Влад и, ради бога, на ты, – Влад отпустил Асю и, присев на край бильярдного стола, закурил.

– Я боялась, что меня никто не услышит… – она подошла и присела рядом.

– Я услышал. Долго они тебя пинали?

– Не знаю. Я насобирала шишек, желудей, сучков разных. Устала и присела на пенек на краю той полянки чуть-чуть отдохнуть и еще раз пересмотреть то, что нашла. Собиралась уже уходить, когда эти… свиньи приехали… Они сразу начали ко мне приставать, а вырваться я от них не могла… – Ася снова заплакала. – Они мои очки раздавили… все, что я собрала, разбросали…

– Не плачь, все уже позади, – Владислав бросил окурок и привлек ее к себе. – Не плачь, девочка. Шишки можно собрать другие, очки тоже новые закажешь. Главное, что с тобой ничего не случилось…

Он склонился и коснулся губами ее губ. Ася не сопротивлялась, но и не ответила. Владислав снова поцеловал ее, теперь уже сильнее. Она закрыла глаза и обняла его. Целовались они долго. Владислав проник рукой под ее незаправленный свитер и с удовольствием ощутил тепло ее нежной кожи. У него кружилась голова, джинсы стали тесными. Он вздрогнул, когда Ася расстегнула ремень на джинсах и начала расстегивать пуговицы.

– Не стоит, девочка, – прошептал он.

– Почему? – удивилась она.

– Я не хочу такой благодарности, – он встал.

– А если это не благодарность?

– Не сейчас, – Влад еле боролся с собой. – Вечером. Приходи вечером… Придешь?

– Да, – Ася прижалась к нему всем телом. – Только ты не думай…

– Я ничего не думаю. Вечером… – он снова прильнул к ее губам.

Глава 21

Сторож вернулся, только когда начало смеркаться. Владислав и Ася сидели в сторожке и мирно разговаривали. Ася очень обрадовалась, увидев деда. Она стала накрывать на стол.

– Дедуля, ты чего сегодня так долго? – спросила она. – Я уже заждалась.

– Помогал Ивану, – ответил сторож. – А вы что делали?

– Я ходила в лес, хотела шишек насобирать, но уронила очки, наступила на них и стекло раздавила.

– Как же ты теперь? – спросил сторож.

– У меня с собой есть другие. Не волнуйся.

– А ты что? – он кивнул Владиславу. – Не наотдыхался еще?

– Мешаю? – Владислав удивленно поднял бровь.

– Не мешаешь. Там сегодня поселковые пацаны с каким-то крутым поцапались. Чуть не пострелял их. Говорят, длинноволосый, в кожаной куртке. Из-за бабы с ним сцепились.

– Их баба была, что ли? – безразлично спросил Владислав.

– Нет. – Его сторож посмотрел на Владислава.

Ты вроде бы не лысый.

– Так я без пистолета и без бабы, – хмыкнул Владислав. – А пацанам не стоит к чужим приставать. Так и под пулю влезть можно.

– Спрашивали, не живет ли кто у меня.

– Кто спрашивал? – поинтересовался Владислав.

– И пацаны, и какой-то вроде тебя, только стриженый. На эстонца похож. Я в Эстонии служил когда-то.

– Ну и?

– Сказал, что никто.

– Вот и славно. Пацанам я вашим сто лет не нужен, а второй – не эстонец, а финн. Это по мою душу. Пусть подождет.

– Долги? – сторож внимательно посмотрел на Владислава.

– Дела. Отдохнуть мне нужно. Я у тебя, Егорыч, второй день сплю. Сегодня, правда, книжки читать начал.

– Мне, парень, твои дела ни к чему. Мне – только б у меня стрелять здесь не начали да не порешили б кого-нибудь.

– Не начнут и не порешат, – Владислав решительно достал из кармана сотовый телефон и набрал номер. – Эрик? Да, милый, я… Надо где… Много будешь знать, состаришься рано… Ты, что ли, меня сегодня искал?.. Знаю… Почти нашел… Значит, давай так, с дачи пусть Леха уезжает, искать меня кончай и Дану передай привет… Да?.. Да, даже так?.. Алик в порядке?.. Скажи, пусть не волнуется… Послезавтра… Что, так хочется? – он рассмеялся. – Хорошо. Знаешь подвесной мост недалеко от моей дачки? Приходи туда в половине первого. Только один. А то еще неделю искать меня будете. Все, пока… Нет. Сейчас снова отключу. Пока, – он нажал кнопку отбоя и повернулся к сторожу. – Все, можешь быть спокоен.

– Так-то оно лучше, – согласился сторож. – Садись ужинать с нами.

– Спасибо, не хочу. Ужинайте, а я пошел дальше досыпать. Приятного аппетита.

– Вам чаю принести попозже? – спросила Ася.

– Да, если не трудно. Спокойной ночи, Егорыч, – попрощался Владислав и пошел в свой домик.

– Правда он весь день спал? – спросил сторож.

– Да. Спит и читает. Иногда покурить ЕЫХОДИТ, – ответила Ася. – Ты, дед, не волнуйся. Я его жену покойную знала.

– Жена у него, может быть, женщина и хорошая была, а вот чем он занимается, неясно.

– Он бизнесмен. Бывший врач.

– Ладно уж, поверим на слово. Нам с ним детей не крестить. К тебе он не пристает, как чай ему носишь?

– Нет, дедуля. Можешь спать спокойно.

– То-то и оно, что я рано ложусь, а ты возвращаешься за полночь.

– Сидели, разговаривали.

– Скучно тебе со мной?

– Нет, деда. Не волнуйся. Я тоже отдыхаю с тобой.

Глава 22

Владислав лежал и ждал, когда придет Ася. Свет он включать не стал. Еще в первый вечер он заметил, что понравился ей. Сегодня, когда он, повинуясь порыву, начал целовать ее, он еле удержался в рамках дозволенного. От этих поцелуев появилось только жгучее желание и ноющая боль в паху. Сейчас он вспомнил, что уже больше месяца не был ни с кем. Не был с Никой… Очередное воспоминание о Нике отозвалось болью и тоской. Эрик сказал, что видел Нику и она интересовалась им. Владислав, вернувшись в домик, позвонил ей, но Ники дома не было.

В дверь постучали. Он поднялся с кровати и открыл дверь. Это пришла Ася. Владислав пропустил ее в домик и включил свет. От включенного целый день обогревателя здесь было настолько тепло, что он остался в джинсах и одной расстегнутой рубашке.

– Почему ты в темноте сидишь? – спросила она.

– Просто так. Читать уже устал.

– Тогда потуши свет, – Ася поцеловала его в щеку. Владислав потушил свет и, сев на кровать, закурил. Ася подошла к окну и плотнее задернула шторы.

– Садись рядом, – предложил Владислав.

– Влад, скажи, откуда у тебя пистолет? – спросила, садясь, Ася.

– Он зарегистрированный. У меня разрешение на ношение оружия есть.

– Тогда извини, что за неприятности у тебя?

– Я же говорил, поссорился с дядей. Решил от всех отдохнуть. Не волнуйся, криминала за мной нет, – он взял Асю за руку. – Ты уже полностью отошла от дневных приключений?

– Да. Если б не ты, не знаю, что было бы. Ты ждал меня? – ее голос стал совсем тихим.

– Да, – он слегка сжал ее кисть.

– Я тебе нравлюсь?

– Да. А я тебе?

– Нравишься… Почему ты сразу ничего не сделал? – у Аси закружилась голова от воспоминания о его поцелуях.

– Пойми, это будет всего лишь один раз. Я ведь женат, девочка. И сейчас у меня проблемы не только с дядей, но и с женой. Не подумай, что я просто хочу отомстить ей, если буду с тобой. И я не хочу, чтобы ты таким образом благодарила меня, и не хочу становиться ожившей частью твоего идеала – Дины. Это было бы нечестно по отношению ко всем, и к Дине в первую очередь, – он говорил медленно и спокойно. – Поэтому я решил подождать до вечера. Теперь, если ты передумала, посидим, потреплемся, как вчера, и останемся друзьями.

– Я не передумала, – после паузы ответила Ася. – Я не хочу только вмешиваться в твою семейную жизнь… Просто ты очень мне нравишься… Я всю жизнь мечтала о том, что хотя бы раз у меня будет такой мужчина… такой, как ты…

– Асенька, а если я не оправдаю твоих надежд? – Она по голосу поняла, что он улыбается.

– После того, как ты целовал меня, – она рассмеялась, – слабо верится.

– Может, я только и умею что целоваться?

– Зато я умею еще кое-что. Тебя научить?

– Давай, я сам попробую, а ты оценишь, – он привлек к себе Асю и поцеловал. – Я правильно начинаю?

– Правильно, – Ася обняла его и сняла с него рубашку.

Владислав целовал ее сначала нежно и осторожно, потом его поцелуи стали резкими и сильными, похожими на укусы. Дышал он отрывисто и часто, одежду с Аси почти срывал. Он целовал ее груди и сжимал их до боли. В какой-то момент ей даже стало немного страшно. Владислав одним резким движением уложил ее на кровать и снял с нее трусики. Его пальцы коснулись шелковистых волос лобка и продвинулись дальше.

– Раздвинь ноги пошире! – приказал он.

Ася подчинилась ему. Он целовал ее живот и холмик лобка, а его пальцы хозяйничали у нее внутри, стараясь проникнуть как можно дальше. Иногда он даже делал ей немного больно. В эти моменты она вздрагивала и стонала, а он с новой силой начинал целовать ее. Языком он начал ласкать ее маленький бутончик плоти и делал это очень умело и нежно, пока Ася не взмолилась:

– Я больше не могу!

Владислав накрыл ее собой и коснулся ее губ влажными пальцами, которыми только что ласкал и мучил ее.

– Возьми в ротик.

– Не надо.

– Бери! – он сжал другой рукой ее грудь, так что она тихо ахнула. Ася послушно взяла пальцы в рот. – А теперь втяни поглубже! Вот так, умница… Поработай язычком…

Животом она чувствовала его твердый член. Он взял ее руку и, вложив в нее своего великана, приказал:

– Направь!

– Я не смогу, – жалобно простонала она. – Ты такой огромный!

– Направь! – повторил он, не давая пальцами сказать ей еще что-нибудь.

Ася с ужасом сделала то, о чем он просил. Неожиданно порыв его агрессии сменился небывалой нежностью. Он начал входить в нее медленно и осторожно. Он целовал ее и шептал ей самые ласковые слова, задыхаясь от страсти. Его руки ласкали ее грудь. Войдя в нее полностью, он начал двигаться сначала очень медленно и осторожно, постепенно ускоряя темп. Боли Ася почти не почувствовала и даже, насколько могла, удивилась этому. Первая волна оргазма накрыла ее очень быстро. Владислав замер на несколько секунд, а потом прошептал:

– Подними ножки, так будет лучше.

Ася обхватила ногами его талию. Теперь он двигался быстро и резко. Ей казалось, что еще немного, и он разорвет ее. Но это было так приятно, что ей хотелось пропустить его еще дальше, хотелось умереть от счастья, что он находится в ней. Эта сладкая пытка продолжалась бесконечно долго. Ася то почти теряла над собой контроль, то немного приходила в себя и с упоением вслушивалась в то, что он ей шептал. Она тоже что-то ему шептала, но что, не помнила. В один из таких моментов просветления ее вдруг охватил почти панический страх, заставивший ее замереть и напрячься.

– Что с тобой? – он тоже замер.

– У меня опасный день…

– Я не буду кончать туда, а ты сделаешь так, как я скажу.

– Хорошо, – Ася теперь знала, что сопротивляться бесполезно, что не сможет противиться, если он прикажет.

Сколько прошло еще времени, она не знала. После ее очередного оргазма он вышел из нее, стал над ней на колени и за волосы приподнял ее голову. От неожиданности приоткрытые губы Аси раскрылись еще шире, и он вошел членом ей в рот. Она чуть не поперхнулась. Владислав, держа ее одной рукой за волосы, а другой поддерживая ее голову сзади, входил ей в рот членом почти до горла. Это было мучительно и приятно. Она почти задыхалась от этого великана.

– Проглоти! – хрипло простонал Владислав.

В следующую секунду в рот Асе маленьким фонтанчиком ударила его густая терпковато-пряная сперма. Владислав застонал. Неожиданно ее охватил такой силы оргазм, какого она раньше никогда не испытывала. Когда все было кончено, Владислав, отпустив ее, склонился, взял ее голову в ладони и прильнул к ее губам, еще хранившим вкус спермы.

– Как ты? – нежно и ласково спросил он.

– Мне так хорошо, – Ася прижалась лицом к его груди. – Ты – самый лучший!

– Глупышка, – он запутался пальцами в ее волосах. – Просто я сделал то, чего хотелось нам обоим.

– Я счастлива. Я не хочу, чтобы кончалась эта ночь… и уже не могу шевельнуться… Можно я еще ненадолго останусь?

– Почему ты спрашиваешь? Я тоже не хочу, чтобы ты уходила.

– Ты не брезгуешь мною?

– Почему? – он удивился.

– Сама пришла, и вообще…

– Не говори так. Мне хорошо с тобой, – он еще раз поцеловал Асю. – Я не хочу, чтобы ты уходила сейчас, и хочу, чтобы ты пришла еще и завтра. Придешь?

– Да, – она прижалась к нему, – как скажешь…

Глава 23

Эрик вышел по берегу к подвесному мосту в условленное время. Владислав стоял, склонившись и опершись на перила моста, и смотрел на воду реки. Услышав поскрипывание досок и почувствовав качание моста, он повернулся и выпрямился. Эрик подошел и улыбнулся. Как обычно, после нескольких дней разлуки, они обнялись.

– Рассказывай, – Владислав снова оперся на перила моста.

– Давай куда-нибудь перейдем. Либо туда, либо сюда, – Эрик кивнул на берег. : – Меня укачивать начнет.

– Давай, – Владислав пошел в сторону острова. Здесь они сели на ствол склонившегося к самой воде дерева и закурили. Некоторое время оба молчали. Владислав затоптал окурок в песок и сощурился на солнце.

– Так что там у нас творится? – спросил он.

– Сумасшедший дом, – коротко охарактеризовал ситуацию Эрик.

– А подробней?

– Дан Саныч меня вчера чуть не задавил, когда я хлопцев распустил и приехал, сказал, что ты позвонил и просил тебя не искать. Алена повеселел. Дан ворчит, что если с тобой что-нибудь случится, он себе этого никогда не простит. Половины твоей дома не оказалось. Старики ее уехали к бабушке, а где она вечером была, я не знаю. Сегодня в университете не показывалась. Рита, правда, ей звонила, но она сказала, что никого видеть не хочет, потому и не пришла, после этого повесила трубку и отключила телефон. Если будет время, вечером подъеду, скажу, что ты жив и здравствуешь. Вчера больно уж расстроилась она из-за тебя. Вообще я не пойму, что у вас там произошло?

– Эрик, можешь сделать мне одолжение и не интересоваться? Я сам не знаю, что произошло и что происходит, – Владислав болезненно поморщился. – Тебе что, мало было концерта на вашей помолвке? Дан действительно в порядке?

– Да. А с ним, извини, конечно, если я снова не в кассу, что произошло?

– Альку с Катериной подловил чуть ли не на горячем и взялся мне мораль читать, что я слишком просто смотрю на эту жизнь. А я не в настроении был нотации выслушивать. Мне в петлю охота.

– Что – и сейчас? – Эрик внимательно посмотрел на него.

– И сейчас. Потом еще и за Нику отвязался. Он мне, как только она киснуть начала, стал выговаривать, что, скорей всего, я к ней недостаточно внимателен или что-то не так делаю. Обычно я слушаю его молча, а тут огрызаться начал. Еще и Алька влез, что на дискотеку с Катюхой идет. Дан сказал, что и у него, и у меня одни гульки на уме. В общем, начали друг другу выговаривать, что попало. А потом мне так это все смертельно надоело, что я решил куда-нибудь сбежать. Сначала думал просто на дачу, потом в любую гостиницу, а потом понял, что начнутся поиски, и одному мне побыть не удастся. Вот я и сообразил, где спрятаться.

– И где же? – заинтересованно посмотрел на него Эрик.

– Не дождешься. Кстати, передай моему дядюшке, что я уже не мальчик маленький.

– На какой-то из турбаз? В поселке тебя точно не было. В Гончаровку сильно далеко добираться.

– Не скажу. Дай до завтрашнего утра спокойно одному побыть. Когда-нибудь потом.

– Ладно. А что за стрельба была вчера?

– Да, гэбист в тебе еще не вывелся, – усмехнулся Владислав. – И об этом знаешь?

– Слышал. Работа у меня такая.

– Да засранцы одни к девчонке приставали. Пришлось пугнуть.

– Хорошая девчонка? – Эрик лукаво улыбнулся.

– Нормальная, – Владислав выглядел непроницаемым. – А тебе-то какая разница?

– Никакой. Отдых должен быть по полной программе.

– Не надо пошлить. В конце концов, я не намерен от всех выслушивать упреки. Если я долго вас всех терплю, это еще ничего не значит, – он нахмурился.

– Извини, босс, – примирительно сказал Эрик, – я же без умысла и докладывать никому не собираюсь. Я с тобой, в общем, согласен, иногда просто нужно спрятаться от всех. Меня интересовало во всей этой истории только то, чтоб тебе где-нибудь не стало плохо.

– Плохо мне не станет, – твердо ответил Владислав. – По крайней мере пока… У тебя все в порядке?

– Да. Все нормально. Фирма в порядке. Илья спрашивал, как скоро ты нарисуешься?

– Завтра… Завтра утром, кто там из хлопцев, пусть подъезжают в десять на дачу. В полдвенадцатого я буду в офисе. Информацию приготовьте по делам, как обычно. Обедать едем тоже, как обычно.

– Я понял, все? Аудиенция окончена?

– Если хочешь, расскажи мне свежий анекдот. Я тебя не гоню.

– Влад, ты что-то совсем духом пал, – Эрик достал новую сигарету.

– Плохо мне без нее. Совсем я запутался… – Владислав тяжело вздохнул. – Я сотню раз уже прокрутил все, что у нас было с первого дня. Ничего плохого я не сделал, ничем ее не обидел. Что происходит – не пойму!

– Она, кажется, сама не понимает что. Дай девочке вырасти. Твой Алена ведь тоже временами блажить начинает. Ты просто не учитываешь разницу в возрасте.

– Психолог! – хмыкнул Владислав.

– Ты сам подумай – ты у нее первый. Никто раньше с ней так не обращался. А тут еще и подружки умные подгавкивают. Вот и боится она сама себя.

– Вся беда в том, что и я сам себя боюсь. И ее боюсь обидеть… вдруг что-то не так сделаю…

– Не бойся. Я думаю, что все образуется. Ладно, разбегаемся. По-моему, тебя ждут, – Эрик кивнул в сторону леса. Там стояла Ася. – Из-за этой крошки вчера стрельбу устроил?

– Из-за этой, – вздохнул Владислав.

– Знаешь, я на твоем месте оттянулся бы с ней по полной программе, для разрядки, и половина проблем ушла бы. Рванул бы с ней на дачу, там все условия…

– Сам разберусь. Ладно, завтра в десять.

Глава 24

Ника сидела в баре с Тамарой. Посетителей было немного. Сегодня весь день Ника пыталась дозвониться Владиславу, но снова безрезультатно. К вечеру ее охватила апатия. Теперь ей казалось, что Владислава она уже никогда не увидит, что он ушел от нее. Сначала ей было страшно, а потом все стало безразлично. Зашла Тамара и уговорила пойти сначала к ней в гости, как вчера вечером, а потом в этот бар. Ника пошла. Ей было теперь абсолютно все равно, что будет дальше. Разговор не клеился, и они обе сидели молча, глядя в кофейные чашки.

– Какие люди и без охраны! – вырвал Нику из забытья знакомый голос.

Она повернулась и увидела своего бывшего одноклассника Володю Дробышева. После школы он поступил в военное училище, и за последние несколько лет они виделись едва ли пять раз. Сейчас он стоял рядом с их столиком с каким-то парнем и широко улыбался.

– Володя? – удивилась Ника.

– Я, Ника, я. Присесть разрешите, а то вы скучаете.

– Садись, – Ника попыталась улыбнуться. – Знакомься, моя подруга Тамара. Тамара, мой бывший одноклассник – Володя.

– Очень приятно, – Володя и его товарищ сели за их столик. – Владимир Дробышев. Мой друг – Ростислав. Моя бывшая одноклассница – Вероника.

Все перезнакомились, и завязалась непринужденная беседа. Володя и Ростислав, впрочем, охотно отзывавшийся на Ростика, заказали бутылку шампанского и всячески старались развеселить девушек. Так они просидели до двенадцати. Тамара посмотрела на часы и сказала, что ей пора домой. Вчетвером они вышли из бара. Ростислав сказал, что пойдет провожать Тамару, и что-то еще Володе совсем тихо, так, что Ника ничего не разобрала. Ночь была теплая, лунная.

– Давай прогуляемся, – предложил Володя.

– Давай, – согласилась Ника. – Мне спешить некуда.

– Ты что такая грустная? – он обнял Нику за плечи.

– Так, проблемы… Может, потом расскажу.

– Ты за весь вечер едва ли пару раз улыбнулась.

– Невесело что-то. Если хочешь, пойдем ко мне. Родителей дома нету.

– Да? – Володя удивленно посмотрел на нее. – Не боишься в гости звать подвыпившего военного?

– Ты так агрессивен? У тебя с собой ядерная установка или гранатомет? – Ника сухо рассмеялась.

– Ничего у меня с собой нет. Давай тогда возьмем еще бутылку шампанского и каких-нибудь фруктов. Где у нас что-нибудь ближайшее ночное?

– Ближе проспекта Победы ничего нет. Одни ларьки.

– Тогда берем такси и едем на проспект, а потом к тебе в гости, – Володя решительно поднял руку, останавливая показавшуюся машину.

Настроение у Ники становилось чем дальше, тем хуже. Как ни пытался Володя ее развеселить, у него ничего не получалось. Шампанское, от которого она обычно смеялась, сегодня действовало на нее угнетающе. Она чувствовала, что порядком захмелела. Видя ее подавленное настроение, Володя тоже понемногу начал сникать.

– Тебе со мной, наверное, совсем скучно? – спросил он.

– Нет, Володенька, – Ника сидела рядом с ним, закинув ногу на ногу. – Расскажи мне еще что-нибудь.

– Я уже не знаю, что рассказывать… Ты грустнеешь и грустнеешь.

– Не обращай внимания. Это все мои глупости.

– Глупости ли? Хотя кое-что я могу тебе рассказать, – он обнял Нику. – Ты никогда не думала, что ты мне нравишься?

– Не знаю. А что? – Ника повернулась и посмотрела ему в глаза.

– Так вот, ты мне нравишься. Просто в школе я не мог тебе этого сказать. Ты была такой строгой. А потом я уехал, и, когда встречал тебя, у меня язык деревянным становился от страха, что ты посмеешься надо мной.

– А теперь?

– Теперь я наконец это говорю. Ты не думай, что я пьяный…

– Мне очень приятно это слышать, – Ника улыбнулась. Володя истолковал эту улыбку по-своему и привлек ее к себе. Она не сопротивлялась. Володя начал порывисто целовать ее и расстегивать на ней блузку. Она попробовала удержать его руку и слабо прошептала:

– Не надо, Володенька.

– Не бойся, я не сделаю тебе больно! – у него срывалось дыхание. – Тебе будет хорошо, вот увидишь… Ты очень мне нравишься…

– Ты же ничего не знаешь…

– Я не хочу ничего знать… Я хочу тебя! Я хочу быть с тобой, чтобы ты была моей!

Он склонил ее на диван и начал снимать с нее колготки. Ника закрыла глаза и ничего больше не говорила. Как ни старался Володя, она оставалась безответной. Только один раз ее губы слабо шевельнулись в ответ на его поцелуй. Невольно Ника сравнивала его пылкие порывистые ласки с ласками Владислава. Поцелуи Володи с его поцелуями. Она сравнивала их руки, их губы, их тела… С каждой минутой все больше она понимала, что Владислава ей не заменит никто. Когда Володя взял ее, она почувствовала, как сами собой из глаз текут слезы.

– Обними меня, – попросил Володя.

Ника послушно обвила его шею руками и хотела только одного, чтобы все кончилось как можно быстрее. Она даже немного подыграла ему и обрадовалась, что он ничего не заметил. Его тело напряглось…

– Тебе хорошо со мной? – хрипло спросил он.

– Да, очень… Только не кончай в меня, – прошептала она.

– Хорошо…

Через минуту Ника поднялась с дивана и пошла в ванную. Вернувшись оттуда, она набросила на плечи Володину рубашку, присела на край дивана, на котором все еще лежал Володя, правда, уже натянувший брюки, и закурила. Хмель прошел совсем. Остались только горечь и отвращение к себе.

– Тебе действительно было хорошо? – спросил Володя, садясь рядок.

– Да.

– Мне показалось, что ты плакала.

– Тебе показалось, – у нее снова навернулись слезы на глаза.

– Теперь не кажется, – он повернул ее к себе. – Что с тобой?

– Володенька, если бы ты знал… – она бросила сигарету и расплакалась.

– Что? Что я должен знать? – он смотрел на Нику почти испуганно. – Ты не была ни с кем?

– Была, – Ника поднялась с дивана, подошла к «стенке», найдя нужную видеокассету, вставила ее в магнитофон и включила телевизор. – Тебе лучше это посмотреть. Рассказать я не смогу…

По экрану побежали кадры ее свадьбы: их счастливые лица, улыбки, Владислав, несущий ее к машине на руках. Потом пошла съемка, сделанная на следующий день на даче. Володя удивленно и почти испуганно смотрел на все это.

– Что это значит? – дрогнувшим голосом спросил он.

– Моя свадьба.

– Ты была замужем? – он растерялся.

– Я замужем.

– А твой муж?

– Ой, Володенька, я такого натворила! – Ника закрыла лицо руками, и ее плечи задрожали. – Я сама не знаю, что делаю!

Володя дал ей выплакаться. Он сел с ней рядом и тоже закурил. Вид у него был расстроенный и подавленный. Ника отняла руки от лица и вытерла глаза.

, – Так что случилось? – переспросил Володя. – Ты об этих проблемах говорила?

– Да… Понимаешь, я очень люблю его и в то же время я вытворяю такие вещи, что плохо и ему, и мне. Особенно после того, как у нас ничего не получилось с ребенком, я стала вообще невыносимой. Кончилось тем, что я ушла от него.

– Он плохо обходился с тобой?

– Наоборот. Не знал, с какой стороны подойти ко мне. Зато я могла говорить ему только гадости и обвинять его во всех бедах. Даже как-то ударила его…

– Где он сейчас?

– Я не знаю, – Ника горько вздохнула. – Из-за меня он поссорился с дядей и сыном и куда-то исчез. Никто не знает, где он. У него даже сотовый не отвечает…

– Почему ты не сказала этого сразу?

– Володя, а если я ему теперь не нужна? Я не смогу жить без него! Я уже не могу! – она разрыдалась.

– Не плачь, – Володя обнял ее и погладил по голове. – Как же ты теперь после того, что между нами было?

– Не знаю… Прости меня, я не хотела тебе делать больно…

– А себе? Если узнает твой муж?

– Он простит. Только бы мне его увидеть…

– А если он нашел другую женщину?

– Нет, – она покачала головой. – Если он с кем-нибудь будет, мне тоже все равно… Только бы он вернулся…

– Хочешь, поищем его завтра?

– Его уже искали. Его нет нигде… Я люблю его, Володя…

Ника снова горько заплакала. Никакие уговоры Володи на нее не действовали. Он окончательно растерялся и не знал, что теперь делать. За окнами начало сереть. Володя взглянул на часы. Было около половины седьмого. Зазвонил телефон.

– Ответь, – Володя тронул Нику за плечо.

– Не хочу… никого слышать не хочу…

– Вдруг это он. Ответь.

Ника сорвалась с места и бросилась к телефону. Звонил Эрик.

– Привет, солнце мое! – довольно бодро произнес он. – Я тебя не сильно разбудил?

– Я не сплю, – всхлипывая, ответила Ника.

– Ревешь?

– Какая тебе разница?

– Никакой. Твой благоверный тебя еще интересует?

– Где он?! Что с ним?!

– Утром будет на даче, потом приедет сюда, в офисе будет в полдвенадцатого. К десяти на дачу поедет Андрей. Сказать, чтобы заехал за тобой?

– Нет. Не надо…

– Ну, тогда пока. Извини за ранний звонок.

Ника повесила трубку и безвольно опустилась в кресло. К ней подошел Володя и присел перед ней на корточки.

– Что случилось? Что-то с твоим мужем?

– Сегодня он появится на даче. К десяти утра туда поедет телохранитель.

– Так в чем же дело? Позвони ему в половине десятого.

– Нет, – Ника покачала головой и решительно поднялась. – Я должна туда попасть раньше. Прямо сейчас.

– А если его там нет, что тогда?

– Ничего, я знаю код замка, а если перекодировано, то я подожду.

Ника начала одеваться. Володя взял брошенную ею рубашку и тоже оделся. Ника вышла в прихожую и посмотрела на себя в большое зеркало. Веки опухли от слез, глаза были красными.

– Боже, на кого я похожа стала?! – с ужасом произнесла она. – В таком состоянии я даже накраситься не смогу.

– Пойди умойся холодной водой, и станет лучше, – посоветовал Володя.

Умывание Нике особенно не помогло. Пока она была в ванной, Володя со стола в гостиной убрал пустую бутылку, бокалы, остатки фруктов положил в холодильник.

Из квартиры они вышли вместе. Ника зябко передернула плечами от утреннего холодка.

– Давай прощаться? – спросила она у Володи. – Ты прости, что так вышло… Я пошла ловить тачку.

– Я все понимаю, Ника, – Володя посмотрел ей в глаза. – Только одну тебя в таком состоянии я не отпущу. Далеко дача твоего мужа?

– Не слишком.

– Тогда так, я сейчас остановлю машину, доеду с тобой туда, увижу, что с тобой все нормально, и уеду. Если он там, я попытаюсь что-нибудь ему объяснить. Я думаю, мы найдем общий язык.

– Зачем ты это делаешь?

– Я делаю это для тебя. Я ведь сказал, что ты мне нравишься, и я хочу, чтобы у тебя все было хорошо. Давай машину ловить.

Меньше чем через час Володя попросил водителя такси, подвозившего их, подождать, а сам пошел с Никой. На поляне стоял чудесный дом, который он видел, просматривая запись.

– Этот? – спросил Володя.

– Этот, – кивнула Ника.

Она подошла к двери и набрала код замка. Дверь открылась. Ника вымученно улыбнулась:

– Ну все, Володенька, спасибо. Теперь я сама.

– Не за что. Я думаю, мы еще увидимся. У меня еще пятнадцать суток отпуска.

– Я позвоню. Пока, – Ника поцеловала его в щеку.

– Пока, – Володя улыбнулся. – И больше не хулигань.

Ника прошла по дому, поднялась на второй этаж, вошла в спальню. Везде было так же пусто и тихо, как несколько дней назад. В спальне так же небрежно были брошены вещи Владислава и приоткрыта дверца шкафа. Ника посмотрела на часы. Было только начало девятого. Время тянулось бесконечно долго. Она вышла из дома и присела на ступеньки крыльца. Неожиданно ей показалось, что утренний звонок Эрика ей почудился, что все это мираж и никто здесь не появится. Ей стало снова страшно, и она заплакала…

Глава 25

Выйдя из леса на острове, Ася увидела Владислава и мужчину немного моложе его типичной скандинавской внешности. Они сидели на стволе склонившегося над водой дерева. Мужчина был одет в деловой костюм. Ася остановилась в нерешительности, то ли вернуться назад, то ли идти дальше. Мужчина кивнул в ее сторону и что-то спросил у Владислава. Через минуту они попрощались, мужчина пошел по мосту к даче, а Владислав направился к ней.

– Я помешала вам? – спросила Ася.

– Нет. Мы уже собирались прощаться, – Владислав обнял ее за плечи. – Куда пойдем?

– Куда угодно. Ты почему такой грустный?

– Невесело что-то, Асенька, – он вздохнул.

– Влад, что за проблемы у тебя с женой?

– Девочка, давай договоримся, мои проблемы с женой – это мои проблемы, и я не очень хочу посвящать в них кого бы то ни было. Ты только не обижайся, но это мое. И о моих отношениях с Диной сильно распространяться я тоже не хочу.

– Я не обижаюсь. Иногда просто нужно выговориться.

– Я не умею. Со мной это случается крайне редко.

– Можно последний нескромный вопрос?

– Разве что последний, – он натянуто улыбнулся.

– Ты любишь свою жену?

– Да, очень, – он тяжело вздохнул. Потом, после паузы добавил: – Но это был последний вопрос, и теперь будем говорить только на отвлеченные темы.

– Хорошо, будем считать, что ты меня уговорил. Пойдем, погуляем в лесу.

Поздно вечером, когда дед уснул, Ася пошла к Владиславу. Он ждал ее, как вчера. Сегодня, пока они гуляли по лесу, у Аси созрело сумасшедшее решение. Не включая света, Владислав обнял ее и начал нежно целовать. Сегодня это была прямая противоположность вчерашней резкости. И брал он ее сегодня совершенно по-другому. Она купалась в его нежности, тонула в этой нежности, была счастлива…

– Который час? – спросила Ася.

– Сейчас, – Владислав приподнялся и, чиркнув зажигалкой, посмотрел на часы. – Три. Ты спешишь?

– Вдруг дед проснется, а меня нет.

– Побудь еще немного, – Владислав поцеловал ее.

– Хорошо. Еще полчаса, – Ася прижалась к нему всем телом.

– В восемь я уйду отсюда.

– Жаль. Я действительно смогу воспользоваться твоей визиткой и прийти посмотреть картины?

– Да. Только предварительно позвони, чтобы я был в городе. Я всегда буду тебе рад. Да и вообще, если что-нибудь понадобится, звони.

– Влад, скажи, почему ты такой? – Ася провела рукой по его щеке.

– Какой? Небритый?

– Нет. Странный.

– Странный? – он удивился.

– Да, странный. Ты весь в себе. Это ведь очень тяжело.

– Тебе показалось, девочка, – он взял ее руку и поцеловал кончики пальцев. – Я обычный.

– Не показалось.

– Асенька, девочка, не забивай свою прелестную головку мыслями о том, кто этого не достоин.

– И сейчас пытаешься спрятаться, – она вздохнула, освободилась из его объятий и села. – Сам себя боишься?

– Боюсь. Видно?

– Мне так показалось.

– Тебе показалось, – он сел и обнял ее сзади. – Просто я пришел сюда немного уставший, не в духе… Ты привела меня в чувство.

– Влад, хоть от меня не прячься.

– Прости, девочка, но я уже говорил – мои проблемы останутся моими проблемами. Тебе от того, что ты узнаешь, лучше не станет. Может, начнешь жалеть меня, но я этого не люблю.

– Влад, мне, наверное, пора… – Ася прижалась щекой к его руке.

– Подожди, – он снял с шеи золотую цепочку-змейку и надел ей на шею. – Это тебе.

– Расплатиться со мной хочешь?

– Глупышка. Хочу, чтобы у тебя обо мне осталась хоть какая-то память, – он поцеловал ее в затылок..

– У меня уже осталась от тебя память, – ее голос прозвучал как-то странно.

– Так этой памяти будет больше.

– Хочешь, я утром провожу тебя до моста? – она встала и начала одеваться.

– Как хочешь. Мне было бы приятно.

Утром Владислав зашел в сторожку, чтобы отдать ключ и проститься с Егорычем. Ася надела куртку и дошла с ним до моста. Здесь Владислав поцеловал ее в последний раз и сказал:

– Спасибо тебе, Асенька, с тобой было хорошо.

– И тебе спасибо, – она опустила глаза и улыбнулась. Снова ее голос прозвучал как-то странно. – Я позвоню.

Владислав возвращался домой по пустому берегу. Небо было затянуто тучками, в лесу было тихо. Посреди реки плеснула рыба. Чем ближе он подходил к дому, тем сильнее наваливался на него груз на некоторое время отошедших проблем. Неприятным холодом закрадывалась в сердце тоска по Нике. Он вышел на тропинку, ведущую к дому, и, когда уже была видна дверь, чуть не вскрикнул от радости: со ступеней крыльца, поднялась и вошла в дом Ника.

Глава 26

Ника поднялась со ступеней и вошла в дом. На часах было почти девять, а Владислава еще не было. Она остановилась в прихожей, прижалась лбом к зеркалу и закрыла глаза. Холодное стекло освежило пылающее лицо. Ей показалось, что входная дверь открылась и она слышит шаги.

– Где же ты, Влад?.. – прошептала она. – Что же тебя так долго нет?..

– Я здесь, – услышала она над собой голос и почувствовала, как его сильные руки легли ей на плечи.

Нике показалось, что она сходит с ума. Она открыла глаза и медленно повернулась. Перед ней стоял Владислав. Из-за трехдневной щетины его лицо казалось немного старше.

– Я здесь, – повторил он.

– Влад! – Ника прижалась к его груди и разрыдалась.

– Ну, что ты? Что ты, котенок? Ника, кроха моя… – он начал целовать ее заплаканные глаза и припухшие губы. – Я же здесь, мы вместе…

– Прости меня, – задыхаясь от слез, зашептала она. – Никогда в жизни я больше не сделаю так…

– Это ты прости меня. Это я во всем виноват.

– Нет… нет… это я… Ты еще не знаешь, что я наделала…

– Успокойся, прошу тебя. Маленькая моя, что бы ты ни сделала, это не имеет значения. Важно только то, что мы рядом.

– Влад, я была с другим…

– Ну и что? Ты же вернулась ко мне, – он опустился перед Никой на колени. – Я же говорил, что прощу тебе все, только не бросай меня. Я же тоже не ангел.

– Какая разница, что с тобой это было? Я же измучила тебя… Прости…

– Ты не измучила меня, кроха моя, любимая моя…

– Я люблю тебя, Влад, – Ника тоже опустилась на колени стала гладить его по лицу. – Я никогда не уйду от тебя… Только скажи, что ты прощаешь мне все те гадости, которые я сделала…

– Ты не сделала ни одной гадости, – он целовал ее руки. – Мне так хорошо, что ты у меня есть. Только не оставляй меня, и если я был в чем-то виноват, прости… И успокойся, маленькая моя… Успокойся…

Влад поднялся, взял Нику на руки и понес ее в спальню. Ника понемногу успокоилась. Она сидела в кресле, а он стоял перед ней на коленях и целовал ее руки. Она прижала голову Владислава к своей груди, расплела его заплетенные в «колосок» волосы и запуталась в них пальцами.

– Я так соскучилась, – тихо сказала она.

– Тебя не было так долго.

– В десять приедет Андрей. Уже скоро, – Ника вздохнула.

– Мы уедем вместе, я не буду сегодня долго торчать в офисе, – Владислав оторвался от ее груди.

– Ты будешь переодеваться? – Ника наконец улыбнулась.

– Да. Сейчас приму душ и приведу себя в порядок. А то с этой щетиной я похож на босяка.

– Я приготовлю завтрак. Ты ведь не завтракал еще?

– Нет. А ты?

– Я полночи пила шампанское, ела апельсины и ревела, и теперь хочу есть как волк.

– Да, жаль, что скоро приедет Андрюха. Я бы воспользовался тем, что все шампанское из тебя еще не выветрилось, – он рассмеялся и встал.

– Я все, кажется, выплакала. Теперь стала ужасная уродина…

– Ты маленькая заплаканная девчонка, которую я обожаю, и никакая ни уродина, – он поцеловал Нику в лоб. – Не спорь со мной.

– Не спорю. Я пошла готовить завтрак.

– Подожди, лучше мы позавтракаем в городе, – внезапно решил Влад.

Глава 27

Эрик посматривал на часы. По его кабинету ходил из угла в угол Илья. Время приближалось к половине двенадцатого. Пришла Лиза и принесла кофе. Илья сел напротив Эрика и взял свою чашку.

– Может быть, все-таки позвонить ему? – спросил Эрик.

– Не стоит. Сейчас двадцать пять минут. Раз сказал, что будет в половину, так и будет, – успокоил его Илья.

– А если передумает?

– Тогда позвонишь ему в двенадцать.

В этот момент дверь кабинета открылась и вошел Владислав. От щетины, с которой видел его Эрик, не осталось и следа. Он был, как всегда, идеально одет, волосы были собраны в хвост и прихвачены черной лентой.

– Конечно, кофеек в рабочее время, и никого на своем месте не найдешь, – он улыбнулся.

– Привет, босс! – Эрик поднялся из-за стола.

– Привет, потеря! – Илья тоже поднялся, и они обнялись. – Наделал шороха.

– Решил отдохнуть от всех. Как дела?

– Все о'кей! Информация готова, – отрапортовал Эрик, – лежит у тебя на столе.

– Хорошо. Сейчас я просмотрю. Скажи Лизе, чтобы она собрала всех, как обычно. После совещания съездим пообедаем, и я сматываюсь домой. Илья Григорьевич, если не занят, идем ко мне в кабинет.

Они вдвоем зашли в кабинет Владислава. Илья внимательно посмотрел на друга.

– Как ты? – спросил он осторожно.

– Нормально, – Владислав сел в свое кресло и улыбнулся. – А ты? Садись, не стой. Сейчас все равно на совещании сидеть здесь будешь.

– Спасибо, все хорошо. Нику не видел?

– Видел. Спать уложил. Помирились мы.

– Давно?

– Сегодня утром.

– Слушай, а где ты пропадал? – Илья с интересом смотрел на Владислава.

– Недалеко. Знаешь, совершенно случайно столкнулся с одной барышней, которая знала Дину, – по лицу Владислава промелькнула тень задумчивости.

– Ну и?

– Ну и, – он снова красноречиво заулыбался. – Грешен я, Илюша.

– Не грешен, а неисправим. Если Ника узнает?

– Уже знает. Все в порядке.

– Да, интересные вы ребята. Ты Дана видел? Волнуется старик.

– Еще не видел. Вечером съезжу. Все будет на раз, помиримся. Согласись, что когда тебе в сороковник читать мораль начинают, да еще и не совсем разобравшись, то это иногда достает. Вот и меня достало.

– Не так часто он тебе мораль и читает.

– Просто попал так, – Владислав вздохнул. – Извини, я сейчас быстро документы просмотрю. Ты расскажи, что нового вообще, пока я смотреть буду.

– Ладно, без проблем…

Глава 28

Ника проснулась, когда Владислав вернулся домой. Она надела халат и спустилась вниз. Владислав отнес кейс в кабинет и, увидев ее, радостно улыбнулся.

– Привет, котенок! – он обнял ее и поцеловал. – Как спала?

– Хорошо, выспалась, – Ника тоже поцеловала его. – Ты уже насовсем?

– Да. Алик уже вернулся?

– Кажется, еще нет. А вот он с Геной подъехал, – Ника увидела Алика в окно.

– Я уже пообедал. Вы вместе пообедайте, а потом съездим к Дану и к твоим родителям. Они в котором часу должны приехать?

– Уже приехали в три.

На звук их голосов в комнату вошел Алик. Он улыбнулся немного виноватой и смущенной улыбкой, увидев их вдвоем.

– Ну что, двоечник? – Владислав потрепал сына по плечу. – Коники выкидывать еще будешь?

– Не буду, – Алик понял, что отец на него не сердится, и заулыбался еще шире. – Ты давно домой вернулся?

– Пять минут как с работы приехал. А вообще утром. Обедать с Никой будешь, я уже пообедал.

– Хорошо, – Алик кивнул. – Ты с нами хоть посидишь?

– Конечно. Иди мой руки.

– Да, Алинька, побыстрее, – согласилась с Владиславом Ника. – Я на стол накрываю. Влад, ты, может быть, хоть что-нибудь будешь?

– Как до сладкого дойдете, то под кофеек что-нибудь буду. Я за три дня по хорошему кофе соскучился. Идем на кухню, – он обнял Нику одной рукой за плечи. – Я, пожалуй, даже переодеваться не стану.

Через час Владислав с Никой приехали к Даниилу Александровичу. Его не было дома. Зато Неля Викторовна, увидев Владислава в полном порядке, да еще и вместе с Никой, очень обрадовалась. Спустя некоторое время приехали Ольга и Антон, а еще через полчаса Даниил Александрович. Ольга в последнее время немного поправилась. У Антона был сияющий вид.

Пока Ольга и Ника помогали Неле Викторовне накрыть стол для чая, а Антон ушел курить на балкон, Владислав с дядей вышли в другую комнату.

– Ну, как отдыхалось? – с сарказмом спросил Даниил Александрович.

– Твоими молитвами, – Владислав посмотрел на него исподлобья. – А тебе как от меня отдыхалось?

– Так же. Инфаркт не хватанул только по случайности

– Что так? Нервы трепать ведь некому было.

– Влад, перестань издеваться, – дядя закурил и открыл форточку. – Я от тебя подобных выходок не ожидал. Что это за цирк ты устроил?

– Какой цирк? Дан, ведь это ты и сынуля мой наговорили мне массу нелицеприятных вещей, повесили на меня всех дохлых собак, и теперь я же и виноват, – Владислав стоял, скрестив на груди руки.

– Хорошо, может быть, где-то я и погорячился. Алику вообще не стоило влезать. Ему самому чертей дать стоило бы. Прощения я просить не собираюсь…

– А я и не пытаюсь натолкнуть тебя на эту идею.

– Я о другом. Что происходит у тебя с Никой?

– Дан, я взрослый человек, это мои отношения с моей женой и дай мне разобраться в них самому, – Владислав нахмурился. – И давай больше не будем возвращаться к этой теме.

– Да, но…

– Дан Саныч, это я виновата во всем, – в комнату вошла Ника. – Влад не сделал ничего плохого. Просто у меня немного сдали нервы.

– Ника, детка, не волнуйся, я его не трогаю, – дядя натянуто улыбнулся.

– Котенок, нас сегодня чаем поить будут? – спросил Владислав.

– Да. Я пришла позвать вас.

– Тогда идем, – дядя первый вышел из комнаты.

По лицу Владислава скользнула тень легкого неудовольствия. Он взял Нику за плечи и внимательно посмотрел ей в глаза.

– Ника, запомни, за свои тридцать девять лет я никогда не нуждался в адвокатах, и когда серьезно говорят мужчины, дело женщины подождать, пока ее спросят, – спокойно сказал он.

– Извини, – Ника смутилась. – Я тебе создала новые проблемы?

– Нет. Просто запомни это на будущее. Если идет серьезный разговор, пусть даже с Даном, я разберусь сам. Если у тебя появятся какие-то свои мысли на предмет разговора, то поведай мне о них без окружающих. Хорошо?

– Хорошо.

– А теперь улыбнись и не забивай свою головку тем, что тебе не нужно. Идем, а то нас заждались.

Когда они ехали к родителям Ники, Владислав обнял ее за плечи и начал целовать. Нике было хорошо рядом с ним, но то, что произошло сегодня у дяди, не давало ей покоя. Она склонила голову Владиславу на плечо и тихо спросила:

– Влад, а почему ты сегодня так говорил с Даном?

– Ты все еще думаешь об этом? – он усмехнулся.

– Все-таки это твой дядя…

– Ника, ты помнишь, когда мы с тобой встретились в первый раз, я сказал, что делаю ему маленькие уступки?

– Да, помню.

– Так вот, я и продолжаю их делать, потому что понимаю, что я для Дана как сын. Вся беда в том, что Дан иногда забывает, что мне уже тридцать девятый год, и я могу решить сам, что мне делать в этой жизни. Собственно, я всегда и решал сам, что мне делать, и не слишком любил излишнюю о себе заботу. И тебе я сегодня сказал о том, что не женское дело вмешиваться в мужской разговор, приблизительно из этих же соображений, – он помолчал и продолжил: – Не подумай, что у меня гипертрофированное чувство самолюбия. Просто я так привык, и пытаться сломать эту привычку – дело неблагодарное. Я не нравлюсь тебе такой?

– Нравишься, – Ника улыбнулась и поцеловала его в щеку.

– А теперь давай забудем об этом.

– Давай.

– Андрюня, остановись возле магазина, – попросил Владислав.

– Ты что-то забыл? – спросила Ника.

– Интересно, как это я к теще порожняком пойду? Тебе что-нибудь взять или со мной сходишь?

– Схожу. Я хочу что-нибудь из фруктов, но никак не придумаю что.

Ника стояла у холодильника с фруктами и думала, на какой из упаковок винограда ей остановиться. Владислав отошел, чтобы взять коробку конфет. Кто-то взял Нику сзади за локоть. Она вздрогнула от неожиданности и повернулась. Это был Володя. Ростик в это время рассматривал винные бутылки.

– Здравствуй, – Володя немного смущенно улыбнулся.

– Здравствуй, Володенька, – Ника тоже заулыбалась.

– Как дела?

– Все отлично! Спасибо.

– Как с мужем?

– Все прекрасно. Вон он идет сюда, – Ника кивнула в сторону приближающегося Владислава.

– Это значит, что мне лучше убраться, пока он не подошел?

– Нет. Как раз наоборот.

К ним подошел Владислав, и Ника представила их друг другу: – Знакомься, Влад, это мой одноклассник – Володя Дробышев, Володя, а это мой муж – Владислав. Я тебе говорила.

– Очень приятно, – Владислав протянул руку, – Влад Вансович.

– Владимир Дробышев, – Володя пожал протянутую руку.

– Ника, если хочешь, приглашай своего друга в гости, – Владислав открыто улыбнулся и достал визитку.

– Да, Володя, приходи к нам. Мы вечером обычно дома, – Ника благодарно посмотрела на Владислава.

– Неудобно как-то, – замялся Володя, – я ведь с Ростиком. И вы, наверное, вечером отдыхаете.

– Можете приходить вместе с Ростиком и без каких-либо проблем. От вашего визита отдых не нарушится, – заверил его Владислав. – Тем более отдых – понятие растяжимое.

– Спасибо. Я перезвоню, – кивнул Володя. – Извините, я должен идти. Ростик уже ждет: До свидания.

– До свидания. Мы будем ждать, – Владислав повернулся к Нике. – Ты уже надумала, что выбрать? Может, взять еще винца какого-нибудь?

– Не знаю… возьми.

– Тогда пойдем вместе выбирать.

Ника повернулась и посмотрела вслед выходящему Володе. Владислав выбрал бутылку «Совиньона». Уже выходя из магазина, он спросил у Ники:

– Это он?

– В смысле? – не поняла Ника.

– Это с ним ты была?

– Да, – у Ники замерло сердце. – А откуда ты знаешь?

– А я не слепой. Он так на тебя смотрел, – Владислав улыбнулся. – Он за тобой в школе не приударял?

– Так, чуть-чуть.

– Бедный мальчик! Я ему сочувствую.

– Почему ты пригласил его к нам?

– Родственную душу нашел, – он открыл перед Никой дверь машины. – У него, по-моему, такие же взгляды на жизнь, как и у меня. Он, если б знал, что тебе со мной будет хорошо, отвел бы тебя за руку ко мне, невзирая на то, что сам собачьими глазами на тебя смотрит.

– Собственно, это он и сделал. Когда узнал все, а тут еще и Эрик позвонил, предупредил, что ты на дачу приедешь, отвез меня туда.

– Дай ему бог, – Владислав вздохнул. – Тем, что мы сегодня с тобой вдвоем, мы в какой-то мере обязаны и ему.

– Ты так думаешь? – удивилась Ника.

– Да.

– Скажи, Влад, а второй части мы не обязаны?

– Может быть…

– Хотела бы я на нее посмотреть.

– Увидишь. Это ученица Дины, и, возможно, в скором времени она появится, чтобы посмотреть на ее работы. Не боишься?

– Чего?

– А вдруг ты начнешь меня ревновать?

– Нет, можешь быть спокоен. Я вот думаю, что сейчас будет у родителей. Отец мне голову открутит.

– За то, что ты со мной помирилась?

– Нет. За то, что мотала тебе нервы.

– Доверь решение этой проблемы мне, – он поцеловал Нику в висок. – Я попробую все утрясти.

Глава 29

Они вернулись от родителей домой только в начале первого. Владислав, как и обещал, поговорил с отцом Ники, и все обошлось довольно гладко, если не считать того, что отец, иногда еще хмурясь, смотрел на дочь. Зато на Владислава родители смотрели чуть ли не влюбленно.

Ника вышла из ванной совершенно расстроенная. Владислав посмотрел на нее с тревогой и спросил:

– Что случилось?

– Влад, у меня месячные начались, – вздохнула Ника.

– Что-то не так?

– Все так, но у меня были кое-какие планы. У тебя, кажется, тоже.

– Ничего страшного, – он подошел к Нике и поцеловал ее в нос. – Отложим на несколько дней. Живот не болит?

– Так, чуть-чуть.

– Таблетку принести?

– Пока не нужно.

– Тогда ложись. Я сейчас ополоснусь и приду. Через полчаса Ника устроилась, положив голову Владу на плечо и прижавшись к нему. Ей было теперь так хорошо и спокойно. Владислав поцеловал ее. Впервые за последние четыре месяца он тоже чувствовал себя спокойно. У него было состояние, как у человека, прошедшего над пропастью по мосту, который следом рушится. Теперь он находился в полной безопасности, и оставалось только немного отдохнуть и идти дальше по дороге, которая, может быть, и не так уж легка, но прочна, и нет постоянного риска сорваться и попасть неизвестно куда. С Даниилом Александровичем он помирился. Как ни пытался дядя быть строгим, но Владислав видел, что на самом деле он рад, как ребенок. Сын просто сиял. Алик, будучи полной копией Владислава, не заставлял его сомневаться в том, что такого больше не повторится. Именно такого. Следующая выходка, правда, могла стать еще «заманчивее», но это было, в общем, неизбежно, и с этим нужно было только смириться. С отцом Ники Владислав все утряс за несколько минут, просто попросив дать его дочери прийти в себя после того, как она поняла, что натворила и чем все это могло кончиться. Николай Степанович проворчал, что Владислав позволяет его дочери совершенно безнаказанно заниматься ерундой и чуть ли не поощряет ее в этом, но на самом деле был рад, как и Даниил Александрович. Людмила Сергеевна смотрела на них счастливыми глазами. Мальчика, с которым была Ника, Владислав увидел, и мальчик этот ему понравился. Владислав был от природы человеком не ревнивым и готов был простить Нике этого мальчика даже в том случае, если бы он был ее постоянным любовником, но мальчик любовником не был. Скорее, это действительно было простое стечение обстоятельств, в котором он тоже был пострадавшей стороной, потому что ничего не знал. Если бы знал, то до постели дело у них не дошло бы, и он просто сидел бы полночи, пытаясь успокоить Нику, а утром отвез бы, как это случилось, на дачу. Ася… Неожиданно при воспоминании об Асе у него возникло какое-то непонятное ощущение тревоги, как тогда, в лесу. Что-то она сказала в последнюю ночь, что-то странное…

Ника уже крепко спала. Владислав, пытаясь отогнать сон, старался вспомнить, что она сказала, но мысли уже путались. «У меня уже осталась от тебя память», – вспомнил он ее фразу, произнесенную как-то необычно, и провалился в сон.

Утром он проснулся и ничего уже не помнил. От ночных мыслей не осталось и следа. Заботы дня поглотили все…

Глава 30

Ника с отвращением посмотрела на стоявшую перед ней тарелку с салатом и вздохнула. Владислав налил в чашки кофе и снова сел к столу.

– Что ты так смотришь, будто перед тобой лежит дохлая крыса? – закуривая, спросил он.

– Влад, кажется, я вчера что-то не то съела на вечеринке. Я, пожалуй, только кофе выпью, – жалобно сказала она.

– Тебе плохо? – Владислав забеспокоился.

– Угу, мутит что-то. Проснулась вроде бы ничего, а сейчас, только в тарелку глянула, чуть наизнанку не вывернуло.

– Желудок не болит?

– Нет. Ничего не болит. Только голова кружится и мутит. Еще и запахи… Боже мой! Что сегодня за день?! У меня было такое ощущение, что зубная паста пахнет дезинфицирующим средством для туалета…

– Ладно, оставь ты этот салат, не мучайся. Тебе сегодня ехать в университет?

– Нет. Я сейчас кофе выпью, возьму конспект и буду зубрить, как честная. Консультация у меня завтра. Не волнуйся, все пройдет.

– И все-таки…

– Влад, у меня просто день сегодня не задался, – Ника отпила кофе. – Все будет нормально. Я плохо спала. Всю ночь сны какие-то сумбурные снились. Мы с тобой рыбу ловили. Поймали две рыбины, потом одна умерла, я стою, не знаю, что делать, а ты откуда-то другую принес. Я посмотрела, а она как раз такая, какая нам нужна. Хотя зачем нам рыба? Мне и рыбы-то не хотелось, и разговоров о рыбе никаких не было… Бред полнейший… Самое смешное, во сне я так хотела поймать эту рыбу, и ты тоже, и ужасно расстроился, когда та рыба умерла, а когда мне принес вторую, мы были просто счастливы.

– А что еще? – Владислав пил кофе и с интересом смотрел на нее.

– Да ничего, в общем, больше, если не считать того, что я тебе сказала, – она наморщила лоб. – Влад, а у нас есть что-нибудь копченое, кроме колбасы? Ветчину еще не всю съели?

– Нет, – он поднялся и достал из холодильника тарелку с ветчиной.

– И соус острый достань, – попросила Ника. – Кажется, я есть захотела. Да, а салат этот убери. Меня от него мутит.

Ника сделала себе бутерброд и начала его с аппетитом есть, запивая кофе. Владислав все так же с интересом смотрел на нее.

– Ты не опоздаешь? – спросила Ника.

– Не волнуйся. Что-нибудь еще хочешь?

– Пока что нет.

– Как самочувствие?

– Уже нормально. Ой, снова у меня грудь, как у коровы Маньки! – Ника поморщилась. – Налилось все, аж болит. Точно день не задался…

– И давно налилось? – Владислав улыбнулся.

– Дня два уже. Влад, я не пойму, почему ты так смотришь? Что, собственно, происходит?

– И с месячными все у нас в порядке?

– При чем здесь это? – Ника перестала жевать и удивленно посмотрела на Владислава. – Ну, десять дней задержки… Говорили же, что и цикл у меня после всего, что случилось, может сбиться.

– До этого не сбивался, а теперь может сбиться? – Владислав почти смеялся.

– Ну, мало ли… Смотри, как потеплело. Может быть, из-за погоды… Ой, Влад, у меня зачет послезавтра, день сегодня неудачный, а ты какие-то подсчеты ведешь, сбился – не сбился, – Ника тяжело вздохнула.

– Ты не права, котенок, день как раз удачный, – Владислав взял ее сзади за плечи. Его голос был мягким и ласковым. – Просто ты слишком сильно зациклилась на своем зачете и не можешь сразу ничего вспомнить.

– А что я должна вспомнить? – удивилась Ника.

– Что так однажды уже было.

– Было? – Ника повернулась и снизу вверх посмотрела на него. – Ты что хочешь сказать?

– Подумай. День длинный. Вечером договорим, – Владислав склонился, поцеловал ее и пошел к двери, на ходу сказав: – Я не знаю, приеду обедать или нет. В течение дня позвоню.

Ника напряженно думала над его словами. Действительно, у нее было такое ощущение, что нечто подобное она уже однажды испытывала… испытывала… испытывала… Ника вскочила с места и побежала вслед за Владиславом. Она догнала его уже у калитки.

– Стой, Влад! – Ника перевела дыхание. – Ты хочешь сказать, что у нас будет ребенок?

– Обычно это сообщают женщины, я тебе это уже говорил, – он улыбнулся и привлек Нику к себе. – Я так думаю.

– Я тоже так думаю, – Ника улыбнулась. – Привези мне вечером тест. Не забудь.

– Не забуду, – он еще раз поцеловал Нику.

– Ты прав, я напрасно ворчала, что день не задался, – Ника потянулась на цыпочки и поцеловала его в щеку. – А теперь иди, а то опоздаешь. Позвони мне.

Глава 31

Владислав сидел в своем кабинете и пил кофе. Напротив него сидел дядя и рассматривал новый каталог оборудования. Настроение у обоих было хорошее. Вошла Лиза и подала Владиславу папку с почтой. Он поморщился и, тяжело вздохнув, сказал:

– Лизок, такая погода хорошая, а ты приносишь мне всяку бяку.

– А вы, шеф, задвиньте ее подальше, – в тон ему посоветовала Лиза. – Там ничего серьезного сегодня нет.

– Ты думаешь? – Владислав с надеждой посмотрел на Лизу.

– Думаю. Кофе еще принести?

– Принеси. Дан, – он обратился к дяде, – ты кофе будешь?

– Угу, – Даниил Александрович кивнул. – Лизонька, и коньячку мне принеси.

– И мне коньячку, – Владислав открыл папку и взял из нее конверт.

– А этому змию не неси. Он работать не хочет, – не отрываясь от каталога, проворчал дядя.

– Лиза, я уже пашу, как папа Карло, – Владислав достал из конверта письмо. – Я даже прочитать этот бред сейчас попробую, если буквы знакомые найду.

Лиза рассмеялась и вышла из кабинета. Владислав рассеянно стал читать письмо и сказал дяде:

– Ты роняешь мой авторитет перед персоналом.

– А ты подаешь дурной пример своими припадками лени.

– Дан, у меня авитаминоз, весеннее недомогание и у моей жены токсикоз.

– Так не у тебя же токсикоз, – резонно заметил дядя. – Можно подумать, что беременный ты. И потом, насколько я помню, скоро лето.

– Может, я настолько сильно за нее переживаю, что испытываю полностью все ощущения.

– Тогда тебе тем более нельзя ни спиртного, ни кофе в таких количествах, ни курева, – Даниил Александрович наконец оторвался от каталога и едко улыбнулся.

– Дан, я слишком сильно уважаю твои седины, чтобы достойно ответить, – Владислав вежливо улыбнулся.

– Конечно, кроме какой-нибудь пошлости, от тебя что-нибудь услышать довольно трудно.

– Извините, Даниил Александрович, – Владислав сделал постное лицо. – Равняюсь на достойный авторитет в вашем лице.

– Влад, тебе четвертый десяток, а ты ведешь себя как пацан! – дядя рассмеялся.

– А что, лучше будет, если я начну ходить с кислой физиономией или с растопыренными пальцами, как братва, в натуре, типа, я умный? – последнюю фразу Владислав произнес в нос.

– Уволь, племяшок, с меня хватает того, что тебя со Стасом вижу.

– Типа, мы крутые парни? – все тем же тоном спросил Владислав, еле сдерживая смех. – Ты, дядя, в натуре, гонишь?

Оба рассмеялись. Лиза внесла кофе и коньяк. Владислав отпил из своей чашки и потянулся за новой сигаретой. В это время зазвонил телефон на его столе. Он снял трубку и нехотя ответил:

– Я слушаю.

– Добрый день, – прозвучавший в трубке женский голос показался ему знакомым. – Я бы хотела переговорить с Владиславом Павловичем.

– Владислав Павлович к вашим услугам. С кем имею честь беседовать?

– Влад, это Ася. Помнишь?

– Ася? – Владислав был приятно удивлен. – Конечно, помню! Я уже и ждать перестал твоего звонка. Два месяца прошло.

– Я была очень занята.

– Как живешь? Как дед?

– Спасибо, все нормально. Я решила воспользоваться твоим приглашением. Ты еще не передумал?

– Конечно, нет. Откуда и когда начнем?

– Реши сам откуда. Я свободна в любое время.

– Хорошо, давай сегодня. Сейчас, – Владислав взглянул на часы, – без четверти час. В два тебя устроит?

– Да. Куда мне приехать?

– Я сам приеду за тобой. Где мы встретимся?

– Возле художественного музея.

– Отлично! Может, пообедаем вместе?

– Влад, извини, у меня диета. Я, кажется, набрала лишний вес, – вежливо отказалась она.

– Как хочешь. Что ж, в два я подъеду. Машина – серый «мерс».

Он повесил трубку и поймал на себе удивленный вопросительный взгляд Даниила Александровича. Тот потихоньку пил коньяк и смотрел на племянника. Владислав тоже взял свой бокал и сделал глоток.

– Кто это? – спросил дядя.

– Знакомая.

– Знакомая? – дядя слегка нахмурился. – Пять минут назад кто-то с воодушевлением говорил о своей жене.

– Я. А что? И сейчас могу поговорить. Ты ничего не понял. Это просто знакомая.

– Куда ты с ней собрался ехать?

– Она – ученица Дины, работает реставратором, сама рисует, и ее интересуют картины.

– Ты решил их продать?

– Нет. Просто показать.

– И где же ты познакомился с этой ученицей? Что-то раньше я о ней не слышал.

– Там, где вы все меня найти не могли.

– Там ты с ней вел три дня беседы исключительно о живописи? – дядя криво улыбнулся. – Сколько ей лет?

– Двадцать шесть. Действительно, говорили мы с ней не только о живописи. Только вот все дело в том, что я не обязан посвящать тебя во все свои разговоры. Ведь так? – глаза Владислава приобрели стальной оттенок.

– Так. Только не забывай, что ты женат.

– Тогда я не был уверен, женат я или нет. И потом, моя половина все знает. Тебя это устроит? – он сощурился.

– Устроит, – Даниил Александрович нахмурился. – Мне тяжело порой тебя понять. У тебя очень странная логика. Похоже, у Ники такая же.

– Возможно. Только это наша логика и мы не нуждаемся в ее корректировке.

– Я и не пытаюсь ее корректировать, – дядя отпил кофе. – Сейчас ты снова решил поговорить с ней о чем-нибудь?

– Можешь быть спокоен. Только о живописи. Мы поедем посмотрим картины. Возможно, заедем и к тебе домой, и в офис. Ты в офисе будешь?

– Буду. Часов до четырех точно буду.

– Вот и отлично, – Владислав снова улыбнулся. – Сделайте лицо попроще, любезный дядюшка, люди к вам потянутся.

– Попробую, любезный племянничек, – дядя вздохнул. – Я очень дорожу вашей тягой, а вы этим пользуетесь.

Глава 32

Ася стояла у входа в музей и ждала Владислава. Ветер трепал ее темные распущенные волосы. Ася убрала с лица упавшую прядь и поправила очки. Она поймала себя на мысли, что очень волнуется. Серый «мерседес» подъехал ровно в два часа. Из него вышел высокий молодой мужчина, открыл заднюю дверь, и появился Владислав. Ася сообразила, что открывал дверь телохранитель. Он остался стоять возле машины, а Владислав, улыбаясь, направился к ней. В деловом костюме он выглядел, несмотря на улыбку, очень строго и несколько старше, чем в той одежде, в которой его видела Ася. Может быть, строгости добавляли еще и очки с фото-хромными стеклами в тонкой золотой оправе.

– Здравствуй, девочка, – он слегка склонился и поцеловал Асю в щеку.

– Здравствуй, – Ася засмущалась. – Если бы я тебя увидела так, то вряд ли сразу узнала бы.

– Я так плохо выгляжу? – он рассмеялся.

– Нет. Выглядишь ты отлично. Просто больно уж солидно.

– Извини, я прямо из офиса. Ты, кстати, тоже выглядишь прекрасно, только чуть-чуть бледненькая. Не переутомляйся так, это вредно.

– Хорошо, послушаюсь твоего совета, но только из тех соображений, что ты бывший врач.

– И то приятно слышать. Кстати, ты нисколько не поправилась и напрасно изводишь себя.

– Это только внешне. На весах заметно, – она опустила глаза.

– О, женщины! С вами можно сойти с ума! – Владислав снова рассмеялся. – Итак, едем смотреть?

– Да, конечно.

– Давай начнем с офисов моего и дядиного, потом съездим на дачу, а потом ко мне домой, – предложил он.

– Твоя жена не будет против моего появления?

– Нет. Все будет в порядке.

– Тогда едем. Кстати, как у тебя с женой? Все наладилось?

– Да, все прекрасно, – Владислав тепло улыбнулся. – Помирились еще тогда. Теперь вроде бы решили обзавестись еще одним наследником или наследницей.

– Поздравляю, – Ася снова смутилась. Телохранитель открыл перед ними дверь, и Владислав, пропустив вперед Асю, сел рядом. В машине работал кондиционер и было прохладно. Водитель и телохранитель сидели впереди, как два изваяния.

В офисах картин было немного, в основном небольшие пейзажи, и они посмотрели их быстро. Ася заметила, как заинтересованно глядел на нее дядя Владислава – Даниил Александрович. В его офисе они попили кофе, и дядя задал ей несколько незначительных вопросов о Дине. Владислав был спокоен, и дядин заинтересованный взгляд его совершенно не смутил.

После этого они поехали на дачу. Дом снаружи Ася видела уже много раз. Один раз рассмотрела в окно часть комнаты. Почему-то всегда она ловила себя на мысли, что пытается представить себе этот дом изнутри. После того как она узнала, что в доме живет «крутой», она ожидала увидеть там обилие бездарно-дорогих вещей и мебели. Хотя в той комнате, что она видела через окно, этого не было, могло быть что-то в других. Пообщавшись с Владиславом, Ася снова начала теряться в догадках, что же может быть внутри. Владислав не вписывался в общее понятие «крутые», и вкус у него чувствовался. Входя в дом, Ася заволновалась. Здесь было тихо и очень уютно. Все было подобрано со вкусом: и мебель, и обои, и ковры, которые заглушали шаги. Не было ничего утомляющего или бьющего в глаза. Здесь картин было много. Ася смотрела на них с каким-то трепетом. Это была ее давняя мечта. Некоторые из них она видела семь лет назад на выставках, но эти картины впоследствии не продавались. Дина, Но тогда неизвестной никому причине, практически перестала продавать свои картины. Теперь эту причину Ася знала. Владислав рассказал ей, что Дина очень дорожила картинами, появившимися за время их знакомства, и не хотела ни за какие деньги с ними расставаться. Продать их после смерти Дины Владислав не захотел и не смог: во-первых, это была у него единственная память о любимой женщине, во-вторых, он сам очень любил и ценил живопись. Все картины, которые увидела Ася, удивительно гармонично вписывались в интерьер. Создавалось даже впечатление, что писались они именно для этого дома. Особенно интересовал Асю набросок к «Дарящим жизнь». Это был портрет Владислава, его брата и еще какого-то мужчины, сидящих на ступеньках лестницы у двери с надписью «Реанимационное отделение». У всех был усталый вид, Валентин снял медицинскую шапочку, Владислав курил, а мужчина, по всей видимости, что-то рассказывал. Дверь сзади них была приоткрыта. Вроде бы ничего особенного не было в этом наброске, но оторваться от него было невозможно, настолько реально все выглядело. И сам вид уставших, но улыбающихся врачей-реаниматоров говорил о том, что все хорошо, что их старания не остались напрасными и чья-то жизнь сохранена. Сохранена, возвращена… подарена.

По дороге в город Ася была задумчива и все время молчала. Владислав заметил ее состояние и спросил:

– О чем мечтаешь?

– Не мечтаю. Думаю, что это все удивительно. Ты даже представить себе не можешь всей ценности того, что у тебя есть.

– Не могу, потому что это бесценно, – без тени улыбки ответил Владислав. – Теперь ты понимаешь, почему это не продается?

– Да, конечно. В доме у тебя тоже много картин?

– Да. То, что в доме, никогда и нигде не выставлялось…

Глава 33

Антон дошел с Ольгой до аптеки и остановился. Ольга поправила солнечные очки. В последние несколько месяцев она немного поправилась и очень похорошела. Наконец-то, к великой радости Антона, в ее глазах уже не было выражения постоянной тревоги. Ольга стала совершенно спокойной. Она вся сосредоточилась на ожидании появления на свет ребенка, и все происходящее вокруг, казалось, не интересует ее. Правда, ее внимания мог удостоиться кто-нибудь из близких. Чаще всего это был Антон, так как старался, насколько позволяли обстоятельства, находиться все время рядом. Ольга улыбнулась и сказала:

– Ну все, беги, а то опоздаешь на работу.

– Уже опоздал, – Антон посмотрел на часы. – Ты нормально себя чувствуешь?

– Прекрасно. Можешь не волноваться. Совершенно нет никакой надобности провожать меня каждый день. Слава богу, сейчас не ночь, не гололед и кругом не темный лес.

– Оленька, – Антон поцеловал ее в щеку, – провожал и буду провожать. Еще буду провожать тебя целый месяц. Не спорь.

– Перестраховщик. Ладно, беги. На моей совести будет, если ты получишь нагоняй.

Она повернулась к дверям аптеки и невольно вздрогнула, увидев быстро уходящую пожилую женщину. Неприятный холодок пробежал у Ольги между лопаток, и она даже остановилась.

– Что ты, Оленька? – окликнул ее Антон.

– Так, ничего… – она повернулась, и Антон заметил, как она побледнела. – Подумала, что это мать.

– Тебе показалось, – успокоил ее Антон.

– Да… наверное… Я ее почти со спины и видела… – Ольга попыталась улыбнуться. – Не волнуйся, я уже успокоилась. Пока!

Она решительно вошла в аптеку. Посетителей почти не было. В белом торговом зале с обилием декоративных растений, двумя большими аквариумами и прозрачными стеклянными витринами сосредоточенно рассматривали рыбок девочка и мальчик лет пяти-семи и старушка читала инструкцию к какому-то лекарству. За прилавком со скучающим видом сидела провизор Лена, охранник у двери читал газету, и откуда-то из открытой двери служебного помещения слышался оживленный разговор. Ольга на ходу спросила у Лены, все ли в порядке, и вошла в служебное помещение. Здесь сидели за своими столами несколько девушек-провизоров и о чем-то спорили. Ольга разобрала только отрывок последней фразы, брошенной Светланой: «… какой ей смысл был врать, если она ее дочь?» Увидев Ольгу, все замолчали, как по команде, и начали старательно делать вид, что по уши заняты работой. Ольга поняла, что разговор был о ней, что она никак не должна была становиться свидетелем этого разговора и что говорилось что-то нехорошее. Со всеми работавшими в аптеке, кроме Светланы, у Ольги были прекрасные отношения. Это были в основном молодые девушки, приблизительно ее возраста или немного старше. Только бухгалтер и ведущий фармацевт были женщины слегка за сорок. С ними Ольга тоже прекрасно ладила и никогда не испытывала никаких трений. Лишь Светлана постоянно напрашивалась на неприятности. Она была часто неаккуратна в работе, когда находилась в торговом зале, постоянно грубила клиентам, после чего Ольге пришлось отстранить ее от этой работы. Светлана дерзила ей и старшим, очень часто ссорилась с остальными девушками, а еще чаще пыталась стравить всех между собой. Ольге это не нравилось, и уже не один раз она собиралась избавиться от Светланы, но когда дело доходило до решительного разговора, Светлана начинала плакать и обещала впредь себя так не вести. В последнее время Ольга тешила себя мыслью, что вот-вот уйдет в декрет и тот, кто придет на ее место, решит сам этот вопрос.

– Доброе утро, девочки, – поздоровалась Ольга, стараясь делать вид, что ничего не слышала. – Что у нас хорошего?

– Все нормально, – ответила за всех Нина. – Вас Татьяна Денисовна спрашивала.

– давно?

– Нет, минут пять. Сказать, что вы уже пришли?

– Спасибо, Ниночка, я сама зайду, – Ольга повернулась к двери, ведущей в коридор между кабинетами, складом и служебным помещением.

Когда она уже вышла, то услышала торопливую скороговорку Светланы, но о чем та говорила, разобрать не смогла. Ольга зашла в кабинет к фармацевту Татьяне Денисовне. Та как раз заваривала чай.

– Доброе утро, Татьяна Денисовна, – поприветствовала ее Ольга. – Вы меня искали?

– Да, Олечка, – Татьяна Денисовна заулыбалась. – Здравствуй. Как ты сегодня себя чувствуешь?

– Все в порядке, – Ольга тоже улыбнулась.

– Садись, пожалуйста, не стой. Чайку хочешь?

– Нет, спасибо, – Ольга села. – Я вас совершенно не потревожу. Не торопитесь, пейте чай.

– Я тебя искала, чтобы узнать, мы будем делать заказ на витамины?

– А как вы считаете? Пора или у нас еще достаточно? Я бы пока не брала – все-таки лето, не сезон.

– Я тоже так думаю, но ты у нас начальник и тебе виднее.

– Татьяна Денисовна, вы разбираетесь лучше меня, вы и решайте. Если вам так приятно напомнить мне, что я начальник, то я вам напомню, что вы практически первый и единственный зам. Ваше мнение для меня самое главное. Во всем, что касается выбора препаратов, я полагаюсь на вас.

– Спасибо, Олечка, ты меня прямо-таки переоцениваешь.

– Я – начальник, – Ольга рассмеялась. – Как ваша Кристина?

– Спасибо, хорошо. Антон тебя сегодня снова провожал?

– Конечно, – Ольга вздохнула. – Водит меня за ручку, как ребенка маленького. Ничего, пойду в декрет, тогда он хоть на работу перестанет опаздывать. У него ведь всегда ранний эфир был, теперь он поменялся с Максимом, а его жена недовольна. Терпеть не могу доставлять какие-то неприятности другим. Да, а что там сегодня девчонки секретничают?

– Не знаю. Что-то снова Светка мутит воду. Она, Анжела и Даша с какой-то женщиной разговаривали сегодня утром. Потом Даша и Анжела ушли, а Светка осталась. Теперь сидят, что-то бурно все обсуждают. Хоть ты, Олечка, и не любишь неприятности доставлять, но я бы на твоем месте все-таки выгнала эту гадость.

– Татьяна Денисовна, мне уже осталось меньше месяца. Ну не смогу я ее выгнать. Я почему-то всегда начинаю думать, что с ней будет и где она себе работу найдет. Может быть, она еще исправится.

– Хотелось бы, – вздохнула Татьяна Денисовна. – Только что-то слабо мне в это верится. Очень ты, дружочек, добродушная и мягкая. Ты знаешь, что она постоянно твердит, что ты занимаешь ее место, что если бы не ты, то сидела бы она в администраторском кабинете, что ты здесь только потому, что сестра босса, а так – полный нуль?

– Ну, права она в том, что на это место я попала только благодаря Владу и дяде, а в остальном Бог ей судья.

– Как знаешь, как знаешь. Только чувствует мое сердце, понаделает еще она нам гадостей.

– Не берите в голову, – Ольга подбадривающе улыбнулась и поднялась со своего места. – Елена Семеновна в фирму ушла?

– Да, понесла отчет. Уже уходишь?

– Пойду побуду нулем в своем кабинете. Хотя бы для пользы дела полью цветы.

Ольга вышла в коридор и снова услышала голос Светланы. Невольно она остановилась и прислушалась.

– Да не посмотрю я, кто она такая, и спрошу! – доказывала кому-то Светлана. – Она мне с первого дня не нравится! Подумаешь, какая цаца! Ты, кстати, когда-нибудь слышала, чтобы она рассказывала про маму-папу? Только и может, что про крысу свою! Вот посмотришь, сейчас причапает сюда цветочки поливать. На большее ведь ума не хватает.

– А у тебя не хватает ума заткнуться и перестать пакостить всем подряд! – оборвала ее вошедшая из торгового зала Лена.

– Действительно, Светка, помолчала бы ты! – поддержала Лену Даша. – Что она тебе плохого сделала? Живем с ней, как у Бога за пазухой. Только поблагодарить остается.

– Валяйте, благодарите! Дуры вы все!

Ольга решилась наконец войти. Все снова, как по команде, замолчали. Лена пошла в торговый зал. Ольга сделала вид, что ничего не слышала, и уже у двери остановилась и сказала:

– Девочки, не забудьте полить цветы.

– Ольга Павловна, хотите, я рыбок накормлю? – спросила Лена.

– Спасибо, Леночка, я сама. Не пачкай руки.

Ольга пошла в свой кабинет, положила сумочку и села в кресло у стола. Сердце у нее колотилось, как у пойманной птицы. Сомнений, что здесь некоторое время назад была ее мать, у нее больше не оставалось. Справившись с первым приступом страха, она решила вести себя так, как постоянно советовали ей Даниил Александрович, Неля Викторовна, Владислав, а теперь и Антон: ничего не произошло. Ольга встала, взяла лейку и полила цветы у себя в кабинете. Цветы и комнатные растения всегда были ее слабостью с самого детства. Учась в школе, она всегда добровольно брала на себя обязанности по уходу за цветами в классе. Зато дома мать просто с остервенением выбрасывала любое растение, которое приносила Ольга. Очередное воспоминание о матери больно кольнуло. Ольга постаралась сосредоточиться на цветах. Набрав в лейку воды, она вышла в торговый зал и стала поливать там растения. Здесь было несколько покупателей, а из открытой двери служебного помещения слышался взвинченный голос Светланы. Ольга закончила с поливкой, вежливо поздоровалась с вошедшей старушкой – постоянной клиенткой и справилась о ее здоровье, а потом начала кормить рыбок. Голос Светланы становился все громче. Ольга отряхнула руки от корма и решительно пошла в служебное помещение.

– Света, что здесь происходит? – строго спросила она.

– Да ничего! – Светлана резко повернулась к ней.

– В таком случае веди себя подобающим образом и не забывай, что ты не на базаре.

– Ах, извините!

– Света, что за тон? – Ольга нахмурилась.

– Я совсем забыла у вас спросить, как ваше самочувствие? – с издевкой спросила Светлана.

– Света, я не понимаю твоего поведения.

– Светка, перестань! – вмешалась Нина.

– Чего перестань? – Светлана зло улыбнулась. – Ольга Павловна, а почему вы никогда не рассказываете про свою семью? Где ваши родители, как вы раньше жили?

– Света, я не настолько с тобой близка, чтобы пускаться в воспоминания о своей семье.

– А правда, что вы на игле сидели, у вас ребенок родился и вы, когда под кайфом были, его задушили, а потом, чтобы под суд не попасть, порезали себе вены и под дурочку косили?

Все присутствующие замерли. В дверях появилась Татьяна Денисовна и с испугом посмотрела сначала на Ольгу, потом на Светлану.

– Какой бред! – с отвращением произнесла Ольга. – Вместо того чтобы собирать по всему городу сплетни, ты бы лучше занялась работой!

– Это не бред. Это пришла сюда и рассказала ваша мама.

– Света, а в торговом зале стоит Папа Римский и хочет отпустить тебе грехи. Значит, так, девочки, – Ольга держалась из последних сил, – либо вы сейчас же займетесь делом, либо разговаривать я с вами буду по-другому. Я вернусь через пять минут и проверю, чем вы заняты.

Ольга пошла в свой кабинет и почти рухнула в кресло. Кровь стучала в висках, лицо пылало, на глаза наворачивались слезы. В кабинет вошла Татьяна Денисовна. Увидев Ольгу, она испугалась.

– Олечка, тебе плохо?

– Нет, Татьяна Денисовна, – Ольга попыталась улыбнуться, но губы только дрогнули. – Просто отвратительно это все.

– Успокойся, не волнуйся, пожалуйста! Я сейчас выгоню эту дрянь, и завтра мы ее уволим!

– Нет, нет, Татьяна Денисовна. Все нормально! – заторопилась Ольга. – Я совсем забыла, мне ведь нужно было съездить сегодня в фирму.

– В таком состоянии ты никуда не поедешь. И потом, Владислав Павлович говорил, что если тебе нужно приехать, то ты должна позвонить, он пришлет за тобой кого-нибудь на машине.

– Хорошо, я позвоню…

Ольга попробовала набрать телефонный номер, но руки настолько сильно дрожали, что она с трудом держала трубку. Татьяна Денисовна спешно вышла из кабинета и вернулась через несколько минут с корвалолом.

– Выпей, Олечка, – она придержала чашку. – Я сама сейчас перезвоню Владиславу Павловичу.

– Да, пожалуйста… – Ольга выпила лекарство и передохнула. – Только позвоните из своего кабинета…

Когда Татьяна Денисовна вышла, Ольга уронила голову на руки и заплакала. Покинувшие ее на какое-то время страхи возвращались.

Глава 34

Владислав нехотя поднял трубку телефона и лениво ответил: «Слушаю вас». Перед этим он, Эрик и Илья только что закончили обсуждение условий важной сделки и сейчас дорабатывали маленькие нюансы. Встреча с партнерами была намечена сегодня на два часа дня. Владислав пожалел о том, что не переключил свой телефон на линию Лизы и не дал указание не беспокоить его, пока они не окончат. Он всегда предпочитал важные дела делать не прерываясь, чтобы потом не думать, не упущено ли что-нибудь. Чей бы ни был этот телефонный звонок, он отвлекал. Снимая трубку, он кивнул говорившему Эрику, чтобы тот не прерывался.

– Владислав Павлович, это Рекункова, – услышал он голос Татьяны Денисовны, ведущего фармацевта из аптеки, где работала Ольга. – Извините, что я отрываю вас от дел…

– Ничего страшного, – вежливо ответил Владислав. – Что-нибудь случилось?

– Понимаете… Я даже не знаю, с чего начать… – заколебалась Татьяна Денисовна. – У нас здесь в некотором роде неприятности.

– Какие неприятности? – он насторожился и дал Эрику рукой знак перестать говорить.

– У нас здесь вышел небольшой инцидент. Приходила пожилая женщина, представилась вашей матерью и…

– Что с Ольгой? – перебил ее Владислав.

– Она у себя в кабинете. Ужасно расстроилась и хотела, по-моему, просто уйти, но сослалась на то, что ей нужно ехать к вам. Я решила позвонить вам, во-первых, потому что вы говорили, что если нужно будет приехать, то пришлете за ней машину, а во-вторых, в таком состоянии я не могу ее куда-либо отпустить.

– Спасибо. Все правильно, – Владислав нахмурился. – Сейчас я приеду и заберу ее. Посидите с ней, если можете.

– Да, да, конечно.

Владислав повесил трубку и закурил. Илья и Эрик выжидающе смотрели на его помрачневшее лицо. Владислав нажал кнопку селектора и попросил:

– Лиза, поищи Андрея и моего водителя, мне срочно уехать нужно.

– Да, Влад Палыч, сейчас, – прощебетала Лиза.

– Что случилось, Влад? – спросил Эрик, закрывая папку с документами.

– Опять моя мамашка объявилась. Притащилась в аптеку, и там что-то произошло. Нужно поехать Оленьку забрать, – он стряхнул пепел. – Только все наладилось. Ей сейчас как раз нервишки нужно потрепать!

– Слушай, Влад, не стоит тебе самому ехать. Давай я или Эрик съездим и привезем Олю, – предложил Илья. – Ты ведь знаешь, как Оля стесняется, когда ты сам приезжаешь за ней.

– У нее там штучка одна сидит, языком постоянно метет по поводу вашего родства, – согласился Эрик. – Давай я поеду. Оно вроде бы как по делу будет.

– Вместе поедем. Ты за ней пойдешь, а я в машине останусь, – твердо ответил Владислав. – Илья Григорьевич, ты за командира. Просмотри, будь добр, еще раз все документы, позови Костенко, пусть посмотрит, все ли в порядке с финансами. К двум мы по-любому будем. В крайнем случае, справитесь вдвоем с Эриком.

– Не беспокойся, Влад. Все сделаю, – кивнул Илья.

– Влад Палыч, мы на месте, – в кабинет заглянул Андрей.

– Идем, Эрик, – Владислав решительно поднялся со своего места.

В служебном помещении аптеки повисла гнетущая тишина. Все были теперь заняты своей работой и старались не смотреть друг на друга. Первой не выдержала Даша. Она оттолкнула стоявшую перед ней коробку и поднялась со своего места.

– Что ты наделала, Светка?! – она подошла к столу Светланы. – Пришла какая-то старая стерва и начала плести чушь, а ты взялась еще и подробности выяснять!

– Ты, кстати, эту стерву тоже слушала, – спокойно улыбаясь, ответила Светлана.

– Конечно, ты же меня и Анжелку чуть ли не к стенке приперла! Теперь как хочешь, но ты должна извиниться!

– Побежала! – с насмешкой ответила Светлана. – Буду я перед этой сучкой пресмыкаться! Может быть, эта тетка и правду говорила?

Дверь открылась, и на пороге появился Эрик Тревонен, исполнительный директор фирмы. Его лицо было, как всегда, непроницаемым и бесстрастным. Обычно он вызывал у Даши какое-то ощущение – среднее между страхом и уважением. Все девушки застыли, как в немой сцене.

– Добрый день, барышни, – поздоровался он. – А где шефиня ваша?

– У себя в кабинете, – пролепетала Даша.

– Отлично, отлично, – Эрик кивнул. – А Татьяна Денисовна где?

– У себя.

– Прекрасно. Позовите кто-нибудь ее в кабинет к Ольге Павловне, – он вышел, аккуратно закрыв за собой дверь.

Даша ушла звать Татьяну Денисовну. Девушки переглянулись. Анжела поправила волосы и, задумчиво глядя на закрытую дверь, сказала:

– Странно, зачем это начальство нагрянуло…

– Самое главное, что по виду этого начальства никогда ничего нельзя понять, – сказала Нина.

– Наверное, ваша разлюбезная администраторша с аптекаршей что-нибудь интересненькое наделали, – ухмыльнулась Светлана. – Сегодня ведь бухгалтерский отчет сдавали, а никто из них не поехал.

Вернулась Даша, и следом за ней прошла Татьяна Денисовна. Светлана ей вслед показала фигу. По-видимому, она ожидала хоть какой-то реакции, но никто уже не стал ничего говорить. Настроение у всех было испорчено окончательно.

Эрик вошел в кабинет Ольги. Он специально не пошел туда сразу, чтобы его визит не выглядел чем-то из ряда вон выходящим. Ольга сидела, склонив голову на руки. В кабинете пахло сердечными каплями.

– Оля, – негромко сказал Эрик, – что произошло?

– Это ты? – она подняла голову, глаза были заплаканными, взгляд напряженным.

– Я, не волнуйся, – он сел напротив. – Что случилось? Татьяна Денисовна позвонила.

– А Влад где?

– В машине. Это я предложил поехать с ним, чтобы не привлекать лишнего внимания. Сейчас придет Татьяна, и через пару минут мы с тобой уедем вроде бы в фирму по делам. Хорошо?

– Да, – Ольга кивнула. – У меня глаза сильно красные?

– Ничего страшного. Очки надень, и видно ничего не будет.

Вошла Татьяна Денисовна. Увидев Эрика, она поздоровалась и вздохнула с некоторым облегчением. Ольга надела солнцезащитные очки, взяла сумочку и поднялась из-за стола.

– Таня, – обратился Эрик к Татьяне Денисовне, – сейчас мы уедем, а ты объяви, что Оли сегодня не будет. Она на целый день уезжает в фирму.

– Без проблем.

– В половине второго перезвони мне. Мы поехали. Ольга закрыла свой кабинет и вместе с Эриком пошла к выходу. На ходу она сказала Лене:

– Я на целый день в офис. Все вопросы к Татьяне Денисовне.

В машине, ожидая их, Владислав нетерпеливо грыз спичку. Он успел перезвонить Неле Викторовне, что сейчас приедет с Ольгой. Наконец Эрик и Оля вышли из аптеки. Владиславу сразу бросилась в глаза так хорошо знакомая бледность сестры. Эрик открыл дверь, пропуская ее вперед.

– Саша, к Дану домой, – сказал Владислав и обратился к Ольге: – Ну, что с тобой?

– Влад, она снова приходила… – чуть слышно ответила Ольга, и у нее задрожали губы.

– Ну, ну, успокойся, – Владислав обнял Ольгу и прижал к себе. – Все в порядке, все нормально. Сейчас приедем к Неле, ты мне спокойненько все расскажешь, потом ляжешь, отдохнешь, и все пройдет. А Антону мы позвоним и скажем, что ты у дяди с тетей. Он с работы туда приедет. Хочешь, Дану позвоним?

– Нет, не надо. И так из-за меня одни неприятности.

– Какие неприятности, Оленька? Я тебе уже говорил, что все нормально. Успокойся. Совсем не стоит нервничать, тем более теперь.

Ольга кивнула и вытерла скатившиеся из-под очков слезы. Всю оставшуюся дорогу все в машине молчали.

Глава 35

Даниил Александрович приехал через несколько минут после того, как к дому подъехала машина Владислава. Ему позвонила Неля Викторовна и сказала, что снова появлялась мать Ольги. Каждый визит этой женщины приносил в их семью одни неприятности. Поднимаясь по лестнице, Даниил Александрович думал, чем может закончиться очередной такой визит.

Неля Викторовна, Ольга и Владислав сидели в гостиной. Эрик стоял у окна и задумчиво смотрел на улицу. У Ольги были красные заплаканные глаза, Владислав хмурился, Неля Викторовна была расстроена.

– Что случилось? – не здороваясь, спросил Даниил Александрович.

– Маманя объявилась, – мрачно ответил Владислав.

– Ну?

– Я не знаю, что она там наговорила девчонкам, – дрожащим голосом ответила Ольга, – только все утро они мне косточки мыли. А потом… потом Света спросила у меня, правда ли, что я наркоманка и когда была под кайфом задушила своего ребенка… – Ольга разрыдалась, – а потом порезала себе вены и скосила под дурочку…

– Оленька, успокойся, детка, – Даниил Александрович сел с ней рядом.

– Еще она постоянно твердит, что я – пустое место, а работаю администратором только потому, что вы меня туда посадили… что она должна была сидеть на этом месте…

– Ну, сидеть, допустим, она там теперь вообще не будет, – сказал Владислав. – Такие умники никому не нужны, кроме нашей бывшей мамашки.

– Тебя кто-то еще трогал?

– Нет… Я… я не знаю, как я теперь на работу пойду… вдруг они тоже поверили?

– Во-первых, на работу можно не ходить, а во-вторых, Эрик займется этим, – Владислав погладил Ольгу по голове. – Тебе сейчас нужно успокоиться и отдохнуть. Эта нервотрепка будет не на пользу ни тебе, ни маленькому. Иди с Нелей чайку попей и отдыхай. С работой мы все решим, а заодно и со всеми остальными.

– Влад, если я больше не появлюсь на работе, то в это все поверят…

– Разберемся. Сегодня и завтра ты уж точно на работе не появишься. А там посмотрим.

Не я Викторовна с Ольгой ушли. В комнате остались одни мужчины. Даниил Александрович открыл окно и закурил. Эрик все так же задумчиво смотрел на улицу.

– Что будем делать, Влад? – глухо спросил Даниил Александрович.

– Во-первых, выкинем эту сучку, которая языком ляпала.

– Давно пора, – бесстрастно отозвался Эрик. – Это Оле ее жаль, что с ней будет, если ее выгнать. Татьяна давно уже поговаривает, что это пакость.

– Что с остальными делать будем?

– Я бы их тоже туда же, – таким же тоном отозвался Эрик.

– Туда же успеем, – Владислав закурил. – Разберись, кто чем-то недоволен, уберем. А теперь о главном. Поедем разберемся с этой старой гадиной? – он вопросительно посмотрел на дядю.

– Хоть сейчас. Она мне уже поперек горла стоит.

– Извините, господа, что вмешиваюсь в вашу семейную проблему, – поворачиваясь, сказал Эрик, – но я бы не стал этого делать. У меня такое ощущение, что она вас на что-то провоцирует.

– Почему ты так думаешь? – Даниил Александрович удивленно посмотрел на Эрика.

– Старое профессиональное чутье. Что-то в ее поведении интересное. Если только она не страдает нарушениями психики, то это очень хорошо все спланировано. Вывести вас обоих раз из себя, вывести второй, третий, а что будет потом?

– Честно сказать, у меня одно желание – задавить эту тварь! – с отвращением произнес Владислав. – Прости господи, что о матери скажешь…

– Вот-вот, это именно то, чего от тебя добиваются. Ты поедешь в очередной раз выяснять отношения и немножко не справишься со своими эмоциями. Потом с тебя и денежек скачать можно. Попутно можно вокруг тебя создать не очень красивый ореол, потому как с некоторых пор ты у нас личность довольно известная. Я, конечно, могу и ошибаться, но больно уж на это похоже.

– Это вполне реально, – задумчиво ответил Владислав. – Только почему она не напрямую достает меня или Дана? Почему Оленьку?

– У тебя и Дан Саныча охрана, вокруг вас постоянно куча народу, и компромата на вас особого нет. А вот на Оленьку есть, и никто не знает, насколько причастна ко всему этому она. Тем более она знает, что Оленька человек очень восприимчивый. Вот и весь расклад.

– Тогда что ты предлагаешь? – спросил Даниил Александрович.

– Я разберусь с аптечными девицами и сделаю это все так, что никто не поймет, к чему я придираюсь. Потом посмотрим, кого убрать, кого оставить. Эту сучку убрать нужно однозначно, и я позабочусь о том, чтобы убрать ее с большим шорохом, чтоб она потом долго себе работенку искала. А вы сделайте вид, будто ничего не произошло. Оля придет в себя, пусть выходит на работу как ни в чем не бывало, тем более ей пора будет передавать дела со дня на день. Посмотрим, что из всего этого выйдет. Разобраться с мамашей вы сможете и через пару недель. Если все обстоит так, как я предполагаю, она засветится раньше.

– Эрик, покопайся в делах нашей матушки, как ты это умеешь делать, – Владислав потер кончиками пальцев лоб. – Мне интересно все, за что можно зацепиться. Там детки великовозрастные еще есть.

– Хорошо, все сделаю.

– Ой, а накурили вы! – сказала, входя в комнату, Неля Викторовна. – Вас даже окно открытое не спасает.

– А где Оленька? – спросил Даниил Александрович.

– Я здесь, дядя, – в комнату вошла Ольга. Лицо ее немного порозовело, и выглядела она спокойнее. – Вы бросали бы курить, я вам кофе сварю.

– Бросаем, Оленька, бросаем, – Владислав заулыбался и пошел в кухню следом за Ольгой. – Сейчас кофеек очень кстати будет. Мне и Эрику пора ехать делами заниматься.

Ольга сварила кофе и поставила чашки перед мужчинами. У Владислава и Даниила Александровича настроение замет но улучшилось. Как ни старалась мать, ее сегодняшний визит обычного действия не возымел.

– Эрик, тебе сливок в кофе добавить? – спросила Ольга.

– Спасибо, Оля, добавь, – кивнул Эрик.

– Вот так, – почти обиженно протянул Владислав, – Эрику сливки, а брательник пусть слюной захлебнется. Так, да?

– Нет, брательник, – Ольга добавила сливки Эрику и ему, – не дам я тебе этого сделать. Лопай, дорогой!

– Фи, как некультурно! – поморщился Владислав. – Нет чтобы сказать: «Слопайте, пожалуйста, сливочек, Владислав Павлович, а то скучно вам без сливочек кофей кушать».

– Будешь выделываться, и те выловлю из чашки, – очень строго сказала Ольга.

– Не дам! – Владислав накрыл чашку руками.

– Эрик, ты скажешь, что это взрослые люди? – смеясь, спросил Даниил Александрович.

– Скажу, если мне еще сливок дадут, – тоже смеясь, ответил Эрик.

– Дан, ты на себя иногда посмотри, – садясь с ним рядом, сказала Неля Викторовна. – Им же есть в кого пойти.

– Ну, не без того, – дядя вздохнул и сменил тему. – Оленька, ты как?

– Почти в порядке. Я, наверное, завтра на работу уже пойду.

– Тогда вот что, сегодня побудешь у нас, пока Антон с работы приедет. Позвони ему, чтобы заехал за тобой. Завтра отдохни еще. Пойдешь на работу послезавтра. Мы там пока разберемся, что к чему.

– Влад, дядя… – взгляд Ольги снова стал напряженным. – Я очень вас прошу, чтобы никому из-за меня плохо не было…

– Оленька, все будет нормально. Мы разберемся. Тебе все равно осталось работать три недели. Через неделю Эрик человека на твое место подберет, потихоньку дела передавать будешь. Главное, не волнуйся. Все будет хорошо.

– Да, конечно, – Ольга отвернулась и посмотрела в окно. – У меня вообще теперь другие заботы.

Повисла долгая пауза. Каждый почему-то думал о своем. Ольга смотрела на ярко-синее небо и прислушивалась к мягким толчкам ребенка. Теперь все выпады матери ей казались такими мелкими и ничтожными, и ничего важнее покоя этого маленького существа для нее не было. Разве что были бы рядом Антон, Даниил Александрович, Неля Викторовна, Влад… Была бы рядом нормальная семья…

Глава 36

Ника вошла в дом. Здесь было тихо. Машина Владислава стояла в гараже, это Ника увидела через приоткрытую дверь. Сбросив туфли и сунув сумку в шкаф, она прошла в кухню. Здесь тоже никого не было.

– Влад! – позвала Ника. – Влад, ты где?!

– В спальне, – услышала она сверху голос Андрея.

– Что-то случилось? – Ника стала подниматься по лестнице.

– Ничего страшного. Сердце слегка прихватило.

– Давно? – Ника забеспокоилась.

– Нет. Мы приехали полчаса назад. Пусть полежит часик и будет как огурец. Алик с Катериной уехали на дачу.

– Спасибо, Андрей, – Ника подошла к двери в спальню.

– Я внизу буду, – предупредил Андрей.

Ника вошла в спальню. Владислав лежал, закинув руки за голову. Услышав разговор жены с Андреем, он приподнялся и хотел встать, но Ника сделала протестующий жест.

– Лежи, лежи, – она села рядом с ним. – Что случилось?

Владислав сложил руки на груди, высунул набок язык, подкатил глаза и испустил тягчайший вздох.

– Перестань дурачиться! – Ника щелкнула его по носу. – Я тебя серьезно спрашиваю.

– Вмыраю-ю-ю… – жалобно с завыванием ответил Владислав.

– Влад! – Ника почти рассердилась. – Ты что, издеваешься?

– Никак нет, ваше сиятельство, – он лукаво посмотрел на нее. – Я рад видеть в вашем лице такое лицо, ибо… ибо… Ты не помнишь, что там говорил товарищ Бендер?

– Перестань дурака валять! – она рассмеялась. – Я тебя серьезно спрашиваю.

– Ничего страшного, – он сел и обнял Нику. – Так, чуть-чуть сердце прихватило. Я уже почти нормально себя чувствую. Не волнуйся, котенок. Скажи лучше, как экзамен сдала? Я хотел сам за тобой заехать, но, к сожалению, ничего не вышло. Пришлось прислать Сашу.

– Сдала на «отлично»! – она сделала постное лицо и занудным голосом добавила: – Как можно сдать экзамен на что-то другое, если у тебя такой ну очень ученый муж. Это будет все равно что фэйсом в грязь.

– Поздравляю!

– С ученым мужем?

– Нет, с успешной сдачей экзамена.

– А вот водителя твоего я чуть не заморила, пока он меня ждал.

– У него работа такая.

– Ты же знаешь, что я все еще никак не могу привыкнуть ко многому: к ждущему водителю, к тому, что убирает Лариса, и вообще, – она вздохнула. – Ты долго привыкал?

– Как тебе сказать? – Влад лег на место и наморщил лоб. – С водителями я тоже некоторое время испытывал неудобство, но это прошло очень быстро. Лариса появилась, еще когда Валек живой был. Собственно, когда у нас стало довольно свободно с деньгами. Ты же знаешь, что я большой лентяй. Для меня что убирать, что посуду мыть – сплошное наказание. Я это все могу сделать быстро, но совершенно без желания. С посудой все решилось очень легко – в машину засунул, и все дела. А вот с уборкой мы вечно страдали. Бардака не выношу и убирать не люблю. По случаю как-то зашел Ларискин брат – мы учились в одной школе. Посидели, потолковали, он пожаловался, что Лариска без работы и рады бы устроить ее куда угодно, хоть уборщицей. Мы с Вальком прикинули, что и ей удобно будет, и не в общественном же месте тряпку таскать. Предложили ему, он сестре сказал, ее это устроило, особенно за те деньги, что мы предложили. Согласись, что немому найти работу довольно тяжело. А здесь и рядом с домом, и вроде бы как с детства ее знаем, все ж люди не чужие, и деньги приличные. Да и работы, будем так говорить, не особенно много. Разве что после больших посиделок.

– Да, действительно. Слушай, я никогда не спрашивала раньше. Она ведь слышит нормально, а с речью что?

– В пять лет упала с горки, ударилась головой, с тех пор и замолчала. А дети у нее нормальные.

– Ну да, и муж нормально разговаривает.

– С мужем они раньше через забор жили. Это жених с пеленок был. Их здесь вся детвора так и дразнила «жених и невеста». Когда она замолчала и кто-то пытался ее обидеть, Олег буквально в драку лез. Кстати, – Владислав посмотрел на часы, – хватит разговоры говорить. Пора бы некоторым и поесть.

– А вы с Андреем уже?

– Нет еще. Приводи себя в порядок. Я полежу еще, пока ты переоденешься, и пойдем что-нибудь сообразим.

– Ты хочешь сказать, что уже в полном порядке?

– Да. Если хочешь, я спущусь пока и приготовлю все сам.

– Полежи. Вместе пойдем, – Ника встала и начала снимать платье. – Как у тебя на работе?

– Спасибо, все хорошо. Договор подписали. Тебе привет от Оленьки, Дана и Нели.

– Ты был у них?

– Да. Потом расскажу.

– Я, пожалуй, душ приму, – Ника взяла футболку и шорты и пошла в ванную. – Сегодня что-то жарковато. Боже, какое счастье, что это уже предпоследний экзамен, – сказала она уже из ванной. – Послезавтра отмучаюсь и свободна как птичка.

Владислав лежал и прислушивался к шуму воды. Ника мурлыкала потихоньку какой-то незатейливый мотивчик. Уже почти три месяца они жили просто идеально. Все было так хорошо, что иногда ему становилось страшно, что это ненадолго и снова их может ожидать какая-то беда. Владислав старательно гнал от себя эти мысли, но время от времени они возникали…

Глава 37

Из открытого окна тянуло вечерней прохладой, легкий ветерок чуть заметно шевелил шторы. Владислав сидел в кресле поближе к окну и курил, Ника удобно устроилась в углу дивана. В комнате было почти темно – свет падал только от экрана телевизора. Алик ударно готовился к последнему экзамену, Андрей читал у себя в комнате.

– Влад, ну можно я хоть полсигареты выкурю? – жалобно спросила Ника.

– Нет, – Владислав чуть заметно качнул головой. – Забудь и надолго.

– Почему надолго?

– Потому что тебе еще почти полгода ждать, потом кормить. Курить нельзя.

– А тебе с твоим сердцем можно? – едко спросила Ника. – Мне, что ли, сегодня плохо было?

– Мне. Это первая за вечер. Больше не буду, – он затушил окурок в пепельнице. – Тебе не дует?

– Нет. Перебирайся ко мне.

Владислав поднялся, потянулся до хруста в костях, а затем лег на диван, положив голову Нике на колени.

– Не тяжело так?

– Хорошо. Лежи.

Некоторое время они молчали. Ника гладила Владислава по лицу, потом начала путать пальцами его волосы.

– Влад, я сразу не спросила, позже хотела спросить, но все как-то не получалось, – она задержала руку у его губ. Он поцеловал кончики ее пальцев.

– Что, котенок?

– Ты ведь был с Асей? Ты не думай, я не ревную…

– Я же говорил, еще тогда, что был. Что-то не так? – он слегка насторожился.

– Нет, все хорошо. Скажи, а она тебе нравится?

– В известной мере.

– Почему в известной мере?

– Приятная девочка, интересно с ней поговорить… Что еще? Кажется, все.

– А как женщина? – в голосе Ники послышалось любопытство.

– Неплохо, но и ничего сверх, – он поморщился. – Знаешь, не люблю я таких разговоров. Ведь практически это была случайная связь, и не больше. И для меня, и для нее.

– Влад, а ты смог бы полюбить ее?

– Нет. У меня есть ты, – твердо ответил он.

– А если бы тогда мы не помирились?

– Все равно нет. Может быть, какое-то время эта связь продолжалась бы, но это была бы связь, и не больше.

– Ты говоришь так, чтобы я больше не спрашивала? – Ника улыбнулась.

– Ты же знаешь, что я говорю то, что есть. Не вредничай. Что это на тебя нашло?

– Не знаю. Так, вспомнила о ней. Она очень мне понравилась. Действительно, с ней интересно. Пока ты выходил разговаривать по телефону, мы с ней немного поговорили о тебе, и она рассказала, что ты ее от каких-то хулиганов спас.

– Это сильно громко – «спас». В конце концов, лучше было бы, если бы ее эти лохи пустили по кругу?

– Влад, а ты правда не сердился на меня за Володю? – Ника склонилась и попыталась в полумраке заглянуть в его глаза.

– Ника, солнышко мое, – он привлек ее к себе и поцеловал, – ты же знаешь, что не могу я на тебя сердиться. Миллион пятый раз повторяю: вытворяй что хочешь, только не оставляй меня.

– Угу, что хочу, – обиженно сказала Ника. – А покурить нельзя.

– Особый случай. Кстати, не пора ли нам сходить к Валере?

– Давай подождем еще неделю. Я сдам последний экзамен, немножко отдохну, и пойдем.

– Хорошо, но не позднее, чем через неделю.

– Ты обещал мне рассказать, что сегодня произошло. Ведь что-то случилось, я вижу. У тебя снова тоскующие глаза. Что-то с Оленькой? – Ника откинулась на спинку дивана.

– Мать приходила и устроила небольшой цирк у нее на работе, – Владислав вздохнул. – Естественно, Оленька расстроилась.

– Сильно? – голос Ники прозвучал обеспокоенно.

– Прилично. Хотя, ты знаешь, в этот раз депрессия у нее не началась, чуть-чуть поплакала, и почти все. Она очень боится за ребенка. По крайней мере, это немного успокаивает. Завтра посидит еще дома, а там, возможно, снова на работу пойдет.

– Бедная Оленька! – в голосе Ники слышалось неподдельное огорчение. – Что же вы теперь делать будете?

– Ничего. Подождем, что маман еще придумает, а тогда будем решать.

В саду защелкал соловей. На свет телевизора влетела большая ночная бабочка и стала биться об экран. Слышно было, как где-то остановилась машина и кто-то кого-то позвал. Владислав взял руку Ники и перецеловал каждый палец. Она рассеянно смотрела на бьющуюся бабочку, прислушивалась к звукам, доносившимся из-за окна, не вдумываясь в сюжет, смотрела фильм. Мысли ее текли неторопливым спокойным ручейком, и это были мысли обо всем сразу и ни о чем. Главным было то, что рядом с ней Владислав и что будет он с ней рядом всегда…

Глава 38

Эрик, Даниил Александрович и Владислав мирно обедали. Водители и телохранители обедали за соседним столиком. Посетителей в это время было совсем мало. Только в дальнем углу сидела какая-то парочка и напротив двое мужчин делового вида решали какие-то вопросы. Официант подал кофе с коньяком. Владислав закурил и выпустил струйку ароматного дыма. Он лениво скользнул глазами по пустому залу и спросил:

– Эрик, что ты хотел на сладкое подкинуть?

– Я собрал интересующую вас информацию, – Эрик тоже закурил.

– Относительно? – Даниил Александрович отпил немного коньяка.

– Относительно Светланы Афанасьевны Пономаревой, в первом замужестве Вансович, и ее добропорядочного семейства.

– Ну и? – Владислав слегка нахмурился. – Какого дерьма нам ждать?

– Именно дерьма и ждать. Начну сначала. У ее сына некоторые неприятности – мальчик запутался в долгах, кинул пару человек и вообще криминально неблагонадежный приятель. Дочь развелась со вторым мужем, невзирая на юный возраст, и занимается сейчас непонятно чем – не то торговлей, не то мелкими аферами. Муж на пенсии, сидит дома и временами попивает, но не сильно и без особого ущерба для семьи. Похоже, из всей этой компании он самый приятный товарищ. Сама Светлана Афанасьевна занимается мелкооптовой торговлей рыбой сомнительного качества. Как я и предполагал, в ее планы и планы ее деток входит вывести вас из равновесия и потом попросить компенсацию за моральный ущерб. Притом они настолько уверены в успехе, что сынок пообещал раздать долги в течение месяца, а дочь заказала своей приятельнице массу престижной, по ее мнению, косметики. Теперь о Светлане Глебовне Барвенковой. С вашей мамашей она знакома уже с полгода. О том, что Барвенкова работает в этой аптеке, ваша мать узнала случайно. Потом через время она подбросила ей очень интересную идею. Поддерживаете вы Олю не из родственных чувств и даже не из жалости, а потому, что она в курсе кое-каких ваших темненьких делишек – вот уж не знаю каких, вы там семейкой разберитесь, – и попросту держит вас на коротком шнурке. Узнав, как Барвенкова относится к Оле, она подкинула еще одну очень интересную идею, что, выжив Олю, Барвенкова окажет услугу и вам, а вы, в благодарность за это, посадите ее в администраторское кресло. Для осуществления плана X они договорились, что мамаша под пустячным предлогом придет в аптеку и начнет рассказывать всякие гадости об Оле, а Барвенкова позовет остальных девчонок послушать. А дальше масть сама пойдет. Я здесь умом пораскинул и решил, что администраторское кресло для мадмуазель Барвенковой будет выглядеть как-то не так, и присмотрел ей светлый путь с рекомендательным письмом в виде записи в трудовой книжке и приказа об увольнении за халатное отношение к служебным обязанностям. При ее попытках повысить голос, что она просто патологически любит делать, я объяснил, что могу устроить ей неприятности с правоохранительными органами. Вернее, не я, а все вы. Остальные барышни лили слезы и просили прощения. Придраться там не к чему, так что на чаше усмотрение.

– Пусть Оленька решает это сама, – вздохнул Даниил Александрович. – А я-то и не знал, что племянница меня за жабры держит. А ты, Влад?

– Понятия не имел, – согласился Владислав. – Спасибо, Эрик. Ты, как всегда, на высоте. Скажи по секрету, как тебе это удается?

– Секрет фирмы и мои проблемы, – Эрик загадочно улыбнулся. – Я же не пытаюсь выяснить, дорогой босс, как у тебя получается на три слова вперед узнавать, что и кто скажет.

– Не всегда. Ладно, твои проблемы, действительно. За то тебе и плачу. Дан, нам остается только запастись диким терпением и выдержать весь этот кошмар. Как думаешь, продержимся?

– Надеюсь. Да, вот что я подумал, давай предложим Антону взять отпуск и куда-нибудь уехать с Оленькой на некоторое время. Он уже сталкивался с вашей матерью и знает, что от нее, кроме гадости, ждать вряд ли что-то можно.

– Я бы рекомендовал вам то же, – Эрик посмотрел на часы. – Влад, извини, но у нас есть шанс опоздать.

– Сейчас едем, – кивнул Владислав.

Илья ушел к себе в кабинет. Дела уже были окончены. Владислав собрал бумаги со стола, закрыл сейф и уже сунул в карман ключи, когда в кабинет заглянула Лиза и сказала:

– Влад Павлович, к вам посетители.

– Посетители? – Владислав поморщился. – Ладно, пригласи и скажи Илье и Эрику, чтобы меня не ждали. Сама можешь идти.

– До свидания, – Лиза одарила его улыбкой.

Владислав сел на место. Меньше всего ему хотелось сейчас встречаться с кем бы то ни было. Ему хотелось приехать домой и провести вечер с Никой и Аликом, если он окажется дома. Тех, кто вошел в кабинет, ему не хотелось бы видеть. Это была его мать и парень лет двадцати двух. Владислав понял, что перед ним не кто иной, как его «брат» по матери. Мать за то время, что они не виделись, несколько постарела и поправилась, но пыталась молодиться и выглядеть «дамой света», и эти попытки показались Владиславу жалкими. У парня был наглый, недружелюбный взгляд. Они остановились напротив стола. Владислав сидел и молча смотрел на них, не здороваясь, не приглашая сесть. Он не торопясь закурил и выпустил дым через нос.

– Влад, ты надолго? – спросил, заглянув, Эрик.

– Не знаю. У меня посетители, – спокойно с насмешкой ответил Владислав. – Вы с Ильей можете ехать по домам.

– Я, пожалуй, задержусь, – улыбнулся Эрик. – Я буду у себя в кабинете.

Эрик вышел. Снова повисла в кабинете гнетущая тишина. Дверь была приоткрыта. Владислав слышал, как в приемной Эрик что-то тихо сказал Сергею, и закрылась дверь его кабинета.

– Ты что, хочешь сказать, что не узнаешь меня? – наконец спросила мать с явным раздражением.

– Конечно, узнаю, – улыбка Владислава была почти издевательской. – Чем обязан столь высокому вниманию?

– Может, ты нам хоть сесть предложишь? – Женщина покраснела от гнева.

– Не горю желанием. Хватит того, что вы переступили порог. Мне в свое время и этого не было предложено.

– Ты…

– Чем обязан? – уже без улыбки спросил Владислав. – Я не собираюсь здесь смотреть на вас до вечера. Быстрее.

– Зная вашу хамскую семейку, удивляться такому приему не приходится, – с притворным огорчением произнесла мать и обратилась к стоявшему рядом с ней парню. – Хотела я тебя, Женечка, с братом познакомить. Думала, что хотя бы в твоем присутствии постесняется мне грубить, но, как видишь, ошиблась.

– Да че с ним долго развозить? Говори ему все сразу, и решим дело за минуту, – ответил парень сипловатым голосом.

– Мы пришли просить у тебя помощи. Видишь ли, у Женечки неприятности, и нам нужны деньги. Я ходила к Ольге, но у нее снега зимой не выпросишь. После всего, что я для нее сделала…

– После того, что вы для нее сделали, – Владислав подчеркнуто обращался на «вы». Его голубые глаза стали почти свинцовыми. – Не забывайте уточнить, что именно. Чаше появление у нее обычно вызывает неадекватную реакцию. Могу вас огорчить, в этот раз у вас ничего не получилось – прежнего эффекта нет, она совершенно спокойна.

– Как ты можешь судить о том, что я для нее сделала?! Ты и твой дядя! Что вы вообще знаете?! – она снова покраснела.

– Гораздо больше, чем вам хотелось бы. Главное, не только мы.

– Хорошо, пусть живет как хочет. Я не из-за этой падали пришла.

– Моя сестра не падаль.

– У тебя еще есть брат и сестра, абсолютно нормальные.

– Мой брат был убит семь лет назад, а сестра у меня одна – Ольга.

– Вот твой брат – Евгений.

– Впервые вижу. Может быть, это ваш сын, но никак не мой брат. Что еще?

– Нам нужны деньги, вам что, непонятно? – Евгений прокашлялся.

– А я при чем? – искренне удивился Владислав.

– Неужели ты откажешь нам? – спросила мать.

– Конечно, – Владислав улыбнулся. – Я у вас ничего не занимал и никому ничего не должен. Есть еще вопросы?

– Слышь, ты, дельный! – Евгений достал газовый баллончик. – Я сейчас пару раз пшикну, и тебе сразу покажется, что должен! Не будь жлобом! Что такое для тебя штука баксов?

– Сущая ерунда! – Владислав лучезарно улыбнулся и полез во внутренний карман пиджака.

– Вот так-то лучше, – Евгений самодовольно улыбнулся и спрятал баллончик в карман. – А ты, мама, с ним му-му травишь. Он понятливый, брату не откажет!

– А теперь, братишка, подними ручонки и положи их на затылочек.

– Что?! – не понял Евгений.

– Я говорю, ручонки подними и на затылочек положи, – Владислав достал из внутреннего кармана пистолет и щелкнул предохранителем. – Или у тебя со слухом проблемы и ты на слуховой аппарат собираешь?

– Ты… ты… – у матери лицо пошло красными пятнами. – Что ж это делается?! Я сейчас на помощь позову! Я милицию вызову!

– Сколько угодно! А лучше ступайте отсюда, пока я охрану не позвал. Да, желательно больше не пытаться получить от меня, Ольги или Даниила Александровича хотя бы копейку и чудес всяких не творить. Я говорю ясно?

– Ясно, – мрачно ответил Евгений.

– А теперь вон отсюда! – Владислав нахмурился.

– Ничего, я тебя достану! – бросил Евгений, выходя из кабинета.

Через минуту после их ухода в кабинет вошли Эрик и Сергей. Владислав сидел бледный и осунувшийся. Пистолет он уже спрятал.

– Влад, ты в порядке? – спросил Эрик.

– Да. Едем домой, – Владислав решительно поднялся.

– Я предупредил ребят из наблюдения, чтобы запись отложили в сторону.

– Будем надеяться, не понадобится, – мрачно сказал Владислав.

– Сомневаюсь, – подал голос Сергей. – Они шли по коридору и собирались на тебя телегу писать.

– Запишутся, – Владислав закрыл дверь кабинета. – Уроды…

Глава 39

Алик сидел с Катей в гостиной. К ним спустилась Ника. У всех было отличное настроение – они сдали последние экзамены, и теперь у Ники начинались каникулы, а у Алика и Кати намечался выпускной. Когда Ника вошла в гостиную, Алик и Катя целовались. При ее появлении они резко отстранились друг от друга и ринулись в разные углы дивана. Катя покраснела, а Алик только чуть заметно улыбнулся.

– Можете продолжать, – садясь в кресло, сказала Ника. – Я не смотрю и Дану не расскажу.

– Почему только Дану? – Алик лукаво посмотрел на нее. – А отцу?

– Понимаешь ли, мы – я и твой отец – уверены, что вы исключительно радио слушаете. Товариани это вообще малоинтересно. Он уже научился вовремя глаза закрывать, – тоном классной дамы ответила Ника.

– Мамаша, не будь занудой! – Алик уселся по-турецки. – Не нуди.

– Сыночек, ты, помнится, еще в нашу первую встречу спросил, умею ли я воспитательные беседы вести. Я вот учусь.

– Извини, забыл, что будет еще кого воспитывать. Решила на мне потренироваться?

– Конечно. Больше ведь не на ком, – Ника взяла из вазы на журнальном столике яблоко и с удовольствием его надкусила. – Алинька, посмотри который час, а то мне отсюда часов не видно.

– Полшестого. Батя когда приедет?

– Сорок минут назад позвонил и сказал, что сейчас выходит, – в голосе Ники мелькнули нотки беспокойства.

– Мало ли, в последний момент что-нибудь задержало, – предположил Алик. – Конечно, лучше бы не задерживало, а то я уже умираю от голода. И мяско не такое вкусное будет.

– И салат стечет, – вздохнула Ника.

– По-моему, он приехал, – сказала, прислушиваясь, Катя. – Машина остановилась, и калитка хлопнула.

По дому прошел музыкальный сигнал, вроде трели звонка. Это действительно вернулся Владислав. Ника поднялась и пошла ему навстречу, а Алик снова обнял Катю и начал целовать. Катя попробовала высвободиться из его объятий, уперлась ему кулачками в грудь и зашептала:

– Алька! Прекрати! Сейчас твой отец сюда зайдет!

– Не зайдет, – успокоил ее Алик. – Он пока с Никой налижется у порога, полчаса пройдет.

– Привет, двоечники! – раздался голос отца.

Алик и Катя снова резко отстранились друг от друга, и Катя покраснела.

– Привет, па! – Алик поднялся.

– Здравствуйте, Влад Павлович, – пролепетала Катя.

– А ты где пропал? – улыбаясь, сказал Алик. – Мы уже заждались.

– Заметно. И решили зря времени не терять, – Владислав отпустил Алику легкий подзатыльник. – Не красней, Катюша, я знаю, что это все проделки моего отпрыска. Дела у меня были, срочные. А вы на что отстрелялись?

– Извините, папаша, – скорбно произнес Алик. – Последнюю радость доставить вам и сдать последний же экзамен меньше чем на пять, не удалось. И так мы химика уламывали, и этак, а он ни в какую.

– Так это дело стоит вспрыснуть, – Владислав улыбнулся и обнял Нику за плечи. – В доме три отличника. Само собой просится.

– Конечно. У нас все уже готово, а вы где-то дела какие-то делаете, – Ника щелкнула его по носу. – Пора бежать за стол.

– А дела мы делали такие, – Владислав открыл кейс и достал оттуда две бутылки красного шампанского и коробку с шоколадным набором. – Это мальчикам, а это девочкам.

– О-о-о! – протянул Алик. – И мне перепадет?

– Полкапли. Нам на троих как раз хорошо будет. Ты пока к девочкам присоединишься. Ну что, мне дается три минуты на переодевание?

– Не больше! – Ника взяла у него бутылки с шампанским. – Катя, Алик! Несите бокалы! Серега, Гена! Вы тоже быстренько руки мойте и к столу!

– У меня руки чистые, – из комнаты телохранителей вышел Гена. – Может, я что-нибудь отнести помогу?

– Все, что в кухне на столе стоит, начинай переносить, – скомандовала Ника. Потом, задумавшись, подала ему бутылки и сказала: – Я сейчас, на секундочку к Владу поднимусь. Командуй, Генчик.

– Бу сделано, мадам! – отрапортовал Гена. – Серега, присоединяйся!

Ника поднялась в спальню. Владислав выходил из ванной. Сейчас, когда никого рядом не было, лицо его стало усталым и невеселым.

– Влад, что случилось? – осторожно спросила Ника. – Тебе нездоровится?

– Что ты, котенок? – Владислав попытался беззаботно улыбнуться. – Все нормально. Немного устал.

Он подошел к шкафу, достал низко вырезанную черную майку и светло-бежевые спортивные брюки и начал одеваться. Ника подошла к нему. От Владислава едва ощутимо пахло горьковато-терпким дезодорантом. Она знала, что сильных парфюмерных запахов он не любит. Волосы он уже расплел, кончики были мокрыми после душа.

– Влад, сколько раз можно говорить, не пытайся улыбаться, когда тебе не хочется, – Ника провела рукой по его щеке. – Я же вижу, что что-то случилось.

– От тебя не спрячешься, – вздохнул Владислав и взял ее за руку. – Так, всякая ерунда. Я действительно сегодня в порядке.

– И все же? Не хочешь говорить?

– Не хочу настроение портить, – Владислав присел на край кровати и сжал ладонями виски. – Мать со своим сынком приходила, они устроили у меня в офисе небольшой цирк. Сынок пообещал на меня из баллончика попшикать газком. Мамаша дерьмо возить начала. В общем, настроение подняли на уровень выше среднего.

– Дан знает?

– Нет. Они с Нелей сегодня после обеда уехали к ее тетке. Что-то со старушкой случилось, и он просил извиниться, что их не будет.

– Может быть, мы некстати все решили устроить? – Ника даже слегка растерялась.

– Глупости! – Владислав поднял голову и откинул назад упавшие пряди волос. – Из-за всякой дряни портить такое событие? Не много ли чести для них будет? Идем, нас, наверное, все уже заждались. И не вешай свой маленький носик, а то я совсем скисну.

– Идем, – Ника поцеловала его в щеку. – Мы решили накрыть стол в беседке, чтобы не было жарко.

– Подожди, – Владислав поднялся и задержал Нику.

– Что? – она посмотрела на него.

Владислав обнял ее и начал нежно целовать. Как всегда от прикосновения его сухих горячих губ у Ники закружилась голова. Дверь спальни открылась, и раздался возмущенный голос Алика:

– Народ, ну сколько вас ждать можно?! – Увидев целующихся отца и Нику, он широко заулыбался и уже тише добавил: – Пардон, родители, не подумал, что у вас интим.

– Алька! – Владислав оторвался от Ники и погрозил сыну кулаком. – Ох, выпросишь!

– Я пока только есть прошу. Умру с голоду, будешь тогда плакать! – Алик притворно вздохнул и скорчил рожу.

– Идем, Влад, – Ника рассмеялась. – Действительно, вдруг дите с голодухи опухнет?

Они спустились вслед за Аликом и пошли в сад, в беседку, где был накрыт стол и их уже ждали Катя, Гена и Сергей.

Глава 40

Вечер удался. Ника смотрела на Владислава и думала, что он немного отвлекся от малоприятных забот дня. Все шутили, смеялись. Алик и Катя почувствовали себя теперь совершенно взрослыми. Потом все ударились в свои школьные воспоминания.

– У нас биологичка была, – рассказывал Сергей. – Кличка у нее была Муха. У нее были волосенки такие каштаново-рыжеватенькие, непонятно как взбитые, носик туфелькой и конопушки. По школе она ходила в белом халате нараспашку, и этот халат у нее сзади трепыхался, как крылышки. Вообще она постоянно суетилась, как настоящая муха. Так вот любимой темой нашей Мухи были близнецы. Палыч, ты не смейся, ты послушай, это очень свежий взгляд. Почти как теория Дарвина. Мы, когда хотели, чтобы она нас не спрашивала, начинали на нее наезжать и просить рассказать нам о близнецах. При этом мы изображали такую живую и неподдельную заинтересованность, что вряд ли кто-то мог сказать, что мы каждое ее слово об этих близнецах наизусть знаем. Так минут пять в начале урока поупрашиваем, а потом она сдается и начинает рассказывать. Пока она рассказывает, мы делаем кому что нужно. Если она успевала закончить свои байки до звонка, тогда мы начинали задавать вопросы, порой самые нелепые. Заранее договаривались, кто спрашивать будет. Вот как-то и моя очередь дошла. Ну, я тяну руку, а сам понятия не имею, что бы такое спросить. Дело было в десятом классе и, по мнению определенной части наших учителей, мы о сексе понятия никакого не имели, откуда дети берутся тоже знали понаслышке. И вообще секса у нас не было. Обратила Муха на меня внимание, спрашивает, что меня заинтересовало, а я возьми да ляпни: «Тамара Ивановна, а откуда близнецы берутся?» У нее челюсть отвалилась, она смотрит на меня, как на чудище какое-то. Я во вкус вошел, смотрю, весь класс уже на партах лежит, и продолжаю: «Как будущий отец я должен знать, как от этого по возможности уберечься». Ее совсем чуть кондрашка не хватила. Она бедненькая позеленела, конопушки ярко-оранжевыми стали, и еле лепечет: «Сережа, что ты такое говоришь?» Весь класс умирает, а я продолжаю настаивать. Мушка с силами собралась и выдает такую теорию, при этом то краснея, то бледнея: «Представь себе, что женщина, которая… которая… в общем, которая уже месяца два замужем, едет, например, на… на брычке». Она так и сказала «брычка». Я еще и переспросил, на чем. Муха уже приободрилась и так поуверенней говорит: «На брычке. Телега такая в деревне есть. Вот. Едет она, едет, брычка трясется по неровной дороге, а клетки у нее внутри и раздвояются. Вот так потом получаются близнецы». Состояние у всех было такое, что животы посводило от смеха, и сказать никто уже ничего не мог. Мне этого мало показалось, и я продолжаю: «А в городе они откуда берутся? У нас же дороги почти ровные и „брычки“ не ездят». Она слегка призадумалась и говорит: «Ну, может, какой другой транспорт трясет». Вы, мужики, маршрут «двадцатку» помните? Я на нем в школу ездил. Там всегда народу было, как сельдей в бочке, и автобусы вечно были такие разбитые, что трясло в них нещадно. И тут я выдал о наболевшем: «Это что ж получится, если жена моя будет в „двадцатке“ ездить? Эти штучки начнут в геометрической прогрессии делиться? А чем я их потом кормить буду?» Класс рыдал. Муха подошла и так по-матерински погладила меня по плечу, потому что выше уж никак не доставала, и ласково мне говорит: «Не волнуйся, Сереженька, тебе еще об этом думать рано. А когда ты вырастешь, будет какой-нибудь другой транспорт». Не знаю, что я еще сморозил бы, вопросы, вероятно, нашлись бы, а смерть всего класса на уроке биологии и учителя от скромности моих вопросов вечно меня бы тяготила, но вовремя прозвенел звонок, – Сергей с улыбкой посмотрел на смеющихся до слез собеседников и добавил: – Не знаю я, босс, на чем твои родители на работу и на каком месяце ездили, но покойный Павел Александрович, видно, вовремя узнал об этой теории и больше одного раза ездить жене не позволил. А то было бы вас не двое, а не знаю сколько.

– Да уж, Шмелев, мысль ты хорошую до нас донес, – Владислав обратился к Алику: – Алена, ты в детстве спрашивал, почему у дедушки брат, у второго дедушки брат, нас с Вальком двое, а ты один. Так вот с Зосей мы исключительно пешком всегда ходили.

– А у меня прикол тоже был с учительницей биологии. Мы сюда переехали из Тбилиси, когда мне было шестнадцать лет. Тоже, как раз десятый класс. Класс у нас был дружный, влился я в него легко, без проблем, – начал рассказывать Гена. – Все было хорошо, но ЕОТ говорил я еще с сильным акцентом. Выговорился я только годам к двадцати двум. Биологичка у нас была молодая, только после университета. И звали ее Татьяна Дмитриевна. Пришла она к нам уже во второй четверти. Мы как раз «Онегина» изучали. Вот привел ее директор к нам, представил, что, мол, новая учительница биологии, закончила не что-нибудь, а Киевский университет и так далее, но самое интересное, что имени ее он не назвал. Его кто-то срочно позвал, и он ушел. Остались мы с новой учительницей. Стоит она и не знает, с чего начать. У нас уже самые коварные планы созревать начали. Тянет один орел руку и чуть ли не кричит: «Как вас зовут?» Она так загадочно и говорит: «А зовут меня Татьяна Дмитриевна. Отца моего звали Дмитрий». Тут из меня «Онегин» так и попер. Я с галерки голос и подаю: «Усопший грешник Дмитрий Ларин, смиренный раб и бригадир, под камнем сим вкушает мир». Все дружно грохнули, а она строго сказала, что у нас не урок литературы и что моя реплика не просто не к месту, а очень глупа. Почему-то после этого за ней закрепилось отчество не Дмитриевна, а Ларьевна. Это, естественно, за глаза. Судить о ее познаниях в биологии было не мне. Дальше учебной программы мы на полстрочки не выходили. Зато она постоянно вызывала у нас массу всяких интересных мыслей. Она была такая худая, что трудно себе представить. Кроме того, да простят меня присутствующие здесь дамы, она была совершенно плоская, но зачем-то носила лифчик. Лифчики у нее были вообще замечательные – бретельки от них сползали не с плеча, а почему-то в сторону шеи. Вообще это была эротика для дистрофиков – барышня такая, что можно было дверь перед ней не открывать, она и так просунулась бы в щелку, классно одетая, но почему-то всегда в платье с большим вырезом, в вырезе торчат сплошные кости, и время от времени к шее выезжает бретелька от лифчика. Шея у нее была невероятно тонкая. Можно было подумать, что она у нее вот-вот под тяжестью головы переломится. Мы по поводу ее внешности всегда довольно едко острили. Стоило ей войти в класс, как начинали судорожно закрывать форточки. Она как-то спросила, зачем мы это делаем. Я скромно так глазки потупил и сказал, чтоб на нее не дуло, чтоб сквозняка не было. Она почему-то истолковала это по-своему и стала оказывать мне знаки внимания, какие может оказывать учительница влюбленному ученику. Я обычно глазки продолжал опускать, а весь класс умирал. Вот вызывает она меня как-то уже в конце четвертой четверти к доске. Мы ударно повторяли весь пройденный материал, готовились к экзаменам. Я выхожу с опущенными глазками под всеобщее хихиканье. Она строго указкой по столу постучала, брови сдвинула и призвала всех к тишине. Я стою у доски и думаю, как бы мне не начать ржать, больно уж меня распирало. Она так ласково и говорит: «Гена, расскажи о половом процессе». Весь класс снова начал покатываться со смеху. Она опять указкой по столу, бровки сдвинула и к тишине призывает. Только все унялись, я выдаю так проникновенно: «Понимаете ли, я не могу вам этого рассказать». Она удивилась: «Почему? Ты что, не повторял?» «Повторял, – говорю, – и неоднократно». – «Так повтори еще раз. Расскажи, как этот процесс происходит», – предлагает она и показывает на плакат с инфузориями туфельками. «При всех не могу», – скорбно так говорю я. Она удивилась почему, а я еще скорбнее ответил, что при всех я стесняюсь. В классе стоял буквально рев. Она сменила все цвета радуги за секунду, вкатила мне пару, пожаловалась директору и вызвала родителей.

– Зато мы с Вальком прикалывались в школе, – Владислав закурил. – Один учил одно, другой – другое. Сидели рядом, одевались совершенно одинаково, ручки были одинаковые, тетради тоже, а дневники всегда лежали по центру парты один на другом. В общем, различить нас было трудно. К доске мы умудрялись выходить по два раза. Вот как-то раз наша украинка – Какаду, ее так за прическу и наряды прозвали, – что-то заподозрила. Мы тогда «Люову шсню» Леси Украинки проходили. Вызывает она к доске Валька. Он выходит, все отвечает на пять. Она подходит к парте и становится так, что нам никак не провернуть свой трюк, и вызывает меня. Я, как каторжный, иду к доске. Она мне задает вопрос про Лукаша. А я, хоть стреляй, понятия не имею, что там и к чему. Я точные предметы в тот раз готовил. Я глубоко вздохнул и начинаю, что произведение значительное, имеет огромную культурную ценность, было написано великой писательницей и прочее, прочее. В общем, тяну время, чтобы она отвернулась и Валек или еще кто-нибудь смог мне подсказать. Она не отворачивается и поторапливает, давай, мол, непосредственно по теме. Вот тут-то я и начал спотыкаться. Говорю: «Лукаш, це хлопчина такий був. А Мавка – це дiвчина, у Aici жила. Так ось зycтpiвcя Лукаш з Мавкою i того…», а чего – понятия не имею. А Какаду стоит и смотрит такими ясными глазами, что просто выть охота. Я опять повторяю: «Ну, Лукаш Мавку того… ну… того…» В это время весь класс начинает так сально похихикивать. Мне уже и самому смешно становится, а Какаду покраснела и спрашивает: «Чого, „того“?». А я уже больше ничего не могу ответить и повторяю еще раз: «Ну, того…». Все попадали на парты. Она чуть как чайник не закипела и аж засвистела: «Сдайте, Вансовичу, двшка!» И тут я выдаю уже по инерции: «Ну, того, надурив». Самое интересное, что никто из учителей в эту байку, что мы меняемся, не поверил. Мы для перестраховки недели две полностью уроки готовили. Все подумали, что просто я решил пошло пошутить, и я имел некоторые неприятности с классной и директором. Отца вызвали в школу, а дома над этим смеялись еще года три точно.

– А я любила срывать уроки обществоведения, – начала рассказывать Ника. – У нас читала этот предмет бабулька марксистско-ленинской закалки и ярая материалистка. Я начинала задавать всякие вопросы, типа: «А откуда взялась материя, чтобы быть вечной?» – и никак не соглашалась, что из «ниоткуда», была всегда и всегда будет. И доканывать я ее могла такими вопросами весь урок, пока весь класс занимался, чем находил нужным. И еще я обожала химику менять местами реактивы. Я сидела за первой партой и, пока он отворачивался к доске, чтобы записать формулы, вместе с соседом по парте – Володей, – она быстро посмотрела на Владислава, – быстренько меняла местами то, что было одинаково упаковано и одного цвета. Химик у нас был близорукий и рассеянный и никогда по второму кpyгу на этикетки не смотрел. Когда у него получалась в лучшем случае не та реакция, а в худшем – дымовая завеса и газовая атака, все покатывались со смеху, а он бормотал: «Ничего не понимаю!» Мы же с Володей сидели с невинными лицами. Единственное, что во всем этом было неприятно, запахи доходили до нас первых.

– Катя, а помнишь, как… – начал было Алик.

В это время около двора остановилась милицейская машина, из нее вышли несколько человек и направились к калитке. Все удивленно смотрели на входящих.

– Влад, похоже, к тебе гости, – сказал Сергей и перестал улыбаться. – Странно, что могло случиться?

– Сейчас узнаем, – спокойно ответил Владислав, поднимаясь со своего места.

Сергей встал и вместе с ним пошел навстречу непрошеным гостям. В это время на улице остановилась еще одна машина, и из нее вышли парень с видеокамерой и девушка с микрофоном. Эту девушку Ника знала. Она вела криминальные новости и два года назад закончила тот же факультет журналистики, что и Ника.

Глава 41

– Вечер добрый, господа, – спокойно произнес Владислав. – Какие-то проблемы?

– Да, – ответил, хмурясь, молодой мужчина, которого такой прием явно не устроил. По всей видимости, он ожидал большей почтительности от стоявшего перед ним верзилы с распущенными белыми волосами и руками, засунутыми в карманы спортивных брюк, о цене которых приходилось только гадать. – Оперуполномоченный ОУР старший лейтенант Смирницкий. Мне нужен Вансович Владислав Павлович.

– Будьте любезны, ваше удостоверение, – так же спокойно сказал верзила.

Смирницкому ничего не оставалось делать, как показать удостоверение. Невозмутимость собеседника начинала его просто выводить из себя. Заметно начали нервничать стоявшие рядом с ним оперативники.

– Вансович Владислав Павлович, – представился верзила. – Что-то случилось?

– У вас есть оружие?

– Да. И разрешение на ношение оружия есть. – Какое оружие?

– Два пистолета и два охотничьих ножа. Что дальше?

– Еще в настоящий момент оружие в доме есть?

– Есть у телохранителей. Разрешения в порядке.

– Вам придется предъявить ваши пистолеты, а также пистолеты телохранителей и проехать с нами в райотдел для выяснения некоторых обстоятельств.

– Даже так? – по лицу Владислава скользнуло что-то похожее на тень удивления. – А что, собственно, случилось?

– Разговаривать мы с вами будем в райотделе, – хмуро повторил Смирницкий.

– Господин Смирницкий, – Влад улыбнулся с некоторой иронией, – я сейчас покажу вам оружие и проеду с вами, но, Бог свидетель, не стал бы я на вашем месте себя так вести. Давайте решим все вопросы, как цивилизованные люди. Ведь в райотдел приедет мой адвокат, и мы поговорим уже совсем не так, как здесь.

– Вы что, пугать меня собираетесь? – огрызнулся Смирницкий.

– Что вы, что вы! – Владислав еще шире улыбнулся. – Я, видите ли, по случаю, тоже законы немного знаю и хотел бы спросить вас, а если я не найду нужным показывать вам оружие?

– Мы вынуждены будем обратиться в прокуратуру за санкцией на обыск.

– Думаете, что получите?

– Уверен. А вас я сейчас задерживаю в порядке статьи сто пятнадцать УПК.

– Прекрасно. Идемте в дом оружие смотреть.

– Влад, проблемы? – спросил, подходя, Гена.

– Все в порядке, Генчик. Идем с нами, ты можешь понадобиться.

– Влад, – тихо сказал Сергей и кивнул в сторону снимающего его оператора и девушки, что-то говорящей в микрофон.

– Кстати, господа, а кино мы сегодня не снимаем, – Владислав нахмурился. – Идемте, посмотрите оружие, и расстанемся с миром.

– Костя, иди за понятыми! – приказал Смирницкий. – Вы не совсем поняли нас, Владислав Павлович, вы задержаны. Это съемка для вечернего выпуска криминальной хроники. Кроме того, задержаны и те, у кого есть оружие. Оружие мы будем не просто смотреть, а изымаем.

– О, это уже серьезно! А без понятых? – Владислав слегка напрягся.

– Вы же сказали, что законы знаете, – Смирницкий торжествовал.

– Воля ваша, – в глазах у Владислава появился стальной оттенок. – Только не пожалеть бы потом.

– Вы только не пугайте меня своими тягами и не рассказывайте, что вы знакомы с нашим начальником! Я этого не боюсь. Да и начальник в отпуске.

– С этого можно было и начать, – Владислав усмехнулся и достал из кармана брюк трубку сотового телефона. – Один звонок сделать я имею право, – он набрал номер и сказал невидимому собеседнику: – Гриша? Да, Влад. Извини, что отрываю тебя от дел, но у меня проблемы с нашими правоохранительными органами… Пока дома… Что-то из-за оружия, но здесь товарищ слишком правильный и пообещал рассказать все в райотделе, а пока меня, Серегу и Генчика задерживают в порядке сто пятнадцатой… Вот и я говорю, что бред какой-то, но настроен товарищ решительно, гонца за понятыми послал, и снимают нас, если я не ошибаюсь, для новостей. Будь любезен, душа моя, подъедь. Я без тебя не хочу в разговоры пускаться. Отлично! Спасибо. Я не прощаюсь.

Он сунул трубку в карман. Вернулся посланный Смирницким Костя с двумя соседями Владислава. Вид у них был удивленный. Все прошли в дом. Уже у двери их догнала испуганная Ника.

– Влад, что происходит? – спросила она.

– Ничего страшного, котенок. Иди, посиди с Аленой и Катюшкой. Мы сейчас отлучимся, но скоро вернемся, – успокаивающе улыбнулся ей Владислав.

– Не думаю, – с мрачной улыбкой сказал Смирницкий.

– А вы бы, старший лейтенант, не вникали в частные разговоры, – Владислав хмуро посмотрел на него. – Я могу переодеться?

– Нет. Смотрим оружие и едем.

– Ну, ну…

Они прошли в кабинет Владислава. Здесь Владислав попросил всех отвернуться, присел перед столом, раскодировал сейф, находящийся в одной из тумбочек письменного стола, и достал два пистолета, два охотничьих ножа и разрешения на них. Рядом с его оружием на стол положили пистолеты Гена и Сергей. Оперативники обыскали их. Соседи смотрели на все это почти испуганными глазами, оперативники старались вовсю, а оператор снимал. Девушка говорила в микрофон: «Сейчас мы присутствуем при изъятии оружия у известного бизнесмена. Как видите, здесь целый арсенал. Остается только выяснить, для каких целей здесь все это находится». Владислав недружелюбно посмотрел на нее. В дверях стояла Ника, бледная и испуганная, и ему становилось от этого больно…

Через полчаса Владислав сидел в кабинете оперативника и ждал приезда своего адвоката. Кабинет был тесноватый и неуютный. Поверхность старого письменного стола была в светлых пятнах от ставившихся на нее стаканов с чем-то горячим, пепельница полна окурков. Стулья в кабинете тоже были старые и потертые, линолеум на полу в одном месте испачкан чем-то очень черным, и рисунок на нем почти стерся. За пыльным окном начало смеркаться. Оперативник поднялся и включил свет. Вся эта картина навевала на Владислава досаду, очень похожую на зубную боль. К тому же из головы не шли Ника, Алик и Катя. Он знал, что сейчас они волнуются и объяснить им что-либо вразумительное некому. Неудобно было и перед соседями. Владислав скучающим взглядом скользнул по Смирницкому и вдруг понял, что тот очень нервничает. Адвокат приехал вместе с Эриком.

– Вы отсюда выйдите, – предложил Смирницкий Эрику. – Присутствовать может только адвокат.

Эрик саркастически улыбнулся и вышел из кабинета. Владислав, Смирницкий и адвокат Владислава – Григорий Осетрян – остались в кабинете.

– Итак, что инкриминируется моему клиенту? – садясь без приглашения, сказал Григорий.

– Поступило заявление гражданки Пономаревой Светланы Афанасьевны и Пономарева Евгения Семеновича о том, что сегодня вы угрожали им оружием. Этот факт имел место в семнадцать часов. Что вы можете пояснить по этому поводу?

– Имел, – ухмыльнулся Владислав. – Только сначала явились Пономаревы – мать и сын – и начали вымогать у меня деньги. Накануне Пономарева нанесла визит моей сестре – Ольге Гончаровой – довела ее почти до нервного срыва. Кстати, Ольге сейчас противопоказано нервничать, она ждет ребенка. Сегодня, когда у меня потребовали деньги, я отказал. Тогда Пономарев стал мне угрожать газовым баллончиком. Мне ничего не оставалось, как достать пистолет и пугнуть его. Стрелять я не собирался. Вы записывать успеваете?

– Успеваю, – Смирницкий посмотрел на Владислава. – А почему вы не вызвали охрану?

– Не хотел вмешивать в свои дела посторонних.

– Где в таком случае был ваш телохранитель?

– В приемной сидел.

– Почему не у вас в кабинете?

– Мой телохранитель. Сидеть будет там, где я захочу.

– Значит, у вас нет свидетелей, что вам угрожали?

– Есть. В офисе все просматривается и записывается. Там специально работает служба охраны и наблюдения. Мой кабинет тоже просматривается. Можно просмотреть вечернюю запись.

– Что ж, запись мы изымем и проверим, а сейчас подпишите протокол, и вас отведут в камеру.

– Вы безмерно гостеприимны, – с сарказмом произнес Владислав и взял протокол. – У вас как с грамматикой? Половина запятых пропущена.

– Вы что, лингвист?

– Нет. Доктор медицинских наук, но, поверьте, язык знаю прекрасно. А почему вы не указали в протоколе ничего, кроме моих паспортных данных?

– Потом впишем.

– Нет, лучше сейчас, – Гриша тоже бегло просмотрел протокол и кивнул Владиславу.

– Хорошо, я сейчас впишу все ваши остальные данные, – с раздражением ответил Смирницкий.

– Господин Смирницкий, – очень вежливо сказал Осетрян, – там, в коридоре, стоит исполнительный директор фирмы. Он может съездить в офис и привезти запись. Пусть мой клиент посидит это время у вас в кабинете. Это займет не более часа, максимум полтора.

– У меня дела. Остальных еще нужно допросить.

– Товариани вообще ни при чем. Это телохранитель моего сына, – пояснил Владислав.

– Тем не менее у него было изъято оружие.

– Изъято, – хмыкнул Владислав. – Вы что-то путаете. Ладно, Гриша, займись с ребятами. За два часа я в камере не загнусь, всех вшей не соберу. Пусть Эрик за кассетой съездит.

– Вансович, заканчивайте пустые разговоры, – оборвал его Смирницкий, – вставайте.

– Ох, старший лейтенант, – поднимаясь, сказал Владислав, – ищете вы себе приключения.

Глава 42

Владислав был благодарен Смирницкому только за то, что в камере был всего один человек. Это был худощавый мужчина моложе его, одетый в дорогой спортивный костюм и кроссовки. На груди у него красовалась золотая цепь в полпальца толщиной. Входя в камеру, Владислав поморщился от стоявшего здесь запаха. Мужчина сидел на деревянном настиле, обхватив руками колени. Под потолком камеры горела тусклая лампочка в железной сетке. Сзади грохнула железная дверь. Сидящий мужчина посмотрел на него исподлобья.

– Ты, братела, за что попал? – мрачно спросил он.

– Проблемы с оружием, – прикидывая, садиться или нет, ответил Владислав.

– И у меня то же, – его собеседник невесело улыбнулся. – Ты из чьих будешь? Обличье знакомое, а где видел, не помню.

– Я сам по себе, – Владислав все-таки сел, приняв такую же позу, как мужчина. – Я не из братвы.

– Правильно, что мусоров боишься… Я, когда первый раз попал, тоже рассказывал, что просто погулять вышел. Ладно, давай знакомиться. Олег, – он протянул руку.

– Влад, – Владиславу ничего не оставалось, как руку пожать. – Ох, и смердит же здесь!

– Привыкай. Через полчаса принюхаешься, и все пройдет.

– Через час я отсюда выйду.

– Ну, ну, – Олег снова улыбнулся. – Сразу видно, что по первости. Повезло ж тебе дожить до таких лет и не отметиться ни разу. Или ты просто шлангом очень ловко прикидываешься.

– По первости, как ты сказал…

Эрик подъехал к зданию райотдела и увидел Григория, который курил, опершись о капот своей машины. Эрик взял с сиденья кассету и подошел к нему.

– Ты покурить вышел? – спросил он.

– Нет. Тебя жду. Этот лось – старлей – куда-то чухнул и сказал, что посидят наши мужики до утра, а утром разберемся.

– Ты не узнал куда?

– Он сказал, что кого-то еще допросить, а потом домой. У него в восемь дежурство закончилось, – Гриша бросил окурок. – Дежурный деревянный, ничего от него добиться невозможно. Ну что, едем к начальству?

– Да. Другого ничего не остается, – Эрик нахмурился. – И давай поторопимся. Время идет.

Ника растерянно смотрела на стоявшего перед ней Смирницкого. Алик и Катя сидели в соседней комнате испуганные и растерянные не меньше, чем она сама. Наконец Смирницкий дал ей расписаться в протоколе, текст которого занял всего семь строк, и ушел. Ника пошла в комнату Алика.

– Ну что? – спросил Алик, поднимаясь с дивана.

– Бред какой-то… – пожала плечами Ника. В это время в дверь позвонили. Она с облегчением вздохнула. – Все, это Влад. Сейчас все будет ясно.

Она пошла открывать, но это был не Владислав, а родители Кати – Марина и Виктор. С ними Ника уже успела познакомиться.

– Привет, Ника! – Виктор улыбнулся. – А где это наше чадо? Что-то уже загулялась она. Обещала прийти в полдесятого, а сейчас уже почти одиннадцать.

– У нас. Проходите, – пропуская их, сказала Ника. – Мы с Аликом сейчас бы ее провожать пошли, но здесь такое…

– Что случилось? – насторожилась Марина.

– Не знаю, – Ника покачала головой, – ничего понять не могу. Мы сидели ужинали. Все было нормально. В восемь появились какие-то менты и забрали Влада, Сережку и Гену. В десять часов приехал тот же опер и начал выяснять, знаю ли я, кому мой муж угрожал оружием… В общем, бред какой-то…

– Лихо! – Виктор присвистнул. – А ты дяде не звонила?

– Они уехали к Нелиной тете. Мне перед приходом этого опера Эрик перезвонил и сказал, чтобы я не волновалась, Влад скоро будет дома. Объяснять ничего не стал, сказал, что некогда… – у Ники дрогнули губы.

– Витя, может, давай посидим с ребятами, пока Влад вернется? – спросила Марина, взглянув на мужа. – Мало ли что еще?

– Давай, – согласился Виктор. – Ника, а ты не паникуй, на тебе лица нет.

Они прошли в гостиную. Катя и Алик ушли на кухню варить кофе. Ника включила телевизор. Сделала она это, скорее всего, автоматически, потому что ни говорить с кем-нибудь, ни слушать что-нибудь ободряющее ей совсем не хотелось. Как раз начинался выпуск криминальных новостей. Алик и Катя принесли кофе и тоже устроились возле телевизора. Сначала шла сводка ДТП и пожаров, потом пошли кадры съемки, проведенной в их доме. Голос ведущей за кадром говорил: «Сегодня в Дзержинский райотдел милиции в семнадцать сорок поступило заявление от гражданки и гражданина П., которым угрожал пистолетом не кто-нибудь, а сын гражданки П. – Владислав Вансович, известный в городе как владелец крупной фирмы, меценат и вообще человек, помогающий малоимущим…» Ника чуть не выронила из рук чашку с кофе. Виктор и Марина смотрели удивленно и почти испуганно. Алик побледнел как полотно.

– Фигня, – сказал Виктор, когда немного пришел в себя. – Ни за что не поверю, что Влад способен был кому-то угрожать! Это лажа какая-то!

– Ника, не волнуйся! Успокойся! – Марина присела перед Никой на корточки. – Это все какое-то недоразумение!

– Да, конечно, – пролепетала Ника.

– Ну, теперь уж мы точно не уйдем, пока все не выяснится, – твердо сказал Виктор. – Мы тебе не очень мешаем?

– Нет…

Владимир Никитич с семьей сидел за столом. Жене исполнилось сорок три. По этому поводу пришел сын с невесткой, сваты, кумовья. Большое застолье решили устроить в воскресенье в ресторане, а сегодня сидели тихо, по-семейному. В десять в дверь кто-то нетерпеливо позвонил.

– Сиди, отец, я открою, – встал из-за стола его сын – Андрей. Через минуту он вернулся и сказал: – Это к тебе. Говорят, очень срочно.

– Кто? – недовольно спросил Владимир Никитич.

– Я не помню, из фирмы какой-то. Я его у тебя в кабинете как-то видел.

Владимир Никитич вышел и увидел стоявшего в прихожей Эрика Тревонена – исполнительного директора фирмы «Ваше драгоценное». Вид у Эрика был озабоченный.

– Проходи, – кивнул Владимир Никитич. – У супруги день рождения.

– Спасибо, Никитич, – кивнул Эрик, – только вот недосуг мне. И вас сейчас вытащу из-за стола. Вы уже перед народом извинитесь.

– Что-то случилось?

– Случилось. Ваши опера закрыли Влада, Серегу и Генчика. Расскажу все по дороге. Алиби у мужиков стопроцентное, но ваш Смирницкий сказал, что посидят они до утра, ждать, пока я привезу кассету, не захотел.

– Сейчас, – Владимир Никитич нахмурился. – Ты на машине?

– Конечно. И адвокат со мной.

Владимир Никитич вернулся к гостям, извинился, шепнул жене, что вернется быстро, и пошел с Эриком вниз, прикидывая на ходу, что могло случиться.

Владислав посмотрел на часы и с досадой подумал, что слишком уж долго тянется разбирательство. Его сосед с сочувствием взглянул на него, как на несмышленое дитя, и попытался отвлечь его разговором. Владислав рассеянно слушал его и думал, как там Ника. Каково же было изумление его соседа, когда дверь камеры открылась и на пороге появился собственной персоной не дежурный, а заместитель начальника райотдела и сказал:

– Выходи, Влад.

По коридору уже шли Сергей и Гена. У дежурного по ИВС вид был такой, будто по меньшей мере началось нашествие марсиан.

Владимир Никитич пожал Владиславу руку. В коридоре, за дверями ИВС, их ждали Осетрян и Эрик.

– Влад, извини за этого придурка, – хмурясь, сказал Владимир Никитич. – Завтра он сам приедет к тебе извиняться, а с этой бабой и ее сынком мы разберемся. Оружие можете забрать в оружейке в дежурке. Я накажу оперов за эту выходку.

– Разбирайтесь, как хотите, ваше дело, – Владислав думал только о том, как вернуться побыстрее домой.

Они дошли до дежурки. Владимир Никитич дал указание вернуть оружие. Один из дежурных бодро пошел его исполнять. В дежурке работал телевизор. Начался выпуск криминальных новостей. От увиденного в восторг никто не пришел. Владислав нахмурился:

– Никитич, а вот это опер ваш зря поторопился.

– Козел! – сдавленно произнес Владимир Никитич. – Завтра к чертовой матери…

– Гриша, займись завтра, – кивнул Владислав. – В полдесятого в офис подъедешь.

– Без проблем, – Осетрян нехорошо улыбнулся.

Дежурный принес оружие. Владислав, Сергей и Гена расписались в получении и вышли в жаркую летнюю ночь. У Владислава было такое ощущение, что с плеч гора упала. Воздух показался чистым, почти горным.

– Эрик, ты отвези нас, а ты, Гриша, Никитича, – попросил Владислав.

– Влад, может быть, ты завтра подъедешь сюда и… – начал было Владимир Никитич.

– Извините, Владимир Никитич, но в другой раз. Мне, прости господи, не фиг теперь сюда ехать. Глаза б мои вашего заведения не видели. Так что когда-нибудь потом. Если возникнут вопросы, приезжайте лучше вы. Все, прощаемся. Я домой хочу. Нам сегодня и так вечер изгадили. Сын школу окончил, жена последний экзамен сдала, сели посидеть, так ваши опера приволоклись, – Владислав взял у Эрика сигарету и глубоко затянулся.

– Ты хоть на «вы» перестань обращаться, – Владимир Никитич исподлобья посмотрел на Владислава. – Или из-за этого говнюка теперь и я в стан врагов попадаю?

– Извини, Никитич, – Владислав впервые за весь вечер улыбнулся, – как-то не въехал, что твоих подчиненных рядом нет. Все, до завтра.

Телефон буквально начал разрываться. За несколько минут перезвонили Илья, Саша, Андрей, Леша, подружки Гены и Сергея, родители. Ничего, кроме того, что все скоро выяснится, Ника ответить не могла. В конце концов эти звонки ее довели до такого состояния, что она расплакалась. Марина и Катя начали ее утешать, а Виктор и совершенно растерянный и расстроенный Алик ушли курить на улицу.

Когда к дому подъехала машина Эрика, Алик чуть не побежал навстречу. Из машины вышли отец, телохранители и Эрик.

– Па, уже все? – еле сдерживая нервную дрожь, спросил Алик.

– Все, сына, – Владислав улыбнулся, – что запаниковал-то так?

– Посмотрел бы ты криминальные новости…

– А я их видел. Скажи, твой батя похож на последнего лоха?

– Нет. Просто за пятнадцать минут человек семь позвонили.

– Не смертельно. Привет, Витек! – Влад поздоровался с Виктором. – Ты тоже новости смотрел?

– Конечно. Фигня какая-то.

– Ладно, идем в дом. У меня маниакальная идея вымыться. У ребят, вероятно, тоже. В жизни не догадаетесь, где мы отметились, – невесело усмехнулся Владислав.

Все вошли в дом. Сергей и Гена начали звонить каждый своей подружке. Владислав обнял Нику и прижал к себе.

– Испугалась? – спросил он ласково.

– Да. Что происходит, Влад?

– Опер немножко не рассчитал своих действий, а ребятки решили публике подкинуть жареный фактик. Вот и все. Как видишь, мы все дома, оружие при нас, все вернули, извинения принесли. Все нормально. Успокойся. Совершенно не стоило плакать.

Через полчаса в доме остались Владислав, Ника, Алик и Сергей. Гена и Эрик разъехались по домам. Марина, Виктор и Катя тоже ушли. Алик пожелал всем спокойной ночи и пошел спать, Сергей отправился к себе, Владислав и Ника поднялись в спальню.

Глава 43

Ника никак не могла уснуть. Она знала, что Владислав лежит и тоже старательно делает вид, что уже давно и крепко спит. Из головы у нее не шли сегодняшние события. Приехав домой, Владислав позвонил ее родителям, успокоил их, но все равно какой-то осадок на душе у Ники остался.

Первым не выдержал Владислав. Он сел и дернул за шнурок бра. Ника так и лежала с закрытыми глазами, только ресницы ее вздрагивали.

– Ника, давай только не будем пытаться друг друга убедить в том, что каждый из нас спит сном праведника, – вздохнул он.

– Давай, – Ника открыла глаза.

– Ты все никак не можешь успокоиться? – Владислав встал, открыл окно и закурил.

Комнату почти сразу заполнили свежие запахи ночного сада, чуть слышный шелест листвы от легкого ветерка, далекие звуки ночного города. Сильно пахнуло ароматом ночной фиалки и душистого табака, растущих под окном.

– А ты можешь? – вопросом на вопрос ответила Ника.

– Ты права, не могу. И хотя бы потому, что ты неспокойна. Вообще все, что сегодня было, может только в кошмаре присниться.

– Знаешь, когда все это показали по телевизору и начались эти звонки… – Ника вздохнула. – Звонили те, кто в это не сильно поверил. А кто-то ведь поверил. Что они теперь скажут?

– Не знаю, – Владислав оперся о подоконник. – Уж точно, что ничего хорошего.

– Влад, я не за себя боюсь. Я не хочу, чтобы в тебя тыкали пальцами или шептали за глаза всякие гадости. Их и так достаточно шепчут.

– А что я могу? Ты не веришь, что все было именно так, как я тебе рассказал?

– Верю. Просто только у нас все стало более-менее нормально, только все успокоилось, утряслось… – у Ники на глаза навернулись слезы. – Ну почему ты не нищий?

– Если б я был нищим, ты думаешь, моя мамашка меня оставила бы в покое? – Владислав бросил окурок за окно и сел на край кровати рядом с Никой. – Не надо плакать, прошу тебя. Хочешь, уедем куда-нибудь, отдохнем? Прямо завтра?

– Не хочу, – Ника прижалась мокрой щекой к его руке. – Я боюсь, Влад. Понимаешь, с самого первого момента, как увидела тебя, я постоянно чего-то боюсь. Если не самой себя, то того, что с нами может случиться.

– Не бойся, я ведь с тобой, – Владислав вытирал слезы с ее лица. – Раз мы вместе, все будет хорошо.

– А Алик? Ты о нем подумал? Неужели его ждет то же, что и тебя?

– Нет, совсем. Шепот за спиной, сплетни, подлость – от этого он никуда не денется. Просто у него меньше шансов иметь неприятности от родственников. Зося его трогать не станет.

– Почему, почему все так?

– Ника, котенок мой, солнышко мое, в этой жизни за все нужно платить. Просто цена бывает разная. У денег своя цена. Ты думаешь, что все, кто мне улыбаются, делают это от души? Очень немногие. Остальные ждут, пока я споткнусь, чтобы бросить в меня камень. И только я поднимусь, снова станут мне улыбаться и делать вид, что, кроме них, никто мне не посочувствовал. Я к этому почти уже привык.

– Почему почти? – Ника снизу вверх посмотрела на него.

– К подлости трудно привыкнуть. Невозможно. Остается только набраться сил и пропускать что-то мимо себя, за что-то, по возможности, наказывать.

– И это ты пропустишь?

– Нет. За это накажу. И от всей души накажу. Теперь давай спать. Тебе совсем не на пользу пойдут все эти неприятности. Я завтра приеду с работы часа в четыре, и поедем к твоим родителям. Хочешь?

– Хочу.

– Вот и славненько, – Влад потушил свет. – Окно оставить открытым?

– Да. Боже мой, кто бы мог подумать, что Доронина окажется такой стервой! – уже устроившись у Владислава на плече, сказала Ника.

– Кто это Доронина? – не понял он.

– Да эта мымра, что новости ведет. Ты бы видел, с каким торжеством она на меня смотрела!

– Успокойся. Забудь про нее. Она свое получит, – Владислав поцеловал Нику.

– Мне так хорошо с тобой, Влад, – Ника прижалась к нему всем телом. – Я так люблю тебя…

– И я люблю тебя, девочка моя, – его дыхание задрожало.

Он начал очень нежно целовать ее лицо, шею, плечи. Теперь он не был таким порывистым и резким, как иногда раньше…

Глава 44

Владислав приехал в офис фирмы, напоминавший чем-то растревоженный улей. Увидев его, Лиза даже поднялась со своего места и радостно заулыбалась:

– Шеф, все в порядке?

– В порядке, Лизок. Осетрян приедет в половине десятого. Сейчас у нас девять. Я понял, народ в панике?

– Не то слово, – Лиза почему-то смутилась.

– Значит, так, сейчас быстро собери мне всех ровно на пятнадцать минут Е любом свободном помещении побольше.

– В конференц-зале можно?

– Можно. Только быстро. У меня пятнадцать мину! времени. Эрик уже приехал?

– Да. Он у Ильи Григорьевича.

Лиза упорхнула, а Владислав пошел в кабинет Ильи. Илья и Эрик мирно пили кофе и курили. Увидев Владислава, оба заулыбались.

– Ну, как оно в камере сидеть? – спросил Илья.

– Да нормально, в натуре, в нос сказал Владислав. – Ты гонишь, Илюша, потому как раздирает, что не ты туда попал? Это тебе не кофе целый день лакать.

– Извини, босс, ты у нас теперь совсем крутой мужик, – таким же тоном сказал Илья. – Совсем как яйцо после восьми минут варки.

– Илюша, а ты садист, – Владислав ласково улыбнулся. – Это ж где ты научился яйца варить? Да еще и целых восемь минут.

– Влад, ну не путай ты божий дар с яичницей, – Илья рассмеялся. – А то я, право же, не знаю, как тебя вчера отпустили.

– Влад, народ в панике, – уже серьезно сказал Эрик. – Кто сам смотрел, кто услышал. Что делать будешь?

– Да ничего. Сейчас Лиза всех соберет, пару слов скажу, и начнем работать. Все как обычно.

– Это отличная идея.

– Влад Палыч, я всех собрала, как вы сказали, – заглянула в кабинет Лиза.

– Вот и прекрасно. Если хотите, идемте и вы, – Владислав положил на стол Илье кейс и добавил: – Пусть здесь полежит, пока я вернусь.

В конференц-зале собрались все сотрудники фирмы, работавшие в этом здании, за исключением охраны, Эрика и Лизы. Владислава встретили вздохом облегчения. Он подошел к центральному столу и сказал:

– Первым делом я хочу поприветствовать всех тех, кого сегодня еще не видел. Вторым – сказать, что вчера имел место инцидент, который на настоящий момент разрешен. Наши правоохранительные органы, а с ними и некоторые журналисты, охочие до «горячих новостей», воспользовались непроверенной информацией и проявили излишнее рвение, не задумываясь о последствиях. Сразу спешу сказать, что никому без причины я не угрожал, а только достал пистолет в порядке самообороны при попытке вымогательства у меня определенной суммы и угрозы мне со стороны одного человека. Реальной угрозы. Вчера, как раз когда вышел выпуск криминальных новостей, мне, Шмелеву и Товариани оружие возвращалось в дежурной части райотдела. Извинения от работников органов мы уже получили и практически ими удовлетворены. С телевидением вопрос будет решен несколько иначе. Собрал я вас всех здесь для того, чтобы прекратить ненужные волнения и досужие сплетни, которыми так или иначе подобные события обрастают. Вопросы есть?

Вопросов не оказалось. Все были удовлетворены и разошлись по своим местам. Владислав с Ильей вернулись к нему в кабинет. В приемной уже сидел Осетрян и о чем-то разговаривал с Эриком. Владислав забрал свой кейс и направился к себе в кабинет, пригласив Осетряна.

Владислав весь с головой ушел в работу. Почему-то именно сегодня свалилось много всяких дел, требующих срочного решения. Постоянно его отрывали звонки знакомых, партнеров, в общем, тех, кто имел с ним в какой-то мере отношения и услышал последние новости. К обеду Владислав чувствовал себя выжатым как лимон. Это выбивало его из колеи. Откуда-то всплыло чувство неопределенной тревоги. По пути на обед он позвонил из машины Нике. Она сказала, что дома все нормально, Алик ушел в школу, готовиться с одноклассниками к выпускному, а она варит варенье из клубники.

– Оставь мне пенок, а то Алька придет и все слопает сам, – попросил Владислав. – Раз у тебя все в порядке, то я спокоен. Буду часа в четыре, и, как договорились, поедем к родителям. Идет?

– Идет. Я тебя целую и жду. Пока, – ласково сказала Ника.

Владислав посмотрел на часы и подумал, что нужно продержаться еще каких-то три часа, из которых почти час уйдет на обед. Это уже радовало.

Глава 45

Алик, как обычно, в сопровождении Гены, зашел за Катей. Пользоваться машиной в такую жару, несмотря на наличие кондиционера, не хотелось. Они пришли в школу. Гена остался в фойе, а Алик и Катя поднялись в класс, на второй этаж. Здесь собрались уже почти все. О том, что выпуск криминальных новостей смотрят некоторые его одноклассники и их родители, Алик догадался по тому, как посмотрели на него несколько человек и прервали свой разговор. Он понял, что говорили о нем и его отце. Алик решил, что лучше всего сделать вид, что ничего не происходит. С Катей он подошел к «своей» компании. Все ждали классного руководителя Раису Алиевну. Понемногу внимание к Алику поубавилось, и он почувствовал себя спокойнее.

Минут через двадцать пришла Раиса Алиевна. Это была еще молодая женщина, моложе его отца. От своего отца, выходца из Средней Азии, она унаследовала плосковатое скуластое, но довольно миловидное лицо. Раньше она неоднократно обращалась к Вансовичу-старшему за помощью по различным вопросам. Он ее почему-то недолюбливал, хотя никогда и не отказывал. Обычно после выполнения очередной ее просьбы она проявляла к Алику чуть ли не материнское внимание, от которого Алика начинало подташнивать.

Сегодня, войдя в класс, где собрались ее теперь уже бывшие ученики, она окинула их всех наигранно строгим взглядом и задержалась на Алике.

– Вансович, – ставя на стол свою сумочку, сказала она, – подойди, пожалуйста, мне нужно с тобой кое о чем поговорить.

– Слушаю вас, – Алик оставил свою компанию и подошел к ней.

– Ты уже достаточно взрослый человек, – Алик понял, что она говорит специально так, чтобы слышали те, кто находится недалеко, – и я думаю, что после вчерашних событий сам поймешь, что тебе лучше не компрометировать своим присутствием одноклассников.

– А что, собственно, вчера произошло? – ощущая всей кожей повисшую тяжелую тишину и устремленные на них взгляды, прищурившись, спросил Алик.

– Вансович, – раньше она всегда называла его «Саша», – ты ведь прекрасно понимаешь, о чем я говорю. Вчера вечером арестовали твоего отца и ваших телохранителей.

– Это было недоразумение, – стараясь оставаться спокойным, ответил Алик. – Сейчас мой отец у себя в офисе, его телохранитель с ним, а мой – сидит внизу.

– Может быть, их выпустили под залог, не знаю. Я все-таки настоятельно рекомендовала бы тебе сейчас покинуть стены школы, а завтра прийти, получить аттестат и медаль и не оставаться на вечер. Ты ведь понимаешь, что при таких обстоятельствах дети из порядочных семей не могут находиться с тобой в одном обществе.

– Все? – Алик побледнел.

– Да. Ты пойми правильно, я ничего не имею против тебя, но, до того как все выяснится, я считаю, так будет лучше.

– Спасибо за заботу! – Алик резко повернулся и вышел из класса.

Несколько секунд висела все та же гнетущая тишина. Потом все моментально будто ожили, заговорили, зашумели. Происшедшее вызвало у всех почти шок.

– Что вы наделали, Раиса Алиевна?! – вскрикнула Катя. – За что вы его так?! Ведь все же выяснилось еще вчера вечером. Я была у них дома, когда Влад Павлович с телохранителями вернулся!

– Я не советовала бы тебе, Катя, поддерживать отношения с ним и, хотя бы пока, бывать у них в доме. Дыма без огня не бывает.

– А что ж вы о дыме и огне не думали, когда бегали к его отцу со всякими просьбами?!

– Как ты со мной разговариваешь? Не много ли ты на себя берешь?

– Как заслуживаете! – Катя выбежала из класса. Когда она спустилась вниз, Алика и Гены уже не было.

Катя вышла на порог школы и задумалась, куда они могли пойти…

…Гена сидел и со скучающим видом листал журнал. Ему хотелось спать. Сейчас он пожалел, что не уговорил Алика взять машину. Вчера после возвращения домой ему пришлось долго объясняться со своей подружкой – Леной. Они жили вместе уже три года, но все никак не решались пожениться. Сначала Лена испугалась, что он впутался в какие-то грязные дела, потом плакала и упрекала его в том, что он мало ей рассказывает, что все время держит дистанцию. Успокоить ее Гене удалось только часам к четырем утра. В восемь он снова должен был быть у Владислава.

Гена зевнул. Ему очень хотелось, чтобы Алик и Катя побыстрее освободились. После этого можно было вернуться домой и, пока его подопечный развлекался бы с Катей, спокойно выспаться. Он попробовал сосредоточиться на журнале. Неожиданно он увидел спускающегося по лестнице Алика. На нем, что называется, лица не было.

– Идем, Генчик, – подходя, сказал он.

– Идем, – Гена поднялся и спросил: – Что-то случилось? Что быстро-то так?

– Я, видишь ли, попал в компанию неблагонадежных, – у Алика дрогнули губы. – Детям из приличных семей со мной рядом лучше не находиться.

– Это кто сказал? – Гена нахмурился.

– Раюха наша.

– Может, мне пойти и объяснить ей, что к чему?

– Не надо. Идем. Меня тошнит от нее, – Алик пошел к двери, Гена за ним.

– Куда идем? – спросил Гена.

– Не знаю. Давай в «Шанс» пойдем. Если сейчас вернуться домой, Ника снова расстроится, отцу скажет…

– Хорошо, куда скажешь.

Бар «Шанс» находился очень далеко от школы, в полуподвале здания старой постройки, за которым начинался очень живописный сквер с детской площадкой. В «Шансе» всегда было полутемно и прохладно. Алик и Гена устроились за столиком в углу и заказали по мороженому и стакану сока манго со льдом. Разговор не клеился. Алик сидел, склонив голову, и рассматривал свой стакан. У Гены на душе тоже кошки скребли. Он посмотрел в окно, через которое были видны только ноги прохожих и сквер с играющими детьми.

С Аликом Гена был уже почти три года. Тогда…

Глава 46

Четыре года назад Гена, работавший тогда в спецназе, дошел до нервного срыва. Казавшаяся когда-то сначала романтичной, потом прибыльной работа вымотала его до предела. Он устал от крови, мордобоя, стрельбы, постоянно натянутой на лицо маски, непонятных упреков жены. Она начала подозревать, что когда его вызывают среди ночи на работу, он идет «налево». Гена стал искать какую-то отдушину. Этой отдушиной оказалось спиртное. Сначала немного, но со временем, притом не слишком уж длительным, доза все увеличивалась. Он начал пить. Особенно тянуло напиться после очередного выезда на место, где все залито кровью и лежит пара-тройка трупов. Последней каплей стало то, что погиб его лучший друг – Сергей. Он умер у Гены на руках, еще до приезда «скорой». Сергею было двадцать четыре. Тогда Гена впервые напился до того, что ему начало мерещиться что попало. С женой отношения становились все хуже и хуже. Он стал испытывать проблемы в постели. Кончилось тем, что жена ушла. Он запил. Когда на работе заметили в первый раз, простили, но предупредили. Его хватило ровно на неделю. Ровно до следующей лужи крови. После этого запоя его уволили. Вернее, относившийся к Гене очень хорошо начальник, дал уйти «по собственному желанию». Он ушел. Работы не было, депрессия нарастала, а средством для ее лечения было только одно – напиться. Гена стал медленно и уверенно опускаться на самое дно. Вскоре в шикарно обставленной квартире осталась только половина мебели, ушли отличные фирменные вещи, он мог по нескольку дней не бриться, не мыть посуду. Уговоры родителей были пустым звуком. Жена вышла замуж за другого. Узнав об этом, Гена пил несколько дней…

Очнулся он в психиатрии, где его лечили от белой горячки. Из зеркала на него взглянуло чье-то кошмарное лицо. Он даже не мог узнать себя – отеки под глазами, щетина на впалых щеках, бледное до зелени лицо и совершенно сумасшедшие глаза. Пока лечился, Гена увидел, как двое умерли от той же белой горячки. Гвоздем засела у него тогда в голове мысль: «Лучше бы я…» Эта мысль не уходила, когда он вышел из больницы. Мать плакала, отец смотрел исподлобья и не хотел с ним разговаривать. Гена вернулся в свою квартиру. Пробыв там один день, он пришел к выводу, что другого выхода нет, как снова напиться, но теперь хорошо закрыть дверь и, если повезет, пусть мучительно, но умереть. Гена сосчитал деньги, которые дали отец с матерью, и пришел к выводу, что купленной на них дозы спиртного должно хватить. Он спустился вниз, в магазин. Единственное, чего он так и не научился, это пить самогон и всякую «бормотуху». Он предпочитал хорошую водку и коньяк.

У двери в магазин его кто-то окликнул. Он неохотно обернулся и увидел Эрика Тревонена. Раньше Эрик работал старшим оперуполномоченным в госбезопасности. Потом после полученного ранения его списали по состоянию здоровья. Гена не видел его уже довольно давно и не ожидал, что Эрик его узнает, тем более в таком состоянии, как сейчас.

Эрик выглядел безупречно. Он заулыбался Гене, как старому другу:

– Как дела?

– Как видишь, – мрачно ответил Гена. – А у тебя?

– Не жалуюсь. Кстати, тебе не передавали, что я тебя искал?

– Кто?

– Шеф твой бывший. Я позавчера заезжал в ваше заведение, а меня порадовали, что ты ушел.

– Меня позавчера из психушки выписали, – Гене почему-то совсем не хотелось скрывать от Эрика то, что с ним произошло. Он даже надеялся, что, узнав все, Эрик взглянет на него с презрением и пойдет по своим делам. – Белка у меня была.

– Да я вообще-то в курсе, – Эрик непонятно улыбнулся. – Ты куда сейчас идешь?

– В магазин, за бутылкой.

– Мало показалось? – с иронией спросил Эрик.

– Считай, что мало, – с вызовом бросил Гена. – Собственно, что тебе от меня нужно?

– Да разговор есть. Может, поедем, где-нибудь посидим, языки помнем? – предложил Эрик.

– О чем нам разговаривать? У меня одно желание – напиться.

– С меня потом причитается. Если я тебя не заинтересую, то я тебе ящик водочки поставлю. Успеешь надраться до очумения.

– Хорошо, идем, – согласился Гена. – Тебя моя физиономия потрепанная не пугает?

– Нет. И хуже видел. А вид у тебя вполне приличный, если на нее не смотреть. Вон тачка моя стоит, я хороший подвальчик знаю, поедем, посидим, – Эрик кивнул в сторону стоявшего в стороне «форда».

Всю дорогу они молчали. Привез его Эрик в бар «У Галины». Здесь они заняли свободный столик в углу. Эрик что-то заказал, Гена даже не обратил внимания. Официант удалился.

– Так что ты хочешь? – мрачно спросил Гена.

– Ты что делать собираешься? – Эрик достал пачку «Кемела», закурил и предложил сигарету Гене.

– Сказал же, напиться!

– А потом?

– «Потом» не будет.

– Это уже серьезно. А что так?

– Жить тошно. Сломался я. Сережку Ладынина помнишь?

– Помню.

– На руках у меня Сережка умер. Я после этого спать совсем перестал. Меня от запаха крови мутит. Мария скандалы каждый день устраивала. Сначала все думала, что я по ночам, кроме работы, по бабам шляюсь. Потом ей мои возлияния надоели. Потом, когда Сережку убили… знаешь, как его убили? – Гену неожиданно прорвало. – Ему попали в ямку под кадыком на шее. Выше бронежилета. Он жениться собирался. Совсем пацан еще был…

– Да ты вроде тоже не старик, – Эрик внимательно смотрел на него.

– Так вот, когда Сережку убили, я совсем спать перестал. Неделю не знал, что делать. Снотворные не брали. Первый раз запил… Тут еще и с Марией проблемы начались не только в выяснении отношений… в общем, – Гена опустил глаза, – во всех отношениях я на нуль сошел. Мария ушла и на развод подала. Все это за неделю… Я второй раз запил. Спасибо Ильину – дал уйти «по собственному желанию». Поискал работу – нет ничего. Да и кто меня возьмет, когда у меня постоянно морда запойная, и все у меня на лбу написано. Помыкался, бабки закончились, начал продавать потихоньку кое-что. Мария ведь ушла – ничего брать не захотела. Продал мебель, что покруче, аппаратуру, шмотки самые крутые, рыжье все. Одну обручалку оставил. Прихожу как-то к старикам, а мать плачет и говорит, что Мария выходит замуж. Я пошел узнавать – так и есть, – лицо Гены болезненно дернулось. – Я начал просить вернуться. Обещал, что брошу пить, что найду работу, что все будет хорошо. Она не поверила. В жизни перед бабами не плакал, а здесь в ногах валялся, как дитя малое ревел. Не поверила. Когда она вышла замуж, я поехал поздравил ее, а потом вернулся домой и начал пить. Очнулся уже в дурке. В зеркало себя увидел – не узнал. Позавчера выписался. Мать плачет, отец говорить со мной не хочет… Просидел вчера день дома, башкой об стенку биться охота.

– Решил сегодня горе залить? – Эрик прищурился.

– Какое тебе дело? – Гене захотелось ударить Эрика. Пришел официант, принес заказ и начал ставить перед ними тарелки с закусками. Спиртного не было. Был только апельсиновый сок.

– Когда нести горячее, скажете, – вежливо сказал официант Эрику.

– Да. Иди пока.

– Эрик, я не пойму, что тебе нужно? – повторил Гена.

– Я искал тебя, чтобы предложить работу, – Эрик взглянул на часы. – Давай времени не терять. Я голоден, как волчара, а времени у меня всего час.

– Какую работу?

– Я сейчас работаю исполнительным директором в «Вашем драгоценном». Слышал про такую фирмочку?

Гена кивнул.

– Так вот, я занимаюсь довольно широким кругом вопросов. В том числе и набором охраны. Сейчас мне нужны три человека. Поэтому я тебя и искал.

– Издеваешься? – Гена чертил кончиком вилки по салфетке. – Какой из меня сейчас охранник?

– Ты когда-нибудь замечал, чтобы я издевался? – Эрик перестал жевать. – Мне больше делать нечего. Я ищу всегда конкретных людей, с конкретными данными.

– И сейчас тебе нужен охранник с видом алкаша?

– Нет. Форму ты нагонишь быстро, если, конечно, не возьмешься за старое. Все поправимо, и подняться никогда не поздно.

– Закодироваться предлагаешь?

– Нет. Можно и без этого обойтись. Я ведь с иглы соскочил в свое время. Меня когда списали, я не знал, что делать. У меня еще и боли дикие постоянно были. Ну и попробовал. За три месяца привык. Знаешь, как здорово было? Нигде не болит, кайф постоянный. А потом спохватился, когда у отца инфаркт случился. Все бросил. Ломало, правда. Пережил… – Эрик задумчиво посмотрел на Гену. – А потом Влад в фирму пригласил. Вот я думаю, что и ты сможешь бросить. Бросить без кодирования.

– Что охранять-то?

– Личная охрана. Телохранитель. Если шефу не подойдет, тогда охрана офиса. Я тебя специально свожу, чтобы ты посмотрел, как ребятки выглядят.

– В камуфляжной форме? – усмехнулся Гена.

– В деловых костюмах с жетонами. Оружие при себе постоянно держат. Каждый день тренируются и стреляют. У шефа бывают приколы, самому проверить, кто на что способен. С ним справиться трудно – здоровый мужик и стреляет десять из десяти.

– Для шефа телохранителя ищешь?

– Для его мальца. Четырнадцать лет, весь в папашку.

– А для мамашки телохранителей ты ему тоже ищешь?

– Мамашки там нет. Малец с отцом живет.

– Ему нянька нужна, а не телохранитель.

– Телохранитель. Притом, чтобы все, как положено.

– Не знаю, Эрик, не знаю… – Гена покачал головой. – Увидит меня твой хозяин и в ужас придет. У меня ж на лице написано, что я конченый.

– Он сам смотреть будет, он будет и решать. Вернее, его малец.

– Испугается меня малец.

– Не испугается. Ты выспись хорошо, и есть начинай, а то упадешь. От тебя же половина осталась. В конце концов, если ты не подойдешь как телохранитель, то я тебя оставлю в офисе. Это уже моя парафия.

– Не знаю, – Гена задумался. – А если я сорвусь?

– Будем надеяться, что обойдется. Я тебя не тороплю. Ты подумай сегодня-завтра и позвони мне. Вот моя визитка. Лучше звони на сотовый. Телефон-то у тебя еще не отключили?

– Нет. Родители за квартиру платили, пока я дурил.

– Гена, – Эрик внимательно посмотрел ему в глаза, – знаешь, чем я отличаюсь от тебя? Я тоже видел, как умирают люди, от меня тоже ушла жена. Только от тебя ушла, когда ты запил и проблемы с потенцией начались, а от меня, когда я свалился. Ей нужен был полноценный мужик, а не калека. Так вот, отличаюсь я от тебя тем, что тебе сейчас умереть охота. А мне всегда хотелось жить, как бы паскудно ни становилось. Даже когда говорили, что я могу остаться на всю жизнь неподвижным после ранения, я хотел жить. И сейчас хочу. Не знаю почему, но хочу. И не смерти боюсь, а вот просто хочу жить. Умереть – это не всегда выход. Так как, ящик водочки тебе ставить?

– Повремени пока, – Гена отпил немного сока.

Через полчаса Эрик подвез Гену к магазину, у которого они встретились, оставил свою визитку, попросил обязательно перезвонить и уехал по своим делам. Гена зашел в магазин. К полкам со спиртным уже не тянуло…

Весь остаток дня и вечер Гена думал над предложением Эрика. Мысли путались. После разговора что-то в нем изменилось. Он ворочался всю ночь без сна. В памяти прошли события последнего времени – сплошной кошмар.

Зайдя утром в ванную, Гена первым делом посмотрел на себя в зеркало. Вид у него был, конечно, получше, чем тогда, когда он пришел в себя. Отеков уже не было, глаза стали спокойнее. От того, что он похудел, на лице появились резкие морщины, глаза ввалились. В голову снова пришла мысль о том, что все проблемы можно решить… решить… «А если и в этот раз я очнусь в психушке? Если снова белка, лечение?» – он провел рукой по лицу.

Минуты три он рассматривал свое отражение, потом открыл воду, разделся и стал под душ. Холодные струи воды обожгли кожу. Он открыл горячую воду и согрелся, потом снова холодную, потом горячую… Под душем он стоял минут двадцать. Потом чисто выбрился, освежил лицо и снова взглянул на себя в зеркало. Бледность немного отступила, но вид был еще такой, будто он только поднялся после продолжительной болезни. Гена зашел на кухню, поставил чайник. Приготовил себе несколько бутербродов. Пока чайник закипал, Гена в кладовке нашел свои гантели и начал, методично расхаживая по комнатам, накачивать поочередно бицепсы. После завтрака он достал визитку Эрика и набрал номер.

– Отлично, Генчик! – ему показалось, что вечно бесстрастный Эрик даже обрадовался. – Можешь подъехать сейчас ко мне в офис? Босс будет через час.

Гена поймал себя на мысли, что давно так тщательно не одевался. Несмотря на то, что пил, он никогда не ходил в грязной одежде и старался, насколько мог, выглядеть аккуратно. Сейчас он очень придирчиво осмотрел себя в зеркало, сунул во внутренний карман пиджака документы.

В офисе охранники были действительно такие, как сказал Эрик – молодые мужчины с налетом интеллектуальности, одетые в идеальные деловые костюмы, со служебными жетонами с левой стороны пиджаков. В приемной сидела премиленькая секретарша.

– Добрый день, – приветствовала она Гену.

– Я договаривался о встрече с исполнительным директором, – Гена почему-то растерялся. – Моя фамилия Товариани.

– Проходите. Эрик Райвович ждет вас, – секретарша поднялась со своего места и, подойдя к одной из дверей кабинетной стенки, открыла ее. Там оказалась вешалка. – Можете повесить куртку сюда, вам будет удобнее.

– Спасибо, – Гена повесил куртку.

– Эрик Райвович, к вам господин Товариани, – открывая дверь, проворковала секретарша.

– Спасибо, Лизонька. Сделай нам кофе. Гена, ты с сахаром или так? – Эрик улыбнулся.

– Так, – Гена окончательно смутился.

Кабинет у Эрика был просто шикарный. Секретарша принесла кофе и поставила перед ними чашки.

– Лизонька, спасибо. Как шеф приедет, скажи нам и его предупреди, что пришел тот, о ком я говорил, – Эрик улыбнулся секретарше.

Через пятнадцать минут, которые они провели в непринужденной беседе, появилась Лиза и сказала, что приехал шеф и просит зайти к нему. Гена волновался, как перед первым свиданием.

Кабинет шефа был еще более шикарным, чем у Эрика. Здесь Гена увидел молодого, немного старше его мужчину очень высокого роста, не меньше двух метров, широкоплечего, удивительно красивого, с золотой серьгой в левом ухе и белыми до голубизны волосами, заплетенными в тугую косичку «колосок» и перехваченными черной лентой. На мужчине был очень дорогой деловой темно-серый костюм и черная рубашка. В галстук была воткнута маленькая булавка с бриллиантом, на левой руке было обручальное кольцо в виде свернувшейся змейки. У мужчины были голубые, очень холодные глаза, усталые и грустные. В углах его красивого рта залегли чуть заметные горькие складки.

– Влад Палыч, вот тот, о ком я говорил – Геннадий Товариани. Бывший спецназовец, сейчас свободен, – улыбнулся Эрик.

– Очень приятно, – мужчина пожал Гене руку. Рукопожатие было твердое, сильное. – Вансович Владислав Павлович, хозяин этого заведения.

– Товариани Геннадий Вахтангович, – представился Гена.

– Я не нужен? – спросил Эрик.

– Нет. Можешь идти. Я позову при необходимости, – ответил Владислав и кивнул на диван в углу кабинета, перед которым стояли журнальный столик и несколько кресел. – Присаживайтесь, будем знакомиться дальше. Да, разговор, возможно, будет долгим. Что пить будем – чай, кофе?

– Кофе, – Гена сел на диван.

Владислав, открыв дверь, попросил Лизу через двадцать минут принести кофе и сказал, что пока он занят, все вопросы решат Эрик и Илья. Кого-то, по имени Леша он попросил куда-то съездить и что-то купить. После он вернулся и сел в кресло напротив Гены. На столике стояла довольно тяжелая бронзовая пепельница в виде кленового листа. Владислав положил на столик пачку сигарет «Труссарди» и зажигалку, закурил сам и предложил Гене. Глаза его были все такими же холодными, грустными и усталыми.

– Будем знакомиться, – спокойно и твердо сказал он. – Не стану скрывать, практически все о вас я уже знаю, но мне хотелось бы услышать кое-что самому.

– Я готов, – Гена почувствовал давно забытое ощущение посасывания под ложечкой, как перед экзаменом.

– Сколько вам лет?

– Тридцать.

– Нормально. Вы грузин?

– Да. Вернее, полукровка. Отец – грузин, мать – с Волыни. Здесь живу с шестнадцати лет, с тех пор как родители переехали сюда из Грузии.

– Вы что-нибудь заканчивали, кроме средней школы?

– Поступил в политех, на третьем курсе перевелся в военное училище, закончил, пробыл в армии четыре года и понял, что это не для меня.

– Работали?

– В спецназе.

– Семья?

– Родители. С женой развелся полгода назад. Родители живут отдельно.

– Почему вы ушли из спецназа?

– Мне дали уйти. Я сорвался, начал пить.

– Сильно?

– Сильно. Настолько сильно, что ушла жена и попросили с работы. – Гена помолчал и добавил: – Не так давно допился до белой горячки, меньше недели как выписался из психиатрии.

– Еще пить тянет?

– Нет.

– И то хорошо. Со всяким бывает, – хозяин затушил окурок. Секретарша принесла кофе и поставила перед ними. Он кивнул. – Спасибо, Лиза. Эрик сказал, какого характера предлагается работа?

– Да. Охранником сюда или телохранителем для вашего сына.

– В первую очередь я ищу телохранителя для сына. Парню четырнадцать лет. У вас есть братья-сестры?

– Нет. Только двоюродные.

– Дети были?

– Нет.

– Вам приходилось общаться с подростками?

– Относительно. Если считать то время, когда я был в войсках, то общение с новобранцами можно свести где-то к общению с подростками.

– Можно, – Владислав закурил новую сигарету. – Последнее слово останется за моим сыном. В том случае, если он выберет не вас, вы останетесь работать охранником в офисе. Я думаю, вы обратили внимание на охрану здесь?

– Да.

– Костюмы у ребят – это форма, за счет фирмы. Вы постоянно должны будете работать над собой. Любого из наших парней не стыдно приставить к нашим зарубежным партнерам. Сюда входит и поведение в общественных местах, и умение сдерживать себя. В общем, определенный имидж. Гориллы меня здесь не устраивают. Зарплата немаленькая.

– А внешность моя вас устраивает? – Гена тоже закурил.

– С лица воду не пить. И, по-моему, вам просто нужно немного поправиться и прийти в себя после ваших неурядиц. Это все дело наживное.

– Извините, почему вы ищете телохранителя для мальчика?

– Месяц назад на него напали и жестоко избили, – Владислав опустил ресницы, глаз не стало видно, складки в углах рта стали более резкими. – Это были взрослые мужики, а не мальчишеские разборки. Его избили, чтобы вытряхнуть из меня некоторую сумму. Потом его бросили в двадцатиградусный мороз на улице. Хорошо, что я вышел покурить.

– Если я вас устрою, то согласен на любую работу.

– Вы меня устраиваете. С моим сыном вы познакомитесь завтра. Подробности узнаете от Эрика. Да, вот что… Не стоит сильно распространяться о нашем разговоре. Я ничего не боюсь, фирма легальная, просто я терпеть не могу трепа за спиной.

– Конечно, – Эрик кивнул.

– Тогда не буду вас задерживать. Зайдите сейчас к Эрику, он расскажет вам все остальное.

Гена попрощался и вышел. Эрик весело болтал в приемной с Лизой. Гену он проводил до выхода из офиса.

– Как тебе шеф? – спросил он уже на улице.

– Понравился. Что теперь?

– Ты будешь дома? Я перезвоню. Сейчас я согласую с ним мелкие детали, и, скорее всего завтра, поедем знакомиться с мальцом. Вернее, я вас повезу.

Эрик перезвонил в час дня и попросил Гену завтра в пять вечера ждать его у того места, где они встретились.

Глава 47

На следующее утро вчерашний разговор с Эриком казался Гене чем-то нереальным. Но, так же как и накануне, он заставил себя взяться за гантели, потом поотжиматься от пола и покачать пресс, а после всего этого стать под контрастный душ, чисто выбриться и поесть. Как скоротать время до пяти часов, он просто не знал. Хождение по пустой квартире его пугало, читать или смотреть телевизор он не мог. Кончилось все тем, что Гена оделся и, выйдя на улицу, пошел не торопясь, без определенной цели. На часах было только три. Остановил его приятный женский голос:

– Извините, пожалуйста, вы не могли бы мне помочь? Гена повернулся и увидел у края тротуара девушку в дубленке. Рядом с ней стояла объемистая сумка. Вид у девушки был растерянный, почти жалкий.

– Помочь? – переспросил Гена.

– Да, помочь.

– Чем?

– Мне нужно дотащить эту сумку. Здесь недалеко. Я очень вас прошу, – что-то в ней было такое, что Гена не мог отказать.

– Показывайте куда, – он подошел и решительно взял сумку. Ему показалось, что набита она кирпичами.

Гена пошел за девушкой следом. Действительно, идти пришлось недалеко, всего два квартала, зато подниматься нужно было на пятый этаж.

– В квартиру занесете? – спросила девушка.

– Занесу, – покорно согласился Гена.

Девушка открыла двери, и Гена прошел за ней в тесный коридорчик однокомнатной «хрущевки».

– Куда? – спросил он.

– Ставьте где-нибудь так, чтобы не зацепиться, и еще раз извините, – девушка включила свет и улыбнулась. – Что я вам должна?

– Ничего, – Гена пожал плечами и потер занемевшие пальцы. – Вы что, кирпичей туда наложили?

– Нет. Это книги. Просто я переехала, и осталось перенести книги. Сегодня наконец решилась…

– Поздравляю.

Гена уже повернулся, чтобы выйти из квартиры, когда она сказала:

– Чаю хотите?

– Хочу, – неожиданно для себя согласился Гена.

– Тогда раздевайтесь и проходите. К сожалению, пока только на кухню. В комнате ужасный беспорядок. Я еще не разобрала до конца вещи.

Они сидели в маленькой, довольно уютно обставленной кухоньке, и пили чай. Девушка что-то рассказывала, но Гена слышал только звук ее голоса. В четверть пятого он поблагодарил за чай и сказал, что должен идти. У двери совершенно неожиданно для него девушка сказала:

– У вас сегодня какая-то важная встреча?

– Да, – Гена даже немного растерялся.

– Вы можете не волноваться, для вас эта встреча будет очень благоприятна.

– Ваши слова да Богу бы в уши, – вздохнул Гена и попрощался.

Эрик подъехал ровно в пять часов. В машине сидели еще два парня. По дороге Эрик сказал:

– Сейчас, мальчики, вам всем стоит перезнакомиться, и когда приедем на место, вести себя так, будто вы самые лучшие друзья. У шефа ко всем и к нему обращаться на «ты». Так же к вам будет обращаться и малый. В обморок от этого не падайте.

Внутренне Гена решил, глядя на своих попутчиков, что его шансы равны нулю. Настроение портилось с каждой секундой. Дом у Владислава был шикарный. Сам Владислав, с распущенными волосами, одетый в джинсы, выглядел не старше Эрика и Гены. Глаза его, как и прежде, оставались грустными, усталыми и холодными. Здесь же был телохранитель Владислава – Сергей. Когда они устроились в гостиной, к ним присоединился мальчик-подросток. Это был сын Владислава – Алик. Мальчик был удивительно похож на отца – просто полная копия с поправкой на возраст и то, что волосы у него были не белые, как у отца, а почти черные. Он даже улыбался, как отец. Только когда Владислав смотрел на сына, его глаза чуть заметно теплели. Часа два они просидели за кофе с коньяком, ведя ни к чему не обязывающий разговор, потом простились и уехали. Гена коньяк только чуть-чуть пригубил и почти все время молчал. Он решил даже не пытаться вызвать к себе расположение мальчика, так как уже совсем потерял надежду на успех.

Ночь он провел почти без сна. К утру настроение совершенно испортилось. Следующий день прошел не лучше. Гена чувствовал, что он снова на грани депрессии. Он продолжал автоматически по утрам качать бицепсы и пресс, становиться под душ, днем ждать звонка, вечером смотреть телевизор. Третий день был ужасным. Гена к вечеру вышел на улицу, потому что в квартире ему стало невыносимо тяжело. Снова, как три дня назад, он шел по улице совершенно без цели. Навстречу ему шла девушка в дубленке.

– Добрый вечер, – поприветствовала она его.

– Добрый вечер, – неохотно ответил Гена.

– Как ваши дела?

– Да какое, черт возьми, вам дело до меня?! – неожиданно взорвался Гена. – Вам что, опять дотащить стопудовую сумку?

– Спасибо, – голос девушки дрогнул от обиды. – Ничего мне от вас не нужно. Извините.

Гене было совершенно безразлично, что она подумает о нем. Ему скова хотелось напиться до умопомрачения. Сдержался он из последних сил.

Утром он не мог заставить себя встать с постели. На часах было десять, когда зазвонил телефон. Гена нехотя поднялся и взял трубку. В следующий момент от его апатии не осталось и следа. Звонил Владислав.

– Гена? – спросил он без приветствия.

– Да, Владислав Павлович.

– Алик решил, что его телохранителем будешь ты. Не мог бы ты подъехать ко мне домой? Нам нужно более подробно обговорить кое-какие детали.

– Когда? – у Гены даже сел голос.

– В двенадцать. Если хочешь, я пришлю за тобой машину.

– Спасибо, я могу добраться сам, – у него перехватило дыхание.

– Отлично. В двенадцать я жду. Алика сегодня дома нет, и мы решим все вопросы.

Гена повесил трубку и почувствовал, что у него становятся ватными ноги. Он сел и перевел дыхание. «Не сон ли это? Не чей-то розыгрыш?» – невольно пришла в голову мысль. Уже более спокойно он набрал номер Эрика.

– Эрик, это Товариани. Доброе утро.

– Привет, счастливчик! – прозвучал в трубке бесстрастный голос Эрика. – Я не успел тебе вчера вечером перезвонить. Влад позвонил поздно, и я решил тебя не беспокоить. Сегодня он решил сообщить тебе сам.

– Он звонил и сказал, чтобы я подъехал в двенадцать.

– Это хорошо. Дорогу помнишь?

– Да.

– Потом подъедь ко мне в офис. Не забудь захватить с собой паспорт, военный билет и старое разрешение на оружие. Нужно будет сделать новое. Я сам займусь этим. Права у тебя в порядке?

– Да.

– Вот еще что, – Эрик сделал небольшую паузу. – Влад может устроить тебе маленькую проверку на вшивость.

– В каком смысле? – не понял Гена.

– Если вдруг тебя попробует заломать он или телохранитель, можешь ответить на всю катушку, только без синяков и ломаных ребер.

– Попробую. До которого часа ты будешь в офисе?

– До пяти. Если не успеешь, то завтра я заеду к тебе вечером, или оставишь документы телохранителю Влада.

В двенадцать Гена приехал к Владиславу. Телохранитель, сегодня это был Леша, уехал куда-то по поручению Владислава. В доме они остались вдвоем. Владислав предложил устроиться в комнате с камином, принес кофе и сигареты.

– Теперь мы переходим в общении на «ты», – сказал он Гене. – Алик тоже будет обращаться к тебе на «ты». Начнем сначала. В твои обязанности будет входить отвозить Алика в школу и ожидать его в машине напротив школы до конца уроков. После уроков отвезти Алика домой и находиться здесь, пока я не появлюсь. Если моему чаду вздумается куда-нибудь идти или ехать, ты идешь или едешь за ним и находишься при нем постоянно. У него часто бывают гости – одноклассники, друзья. В твои обязанности входит сидеть вместе с ними. Исключение одно – Катя. Когда они вдвоем, можешь оставить их. Это безопасно. Может случиться, что Алика нужно будет отвезти к моему дяде, адрес я скажу позже, или дядя приедет сюда. Там вопрос о твоем присутствии будет решаться в зависимости от ситуации. В школе Алика почти все называют «Саша». Его полное имя Александр. Если ему заблагорассудится подвезти домой кого-нибудь из друзей или Катю, можешь смело подвозить. Если возникнут какие-нибудь вопросы – у тебя постоянно под рукой будет сотовый телефон и ты в любой момент сможешь решить их со мной или моим дядей. Я довольно часто уезжаю. На это время Алик почти всегда переезжает к дяде или дядя переезжает сюда. Дядю зовут Даниил Александрович, коротко Дан Александрович. Когда ты будешь находиться в доме и будешь свободен, для вас – тебя и моего телохранителя – есть комната, где можно делать все, что угодно. Вплоть до вождения баб. В доме можешь себя чувствовать вполне свободно – холодильник на кухне, где ванные, я покажу. Деньги у Алика будут постоянно. Докладывать мне, что делал Алик, если я о чем-то не спрошу, совершенно незачем. Мне нужен не соглядатай, а телохранитель для сына. Веди себя с ним, как старший брат. Единственное, следи по мере возможности, чтобы он не начал в свои четырнадцать лет трахаться. Разговаривать с ним можно на любые темы. Спиртного пока не давать, курить тоже подождет, хотя бы год. Отпуск у тебя будет, когда я буду уезжать с ним отдыхать. Если хочешь, можешь ехать с нами. Вдруг заболеешь – все мы люди живые, – больничный оплачивается на сто процентов. Эрик решит все бумажные вопросы. Да, ты машину водишь?

– Вожу.

– Чуть позже я покажу тебе «вольвочку», которую отдаю Алику. Бумажные вопросы опять-таки решит Эрик. Теперь о деньгах. Пока – тысяча долларов в месяц. Потом – посмотрим.

– Спасибо, – Гена ушам своим не верил. Такой суммы он никак не ожидал.

– Потом будешь благодарить. Вопросы есть?

– Да. Я хотел бы подробнее узнать, как на Алика напали.

– Хорошо, – Владислав закурил и рассказал все в мельчайших подробностях.

– Еще вопрос – мальчик здоров?

– Да. Полностью. Не нервный, не эксцентричный, не вспыльчивый.

– Может, несколько нетактичный вопрос – его мать?

– Мы разведены уже много лет, хотя иногда общаемся. У нас вполне дружеские отношения. Алик полностью в курсе. Зовут ее Зоя. Он тоже так ее называет. Она здесь бывает, но не очень часто.

– Это она? – Гена кивнул на фотографию на рояле.

– Нет. Это моя вторая, почти что жена. Ее убили. Убили и моего брата, – Влад показал на вторую фотографию, – и чуть не убили меня. Вернее, я чудом остался жив.

– За что?

– Гена, тебе еще не пришло в голову, что я не беден? – Влад холодно улыбнулся одними губами.

– Пришло. Разборки?

– Нет. С братвой я дел не вожу. Бизнес у меня легальный и прибыльный. Да, вот еще что, тебе нужно будет съездить в «Стиль» подобрать себе что-нибудь официальное. Если захочешь, можешь взять еще что-нибудь. Я тебе даю штуку подъемных.

– Я постоянно должен буду ходить в костюме, как ваши телохранители?

– Твои, – с холодной улыбкой поправил его Владислав. – Ребята соблюдают официоз, когда его соблюдаю я. А ты можешь смотреть по обстоятельствам. Стань парню старшим братом.

– Попробую, – Гена улыбнулся.

– Посиди здесь, я сейчас вернусь, – Владислав поднялся.

Гена остался один. Он некоторое время смотрел на пляшущие в камине языки пламени. Нервное напряжение понемногу спадало. Гена встал и подошел к окну. Окно выходило в сад. Накануне выпало довольно много снега, и ветки деревьев прогнулись чуть ли не до земли. Между деревьями во дворе виднелась беседка, тоже засыпанная снегом. На ближнее к дому дерево села ворона, сбивая снег с веток. Неожиданно Гена ощутил за спиной чье-то присутствие, и его горла коснулось холодное лезвие. Реакция его была молниеносной. Последовавшая за этим борьба была непродолжительной, но довольно жесткой. Закончилось все тем, что Гена оказался сверху, прижав Владислава к полу.

– Ну, все, все! – примирительно сказал Владислав.

– Действительно все? – недоверчиво спросил Гена.

– Все. Мамой клясться все равно не стану.

Гена поднялся и только теперь взглянул на лежащий рядом с Владиславом нож. Это был охотничий нож с идеально отполированным лезвием. Владислав сел, отбросил назад волосы и улыбаясь сказал:

– Неплохо. За малого я могу быть спокоен. Это в полную силу?

– Добавить? – поинтересовался Гена.

– Не стоит, – Владислав поднял нож и метнул поверх головы Гены. Лезвие довольно глубоко вошло в дверной косяк. – Стреляешь хорошо?

– Нормально. Десятка, – Гена подошел и выдернул нож. Между лопатками прошел неприятный холодок – лезвие было острым, как бритва.

– Тогда будем надеяться, что сработаемся, – Владислав поднялся и сел в кресло.

– Влад, а что, если я сорвусь и снова запью? – глядя в пол, спросил Гена.

– Задавлю, – улыбка Владислава была почти нежной, но от нее хотелось спрятаться хоть на край света. – Я ведь тоже не в полную силу порезвился. Сам же потом спасибо скажешь.

Гена заехал к Эрику в офис, отдал документы, съездил в «Стиль» и поехал к родителям. Мать очень обрадовалась, увидев его трезвым и в хорошем настроении. Отец все еще был сердит. Пока мать накрывала стол для ужина, отец спросил его:

– Что ты думаешь делать? Так и будешь сидеть?

– Нет. Я нашел работу, отец. Кстати, вам с мамой чуть-чуть денежек привез, – Гена достал триста долларов и положил их на телевизор.

– Откуда такие деньги? – отец нахмурился.

– Говорю же, работу нашел, – Гена улыбнулся. – Хорошую работу, денежную.

– С бандитами связался, что сразу деньги появились?

– Нет. Ты же знаешь, отец, я от бандитов держусь в стороне.

Пришла мать и позвала их ужинать. Отец все так же хмуро смотрел на него, когда они сели за стол.

– Так откуда деньги, Гена? – спросил он строго. – Что это за работа?

– Знаешь аптеки такие – «Ваше драгоценное»?

– При чем здесь аптеки?

– Это вообще не только аптеки, это – большая фирма. Хозяину этой фирмы для сына нужен телохранитель.

– Я же сказал, что с бандитами связался, – мрачно сказал отец. – Генка, если не сопьешься, так пристрелят тебя. Или еще лучше – в тюрьму посадят.

– Отец, все нормально, легально, бандитов там нет.

– Так зачем его сыну телохранитель?

– Это мальчик четырнадцати лет. Когда пытались выкачать деньги из отца, избили ребенка. Теперь он ищет ему телохранителя. Взял меня.

– Просто так подошел и взял?

– Мой знакомый работает у него исполнительным директором. Вот он и посоветовал. Отец, ты можешь не волноваться. Я был там не единственным кандидатом.

– Куда же остальные делись?

– Они остались охранниками в офисе.

– Интересно, и сколько платить тебе будут за это телохранительство?

– Тысячу долларов в месяц. Потом, может, больше.

– Гена, а ты мальчика видел? – спросила мать. – Может быть, мальчик больной или еще что-нибудь не так?

– Видел. Мальчик мне понравился, и я мальчику тоже. Со здоровьем у него все в порядке.

– Отец, может, ты напрасно так в штыки это принимаешь? – спросила мать. – Может, действительно все будет хорошо?

– Знаю я у него это «хорошо», – отец нахмурился. – Видел уже, когда он чертей ловил. Хозяин твой знает, что с тобой было? А то узнает и выкинет тебя через пять минут.

– Знает. Пообещал, что если я запью, то долго об этом буду жалеть.

– Я думаю, – отец мрачно усмехнулся.

– Будет тебе, отец, – примирительно сказала мать. – Давай будем надеяться, что у сына наконец все наладится.

– Я бы не ворчал, если бы у сына когда-то не было все нормально – работа, жена, деньги. Что осталось?

– Все будет снова, отец, – заверил его Гена. Вечером, вернувшись домой, Гена был почти счастлив.

Осталось совсем незначительное ощущение неудовлетворенности собой. Какое-то время Гена не мог понять, откуда оно взялось. Все было вроде бы хорошо, но… Гена стоял у окна, курил и смотрел на заснеженную улицу. За редкими морозными узорами на стеклах расплывались огни фонарей и проезжающих машин, спешили редкие прохожие. Прошел мужчина с собакой, женщина с сумками… Женщина с сумкой! Гена взглянул на часы. Было почти восемь. Время для визита вполне допустимое. Он начал быстро одеваться. Почти выбежав на улицу, он остановил первую попавшуюся машину, попросил водителя отвезти его к цветочному магазину на проспекте и там подождать. Купив розы, он поехал туда, куда помог донести девушке сумку. Расплатившись, он вошел в подъезд и неожиданно подумал, что ее может не быть дома или она может быть не одна. «В конце концов, что я теряю? – подумал он. – Отдам цветы, извинюсь и уйду. Девчонка предсказала мне удачу, а я вчера ей нахамил. Некрасиво вышло». И все равно, когда он звонил в дверь, сердце стучало, пожалуй, чаще, чем надо. За дверью послышалось какое-то движение, и ее голос спросил:

– Кто?

– Мне хозяйка нужна, – Гена понимал, что это звучит глупо, но только теперь сообразил, что не знает ее имени.

Последовала недолгая пауза, и дверь открылась. Девушка была в домашнем халате и смешных тапочках с опушкой. Кажется, увидев его, она не испытала удивления и спросила совершенно спокойно:

– Зачем я вам нужна?

– В квартиру пригласите? – Гена улыбнулся. – Совершенно не хочется с вами говорить через порог.

– Проходите, – она пропустила его в квартиру.

– Я, наверное, вас не вовремя потревожил, вы, наверное, отдыхали, – Гена почувствовал, что начинает краснеть. – Я долго вас не задержу.

– Вы снимайте куртку и проходите в комнату. Что толку стоять в коридоре? Здесь и без того тесно.

Гена снял куртку и протянул девушке розы. Теперь он знал, что стал красным как рак, но деваться было уже некуда.

– Вчера я вам нагрубил, – запинаясь, начал он. – Я хотел извиниться.

– Вот уж не думала, что современные мужчины способны на подобные подвиги! Почти по-рыцарски, – с легкой иронией произнесла хозяйка. – Сначала чуть ли не послать куда подальше, а потом розы в разгар зимы. Чего ждать завтра?

– У нас есть шанс увидеться завтра? – Гена попробовал взять инициативу в свои руки.

– А это уж от вас зависеть будет. Проходите. Я сейчас переоденусь и чай поставлю.

– Вы меня и в халате устроите. И вообще, не стоит беспокоиться. Я сейчас уйду.

– Что, прямо сейчас? – он уловил в ее голосе разочарование и сожаление.

– Ну, не совсем сейчас. Просто мне совсем не хочется доставлять вам неприятности еще и тем, что я не дам вам отдохнуть.

– Можете не волноваться. Чаю мы успеем попить. Я сегодня испекла печенье, обещала приехать подруга, но не приехала. Надо же кому-то его съесть?

– Только из тех соображений, чтобы печенье не пропало, – Гена, наконец, расслабился и спокойно улыбнулся. – Правда, у меня одна загвоздка – я не знаю вашего имени.

– Лена. Я, кстати, вашего, тоже не знаю.

– Геннадий.

В тот вечер он просидел у Лены часов до десяти. Они пили чай с ореховым печеньем и мило болтали. Потом Гена простился и ушел. Встретились они в следующий раз через несколько дней. Так начались их отношения. Лена работала библиотекарем в университете. Уже год как развелась с мужем, детей у нее не было. Исполнилось ей двадцать четыре года. Почему она развелась с мужем, Гена не спрашивал, ему было в общем-то все равно. Он относился к тем людям, которых не интересует прошлое партнера. Лена ему очень нравилась – она была хоть и не красавица, но очень обаятельная. Со временем и Гена начал «оживать»: он немного поправился, почти вернулся к своему обычному весу. Лицо стало нормального цвета. От постоянных занятий мышцы приобрели былую упругость.

С Аликом его отношения складывались как нельзя лучше. Он действительно попробовал стать ему старшим братом и с удивлением обнаружил, что у него это получается и очень неплохо. Ему даже нравились друзья Алика. Он сдружился с телохранителями Владислава и самим Владиславом, даже привык к тому, что тот практически никогда не улыбается. Причину его холодности и постоянной тоски в глазах ему объяснил сам Алик. Познакомился Гена и с Даниилом Александровичем, чем-то напомнившим ему отца. Вообще работа не хлопотная, деньги у него теперь были постоянно. Неприятности стали забываться сами собой. Даже отец уже не смотрел так строго и сердито. Особенно после того, как увидел Гену с Аликом. Проблемы ушли почти все. Редко еще нет-нет, но острым шипом напоминал о себе развод. Через общих знакомых Гена узнал, как живет его жена. Оказалось, что и у нее все хорошо. Глядя на ее фотографию, Гена думал: «Право на счастье она заслужила больше, чем я. Пусть ей повезет с ним не так, как со мной…» Кончилось тем, что фотографию он убрал, чтобы она постоянно не попадалась на глаза.

Прошло два месяца. Как-то раз, придя к Лене, Гена застал у нее мужчину. Вид у него был вполне интеллигентный и респектабельный, если бы не то, что Гена слишком хорошо знал – он пил и пил много, хотя изо всех сил пытался сохранить внешнее приличие. Лена попросила Гену подождать в комнате, а сама с мужчиной ушла на кухню. Они разговаривали очень тихо, но один раз он все-таки расслышал часть их разговора.

– Еленочка, я очень тебя прошу, в последний раз… Понимаешь, я сегодня не мог отказать людям. Это хорошие люди. И так вышло, что на завтра у меня нет ни копейки…

– Если я сейчас дам тебе денег, ты оставишь меня в покое? – Гене показалось, что Лена плачет. – Ты и так три года кровь из меня пил…

– Конечно, конечно, Еленочка. Я уйду прямо сейчас и не стану мешать тебе и твоему новому другу.

– А вот друга моего не трогай! Подожди, я сейчас принесу тебе деньги.

Лена зашла в комнату. Лицо ее было бледным, глаза заплаканными. Гена поднялся со своего места и спросил:

– Лена, может, я не вовремя? Может, мне лучше уйти?

– Нет, нет! – Лена это произнесла поспешно и с какой-то непонятной мольбой. – Он сейчас уйдет.

Она достала из какой-то шкатулочки несколько купюр и вернулась на кухню. Через минуту Гена слышал, как мужчина бурно благодарит Лену в коридоре, называя ее благороднейшей и великодушнейшей из женщин.

Лена вернулась в комнату и села на диван. Ее руки бессильно упали на колени, голову она склонила, весь ее вид выражал отчаяние. Гена сел рядом с ней и взял ее за руку.

– Это твой муж? – спросил он тихо.

– Да, – она вскинула голову. – Знаешь, почему мы развелись?

– Он пил?

– «Пил» – это мягко сказано! Он не просыхает! Знаешь, он ведь работал на кафедре прикладной химии. Меня предупреждала его мать, что он пьет, а он клялся и божился, что бросит. Я влюбилась в него, как последняя дурочка, и всему верила. Он действительно мог перестать пить примерно на неделю. Не больше. Потом он пил неизвестно с кем и где, приходил домой пьяный, грязный, я приводила его в порядок, укладывала спать. Утром я выслушивала все его лживые клятвы и обещания и этому верила. Потом я перестала верить, мне было его жаль. И еще год я жила с ним только потому, что не всегда удается быстро развестись и разменять квартиру. С кафедры он вылетел года полтора назад. Там всем надоели его фокусы. Теперь он время от времени является ко мне просить деньги. Я даю ему, если есть возможность, хоть совсем немного. Не собака ведь он… даже собаку на улицу выгнать нельзя… понимаешь, я его даже ненавидеть уже не могу. Он умер для меня уже так давно… Как бы я хотела забыть все это! – Лена вытерла покатившиеся по щекам слезы.

– Леночка, не плачь, – Гена обнял ее и поцеловал в висок. – Это ужасно тяжело, но оттого, что ты будешь плакать, вряд ли что-то изменится.

Она повернулась и удивленно посмотрела на Гену. Только теперь он сообразил, что до сих пор ни разу не целовался с ней и даже не обнимал ее. Ему почему-то стало очень стыдно, он покраснел до корней волос и сказал:

– Извини…

– За что? – Лена тоже смутилась.

– Я не хочу, чтобы ты подумала, будто я пользуюсь моментом, – Гена встал. – Одевайся, пойдем погуляем. Погода сегодня хорошая.

Они пошли гулять. Вечер действительно был удивительно тихим, совершенно безветренным. Пахло первой зеленью и еще сырой землей. Они проходили около часа и дошли до дома, где жил Гена.

– А знаешь, что находится в этом доме? – загадочным голосом спросил Гена.

– Понятия не имею, – Лена приостановилась. – Здесь какая-то мемориальная доска висит?

– Такого, конечно, я еще не удостоился, – Гена скромно заулыбался. – Может, со временем. А сейчас я здесь просто живу.

– Да, пожалуй, доска об этом факте появится здесь когда-нибудь, – Лена рассмеялась. – Я думаю, будет даже квартира-музей.

– Тогда давай ты будешь первым посетителем.

– Ты хочешь сказать, что приглашаешь меня в гости?

– Где-то так. Не просто приглашаю, а готов на руках занести.

– Вот этого не нужно. Что подумают твои соседи?

– Что этот «чурка», в смысле я, по «чурекским» обычаям девушку где-то украл.

– Давай не станем лишать твоих соседей сна и покоя. Я ведь, как положено в таких случаях, буду кричать, вырываться, кусаться и царапаться, и пообещаю сообщить об этом факте в обком, – рассмеялась Лена. – Я согласна зайти сама.

Лене у Гены понравилось. Она сказала, что не ожидала, что в квартире у холостяка может быть такой порядок. Гена сварил кофе, поставил кассету с приятной легкой музыкой, и они очень мило устроились в комнате. За окнами постепенно стихал городской шум, а они все сидели, разговаривая и не замечая времени.

– Гена, а чем ты вообще занимаешься? – спросила Лена. – Я, кстати, только сейчас сообразила, что мы встречаемся уже два месяца, а я почти ничего, кроме возраста, имени, отчества и фамилии, о тебе не знаю.

– Знаешь еще национальность и адрес, – пошутил Гена. – Я, Леночка, работаю в частной фирме.

– Если не секрет, то чем занимается фирма?

– «Ваше драгоценное» слышала?

– Да. В прошлом году папе там делали томографию. Ты врач?

– Нет. Я полуинженер, полувоенный, бывший спецназовец, а теперь телохранитель, – он почему-то смутился.

– Никогда бы не подумала! – Лена смотрела на него глазами удивленного ребенка. – Я всегда думала, что телохранители должны быть совсем не такими. И спецназовцы мне почему-то казались совсем не такими.

– Да все обычные люди. Это в кино только телохранителя видно за версту.

– Ты шефа охраняешь? Ой, снова я вопросы задаю, на которые, наверное, не положено отвечать.

– Я же не думаю, что ты пойдешь рассказывать на всех углах, кто, где и почему. Я охраняю его сына. Мальчику четырнадцать лет. Отличный парень.

– Гена, а почему ты из спецназа ушел? Здесь больше платят?

– Не совсем, – Гена опустил глаза и закурил. – Потом когда-нибудь я тебе расскажу. Не сейчас. Но ушел я не из-за денег. Кстати, когда мы с тобой встретились, я должен был ехать знакомиться с сыном шефа, и решался вопрос, возьмут меня телохранителем или просто охранником в офис.

– А почему ты так вспылил?

– Я думал, что меня не возьмут вообще. Ты оказалась права – взяли.

– Кстати, который час?

– Полдвенадцатого, – Гена взглянул на часы.

– Ой, Генчик, мне домой пора, – Лена поднялась. – Уже так поздно.

– А остаться ты не хочешь? – Гена тоже поднялся и обнял ее. – Уже ведь так поздно.

Их губы встретились. Гена без слов понял, что она совсем не против его предложения. Кровь стучала у него в висках, сердце колотилось, будто вот-вот должно было выскочить из груди.

От стыда и обиды Гена чуть не заскрипел зубами. Тело его предало, все заслонил собой страх, которого не было до проблем с женой. Он сел в постели и нервно закурил. Включить свет он не мог, потому что панически боялся столкнуться взглядом с Леной, увидеть в этом взгляде презрение и насмешку, а потом услышать от нее, что он не мужик. Повисла гнетущая тишина. В темноте только, когда он затягивался, то ярче, то слабее вспыхивал огонек сигареты. Лена села и прижалась щекой к его плечу. Гена вздрогнул, как от удара. В следующий момент он услышал ее голос, но без тени презрения или упрека:

– Ген, ну что ты так расстроился? Ничего ведь страшного не произошло. Со всеми бывает… Тем более, мы с тобой впервые…

– Лена, – он набрал полные легкие воздуха, словно боялся задохнуться, – это не потому, что мы с тобой впервые. Я, наверное, последняя сволочь, раз не сказал этого раньше… Я должен был сказать все сразу… А теперь я себя чувствую последним подонком…

– Что? – почти шепотом спросила она.

– Как ты думаешь, почему я сразу догадался, что твой бывший муж пьет?

– Ты же работал в спецназе, и потом – у него на лбу написано, – ее голос звучал неуверенно и испуганно.

– Не потому. Я, Леночка, тоже пил. Сильно пил. Поэтому и из спецназа попросили, и жена ушла, и вот это… Только, в отличие от твоего мужа, я предпочитал надираться дома в одиночку, исключительно хорошим коньяком или водочкой, и в один прекрасный день надрался до белой горячки, – Гена еле сдерживал нервную дрожь. – А теперь пошли меня подальше и скажи, что я дрянь.

– Почему ты не сказал этого раньше? – прошептала Лена. – Я же видела, какой ты был поначалу бледный и измученный, но думала, что ты болел…

– Я больше не пью… Не могу, не хочу…

– Господи! Ну почему мне так везет?! – она расплакалась, все так же прижимаясь к его плечу. – Почему, если мне кто-то понравится, все оказывается…

Она не договорила и расплакалась еще сильнее. Гена затушил окурок и прижал ее к себе. Чего-чего, а женских слез он вынести не мог. Каждая слезинка обжигала тело, как капля раскаленного металла. Он готов был сейчас умереть самой страшной и мучительной смертью ради того, чтобы не доставлять ей даже малейшего огорчения. Закусив губу так, что во рту появился солоноватый привкус крови, он лихорадочно пытался найти слова, которые могли бы ее утешить.

– Леночка, прошу тебя, прости! – охрипшим голосом тихо заговорил он. – Я не хочу делать тебе больно! Никогда со мной не будет того, что было… я что хочешь сделаю для тебя… Только не уходи и не плачь. Я не могу перенести, как ты плачешь! Леночка, любимая, солнышко мое!

– А вдруг… – сквозь слезы прошептала Лена. – Вдруг это все повторится?

– Матерью клянусь, что скорее умру, чем это случится.

Последние слова он произнес твердым и каким-то отрешенным голосом, от которого у Лены по спине побежали мурашки. Она даже невольно вздрогнула. Больше он не проронил ни слова до тех пор, пока Лена не успокоилась. Вытирая остатки слез и все еще прижимаясь к нему, она почувствовала, как он еле сдерживает в себе крик, крик боли и страха. Она пригнула к себе его голову и очень нежно поцеловала. Его губы были солоноватыми от крови.

– Только не умирай, – прошептала Лена.

Утром, пока Гена «качался», принимал душ и брился, Лена приготовила завтрак. Ели они почти молча. Время от времени Гена смущенно, совсем как мальчишка, смотрел на нее, краснел, опускал глаза и замолкал чуть ли не на полуслове. Наливая кофе и стоя к нему спиной, Лена сказала:

– Гена, какие вы, мужики, в сущности все-таки дети!

– Почему? – удивился он.

– Начинаете комплексовать непонятно из-за чего. Ты вчера немного разволновался и вбил себе в голову бог весть что, – говоря это, она улыбнулась, но улыбки этой он не увидел.

– Я бы на тебя посмотрел, если бы ты была мужиком! – Гена покраснел и порадовался, что Лена этого не видит. – Да люди из-за этого стреляются!

– Дуралей! – Лена повернулась и взъерошила его жесткие черные волосы. – Ведь все было прекрасно!

– Правда? – он исподлобья посмотрел на нее.

– ПРЕ-КРАС-НО! – по слогам повторила Лена. – И паника твоя была глупой и беспочвенной! Ты просто забивал себе весь вечер голову всякой ерундой. Стоило только отвлечься и не бояться, как все получилось.

– Ты что, заметила, что я боялся? – Гена удивленно посмотрел на нее.

– Заметила. С того момента, как попытался меня поцеловать еще у меня дома. Ты хочешь сказать, что не боялся?

– Боялся, – сознался он. – Панически боялся.

– Вот и все. Только вот что я вам скажу, сударь, я теперь боюсь вас в дамское общество отпускать. Ведь на сувениры порвут! – Лена рассмеялась.

– Сударыня, я предан вам навеки, – Гена поцеловал Лене руку. – Вы моя дама сердца на все времена.

– В таком случае мой маленький женский недостаток будет целый день помнить ваше большое мужское достоинство, а вечером…

– Мое большое мужское достоинство не даст себя забыть этому прелестному недостатку.

Они рассмеялись, а потом начали целоваться. Впервые за последнее время Гена понял, что все стало полностью на свои места.

За полгода он настолько привык к Алику, что когда тот уехал отдыхать с Владиславом сначала в Крым, а потом в Прибалтику, даже заскучал. Хорошо, что у Лены в это время тоже был отпуск и он уговорил ее поехать отдохнуть. Лена давно собиралась съездить к тетке во Львов, и они поехали вместе. Две недели они наслаждались бездельем и красотой старого города. Тетка, будучи женщиной «старой закалки», положила их спать в разных комнатах. Вечером они расходились по своим комнатам и с нетерпением ожидали, пока тетя заснет, а потом Гена пробирался в комнату к Лене и уходил оттуда только под утро.

Вернулись они из Львова за три дня до приезда Владислава. Вечером Гена просидел у Лены часов до десяти. Она уже успела разобрать вещи и так устала с дороги, что чуть не засыпала на ходу.

– Я, пожалуй, сегодня пойду, а завтра что-нибудь придумаем, – сказал Гена. Его и самого клонило в сон.

– Может, ночевать у меня останешься? – спросила Лена, сдерживая зевок. – Там вроде бы дождь собирается…

– Тем более пойду. Завтра с утра лужи будут, а я в белых брюках.

– А вдруг намокнешь?

– Я думаю, что успею дойти, пока капать начнет. Спокойной ночи, солнышко.

– Спокойной ночи. Только ты осторожнее. Там вроде бы и гроза начинается. Я завтра высплюсь и позвоню тебе. Мне нужно будет сходить на рынок – у меня в холодильнике ни кусочка мяса.

– Сходим. Ну, все. Я побежал, – он поцеловал еще раз Лену на прощание.

Гена вышел в духоту летней ночи. Небо было затянуто такими тяжелыми и плотными тучами, что даже в темноте чувствовалась их тяжесть. Гена ускорил шаг. Налетел резкий холодный ветер. Деревья зашумели, понеслась пыль. В первый момент ветер, казалось, принес спасительную прохладу. Через несколько секунд упали первые капли дождя. Гена сначала ускорил шаг, а потом побежал, оглядываясь в надежде остановить машину. Как назло, улица была совершенно пуста. Дождь усилился и через какие-то несколько минут перешел в сплошной ливень, да еще и холодный. Через минуту Гена вымок до нитки и замерз так, что зуб на зуб не попадал. Когда он вошел в квартиру, с него буквально струйками стекала вода. Телефон разрывался. Гена снял трубку. Это была Лена.

– Ты сильно промок?

– Нет, не волнуйся. Остановил машину и еще пять минут стоял у подъезда, ждал, пока чуть-чуть утихнет это безобразие, – соврал Гена.

– Слава богу! – с облегчением вздохнула Лена.

– А почему ты не спишь?

– Ты только ушел, и начался этот ужасный ливень. Я боялась за тебя.

– Приятно слышать, что за тебя кто-то боится. Теперь можешь спокойно ложиться спать.

После этого Гена принял ванну погорячее, чтобы согреться, попил чаю с маминым малиновым вареньем и залез под одеяло. Проснулся он с тяжелой головой и болью в горле. Взглянув на часы, ужаснулся – было начало двенадцатого. В дверь позвонили. Гена надел халат и пошел открывать. Это была Лена. В руке у нее была плетеная сумка, из которой торчали пучки свежей зелени и виднелся какой-то пакет.

– Привет, соня! – улыбнулась она. – Давно проснулся?

– Только что, – смущенно признался Гена. – Проходи. Ты почему мне не позвонила?

– Я звонила, но ты не отвечал. Я решила, что телефон не работает, и сама пошлепала на рынок.

– Зашла бы, и пошли бы вместе.

– Иди умывайся, а я пока приготовлю завтрак. Кстати, что у тебя с голосом? – Лена сбросила туфли и сунула ноги в свои тапочки.

– С голосом? – переспросил Гена. – Так, ничего особенного. Горло что-то побаливает. Ерунда, пройдет.

– Кто-то мне вчера сказал, что совсем не промок, – Лена увидела его сушившуюся в ванной одежду. – Ты, друг мой, не простыл ли?

– Леночка, ты напрасно беспокоишься, – Гена поцеловал ее и примирительно улыбнулся. – Промок я совсем немного, уже перед домом.

– Что на завтрак приготовить?

– Не знаю. Я что-то переспал, и мне ничего не хочется. Придумай что-нибудь на свое усмотрение.

К вечеру у Гены поднялась температура и горло болело уже ДОЕОЛЬНО сильно. Лена заставила его лечь в постель, напоила аспирином и молоком с медом, а Горло укутала теплым шарфом. Ночевать она осталась у Гены. Спал он плохо, беспокойно. Утром температура не только не упала, а поднялась еще выше. С горлом дело обстояло не лучше. Настроение у Гены упало. Лена осталась и возилась с ним, как с ребенком. Гена переживал еще и из-за того, что завтра должен был идти получать оружие, а послезавтра выходить на работу, но в таком состоянии он не мог не то чтобы работать, а с трудом поднимался. Болел Гена вообще крайне редко, и последний раз прихватил грипп еще до армии. Ангина у него была вообще чуть ли не в раннем детстве. Теперь даже невысокая температура была для него довольно мучительным явлением, – а когда утром третьего дня, несмотря на аспирин и полоскание горла, она поднялась до тридцати девяти с хвостиком, Гена уже не мог подняться с постели. Горло болело и было заложено настолько, что он еле разговаривал. Лена продолжала сидеть с ним, поила его лекарствами, заставляла полоскать горло, кормила чуть ли не с ложечки и очень переживала. Вечером он попросил ее принести ему телефон и с трудом набрал номер Владислава.

– Я слушаю, – голос шефа был как всегда спокойным И ХОЛОДНЫМ.

– Влад, добрый вечер, – Гена старался говорить как можно четче. – Это Товариани. Извини, что отрываю от дел…

– Ничего, Генчик, все нормально. Я совершенно ничем не занят. А что у тебя с голосом?

– Понимаешь, я приболел. Температура у меня и горло болит. Похоже на ангину. Я, скорей всего, завтра вряд ли на работу смогу выйти. Я даже сегодня к Эрику не приехал.

– Я знаю. Температура высокая? – в его голосе послышалось что-то похожее на легкое беспокойство.

– Тридцать девять и пять..

– Лихо! – Владислав присвистнул. – Ты один дома?

– Нет.

– Я не сильно напугаю того, кто у тебя, если сейчас приеду?

– Нет. Только стоит ли?

– Стоит. Скажешь, чтобы не пугались и дверь открыли.

– Сейчас мой шеф приедет, – Гена обессиленно прикрыл глаза. Этот разговор утомил его.

– Зачем? – Лена насторожилась.

– Он так решил. Откроешь дверь. Их скорей всего будет двое. Один белый и очень высокий.

– Он что, не поверил тебе?

– Нет, Леночка. Значит, так нужно, – Гена закрыл глаза.

Владислав приехал вместе с Лешей примерно через час. Гена то ли задремал, то ли впал в забытье. Он очнулся от голосов в спальне. Владислав был в светлых брюках и черной футболке, волосы были распущены и отброшены назад. Увидев, что Гена открыл глаза, он улыбнулся и спросил:

– Живой еще?

– Кажется, да, – Гена хотел встать. – Давно вы приехали?

– Лежи ради бога! – запротестовал Владислав и присел на край кровати. – Ты что ж хулиганишь, абрек? Барышню свою напугал до слез. По лужам, как пацан, бегаешь? Под Алену косить начинаешь? Так он уже давно в лужи не лезет.

– Влад, нужно тебе было приезжать? – Гена смутился, насколько позволяло состояние. – Просто я редко болею.

– Нужно, – Гене показалось, что он улыбается не совсем так, как обычно, а теплее, мягче, будто хочет успокоить. – Открой рот, я в горло загляну. Я все-таки врач. Решим, чем тебя лечить, чтоб побыстрее поднять.

Владислав попросил Лену принести ложку, сделал максимальное освещение в светильнике и посмотрел Гене горло. После этого он послушал его, проверил какие-то рефлексы, задал несколько вопросов, на которые Гена отвечал, совершенно не соображая, и попросил Лену зачем-то принести полотенце.

– Ты как, драться не полезешь или пусть Леха тебя подержит? – спросил Владислав.

– Зачем? – у Гены стоял туман перед глазами.

– Да пробки я тебе повылавливаю. Быстрее пойдет это все на убыль. А так еще с неделю температуру не сбить.

– Что, сильно больно?

– Нет, не сильно. Неприятно, – он взял у Лены полотенце и попросил ее выйти. – Так что, Лехе сказать?

– Сами справимся.

Владислав аккуратно выдавил гнойные пробки у Гены на миндалинах. Ему совсем не было больно, только мешало то, что в наболевшем горле еще что-то происходит. Владислав сказал Лене, чтобы она принесла ему фурациллин пополоскать горло, а сам пошел мыть руки. Лешу он отправил в аптеку за каким-то сильным антибиотиком. Когда Гена закончил с полосканием и Лена вышла из комнаты, Владислав снова присел на край кровати. Глядя на него из-под полуопущенных век, Гена думал, что необычная улыбка ему представляется из-за температуры. Вернулся Леша, и Владислав сделал Гене какие-то уколы. Его начало клонить в сон. Жар, мучавший его уже несколько дней, стал меньше. Сквозь дремоту он услышал голоса Владислава и Лены:

– Он спать будет, и температура начнет через часик падать. Может начать сильно потеть.

– А потом? – у Лены был растерянный и испуганный голос, как весь сегодняшний день.

– А завтра утром приедет Лешик и сделает укол. Если будет температура снова высокая, он посмотрит и сделает еще и от температуры укол. Лекарства он привез. Вечером нужно будет еще раз уколоть. Я вечером заеду посмотрю. И не бойся, не плачь. Сильная ангина, но все будет нормально. Можешь мне поверить. Телефон, вдруг что, я тебе оставил. Звони в любое время. Мы приедем.

Проснулся Гена под утро. Ему сильно хотелось пить. Как ни странно, в горле было некоторое облегчение. Услышав, что он шевельнулся, Лена спросила:

– Что ты, Генчик?

– Пить хочется. – Говорить ему тоже стало легче. Только он ощущал такую слабость, что еле приподнялся.

– Как ты сейчас?

– Ничего… Вроде бы горло не так болит и голова пояснее. Слабость только…

– Давай температуру измерим?

– Давай, – Гена откинулся назад на подушку. Через несколько минут Лена посмотрела на термометр и облегченно вздохнула. Температура падала. Гена снова уснул и проснулся, когда приехал Леша, чтобы сделать укол. Вечером приехал Владислав. Он снова улыбался не так, как обычно. Еще через день Гена чувствовал себя почти нормально, и в очередной раз вместе с Лешей к нему приехал Алик.

– Леночка, знакомься, это мой младший брат, – пожимая Алику руку, как взрослому, представил его Гена.

– Младший брат? – удивилась Лена. – Ты никогда не говорил, что у тебя есть младший брат.

– Я ему младший брат по долгу службы, – пояснил Алик. – Он меня оберегает.

Когда Лена вышла из комнаты. Алик совсем как взрослый спросил:

– Это твоя жена?

– Нет. Считай, что невеста.

– Классная девчонка! – вынес Алик свой вердикт. – Женись на ней.

Гена в ответ только рассмеялся. Иногда Алик мог подкупить своей непосредственностью кого хочешь. Даже решение самых сложных проблем у него было идеально простым. Гена был и сам не против жениться, но было столько «но», и Лена явно не торопилась. Однажды, когда он намекнул, что готов с ней пойти под венец, Лена спросила:

– Тебе что, так плохо? Я ведь никуда не ухожу. Разговоров о браке после этого больше не было. Когда Гена был почти здоров, приехали родители. Отец сначала начал ворчать, что, вернувшись из отпуска, сын не удосужился даже позвонить, потом, узнав все, стал упрекать его, что он готов довериться скорее посторонним людям, чем родителям. Лена в этот день испекла свое ореховое печенье и быстренько накрыла стол для чая. После чая Лена ушла на кухню мыть посуду, и мать пошла к ней, а отец спросил:

– Ты говорил об этой женщине?

– Да, отец. Она тебе нравится?

– Да. Хорошая девушка. Я понимаю, что у вас взгляды на жизнь не такие, как у нас, но не забывай, что лучше, когда жена законная.

– Приму к сведению, – непонятно улыбнулся Гена.

– И вот что, приходи с ней к нам. А то встречаетесь довольно давно, а мы о ней только слышим.

– Хорошо, отец. Просто она немного стесняется.

– А твой босс? Он не будет недоволен тем, что ты заболел?

– Мой босс приезжал меня лечить. Когда-нибудь я расскажу тебе подробнее. Я сам не ожидал ничего подобного. Что он неплохой человек, я понял сразу, но что настолько…

– Наконец-то ты начинаешь браться за ум, и жизнь немного начинает у тебя налаживаться. Вот жаль только, что заболел.

Впервые отец улыбался. Этой улыбки Гена не удостаивался уже больше года.

Глава 48

Однажды, приехав за Аликом, Гена заметил во Владиславе странную перемену. Тот улыбался. Не просто улыбался, смеялся заразительно, как мальчишка. Это случилось вскоре после очередной годовщины смерти его брата. Что произошло, никто не мог объяснить. Сергей и Андрей обменивались какими-то неопределенными фразами, из которых ничего нельзя было понять. Даниил Александрович был очень доволен, но иногда смотрел на Владислава как будто бы с недоверием. Гена привык, что ни о чем не стоит спрашивать, но в этот раз не выдержал. По делам он заехал в офис к Эрику. Все вопросы они решили довольно быстро и поехали в небольшой бар неподалеку. Здесь в непринужденной обстановке, за кофе и сигаретой, Гена задал давно интересующий его вопрос:

– Слушай, а что с нашим боссом случилось? То ходил, и вид был у него такой, будто на свет ему смотреть тошно, а теперь вроде бы повеселел.

– Я и сам толком ничего не понимаю, – сознался Эрик и заказал еще кофе. – Когда он приехал на работу и снял очки, я его не узнал. Таким он раньше был, до смерти брата и Дины. Потом, когда меня в фирму брал, взгляд уже был застывший. Я спросил, а он только загадочно улыбнулся и намекнул что-то о какой-то женщине.

– Он не на Лизавете жениться собрался?

– Нет. Она за ним согласна в огонь и в воду, а он сразу поставил условие – светские отношения и, если захочет, постельные. Только не пойму я, что за женщина – никто не видел, не знает. Вернее, кажется, Андрюха и Серега видели, но только мельком и один раз. А почему ты спрашиваешь?

– Я его, как и ты, утром после поминок не узнал.

– Ладно, потерпи, узнаем. Думаю, что где-нибудь что-нибудь да выплывет. Хотел бы я на эту женщину посмотреть.

Через месяц Алик по секрету рассказал Гене, что отец познакомился с какой-то удивительной девушкой, и она ему далеко не безразлична. Только вот одна неувязка – где эта девушка, отец не знает. Алик любил иногда посекретничать с Геной, и от него Гена знал достаточно много о семье и о Владиславе.

– А ты эту девушку видел? – поинтересовался Гена.

– Нет. Это мне отец про нее рассказал. Знаешь, он теперь спит по ночам нормально. Даже смеяться начал, как раньше. Он ведь пять лет только улыбался иногда, да и то с трудом.

– Спит… Может, он снотворное какое-нибудь принимает? – предположил Гена.

– Нет. Его раньше снотворные не сильно-то и брали. Спать спал, а во сне стонал, вскрикивал, просто не так часто просыпался.

Гена, как и все остальные, остался в неведении по поводу этой девушки еще на целый год. Правда, как-то зимой Алик по пути в школу был то ли задумчив, то ли несколько озадачен. Гена решил, что это связано с чем-нибудь в школе, и спрашивать не стал. В тот же день, вечером, они ездили на дискотеку. Гена, как обычно, сидел за столиком и не терял Алика из виду в толпе танцующих. Алик, надеясь, что Гена его не видит, целовался с Катей и время от времени оглядывался в его сторону. В это время Гена делал вид, что рассматривает что-то в другой стороне. Сегодня Алик целовался особенно ударно. По пути домой, уже когда они проводили Катю, Алик озадачил Гену вопросом:

– Скажи, Генчик, а у тебя девочки были?

– Что значит «девочки были»? Я что, похож на представителя сексменыпинств? – хмыкнул Гена.

– Я не о том! Я спрашиваю, девочки у тебя были? Ну, не ясно, что ли?

– А, вот ты о чем, – понял Гена. – Вообще-то были.

– А твоя подружка, с которой ты живешь, тоже девочкой была?

– Нет. Она до меня замужем была. А что это ты, друг мой, вопросы интересные задаешь? На сладкое потянуло?

– С тобой на сладкое как раз и попадешь! – поморщился Алик. – Дай лучше сигарету.

– Вот батя унюхает, вставит он мне за это, – вздохнул Гена, протягивая пачку. – Ты хоть не в затяжку.

– Ладно, – некоторое время Алик молча курил. – Слушай, Генчик, а вот если с девочкой первый раз, то кровь обязательно будет?

– Говорят, что иногда не бывает. А к чему это ты спрашиваешь?

– Да не волнуйся, не пойду я к девкам! – успокоил его Алик и продолжил: – А крови много?

– Ну как тебе сказать? – Гена задумался. – Это у кого как. Один палец порежет – ведро выльется, а у другого и не выдавишь. По-разному.

– Ну, простыню запачкать можно сильно?

– При желании можно что угодно.

– Если не специально.

– Можно. Алька, я не пойму, что это за разговор? – Гена остановил машину и включил свет.

– Да ничего. Увидел сегодня одну занятную вещицу вот и интересуюсь, – Алик прищурился от света.

– Где видел?

– Извини, Генчик, сказать не могу. Просто с самого утра голову ломаю, что это могло быть.

– Хоть не у себя в комнате?

– Успокойся, не у себя. Ты ж мою честь блюдешь, как будто я барышня.

– Успеешь опоганиться, – Гена поехал дальше. Кое о чем он догадался. – Нечего у бати в комнате шарить. Мало ли кого он приводит и что делает. Он взрослый человек и за себя отвечает сам.

– Ничего ты, Генчик, не понял. Потом когда-нибудь расскажу.

Гена действительно ничего до конца не понял и некоторое время был настолько озадачен разговором, что уже подумывал, не сказать ли об этом Владиславу, но потом вспомнил, как тот сказал с самого начала, что ему нужен не соглядатай, и решил промолчать.

С Леной у Гены все было по-прежнему. Они виделись практически каждый день. Иногда Гена оставался ночевать у нее, иногда она у него. Ее очень полюбили Генины родители и всегда ждали их с нетерпением в гости. Немного огорчало Гену только то, что Лена не хотела стать официально его женой и совсем не спешила с ребенком. Она даже поставила спираль, чтобы чувствовать себя спокойнее.

– Зачем ты это сделала? – спросил Гена, узнав об этом.

– Давай не будем спешить, – Лена вздохнула.

– Почему? Что тебе мешает?

– Знаешь, просто пуганая ворона куста боится. Так вот я, как та ворона, – она виновато улыбнулась.

– Боишься, что я снова запью? – Гена помрачнел. – Не веришь мне?

– Верю, Генчик, верю. Просто дай мне еще немножко времени.

Спорить Гена не стал. Иногда ему самому все теперешнее благополучие казалось таким зыбким, что становилось страшно. Так хорошо долго не могло быть. Собственно, с Леной он никогда почти не спорил. Он вообще был человеком немногословным, и Лена даже иногда его упрекала в том, что он почти ничего ей не рассказывает, а предпочитает слушать ее. Он действительно мог слушать ее сколько угодно и не уставал от этого. Ему нравился и ее милый щебет о всяких женских безделушках и нарядах, и серьезные разговоры на любую тему. Он обожал дарить ей подарки и цветы. Лена вообще любила цветы. В ее небольшой квартирке были самые разнообразные комнатные растения от «ваньки мокрого» до кактусов. Вскоре и его квартиру она стала превращать в цветник. Понемногу Гена и сам заразился от нее этим увлечением. Но почему-то больше всего приживались у него кактусы. Лена подшучивала над ним, что это все из-за его «кактусного» характера – такого же долготерпеливого и никому ничего не показывающего из-за своих колючек. На это Гена обычно возражал, что и кактусы время от времени цветут, и очень даже красиво, а он цветет исключительно в ее присутствии.

После десятого класса на летних каникулах Владислав отправил Алика с Геной в Болгарию, а сам в это время уехал в Ялту, к своему двоюродному брату Косте. Когда они вернулись, то узнали потрясающую новость – Владислав встретился с той самой загадочной женщиной и собрался на ней жениться. Гена увидел Нику через несколько дней после приезда. Это была девушка удивительной красоты. С Владиславом они составляли пару, о которой можно было сказать, что они искали друг друга всю жизнь. Алик очень гордился отцом. Он вообще всегда им гордился, а теперь ко всему прибавилось еще и то, что у отца такая красивая и молодая женщина. Осенью Владислав и Ника поженились. Уговорить Лену пойти к Владиславу на свадьбу Гене стоило больших трудов. Лена боялась показаться дурнушкой на общем фоне, но все обошлось нормально. И, как оказалось, с Никой они довольно давно уже знакомы.

Сначала после свадьбы все было очень хорошо, но потом что-то сломалось в отношениях молодых. Владислав ходил мрачнее тучи, Ника была словно в воду опущенная, даже Алик приуныл. Становилось заметно, что Владислав явно на пределе. Лезть с расспросами Гена, как всегда, не спешил. Алик сам как-то пожаловался, что у отца с Никой что-то происходит и никто не поймет, чего им обоим не хватает. Восьмого марта в гостях у Эрика, где были и Гена с Леной, Ника испортила настроение почти всем и после этого уехала. О том, что Ника ушла от Владислава, не знал никто, кроме Ильи и Сергея. Это случилось накануне отъезда Владислава в Швецию. Ко всему еще и Алик с Катей сбежали. Пока Гена их искал сам, а потом вместе с Эриком и несколькими другими работниками службы охраны фирмы, то передумал самое худшее. Вид Эрика, который думал, по-видимому, о чем-то подобном, настроения не поднимал. Когда Алик нашелся, даже то, что Владислав отчитал его и Эрика, показалось Гене песней. Утром по дороге в школу Алик примирительно улыбнулся и сказал:

– Генчик, ты извини, что вчера я тебя подставил. Ну не думал я, что это дело так выматывает и спать после этого так хочется. Я думал, что все это только в кино происходит. Вот тебе крест, хотели к концу уроков в школу вернуться.

– Мог бы и предупредить, – поморщился Гена.

– А ты бы стал кого-нибудь предупреждать?

– Я бы не стал трахать девчонку в таком возрасте!

– Интересно, а в каком ты стал?

– Я не о себе, я о девчонке. А если она забеременеет?

– Ой, ну ты уже начинаешь, как папик! – рассмеялся Алик. – Женюсь я на ней.

– Чтобы жениться, нужно не только в постель старательно лезть. Нужно мозгов чуть-чуть нарастить.

– Генчик, а ты мне мораль никогда не читал, – Алик лукаво улыбнулся.

– А ты меня никогда раньше не выводил из себя.

– А что, вывел? – Алик снова лукаво улыбнулся.

– Ладно, пусть твои девицы остаются на твоей совести. А вот случилось бы с тобой что-нибудь?

– Ген, ну что может случиться? Фэйс мне били давно, и это почти что неправда.

– Алена, береженого Бог бережет, – вздохнул Гена.

Они остановились у светофора. К машине подошел парень лет двадцати. Гена показал ему жестом, чтобы он переходил дорогу, но парень только покачал головой и спросил:

– Ты из «Вашего драгоценного»?

– Нет, – ответил Гена и насторожился.

– Считай, что я поверил! – парень рассмеялся. – Сыночек весь в папашку!

Парень поднял руку, и Гена резким движением толкнул Алика и накрыл его собой. В спину больно ударило что-то довольно тяжелое, и послышались удаляющиеся шаги. Гена разогнулся и посмотрел на лежащий на полу машины кусок застывшего бетона с острыми краями. Парень убежал уже довольно далеко, чтобы его догонять. Алик поднялся и удивленно посмотрел на Гену.

– Ты чего?

– Ничего, – Гена нагнулся и поднял с пола машины кусок бетона. – Это вообще-то предназначалось тебе, а попало мне, – он выбросил бетон в окно.

Загорелся зеленый свет, и они поехали дальше. Гена закрыл окно со своей стороны и то же предложил сделать Алику. Место удара на спине болело довольно сильно. Алик подавленно молчал.

– Ты его знаешь? – спросил Гена.

– Кажется, нет. Я его даже не рассмотрел.

– Он, похоже, отца знает. Ты знаешь что, не ходи сегодня курить, потерпи. Вообще, пожалуйся на то, что ногу растянул, и посиди в классе, не высовывайся лишний раз.

– Хорошо, – Алик кивнул. Затем после паузы добавил: – Ты отцу ничего не говори и Дану. Пока не стоит. У отца и так проблем валом, а Дан запаникует.

– Я не скажу, но и ты меня слушаться пока будешь на все сто. Эрику все-таки сказать нужно… Хотя, что ему говорить – он же с отцом едет, – Гена поморщился. – Слушай, у меня там куртка в порядке?

– Кожа рассечена, как разрезана, – Алик заглянул ему за спину. – Как пылью испачкана.

– Не смертельно. Стряхни пыль, а то некрасиво как-то.

– Больно? – спросил Алик, аккуратно отряхивая его куртку.

– Да есть чуть-чуть. Хорошо, что не по голове. Вот и расскажешь мне после этого, что ничего случиться не может.

Вечером Лена увидела у Гены на спине порядочных размеров синяк на месте удара. На вопрос, что это такое, он ответил весьма туманно. Реакция была самой неожиданной – Лена расплакалась и начала его упрекать в том, что он относится к ней как к чужой. Успокаивать ее Гене пришлось довольно долго.

Подобная ситуация повторилась и вчера вечером, когда он вернулся. Утром за завтраком они почти не разговаривали. Гена подвез Лену на работу, и она на прощание едва ощутимо скользнула губами по его щеке.

Сейчас Алик сидел подавленный и расстроенный, и Гена тоже не особенно веселился. Нужно было что-то решать. Все неприятности, которые были вчера, казались ему сущей ерундой по сравнению с тем, что он мог остаться без Лены…

Глава 49

Раиса Алиевна зашла в учительскую. Здесь было всего несколько человек, дверь из приемной в кабинет директора была открыта, и слышно было, как он разговаривает по телефону. Раиса Алиевна села за стол и, достав из сумочки пудреницу, начала пудрить нос. Директор закончил разговаривать по телефону и пришел в учительскую.

– Раиса Алиевна, – обратился он к ней, – что за шум сегодня был у вас в классе? Неужели так бурно обсуждался предстоящий выпускной?

– Эти, с позволения сказать, дети становятся неуправляемыми еще до того, как выйдут из школы. Стоило только сдать выпускные экзамены, – Раиса Алиевна отложила пудреницу. – Вы смотрели вчерашний вечерний выпуск криминальных новостей?

– Нет. А что, кто-то из наших деток попал?

– Слава богу, нет. Зато отец Вансовича вчера был задержан со своими телохранителями и телохранителем сына. У них изъяли кучу оружия. Они, оказывается, кому-то угрожали.

– Да что вы?! – директор удивленно посмотрел на нее. – Скорее всего, здесь какое-то недоразумение. По-моему, Вансович-старший не тот человек.

– Как знать? Этих новых богатеев трудно распознать.

– Нужно было спросить у Саши, что там произошло на самом деле. Возможно, он что-нибудь бы и объяснил.

– Я предложила ему уйти сегодня из школы, чтобы не компрометировать остальных детей. Он сказал, что вроде бы отец и телохранители все уже выпущены и все это ошибка, но я в это мало поверила. Он меня прекрасно понял и ушел. Только вот что началось после этого – полный кавардак! Первой устроила истерику и убежала Катя Данилец, а потом все, видимо, решив, что уже имеют на это право, высказали мне свое мнение по этому поводу. Могу вам сказать только одно – малолетнее хамье! – возмущенно сказала Раиса Алиевна.

– Я бы не стала этого делать, – не отрываясь от каких-то бумаг, вмешалась пожилая учительница английского языка. – Прежде всего нужно было разобраться. Я тоже не верю в то, что вчера показали по телевизору. Я видела этот выпуск. Владислава я знаю с детства, еще когда он здесь учился. Это не тот человек.

– И потом, как-то неудобно, – согласился директор. – Он для школы много сделал: класс компьютерный нам какой закупил, на ремонт постоянно деньги перечислял.

– Так что мне теперь, сбегать извиниться перед Сашей Вансовичем за то, что его папа угрожал кому-то? А что касается помощи его отца, так назад забирать он ее не станет, а школу сын все равно уже закончил.

– Все равно неудобно вышло. Мальчик – золотой медалист, – сказал директор и вернулся в свой кабинет.

– Ничего страшного, – Раиса Алиевна взялась снова за свою пудреницу.

– Знаете, Раиса Алиевна, как педагог с гораздо большим стажем, чем вы, я хочу вам сказать, что ваш сегодняшний поступок был просто недопустим. Вы ведь действительно не знаете, насколько правда то, что вчера показали в новостях. Как вы себя будете чувствовать, если это окажется ложью? – учительница английского оторвалась от своих бумаг. – Насколько я знаю, Владислав оказывал услуги не только школе, но и лично вам.

– Почему вы так уверены, что ваш Вансович безгрешен? – с нескрываемой иронией спросила Раиса Алиевна. – С тех пор, как он и его брат учились у вас, прошло двадцать с лишним лет, и они могли измениться.

– Его брат погиб. А я время от времени все-таки общалась с Владом и могу сказать, что он не изменился. Просто повзрослел. Я хорошо знаю всю семью и ни о ком сказать ничего плохого не могу.

– Я позволю себе посмеяться, когда вашего любимого ученика посадят, – Раиса Алиевна сказала это тоном, дающим понять, что разговор окончен.

Глава 50

Владислав с Никой вернулись домой от Никиных родителей. Пока они мирно пили чай и разговаривали о всяких пустяках, Никин отец включил телевизор. По городскому каналу показывали новости. Ведущий – молодой мужчина в модных очках – довольно монотонно рассказывал о том, что произошло в городе за последние сутки. Владислав и Ника рассеянно слушали его. К их великой радости, ни у кого из Никиных родителей на работе не было разговоров о вчерашних событиях. У отца была проверка КРО, а из материных сотрудниц осталось всего двое, и они криминальные новости накануне не смотрели. Родителей Владислав успокоил еще вечером, перезвонив им и все объяснив.

– Вчера вечером, – время от времени поглядывая в лежащий перед ним лист с текстом, сказал диктор, – произошло досадное недоразумение. Наш корреспондент криминальной хроники Елена Доронина воспользовалась непроверенной информацией, так же как и некоторые работники правоохранительных органов. В результате этого было опорочено доброе имя уважаемого в нашем городе предпринимателя, главы фирмы «Ваше драгоценное» Владислава Павловича Вансовича и нескольких сотрудников фирмы, находившихся в тот момент в его доме. Вчера вечером, когда в эфир вышел выпуск криминальных новостей, обстоятельства этого неприятного инцидента были выяснены. Наш телеканал и служба новостей приносят извинения Владиславу Павловичу и его сотрудникам.

– Вот это по-нашему, по-бразильски, – закуривая, сказал Владислав. – Сначала меня обвалять в грязи, а теперь извиниться.

– Влад, вы говорите, как Никулькины друзья, – рассмеялась мать.

– А я от них ничем не отличаюсь, – Владислав улыбнулся.

– Главное, что все выяснилось, – вздохнул отец с явным облегчением.

– А без этого очкарика вы бы мне не поверили?

– Мы вчера этой девице не поверили.

Около половины восьмого Владислав и Ника уехали домой. К своему большому удивлению, они застали Алика дома. Он сидел с Катей в своей комнате, и они о чем-то тихо говорили.

Владислава немного обеспокоило, что, когда он вернулся с работы, Ника шепнула ему, что Алик пришел из школы чем-то расстроенный. Владислав зашел в гостиную, где Алик смотрел телевизор. Действительно, настроение у сына было не особенно хорошее.

– Как сходил? – спросил Владислав, садясь рядом на диван.

– Нормально, – Алик слегка поморщился. – Не мешай, я фильм посмотреть хочу. Кассету новую взял.

– Ладно, – Владислав поднялся. – Ты в порядке?

– Да, па. Просто жарко.

– Ты не против, если я с Никой к ее старичкам съезжу?

– Конечно.

– А Генчик где?

– Книжку читает.

Владислав заглянул в комнату к Гене. Тот легко поднялся с дивана, на котором лежал и читал.

– Не дергайся, – Владислав кивнул. – Нормально все?

– Все.

– Ты не сильно торопишься? Мне еще по делам съездить нужно.

– Какие проблемы, Влад? – Гена улыбнулся. – Я на работе. Что ты спрашиваешь?

– Если у тебя дела какие-нибудь, не хочется тебя дергать.

– Шеф, вдруг нужно будет, я скажу.

Сейчас Алику было совсем невесело. Владислав не стал мешать им. Около половины девятого Алик и Катя решили пойти немного погулять. Гена ушел с ними. Владислав вышел покурить на улицу. Дневная жара начала понемногу спадать. Над цветами у порога летал большой шмель. Приехал Леша и ушел в дом с Сергеем. Они решали какие-то свои вопросы. У калитки Владислава окликнул мужской голос. Он повернулся и увидел директора школы, где учился Алик. Он часто гулял с собакой по этой улице и, сталкиваясь с Владиславом, охотно заходил в гости или просто разговаривал с ним. Сейчас вид у него был несколько озабоченный.

Владислав подошел и гостеприимно распахнул перед ним калитку.

– Добрый вечер, Дмитрий Петрович, – приветствовал он директора. – Проходите.

– Спасибо, – директор явно колебался, но собака потянула поводок вперед, и он зашел. – Как ваши дела?

– По-моему, о моих делах весь город гудит, – невесело рассмеялся Владислав. – У меня от телефонных звонков сегодня чуть голова не раскололась. – А ваши как?

– Спасибо, хорошо. Вчера такое в этих новостях сказали. Это просто безобразие. Я сам не видел, зато опровержение сегодня слышал.

– Опровержение и извинения звучали не так бодро, как вчерашняя ересь. Давайте о чем-нибудь приятном. Как там детишки перед выпускным?

– Я поэтому и зайти решил, – директор слегка смутился. – Не знаю, говорил ли вам что-нибудь Саша…

– О чем? – Владислав насторожился.

– Раиса Алиевиа, совершенно не разобравшись, допустила большую оплошность – предложила Саше не приходить завтра на выпускной.

– А почему? – Владислав нахмурился. – Я ничего не знаю.

– Из-за ваших неприятностей. Я разъяснил ей, что она не вправе вести себя так, но вся беда в том, что ваш сын успел уйти из школы раньше, чем все выяснилось. Будет ужасным недоразумением, если он действительно завтра не придет. Ведь Саша наша гордость – золотой медалист, во всех олимпиадах участие принимал. Вы нам тоже помогали очень много. Так что я лично очень прошу вас быть на выпускном, и объясните Саше, что мнение Раисы Алиевны не поддержал никто из коллег.

– Конечно, завтра на выпускном будем и он, и я.

– Я думаю, вы придете со своей очаровательной супругой, – директор улыбнулся.

– И Алик, и я, и жена, и охрана, – Владислав тоже улыбнулся, но глаза стали ледяными. – Вы не будете против нашей охраны?

– Нет, конечно.

– А собственно, что мы здесь стоим? Может, вы зайдете, посидим?

– Нет, я с собакой погулять должен. Звонить я не захотел, все равно прохожу мимо.

Директор попрощался и ушел. Владислав бросил окурок и. вернулся в дом. У него было гадко на душе настолько, что увидеть кого-либо из посторонних или ответить хотя бы на один телефонный звонок он был уже не в силах. В коридоре он столкнулся с телохранителями.

– Лешик, сделай мне одолжение, если сейчас будет звонить кто угодно, кроме Дана или Алены, скажи, что я в ванной или сплю, и проснуться не могу. Вообще, меня не кантовать.

– А что случилось, Влад? – забеспокоился Леша. – На тебе лица нет.

– Так, ерунда. Вот что, мальчики, завтра на Алика выпускной вы нужны мне будете все при параде и при оружии.

– Как скажешь, шеф, – кивнул Сергей. – Я сейчас Андрюхе перезвоню. В котором часу?

– К шести. Все, спокойной ночи, Серега, – Владислав пожал ему руку.

Он сел в кресло в гостиной, положил ноги на журнальный столик и включил телевизор. Его интересовал городской канал. Опровержение с извинениями по поводу вчерашних событий он выслушал еще раз. Владислав взял трубку телефона и набрал нужный номер.

– Гриша, извини, что беспокою дома, – глубоко затянувшись и выпустив дым, сказал он. – Я хочу, чтобы этой сучке-журналистке жизнь перестала казаться праздником.

– Что случилось? Какие-то еще выпады?

– Она обидела не меня. Из-за этой дряни достали моего малого.

– Я понял тебя, Влад. Все сделаю.

– Спасибо, – Владислав нажал кнопку отбоя. Сверху спустилась Ника. Увидев хмурое усталое лицо мужа и его потухшие глаза, она заволновалась. Присев на подлокотник кресла и погладив его по щеке, она спросила:

– Что случилось?

– Алене классная предложила не приходить завтра на выпускной, чтобы не компрометировать одноклассников.

– Что?! – Ника замерла. – На каком основании?

– Новости смотрит.

– Но ты же столько помогал…

– Ника, котенок, кому нужно помнить о том, что было что-то хорошее? Главное, что сейчас есть повод ткнуть пальцем. Только вот когда тыкают этим пальцем не в меня, а в Алика, я уже перенести не могу, – Владислав затушил окурок в пепельнице.

– А если завтра тыкнут в меня?

– Я раздавлю любого, кто тронет его или тебя.

От тона, которым были произнесены последние слова, у Ники по спине побежали мурашки. Эти слова были сказаны очень тихо и четко, но в них сквозила такая неприкрытая жестокость, что ей стало страшно.

В коридоре послышались шаги, это вернулись Алик и Гена. Алик сразу пошел к себе, а Гена заглянул в гостиную.

– Шеф, я нужен еще?

– Генчик, что сегодня было днем? – не поворачиваясь, спросил Владислав.

– У Алика что-то случилось в школе, но он не сказал что. Спустился через двадцать минут после того, как мы пришли, и мы пошли в бар. Там сидели полтора часа.

– Ты завтра мне нужен к шести при большом параде и оружии. У Алика завтра выпускной, – Владислав повернулся.

– А утром?

– Утром все, как обычно. За ночные часы я доплачу.

– Без проблем. Всю ночь, так всю ночь.

– Тогда сегодня спокойной ночи, – он поднялся и, подойдя к Гене, пожал ему руку. – Алена к себе пошел?

– Да.

Гена ушел, а Владислав зашел в комнату сына. Алик переодевался. Владислав остановился у двери. Алик повернулся и вопросительно взглянул на него.

– Алик, почему ты ничего не сказал мне о том, что произошло сегодня в Школе? – исподлобья глядя на него, спросил Владислав.

– Генчик доложил? – Алик криво улыбнулся.

– Директор ваш приходил и очень просил, чтобы мы были на выпускном.

– А что еще он просил?

– Чтобы ты эту стерву всерьез не принимал.

– Я никуда не пойду. Послезавтра я схожу, заберу аттестат и медаль, и видел я эту школу.

– Ты пойдешь. И я с тобой пойду. И будем мы с охраной.

– Я не пойду, – Алик опустил голову.

– Пойдешь! – Владислав ударил кулаком в дверной косяк.

– Ты хочешь решать за меня?

– Нет. Я хочу, чтобы ты никому не дал вытирать об себя ноги!

– Сегодня об меня их уже вытерли.

– Прости, сынок, в этом виноват только я, – Влад опустил глаза. – Я обещаю тебе, что завтра она будет перед тобой извиняться.

– Да не нужны мне ее извинения.

– Тогда не позволяй всякой дряни отнимать у тебя то, что принадлежит по праву только тебе. А извиняться она все равно будет.

– Па, – Алик очень ласково посмотрел на отца, – ты ни в чем не виноват. Не стоит так переживать. Пойдем завтра, как ты скажешь.

– Алинька, я хочу, чтобы ты понял – не как я скажу, а как должно быть. Подумай. До шести вечера времени еще много.

Он вышел из комнаты и вернулся к Нике в гостиную. Она сидела в углу дивана и, когда он вошел, встревоженно посмотрела на него. Владислав склонился, поцеловал ее, а потом лег, положив голову ей на колени, и прикрыл глаза.

Действительно, он готов был раздавить любого, кто тронул бы его семью, не просто раздавить, а полностью уничтожить, не дать больше никогда в жизни подняться…

Глава 51

По дороге домой Гена купил Лене букет огромных ромашек и коробку ее любимых конфет. Утром, когда он уходил на работу, Лена была грустной, и ему во что бы то ни стало хотелось поднять ей настроение.

Вернувшись домой, Гена Лену не застал. В коридоре на полочке у зеркала лежала записка «Я у себя». Он взял записку и увидел под ней ключи от квартиры. Ему стало нехорошо. Он сунул ключи в карман и пошел к Лене.

Подходя к дому, он посмотрел на ее окна, свет не горел, хотя одно окно было открыто. Лена не открывала довольно долго. Гена уже совсем пал духом и решил, что, по-видимому, она ушла к соседке, когда дверь открылась. Лена была в легком халатике, волосы были распущены. Даже в полумраке подъезда Гена увидел, что она недавно плакала.

– Привет! – стараясь казаться беззаботным, сказал он.

– Привет. Проходи, – Лена пропустила его в квартиру.

– Это тебе, – он протянул цветы и конфеты. – Я пришел, а тебя нет.

– Я записку оставила, – Лена пошла в комнату. Гена вошел за ней. Когда она ставила цветы в вазу, он обнял ее сзади за плечи и коснулся губами завитка волос на затылке. Лена замерла, потом медленно повернулась и тихо сказала:

– Не надо.

– Почему? – удивился Гена.

– Ты видел записку?

– Видел, – он нахмурился и достал из кармана ее ключи. – И вот это видел. Что происходит? Почему ты ушла?

– У меня месячные и живот болит, – она опустила голову, и он понял, что сейчас она снова заплачет.

– И все? Только из-за этого? У тебя месячные впервые, до этого никогда не было, и живот тоже никогда не болел? Из-за этого нужно было уходить и оставлять ключи?

– Нет… Прости, Генчик, но я так не могу… – у Лены задрожали плечи.

– Как? Что такого я сделал, что от меня нужно уходить? Я согласен, что, может быть, несколько немногословен, и редко говорю, что люблю тебя, но ведь это не причина.

– Просто все как-то так выходит…

– Как? Леночка, что произошло? Неужели из-за этого вчерашнего бреда ты готова меня бросить?

– Нет, не из-за этого. Я сама себя понять не могу, но что-то не так, – Лена расплакалась сильнее.

– Что? Все было так, и вдруг стало не так?

– Нет… Не знаю… Но, по-моему, так будет лучше…

– Так, зайка, давай сядем, ты успокоишься, и во всем разберемся, – Гена усадил Лену рядом с собой на диван.

Она понемногу успокоилась, вытерла слезы и, болезненно поморщившись, согнулась чуть ли не пополам.

– Таблетку дать? – спросил Гена, склонившись к ней.

– Я уже пила. Все равно болит.

– В больницу сходи, сколько раз уже говорил, или давай в фирму съездим.

– Я ходила. Врач говорит, что это из-за спирали.

– Ну, вот что, радость моя, – Гена поднялся и включил свет, – завтра ты пойдешь и вытащишь эту цацку. Кроме того, никаких разговоров про «так – не так» я слышать не хочу. Нам нужен ребенок, и обязательно нужно пожениться.

– Ты все решил… – вздохнула Лена.

– А это, понимаешь ли, привилегия мужика – принимать решения. Если ты до сих пор не заметила, что я вроде бы мужик, то могу тебе об этом напомнить.

Он сел рядом. Лена долго сидела молча. Она больше не плакала. Потом прижалась щекой к его широкому плечу и тихо сказала:

– Я согласна.

– С тем, что я мужик? – Гена улыбнулся.

– С тем, что ты сказал. Я сама не знаю, что на меня нашло сегодня с утра.

– Просто я слишком долго молчал после того, что ты сказала, что нам не стоит спешить, и думал, что ты поймешь сама.

– А если бы я отказалась? – Лена повернулась и улыбнулась.

– Украл бы, как горец невесту, – он рассмеялся. – Кулаком по столу бить – мебель жалко. Воды в цветы налей, завянут.

– Сейчас, – Лена поднялась с дивана. – Ты ужинал?

– Конечно, нет. Пришел домой, нашел записку и сразу пошел к тебе. А ты ела?

– Нет. Я сейчас что-нибудь приготовлю.

– Не суетись, – Гена поднялся, – я приготовлю все сам, ты лучше полежи.

– Гена, – Лена подошла и прижалась к его груди, – а ты правда меня любишь?

– Конечно, солнышко мое, – он склонился и ласково поцеловал ее, – я тебя люблю. А теперь ложись. Ночуем сегодня у тебя.

Он достал подушку, уложил Лену, а сам ушел на кухню готовить ужин. От сердца отлегло. На душе снова стало спокойно…

Глава 52

Владислав поднялся в спальню, на ходу снимая пиджак. Ему казалось, что голова разрывается на тысячу мелких кусочков, сердце болело. Он бросил пиджак в кресло, вытер покрытый холодным потом лоб и снял галстук и рубашку. Дверь была открыта, снизу слышались смех и голоса Алика, Ники, телохранителей, Кати и ее родителей. Все они только что вернулись с выпускного. Ночь прошла очень весело. Плохо Владислав почувствовал себя еще в ресторане, но на все вопросы отвечал, что ему просто душно. Даже утренняя прохлада его не освежила. Приехав домой, он пошел наверх, сказав, что только наденет легкую рубашку.

Владислав сунул под язык таблетку и зашел в ванную. Здесь он открыл холодную воду и умылся. В зеркале он увидел свое совершенно измученное бледное лицо с серыми губами. Последние несколько часов ему удавалось держать маску, но сейчас пришел его предел. Боль нарастала с пугающей силой. Он почувствовал невероятную слабость и судорожно схватился за край раковины так, что побелели пальцы, но уже не мог удержаться и медленно опустился на колени. В голове будто что-то взорвалось, и на белый кафель пола упали несколько капель крови, казавшейся неестественно яркой. В глазах начало медленно темнеть, дышать было нечем…

…Очнулся Владислав в своей постели. Сердце тупо болело, но дышать стало легче. Голова кружилась так, что все предметы и лица казались размытыми и искривленными. В носу он чувствовал вставленные тампоны. Над ним склонился Леша и устало улыбнулся.

– Живой?

– Что-то похожее, – хрипло ответил Владислав. – Попить дай.

– Воды?

– Да, холодной.

– Ника, принеси холодной водички, – попросил Леша.

– Лешик, вытащи ты эти тампоны, они уже, кажется, ни к чему, – попросил Владислав.

– Ты думаешь? – с сомнением спросил Леша и вытащил один тампон. – Да, пожалуй, уже можно. А вот и половина твоя с водичкой.

Леша отошел в сторону, и Владислав увидел Нику. Глаза ее были заплаканными и испуганными. Она была все еще в вечернем платье. Владислав приподнялся на локте и осторожно сделал несколько глотков воды.

– Не бойся, все уже в порядке, – он слабо улыбнулся и коснулся ее щеки.

– Я всегда буду бояться за тебя, – она прижалась щекой к его ладони.

– Который час?

– Одиннадцать.

– Одиннадцать? – Владислав откинулся назад на подушку. – Здорово мне в этот раз захорошело. Мы же приехали в восемь.

– В полдевятого я решила посмотреть, где ты и почему тебя так долго нет. Я поднялась сюда, дверь в ванную была открыта, я заглянула и увидела тебя, – у Ники задрожали губы. – Ты лежал на полу, и там была кровь… много крови… Я испугалась и даже закричала. Прибежали Леша и Андрей. Леша выставил меня из комнаты, позвал Серегу и пустил меня сюда минут десять назад.

– Успокойся, – Владислав взял ее за руку.

Он закрыл глаза и довольно быстро уснул. Ему снился очень приятный сон. В это время в комнату заглянул Леша и поманил Андрея. Тот вышел и остановился у двери. Здесь же был и Сергей.

– Что скажешь, Андрюня? – спросил Сергей.

– Я бы томограмму посмотреть хотел. Не нравится мне все это.

– Мне тоже не нравится, – согласился Сергей. – Что будем делать? Я со старым разговаривал час назад. Там с Нелиной теткой совсем плохо, и говорить ему я ничего не стал.

– Илье нужно сказать, – резонно заметил Леша. – Он на него хорошо действует. Тем более что Илья смотрит лучше всех.

– Тогда лучше сделать все побыстрее. Он мне не нравится. Сейчас он хоть и сам заснул, это еще ни о чем не говорит. Лешик, ты к Илье съезди. Пусть он что-нибудь решит.

Леша не стал дожидаться дальнейших уговоров и пошел вниз. Андрей и Сергей вернулись в комнату. Владислав спал. Во сне длинные черные ресницы чуть заметно подрагивали. Все было бы нормально, но лицо его заливала бледность. Сергей и Андрей сели рядом и, тихо разговаривая, время от времени поглядывали на него.

Глава 53

Владислав подошел к столу, за которым сидел Илья и рассматривал его снимки. Илья отложил снимки в сторону. Владислав достал сигарету, закурил и выжидающе посмотрел на него.

– Бросил бы ты курить, патрон, – невесело улыбнулся Илья.

– А что так? – Владислав удивленно поднял брови. – Я сегодня в полном порядке. Я вчера к вечеру уже в порядке был.

– Ты-то в порядке. Я вот только не пойму, откуда тогда бардак на снимках?

– Что, плохо?

– В прошлый раз было лучше, – уклончиво ответил Илья.

– Лучше насколько? Илюша, ты же знаешь, что я могу посмотреть и сам.

– Процентов на сорок, – вздохнул Илья. – Влад, ты себя гробишь. Остановись, не стоит так пахать. Передряги все эти тебе явно не на пользу.

– Спасибо за заботу, милый, – Владислав улыбнулся. – Пахать я могу и бросить, если не насовсем, то хоть на время. А вот с передрягами, извини, запланировать не получается.

– Я понимаю, – Илья тоже поднялся и закурил. – Тогда хотя бы хорошо отдохни.

– Не паникуй, – Владислав потрепал его по плечу, – с понедельника останетесь с Эриком, а я сначала, пока утрясу с Алькиным и Катерининым поступлением, побуду на даче, а потом уеду куда-нибудь отдыхать.

– Это уже лучше.

– Илюша, а что ты смотришь на меня и чуть не плачешь?

– Просто после того, как не стало Валика, потерять еще и тебя будет выше моих сил, – Илья опустил глаза.

– Успокойся, я еще долго буду вам всем хлопот задавать.

– Лучше задавай хлопоты.

– Задам, дорогой, задам. Дай только немного расслабиться. Да, вот еще что, – он наморщил лоб, – Дану ничего не говори. Скажи, что все на том же уровне.

– А хлопцы не сдадут?

– Я их на британский крест разорву, если попробуют хотя бы намекнуть. Не стоит старика дергать. Он вчера, когда приехал, и так расстроился.

– Хорошо, – Илья вздохнул.

– И не смотри ты так! Хоронить меня еще рано. Не дождетесь! Бери лучше сегодня вечером Людмилу и пацанов, и приезжайте к нам.

– Приедем.

Владислав вышел из кабинета, а Илья, дождавшись, пока он зайдет к себе, позвал Андрея и Эрика. Он тщательно закрыл дверь, и все трое сели у стола. Вид у Ильи был расстроенный и подавленный.

– Что скажешь? – спросил Эрик. – Судя по твоему виду, не сильно хорошо?

– Не сильно хорошо, это сильно мягко сказано. На, Андрей, посмотри, – он протянул снимки. – Плохи дела, мальчики.

– Постой, постой… – Андрей нахмурился. – Я что-то не пойму… Здесь смещение идет?

– Да. Три с половиной миллиметра. Удивительно, как вчера все обошлось.

– Ты ему не показывал?

– Нет. Он сам не захотел смотреть. Я только попросил его немного расслабиться. Эрик, пока мы с тобой покрутимся. Ему нужно срочно оторваться от дел. Любая нагрузка может стать последней.

– Нужно Дану сказать, – Андрей положил снимки на стол.

– Нужно, – согласился Илья, – а как, я не знаю. Влад попросил ничего ему не говорить.

– Ты бы тоже попросил своему отцу ничего не говорить, – закуривая, сказал Эрик. – Кроме Дана, придется сказать еще Алику и Нике.

– Что будем делать? – Андрей вопросительно посмотрел на Илью.

– Нужно подумать.

Илья открыл дверь и попросил Лизу сделать для себя и Эрика кофе, а для Андрея чай. Лиза принесла все это через несколько минут, и они снова закрылись в кабинете. Молчание было долгим. Наконец Илья сказал:

– Ну, вот что, мужики, сейчас нужно позвонить Генчику. Чтобы он взял Нику и Алика и ехал к Дану. А мы с тобой, – он кивнул Андрею, – тоже поедем туда. Говорить буду я. Эрик, сейчас пусть Андрей идет отпрашивается, а ты вычисли кого-то из хлопцев. Андрюня, тебе сейчас перезвонят, что тебя соседи заливают.

– Что ты говорить им будешь? – Эрик посмотрел на Илью.

– Сказать лучше, чем есть на самом деле, не получится. Останется только им делать вид, что ничего не случилось.

– Лады, – кивнул Эрик.

Через минуту все разошлись с таким видом, будто обменивались дежурными светскими сплетнями. Илья сел в кресло у стола и еще раз посмотрел на снимки. Удивительным было уже то, что Владислав еще жив. Его действительно охватило такое же состояние, как тогда, когда погиб Валентин и Владислав лежал в коме.

От этих мыслей его оторвала Лиза. Врач-диагност приглашал его посмотреть данные обследования. Илья поднялся и вышел из кабинета, оставив на столе снимки, а когда вернулся через полчаса, снимки лежали уже на другом месте.

– Лиза, ко мне в кабинет кто-нибудь заходил? – спросил он, выйдя в приемную.

– Да, Влад Павлович. Взял какие-то снимки посмотреть, потом принес их назад.

– У себя? – Илья кивнул на дверь кабинета Владислава.

– Да. Сейчас один.

Илья вошел в кабинет. Владислав сидел, повернувшись к раскрытому окну, и задумчиво смотрел на улицу. Он даже не обернулся на звук открывающейся двери. Илья осторожно кашлянул. Владислав повернулся.

– А, это ты…

– Ты снимки смотрел? – спросил Илья.

– Да, – совершенно равнодушно ответил он. – Ты, Илюша, неправ, передряги здесь ни при чем.

– Да, но… – робко начал Илья.

– Ты помнишь, я когда-то говорил, что если уж умирать, то никак не на больничной койке под капельницей, а в обнимку с хорошей девчонкой, со стаканом в руке и сигаретой в зубах, и чтобы при всем этом кто-нибудь рассказывал анекдоты или звучала хорошая музыка?

– Помню. Шутил ты так.

– Так вот я не шутил, – в голосе Владислава появились те жесткие нотки, которых Илья почему-то боялся.

– Влад… – у Ильи дернулась щека.

– Почему вы все так боитесь и не боюсь я?

– Но…

– Илюша, я ничего не хочу слышать. Понимаешь, ничего. Хоронить меня раньше времени нечего. Не все дела я здесь еще закончил.

– Я не хороню тебя.

– Тогда нечего бояться, – Влад поднялся со своего места. – Позови Эрика, скажу я вам, что и где, и поеду домой. Как и обещал, какое-то время на работе я появляться не буду. Приедет Серега, скажешь, что я уехал. Андрея соседи затопили, он отпросился.

Глава 54

Владислав приехал домой. Ники и Алика не было. Ника оставила записку, что ушла с Ритой в магазин, а Алик, вероятно, уехал к Кате, потому что машины в гараже не было.

Владислав позвонил Осетряну и попросил его приехать. Григорий был поблизости и поэтому приехал через четверть часа. Владислав остался с ним в кабинете один на один.

– Что такой невеселый? – спросил Осетрян. – С придурками с телевидения вроде бы разобрались, Смирницкий документы на увольнение оформляет. Суд через месяц.

– Гриша, давай займемся моим завещанием, – спокойно сказал Владислав.

– А что так? – удивился Григорий.

– Так нужно. Внесем кое-какие корректировки.

– Как скажешь, твоя воля, – покорно согласился Осетрян. Он взглянул Владиславу в глаза и вздрогнул от их выражения. – Ты что, Палыч, шутки шутишь?

– Какие шутки, Гриня? – Владислав натянуто улыбнулся. – Боюсь, не успею. Да, если спросит кто, скажешь, что по старым проблемам встречались.

Глава 55

Даниил Александрович пересмотрел в который раз снимки и взглянул на Илью.

– Ты точно уверен, что никаких погрешностей нет? – спросил он.

– Нет погрешностей, – Илья сидел сгорбившись и курил.

– Что ж вы, сукины дети, не сказали, что вчера случилось? Так, общими фразами отмазались? – Даниил Александрович повернулся к Андрею.

– Влад сказал, – Андрей рассматривал незажженную сигарету. – Вы ведь знаете, как он иногда ставит вопрос. Кто же знал, что все так серьезно.

– А ты мальчик маленький! Необычного вчера ничего не показалось? Ведь ты же нейрореаниматор.

– Показалось, – мрачно ответил Андрей, – только это все прошло в течение часа. У него почти не реагировали на свет зрачки. Но потом все стало совершенно нормально, еще через два часа он полностью пришел в себя.

– А снимки ты эти видел?

– Конечно.

– Илья, что ты думаешь?

– От того, что я думаю, мы и приехали к вам, – Илья раздавил в пепельнице окурок. – Вы – нейрохирург.

– Это может случиться в любой момент, – посеревшими губами очень тихо ответил Даниил Александрович. – Нужно предупредить Нику и Алика…

– И нужно, чтобы Влад не догадался о том, что кто-то что-то знает, – добавил Эрик.

– Вы посидите здесь, – Даниил Александрович поднялся со своего места, – я поговорю с ними.

Он вышел в кухню. Здесь мирно сидели Неля Викторовна, Алик и Ника. Гена ушел к их телохранителям. Увидев бледное осунувшееся лицо Даниила Александровича, они замолчали.

– Что-то случилось, дед? – спросил Алик.

– Я вас очень попрошу выслушать меня спокойно, – садясь и закуривая, сказал Даниил Александрович. Пальцы его чуть заметно дрожали. – Вчера Владу было плохо, сегодня сделали томограмму.

– Что? – у Ники глаза расширились от страха.

– Плохо. Очень плохо. Сейчас он вроде бы чувствует себя нормально или почти нормально, но это может быть ненадолго.

– На сколько, дед? – Алик нахмурился, совсем как Владислав.

– Не знаю… Несколько дней, несколько часов… не знаю…

– А потом ему что, станет хуже? – Ника еле сдерживала дрожь в голосе.

– А потом… – Даниил Александрович осекся и, бросив окурок, закрыл лицо руками. После долгой паузы он отнял руки от лица и глухо, почти шепотом, произнес: – Простите меня, я не могу…

– Почему этого не было раньше? – у Алика сел голос.

– Это было уже семь лет… Сейчас вы можете дать волю своим эмоциям. Когда вы выйдете отсюда, вы будете делать вид, как и все остальные, что ничего не знаете, ничего не происходит, иначе Влад нам этого не простит, – все так же тихо сказал Даниил Александрович. – Ника, скорее всего Влад предложит тебе поехать на дачу, пока он будет решать вопросы с поступлением Алика. Если ты не хочешь, можешь не ехать. Вообще, ты можешь уйти, чтобы не видеть всего, что будет. Ты и ребенок будете обеспечены, и никто тебя не осудит.

– Как вы можете мне это предлагать?! – Ника порывисто поднялась со своего места. У нее дрожали губы и по щекам текли крупные слезы. – Кем вы меня считаете?! По-вашему, мне кроме денег не нужно ничего?! А что люблю я его, вас не интересует?!

– Извини, – Даниил Александрович повернулся к ней. Взгляд у него был совершенно потухший. – Я должен был предоставить тебе право выбора.

Они долго сидели молча. Ника время от времени вытирала слезы. Неля Викторовна смотрела на всех глазами, полными слез. Даниил Александрович казался глубоким стариком. Алик на глазах стал взрослее на добрых десять лет. В гостиной сидели и молча курили Андрей, Эрик и Илья.

Вывел всех из оцепенения телефонный звонок. Звонил Владислав спросить у дяди, как дела. На часах было около половины шестого.

– Алик, нам пора домой, – поднимаясь, сказала Ника. – Ведь он там один, без нас…

– Да, идем, – согласился Алик.

– Только помните, о чем я вас попросил, – провожая их до двери, сказал Даниил Александрович.

Глава 56

Гена и Алик высадили Нику из машины недалеко от дома, а сами поехали к Кате. Ника шла по зеленой тихой улице и думала о том, как попала сюда впервые два года назад, как зимой упала здесь, как проходила здесь не один раз с Владиславом. Ноги ей казались какими-то чужими, и вся эта зелень и яркое солнце чуть ли не насмешкой над происходящим. Она вспоминала, как сбежала утром два года назад и как ссорилась с Владиславом, и проклинала себя за то, что так безжалостно разбивала ту нежность, которая была между ними, что так безрассудно теряла минуты их счастья… У калитки она остановилась, глубоко вздохнула и вспомнила об обещании, данном Даниилу Александровичу, и слова Владислава о том, что он терпеть не может, когда его жалеют. Во двор она вошла с таким беззаботным видом, будто действительно проходила с Ритой полдня по магазинам. Владислав с Сергеем играли в беседке в нарды. Увидев ее, Владислав оставил игру, поднялся и поспешил навстречу.

– Привет, котенок, – обнимая ее, сказал он. – Я уже заждался.

– Привет. Мы с Ритой и Тамарой прошлялись по магазинам до умопомрачения, – Ника потянулась на цыпочки и поцеловала его в щеку. – Ты давно приехал?

– Давно. Наверное, ты только ушла. Ты не очень устала?

– Нет. Как ты себя чувствуешь?

– Нормально. Как новенький. Алька неизвестно когда появится, так что давай сами поужинаем.

– Давай, – Ника сняла туфли. – Ноги устали. А что мы приготовим?

– Не знаю. Иди мой руки, а я пока придумаю. Сейчас Сережку только позову.

– Давай в беседке поужинаем?

– Хорошо, как хочешь.

– Тогда иди играй, а я вас позову, когда нужно будет все принести.

– Я помогу тебе.

– Я сама хочу, – Ника еще раз поцеловала его в щеку.

– Котенок, а что у тебя глазки вроде бы тревожные? – спросил Владислав, склоняясь и целуя ее.

– Нет, тебе показалось, – Ника рассмеялась совершенно беззаботно. – Просто я стою перед тобой битых пять минут, а ты даже не соизволил меня поцеловать. Как это понимать прикажешь? Беременную жену и целовать не нужно?

– Прости, котенок! – Владислав покрыл ее лицо поцелуями. – Я грешен и каюсь…

– Вот-вот! – раздался голос Алика. – Ну, за чем можно застать моих дорогих родителев, как не за лизанием?! Генчик, и эти люди запрещают мне грызть ногти и ковыряться в носу?

– А где Катя, сына? – спросил Владислав.

– Приехала ее страшно правильная бабушка и учит их всех там жить. Катиным родителям уже гавкать хочется, Кате выть, а я предпочел ретироваться и встретиться с ней завтра. Тебе сегодня дядя Витя перезвонит часов в десять.

– Подожду до десяти. Ты вовремя приехал – сейчас ужинать будем. Генчик, ужинать останешься?

– С вашего позволения, шеф, и если Алик никуда не пойдет, я бы исчез.

– Я дома сегодня, – кивнул Алик.

– Тогда иди, – кивнул Владислав. – До завтра.

Глава 57

Гена приехал, как всегда летом, в восемь утра. Ника собиралась в сопровождении Леши на рынок, Владислав с Сергеем уехал в офис и потом должны были ехать с Катиным отцом в мединститут.

– Генчик, Алик еще спит, кажется, – выходя, сказал Влад. – Ты его, пожалуй, разбуди через полчаса. Пора бы уже. Не знаю я, где он вчера был и что делал, но вечером увалился вроде бы почитать книгу и заснул. Так всю ночь в штанах и проспал. Я сейчас заглянул, он носом в подушку уткнулся и что-то промычал, чтоб я его не трогал, что еще хоть полчасика.

– Сделаю.

– Вдруг что – звоните. Ника вернется, я думаю, скоро.

Владислав уехал. Гена посидел немного в комнате телохранителей, взглянул на часы и пошел к Алику. Тот лежал на кровати, спиной к двери. Гена подошел и осторожно тронул его за плечо. Алик повернулся, и Гена увидел покрасневшие от слез глаза.

– Алена, что случилось? – испугался он. – Отец двадцать пять минут назад сказал, что ты спишь.

– Я всю ночь не спал. Когда он зашел, я притворился, – Алик сел и обхватил колени руками.

– Так что случилось? Ты что, плачешь?

– Генчик, отец… – у Алика задрожали губы.

– Что отец? Вы поссорились?

– Нет. Он умирает, Генчик… – глаза Алика снова наполнились слезами.

– Что значит «умирает»? – у Гены пробежал неприятный холодок по спине.

– Помнишь, ему стало плохо после выпускного?

– Да. Тогда пришли к выводу, что он переутомился. Вчера ведь ему было уже относительно нормально?

– Это только кажется… Вчера даже Дан сказал, что, возможно, это все случится быстро… А отец вчера показал мне, где лежат все документы на дом, фирму и прочее. Он никогда раньше этого не делал. Когда я спросил, зачем он это делает, он ответил, что так, на всякий случай.

– Алик, – Гена сел рядом с ним и как младшего брата погладил по голове, – все мы под Богом, и никто не знает, как скоро наступит конец. Ведь однажды, ты сам говорил, было уже такое, что никто не надеялся, что он выживет. Может, и в этот раз все обойдется.

– А если нет? – в голосе Алика стоял неподдельный ужас.

– Алинька, родители всегда уходят слишком рано, – вздохнул Гена. – Чем старше становишься, тем сильнее это начинаешь осознавать. Но ты должен надеяться.

– Я сегодня всю ночь вспоминал, как семь лет назад я вбежал на кухню, когда мы приехали. Там лежал Валек, – медленно и тихо, глядя перед собой, начал рассказывать Алик. – Я никогда тебе этого не рассказывал. У него было такое удивленное лицо, он так и не успел испугаться, и у него так и осталась улыбка, глаза были открыты, а от уголка рта текла такая тоненька струйка крови. Он лежал как живой. А потом, когда его хоронили, у него было такое лицо, будто он уснул. Мне все казалось, что он сейчас встанет и все окажется глупой шуткой. Когда гробы начали закрывать, я кричал не своим голосом. Я не верил, что они мертвые – он и Дина, хотя когда дотрагивался до них, они были холодными. Я боялся, что их хотят закопать живыми. А потом эти комья земли в яму…

– Перестань, Алинька, – Гена взял его за плечо. – Это все ужасно, но ты ведь ничего не сможешь исправить.

– Да, – Алик тяжело вздохнул. – Ничего. Я не боялся, когда умерли дедушка и бабушка. Мне было их просто жаль. А сейчас я боюсь. Каждый раз, когда я вижу отца без сознания, я вспоминаю все.

– Я тоже терял близких мне людей. Мой лучший друг, который был мне как брат, умер у меня на руках. Его тоже убили.

– Что с тобой было потом?

– Я начал пить, – вздохнул Гена. – Только лучше не сделал никому. Потерял жену, работу, допился до белой горячки.

– Он снится тебе?

– Да. А тебе твой дядя?

– Снится. Он даже приходил сюда несколько раз, когда все твердили, что отец умрет.

– Как приходил? – не понял Гена.

– Если я расскажу, ты не поверишь мне, как и все, кроме отца и Дана. Он приходил и сказал, что отец будет жить. Сегодня я всю ночь плакал и звал его. Если бы он пришел и сказал, как тогда. Он не пришел.

– Это ничего еще не значит, – неуверенно сказал Гена. – Если он приходил, он может прийти и сегодня.

– А вдруг не придет?

– Алик, не хорони отца раньше времени. Все мы под Богом, – повторил Гена. – Вчера, я понял, вы что-то обещали Дану Санычу?

– Да, что будем делать вид, что ничего не происходит и мы ничего не знаем.

– Сделай вид. Если ты будешь в таком состоянии, как сейчас, ты сгоришь первый. Поучись у отца. Я ведь заметил, что он очень часто может справиться с собой.

– Да.

– Тогда вставай, приводи себя в порядок, и нужно поесть. А потом соберись в кулак и сделай вид, что ничего не происходит и ты ничего не знаешь. Ведь твой отец лучше нас всех чувствует и знает, что к чему. Помни, Алена, я всегда с тобой. Я хоть и по номиналу, но твой старший брат. Соберись.

– Попробую, – тяжело вздохнул Алик.

Алик пошел в ванную, а Гена невольно вспомнил еще раз, как впервые оказался в этом доме и как его поразил Владислав. Как тогда, когда умирал у него на руках его друг, Гену сейчас начал охватывать холодный и какой-то липкий страх. С трудом вырываясь из этого страха, он подумал о том ужасе, который переживает Алик уже не один год. Этот ужас то приближается, то отходит, но не исчезает. Сегодня перед ним был, невзирая на рост и внешность, испуганный мальчишка, полностью поглощенный этим ужасом.

Глава 58

Владислав, Ника и Алик уехали на дачу. Через неделю после выпускного Алик и Катя успешно прошли собеседование в медицинском университете, и у всех началась полоса затишья. Не появляясь в офисе, Владислав все равно не ушел от дел. Ему постоянно звонили или приезжали Илья, Эрик или кто-нибудь из фирмы. Почти каждый день у них кто-нибудь появлялся по делу или приходил просто так, в гости. Иногда на несколько дней оставалась Катя, иногда Алик уезжал с ней куда-нибудь, но неизменно возвращался на ночь домой. Ника с Владиславом ездили в город раз в несколько дней, чтобы пройтись по магазинам или по рынку. Каждый день приезжал Даниил Александрович. Вернулись из отпуска Ольга и Антон. Ольга тоже осталась с ними на даче, Антон приезжал, как только ему удавалось выкроить хоть немного времени. О том, что может случиться с Владиславом, Ольге никто ничего не сказал. В общем, все было как и раньше, если не считать того, что телохранителей теперь постоянно было двое. На этом настоял Даниил Александрович, мотивируя это тем, что оставить столько человек с одним телохранителем будет просто неразумно. Владислав на его доводы только криво усмехнулся и сказал:

– Мальчиком меня считаешь? – но, увидев болезненную тень на лице дяди, добавил более примирительно: – А впрочем, если ты считаешь, что так нужно, то пусть будут. Мне они не мешают. Сажай их здесь хоть десяток.

Внешне на даче царила обстановка праздного безделья. По утрам Владислав, Алик и кто-нибудь из телохранителей убегали на пробежку по берегу реки, после завтрака вся компания перебиралась на пляж, купались и валялись на солнце до обеда. В середине дня занимались кому чем вздумается. Женщины обычно сидели в комнате и строили обширные планы по поводу рождения детей, а мужская часть устраивалась на открытой веранде. Алик и Катя иногда уходили в лес или снова шли на берег. К вечеру появлялись гости…

Все было отлично, если не считать тревожных взглядов телохранителей, Алика и Даниила Александровича, направленных на Владислава, когда он их не замечал, и того, что, приехав, Илья и Эрик прежде всего узнавали, как себя чувствовал Владислав на протяжении дня.

Как-то, когда с утра пошел дождь и все вынуждены были остаться дома, Владислав предложил Алику:

– Ты не хочешь поехать куда-нибудь отдохнуть с Катериной? Сидите здесь как привязанные. Хоть бы в Крым съездили.

– Не хочу, – покачал головой Алик. – Мне и здесь хорошо.

– Ты можешь ехать и ничего не бояться, – Владислав смотрел на дождевые капли на стекле.

– Па, я же сказал, я хочу остаться здесь. Мне хорошо и здесь.

– Алинька, – Владислав повернулся к сыну, приподнял его голову за подбородок и пристально посмотрел в глаза, – ты не научился еще врать настолько хорошо, чтобы скрыть от меня все свои эмоции. Мне просто жаль смотреть на то, как ты мучаешься.

– Я не мучаюсь, – Алик покраснел.

– Алик, не заставляй меня говорить, что мне показалось, – Владислав прищурился. – Ты же знаешь, что пытаться меня обмануть – дело неблагодарное и практически невозможное. Я еще не ослеп.

– Я хочу остаться здесь, – настойчиво повторил Алик.

– Хорошо, пусть так, – Владислав убрал руку и тяжело вздохнул. Он отвернулся и прижался лбом к холодному стеклу. – Лучше бы тогда все сразу…

– Па… – у Алика дрогнул голос.

Владислав повернулся. Алик стоял перед ним бледный, с расширившимися от ужаса глазами. Перед ним был тот маленький мальчик, который плакал у гроба. Сейчас он не плакал, он смотрел сухими глазами, полными ужаса. У Владислава больно сжалось сердце. Он обнял Алика и прижал к себе, как когда-то в детстве.

– Прости меня, сынок, – прошептал он. – Я не такой хороший отец, которым должен был бы стать…

– Ты – лучший. Ты всегда будешь лучшим, – ответил Алик.

Если не считать Ольгу, которая не знала истинного положения дел, из общей массы своим спокойствием выделялась Ника. Алик и Гена пришли к выводу, что она просто очень хорошо вошла в роль, Даниил Александрович и Неля Викторовна – что она в силу возраста не осознает еще всей опасности.

– Знаешь, – сказал ей как-то Алик, когда Владислав с Эриком занимались делами, – я не ожидал от тебя такой выдержки.

– Ты о чем? – Ника отложила в сторону вязанье.

– Об отце. У тебя такой вид, что ничего не произошло. Ты классно держишься.

– Алик, а ведь он не умрет, – Ника спокойно смотрела на Алика. Тот только опустил голову. – Я точно знаю… Он не сможет оставить нас одних.

– Откуда ты это знаешь? – Алик вскинул голову и напряженно посмотрел на Нику.

– Я знаю, – совершенно спокойно ответила Ника и снова начала вязать.

Глава 59

Ника действительно была совершенно спокойна. Говорят, что с бедой нужно переспать ночь. В тот вечер, когда она вернулась от Даниила Александровича, ей казалось, что улыбаться в лучшем случае она сможет час-два. Она улыбалась весь вечер. Переживания дня дали себя знать, и Ника очень быстро уснула, прижавшись к плечу Владислава. Проснулась она под утро. У нее было такое ощущение, что ее кто-то толкнул. Она открыла глаза и села в постели. Владислав спал рядом, закинув руки за голову. За окном начало сереть.

Лицо Владислава во сне было спокойным, дышал он ровно. Осторожно Ника погладила его по щеке. Он улыбнулся во сне. Она легла, прижавшись щекой к его груди. Не просыпаясь, Владислав обнял ее.

– Неужели ты сможешь уйти от меня? От нашего ребенка? От Алика? – прошептала Ника. – Неужели ты сможешь оставить нас?

Она не поняла, откуда пришла уверенность, что он не оставит их. Это была даже не просто уверенность. Она не знала, как назвать это чувство. С ним она и уснула.

Проснулась Ника, когда в просвет между шторами били яркие солнечные лучи. Владислав проснулся раньше, но лежал не двигаясь, чтобы ее не потревожить. Она приподнялась и нежно поцеловала его. Уверенность, пришедшая к ней, никуда не делась. Владислав запутался пальцами в ее волосах и прижал к себе.

– Мне так хорошо с тобой, – тихо сказала Ника.

– Ты любишь меня, котенок? – в его голосе послышалась тоска.

– Да, – она снова приподнялась и посмотрела в его голубые глаза. – Почему ты так смотришь? Тебя что-то беспокоит?

– Ника, девочка моя, пообещай мне, что если со мной случится что-нибудь, – он на мгновение замолчал, подбирая слова, – такое, что будет тебе тяжело или… в общем, не знаю что, ты не станешь привязывать себя ко мне.

– Я не совсем тебя поняла, – Ника нахмурилась. – Что это все значит?

– Если мне станет совсем плохо, тебе будет лучше уйти. Тебя никто не осудит, а обеспечена ты будешь вполне достаточно.

– Ты плохо себя чувствуешь? – она попробовала сделать вид, что не понимает, о чем он.

– Нет. Наверное, будет по-свински скрывать от тебя, что дела мои не слишком хороши и в любой момент я могу слечь, хорошо, если это продлится недолго.

– Ты хочешь сказать, что поправишься быстро? Так какие проблемы?

– Ника, не пытайся сделать вид, что не поняла меня, – Влад тяжело вздохнул. – Скорее всего шансы мои равны нулю. Просто все может случиться не сразу. Так вот, если это будет не сразу, ты уйдешь.

– Куда мне уходить? – Ника села рядом с ним, отбросила назад волосы и посмотрела Владиславу в глаза.

– Хочешь, к родителям, хочешь, я куплю тебе дом или квартиру.

– Высказался? Лучше ничего не придумал?

– Ты не понимаешь, что это будет, – он опустил веки.

– А теперь послушай меня. – Владислав не открывал глаза. Ника провела рукой по его лбу и настойчиво повторила: – Посмотри на меня и послушай. Мне все равно, что ты сейчас придумаешь. Как ты любишь говорить, не дождешься. Я никуда не уйду, каким бы больным ты ни был. Я останусь с тобой в любом случае.

– Ника, ты не понимаешь, что такое лежачий больной! – Владислав тоже резко сел.

– А ты не понимаешь, о чем я говорю! Ты решил от меня избавиться и теперь ищешь, как бы этому придать благопристойную форму? Я тебе еще до замужества сказала, что твое нездоровье меня не пугает.

– Ты не понимаешь, – он покачал головой. – Ты молодая, красивая женщина и не должна себя хоронить, привязываясь к калеке.

– Влад, – у Ники задрожали губы и глаза наполнились слезами, – если ты хотя бы немного любишь меня, хотя бы еще немного я тебе не безразлична, не говори так. Я же сказала, что готова ко всему, что бы ни произошло.

– Только не плачь, – он обнял ее. – Я люблю тебя.

– Вот и не говори так никогда.

– Не буду, – он поцеловал Нику. – Сама уйдешь, когда придет время.

– Влад! – Ника рванулась и убежала в ванную.

Он поднялся и пошел следом, но Ника закрыла дверь. Владислав понял, что она плачет. Он надел брюки, выждал несколько минут и постучал в дверь. Ника не открывала.

– Открой, – попросил он. В ответ последовала тишина. – Ника, пожалуйста, открой.

Прошло еще десять минут, Ника не открывала. Владислав закурил и снова постучал в дверь и попросил:

– Открой, Ника. Так мы ни к какому решению не придем.

– Ты же все решил! – Ника открыла дверь. Глаза ее были мокрыми от слез. – Ты меня как-то упрекал, что за двоих решаю все я сама. А ты?

– Почему ты не хочешь слышать никаких разумных доводов?

– Разумных доводов? Ты называешь это разумными доводами? Только как бы тебе ни хотелось, я не уйду! Если ты будешь это повторять, ты будешь только добивать меня каждый раз.

– Хорошо, прости, – он попытался обнять ее, но Ника отстранилась.

– Не трогай меня.

– Почему?

– После всего, что ты мне говорил…

– Не дождешься, – он подавил ее слабое сопротивление и прижал к себе. – Если я пытался тебя гнать, это еще не значит, что я не люблю тебя.

Ника перестала вырываться и прильнула щекой к его груди. Она действительно была готова пережить с ним вместе все, что угодно.

С этого утра она осталась единственным человеком, кроме Ольги, которая ничего не знала, кто жил так же, как и раньше. Она просыпалась и, как и раньше, какое-то время нежилась в его объятиях, занималась повседневными делами, совершенно спокойно ездила с ним по магазинам и на рынок и делала покупки, с удовольствием возилась на кухне, подшучивала над Владиславом и всей компанией, а ночью, как и раньше, ласкала его и с наслаждением принимала его ласки, после чего засыпала рядом с ним безмятежным сном.

Ее спокойствие, которого никто не мог понять, было непоколебимым. Когда она появлялась рядом, взгляд Владислава становился совершенно спокойным, из него исчезала тоска, и он снова мог смеяться как мальчишка…

Глава 60

От постоянного безделья на даче Владислав устал быстро. Уже через две недели он не мог найти себе никакого развлечения, через три начал искать любой предлог, чтобы вернуться в город, а через месяц просто поставил Даниила Александровича и остальных перед фактом, что его отпуск закончился. Никакие протесты и доводы не могли его удержать. Вернее, телохранители, как им и было положено, молчали, Эрик высказывался очень сдержанно и осторожно, ссылаясь на то, что он – не медик, а упорствовали Даниил Александрович и Илья. Алик на все это смотрел с уже нескрываемым страхом, а Ника продолжала хранить спокойствие.

– В конце концов, дядюшка дорогой, – обратился Владислав к Даниилу Александровичу, – если судьба – так прихватит и без работы. От умственной нагрузки в моем случае еще никто не загнулся.

– В твоем случае… – попробовал возразить дядя.

– В моем случае, – спокойно прервал его Владислав, – я не должен был остаться жив. Как ни странно, я жив и умирать пока не тороплюсь. И ты не торопись меня хоронить.

– Поступай как знаешь, – дядя нервно закурил.

– Что я и сделаю. Мне, видишь ли, дядюшка, уже скоро сороковник, а я все еще должен под присмотром ходить.

– Тебе больше нечего мне сказать? – Даниил Александрович тяжело посмотрел на него.

– Найдется. Давай выйдем или мальчики пусть выйдут. – Влад подождал, пока все вышли, и уже более мягко произнес: – Прости, Дан, ты ведь сам все знаешь не хуже меня. Давай не будем детьми. Я не хотел тебя обидеть, но и ты пойми, что я уже вырос.

– Да, я знаю, – вздохнул Даниил Александрович. – Только я все равно боюсь. Ты ведь боишься за Альку?

– Конечно.

– Вот и я боюсь за тебя. Валька я уже потерял, и потерять тебя… – он осекся.

– Дан, будем надеяться, что время еще есть. Если судить по тем снимкам, которые были сделаны месяц назад, я уже давно должен был умереть.

– Давай переделаем снимки.

– Давай не будем. От судьбы не уйдешь, и дразнить ее лишний раз не стоит.

Через два дня Владислав вернулся на работу, и все пошло своим чередом, как и раньше.

Глава 61

Жить, правда, Владислав продолжал на даче. Так было удобнее Нике и Ольге. Да и сам он, когда возвращался из офиса пораньше, с удовольствием составлял всем компанию позагорать и искупаться. Даниил Александрович перестал спорить с ним о том, что ему нужно оставить работу и заняться собой, Илья еще иногда робко заикался на эту тему, но Владислав только отшучивался. В итоге все оставили его в покое, а он предоставил им полное право думать все что угодно и волноваться, не подавая виду. Ему, наконец, удалось уговорить Алика поехать отдохнуть к Косте в Ялту, он даже уговорил Марину и Виктора отпустить с ним Катю. Так незаметно подошла середина августа…

В субботу утром Владислав проснулся довольно ране, как всегда, когда бывал на даче, и решил пробежаться. Он поцеловал Нику, оделся, спустился вниз и разбудил одного из телохранителей. Пока Леша умывался, он успел покурить и надеть кроссовки. Леша тоже обулся, и они вдвоем вышли на утреннюю пробежку. По утрам уже было прохладно, хотя днем жара была нестерпимая. Леша поежился и поморщился:

– И охота тебе по утрам из постели вылезать?

– Леха, если бы тебе сейчас предложили к девкам рвануть, ты бы не кривился, – Владислав сунул ключ в карман шортов.

– Так к девкам же, а то бегаем по Жванецкому – без результата.

– Лешенька, если ты мне сделаешь одолжение и останешься дома, то я буду тебе благодарен.

– А завтра меня Дан зароет. Нет уж, лучше я бегать буду.

Они легко побежали по тропинке, ведущей к реке. Леша окончательно проснулся. С растущей у тропинки травы на ноги падала прохладная роса. Бежать было легко, прохладный чуть сыроватый воздух приятно освежал разгоряченное лицо. Леша смотрел в спину бегущего впереди Владислава и удивлялся, с какой легкостью тот бежит. Он был моложе своего босса на шесть лет, но порой ему казалось, что так легко бегать, таскать гири или играть в теннис, как Владислав, он мог только в двадцать. Невольно ему вспоминалась ненормальная работоспособность Владислава в реанимации, когда кругом все валились с ног, а он, казалось, и не устает. Выбежав на берег, они побежали рядом. Влажный песок у кромки воды приятно пружинил под кроссовками. Они побежали в сторону подвесного моста.

– Леха, а что вы все так Дана боитесь? – на бегу спросил Владислав.

– Строгий мужик у тебя дядька, да еще и Эрик… – Леша с трудом удержал дыхание.

– А у меня терпец беспредельный, – Владислав рассмеялся.

– Я сейчас с дыхалки собьюсь, – пожаловался Леша и про себя удивился тому, что Владислав еще и смеется на ходу.

– Давай помедленней, а то упадешь, – Владислав сбавил скорость.

Берег был совершенно пустынным. На противоположном берегу на острове сидел пожилой мужчина с удочками. Владислав узнал Егоровича. Он перешел на шаг. Леша был этому только рад. Он с трудом перевел дыхание и вопросительно взглянул на Владислава.

– Искупаться не хочешь? – спросил тот.

– А ты что, искупаться решил? – удивился Леша.

– Нет. Я тебе предложить хотел. Ты же любитель спозаранку в воду лезть, а я пока вон с тем мужичком схожу потолкую.

– Ладно, – согласился Леша и начал снимать майку. Владислав пошел на остров. Мост слегка покачивался под его шагами и тихонько поскрипывал. Егорович был так увлечен рыбалкой и своими мыслями, что сразу не обратил внимания на идущего в его сторону высокого мужчину в белых шортах и черной майке. Мужчина подошел к нему и присел на корточки.

– Клюет, Егорыч? – спросил он.

– Клюет, – Егорович повернулся к мужчине.

– Здорово, – Владислав протянул руку. – Признаешь меня, дедуля?

– Конечно, – он пожал руку Владиславу и улыбнулся. – Опять на постой проситься будешь или на рыбу потянуло?

– Только на жареную. Не могу я на живую рыбу смотреть. Мне ее жалко.

– Смотри ты, жалостливый какой, – Егорович покачал головой.

– Да уж, какой есть. Как дела, дедуля?

– Нормально, внучок. А у тебя как? Не прячешься больше?

– Все нормально. Пока прятаться не от кого. Понадобится, спрячешь? – Владислав сверкнул ослепительно белыми зубами.

– Угу, – проворчал Егорович. – Вместе со всей твоей компанией.

– Без компании. Как Ася? Обещала звонить и куда-то пропала.

– Ася, – Егорович вздохнул. – В городе Ася. Работает. А ты давно ее видел?

– Один раз, где-то в конце мая. Она еще худеть собиралась. А что?

– Худеть, – грустно усмехнулся Егорович.

– Егорыч, не грусти, сейчас все девчонки на фигуре помешались. Все думают, что мощами греметь лучше.

– Куда уж, на фигуре помешались, – Егорович вздохнул. – Испортилась у нее фигура на один бок.

– Замуж вышла, что ли?

– Если б вышла. Я поначалу на тебя грешил. Оказалось, бывший ее ухажер московский приезжал в начале марта. Я и не знал. Я его, гада, сам бы удавил.

– И что теперь? – Владислав слегка нахмурился.

– На сносях она теперь, вот что. А я-то и думаю, что она ко мне приехала на весь отпуск. Оказывается, он побыл с неделю и смотал удочки, а она, чтоб хоть как-то успокоиться, ко мне приехала.

– Да, невеселые дела, – согласился Владислав.

– А ты с кем это здесь? – перевел Егорович разговор на другую тему.

– С телохранителем.

– На что тебе здоровому такому телохранитель еще?

– И сам не знаю. У меня их целых три.

– Я тебя часто вижу, как мимо твоего дома хожу. У тебя что, кроме телохранителей еще и гарем?

– Нет, это жена и сестра. С короткой стрижкой – сестра, а с длинными волосами – жена. Еще малец мой со своей девчонкой. Ну, они сейчас уехали.

– Отдыхаешь?

– Месяц дурака валял, а сейчас просто девчонкам здесь лучше, вот и езжу сюда каждый день. Егорыч, тебе, может быть, что-нибудь нужно?

– Ничего мне не нужно, спасибо за заботу. Хотя ты вроде бы врач?

– Да, а что?

– Вдруг Асеньке что-нибудь понадобится, помоги ей.

– Какие проблемы, Егорыч? Конечно, помогу. Ладно, пошел я назад, а то молодец мой уже наплавался. Ты вдруг что, скажи, я твой должник.

– Понадобится, скажу. Бывай.

Владислав пошел назад. Всю обратную дорогу к даче он был задумчив и, как показалось Леше, чем-то озабочен. Переодеваясь к завтраку, Леша спросил у Андрея:

– Ты не знаешь, что за дед здесь знакомый есть у Влада?

– Понятия не имею, – пожал плечами Андрей. – А что тебя так заинтересовало?

– Да так, ничего…

Весь день разговор с Егоровичем не шел у Владислава из головы. Он еще и еще раз прокручивал не такие уж давние события. Он будто собирал головоломку из мелких фрагментов и никак не мог найти чего-то очень важного. Это был совсем небольшой фрагмент, но от него зависела вся картинка. Ночью, когда он засыпал рядом с Никой, его охватило странное, уже однажды испытанное ощущение. Ася что-то важное сказала там, в домике, когда они были вдвоем. Он точно теперь знал, что она что-то сказала, и с поразительной точностью вспомнил все, но когда дошел до самого важного, то провалился в глубокий сон.

Проснувшись в воскресенье утром, он не помнил уже ничего, кроме данного накануне обещания Егоровичу позаботиться об Асе.

Глава 62

Больше всего в понедельник утром Владиславу не хотелось ехать на работу. Он позвонил в офис и предупредил Эрика и Лизу, что опоздает. Не торопясь позавтракав, он просмотрел электронную почту, перезвонил Даниилу Александровичу. Приехал Антон, и Владислав посидел и послушал последние новости, пока тот завтракал.

В машину он сел, когда часы показывали одиннадцать. Небо затянуло низкими серыми тучками, начал срываться дождь. Сергей откинулся на сиденье и начал подремывать. Владислав сам еле боролся с дремотой. Чтобы окончательно побороть сонливость, он закурил. Дым вытягивало в приоткрытое окно. Воздух значительно повлажнел, и стало прохладно.

Владислав задумчиво смотрел на мелькающие у дороги деревья. Их зелень была не такой яркой и свежей. Все напоминало о приближении осени. Будто прочитав его мысль, подал голос водитель:

– Уже и осень скоро. Вроде бы весна только кончилась, а оказывается, три месяца проскочило, и не заметили.

– Да, – медленно и задумчиво ответил Владислав, – летит время. Только недавно была весна…

Неожиданно от его вялых мыслей не осталось и следа. Его будто ледяной водой окатили. Он вспомнил оброненную Асей фразу о том, что память у нее от Владислава уже осталась. Это был последний недостающий фрагмент головоломки. Теперь ему стало ясно, о какой памяти она говорила. Владислав достал телефон и набрал номер Эрика.

– Эрик, – совершенно без эмоций попросил он, – окажи мне одну услугу. Наведи в течение двух часов справки на Колчеву Асю Юрьевну. Меня интересует, приезжал ли к ней в феврале-марте мужик, и вообще, есть ли у нее кто-нибудь… Это срочно мне нужно… Можешь начинать заниматься прямо сейчас. Я уже к городу подъезжаю.

– Хорошо, босс. Через два часа ты все получишь. Адрес ты знаешь?

– Узнай по справке. Я не помню. Хотя постой, визуально… На Драгомиловской рядом с поворотом на автостоянку въезжаешь во двор, первое здание. Кажется, третий подъезд, шестой этаж, дверь слева от лифта.

Владислав нажал кнопку отбоя и закурил новую сигарету. Поведение Аси ему было совершенно непонятно. Оставалось предположить, что ребенка она ждет не от него и у него просто разыгралось воображение.

В приемной ему, как всегда приветливо, улыбнулась Лиза. Дверь в кабинет Ильи была открыта, а сам он разговаривал по телефону. Владислав поздоровался с Лизой и взял папку с предназначенной ему почтой.

– Эрик уехал по делам, – проворковала Лиза.

– Спасибо, Лизонька, я знаю. Сделай мне кофе и пригласи Илью Григорьевича сразу после того, как он освободится.

Илья вошел к нему в кабинет через четверть часа. Лиза принесла кофе. Владислав попросил ее закрыть дверь.

– Ты чем-то озабочен? – спросил Илья, взяв чашку с кофе.

– В некотором роде. У меня к тебе большая просьба. Я скорее всего сегодня после обеда приеду с одной барышней на сносях. Мне нужно, чтобы ей сделали полное обследование на самом высшем уровне.

– Ради бога. Все сам сделаю, чтобы ты не волновался.

– Вот и прекрасно. А теперь расскажи, что нового? – Владислав улыбнулся. – Мне сегодня смертельно не хотелось ехать на работу. Уже совсем было думал тебя порадовать, да вот о делах вспомнил.

– Нового ничего. Мы с Людмилой все выходные просидели на даче, и мне тоже не хотелось ехать на работу. Приехали сегодня домой и застали у Олега барышню.

– Знакомое ощущение. Мой орел помоложе все-таки и то подарки преподносит.

– Мне-то ничего, а Людмила растерялась. Да, слушай, а куда Эрик так быстро умчался?

– Я услал. К обеду должен вернуться. Это все к тому же клиенту, вернее клиентке.

– Что за важная такая дама? Ты меня прямо заинтриговал.

– Объясню после обеда.

– Хорошо. Если ты не против, я пойду, а то жду звонка. Вдруг что, я у себя буду.

– Конечно, иди. Пусть Лиза зайдет. Обедаем вместе?

– Пока других планов у меня не было.

Илья ушел, и в кабинет вошла Лиза. Она убрала пустые чашки и остановилась напротив стола Владислава.

– Что-нибудь еще?

– Да, – Владислав кивнул. – Ты можешь мне ответить на один прикольный вопрос?

– Я что-то не так сделала? – удивленно посмотрела на него Лиза.

– Все так. Сядь и послушай меня внимательно, – Лиза послушно села. – Допустим, такая ситуация: ты встречаешься с мужиком. Раньше ты о нем немного слышала, но никогда не сталкивалась. И вот ты с ним столкнулась и попадаешь с ним в постель. Насильно тебя туда никто не тянет, скорее даже твоя инициатива. Представляешь?

– Представляю, – Лиза улыбнулась.

– Какие могут быть последствия?

– Для кого?

– Для тебя.

– Последствия… – Лиза задумалась. – Разные. Можно продолжать встречаться, можно разбежаться и рассказывать всем, с кем ты была, можно помнить только для себя, можно подхватить какую-нибудь гадость, в конце концов, можно и забеременеть. Вариантов тысяча.

– А когда тебе что-либо попытался бы этот мужик подарить, что может значить фраза о том, что память у тебя уже осталась.

– Влад, ну тот же самый набор. Когда эта фраза была сказана?

– Подарок делался после вылезания из постели.

– Либо я так хотела этого мужика, что уже одно то, что я была с ним, что-то значит, либо я ни с кем не была…

– Этот вариант отпадает.

– Раз была… Что же еще? – Лиза наморщила лоб. – Либо я могла подарить тебе какую-нибудь гадость.

– Отпадает тоже.

– Либо мне нужен был жеребец-производитель, потому что я хочу ребенка, и ты мне подходишь по всем параметрам. А может быть, я еще и собираюсь тебя потом чуть-чуть подоить.

– И как скоро ты начнешь меня доить?

– Как станет ясно, что аборт делать – поздно.

– Значит, если ты меня не доишь, то используешь как производителя ?

– Ну да. Может, и так. А что случилось? – Лиза удивленно посмотрела на Владислава.

– Интересуюсь. Историю мне загадочную про одного знакомого рассказали. Слушай, а ты бы смогла так вот от души номерок отколоть?

– Смотря от кого, – Лиза улыбнулась. – От тебя, может быть, и рискнула бы. Только ты бы этого не понял.

– И на том спасибо, мать. А от Саньки?

– А как получится, так и сообразим. Пока у нас ничего не получилось.

– Что так?

– Ремонт решили доделать. Не волнуйся, уйду и я от тебя в декрет.

– Что ж я без тебя, солнце, делать буду? – сокрушенно вздохнул Владислав. – Придется менять ориентацию и садить сюда мальчика.

– Попробуй, может, тебе понравится, – Лиза рассмеялась. – Влад, а почему ты спрашиваешь? Ты что, никогда в подобные ситуации с женщинами не попадал?

– Да понимаешь, Лизок, честно сказать, за свою далеко не праведную жизнь не случалось, – честно сознался Владислав. – А тут приятеля встретил и новость услышал. Он тоже в такие ситуации ни разу не попадал и теперь ходит и не знает, что к чему.

– Так что его коробит?

– Да узнал, что от него подруга беременная и молчит. Вот его и интересует – к чему бы это? Откупиться парень, возможно, и сможет, но совсем неохота, чтоб об этом кто-то узнал. А если его как жеребца использовали, то как-то вроде бы и обидно. Мужик собой не так уж и плох во многих отношениях.

– Может быть, она страшненькая или лесбиянка?

– Не знаю. Как будто не страшненькая, я ее как-то видел. Да и не лесбиянка тоже…

– Где ты себе таких приятелей сверхпорядочных находишь? – Лиза снова рассмеялась.

– По случаю. А то у тебя Санька не такой?

– Очень даже такой.

– Ладно, киска, поговорили и будет. Ты там сильно не распространяйся.

– Когда это я распространялась?

– Ну извини.

Глава 63

За полчаса до обеда в офисе появился Эрик и сразу же направился в кабинет к Владиславу. Он сидел за столом и курил, заканчивая просматривать почту. На звук открывшейся двери поднял голову и улыбнулся, увидев Эрика.

– Привет. Что скажешь?

– Привет, – Эрик сел напротив. – Я выполнил твое поручение. Значит, так: Колчева Ася Юрьевна, двадцать пять лет, не замужем, работает художником-реставратором в музее искусств, сирота, правда, есть дед, но он работает на турбазе за городом сторожем. А вот теперь самое для тебя интересное, если я не ошибаюсь. В феврале-марте, да и раньше и позже, никто к ней не приезжал. Хотя она куда-то уехала двадцатого марта и приехала пятого апреля. Она ни с кем не встречается. Вообще, похоже, дама очень замкнутая. Только дом и работа, иногда мелькает у нее какая-то приятельница, приезжает на пару часов. Сейчас очень похоже, что она беременна. Срок у нее небольшой, но уже заметно. От кого – одному Богу известно. Доволен?

– Вполне. Спасибо.

– А что случилось? Тебя кто-то трогает?

– Нет. Я хочу потрогать. Ну да ладно, это мои дела. Едем обедать всей компанией?

– Да, пожалуй, – согласился Эрик и, взглянув на часы, добавил: – Сейчас схожу к экономистам, расчет заберу и все, я свободен.

– Зайди скажи Илье, пусть не задерживается. После обеда я отлучусь по делам и без сопровождения.

– Влад, давай, ты не будешь рисковать. Хочешь, я сяду за руль?

– Не хочу. Если тебе уж так неймется, то можешь ехать сзади. Да, и поеду я на служебной.

– Хорошо, как скажешь.

После обеда, выйдя из ресторана, Владислав отослал телохранителя и водителя с Ильей, а сам сел за руль своего служебного «мерседеса». Эрик поехал на своей машине следом. Он приблизительно представлял, куда едет Владислав, и не особенно удивился, когда тот остановил машину у музея искусств.

На массивной двери музея красовалась табличка «Технический день». Владислав толкнул дверь и вошел в прохладный полутемный вестибюль. Сидящая у двери служительница приподнялась со своего места и сказала:

– У нас сегодня закрыто, технический день.

– Спасибо, я читать умею, – Владислав вежливо улыбнулся. – Я не экспонатами вашими любоваться приехал. Мне нужна Колчева Ася Юрьевна.

– Тогда вам по коридору, вон за той дверью, – она указала на дверь с надписью «Посторонним вход воспрещен», – и до конца коридора. Дверь в тупике.

– Спасибо, – Владислав пошел в указанном направлении.

В реставрационной мастерской, куда он попал, было почти пусто. Кроме Аси, в дальнем углу работал еще какой-то старичок. На звук шагов никто не повернулся, и Владислав вежливо кашлянул. Ася подняла голову и удивленно посмотрела на него.

– Здравствуй, – тихо сказала она.

– Здравствуй, – сказал Владислав. – Извини, что отрываю тебя от дел, но это срочно.

– Что-то случилось? – она встала и подошла к нему. Владиславу в глаза бросился ее слегка увеличившийся животик.

– Давай выйдем, – он кивнул на дверь.

– Давай, – согласилась Ася и, повернувшись, сказала старичку: – Всеволод Иосифович, я отлучусь на несколько минут.

– Конечно, Асенька, – старичок ласково ей улыбнулся. Владислав с Асей вышли в коридор. Здесь было совсем пусто и тихо, как в склепе. Казалось, что во всем огромном здании музея, кроме них, никого нет. Владислав снял очки и внимательно посмотрел на Асю.

– Как дела? – спросил он.

– Нормально. Что-то случилось? – снова спросила она.

– Это я хочу спросить, что случилось? – твердо ответил он.

– О чем ты? – Ася сделала вид, что не понимает.

– Какой у тебя срок?

– Какая тебе разница? – она улыбнулась.

– Да уж видно есть разница, раз спрашиваю.

– Я еще в больнице не была. Я, право же, не пойму, почему тебе это так интересно и, вообще, откуда ты узнал?

– От деда твоего. А интересно потому, что я не настолько глуп.

– Ты не допускаешь, что у меня кто-то есть?

– Допускать я могу что угодно, но вот вся беда в том, что у тебя нет никого, а Святого Духа, прости господи, на всех не хватает.

– Приезжал мой бывший друг из Москвы ..

– Асенька, эту сказку ты можешь рассказывать своему дедушке. Твой друг не приезжал, – прервал ее Владислав.

– Интересно, откуда ты все знаешь? – она попробовала быть ироничной.

– От верблюда. У меня есть очень хорошее предложение. Здесь хотя и хорошо, тихо и прохладно, но это не место для серьезного разговора. Ты согласна?

– Согласна. Ты хочешь попрощаться?

– Нет. Я хочу попросить тебя поехать со мной куда-нибудь в более подходящее место, и мы поговорим.

– У меня полно работы, – возразила Ася.

– И все же, – сказал он тоном, не терпящим возражения.

– Хорошо, подожди меня, – покорно вздохнула она. Вернулась Ася через несколько минут с сумочкой и в солнцезащитных очках. Вместе они вышли из здания музея и сели в машину. Владислав поехал к себе домой. Здесь никого не было, и их разговору никто не мог помешать. Эрик всю дорогу ехал следом, но, остановившись напротив дома, остался в машине.

– Кто это ехал за нами? – спросила Ася, входя в дом следом за Владиславом.

– Помнишь, приезжал ко мне весной?

– Да. Ты говорил, что это твой зам.

– Да. Впрочем, к делу это не имеет никакого отношения. Устраивайся поудобней. – Они вошли в гостиную, и Владислав сделал приглашающий жест. – Что пить будем?

– Что-нибудь холодное, – Ася опустилась в кресло.

Через некоторое время Владислав вернулся с двумя высокими стаканами с холодным манговым соком. Он подал один стакан Асе и сел напротив нее.

– Теперь давай поговорим, – отпив сок, сказал он.

– Влад, о чем говорить? – Ася смотрела на него поверх стакана.

– Я надеюсь, что ты не станешь отрицать, что ребенка ждешь от меня?

– А если стану? Почему ты так решил?

– Потому что у тебя никого нет, ты живешь одна и ни с кем не встречаешься…

– Это еще ничего не значит.

– Особенно после твоей монументальной фразы, что память обо мне у тебя уже осталась, – Владислав нанес этой фразой четко рассчитанный удар.

– Неужели ты запомнил? – Ася растерянно и удивленно смотрела на него.

– Детка, ты поверила мнению, что когда у мужика твердеет член, то размягчаются мозги. Только это не совсем так. Может быть, у кого-то такие проблемы есть, но не у меня. Итак, что же мы теперь будем делать?

– Почему «мы»? – удивилась Ася. – Ведь ребенка жду я, а у тебя есть жена, и, если не ошибаюсь, вы тоже ждете ребенка.

– Скажи, зачем тебе это было нужно? – Владислав нахмурился.

– Ты когда-нибудь слышал о том, что у человека должна быть семья?

– Слышал. Вот вышла бы замуж и обзаводилась бы детьми.

– Может быть, когда-нибудь я и выйду замуж, но пока что у меня это никак не получается. Мне уже двадцать шесть, время идет, а я все одна. Поэтому я решила родить себе ребенка…

– Ага, а на роль производителя избрала меня?

– Так вышло. Просто я год назад задалась целью, что непременно рожу ребенка от мужчины красивого и умного. Сочетание, которое бывает крайне редко. Плюс я страшно закомплексована. Познакомиться даже в компании с кем-нибудь не могу. Я моментально начинаю тушеваться и боюсь два слова сказать. Естественно, охотников до такого мало.

– А со мной получилось?

– Да…

– И что теперь?

– Ничего, – она вздохнула. – Если ты боишься, что я стану тебя как-то доставать, пытаться напомнить о себе или, не дай бог, лезть в твою семью, то это напрасные страхи.

– Асенька, а ты не подумала, что ребенка нужно кормить, одевать, обувать, потом учить? За что ты все это будешь делать?

– У меня хватит. Я ведь рисую и рисую неплохо. Так что кое-что у меня есть.

– Похвально, мать-героиня. А когда твой ребенок спросит у тебя о папе, ты расскажешь избитую сказку про летчика?

– Найду, что рассказать. Про тебя и как все было, может, и расскажу перед смертью.

– И на том спасибо. А теперь слушай меня, – Влад поднялся и прошелся по комнате. – Во-первых, я обещал деду позаботиться о тебе. Сейчас со мной или завтра, когда я пришлю за тобой машину, ты приедешь в фирму, и тебе сделают все необходимые виды диагностики. Во-вторых, я отвезу тебя к классному гинекологу, который будет за тобой наблюдать. В-третьих, завтра ты получишь карточку, и на твое имя будет открыт счет на пятьдесят тысяч зеленых. Если мало, добавь, что еще.

– Много. Мне ничего от тебя не нужно. Неужели ты этого не понял?

– Понял, но принять мои условия придется.

– Это почему же? – удивилась Ася. – А если я откажусь?

– Я расскажу деду, от кого ребенок. А когда ты его родишь, будет сделан тест на определение отцовства и мы поговорим по-другому. Ты мне не веришь? – он очень спокойно улыбнулся.

– Верю, – после долгой паузы вздохнула Ася. – Я согласна. Только вот с деньгами давай повременим до его рождения.

– Хорошо, – кивнул Владислав. – Когда мы займемся остальным?

– Хоть сейчас, – голос ее прозвучал совсем обреченно.

– Что так скорбно? – Владислав удивленно вскинул брови.

– В мои планы не входило, что ты что-либо узнаешь. Понимаешь, ты интересовал меня сначала исключительно как часть памяти о Дине, а потом я подумала, после того как пообщалась с тобой, что ты как раз такой мужчина, от которого я бы хотела ребенка. Тогда ты стал интересовать меня, как ты выразился, как производитель. Меня даже твоя жесткость в определенные моменты устраивала. Я не думала, что все так обернется. Что будет, если об этом узнает твоя жена? У тебя было мало неприятностей?

– Ты за меня не переживай. Если узнает моя жена, то я услышу в очередной раз, что я слишком холоден и равнодушен к людям, и как я могу спокойно воспринимать то, что ты одна, у тебя нет никого, а на тебя все это свалилось.

– Не знаю, холоден или нет, но вот того, что тебя это все заинтересует и что ты будешь так жестко ставить вопросы, я уж точно не ожидала, – Ася грустно улыбнулась. – Я понимаю, что задеваю твое самолюбие тем, что ты не интересуешь меня больше как мужчина, да и по-человечески, кроме памяти о Дине, общего у нас ничего нет, но обычно мужчины относятся спокойно к таким вещам, если им потом не угрожают неприятности от внебрачных детей. Я думала, что для тебя случайная связь ничего значительного не представляет.

– Ты не задеваешь моего самолюбия. Я, слава богу, не настолько самолюбив, чтобы не пережить того, что мною кто-то пренебрегает. И к связям случайным я отношусь более чем спокойно. Одного ты не поняла – я не племенной производитель и слишком серьезно отношусь к детям.

– Влад, но… – Ася удивленно смотрела на него и не находила слов.

– Ты не ожидала? Можешь теперь переваривать, сколько угодно. Сейчас нам пора ехать, если мы хотим успеть. С гинекологом мы пообщаемся завтра. Как я тебя представлю, пусть тебя не волнует.

Илья вошел в кабинет к Владиславу. Только что Владислав попросил своего водителя отвезти Асю туда, куда ей будет нужно, договорившись встретиться с ней завтра, и теперь сидел, курил и задумчиво рассматривал кончик сигарет ты. Лицо его было слегка усталым, глаза грустными.

– Не помешаю? – спросил Илья.

– Нет, заходи. Что скажешь? Как наша девочка?

– Беременность недель девятнадцать-двадцать. Не сегодня-завтра плод шевелиться начнет. Положение нормальное, похоже, мальчик. Анализы все вот, – он положил на стол несколько листков бумаги. – Анализы вполне приличные, немного гемоглобин низковат, а так ничего. А вот с ЭКГ проблемы. Кардиограмма отвратительная. Я сделал УЗИ. Там шикарнейший порок. Спросил у нее, давно ли. Оказывается – врожденный. В общем, как она с этим рожать собралась, я не знаю. Рисковая барышня.

– Только этого не хватало… – Владислав потер кончиками пальцев лоб. – Об этом я и не знал. Скверная история!

– Ты что так расстроился? – удивился Илья.

– Да так, удивляюсь я современной молодежи – думают непонятно чем. Илюша, у меня к тебе большая просьба, время от времени она будет здесь появляться. Если что-нибудь скверное, сразу скажи мне.

Глава 64

Вечер выдался на удивление душный. С утра было прохладно и моросил дождь, к середине дня распогодилось и стало невыносимо жарко, а на смену всему этому пришел душный вечер, и небо снова заволокло тучами. Где-то далеко слышались первые раскаты грома.

Ольга с Антоном ушли в свою комнату, Андрей и Леша самозабвенно играли в шахматы на веранде. Ника сидела, а вернее, полулежала в кресле, вытянув перед собой ноги, и рассеянно смотрела на экран телевизора. Ее утомила духота, но идти ложиться не хотелось. Владислав тоже устал от этой духоты. Он попробовал было заняться делами, но в голову ничего не шло, и он захлопнул и отбросил на журнальный столик папку с документами. Весь остаток дня он думал об Асе и пытался найти хоть какой-нибудь выход из сложившейся ситуации. Он действительно попадал в подобное положение впервые в жизни и поэтому чувствовал себя несколько не в своей тарелке. Поехать и посоветоваться с Даном он не мог, потому что у дяди, он знал заранее, возникла бы самая неблагоприятная реакция, и расстраивать старика ему не хотелось. Посвящать в это кого-либо постороннего было тем более ни к чему.

Его состояние заметила Ника. Не отрываясь от экрана телевизора, она спросила:

– У тебя что-то случилось?

– Жарко, – лениво ответил Владислав. – Душно.

– И все? – Ника повернулась к нему. Хотя в комнате было темно, но он чувствовал, что смотрит она на него недоверчиво.

– Ты пить не хочешь? – спросил он, стараясь уйти от разговора.

– Хочу. Принеси мне чаю со льдом.

Владислав ушел на кухню и вернулся через некоторое время с двумя широкими толстостенными стаканами чая со льдом. В свой стакан он добавил немного водки. Он подал Нике ее стакан, а сам устроился прямо на полу, прислонившись спиной к ее ногам.

– Влад, так что же все-таки произошло? – снова спросила Ника. – Только не рассказывай, что тебе душно, жарко и у тебя не клеится решение какой-то важной проблемы.

– Представь себе, котенок, действительно не клеится… – Владислав понял, что кроме Ники рассказать о случившемся не сможет никому.

– Ну и? – Ника запуталась пальцами в его волосах. – Что-то на работе?

– Нет. Я не знаю, как это сказать… Не торопи меня, – он поднялся и, подойдя к открытому окну, сел на подоконник. Воздух был абсолютно неподвижен.

– Что произошло, Влад? – Ника поднялась, включила слабый свет и подошла к Владиславу.

– Ты помнишь, когда мы поссорились и я три дня прятался?

– Помню.

– Я тогда сказал тебе про Асю, что был с ней.

– Помню. Я тогда тоже с Володей начудила. Ну и что? – Ника насторожилась. – Ведь потом ты приезжал с ней смотреть картины. Она, по-моему, очень приятная и интересная. Мы немножко поболтали, когда ты выходил поговорить по телефону. Она что, чем-то больна и наградила тебя или теперь шантажирует тебя тем, что была с тобой? Так на нее это не похоже. Кажется, такая девчонка, как она, на такую гадость не способна.

– То-то и оно, что не способна. И меня она как раз совсем не трогает, да и трогать не собирается. И больна она тем, чем заразить вряд ли можно – врожденным пороком сердца. Ты только, котенок, пойми все правильно, я о том, что случилось, как-то даже и не догадывался.

– Так что случилось-то? – Ника все так же настороженно смотрела на него.

– А случилось то, что она решила обзавестись для себя ребенком и ждет этого ребенка от меня. А случилось это все как раз тогда, когда мы с ней согрешили. У нее срок девятнадцать-двадцать недель.

– Откуда ты знаешь? – настороженность в глазах Ники сменилась удивлением.

– Узнал в субботу от ее деда, что она беременная. Случайно встретил его, когда бегал утром. Она ему байку рассказывает о бывшем своем московском дружке, который приезжал в марте. Только вот вся беда в том, что в марте к ней никто не приезжал. В феврале и апреле тоже. Вообще она ни с кем не встречается. Дед меня попросил по возможности оказать ей чисто медицинские услуги. Сказать, что я сразу сообразил, что это все мои проделки, я не могу. Правда, была одна заморочка с самого начала, которой я значения тоже сразу не придал. Когда уходил с турбазы, я ей подарил цепочку. Помнишь, была у меня тонкая золотая змейка? – Ника кивнула. – Она тогда спросила, не расплатиться ли я с ней хочу. Я ответил, что хочу, чтобы у нее осталась от меня хоть какая-то память. Она же мне сказала, что память от меня у нее уже осталась. А накануне, когда мы были с ней, она сказала, что у нее опасный день. В следующий раз она уже ничего не сказала, а я не поинтересовался.

– Слушай, а почему ты так уверен, что у нее нет никого?

– Проверил. Сегодня, когда все стало на свои места, я поехал к ней на работу. В общем, поговорили мы серьезно, оказалось, что я прав. И вот тут-то она меня и озадачила, сказала, что нужен ей не я, а ребенок, и интересовал я ее исключительно как производитель, – Владислав отставил пустой стакан.

– А она тебя? – взгляд Ники снова стал напряженным.

– Вообще никак. Ты же знаешь – это была случайная встреча. Если бы я серьезно воспринимал всех женщин, с которыми попадал в постель, то Соломона догнал бы довольно быстро. У меня есть ты, и остальные для меня существуют постольку-поскольку. Одна неувязка во всей этой истории – я не оставляю левых детей. Я никогда не влипал в подобные ситуации. С Зосей мы заделали Алика и поженились. Потом я всегда был то ли слишком в этом вопросе осторожен, то ли мне просто везло. Я не знаю, что теперь делать.

– Влад, а если ей просто помочь? – Ника отпила немного чая из своего стакана. – Я думаю, что она не откажется.

– Я тоже думал. Тем более что пообещал ее деду проявить о ней некоторую заботу. Все дело в том, что она отказывается. Отказывается от всего – от помощи, от денег. Для того чтобы затащить ее сегодня в фирму и сделать необходимые анализы и УЗИ, мне пришлось на нее немного морально надавить. Она сказала, что я какой-то странный. Другой бы запрыгал от радости, что от него ничего не хотят, а я пытаюсь чем-то помогать. Самое неприятное оказалось во время обследования. У нее врожденный порок сердца, с которым вообще рожать нельзя.

– Боже! Бедная Ася! Что теперь будет? – у Ники были глаза испуганного ребенка.

– Не знаю, – Владислав тяжело вздохнул. – Там такой срок, что уже ничего нельзя сделать…

– Влад, хочешь, я поговорю с ней? Ведь ее же нельзя так оставлять одну…

– Она попросила меня после того, как я утрясу все медицинские вопросы, как обещал ее деду, оставить ее в покое и желательно вообще не появляться в поле ее зрения. Кстати, она очень беспокоилась, что будет, вдруг ты узнаешь…

– И ты так спокойно говоришь обо всем этом? – после паузы спросила Ника.

– А как я должен говорить? Кроме тебя, сказать мне некому. Посторонних в это дело впутывать я не хочу, а Дан меня воспитывать начнет.

– Влад, ты понимаешь, что ты наделал? – у Ники дрогнули губы. – Мало того, что она одна, никого у нее нет, кроме деда, так теперь оказывается, что она может даже умереть… А ты… Ты собираешься уйти в сторонку, оказав какие-то мелкие услуги и предложив деньги…

– А что я могу? – Владислав нахмурился. – Я полдня сегодня ломаю голову и вообще никакого выхода не вижу.

– Господи! Влад, ну почему ты такой спокойный и холодный? – у Ники по щекам потекли слезы. – Ты с Зоей говоришь как с чужим человеком. Да, ты подкидываешь ей денег, ты взял на работу ее мужа, но к ней относишься как к первому встречному. Теперь вот Ася… Неужели ты так же спокойно все это переживешь? Неужели она тебе совершенно безразлична?

– Ника, успокойся, – Владислав прижал Нику к себе. – Тебе сейчас лучше не нервничать.

– Ты вообще представляешь, что ты натворил?

– Представляю. Но что поделать, если она действительно мне совершенно безразлична. Она очень хорошая девочка, я готов ей помочь, но не больше. Чего ты от меня ожидаешь?

– Не знаю, – всхлипывая и прижимаясь к его груди, прошептала Ника. – Не знаю… Мне так жаль ее.

– А себя?

– У меня есть ты…

– Котенок, девочка моя любимая, меня ведь на всех не хватит. Только на тебя… – он покрыл поцелуями ее заплаканное личико.

Ее губы приоткрылись навстречу его поцелуям. Их обоих охватило сумасшедшее желание. Не думая о том, что в комнату может кто-то войти, Владислав все сильнее и сильнее целовал Нику. Свободной рукой он, расстегнув на ней легкий халатик, начал ласкать ее тело. Ника непослушными дрожащими руками начала снимать с него майку. Владислав встал с подоконника и увлек Нику за собой в кресло. Она села ему на руки, и теперь он страстно и нежно ласкал губами и языком ее грудь. Его пальцы проникли ей под трусики и скользнули в горячую и влажную пещерку. Ника вздрогнула и тихо застонала. Еле справляясь с собой, она расстегнула на нем джинсы и, освободив окрепший член, прошептала срывающимся голосом:

– Возьми меня!

Владислав разорвал тонкую ткань трусиков и отбросил их в сторону. Ника слегка приподнялась и медленно опустилась на его член. Владислав, не отрываясь от ее груди, задвигался сначала медленно, затем быстрее и быстрее. Ника путалась пальцами в его белых волосах и стонала: «Еще! Еще! О, как мне хорошо…» Из-под ее опущенных ресниц текли слезы.

Она тяжело перевела дыхание и открыла глаза. Владислав, тяжело дыша, как после быстрого бега, наконец, оторвался от ее груди. Ника устало улыбнулась и прошептала:

– Как мне хорошо с тобой!

– Я люблю тебя, солнышко мое, – Владислав поцеловал ее еще раз. – Никого и никогда я так не любил. Ни с кем так хорошо мне не было.

– Влад, а вдруг бы кто-нибудь вошел сюда? – Ника рассмеялась.

– Могли бы и позавидовать, – с невозмутимым видом ответил Владислав.

Ни он, ни Ника в порыве своей страсти не заметили того, что в комнату действительно заглянул Леша. Он вернулся к Андрею на веранду, загадочно улыбаясь.

– Ты что? – спросил Андрей.

– Ты когда-нибудь видел, как патрон трахается? – садясь на свое место, спросил Леша.

– В смысле? – не понял Андрей.

– В самом прямом смысле. С бабьем как трахается. Покруче любой эротики и порнухи будет! Я пару раз наткнулся, так штаны трещать моментально начинают.

– Он что там, с женой? – почему-то смутился Андрей.

– Ну, уж не с Антоном. Ты что, действительно никогда не попадал?

– Да попал я один раз… Думал, крышу сорвет. Ему как раз подруга минет делала, и он ей на лицо и на грудь кончил. Финиш! Я от его лица чуть не обалдел! Сам чуть не кончил. Только поговорили, и достаточно, – строго закончил Андрей.

– Андрюня, а что ты у нас такой правильный? – Леша закурил и начал расставлять шахматы.

– Не знаю… стесняюсь я… – честно признался Андрей.

Глава 65

Лазарев привык ничему не удивляться, если приходилось иметь дело с Владиславом Вансовичем. Вот и сегодня, когда тот утром позвонил ему и попросил посмотреть одну знакомую, он не сильно удивился. Они договорились о встрече. Владислав приехал без опоздания. Вообще, сколько его помнил Лазарев, всегда Владислав славился своей пунктуальностью. Это было одной из его отличительных черт. Впрочем, как и довольно странное в последнее время чувство обязательности. С ним приехала молодая женщина очень приятной наружности. Владислав был совершенно спокоен, а вот она заметно волновалась и явно была смущена. Мужчины пожали друг другу руки.

– Валера, посмотри барышню, – попросил Владислав и протянул ему вчерашние данные обследования в фирме. – Кое-что уже сделали.

– Отлично, – кивнул Лазарев. – Давайте знакомиться. Меня зовут Валерий Федорович. Пойдемте со мной, пока Владислав поскучает здесь. Я вас посмотрю, а потом будем разговаривать.

Он вернулся через полчаса явно озадаченный. Владислав курил, стоя у открытого окна. Когда в кабинет вошел Лазарев, он повернулся.

– Где Ася? – спросил он.

– Сейчас оденется и придет. Влад, ты видел, что вы там вчера наобследовали? – хмурясь, спросил он.

– Видел, – Владислав тоже нахмурился и выбросил в окно окурок.

– Если ты еще не все забыл, то рожать ей нельзя. Ей и беременеть нельзя было. Как только ее угораздило?

– Да вот угораздило. Я сам узнал о том, что у нее порок, только вчера. Что еще скажешь?

– Прежде всего скажи мне, кто это? Мне в любом случае нужно узнать сведения о родственниках. Ты же знаешь наши глупости.

– Нет у нее никого.

– Ну не от марсианина же она забеременела?

– От меня, – совершенно спокойно ответил Владислав. – Узнал я об этом случайно. Подруга очень старательно все скрывала. И привез я ее к тебе чуть ли не под пистолетом.

– Ну, ну… – Лазарев задумчиво посмотрел на Владислава. – У тебя как, гарем?

– Считай, что гарем. Валера, это мои проблемы, – Владислав выглядел устало. – Ника, кстати, в курсе и устроила мне вчера сцену, что я совершенно деревянный. Она меня постоянно обвиняет в том, что я слишком равнодушно отношусь к бывшей жене. А то, что это была вообще случайность, ее тоже не интересует. Попробовал я вчера поговорить, зачем ей это нужно, но девочка ничего не хочет слышать. Ей, видишь ли, ребенка хочется. Еще и упорно доказывала мне, что я вообще там ни при чем. Ладно, давай оставим всю эту полемику на после, – Владислав сел и вздохнул. – Что ты скажешь? Какие перспективы?

– Малоутешительные, – Лазарев старался не смотреть в глаза Владиславу. – В самом идеальном случае – плановое кесарево. В другом случае…

– В другом случае? – в глазах Владислава появился стальной оттенок.

– Ты сам понимаешь. Это практически безнадежный случай. Удивительно будет, если она доходит до конца, – Лазарев помолчал и тихо продолжил: – Я могу предложить только один выход – избавиться от этого, и чем скорее, тем лучше. Попробуй ее уговорить.

– Ты что-нибудь ей уже сказал?

– Она посмотрела на меня, как на придурка. Видимо, решила, что это с твоей подачи.

Дверь открылась, и вошла Ася. Она была бледная и расстроенная. На несколько минут повисла тяжелая пауза. Лазарев смотрел в сторону. Владислав, наоборот, очень внимательно взглянул Асе в глаза. Взгляд его был тяжелым и тоскливым. Под этим взглядом Ася невольно склонила голову.

– Валера, что ты скажешь? – спросил Владислав. – Когда у вас следующее свидание?

– Если ничего не надумаете, то через неделю. Если надумаете, то позвони мне, – хмурясь, ответил Лазарев. – Все-таки я надеюсь на благоразумное решение.

– В таком случае мы прощаемся, – Владислав поднялся и протянул ему руку.

Полдороги в машине он молчал. То, что было и так ясно еще вчера, сегодня подтвердил Лазарев. Ася тоже молчала. Владислав остановил машину у небольшого бара.

– Давай зайдем и поговорим, – сказал он, поворачиваясь к Асе.

– Давай, – покорно согласилась Ася.

Они заказали кофе со сливками. Долго никто не решался начать разговор первым. Наконец Владислав, достав сигарету, но так и не закурив ее, тихо и медленно спросил:

– Ася, что тебе сказал Лазарев?

– Что мне нельзя иметь детей, – глядя в чашку, ответила Ася. – Только я об этом знала уже очень давно. После чего, собственно, мой бывший друг и приударил за москвичкой.

– Ты понимаешь, что для тебя это равносильно самоубийству?

– Понимаю. Но я думаю, что все будет хорошо…

– Ася, это не разговор. Ты ведь взрослый человек.

– Влад, ты никогда не сможешь понять, как это – хотеть ребенка! – Она подняла глаза. – Любой ценой!

– А если ты умрешь?! – Его лицо дернулось болезненной судорогой.

– Не умру, – она спокойно улыбнулась.

– Всем бы твою уверенность, – вздохнул Владислав. – Я понимаю, что сейчас скажу нечто ужасное для тебя, но это единственное разумное решение.

– Ну и?

– Еще не поздно….

– Поздно, Влад, – Ася улыбнулась. – Ночью он шевельнулся. Теперь поздно.

– Не поздно, Асенька. Я понимаю, что это кошмар, но это нужно пережить. Ты ничего не почувствуешь, все будет сделано под наркозом…

– Влад, оставь меня в покое. Я очень прошу тебя. Я вообще не просила тебя вмешиваться. Я взрослый человек и сама вправе решать, что мне делать! Пойми, я не нуждаюсь ни в твоей поддержке, ни в твоем участии, ни в твоей жалости, ни в твоих дельных советах! Я не нуждаюсь в тебе! Ты вчера очень хорошо понял, что я использовала тебя исключительно как производителя. Ты просто пытаешься себя убедить в том, что все совсем не так, что ты для меня что-то представляешь…

– Спасибо за напоминание, – прервал ее Владислав. – Я не пытаюсь себя убедить ни в чем таком. Я пытаюсь докричаться до твоего разума.

– Не кричи, я не услышу. Не напрягайся.

– Ты забываешь, что у ребенка обычно двое родителей. Я тоже имею какое-то отношение к этому ребенку.

– Только как производитель. Родителей у этого ребенка не двое, а я одна. Оставь меня в покое.

– Хорошо, поступай как знаешь… – он опустил глаза, в углах рта обозначились горькие складки. – Но давай договоримся, что вчерашние условия ты примешь и будешь ездить к Валере и выполнять все его рекомендации. Он все-таки один из самых лучших гинекологов в городе. Так ты хоть будешь под постоянным присмотром. И еще, если что-нибудь тебе понадобится, ты найдешь меня.

Ася внимательно посмотрела на него. Сейчас от жесткости и непреклонности не осталось и следа. Он просто просил ее. Пауза длилась долго, казалось, ей конца не будет.

– Я сделаю, как ты просишь, – тихо ответила Ася, – при условии, что ты будешь напоминать о себе как можно реже и, что бы ни происходило, не заикнешься больше о том, что я должна избавиться от ребенка.

– Ладно, – чуть заметно кивнул Владислав. Он поднял глаза и посмотрел на Асю. Взгляд его был полон тоски. – У меня такое чувство, что я отправляю тебя на плаху.

– Это моя плаха. Не возвращайся к начатому разговору. Да, и если увидишь деда, скажи, что у меня все в полном порядке.

Владислав потянулся через стол и коснулся кончиками пальцев ее щеки. У него болело сердце…

Глава 66

К разговору об Асе Ника вернулась сама через несколько дней. Владислав был уверен, что она каким-то образом все забыла, но оказалось, все не так. Вечером они вышли к реке подышать воздухом. У самой кромки воды они присели на низко склонившийся ивовый ствол. Сергей остался на расстоянии. Он подошел к воде и задумчиво смотрел на противоположный берег. От воды поднимался легкий туман, не совсем еще потемневшее небо было усыпано частыми звездами. В лесу крикнула какая-то ночная птица.

– Ты не замерзла? – Владислав обнял Нику за плечи.

– Нет, – она склонила голову ему на плечо. – Хороший вечер.

– Хороший. Завтра Алька с Катериной приезжают. Через неделю перебираемся назад в город.

– Да… Опять занятия начнутся… Конспекты, экзамены, диплом… Алику и Катюшке везет – у них только первый курс, – Ника улыбнулась.

– А тебе осталось всего четыре месяца до защиты. Зато потом, не успеем оглянуться, как пойдут тетрадки, экзамены и все остальное.

– По-моему, до этого так далеко.

– Поверь, что я однажды уже через это прошел. Мне все казалось, что Алик маленький, а когда попробовал назад глянуть, то оказалось, не заметил, как он вырос.

– Влад, а кто у нас будет? Мальчик или девочка?

– А кого ты хочешь?

– И мальчика, и девочку.

– Давай сделаем УЗИ и все узнаем.

– Не могу… – после паузы выдохнула Ника. – Мне кажется, что все повторится снова. Глупая я?

– Совсем не глупая. Просто тогда был очень сильный шок. Теперь давай подумаем, что тогда была зима, а сейчас еще лето не кончилось. Льда нет, и упасть тебе негде. А в Штаты в сентябре ты поедешь со мной.

– Поеду, – Ника кивнула.

– А про УЗИ подумай. Я тебя не тороплю. Все равно придется делать.

– Подумаю… – она помолчала и неожиданно спросила: – Как там Ася? Ты ездил с ней к Валерию?

– Да.

– Что он сказал?

– Сказал, что дела плохи. Нельзя ей иметь ребенка. Она может умереть.

– И что, теперь будет? – Ника напряглась.

– Она ничего не хочет слышать и собралась рожать.

– Влад, ее нельзя оставлять одну. Как же она теперь?

– Что ты предлагаешь?

– Не знаю. Придумай что-нибудь. Ее нужно хотя бы видеть почаще.

– Она меня попросила, чтобы я появлялся как можно реже. Я не знаю, что делать.

– Тебе страшно? – Ника спросила это очень тихо.

– Да, – после долгой паузы ответил Владислав. Больше Ника ни о чем его не спрашивала. Она видела и чувствовала, как тяжело ему говорить об этом.

По дороге домой она нашла, как ей показалось, единственно правильное решение всей проблемы. Она даже обрадовалась и одновременно удивилась тому, как такое простое решение не пришло ей в голову раньше. Теперь оставалось продумать некоторые мелкие детали. Радуясь своему решению, Ника щебетала, как птица, и веселилась беззаботно, как ребенок. Понемногу это веселье распространилось и на Владислава, но он просто думал, что у жены хорошее настроение, и радовался этому.

Глава 67

Вернулись из Крыма Алик и Катя. Алик заметно повеселел. Оба она загорели и хорошо отдохнули. Через неделю все перебрались в город и на дачу приезжали только на выходные. Ольга теперь жила в своей квартире. Ника и Алик пошли учиться, Владислав с головой ушел в работу, потому что в середине сентября собирался ехать в Штаты.

Владислав, как и пообещал Асе, больше ее не беспокоил. Он нашел более надежный вариант – после каждого ее визита к Лазареву он знал, как обстоят дела.

Ника потихоньку начала претворять свой план в жизнь. У нее началась преддипломная практика. Предлог для визита к Асе она нашла очень благовидный – написание статьи о женщине – художнике.

Первый визит Асе она нанесла в середине сентября, как раз перед тем, как вместе с Владиславом улететь в США. О своем решении Ника никому накануне не говорила. Придя в музей и узнав, где ей найти Асю, она неожиданно почувствовала какую-то робость. «Чего ты боишься? Не съест же она тебя», – успокаивала себя Ника, идя по коридору к реставрационной мастерской. Сегодня здесь было несколько больше народу, чем в тот день, когда приезжал Владислав. Ника прошла к столу, за которым работала Ася. Она работала очень увлеченно и совсем не заметила, что к ней кто-то идет.

– Привет, – поздоровалась Ника. – А я к тебе.

– Привет, – Ася подняла голову от работы, но, увидев Нику, моментально побледнела. – Что-то случилось?

– Нет. Я просто так пришла к тебе. Можно я сяду? – Ника улыбалась и пыталась скрыть волнение. Она панически боялась, что Ася ее сейчас прогонит.

– Садись, – Ася кивнула на стоявший рядом стул.

– Понимаешь, – старательно подбирая слова, начала Ника, – у меня сейчас преддипломная практика. Мне нужно написать статью о женщине-художнике. Вот я и решила написать о тебе. Я уже и с начальством твоим поговорила. Никто не против.

– А почему ты у меня не спросила? Может быть, я не хочу, чтобы обо мне писали, – Ася взяла себя в руки.

– Когда ты приходила к нам, мне очень понравилось то, что ты рассказывала. Неужели тебе не хочется рассказать это не только мне?

– Заодно и прославиться, и попасть на скрижали истории? – с некоторым сарказмом спросила Ася.

– Ну зачем ты так? – обиделась Ника.

– Скажи лучше честно, зачем ты пришла?

– Статью писать собралась, – Ника улыбнулась наивно, почти по-детски.

– И что мне тебе рассказывать? – Ася отложила в сторону кисточку и вытерла салфеткой руки.

– Я набросала кое-какие вопросы. Вот, посмотри, – Ника достала из сумки блокнот и протянула Асе.

Несколько минут Ася читала ее записи, затем вернула назад и сказала:

– Хорошо, давай по порядку. А вообще-то у меня сейчас перерыв.

– По-моему, это еще лучше. Мы можем куда-нибудь поехать и поболтать в неофициальной обстановке. Тем более что я у твоего шефа тебя отпросила, чтобы здесь никому не мешать.

– Ты мне нравишься! – Ася рассмеялась. – Ты все за меня решила. Это что, влияние Владислава?

Сказав последние слова, она смутилась. Ника сделала вид, что не замечает этого. Ася встала со своего места, убрала в стол инструменты и решительно взялась за сумку.

– Куда поедем? – спросила она.

– Давай в какое-нибудь кафе, где мало народу. Я вообще-то предпочитаю для разговоров какие-нибудь открытые места – сквер или парк, но сегодня что-то прохладно.

– Хорошо, поедем в кафе, – согласилась Ася.

Нику ждала машина. За рулем сидел один из телохранителей Владислава. К большому удивлению Аси, Ника попросила их отвезти к тому кафе, где она была с Владиславом. Посетителей здесь действительно было немного. Ника заказала чай с пирожными. Понемногу Ася раскрепостилась, напряжение спало. На все вопросы Ники она ответила довольно быстро. Они сидели и мило болтали, как старые подруги. К моменту, когда пора было вернуться на работу, они стали совсем друзьями и договорились звонить друг другу.

Домой Ника вернулась очень довольной, план ее удался.

Глава 68

Во второй половине сентября Владислав собрался ехать в Штаты. Когда окончательно были решены все вопросы и осталось только открыть визы, он невольно» начал нервничать. Ему постоянно вспоминалась первая попытка уговорить Нику поехать с ним. За ней, как само собой разумеющееся, вспоминалась и вторая. В половине шестого к нему в кабинет заглянул Эрик и удивленно спросил:

– А что ты сегодня так долго?

– Ого! – Владислав взглянул на часы и покачал головой. – Что-то я сегодня завозился. Все, заканчиваю. А ты почему еще не ушел?

– С ребятами занимался, – Эрик стоял и играл ключами. – Тебя ждать?

– Как хочешь. Собственно, я уже, – Владислав захлопнул сейф.

Они вместе шли по пустому коридору офиса. В опустевших кабинетах уборщицы наводили порядок. В конце коридора скучал охранник.

– Эрик, завтра с утра меня не будет. Я поеду визы открывать, – предупредил Владислав.

– Вы вдвоем едете? – поинтересовался Эрик.

– Не знаю, – вздохнул Владислав. Помолчав несколько секунд, он перевел разговор на другую тему. – Как там ребятки?

– Нормально. Загоняли меня сегодня. Кстати, – Эрик засмеялся, – я, кажется, начинаю толстеть. Сегодня обратил внимание на то, что ремень стал застегивать на одну дырку меньше, и когда с ребятами стал разминаться, чувствую, что тяжеловат стал.

– А взвеситься ты не догадался?

– Я на весы боюсь смотреть. Все-таки с твоими двумя метрами поправиться гораздо труднее.

– Не плачь, до ожирения тебе далеко. Зато можно сделать комплимент Ритусику.

– Можно. Готовит она очень даже. И потом, раньше как было? Пришел с работы, захотел – поел, не захотел – не поел, с утречка кофеек попил, если ничего не хочется, и никаких проблем. А теперь от запаха чего-нибудь вкусненького просыпаешься, домой пришел, тоже что-нибудь уже на столе, и весь вечер тебя подкармливают.

– Это называется синдром молодоженов. Меня спасает, что я не умер от обжорства, только наличие Альки. В него влазит много, энергии у него тоже уходит побольше, чем у меня.

– Что-то в первый раз у меня такого синдрома не было. Хотя и первый год со своей половиной мы виделись раз в две недели.

– Ну что, прощаемся? Вечером к нам приедете?

– Нет, мы сегодня к теще едем. До завтра.

По дороге домой Владислав поймал себя на мысли, что засиделся сегодня в офисе только потому, что боялся предстоящего разговора с Никой. Всю дорогу он молча курил и пытался отвлечься от своих скверных мыслей.

Когда он подъехал к дому, свет горел только в комнате телохранителей и на кухне. Ника сидела там и что-то писала. Стол был накрыт к ужину. Владислав отдал Сергею кейс с документами и попросил отнести в кабинет, а сам пошел на кухню. На звук открывающейся двери Ника подняла голову и радостно улыбнулась, увидев мужа.

– Ты что так поздно? Я уже заждалась.

– Работы было выше крыши. Нужно было подогнать кое-какие делишки.

– Ты нормально себя чувствуешь? Что-то ты бледный такой? – Ника чуть-чуть нахмурилась.

– Отлично, котенок. Немного устал.

– Тогда иди переодевайся и мой руки. Поужинаем, и никаких сегодня больше дел.

– Слушаю и повинуюсь, – Владислав улыбнулся.

Он поднялся в свою спальню, переоделся и зашел в ванную, чтобы вымыть руки. Открыв воду, он взглянул на себя в зеркало. Лицо действительно было бледным и усталым. «Только бы Ника не заметила, что я нервничаю, – подумал он. – Главное – не дергаться… Даст бог, в ЭТОТ раз все будет нормально».

Спустившись в кухню и сев за стол, он спросил:

– А где мой отпрыск? Дома уже появлялся?

– Да. Уехал к Кате. Сказал, что будет не раньше десяти.

– Мужики что, голодовку объявили?

– Леша сделал несколько бутербродов, и они с Серегой упали возле телевизора. Леша какую-то кассету на вечер взял.

– Тем лучше. У меня голубая мечта поужинать с тобой вдвоем, – он улыбнулся.

– Тогда не смотри в тарелку, а ешь, – резонно заметила Ника. – Как у тебя сегодня дела?

– Нормально. Просто сегодня их было очень много. А у тебя?

– Все хорошо. Я сегодня ездила к Оленьке. Тебе привет.

– Спасибо. Статья твоя двигается?

– Да, практически все готово. Теперь можно отложить ее в сторону и подождать, а потом перечитать. Может быть, что-нибудь исправлю.

– А мне почитать дашь? – Владислав отпил немного сока.

– Пока все готово не будет, даже не покажу. И не вздумай лезть в мои файлы.

– Кем ты меня считаешь? И сколько должна твоя статья дозревать?

– Не знаю. Может, неделю, может, две. Я спокойно могу это время предаваться полному безделью. Начальство в редакции сильно не переживает, если я и Ритусик там часто появляться не будем.

– Сегодня Эрик жаловался, что начал поправляться, – подкладывая себе салат, сказал Владислав. – Кажется, эта же участь грозит и мне, если ты будешь и дальше готовить так вкусно.

– Все равно, так вкусно, как ты, я вряд ли научусь готовить.

– Я бы не сказал этого. О кофе я спорить не стану, а вот о еде поспорю. Ладно, давай оставим кулинарные пререкания. Скажи лучше, как ты себя сегодня чувствуешь?

– Отлично. Завтра к Лазареву идти?

– Да. Слушай, ну давай сделаем УЗИ.

– Я боюсь, Влад, – Ника вздохнула и отложила вилку. – Мне почему-то кажется, как только мы узнаем, что там, сразу случится что-нибудь ужасное.

– Ничего не случится, – Владислав тоже перестал есть и взял ее за руку. – Все будет совершенно нормально. Валера хочет посмотреть, правильно ли лежит плод, и все.

– А если неправильно?

– Во-первых, срок еще совсем небольшой, и он двадцать раз может повернуться в правильное положение. Во-вторых, часто помогает совсем несложная гимнастика.

– Ладно, – покорно вздохнула Ника.

– Раз так, то ешь дальше.

– А ты кофе сваришь? Я печенья шоколадного купила. Владислав поставил на плиту турку с кофе и, закурив, внимательно посмотрел на Нику. Она убрала со стола тарелки, достала чашечки для кофе, деревянную тарелку с печеньем и сливки.

– Хочешь коньяка? – спросила Ника.

– Спасибо, не хочу, – Владислав разлил кофе по чашкам.

– Почему ты такой серьезный сегодня? У тебя действительно все в порядке? – немного обеспокоенно спросила Ника.

– Действительно. Пей кофе, остынет.

Некоторое время они молча пили кофе. Из глубины дома был еле слышен звук работающего телевизора в комнате телохранителей. За окном стемнело, в открытую форточку потянуло сыростью и холодом.

– Ника, у меня к тебе есть важный разговор, – Владислав исподлобья посмотрел на жену.

– Я слушаю, – Ника снова насторожилась.

– Завтра мне нужно ехать открывать визы. Мне открывать одну визу или две?

– А что, если открывать две, могут возникнуть какие-либо проблемы?

– Я не о посольстве. Там проблем не будет. Я о тебе. Ты едешь со мной или как раньше? – он опустил глаза.

– Конечно, еду, – Ника произнесла это таким тоном, будто никогда не принимала других решений. – Какого числа мы с тобой уезжаем?

– Через два дня, двадцатого, – Владислав посмотрел на нее и улыбнулся.

– Ну, скажи теперь честно, ты из-за этого такой кислый был? Боялся, что я снова начну характер показывать?

– Угу, – Владислав смутился и покраснел как мальчишка.

– Как это ты любишь говорить? Не дождешься! Отпустить тебя самого на две недели? Вот еще новости!

– Ты действительно хочешь поехать?

– А ты не хочешь, чтобы я ехала? По-моему, все я тебе сначала сказала первого апреля, а потом двадцать шестого июня, – Ника нахмурилась.

– Только не сердись, – Влад примирительно улыбнулся. – Ну старый я паникер. А вдруг ты передумаешь или еще что-нибудь?

– Ничего я не передумаю, – она все еще хмурилась.

– Тогда тебе совсем мало времени на сборы. Завтра утром съездим, сделаем УЗИ, потом к Лазареву, потом я еду открывать визы, а ты начинаешь собираться.

– Первые разумные слова за сегодняшний вечер, – с мягкой иронией сказала Ника.

– Ого! Никак моя законная половина начинает меня пилить? – Владислав рассмеялся.

– А ты думал! – Ника приподнялась из-за стола и щелкнула его по носу.

Глава 69

Илья, улыбаясь, смотрел на экран монитора. Владислав задумчиво смотрел в окно. Ника лежала и терпеливо ждала, пока закончится вся процедура.

– Влад! – окликнул его Илья. – Посмотри, что здесь.

– Что-то не так? – встревожилась Ника.

– Все так, полежи спокойно еще минутку. Потом увидишь. Я распечатаю, – успокоил ее Илья.

Владислав подошел и тоже посмотрел на экран. С одной стороны, то, что он увидел, его обрадовало, с другой – напугало почти до панического состояния.

– Распечатывай, – сказал он Илье. – Ника уже может идти?

– Да. Все, Никуля, я закончил. Вставай, – кивнул ей Илья.

– Ника, иди к машине. Я сейчас заберу описание и тебя догоню, – сказал Владислав.

Как она ни старалась, но за широкими спинами мужчин увидеть экран, пока одевалась, так и не смогла. В душу Нике закрались самые ужасные подозрения. Она послушно, как заводная кукла, вышла из кабинета.

– Что с тобой, Влад? – Илья повернулся и удивленно посмотрел на Владислава. – Ты вроде бы и не рад?

– Рад, – у Владислава сел голос. – Только упаси боже остаться одному кому-то из близнецов.

– Будем надеяться, что никто из них один не останется, – Илья подал ему распечатку и заполненный бланк описания. – Насколько я в этом разбираюсь, все очень неплохо. Только вот не совсем ясно, мальчики или девочки.

– Да, пока все неплохо, а мальчики или девочки, это не имеет значения, – кивнул Владислав. – Так, Илюша, я поехал по своим делам. Не знаю, вернусь сегодня или нет. Эрик приедет, крутитесь с ним вдвоем. Вдруг что – звоните.

Владислав вышел из офиса. Ника уже сидела в машине. Вид у нее был расстроенный и немного напуганный. Владислав сел рядом и сказал Андрею, куда ехать.

– Дрожишь? – спросил он у Ники, обнимая ее за плечи.

– Дрожу, – почти шепотом ответила она. – Что там было?

– Посмотри, – Владислав мягко улыбнулся и подал ей распечатку. – Нравятся?

– Почему нравятся? – не поняла Ника.

– Да ты посмотри сначала.

– Это что, двойня? – с замиранием сердца спросила Ника.

– На тройню у меня здоровья не хватает, по времени не успеваю, – Владислав зарылся лицом в ее волосы. – Рада?

Ника молча кивнула и прижалась к Владиславу. Рядом с ним ей было хорошо и спокойно, казалось, что ничего плохого уже никогда не будет.

Глава 70

Владислав терпеливо ждал, пока Ася выйдет с работы. Завтра он и Ника улетают в США. Сегодня, когда все дела в офисе были окончены, он вызвал к себе Эрика и попросил его, если к нему обратится Ася, помочь ей. Эрик выглядел как всегда бесстрастным и кивнул в знак согласия. Илью Владислав попросил приблизительно о том же, но уже по медицинской части.

– Без проблем, – улыбнулся Илья. – Пора тебе кличку менять с Соломона на султана. Обзавелся ты, батенька, гаремчиком.

– У Соломона тоже был гарем, – резонно заметил Владислав. – Было у него четыреста жен, семьсот наложи ниц и девиц он знал без числа. В конце концов, раз уж так вышло, то нужно раскручиваться.

– Не переживай, все обойдется, – успокоил его Илья. – Главное, не набирай их четыреста штук. Замордуют.

– С меня и того, что есть, хватит.

Ася вышла из здания музея и пошла к остановке. Подъехав, Владислав открыл перед ней дверь машины и предложил:

– Садись, подвезу.

– Спасибо, меня и автобус устроит, – ответила Ася.

– Меня не устроит. Я ведь и домой приехать могу. Ася покорно села в машину. Некоторое время они ехали молча. Первым нарушил молчание Владислав.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил он.

– Нормально. А что, у меня что-то не так? – Ася повернулась к нему.

– Все так, кроме того, о чем ты уже знаешь.

– Шпионишь? – едко осведомилась она.

– С чего ты взяла? – удивился он.

– Так просто. Недавно Ника ко мне приходила.

– Да? – Владислав удивился еще больше. – Если не секрет, зачем?

– Я думала, что с твоей легкой подачи. Сказала, что хочет статью о женщине-художнице написать. Объектом избрала меня.

– О статье я слышал, правда, о ком статья, не имел понятия. Шпионить за тобой не собирался и не собираюсь. Как говорит мой сынуля, просто прикалываюсь. Я совершенно случайно вчера видел Валеру.

– С Никой ездил?

– Да. У нас, кстати, будет двойня.

– Поздравляю. Ты приехал, чтобы сказать мне это и порадовать, что наконец-то отстанешь от меня?

– Нет, рано радуешься. Я по делу приехал. Завтра я и Ника улетаем в Штаты. Не будет нас недели две. Вот тебе две визитки. Если что-нибудь понадобится, то позвони, и тебе не откажут. Илья – медицинская часть и все связанные с ней проблемы. Эрик – все остальное.

– А можно без этого обойтись?

– Возьми на всякий случай. Мало ли что? В конце концов, даже если у тебя кран на кухне потечет, не самой же тебе за слесарем бегать.

– Можно подумать, что он побежит.

– Это уж его проблемы.

– Ладно, воспользуюсь. Только будем надеяться, что не понадобится.

– Это уж как найдешь нужным.

– Кстати, мы уже приехали. В гости приглашать не стану, извини.

– А я не стану набиваться. Будь умницей, – он склонился и поцеловал Асю в щеку.

– Влад, по-моему, это излишество, – пытаясь казаться строгой, сказала она.

– Это как сестру.

– Ну, тогда как брата, – она рассмеялась и тоже поцеловала его в щеку. – Передай Нике привет, и счастливого пути. За меня не беспокойся, со мной будет все в порядке.

Глава 71

На аллею, по которой Ольга катила коляску с малышом, тихо опускались желтые листья. Людей здесь почти не было, и проезжая часть находилась не очень близко. Малыш спокойно посапывал во сне. Мысли Ольги текли спокойно, как маленький лесной ручеек. Все переживания предстоящих родов и того, родится ли их с Антоном малыш здоровым, остались позади и казались теперь совершенно напрасными. Ребенка – мальчика весом четыре килограмма – она родила довольно легко, без осложнений. Малыш был смешной, толстощекий, румяный, ручки и ножки в перетяжечках, глаза голубые, как у нее, а волосики, торчавшие на головке забавным хохолком, рыжие, как у Антона. Назвали его Андреем.

Родила Оля незадолго до приезда Владислава и Ники из Штатов. Когда они вернулись, Ольгу с малышом уже выписали из больницы. Антон взял две недели отпуска, чтобы жена не слишком переутомлялась. Купать малыша они научились как-то сразу, а вот с пеленками возникли проблемы. Оба они ужасно боялись, когда приходилось пеленать малыша. С виду такие полненькие ножки и ручки казались слишком хрупкими. Неле Викторовне перед Ольгиной выпиской пришлось уехать к тетке, состояние здоровья которой резко ухудшилось. Каждый день к ним приходил Даниил Александрович. Он радовался внуку не меньше их. Видя, как Ольга и Антон пытаются достичь хоть каких-нибудь успехов в пеленании своего отпрыска, он предложил им пригласить няню. Ольга и Антон упрямо отказывались. Им обоим непременно хотелось, чтобы все было сделано ими самими, в крайнем случае кем-то из членов семьи.

Владислав и Ника приехали на пятый день их «мучений» и в тот же вечер появились у них. Ольга только что покормила малыша и, вместе с Антоном старательно запеленав его, уложила в кроватку. Через несколько минут Андрей довольно засопел, причмокивая во сне губками.

– Кажется, в этот раз у меня что-то получилось, – с гордостью сказала Ольга. – Сразу он не развернулся.

– Посмотрим, что будет через час, – серьезно заметил Антон. – И вообще, тебе пора есть мед с орехами, а мне стирать.

В это время в дверь позвонили. Ольга и Антон переглянулись. Именно сегодня Даниил Александрович предупредил, что вряд ли сможет приехать.

– Иди отдыхай, я открою, – спокойно сказал Антон и пошел к двери.

Через несколько секунд щелкнул дверной замок и раздались радостные возгласы. По голосу Ольга узнала брата и Нику. Она поспешила в прихожую. Когда утихли первые поздравления, все прошли в комнату. Владислав и Ника привезли массу подарков, еще были подарки от Джейн и Пола. Ника заметно пополнела, хотя прошло немногим больше двух недель. Они все устроились в комнате и теперь уже тихонько разговаривали. В основном они расспрашивали Ольгу и Антона о малыше. Антон сварил кофе, Ольга ела мед с орехами, было весело.

– Это прекрасно, что мы здесь сидим, – сказала Ника, – но племянника-то мы увидим или нет? Вы же вроде не сильно суеверные?

– Конечно, нет! – рассмеялась Ольга. – Чего мы здесь сидим? Только давайте потихоньку, а то Андрюшка сейчас спит.

Они вместе вошли в спальню и услышали знакомое сосредоточенное сопение. Ольга и Антон знали, что это значит – Андрей старательно ворочался в своих пеленках. Когда они подошли к кровати, он как раз закончил свое занятие и, развернувшись, болтал ручками и ножками.

– Ну, вот и мы! – Ольга взяла малыша на руки. – Только одна беда – не нравятся нам пеленки.

– По-моему, и тебе они не сильно нравились, – рассмеялся Владислав. – Оставьте парня в штанах и распашонке.

– Он просыпается, когда случайно касается ручками личика, – пояснила Ольга, – мы уже пробовали.

– Ну, тогда заворачивайте покрепче.

– Ой, у него все такое маленькое и хрупкое… – испуганно запротестовали молодые родители.

– Не такое хрупкое, как вам кажется, господа. Давайте-ка, дядька молодость вспомнит, – Владислав взял у Ольги малыша. – Давай пеленку. Сейчас мы с тобой, племяшок, знакомиться будем. Я – не твои родители, после меня ты не развернешься. А вы смотрите. Показываю один раз.

Владислав ловко запеленал малыша и передал Ольге. Андрей снова запыхтел, как еж, но в этот раз распеленаться не вышло. Ольга дала ему соску, и через несколько минут он уснул.

Запеленать сынишку покрепче, как это сделал Владислав, решился первым Антон. Ольга еще несколько дней еле сдерживала дрожь в руках, но потом все оказалось совсем нестрашно.

Вспомнив это сейчас, Ольга сама себе улыбнулась. В коляску спланировал красно-желтый кленовый листок. Она склонилась, чтобы убрать его, и в ту же секунду услышала голос, от которого невольно вздрогнула:

– Родила царица в ночь не то сына, не то дочь. Говоришь, сестренка, уже отелилась?

Ольга медленно выпрямилась. Рядом с ней стоял ее брат Евгений и ухмылялся. От встречи с ним и от его улыбки Ольге стало нехорошо. Несмотря на разницу в возрасте, он истязал ее в свое время не меньше матери. Стараясь держать себя в руках, Ольга спросила:

– Ты что-то хотел?

– Поинтересоваться, ты такого же ублюдка родила, как и в прошлый раз, или получше? Мы же с мамкой волнуемся.

– Напрасно волнуетесь, у меня все в порядке, – уже совсем твердо ответила она.

– Богатая родня деньжишками снабжает, мужичка тебе рыженького прикупили. Я б за такие деньги и не на сумасшедшей наркоманке женился бы, а даже на полной дебилке.

– Я не пойму, Женя, чего ты хочешь? – Ольга хотела уйти, но Евгений довольно грубо схватил ее за руку. Она рванулась, инстинктивно отыскивая глазами людей. Сейчас она пожалела, что пришла одна в это безлюдное место. – Пусти меня! Не трогай!

– Ох, ох! Какие вы, мадам, нежные стали! А как тебя на хатах тягали все кому не лень? Постой, постой, поговори с братом. Что глазенки-то забегали? Нету здесь твоего рыжего и братца твоего. А охрану к тебе еще не приставили.

– Женя, я спешу! – бледнея, произнесла Ольга.

– Успеется. Ты лучше подумай о том, как мне и мамке помочь деньгами. Нам тысяч двадцать долларов нужно.

– Я ничего вам не дам, и оставьте меня в покое! – почти выкрикнула Ольга.

– Тогда нечего рыжим и наркошам размножаться, – Евгений оскалился и достал что-то из кармана куртки.

В конце аллеи появились несколько парней и девушек. Евгений стоял спиной к ним и не мог их видеть. В следующий момент предмет, который он держал в руке, задымился и полетел в коляску. Выбросить его Ольга не успела, потому что Евгений оттолкнул ее. Раздался довольно громкий хлопок, напоминающий выстрел. Ольга вскрикнула и провалилась в темноту…

В себя она пришла от резкого запаха нашатыря. Она лежала на скамейке, кругом стояли люди. Среди них Ольга заметила двух женщин в белых халатах.

– Что с моим ребенком? – прошептала она.

– В порядке ваш карапуз, спит, – успокоила ее женщина. – У вас голова не кружится?

– Нет, все нормально. Он действительно спит? – Ольга села.

– Да вот он, действительно спит, даже не пискнул, когда этот хулиган в коляску петарду бросил, – пояснила девушка.

– Петарду? – Ольга поднялась и подошла к коляске. Андрей мирно спал.

– Да, петарду, – сказал стоявший рядом с девушкой парень. – Вы вскрикнули и упали, а малый ваш и голоса не подал. Мы подбежали, вы – в обмороке. Мы сразу «скорую» и милицию вызвали. Только милиция еще не приехала.

– У вас ничего не болит? Чувствуете себя нормально? – прервала парня одна из женщин в белом халате.

– Все нормально.

– Тогда давайте мы запишем ваши данные и, если хотите, отвезем домой.

– Записывать обязательно? – Ольга уже почти полностью пришла в себя.

– Обязательно, – вторая женщина в белом халате присела на край скамьи и достала из папки какой-то бланк. – Имя, фамилия, отчество?

– Гончарова Ольга Павловна…

Женщина записала все Ольгины данные, спрятала бланк и папку в чемоданчик с красным крестом и спросила:

– Вас действительно не нужно подвозить?

– Нет, спасибо. Я прекрасно дойду сама.

– Тогда до свиданья и больше так не пугайтесь.

– Спасибо, постараюсь, – Ольга вымученно улыбнулась.

В коляске пискнул Андрей. Ольга качнула коляску и собралась уходить. В конце аллеи появились два милиционера. Они быстро подошли к Ольге и все еще стоявшим вокруг нее парням и девушкам.

– Что произошло? – спросил один из них.

– Хулиган какой-то в коляску с ребенком петарду бросил, – бодро пояснила одна из девушек. – Женщина даже в обморок упала. Только что «скорая» уехала.

– Это вы? – спросил милиционер у Ольги.

– Да, я, – кивнула она. – Только я сейчас должна идти домой кормить ребенка.

– И что мы будем делать? – спросил милиционер.

– Я оставлю вам свою визитку, – Ольга достала из кармана куртки бумажник и из него визитную карточку. – Я дома целый день.

– Петарду кидал пацан какой-нибудь? – спросил милиционер.

– Нет. Взрослый.

– Вы хоть запомнили его?

– Я знаю, кто это был. А сейчас извините, мне пора, малыш плакать начинает, – Андрей начинал попискивать уже более активно.

– Вы, ребята, нас вызывали? – спросил милиционер у парней и девушек.

– Мы.

– Вы все видели?

– Видели.

– Вот вы сейчас никуда не станете расходиться. Вам детей кормить не нужно.

– Конечно, нет. Он у вас, кажется, шарфик забрал, – неуверенно сказала одна из девушек вслед Ольге.

– Шарфик? – Ольга удивленно оглянулась. – У меня не было шарфика.

– У вас что-то темное ведь было на голове… – девушка растерянно смотрела на нее.

– Вам показалось, у меня ничего не было, – и Ольга решительно покатила коляску к выходу из аллеи.

Глава 72

Подходя к подъезду, Ольга обратила внимание, что гулявшая с собакой соседка смотрит на нее чуть ли не с испугом. Она решила, что, по всей видимости, испачкала юбку, когда упала, но сразу этого не заметила. Ольга вошла в подъезд и набрала код на замке двери своей квартиры. Андрей уже довольно сильно капризничал, и она спешила изо всех сил, чтобы быстрее его накормить. На звук открывающейся двери в коридор вышел Антон. Дневной эфир у него окончился сегодня рано.

– Что-то вы сегодня загуля… – голос Антона испуганно замер на полуслове. – Оленька, что у тебя с волосами?!

– А что? – Ольга растерянно посмотрела на него и коснулась рукой волос. – Здесь неприятность такая вышла…

– Ты в парикмахерской, что ли, была? – все еще испуганно спросил Антон.

– Нет. С чего ты взял? – Ольге стало как-то не по себе.

Она передала Антону Андрея и повернулась к большому зеркалу. Ее темные, почти черные волосы стали совершенно седыми. Она снова коснулась рукой волос, они казались ей чужими, неестественными, и прошептала:

– Боже мой…

– Оленька, что случилось? – Антон смотрел на нее с испугом.

– Я сейчас все тебе расскажу. Ты иди, разверни Андрюшку, а я пока руки помою. Его уже кормить пора.

Ольга пришла в спальню через несколько минут. Антон снял с малыша конверт и развернул теплое одеяльце. Ольга взяла Андрея на. руки и удобно уселась.

Антон вышел из спальни. Ему почему-то было не по себе. Он пошел на кухню и закурил. Что-то произошло, и это «что-то» было далеко не хорошим. Из спальни слышался голос Ольги, успокаивающей капризничающего Андрея. Через несколько минут она вошла в кухню, держа малыша на руках. Губы ее дрожали, глаза были полны слез.

– Антон, у меня молоко пропало, – почти прошептала она.

– Как?! – У Антона сжалось сердце.

– Не знаю… Сходи к Татьяне Денисовне, возьми какую-нибудь смесь получше…

– Сейчас, Оленька, – Антон порывисто поднялся. – Ты себя чувствуешь нормально?

– Да, – кивнула Ольга, – не волнуйся. Пока ты сходишь, я позвоню Владу и дяде.

Антон вернулся из аптеки через полчаса. Андрей орал к этому времени не своим голосом, требуя поесть. Владислав и Даниил Александрович уже приехали. Ольга сидела в гостиной на диване, пытаясь успокоить малыша. Она передала ребенка Антону и пошла на кухню разводить смесь. Владислав и дядя были растерянны и озабоченны.

– Антон, что случилось? – спросил дядя. – Оленька сказала, что пока ты не придешь, она ничего говорить не будет.

– Я не знаю, – растерянно произнес Антон. – Я вернулся с работы. Обычно в это время она с Андрюшкой уже возвращалась с прогулки, а сегодня ее не было. Я уже начал волноваться и собирался пойти ей навстречу, туда, где они обычно гуляли, когда она пришла. Я вышел в коридор и обомлел, увидев ее с такими волосами. Вообще у нее был вид какой-то испуганный, растерянный… Потом я решил, что Оленька была в парикмахерской, хотя накануне она ничего такого не говорила. Стал у нее спрашивать, но она спешила кормить Андрюшку и сказала, что объяснит позже, что случилось. Я вышел покурить в кухню. Она вошла через несколько минут, глаза полные слез, и сказала, что у нее нет молока. Я пошел в аптеку за смесью, а она сказала, что позвонит вам.

– Вы не ссорились? Она не нервничала? – спросил Владислав, пристально глядя на Антона.

– О чем ты? Какие ссоры? С утра смеялись, шутили, собирались вечером приехать в гости к вам.

– Сейчас я Андрюшку накормлю и все расскажу, – Ольга вошла в комнату, взяла у Антона малыша и дала ему бутылочку со смесью.

Через полчаса, когда накормленный ребенок уснул в своей кроватке, Ольга вернулась к мужчинам. Лицо ее было осунувшимся и усталым. Несколько минут длилась пауза. Первым нарушил молчание Антон. Он обнял Ольгу за плечи и тихо, осторожно спросил:

– Оленька, так что же все-таки произошло?

Ольга вся съежилась и после минутной паузы рассказала, как все было. Чем дальше она рассказывала, тем мрачнее становились лица мужчин. Дядя сидел, согнувшись, как глубокий старик, у Владислава между бровями залегла резкая морщина, Антон обхватил голову руками.

– Я больше не намерен терпеть это, – глухо сказал он, когда Ольга закончила.

– Что ты предлагаешь? – Даниил Александрович поднял голову и посмотрел на него.

– Не знаю. Может быть, есть смысл обратиться в органы, и пусть с ними разбираются?

– Смысл-то, может быть, и есть, да вот только что Оленька скажет? Начнутся разборки, не без того, что кое-что станет достоянием гласности… – Владислав посмотрел на Ольгу. – Что ты скажешь, Оленька?

– Антон прав, – после долгой паузы ответила Ольга. – Они не оставят нас всех в покое. Хорошо, что с Андрюшкой ничего не случилось. Свою визитку я оставила милиционеру.

– Тогда я согласен, – кивнул Владислав. – Как ты, дядя?

– А я согласен на это уже почти три десятка лет.

В это время в дверь позвонили, и Антон пошел открывать. Владислав подошел к Ольге и ласково погладил ее по голове.

– С тобой все в порядке, Оленька? Ты готова ко всему этому?

– Готова, – кивнула Ольга.

В комнату вместе с Антоном вошел милиционер и представился…

Глава 73

Придя домой, Ника застала Владислава хмурым, усталым и расстроенным. Он сидел в кухне и курил. Перед ним остывала чашка кофе. Увидев жену, он поднялся ей навстречу, обнял и поцеловал.

– А я не думала, что ты сегодня так рано придешь, – сказала Ника, целуя его в ответ.

– Так вышло. Ты где была? Я звонил, ты не отвечала.

– Вообще-то ходила к Асе. Послезавтра выходит моя статья. А не отвечала, потому что просто не хотелось отрываться.

– Ника, у меня к тебе большая просьба, теперь из дому ты будешь выходить только в сопровождении охраны. Хочешь, бери кого-то из моих парней, хочешь – для тебя будет отдельная охрана. Если хочешь, даже девчонку-охранника можно взять, хотя я категорически против женщин с оружием.

– Это что, епитимья за то, что я сегодня не отозвалась? – рассмеялась Ника.

– Нет, котенок, это необходимость.

– А что, собственно, случилось? – Ника села и поправила выбившуюся прядь волос.

– Случилось то, что мой братец по матери сегодня, когда Оленька гуляла с Андрюшкой, бросил в коляску петарду.

– Бог мой! – Ника даже побледнела.

– Не паникуй, с малышом все в порядке. Он, слава богу, даже не проснулся и не пискнул. А вот Оленька выключилась, а когда пришла в себя, оказалось, что она полностью поседела. Еще у нее пропало молоко.

– Влад… что теперь будет?

– Ничего. Написали заявление, будут разбираться органы. Только ты теперь, так же как и Оленька, везде будешь появляться с телохранителем. Устроит?

– Хорошо, Влад, я согласна, – кивнула Ника. – Можешь взять для меня телохранителя. Кого-нибудь вроде Сереги.

Глава 74

Семен Борисович вел машину. Настроение у него было отвратительное. Его жена – Светлана Афанасьевна сидела рядом с ним, сын Евгений и дочь Анжела – на заднем сиденье. Вся семейка мило ругалась. Уже полчаса они выясняли отношения по поводу того, что не удалось вытрясти из дочери Светланы Афанасьевны от первого брака Ольги ни копейки. Жена обвиняла сына в том, что он слишком глуп, сын огрызался, дочь обзывала их обоих идиотами. Семену Борисовичу надоело слушать эту перебранку, и он попытался их всех урезонить:

– Да оставьте вы Ольку в покое! Вообще оставьте их всех! Ты бы, Женька, лучше работать пошел.

– Оставить?! – взвилась Светлана Афанасьевна. – А жить на что?! На пенсию? На зарплатку? На честно заработанные? Много ты проживешь? Да и давно ли ты к Ольке сам руки протягивал?

– Ну, протягивал… – тяжело вздохнул он. – Дурак был, вот и протягивал.

– Дурак был, есть и таким сдохнешь! И что ж мне все на мужиков-то везет? Все честно жить хотят! Только вот кому-то сумасшедшие деньжища в наследство сваливаются, а кто-то должен еще их пытаться заработать!

– Нужно было не уходить от первого мужа, и наследство тогда получила бы.

– А ты не учи меня жить, скотина! Скажи спасибо, что за рулем, а то по морде получил бы! Хорошо, хоть дети в меня пошли!

– Хорошо, хоть не все твои дети в тебя пошли.

– Да заткнись ты, придурок, – подал голос Евгений, – а то не посмотрю, что ты за рулем, и звездану!

Семен Борисович замолчал и с тоской смотрел на дорогу. Машина въехала на мост. В мозгу у Семена Борисовича мелькали картины прошлой жизни: как увозил он жену от первого мужа и детей, как пришли ее сыновья, когда умирал их отец, и жена выставила их за дверь, как пытался изнасиловать Ольгу в пьяном угаре, как приехал брат ее покойного мужа и сообщил, что убили одного из ее сыновей, а она даже не всплакнула и не поехала на похороны, как жена морально и физически истязала Ольгу и лелеяла их совместных детей. В один прекрасный день он проснулся и понял, как все это ужасно. В тот день он впервые напился. К тому времени Ольга уже попала к брату и дяде. Семен Борисович вздрогнул от охватившего его отвращения ко всему происходящему и оттого, что исправить что-либо он не в силах. Он сейчас готов был ехать к Ольге и ее родственникам и просить у них прощения любой ценой, но он знал, что это только его желание и не больше. При малейшей попытке намекнуть на что-либо подобное он даже представить не мог, что случилось бы. Неожиданно его мозг обожгла мысль. Он понял, как можно все исправить, и резко рванул руль в сторону. Он слышал крики в машине, грохот ломающихся перил моста. На смену этому пришло ощущение полета и спасительная темнота…

Глава 75

Владислав налил кофе в чашку и удобно устроился в углу дивана, пока Ника резала бисквит. В последнее время исчезли все ее порывистые движения, вся резкость, им на смену пришло что-то плавное, умиротворенное, даже улыбка Ники стала теперь какой-то особой, мечтательной.

Ника налила себе в чашку чаю с лепестками розы, которые очень старательно собирала и сушила летом, и положила на тарелочки по кусочку бисквита.

– А почему только один? – тоном обиженного ребенка спросил Владислав.

– А морда треснет, – Ника показала ему язык.

– Вот так, сразу и морда треснет. У, жаднючая какая…

– Ну ты только не плачь, можешь съесть сколько хочешь, хоть еще полкусочка.

– Твоя доброта и щедрость не знают предела. Ладно, котенок, съем, если ты так просишь… А теперь давай о деле. Что там у Аси нового?

– Почти ничего. Она почему-то очень грустная. Я сколько ни допытывалась, все равно ничего узнать не смогла. Еще у нее отеки такие нехорошие на руках…

– А на ногах?

– Не видно. Халат длинный, тапочки. Тебе она привет передавала.

– Удивительно, – вздохнул Владислав, – как это меня такой милости удостоили. По правде говоря, я еще не виделся ни с Ильей, ни с Эриком, ни с Валерой. Так, парой слов перебросился с Ильей и Эриком по телефону. Кроме всего, Эрик еще и расхворался.

– Что такое? Серьезное что-нибудь?

– Не особенно. На тренировке повернулся неудачно и нажил себе то, что в простонародье называется прострелом. Представляю, какая у него теперь гордая осанка. Завтра, пожалуй, съезжу к нему.

– Давай прямо сегодня съездим, – предложила Ника.

– Ты еще не устала, непоседа? – Владислав ласково улыбнулся.

– Нет, все нормально.

– Хорошо, давай съездим, – покорился он. – Сейчас я только позвоню, предупрежу, что мы приедем.

Глава 76

Через полчаса после приезда Владислава и Ники к Эрику приехали еще и Илья с Людмилой. Пока женщины, мило болтая, занялись чаем, мужчины устроились в комнате с коньяком и сигаретами.

– Ну, расскажи, – с улыбкой спросил Владислав у Эрика, – чем можно было заниматься в мое отсутствие, чтобы сорвать спину? Илюшу на руках носил?

– Именно этим мы и занимались, – томным голосом ответил Илья вместо Эрика. – А когда я этому проказнику отказывал, он начинал приставать к Саньке. Противный мальчишка.

– Это кто еще противный мальчишка? – обиженно ответил Эрик. – Ты, босс, не слушай его. Он изменял мне со всеми встречными…

– Смотрю я, вы без меня расслабились. Вот приду послезавтра и посмотрю, кто с кем и где. Заодно и Дана с собой прихвачу. Ему понравится.

– Вот только не нужно мне угрожать, – строго сказал Эрик. – Я был тебе верен. Но что же я мог поделать, если очень хотелось? И вообще, не Илюшу я на руках носил, а с Товариани занимался. Ты же знаешь, с ним тяжело, у него сила дурная.

– Ладно, уговорил. Что еще?

– Новости по фирме, как всегда, только хорошие. Ты почти все знаешь – крупные уже рассказали, мелкие добавятся по ходу. Да и Дан Саныч, наверное, уже все рассказал. А вот не по фирме, – Эрик глубоко затянулся, – новости не особенно хорошие. У твоей протеже умер дед. Похороны помогли организовать по высшему разряду. Обратиться, кроме нас, ей действительно было не к кому.

– Что с дедом? – хмурясь, спросил Владислав.

– Инсульт, – пояснил Илья. – Пролежал сутки, так в себя и не пришел. Накануне утром приехал ее проведать, к вечеру разболелась голова, и он решил остаться ночевать, а в десять вчера все это случилось. Как ты и говорил, помогли и в больнице, и потом. К ней пришла только какая-то подруга и старичок с работы.

– Давно?

– Через два дня после вашего отъезда. Как ты и предупредил, Дану не говорили.

– Да, новости малоприятные, – вздохнул Владислав.

– А у тебя что хорошего?

– Ничего, – Владислав поморщился. – Снова маманя донимает с братцем. Оленьку сегодня довели до такого, что лучше и не говорить. В общем, созрели мы все для того, чтобы заяву написать. Написали. Послезавтра подробней расскажу. Ты, Райвович, как вообще?

– Могу и послезавтра приехать. Я уже почти в порядке.

– Да чего ты спешить будешь? Сиди, не выскакивай раньше времени. Массажик хороший хоть догадались сделать?

– Ванюшка приезжает делать, – сказал Илья.

– Не знаю я, мужики, фамилии вашего Ванюшки, – усмехнулся Эрик, – но мне кажется, что он патологический садист. Сейчас уже ничего, а в первые дни я думал, что у меня глазоньки вылезут.

– Зато если б не этот садист, ты вместо недели добрый Месяц разгибался бы, – успокоил его Илья. – По своей спине знаю.

– Ванюшкины добрые дела, кажется, всех нас коснулись, – согласился Владислав.

– Не знаю, может быть, вам и нравится, – сказал Эрик, – но я с Ванюшкой предпочитаю водочку попивать.

Глава 77

Ника уже уснула, а Владиславу все не спалось. Он поднялся, надел брюки и спустился вниз. Из кухни шел Алик. Его мокрые волосы были небрежно отброшены назад, халат свободно наброшен на широкие, как у отца, плечи и запахнут чисто символически.

– Сына, ты б еще голяком прошел по хате, – Влад улыбнулся и потрепал Алика по плечу.

– Половинка твоя все равно спит и по ночам сюда не спускается, а если б и спустилась, я б успел хорошо завернуться. И вообще, папашка, я же не голый, – Алик широко улыбнулся.

– А если спустится и не успеешь?

– Извините, я сегодня не сильно голодный мальчик, чтобы сконфузить маман.

– Паршивец, – Владислав покачал головой.

– Ты-то чего не спишь?

– Не спится. Решил курнуть.

– Тебе составить компанию?

– Как хочешь. Лучше бы спать шел. Ты чего сегодня так поздно?

– Катины родители уехали, ну мы и…. – он сделал красноречивую паузу.

– Ну, вы и, – вздохнул Владислав. – Драть некому, а мне некогда.

– Па, у меня к тебе серьезный разговор есть, – Алик вместе с отцом зашел на кухню и сел напротив него.

– Валяй, – кивнул Владислав, закуривая.

– Па, я жениться хочу, – сказал Алик без тени улыбки.

– Как я понял, на Катерине?

– Да.

– Пора? Влипли?

– Нет. Просто хочу жениться.

– Не рано ли? Тебе, радость моя, семнадцать с половиной лет, и ей тоже. Если нет крайней необходимости, я бы не стал этого делать. Если вам так уж неймется, живите пока так. Я могу поговорить с Катюшкиными родителями. Хочешь, живите здесь, хочешь, сниму или куплю тебе дом или квартиру.

– Па, ты не хочешь, чтобы мы женились, потому, что она не нашего круга? – Алик нахмурился.

– О так называемом «нашем круге» я тебе уже говорил. Пожалуй, это будет самый последний вариант для твоей женитьбы, на который я соглашусь. Оставь, пожалуйста, этот бред – «наш круг – не наш круг»! Ты ведь прекрасно знаешь, что твоя Катя мне очень нравится, но все дело в возрасте.

– Я люблю ее!

– Тогда тем более от вас это никуда не денется. Но жизнь – это такая сложная штука, что подкидывает временами странные сюрпризы. Скажи, ты готов к тому, что кто-нибудь может увлечься Катей, начать оказывать ей знаки внимания, или к тому, что Катя кем-то может увлечься? А ты сам? – Владислав испытующе посмотрел на сына.

– Ну, как это… – Алик растерялся. – Если мы поженимся, если мы любим друг друга… Почему кто-то из нас должен кому-то изменять?

– Алинька, сынок, все дело в том, что есть измена и есть увлечение. Увлечься может кто угодно. От сумы и от тюрьмы не зарекаются. Так вот, нужно понять разницу между изменой и увлечением. Измена – это не когда один из двоих где-то с кем-то провел время, пусть даже попал в чужую постель. Измена – это когда человек спит с тобой в одной постели, ест за одним столом, живет под одной крышей, но душой уже давно ушел от тебя. Вот это уже страшно.

– А что тогда первое? – удивленно посмотрел на него Алик.

– Первое – это увлечение. Пусть не всегда приятное и безгрешное, но это не измена. Ты готов к этому? Если ты любишь Катю, а она тебя, ты переживешь это довольно спокойно. Считай, что это такой тест на прочность.

– Тогда мне интересно, а ты бы смог спокойно все это воспринять? – Алик закурил.

– Да, – совершенно спокойно ответил Владислав. – Дай бог, чтобы ты всю жизнь знал только одну женщину и чтобы не случилось ничего непредвиденного. Но вся беда в том, сынок, что если сегодня ты ешь шашлык – он нравится тебе, он острый, пряный, ты просто упиваешься его вкусом. Завтра ты ешь шашлык, и все еще получаешь массу удовольствия. Через неделю ты ешь шашлык, и он все еще тебе нравится. А вот через месяц ты уже смотреть на него не можешь и готов за банальную яичницу полжизни отдать.

Алик несколько удивленно и задумчиво смотрел на него. Пауза длилась довольно долго. Наконец Владислав сказал:

– Ну что, озадачил я тебя?

– Угу, – кивнул Алик.

– Вот теперь хорошо подумай. Если так уж невмоготу, я повторюсь, поживите вместе. Только вот что, идти и пытаться искать яичницу совсем не стоит. А теперь ступай спать.

– Ладно, – покорился Алик. – Ас Катиными родителями поговоришь? Можно, она у нас поживет? Ну не могу я без нее.

– Поговорю, – кивнул Владислав. – Иди спать. Алик ушел. Владислав смотрел на два окурка в пепельнице. Мысли были далеко, и на душе было неспокойно и тяжело. Он поднял голову и посмотрел на часы на стене. Было полдвенадцатого. Владислав снял трубку. Секунду он поколебался и набрал номер. Он был почти уверен, что там, куда он звонит, тоже не спят. Трубку сняли почти сразу.

– Я слушаю, – это был голос Аси, усталый, потухший.

– Ася, это я, – у Владислава почему-то появилось ощущение, что она сейчас повесит трубку.

– Влад? – после короткой паузы уточнила она.

– Да. Я разбудил тебя?

– Нет, я не спала. Что-то случилось?

– У меня почти все в порядке. Так, небольшие проблемы чисто личного характера. Ника сказала, что была у тебя. Спасибо за привет.

– Не за что.

– Почему ты не сказала ей, что дедушка умер?

– Не хотела ее расстраивать.

– Асенька, мои соболезнования.

– Спасибо. Твои друзья очень помогли мне.

– Как ты чувствуешь себя?

– По-разному.

– Я приеду к тебе завтра.

– Приезжай. Во сколько?

– Ты куда-то собираешься уходить?

– Может быть, зайдет подруга и я выйду погулять.

– Тогда скажи, во сколько она зайдет?

– В пять.

– Я приеду в два.

– Я буду ждать. Ника не обидится?

– Нет. Ася, ты чего-то недоговариваешь… – у него сжалось сердце.

– Нет, все нормально… Просто… просто мне страшно…

– Асенька, прости…

– Ты ни при чем здесь, Влад, не мучь себя. Я сама виновата. Я рада, что ты позвонил. Спокойной ночи.

– До. завтра.

– До завтра.

Владислав повесил трубку и нервно закурил еще одну сигарету. Сердце заныло сильнее. Он смял сигарету в пепельнице и пошел в спальню. Почти всю ночь он провел без сна.

Глава 78

Перед тем как ехать к Асе, Владислав заехал к Лазареву и справился об Асиных делах. Новости были неутешительными. После этого он отпустил телохранителя – сегодня это был Леша – на два часа и сам поехал к Асе. Дверь она открыла не сразу. Первое, что бросилось Владиславу в глаза, это была ее неестественная бледность и круги под глазами.

– Привет, – попытался улыбнуться он.

– Привет, – Ася тоже улыбнулась почти радостно. – Проходи.

– Твоя подруга уже приходила?

– Нет еще. Она, возможно, сегодня вообще не придет.

– Тогда одевайся и сходим проветримся. Погодка вроде бы ничего.

– Хорошо, – согласилась Ася. – Но ты все равно проходи. Я не слишком быстро теперь поворачиваюсь.

– А я тебя и не гоню, – он снял плащ и прошел в комнату. – Я не сильно буду тебя стеснять?

– Нет, – Ася достала из шкафа свитер и брюки и пошла за ширму. – Ника знает, что ты поехал ко мне?

– Да. Вчера я получил чертей за то, что почти неделя, как прилетели, а я еще не был у тебя. Но мы действительно, кроме как у дяди, моей сестры и Никиных родителей, ни у кого не были. Даже с ребятами своими всего парой слов перекинулся по телефону.

– Как съездили? У Ники масса впечатлений.

– Съездили нормально. Она ведь первый раз была в Штатах. Немного устали. Она – сама понимаешь из-за чего, а у меня было очень много дел. Ведь летом я не смог поехать. Мы тебе кое-что привезли. Потом посмотришь, я думаю, что тебе понравится. Ника выбирала.

– Я уже готова, – Ася вышла из-за ширмы. – Идем. Ветер не очень сильный?

– Почти нет. Погода неплохая.

– А я не очень тебя поэксплуатирую или, не дай бог, скомпрометирую, если мы пройдемся по магазинам? Я решила совместить приятное с полезным.

– Трудно тебе будет на меня компру навести, – улыбнулся Владислав, подавая ей пальто. – Будем делать, что скажешь.

Через час они вернулись домой. Ася очень устала, и лицо ее побледнело еще больше, хотя она старалась сделать вид, что все нормально. Когда она переоделась, Владислав заставил ее лечь, а сам сел рядом.

– Неинтересно я гостей принимаю, – попробовала пошутить Ася.

– Асенька, я не гость, – вздохнул Владислав. – Давай, девочка, поговорим серьезно. Ты согласна?

– Давай, – она перестала улыбаться.

– Я сегодня к Валере заехал и спросил, что к чему. Сама понимаешь, что хорошего он мне ничего не сказал, – Владислав нахмурился.

– Понимаю. Что он сказал тебе? – Ася с какой-то непонятной надеждой посмотрела на Владислава.

– Первое, это то, что тебе срочно нужно лечь в больницу.

– Не хочу, – она закусила губу.

– Асенька, это не игрушки. Мы уже и так слишком много ошибок наделали.

– Не мы, а я, – поправила Ася.

– Мы, – твердо сказал Владислав. – Там, в крайнем случае, ты будешь застрахована от каких-либо случайностей. Плюс постоянно будет какое-то лечение.

– И буду я там, как в тюрьме.

– Не будешь. Во-первых, будешь лежать в люксовской палате. Во-вторых, будешь обязательно гулять. Придет твоя подруга – ее будут пускать. Я буду приезжать, Ника.

– Вот только тебя мне и не хватает, – поморщилась Ася. – Хватит того, что Ника в курсе.

– Хорошо, я приезжать не стану. Просто подумай, что у тебя появляется шанс. Там хороший консультант-кардиолог.

– Влад, – Ася тяжело вздохнула, – я теперь понимаю, что где-то ты был прав. Но я сама этого хотела. Мы взрослые люди, и давай говорить как взрослые люди. Я сделаю так, как ты советуешь. И все-таки я понимаю, что шансов у меня не так уж и много.

– Что я могу тебе сказать? – все так же хмурясь, сказал Владислав. – Пусть это звучит банально, но надежда умирает последней. С ребенком, слава богу, все в порядке. А с тобой, будем надеяться, все обойдется. Это тяжело, но ты – девочка сильная.

– Спасибо, Влад. А теперь выслушай ты меня. Пообещай мне, что если со мной что-нибудь случится, ты позаботишься о… – неожиданно ее глаза наполнились слезами и губы дрогнули.

– Вот только реветь не нужно, – он ласково погладил Асю по щеке. – Об этом и говорить не стоило. Конечно, обещаю.

– Я знаю, что у тебя большие связи. Попробуй проследить, чтоб он по, возможности, попал в нормальную семью, а не в детдом.

– Вот это уже лишнее, девочка.

– И все же, – настаивала Ася.

– Вот нормальную семью я тебе гарантирую. Будет у нас с Никой не двойня, а тройня. Вот и все.

– А что Ника скажет?

– Асенька, – Владислав улыбнулся, – я никогда не думал, что она будет так относиться к моим женщинам. Я же уже говорил, что постоянно слышу выговоры, что слишком холоден с бывшей женой, а теперь еще, что я – самое настоящее бревно по отношению к тебе. Так вот, то, о чем говоришь ты, я обсуждать не хочу, но если все же что-то подобное случится, я начинаю себя жалеть. Хватит того, – он перестал улыбаться, – что я постоянно чувствую себя последней сволочью. Тогда я себя почувствую палачом в полной мере, а мне об этом моя дорогая половина будет напоминать при каждом подходящем случае.

– Влад, ну почему ты действительно такой ненормальный? Ну зачем я тебе? Сказать бы, что ты меня безумно любишь, а так…

– Ты права, не люблю. Как человек ты мне нравишься, но не больше. Просто я привык отвечать за то, что сделал.

– Спасибо, – Ася благодарно улыбнулась.

– Так как, я тебя уговорил?

– Уговорил. Только, пожалуйста, не мелькай постоянно возле меня, и в больницу я пойду сама.

– Хорошо. Ты же знаешь, что я все равно буду в курсе дел. А Нике приезжать к тебе можно будет?

– Можно. Твоя жена просто душечка. Мы с ней так сдружились, что я и передать тебе не могу, – Ася посмотрела на часы. – Влад, по-моему, тебе пора. Ты говорил, что у тебя два часа.

– Если хочешь, я могу еще посидеть, – он тоже взглянул на часы.

– Нет, лучше иди. Если я совсем соскучусь, то позвоню. Владислав ушел, а Ася, глядя в окно, как отъезжает от подъезда его машина, стояла и вытирала слезы. Ей было страшно…

Глава 79

Владислав вернулся домой далеко не в лучшем настроении, но нельзя было расстраивать Нику, и он сделал вид, что все в порядке. Пока Леша ставил машину, Владислав прошел к дому и набрал код.

Когда он вошел в дом, ему навстречу вышла Ника. Вид у нее был несколько растерянный. Владислав снял плащ и, вешая его, спросил:

– Что случилось, котенок?

– К тебе пришел какой-то милиционер. Я сначала хотела тебе позвонить, но он о чем-то переговорил с Андреем, и Андрей сказал, что лучше тебя просто подождать, тем более что ты должен был вот-вот приехать.

– Значит, ничего срочного и страшного, – Владислав поцеловал Нику. – Идем.

Он вошел в гостиную. Здесь сидел и Андрей, и какой-то незнакомый мужчина. Увидев его, они поднялись со своих мест.

– Влад Палыч, это к вам, – сказал Андрей в сторону мужчины.

– Як вашим услугам, – Владислав. – С кем имею?

– Капитан Барышев Сергей Владимирович, – мужчина показал свое удостоверение.

– Очень приятно, – кивнул Владислав. – Вансович Владислав Павлович. Присаживайтесь.

– Вчера от вас, вашей сестры Гончаровой и вашего дяди, тоже Вансовича, поступили заявления в отношении Пономарева Евгения Семеновича и Пономаревой Светланы Афанасьевны.

– Да, – кивнул Владислав. – Причины там были указаны довольно четко.

– Да, причины указаны довольно четко и ясно, и причины веские. Вчера вы предупредили нашего сотрудника о том, что если возникнут какие-либо нюансы по этому делу, лучше всего обратиться сразу к вам или к вашему дяде.

– Да. Моя сестра все-таки женщина, во-первых. Во-вторых, у нее совсем маленький ребенок, и вчера ее, с позволения сказать, братец, довел до того, что она поседела, а ребенка теперь нужно кормить смесями. В-третьих, она довольно сильно болела, не без участия мамаши и всей семейки. Так что лучше уж сначала говорить со мной и Даниилом Александровичем.

– Мы тоже так решили, – кивнул Барышев. – Тем более что действительно возникли некоторые нюансы. Когда вы в последний раз видели свою мать Пономареву и ее сына Евгения или вообще кого-нибудь из этой семьи?

– Я видел Пономареву Светлану Афанасьевну и ее сына первого июля, когда мы утрясали их попытку вымогательства у меня денег. В заявлении указано.

– Это я знаю. После этого никто из них о себе знать не давал?

– Нет. Только вчера Евгений встретил мою сестру в то время, когда она гуляла с ребенком недалеко от гостиницы «Эллада». Ольга позвонила мне и дяде, когда пришла домой.

– Все понятно, – кивнул Барышев.

– Извините, как вы насчет кофейку? – холодно улыбнулся Владислав.

– С удовольствием.

– Ника, будь добра, свари нам кофе, – попросил Владислав. – Итак, как говорится, вернемся к нашим баранам.

– Какие у вас вообще были отношения с матерью и ее семьей?

– Никаких. Когда мне было двенадцать лет, то есть двадцать семь лет назад, мои родители развелись. Я и брат остались с отцом, а Ольгу забрала мать. Она сразу же вышла замуж за Пономарева, и у нее родились двое детей.

С нами отношений никаких не поддерживалось вообще. Когда отец разбился на машине, мы с братом приехали к матери в надежде на то, что она хотя бы проститься с отцом придет, но она нас просто выставила за дверь. Потом с ней виделся дядя. Я и брат были в армии, – Владислав говорил очень спокойно, только в его глазах стоял стальной оттенок. Ника принесла кофе. – Потом дядя столкнулся с ней еще один раз, когда убили моего брата, а я лежал в реанимации. Он просил ее прийти на похороны Валентина. Она отказалась и попросила ее больше не беспокоить. Несколько лет назад Ольга, не без ее участия, после попытки суицида оказалась в психиатрии. К матери она возвращаться отказалась. Забрали ее мы, и Даниил Александрович с женой в большей степени, я – в меньшей приводили Ольгу в чувство. После этого мать появлялась несколько раз и пыталась шантажировать Ольгу, а у меня просто вымогала деньги. Мы отказывали. Ольгу она каждый раз доводила до нервного срыва. Несколько раз после таких визитов я и дядя ездили и предупреждали мать о том, что мы долго терпеть этого не будем. Последний визит вместе с сыном они нанесли мне девятнадцатого июня, требовали у меня кругленькую сумму. Я, естественно, отказал. Они написали заявление, что вроде бы я пригласил их в офис и стал там угрожать оружием. Хорошо, что была видеозапись всего происходящего. Тогда я написал встречное заявление, но так как больно уж сильно маман слезу пускала и клялась и божилась больше никого из нас не трогать, я заявление забрал. Даниил Александрович никогда не говорил мне, чтобы не расстраивать, что она неоднократно наносила визиты ему и его жене с требованием денег и различными угрозами относительно Ольги. Вчера просто все мы окончательно, скажем так, дозрели.

– Понятно. А почему вы раньше не хотели все предать гласности?

– В основном из-за Ольги. Она очень старалась стать снова нормальным человеком и очень боялась, что кто-нибудь узнает о ее прошлом. И кроме того, я и дядя все время на виду, а любые разборки моментально становятся объектом сплетен и пересудов. Я не слишком на это реагирую, но для дела это не очень хорошо.

– Что ж, понятно. А что вы можете сказать о муже Пономаревой?

– Ничего. Видел его два раза. Первый – когда он ее увозил, второй – когда приходил вместе с братом. Он ничего не говорил, никак себя не проявлял. Я слышал, что в последнее время он попивал. В свое время, будучи пьяным, пытался Ольгу изнасиловать. Ей лет четырнадцать было. Дочь ее я тоже всего пару раз видел, один раз совсем ребенком, а второй раз – из машины вместе с матерью на улице.

– С этим уяснили, – кивнул Барышев. – Отличный кофе, спасибо вашей супруге. Теперь извините, одна небольшая формальность.

– Пожалуйста, – Владислав закурил и попросил Аид-рея открыть форточку.

– Где вы вчера находились в шестнадцать сорок?

– Дома. Приехал от Ольги. Телохранитель вчера со мной был Сергей Шмелев, могу вам дать его адрес. Алексей, – Влад кивнул на Лешу, – был дома. Возле дома я еще поговорил с соседом – Камышовым Сергеем, он через два дома живет. Потом зашел в дом и ждал жену. Она приехала домой в полшестого, мы поужинали и поехали в гости к моему заму Тревонену.

– А сегодня где вы были?

– С утра дома, в двенадцать поехал в областную больницу, в роддом, к заведующему, решил с ним некоторые вопросы, после этого нанес визит одному человеку, пробыл там два часа и вернулся сюда.

– Извините, к какому человеку?

– Вообще-то я могу сказать это только в том случае, если вы не поедете проверять и человека тревожить не станете.

– А почему?

– Потому, что это беременная женщина, да еще и с больным сердцем. Трогать ее лишний раз не рекомендуется. Я с ней выходил из дому, немного погулял, заходил в магазин «Лилия», ей нужно было сделать кое-какие покупки. Что я выходил, видел Алексей.

– Он не заходил к вашей знакомой вместе с вами?

– Нет. У меня был очень важный разговор.

– И все же хотелось бы уточнить, что это за знакомая и ее адрес. В конце концов, вы не мальчик маленький и прекрасно понимаете, что проверить достоверность вашего присутствия у вашей знакомой мы сможем и без ее участия.

– Хорошо, – Владислав слегка нахмурился. – Только в том случае, если вы дадите мне такие гарантии.

– Дам. Меня уже предупредили, что не стоит доставлять вам неприятности.

– Ну, ну, – Владислав закурил новую сигарету. – Колчева Ася Юрьевна. Драгомиловская, дом двадцать три, квартира пятьдесят два. Что дальше?

– Посмотрите эти фотографии, вы никого здесь не узнаете? – Барышев протянул Владиславу несколько фотографий.

– Так, ну эту мадам я не знаю, – Владислав отдал первую фотографию. – Этого где-то видел… не припомню где, но лицо вроде бы знакомое. А вот это Евгений Пономарев, – Владислав повернулся к Барышеву. – Только, если я еще что-то помню как врач, он, кажется, не совсем жив. А это… – он резко осекся, нахмурился и слегка побледнел. – Светлана Афанасьевна Пономарева, моя мать. Она тоже, насколько я понимаю, мертва.

– Да.

– Что произошло?

– Вы действительно ничего не знаете?

– Не знаю.

– Вчера без двадцати пять их машина сорвалась с моста. Предположительно, Семен Борисович Пономарев, который был за рулем, не справился с управлением. Все погибли.

– Видит Бог, не желал я им этого, – глухо произнес Владислав. Взгляд его стал невыносимо тяжелым. – Вы что же, все предыдущие вопросы по поводу того, где я был, задавали в надежде на то, что я их заказал?

– Зачем же так сразу? Просто мне нужно было выяснить кое-какие формальности. Я же не повез вас в морг на опознание.

– И на том спасибо. Что еще от меня требуется?

– Больше ничего. Как видите, я даже протокола не вел.

– Ну, это далеко не показатель. Извините, их кто-нибудь, кроме меня, уже видел?

– Да. Сестра Пономаревой – Галина Афанасьевна Ковалева. Она трупы опознавала.

– Я попрошу вас не втягивать пока в это мою сестру. Я и дядя скажем ей обо всем.

– Хорошо. Это ваши проблемы. Если вы мне вдруг понадобитесь, я найду вас.

– С завтрашнего дня я выхожу на работу. Вдруг что, лучше звонить на сотовый.

– Спасибо. Извините за беспокойство.

Барышев ушел. Владислав так и остался сидеть в кресле. Он вдруг почувствовал себя совершенно выжатым. В комнату вошла Ника, присела перед ним на корточки и тихо спросила:

– Что, Влад?

– Вчера мать и ее семейка сорвались с моста в машине. Все погибли.

– А почему к тебе приходил милиционер?

– Формальности. Не беспокойся, котенок, – Владислав поднял Нику и усадил к себе на колени. – Я был у Аси, и тебе от нее привет.

– Как она?

– Все будет хорошо. Валера сказал, что ей нужно будет лечь в больницу, чтобы постоянно быть под контролем.

– Влад, а как же теперь Оленьке сказать? – Ника внимательно посмотрела в усталые глаза мужа.

– Не знаю пока, котенок. Нужно позвонить Дану, увидеться с ним и все решить.

– Хочешь есть?

– Нет. А тебе уже пора. Если хочешь, я посижу с тобой рядом. Сейчас Алик приедет, хлопцев позовем. Пойдем на стол накрывать.

– Не хочешь говорить? – Ника ласково провела рукой по его щеке.

– Не могу пока. Мне нужно собраться с мыслями. Идем, котенок.

Глава 80

Когда уехал Даниил Александрович, Ника уже ушла в спальню. Алик занимался у себя в комнате. Часы пробили девять. Владислав остался один в гостиной. С Даном они решили, что Ольге о смерти матери скажут завтра утром.

В комнату вошел Сергей. Владислав чуть повернул голову в его сторону и вопросительно посмотрел на него.

– Как ты? Тебе что-нибудь нужно? – спросил Сергей.

– Нет. Можешь идти пока к себе. Ты наверх не поднимался?

– Нет. А что, подняться?

– Да нет, просто хотел спросить, спит Ника или нет. Она стала очень быстро уставать.

– Ничего удивительного, срок-то уже порядочный, а она барышня непоседливая, да еще и диплом.

– Да, конечно. Я сейчас пойду узнаю у Алены, что к чему, и тоже пойду спать. Что-то сердце у меня поднывает.

– Может быть, что-нибудь примешь?

– Нет, не стоит. Обойдется.

Владислав поднялся и собрался идти в комнату к Алику. В это время в дверь позвонили. Он повернулся к Сергею и недовольно поморщился:

– Пойди посмотри, кого там на ночь глядя принесло. Если снова мусора, то я крепко сплю, больной и несчастный, и без адвоката говорить не собираюсь.

Сергей вышел, чтобы открыть дверь. На пороге стояла женщина средних лет в скромном осеннем пальто и шляпке. Она секунду всматривалась в лицо Сергея. Он спросил:

– Вы что-то хотели?

– Это ты, Владислав? – неуверенно спросила женщина.

– Нет.

– Должно быть, я ошиблась. Вы не подскажете, в каком доме Вансовичи живут?

– Вы не ошиблись, это здесь. Сейчас я пойду и узнаю, не спит ли Он. – Сергей, оставив дверь открытой, вернулся в дом.

Владислав пошел в комнату к сыну, но не успел сказать и слова, когда вошел Сергей.

– Влад, там какая-то женщина спрашивает тебя.

– Меня? – удивился Владислав. – Что за женщина?

– Пожилая. Я раньше ее никогда не видел. Она даже заходить не захотела, попросила позвать тебя. Я сказал, что пойду узнаю, не спишь ли ты.

– Ладно, пойдем, посмотрим, что за тетка, – вздохнул Владислав. – Алинька, я потом приду.

Он вместе с Сергеем вышел к двери. На улице было довольно холодно и ветрено. Владислав поежился на ветру. На освещенном пороге он увидел свою тетку со стороны матери, о которой говорил Барышев, – Галину Афанасьевну. В отличие от матери, выглядела она очень просто. Сейчас она стояла, ссутулившись, глаза были заплаканны, и губы дрожали. При виде ее тяжесть прошедшего дня навалилась на Владислава с новой силой. С трудом он заставил себя открыть рот и произнести:

– Добрый вечер, Галина Афанасьевна, проходите.

– Это вы, Владислав? – у женщины по лицу пробежала болезненная судорога.

– Я, проходите. А что это вы мне стали говорить «вы»?

– Мы так давно не виделись… Я даже сразу дом не смогла отыскать. Может быть, мы поговорим прямо здесь?

– Я думаю, что наш разговор одной минутой не ограничится, так что проходите.

Он провел Галину Афанасьевну в гостиную. Она повернулась и посмотрела на Сергея. Владислав сделал ему знак уйти, а ей предложил сесть.

– Может быть, я не вовремя? – спросила она. – У тебя гости, наверное… Этот парень…

– Это мой телохранитель. Я думаю, стоит сказать сразу, что я знаю о том, что произошло, – Владислав исподлобья посмотрел на нее.

– Да, они все погибли, – Галина Афанасьевна заплакала. Она достала платочек и начала вытирать глаза. – Я пришла, чтобы сказать тебе… может быть, ты…

– Что – может быть?

– Может быть, ты и Оля смогли бы прийти на похороны?

– Нет, – он качнул головой после паузы. – Вы родственников ее мужа нашли?

– Нет у него никого. В прошлом году брат умер. Но почему ты не хочешь прийти? Это же мама твоя… И Олечку как бы найти?

– Олечке мы еще ничего не говорили. Идти на похороны к, так сказать, маме, я никак не хочу. Отец погиб, мы с Валиком пришли просить ее прийти проститься, она не пришла, а нас просто выставила. Валика убили, она тоже на похороны не пришла. С Оленькой что сделала? На большее, чем деньги вытрясывать из меня или из кого-либо из нас, ее не хватало.

– Я все время ей говорила, но разве, она меня слушала? – сквозь слезы произнесла тетка. – А из-за Олечки, когда с ней все неприятности начались, мы полгода не разговаривали.

– Мало это действия возымело. Вчера Оленьку довели до того, что она полностью поседела за несколько минут.

– Боже мой!

– Так что после всего этого… извините…

– Но, может быть, все-таки ты передумаешь?

– Нет, – Влад опустил глаза и снова покачал головой.

– Тогда извини, я пойду, – гостья поднялась.

– Постойте, – Владислав вышел из комнаты. Спустя несколько минут он вернулся с пачкой стодолларовых купюр и протянул их Галине Афанасьевне.

– Вот, возьмите. Я думаю, что с деньгами у вас не слишком шикарно, а для меня это не сумма. Сейчас я скажу Сергею, чтобы он отвез вас домой. Время-то уже позднее.

– Спасибо, – она снова заплакала.

Когда Сергей уехал, Владислав вошел в комнату телохранителей. Здесь сидел и смотрел телевизор Леша.

– Лешик, пожалуй, уколи меня, – попросил он. – Что-то сердце у меня давит.

– Сильно? – Леша встал со своего места и обеспокоенно посмотрел на Владислава.

– Нет, но настолько, что нужно перестраховаться.

– Сейчас я руки вымою.

Через несколько минут Леша вернулся и сделал Владиславу укол. Владислав опустил рукав свитера и поднялся со своего места.

– Тебя проводить наверх? – спросил Леша.

– Не делай из меня калеку, – поморщился Владислав. – Я почти в полном порядке. Я к Альке пойду. У меня сегодня со всеми этими неприятностями и пяти минут с ребенком поговорить не было.

– Ты Серегу куда-то послал?

– Да. Вернется скоро, – Владислав пошел в комнату Алика.

Глава 81

…Гробы опускали в могилы. Кто-то плакал. У Галины Афанасьевны уже не было сил даже заплакать. Народу на похороны собралось не так уж и много. Каким обширным ни казался круг знакомых сестры и ее детей, а проводить их в последний путь пришли немногие.

Могилы закопали. Пришедшие на похороны медленно стали уходить, обходя стоявший на кладбищенской аллее темно-синий «кадиллак», а она, муж и дочь еще какое-то время оставались стоять. Начал накрапывать мелкий осенний дождь. Кладбищенские рабочие, подправлявшие могилы, закончили свою работу и тоже ушли, а они все еще стояли.

Было тихо до звона в ушах. Неожиданно эту тишину нарушил какой-то звук. Муж Галины Афанасьевны повернулся в сторону этого звука. Из «кадиллака» вышел очень высокого роста беловолосый мужчина в слегка затемненных очках, очень красивом костюме и длинном, до щиколоток, кожаном плаще и белом шарфе и подал руку молодой, но совершенно седой женщине. Она тоже была изысканно одета. Что-то знакомое было в этой женщине. Мужчина очень бережно поддерживал ее под руку. Вместе они направились в сторону свежих могил.

– Галя, – муж осторожно тронул за локоть Галину Афанасьевну, – посмотри.

Галина Афанасьевна повернулась и узнала в мужчине и женщине, идущим к могилам, Владислава и Ольгу. Они подошли и тихо поздоровались.

– Все-таки вы приехали, – горько сказала Галина Афанасьевна.

– Оленька так решила, – пояснил Владислав. – Да и Дан настоял.

– Ты права была, тетя Галя, все-таки она наша мать, – сказала Ольга.

– Как ты теперь, Олечка? – спросила Галина Афанасьевна у Ольги.

– Нормально все. Вышла замуж, родила ребенка.

– Оля, а с волосами у тебя что? – муж Галины Афанасьевны наконец-то полностью узнал племянницу.

– Это три дня назад Женя бросил в коляску с ребенком петарду, когда я гуляла, – побледнев, после паузы ответила Ольга.

– Извини, – мужчина смутился.

– Мама, может, пойдем уже? – спросила дочь Галину Афанасьевну. – Дождь ведь начинается.

– Да, пойдем, – согласилась она и обратилась к Владиславу и Ольге: – Вы на поминки поедете?

– Нет, тетя Галя, мне маленького кормить пора через час, – ответила Ольга.

Владислав, подойдя к машине, велел водителю ехать к воротам кладбища, а сам пошел вместе с Ольгой, Галиной Афанасьевной и ее семьей пешком. Сейчас он еще раз обратил внимание на то, как скромно по сравнению с покойной матерью выглядела ее сестра и ее близкие.

– Денег вам хватило, Галина Афанасьевна? – спросил он.

– Да, еще и остались. Завтра я привезу…

– А вот этого чтобы я не слышал, – прервал ее Владислав. – Я вчера вам все объяснил. Еще поминки, памятники.

– Там все равно остается.

– Пусть остается. Может, вам пригодится.

– Да, конечно, – согласилась с ним Ольга.

– Влад, а почему ты меня называешь Галиной Афанасьевной, а не тетей?

– Отвык как-то, – Владислав пожал плечами. – Мы не виделись столько лет. Я думал, что и вам все равно, что с нами происходит.

– Ты знаешь, я ведь о смерти Валика узнала только через год. Никто ведь не говорил, – вздохнула Галина Афанасьевна. – Приходить и самой навязываться мне было как-то неудобно. Выходит теперь, что многого я и не знала, а что и знала, так совсем не так, как было на самом деле.

– Тогда, возможно, нам стоит как-то увидеться и о многом поговорить.

– А не получится, что мы теперь к вам навязываться будем? – робко спросила дочь Галины Афанасьевны.

– Этого можете не бояться. Я правильно говорю, Оленька? – Владислав сверху вниз посмотрел на Ольгу.

– Да, конечно. Позвони нам, когда немножко утрясешь все дела, тетя Галя, – сказала Ольга.

– Послезавтра я пойду на ту квартиру, – у Галины Афанасьевны дрогнули губы. – Может быть, вы приедете, захотите взять себе что-нибудь на память?

– Ты не знаешь, тетя Галя, мой альбом с фотографиями остался? – спросила Ольга.

– Нет. Мама их все сожгла лет пять назад.

– Видимо, когда мы забрали тебя? – Владислав посмотрел на Ольгу.

– Да, выходит, тогда, – кивнула Ольга.

– Она сказала, что больше ничего и слышать о тебе не желает, – с горечью сказала Галина Афанасьевна.

– Тогда большей памяти, чем уже есть, – Ольга поправила волосы, – остаться у меня не сможет. Шрамы на руках, слава богу, очень аккуратно спрятали.

– Ну что, будем прощаться? – спросил Владислав, останавливаясь у машины.

– Галочка, нам ведь тоже пора, – муж кивнул на автобус с теми, кто приехал на похороны.

– Спасибо, что все-таки приехали, – Галина Афанасьевна с благодарностью посмотрела на Владислава и Ольгу. – И за деньги спасибо.

– Не забывайте нас.

– Да, тетя Галя, ты обязательно позвони, – попросила Ольга и протянула дочери Галины Афанасьевны свою визитку. – Вот визитка. Наташа, возьми, а то мама сейчас в суматохе где-нибудь потеряет. Мы будем ждать.

Галина Афанасьевна с мужем и дочерью пошли к автобусу, а перед Ольгой и Владиславом предупредительно открыл дверь вышедший из машины Андрей. Они сели в машину. Через несколько минут кладбищенская ограда за окнами закончилась. Владислав повернулся к Ольге и увидел, что она вытирает слезы. Он обнял ее за плечи и привлек к себе.

– Ну что ты, Оленька? – ласково спросил он.

– Влад, до чего же она нас ненавидела, если даже фотографии мои сожгла? – сквозь слезы прошептала она. – За что?

– Не знаю, Оленька.

– Почему она даже тете Гале гадости про нас говорила?

– Не знаю, – Владислав тяжело вздохнул. – Теперь уже это не имеет никакого значения. Смерть уравнивает всех, и мертвым нужно прощать.

– Ты хочешь сказать, что ты все простил?

– Для меня она умерла, когда уехала. Перестала существовать, – жестко ответил Владислав. – А простил я все, когда понял, что мертвым все нужно прощать. Если бы не простил, то все ее выходки плохо бы для нес закончились.

– И мне нужно все простить? И ребенка, и колонию, и то, как она меня из дому выкинула, и то, как била, и как потом пыталась добить? – сквозь слезы прошептала Ольга.

– Да. Пусть не сразу, но надо. И перестань плакать, тебе совсем это сейчас не нужно. Андрюшка капризничать будет.

– Ты знаешь, когда мы на кладбище были и их закапывали, у меня даже капли жалости не было. Мне тетю Галю жалко было. Она всю жизнь ее дурой обзывала и грязью поливала, вспоминала о ней, только когда что-нибудь нужно было.

– Ну, все, все, Оленька, успокойся. Это уже все позади. Ольга понемногу успокоилась. Владислав смотрел на залитые дождевыми каплями стекла. На душе было тяжело…

Глава 82

Владислав и Ника сидели возле камина. Владислав курил и читал книгу, Ника вязала. По стеклам барабанил дождь. Ника распутала завязавшийся на нитке узелок и продолжила свое занятие.

– Алена, поганец, – не отрываясь от книги, сказал Владислав. – Погода – хороший хозяин собаку на улицу не выгонит, а он где-то с Катюхой лазит.

– Может, на дискотеку снова поехали? – предположила Ника. – Ты ворчишь, как старый дед.

– Ворчу, ты права, – он повернулся и улыбнулся. – Знаешь, что мое дитятко недавно выдало? Жениться он хочет.

– А что, случилось что-нибудь? – Ника удивленно подняла брови.

– Ничего. Мальчик влюбился. О том, что ему хочется жениться на Катерине, я слышу класса с девятого, но это тогда было в перспективе. Я, собственно, не против. Она девочка хорошая, ты знаешь. Просто рановато еще. Ума у обоих маловато. Я ему попробовал объяснить, что к чему, вроде бы помогло, но на сколько этого объяснения хватит, я не знаю.

– А что ты ему объяснил? – Ника с интересом посмотрела на Владислава.

– То, что не стоит быть очень ревнивым и что нужно знать друг друга не по школьным отношениям, а по более серьезным.

– И что теперь?

– Есть шанс, что скоро детки будут обретаться у. нас или я им квартирку сниму.

– А как посмотрят на это Катины родители?

– А это нужно будет с ними идти говорить.

– Слушай, а если Алик действительно надумает жениться?

– Ты домик напротив видела? – Владислав посмотрел на Нику поверх очков.

– Это который недавно продали? – уточнила Ника.

– Ну да.

– Хороший домик. Так что из этого?

– Просто это я его купил для Альки. Он, правда, об этом еще ничего не знает и не узнает еще долго. Весной там будет кое-что переделано – достроено чуть-чуть, планировка поменяется немного, ремонтик классный сделается. А там посмотрим. Только ты ему ничего не говори. О том, что я этот дом купил, не знает почти никто.

– Хорошо, не скажу. А когда ты его порадуешь?

– К совершеннолетию подарок сделаю.

– Зимой, когда в Штаты поедешь, возьмешь его с собой, как обещал?

– Конечно. Даже, если я не поеду, поедет он с Даном.

– А почему не поедешь ты? – удивилась Ника.

– Потому, что тебя не хочу оставлять. Если к тому моменту, как мне ехать, ты уже родишь и все будет нормально, тогда оставлю тебя на попечение твоей мамы и поеду. А если нет, останусь с тобой.

– Какой ты, однако же, мнительный, – Ника наморщила нос.

– Я бы на тебя, не мнительную, посмотрел. Ладно, давай оставим этот разговор. Это уже вопрос решенный. Так, времени половина одиннадцатого, – Владислав посмотрел на часы, – а этот змий еще не появился. Пожалуй, чтобы не волноваться, повстречаюсь я с Катиными родителями, и пусть себе детки дома сидят. По крайней мере, меньше шансов простудиться. Заодно и Генчика маринуют до потери пульса. Это еще у его Лены терпение ангельское.

– Не ворчи, – Ника рассмеялась. – У тебя ведь все равно ничего не получается. И строгий папаша из тебя тоже не выходит.

– Да уж, конечно, – Владислав скорчил ей рожу. – Станешь с вами строгим, аж два раза. Хочешь, я тебе чаю принесу?

– Принеси. Или, если хочешь, пойдем вместе. Я немного ноги разомну.

– Тебе завтра в университет ехать? – уже на ходу спросил Владислав.

– Да, часам к одиннадцати.

– С Лешиком съездишь. Ты так и не выбрала никого из тех, кого Эрик показывал? – Владислав поставил на плиту чайник и достал чашки. – Мед будешь?

– Конечно, и маслом мне булочку под мед намажь, – Ника удобно устроилась в углу дивана. – Не выбрала я охранника. Не нравится мне никто.

– Хочешь, я возьму себе еще одного, а ты заберешь кого-то из хлопцев?

– Подумаю. Да, знаешь, кто сегодня звонил и передавал тебе привет? Угадай с трех раз. Подскажу, что мужчина, – Ника лукаво улыбнулась.

– Мужчина… Так, Дан отпадает, я его сегодня видел… Костя?

– Нет. Осталось две попытки.

– Я, конечно, могу и угадать, но неинтересно будет. Так?

– Так. А ты действительно можешь угадать?

– Могу. Скажу, что я его видел всего лишь два раза. Угадал?

– Угадал. Володя. С тобой, радость моя, неинтересно в угадайку играть. Ты как на рентгене, мысли читаешь, – Ника вздохнула. – Интересно, как у тебя это получается?

– Понятия не имею. Алька над этим голову ломает уже много лет, и все остальные тоже. А я просто никогда не задумывался. Только не люблю я этого делать. Иногда получается само по себе, вот и выдаю мысли вслух, – Владислав положил перед Никой на тарелку булочку, намазанную маслом и медом, и налил в чашки чай.

– Скажи, а ты можешь узнать, о чем мы разговаривали, если я не расскажу? – Ника с интересом посмотрела на мужа.

– Небольшое удовольствие копаться в чужих мозгах. Если хочешь, расскажешь сама, если не хочешь, значит, так нужно.

– Влад, а я не очень поправляюсь? По-моему, я уже стала такая толстенная, что скоро лицо в зеркале помещаться не будет, – откусив кусочек булочки, спросила Ника. – Я есть все время хочу, как гусеница.

– Во-первых, ты не толстая, а мягкая и пушистая. Во-вторых, ты мне такая еще больше нравишься, и поправилась ты не очень. Хочешь есть – ешь.

– Володя насовсем приехал. В армии тоже, оказывается, сокращение, – вернулась Ника к начатой теме.

– И что он теперь делать будет?

– Еще не знает.

– Кстати, позвони ему завтра, пригласи в гости. Он еще не женился?

– Нет. Если ты хочешь, позвоню. Когда его пригласить?

– Как найдешь нужным. О, кажется, Алик приехал.

Глава 83

Эрик зашел в кабинет к Владиславу. Лиза принесла кофе и упорхнула, плотно прикрыв за собой дверь.

– Что скажешь, патрон? – улыбнулся, садясь, Эрик.

– Работенку тебе подкинуть хочу. Угощайся кофейком. На солнечных плантациях Финляндии вырос.

– Спасибо, – подражая финскому акценту, ответил Эрик. – Хороший урожай в этом году был. Больше, чем на две чашки, плантацию устраивать не было смысла. Так что за работенка? – уже нормально спросил он.

– Наведи справочки на Дробышева Владимира, двадцати трех лет. Все остальное пробей по адресному. Недавно вернулся сюда.

– И что это будет?

– Если к концу дня информация будет готова, то скажу.

– Любишь ты тумана напускать, – Эрик широко улыбнулся. – Хорошо, к концу дня постараюсь сделать.

Ника была очень довольна тем, что вечер удался. Она пригласила в гости Володю, Эрика с Ритой и Гену с Леной. Гена был сегодня свободен, потому что Алик готовился к зачету и никуда не пошел с Катей, но потом присоединился к общей компании.

Ника испекла пирог с маком и изюмом. Все очень удобно устроились в одной из комнат. Только мужчины время от времени выходили покурить.

Когда пошли курить в очередной раз, получилось так, что последними на кухне остались Владислав и Володя. Беззаботно смеявшийся до этого Володя стал серьезным и задумчивым. Владислав посмотрел на черное, усыпанное редкими звездами небо в открытую форточку и, не глядя на Володю, спросил:

– Что, душа моя, сник?

– Невесело что-то, – ответил Володя. – У родителей на шее долго не просидишь, в милиции набора нет, я уже согласен хоть в школу преподавателем, так и там мест нет. Что делать, ума не приложу.

– Работу хочешь? – Владислав повернулся. – Нехлопотную и денежную. Только не спеши сразу отказываться.

– Влад, ты извини, я в игрушки с бандитами играть не собираюсь. Так что спасибо за заботу.

– Я тебе с бандитами играть и не предлагаю. Я сам с ними в игрушки не играю, как ты изволил выразиться. Так как, поговорим?

– Поговорить можно, – кивнул Володя. – Что за работа?

– Мне нужен телохранитель для Ники. Пойдешь? Платить хорошо буду, – Владислав повернулся и испытующе посмотрел на Володю.

– Ты что, поиздеваться решил? – в голосе Володи мелькнули обиженные нотки. – Ты ведь слышал, наверное, как я к ней в школе относился?

– А если я скажу, что в курсе, какие у вас потом отношения были?

– Не понял, – Володя начал краснеть.

– Понял, не прикидывайся мальчиком молодым.

– Откуда ты узнал? Неужели Ника сказала?

– Это мои проблемы. Можешь быть в одном спокоен – я – не Отелло, и душить никого не собираюсь. Так мне еще раз спрашивать?

– Постой, постой, – Володя провел ладонью по лбу. – Я, кажется, многовато выпил и что-то туго соображаю.

– Значит, так, объясняю, что тебе нужно будет делать. Если она куда-нибудь идет или едет, сопровождать ее везде. Вплоть до стояния под дверью туалета. Машину ты водишь?

– Да, хорошо вожу, – автоматически ответил Володя.

– При том, что она сейчас почти все время сидит дома, занят в день ты будешь максимум часа четыре. Деньги хорошие. Остальное, если согласен, объяснит Эрик. Ника, я думаю, не будет против. Если уж не захочет, то останешься в фирме охранником. Этим Эрик занимается.

– Почему именно я? – удивился Володя.

– Я уже месяц не могу подобрать ей телохранителя. Брать того, кто будет постоянно действовать на нервы, совсем не хочется. А тебя она с детства знает.

– Ты не боишься, что потом голова тяжелой станет? – попробовал пошутить Володя.

– Не боюсь. А если станет, то чему быть – того не миновать. И еще, если тебя одного на подвиги потянет, я тебе не завидую, – Владислав лучезарно улыбнулся. – Надумаешь – позвони.

От его сияющей улыбки Володя невольно поежился и почувствовал неприятное посасывание под ложечкой. Он все еще не мог понять, на самом деле предлагает ему Владислав работу или шутит. В таком состоянии он провел остаток вечера.

Гости разошлись. Владислав с Аликом остались мыть посуду, отправив Нику наверх. Когда пришел Владислав, она сидела в ночной сорочке у туалетного столика и расчесывала волосы.

– Закончили? – спросила она.

– Да, – Владислав стянул свитер, положил его в шкаф и направился в ванную. На ходу он спросил: – Ты очень спать хочешь? Меня подождешь? Я быстро душ приму.

– Да, конечно, – кивнула Ника. – Мне еще расчесываться и расчесываться.

Владислав вернулся, как и обещал, быстро. Ника только успела улечься в постель. Он сбросил халат, и она в который раз с удовольствием посмотрела на его сильное мускулистое тело. Владислав повернулся и, поймав ее взгляд, слегка смутился.

– Что ты так смотришь? – спросил он.

– Влад, я, наверное, всю жизнь буду восхищаться твоей фигурой, – Ника улыбнулась.

– Подожди, пройдет каких-нибудь десять лет, я превращусь в дряхлого, горбатого старикашку и тогда… – он лег рядом с ней и обнял ее.

– Я не знаю, что будет тогда, – ласково проворковала Ника, обнимая его за шею, – а вот что сейчас будет, я знаю. Хочешь, скажу?

– Скажи.

Он улыбнулся, грудью она ощутила, что его сердце забилось чаще.

– Я откушу тебе язык, чтобы ты не говорил глупостей.

– И как же тогда мы будем целоваться или заниматься всякими мелкими шалостями? – его голос стал чуть хрипловатым.

– Тогда не говори ерунды, – она запуталась пальцами в его волосах, – и потуши свет. Я хочу, чтобы было темно.

– Как хочешь, – он дернул за шнурок бра и прильнул губами к ее телу…

Ника прижалась к Владиславу. Он взял ее руку и целовал каждый палец, каждый ноготок. Тело охватила легкая приятная усталость.

– Влад, скажи, а почему ты теперь, когда мы вместе… нет, не совсем правильно выразилась, мы всегда вместе, даже когда не рядом. Почему, когда ты теперь со мной, то это не так, как раньше? Мне временами казалось, что мы оба сходим с ума, такое мы с тобой вытворяли.

– Тебе плохо так? – он пощекотал языком ее ладонь.

– Хорошо. Бесподобно. Ты был прав, во всем есть своя прелесть, но поначалу мне казалось, что даже не хватало нашей сумасшедшинки.

– Подожди, котенок, будут у нас маленькие, вернется и сумасшедшинка.

– Влад, как мне хорошо с тобой, – счастливо вздохнула Ника и поцеловала его.

– Котенок, у меня к тебе дельце есть, – не отрываясь от ее руки, сказал Владислав. – Ты уже в состоянии в дела вникать?

– Говори, – разрешила Ника.

– Я тебе телохранителя нашел. Я думаю, тебе понравится.

– Ну и? Что, Эрик снова смотрины будет устраивать?

– Не будет. Давай Володю возьмем.

– Ты с ума точно сошел, Влад! – Ника включила свет и улыбнулась. – Ты забыл, что было? Ты думаешь, он после этого согласится? За меня-то ты точно можешь быть спокоен, а вот что он скажет?

– Сказал, что подумает. Так как, берем? Все-таки свой парень, с детства знакомы, и с его офигенной порядочностью приставать не станет.

– Берем, – Ника лукаво улыбнулась. – Только кто станет приставать ко мне?

– А я зачем? – Владислав тоже лукаво улыбнулся. – Свет тушить или так оставить?

– Тушить, – Ника с удовольствием ощутила касание его рук. – Знаешь, я никогда не думала, что в таком состоянии мне так будет хотеться быть с тобой. Это все из-за тебя… из-за того, что я люблю тебя.

– А я тебя обожаю, солнышко мое, котенок мой… – его слегка хрипловатый голос начал срываться от страсти. – Я никогда никого так не любил…

В темноте слышалось только учащенное дыхание и иногда ласковый шепот и тихий сладкий стон. Время для обоих остановилось…

Глава 84

Владислав прилетел из Германии. В аэропорту, как почти всегда, его встречал Эрик. Было холодно, резкий ветер обжигал лицо. Тепло салона машины было необыкновенно спасительным. Сергей ушел заниматься багажом.

– Рассказывай, – коротко бросил Владислав, доставая сигарету.

– Все как обычно. Нормально. Дан в порядке, Алик в порядке, половина твоя тоже. Ждет тебя, не дождется. Вся исскучалась, – Эрик тоже закурил.

– Действительно все в порядке? – Владислав пристально посмотрел на Эрика.

– Действительно. А что случилось?

– Ничего. Такая дрянь сегодня всю ночь снилась, а потом в самолете имел несчастье задремать, – он передохнул.

– Не паникуй, я вчера вечером был у тебя дома и всех видел. Сегодня переговорил с Никой по телефону, а с Даном виделся с утра. Все в порядке.

– Ну, слава богу. Правда, по телефону я со всеми пообщался сегодня утром. Даже знаю, что Алик с Катериной придут сегодня часов в семь.

– А ты как съездил?

– Хорошо. Только выносить нашего партнера Курта более чем тяжело. Нудный – хуже твоих землячков. И вообще, летать в Германию, когда здесь такая холодина, лучше не надо.

Прилетаешь, и что-то состояние дрянное. Как мартышка на снегу.

– А когда ты из Штатов прилетаешь? – улыбнулся Эрик.

– Это отдельный случай. В Штаты, я летаю не на неделю.

Через час Владислав был уже дома. Когда он вошел, первой ему навстречу вышла Ника. Увидев, что она в полном порядке, Владислав с облегчением вздохнул. Она заметила, что на его только что напряженном и хмуром лице появилась улыбка. Он обнял Нику и зарылся лицом в ее волосы.

– Привет, котенок, – целуя ее, ласково сказал он. – Как ты?

– Все отлично. Ужасно по тебе соскучилась, – Ника поцеловала его в ответ. – А ты как? Как долетел?

– Все нормально.

– Ну, может быть, ты хоть пальто снимешь? – услышал Владислав голос Даниила Александровича, в котором сквозила мягкая усмешка.

– Я в нем спать буду, – отрываясь от Ники, ответил Владислав. – Здоров, дядька!

– Здоров, племяшок! Как поездка?

– На славу, – Владислав снял пальто и повесил его. – Давай теперь я себя в порядок приведу.

– Хочешь есть? – спросила Ника.

– Как волк, – Владислав снова ей улыбнулся.

– Я его сдам, – подал голос входящий Сергей. – Он с самого утра ничего не ел. Все утро был злой и несчастный.

– Должно быть, с Куртом расставаться не хотел, – рассмеялся стоявший сзади Эрик. – Ника, дружочек, он изменяет тебе с немцем-перцем.

– Эрик, золотко, – Владислав показал кулак, – молись чтобы я с тобой никому не начал изменять.

Все рассмеялись. Пока мужчины раздевались и проходили в дом, Ника ушла на кухню, чтобы накрыть на стол. Владислав поднялся в спальню, чтобы переодеться и принять с дороги душ. Через четверть часа Ника пригласила всех к столу. Все шутили, смеялись, было весело. Владислав и Сергей рассказывали о поездке. Эрик и Даниил Александрович задавали вопросы по делу. Несмотря на разговор и присутствие посторонних, Владислав не мог отвести взгляда от жены.

Ему казалось, что не виделись они целую вечность. В последнее время она очень поправилась, но с ее хорошеньким личиком ничего не произошло, оно было таким же милым, взгляд таким же по-детски открытым и почти наивным.

Наконец все разошлись, и они остались вдвоем. Владислав обнял Нику и прижал к себе.

– Ты представить себе не можешь, как я скучал, – тихо сказал он.

– Я скучала втройне, – Ника улыбнулась.

– У тебя действительно все в порядке?

– Да, все отлично. Я закончила работу и, если хочешь, дам тебе прочитать. Может быть, мне стоит подумать о досрочной защите?

– Работу я твою почитаю с удовольствием, а о защите мы поговорим попозже. Давай где-нибудь удобненько усядемся и ты мне расскажешь все свои новости.

Они устроились в комнате на втором этаже, напротив спальни. Ника села в углу дивана, а Владислав лег, положив ей голову на колени. Она начала рассказывать ему обо всем, что произошло за неделю. Владислав прикрыл глаза, взял ее за руку, и ему казалось, что никогда в жизни он себя лучше не. Ее голос напоминал ему нежное журчание лесного ручейка, прикосновения – легкие дуновения ветра. И все равно откуда-то рвалась наружу тревога…

Владислав проснулся. За окнами было еще совсем темно, шел снег. В просвете между шторами видно было, как крупные хлопья налипали на стекло. Владислав сел, включил бра. Даже в неярком свете было видно, что лицо Ники залито нездоровым румянцем. Она ворочалась и что-то шептала во сне. Владислав осторожно коснулся ее лба. У Ники поднялась температура. Он посмотрел на часы – было начало шестого. Больше он не спал. В первый момент его охватило даже что-то похожее на панику. Усилием воли он взял себя в руки и лежал, прислушиваясь к неровному дыханию и ворочаньям Ники.

Ника проснулась в половине восьмого. Владислав включил свет, и она зажмурилась и потерла глаза.

– Кажется, мне что-то в глаза попало, – жалобно сказала она. – Режет…

– А ну, дай я посмотрю, – Владислав приподнял ее голову за подбородок и посмотрел в глаза, которые Ника старательно щурила на свету. – Ничего не попало, не три. Я сейчас заварки чайной принесу, примочки сделаем.

– Похоже, что я где-то простыла, – она откинулась назад на подушку. – У меня такое состояние, будто по мне трактором проехали. Все тело болит.

– У тебя, котенок, температура, вот все и болит, – Владислав ласково погладил ее по голове. – Давай градусник поставим?

– Давай, – покорно согласилась Ника.

Владислав принес ей термометр и сделал на глаза примочки с заваркой. Ника лежала тихо.

– Шторы отдернуть или пусть так? – спросил Владислав.

– Отдерни, – Ника вздохнула. – Влад, что теперь будет?

– Ничего, котенок, ничего, все обойдется. Только полежать нужно будет. Давай градусник, – он взял термометр и присвистнул. – Многовато будет!

– Сколько? – Ника убрала примочки с глаз и села.

– Тридцать восемь. Постой-ка, а что с лицом? – Владислав присмотрелся к ее лицу. – Давно тебя обсыпало? Вчера вроде бы этого не было.

– Где? – испугалась Ника.

– Не паникуй. Лоб, щеки, шея. Дай-ка я руки и животик гляну, – он осмотрел Нику. – Так, и здесь то же самое.

– Что это, Влад? – испуганно спросила Ника.

– Ты в детстве корью болела?

– Не знаю, болела ли в раннем детстве, а когда себя уже помнила, не болела. Давай позвоним маме и спросим. Это что, корь?

– Похоже. Только вот неясно, где ты могла ее подхватить? – Владислав взялся за телефонную трубку.

– Не знаю, – тяжело вздохнула Ника. – Вроде бы и детей больных или недавно болевших нет ни у кого… Хотя постой, это очень заразная болезнь?

– Ну, порядочно. Взрослые, правда, болеют нечасто. А что, кто-то заболел?

– Да такая ерунда… Помнишь, я собирала материал для статьи о детях и была в садике? Потом мне нужно было еще кое-что уточнить, я поехала, а они там все в масках, говорят, что у них карантин по поводу кори объявили, и даже одна воспитательница заболела, – вспомнила Ника.

– Тогда есть шанс.

– А ты болел?

– Болел в десять лет. А Алька не болел. Так, подожди, дай я с тещей потолкую…

Глава 85

Почти весь декабрь Владислав провел как в кошмарном сне. У Ники действительно оказалась корь. Следом за ней, через три дня, заболел корью Алик. Болели они оба не очень долго, но довольно тяжело, с высокой температурой, у Алика настолько высокой, что он одну ночь бредил. Но если у сына после кори не осталось никаких осложнений, то у Ники все осложнилось бронхитом. Она кашляла, что называется, до слез, и почти ничем нельзя было унять этот кашель. Кроме того, состояние Аси, лежащей в больнице, значительно ухудшилось, с сердцем было совсем плохо. Ей запретили вставать, но из-за того, что болели Ника и Алик, Владислав не мог даже съездить к ней, разговаривал только по телефону. Нике, когда она спрашивала об Асе, он говорил, что почти все в порядке, чтобы не расстраивать ее. И Лазарев, и он знали, что Ася обречена.

Фирмой все это время занимались Эрик и Илья. В фирме дела шли хорошо, но Владислава в то время фирма перестала интересовать вообще. Пришлось уехать вместе с Нелей Викторовной и Даниилу Александровичу, так как у ее тетки случился инсульт, и оставлять одну Нелю Викторовну, несмотря на все ее протесты, в такой момент он не хотел.

За время болезни Ника осунулась. Она постоянно переживала, не скажется ли болезнь на детях, и все уверения Владислава и родителей казались ей просто попыткой ее успокоить. Впрочем, так оно на самом деле и было. Владислав переживал не меньше Ники, только старался, чтобы она этого не заметила. В паническое состояние привел ее визит к Лазареву, когда тот сказал, что ей необходимо лечь в больницу, если ока хочет нормально родить. В тот день Ника плакала до самого вечера и ничего не хотела слышать. На следующий день утром мама и Владислав все-таки уговорили ее. Владислав перезвонил Лазареву. Теперь с Владиславом она виделась два-три раза в день, когда он приезжал, и то в кабинете Лазарева, потому что входить в отделение посетителям не разрешалось. Вечером Владислав по нескольку раз звонил Нике, пытался шутить, отвлечь ее от скверных мыслей, она делала вид, что ей весело…

За время болезни Ники и Алика Владиславу показалось, что он стал глубоким стариком. Неделю, пока у них обоих держалась высокая температура, он практически не спал, в лучшем случае – пару часов в сутки. Потом, когда Алик поправился, у Ники начался бронхит, Влад просыпался каждый раз, когда она начинала кашлять, да и вообще спал, прислушиваясь к каждому ее вздоху, к каждому движению во сне. Днем старался как-нибудь ее развлечь, иногда ему это удавалось, и он был просто счастлив. Но Никин бронхит, как его ни старались лечить, почему-то лечению не поддавался. Настроение у Владислава от этого отнюдь не поднималось. Не радовали и новости, касавшиеся Аси. Ее слабый голос в телефонной трубке как ножом по сердцу резал. Уговорив Нику лечь в больницу, Владислав почему-то надеялся, что станет чувствовать себя спокойней, но это были пустые надежды. В первый же день, оставшись дома без нее, он почувствовал себя еще хуже. Алик был в институте, смотреть на своих телохранителей он уже не мог, с Ольгой и Антоном в последнее время общался тоже только по телефону, боясь заразить корью малыша. Да и напрягать Ольгу своими проблемами он просто не мог. Даниил Александрович был тоже довольно далеко. Попытки лечь и выспаться ничего не дали. После таблетки снотворного Влад проснулся через несколько часов с тяжелой, будто свинцовый шар, головой и настроением, еще больше испортившимся. К тому, что сердце болит уже без перерыва, он привык, и глотал лекарства автоматически. В тот вечер, возвращаясь от Ники, он заехал к ее родителям и просидел у них часов до десяти. Этот визит превратился в успокаивание Людмилы Сергеевны, которая плакала не меньше Ники. На следующий день Владислав вернулся на фирму.

Он пытался уйти в работу с головой, как в раковину. Приезжая в офис часов в одиннадцать, он прерывался в середине дня для того, чтобы съездить к Нике, потом возвращался и снова заставлял себя заниматься делами, часто задерживаясь часов да шести. Он не отвечал на улыбки сотрудников – очки с фотохромными стеклами теперь почти не снимал, а резкая черта между бровями стала для всех вскоре привычной. Даже Эрик и Илья не могли его уговорить съездить хотя бы на обед.

С Аликом и Катей Владислав пытался быть хотя бы внешне спокойным и почти веселым, но ему это плохо удавалось. Они понимали это и, насколько могли, пытались отвлечь от тяжелых мыслей.

Двадцать пятого декабря, когда он приехал к Нике, Лазарев, прежде чем ее позвать, сказал:

– Влад, Асю нужно прокесарить, чем быстрее, тем лучше. Дела совсем плохи.

– Насколько плохи? – Владислав опустил глаза.

– Ты что, мальчик маленький, не понимаешь?! – рассердился Лазарев.

– Понимаю, – Владислав провел ладонью по лбу. – Когда?

– Завтра. А теперь еще одно неприятное известие, только постарайся не впадать в панику. Ваша корь не обошлась без последствий. У одного плода слабеет сердцебиение. Я бы тоже порекомендовал…

– А наркоз? С таким кашлем? – Владислав побледнел.

– По стой, батька, не паникуй, – Лазарев попытался его успокоить. – Посидите с ней сейчас, поболтаете, а потом сделаем УЗИ и посмотрим. Может быть, все обойдется. Проведем стимуляцию, все будет нормально.

– Ты ей хоть ничего не сказал?

– Конечно, нет. Ты тоже ничего не говори. Я сказал, что УЗИ нужно сделать плановое. Я перезвоню тебе, в обед ты все равно приедешь. Да, кстати, твои киски знакомы?

– Знакомы, а что?

– Просто сегодня Ника шла мимо интенсивной терапии и увидела Асю. Там дверь была открыта. Они почирикали минут пятнадцать, прежде чем я их увидел.

– Знакомы и дружат. Не думаю, что на Нику все, что она увидела, произвело хорошее впечатление. Она очень за Асю переживает.

– Ну да, я совсем забыл, что у вас семейка по прикольному типу. Я и мои скво. Объясни ей, что переживать нельзя.

– Брось свои шуточки, – устало произнес Владислав. – Никакая она мне не скво. Вышло так. Узнал – как-то паскудно на душе стало: одна девчонка, кроме деда, никого нет, дед старый, теперь и помер уже… Да и я ей нужен был только на один раз, чтоб забеременеть.

– Она тебе что, так сразу и сказала?

– Нет. Потом. Просто мы тогда с Никой на грани развода были, ушла она от меня. Вот черт меня и попутал, тем более что она и не против была. Ладно, это все теперь по боку. Валер, все карантинные сроки прошли. Дай я с ней увижусь. Хочешь – сегодня, хочешь – завтра.

– Сегодня вечером. Кстати, – Лазарев пристально посмотрел на него, – если она… сам понимаешь, на что идем… Что с ребенком будет?

– Мы заберем.

– Влад, мир тесен, а если узнает кто?

– Плевать. Я этому ребенку отец, – Владислав снял очки и так посмотрел на Лазарева, что тому стало не по себе.

– Ну ладно, не сердись. Я сегодня дежурю, свожу тебя к ней вечером.

– Я не сержусь. Я просто уже смертельно устал.

– Ты еще и похудел, а вид у тебя такой, будто ты у разрытой могилы стоишь.

– Отстань. Это не смешно. Кто Асю кесарить будет?

– Головацкая и Онищенко. Ребята толковые. Бригада анестезиологов хорошая будет. А я побуду на подстраховке.

– Хорошо, а теперь позови половинку мою.

Лазарев ушел, а Владислав остался сидеть в его кабинете, обхватив голову руками. Ему было так страшно, как не было страшно давно, но нужно было не подавать виду, хотя бы из-за Ники.

Глава 86

Когда Ника вошла в кабинет Лазарева, Владислав улыбнулся ей так, будто все в порядке и ничего страшного не происходит. Он обнял Нику, нежно поцеловал и спросил:

– Как дела у моей девочки?

– По-моему, я меньше кашляю. Сегодня ночью почти не кашляла.

– Я рад, – Владислав действительно обрадовался.

– А как твои дела? У тебя такой усталый вид, – она слегка нахмурилась.

– Я скучаю без тебя, вот и вид усталый. Ничего, уже осталось совсем недолго, и мы будем снова вместе, – Владислав улыбнулся.

– Влад, а почему мне Валерий сегодня УЗИ назначил?

– Плановое, – он ответил как можно беззаботнее. – Если бы не этот бронхит, мы бы сделали это в фирме. Придется теперь делать здесь.

– Я такая паникерша стала, – Ника виновато улыбнулась. – Боюсь всего. Валерий сегодня предупредил меня, а у меня чуть ли не истерика началась.

– Глупышка, – Владислав поцеловал ее в висок. – Тебе сейчас совсем нельзя нервничать. Не будешь, котенок? Обещай, что не будешь.

– Не буду, – с лица Ники исчезла тревога, но через секунду тень снова набежала на него. – Знаешь, кого я видела?

– Асю?

– Откуда ты знаешь?

– Валера сказал. Спрашивал, знакомы ли вы. До него наши отношения не доходят.

– Знаешь, Влад, она такая бледная. Лежит в интенсивной терапии. Ей все время кардиограмму делают. Не знаю я, как это у вас называется, но это так страшно.

– Это страшно, потому что ты не знаешь, зачем это, – совершенно спокойно ответил Владислав. Эта ложь давалась ему больше чем трудно. Нике он врать не мог и сейчас удивлялся сам себе. – У нее больное сердце, и лучше все время наблюдать за ним, ведь нагрузка сейчас намного больше, чем обычно. С ней почти все в порядке.

– Правда? А почему она такая бледная? У меня даже создалось такое ощущение, что у нее кожа почти прозрачная.

– Просто она сейчас без воздуха. Ты думаешь, что ты румяная? О чем вы говорили?

– Строили планы на будущее, – Ника улыбнулась.

– И как?

– Хорошие такие планы. Нам ведь обеим уже совсем немного осталось. Хорошо, что потеплело. Я все время боялась, что будут сильные морозы. Как тогда на прогулку выходить?

– Говорят, что весь январь будет теплым.

– Отлично.

– Да, тебе приветов вагон. Давай пальчики загибать будем, – он взял ее за руку и стал осторожно загибать по одному пальцу. – Первый – от мамы, второй – от папы, третий – от Альки, четвертый – от Катерины, пятый – от Дана. Давай вторую ручку. Шестой – от Илюхи и Людмилы, седьмой – от Эрика и Риты, восьмой – от пацанов, девятый – от твоих девчонок из группы и десятый, угадай от кого.

– Не знаю, – Ника улыбнулась. – Ума не приложу.

– От твоего рыцаря-хранителя персонально.

– Спасибо, – она рассмеялась. – Я почему-то думала, что он относится к пацанам.

– Нет уж, он, как и Нелин Дима, относится к сословию благородному, пошлых анекдотов не рассказывает, в стельку не напивается и баб не водит.

– Ах, ах, ах! – Ника всплеснула руками и потупила глаза с видом кокетки. – И почему в нашей деревне раньше не стояли военные?!

– Для вас, сударыня, я заведу хоть целый полк.

Они оба рассмеялись. Глядя на них со стороны, можно было подумать, что ничего плохого не происходит и все у них прекрасно. В кабинет вошел Лазарев.

– Ну, сладкая парочка «Твикс», пора прощаться. Вероника, не делай губки бантиком, приедет твой змий-искуситель в середине дня, а сейчас тебе пора идти воду пить, а ему делами заниматься.

Владислав и Ника нехотя попрощались на несколько часов. Как только Владислав вышел из кабинета Лазарева, у него снова стало хмурое, усталое лицо, и между бровями залегла резкая морщина. Он вышел из здания больницы, закурил и пошел к своей машине. Вышел Леша и предупредительно открыл дверь. Владислав молча сел.

– Куда едем, босс? – спросил водитель.

– В офис, – не выпуская сигареты изо рта, ответил он.

– Как дела, Палыч? – спросил Леша.

– Как в сказке: чем дальше, тем страшнее.

После этого в машине повисло тягостное молчание. Владислав курил всю дорогу и сидел, откинувшись и прикрыв глаза. Один раз Леша робко попробовал заметить:

– Палыч, это четвертая за полчаса…

– Ты хочешь выйти прямо здесь? – не открывая глаз, спросил Владислав.

– Нет, я просто хотел спросить, не приоткрыть ли окно?

– Приоткрой, заботливый ты мой, и постарайся больше так рьяно обо мне не заботиться. И дверь я сам открою, когда выходить буду.

У офиса Владислав вышел из машины и, глядя под ноги, пошел к зданию. На ходу он коротко отвечал на приветствия сотрудников и постарался как можно быстрее пройти в свой кабинет. В приемной, как всегда при его появлении, из-за своего стола поднялась Лиза.

– Лиза, нет меня ни для кого, кроме Ильи и Эрика, и свари мне кофе покрепче, – на ходу бросил он и прошел в свой кабинет.

Здесь Влад, сняв пальто, почти рухнул в кресло у стола и почувствовал, что у него нет сил даже для того, чтобы открыть сейф и достать документы, не то чтобы с ними работать. Он снова закурил. Во рту стало уже горько от табачного дыма, и он бросил тлеющую сигарету в пепельницу.

– Привет, патрон, – поздоровался, входя, Илья. – Эрик уехал в налоговую с главбухом, сказал… – он прервался, не докончив фразы, увидев лицо Владислава, и уже совсем другим тоном спросил: – Что, совсем плохо?

– Если ты не занят, посиди немного со мной, – попросил Владислав вместо ответа, взяв наполовину истлевшую в пепельнице сигарету.

Лиза принесла кофе, поставила чашки перед Владиславом и Ильей и вышла из кабинета, плотно закрыв за собой дверь. Леша остался сидеть в приемной. К кофе Владислав так и не притронулся.

Илья взял свою чашку и стоял, пил кофе, глядя в окно. Почему-то ему вспомнилось, как он смотрел в это же окно в конце марта, когда сломя головы телохранители искали Алика, а Владислав сидел почти с таким же видом. Тогда газон перед офисом начинал зеленеть. Сейчас на нем местами лежали остатки непрочного снега и дорожки кругом были мокрыми, а деревья голыми и черными, как обугленные скелеты. Все так же по улице спешили прохожие, снова, как и тогда, пробежали дети. Город жил своей жизнью, и чьи-то личные проблемы его совершенно не касались. Разве что давали лишний повод для сплетен, когда выплывали наружу. Невольно Илья поежился от этих мыслей и отвернулся от окна. Владислав сидел, даже не изменив положения. Кофе в его чашке уже совсем остыл.

Илья сел напротив, помолчал несколько минут и спросил:

– Кто?

– Ася. Валера говорит, что ее срочно нужно кесарить. Шансов – ноль, – тяжело ответил Владислав и потянулся за очередной сигаретой.

– Оставь курево, – Илья забрал у него пачку и закурил сам. – Влад, ты ведь не ребенок, сам все понимаешь. Вообще удивительно, как с таким пороком она дожила до такого возраста.

– Но ведь дожила же… Почему именно я должен был оказаться там и в тот день? – Влад закрыл лицо руками. – У Ники… что-то там Валера с одним плодом не поймет – вроде бы сердцебиение слабеет… Илюша, пойми, я больше не могу! Я должен делать вид, что все хорошо и так, чтобы она меня не расколола. Если еще и с ней что-нибудь… – он осекся.

– Влад, держись, – Илья взял его за плечо. – Ты ведь сильный мужик, держись.

– Да что ты меня уговариваешь? – Владислав откинулся в кресле. У него были серые губы. – Просто вы хотели видеть меня сильным и делали из меня сильного. Я никогда не был сильным… а сейчас и того меньше…

– На, курни и постарайся успокоиться. Тебе через пару часов ехать к Нике, а ты совсем что-то сдаешь. Хочешь, вечером я с Людмилой приеду?

– Да, приезжайте, часов в девять, иначе я скоро свихнусь, – Владислав тяжело вздохнул.

Глава 87

Лазарев перезвонил и сказал, что с Никой все в порядке, поводов для волнений нет. Днем Ника была веселой и, как заметил Владислав, действительно меньше кашляла.

Вечером Лазарев, как и обещал, провел Влада в блок интенсивной терапии, к Асе. Когда они шли туда, он сказал:

– Кстати, Влад, хочу тебя порадовать, у нее улучшилась кардиограмма. Притом как-то резко. Так что, может быть, и все обойдется.

– Не к добру, – мрачно заметил Владислав.

– Только вот не каркай мне. Тебе не угодишь, – поморщился Лазарев.

– Валера, я слишком долго проработал реаниматором. Лазарев удивленно посмотрел на него и промолчал. У двери блока он остановился и сказал:

– Иди, там сейчас одна медсестра, да и та сегодня дежурит первый раз. Я предупредил, чтобы она вам не мешала. Второй бокс. Только недолго.

– Сколько?

– Минут пятнадцать. Я зайду. Я пока врача отсюда озадачу кое-чем.

Владислав вошел в бокс. Невольно у него сжалось сердце. Ася лежала бледная, почти прозрачная. На мониторе зеленые зайчики выписывали замысловатые кривые. Увидев его, Ася приподнялась и улыбнулась.

– Лежи, лежи, не ворочайся, – запротестовал Владислав.

– Я уже устала лежать, спина уже никакая. Я немножко посижу, – она села. – Привет.

– Привет, – Владислав склонился и поцеловал ее в щеку. Ася ответила. – Как ты?

– Ничего. Мне Валерий Федорович сказал, что обязательно срочно нужно делать кесарево сечение. Это так?

– Так. Об этом речь шла сразу – плановое кесарево. Не волнуйся, вся процедура занимает не так уж много времени, а риска для тебя значительно меньше. И так перегрузили твое сердечко, – Владислав попытался улыбнуться как можно бодрее. – Мне Ника сказала, что вы с ней планы строили. Если не секрет, какие?

– Не секрет. Если я отсюда выйду, как только поправлюсь и подрастет малыш, обращусь к тебе как к спонсору. Пока я сидела дома и даже пока лежала здесь, у меня накопилось довольно много рисунков. Еще дома у меня очень много того, что было нарисовано раньше. Попрошу Всеволода Иосифовича посмотреть, что из всего этого заслуживает внимания, а потом устроим выставку. Будешь спонсором?

– Само собой. Только ты не говори таких глупостей вроде: «Если я отсюда выйду…» Выйдешь, куда ты денешься с подводной лодки?

– Влад, – Ася вдруг стала совершенно серьезной, – скажи честно, ты проститься со мной пришел?

– Ася, перестань, – Владислав взял ее за руку и слегка сжал кисть. – Все не так плохо, как тебе кажется. Ты просто немного боишься, вот и все.

– А если все-таки со мной что-то случится?

– Нет человека, который мог бы обвинить меня в том, что я не сдержал свое слово, – совершенно серьезно ответил Владислав. – Ни среди живых, ни среди тех, кого уже нет. И то, что я тебе пообещал, в тягость не будет ни мне, ни Нике. Просто сегодня я решил, что стоит прийти и немного поддержать тебя.

– Влад, вдруг что со мной…

– Перестань, Асенька, – взмолился он.

– Выслушай, – продолжала она настаивать. – У Всеволода Иосифовича возьмешь конверт. Там все написано. Там мое завещание, он об этом ничего не знает. Квартира останется моей подруге, рисунки тебе и Нике, в квартире есть кое-какие антикварные вещицы – их отдашь Всеволоду Иосифовичу.

– Хорошо, только прошу тебя, давай больше не будем об этом.

– Ну, ладно, не будем. В принципе, все я тебе уже сказала. Расскажи, какая там погода?

– Оттепель, плюс семь. Зима кончилась.

– Хорошо, – Ася вздохнула и посмотрела куда-то поверх головы Владислава. – Не хочу в мерзлую землю…

– Ася…

– Извини, – она виновато улыбнулась. – Я действительно волнуюсь перед завтрашним днем. Скажи мне лучше, эта операция для ребенка действительно совершенно безопасна?

– Совершенно. И для женщины тоже. Шовчик обещали сделать аккуратненький, чтобы внешний вид не портить. Только после наркоза ощущения неприятные, но это не страшно.

Дверь бокса открылась, и вошел Лазарев. Он внимательно посмотрел на Асю и Владислава и сказал:

– Влад, пора, не утомляй Асю. У нее завтра трудный день.

Владислав попрощался и вышел вместе с Лазаревым. Когда они вернулись в его кабинет, Владислав, хмурясь, сказал:

– Валера, ее нельзя завтра кесарить. Она не встанет со стола. Это улучшение на самом деле не такое уж улучшение. Пережди дня три.

– А если за эти три дня ей станет совсем плохо? Наш кардиолог считает, что момент как раз подходящий. Нагрузка станет меньше, и, может быть, проскочим.

Вопрос повис без ответа. В кабинет вошла Ника, которую позвала по указанию Лазарева медсестра…

Глава 88

Владислав после ухода Ильи и Людмилы поднялся к себе в спальню. Его вдруг охватила слабость, еще большая, чем сегодня утром в кабинете. Алика и Кати дома не было, они уехали на дискотеку.

Владислав, как был в джинсах и свитере, лег поверх покрывала на кровать. Он слышал, как, ступая, насколько мог, тихо, в комнату напротив пошел Сергей. Владислав включил телевизор и выключил свет. Происходящее на экране его совершенно не интересовало, он выключил телевизор и снова включил свет и взял книгу. Но усталость последних дней дала себя знать, и он незаметно для себя уснул.

Ему снился сон – кошмар, отдаленно похожий на сказку. Будто бы он в холодную ветреную ночь заблудился в лесу. Он очень замерз и устал. Белая шелковая рубашка совершенно не согревала, а только была приманкой для летучих мышей, которые почти касались своими крыльями его лица, издавали над ухом противный писк и цеплялись за распущенные волосы. Уже еле передвигаясь, он заметил вдали среди деревьев слабый огонек. Собрав остатки сил, он пошел в том направлении, боясь потерять огонек из виду и стараясь не упасть. Через некоторое время Владислав вышел к высокой стене замка, стоящего в лесу. Огонек, к которому он так стремился, был свечой, горящей в окне сторожки у ворот. На его стук приоткрылась дверь в обитых железом воротах, и показался мерзкий привратник-горбун. Он склонился в низком поклоне и проскрипел:

– О, господин, наконец-то вы пришли. Ваш дом ждет вас.

– Мой дом? – удивился Владислав.

– Ваш дом. Вот свеча, сейчас я открою дверь. Горбун проковылял вперед и, гремя ключами, открыл дверь.

Владислав вошел в темный коридор, и дверь за ним захлопнулась. В замке было ненамного теплее, чем в лесу, но не было ветра, иногда только откуда-то тянуло сквозняком, от этого пламя свечи начинало колебаться. Все двери, которые он толкал, были заперты, и в замке было тихо, как в гробу. Владислав готов был упасть от изнеможения на холодные плиты пола. Капая, воск свечи обжигал ему пальцы. Откуда-то послышалась музыка, тяжелый рок. От этого стало еще хуже. Осталась последняя дверь. Держась за стену, Владислав с трудом дошел до нее. Эта дверь оказалась открытой. Он попал в огромный ярко освещенный зал. Глазам стало больно от света. Откуда-то послышался голос:

– Входи, господин!

Владислав прошел на средину зала, где стояло ложе с шелковыми подушками. Он почти упал на эти подушки. Откуда-то у него в руках оказались удивительной красоты четки из горного хрусталя. Появились несколько служанок в полупрозрачных одеждах, как на Востоке, с лицами, прикрытыми платками целомудрия. Они принесли еду и вино и сразу же удалились. Владислав был голоден и очень хотел пить. Он начал есть, вино само подливалось в тончайший хрустальный бокал. В зале было тепло, усталость понемногу отходила. Тяжелого рока, который раздавался за дверью зала, здесь слышно не было. Наоборот, зазвучала нежнейшая, немного печальная и загадочная восточная музыка. Вместо служанок появились две удивительно красивые женщины в еще более красивых и прозрачных одеяниях. У них были едва прикрыты только бедра и грудь, лица их, так же как и у служанок, закрывали платки целомудрия. Они поклонились Владиславу и начали танцевать. Исполняемый ими танец живота был прекрасен. Их тела двигались просто завораживающе. Он полулежал на шелковых подушках, пил вино, перебирал четки и наслаждался присутствием женщин и музыкой.

Владислав поманил женщин к себе. Они опустились с ним рядом на ложе. Что-то знакомое было в их глазах. Он снял платок целомудрия сначала с той, что оказалась по правую руку, – к его удивлению, это была Ника, потом с той, что по левую руку, – это оказалась Ася. Он обрадовался, что они рядом с ним. Теперь они вместе пили вино и ели фрукты. Легкий хмель ударил ему в голову, а женщины смеялись и нежно касались его. Потом он вдруг обнаружил, что все они раздеты, и женщины начали ласкать его, а он их. Их ласки были более опьяняющими, чем вино. Он чувствовал прикосновения их губ и рук везде. Они ласкали его и смеялись. Он тоже смеялся от счастья и наслаждения. Но постепенно ласки стали не просто пьянящими, они дурманили, доводили всех троих до неистовства, а потом ему стало невыносимо тяжело, а женщины все еще продолжали его ласкать. Он увидел кровь у себя на теле. Это были оставленные ими царапины и укусы. Бокал упал и разбился. Они подобрали осколки и начали наносить ему раны этими осколками.

– Прошу вас, не надо! – взмолился он. – Я больше не могу!

– Мы любим тебя, – ворковали его гурии.

Эта боль стала настолько невыносимой, что он провалился в какое-то тягостное забвение, а когда пришел в себя, был одет и уже настал день. Крови и ран нигде не было. По крайней мере, ему так показалось. Перед ним было огромное, во всю стену, окно, скорее даже стеклянная стена, за которой был не дремучий лес, а покрытый цветами луг и ручей. Женщин рядом не было. Владислав поднялся. От ночного приключения остались только покрытое шелковыми подушками ложе и четки у него в руках. В зале было много драгоценностей. Золотые кольца, серьги, цепочки и просто драгоценные камни были рассыпаны по полу. Владислав поднял с полу несколько бриллиантов чистейшей воды и посмотрел сквозь них на свет.

Неожиданно он услышал, как кто-то тихонько плачет. Владислав пошел на звук. В одном из дальних углов зала он увидел Нику. Теперь на ней было длинное белое платье, больше похожее на саван. Она плакала и что-то прижимала к груди. Он подошел к Нике и опустился перед ней на колени. Она прижимала к груди куклу.

– О чем ты плачешь? – вытирая ей слезы, спросил он.

– Это кукла… всего лишь неживая кукла… – сквозь слезы прошептала она. – И Ася… Найди ее скорей, иначе ты не успеешь…

– Что я не успею? – у него по спине побежали мурашки.

– Скорее, вот она, – торопила его Ника. Владислав повернулся и увидел Асю. На ней было такое же белое, вроде савана, платье, и она шла к окну, что-то прижимая к груди. Владислав поднялся и пошел к ней, но все равно она была ближе к окну, чем он.

– Ася! – окликнул он ее, когда она подошла уже совсем близко.

– Ты успел, – она остановилась и улыбнулась. – На, возьми и прощай.

Она передала ему то, что прижимала к груди, и, сделав шаг, прямо сквозь стекло вышла наружу. У Владислава все замерло внутри. Он посмотрел на то, что передала ему Ася, но не успел ничего увидеть, так как подошедшая Ника очень бережно взяла это и прижала к груди.

– Почему она уходит? – спросила Ника и снова заплакала. – Ты ведь пообещал, что она останется…

– Я ничего не смог сделать. Никто ничего не смог сделать, – с горечью произнес он. – Прости.

Ася в последний раз обернулась и прощально помахала им рукой. Она уходила туда, в прекрасный цветочный луг, в теплый и светлый мир, а они оставались здесь. Неожиданно он вспомнил, что уже однажды видел этот мир, теплый, светлый, совершенный, где нет ни горя, ни боли. Он понял, куда уходит Ася, и изо всех сил начал бить в стекло кулаками и кричать:

– Вернись! Не уходи!!! Нет! Нет! Нет!!! Ася, нет!!! Не надо, не делай этого!..

Обессиленный своим криком, он упал перед стеклом на колени и схватился за голову. Он пытался увидеть Нику, но ее нигде рядом не было, и ему снова стало страшно и одиноко. Ему показалось, что он умирает, но туда, за окно, ему не попасть. Из этого состояния одиночества его вырвал детский плач, плач грудного ребенка, и, как ему показалось, даже не одного, и голоса Ники и Алика. Они были рядом.

– Влад, мы ведь с тобой, – ласково сказала Ника.

– Посмотри, какое чудо! – восхищенно произнес Алик.

– Да, – прошептал он им в ответ, не в силах оторваться от стекла, но там уже был самый обычный городской пейзаж.

– Влад! – кто-то настойчиво тряс его за плечо.

Владислав открыл глаза и увидел над собой встревоженное лицо Сергея. Он был в своей комнате, лежал одетый на покрывале, рядом валялась книга, горел свет.

– Что случилось? – Владислав сел и испуганно посмотрел на Сергея.

– Ты в порядке? Я уже полночи слушаю, как ты то разговариваешь, то смеешься, теперь орать начал.

– Да приснился сон какой-то жуткий, – Владислав провел рукой по мокрому лбу. – Алена уже с Катериной пришли?

– Давно. Уже ведь три часа. Я заглянул, когда они вернулись. Ты спал. Алик сказал тебя не будить.

– Извини, все нормально. Хорошо, что разбудил. Я сейчас пойду приму душ и нормально в постель улягусь. Если снова начну орать, разбуди. Да, утром толкни меня в полседьмого, мне нужно просмотреть кое-какие документы. У меня сегодня финны.

– Толкну. Спокойной ночи, – Сергей ушел.

Глава 89

Владислав утром заехал в больницу, чтобы увидеться с Никой. Как и вчера, она была веселой и радовалась тому, что кашель пошел на убыль. Единственное, на что она пожаловалась, это был кошмарный сон, не прекращавшийся всю ночь.

– Куда ночь, туда и сон, котенок, – улыбнувшись, успокоил ее Владислав.

– Ты не опоздаешь? – забеспокоилась Ника. – Ты ведь говорил, что сегодня финны приезжают.

– Ухожу, а то действительно опоздаю, – он поцеловал ее. – Ты не очень обидишься, если днем у меня не получится приехать?

– Нет. Вообще, сколько можно тебе говорить, что ты напрасно беспокоишься и так часто ездишь…

– Не ворчи, медвежонок. Сегодня меня не будет, и ты начнешь скучать.

– Я и так скучаю, если не вижу тебя и пяти минут, – они попрощались, и Владислав уехал.

Лазарев сказал, что с Асей сегодня тоже намного лучше, чем в предыдущие дни, и поводов для волнений нет. Однако Владиславу в этом улучшении почудилась чуть ли не угроза. Говорить что-либо Лазареву он не стал. Кроме того, нужно было сосредоточиться на предстоящей встрече с партнерами из Финляндии. Партнеры были для него очень важные, и принять их нужно было как следует. Понемногу дела дня затянули Влада в свой водоворот и он отвлекся от своих мрачных мыслей.

В самый разгар решения деловых вопросов в кабинет к Владиславу, постучав, вошла Лиза и сказала:

– Извините, Владислав Павлович, вас просит к телефону Лазарев. Соединить?

– Да, – он кивнул и потянулся к трубке телефона, стараясь, чтобы никто не заметил, как у него дрожат руки. – Извините, господа, звонок, не терпящий отлагательства.

Через секунду он услышал в трубке голос Лазарева:

– Влад, у нас неприятности. У Ники кровотечение открылось.

– Когда? – Владиславу показалось, что пол качнулся под ногами.

– Минут пять. Я иду замываться.

– Я сейчас приеду. Что-нибудь нужно?

– На всякий случай пару проверенных доноров для прямого переливания. Я предупрежу, тебя проводят в мой кабинет, можешь подождать там.

Владислав повесил трубку. Илья и Эрик с тревогой смотрели на его мертвенно-бледное лицо.

– Прошу простить меня, господа, – севшим голосом произнес он, – но очень важное дело вынуждает меня покинуть вас. Все вопросы полностью могут решить Эрик и Илья. Илья, будь добр, выйди со мной на одну минуту.

– Что случилось? – спросил Илья, выходя за ним следом и закрывая за собой дверь.

– У Ники кровотечение. Я уезжаю, решайте все без меня. Что ни решите – все будет хорошо, – Владислав быстро пошел к двери.

– А пальто?

– Пришли потом Серегу. Я у Лазарева в кабинете буду. Машина Владислава стояла напротив офиса. Он не стал дожидаться телохранителя и, подойдя к машине, сказал водителю:

– Санек, давай я сяду за руль. Можешь сесть рядом. Он гнал машину по городу так, что это напоминало гонку в каком-то боевике. Удивительно было то, что ни одного инспектора ГАИ ему по пути не попалось и он никого не сбил.

Лазарев уже был в операционной, когда Влад приехал. Акушерка провела его в кабинет Лазарева, и он мог здесь изводиться, сколько душе угодно. Время шло невероятно медленно. Ему казалось, что прошло несколько часов, а на самом деле не прошло и десяти минут. Оставалось только надеяться на Бога, что все обойдется. Никогда в жизни он так горячо не молился, разве что в Афганистане, когда могли убить Валентина. В кабинет вошла акушерка, которая привела его сюда, и сказала:

– Там какой-то мужчина вас спрашивает. Сказал, что вы за ним посылали.

Владислав вышел и увидел на лестничной площадке Сергея. Он вопросительно посмотрел на шефа. Владислав ничего не ответил.

– Я ваше пальтишко привез.

– Ладно. Ты кого брал донорами в прошлый раз? Найди и привези сюда.

– Что еще?

– За тещей моей через час съезди.

Владислав вернулся в кабинет. Снова потянулось бесконечное время. Он не знал, сколько уже прошло и сколько еще нужно ждать. Он сидел, сгорбившись, как старик, и про себя молился. Дверь кабинета открылась, и вошел Лазарев. Вид у него был уставший. Владислав ждал его слов как приговора.

– Все, закончил. Сейчас из наркоза выведут и отвезут в палату. Пока полежит в реанимации. Считай, что отделались легким испугом, по сравнению с тем, что могло быть. Доноров привез? – он сел и закурил.

– Да, внизу. Что там?

– Разрыв. Только вот понять не могу, что послужило причиной. Через час после твоего отъезда она пожаловалась на головокружение и слабость. Измерили давление – начало падать. Болей никаких у нее не было, пота холодного тоже. Я решил, что просто немного давление упало, повода для паники нет. Через час прибежала акушерка и сказала, что у нее кровотечение. Ждать, согласись, было нечего. Сейчас состояние опасений не внушает. – Он помолчал и добавил: – Вот только детей у вас больше не будет. Пришлось все выкинуть.

– А дети? – Владислав с трудом выдавил это слово из себя.

– Отнесли к новорожденным. По тому, что я понимаю в младенцах, у обоих небольшое кислородное голодание. Девочка совсем хорошая, а мальчик что-то слабенький.

– Слава богу, – Владислав тоже закурил. Руки у него сильно дрожали. – Когда доноры нужны?

– Пусть пока побудут здесь. Кровопотеря не катастрофическая, может, и заменителями обойдемся. Да, Асю тоже уже закончили. Там тоже мальчик и тоже с кислородным голоданием. Наверное, и положили всех рядышком.

– А она? – автоматически спросил Владислав.

– Тоже еще из наркоза не вышла. И тоже отвезут потом в реанимацию. Говорят, прошло все совершенно нормально, – Лазарев устало улыбнулся. – Везет тебе – бабы твои рядом лежать будут, дети тоже. Смотри, чтоб пацанов не перепутали.

– Я схожу вниз, там Сережка должен был тещу привезти. Пусть домой везет, – Владислав поднялся.

– Сигарету оставь здесь, не дыми мне в отделении. Владислав вышел. У здания стояла его машина и машина Сергея. В его машине курили Саша и Олег, в машине Сергея он увидел склоненный женский силуэт – это была Никина мать. Он сел в машину Сергея. Людмила Сергеевна оглянулась. Глаза у нее были заплаканы.

– Все нормально, – выдохнул Владислав. – Валерий сказал, что она практически в порядке. Вы сейчас езжайте домой, я еще немного побуду здесь и потом заеду к вам. Саша вас отвезет.

– А дети?

– Нормально. Небольшое кислородное голодание, но это не страшно. Все, я должен вернуться назад, а вы – домой. Серега, ты дай Саньке ЦУ, а сам с ребятами подожди еще.

– Без проблем, шеф, – кивнул Сергей. Владислав вернулся в кабинет Лазарева. Тот сидел, откинувшись на спинку дивана, и снова курил.

– Ничего еще не слышно? – спросил Владислав.

– Говорят, глаза уже открывала. Ася в себя еще не пришла. Садись, приходи в себя.

Владислав послушно сел. Все равно видимое спокойствие ему не внушало доверия. Он сидел и смотрел в окно без мыслей, без эмоций. Ему казалось, что в этом кошмаре он живет если не всю жизнь, то уж больше половины точно.

В кабинет вошел заведующий отделением новорожденных Николай Лемехов. Он пожал Владиславу руку и с улыбкой его поздравил.

– Что скажешь? – спросил Владислав.

– Ничего плохого. Детишки хорошие. Мальчик, правда, чуть-чуть слабенький, а девчонка, уж и не знаю в кого у тебя, горластая. Голос командирский отрабатывает.

– А мальчик что, молчит? – Владислав вдруг понял, что происходит.

– Не то чтобы совсем. Так, попискивает. Да, хотите, мужики, я вас немного развеселю? – Николай сел, закинув ногу на ногу. – Приносят троих детишек. Двое Вансовичей, один – Колчев. Я стал смотреть и думаю, что-то здесь не то. Детки все похожи, но пацаны-то одинаковые, как две капли воды. Чуть не перепутал.

– А Колчев тоже молчит? – спросил Владислав, снова отворачиваясь к окну.

– Нет, как и твоя девица, голос вырабатывает. Ты чего грустный-то такой? Не волнуйся, и твой начнет орать.

– Оставь его, Коля, он немножко еще в шоке, – посоветовал Лазарев.

– Ладно, пойду на ваших одинаковых посмотрю. Ты не хочешь? – спросил Николай у Владислава.

– Пойдем, – вяло согласился он. – Валера, я халат возьму?

– Бери. Я б вам компанию составил, да только я так устал, что уже ноги не держат.

Лемехов привел Владислава в отделение новорожденных. За наполовину застекленной стенкой Владислав увидел детей в трех стоящих рядом специальных кроватках с прозрачным покрытием. Первой лежала девочка, а потом два мальчика.

– Их специально так положили, чтобы посмеяться, – пояснил Николай. – Первые двое – твои. Только вот я не пойму, что ж третий-то на тебя так похож? Глаза у всех твои.

– Так было задумано, – мрачно заметил Владислав. – Кстати, с чего ты решил, что глаза мои?

– А такой, извини, блядской голубизны в глазах, как у Вансовичей, я нигде и никогда больше не видел.

Владислав стоял и молча смотрел на детей. У него сжималось сердце. Он один понимал, что сейчас происходит, почему так долго не могут вывести из наркоза Асю и почему его и Ники малыш только слабо попискивает при полном видимом благополучии. Он еще немного постоял, посмотрел на детей и вернулся в кабинет Лазарева.

– Твою половинку перевели уже в палату. Пришла в себя, пить попросила. Теперь ждем, когда придет в себя Ася, и я еду домой. Садись, может, еще не очень скоро. Ведь кто как отходит.

– Когда к Нике можно будет зайти? – Владислав послушно сел.

– Ну, батька, ты даешь! – Лазарев улыбнулся. – У меня здесь стерильность, а ты хоть и в офисных туфлях, но все равно…

– Валерий Федорович! – в кабинет ворвалась акушерка. – Онищенко просит вас прийти срочно!

– Что случилось? – Лазарев встал, улыбка сошла с лица.

– У Колчевой сердце остановилось!

Лазарев быстро вышел из кабинета. Владислав только закрыл лицо руками, он знал, что будет еще через несколько минут. Дверь кабинета осталась приоткрытой, и он слышал, как в коридоре одна акушерка сказала другой:

– Представляешь, Колчева умерла.

– Это которую сегодня кесарили, из интенсивной терапии? – уточнила вторая.

– Ну да. Все нормально прошло, ребеночек такой хорошенький, я видела, мальчик, она уже в себя приходить начала, и сердце стало. Там все реаниматоры были, Валерий, Онищенко, Римма Львовна. Никто ничего не смог сделать.

Голоса отдалились, и дальнейшего разговора Владислав не слышал. Он встал и, подойдя к окну, прижался лбом к холодному стеклу. К двери приблизились мужские шаги. В кабинет вошел Лемехов.

– Влад, а где Валера? – спросил он. От недавней веселости в голосе не осталось и следа.

– Ася умерла, он там, – глухо ответил Владислав.

– Какая Ася? – не понял Лемехов.

– Колчева, – он повернулся к Николаю. – Кто из детей умер?

– Откуда ты знаешь? – после паузы спросил Лемехов. У него был растерянный и ошарашенный вид. – Я ведь еще никому…

– Чей, мой или ее? – повторил Владислав, тяжело глядя на Лемехова.

– Твой, – Лемехов невольно вздрогнул от этого взгляда.

– Поменяй детей, – твердо сказал Владислав.

– Как поменять? – растерялся Николай.

– Так, чтобы никто не догадался. Поменяй. Они действительно одинаковые, и Колчев – не Колчев, а Вансович. Для очистки совести можешь взять кровь и потом сделать тест на отцовство.

– Влад, я не могу этого сделать… – пролепетал он.

– Сделай. У Аси никого нет, и ребенка я заберу в любом случае. А так никто ничего не узнает.

– Но…

– Десять штук.

– Что? – Николай окончательно растерялся.

– Десять штук зеленью, чтобы твоя совесть была спокойна всю жизнь.

В это время в кабинет вошел Лазарев. Он был мрачнее тучи. Взглянув на растерянного Лемехова и на Владислава, он сказал:

– Ася умерла. Реаниматоры сказали, что, скорее всего, там даже не порок роль сыграл, а эмболия. Слишком быстро. Она уже тоже начала нормально приходить в себя и так, сразу… Как малый-то теперь? Ведь никого у нее нет.

– Умер и малый, – сдавленно произнес Лемехов. – Внезапно. Твои, Влад, в порядке. Пацан тоже орет как резаный.

Из здания больницы они выходили втроем, усталые, подавленные. Владислав отпустил Сашу и Олега. С Лазаревым они попрощались, а Лемехова он предложил подвезти. Николай сел с ним в машину.

– Домой, Саша, – сказал Владислав.

Лемехов хотел назвать адрес, но Владислав прервал его:

– Сначала ко мне домой, и не перечь. Санек тебя потом отвезет. Я не отниму у тебя много времени.

Это было произнесено настолько властным тоном, не терпящим возражения, что Николай ничего не ответил. Всю дорогу все в машине молчали. Владислав снова курил сигареты одну за другой. У дома он и Лемехов вышли. Сергею Владислав велел взять вторую машину из гаража, Саше – ждать, а сам с Лемеховым пошел в дом. Здесь никого не было. Не раздеваясь, они прошли в кабинет.

– Присядь, – предложил он Лемехову, а сам, сев в кресло у стола, начал набирать на сейфе код. – Как это все случилось?

– Ты ушел. Они все трое вроде бы притихли. Я пошел к себе в кабинет. Потом что-то меня как подтолкнуло пойти и еще раз посмотреть. Я подошел и увидел, что у твоего мальчика начинают синеть ручки и губы. Второй мальчик и девочка снова начали кричать, а этот… в общем, сам понимаешь. Попробовали что-либо сделать, но ничего не вышло.

– Поменял нормально?

– Да, наорал на медсестру, что не посмотрела, кто из детей где лежит, а сам успел поменять бирки.

– А теперь забудь об этом навсегда. У меня родилась двойня, а ребенок Аси Колчевой умер, – Владислав положил перед ним на стол пачку долларов. – Можешь еще завтра отчитать свой персонал за халатность.

– Влад… – Николай выглядел растерянным.

– Не ломайся. – Владислав снова тяжело посмотрел на него. – У меня нет времени, мне еще к теще нужно ехать.

Когда они выходили из дома, напротив уже стоял «кадиллак», за рулем которого сидел Сергей. Владислав велел Саше отвезти Лемехова домой. Он уже садился в машину, когда подъехала темно-зеленая «вольво» и из нее вышли Алик и Катя.

– Па, случилось что-то? – вместо приветствия спросил Алик, заметив усталый подавленный вид отца.

– С брательником тебя и сестрицей. Я поехал к Никиным старикам. Через пару часов вернусь и все расскажу. Если кто-нибудь приедет, пусть ждут, если позвонят, то пусть перезванивают на сотовый.

Глава 90

Владислав вернулся домой около семи часов. Увидеться сегодня с Никой Лазарев все равно не разрешил, и нужно было ждать до завтра. Родителей Ники ему удалось относительно успокоить. В подробности о том, что больше не будет детей и почему, он вдаваться не стал.

Дома его ждали Эрик и Илья. Они сидели в гостиной с Аликом и о чем-то негромко разговаривали. Увидев Владислава, все замерли в напряженном ожидании. Он устало опустился на диван и расслабил узел галстука.

– Влад, что ты молчишь? – спросил Илья.

– Прости, Илюша, уже нету сил рот открыть. Сейчас что-нибудь скажу, – он посидел молча несколько минут и только после этого сообщил: – Двойня, мальчик и девочка. Оба по три килограмма ровно, по пятьдесят сантиметров росту. Что еще? Илья, ты Кольку Лемехова помнишь? – Илья утвердительно кивнул. – Да, так вот Колек сказал, что такой, не при ребенке будь сказано, голубизны в глазах он ни у кого, кроме Вансовичей, не. видел.

– Патрон, так поздравляем! – вернулся дар речи к Эрику.

– А Ника как?

– Валера сказал, что в порядке. От наркоза отошла нормально. Завтра утром увижу. По-моему, это повод, чтобы выпить. Алена, где твоя крошка и пацаны? Зови всех, и тащите с Катей бокалы, а я шампанское принесу.

– Я сам все принесу, – улыбнулся Алик.

Когда Алик вышел из комнаты, с минуту висела пауза. Владислав снова стал мрачным и усталым. Потом Эрик спросил:

– Как Ася?

– Нет больше Аси, и завтра, кроме всего прочего, нужно будет вспомнить фирму, в которую вы обращались, когда хоронили ее деда, – Владислав прикрыл глаза.

– А ребенок? – Илья нахмурился.

– И ребенок. Все подробнее я расскажу завтра, когда приеду в офис, – последней фразой Владислав дал понять, что говорить об Асе сегодня больше не будет.

– Да, жаль, конечно, – вздохнул Эрик.

– Что с твоими земляками нарешали? – Владислав открыл глаза.

– Практически все. Мелочь осталась на завтра.

– Завтра я обязательно буду.

Алик заметил, что вместе со всеми отец выпил шампанского совсем немного, чисто символически. В девять Эрик и Илья уехали, а они с Катей, убрав бокалы и пустые бутылки, ушли в свою комнату. Им еще нужно было позаниматься.

– Па, ты ужинать собираешься? – спросил он перед тем, как уйти к себе.

– Я у тещи чуть-чуть перекусил, не волнуйся, – Владислав открыл бар и выбрал бутылку водки.

– Ты что, па? – с тревогой спросил Алик.

– Ничего, сынок, все нормально. Просто у меня зверское желание напиться.

– Почему?

– Расскажу когда-нибудь потом, – тяжело вздохнул Владислав и после паузы добавил: – За все в этой жизни нужно платить. За ошибки, свои, чужие, те, что сделали вместе.

– Па, я не пойму, что-то не так с Никой или ее стариками? – насторожился Алик.

– Нет. С ними все в порядке, – Владислав тряхнул головой. – Это я так, к слову… Потом расскажу… Все, иди занимайся, а я пошел к себе.

Он поднялся в свою спальню, попутно налив себе на кухне большой стакан свежего апельсинового сока, прошел в ванную и открыл воду. Пока набиралась вода, Влад успел, не торопясь, раздеться. Вдоволь насидевшись в ванне с горячей водой и чувствуя, как понемногу тело покидает усталость, он вылез, вытерся, надел толстый длинный махровый халат и, небрежно откинув назад мокрые волосы, вернулся снова в спальню.

Владислав открыл бутылку с водкой и сделал несколько глотков прямо из горлышка. Ему было настолько тяжело, что он даже не чувствовал обжигающего вкуса. Потушив свет, он подошел к окну и отдернул штору. На улице поднялся ветер, но небо было чистым, светила яркая полная луна. За стеклом метались черные голые ветви деревьев. Ему вспомнился сон, и от этого воспоминания сжалось сердце. Во сне, за окном, был другой мир. Туда ушел отец, Валентин, Дина, теперь еще и его малыш и Ася. Он же снова остался в черной холодной пустоте. Не дать ему захлебнуться этой пустотой могла только Ника, но ее сейчас рядом не было. Она спала тяжелым наркотическим сном в реанимации. Владислав сделал еще несколько глотков. Ему стало страшно, как тогда, возле стены, что он может остаться совсем один. Этот страх был огромен, просто беспределен.

Владислав прижался лбом к холодному стеклу, пытаясь освежить пылающее лицо, и прошептал:

– Алена, Ника… все… не оставляйте меня, прошу вас…

Чувство одиночества и страха не проходило. У него сжалось горло, и на глаза сами собой навернулись слезы. Эти слезы катились по щекам, как раскаленный металл. Он плакал впервые за много лет…

Глава 91

Ника открыла глаза. Голова была еще немного тяжелая, но уже более ясная, чем вчера, когда она пришла в себя. Хотелось спать. Она совсем было собралась снова опустить веки, когда за застекленной дверью увидела Лазарева и Владислава. Они вошли в палату.

– Ну, вот твоя бесценная половина, жива и почти здорова, – с улыбкой сказал Лазарев. – Сегодня еще пусть лежит, а завтра садиться начнет.

– Привет, – Ника улыбнулась Владиславу.

– Привет, – Владислав тоже улыбнулся.

– Ладно, голубки, воркуйте, – Лазарев был настроен шутить. – Я пойду еще на кое-кого взгляну и не стану вам мешать.

– Как ты? – Владислав придвинул вращающийся стул, сел рядом с кроватью и взял Нику за руку.

– Почти нормально. Знаешь, я сегодня еще ни разу не кашлянула. Чуть-чуть живот болит. А ты?

– Да я-то в порядке. Вот только без тебя выть хочется. Кстати, я видел наших малявок. Валера сказал, что, если ты будешь себя неплохо чувствовать после обеда, тебе их принесут и покажут.

– На кого они похожи? – у Ники заблестели глаза.

– По-моему, на тебя, но глаза голубые.

– Ты знаешь, мне такой ужасный сон, наверное, под действием наркоза, приснился. Мне приснилось, что наш мальчик умер. Я вчера весь вечер плакала. Состояние чумное, объяснить толком ничего никому не могу, язык как деревяшка. Все решили, что мне просто очень больно, чем-то меня накололи, и я совсем уснула.

– Ника, солнышко, – он поцеловал ее руку, – наши дети в полном порядке. Я видел их вчера, еще до того, как ты в себя пришла. Чудесные детишки. Спасибо тебе.

– Влад, а почему у меня все это случилось?

– Бывает, – он пожал плечами. – Ничего страшного. Валера сказал, что шов наложили аккуратненько и ничего заметно не будет. Пока все идет хорошо. Если так пойдет и дальше, то завтра начнешь садиться, послезавтра вставать. В общем, и домой скоро попадешь.

– Ты думаешь?

– Уверен. Тебе мама и папа привет передавали. Они тоже рады, что все так обошлось.

– Мама вчера наплакалась, конечно? – вздохнула Ника.

– А то ты маму не знаешь? И потом, посмотрю я, как ты за нашей барышней плакать будешь, Я у них вчера просидел довольно долго, маму вроде бы успокоил. Она позвонит тебе сегодня. Трубку уже в руках держать сможешь? – он улыбнулся.

– Смогу, смогу. Будешь вредничать, я точно до трубки дотянусь и тебя стукну, – она смешно наморщила нос.

– И я стану фиолетовый в крапинку?

– Нет, в жуткую розочку.

– А теперь я хочу вам, мадам, передать приветы и поздравления от Алика, Кати и всей прочей толпы. Перечислять всех устану.

– Влад, у меня, кажется, только одна проблема возникла, – Ника снова стала серьезной. – У меня грудь, помнишь, какая налившаяся была?

– Конечно, помню.

– А теперь – как тряпочка. У меня что, молока не будет?

– Валера грудь смотрел?

– Смотрел. Сказал, что после наркоза такое бывает и что, может быть, еще появится.

– В крайнем случае, даже если не появится, ничего страшного. Альку Зоя только месяц кормила, а потом у нее молоко пропало. Я не заметил, что он получился чахлый и бледный.

– Меня и Валерий успокаивал с утра, но ты же знаешь, я пока не услышу от тебя, что все обойдется, паниковать буду долго. – Она виновато улыбнулась.

– Значит, не паникуй.

– А еще мне все время хочется спать.

– Спи и запомни, что здесь ты спокойно спишь последние дни в своей жизни. Когда мы будем дома, так спокойно ты спать уже не будешь. По себе помню. Это уже потом навсегда, маленькими они будут или вырастут. Можешь у мамы спросить.

– Так, свидание окончено! – командирским голосом произнес, входя, Лазарев. – Поцелуи в первые дни отменяются. Общаться сегодня будете с помощью телефона. Кому из вас права зачитать?

Все рассмеялись. Владислав простился с Никой и вышел вместе с Лазаревым. Надевая пальто у него в кабинете, Владислав перестал улыбаться и спросил:

– Я понял, что пора запасаться смесями?

– Правильно понял. Но не смертельно.

– И я о том же, – он помолчал. – Асю уже вскрыли?

– Да, – Лазарев вздохнул. – Мои ребята были правы – эмболия. Как ни странно, у ребенка тоже.

– Это судьба, – глухо произнес Владислав.

– Да, и никуда от нее не уйдешь. Так что не стоит себя корить.

– А это уж, Валера, мои проблемы. Спасибо тебе за Нику.

Глава 92

Разыскать Всеволода Иосифовича Владиславу не составило труда. Как раз у реставраторов начинался перерыв. Почти все из мастерской ушли. Здесь остался только старик и еще две женщины, которые устроились пить чай.

– Всеволод Иосифович, вы чай будете? – спросила одна из них, когда Владислав открыл дверь.

– Да, да, пожалуйста, если вам не трудно, Галина Петровна, – ответил он.

– Извините, Всеволод Иосифович, – обратился к нему Владислав. – Я могу попросить вас выйти на несколько минут?

– Вы ко мне? – старик удивленно посмотрел поверх очков на Владислава.

– Да, – кивнул он. – У меня к вам дело.

– Як вашим услугам, – выходя, сказал Всеволод Иосифович.

– Добрый день, – Владислав протянул ему руку.

– Здравствуйте, – Всеволод Иосифович ответил на рукопожатие и немного растерянно улыбнулся. – Я где-то встречался с вами, но не припомню. Очень знакомое лицо.

– Встречались один раз, а вот лицо действительно знакомое, – согласился Владислав.

– Постойте, постойте, – он потер кончиками пальцев лоб. – Если у вас есть несколько минут, я попробую вспомнить. Вы спешите?

– Нет, – качнул головой Владислав.

– Тогда давайте пройдем в ту часть, где у нас современная живопись, – предложил он. – Заодно и поговорим по пути. Сейчас посетителей немного, и мешать нам никто не будет.

– Давайте пройдем туда, куда вы меня поведете, скорее всего я догадываюсь, куда именно. А вот поговорим потом желательно конфиденциально.

– Хорошо. Вы, по всей видимости, хотите узнать о ценности какого-либо полотна или что-либо восстановить? – предположил Всеволод Иосифович. – Я могу вам оказать такую услугу, но могу порекомендовать и очень неплохого специалиста по оценке, тоже реставратора. Он сейчас преподает в художественном училище – Ярошенко Григорий Федорович, мой ученик.

– Григория Федоровича Ярошенко я знаю очень хорошо, – улыбнулся Владислав. – Я и его сын – друзья детства и сейчас деловые партнеры. Илья работает у меня исполнительным директором.

– Тогда мне действительно не показалось, – Всеволод Иосифович посмотрел на него с некоторым сожалением. – Вы Владислав Вансович?

– Да. Я знаю, куда мы с вами шли. Собственно и пришли, – Владислав остановился у картины «Дарящие жизнь». – Сюда?

– Да. Вы знаете, в свое время я очень хорошо знал Диночку. Она была очень талантлива.

– А я хотел жениться, – вздохнул Владислав. – Не получилось.

– Итак, какое же дело привело вас ко мне?

– Ася Колчева. Вы видели меня один раз, когда я летом приезжал к Асе.

– Как она? Она звонила мне позавчера.

– Она умерла. Вчера, – глухо сказал Владислав. – И ребенок тоже умер.

– Боже мой… – прошептал Всеволод Иосифович. Из-под очков у него выкатилась слеза. – Асенька, девочка… Простите меня, она мне была как дочь…

– Ася говорила, что у вас оставался конверт. Вы знаете, что с ним делать.

– Да, да, конечно… – он достал платок, вытер глаза и очки. – Еще раз простите меня… Конверт этот у меня дома. Она сказала, что если приедет кто-нибудь и попросит его отдать, чтобы я отдал. Предупредила, что это будет скорее всего мужчина. Я думал, что она делает это потому, что ложится в больницу и хочет ему что-то передать…

– Она знала, что ей нельзя иметь детей. У нее было больное сердце. В этом конверте распоряжения на случай ее смерти.

– Я принесу завтра этот конверт сюда, а вы подъедете и возьмете, – предложил Всеволод Иосифович.

– Лучше давайте сегодня вечером приедем к ней домой. Я разыщу ее подругу, и тогда посмотрим, что в конверте. Кроме того, к этому времени мои ребята решат все с похоронами. Вы придете? – Да, да, конечно.

Глава 93

Туман, казалось, пробирается под одежду, проникает в каждую клеточку тела, не дает дышать, слепит глаза…

«Да полно, туман ли это? Может, просто слезы?» – подумал Владислав, глядя на то, как закапывают могилы, хотя глаза его были сухими. Комья мокрой земли и глины глухо стучали по крышкам – одной большой и одной маленькой. Рядом стояли Илья, Эрик, Всеволод Иосифович и Лена, подруга Аси. Телохранители и водители остались у машин на аллее. Туман был настолько сильным, что с трудом просматривались памятники на расстоянии нескольких метров. Лека плакала, иногда вытирал глаза Всеволод Иосифович. Владислав вспомнил слова Аси, глядя на комья земли, падающие в могилы: «Не хочу в мерзлую землю…». «Земля оттаяла, как ты и хотела», – мысленно обратился он к Асе, почему-то уверенный, что она его слышит. Могильщики подправили могилы, Лена разложила цветы. Они постояли еще несколько минут.

– Идем, Влад? – спросил Эрик.

– Да, идите. Я сейчас догоню…

Все ушли, а он никак не мог оторвать взгляда от этих двух свежих холмиков. Слез не было. «Прости меня за все», – тихо сказал он и медленно пошел к машине.

Пока поминали Асю, кроме того, как пить, Владислав ничего не мог. Не мог даже произнести пары слов. Вкуса спиртного он снова не чувствовал. Перед глазами стояли уже не могильные холмики, не церковь, не мертвая Ася, а личико ребенка, которого похоронили вместе с ней. Его и Никиного ребенка… И еще было всепоглощающее чувство вины. Он смотрел куда-то в одну точку.

– Извините, а кем вы приходились Асе? – оторвала его от мыслей Лена.

– Другом, – Владислав перевел на нее холодный взгляд.

– Другом? – удивилась Лена. – Она никогда не говорила ничего о вас.

– А о нас? – кивнул на Эрика Илья. Владислав благодарно посмотрел на него.

– И о вас тоже ничего не говорила.

– По-моему, Ася вообще была не большая любительница что-нибудь рассказывать, – Владислав закурил. – Вы не возражаете?

– Нет. Как вы думаете, может быть, стоит поискать в ее записных книжках адрес ее московского… – она запнулась, подбирая слово, – знакомого?

– Зачем? – Владислав рассматривал сигарету. – Насколько я знаю, их больше ничего не связывало. Я бы не стал этого делать и вам бы не советовал. У него своя жизнь.

Глава 94

Ника поправлялась быстро. На третий день, как и обещал Лазарев, она начала вставать. Это было нелегко, но она переносила свое состояние довольно терпеливо, не жаловалась, не капризничала. Единственной целью для нее сейчас было побыстрее вернуться домой. Она могла часами мечтать о том, как все будет хорошо. Они будут вместе – она, Владислав и дети. Настанет хотя бы на какое-то время относительно спокойная полоса. Нике было очень жаль Владислава, который выглядел очень уставшим, хотя и пытался сделать вид, что все в полном порядке. Она очень хотела увидеть родителей. Если до операции она видела их хотя бы через окно, то теперь могла с ними только разговаривать по телефону. Хотела увидеться с Ольгой и Ритой. Очень хотела посмотреть на то, как воспримет Алик братишку и сестренку. Малыши были просто очаровательными. На кого они были похожи, она никак понять не могла. Иногда ей казалось, что на нее, иногда, что на Владислава. Одно было точно – глаза у них были совсем как у Владислава, удивительно голубые. Еще она очень хотела узнать что-нибудь об Асе.

Теперь Владислава Лазарев пускал к ней только один раз в день, ближе к вечеру. Когда он приезжал, то до Аси как-то речь и не доходила. Сегодня Ника решила, что спросит об Асе обязательно. Она попробовала спросить о ней у Лазарева, но он пропустил вопрос мимо ушей и сослался на то, что должен идти.

Владислав приехал около пяти. Как он ни пытался улыбаться, Ника заметила, что он чем-то подавлен, вид у него особенно усталый и глаза грустные.

– Что случилось? – спросила она, коснувшись пальцами его щеки.

– Все нормально, солнышко мое, – он попробовал улыбнуться. – Устал. Дел было выше крыши. Сама понимаешь, конец года.

– Влад, ну сколько раз тебе говорить, не пытайся улыбаться, если не можешь, – вздохнула Ника. – Вижу же, что не просто устал.

– Потом. Все потом. Ты лучше расскажи, как ты и как наши малявки?

– Вот уж одного не пойму, в кого они такие горластые, – Ника улыбнулась. – Их сегодня принесли до кормления. У мальчика такой басище…

– Ты имена уже придумала?

– Нет еще, не совсем. А ты?

– Сначала хочу услышать твое мнение.

– Ну, предположительно, девочку назовем Анна, а мальчика – Роман.

– Так, ну если кто-нибудь после этого скажет, что мы с тобой по-разному думаем, то мы имеем полное право бросить в него камень. Я то же самое думал с утра.

– Значит, так тому и быть.

– Я сегодня скажу маме, что если ты так же будешь вставать и завтра, то пусть она приедет, и вы хоть в окно друг другу помашете рукой.

– Я буду очень рада.

– Очень больно вставать?

– Терпимо. Я думала, что будет хуже. Сегодня Валерий дренаж убрал. Хотела заглянуть, пока делали перевязку, на что это все похоже, но ничего не вышло.

– Ну, ты, котенок, такое придумала! Потом увидишь, когда зарастет. Нечего заглядывать туда, куда не нужно.

– Влад, – Ника перестала улыбаться и стала сосредоточенной, – ты в последние дни ничего не говоришь про Асю. Как она?

Владислав отвернулся и посмотрел в темноту за окном. Повисла пауза. Наконец он повернулся, глаза его приобрели стальной оттенок.

– Нет больше Аси, – тихо ответил он. – Она умерла три дня назад. В тот день, когда с тобой все случилось.

– А ребенок? – у Ники на глаза навернулись слезы и задрожали губы.

– И ребенок. Сегодня их похоронили, – он обнял Нику, спрятал лицо в ее волосах. – Не плачь, маленькая моя. Их уже не вернешь… Жить – живым. Подумай о наших детях…

Глава 95

Открывалась Асина выставка. У ее портрета с траурной лентой в углу стояла корзина темных роз, обвязанных черной лентой. На открытие собралось довольно много народа. Владислав приехал вместе с Никой и своими друзьями. Рядом с ними стояли сотрудники музея, Асина подруга с каким-то парнем. Пока директор музея, а за ним Всеволод Иосифович говорили вступительное слово, было довольно тихо. Ленточку на этой выставке никто не разрезал. Директор попросил почтить память Аси. Все затихли, и в этой тишине полилась песня. Очень приятный, негромкий мужской голос пел под гитару:

«Милый друг, ушедший дальше, чем за море, Вот тебе роза. Протянись на миг. Милый друг, унесший самое главное, Самое главное из сокровищ моих земных…»

Стоявшая неподалеку от Владислава женщина невольно вздрогнула и почему-то обернулась в его сторону. Ника вытерла непрошеную слезу.

После слов, которые голос поющего почти прошептал:

«Помолись за меня в райской гавани, Чтобы не было мне других маяков…», музыка будто бы оборвалась и снова наступила гнетущая тишина.

Через несколько минут все рассматривали картины, тихо переговариваясь. Неожиданно Владислав услышал позади себя разговор двух женщин.

– На кого-то этот блондин очень похож, тебе не кажется? – спросила одна.

– Кажется, – ответила вторая. – Помнишь, висит картина Донцовой, где врачи? Вот на врачей этих он и похож.

– Я вообще слышала треп, что это он и есть. Когда он приезжал к Всеволоду Иосифовичу и сказал, что Колчева умерла, Агния Петровна слышала, как они разговаривали, стоя у картины.

– Интересный мужчина.

– Интересный. И повадки интересные. Откуда это у нашей покойницы Асеньки такие друзья завелись? Ты посмотри – один другого круче. А она была – воробышек неприметненький.

– Может, через жен? Я поняла так, что эта девушка, с которой блондин под руку, его жена. Она вроде бы журналистка, статью про Асю писала.

– А от кого Ася беременная была?

– Говорила же, что москвич у нее какой-то был.

– Я от своей знакомой слышала – она работает в областной больнице, в роддоме, что Асенька наша там лежала не как зря: вел главврач, передачи привозились умереть – не встать, телевизор, телефон сотовый, все блага жизни. И один раз к ней приезжал, как раз перед тем как она умерла, какой-то крутой.

– В конце концов, какая теперь разница?

– Просто интересно. А этот красавец выставку полностью проспонсировал.

Владислав повернулся и посмотрел в сторону говорящих. Одна из них была та женщина, которая оглядывалась на него, вторая – из реставрационной мастерской…

Глава 96

Даниил Александрович сидел с Владиславом у камина. За окнами тихо шелестел дождь, в камине уютно потрескивали дрова. Мужчины курили и пили кофе. В гостиной слышались голоса Алика, Кати и приехавших к ним каких-то друзей.

– Как Неля, приходит в себя понемногу? – спросил Владислав.

– Да, уже лучше. Все-таки тетка была последним человеком, кроме племянника, кто у нее остался.

– Я заеду. Просто я закрутился в последние дни.

– Заезжай. А что Ника сегодня такая грустная?

– Я же тебе говорил, что у нее получилось. Я тогда Валеру попросил ничего ей не говорить. Решил, что скажу сам. Только сразу не хотелось ей такой удар наносить. Думал, пройдет побольше времени… Она сегодня пошла отметиться у участкового гинеколога – ты же знаешь наши дурные порядки – раз пять приходила акушерка. Я же не думал, что эта коза полезет ее смотреть. Она возьми ей все и выложи, да еще и посоветовала мужу ничего не говорить, а то, мол, перестанет интересоваться как женщиной и загуляет. Ника ей ответила, что у нас все нормально и с ощущениями тоже, а она ее чуть ли не на смех подняла. Ника приехала как с креста снятая. Пришлось добрых полчаса уговаривать, что чувствую я то же, что и обычно. Она ведь, оказывается, тоже. Если б ей этого не сказали, всю жизнь жила бы в тихом неведении.

– Так я не пойму, какие теперь проблемы?

– На меня обиделась. Сначала долго не верила, что я не вру, а потом, почему сразу не сказал всего. Опять же, долго объяснял, что только для ее же блага, чтобы она не впадала в комплексы. У меня есть очень большое желание поехать завтра к этой мадам и высказать все, что я о ней думаю. Ника сказала, что не стоит.

– Может, и правда, не стоит.

– Может, – согласился Владислав. – Только ты же знаешь, я готов порвать любого, кто тронет кого-нибудь из моих близких. Я панически боюсь, что у Ники снова начнется депрессия. Ты уже видел однажды, чем это чревато.

– Ничего, все утрясется, – успокоил его дядя. – Ника успокоится, и думать забудете про всяких любителей наплевать в душу. Кстати, полдевятого, мне пора.

– А мне пора идти помогать Нике купать нашу веселую компашку.

Он проводил до двери Даниила Александровича и пошел к Нике. Теперь в комнате напротив своей спальни они сделали детскую. Ника была там. Она доставала полотенца для купания, рубашечки и ползунки. По ее чуть-чуть покрасневшим глазам Владислав понял, что она недавно плакала.

– Дядя уехал? – спросила она.

– Да.

– Неудобно вышло – я даже не попрощалась.

– Он решил, что ты ушла отдыхать, и попросил тебя не тревожить. Алькина банда скоро тоже разбежится.

– Они не мешают. Их даже не слышно.

– Ну что, вы готовы, мадам, нести наших отпрысков принимать ванну? – Владислав улыбнулся.

– Бери Аннушку, я Ромчика возьму, и идем.

– Давай я возьму их обоих, а ты возьмешь полотенца, – Владислав склонился над манежем, где сидели и играли дети. – Идите, сорванцы, к бате, пора попки мыть. Примем ванну, слопаем кашки и спать.

Дети, когда их купали, довольно агукали и смеялись. После ванны, пока Ника их одевала, Владислав принес в детскую две маленькие тарелочки с кашей. Они покормили детей. Ника уложила каждого в свою кроватку, а Владислав спустился вниз.

От Алика и Кати уходили гости. Проводив их, Алик зашел на кухню, где курил Владислав, и тоже закурил.

– Как дела? – спросил он у отца.

– Нормально. А ваши?

– Тоже нормально. Слушай, а кто это напротив так хорошо достраивается? – поинтересовался Алик.

– Алена, ты такое у меня спросишь! – Владислав улыбнулся. – Откуда я могу знать? Хотя достраиваются действительно неплохо. Того и гляди, к концу осени и закончат. Себе такой хотел бы?

– Хотел бы. Больно уж хороший домик и рядом. Слушай, мы с Катей вам еще не мешаем? Может, мы квартирку снимем?

– Сиди пока здесь, не мешаете. А если уж сильно приспичит, тогда и поговорим. Ладно, Алинька, если я тебе уже не нужен и проблем никаких нет, я пойду спать. У меня завтра день заполнен до отказа.

– Конечно. Спокойной ночи.

– Денег вам хватает? Подкинуть еще не надо?

– Пока нет. Я скажу, вдруг что.

Владислав вернулся в спальню. Ника уже уложила детей. В спальне было темно. Она стояла у окна и курила в открытую форточку. Владислав подошел к ней сзади, обнял ее, поцеловал в затылок.

– Как ты? – тихо спросил он у Ники.

– Никак… – она пожала плечами.

– Я люблю тебя, солнышко мое.

Ника промолчала. Так продолжалось несколько томительно долгих минут, потом у нее вздрогнули плечи, она бросила в форточку окурок. Владислав понял, что она плачет. Он повернул ее к себе, прижал к груди и прошептал:

– Ну что ты? Не надо, не плачь…

– Зачем я тебе? – сквозь слезы еле ответила Ника.

– Перестань, умоляю тебя! – он покрыл поцелуями ее лицо. – Ты нужна мне, потому что я тебя люблю. Тебя и только тебя. И всегда буду любить.

– Ты когда-то просил не жалеть тебя. А меня жалеть можно, да? Как кошку…

– Я не пытаюсь жалеть тебя, ты не калека и не мокрый котенок под забором.

– Тогда почему ты не сказал мне всего сразу и Валерия попросил не говорить?

– Потому, что не хотел тебя жалеть. Пойми ты, мне хорошо с тобой. Тебе ведь тоже хорошо со мной.

– Откуда ты знаешь? Может быть, я тебе просто подыгрывала?

– Ну, девочка моя, ты меня тогда совсем за дурачка держишь, – он усмехнулся. – Вот это-то я всегда почувствовал бы.

– Значит, не почувствовал, – она снова заплакала.

– А это мы сейчас проверим, – он подхватил ее на руки и понес на кровать.

Завязалась короткая борьба. Как старательно ни вырывалась Ника, но Владислав был сильнее и легко справился с ее одеждой.

– Что ты делаешь?! – все еще пытаясь вырваться, запротестовала Ника.

– Хочу проверить, кто здесь подыгрывал. И не шуми, детей разбудишь или Лешка прибежит.

– Влад!.. – он зажал ей рот поцелуем.

Через несколько минут в комнате было слышно только учащенное дыхание и сладкий страстный шепот…

Владислав откинулся назад на подушки и с трудом перевел дыхание. Рядом шевельнулась Ника. Она села, включила бра и отбросила назад растрепавшиеся волосы.

– Так кто там и кому там подыгрывал? – Владислав тоже сел и потянулся за брошенными на пол брюками. – Кто кого жалеет?

– Знаешь, Лазарев был прав, когда назвал тебя змием-искусителем, – Ника тихо рассмеялась. – И ты был прав.

– Успокоилась? Стоило ли переживать из-за какой-то фригидной старой клячи?

– Успокоилась, – она прижалась к его плечу. – Мне хорошо с тобой, я люблю тебя…

Глава 97

По удивительно синему небу плыли редкие белые облачка с синими донышками. Тишину в бухточке нарушали только крики чаек, смех играющих детей и шум прибоя. Владислав лежал на горячем песке и наслаждался этой тишиной и покоем…

От мыслей его оторвал Костя.

– Давай, наверное, еще по разу искупаемся и будем собираться, а то не успеем, и Маринкина тетка обидится, – сказал он, поднимаясь.

– Костик, снова тетка? – Владислав открыл глаза и прищурился на солнце.

– Влад, ну не выделывайся. Ты же знаешь, она очень обидчивая.

– Слушай, почти четыре года прошло, а веселая тетушка так и осталась обидчивой?

– Она, вообще-то, баба нормальная, но обидчивость с возрастом усилилась.

– Это я уже заметил. Она звонит нам иногда и все обижается, что не приезжаем.

– Она уже неделю нам про тебя жужжит. Как только услышала, что ты приезжаешь, да еще и со всем семейством.

– С чады и домочадцы, – рассмеялся Владислав.

– Ну, да. Ника, дети, сын, невестка.

– Студенты, спортсмены, активисты, комсомольцы.

– Одним словом, Вансовичи. На нее эта фамилия действует как наркотик. Она вас обожает. А ты и вправду большая зараза! – Костя улыбнулся. – Ты мне когда обещал приехать?

– Балда ты, Костик, – беззлобно выругался Владислав. – Обещал, как ты достроишься и у меня время появится. Ты же видеть всех хотел. Вот мы полным составом и приехали.

– У тебя скоро внуки намечаются? – Костя кивнул в сторону сидящих у кромки воды и строящих из песка замок Алика и Кати.

– Вроде бы к декабрю. И, кстати, двойня.

– А мои молчат как партизаны.

– Пожалуйся. Они же знают, что папа у них святоша, маме по ночам уголовно-процессуальное законодательство рассказывает, их тебе по гуманитарной помощи прислали, и внуков, скорей всего, также пришлют.

– Ладно, идем купаться, и всем сказать нужно, а то точно тетушка придет, а нас нет. Будет старушка маяться под дверью.

Владислав нехотя поднялся и пошел к воде. Неожиданно Костя поймал себя на мысли, что за прошедшие четыре года его брат ничуть не изменился, Ника похорошела, у них родились дети, женился Алик. У него самого поженились дети. Он сам немного постарел и поправился, начал подумывать о пенсии и о том, как бы перебраться юристом в какую-нибудь фирму и спать спокойно. А вообще-то где-то уже однажды он видел Владислава вот так – с ленивой грацией идущего к воде.

Это было здесь, в этой бухточке, четыре года назад. Костя посмотрел на часы и невольно вздрогнул: сегодня исполнилось ровно четыре года…