100 великих - 100 великих заговоров и переворотов

Он послал в Вашингтон 5 сентября 11 телеграмм. Новое правительство, сообщал он в одной из них, состоит из крайних радикалов", «чьи теории являются открыто коммунистическими», а некий «сержант по имени Батиста назначен начальником Генерального штаба»; было бы «предосудительным даже обсуждать вопрос об официальном признании Соединенными Штатами этого режима». Уэллес потребовал отправки на Кубу эсминцев и крейсера с морскими пехотинцами, чтобы вернуть де Сеспедеса к власти.

К острову были направлены 30 кораблей США, в том числе два крейсера и линкор. Это вызвало на Кубе бурю возмущения, и Рузвельт предпочел сделать ставку на внутренние силы, дав указание Уэллесу действовать чужими руками. Хотя сообщения газет о хунте становились все более успокаивающими и было объявлено о назначении временным президентом профессора Гаванского университета Р. Грау Сан-Мартина, который обещал уважать все «иностранные интересы» на острове, Уэллес продолжал в своих донесениях характеризовать новое правительство как крайне радикальное. Поэтому Вашингтон отказывал ему в официальном признании и оказывал на него непрекращавшийся нажим.

В это время забастовочная волна охватила почти все сахарные заводы. Произошли вооруженные столкновения с сельской гвардией и войсками, появились народные советы. Это напугало Временное революционное правительство, правое крыло которого стало ассоциироваться с Батистой, а левое – с министром внутренних дел 27-летним Антонио Гитерасом. Именно под влиянием последнего были провозглашены декреты о 8-часовом рабочем дне и 44-часовой рабочей неделе, признании профсоюзов и заключении коллективных договоров, образовании министерства труда, повышении зарплаты, помощи безработным, отмене продиктованной Вашингтоном конституции 1901 года, были распущены прежние партии, конфискована собственность сторонников Мачадо и созданы трибуналы для суда над ними.

Одновременно правительство пыталось поставить рабочее движение под свой контроль. Уже в конце сентября войска начали разгонять митинги, вытеснять рабочих с занятых ими предприятий и возвращать их прежним владельцам.

Один за другим вспыхивали офицерские мятежи. Силу армии, сумевшей подавить заговоры, использовал в своих интересах Батиста, ставший полковником и начальником Генерального штаба. Он поддерживал правительство Грау, пока оно укрепляло его собственные позиции, а позднее стал в ущерб ему укреплять свою собственную власть.

Батиста завязал тайные контакты с Уэллесом, потом с лидерами проамериканских партий и дал понять послу США, что намерен «твердой рукой навести порядок на всех американских сахарных плантациях, где еще происходят рабочие волнения, арестовать и удалить оттуда всех коммунистических лидеров и при помощи войск восстановить порядок всюду, где необходимо».

Однако часть вооруженных сил и полиция еще не были под его контролем. Поэтому открыто выступить против Временного революционного правительства Батиста не рисковал, предпочитая выиграть время. Вашингтон решил сделать ставку на раскол в правительстве Грау и на замыслы Батисты. В декабре Уэллес покинул Кубу, где его сменил Дж. Кэффери в качестве личного представителя Рузвельта. Кэффери сразу же развернул в Гаване кипучую деятельность.

Гитерас отказался принять неофициальный визит нового посла США в Гаване, дав понять дипломату, что рассматривает его попытку проникнуть в военное министерство, минуя официальные каналы, как провокацию.

Зато с американским послом охотно и часто встречался полковник Батиста, против чего Гитерас открыто протестовал на заседании кабинета, требуя заменить Батисту известным своими патриотическими взглядами Родригесом. В ответ на это Батиста заключил Родригеса в тюрьму. Гитерас направился туда, освободил заключенного и вместе с ним выступил перед народом на площади в центре Гаваны.

Честолюбивый полковник отдал приказ стрелять в собравшихся. 14 января 1934 года Батиста под угрозой ареста заставил Грау Сан-Мартина уйти в отставку. Войска заняли все полицейские посты, правительственные учреждения, радиостанции. Революционная хунта распалась.

18 января Карлос Менуэта-и-Монтефур, лидер партии «Националистический союз», владелец газеты и сахарозаводчик, принял присягу в качестве временного президента. 23 января новое правительство было официально признано Вашингтоном, а спустя три дня Кэффери назначили послом на Кубе.

Главной фигурой в новом правительстве почти сразу же оказался Батиста. 29 мая между США и Кубой был подписан новый Постоянный договор, сохранявший военно-морскую базу США в Гуантанамо, но смягчивший формы американского диктата.

На состоявшихся в июле 1940 года выборах Батиста одержал победу, а 10 октября принес присягу в качестве президента. В тот же день вступила в силу принятая 1 июля 1940 года наиболее прогрессивная в то время во всем Западном полушарии конституция Кубы.

«НОЧЬ ДЛИННЫХ НОЖЕЙ»

Германия. 30 июня 1934 года

Кровавая резня 30 июня 1934 года, когда Гитлер уничтожил верхушку штурмовых отрядов – СА, была заключительным этапом борьбы за власть внутри нацистских рядов. СА – самая массовая организация гитлеровцев, стремилась установить свою диктатуру с помощью «второй революции». При этом ее главарь Рем использовал «левые» лозунги: «Долой финансовый капитал», «Долой владельцев крупных универсальных магазинов» и т. д.

И это в тот момент, когда Гитлер «легально» пришел к власти и с бешеной скоростью, не давая никому опомниться, стал демонтировать государственную машину Веймарской республики, уничтожая все демократические институты. В новых условиях Гитлеру впервые понадобилась стабильность, он провозгласил, что революция закончена.

Именно в 1934 году на авансцене событий появился Генрих Гиммлер, «человек в пенсне», который до этого вместе с Гейдрихом подвизался в Баварии. (Там он руководил отрядами СС, созданными Гитлером в противовес штурмовикам.)

Весной того года Геринг назначил Гиммлера «инспектором» гестапо. Из Баварии Гиммлер забрал с собой Гейдриха. Перед ними была поставлена совершенно конкретная задача – провести «чистку». В мае они, видимо, составили списки людей, которых надо было спешно убрать. Списки не коммунистов и не социал-демократов, не евреев или непокорных священнослужителей, а бывших сообщников и меценатов, которые помогли прийти к власти Гитлеру, но которые мешали ему установить абсолютную диктатуру – имели чересчур много почитателей, сами претендовали на власть или слишком много знали.

Но как с ними расправиться? Сам Гитлер и его непосредственное окружение – Геринг, Геббельс, наверно, долго ломали себе голову над этим вопросом. Да, открытый процесс исключался. Кроме всего прочего, всемогущий Рем и его соратники по СА Эрнст, Хейнес и многие другие, включая «оппозиционера» Грегора Штрассера, были популистами чистой воды. Уж они сумели бы защитить себя на суде.

Стало быть, надо было их «ликвидировать» мгновенно, без каких-либо попыток закамуфлировать эту акцию с помощью «законных» оснований. Сценарий был разработан раз и навсегда – гитлеровцы якобы всего лишь «защищались»! В данном случае «защищались» от заговора Рема и его сообщников. Неважно, что никаких улик, показывавших, что готовился заговор, никогда не приводилось.

16 мая Гитлер сговорился с Фричем – командующим сухопутными силами и с другими высшими офицерами, которые ненавидели Рема. 25 июня Фрич объявил боевую тревогу в рейхсвере. 28 июня, то есть за два дня до «ночи длинных ножей», до резни, состоялась встреча Гитлера с Круппом и Тиссеном в Эссене. Армию предупредили, монополистов тоже – для тех и других главное было удалить «левых» экстремистов, а в качестве таковых выступали Рем и Грегор Штрассер.

Расправа шла под знаком предотвращения путча. Это был кровавый террор, порождавший всеобщий страх, растление. Террор с намерением покончить с любым брожением, оппозиционными настроениями по отношению к политике Гитлера – ив руководстве государством, и в самой партии.

Блиц-резня разыгралась 30 июня 1934 года. «Черную работу» взяли на себя части СС, формально подчинявшиеся тогда Рему. Ночью вооруженные люди врывались в дома и брали политиков прямо в постелях. А потом расстреливали их в камерах, зачитав обвинительное заключение. Генерал Шлейхер, бывший рейхсканцлер, и его жена были убиты в своем доме в Бабельсберге, под Потсдамом. Это была месть за то, что своим предложением Штрассеру стать вице-канцлером он пытался расколоть нацистскую партию. Прикончили также адъютанта Шлейхера генерала фон Бредова. Убит был Рем и сотни фюреров СА и штурмовиков, в том числе три обергруппенфюрера СА – Хейнес, Крауссер и Шнейдхубер, глава берлинских штурмовиков Карл Эрнст и многие другие. Был схвачен и убит Грегор Штрассер, соперник Гитлера по партии. Уничтожены были и те бывшие члены баварского правительства, кто в 1923-м помешал Гитлеру осуществить путч.

Неясно, как провел эту ночь и дни д-р Геббельс, соучастник тайно задуманного Гитлером, скрытно подготовленного, внезапно обрушенного беспощадного террора. Что же касается Гитлера, то известно, что, прибегнув со всем коварством к провокационной маскировке, он не так давно написал очень дружеское письмо Рему, а теперь для отвода глаз покинул Мюнхен. Оказался сначала в Эссене, затем метнулся в Годесберг, куда и был вызван им Геббельс, и ночью, как только началось, ринулся назад в Мюнхен и сам участвовал в нападении на не ведающих ни о чем, спавших его сподвижников, таких как Рем, стоявший у самого корня возникновения НСДАП.

Необыкновенную активность как до событий, так и во время них развил Герман Геринг. (После 30 июня Геринг получил поздравительную телеграмму от Гинденбурга за подавление «заговора».) Сначала он собирал фальшивые «коричневые листки» – дескать, Рем готовит заговор против фюрера, хочет его убить. Потом по приказу Гитлера руководил расстрелами в Северной Германии, в том числе в Берлине и Потсдаме.

30 июня 1934 года пострадало сравнительно немного людей – несколько сот, может быть, тысяча с небольшим. Но был создан некий прецедент – расправа внесудебными методами, так сказать, на глазах у ошеломленной публики.

Гитлер объявил резню походом за «порядочность» и «моральную чистоту». 30 июня Отдел печати национал-социалистской партии опубликовал следующее сообщение:

«Уже в течение многих месяцев отдельные элементы пытались вогнать клин и создать противоречия между штурмовыми отрядами и государством. Подозрения о том, что эти попытки являлись делом небольшой клики с особыми установками, все более и более подтверждались. Начальник штаба штурмовых отрядов Рем, который пользовался редким доверием Гитлера, не только не выступил против этих явлений, но, несомненно, поощрял их. Известная несчастная склонность [гомосексуализм] Рема постепенно привела к тому невозможному положению, что у самого Гитлера создавались самые тяжелые внутренние конфликты с его совестью».

«Рем без ведома Гитлера, – указывается далее в сообщении, – установил связь с генералом Шлейхером. При этом использовал других руководителей штурмовых отрядов, а также одну известную в Берлине своей неблаговидностью личность (вероятно, Штрассер. – Прим. авт.), к которой Гитлер относился резко отрицательно. Ввиду того, что эти переговоры (Рема со Шлейхером. – Прим. авт.) в конце концов – разумеется, тоже без ведома Гитлера – привели к связям с одной заграничной державой и, вероятно, с ее правительством, то, с точки зрения национал-социалистской партии, как с точки зрения государства, необходимо было вмешательство.

Планомерно спровоцированные инциденты привели к тому, что сегодня ночью, в 2 часа, после осмотра лагерей трудовой повинности в Вестфалии, Гитлер вылетел на самолете из Бонна в Мюнхен, чтобы немедленно сместить и арестовать наиболее тяжело провинившихся лиц. Гитлер лично, в сопровождении нескольких человек, направился в Виезее, где проводили отпуск Рем и группа близких ему лиц, чтобы там в зародыше подавить всякие попытки сопротивления. Проведенные аресты выявили настолько печальные с моральной точки зрения картины, что всякий намек на жалость должен был исчезнуть. Некоторые из этих руководителей штурмовых отрядов взяли с собой мальчиков, с которыми они сожительствовали. Одного застали в самой омерзительной ситуации и тут же арестовали его.

Гитлер отдал приказ о безжалостном уничтожении этого гнойника. В будущем он не хочет терпеть того, чтобы миллионы приличных людей страдали и были скомпрометированы отдельными лицами с болезненными отклонениями Гитлер дал приказ прусскому премьеру Герингу провести в Берлине подобные же меры, в частности, ликвидировать там реакционных союзников этого «политического заговора».

В 12 часов дня Гитлер произнес перед собравшимися в Мюнхене высшими руководителями штурмовых отрядов речь, в которой подчеркнул евою непоколебимую связь со штурмовыми отрядами Он заявил, однако, что он в то же время отныне будет безжалостно истреблять и уничтожать недисциплинированных и непослушных субъектов, а также асоциальные элементы или людей с патологическими отклонениями. Гитлер подчеркнул, что он в течение многих лет защищал начальника штаба штурмовых отрядов Рема от самых тяжелых нападок, но что развитие событий последнего времени заставляет его поставить интересы национал-социалистской партии и государства выше всяких личных чувств Он особенно подчеркнул, что в зачатке будет «душить и уничтожать всякие попытки пропагандировать в нелепых кружках честолюбивых натур новый переворот».

Главное обвинение – «аморальность» Рема. И это при том, что Гитлер незадолго до июня 1934 года неоднократно заявлял в ответ на упреки в аморальности верхушки СА, что штурмовые отряды – не «институт благородных девиц», а боевая организация «настоящих мужчин»…

Разгромленные СА лишились престижа и прежнего своего назначения, их функции стали второстепенными, вроде несения охраны концлагерей. Теперь на сцену выходят СС, возглавляемые Гиммлером. До этого времени они осуществляли охрану Гитлера, входили в состав СА и были подчинены Рему. Теперь СС стали не только самостоятельными, но быстро наращивали мощные террористические функции. В этом же 1934 году была создана тайная государственная полиция – гестапо. 30 июня положило начало нацистскому террору при молчаливом одобрении и Гинденбурга, и генералов.

Мир содрогнулся, узнав о «ночи длинных ножей». Людей убивали без суда и следствия, убивали по тайному сговору, как в Варфоломеевскую ночь. Но история показала, что политики очень часто не делают выводов и не извлекают уроков из кровавых событий После 30 июня иностранные послы демократических держав с удовольствием проводили время с Герингом. Среди них: посол Великобритании Фипс (Фипса намного превзошел его преемник Гендерсон, просто-таки восхищавшийся «железным Германом»), посол Франции Франсуа-Понсэ, посол Польши Липский (этот особенно подружился с Герингом).

После смерти Гинденбурга 2 августа 1934 года Геринг сразу же привел всех офицеров и солдат военно-воздушных сил к присяге не… Германии, а лично фюреру нацистов. Итак, отныне в рейхе был один бог.

ЗАГОВОР ПРОТИВ КАНЦЛЕРА ДОЛЬФУСА

Австрия. 1934 год

В июле 1934 года австрийские нацисты подняли антиправительственный путч. Целью путчистов явилась замена правительства Дольфуса, ориентировавшегося на фашистскую Италию, прогерманским правительством, которое должно было объявить о присоединении Австрии к Германии.

Среди главных организаторов путча – руководитель нацистской солдатской группы Фридолин Гласе, руководитель главного отдела НСДАП в Австрии д-р Густав Вехтер и начальник штаба НСДАП в Австрии д-р Рудольф Вейден-хаммер.

Осенью 1932 года по приказу австрийского партийного руководства был создан в армии «Немецкий солдатский союз». Руководителем стал Гласе, его ближайшими помощниками – Франц Хольцвебер, Отто Планетта и Ганс До-мес. В июне 1933 года военный министр Вогуэн издал приказ о преследовании нацистов в армии. Около 80 членов НСДАП, в том числе Гласе, Хольцвебер, Планетта и Домес, были уволены из войск. Эти солдаты и были собраны Глас-сом, составив войсковое подразделение из 6 рот, получившее название «Мили-терштандарте». Весной 1934 года это подразделение было включено как «Штан-дарте-89» в общий союз СС.

Подразделения Гласса, учитывая их военную силу, неизменно включались в путчистские планы, вынашиваемые различными нацистскими кругами Австрии. Было естественно, что Гласе сам, уверенный в боеспособности своих людей, принимал всерьез возможность осуществления путча.

25 июня 1934 года в Цюрихе состоялось совещание, в котором приняли участие Гласе, Вейденхаммер, Вехтер и Габихт.

Гласе доложил свой план. Было предусмотрено арестовать во время заседания кабинет министров и президента и заставить последнего сформировать новое правительство. Одновременно намечалось занять здание радиостанции. Отдельные операции предполагалось осуществить следующим образом: отборная группа около 150 солдат «СС Штандарте-89» займет во время заседания кабинета министров городскую комендатуру и оставит там гарнизон в 30 человек, переодетых в солдатскую форму. В это же время через ворота с противоположной стороны здания городской комендатуры во двор должны въехать грузовики с обмундированием и оружием. Другие эсэсовцы, облачившись в брюки и сапоги военного образца, а в остальном одетые в цивильное платье, должны последовать за переодетыми в военную форму в городскую комендатуру, переодеться там и получить оружие. Специальной группе под руководством Планетты поручалось арестовать офицера гарнизонной инспекции. Было известно, что только он один является хранителем запечатанного конверта с паролем для поднятия венского гарнизона по тревоге. Старший лейтенант Зин-цингер, комендант города по австрийской армии в Вене, должен был передать все дальнейшие приказы по армии. Группа из переодетых в военную форму людей должна была направиться на грузовиках к резиденции бундесканцлера и занять помещение.

Далее предусматривалось с помощью двух других групп осуществить почти одновременно захват здания «Равага» и центрального телефонного узла. Радиостанция должна передать следующее сообщение: «Правительство Доль-фуса ушло в отставку. Посланнику д-ру Ринтелену поручено формирование нового правительства». И только после передачи этого сообщения вводились в действие все остальные силы нацистов в стране.

Габихт поручил Глассу немедленно возвратиться в Вену для того, чтобы подготовить выступление, поддерживать тесную связь с Вейденхаммером, Мюнхеном и Веной по поводу дальнейших поставок оружия и вести переговоры с высшими офицерами австрийской армии и командиром алармабгейлунг, майором полиции д-ром Готцманом. Дата восстания еще не была определена, но план уже близился к своему осуществлению.

11 июля 1934 года Вейденхаммер отбыл из Вены в Рим, в австрийское посольство, для переговоров о плане восстания с Ринтеленом. Последний должен был стать преемником Дольфуса, ибо христиаиско-социальное прошлое и дипломатическая служба создали ему известную репутацию как в стране, так и за границей. А это обстоятельство позволило бы провести намеченную операцию в стране, не встретив особых затруднений со стороны буржуазных кругов, и в то же время создать атмосферу доверия к новому правительству за границей.

В это время Гласе занимался осуществлением полученных им в Цюрихе заданий. Он провел обсуждение плана д-ром Готцманом, руководителем полицейских-нацистов, инспектором уголовной полиции Роттером, с входившим в состав этой группы и прикрепленным к канцелярии бундесканцлера чиновником уголовной полиции Камба, директором полиции Штейнхойзелем, с двумя начальниками штаба австрийской армии.

Утром 24 июля операция началась. Грузовики с оружием и обмундированием двинулись в путь. По тревоге были подняты сотни эсэсовцев и членов НСДАП.

Около полудня министр финансов д-р Бурст сообщил Ринтелену, накануне прибывшему в Вену, что заседание кабинета министров состоится в 16 часов. Но позже выяснилось, что заседание не состоится и переносится на 11 часов утра следующего дня. Выступление пришлось остановить.

Вечером 24 июля в отеле «Родаун» состоялась встреча Вейденхаммера, Вех-тера и Гласса. До этого Вейденхаммер имел беседу с Ринтеленом. Последний высказался против повторения выступления… Вехтер и Гласе настаивали на проведении восстания на следующий день, утверждая, что 24 июля полностью подтвердило правильную линию его подготовки, и можно полагать, что на следующий день все будет в должном порядке.

На следующее утро в 6.30 Гласе продолжил переговоры со своими офицерами. Местом сбора по предложению Хольцвебера был назначен спортивный зал немецкого гимнастического союза на Зибенштернгассе Городскую комендатуру намечено было захватить лишь после того, как будет взята резиденция бундесканцлера. Эта операция поручалась Планетте с отрядом в 40 человек, переодетых в военную форму. Приказ о выступлении был вручен командам в 8 часов утра.

В 12 часов 45 минут колонна грузовиков двинулась к месту назначения. На этом подготовительный этап операции был завершен.

Прибыв на место, к резиденции бундесканцлера, команда, которой было поручено занять это здание, встретилась с иной обстановкой. Кабинет министров не заседал. В результате измены Дольфус был предупрежден о появлении грузовиков с нацистами. Предателем оказался инспектор 16-го отделения полиции в Вене Иоганн Доблер.

В 11 часов 54 минуты «особый комиссар для защиты государства от врагов» Фей доложил Дольфусу, что ожидается покушение. Глава кабинета дал указание министрам покинуть здание. С Дольфусом остались статс-секретарь безопасности Карвинский, статс-секретарь по военным делам генерал-майор Ценер и Фей. В сопровождении этих лиц Дольфус направился в свой рабочий кабинет.

В 12 часов 50 минут во двор въехали машины с путчистами. Полицейские спокойно дали проехать машинам, полагая, как они заявили позднее, что это было подкрепление, высланное для охраны бундесканцлера.

Не встретив особого сопротивления, нацисты заняли здание резиденции бундесканцлера. Хольцвебер взял под арест командира почетной стражи Бабка, другие нацисты – командира караула, пришедшего на смену, а также обе караульные команды. Был задержан и комиссар полиции, которого дирекция полиции направила для наблюдения за зданием. Арестованные в нижнем этаже лица были собраны во дворе и взяты под стражу.

Для занятия верхних этажей национал-социалисты выделили несколько • групп Арест кабинета министров поручался группе Хольцвебера. Планетта! вел другую группу к первому этажу. Он и встретил Дольфуса, убегавшего в сопровождении швейцара Гедвичека В результате стычки Дольфус был смертельно ранен.

Захват здания продолжался примерно 20 минут и с военной точки зрения был проведен блестяще. 65 вооруженных солдат и полицейских были захвачены врасплох, без особого сопротивления с их стороны.

Наконец Хольцвебер заметил, что, кроме Дольфуса и Фея, в доме не осталось ни одного министра. А так как ему было поручено при захвате резиденции бундесканцлера возглавлять группу, которая имела задание произвести во время заседания арест кабинета министров, то он не знал, что же ему теперь предпринять. Позднее Хольцвебер показал: «Оставив несколько человек в комнате с арестованными, я отправился на поиски руководителя операции. Но его не оказалось, и я понял, что дело идет не совсем так, как было условлено. Тут же, как и было договорено раньше, я позвонил в кафе Эйлес, пытаясь позвать к телефону некоего Кунце. Но его тоже там не оказалось».

Под «руководителем операции» он подразумевал Гласса. «Кунце» – псевдоним районного инспектора уголовной полиции Роттера.

Как установлено свидетельскими показаниями, Гласе был арестован возле резиденции бундесканцлера и отправлен в казарму хеймвера, а позднее передан полиции.

Груженный оружием и боеприпасами грузовик в результате допущенной оплошности, не выясненной до сих пор, остался на Зибенштернгассе и был конфискован уголовной полицией.

Внимание внешнего мира было привлечено к путчу вначале тем, что в 13 часов 2 минуты по радиостанции Раваг было передано следующее сообщение: «Правительство Дольфуса ушло в отставку Управление принял на себя д-р Ринтелен». Ганс Домес, возглавлявший группу, занявшую радиостанцию, вынудил диктора передать это сообщение.

Сообщение Равага об отставке правительства должно было послужить паролем для поднятия по тревоге СА и всех национал-социалистов в Австрии. Но в ближайшие часы ни СА, ни другие партийные группы не включились в операции, проводившиеся в резиденции бундесканцлера и на радиостанции.

О действиях руководителей, находившихся вне резиденции, Вейденхаммер показывал: «Задача Вехтера состояла в том, чтобы вслед за проникновением в резиденцию бундесканцлера наших людей направиться туда и вместе с Глассом приступить к переговорам с министрами… Я же поспешил в отель „Империал“ к Ринтелену, чтобы договориться с ним о его действиях на ближайшее время. В случае удачного исхода операции мы намеревались отдать из резиденции бундесканцлера все необходимые распоряжения» В начале второго часа Ринтелен вдруг получил поздравление по телефону в связи с назначением его бундесканцлером.

Вскоре после телефонного разговора с Ринтеленом Вейденхаммер заметил на улице непривычное скопление полицейских и, почувствовав что-то неладное, попросил Ринтелена не выходить на улицу Сам же он поспешно направился к зданию радиостанции, чтобы лично убедиться в том, что там произошло. После того как Вейденхаммер покинул Ринтелена, тот позвонил генеральному директору «Равага» Оскару Чею и заявил ему, что, очевидно, передали неправильное сообщение и что он требует немедленного разъяснения.

Подойдя к радиостанции, Вейденхаммер не был допущен в здание полицейским патрулем. Он сразу же понял, что операция Домеса прошла не совсем удачно. Тогда он решил выяснить положение в резиденции бундесканцлера и поспешил туда. По дороге в Шауфлер-гассе он встретил Вехтера и члена национал-социалистской партии Павло. Вместе они попытались проникнуть в здание резиденции бундесканцлера, но несмотря на то, что они называли пароль «89», пройти им не удалось.

Кабинет министров принял решение не допускать каких-либо переговоров с Ринтеленом и предъявить ультиматум мятежникам.

Возглавивший правительство Шушниг позвонил Ринтелену в отель «Империал» и попросил его зайти в министерство обороны. Затем он послал главного редактора газеты «Рейхспост» Фундера на машине в отель «Империал» за Ринтеленом, а по прибытии Ринтелена в министерство обороны запер его в одной из комнат.

После того как войска, полиция и поднятые по тревоге союзы обороны, направленные к резиденции бундесканцлера, были приведены в состояние полной готовности, министр Нейштедтер-Штюрмер и генерал Ценер направились для ведения переговоров с восставшими о выдаче арестованных и освобождении здания.

Во второй половине 25 июля 1934 года правительство Шушнига, несмотря на то что ему уже было известно о смерти Дольфуса, заверило окруженных в здании национал-социалистов, что им будет предоставлена свобода передвижения к границе с Германией.

Наконец к зданию резиденции бундесканцлера подъехали полицейские машины. Национал-социалистам было сказано, что они будут отправлены на этих машинах, дабы не привлекать к себе внимания. Они сдали оружие, сели в машины, в надежде, что их повезут к государственной границе, а родные вскоре последуют за ними в Германию. Но путь полицейских машин лежал не к границе, а в так называемые Марокканские казармы.

Шушниг признал, что ответственность за нарушение обещания лежит на нем. В отчете о событиях 25 июля 1934 года он говорит: «Я распорядился, чтобы восставшие провели ночь в Вене, и по предложению господина вице-президента Скубля они были направлены в Марокканские казармы».

Вечером 25 июля 1934 года венская полиция не знала, кто же произвел смертельный для Дольфуса выстрел. Вице-президент полиции Скубль приказал в 21 час всем имеющимся в распоряжении чиновникам обычной и уголовной полиции направиться в Марокканские казармы для допроса находившихся там под арестом примерно 150 национал-социалистов. На следующий день удалось установить, что стрелял в Дольфуса Планетта. Его тут же отправили в тюрьму.

30 июля 1934 года правительством был принят следующий закон, по которому лица, причастные в связи с восстанием 25 июля «к действиям, подлежащим наказанию», должны были «содержаться в определенном месте, без ущерба судебному преследованию». По закону они должны были, находясь там, «выполнять всю без исключения тяжелую принудительную работу». При обсуждении этого закона министр юстиции Бергер-Вальденегг констатировал, что в Каринтии «задержано» уже 1100, в Верхней Австрии – 1300 и в Шти-рии – 1200 человек. Вступив во владение наследством Дольфуса, Шушниг начал с широкого преследования национал-социалистов.

Первым процессом военного суда было дело Хольцвебера и Планетты. Если внешне это и имело видимость законного процесса, в действительности же являлось лишь фарсом. Не были соблюдены самые элементарные уголовно-процессуальные принципы. Оба были приговорены к смерти за государственную измену, а Планетта, кроме того, и за убийство.

Из национал-социалистов, арестованных в резиденции бундесканцлера, в последующие дни были казнены чиновники полиции Иосиф Хакль, Франц Лееб, Людвиг Майтцен, Эрих Кольраб и один из солдат австрийской армии, принимавший участие в операции в Вене, Эрнст Фельке. Казнены были также Ганс Домес – как один из руководителей операции «Раваг», и пять национал-социалистов – участников июльских событий.

ЗАГОВОР «ТЕВТОНСКИЙ МЕЧ»

Франция, Марсель. 9 октября 1934 года

В 1934 году внешнеполитическая деятельность министра иностранных дел Франции Луи Барту привлекала всеобщее внимание. Союзники Франции —страны Малой Антанты, несмотря на колебания Югославии, все же разделили его мнение о необходимости создания системы коллективной безопасности в Европе. Барту придавал огромное политическое значение итало-французскому сближению, которое, несомненно, оказало бы серьезнейшее влияние на расстановку сил на Европейском континенте.

В гитлеровской Германии забеспокоились. Реализация выдвинутого Барту проекта Средиземноморской Антанты могла создать непреодолимую преграду для аншлюса, укрепить позиции Чехословакии, став одновременно ступенью к созданию «Восточного пакта».