Известный денди эпохи Регентства. Ученик известного миниатюриста Изабе. Законодатель мод Парижа.
 
      Альфред д'Орсе приехал в Лондон в 1821 году. Ему тогда было двадцать лет, а Париж, который он покинул, уже два года как копировал его прически, жилеты, галстуки, трости и даже манеру улыбаться. Его отец мечтал видеть его военным. Граф предпочитал придумывать себе фасоны костюмов, каждый из которых на другой же день превращался в «последний крик моды»…
      Само собой разумеется, самые красивые женщины Парижа были отчаянно влюблены в него. Его главным приемом в обращении с ними было избегать слишком скорой победы. Он заставлял их подолгу томиться, а когда они оказывались у него в доме, доводил несчастных до изнеможения.
      «Входите, входите, – говорил он своим колдовским голосом, – вы так прекрасны, что я готов вас съесть!»
      «Ну, наконец», – думала дама, уже изнемогавшая от вожделения и взиравшая на диван, как на землю обетованную.
      И тут он, не давая гостье опомниться и понять, что происходит, усаживал ее на какой-нибудь мягкий пуфик и долго-долго, с садистским удовольствием, с насмешливой улыбкой принимался делать с нее элегантный карандашный набросок…
      Ученик известного миниатюриста Изабе, он пользовался своим искусством, когда хотел подвергнуть последнему испытанию охваченных пламенем бедняжек, отпуская их домой в том же состоянии, в каком они к нему явились, и заставлял их ждать момента, который выберет сам, если пожелает их съесть…
      Эта репутация модника и соблазнителя очень скоро пересекла Ла-Манш. Когда он приехал в Англию, все дамы из высшего света, имевшие салон, изо всех сил стремились заманить его к себе. Сначала преуспела в этом леди Холанд, однако он очень быстро устал от этой властной женщины. Однажды вечером, когда он обедал у нее в числе других гостей, представлявших сливки английской аристократии, она то и дело роняла то салфетку, то веер, то вилку, то ложку. Всякий раз Альфред д'Орсе, человек изысканно светский, наклонялся и поднимал упавший предмет. В конце концов слишком нервная леди уронила на пол стакан. Но на этот раз, не выдержав, граф обернулся к лакею, стоявшему за его стулом, и сказал: «Не перенесете ли вы мой прибор на паркет? Я продолжу свой обед там. Для миледи, пожалуй, так будет удобнее».
      Леди Холанд никогда больше не приглашала к себе Альфреда д'Орсе…
      Но графа это ничуть не взволновало, потому что не прошло и месяца с его появления в Лондоне, а перед ним уже раскрылись двери одного из самых блистательных салонов столицы – салона лорда и леди Блессингтон.
      Молодой человек с густой вьющейся шевелюрой, округлой бородкой, фигурой атлета и изысканной элегантностью произвел неизгладимое впечатление на присутствующих дам. Но больше других, без сомнения, была поражена сама леди Блессингтон. В свои тридцать лет она была в расцвете красоты и очень скучала в обществе мужа, который из-за излишеств молодости выглядел к сорока годам довольно потрепанным.
      Леди Блессингтон, казалось, и сама должна была обнаружить следы весьма бурного прошлого. Действительно, до того как выйти за лорда, она была женой капитана Фармера, горького пьяницы, которому отец отдал ее в качестве расплаты по долговому обязательству. Натерпевшись от грубого обращения этого солдафона, она сбежала с каким-то офицером, который через несколько лет за весьма крупную сумму «уступил» ее лорду Блессингтону. Наконец, когда она овдовела, лорд женился на ней.
      Однако это бурное прошлое не оставило ни малейшего следа в светлых и ясных глазах белокурой Маргарет.
      Увидев ее, Альфред д'Орсе влюбился впервые в своей жизни. Тем не менее он не торопился стать ее любовником, опасаясь, как бы светский адюльтер не разрушил его репутацию профессионального денди. Он ведь прибыл в Лондон с определенной целью: развенчать короля дендизма Джорджа Бруммеля. Этот человек, о котором рассказывали тысячи историй, поражал его своим хвастовством. Говорили, что Бруммель бросил службу в армии, потому что там требовалось пудрить волосы, тогда как это давно уже вышло из моды; что он обрабатывал свою новую одежду наждачной бумагой, добиваясь муарового отлива; что он имел пристрастие к очень тонким и узким перчаткам, облегавшим его руки, точно мокрая кисея; что своим ногтям он придавал отчетливую форму; что он, прежде чем выбрать один галстук, мог пересмотреть дюжину; что в его коллекции до семисот тростей, и что он приветствовал дам простым кивком головы, чтобы, не дай бог, не нарушить тщательно продуманное положение цилиндра на своей голове.
      Эти истории шокировали деликатную натуру молодого француза, который сгорал от желания продемонстрировать лондонцам, что значит истинный парижский денди. А разве можно стать настоящим денди, если впутаешься в какую-нибудь интрижку?
      В течение нескольких месяцев, флиртуя с божественной леди, Альфред задавал тон всей лондонской молодежи точно так же, как он это делал в Париже. Все его фантазии, даже невольные, тут же становились модой. В один из дождливых дней он купил у какого-то матроса форменный «пэлток», чтобы вернуться домой сухим. Все щеголи немедленно освоили эту грубую шинель, в результате чего и было изобретено «пальто». Прекрасная леди Маргарет скоро стала такой напористой, что графу, к сожалению, пришлось реже бывать у нее. Когда же он все-таки появлялся на Сен-Джеймс-Сквер, Маргарет с глазами, полными слез, и лорд Блессингтон упрекали его: «Мы вас совсем не видим у себя! Уж не поселить ли вас в нашем доме?»
      Преследуемый чрезмерной симпатией ничего не замечающего мужа, загоняемый в угол любовью женщины, которую он обожал, Альфред д'Орсе был на грани полного изнеможения, когда ему вручили письмо из Франции, в котором говорилось, что его отец добился для него офицерского чина в Валансийском полку.
      Он тут же распрощался с совсем отчаявшимися Блессингтонами и отправился к месту своей службы. Не прошло и трех месяцев, как чета Блессингтонов, не мыслившая существования без него, прибыла во Францию, чтобы повидаться с ним, и предложила ему совместное путешествие по Италии.
      Покинув немедленно армию ради женской улыбки (и, конечно, ради завидного положения), Альфред д'Орсе последовал за своими друзьями. Именно там, под сияющим небом Генуи, он, наконец, стал любовником прекрасной леди.
      В Генуе дружное трио встретило еще одного знаменитого денди, лорда Байрона, которому одного взгляда оказалось достаточно, чтобы понять, что происходит между Маргарет и графом. Последнего он прозвал «распоясавшимся Купидоном». После Генуи Блессингтоны и д'Орсе объехали всю Италию, на что ушло целых шесть лет.
      Мягкий средиземноморский климат действовал возбуждающе на божественную леди, тогда как граф д'Орсе стал понемногу чахнуть.
      Однажды Блессингтон подозвал его к себе и сделал ошеломляющее предложение: «Вы, наверное, знаете, что у меня есть дочь Хэрриет от первого брака. Я готов завещать ей половину своего состояния, если вы согласитесь жениться на ней…» Альфред, крайней смущенный, сказал, что должен подумать.
      Вечером в комнате Маргарет он передал содержание своего разговора с ее мужем. Неукротимая леди расхохоталась и сказала, что эта идея принадлежит именно ей: «Умоляю тебя, соглашайся. Ведь тогда я постоянно буду рядом с тобой, да к тому же ты получишь состояние моего мужа».
      Последний довод оказался решающим для денди. Его брак с 15-летней Хэрриет был торжественно отпразднован в Неаполе 1 декабря 1827 года. Разумеется, брак этот совершенно не изменил его отношений с Маргарет.
      В 1829 году милое семейство прибыло в Париж и поселилось в частном доме на левом берегу. Подходил к концу уже седьмой год, как божественная леди была любовницей графа д'Орсе, а старый лорд продолжал ничего не замечать.
      А между тем весь свет был в курсе этой связи, и множество людей шепотом произносили то, что Саша Гитри вложил в уста одного из своих персонажей: «Быть слепцом до такой степени, значит, сознательно закрывать глаза…» Но он заблуждался! Лорд Блессингтон и вправду не замечал, что обманут. Поэтому для него оказалось жестокой неожиданностью то, о чем ему поведал один завистник графа д'Орсе.
      В результате с лордом случился апоплексический удар, который и свел его в могилу. Нетрудно представить, какое горе пережили Альфред и Маргарет. Однако после похорон они вместе поселились в Лондоне. Повсюду рядом с ними была Хэрриет, страдавшая такой же «слепотой», как и ее отец.
      И все же однажды ночью молодой графине пришлось узнать горькую правду. Приболев немного, она встала с постели и пошла к мачехе в спальню попросить о помощи. Тут-то она и застала любовников, спящих полуобнаженными в одной постели. Обезумев от ярости, она убежала из дома, прихватив с собой, помимо платьев и драгоценностей, все документы о праве собственности, которую унаследовала…
      Альфред д'Орсе был разорен. Как, впрочем, и леди Блессингтон, которая промотала почти все, что ей принадлежало. И теперь оба они были принуждены работать. Маргарет написала несколько книг «О красоте» и одну под названием «Беседы с Байроном» (имевшую огромный успех), а граф д'Орсе рисовал, писал маслом и лепил, приводя в восторг местное дворянство, которое буквально вырывало из рук друг у друга его работы.
      Несмотря на семь лет отсутствия, его престиж лондонского денди ничуть не пострадал. Снобы продолжали копировать фасоны его костюмов, его манеры, привычки и даже нервный тик. Однажды он познакомился с полуразорившимся торговцем грубого полотна, который обратился к нему за помощью.
      «Через две недели, – ответил ему Орсе, – весь Лондон будет носить костюмы, сшитые из вашей ткани».
      Торговец печально вздохнул: «Вряд ли это возможно, месье. Ткань, которой я торгую, очень грубая, и никто не хочет ее носить». – «Поверьте мне. Завтра мой портной зайдет к вам купить материи, чтобы сшить для меня костюм. В этом костюме мне достаточно будет появиться на Риджент-стрит всего один раз и всего на четверть часа в полдень. Этого хватит, чтобы все модники, из подражания мне, стали спрашивать, где я приобрел эту чудесную ткань, а затем и кинулись гурьбой в вашу лавку».
      Через две недели все лондонские щеголи уже носили костюмы из мешковины, а торговец мануфактуры – костюм из тонкого сукна…
      В 1840 году Альфред д'Орсе познакомился с Луи-Наполеоном, чей побег из крепости Ам очень его позабавил. «Что я могу сделать для вас, монсеньор?»
      Принц откровенно объяснил ему свою ситуацию: у него мало денег, мало связей, но зато огромное желание развлечься перед тем, как он начнет готовить новый государственный переворот с целью свержения Луи-Филиппа.
      Д'Орсе отвесил глубокий поклон и пообещал организовать несколько приятных вечеров с очаровательными, хотя и малодобродетельными девицами. Луи-Наполеон был приглашен на квартиру некоего лорда Брэдли, где Альфред собрал не самых застенчивых танцовщиц и нескольких актрис, известных своим талантом общения…
      Вечеринка началась банальным обедом при свечах. За столом принц выполнял роль хозяина дома и делал это с большим изяществом. Поэтому, прежде чем пригубить вино, он постарался обмакнуть в своем бокале кончик левой груди двух своих совершенно обнаженных соседок.
      Когда пришло время десерта, события неожиданно приняли странный оборот. Вот как об этом рассказывал Эрнест Офрей:
      «Одна из актрис, по имени Китти Одлер, вдруг воскликнула: "Поиграем в маленькие садики!"
      Выйдя из-за стола, она улеглась на ковре и воткнула в свой «абрикос» маргаритку. Ее примеру сразу же последовали все приглашенные девицы, и гостиная вмиг стала похожа на цветущую клумбу.
      "Кто будет моим садовником?" – крикнула Китти Одлер. Луи-Наполеон, обожавший цветы, кинулся к актрисе и занялся увлекательной работой по уходу за садом. Другие гости, оставив мороженое, последовали примеру принца и попрыгали на предложенные их вниманию маленькие клумбочки.
      Тут, правда, случился небольшой беспорядок».
      В течение нескольких месяцев граф д'Орсе устраивал не менее оригинальные развлечения для Луи-Наполеона, но в конце концов его собственные средства так истощились, что ему пришлось снова заняться работой художника и скульптора, дававшей ему хлеб насущный.
      Однако в промежутке между двумя очередными рисунками он успел оказать принцу последнюю неоценимую услугу, познакомив его с обворожительной авантюристкой, которую звали мисс Говард.
      В конце концов, долги графа оказались столь значительными, что ему грозила тюрьма. Как-то вечером 1849 года один полицейский, переодевшись кондитером, сумел проникнуть к нему в дом. Альфред д'Орсе попросил разрешения пойти одеться поприличнее, перед тем как отправиться в королевскую тюрьму. Польщенный полицейский согласился. Граф довольно долго возился с туалетом, принял ванну, надушился, придирчиво выбрал галстук, с час завязывал его и потратил столько усилий, устраивая на голове шляпу, что к тому времени, когда он закончил, пробило половину шестого. Тогда он вдруг снял шляпу и галстук и облачился в халат. После чего Альфред заявил полицейскому: «Я очень сожалею, но солнце уже село, и вы не можете меня арестовать. Поэтому, прошу вас, приходите завтра!» И он попросил слугу проводить полицейского.
      А на следующий день Альфред был во Франции, куда вслед за ним приехала и Маргарет.
      Однако год спустя прекрасная леди угасла в возрасте шестидесяти лет. Альфред пережил ее на два года. 4 августа 1852 года он скончался, так и не сумев пережить смерть женщины, которой он оставался верен тридцать лет… Интересно, удалось бы ему то же самое, женись он на ней?

       Настоящие имя и фамилия – Иво Ливи. Французский актер и шансонье. Был певцом в Марселе, с 1944 года выступал в Париже в «Фоли-Бержер» и «Мулен Руж». С 1945 года – актер кино. Снимался в фильмах «Плата за страх» (1953), «Сейлемские ведьмы» (1956), «Давай займемся любовью» («Миллиардер») (1960), «Война окончена» (1966), «Жить, чтобы жить» (1967), «Признание» (1970), «Осадное положение» (1973), «Дикарь» (1975), «Манон» (1986), «Три билета на 26-е» (1988), «Нечаев вернулся» (1991) и др. Автор книги воспоминаний «Солнцем полна голова» (1955).
 
      Ив Монтан имел в своей жизни только одну законную супругу, не менее, чем он, известную Симону Синьоре, с которой прожил тридцать шесть лет до самой ее смерти. Но Монтан не отказывал себе и в том, что немцы очень точно называют «зайтеншпрунг», то есть «прыжок в сторону». Искусство и женщины были неотделимы в его эмоциональной жизни, наполненной тревогами, разочарованиями и тем великим чувством любви, которое, сметая все на пути, делает человека счастливым и неповторимым. Среди боготворивших его женщин были великая Эдит Пиаф – «маленький воробышек», пленительная тайна французской эстрадной песни, и великая Мэрилин Монро – «символ номер один земной красоты», секс-символ Голливуда…
      Эти женщины знали и ценили в любви романтику и безумие, терпеливость и искренность, страдания и чистоту. И, конечно, всепоглощающее чувство сладострастия.
      Ив Монтан не был мужчиной, которому женщина может легко надеть ошейник, но и за это они его тоже любили.
      Эдит Пиаф… Она всегда умела выбирать себе достойных мужчин и гордилась этим. Не только любила их, но дня них жила. В ее жизни Ив Монтан был особенным – это она открыла в неизвестном марсельском юноше природный талант и помогла ему стать звездой первой величины на французской эстраде.
      Ив Монтан и Эдит Пиаф встретились в середине сороковых годов. День встречи навсегда остался в их памяти. Худого, длиннющего «пижона» представили Пиаф, уже известной и обожаемой публикой.
      «Я изведал особенно жестокий страх, – признавался позже Ив. – Как ни уговаривал я себя, но эта тщедушная зрительница, внимательная и бесстрастная, производила на меня большее впечатление, чем триста человек, шумных и нетерпеливых. Чтобы взять себя в руки, мне понадобилась вся мужская гордость: не мог же я спасовать перед женщиной…»
      «Когда он запел, – вспоминала Эдит Пиаф, – я сразу попала под его обаяние. Самобытная личность артиста, впечатление силы и мужественности, красивые артистичные руки, интересное выразительное лицо, проникновенный голос…»
      Эдит Пиаф вдохнула в него частицу своего божественного таланта. Она научила Ива Монтана той красоте пения, которая сделала его великим. Научила его по-настоящему любить женщину и не бояться проявлять в любви весь свой пыл, чувствовать себя легко и естественно в страсти. «Маленький воробышек» учил простого, мускулистого парня ростом 187 сантиметров и весом 82 килограмма. И Ив Монтан, несмотря на свой резкий и жесткий характер, не противился урокам любви, а жаждал все новых и новых встреч, особенно после ссор и скандалов, ожидал той драгоценной минуты, когда вновь ему простят и можно будет оказаться в объятиях любимой.
      Ив Монтан неоднократно предлагал Эдит Пиаф: «Эдит, давай поженимся. Я хочу, чтобы ты была моей женой…» Однако этот счастливый день так и не наступил. Они остались просто верными друзьями…
      Ив впервые встретился с Симоной Синьоре 19 августа 1949 года под синим небом Прованса. Им обоим было тогда по 28 лет. Она – известная актриса, жена режиссера Ива Аллегре и мать их дочери, трехлетней Катрин. Монтан, приехавший на гастроли в Ниццу, – восходящая звезда мюзик-холла, получивший прозвище «Динамит на сцене». Он родился в маленькой итальянской деревушке Монсуммано, в бедной крестьянской семье. Когда ему было два года, родители эмигрировали из Тосканы (местность в Италии) во Францию.
      Иво Ливи – так звучало его подлинное имя. Монтан – псевдоним, пришедший как память детства, когда его мать звала обедать, крича по-итальянски: «Иво, монта! Иво, монта!» (Иво, поднимайся!).
      Он начал работать в одиннадцать лет: был учеником парикмахера, докером в марсельском порту, рабочим на макаронной фабрике… Когда к Иву пришла известность и у него появились деньги, он подарил родителям дом в пригороде Марселя, а семью старшего брата Жюльена пригласил жить к себе. Эльвира, жена Жюльена, стала работать секретарем у Ива и Симоны, а Жан-Луи, их сын, начал помогать своему дяде в кино и с его помощью приобрел профессию продюсера.
      …Много позднее, в конце 1980-х годов, уже после смерти Синьоре, Ив Монтан писал: «Нас представили друг другу в "Золотой голубке", а уже на следующий день мы обедали вместе. За десертом, взяв ее за руку, я прошептал: "Какие у вас тонкие запястья!" – и с тех пор мы не расставались».
      22 декабря 1951 года в мэрии Сен-Поль-де-Вано они поженились. С его стороны свидетелем был Поль Ру, владелец «Золотой голубки», с ее – Жак Превер. В подарок на свадьбу Пабло Пикассо прислал рисунок, выполненный фломастером (что по тем временам было диковинкой).
      В жизни Ива и Симоны было немало счастливых дней. Ив Монтан удочерил дочь Симоны – Катрин, рожденную от брака с первым мужем. Прошли годы, и Катрин, ставшая актрисой, написала книгу об их жизни. Там есть такие слова: «Мама была поклонницей Монтана. Их связывала бурная страсть, которая никому другому не оставляла места… Я не встречала человека более талантливого, чем Монтан. К тому же он безумно много работал. Мама же, которая вышла из буржуазной среды, была хорошо образованна и стремилась всем поделиться с Монтаном. А он был одержим стремлением добиться успеха. Не будь Эдит Пиаф или Симоны Синьоре, он все равно стал бы Монтаном…»
      В 1951 году начались съемки фильма «Плата за страх». В мае 1953 года картина получила «Гран-при» Международного кинофестиваля в Канне, и пришел ее мировой успех. Для Ива Монтана фильм стал кульминационным взлетом в кино и на эстраде. С октября 1953 года по март 1954-го он дал двести сольных концертов.
      …В сентябре 1959 года в одной из грим-уборных Бродвея покатывались со смеху писатель Артур Миллер, его жена Мэрилин Монро, супруги Монтан и Ростен. Французский актер впервые выступил на американской сцене, и его зрители почему-то смеялись в самых неожиданных местах. От своих нью-йоркских друзей Монтан узнал, что взрывы смеха вызывали пуговицы на ширинке, сверкавшие в лучах прожекторов каждый раз, когда Ив засовывал руки в карманы. Так, весело и непринужденно, началось знакомство, завершившееся международным скандалом.
      В апреле 1960 года супруги посетили Америку. Симоне вручили «Оскара» за главную роль в фильме «Путь в высшее общество», а Ив Монтан, после долгих переговоров, дал согласие сниматься в картине «Давай займемся любовью» («Миллиардер»). Его партнершей по фильму стала Мэрилин Монро, заявившая: «После моего мужа Ив наряду с Брандо является самым привлекательным мужчиной из всех, что я встречала».
      Монтан, как ни странно, не видел ни одного фильма с участием Монро. По-английски он почти не говорил. Однако Миллер тоже считал, что «он чудным образом подходит для роли. Они с Мэрилин очень живые люди. В каждом из них есть внутренний мотор, который вырабатывает невиданную энергию. Ив станет одной из крупных звезд американского экрана».
      Итак, в январе 1960 года чета Монтанов и чета Миллеров въехали в номера 20 и 21 отеля «Беверли-Хиллз». Каждый вечер пары собирались за ужином. Очень скоро Монтан начал высказывать недовольство поведением на съемках Мэрилин. Иногда без предупреждения она исчезала из студии и могла не появиться до самого вечера. Впрочем, были и забавные моменты. Однажды Монро сообщили, что цензор не пропустит сцену с поцелуями, если она будет лежать, так как создастся впечатление, что они с Монтаном занимаются любовью по-настоящему. «Что ж, – ответила Мэрилин, – мы могли с тем же успехом заняться этим и стоя!»
      Несмотря на профессиональные разногласия, у француза и Мэрилин в ту весну начался роман. Она всем подряд, включая психиатра, стала говорить, что француз выглядит точь-в-точь как ДиМаджо, ее первый муж, и что он физически возбуждает ее. На съемочной площадке было видно, что им нравится изображать из себя влюбленных.
      Симона Синьоре почувствовала опасность, но, связанная контрактом, была вынуждена выехать в Европу. Артур Миллер, находившийся то в Лос-Анджелесе, то за его пределами, закрыл глаза на грозившую опасность, так как, похоже, смирился с тем, что брак не сегодня-завтра может рухнуть. Мэрилин и Монтан в своих соседних бунгало все чаще оставались предоставленными самим себе.
      Скорее всего Монро для завоевания француза применила свой излюбленный прием: она постучала в его бунгало, придя в норковом пальто, под которым ничего не было. Однажды Артур Миллер застал парочку в постели, когда вернулся в дом, чтобы взять забытую трубку. Вскоре постельные истории стала распространять гостиничная прислуга. Любовный роман стал достоянием гласности.
      В то лето, когда работа над фильмом была завершена, Монтан через Нью-Йорк возвратился в Париж. Тем временем Мэрилин на Восточном побережье предприняла хитроумный перехват возлюбленного. Она сняла в гостинице номер и явилась в аэропорт, нагруженная шампанским. Короткая остановка превратилась в пятичасовую отсрочку. Мэрилин и Монтана видели в ее лимузине, где они в обнимку сидели на заднем сиденье. После этого сбитый с толку и сконфуженный француз вернулся в Париж, где его ждала исстрадавшаяся Симона Синьоре.
      Мэрилин не хотела отпускать его. На протяжении многих месяцев она тешила себя надеждой, что сумеет склонить Монтана на свою сторону. Но больше они не встретились.
      Много лет спустя, уже после смерти Синьоре, Монтан признался: «Где бы я ни был, как бы ни жил, Мэрилин всегда будет оставаться со мной. И я не хочу гнать от себя ее образ. А если иногда все-таки гоню, то это просто означает, что я пытаюсь выжить, только и всего».
      Премьера фильма «Давай займемся любовью» в Париже состоялась 30 октября. Всем хотелось увидеть хотя бы на экране, как любят друг друга Ив и Мэрилин. После просмотра было много противоположных мнений. Единодушие проявлялось лишь в одном – их роман дал возможность Иву и Мэрилин глубже раскрыть свой талант.
      5 августа 1962 года Ив Монтан вместе со всем миром узнал о трагедии, происшедшей с Мэрилин Монро. Известие надолго выбило его из колеи. Он не стал изливать свою боль на страницах газет и журналов. Остался с ней один на один…
      Вскоре жизнь принесла ему другую страшную весть: 14 октября 1963 года весь Париж оплакивал Эдит Пиаф. Ив и Симона провожали в последний путь женщину, с которой было связано так много хорошего в их жизни…
      Последнее десятилетие своей жизни Симона Синьоре много пила. Ее дочь писала в своей книге: «Мама не могла смириться с тем, что стареет. Монтан, который отказывался стареть, обожал Симону, но и любил жизнь. Я служила ему алиби. Мы с ним часто совершали различные загулы. И порой я помогала ему в его похождениях…»
      В январе 1985 года Симона Синьоре опубликовала роман «Прощай, Володя», а 30 сентября, во время съемок наступила ее смерть…
      В мае 1987 года, на Международном кинофестивале в Канне, Ив Монтан был председателем жюри, и здесь он впервые появился на публике в сопровождении своей новой подруги – Кароль Амьель. Юная, красивая, она смущенно улыбалась от непривычной обстановки.