Поверь в любовь (№2) - Горький мед, сладкий яд

– Я ничего не думаю, – прервал его Алик. – Я помню, как ты когда-то сказал, что между нами никто не станет. Она тоже боялась стать между нами. И она никогда не станет. Я понимаю, что тебе тяжело одному. Я очень хочу, чтобы тебе было хорошо.

– Спасибо, – Владислав улыбнулся.

– И не говори, что ты плохой отец. Ты – самый лучший.

– Спасибо еще раз, сынулька. А теперь все-таки расскажи, что там нового у тебя в школе и как там твоя Катерина.

– Может быть, ты пойдешь спать? У тебя вид усталый. Я расскажу тебе все завтра.

– Давай сегодня. Лучше, чем с тобой, я вряд ли отдохну. Потом залезу в ванну, откисну с дороги как следует и завтра спать буду, пока не высплюсь.

В камине снова уютно потрескивали дрова, в доме было тихо. Всяких незначительных и забавных новостей у Алика нашлась масса. Они просидели разговаривая до начала первого…

Глава 11

Зима закончилась где-то в середине февраля. Солнце пригрело совсем по-весеннему, остатки непрочного снега ушли в небытие, и асфальт подсох. Настроение у всех было весеннее, всех тянуло подурачиться, пошалить. Всех, кроме Ники. Она никак не могла выйти из депрессии. Несмотря на усилия Владислава и всех окружающих, она оставалась грустной и задумчивой. Ей не хотелось ехать ни в театр, ни в гости, ни в ресторан. Ее не радовали подарки и чьи-либо визиты. В итоге она и Владислав засели дома и никуда по вечерам не показывались. К ним приезжали только Илья и Эрик по делу и обычно сидели с Владиславом в кабинете. Компании, собиравшиеся у Алика, ее совсем не прельщали, и она была рада отсидеться в своей спальне. Мучительнее всего для нее были встречи с Ольгой. Нику начинала мучить невероятная зависть к ней. Видя ее подавленное состояние, «доброжелатели», несколько успокоившиеся на время, теперь снова начали подавать реплики. Эти реплики настроения отнюдь не улучшали. Она стала замечать, как много курит в последнее время Владислав, как бросает на нее обеспокоенные взгляды. В его голубых глазах стал снова появляться стальной оттенок, и он улыбался все реже и реже. Иногда Нике казалось, что она сжимается в какой-то комок и обратного процесса уже не будет. Даже в постели она стала скованной. Как ни пытался Владислав ласкать ее, она оставалась почти безучастной. Все попытки родителей поговорить с ней натыкались на стену ее глухого молчания. Она теперь предпочитала звонить им вечером, справляться о делах и прощаться побыстрее. Рано или поздно это все должно было закончиться. Ника боялась этого, но и оставаться в таком состоянии было невозможно.

Восьмого марта их пригласил в гости Эрик. Отказываться было неудобно. Тем более Владислав очень просил ее. Она ехала с ним на эту вечеринку, равнодушно глядя в окно машины, и думала, как все это глупо: вечеринки, друзья, компании, машины, телохранители… В то время как все у Эрика развлекались, она сидела в дальнем уголке и старалась от всех отстраниться. Счастливые лица Эрика и Риты ее почти раздражали. Ольга и Антон вызывали новые приливы зависти. Ника, что называется, была себе не рада. Она вышла на кухню и закурила. Здесь ей никто не мешал. Больше всего она хотела уехать домой. В коридоре, у двери кухни раздались голоса. Это были Владислав и Эрик.

– Я вообще-то не пойму, чего ты тянешь? – смеясь, говорил Владислав. – В возрасте Христа пора бы сделать что-нибудь ощутимое.

– Например, жениться? – довольно едко осведомился Эрик.

– Да хотя бы! Морочишь девчонке голову уже полгода.

– Во-первых, не полгода, а больше. Во-вторых, что, завидно? Я тебе что, плохое что-нибудь сделал? – и они оба разразились жизнерадостным хохотом.

Почему-то реплику Эрика Ника восприняла на свой счет. Мужчины вошли в кухню. Они не догадались, что она слышала весь их разговор, а если и догадались, то, по-видимому, не придали этому значения.

– Богиня, а ты что скучная такая сегодня? – спросил Эрик.

– Эрик, меня зовут Вероника, – выбрасывая окурок, ответила она ледяным тоном. – Оставь свои шуточки на потом.

Она вышла из кухни, заметив, как улыбки сползают с их лиц, и услышала растерянный голос Эрика:

– Влад, что с ней такое? Что я обидного сказал? Я ведь все время так говорил, и ничего…

– Сам не знаю, – вздохнул Владислав. – Что-то у нас с ней не так. Ты извини.

Еще час Ника сидела в своем углу, наблюдая за всеобщим весельем. Вдруг Эрик выключил музыку и сказал:

– Народ, а теперь свеженькая новость!

Все повернулись к нему. Рядом с ним стояла Рита, и они оба улыбались.

– Мы с Ритой решили пожениться!

Раздались приветственные возгласы, поздравления, кто-то открыл бутылку шампанского. К Нике подошел Владислав, присел перед ней и спросил:

– Котенок, а ты Риту поздравить не хочешь?

– Только после этого сразу поедем домой. У меня голова разболелась.

– Хорошо, – вздохнул он.

Ника знала, что ссылке на больную голову он не верит и понимает, что она просто хочет уехать, но ей было все равно. Она подошла к Рите и Эрику, толкотня вокруг которых уже немного уменьшилась, поцеловала сияющую подругу в щеку и с натянутой улыбкой сказала:

– Я тебя, конечно, поздравляю. Это всегда лестно, стать чем-то ощутимым, что-то сделать в возрасте Христа. Тем более, если кто-то кому-то сделал что-то плохое или кому-то завидно! А теперь, Ритусик, извини, мы уезжаем. У меня голова болит.

Рита растерянно смотрела на нее. Эрик выглядел оплеванным. Владислав нахмурился. Несколько человек, слышавших ее слова, с удивлением смотрели на них. Ника мило простилась и пошла в прихожую. Что происходит в комнате, ее не интересовало. Она успела одеться и выйти из квартиры, когда на лестнице ее догнали Владислав и Леша. Уже в машине Владислав спросил:

– Зачем ты так?

– Как? – Ника снова равнодушно смотрела на дорогу.

– Стоило из-за какой-то дежурной шутки портить людям такой день? И что, нельзя было меня подождать, пока я Лешика позову?

– А что, меня могли украсть? – едко осведомилась Ника.

Владислав ничего не ответил, а только нахмурился и закурил. И снова всю дорогу домой они молчали.

Ника забралась в постель, свернулась калачиком и лежала, глядя на звездочку в просвете между шторами на темном небе. Из ванной вышел Владислав. Он разделся и лег рядом.

– Ты еще не спишь? – спросил он, обнимая Нику.

– Нет, – безучастно ответила она.

Владислав начал ее очень нежно целовать, а его рука коснулась ее тела. Ника лежала совершенно неподвижно и даже не отвечала на его поцелуи. Все его ласки оставались безответными. Она была холодна, как свет этой звездочки в просвете между шторами.

Владислав отпустил ее, сел и включил бра. Она посмотрела на него с полным равнодушием. Он сидел хмурый, с резко обозначившимися в углах рта морщинами. Первым заговорил Владислав, взяв пепельницу и закуривая:

– Ника, что происходит?

– Ничего, – она все так же смотрела на него.

– Я тебя чем-то обидел?

– Ничем. Все нормально.

– Нормально?! – он поперхнулся сигаретным дымом. – Ты называешь нашу жизнь в последнее время нормальной?

– Все нормально, Влад, – повторила она.

– Ника, разве ты не хочешь поговорить по-человечески? Скажи, если что-то не так. Давай поговорим, давай разберемся. Я вижу, что тебе тяжело, что на тебя что-то давит. Скажи что. Поплачь, в конце концов, покричи, если тебе станет легче. Только не молчи, прошу тебя, – в его голосе звучала чуть ли не мольба.

– Все так, и ничего я не хочу, – она закрыла глаза.

– Совсем ничего? – его голос упал, и в нем появились нотки отчаянья.

– Совсем.

– Ну извини! – Владислав поднялся.

Ника слышала, как он оделся и вышел. Она уткнулась лицом в подушку и заплакала. Ей хотелось, чтобы Владислав вернулся, хотелось поговорить с ним, спрятаться, прижавшись к его груди, но что-то не давало ей этого сделать. Она не заметила, как уснула.

Ей снился сон. В этом сне она снова была с Владиславом в Ялте, в бухточке. Они строили замок, смеялись, целовались. Им было хорошо. Потом небо покрылось тучами, море стало темным и страшным, начался дождь. Владислав пытался увести ее, а она упиралась, отталкивала его, кричала ему что-то обидное и не могла остановиться. Потом она сломала замок и побежала. Он догнал ее, резко повернул к себе, и тут ей стало страшно от грозы, черных волн и ветра. Она прижалась к его груди и заплакала. Он заслонял ее, насколько мог, от холодных струй, а она просила сквозь слезы: «Прости меня! Я люблю тебя! Это я во всем виновата! Не оставляй меня здесь! Я боюсь! Я умру без тебя, Влад!» Он целовал ее и успокаивал. Небо понемногу очистилось, и они остались вдвоем на берегу мокрые и несчастные. Владислав все еще прижимал ее к себе и говорил ей что-то очень важное, но что – она не могла разобрать…

Владислав спустился в кухню и долго сидел и курил. Так отвратительно он не чувствовал себя со времени развода. Вернее, с того времени, когда вернулся из армии Женя, в которого Зоя была влюблена. С Никой что-то происходило. Он видел это. Видели это и все окружающие, но сделать никто ничего не мог. Поначалу, после выписки из больницы, Ника вроде бы ожила, а потом как-то резко впала в то состояние, из которого ее никак не удавалось вывести. Несколько дней назад ему позвонила Людмила Сергеевна и попросила приехать. Ее мать сначала расспрашивала его о всяких незначительных мелочах, а потом не выдержала, расплакалась и спросила, что происходит с Никой. Ответить он не мог. Ему кое-как удалось успокоить Людмилу Сергеевну. Он был благодарен ей хотя бы за то, что в происходящем она не винила его. Сегодня Ника обидела своей резкостью сначала Эрика, а потом наговорила гадостей своей лучшей подруге. Практически испортила Эрику и Рите помолвку. Когда они ехали домой, Владислав твердо решил поговорить с ней. Но говорить ночью как-то не хотелось, и он решил отложить этот разговор до утра. Оказавшись рядом с ней в постели, он не смог удержаться и начал ласкать ее. В последнее время она зачастую вела себя с ним как автомат. Сегодня же она просто убила его своей холодностью. Это стало последней каплей. Самым ужасным было то, что Ника даже не захотела с ним говорить. Вообще в последнее время она отвечала на все его вопросы что-нибудь типа «нормально», «все так», «все хорошо». Он не выдержал, оделся и ушел. Ему было обидно и больно. Самым ужасным было то, что он не знал, чего Ника хочет. Он не мог поймать эту хрупкую, ускользающую от него душу. Он боялся неосторожным напором силы сломать ее…

Владислав взглянул на часы. Было начало четвертого. Пепельница наполнилась окурками. Он поднялся и пошел в спальню. Бра так и осталось включенным, Ника спала. Владислав разделся и лег рядом. В неярком свете лицо Ники было кротким и печальным. У него сжалось сердце. Он осторожно провел рукой по ее волосам и прошептал:

– Что же ты со мной делаешь? Чем я тебя обидел? Ника всхлипнула во сне и быстро, сбиваясь, заговорила:

«Прости меня! Я люблю тебя! Это я во всем виновата! Не оставляй меня здесь! Я боюсь! Я умру без тебя, Влад!» Сначала он испугался, но, поняв, что это во сне, обнял ее, прижал к себе и ласково сказал:

– Я никогда тебя не брошу, девочка моя, любимая моя! Ты мое солнышко, мое счастье. Мне без тебя жизнь ни к чему.

– Влад, поцелуй меня, – попросила она, все еще всхлипывая и прижимаясь к нему. – Я люблю тебя…

Он нежно поцеловал Нику. Она обняла его и начала целовать, а в перерывах между поцелуями что-то быстро шептать. Владислав не мог разобрать, что она говорит, и не мог решиться разбудить ее. Понемногу она успокоилась, но так и обнимала его и прижималась к нему во сне…

Утром Владислав проснулся первым и некоторое время не решался даже шевельнуться. Ника так и спала в его объятиях. Но вот веки ее дрогнули, глаза открылись, и она посмотрела на мужа.

– Доброе утро, котенок, – он улыбнулся и коснулся губами ее губ.

– Доброе утро, – Ника села, обхватила колени руками и уткнулась в них подбородком.

– Как спала?

– Нормально, – она пожала плечами.

Владислав сел рядом и обнял ее за плечи. Его рука легла приятной тяжестью, на виске она чувствовала его дыхание. Нике снова захотелось, как ночью, прижаться к нему, спрятаться от всех бед рядом с ним, но что-то снова не давало этого сделать. Она освободилась от его руки, поднялась и пошла в ванную. Присев на край ванны, она расплакалась. Владислав зашел через несколько минут. Увидев, что она плачет, он опустился перед ней на колени и прижался лицом к ее бессильно опущенным на колени рукам.

– Ну что с тобой происходит? – с горечью спросил он.

– Ничего, – сквозь слезы ответила Ника.

– Я тебя умоляю, ради всего святого, успокойся. Если тебе плохо, скажи. Хочешь – покричи, хочешь – ударь меня… что хочешь… Только не надо так. Ты ведь себя первую мучаешь, – он покрыл поцелуями ее руки. – Ника, солнышко мое, я ведь люблю тебя больше жизни! Пожалуйста, скажи, что с тобой?

– Ничего, – прошептала она, отстраняя его голову. Владислав поднялся и вышел. Он чуть не скрипел зубами от боли. Почему-то вспомнился песочный замок в бухточке. Сейчас он рушился…

Глава 12

Прошло еще три недели. Эти три недели они провели в довольно странном состоянии. На людях они улыбались друг другу – разговаривали и вообще делали вид, что ничего не произошло, но стоило им остаться вдвоем, как они замолкали, и это молчание могло продолжаться часами. Владислав не прикасался к Нике. Ложиться он старался как можно позже, когда Ника уже спала, вставал первым. Он вместе с Аликом утром бегал, по субботам ездил играть в теннис, а Ника сидела одна, и любая попытка нарушить ее одиночество оказывалась тщетной. Единственное, что сделала Ника за это время, это помирилась с Ритой. Как-то в перерыве между парами, когда она сидела одна, Рита проходила мимо.

– Рита, – позвала Ника.

– Что? – Рита остановилась.

– Рит, ты прости меня за те гадости, что я тебе и Эрику наговорила восьмого числа. Я все вам испортила, – Ника почувствовала, что у нее дрожат губы и на глаза наворачиваются слезы.

– Да ладно, бывает, – Рита улыбнулась.

– Я просто не совеем соображаю в последнее время, что говорю. Как кто-то другой за меня все это делает, – Ника заплакала.

– Ты что? – Рита испугалась. – Что случилось?

– Не знаю. Риточка, миленькая, как мне плохо! Я себе места не нахожу!

– С Владом поссорилась?

– Нет. Я и ему постоянно мотаю нервы. Как он это терпит только!

– Ника, успокойся. Ну что ты? – Рита села рядом. – Перестань. Сейчас все соберутся. Представляешь, какой бальзам людям на душу? Успокойся. Хочешь, после занятий поедем ко мне и поговорим.

– Нет, – Ника вытерла слезы и покачала головой, – не сегодня.

Она вернулась домой совершенно подавленная. Через час приехал Владислав. Алика дома не было. Владислав отправил куда-то Сергея, и они остались вдвоем. Ника сделала вид, что усердно занимается. На самом деле она просто смотрела в учебник, даже не пытаясь прочесть и строчки. Владислав подошел к ней сзади и обнял за плечи.

– Оторвись, котенок, – попросил он. – У меня хорошие новости.

Ника молча повернулась и посмотрела на него. Он улыбался, но в глазах стоял страх. Он ждал, что она спросит, какие новости, но она молчала.

– В общем так, послезавтра мы с тобой едем в Швецию, – прервал он повисшее молчание, – на неделю. Ты рада?

– Чему? – Ника холодно посмотрела на него.

– Как чему? – он растерялся. – Я тебе сюрприз хотел сделать. Дел у меня ровно на два дня. Визы открыты, осталось только оформить академку и собраться. Там сейчас здорово. Отдохнем, расслабишься.

– Ты даже не спросил, хочу ли я этого, – Ника опустила глаза.

– Ты ведь говорила, что хочешь поездить, посмотреть…

– Мало ли что я говорила?

– Ника, что происходит? – он сел на стол и, приподняв ее голову за подбородок, посмотрел в глаза. – Всего два месяца назад ты сама просила никогда больше не отпускать тебя ни на шаг. Ты сама говорила, что больше не останешься одна, а теперь…

– Не хочу я никуда ехать. Я вообще ничего не хочу.

– Ну, что ты ничего не хочешь, это я уже заметил! Ты ничего не хочешь, ничего не говоришь, ни на что внимания не обращаешь, – он криво улыбнулся. – Что-то не так? Или ты сейчас скажешь: «Все так, Влад»?

– От этого что-то изменится? Разве тебе интересно, что я скажу?

– Что?! Ника, опомнись! Я башкой, как в стенку, бьюсь о твое молчание и я виноват? Я же уже просил, что-то не так, скажи!

– Оставь меня в покое, – она убрала его руку. – Я не хочу ничего.

– Значит, так, детка, – его голос стал жестким, в глазах появился стальной оттенок, – завтра ты берешь академку, послезавтра мы едем в Швецию, и вообще ты прекращаешь мотать мне нервы!

– Умерь свой пыл, – Ника поднялась со своего места. – Я не собачка, которой ты будешь команды подавать! И не твоя шестерка!

– А я не игрушка и не кошка, чтобы со мной так обращаться. Есть настроение, все нормально. Нет настроения, ходи, заглядывай в глаза, жди милости. Неизвестно, заметят ли тебя еще…

– Чего же я не замечаю?! – едко осведомилась Ника.

– А что ты замечаешь?! – Владислав тоже встал. Он побледнел и нахмурился. – Ты же ничего вокруг себя не видишь и никого!

– Точнее!

– Ты хотя бы раз заметила, что я тебя упрашиваю, как не знаю кто, хотя бы поговорить со мной?! Ты заметила, что три недели мы разговариваем только при людях?! Ты заметила, что три недели мы с тобой спим как два бревна?! Ты заметила, что мы за три недели даже не поцеловались?!

– Это так важно? – Ника снова говорила не то, что хотела, и не могла остановиться.

– А что важно? Мы вообще-то муж и жена.

– Что наш ребенок не родился, вот что важно! – она неожиданно перешла на крик. – Тебя это, наверное, не интересует?! Ты спокойно уехал тогда в Штаты…

– Я хотел, чтобы ты поехала со мной! Ты думаешь, мне все безразлично?! Когда я узнал это, мне настолько хорошо было, что я не заметил, как стакан раздавил и все пальцы порезал! Ты сама тогда все решила за нас двоих! Ты все время все «решаешь сама! Меня как будто нет!

– Я не знаю, кто из нас есть, а кого нет! Я не хочу тебя видеть!!!

– Даже так?! – Влад саркастически улыбнулся. – И что мне прикажешь делать?

– Ничего! Оставь меня в покое! Ты тогда уехал… Почему ты не настоял, чтобы я ехала с тобой?! Тебе было все равно!

– Мне было все равно?! Не я ли тебя просил?!

– Только просил… Что толку было в твоих просьбах?!

– А что, мне нужно было кулаками помахать?!

– Я просто безразлична тебе!!! – у нее задрожали губы.

– Ника, опомнись! Что ты говоришь?! – он взял ее за плечи.

– Оставь меня! Оставь! – она разрыдалась.

– Успокойся, перестань, – он прижимал ее к себе, а она вырывалась. – Прости меня, я виноват! Ты же знаешь, что я люблю тебя… Все пройдет, все будет нормально…

– Ничего у нас уже не будет! Отпусти меня! Я тебя ненавижу!!! – Ника вырвалась и отпустила ему звонкую пощечину.

– Прекрати истерику! – Влад перехватил ее руку.

– Это не истерика! Я ухожу от тебя! Я не могу больше с тобой! Я ненавижу тебя!!! – Ника вырвалась и убежала из комнаты, заливаясь слезами.

Владислав бессильно опустился в кресло, в котором она только что сидела, и схватился за голову. Ему казалось, что он сходит с ума. Теперь не просто песочный замок, теперь весь мир рушился. Они потеряли ребенка. Теперь он терял Нику. Сколько времени прошло, он не знал. В комнату вошел Сергей.

– Босс, я уже вернулся.

– Где Ника? – поднимая голову, спросил Владислав.

– Кажется, наверху. Ты что смурной такой?

– Ничего, – Владислав поднялся и пошел наверх. Когда он вошел в спальню, Ника заканчивала заплетать косу. Она уже успокоилась, только глаза были красными от слез. Владислав остановился у двери.

– Ника, ты куда собралась? – тяжело спросил он.

– К родителям. Я ухожу от тебя.

– Надолго?

– Навсегда.

– Ника, я прошу тебя, остановись. Давай спокойно поговорим.

– Нам не о чем говорить. Я все тебе уже сказала, – она остановилась у двери. – Пусти.

– Я хотя бы отвезу тебя.

– Не стоит.

– Значит, Сергей отвезет.

– Я сама доберусь. Я тебя просто видеть не могу.

– А вот тут уж дудки. Не хочешь меня видеть, на него полчаса посмотришь. Он тебе плохого ничего не сделал.

– Хорошо. Пусти, я схожу вниз, соберу учебники. Владислав спустился за ней следом и, зайдя к Сергею, сказал:

– Отвезешь Нику к родителям.

– Она одна едет? – спросил Сергей, отбрасывая книгу.

– Да.

– Там ждать?

– Нет.

– Вечером приехать, когда скажет?

– Она не скажет. Она уезжает, – Владислав прищурился.

– Как? – не понял Сергей.

– Не будь идиотом. Делай, что тебе говорят, – Владислав повернулся и пошел к себе в спальню.

Через несколько минут от двора отъехала машина. Он остался в доме один. Этот дом, который он всегда очень любил, сейчас напомнил ему склеп…

Глава 13

Появление Ники дома с заплаканными глазами и известие, что она ушла от Владислава, повергло родителей в шоковое состояние. Отец нервно закурил и, пока она раздевалась, ушел на кухню. Мать не знала, что говорить.

– Никуля, что случилось? – наконец собралась с силами мать, когда Ника, поджав ноги, уселась в углу дивана.

– Ничего, мамочка. Просто я ушла от него.

– Почему?

– Не спрашивай. Я все равно не смогу ничего тебе вразумительно объяснить.

– Как это?

– Вот так. Ничего не смогу объяснить и все.

– Что значит, ничего не сможешь объяснить? – В комнату вошел отец.

– Ничего, значит ничего, – Ника опустила глаза.

– Он что-то себе позволил? Чем-то тебя обидел?

– Нет. Он, так же как и вы, все хотел узнать, что случилось. Мы поссорились.

– Что, так поссорились, что нужно было уезжать от него?

– Просто я сказала ему, что ненавижу его, и решила уехать.

– Ника, что ты такое говоришь?! – отец растерянно и чуть ли не испуганно смотрел на нее. – Ни с того ни с сего такие вещи не говорят. Что он сделал?

– Ничего. Ни-че-го. Понимаешь, папочка? Ни-че-го! И я не знаю, почему наговорила ему гадостей, – она помолчала. – Я тебя очень прошу, оставь меня в покое. Не трогайте вы все меня.

Родители только переглянулись. Ника просидела почти неподвижно в углу дивана несколько часов, потом ушла в свою комнату. Николай Степанович взял телефон и ушел звонить на кухню. Как он и ожидал, трубку взял Владислав, притом практически сразу.

– Влад, что произошло? – без приветствия спросил он.

– Не знаю. Это не поддается никакой логике, и за минуту я этого объяснить не смогу, – у Влада был совершенно измученный голос.

– Что делать будем?

– Сейчас я возьму Серегину «мазду» и подъеду к вашему дому. Вы выйдете, и я попробую вам рассказать, как все было. Устроит?

– Да. Я жду.

Николай Степанович сослался на то, что у него кончились сигареты, и ушел. Ника вышла из своей комнаты, посмотрела на расстроенную мать и сказала:

– Я знаю, что никакие сигареты у отца не кончились. Он с Владом хочет поговорить.

– Даже если так, что здесь плохого? – мать внимательно смотрела на нее.

– Ничего. Самое ужасное, что я люблю его. Я не знаю, что со мной происходит, – Ника села и заплакала. – У меня такое ощущение, что за меня говорит кто-то другой и совсем не то, что мне хочется сказать. А он… он даже голоса на меня не повысил ни разу… Помнишь, я когда-то говорила, что у меня было какое-то странное желание делать ему больно? Это почти то же, но я говорю то, чего не хочу…

– Но ведь без причины этого быть не может?

– Я никак не найду сама эту причину.

– Успокойся, не нужно плакать. Все как-то уладится, – мать села рядом и обняла ее за плечи.

Николай Степанович дошел до угла дома и остановился. Через несколько минут подъехала красная «мазда» и водитель открыл дверь. Николай Степанович сел в машину. За рулем сидел Владислав.

– Добрый вечер, – вяло поздоровался он.

– Если можно его назвать добрым, – хмуро ответил Николай Степанович. – Куда мы едем?

– Сейчас где-нибудь остановимся и поговорим, – ответил Владислав.

– Что произошло? – не дожидаясь, пока он остановится, спросил Николай Степанович.

– Я не знаю, что произошло и что происходит вообще. Это все началось вскоре после того, как Нику выписали из больницы. Поначалу, вы знаете, все было хорошо. Я ожидал намного худшего, но все было вполне прилично. А потом ее совершенно без причины словно подменили. Она с каждым днем стала впадать в депрессию все сильнее и сильнее.

Я ничего не мог сделать. Все мои попытки успокоить ее натыкались как на глухую стену, и чем осторожней я пытался подойти к ней, тем хуже это оборачивалось. Три недели назад она наговорила кучу гадостей Рите и Эрику, когда они объявили, что женятся. После этого она стала совсем… я даже слова не подберу… – Владислав запнулся. – Странной, что ли? Мы ведь дома с ней даже не разговаривали. Она на любой мой вопрос отвечала «не знаю» или «ничего». Об, извините, каких-то близких отношениях я вообще не говорю. Когда я попытался сделать это в последний раз, мне большей взаимностью ответила бы снежная баба. Сегодня я сказал, что мы едем в Швецию. Я уже все утряс с документами. Думал, сделаю ей приятное. Она отдохнет, успокоится, все придет в норму. Из-за этого все и началось. Когда я вернулся из Штатов, она просила никогда больше не оставлять ее одну. Сегодня она сказала, что в Швецию я поеду сам. Тогда я напомнил ей ее слова. Не знаю, что на нее нашло, но она наговорила мне такого, что трудно передать. С ней началась настоящая истерика. Она кричала, что в том, что у нас случилось такое с ребенком, виноват только я. Я был виноват в том, что она осталась и не поехала со мной, виноват в том, что был с ней слишком мягким… вообще во всем виноват. В довершение всего она мне по физиономии съездила непонятно за что. Потом начала кричать, что ненавидит меня и уходит. Все, что мне удалось, это только послать Сергея, чтобы он подвез ее.

– Действительно странно, если так было на самом деле, – задумчиво ответил Николай Степанович.

– Какой мне смысл вам врать? – Владислав горько улыбнулся.

– Никакого. Я и сам видел, что что-то происходит. Людмила говорила, что звонила вам. Сейчас, когда она приехала, ничего вразумительного от нее я не смог добиться. Что делать будем?

– Не знаю, – Владислав тяжело вздохнул и опустил голову на сложенные на руле руки. – За свои почти сорок лет я видел много, но такого тупика у меня еще не было. Я действительно в тупике.

– Не знаю, – помолчав, ответил Николай Степанович. – Я тоже никак не мог себе представить, что может случиться что-либо подобное. Ведь все так хорошо начиналось.

– Если бы она сказала, что не хочет, чтобы я ехал, я бы остался, отменил поездку.

– Может быть, ее стоит показать психиатру?

– Не думаю. С головой у нее все нормально. Я предлагал ей попить успокоительное, но она мне сказала, что если я нервный, то могу его пить сам, – голос его дрогнул. – Ну что мне делать? Я ведь не могу без нее! Может, я не оправдал каких-то ее надежд? Тогда почему она молчит?

– Какие надежды? – Николай Степанович закурил очередную сигарету. – Луну достать? Жар-птицу привезти? Я никогда не думал, что моя дочь будет настолько капризной и найдет себе того, кто будет исполнять эти капризы. Вот что, Влад, поезжайте в Швецию и успокойтесь. Через сколько дней вы вернетесь?

– Через два. Без нее через два. Максимум через три.

– Я думаю, что за эти дни мне и Людмиле удастся добиться от нее хотя бы чего-нибудь вразумительного. А сейчас вам лучше поехать и отдохнуть. Вид у вас измученный.

– У вас он не лучше. Да и заснуть мне вряд ли удастся. Хорошо, сейчас я отвезу вас обратно, – Владислав поднял голову от руля. – Давайте договоримся, что если что-то случится или вы определитесь, что к чему, вы мне позвоните. Телефон вы знаете. Счета я потом оплачу.

– Не об этом речь. Потом разберемся. Я позвоню. И не стоит падать духом, – Николай Степанович попытался улыбнуться.

Глава 14

Владислав сидел в своем кабинете и в который раз пытался сосредоточиться на делах, которые нужно было передать на время своего отъезда Илье. В голову ничего не лезло. Утром он позвонил Николаю Степановичу и услышал от него, что у Ники все без перемен плюс еще то, что она отказалась ехать в университет. Эрик уехал в консульство открывать визы для себя и Сергея. Владислав отодвинул бумаги и откинулся в кресле. О том, что ушла Ника, он ничего не сказал еще ни Алику, ни дяде. Алику он объяснил, что Ника осталась ночевать у родителей, так как у нее было важное дело. Свое плохое настроение списал на то, что очень устал и хочет спать. После этого он быстренько ушел в свою комнату и улегся в постель, хотя не спал почти всю ночь.

В дверь постучали, и заглянула секретарь Лиза. Вид у нее был в последнее время просто сияющий. У нее с Сашей все было отлично.

– Что, Лизонька? – спросил он.

– Эрик приехал, во-первых. А во-вторых, кофе сварить?

– Да, дружочек, сделай себе и мне. Эрику скажи, чтобы через полчасика зашел.

Лиза сварила кофе. Он взял чашку и благодарно кивнул. Лиза присела на краешек стула напротив Владислава.

– Ты почему сегодня такой грустный? – спросила она.

– Ника от меня ушла, – он опустил глаза.

– Как ушла? – Лиза чуть не уронила чашку с кофе.

– Вот так. Вчера вечером ушла к родителям. Хреновым я оказался мужем.

– Влад, что ты говоришь? Постой, может, все еще образуется.

– Хотелось бы, – он вздохнул. – Только давай не будем об этом. Я не хочу сейчас ни сочувствия, ни вопросов. Расскажи мне что-нибудь хорошее.

– Не знаю, получится ли, – Лиза пожала плечами.

– Тогда позови Эрика, если допила кофе.

Лиза забрала чашки и пригласила Эрика. Владислав снова попытался сосредоточиться на делах. Понемногу ему это удалось. Потом он еще позвал Илью. Около трех часов, когда они уже заканчивали, дверь распахнулась, и на пороге вырос Гена. Он был бледен.

– Что происходит, Генчик? – Владислав, хмурясь, посмотрел на него.

– Алик пропал, – выдохнул Гена.

– Что?! – Владислав вскочил со своего места. – Как пропал?!

– Не знаю, – Гена взялся за дверной косяк. – Я, как всегда, привез его в школу, видел, как он вошел в здание.