Глава 12

НА КРАЮ

Арфлейн с удивлением наблюдал за поднимающимся на мостик гарпунщиком. Возможно, Уркварт почувствовал, что настроение капитана изменилось к лучшему, и он готов увидеться с ним. Коротко кивнув Хансену, гарпунщик остановился перед Арфлейном, воткнул гарпун в палубу и задумчиво оперся об него. Откинув капюшон, он открыл спутанную гриву черных волос. Его чистые голубые глаза внимательно разглядывали Арфлейна, тогда как худое красное лицо оставалось, как всегда, неподвижным. От него исходил слабый запах китовой крови и ворвани.

— Итак, сэр, — произнес он грубым, но тихим голосом, — мы в пути.

Казалось, он чего-то ждал от Арфлейна.

— Вы хотите знать цель нашего путешествия, мистер Уркварт? — спросил Арфлейн. — Мы направляемся искать Нью-Йорк.

Стоявший рядом с Урквартом Хансен выпучил глаза от удивления.

— Но это строго между нами, — предупредил Арфлейн. — Я хочу, чтобы об этом знали только офицеры.

На угрюмом лице Уркварта появилась улыбка. Она быстро исчезла, но голубые глаза гарпунщика засветились.

— Итак, мы идем к Ледовой Матери, капитан!

Он не ставил под сомнение само существование мифического города, будучи твердо уверенным в его реальности. Однако старое морщинистое лицо Хансена несло на себе печать скепсиса.

— Для чего мы идем туда, сэр? Может, цель нашего путешествия — подтвердить сам факт его существования?

Арфлейн, поглощенный изучением реакции Уркварта, ответил довольно неопределенно.

— Лорд Петр Рорсейн обнаружил город, но был вынужден вернуться, так и не исследовав его. У нас есть карта, думаю, что город действительно существует.

— А Ледовая Мать ждет нас в своем дворце? — Хансен не смог удержаться, чтобы не сыронизировать.

— Узнаем, когда доберемся туда, мистер Хансен.

На мгновение Арфлейн переключился на второго офицера.

— Она будет там, — убежденно произнес Уркварт.

С удивлением взглянув на гарпунщика, Арфлейн обратился к Хансену.

— Помните, мистер Хансен, — это строго секретно!

— Так точно, сэр. — Помолчав, Хансен тактично добавил: — Если мистер Уркварт хочет поговорить с вами, я сделаю обход корабля, сэр. Всегда хорошо, чтобы кто-то наблюдал за командой.

— Совершенно верно, мистер Хансен. Благодарю вас.

После того как Хансен покинул мостик, мужчины некоторое время стояли молча, не зная, как начать разговор. Вытащив из палубы гарпун, Уркварт подошел к ограждению. За ним последовал и Арфлейн.

— Довольны, что приняли приглашение, мистер Уркварт? — наконец спросил он.

— Да, сэр.

— Вы действительно думаете, что мы найдем Ледовую Мать?

— А вы, капитан?

Арфлейн сделал неопределенный жест.

— Три месяца назад, мистер Уркварт, я бы сказал — да, существование Нью-Йорка поддерживало бы мою веру. Теперь же… Ученые утверждают, что Ледовая Мать умирает.

Уркварт переступил с ноги на ногу.

— В таком случае ей понадобится наша помощь, сэр. Может быть, поэтому мы и отправились в путь. Вероятно, это судьба, и она зовет нас.

— Может быть. — В голосе Арфлейна прозвучало сомнение.

— Думаю, что так, капитан. Петр Рорсейн был ее посланником, поэтому вы и нашли его на льду. Передав вам сообщение, он умер. Неужели вы не понимаете, сэр?

— Может, так и есть, — согласился Арфлейн.

Мистицизм Уркварта смущал даже Арфлейна. Взглянув в его глаза, он увидел фанатизм и абсолютную уверенность в своих словах.

— Я уже не тот, что был раньше, мистер Уркварт, — печально сказал он.

— Да, сэр. — Казалось, что Уркварт разделяет его печаль. — Но вы найдете себя в этом путешествии и восстановите свою веру, сэр.

Арфлейн был поражен вмешательством Уркварта в его личные дела.

— Возможно, эта вера не нужна мне теперь, мистер Уркварт.

— Возможно, вам нужна она больше, чем кому-либо из нас, капитан.

Арфлейн успокоился:

— Я удивляюсь тому, что произошло со мной. Три месяца назад…

— Три месяца назад вы не были знакомы с семьей Рорсейнов, капитан. — В голосе Уркварта прозвучала жалость. — Они заразили вас своей слабостью.

— Я понял, что вы чувствовали себя ответственным за безопасность этой семьи, — произнес Арфлейн.

— Я хочу сохранить вам жизнь, если именно это вы имеете в виду, — уклончиво ответил Уркварт.

— Не уверен, что понимаю вас, — начал было Арфлейн, но Уркварт уже отвернулся от него, устремив взгляд к горизонту.

Молчание затянулось. Арфлейн чувствовал, что доверительность в их разговоре исчезла. Гарпунщик вновь повернулся к нему, черты его лица несколько смягчились.

— Это воля Ледовой Матери, — сказал он. — Вам нужна была помощь семьи, чтобы заполучить корабль. Теперь же всеми силами избегайте наших пассажиров, капитан. Они слабы. Даже старик был слишком снисходителен, а он был лучше оставшихся в живых…

— Вы утверждаете, что это дело рук Ледовой Матери, — хмуро произнес Арфлейн. — Я не думаю, что другая сила толкнула меня на встречу с этой семьей…

— Думайте что вам угодно, — нетерпеливо ответил Уркварт. — Я же доподлинно знаю вашу судьбу. Избегайте семьи Рорсейнов.

— А как с лордом Ульсенном?

— Лорд Ульсенн — ничто, — усмехнулся Уркварт.

Обеспокоенный замечанием Уркварта, Арфлейн промолчал.

Теперь он и сам понял, насколько крепко связала его судьба с этими тремя людьми. И все же, думал он, в каждом из них есть своя сила. Они не настолько уж нежны, как полагает Уркварт. Даже Ульсенн, несмотря на свою природную трусость, был по-своему честен, пусть даже в вере на свое абсолютное право управлять людьми. В том, что Арфлейн отступил от своих убеждений, проявилась его слабость, не их. Уркварт объяснял это их влиянием. Может, он и прав.

Вздохнув, Арфлейн смахнул снег с ограждения.

— Надеюсь, мы найдем Ледовую Мать, — наконец сказал он. — Я должен быть уверен, мистер Уркварт.

— Она будет там, капитан. Вскоре вы сами убедитесь в этом.

Протянув руку, Уркварт взял Арфлейна за плечо. В его глазах светилась вера. Рука потрясла громадный гарпун.

— Это верно, — указав на лед, пламенно произнес он. — Соберитесь с силами, капитан. Они вам понадобятся.

Спустившись с мостика, гарпунщик удалился, оставив Арфлейна с беспокойством на душе. Но в то же время он, Арфлейн, был настроен куда более оптимистически, чем раньше.

С того времени Уркварт стал частенько заглядывать на мостик. Обычно он молчал, прислонившись к рулевой рубке или облокотившись на поручни ограждения, как будто пытался своим присутствием передать свою силу духа. Он был одновременно и наставником и опорой капитана, а их корабль быстро продвигался к краю плато.

Спустя несколько дней Манфред и Арфлейн стояли над разложенными в каюте капитана картами.

— Завтра мы подойдем к краю. — Рорсейн указал на карту плато, единственную из всех имеющихся у них. — Спуск будет трудным, капитан?

Арфлейн покачал головой.

— Не знаю. Посмотрите, в этом месте свободный путь. — Он положил руку на карту. — Ваш дядя назвал его Великим Северным Путем.

— Здесь он потерпел крушение. — Лицо Рорсейна изменилось.

— Да, — кивнул Арфлейн. — Следуя курсом норд-ост-норд, на три четверти к норду, мы подойдем к месту, где спуск довольно полог и нет холмов. Неровности начнутся в самом низу. Думаю, что смогу справиться с этим. Рорсейн улыбнулся:

— Похоже, что вы вновь обрели уверенность, капитан.

Арфлейн никак не отреагировал на это.

— Проложим курс, — холодно сказал он.

Выйдя из каюты на палубу, они едва не столкнулись с Янеком и Ульрикой Ульсенн. Поклонившись, Рорсейн улыбнулся им. Арфлейн же нахмурился. Впервые с начала путешествия он так близко подошел к женщине. Проходя мимо них, она едва слышно поздоровалась, пряча глаза. Ульсенн же смерил их злобным взглядом.

Чувствуя слабость в ногах, Арфлейн поднялся на мостик, где уже стоял Уркварт с неизменным гарпуном в руке. Пройдя мимо него в рубку, Арфлейн и Рорсейн приветственно кивнули. При их появлении рулевой отдал честь.

Арфлейн подошел к большому грубому компасу. Лежащий рядом с ним хронометр насчитывал уже несколько веков и ходил весьма неточно. Однако даже этого оборудования хватало, чтобы довольно точно проложить курс. Развернув карту, Арфлейн разложил ее на столе, произвел вычисления и, убедившись в своей правоте, удовлетворенно кивнул.

— Следует приставить к штурвалу еще одного человека, — решил он и, высунувшись из дверей, обратился к Уркварту:

— Мистер Уркварт, пришлите сюда помощника для рулевого.

Уркварт направился к трапу.

— И направьте еще двоих людей наверх, — крикнул ему вслед Арфлейн. — Нам нужно много дозорных. Край плато уже близко.

Вернувшись к штурвалу, он оттеснил рулевого. Схватившись обеими руками за ручки колеса, он взглянул на компас и повернул «Ледовый дух» на несколько румбов право руля.

Удостоверившись, что корабль лег на новый курс, он вернул управление рулевому.

— Твоя задача довольно проста, — обратился Арфлейн к вошедшему в рубку второму матросу. — Будешь стоять наготове, чтобы при необходимости помочь рулевому справиться со штурвалом.

Арфлейн с Рорсейном вновь вышли на мостик. Взглянув на юг, они увидели Уркварта, разговаривающего с группой моряков.

— Похоже, Уркварт причислил вас к нашей семье, капитан.

В голосе Уркварта не было и намека на усмешку, но Арфлейн с подозрением посмотрел на него.

— Не уверен в этом.

Юноша рассмеялся:

— Уж Янек точно не сделал бы этого. Вы видели, как он смотрел на вас? Не знаю, почему он ввязался в это предприятие. Он ненавидит корабли. У него свои дела во Фризгальте. Может быть, он хочет защитить Ульрику от внимания диких моряков?

Арфлейн почувствовал беспокойство, не зная, как расценить слова Рорсейна.

— Она здесь в полной безопасности, — проворчал он.

— Я знаю, — согласился Манфред. — Но Янек не уверен в этом. Он ревнует. И ценит ее не меньше чем склад, полный парусов.

Арфлейн пожал плечами.

Облокотившись о перила, Манфред рассеянно смотрел на ванты, по которым уже карабкались к вороньему гнезду на бом-брам-стеньге фок-мачты дозорные, посланные Урквартом.

— Полагаю, что это наш последний день на безопасном льду, — сказал он. — Пока путешествие складывается для меня неинтересно. Возможно, на краю нас ждут приключения.

Арфлейн улыбнулся:

— Не сомневаюсь, что так и будет.

Небо было по-прежнему голубым и безоблачным. Лед сверкал под солнцем, а белые, туго натянутые паруса переливались светом. Едва слышно потрескивали полозья, подпрыгивая на небольших неровностях льда, да изредка скрипели реи.

Рорсейн усмехнулся:

— Надеюсь, мне подумалось, что вам небольшое приключение тоже доставит радость.

На следующий день появился край плато. Казалось, что горизонт резко приблизился. Арфлейн, бывший до этого рядом с краем всего однажды, содрогнулся, глядя вперед.

В действительности спуск был достаточно пологим, но с корабля казалось, что земля оборвалась и корабль идет к неминуемой гибели. Ощущение такое, будто он подошел к краю земли, Мир, лежащий за краем был полностью незнакомым. Едва только корабль начал спуск, им овладел страх.

Стоя на мостике, Арфлейн поднес мегафон к губам.

— Абордажные крючья за борт, мистер Потчнефф! — закричал он первому офицеру. — И пошевеливайтесь!

Заостренные крючья замедлят ход, подумал он. Внезапно шхуна опасно закачалась с борта на борт.

— Сэр! — закричал из рубки Хансен. Арфлейн подбежал к нему.

— В чем дело, мистер Хансен?

Двое матросов, уцепившись за штурвал, пытались удержать корабль на курсе.

— Полозья разворачиваются, сэр, — с тревогой произнес Хансен. — Совеем немного, но нам трудно удерживать их. Они попали в каналы во льду, сэр. При такой скорости мы можем перевернуться.

Встав между двумя матросами, Арфлейн ухватился за штурвал. Он тотчас же понял, что имел в виду Хансен. Полозья скользили по неглубоким, но прочным канавкам во льду, образовавшимся в результате постоянного, на протяжении многих веков, передвижения льда. Перед ними стояла реальная угроза перевернуться.

— Сюда необходимо еще двоих, — сказал Арфлейн. — Найдите двух лучших рулевых из тех, что мы имеем, и убедитесь, что они крепкие ребята.

Хансен выбежал из рубки. Арфлейн с двумя матросами повис на штурвале, корабль начал заметно вибрировать.

Вместе с Хансеном в рубку вошли два матроса. Но даже, несмотря на их помощь, корабль продолжал опасно разворачиваться на спуске, угрожая выйти из-под контроля. Арфлейн взглянул на нос судна. Конца спуска не было видно. Казалось, он будет продолжаться вечно.

— Оставайтесь здесь, мистер Хансен, — сказал он. — Пойду взгляну, что нас ждет впереди.

Сойдя с мостика, Арфлейн по дрожащей палубе добрался до бака. Лед впереди корабля ничем не отличался от того, что был за кормой. Подпрыгивая, корабль разворачивался, а затем вновь возвращался на курс. Крутизна спуска заметно возрастала. Возвращаясь назад, Арфлейн заметил Ульрику Ульсенн. Рядом с ней, вцепившись руками в ограждение и широко раскрыв глаза, стоял Янек.

— Причин для беспокойства нет, мэм, — подойдя к ней, произнес Арфлейн.

Взглянув на него, Янек подозвал жену к себе. С болью в глазах она повернулась и отошла от Арфлейна.

Впервые, с тех пор как они расстались, он увидел на ее лице следы эмоций. Он был удивлен. Беспокойство за безопасность корабля заставило его забыть свои чувства. Он заговорил с ней, как заговорил бы с любым другим пассажиром.

Им овладело желание последовать за Ульрикой, но в это время корабль сошел с курса и, казалось, стал скользить боком.

Припустив бегом, Арфлейн одним махом поднялся на мостик и влетел в рубку. Хансен и четверо матросов боролись со штурвалом. По их лицам катился пот. Ухватившись за ручку колеса, Арфлейн пытался помочь им вернуть корабль на курс.

— Мы идем чертовски медленно, — проворчал он. — Если мы увеличим скорость, то вполне возможно, что проскочим эти канавки по воздуху.

Корабль снова толкнуло в бок. Сжав зубы, Арфлейн попытался повернуть штурвал.

— Выбивайте штифт, сэр! — взмолился Хансен. — Бросайте якорь!

Арфлейн бросил на него хмурый взгляд. Никогда капитан не бросит якорь, если есть еще надежда найти другой выход.

— Какой смысл замедлять ход, мистер Хансен? — ледяным тоном спросил он. — Наоборот, нам нужно прибавить скорость!

— Остановите корабль, сэр, выбейте аварийный штифт. Это наш единственный шанс. Должно быть, именно это и привело лорда Рорсейна к крушению.

Арфлейн сплюнул на пол.

— Якоря, аварийные штифты, скорее! Нет, мистер Хансен, мы пойдем под всеми парусами!

В своем удивлении Хансен почти забыл о штурвале. Он уставился на капитана.

— Под всеми парусами.

Полозья резко завизжали, и корабль понесло боком. Несколько мгновений они молча бились с колесом, прежде чем сумели вернуть корабль на курс.

Еще два-три таких спуска, и мы потеряем шхуну, — убежденно произнес ближайший к Арфлейну матрос.

— Да, — проворчал Арфлейн, глядя на Хансена. — Поставить все паруса!

Видя нерешительность помощника, Арфлейн снял со стены мегафон и вышел на мостик.

На баке он увидел испуганного Потчнеффа. На корабле царила атмосфера молчаливой паники.

— Мистер Потчнефф, — проревел в мегафон Арфлейн. — Отправьте людей на реи! Полные паруса!

Потчнефф недоверчиво посмотрел на него.

— Что вы сказали, сэр?

— Полные паруса. Чтобы управлять кораблем, нам нужна скорость!

Угрожающе задрожав, корабль начал новый разворот.

— Все на ванты! — закричал Арфлейн и, бросив мегафон, кинулся обратно в рубку. Хансен старательно избегал его взгляда, несомненно полагая, что капитан сошел с ума.

Через иллюминатор Арфлейн посмотрел на карабкающихся по пантам матросам. И вновь они успешно вернули корабль на прежний курс. Захлопали наполняющиеся ветром паруса. Корабль еще быстрее помчался по крутому спуску.

Убедившись, что штурвал начал слушаться его, Арфлейн испытал чувство удовлетворения. Он по-прежнему требовал к себе внимания, но держать корабль по курсу стало намного легче. Однако появилась опасность, что при неожиданном появлении на пути любого препятствия они врежутся в него.

— Идите на палубу, мистер Хансен, — приказал он насмерть перепуганному офицеру. — Передайте Уркварту, чтобы он с мегафоном забрался на мачту и осуществлял дозор!

С увеличением скорости корабля лед по его бортам как бы размазался в одно большое пятно.

Подпрыгнув на льду, огромный корабль вновь опустился на поверхность, скрипя полозьями. Управлять им стало неизмеримо легче.

Лицо Уркварта, бросившего взгляд на рубку, оставалось спокойным, экипаж не выглядел испуганным. Арфлейн обрадовался ощущению, что дискомфорт исчез.

Примерно час шхуна продолжала свой стремительный спуск. Казалось, она несется по горе, не имеющей ни начала, ни конца, поскольку и то и другое было вне пределов видимости. Корабль легко реагировал на каждый поворот штурвала, полозья, казалось, парят надо льдом. Арфлейн подумал, что, пожалуй, можно передать штурвал Хансену, что явно тому пришлось по душе.

Арфлейн забрался на трос и повис на лине рядом с Урквартом.

Гарпунщик слегка улыбнулся.

— Вы в диком настроении, капитан, — одобрительно произнес он.

Прямо над ними лед резко уходил вниз, простираясь до самого горизонта. Мелкие осколки льда, вылетая из-под полозьев, падали на палубу. Один из них попал Арфлейну в губу, разрезав ее до крови, но тот даже не заметил этого.

Вскоре спуск стал более пологим, лед — более неровным, но скорость корабля от этого не уменьшилась. Напротив, шхуна прыгала по льду, взлетая и падая на ледовых волнах.

Ощущение полета еще больше подняло настроение Арфлейна. Опасность была так же хороша, как хорошо было его прошлое. Качаясь на вантах, он затянул какую-то мелодию, чувствуя, как падает напряжение на корабле.

Спустя некоторое время Уркварт тихо позвал его:

— Капитан!

Бросив взгляд на гарпунщика, он увидел, что его глаза широко раскрылись, указывая на что-то впереди.

Взглянув на низкие гряды льда, Арфлейн увидел нечто напоминающее зелено-черную полосу, перерезавшую их путь. Он не поверил своим глазам, но Уркварт произнес роковое слово:

— Расселина, капитан, и, похоже, довольно широкая. Нам не пройти ее!

Должно быть, трещина появилась уже после путешествия Петра Рорсейна. Арфлейн выругал себя: он обязан был предусмотреть это, поскольку новые трещины были обычным делом, особенно здесь.

— К тому же при такой скорости нам не хватит времени остановиться. — Арфлейн начал спускаться по вантам на палубу, пытаясь успокоить себя в надежде, что команда не заметит трещины. — Даже якорь не остановит нас, мы просто-напросто перевернемся и упадем в трещину днищем кверху.

Достигнув палубы, Арфлейн попытался предпринять хоть что-то, хотя и понимал, что все бесполезно.

К этому времени команда уже заметила трещину. Раздались отчаянные крики испуганных людей.

— Что случилось, капитан? — прокричал Манфред.

Арфлейн горько усмехнулся:

— Посмотрите вперед!

Пройдя через мостик к рубке, он забрал штурвал у Хансена, чье лицо приобрело пепельный оттенок.

— Вы можете повернуть корабль, сэр?

Арфлейн покачал головой.

Шхуна уже почти достигла трещины, так что Арфлейн даже не пытался изменить ее курс.

Хансен чуть не плакал от страха.

— Пожалуйста, сэр, попробуйте повернуть!

Огромная, разверзшаяся пасть пропасти стремительно надвигалась на них, темно-зеленый лед ее стен сверкал на солнце.

Арфлейн почувствовал, как свободно подалось колесо в его руках: передние полозья оторвались и повисли над пропастью.

Сейчас он испытывал какое-то странное чувство, чуть ли не облегчение, в ожидании падения корабля в бездну. Внезапно он улыбнулся. Шхуна мчалась с такой скоростью, что вполне могла по воздуху достичь противоположного края трещины. К тому же он лежал несколько ниже по склону.

Шхуна пролетела по воздуху и, перелетев через пропасть, рухнула на лед, закрутившись и грозя перевернуться. Арфлейн зашатался, но каким-то образом умудрился ухватиться за колесо, с усилием повернув его. От удара шхуна несколько снизила скорость, ее полозья, подпрыгивая, царапали лед.

— Отлично, сэр! — Хансен широко улыбался. — Мы проскочили. Вы вывели нас, капитан!

— Что-то вывело, мистер Хансен. Возьмите штурвал.

Передав управление, Арфлейн медленно вышел на мостик.

Упавшие на палубу матросы поднялись на ноги. Один из них остался лежать. Сойдя с мостика, Арфлейн решил подойти к нему и, наклонившись, перевернул человека. Изо рта матроса сочилась кровь. Открыв глаза, он слабо улыбнулся Арфлейну.

— Думаю, на сей раз со мной покончено, сэр, — сказал он.

Его глаза закрылись, улыбка исчезла — он умер.

Вздохнув, Арфлейн поднялся и потер лоб. От борьбы со штурвалом все тело пронизывала боль. Шаркая ногами, матросы молча подошли к ограждению, чтобы взглянуть на трещину.

По-прежнему сидевший на мачте Уркварт разразился хохотом, разорвав тишину. Многие из команды с криками отошли от борта, радостно указывая на Арфлейна. С каменным лицом под приветствия команды он вернулся на мостик. Затем, подняв с палубы мегафон, он приложил его к губам.

— Все наверх! Убрать паруса! Пошевеливайтесь!

Несмотря на охватившее их возбуждение, матросы с готовностью подчинились приказу.

На баке появился Потчнефф, смерив Арфлейна странным тяжелым взглядом. Утерев лоб рукавом, он пошел по направлению к нижней палубе.

— Уберите абордажные крючья, мистер Потчнефф, — закричал ему Арфлейн. — Теперь мы вне опасности.

Оглянувшись на исчезающую позади трещину, он поздравил себя со счастливой судьбой. Если бы он не решился продолжать спуск на полной скорости, трещина поглотила бы их. Корабль перелетел по воздуху сорок футов.

Вернувшись в рубку, он проверил работоспособность полозьев и штурвала. На первый взгляд, они действовали исправно, но ему захотелось убедиться, что с ними не случилось какой-нибудь незаметной поломки.

К тому времени, как корабль, убрав паруса, медленно остановился, Арфлейн уже был готов спуститься за борт. Он сбросил на лед веревочную лестницу. Большие полозья местами дали трещины, но в целом оставались неповрежденными. С восхищением взглянув на корабль, он погладил рукой один из шпангоутов, понимая, что никакое другое судно не выдержало бы такого приземления.

Поднявшись на палубу, он столкнулся с Янеком Ульсенном. Мрачное лицо Янека потемнело от гнева. Рядом с ним, с пылающим взглядом, стояла Ульрика. Рядом с ними, как всегда, безмятежно улыбался Манфред.

— Поздравляю, капитан, — произнес он. — Великое предвидение!

— Вы беспечный глупец! — напал на Арфлейна Ульсенн. — Мы едва все не погибли! Команда может подумать, что вы предвидели трещину, но я знаю, что это не так. Мы потеряли их доверие!

Заявление было явно фальшивым. Рассмеявшись, Арфлейн осмотрел корабль.

— Кажется, команда расположена ко мне.

Естественная реакция, когда опасность позади. Подождите, когда они поймут, что вы проделали с ними!

— Я склонен думать, кузен, — произнес Манфред, — что это происшествие вернет их веру в капитана и его удачу.

Арфлейн взглянул на Ульрику. Поначалу она пыталась избежать его взгляда. Но затем посмотрела на него, и он прочитал восхищение в ее глазах.

Внезапно ее взгляд стал холодным, как лед. Взяв Ульрику за руку, Манфред отвел ее в каюту, но Ульсенн не отступал от Арфлейна.

— Вы убьете всех нас, брершиллец! — Казалось, что он не сознает, что Арфлейн не обращает на него никакого внимания.

Страх заставил его забыть недавнее предупреждение.

Арфлейн спокойно смотрел на Ульсенна.

— Я несомненно убью кого-нибудь однажды! — Улыбнувшись, он пошел к фордеку под восхищенными взглядами экипажа.

Оставив плато позади, корабль набрал неплохую скорость. Но широкая, во весь горизонт, стена льда за кормой была хорошо видна еще несколько дней. Воздух потеплел, снега стало меньше. Арфлейн чувствовал себя не в своей тарелке, видя, как дрожит теплый воздух, создавая подчас довольно странные воздушные образы из ничего. Впереди, насколько хватало глаз, тянулись глетчеры. Ощущая все возрастающее тепло, Арфлейн начал опасаться, что они могут влететь прямо в пролом во льду. Ледовые проломы образовывались там, где слой льда уменьшался, благодаря течению подземной реки. Корабль, не рассчитанный на плавание по воде, попав в пролом, имел немного шансов выбраться на сушу и чаще всего тонул.

Двигаясь по курсу норд-вест-норд, шхуна приближалась к экватору. Жизнь на ней шла обычным порядком. Прошлое состояние Арфлейна было забыто, его удача оценена по достоинству всем экипажем.

Лишь Потчнефф удивлял Арфлейна, отказывая ему в прощении за прошлые обиды. Большую часть времени он проводил с Янеком Ульсенном, и часто их можно было видеть гуляющими по палубе. Эта дружба весьма раздражала Арфлейна. Он понимал, что Потчнефф предал его, но он не мог приказать офицеру избрать другую компанию. Он даже чувствовал некоторую жалость к Ульсенну: должен же быть у человека хоть один товарищ в путешествии.

Уркварт по старой привычке много времени проводил с Арфлейном на мостике. Они редко разговаривали, но чувство товарищества между ними сильно окрепло. Арфлейн даже мог видеться с Ульрикой, не пытаясь вызвать у нее ответную реакцию. К тому же он стал более терпимым к беззаботной веселости Манфреда.