Они летели в облаке пара. Жара была почти невыносимой. Вскоре Элрик различил впереди землю - небольшой скалистый остров, на котором стояло одинокое здание с красивыми башнями и куполами.
- Дворец Ашанелун, - сказала птица из золота и серебра. - Я сяду на стене, хозяин, но я опасаюсь того, с кем ты должен встретиться, прежде чем наша миссия закончится. Так что я подожду тебя в другом месте. А потом, если ты останешься живым, я вернусь и отнесу тебя назад в Канелун. Если же ты погибнешь, то я вернусь и расскажу хозяйке о твоем поражении.
Птица, громко хлопая крыльями, повисла над зубчатой стеной, Элрик же сожалел о том, что ему не удастся застать врасплох того, кого так сильно боялась птица.
Он перебросил одну ногу через седло, помедлил, выжидая удобный момент, а потом спрыгнул на плоскую крышу.
Птица поспешно взмыла в черное небо.
Элрик остался один.
Вокруг царила тишина, только где-то вдали горячие волны накатывали на берег.
Он обнаружил восточную башню и начал пробираться к ее двери. Может быть, подумал он, ему удастся завершить свою миссию, так и не встретившись со стражем дворца.
Но тут он услышал чудовищный рев у себя за спиной и повернулся. Он понял, что сейчас ему предстоит встреча с этим самым стражем. Он увидел перед собой существо с очерченным красным глазами, полными ненасытной злости.
- Значит, ты и есть раб Телеба К'аарны, - сказал Элрик. Он потянулся к Буревестнику, и меч словно бы сам прыгнул в его руку. - Я должен тебя убить или ты уйдешь подобру-поздорову?
Существо снова заревело, но не двинулось с места. Тогда альбинос сказал:
- Я Элрик из Мелнибонэ, последний в роду великих королей-чародеев. Этот клинок не просто убьет тебя, мой друг демон. Он выпьет твою душу и накормит меня ею. Может быть, я тебе известен под другим именем? Меня еще называют Похититель Душ.
Существо ударило своим зубчатым хвостом, и его бычьи ноздри раздулись. Рогатая голова на короткой шее наклонилась, и в. темноте блеснули длинные зубы. Оно вытянуло чешуйчатые лапы и стало надвигаться на Владыку Руин.
Элрик взял меч двумя руками и расставил пошире ноги на плитах. Он приготовился отразить атаку монстра. Ему в лицо ударило зловонное дыхание. Зверь заревел опять и бросился вперед.
Буревестник завыл, осветив обоих черным сиянием. Руны, вырезанные на металле, сверкнули алчным светом, когда это исчадие ада замахнулось на Элрика своей когтистой лапой, разодрав на нем рубашку и обнажив грудь.
Меч опустился на атакующего монстра.
Демон зарычал, когда меч ударил по чешуе на его плече, но не отступил. Он отпрянул в сторону и снова набросился на Элрика. Альбинос отступил, но при этом на его руке появилась рваная рана от локтя до запястья.
Буревестник ударил во второй раз - прямо по морде монстра, который взвизгнул, но его лапа опять добралась до тела Элрика, на этот раз слегка вспоров кожу у него на груди. Из раны потекла кровь.
Элрик упал на спину, потеряв равновесие на камнях. Он чуть было не свалился вниз, но успел подняться и изготовиться к защите. Перед ним снова мелькнули когти, но Буревестник отбил их.
Элрик начал задыхаться, пот тек ему на лицо, в нем зрело отчаяние, но постепенно это отчаяние обретало иное качество, и тогда глаза его засверкали, с губ сорвался дикий крик.
- Ты еще не понял, что я - Элрик?! - воскликнул он. - Элрик!
Но монстр продолжал атаковать.
- Я Элрик. Я больше демон, чем человек! Прочь, ты, уродливая тварь!
Существо снова заревело и опять набросилось на Элрика, но на этот раз он не отступил. Его лицо горело страшным гневом, он перехватил меч и сунул его острием вперед в разверстую пасть чудовища.
Он погрузил Черный Меч в вонючую глотку, вонзая его глубоко в тело чудовища.
Этим ударом он в конечном счете распорол пасть, шею, грудь и пах монстра, жизненная сила которого потекла в Элрика по лезвию меча. Когти снова мелькнули перед Элриком, но тварь явно слабела.
И тут Элрик, почувствовав мощный прилив энергии, издал крик черного торжества. Он извлек меч и принялся наносить им удары по телу монстра, чувствуя, как все больше и больше сил притекает в него. Демон застонал и растянулся на плитках.
Дело было сделано.
А белолицый демон стоял над поверженной тварью, над этим исчадием ада, и малиновые глаза Элрика сверкали, а его открытые бледные губы исторгали дикий смех.
Он воздел кверху руки с рунным мечом, сверкавшим черным, страшным сиянием, и меч завыл, исполняя бессловесную, торжественную песню, посвященную Владыкам Хаоса.
Внезапно наступила тишина.
И тогда Элрик склонил голову и зарыдал.
Некоторое время спустя Элрик открыл дверь восточной башни и, нащупывая путь в кромешной темноте, добрался до нижней комнаты. На двери была щеколда, на которой висел замок, но Буревестник разбил эти запоры, и последний повелитель Мелнибонэ вошел в освещенную комнату, в которой стоял металлический сундук.
Мечом Элрик разрубил металлические скрепы и откинул крышку. В сундуке было немало чудес, а среди них сумка из прошитой золотыми нитями ткани. Он взял только сумку и, засунув ее себе за пояс, устремился прочь из этой комнаты - назад на зубчатую стену, где птица из золота и серебра поклевывала то, что оставалось от слуги Телеба К'аарны.
Птица подняла на Элрика глаза, в которых альбинос увидел чуть ли не шутливое выражение.
- Ну что ж, хозяин, мы должны поспешить в Канелун.
- Да.
Элрик почувствовал тошноту. Он мрачным взоррм созерцал мертвую тушу и то, что досталось ему от этого монстра, - жизненную энергию, которая наверняка была нечистой. Не впитал ли он в себя и злобный нрав демона?
Он собрался было взобраться в ониксовое седло, но тут увидел какое-то мерцание среди черных и желтых внутренностей монстра, разбросанных на камнях. Это было сердце демона - неправильной формы камень темно-синего, алого и зеленого цветов. Оно продолжало биться, хотя его владелец и был уже мертв.
Элрик остановился и поднял его. Оно было влажным и таким горячим, что он чуть не обжег себе руку. Элрик сунул его в сумку, а потом забрался в седло на птице.
Птица снова понесла его над Кипящим морем, а на его смертельно бледном лице отражались десятки странных чувств. Его молочного цвета волосы развевались у него за спиной, он не чувствовал ран на груди и руке.
Он думал о другом. Некоторые его мысли лежали в прошлом, другие были направлены в будущее. Дважды он горько рассмеялся, и из его глаз пролились слезы, когда он произнес:
- Какое же мучение эта жизнь!
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Смех черного колдуна
В Канелуне они оказались с рассветом, и Элрик издалека увидел многочисленную армию, чернеющую на снегу. Он понял, что это, видимо, келмаинское воинство, ведомое Телебом К'аарной и принцем Умбдой, направляется к одинокому замку.
Птица из золота и серебра приземлилась в снегу перед входом в замок и, как только Элрик спрыгнул из седла, взмыла в воздух и исчезла.
На этот раз большие ворота замка Канелун были закрыты, и Элрик, запахнув свой прорванный плащ на обнаженной груди, принялся стучать в ворота кулаками. С его сухих губ сорвалось имя:
- Мишелла! Мишелла! Никакого ответа.
- Мишелла, я вернулся с тем, что тебе нужно!
Он опасался, что она снова погрузилась в свой колдовской сон. Он посмотрел на юг и увидел, что черная волна еще больше приблизилась к замку.
- Мишелла!
Потом он услышал звук отодвигаемой щеколды, ворота застонали и открылись, и Элрик увидел перед собой Мунглама - тот стоял с напряженным лицом, и глаза его были полны чем-то, чему Элрик не мог подобрать название.
- Мунглам! Как ты здесь оказался?
- Не знаю, Элрик. - Мунглам отошел в сторону, пропуская внутрь Элрика. Он вернул щеколду на место. - Я лежал прошлой ночью в своей кровати, когда появилась женщина - та самая, что мы видели здесь спящей. Она сказала, что я должен следовать за ней. И я каким-то образом последовал. Только я не знаю как, Элрик. Понятия не имею.
- И где сейчас эта женщина?
- Там, где мы ее впервые и увидели. Она спит, и я не могу ее разбудить.
Элрик тяжело вздохнул и вкратце рассказал Мунгламу то, что ему стало известно о Мишелле и воинстве, которое наступало на ее замок Канелун.
- А ты знаешь, что находится в этой сумке? - спросил Мунглам.
Элрик отрицательно покачал головой и, открыв сумку, заглянул внутрь.
- Кажется, там нет ничего, кроме какого-то розоватого порошка. Но это, видимо, связано с каким-то сильным колдовством, если Мишелла считает, что с помощью этого можно победить келмаинское воинство.
Мунглам нахмурился.
- Но Мишелла сама должна произвести это колдовское действо, если только она знает, что это за порошок.
- Да.
- А в сон ее погрузил Телеб К'аарна.
- Да.
- Но теперь слишком поздно, потому что Умбда - уж не знаю, кто он такой, - приближается к замку.
- Да. - Рука Элрика дрожала, когда он доставал из-за пояса сердце демона, которое он взял, перед тем как оставить дворец Ашанелун. - Если только это не тот камень, что я думаю.
- Что думаешь?
- Я знаю одну легенду. У некоторых демонов эти камни вместо сердец. - Он поднес камень к свету, на котором замерцали его синий, алый и зеленые цвета. - Я его прежде никогда не видел, но мне кажется, это именно то, что я искал когда-то для Симорил, когда пытался вывести ее из сна, наведенного на нее Йиркуном. Я тогда искал, но так и не нашел Нанорион - камень, обладающий волшебной силой пробуждать даже мертвых или тех, кто спит мертвым сном.
- И это и есть Нанорион? Он разбудит Мишеллу?
- Если ее что и разбудит, так только это - я взял его из тела демона Телеба К'аарны. К тому же этот камень должен повысить эффективность колдовства. Идем.
Элрик направился через зал, а потом вверх по лестнице в комнату Мишеллы, где она лежала, как и прежде, на кровати под балдахином, перед стеной, увешанной щитами и оружием.
- Теперь я понимаю, почему у нее такие украшения в спальной, - сказал Мунглам. - Согласно легенде, это оружие тех, кто любил Мишеллу и сражался за ее дело.
Элрик кивнул и сказал, словно бы про себя:
- Да, Императрица Рассвета всегда была врагом Мелнибонэ.
Он осторожно взял пульсирующий камень и, вытянув руку, положил его на лоб женщины.
Прошло несколько мгновений, и Мунглам сказал:
- Похоже, камень на нее не действует. Она даже не шелохнулась.
- Есть одна руна, но я не могу ее вспомнить… - Элрик прижал пальцы к вискам. - Не могу ее вспомнить…
Мунглам подошел к окну.
- Мы можем спросить у Телеба К'аарны, - иронически сказал он. - Он будет здесь с минуты на минуту.
И тут Мунглам увидел, что в глазах Элрика снова появились слезы. Элрик отвернулся в надежде, что Мунглам не заметит их. Мунглам откашлялся.
- У меня кое-какие дела внизу. Позови меня, если тебе понадобится моя помощь.
Он вышел из комнаты и закрыл дверь, а Элрик остался один с женщиной, которая все больше и больше казалась ему жутким призраком из самых страшных его ночных кошмаров.
Он попытался взять себя в руки и направить ход мыслей в нужное ему русло, чтобы вспомнить эти важнейшие руны на высоком слоге древнего Мелнибонэ.
- Боги, - прошептал он, - помогите мне!
Но он знал, что в данном случае Владыки Хаоса не придут ему на помощь, напротив, будут препятствовать ему, поскольку Мишелла была одним из основных инструментов Закона на Земле - именно на ней лежала обязанность вытеснения Хаоса из мира.
Он упал на колени рядом с ее кроватью. Опустив голову, он протянул правую руку и коснулся пульсирующего камня, потом протянул левую руку и положил ее на пупок Мишеллы. После этого он начал петь на древнем языке, который звучал еще до того, как нога человека ощутила под собой землю…
- Элрик!
Мунглам ворвался в комнату, и Элрик вышел из транса.
- Элрик! Нас атакуют! Головные всадники уже в замке…
- Что?
- Они ворвались в замок, их около дюжины. Я их отогнал и преградил им путь в эту башню, но они уже ломают дверь. Их, видимо, послали, чтобы уничтожить Мишеллу, если им это удастся. Они удивились, увидев здесь меня.
Элрик поднялся и внимательно посмотрел на Мишеллу. Он закончил руну и почти успел повторить ее, когда появился Мунглам. Мишелла так и не шелохнулась.
- Телеб К'аарна колдовал на расстоянии, - сказал Мунглам. - Так он подавлял сопротивление Мишеллы. Но он не брал в расчет нас.
Они с Элриком поспешили из комнаты вниз по лестнице туда, где под напором вооруженных людей прогибалась и трескалась дверь.
- Отойди в сторону, Мунглам.
Элрик вытащил застонавший меч, поднял его над головой и ударил им по двери.
Дверь раскололась, а вместе с ней и два странной формы черепа.
Остальные атакующие отпрянули назад, издав крики изумления и ужаса при виде белолицего воина с огромным мечом, который выпил души двух убитых, распевая свою странную, замысловатую песню.
Под напором Элрика они бросились вниз по лестнице в зал, где сгрудились, изготовившись защищаться от демона с его мечом, выкованным в аду.
А Элрик смеялся.
И от этого смеха их охватывал ужас.
И оружие дрожало в их руках.
- Значит, вы и есть могущественные келмаины, - с издевкой сказал Элрик. - Неудивительно, что вам нужно колдовство в помощь, ведь вы так трусливы. Неужели вы там, за Краем Мира, не слышали об Элрике Братоубийце?
Но келмаины явно не понимали его речей, что само по себе было необычно, поскольку говорил он на общем языке, известном всем людям.
У келмаинов были золотистая кожа и почти квадратные глазницы. Их лица были словно вырублены из камня - всюду прямые углы, ровные поверхности, а их доспехи имели не закругленную форму, а угловатую.
Элрик оскалился в улыбке, и келмаины сбились еще плотнее.
И тогда Элрик рассмеялся жутким смехом, и Мунглам отошел в сторону, чтобы не видеть того, что должно произойти.
Рунный меч рассекал воздух. Головы и конечности падали на пол. Хлестала из ран кровь. Выпивались души. По выражению на мертвых лицах келмаинов было ясно, что перед тем, как жизнь покинула их, они узнали правду о своей ужасающей судьбе.
А Буревестник пил и пил, потому что Буревестника постоянно мучила жажда.
И Элрик чувствовал, что его больные вены наполняются энергией, какой он не чувствовал даже, когда убивал демона Телеба К'аарны.
Зал сотрясался от безумного веселья Элрика, который, перешагнув через мертвые тела, вышел в открытые ворота, где в ожидании остановилось бесчисленное воинство.
И прокричал он имя:
- Телеб К'аарна! Телеб К'аарна!
Следом за ним выбежал Мунглам, призывавший Элрика остановиться, но Элрик не слышал его. Элрик шел по снегу, оставляя за собой алый след.
Келмаины под холодным солнцем наступали на замок, называвшийся Канелун, а им навстречу шел Элрик.
Во главе воинства ехал на лошади одетый в просторные одежды темнолицый колдун из Пан-Танга. Рядом с ним скакал полководец келмаинского воинства, принц Умбда, весь закованный в доспехи, со странными перьями, торчащими из шлема, и с торжествующей улыбкой на необычном угловатом лице.
За ними воины тащили ни на что не похожие орудия войны, которые, несмотря на всю свою экзотичность, производили впечатление огромной силы, способной победить все, что мог выставить Лормир.
Когда появилась эта одинокая фигура, направившаяся от стен замка Канелун навстречу воинству, Телеб К'аарна поднял руку и остановил войско. Он натянул поводья своего коня и рассмеялся.
- Да ведь это же мелнибонийский шакал, клянусь всеми богами Хаоса. Наконец-то он признал своего хозяина и идет отдаться мне на милость.
Элрик подошел ближе, а Телеб К'аарна продолжал смеяться.
- Элрик, упади передо мной на колени!
Элрик не замедлил шага, он словно бы не слышал слов пантангианца.
В глазах принца Умбды появилось тревожное выражение, он сказал что-то на неизвестном Элрику языке, и Телеб К'аарна, хмыкнув, ответил ему на том же языке.
А альбинос продолжал свое движение по снегу навстречу огромному воинству.
- Заклинаю Чардросом, Элрик! Остановись! - воскликнул Телеб К'аарна. Его конь под ним нервно забил копытом. - Если ты пришел торговаться со мной, то ты просто глупец. Канелун и его хозяйка должны погибнуть, а потом нам будет принадлежать весь Лормир, и в том, что он будет нашим, нет никаких сомнений!
И тогда Элрик и в самом деле остановился и вперил горящий взгляд в колдуна. На его бледных губах гуляла ледяная улыбка.
Телеб К'аарна попытался было ответить на взгляд Элрика, но не смог. Когда он заговорил снова, в голосе его слышалась дрожь:
- Ты не в силах победить все келмаинское воинство!
- У меня нет такого намерения, колдун. Твоя жизнь - вот все, что мне нужно.
Лицо колдуна перекосилось.
- Ты ее не получишь! Эй, воины Келмаина, возьмите его!
Он отступил и спрятался за рядами воинов, повторив свой приказ на их языке.
Из ворот замка появилась еще одна фигура и ринулась на помощь Элрику.
Это был Мунглам из Элвера. В каждой руке он держал по мечу.
Элрик чуть повернул голову.
- Элрик! Мы умрем вместе!
- Оставайся там, Мунглам!
Мунглам заколебался.
- Оставайся там, если ты любишь меня!
Мунглам неохотно вернулся в замок. Келмаинские всадники ринулись вперед, подняв свои широкие мечи. Элрик тут же оказался в кольце воинов.
Воины надеялись, что альбинос, поняв безвыходность своего положения, положит меч и сдастся. Но Элрик улыбнулся.
Буревестник начал свою песню. Элрик взял меч в две руки, согнул руки в локтях, а потом неожиданно выставил клинок перед собой.
Он начал вращаться, как таркешитский танцор - круг за кругом. Казалось, что меч раскручивает его все быстрее и быстрее, дробя, калеча и обезглавливая келмаинских всадников.
Они подались назад, оставив своих мертвых товарищей, которые грудой лежали вокруг альбиноса, но тут принц Умбда, переговорив о чем-то с Телебом К'аарной, приказал своим воинам продолжить наступление на Эл-рика.
Элрик снова взмахнул своим мечом, но на сей раз от него пало меньше воинов Келмаина.
Одно тело в доспехах падало на другое, кровь перемешивалась с кровью, кони волокли тела по снегу, а Элрик оставался стоять, но что-то начало происходить с ним.
И тут его неистовствующий мозг начал понимать, что по какой-то причине меч насытился. Энергия по-прежнему пульсировала в его металле, но он больше ничего не передавал своему хозяину. А энергия, похищенная прежде, стала истощаться.
- Будь ты проклят, Буревестник! Дай мне твою силу! На него обрушилось множество мечей, а он дрался, отражал и наносил удары.
- Дай мне силу!
Он все еще был сильнее, чем обычно, и гораздо сильнее любого обыкновенного смертного, но часть его бешеного неистовства покинула его, и он испытывал что-то сродни недоумению, когда новые келмаинцы набросились на него.
Он начал пробуждаться от кровавого сна.
Он потряс головой и набрал полную грудь воздуха. Спина его болела.
- Дай мне их силу, Черный Меч!
Он бил по ногам, рукам, туловищам, лицам, он был с головы до ног залит кровью нападающих.
Но теперь мертвые досаждали ему больше живых, потому что их тела были повсюду, и он несколько раз чуть было не потерял равновесия, споткнувшись о мертвые тела.
- Что мешает тебе, рунный меч? Ты отказываешься мне помогать? Ты не хочешь сражаться с ними, потому что они, как и ты, принадлежат Хаосу?
Нет, дело было наверняка не в этом. Просто мечу больше не требовалось энергии, а потому он и не передавал ее Элрику.
Он сражался еще час, и наконец его рука, держащая меч, стала ослабевать, и один из всадников, обезумевший от страха, нанес ему удар по голове. Голову Элрика он не смог расколоть, но оглушил его так, что тот упал на мертвые тела. Он попытался подняться, но получил еще один удар и потерял сознание.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Вопль великого воинства
- Это даже больше, чем я рассчитывал, - удовлетворенно пробормотал Телеб К'аарна. - Мы взяли его живым!
Элрик открыл глаза и с ненавистью посмотрел на колдуна, который поглаживал свою черную бородку клинышком и явно был доволен собой.
Элрик едва помнил события, в результате которых он оказался здесь, во власти колдуна. Он помнил море крови, помнил смех и смерть, но очень неотчетливо, словно все это происходило с ним во сне.
- Ну что ж, предатель, твоя глупость была невероятна. Мне даже казалось, что за тобой стоит целая армия. Но нет сомнений, ты просто потерял разум от страха. Но я не собираюсь предаваться размышлениям о причинах моих побед. Я могу много чего выторговать у обитателей других измерений за твою душу. Но твое тело я оставлю при себе - чтобы показать королеве Йишане, что я сделал с ее любовником, прежде чем он умер…
Элрик издал короткий смешок и оглянулся, не обращая внимания на слова Телеба К'аарны.
Келмаины ожидали приказаний. Они еще не заняли Канелуна. Солнце стояло низко над горизонтом. Элрик увидел груду мертвых тел за собой. Он увидел ненависть и страх в глазах золотокожих воинов и улыбнулся.
- Я не люблю Йишану, - сухо сказал он, словно отдавая себе отчет, что рядом с ним Телеб К'аарна. - Эти мысли навеяло тебе твое ревнивое сердце. Я оставил Йишану, чтобы найти тебя. Элриком из Мелнибонэ никогда не движет любовь, колдун. Им движет только ненависть.
- Я тебе не верю, - хихикнул Телеб К'аарна. - Когда передо мной и моими товарищами падет весь Юг, тогда я предложу Йишане стать королевой всего Запада и всего Юга. Объединив наши силы, мы будем владычествовать над всем миром!
- Вы, пантангианцы, всегда были ненадежным племенем, всегда планировали захваты ради захватов, всегда пытались нарушить равновесие, существовавшее в Молодых королевствах.
- Придет день, - ухмыльнулся Телеб К'аарна, - и Пан-Танг станет империей, перед которой померкнет даже Сияющая империя. Но я делаю это вовсе не ради славы Пан-Танга…
- Ради Йишаны? Клянусь богами, колдун, я счастлив, что меня ведет по жизни ненависть, а не любовь, потому что вред, который я приношу миру, никак не может сравниться с вредом, который приносят те, кто руководствуется любовью…
- Я брошу Юг к ногам Йишаны, и пусть она делает с ним, что захочет.
- Я устал от этого. И что же ты намерен со мной делать?
- Сначала я искалечу твое тело. Я буду калечить его изощренно, чтобы боль нарастала постепенно, приводя тебя в нужное мне расположение духа. Потом я спрошу у Владык Высших Миров - кто из них готов заплатить больше за твою душу.
- А что насчет Канелуна?
- С Канелуном разберутся келмаины. Чтобы перерезать горло Мишеллы во сне, нужен всего один нож.
- Она защищена.
Выражение лица Телеба К'аарны помрачнело, но ненадолго. Он снова рассмеялся.
- Да, но ворота скоро будут сломаны и твой маленький рыжеволосый друг погибнет так же, как и Мишелла.
Он перебирал пальцами намасленные колечки бороды.
- Сейчас я по просьбе принца Умбды даю келмаинам небольшую передышку перед штурмом замка. Но до наступления ночи Канелун будет полыхать огнем.
Элрик оглянулся на замок за примятым снегом. Его руны явно не смогли пересилить чары Телеба К'аарны.
- Я бы… - начал было он, но остановился.
На зубчатой стене он увидел мелькание золота и серебра, и какая-то еще не сформировавшаяся мысль проникла в его голову и заставила замолчать.
- Что? - резко спросил его Телеб К'аарна.
- Ничего. Просто я подумал - где мой меч.
Колдун пожал плечами.
- Там, где тебе его не достать. Мы его оставили там, где ты его уронил. Нам этот адский меч ни к чему. А теперь и тебе не будет от него пользы…
Элрик спрашивал себя: что произойдет, если он напрямую обратится к мечу? Сам он добраться до меча не мог, потому что Телеб К'аарна связал его прочными шелковыми веревками, но если Элрик позовет меч…
Элрик поднялся на ноги.
- Ты хочешь попытаться бежать, Белый Волк? - Телеб К'аарна нервно следил за ним.
Элрик снова улыбнулся.
- Мне хотелось получше видеть, как падет Канелун. Только и всего.
Колдун вытащил кривой нож.
Элрика качнуло. Полузакрыв глаза, он начал вполголоса произносить одно имя.
Телеб К'аарна прыгнул вперед, он обхватил рукой Элрика за шею и приставил нож к его горлу.
- Замолчи, шакал!
Но Элрик знал, что у него нет другого способа помочь себе, и, хотя план его возник от отчаяния, он пробормотал это слово еще раз, молясь о том, чтобы стремление Телеба К'аарны предать его, Элрика, медленной мучительной смерти остановило руку колдуна.
Телеб К'аарна сыпал проклятиями, пытаясь зажать рукой рот Элрика.
- Первое, что я сделаю, это вырежу твой проклятый язык.
Элрик укусил колдуна за палец и почувствовал его кровь на губах. Он выплюнул ее. Телеб К'аарна закричал от боли.
- Клянусь Чардросом, если бы я не хотел лицезреть, как ты будешь медленно умирать на протяжении многих месяцев, то я бы…
И тут раздался какой-то звук - издали его келмаины.
Это был стон удивления, исходивший из всех разверстых ртов.
Телеб К'аарна повернулся, и из его сжатых зубов вырвалось шипение.
В сумерках возникли очертания чего-то черного. Это был меч, Буревестник.
Его вызвал Элрик.
Он крикнул что было силы:
- Буревестник! Буревестник! Ко мне!
Телеб К'аарна отшвырнул Элрика, чтобы тот оказался на пути меча, а сам ринулся в безопасное пространство за рядами келмаинов.
- Буревестник!
Черный меч парил в воздухе над Элриком. И тут келмаины издали еще один крик. Со стены замка Канелун поднялась какая-то тень. Телеб К'аарна истерически закричал:
- Принц Умбда! Готовь своих воинов к атаке! Я чувствую, что нам грозит опасность!
Умбда не понял слов колдуна, и тому пришлось перевести их.
- Нельзя позволить мечу добраться до него! - кричал колдун. Он прокричал то же самое на языке келмаинов, и несколько воинов бросились вперед, намереваясь схватить меч, прежде чем тот доберется до своего хозяина альбиноса.
Но меч нанес стремительный удар, и келмаины упали мертвыми, после чего никто не осмеливался подойти к нему.
Буревестник медленно приближался к Элрику.
- Слушай меня, Элрик, - крикнул Телеб К'аарна, - если тебе удастся уйти от меня сегодня, я клянусь, что все равно непременно найду тебя.
- А если ты уйдешь от меня, - крикнул в ответ Элрик, - то я тебя обязательно найду, Телеб К'аарна. Можешь в этом не сомневаться.
Тень, поднявшаяся со стены замка Канелун, имела золотые и серебряные перья. Она находилась теперь высоко над воинством и несколько мгновений парила там, прежде чем направиться к одному из краев этого сборища людей. Элрик видел тень неотчетливо, но он знал, что это такое. Потому-то он и призвал к себе меч, решив, что Мунглам оседлал гигантскую птицу и попытается спасти своего друга.
- Не позволяйте ей приземлиться! Она прилетела, чтобы спасти альбиноса! - завопил Телеб К'аарна.
Но келмаины не поняли его. Они под руководством принца Умбды готовились к нападению на замок.
Телеб К'аарна повторил свой приказ на их языке, но уже было ясно, что они испытывают к нему недоверие и не видят необходимости беспокоиться из-за какого-то одного человека и странной металлической птицы. Это не могло остановить их военные приготовления. Как не мог этого сделать и сам колдун.
- Буревестник, - прошептал Элрик после того, как меч осторожно разрезал путы и устроился у него в руке.
Элрик был свободен, но келмаины, хотя и не придавали ему такого значения, как Телеб К'аарна, явно не собирались его отпустить теперь, когда меч был в его руке, а не двигался по своему хотению.
Принц Умбда прокричал что-то.
Огромная толпа воинов тут же ринулась на Элрика, но он не предпринял никакой попытки атаковать, потому что решил придерживаться оборонительной стратегии, пока Мунглам не спустится на птице и не придет ему на выручку.
Но птица была от него далеко. Она словно бы облетала воинство, равнодушная к бедственному положению Элрика.
Неужели он обманулся?
Он отражал десятки ударов, позволяя келмаинам громоздиться друг на друга и таким образом препятствовать собственным действиям. Он почти потерял из виду птицу из серебра и золота.
И Телеб К'аарна - где он сейчас?
Элрик попытался найти колдуна, но тот явно находился где-то в глубине воинства келмаинов.
Элрик убил золотокожего воина, распоров ему горло острием своего меча. Он почувствовал новый приток сил. Он убил еще одного келмаина, сделав движение рукой в бок и таким образом распоров ему плечо. Но его сопротивление лишалось смысла, если только Мунглам не спустится к нему на птице из золота и серебра.
Птица словно бы изменила направление своего движения и полетела в сторону Канелуна. Может быть, она просто ждала указаний от своей спящей хозяйки? Или отказывалась подчиняться приказам Мунглама.
Элрик отступил по скользкому, пропитанному кровью снегу, и груда тел оказалась у него за спиной. Он продолжал сражаться, но надежды его таяли.
Птица пролетела мимо где-то далеко справа от него.
Элрик с горечью подумал, что он совершенно неверно истолковал взлет птицы со стены замка и, выбрав неудачное время для принятия решения, лишь приблизил свою гибель, а может быть, и смерть Мишеллы и Мунглама.
Канелун был обречен. Мишелла была обречена, Лормир и, возможно, все Молодые королевства были обречены.
И он, Элрик, тоже был обречен.
Именно в этот момент какая-то тень упала на сражающихся, и келмаины закричали и откатились назад, когда сильный шум прорезал воздух.
Элрик с облегчением поднял глаза - он слышал хлопки металлических крыльев птицы. Он ожидал увидеть в седле Мунглама, но перед ним оказалось напряженное лицо самой Мишеллы, ее волосы развевались вокруг головы в струях воздуха, создаваемых металлическими крыльями.
