Дверь открылась, и вошел граф Брасс. По его лицу было видно, что он удовлетворен проделанной работой.
      - Простите, если я напугал вас вчера вечером, - сказал он, - но я должен был действовать очень быстро, чтобы парализовать Черный Камень и отнять у него силу. Сейчас с помощью науки и волшебства мне удается удерживать эту силу, но, к сожалению, я не смогу бесконечно долго делать это - она слишком велика. В какой-то момент она вырвется из моих оков и вернется к вашему Камню, дорогой герцог, как бы далеко вы отсюда не находились.
      - Значит, приговор лишь отсрочен, - сказал Хокмун. - Как долго это может продлиться?
      - Я точно не знаю. Шесть месяцев - почти наверняка, а возможно - год или два. Но затем - это дело каких-то часов. Я не могу обманывать вас, Дориан Хокмун. Но я хочу дать вам надежду. На Востоке живет колдун, который может вынуть Черный Камень из вашей головы. Он не сторонник Темной Империи и поэтому поможет вам, если вы, конечно, найдете его.
      - Как его имя?
      - Малагиги из Хамадана.
      - Персия?
      - Да, - кивнул граф. - Это так далеко отсюда, что туда почти невозможно добраться.
      Хокмун вздохнул и сел на койке.
      - Ну, ладно. Тогда я буду надеяться, что ваше колдовство даст мне хоть немного времени. Я покидаю Камарг и возвращаюсь в Валенс. Там собирают армию, чтобы дать бой Гранбретании. Мы, конечно, проиграем, но, по крайней мере, прежде чем меня убьют, я отомщу за все, что они со мной сделали, и прикончу несколько этих поганых псов Короля-Императора.
      Граф криво усмехнулся.
      - Я вернул вам жизнь, и вы тут же спешите расстаться с нею. Я предлагаю вам немного подумать, прежде чем совершить столь бессмысленный шаг. Как вы себя чувствуете, герцог?
      Дориан Хокмун спустил ноги на пол и снова потянулся.
      - Превосходно, - сказал он. - Я чувствую себя новым человеком. - Он нахмурился. - Да... Новым человеком... - пробормотал он задумчиво. - Я согласен с вами, граф. Месть может и подождать, пока не представится более подходящий момент.
      - Чтобы спасти вас, - почти печально сказал граф, - я взял у вас молодость. Больше ее у вас никогда не будет.
      6. БИТВА ЗА КАМАРГ
      Прошло около двух месяцев...
      - Смотрите, они не растягиваются ни на восток, ни на запад, - сказал Богенталь. - Они движутся точно на юг. Кажется, лорды все поняли, граф, и намерены отомстить тебе.
      - Скорее они мстят мне, - произнес Хокмун, сидевший в глубоком мягком кресле у самого камина. - Вне всякого сомнения, они считают меня предателем.
      Граф Брасс покачал головой.
      - Если я хоть немного знаю барона Мелиадуса, то он жаждет крови всех нас. Он и его Волки стоят во главе этих армий. Они не остановятся, пока не доберутся до наших границ.
      Фон Виллах отвернулся от окна, в котором виднелись крыши города, и сказал:
      - Пусть приходят. Мы просто сметем их, как мистраль сметает листья с деревьев.
      - Будем надеяться, что именно так оно и будет, - сказал Богенталь без уверенности в голосе. - Они собрали почти все свои силы и впервые, кажется, решили отступить от своей тактики.
      - Глупцы, - пробормотал граф. - Я восхищался их мастерством и мудростью. Двигаясь полукругом, они могли подтягивать дополнительные силы из тыла, прежде чем наступать дальше. Сейчас же с флангов у них свободные земли, и враждебные Империи силы, воспользовавшись этим, попытаются окружить их. Если мы разобьем Мелиадуса, ему придется туго. Месть ослепила барона и лишила его способности думать.
      - Но зато если они победят, - тихо сказал Хокмун, - они себе расчистят дорогу от океана до океана. И дальше для них все будет значительно проще.
      - Возможно, что именно этим и объясняются действия Мелиадуса, согласился Богенталь. - И боюсь, у него есть все основания надеяться на успех.
      - Ерунда! - прорычал фон Виллах. - Наши башни справятся с ними.
      - Башни созданы, чтобы противостоять атакам с суши, - напомнил ему Богенталь. - Мы тогда и думать не думали о воздушных силах Темной Империи.
      - У нас тоже есть воздушная армия, - сказал граф.
      - Фламинго сделаны не из металла, - ответил Богенталь.
      Хокмун поднялся. На нем сейчас был черный камзол и штаны Мелиадуса. Когда он двигался, кожа на штанах скрипела.
      - Через несколько недель армии Темной Империи будут у границ Камарга, - сказал он. - Нам надо что-то делать.
      - Прежде всего нам следует внимательно изучить вот это, - сказал Богенталь и похлопал рукой по свернутой в рулон карте, которую держал под мышкой.
      - Давай ее на стол, - сказал граф.
      Богенталь аккуратно разложил карту на столе, прижав края винными кубками, и граф Брасс, фон Виллах и Хокмун склонились над ней. Это была карта Камарга и окружавших его земель.
      - Они двигаются вдоль реки, по ее восточному берегу, - сказал граф, указывая на Рону. - Из рассказа разведчика следует, что они должны быть здесь, - он указал пальцем на предгорье Цевенн, - где-то через неделю. Нам следует послать туда наблюдателей, чтобы знать о всех перемещениях врага. И к тому времени, когда они достигнут Камарга, мы уже сгруппируем наши основные силы в нужном месте и в нужное время.
      - Они могут послать вперед орнитоптеры, - сказал Хокмун. - Что тогда?
      - Мы запустим наших фламинго, и они расправятся с этими летающими железками, - прорычал фон Виллах. - Все остальное сделают башни.
      - Ваши силы немногочисленны, - указал фон Виллаху Хокмун, - и поэтому вы почти целиком будете зависеть от башен. Вся борьба сведется к обороне.
      - Именно это нам и надлежит делать, - сказал граф, обращаясь к Хокмуну. - Мы будем ждать их у границы, расположив пехоту между башнями. Используя гелиографы и другие сигнальные устройства, мы будем управлять башнями и направлять их силу туда, где это будет необходимо.
      - Мы хотим лишь остановить их, - с нескрываемым сарказмом произнес Богенталь. - Нам больше ничего не нужно.
      Граф взглянул на него и нахмурился.
      - Ты совершенно прав, Богенталь. И надо быть последним идиотом, чтобы атаковать их. Нас слишком мало, и единственная наша надежда - это башни. Мы должны показать Королю-Императору и его своре, что Камарг может выдержать любую атаку, как бы они не старались - с суши, с моря, с воздуха, и что попытки проникнуть на нашу землю - дело совершенно бессмысленное.
      - А что вы на это скажете, дорогой Хокмун? - спросил Богенталь. Все-таки у вас есть уже опыт войны с Империей.
      Хокмун задумчиво рассматривал карту.
      - Я полностью согласен с графом. Сражаться с Империей в открытом бою - пустое дело. Я на себе узнал это. Но все равно не мешало бы найти удобное для нас место возможного сражения. Где наиболее сильны защитные укрепления Камарга?
      Фон Вилл ах указал на область к юго-востоку от Роны.
      - Здесь. Здесь самые мощные башни и удобная местность. Мы можем собрать свои силы на высоком холме, тогда как противнику придется вязнуть в болоте, и это создаст для него определенные трудности. - Он пожал плечами. - Но я вообще-то не понимаю, о чем идет речь. Они будут выбирать место для атаки, а не мы.
      - Если их кто-нибудь не приведет туда, куда нам нужно, - сказал Хокмун.
      - Как вы себе это представляете? - улыбнулся граф. - И что их может заставить сделать так, а не иначе?
      - Я, - ответил Хокмун, - с помощью пары сотен хорошо вооруженных всадников. Не ввязываясь с ними в открытый бой, но постоянно нанося молниеносные удары с флангов, мы сможем - ну, если, конечно, повезет направить их именно туда, куда нам надо. Так ваши собаки гоняют бычьи стада. И при этом, мы сможем наблюдать за ними и сообщать вам об их передвижениях.
      Граф пригладил усы и с уважением посмотрел на Хокмуна.
      - Ваше предложение мне по сердцу. Возможно, с возрастом я действительно становлюсь слишком осторожным. Но будь я помоложе, я бы тоже придумал что-нибудь такое. План может сработать, дорогой герцог, но удача при этом должна быть на нашей стороне.
      Фон Виллах откашлялся.
      - Да - удача и терпение. Ты представляешь, что тебе придется выдержать, Дориан? У тебя совсем не будет времени для сна - тебе все время придется быть начеку. Это будет очень тяжело. Вынесешь ли ты все это? И выдержат ли те солдаты, что пойдут с тобой? Нельзя забывать и об этих летающих машинах...
      - Нам надо будет следить только за их разведчиками, - ответил Хокмун, - и мы сможем наносить удары и уходить быстрее, чем они успеют поднять в воздух основные силы. Ваши люди хорошо знают местность и знают, где можно будет укрыться.
      Богенталь поджал губы.
      - Вот еще что - их транспортные баржи. Они подвозят по реке провиант, лошадей, военную технику, орнитоптеры, и именно поэтому продвигаются так быстро. Вот если бы их заставить отойти от реки.
      Хокмун ненадолго задумался, а потом, широко улыбаясь, сказал:
      - Ну, это не так уж трудно будет сделать. Вот смотрите...
      На следующий день Дориан Хокмун и Иссольда отправились на прогулку по болотам. Теперь они проводили много времени вместе, и герцог сильно привязался к девушке, хотя со стороны казалось, что он уделял ей не так уж и много внимания. Иссольда, хотя и рада была просто находиться рядом с ним, иногда все же чувствовала себя слегка уязвленной его холодностью. Она не знала, что Хокмун умышленно сдерживает свои чувства. А он ни на секунду не забывал, что в любой момент может превратиться в безмозглое существо, в идиота, лишенного человеческого облика. Он все время помнил, что энергия Черного Камня может вырваться из созданных графом оков, и тогда лорды Гранбретании смогут дать Камню жизнь, и Камень сожрет его мозг.
      И поэтому он не говорил Иссольде, что любит ее, что эта любовь пробудила его сознание ото сна, и что граф, почувствовав это, сохранил ему жизнь. А Иссольда, в свою очередь, была слишком застенчива, чтобы сказать ему о своих чувствах.
      Они скакали вместе по болотным тропам, чувствуя ветер на лицах и кутаясь плотнее в плащи, мимо трясин и озер, распугивая куропаток и уток, с кряканьем взлетающих в небеса, натыкаясь на стада диких лошадей и тревожа белых быков. Они мчались по длинным пустынным пляжам под недремлющим оком башен. Наконец они остановились и словно обращаясь к морю, заговорили, пытаясь перекричать пение мистраля.
      - Богенталь сказал мне, что ты завтра уезжаешь, - прокричала она.
      Ветер на секунду стих, и внезапно наступила тишина.
      - Да. Завтра, - грустно ответил он, посмотрев на нее, и отвернулся. Завтра. Но я скоро вернусь.
      - Береги себя, Дориан. Я умоляю тебя.
      Он, успокаивая ее, улыбнулся.
      - Похоже, мне не суждено погибнуть. Иначе я бы уже давно был мертв, и не один раз.
      Она что-то начала говорить, но вновь с ревом налетел ветер и, подхватив волосы Иссольды, разметал их по ее лицу. Хокмун наклонился, чтобы убрать их. Он почувствовал под рукой ее мягкую гладкую кожу, и ему страстно захотелось прикоснуться губами к ее губам. Она попыталась удержать его, но он уже мягко отстранился, повернул лошадь и направился в сторону замка.
      Над примятым тростником и подернутыми рябью озерами плыли редкие облака. Заморосил дождь. Назад они ехали медленно; каждый думал о чем-то своем.
      Обтянутый металлической кольчугой с головы до ног, в стальном шлеме, закрывающем голову и лицо, с длинным острым мечом на боку и щитом без каких-либо знаков или гербов, Дориан Хокмун поднял руку, приказывая своим людям остановиться. Солдаты его отряда были вооружены до зубов - луки, пращи, огненные копья, дротики, топоры - все то, чем можно было убивать на расстоянии. Оружие висело за спинами воинов, было приторочено к седлам, привязано к постромкам лошадей... Хокмун спешился и следом за проводником отправился к ближайшему холму, низко пригибаясь и двигаясь с большой осторожностью.
      Добравшись до вершины, он лег на живот и заглянул вниз, в долину, где текла река. Сейчас он впервые увидел мощь Темной Империи во всей ее красе.
      Огромный легион, посланный самим адом, медленно двигался на юг батальон за батальоном маршировала пехота, эскадрон за эскадроном гарцевала кавалерия. Все воины были в масках, и поэтому казалось, что на Камарг надвигается полчище зверей.
      Над марширующими колоннами колыхались боевые знамена, и металлические штандарты покачивались на длинных шестах. Среди них было и знамя Азровака Микосеваара с изображением оскалившегося трупа со шпагой в руке, на плече которого сидит ястреб, и с вышитом на полотнище лозунгом "Смерть во имя Жизни". Крошечным человечком на коне у самого знамени, должно быть, и был сам Азровак Микосеваар. После барона Мелиадуса этот московит был самым жестоким из всех военачальников Гранбретании. Рядом развевались знамя Кошки герцога Венделя, магистра этого Ордена, знамя Мухи лорда Йорика Нанкенсена и сотня других знамен и стягов прочих Орденов. Даже знамя Ордена Богомола было здесь, хотя магистр этого Ордена отсутствовал - им был сам Король-Император Хуон. Но впереди всех ехал Мелиадус со штандартом Ордена Волка - оскалившийся волк, стоящий на задних лапах. Даже лошадь барона была закована в медные латы, и голову ее закрывал специальный шлем, формой напоминающий голову огромного волка.
      Дрожала земля, и вокруг разносился звон и бряцание оружия. В воздухе стоял запах пота.
      Хокмуну некогда было рассматривать войско Империи. Он внимательно осматривал реку и тяжело груженые баржи на ней. Их было так много, что они, двигаясь, задевали борта друг друга. Хокмун улыбнулся и прошептал лежащему рядом воину:
      - Это как раз то, что нам надо. Смотри, здесь весь их транспортный флот. Нам надо успеть обойти их.
      Они сбежали с холма. Хокмун вскочил в седло и дал знак отряду следовать за ним. Нельзя было терять ни минуты.
      Они мчались почти весь день, пока армия Гранбретании не осталась просто облачком пыли где-то далеко на юге, и река была свободна от кораблей Империи. Здесь Рона сужалась и становилась мельче, проходя по древнему каналу с каменными берегами. Здесь же был возведен мост через реку. На одном берегу реки местность была ровной, на другом - плавно шла под уклон, спускаясь в долину.
      В наступивших сумерках Хокмун перебрался вброд на другой берег, внимательно осмотрел каменные берега, опоры моста и ощупал дно реки. Вода, просачиваясь сквозь звенья кольчуги, леденила ноги. Канал был в очень плохом состоянии. Построенный еще до наступления Страшного Тысячелетия, он с тех пор ни разу не восстанавливался. Его строители, видимо, пытались зачем-то изменить русло реки. Сейчас Хокмун намеревался найти каналу иное применение.
      На берегу, ожидая его сигнала, с огненными копьями в руках, стояли несколько воинов. Хокмун выбрался на берег и начал указывать им на определенные места на мосту и берегах. Солдаты отсалютовали и, подняв оружие, направились туда, куда им было указано.
      И вот, когда совсем стемнело, из огненных копий вырвалось алое пламя. Оно вгрызалось в камень и превращало воду в пар, пока все не стало единым кромешным адом.
      За ночь огненные копья сделали свое дело - раздался резкий звук и мост рухнул в воду, подняв целое облако брызг. Солдаты сразу же перенесли все внимание на западный берег. Огнем они вырезали каменные блоки из него и сбрасывали их в реку, которая уже бурлила, огибая блокировавший русло упавший мост.
      К утру у реки было новое русло - широкая долина. По прежнему руслу бежал лишь крошечный, едва заметный ручеек.
      Уставшие, но довольные, Хокмун и его люди, улыбаясь друг другу, вскочили на лошадей и отправились обратно. Они нанесли Гранбретании первый удар. Первый и очень эффективный.
      Позволив себе несколько часов отдыха, они вернулись, чтобы следить за войском Империи.
      Хокмун улыбался, лежа под кустом и наблюдая за растерянностью гранбретанцев.
      Там, где раньше была вода, теперь лежал толстый слой темного ила, и в нем, словно выброшенные на берег киты, лежали боевые корабли и баржи Гранбретании с торчащими вверх носами. Повсюду валялась разбросанная техника, провизия, и метался в панике скот. Среди всего этого бегали солдаты, лихорадочно пытающиеся вытащить увязшие баржи и спасающие барахтающихся в грязи животных.
      Над рекой стоял невообразимый шум. Строгие четкие ряды наступавших армий были нарушены. Даже надменным кавалеристам пришлось использовать своих лошадей как тягловую силу, чтобы подтаскивать баржи поближе к берегу. Начали ставить палатки - видно, Мелиадус понял невозможность дальнейшего продвижения, пока не будет спасен груз. Хотя вокруг лагеря и была выставлена охрана, все свое внимание она обращало на реку, а не на холмы, где ждали своего часа Хокмун и его люди.
      Было уже довольно темно, и поскольку орнитоптеры не могут летать по ночам, барону Мелиадусу, чтобы выяснить причину внезапного обмеления реки, придется дожидаться утра. Затем, узнав причину, он пошлет туда (так думал Хокмун) инженеров, чтобы ликвидировать затор. Хокмун был готов к этому, и сейчас было самое время подготовить людей. Он спустился ползком по склону холма и оказался в маленькой лощине, где отдыхали его солдаты. У него возник план, успешное выполнение которого, как ему казалось, должно было парализовать войско Империи.
      Наступила ночь. Люди в долине продолжали свою работу при свете факелов - вытаскивали на берег тяжелые военные машины и многочисленные мешки и корзины с провиантом. Мелиадус, горящий желанием побыстрее добраться до Камарга, не давал солдатам ни минуты отдыха. Позади него, почти у самой реки, раскинулся огромный лагерь. Каждый Орден образовывал свой круг палаток, в центре которого устанавливал свой штандарт. Но сейчас палатки пустовали. Все люди были заняты работой.
      Охрана не заметила приближающихся к лагерю вооруженных всадников, закутанных в темные плащи.
      Хокмун остановил коня, вытащил из ножен меч - тот самый, что дал ему Мелиадус, на мгновение поднял его над головой и затем указал им вперед. Это был сигнал к атаке.
      Без боевых кличей, молча - слышно было лишь топот лошадиных копыт и звяканье оружия - воины Камарга, ведомые Хокмуном, устремились вперед. Герцог мчался, низко пригнувшись к шее коня, прямо на опешившего от неожиданности стражника. Удар мечом пришелся в горло солдата, и тот, захлебываясь кровью, упал на землю. Они уже ворвались в первый круг палаток, рубя на скаку натянутые веревки и шеи тех немногочисленных солдат, что пытались остановить их. Хокмун выехал на центр круга и одним могучим ударом перерубил древко установленного там знамени. Это был штандарт Ордена Собаки, и он рухнул, поднимая сноп искр, в горящий рядом костер.
      Хокмун, ни на секунду не останавливаясь, направил коня в самое сердце огромного лагеря. На берегу реки еще не знали о нападении - там было слишком шумно, чтобы они могли что-нибудь услышать.
      Три всадника мчались навстречу Хокмуну. Ему удалось выбить меч у одного из них, но двое других продолжали атаковать. Ловким ударом Хокмун отрубил одному кисть руки. Второй было попятился, но герцог не дал ему уйти, нанеся удар в грудь.
      Конь под Хокмуном поднялся на дыбы, и герцогу стоило немалых усилий удержать его и направить вперед, к следующему кругу палаток. Воины Камарга ехали следом. Вырвавшись на открытое место, Хокмун увидел, что путь им преградила группа воинов, одетых лишь в ночные рубахи и вооруженных короткими мечами и небольшими круглыми щитами. Хокмун закричал что-то своим людям, и те, выставив перед собой мечи, растянулись полукругом. Для того, чтобы зарубить или растоптать преградивших им путь гранбретанцев, много времени не потребовалось, и скоро уже отряд Камарга ворвался в новый круг палаток, круша все на своем пути.
      Размахивая блестящим от крови мечом, Хокмун проложил себе путь к центру лагеря и там увидел то, что так настойчиво искал - знамя Ордена Богомола. Драгоценное полотнище со всех сторон окружали солдаты в шлемах, со щитами в руках. Даже не посмотрев, следует ли за ним кто-нибудь из камаргцев, Хокмун с яростным криком ринулся вперед. Дрожь пробежала по его руке, когда удар меча пришелся в щит ближайшего воина, но он снова поднял свое смертоносное оружие, и на этот раз щит раскололся. Солдат упал, кровь залила его лицо. Следующий взмах меча, и еще одна голова покатилась с плеч. Меч Хокмуна поднимался и опускался, словно часть какой-то безжалостной и неутомимой машины. Сейчас к герцогу присоединились воины Камарга, и они начали теснить гранбретанцев все дальше и дальше, заставляя их пятиться и отступать ближе к знамени.
      В разорванной кольчуге, потеряв щит, Хокмун продолжал сражаться, и вот уже у штандарта остался лишь один защитник.
      Хокмун, усмехнувшись, подцепил острием меча шлем воина, сорвал его с головы и молниеносным ударом рассек череп солдата надвое. Затем он выдернул из земли знамя, поднял его высоко над головой, показывая всем, и, повернув коня, дал знак отряду уходить. Боевые лошади Камарга легко перепрыгивали через валяющиеся повсюду трупы и опрокинутые палатки.
      Неожиданно за спиной Хокмуна раздался крик:
      - Ты видел его?! У него во лбу Черный Камень!
      И Хокмун понял, что совсем скоро барон Мелиадус узнает, кто разгромил его лагерь и выкрал самое священное из знамен Гранбретании.
      Он повернулся на крик и, потрясая знаменем, громко засмеялся.
      - Хокмун! - закричал он. - Хокмун!
      Это был боевой клич его предков, и он сейчас непроизвольно вырвался из его груди, видимо, под воздействием неосознанного желания дать понять своему величайшему врагу, с кем тот имеет дело.
      Вороной жеребец под герцогом поднялся на дыбы, развернулся и понесся вперед через разгромленный лагерь.
      За ним, взбешенные смехом Хокмуна, устремились воины Империи.
      Отряд Хокмуна вскоре достиг холмов и направился к заранее подготовленному месту стоянки. За ними, неуверенно продвигаясь вперед, следовали люди Мелиадуса. Обернувшись, Хокмун увидел, что на берегу реки началась еще большая суета. Огоньки сотен зажженных факелов торопливо двигались к лагерю.
      Люди Хокмуна превосходно знали местность, отряд быстро оторвался от преследователей и вскоре уже был возле замаскированного входа в пещеру. Оказавшись в пещере, они спешились и вновь замаскировали вход. Пещера была большая, со множеством пустот, и в ней легко было устроиться самим и разместить лошадей. В самом дальнем зале, где хранились запасы пищи, протекал небольшой ручеек. Подобные стоянки были приготовлены на всем пути до Камарга.
      Кто-то зажег факелы. Хокмун, рассмотрев на свету знамя Богомола, швырнул его в угол и улыбнулся круглолицему Пилэйру, командиру отряда Камарга.
      - Завтра, сразу как вернутся с разведки орнитоптеры, Мелиадус пошлет инженеров к нашей плотине. Мы должны сделать все, чтобы наша работа не пропала даром.
      Пилэйр кивнул.
      - Да, но даже если мы уничтожим один отряд, он пошлет другой...
      Хокмун пожал плечами.
      - А за ним еще один, без сомнения... Но я все-таки надеюсь на его нетерпение и желание поскорее достигнуть Камарга. И, возможно, он, наконец, поймет бессмысленность такой траты времени и сил. Тогда он наверняка попытается уничтожить нас. Если повезет, и мы уцелеем, возможно, нам и удастся направить его к юго-восточным границам Камарга.
      Пилэйр начал пересчитывать вернувшихся солдат.
      Хокмун дождался, когда он закончит, и потом спросил:
      - Сколько мы потеряли?
      На лице Пилэйра читалось смешанное чувство восторга и неверия.
      - Ни одного, милорд. Мы не потеряли ни одного человека!
      - Хороший знак, - сказал Хокмун, хлопая Пилэйра по плечу. - А сейчас нам надо отдохнуть. Утром предстоит долгий путь.
      На заре часовой, оставленный у входа в пещеру, принес плохие новости.
      - Летающая машина, - сказал он Хокмуну. - Она крутится здесь уже десять минут.
      - Ты думаешь, пилот заметил что-нибудь? - спросил Пилэйр.
      - Это невозможно, - сказал Хокмун. - Вход не виден даже с земли. Мы просто должны подождать - орнитоптеры не могут долго оставаться в воздухе - им нужна дозаправка.
      Но час спустя часовой доложил, что на смену этому орнитоптеру прилетел другой. Хокмун закусил губу. Немного погодя он принял решение.
      - Время уходит. Мы должны быть у плотины раньше, чем там окажутся люди Мелиадуса. Видимо, придется использовать другой план, куда более рискованный, чем хотелось бы.
      Он подозвал одного из воинов и что-то сказал ему, потом дал указания двум вооруженным огненными копьями солдатам и, напоследок, крикнул остальным седлать коней.
      Чуть погодя из пещеры выехал одинокий всадник и начал медленно спускаться по отлогому каменистому склону.
      Хокмун видел, наблюдая из пещеры, как скользнули по медной поверхности орнитоптера солнечные лучи, когда тот, шумно хлопая крыльями, начал снижаться, направляясь к человеку. Хокмун рассчитывал на любопытство пилота. Сейчас он сделал знак рукой, и два солдата подняли свои длинные громоздкие копья, стволы которых уже начали накаляться. Одним из недостатков огненных копий была невозможность их мгновенного использования, и порой они нагревались так сильно, что их нельзя было держать в руках.
      Орнитоптер, описывая круги, спускался все ниже и ниже. Сейчас уже можно было разглядеть вытянувшего шею пилота и маску Ворона.
      - Пора, - прошептал Хокмун.
      Две красные огненные струи ударили одновременно. Первая лишь слегка опалила борт орнитоптера. Но вторая попала точно в пилота, и он мгновенно загорелся. Сбивая с себя пламя, он отпустил рычаги управления, и крылья огромной машины захлопали невпопад, орнитоптер закрутился в воздухе, наклонился набок и начал стремительно падать. Пилот попытался удержать машину, но было уже поздно. Она ткнулась в склон ближайшего холма и, дергая крыльями, развалилась на куски. Тело пилота отшвырнуло на несколько ярдов. Затем что-то взорвалось. Обломки разлетелись по всему склону, но огня не было - похоже, это была одна из особенностей двигателей, используемых в орнитоптерах.
      Хокмун вскочил на коня и выехал из пещеры. Остальные последовали за ним. Они направились к плотине.
      Зимний день выдался солнечный и ясный. Холодный свежий воздух пьянил. Они ехали, окрыленные вчерашним успехом и уверенные в себе. Забравшись на вершину холма, откуда можно было увидеть текущую по новому руслу реку, плотину и людей, ползающих по берегам и осматривающих рухнувший мост, они на мгновение остановились, а затем устремились вниз. Впереди, приподнявшись в стременах, мчались воины с огненными копьями, выставив это адское оружие перед собой.
      Десять огненных струй ударили по опешившим гранбретанцам, превращая людей в живые факелы. Огонь не щадил никого - ни инженеров в масках Крота и Барсука, ни наемников из отряда Азровака Микосеваара. Люди Хокмуна сцепились с ними - зазвенело оружие. Взлетали над головами окровавленные мечи. Люди кричали в смертельной агонии; фыркали и ржали лошади.
      Конь Хокмуна, защищенный кольчугой, покачнулся, когда великан-гранбретанец попал в него большим топором, и упал, увлекая за собой седока. Наемник, сделав шаг вперед, занес боевой топор над головой придавленного конем Хокмуна. Герцог успел высвободить руку с мечом и парировать удар наемника. Жеребец поднялся на ноги. Хокмун вскочил и, отбиваясь от ударов топора, схватился за поводья.
      Раз за разом сходились меч и топор, и рука Хокмуна, сжимающая оружие, онемела от напряжения. Но вот его меч, скользнув по рукоятке топора, ударил по рукам противника. Наемник выпустил оружие из одной руки, и Хокмун, не мешкая ни секунды, опустил на его голову меч, расколов металлическую маску. Воин застонал и пошатнулся. Хокмун ударил еще раз. Маска развалилась, открывая залитое кровью лицо московита. Глаза Хокмуна сузились от гнева, ибо он ненавидел наемников даже больше, чем гранбретанцев. Не обращая внимания на мольбы о пощаде, исторгаемые из окровавленных уст московита, Хокмун ударил третий раз, разрубая голову наемника надвое. Тот замертво рухнул на землю.
      Хокмун вскочил на коня и повел своих людей против остатков Легиона Стервятников. Вскоре с наемниками было покончено. Оставшиеся инженеры, вооруженные короткими мечами, почти не оказали никакого сопротивления и были зарублены. Их тела сбросили с плотины в реку, течение которой они еще совсем недавно пытались изменить.
      Когда отряд возвращался обратно, Пилэйр посмотрел на Хокмуна и сказал:
      - В вас совсем нет жалости, командир!
      - Верно, - сухо ответил Хокмун. - Никакой. Мужчина, женщина, ребенок, если они - гранбретанцы или слуги Темной Империи, то они - мои заклятые враги.
      Отряд в сражении потерял восьмерых. Учитывая количество уничтоженных врагов, можно было считать, что удача снова была на стороне Камарга. Гранбретанцы безжалостны к своим врагам, но они не привыкли, когда с ними поступают так же. Возможно, этим и объяснялись те небольшие потери, которые понес отряд Хокмуна.
      Еще четырежды посылал Мелиадус экспедиции, надеясь разобрать плотину, и количество солдат увеличивалось с каждым разом. Все они были разгромлены неожиданными атаками воинов Камарга. Из двухсот всадников, что изначально отправились с Хокмуном, сейчас оставалось около ста пятидесяти. Они должны были выполнить вторую часть плана Хокмуна, а именно - постоянными набегами заставить обремененное военными машинами и тюками с провиантом войско повернуть на юго-восток.
      Отряд Хокмуна атаковал теперь только по ночам. Пламя огненных копий сжигало палатки и их обитателей. Стрелы его воинов десятками убивали выставленных для охраны лагеря часовых и вооруженных всадников, рыскающих вокруг в поисках тайных стоянок отряда. Кровь на мечах не успевала сохнуть, и топоры затупились от смертоносной работы. Изможденные, с воспаленными глазами, Хокмун и его люди временами едва держались в седле и в любой момент могли быть обнаружены орнитоптерами или поисковыми отрядами. Они делали все возможное, чтобы выбранная ими для войска Империи дорога была усеяна трупами ее же солдат.
      Как Хокмун и предполагал, Мелиадус не стал тратить много времени на поиски неуловимого отряда. Его желание поскорее добраться до Камарга пересилило ненависть к герцогу Кельнскому и, вероятно, он решил, что расправившись с Камаргом, он найдет время заняться Хокмуном.
      Они лишь однажды встретились друг с другом. В один из набегов, когда Хокмун и его отряд уже собирались отступать, - рассвет был близок навстречу им выехала группа всадников в волчьих масках. Возглавлял ее барон Мелиадус. Увидев Хокмуна, добивающего мечом поверженного солдата, Мелиадус бросился к герцогу.