ГЛАВА ПЕРВАЯ, В КОТОРОЙ АВТОР ВЫРАЖАЕТ ПРИЗНАТЕЛЬНОСТЬ СВОИМ ИНФОРМАТОРАМ

Читатели, живо следящие за жизнью на Краю Времени, конечно, знакомы с историей Джерека Карнелиана и миссис Амелии Ундервуд, изложенной автором в книге «Танцоры на Краю Времени». Не сомневаюсь, что они вместе с рассказчиком с большим интересом следили за приключениями влюбленных и должным образом оценили причастность к этой истории Лорда Джеггеда Канари. Вероятно, читатели приуныли, узнав, что грандиозный план Лорда Джеггеда исключил даже теоретическую возможность узнать о дальнейшей жизни обитателей Края Времени. Разделяя эти горькие чувства, автор с радостью сообщает раздосадованным читателям, что они при желании могут ознакомиться с другими событиями из далекого прошлого — с теми, что предшествовали инициативе хозяина Канари, ибо путешественники до сих пор посещают Край Времени, хотя и не могут преодолеть ту временную преграду, которую установил вездесущий Лорд Джеггед.

Допускаю, что истории, рассказанные путешественниками во времени, не полностью достоверны, ибо, повествуя о своих приключениях, они приводят не только факты, но и высказывают догадки, часто основанные на слухах. Тем не менее, романисты вроде меня считают эти истории увлекательными и с удовольствием переносят их на бумагу, хотя и предполагают, что их смелые сочинения могли бы позабавить тех, о ком повествуют. К счастью, нет никаких подтверждений, что эта книга пережила хотя бы нынешнее столетие. Что тогда говорить о миллионах ближайших лет!

Если нижеизложенная история покажется читателям менее правдоподобной, чем другие рассказы о Крае Времени, то виной тому доверчивость и легкомыслие автора, который поверил на слово путешественнику во времени, впервые побывавшему в будущем. Этот искатель приключений, член Гильдии Путешественников во Времени и собрат миссис Уны Перссон по увлечению, не позволил открыть читателям свое имя, тем самым предоставив свободу перу рассказчика, что оказалось мне на руку.

И все же, прежде чем окунуться в повествование, скажу несколько слов о своем приятеле. По его словам, он был свидетелем многих значительных событий в истории человечества. К примеру (если только ему поверить), он присутствовал при распятии Иисуса Христа, наблюдал бойню в Милэе, ужасался злодейскому убийству Наоми Якобсен. Со своей базы в Западном Лондоне (XX век, секторы 3 и 4) мой непоседливый друг крейсирует в потоке, который он называет «хронотечением», проникая в прошлое и будущее Земли и сопряженных с ней планет-невидимок. Из всех известных мне путешественников во времени лишь этот искатель приключений всегда готов рассказать о своих похождениях всякому, кто готов слушать. Видимо, он совершенно не подвержен действию эффекта Морфейла, понуждающего путешественников во времени действовать и говорить с большой осторожностью. По крайней мере, он сам считает, что этот эффект придумали люди с неуравновешенной психикой, расстроенной воздействием алкоголя или наркотиков. Сам себя он величает «хроностранником вне закона» (по этой самооценке читатель может составить себе представление о его характере).

Возможно, вы считаете, что я поверил в историю мисс Мэвис Минг и Иммануила Блюма, поддавшись обаянию своего друга, но на деле в самой сути повествования кое-что показалось мне убедительным, и я принял за правду едва ли не самый невероятный рассказ из тех, что мне довелось услышать. Проверить подлинность истории невозможно (особенно ее заключительной части), но, чтобы не заронить у недоверчивого читателя сомнения в ее очевидной правдивости, сошлюсь на то, что имею немало косвенных доказательств истинности произошедших событий. Кроме того, по рассказам другого путешественника во времени я хорошо знаком с мистером Блюмом и даже описал его похождения в книгах «Огненный Шут» и «Ветры Лимба».

Нижеизложенная история описывает события в жизни мисс Минг, произошедшие после того, как эта жалкая женщина вмешалась роковым образом во взаимоотношения между Дафниш Арматьюс и ее сыном Сопуном, о чем я рассказал в повести «Древние тени». По обыкновению, основные события описаны автором в точном соответствии с рассказом путешественника во времени. Однако, чтобы сделать повествование более интересным и динамичным, мне пришлось слегка раскрасить его, дополнить подробностями из другого источника и ввести диалоги.

В повести «Древние тени» я мельком рассказывал о взаимоотношениях между мисс Минг, несносной и жалкой личностью, и Доктором Волоспионом, самоуверенным мизантропом. Трудно судить, что за извращенное удовольствие находил Доктор Волоспион в общении с этой женщиной, равно как и понять, к чему было мисс Минг, старавшейся огородить себя от любых неприятностей, терпеть несуразные выходки и оскорбления Доктора. Возможно, Доктор Волоспион видел в ней оправдание своему человеконенавистничеству, а мисс Минг, по-видимому, предпочитала унизительное внимание прискорбному одиночеству. Впрочем, зачем гадать? И в наши дни случается, что взаимоотношения между людьми не поддаются разумному объяснению.

Сделав необходимые пояснения, автор, наконец, ступает на прямую дорогу повествования и предлагает на суд читателя историю о преображении мисс Минг и о том участии, которое приняли в этой метаморфозе Доктор Волоспион и Иммануил Блюм.

ГЛАВА ВТОРАЯ, В КОТОРОЙ МИСС МИНГ, КАК ОБЫЧНО, ЧУВСТВУЕТ СЕБЯ НЕ В СВОЕЙ ТАРЕЛКЕ

Одно солнце всходило над горизонтом, а другое закатывалось, создавая фантастическую игру света и тени, остававшуюся, тем не менее, незамеченной большинством участников вечеринки, собравшихся у подножия горной гряды, возведенной Вертером де Гете по картине художника древности Холмана Ханта, полотна которого Вертеру удалось откопать в одном из разлагавшихся городов.

Создавать ландшафты по произведениям живописи пытались и до него, но, в отличие от других обитателей Края Времени, отдавших дань новой моде, Вертер с настойчивостью пуриста воспроизводил в создаваемой им натуре все детали изображения, невзирая на замечания критиков, обвинявших его в отсутствии творческого начала. Вертеровской концепции «искусство ради искусства» какое-то время следовал Герцог Квинский, но чистота жанра вскоре утомила его, и Вертер остался в оскорбительном одиночестве, что, впрочем, его только обрадовало, ибо появился новый повод предаваться сладостному страданию.

Пока участники вечеринки оценивали произведение Вертера, одно из солнц закатилось, а другое застыло, оказавшись в зените. Перемену заметили только трое: мисс Минг, чьи округлые формы едва прикрывало платье с глубоким вырезом, Ли Пао в неизменном голубом сатиновом комбинезоне и устроитель увеселения величественный и стройный Абу Талеб в роскошных одеждах.

— Интересно, чьи эти солнца, — сказал Абу Талеб, посмотрев на небо. — Хороши оба. Вероятно, соперничают…

— С вашими творениями? — спросил Ли Пао.

— Нет, друг с другом.

— Скорее всего, оба созданы Вертером, недаром мы толчемся у этой горной гряды, — нетерпеливо предположила мисс Минг, явно недовольная тем, что ее собеседники отклонились от темы разговора. — Впрочем, он еще не приехал, так что, Ли Пао, продолжайте, пожалуйста. Вы говорили о Докторе Волоспионе.

— Я, собственно, не говорил ни о ком конкретно, — ответил китаец, смущенно потеребив мочку уха.

— Но и у меня возникла такая ассоциация, — заметил Абу Талеб, сладостно улыбнувшись в остроконечную бороду.

— Не делайте из меня сплетника. Трезвый ум не приемлет слухи. Я лишь мельком упомянул, что только слабые ненавидят слабость и только ущербные осуждают изъяны других, — Ли Пар отер платком пятно сока с комбинезона и повернулся спиной к миниатюрному солнцу.

— Нет-нет, — лукаво запротестовала мисс Минг. — Я знаю, вы говорили о Докторе, предполагали, что он…

Конец фразы мисс Минг потонул в дружном смехе проходившей мимо компании. Когда шум утих, Ли Пао (возможно, признавая в словах мисс Минг долю правды), поспешил опередить свою собеседницу:

— В отличие от вас мне нет дела до вашего покровителя. Я просто-напросто рассуждал. Мое суждение вряд ли было оригинальным и не относилось ни к кому в частности. Вы смутили меня, и я готов взять обратно свои слова.

— Да я и не в обиде на вас, Ли Пао. Я больше думала о себе. Доктор так добр ко мне, и я не хочу, чтобы создалось впечатление, что я вовсе не замечаю, как много им сделано для меня. Я ведь могла все еще томиться в его зверинце, а он приютил меня в своем доме.

— Доктор Волоспион — образец куртуазности, — подал голос Абу Талеб. — Думаю, вы согласитесь со мной, а меня извините. Пойду проведать своих монстров. — Устроитель увеселения удалился, не обратив внимания на умоляющий взгляд Ли Пао, оставшегося во власти мисс Минг, которая тут же воспользовалась благоприятным моментом.

— Не думайте, что я собираю сплетни, — проворковала она, заглядывая в глаза китайцу и поглаживая его по груди. — Просто я дорожу вашим мнением. А как же иначе: мы оба узники Края Времени. Нам бы лучше вернуться в прошлое, вам — в двадцать седьмое столетие, где вы занимали важный государственный пост, а мне — в двадцать первый век, где я тоже кое-что значила, — мисс Минг застенчиво опустила глаза. — Впрочем, нескромно говорить о себе, хотя я могла бы удивить многих.

— Да, да, — простонал Ли Пао, тяжело вздохнув и закрыв глаза.

Мисс Минг, не оставляя в покое комбинезон китайца, принялась выводить ногтем на линялой материи воображаемые узоры. Внезапно раздался звериный рык. Ли Пао закрутил головой, сумев отстраниться от назойливой собеседницы.

— Вероятно, один из монстров Абу Талеба. Пойду, посмотрю.

Мисс Минг остановила его, ухватив за лямку, но тут же отвела руку, заметив, к своей немалой досаде, приближавшегося Рон Рон Рона (который происходил из сто сорокового столетия и был еще одним путешественником во времени).

— Ой, Ли Пао, смотрите, — кисло прощебетала мисс Минг, — сюда идет этот зануда Рон.

К ее великому изумлению, китаец, который явно недолюбливал Рон Рон Рона, распростер руки и с непомерным пылом воскликнул:

— Мой старый друг!

Растерявшаяся мисс Минг выдавила улыбку и слащаво промямлила:

— Рады видеть вас.

В глазах неизменно высокомерного Рон Рон Рона промелькнула искорка удивления.

— Да? — задумчиво произнес он, заложив руки за спину.

Повисла гнетущая тишина: мужчины разглядывали друг друга. Посчитав, что молчание затянулось, мисс Минг робко произнесла:

— Ли Пао только что высказал глубокую мысль. По его словам, только слабые ненавидят слабого и только… Как там дальше, Ли Пао?

— Вряд ли мое суждение интересно, — ответил китаец. — Извините, но… — он жалобно улыбнулся.

— Да нет уж, прошу вас, я весь внимание, — категорично произнес Рон Рон Рон, одернув прямоугольный сюртук и пробежав равновеликими пальцами по квадратным пуговицам одежды.

— Это была чрезвычайно мудрая мысль, — подхватила мисс Минг. — Только слабые ненавидят слабого, и…

— Только ущербные осуждают изъяны других, — кисло изрек Ли Пао. — Но я ни в коей мере не собираюсь…

— Весьма интересное наблюдение, — перебил Рон Рон Рон, задумчиво потирая квадратный подбородок. — Да, да. Весьма интересное.

— Как вам будет угодно, — обескуражено ответил китаец и шагнул в сторону. Второй шаг ему не удался. Его пригвоздил к месту бас собеседника.

— Но из вашей мысли вытекает другое суждение: сильная личность, демонстрируя свою силу, афиширует собственную слабость. Не так ли?

— Ничего подобного я…

— О, нет, мы это должны основательно рассмотреть, — Рон Рон Рон оживился. — Получается, что вы косвенно осудили мою попытку захватить власть в период правления пчеловодов-анархистов. Надеюсь, вы помните, что я был лидером оппозиции, возглавляя движение симметричных фундаменталистов.

— Конечно, помню, но уверяю вас, что я…

— У нас было достаточно сил, чтобы прийти к власти, — продолжил с воодушевлением Рон Рон Рон, — но нам просто не повезло: на Землю вторглась инопланетная армия (кто были эти пришельцы, до сих пор неизвестно). Захватчики перебили всех, кто носил оружие, а оставшихся — примерно треть человечества — превратили в рабов. Оккупация длилась недолго, не более двадцати лет. То ли пришельцы испугались другого агрессора, то ли потеряли стратегический интерес к нашей части галактики, однако даже столь недолгая оккупация нарушила наши планы, а не случись нашествия, кто знает, чего бы мы достигли.

— Не сомневаюсь, вы бы преобразили планету, — промямлил китаец.

— Вы очень добры. Наши планы были действительно грандиозны, но они рухнули. Оккупанты оставили Землю в таком удручающем состоянии, что человечеству стали более не нужны ни анархисты, ни фундаменталисты. Будь у меня хотя бы малейший шанс…

— Вы бы добились многого, — буркнул Ли Пао, тяжко вздохнув.

— Однако он не представился. Мои попытки переговоров с инопланетянами были неправильно истолкованы.

— Такое случается, — китаец снова вздохнул.

— Мне пришлось бежать. Я воспользовался экспериментальной машиной времени и теперь делю вашу участь. Но и здесь я не растерял своих убеждений.

— О, мужчины, у вас одна политика на уме, — робко подала голос мисс Минг.

Ее реплики не заметили. Рон Рон Рон перешел к детальному изложению своих убеждений, а китаец продолжал вздыхать, изредка вставляя словцо. Мисс Минг тупо смотрела на собеседников. Она никак не могла понять, зачем Ли Пао по своей воле угодил в сети законченного зануды. Было видно, китайцу Рон Рон Рон до смерти надоел, хотя разговор и шел о политике, единственном предмете, которым интересовался Ли Пао. Время шло, а прялка все жужжала и жужжала. Мисс Минг вздохнула вместе с китайцем. Она знала, что существует немало людей, которые, начав говорить, сами не могут остановиться. Исходя из этого наблюдения, мисс Минг решила прервать затянувшийся монолог, как только дождется хотя бы маленькой паузы, и дождалась, когда Рон Рон Рон заключил очередное суждение глубокомысленными словами:

— …но они так и не смогли разделиться.

— Не смогли разделиться? — моментально встряла мисс Минг и перешла в наступление: — Представьте, у меня была похожая ситуация с топинамбуром. Я разводила его в своем офисе. Уродился что надо, огромный, но зато, хоть тресни, не размножался. Ну, никак не делился. Вы об этом?

Рон Рон Рон на секунду опешил, а затем значительно произнес:

— Мы обсуждаем расстановку политических сил.

— Ах, вы о силе. Как кстати. Вы бы видели моего бывшего мужа. Я не рассказывала? Донни Стивенс, паршивец. Испортил мне жизнь. Но, надо отдать ему должное, был истинным силачом. Бетти, вы знаете, моя подружка. Я и про нее не рассказывала? Ну, на самом деле она была не просто подружкой. Вы понимаете? — мисс Минг подмигнула. — Так вот, Бетти как-то сказала, что Донни Стивенс гордится своими мышцами больше, чем пенисом. Умора! — мисс Минг затряслась от смеха.

Рон Рон Рон промычал в ответ что-то невразумительное. Ли Пао молчал, закатив глаза. Успокоившись, мисс Минг затараторила снова:

— Не должна бы вам этого говорить, но раз начала, скажу, не стесняясь: я быстро нашла замену мерзавцу. Вы понимаете? И все же временами этого жеребца мне явно недостает.

— Для женщины из двадцать первого века это естественно, — сказал Рон Рон Рон.

Мисс Минг ухватила его за рукав и с жаром продолжила:

— Вот-вот. Вы меня понимаете. Миру нужны настоящие мужики, семяпроизводители. Попадись мне такой, я бы… я б… — мисс Минг щелкнула пальцами.

Рон Рон Рон вырвался, Ли Пао отпрянул.

— Вот и с топинамбуром то же самое. Он неприхотливый и крепкий, зато и забивает все другие растения, стоит им только проклюнуться. С помощью топинамбуров даже валили деревья, кажется, в Парагвае. Но когда приходит время делиться, они ни в какую. Точь-в-точь, как самодовольные мужики.

Мисс Минг снова заливисто рассмеялась, приглашая слушателей присоединиться к веселью. Заметив постные лица, она не смутилась.

— Так вот, своего лентяя я выгнала. И что вы думаете? Он внезапно преобразился. По словам Бетти, чтобы пересчитать всех кобыл, покрытых этим разошедшимся жеребцом, требовался компьютер.

Заметив, что слушатели нисколько не оживились, мисс Минг с горячностью уточнила:

— Нет, два компьютера.

Но даже этот, казалось бы, верный прием — расцветить рассказ тонким юмором — не принес ожидаемого эффекта. Ли Пао сосредоточенно разглядывал носок своего ботинка, а Рон Рон Рон, вытаращив глаза, водил по сторонам бессмысленным, мутным, словно бы дымным взглядом. Мисс Минг не сдалась.

— А я вам не рассказывала о том, что однажды случилось в «фордике»? Мы поехали на денек за город, еще до развода. Дело было весной, кажется, в мае…

— Посмотрите! — внезапно гаркнул Ли Пао.

Мисс Минг присела и чуть не проглотила язык.

— Куда? — пролепетала она.

— Там Доктор Волоспион! — китаец указал на толпу. — Он только что махал вам рукой.

Мисс Минг воспрянула духом. Теперь можно и удалиться, но только деликатно и не в ту же минуту, чтобы не обидеть Ли Пао.

— Ничего страшного, Доктор может и подождать, — игриво сказала она. — Разве можно, пользуясь правом хозяина, держать гостью на привязи?

— Но и мы не смеем пользоваться вашей свободой, — размеренно сказал Рон Рон Рон, успевший не только прийти в себя, но и одернуть свой прямоугольный сюртук.

— Это очень мило, — прощебетала мисс Минг. — Может, попозже увидимся. До свидания, — она подмигнула и кокетливо пошевелила пальчиками, после чего поискала глазами Доктора, но, не приметив его, повернулась к Ли Пао. Оказалось, напрасно. Китаец стремительно удалялся, видно, заметив возле ног одного из чудовищ Абу Талеба более приятного собеседника. Мисс Минг пожала плечами и медленно пошла за китайцем, разглядывая гостей и многочисленные живые творения хозяина вечеринки, среди которых преобладали слоны.

— Я сделала все возможное, — вздохнула она. — Как трудно иметь дело с политиками.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ, В КОТОРОЙ МИСС МИНГ ТАК И НЕ ОБРЕТАЕТ ЖЕЛАННОГО УТЕШЕНИЯ

И все-таки не слоны, переминавшиеся там и сям с ноги на ногу и временами издававшие трубные звуки, а несравнимо более крупные существа, пригнанные радушным хозяином для увеселения публики, стали украшением вечеринки. Эти семь исполинов сидели в ряд на зеленовато-коричневых задних лапах, задрав к небу массивные морды, и выводили тонкими голосами жалостную мелодию.

Исполины — гордость коллекции Абу Талеба — были копиями певчих гигантов с Жюстины-4, планеты, давно исчезнувшей в распадавшемся космосе (читатель, должно быть, помнит, что Земля постоянно пользовалась энергией не только Солнца, но и множества других звезд).

Увлечение Абу Талеба слонами и всем слоноподобным было столь велико, что он нарек себя Комиссаром Бенгалии, позаимствовав столь экстравагантное звание у легендарного сановника древности, величавшего себя «Повелителем Всех Слонов». Правда, исполины Абу Талеба больше походили на огромных бабуинов с мордами обыкновенных эрдельтерьеров, но такие мелочи не смущали Комиссара Бенгалии, для которого важнее всего были их чудовищные размеры. Целиком увидеть гигантов можно было лишь издали, а чтобы услышать их заунывное пение, следовало хорошенько прислушаться — уж очень высоко были головы исполинов.

На вечеринке было и угощение, которое разносили мохнатые мамонтята с подносами на спине. Выбрав еду по вкусу, можно было устроиться на траве, прислонившись к спине одного из коленопреклоненных гиппопотамов, а удобно устроившись, — полюбоваться дворцом Комиссара Бенгалии, величественной постройкой в виде двух огромных слонов с переплетенными хоботами.

Поморщившись при виде толстокожих гиппопотамов, мисс Минг решила перекусить в обществе антилопы. Она сняла с ее рога пышку и быстро расправилась с ней — надо же, без всякого аппетита — под грустным взглядом больших антилопьих глаз.

— Ты одна понимаешь меня, — вздохнула мисс Минг.

Ей было отчего горевать: всякий, к кому она только приближалась, норовил улизнуть от нее, а Доктора Волоспиона так и не удалось отыскать.

— Ты права, антилопа, нет ничего скучнее этого сборища.

Состояние меланхолии было прервано велеречивыми возгласами:

— Что за платье, мисс Минг! Сама пышность! Сама желтизна!

Мисс Минг подняла глаза: перед ней стоял Сладкое Мускатное Око. На нем был мягкий серый костюм, весь в кружевных воланах и рюшах. Брови франта были изогнуты, волосы ниспадали кольцами, на щеках — румяна.

Окинув взглядом Сладкое Мускатное Око, мисс Минг опустила глаза на платье, вызвавшее похвалу кавалера. Конечно, там было на что посмотреть! Под коротеньким желтым платьицем виднелись нижние юбки с голубыми оборками, которые не только придавали наряду пикантный вид, но и позволяли подметить пытливому взгляду, что оборки того же цвета, что и глаза владелицы одеяния — лучшего в ее внешности.

Приняв комплимент как должное, мисс Минг залилась колокольчиком и с грацией юной девушки закружилась перед поклонником.

— Я опять чувствую себя женщиной! — с восторгом прощебетала она. — А мой бант вы уже оценили?

Огромный голубой бант с желтой каймой, украшавший белокурые волосы, не заметить было нельзя.

— Он плекласен! — воскликнул Сладкое Мускатное Око, считавший картавость проявлением особого шика. — Ах, ах, ах! Такие же банты и на туфлях. Как галмонично!

Мисс Минг просияла. Этот Сладкое Мускатное Око весьма обходителен и наверняка способен на большее, решила она, хотя и знала о его странной манере появляться на людях то мужчиной, то женщиной. Она взяла кавалера под руку и с упоением зашептала:

— Вы знаете, как порадовать девочку. Открою вам небольшой секрет: все дело в широкой юбке, в ней талия кажется тоньше. Я немного полна и стараюсь скрыть этот маленький недостаток. По-моему, удалось, а?

— Более тонкой талии мне видеть не плиходилось.

Воодушевленная похвалой, мисс Минг тут же поделилась со Сладким Мускатным Оком и другими секретами и даже рассказала о жестокой обиде, нанесенной ей мужем, когда тот во время очередной ссоры выбросил в окно игрушечного слона в синий горошек, подаренного ей в семилетнем возрасте, что повлекло за собой трагическое последствие: любимую игрушку раздавил грузовик.

Сладкое Мускатное Око согласно кивал, ахал и блеял на все лады, хотя вряд ли что понимал, ибо надолго сосредоточиться он был просто не в состоянии. Мисс Минг истолковала его восклицания в свою пользу — как проявление искреннего сочувствия. Придя к этой утешительной мысли, она еще более распалилась:

— Представьте, после своего изуверства этот изверг посмел сказать, что я впала в детство. Это он-то, с умом двенадцатилетнего! Как был недоношенным, так недоношенным и остался! От моего слона я видела больше любви, чем от Донни Стивенса.

— Восхитительно!

— Он меня все время ругал. То не так, это не так. Во всех бедах была виновата малютка Мэвис. Да и в детстве я за всех отдувалась. Чуть кто набьет шишку или захнычет, виновата я. Мой отец…

— Очаловательно!

Мисс Минг тупо посмотрела на обожателя и продолжила, так и не закончив рассказа о своем трудном детстве.

— Всю жизнь стараюсь делать людям добро. И знаете, чем это чаще всего кончается?

Сообразив, что его о чем-то спросили, Сладкое Мускатное Око принял глубокомысленный вид и важно ответил:

— Конечно.

— Тебе отвечают гадостью, упрекают за то, в чем, прежде всего, виноваты сами. Вот эта женщина, Дафниш Арматьюс…

Услышав знакомое имя, Сладкое Мускатное Око всплеснул руками и с сочувствием произнес:

— Тлагедия.

— Доктор Волоспион говорит, что я слишком нянчилась с этой дамочкой. За ее мальчишкой следила, как за собственным сыном. Такая уж я уродилась! Тяну лямку всю жизнь. Правда, иногда подмывает все взять и бросить. Но если не я, то кто? Как вы считаете?

— Тлогательная мелодия.

— Вы о чем? — растерянно спросила мисс Минг.

Сладкое Мускатное Око указал рукой на ближайшего исполина. Певчий гигант отбивал такт здоровенной ногой. От колыхавшейся массы исходил смрад.

— Не нахожу в этой мелодии ничего привлекательного, — сморщившись, сказала мисс Минг. — Какая-то погребальная песнь. Я люблю что-нибудь поживее, — она вздохнула и печально добавила: — Какая грустная вечеринка!

— Вам не нлавится скопление толстокожих? — удивился Сладкое Мускатное Око. — Но это гландиозно, масштабно, выпукло! — посмотрев на поникшую собеседницу, он смутился и перешел на извинительный тон: — Вплочем, это лишь на мой вкус. Знаете ли, у меня подкачало с вооблажением.

— Я ожидала большего, — вздохнула мисс Минг.

— От певчих гигантов? Не оголчайтесь. Впеледи пил. Эдгалоселдный По обещал угостить на славу.

Мисс Минг снова вздохнула.

— Меня больше интересует духовная пища. Я надеялась повстречать здесь приятных людей, найти человека, который поймет меня. Такого я бы по достоинству оценила, — она выжидательно взглянула на своего элегантного провожатого.

— Толстокожие, а как жалостно поют, — сказал Сладкое Мускатное Око, стараясь разглядеть голову ближайшего исполина.

— Я вижу, вы и сами не в настроении. Думаю, интереснее здесь не будет. Поеду домой. Хотите присоединиться ко мне? Или заглянете в другой раз? Я живу у Доктора Волоспиона.

— Плавда?

— Мне надо высказаться определеннее? — обескураженно спросила мисс Минг. — Конечно, кто же примет робкое предложение. Вы навестите меня? — Не дождавшись ответа, она тронула щеголя за рукав.

— Ах, извините меня, мисс Минг, я засмотлелся на голову исполина. Вы о чем?

— Я приглашала…

— Ах, чуть не забыл: пообещал О'Кэле встлетиться с ним… А вот и он. Еще лаз плошу извинить меня, — кавалер изысканно поклонился и помахал рукой, радостно улыбнувшись.

— Разумеется, — процедила мисс Минг.

Сладкое Мускатное Око взмыл на несколько футов в воздух и поплыл навстречу О'Кэле, который явился на вечеринку в обличье носорога.

— Еще немного, и я начну предлагать себя толстокожему, вроде этого носорога, — пробормотала мисс Минг. — Прощай, Сладкое Мускатное Око. Никакой ты не сладкий. Боже, какая скука!

Едва мисс Минг успела пожаловаться на свою горькую участь, как она оживилась, увидев Доктора Волоспиона, своего хозяина, покровителя и наставника.

Доктор первым обнаружил ее в корабле, когда она, до смерти испуганная, оказалась на Краю Времени. Сначала он поместил ее в свой зверинец, приняв путешественницу по туманным речам за члена религиозного ордена, однако, узнав позднее, что она обыкновенный историк, возомнившая, что очутилась в средневековье, решил, что ей не место в коллекции, состоявшей из ученых монахов, пророков, демонов и богов, и, поразмыслив, предоставил изгнаннице комнаты в своем доме.

Доктор Волоспион приветливо махал рукой Комиссару Бенгалии, спускавшемуся на землю в золоченом аэрокаре в виде седла с балдахином (вероятно, Абу Талеб подымался ввысь, чтобы накормить певчих гигантов).

— Ку-ку, — позвала мисс Минг, подойдя поближе.

Доктор не шелохнулся.

— Ку-ку!

Никакого ответа.

— Ку-ку, Доктор!

Доктор Волоспион, успевший поприветствовать Комиссара Бенгалии, нехотя повернулся и еле кивнул, растянув в кислой улыбке тонкие губы.

— Малютка Мэвис к вашим услугам, — прощебетала мисс Минг.

Ей ответил Абу Талеб.

— Вот мы и снова встретились, дорогая, — проговорил он тоном доброго дядюшки. — К нам явилась Шехерезада, — Абу Талеб был одним из немногочисленных приятелей Доктора и, пожалуй, единственным доброжелателем крошки Мэвис. — Надеюсь, вы довольны увеселением?

— Настоящий праздник для любителей толстокожих, — пропела мисс Минг, но, заметив недоуменный взгляд Комиссара Бенгалии и почувствовав, что шутка не удалась, поспешила исправиться: — Лично я без ума от слонов.

— Вот не думал, что у нас одинаковое пристрастие.

— О, я полюбила этих толсто… этих умных животных еще в детстве. Маленькой девочкой я все время каталась. Во всяком случае, раз в год — в день рождения. Я ходила в зоопарк с папой. Нам не могли помешать никакие случайности.

— И я должен сделать вам комплимент, — вмешался в разговор Доктор Волоспион, пробежав взглядом от туфелек своей подопечной до банта на ее голове. — Вы затмеваете всех, мисс Минг. Сколько вкуса! Какая безупречная элегантность! Мы в своих убогих одеждах точно тусклые свечи в сиянии сверхновой звезды.

Мисс Минг настороженно взглянула на Доктора, усомнившись в искренности своего покровителя, но затем не удержалась и расплылась в улыбке.

— Вечно вы ставите меня в неловкое положение, — кокетливо сказала она. — Я стараюсь быть остроумной, холодной и неприступной, а с вами начинаю, как школьница, краснеть и глупо хихикать.

— Прошу извинить меня.

Мисс Минг наморщила лоб и на секунду задумалась.

— Вот теперь изволь, чтобы доставить вам удовольствие, придумать остроту.

— Одно ваше присутствие — величайшее удовольствие, — Доктор развел руками, до того тонкими, что, казалось, рукава его блузы из золотисто-черной парчи для него неумеренно тяжелы.

— Но… — начала мисс Минг, однако так и не успела то ли ответить на новый изысканный комплимент своего покровителя, то ли блеснуть вымученной остротой.

Доктор Волоспион обратился к Абу Талебу:

— Вы открыли нам новый мир, изобретательный Комиссар. Ваши питомцы парадоксальны: огромны телом, кротки духом и прекрасно воспитаны.

— Они необыкновенно полезные животные, Доктор Волоспион, — осторожно ответил Абу Талеб и испытующе посмотрел на своего собеседника, ибо разделял общую точку зрения, что замечания Доктора насмешливы, хотя и звучат неизменно приветливо и невинно.

— Вне всякого сомнения, — ответил Доктор Волоспион, посматривая на остановившегося слоненка, который доверчиво потянулся за лакомством к ладони Абу Талеба. — Помощники человека с самых древних времен.

— Зачастую обожествляемые, — добавил Абу Талеб.

— Да они просто были богами!

— Я воссоздал особи всех известных мне видов: английского, болгарского, китайского и, конечно, индийского, — доверительно сообщил Комиссар Бенгалии, расставшись со своей подозрительностью.

— Среди них есть любимый? — Доктор преодолел тяжесть парчового рукава и почесал бровь.

— Мои любимцы — слоны Швейцарских Альп. Кстати, этот — один из них. Обратите внимание, у него особенные конечности. Похожие ноги были у знаменитых белых слонов Черного Погонщика, освобождавшего Чикаго в пятидесятом столетии.

— Вы уверены, Комиссар? — подала голос мисс Минг. — По-моему, это событие происходило в другое время и в другом месте. Я как-никак историк, хотя и не больно знающий. Вы не Карфаген имели в виду? — она тут же смутилась, испугавшись, что задела самолюбие Комиссара Бенгалии. — Прошу меня извинить, вмешалась по недомыслию. Вы же знаете, я бесхитростная маленькая глупышка.

— Ничего страшного, только я подтверждаю свои слова, — добродушно ответил Абу Талеб. — Я почерпнул эти сведения, прослушав запись с магнитной ленты, найденной Джереком Карнелианом в одном из наших гибнущих городов.

— Но эта лента, может, отделена от первоисточника множеством других записей. Переписывали, переписывали, вот и стал Карфаген Чикаго. Потом я сильно подозреваю, что Черным Погонщиком называли…

— Да, прежним временам в романтике не откажешь, — прервал Доктор Волоспион. — Ваши рассказы, мисс Минг, неизменно полны ароматом прошлого.

Абу Талеб съежился, зато мисс Минг расцвела.

— Могу вас уверить, что прошлое было далеко не безоблачным, — проворковала она и обратилась к Абу Талебу: — Знаете, за что я люблю Доктора Волоспиона? Он не зажимает мне рот и обладает редкостным качеством: умеет слушать.

Абу Талеб отвел глаза в сторону.

— А что касается прошлого, то в моей жизни было немало черных полос, — продолжила с энтузиазмом мисс Минг, — но, признаться, были и наслаждения, о которых сейчас я могу, увы, только мечтать. Секс, к примеру.

— Вы имеете в виду удовлетворение от полового сношения? — Комиссар Бенгалии вытащил из кармана банан и стал его чистить.

При виде банана мисс Минг пришла в замешательство.

— Вот именно, — глухо проговорила она.

— О, догадываюсь, — протянул Доктор Волоспион.

— К сожалению, здесь не интересуются сексом, — безапелляционно сказала мисс Минг. — Я говорю о подлинном интересе. Если это занятие — пережиток, я готова вернуться в прошлое, когда угодно, в любой день недели. Ах, да вы не знаете ни дней, ни недель, но, думаю, понимаете, что я имею в виду.

Почувствовав, что была неумеренно откровенной, мисс Минг деланно рассмеялась. Когда смех утих, Доктор Волоспион задумчиво потер лоб.

— Вы говорите серьезно, мисс Минг?

— Ах, Доктор, вы иногда заставляете робкую девочку чувствовать себя глупой. Понимаю, что не со зла. В душе вы так же застенчивы, как и я. Вот вы и прикрываете смиренность нападками. Не возражайте, я успела вас изучить.

— Весьма польщен, что вы уделяете мне такое внимание, однако вы меня несколько удивили. Среди нас немало таких, кто только и думает о сексуальных утехах: Миледи Шарлотина, Оборотень О'Кэла, Гэф Лошадь-в-Слезах, не говоря о Госпоже Кристии, Неистощимой Наложнице. А возьмите Джерека Карнелиана. Он пропал в толще времени с дамой своего сердца. Вот уж истинный воитель на бранном поле любви.

— Все эти люди только играют в любовь, — с жаром возразила мисс Минг. — Разве их обуревают настоящие чувства? — она смутилась и поспешно добавила: — Во всяком случае, все они не в моем вкусе.

— А Шарлотина? — спросил Комиссар Бенгалии, только что закончивший важную процедуру: он накормил с ладони очередного слоненка. — Вы, кажется, ухаживали за ней.

— О, это было в прошлом.

— А следом появилась другая леди, путешественница во времени, — заметил Доктор Волоспион. — Впрочем, она и меня не оставила равнодушным. Мы даже соперничали с вами, мисс Минг. Вы говорили, что влюбились в нее.

— О, не будьте таким жестоким. Что может быть хуже горьких воспоминаний?

— Понимаю, трагедия, — бесстрастно сказал Доктор Волоспион.

— Не люблю думать об этом. Все мои усилия пошли прахом. Сначала меня оставила Дафниш, а потом погиб Сопун. Откуда мне было знать… Если бы вы не поддержали меня, не знаю, что бы я натворила. Прошу вас, не станем ворошить прошлое, хотя бы сейчас. Ах, люди… они сами создают себе трудности. Мне далеко до совершенства, но я стараюсь быть деликатной, видеть только хорошее. Помогаю другим. Бетти мне не раз говорила: — «Ты лезешь из кожи вон, опекая других, а о себе забываешь». О, Бетти, обо мне люди думают, что я круглая дура, да и то если соизволят меня заметить, — мисс Минг шмыгнула носом. — Прошу извинить меня.

Тем временем Доктор Волоспион (скажем в скобках, чтобы не обидеть мисс Минг, — пропускавший мимо ушей стенания альтруистки) заметил вблизи Ли Пао и жестом пригласил его подойти. Китаец, в свою очередь заметивший Доктора, а рядом с ним Абу Талеба и крошку Мэвис, попытался скрыться в толпе, но приглашение подойти сначала остановило его, а затем потянуло, будто арканом, в нежелательном направлении.

— Мы обсуждаем коллекцию Комиссара Бенгалии, — сказал Доктор Волоспион, обращаясь к Ли Пао. — Она просто великолепна.

Абу Талеб скромно потупился.

— Любуетесь, как эксплуатируют несчастных животных?

— Ах, Ли Пао, вечно вы ругаете нас, но тем не менее всякий раз посещаете наши скромные праздники. Значит, и вы находите в них что-то приятное.

— Я посещаю эти собрания, руководствуясь чувством долга, проявляю сознательность, — ответил китаец. — Мое место в народе. Я прививаю людям истинные моральные ценности.

Ухо защитника угнетенных по-приятельски тронул слоновый хобот. Китаец отпрянул.

— Не могу с вами полностью согласиться, — миролюбиво произнес Доктор. — Моральные ценности хороши для двадцать седьмого века, а на Краю Времени другие заботы. Наше будущее неопределенно. Космос сжимается, угасает. Кто знает, сколько ему осталось существовать. А вместе с ним исчезнем и мы. Вы носитесь с мыслью, что всеобщий организованный труд может помешать распаду Вселенной. Я так не думаю.

Сочтя разговоры о мироздании утомительно скучными, мисс Минг занялась прической.

— Выходит, вы боитесь Конца Света? — спросил Ли Пао, пронзая Доктора взглядом.

Доктор Волоспион гулко зевнул.

— Боимся? Что это значит?

— Я говорю о страхе. Это чувство здесь не проявляется в полной мере, но его ростки существуют. Зачатки этого страха коренятся и в вас, Доктор Волоспион.

— Вы считаете, что я чего-то боюсь? — Доктор Волоспион презрительно фыркнул. — Это голословное утверждение. Скорее, даже обвинение.

— Я не обвиняю вас и не собираюсь унизить. Страх перед лицом реальной опасности закономерен, естественен. Неразумно игнорировать нож, занесенный для удара в самое сердце.

— Нож? Сердце? — беззаботно протянул Комиссар Бенгалии, пытаясь подманить виноградной гроздью одного из своих любимцев.

— Думаю, вы, Ли Пао, можете считать меня неразумным, — сказал Доктор Волоспион.

— Нет, вы не лишены страха, — не унимался китаец. — Ваше отпирательство тому подтверждение, а ваш гордый вид и язвительность — обычная маскировка.

Доктор пожал плечами.

— Инстинкты на Краю Времени давно атрофировались. Вы валите с больной головы на здоровую, приписываете мне собственные эмоции.

Китаец не успокоился.

— Вам не провести меня! Кто вы, Доктор? Странник во времени или пришелец с другой планеты? Я вас раскусил. Вы не здешний.

— Что? — Доктор насторожился.

— По сравнению с вами обитатели Края Времени безобидны, а вы ненавистник. Общеизвестно ваше отношение к Джереку Карнелиану. Вы преисполнены зависти и тщеславия — чувствами, которые незнакомы, к примеру, Герцогу Квинскому. Вас одолевают нездоровые страсти. Их надо искоренять, поэтому я и уделяю вам столько внимания.

— Мне оно ни к чему, — ответил Доктор, гневно сверкнув глазами. — Вы далеко заходите, Ли Пао. Обычаи вашего времени не допускали столь оскорбительной манеры вести беседу.

— Мне кажется, вы и вправду зашли далеко, Ли Пао, — вмешалась мисс Минг. — Зачем вы задираете Доктора? Он вас не трогал.

Пропустив мимо ушей аполитичное замечание, китаец снова насел на Доктора:

— Вы отказываетесь признаться в собственных недостатках? Не верите в пользу общественного труда?

— Общественный труд не спасет от гибели. Не хочу терять чувство собственного достоинства даже в преддверии Конца Света. Зачем порождать пустые надежды, скулить о спасении, когда гибель неотвратима?

— Смотрите! Смотрите! — заверещала мисс Минг, стараясь разрядить накаленную обстановку. — Появился Эдгаросердный По. Скоро начнется пир!

— Что-то запоздал, — буркнул Абу Талеб, оторвав взгляд от слона.

Обстановка не разрядилась.

— Надежду дает работа, к тому же трудовое воспитание преображает людей! — воскликнул китаец.

— Кто в это поверит? — Доктор Волоспион огляделся по сторонам, словно пытаясь найти союзника, но, натолкнувшись на плотоядный взгляд своей подопечной, оставил попытку и продолжил сражение в одиночку: — Конец близок, неотвратим. Смерть восходит над горизонтом. После многих тысячелетий покоя Земля на пороге нового катаклизма, но только теперь ей будет не возродиться. А вы говорите: работа! — Доктор разразился демоническим смехом. — Что она дает? Наша эпоха не зря называется Краем Времени. Мы свое пожили. Скоро от нас останется один пепел в безжизненном космосе.

— Но если мы объединим наши усилия…

— Простите, Ли Пао, мне становится скучно. К тому же я уже натерпелся от пустословия.

— В самом деле, мальчики, хватит спорить, — сказала мисс Минг, избрав менторский тон классной дамы. — Глупая болтовня не приведет ни к чему хорошему. Ну-ка, глядите повеселей. Я вам не рассказывала о том, как однажды, когда мне было четырнадцать, я со своим дружком прямо в церкви… Вы понимаете? Так вот, в самый неподходящий момент нас застукал преподобный… — она осеклась, заметив хмурый взгляд Доктора.

— Вам совсем не подходит роль дипломата, мисс Минг! — безжалостно изрек Доктор Волоспион.

— О! — по лицу мисс Минг пошли красные пятна.

— Будьте добры не вмешиваться и не прерывать разговор глупыми и неуместными шутками.

— Доктор Волоспион! — мисс Минг в ужасе отшатнулась.

— Да она хотела, как лучше, — подал голос Ли Пао.

— Как лучше? — Доктор Волоспион смерил мисс Минг уничижительным взглядом. — Тогда, может, вы нам подскажете, как разрешить конфликтную ситуацию. Со шпагами в руках, подобно Герцогу Квинскому и Лорду Акуле? На пистолетах? Скажите только, мы достанем и огнеметы.

— Я не имела в виду ничего… — пропищала мисс Минг, содрогаясь от страха.

— Гм… — Доктор выпятил подбородок. — Говорите же, великодушный арбитр. Мы слушаем вас.

— Я только пыталась помочь, — прошептала мисс Минг, не смея поднять глаза. — Вы были оба раздражены, и мне показалось…

— Раздражены? Вы тупица, мадам. Мы просто шутили.

Не зная, как возразить, мисс Минг окончательно растерялась. Ее щеки пылали. Ли Пао поджал губы и качал головой. Абу Талеб кормил с ладони слоненка.

Мисс Минг застыла на месте. Живыми оставались только глаза, смотревшие со страхом и укоризной на своего благодетеля. Она собралась бежать, но, пересилив себя, решила испить чашу до дна.

— Назвать другого тупицей — не очень удачная шутка. Вспомните, Доктор Волоспион, всего минуту назад вы расточали мне комплименты. Если вам недостает доводов в споре, зачем вымещать досаду на крошке Мэвис? — мисс Минг, как совсем недавно Доктор Волоспион, огляделась в поисках дружеского участия, но также не преуспела: Абу Талеб и Ли Пао отвели глаза в сторону.

— Буду более чем признателен, если вы замолчите, — гневно ответил Доктор. — Ваша убогая речь до смерти надоела. Неужели вам не понять, что мы рассуждаем о высоких материях? Профану не место в бурном потоке философского диспута.

Мисс Минг застонала. Вряд ли она расслышала что-нибудь, скорее только почувствовала очередную гневную вспышку своего покровителя.

— Вы сегодня не в настроении, — прошептала мисс Минг. По ее щекам покатились крупные слезы.

— Волоспион, вы ополчились на эту несчастную, убедившись в безосновательности своих рассуждений, — снова подал голос Ли Пао.

— Ха! — выдохнул Доктор и медленно повернулся, преодолевая тяжесть парчи.

Зарыдав, мисс Минг привлекла внимание Комиссара Бенгалии. Он внимательно посмотрел на нее, затем подошел, склонился и с интересом спросил:

— Это что, слезы?

Мисс Минг всхлипнула.

— Я слышал о таких выделениях у слонов, — Абу Талеб на секунду задумался. — Хотя, может, мне говорили о крокодилах. Но сами слезы мне видеть не приходилось.

Мисс Минг подняла заплаканные глаза.

— Вы все такие же толстокожие, как и ваши дурацкие слоны.

— Видно, у всех путешественников во времени особые представления об учтивости, — холодно сказал Доктор. — Полагаю, мадам, мы все еще не постигли премудрости вашей этики.

— Да она просто обиделась, как ребенок, — сказал китаец.

— Оставьте меня в покое, Ли Пао, — простонала мисс Минг. — Вы сами все начали.

— Ну, возможно… — китаец попятился.

— Бывает, обижаются и слоны, — заметил Абу Талеб.

— Я погорячилась, — согласилась мисс Минг. — Простите, Комиссар. Я виновата, Доктор Волоспион. Я совсем не хотела…

— Это мы виноваты, — добродушно сказал китаец. — В душе вы малый ребенок, и нам надлежало…

Слова сочувствия утонули в громком рыдании.

Доктор Волоспион, Абу Талеб и Ли Пао затоптались на месте, не зная, что предпринять. Ли Пао многозначительно посмотрел на Комиссара Бенгалии. Абу Талеб принял вызов и участливо произнес:

— Ну, ну, успокойтесь.

Расхрабрившись, он неловко погладил Мэвис по голове.

— Простите. Я просто хотела помочь… Ну почему у меня всегда… — мисс Минг снова пустилась в слезы.

Доктор Волоспион взял ее за руку.

— Мне вас проводить? — спросил он, проявляя великодушие. — Вам следует отдохнуть.

Мисс Минг потянулась к своему покровителю, но тут же, отдернув руку, заголосила:

— Вы правы, Доктор Волоспион. Я круглая дура, уродина!

— Нет-нет, — запротестовал Комиссар Бенгалии. — Мне вы кажетесь исключительно привлекательной.