100 великих - 100 великих любовников

      В 1833 году Оноре работал сразу над несколькими романами. Бальзак все чаще возвращается к мысли, возникшей у него еще в 1831 году, во время работы над «Шагреневой кожей», – объединить романы в один огромный цикл. В начале тридцатых годов сложился тот лихорадочный, напряженный темп работы, который стал характерным для Бальзака на протяжении многих лет. Он писал обычно ночью, при плотно закрытых шторах и свете свечей. Быстрым, порывистым почерком исписывал страницу за страницей, едва поспевая за стремительным бегом своего воображения и мысли, и так десять, двенадцать, четырнадцать, а иногда и шестнадцать, восемнадцать часов в сутки. Так день за днем, месяц за месяцем, поддерживая силы огромным количеством черного кофе. Потом он разрешал себе расслабиться с друзьями и любовницами. Он признался Ганской: «Уже три года я живу целомудренно, как юная девушка», хотя накануне гордо сообщил своей сестре, что стал отцом внебрачного ребенка.
      Бальзак продолжал забрасывать Незнакомку из Верховни письмами. «Как же вы хотите, чтобы я вас не любил: вы – первая, явившаяся издалека, согреть сердце, изнывавшее по любви! Я сделал все, чтобы привлечь к себе внимание небесного ангела; слава была моим маяком – не более. А потом вы разгадали все: душу, сердце, человека. Еще вчера вечером, перечитывая ваше письмо, я убедился, что только вы одна способны понять всю мою жизнь. Вы спрашиваете меня, как нахожу я время вам писать! Ну так вот, дорогая Ева (позвольте мне сократить ваше имя, так оно вам лучше докажет, что вы олицетворяете для меня все женское начало – единственную в мире женщину; вы наполняете для меня весь мир, как Ева для первого мужчины). Ну так вот, вы – единственная, спросившая у бедного художника, которому вечно не хватает времени, не жертвует ли он чем-нибудь великим, думая и обращаясь к своей возлюбленной? Вокруг меня никто над этим не задумывается; любой бы без колебаний отнял бы все мое время. А я теперь хотел бы посвятить вам всю мою жизнь, думать только о вас, писать только вам. С какой радостью, если бы я был свободен от всяких забот, бросил бы я все мои лавры, всю мою славу, все мои самые лучшие произведения, словно зерна ладана, на алтарь любви! Любить, Ева, – в этом вся моя жизнь!»
      Они договорились о новой встрече. 25 декабря 1833 года Бальзак приезжает в отель «Дель Арк» в Женеве и находит там первый привет – драгоценный перстень, в который была запаяна прядь изумительных черных волос. Перстень, который так много обещал, талисман, который Бальзак носил, не снимая, до конца своих дней.
      Ганская не сразу уступила возлюбленному. Но Оноре был настойчив: «Ты увидишь: близость сделает нашу любовь только нежней и сильнее… Как мне выразить тебе все: меня пьянит твой нежный аромат, и сколько бы я ни обладал тобою, я буду только все более пьянеть». Прошли четыре недели, прежде чем счастье улыбнулось Бальзаку: «Вчера я твердил себе весь вечер: она моя! Ах, блаженные в раю не так счастливы, как я был вчера». Любовники поклялись друг другу, что соединятся навек, когда Эвелина после смерти своего супруга станет владелицей Верховни и наследницей миллионов.
      В том же году, когда Бальзак поклялся хранить верность Эвелине, он влюбился в другую женщину, влюбился сильнее, чем когда-либо прежде. В 1835 году на одном из великосветских приемов он заметил даму примерно лет тридцати, высокую полную блондинку ослепительной красоты, непринужденную и явно чувственную. Графиня Гвидобони-Висконти охотно позволила любоваться своими обнаженными плечами, восхищаться собой и ухаживать за собой. Бальзак, забыв о клятве верности Ганской, пытался завладеть сердцем (и не только сердцем) очаровательной англичанки. Он праздновал победу – становится возлюбленным графини Висконти и, по всей вероятности, отцом Лионеля Ришара Гвидобони-Висконти – одного из трех незаконных младенцев, не унаследовавших ни имени, ни гения своего отца.
      Графиня была любовницей романиста в течение пяти лет. В трудную минуту она помогала писателю и была готова ради него на любые жертвы. Она отдалась ему безраздельно и страстно, ее не волновало, что скажет Париж. Графиня Висконти появлялась с Бальзаком в своей ложе. Она прятала его в своем доме, когда он не знал, как спастись от кредиторов. К счастью, муж ее не был ревнив…
      Естественно, Эвелина Ганская из газет узнала о скандальной связи своего возлюбленного. Она осыпала его упреками. Бальзак оборонялся, утверждая, что с графиней его связывают исключительно дружеские чувства.
      Тем временем графиня Висконти устроила Бальзаку поездку в Италию, которая не стоила ему ни гроша. В путешествие романист отправился не с любезной графиней, а с неким юнцом Марселем. Бальзак обожал любовные приключения. В Италию его сопровождала г-жа Каролина Марбути – жена крупного судейского чиновника, – переодетая в мужское платье. Ее черные волосы были коротко острижены. С ней Бальзак познакомился с помощью почтальона. Первое же свидание затянулось на трое суток, и молодая цветущая особа настолько пришлась ему по вкусу, что он предложил ей отправиться с ним в поездку по Турени, а затем – в Италию. Последнее предложение встречено ею с восторгом.
      Не без приключений они приехали в Италию. На следующий же день газеты сообщили о приезде в город знаменитости. Бальзак, который никогда не мог устоять перед восторгами княгинь, графинь и маркиз, благосклонно принимал приглашения пьемонтской аристократии. Разумеется, в салонах узнали, что юный Марсель – переодетая дама. И… приняли Каролину Марбути за знаменитую романистку Жорж Санд, которая коротко стриглась, курила сигары и носила штаны. Спутница Бальзака внезапно оказалась в центре внимания. Господа и дамы окружили ее, болтали с ней об изящной словесности, заранее готовы восторгаться ее остроумием и пытались добыть у нее жорж-сандовский автограф. Писатель с трудом выпутался из этой непростой ситуации. Через три недели они выехали в Париж, причем дорога заняла у них целых десять суток, ибо они останавливались во всех городах на пути. Оноре был в восторге от своей юной брюнетки…
      Бальзаку было тридцать семь, когда он стал возлюбленным юной брюнетки дворянки Элен де Валетт. Некую Луизу он пытался привлечь к себе привычным путем – перепиской. Он стал завсегдатаем ужинов, где знаменитейшие парижские кокотки не скупились на приманку и ласки.
      «Незаурядных женщин можно пленить только чарами ума и благородством характера», – считал писатель. Супруга некоего генерала, у которого гостил писатель, сразу отметила и плохо сшитое платье, и прескверную шляпу, и чрезмерно большую голову гостя… Но как только шляпа была снята, генеральша перестала замечать окружающее: «Я смотрела только на его лицо. Вам, которые его никогда не видели, трудно представить его лоб и глаза. Лоб у него был большой, как бы отражавший свет лампы, а карие глаза с золотым блеском были выразительнее всяких слов».
      Бальзак был тонким знатоком и ценителем антикварных вещей. Он также коллекционировал трости с рукоятками, украшенными золотом, серебром и бирюзой. В одной из них, рассказал он как-то друзьям, хранился портрет его любовницы.
      «Женщина – это хорошо накрытый стол, – заметил однажды Бальзак, – на который мужчина по-разному смотрит до еды и после нее». Судя по всему, Бальзак просто поглощал своих любовниц столь же жадно, как и хороший ужин.
      В конце 1841 года умер муж Ганской. Женщина, которой Бальзак дал обет верности, внезапно стала свободной. Она богатая вдова – вот она, идеальная жена: аристократка, молодая, умная, величественная. Она освободит его от долгов, даст ему возможность творить, она вдохновит его на величайшие деяния, поднимет в собственных глазах, утолит его желания. Оноре сделал Эвелине предложение, несмотря на то что в последние годы отношения с госпожой Ганской становились все формальнее. Но Эвелина решительно отказала любовнику. Впрочем, если бы даже она ответила согласием, то осуществить это желание было отнюдь не в ее воле. По законам Российской империи дать разрешение на вступление в брак с иностранным подданным и на вывоз за границу родового состояния мог только сам государь. Кроме того, нельзя забывать и о сопротивлении родни, которая видела в Бальзаке лишь охотника за наследством.
      В июне 1843 года Бальзак выехал из Парижа к Ганской в Петербург, где поселился на Большой Миллионной в доме Титова. Ганская жила в доме напротив. Во Францию романист возвратился только осенью и снова погрузился в работу. Здоровье его ухудшилось.
      В 1845 году Бальзак встретился с Ганской в Дрездене. Затем сопровождал ее в Италию и Германию, показывал ей Париж. И хотя его финансовое положение значительно улучшилось, он даже купил дом в Париже, стал собирать картины, – но жизнь становилась для него настоящей трагедией. Физические и творческие силы его были сломлены.
      Брак с Ганской, которую он идеализировал в своем богатом воображении, казался теперь ему единственным спасением. В сентябре 1847 года, несмотря на болезнь, Бальзак решил ехать в имение Ганской в Верховню, в шестидесяти километрах от Бердичева. Ганская все еще колебалась. Она боялась потерять свои поместья на Украине, заключив брак с иностранцем. К тому же ее страшила буйная, неуемная натура писателя. Бальзак уехал из Верховни, так и не услышав долгожданного «да».
      Второе пребывание Ганской в Париже окутано тайной. Вероятно, они вместе строили планы устройства нового дома. У них родился ребенок. Очевидно, он родился преждевременно, может быть, сразу умер. Это была девочка, и Бальзак писал, что последнее обстоятельство умерило его скорбь.
      Даже теперь Ганская медлила сделать решающий шаг. Она находила новые отговорки. Однако в сентябре 1848 года романист снова приехал в Верховню. Это был совершенно больной человек. Его мучили боли в сердце, приступы удушья. Ночами он все же пытался пересилить себя и садился писать. Увы, перо его было бессильно. И тогда Ганская решалась на брак. 14 марта 1850 года состоялось венчание Бальзака с Ганской в костеле св. Варвары в городе Бердичеве. Он был полон радужных надежд на будущее и писал Зюльме Карро: «Я не знал ни счастливой юности, ни цветущей весны, но теперь у меня будет самое солнечное лето и теплая осень».
      Однако его мечтам не суждено было сбыться. Около месяца длилось путешествие больного Бальзака с женой из Бердичева в Париж. С конца июня он уже не выходил из комнаты. 18 августа великого романиста не стало.

РОБЕРТ ДАДЛИ ЛЕСТЕР
(1532—1588)

       Фаворит английской королевы Елизаветы, младший сын герцога Нортумберлендского. В 1585 году был назначен главнокомандующим войсками, посланными на помощь Нидерландам в войне с Испанией, но не проявил военного таланта и в 1587 году был отозван Елизаветой.
 
      Отношения между английской королевой Елизаветой и лордом Лестером представляют собой один из замечательнейших романов, какие когда-либо знала история. Красавица Анна Болейн, мать Елизаветы, была казнена в 1536 году, так как мужу ее, Генриху VIII, хотелось возвести на престол Джейн Сеймур. Джейн умерла при родах. У короля были еще три жены, которые, однако, детей ему не принесли, вследствие чего он восстановил наследственное право обеих своих дочерей от первого и второго браков. Это право было отнято, когда у короля родился сын; но так как сын его отличался слабым здоровьем, право дочерей вновь было восстановлено.
      После смерти Генриха VIII начались интриги из-за престола. Граф Варвик, герцог Нортумберлендский, склонил молодого Эдуарда VI сделать своей наследницей далекую родственницу, внучку герцогини Суффолкской, Джейн Грей. Королевские дети, из которых ни одному еще не было шестнадцати лет, питали друг к другу нежные чувства. Они, вероятно, вступили бы в брак, но у герцога Нортумберлендского были другие планы. Желая удовлетворить собственное честолюбие, он тайно обвенчал Джейн Грей со своим сыном, лордом Гилфордом Дадли. Затем он отравил сына и скрывал его смерть в течение нескольких дней, чтобы погребение состоялось одновременно с коронованием Джейн. Последняя против воли была сделана королевой, причем в то время, когда она оплакивала безвременно умершего мужа. Молодая королева не пробыла на престоле и двух недель. Мария Тюдор, сославшись на предоставленное ей отцом право, в 1553 году провозгласила себя королевой. Она тотчас же повелела арестовать Джейн, а когда несколько смелых заговорщиков попытались сбросить ее с престола, приказала казнить несчастную женщину, причем казнить тайно, опасаясь, как бы красота, молодость и невинность ее не вызвали сочувствия народа. Одновременно с этим Мария приказала заключить свою сестру Елизавету в Тауэр, которую подозревали в связях с заговорщиками.
      Елизавете было всего 20 лет. Белокурые волосы, чудесные голубые глаза, орлиный нос и розовые щеки – такова была в то время будущая королева. Она держалась с таким достоинством, что не приходилось сомневаться: в будущем она надеется вступить на престол. Тюрьма для нее была тем более мучительна, что сердце ее пылало страстью к Роберту Дадли, будущему графу Лестеру – 22-летнему красавцу, изящному, галантному, всегда нарядно одетому и точно созданному для того, чтобы владеть сердцем королевы. Дадли чудом удалось избежать эшафота, и только красота спасла его. Когда жертву представили разгневанной Марии Тюдор, чтобы она произнесла ему приговор, грозная королева замерла перед ним и, восхищенная неземной красотой юноши, помиловала его. Дадли не мог сдержать слез.
      Роберт Дадли воспитывался вместе с Эдуардом VI, однако после казни отца, а затем заговора Уайта он попал в немилость и был заключен в Тауэр. Роберт был лишен родовых прав и всего имущества. Елизавета влюбилась в юношу с первого взгляда. Принцессу пленил томный взгляд юноши, вкрадчивый его голос, сами речи, проникнутые живейшим участием; наконец, первый поцелуй его пламенных уст, первые страстные объятия, в которые угодила обольщенная Елизавета.
      Точно неизвестно, завоевал ли молодой лорд сердце красивой арестантки еще в тюрьме или это произошло позже. Вышел он из заключения пятью годами раньше Елизаветы, по ходатайству Филиппа II Испанского, женатого на Марии, сводной сестре будущей королевы. Мария исполняла все желания супруга: она жестко преследовала протестантов, ввела инквизицию в Англии и подписала более 500 смертных приговоров в течение своего непродолжительного «кровавого» правления. Марии, однако, не удалось удержать своего мужа-испанца. Он покинул ее и вернулся на родину.
      Роберт Дадли удостоился полного прощения с возвращением всех прав и с производством в фельдцейхмейстеры. Он тайно навещал Елизавету в Вудстоке, где она жила, всеми забытая: парламент, в угоду Марии Тюдор, объявил брак Генриха VIII с Анной Болейн недействительным, а Елизавету – незаконнорожденной, тем самым лишив ее надежд взойти на престол. Мария Тюдор сама мечтала иметь законных наследников от своего супруга Филиппа II. Последний, явно сочувствуя Елизавете, уговорил Марию позволить ей переселиться из Вудстока в более удобное место. Мария согласилась, и Елизавета перебралась в уединенный замок Гетфилд, где прилежно занималась науками, изучением языков и в свободное время – садоводством. Она продолжала встречаться с Дадли, который, чтобы избежать кривотолков, заботясь о репутации будущей своей королевы, женился на знатной, богатой девице Эми Робсарт, чьей памяти Вальтер Скотт посвятил так много трогательных страниц в своем романе.
      Когда Мария Тюдор 17 ноября 1558 года умерла от водянки, так и не родив наследника престола, Елизавета стала королевой и неограниченной властительницей Великобритании. Тотчас же ее окружила толпа восторженных поклонников, среди которых был и Филипп II Испанский, ухаживавший за ней еще раньше. Елизавета ненавидела его как фанатичного католика, но ничем не выдавала своих чувств, а когда взошла на престол, решительно заявила, что намерена остаться королевой-девственницей. «Для славы Божьей, для блага государства я решила нерушимо хранить обет девственности. Взгляните на мой государственный перстень, – говорила она, показывая депутатам парламента на этот символ власти, еще не снятый после коронования, – им я уже обручилась с супругом, которому неизменно буду верна до могилы… Мой супруг – Англия, дети – мои подданные… Я изберу себе в супруги человека достойнейшего, но до тех пор желаю, чтобы на моей гробнице начертали "Жила и умерла королевою и девственницей"».
      Обещание Елизаветы выбрать в супруги достойнейшего из достойных казалось Роберту Дадли намеком на его персону. Но в это время у Елизаветы не было отбоя от женихов. В первые недели правления Елизаветы граф Арундел взял взаймы у итальянского купца крупную сумму денег, которые щедро тратил на развлечения и подкуп подруг и слуг королевы, чтобы они склонили ее выйти замуж. Ее согласия домогались электорпалатин Казимир, эрцгерцог австрийский Карл, герцог Голштинский, наследный принц Эрик XIV Шведский. Посланник шведа при английском дворе, Гилленстиерн, узнав о нежных отношениях между Елизаветой и Дадли, уведомил Эрика об истинной причине упорства королевы и получил от него в ответ приказ нанять итальянца или француза и предложить ему 10 тысяч талеров за убийство фаворита.
      Впрочем, самым скандальным из всех оказалось дело самого Роберта Дадли, графа Лестера, из-за которого политическая стабильность Англии оказалась под угрозой. Либо королева перешла все границы любовного флирта, либо она серьезно намеревалась выйти замуж за Роберта Дадли, но в течение нескольких месяцев пришлось удерживать ее от этого шага.
      В августе и сентябре 1560 года, когда жена Дадли умирала от рака груди, Елизавета и Дадли строили планы о браке. Государственный секретарь Вильям Сесил заявил, что оставит свою должность в случае, если они поженятся, но одновременно начал борьбу против осуществления планов любовников. Он распространил слух, что Эми Дадли вовсе не больна – Елизавета и Дадли намерены отравить ее. Эту историю он рассказал даже испанскому посланнику и добавил, что Дадли несет гибель королевству. Эми умерла в сентябре, и на Роберта пали подозрения в ее убийстве. Случившееся вызвало шквал возмущений как при дворе, так и в стране, и на какое-то время замужество стало невозможным по политическим причинам.
      Впрочем, Елизавета скоро успокоила фаворита. Она пожаловала красавца-лорда, прозванного сердцем двора, в обер-шталмейстеры королевы, в кавалеры ордена Подвязки с передачей замков и трех поместий. Затем пожаловала ему титул барона Денби и графа Лестера.
      В 1572 году граф Лестер тайно обвенчался с леди Дуглас Говард, вдовой барона Шеффилда. Когда Елизавета узнала об этом, она хотела учинить расправу над неблагодарным лордом Лестером, но тот быстро развелся с женой и выдал ее за Эдуарда Стаффорда. От этого брака у него был сын Роберт Дадли, который тщетно ходатайствовал о признании законности своего рождения.
      Елизавета сменила гнев на милость, и Лестер по-прежнему был первым после королевы лицом в государстве. Женщины, не смея открыто соперничать с Елизаветой, ловили каждый взгляд красавца, каждое его слово. Вкрадчивый, как змей-искуситель, Лестер имел в своей внешности особенную, обаятельную, неотразимую прелесть. Эндимион английской Дианы, он до последней своей минуты имел на нее огромное влияние, и не было преступления, которого она бы не простила ему. Страшная в своем гневе, Елизавета тем не менее не могла сердиться на Лестера, и, кроме короны, то есть жизни, не было той жертвы в мире, которой бы она не принесла ради своего возлюбленного.
      Граф Лестер не терял надежды вступить в брак с королевой, связь с которой длилась почти двадцать лет. В 1574 году он пригласил ее в свой замок, где устроил целый ряд неслыханных по роскоши празднеств, превосходно описанных в романе Вальтера Скотта «Кенилворт». «Конная процессия прибыла по широкой аллее дворцового парка. Двести восковых факелов, несомых таким же числом наездников, бросали яркий свет на главную группу процессии, в которой королева Елизавета составляла центр она сидела на белом, как молоко, коне, украшенном красным бархатным ковром с золотой бахромой. С грациозной уверенностью и достоинством держала она повода, цветущее, с благородными чертами лицо было обрамлено вьющейся волной белокурых волос, голубой шелк с серебряными узорами обтягивал ее стройную фигуру. Рядом с королевой ехал граф Лестер на черном, как ночь, коне. Граф Лестер великолепно выглядел на гордом хребте своего темного коня, магически освещенный красным сиянием факелов. Шляпу с вьющимися белыми перьями держал он в руке, непокрытые кудрявые волосы порхали по высокому лбу, в больших светлых глазах сиял восторг по поводу того, что скоро исполнится его пламеннейшее желание».
      Граф Лестер много внимания уделял своей внешности. Так, на банкете в Кенилворте он однажды появился весь в белом. «Его башмаки были из белого бархата, его подвязки – из белого шелка, его белые бархатные панталоны имели серебряные прорези на бедрах, его тесно прилаженный жилет был из серебряной ткани с жемчугом, пояс и даже ножны также были из белого бархата. Меч и кинжал имели золотые рукоятки. Все это обнимал широкий белый плащ из блестящего атласа с крупными золотыми узорами. Цепь ордена Подвязки и голубая лента вокруг колена довершали костюм, который удивительно шел к стройной фигуре и смуглому лицу графа Лестера, вследствие чего все присутствовавшие должны были признаться, что никогда не видели более красивого мужчины. Королева, по-видимому, была того же мнения, так как в ту минуту, когда он стал перед ней на колени, чтобы поблагодарить ее за милостивое посещение, она ласково провела своей красивой белой рукой по его душистым локонам и стала смотреть на него глазами, исполненными удивления».
      Так описывал влюбленных Вальтер Скотт, точно следуя хронике того времени.
      Однажды Елизавета застала лорда в ту минуту, когда он гладил по голове маленького мальчика. Когда же она пошутила, не его ли это сын, граф Лестер ответил отрицательно. Королева приказала следить за графом и вскоре узнала, что Лестер уже год как тайно женат на красивой вдове графа Эссекса, бывшего наместника Ирландии. Мальчик был ее сыном от первого брака. Скоропостижная смерть графа Эссекса вновь вызвала кривотолки, распространился слух о причастности к ней графа Лестера.
      Обольстив Летицию Эссекс, Лестер после смерти ее мужа тайно обвенчался с ней. Впоследствии он рассчитывал жениться на Елизавете и обрести неоспоримое право на престолонаследие. Малолетний Роберт, отданный умирающим отцом лорду Бурлею, рос на его попечении. Этот брак оставался тайной до 1578 года, когда посланник герцога Франциска Анжуйского открыл все Елизавете. Разгневанная, она потребовала от фаворита ответа, даже грозилась заключить его в Тауэр. Последнему все же удалось убедить королеву в своей невиновности, представив это дело заговором интриганов, которые, завидуя их счастью, стремятся разлучить их, и Елизавета сменила гнев на милость.
      Однажды среди народа, приветствовавшего королеву, внимание Елизаветы привлек молодой красавец в великолепном костюме. На нем был плащ из ярко-алого бархата и того же цвета шапочка, к которой были прикреплены золотая цепь и драгоценная кокарда. Башмаки, украшенные серебряными пряжками, кинжал у пояса и перчатки с отворотами довершали туалет, смотревшийся особенно эффектно, благодаря решительному виду самого юноши. В давке плащ наполовину спал, и молодому человеку пришлось держать его обеими руками. Когда королева приблизилась, юноша выступил вперед с выражением почтительного любопытства и скромного восторга, отчего его лицо стало еще более красивым. При взгляде на него Елизавета остановилась на мгновение, точно пораженная: мужская красота всегда притягивала ее, хотя ей и хотелось быть добродетельной. Вдруг юноша сорвал с себя плащ и ковром расстелил перед королевой. При этом он сильно покраснел и извинился за свою дерзость. Легкий румянец выступил на щеках Елизаветы, и она, милостиво наклонив голову, грациозно прошла по плащу.
      Вскоре явился один из кавалеров ее свиты, чтобы узнать имя красавца. Им оказался Уолтер Рэли. С этого часа королева не оставляла его своими милостями, всегда помня о рыцарском поступке, покровительствовала его отважным предприятиям. Будучи очень богатым, Рэли снарядил экспедицию, чтобы основать в Америке собственную колонию, названную им «Вирджиния» в честь королевы-девственницы. По возвращении Елизавета стала относиться к нему с еще большим доверием и назначала его на ответственные посты.
      Граф Лестер возненавидел Уолтера Рэли. С той минуты, как последний стал приближенным королевы, все мысли его были заняты тем, как бы сместить соперника. После долгих неудачных попыток добиться цели он решил прибегнуть к… сводничеству! Именно он познакомил королеву с самым красивым из юношей Англии – графом Робертом Эссексом, своим пасынком. Молодому графу не было в то время и двадцати лет, но он обладал чрезмерным честолюбием. Еще будучи ребенком, обратив на себя как-то внимание королевы, он начал мечтать сделаться ее любовником, а следовательно, и правителем государства.
      Граф Лестер покровительствовал сближению молодого человека с неравнодушной к красивым мужчинам королевой и вскоре с удовлетворением заметил, что усилия увенчались успехом. Однако до своего триумфа он не дожил. Щегольское появление фаворита перед публикой на параде в Тильбюри было последним. Граф Лестер скоропостижно скончался 4 сентября 1588 года, на пятьдесят восьмом году жизни, когда молодой граф Эссекс уже занимал официальное положение королевского фаворита, вытеснив из сердца королевы Рэли.

ГЕРБЕРТ ДЖОРДЖ УЭЛЛС
(1866—1946)

       Английский писатель. Классик научно-фантастической литературы. Наиболее известные произведения: «Машина времени» (1895), «Человек-невидимка» (1897), «Война миров» (1898). В 1920 и 1934 годах посещал СССР (книга «Россия во мгле», 1920). Политическое мировоззрение Герберта Уэллса представляло разновидность фабианства.
 
      Дочь трактирщика Сара Нил была горничной в старинном поместье Ап-Парк; сын старшего садовника, Джозеф Уэллс, – младшим садовником в том же Ап-Парке. Во всяком случае, так обстояло дело, когда они познакомились. И если у Сары Нил, с ее истовой религиозностью, почтением к вышестоящим и твердым характером, были еще какие-то надежды на повышение, то у младшего садовника – решительно никаких. Он был веселым, добрым, но не очень работящим парнем, увлекавшимся только игрой в крикет.
      Поженившись, они приобрели посудную лавку в Бромли, маленьком городке неподалеку от Лондона. Джозеф стал играть в крикет на деньги. Лавка обеспечивала им респектабельность, крикет – возможность ее поддерживать.
      21 сентября 1866 года у супругов родился сын Герберт. Когда мальчику исполнилось четырнадцать лет, родители отдали его в мануфактурную лавку. Однако он оказался настолько бестолковым учеником, что его вернули родителям. Тогда Сара Уэллс устроила его в аптеку. Но плата за обучение оказалась очень высока, и его оттуда забрали.
      Герберт с юных лет читал запоем. Он надеялся занять место помощника учителя в городке Мидхерст, поэтому посещал грамматическую школу. Успехи молодого учителя оказались так велики, что его отправили за казенный счет прослушать курс лекций по биологии в одном из колледжей Лондонского университета. В это же время он пробовал писать.
      В 1895 году на его долю выпал первый крупный успех. Уэллс опубликовал фантастический роман «Машина времени», произведение новаторское, означавшее поворот в судьбе целого литературного жанра. Уэллс пришел в литературу со своими взглядами и получил мировое признание.
      Уэллс был далеко не красавец – невысокого роста, коренастый, с короткими руками и ногами. На лице выделялись обвислые усы, густые брови и проницательные голубые глаза. Он очень стеснялся своего тонкого высокого голоса. Эгоистичный, раздражительный, вспыльчивый, Уэллс порой выводил из себя своих друзей и литературных наставников, таких как Шоу, Конрад и Моэм, но чаще они приходили в восторг от общения с ним. Один из биографов писателя утверждал: «Несмотря на все его недостатки, его невозможно было не любить. Он был необычайно умным, обладал удивительным чувством юмора и бывал просто обворожительным. Все это подтвердили бы многие женщины».
      Долгие годы Уэллс жил мечтой об идеальной женщине: сексуальной партнерше, союзнице, помощнице. Перебирая в «Опыте автобиографии» всех женщин, с которыми был близок, Уэллс назвал лишь самых любимых: Изабелл, Джейн, Ребекку и Муру.
      После первого, показавшегося ему крайне неприятным, опыта общения с профессиональными жрицами любви, 25-летний Уэллс женился на грациозной черноволосой красавице – своей кузине Изабелл. Он с нетерпением ожидал их первой брачной ночи, предвкушая «бурный костер их взаимных страстей». Однако Изабелл не сумела ответить на его безумную страсть. В 1895 году они развелись. В своей автобиографии Уэллс отметил, что Изабелл была наивна и беспомощна в сексуальном отношении, но, главное, они не были близки духовно. Несмотря на это, после развода Герберт часто вспоминал Изабелл, а ее второе замужество в 1904 году вызвало у него такой приступ бешенства, что он порвал все ее письма и фотографии и запретил произносить при себе ее имя вслух. Через много лет они, правда, вновь стали друзьями. После этого семейная жизнь стала казаться писателю пресной. Он жаждал приключений! И началась серия мимолетных увлечений Уэллса: блондинки сменяли брюнеток, толстушки – подтянутых и стройных…
      В 1892 году Уэллс влюбился в студентку Лондонского колледжа Эми Кэтрин Роббинс. Он называл ее Джейн. Худенькая, очень симпатичная, с лебединой шеей, глубокими карими глазами и светлыми волосами, Джейн была моложе его на шесть лет и носила траур по давно умершему отцу.
      Джейн могла часами слушать откровения писателя, Герберт же хотел покорить ее. И это ему удалось. 27 октября 1895 года они поженились и оставались мужем и женой до самой ее смерти в 1927 году.
      Их семейная жизнь была весьма необычна. Уэллс снова столкнулся с женщиной наивной и невежественной во всем, что касается физической стороны любви. Тем не менее неудовлетворенный муж и терпимая к его непомерным сексуальным аппетитам жена сумели сохранить семью. Джейн предоставила мужу полную сексуальную свободу, позволив ему встречаться с любой приглянувшейся ему женщиной. Знаменитый писатель хранил в своем кабинете фотографии многочисленных любовниц. Однажды, рассматривая их, он вдруг осознал, что никогда и ни при каких обстоятельствах не оставит Джейн. Она гениально совмещала обязанности жены, секретарши, бухгалтера, машинистки, превосходной гувернантки для двух его сыновей, а также идеальной домоправительницы.