Дочь похитительницы снов (Хроники Эльрика из Мельнибонэ - 5, Книга 2)

      - Госпожа Миггея, - отвечали мне. - Она, почти наверняка. Доподлинно известно, что она уже опустошила несколько миров, выжгла их дотла.
      Могущество Миггеи было мне знакомо не понаслышке. Одолеть ее нелегко, среди людей в избытке тех, кто поклоняется ей. Однако - чтобы прорваться в иные плоскости, не говоря уж о мире Танелорна, Миггее был необходим посредник. И не только ей - любой из владык Вышних Миров беспомощен, если ему не прислуживают смертные.
      Отсюда следовало, что в нашем мире находится по крайней мере один прислужник Миггеи.
      Я не мог поверить, что Миггея решилась напасть на Танелорн. Даже Ариох, мой покровитель, при всей его взбалмошности, давно усвоил, что Танелорн лучше оставить в покое.
      Первыми на приступ двинулись пехотинцы в бронзовых нагрудниках, до жути похожие друг на друга. Они появились из ниоткуда и как были, походными колоннами, двинулись ко рву; ров их не остановил - передние валились в воду, задние шагали по спинам и головам товарищей. Так они добрались до городских стен - и были отброшены. День за днем тысячи, если не десятки тысяч, шли на штурм, и день за днем мы отбивали атаки, причем наши потери были ничтожны - у этих пехотинцев начисто отсутствовала собственная воля, а потому они были чудовищно предсказуемы и мы убивали их сотнями.
      Они нападали, мы защищались - и строили планы по спасению города. Впрочем, все наши планы не стоили и ломаного гроша: пока не выясним, кто именно наш противник, любой план, в общем-то, беспредметен.
      Никто из нас не ведал, насколько далеко простирается пепельная пустыня. Некоторые, по слухам, видели Миггею, которая якобы наблюдала за штурмом Танелорна с безопасного расстояния. Во всяком случае, такие по городу ходили слухи. И распускали их прежде всего те, кто прибыл в город недавно, бежал из миров, покорившихся Миггее и обращенных ею в пустыни.
      Кроме того, мы по-прежнему не знали имени человека, который служил Миггее. И не могли понять, почему город, который, как гласили легенды, мог предчувствовать угрозу, не переместился при первых признаках опасности, а дождался, пока его запрут в пустыне, точно в клетке.
      Приступы продолжались, и, сказать по правде, отражать их становилось все скучнее. Я уже говорил, что пехотинцы были чудовищно предсказуемы. Они одинаково выглядели, одинаково мыслили и одинаково действовали. Каждый штурм неизменно превращался в резню приспешников Порядка. Какое-то время спустя я заподозрил, что эти атаки - лишь отвлекающий маневр, а настоящая схватка еще впереди.
      Маневр маневром, но сражаться приходилось ежедневно.
      А затем к Танелорну пожаловала сама Миггея.
      Даже я поначалу не осознал всей важности этого события.
      Как-то на рассвете, совершая ежеутренний обход стен, я с изумлением увидел, что город до самого горизонта окружен лесом копий, над которым полоскались на ветру вымпелы и стяги. К Танелорну подступила конница. И это были не бестолковые мечники, нет: против нас выступили славнейшие рыцари Порядка, созванные, должно быть, из всех плоскостей бытия. И численность армии предвещала нам неминуемую гибель.
      Я прикрыл глаза рукой от солнца и стал разглядывать врагов. Мне бросилась в глаза громадная волчица, размером с крупную лошадь, покрытая шелковой попоной, с кожаным седлом на спине; седло было отделано бронзой и серебром, а в узде мерцали самоцветы. Во главе отряда конников эта волчица мчалась к городу. Вот она подбежала ко рву, замерла на краю; глубоко посаженные алые глаза обозрели стену, нос, иссиня-черный на серебристой шерсти, чуть сморщился, будто она к чему-то принюхивалась. Скорее всего, подумалось мне, эту волчицу когда-то изловили на Мелнибонэ: только там водятся волки-альбиносы.
      На волчице восседал некто в доспехах и в серебряном шлеме с опущенным забралом, скрывавшим лицо. Копье всадника отливало золотом. Поверх доспехов был накинут плащ, от пестроты которого рябило в глазах; из-под плаща виднелись разноцветные шелковые ленты.
      Всадник обернулся, привстал в стременах, поднес к губам рог. Над окрестностями раскатился охотничий сигнал.
      И конная лава пришла в движение. Тысячи белых лошадей, тысячи закованных в доспехи воинов. Они что, намереваются затоптать нас копытами своих коней?
      И тут я увидел, на кого они охотятся. Углядел, за кем гналась волчица.
      Заяц, белый как свежевыпавший снег, летел по-над пепельным полем, удирал от преследующей его армии. Он мчался к воротам Танелорна.
      Вслед ему устремилась тысяча стрел и копий.
      Слишком поздно.
      Заяц сиганул в ров, переплыл его, подбежал к воротам, которые чуть приоткрыли, юркнул в щелку и мгновенно затерялся в уличной суете.
      Охота прекратилась. Серебряное воинство разделилось надвое, обтекая Танелорн. Добыча ускользнула... Пропел горн, командуя отбой.
      Они произвели на нас внушительное впечатление, эти рыцари Порядка. Своими сверкающими доспехами, своими шлемами, из-под которых не видно лиц. И своим числом.
      Я встречался с ними и ранее. Рыцари Порядка служили священному долгу - как они его понимали. Созванные под знамена Миггеи, они - тут нечего и сомневаться - будут драться за нее насмерть. Не станут выяснять, кто прав и кто виноват, не станут оспаривать приказов. У них в обычае повиноваться приказу, каким бы нелепым или бесчеловечным тот ни казался. Они цепляются за пресловутый долг, им видится одно-единственное будущее и иных они не приемлют. А собственную алчность выдают за стремление установить в мироздании власть Порядка.
      Но этим утром они гнались за зайцем, мы им были не нужны.
      Конские копыта взрыли пепел. Громадная волчица раздраженно рыкнула, и от этого рыка у меня по спине побежали мурашки.
      Рог протрубил в третий раз.
      Рыцари сомкнули ряды и единым строем поскакали обратно к горизонту.
      Ко мне подошел Хмурник - он командовал отрядом мечников, стоявших чуть дальше по стене.
      - Что все это значит, Эльрик? - спросил он, потом понюхал рукав, потер невидимое пятно. - Они что, на прогулку выехали? Видел, за кем они гнались? На что им сдался этот несчастный заяц?
      Я и сам хотел бы знать, зачем герцогине Порядка понадобился какой-то заяц. И почему она, если этот заяц для нее столь важен, не отправила своих воинов на штурм города? Неужели сообразила, что нападение на вечный Танелорн нарушит Равновесие и подорвет основу мироздания?
      Безумная Миггея... Сколько раз я наблюдал, как Порядок стареет и клонится к упадку! Именно поэтому мои родичи всегда предпочитали вести дела с диким и непредсказуемым Хаосом. Ведь деградирующий Порядок - штука куда более опасная. Хаос не претендуют на логику, на последовательность в действиях, в нем разве что можно уловить логику темпераментов, логику чувств...
      Внезапно я заметил, что волчица возвращается - вместе со всадником, который развалился в седле, а копье упер тупым концом в стремя.
      Как и раньше, животное остановилось у рва. Раздался голос, приглушенный забралом. Я расслышал свое имя.
      - Принц Эльрик, по прозвищу Изменник, ты ли это?
      - Не имею чести быть с тобой знакомым, рыцарь.
      - Ничего, скоро познакомишься. У меня много имен.
      - Скажи, зачем вы нападаете на Танелорн? - спросил я. - Что вам нужно?
      - А что вы защищаете, принц? Ты сам-то это знаешь? Сражаетесь, отбиваетесь, а ради чего? Ради пустоты. Ради пшика. В лучшем случае вы защищаете образ, а никак не реальность.
      - Я видел образы, ставшие реальностью, - отозвался я. - Что же до Танелорна, я здесь потому, что мне этого хочется. Когда мне надоест, я покину город - или отдам его на разграбление. Мне хочется защитить Танелорн - а еще я с удовольствием прикончу тебя.
      Он расхохотался. Какой знакомый смех! Похоже, мои слова нисколько его не задели.
      - Принц Эльрик, хочу предложить тебе сделку. Танелорн останется цел, если ты согласишься отдать мне свой меч. Клянусь честью, я оставлю тебя в покое! И тебя лично, и всех остальных. Меч тебе не нужен, в Танелорне ты проживешь и без него. Что скажешь, принц? По-моему, справедливо: людские жизни за никчемный клинок.
      - Этим клинком я дорожу более, чем своими товарищами, вместе взятыми, ответил я. - Потому оставь свое предложение при себе. Если тебе нужен мой меч, попробуй его взять. Прием ждет теплый, это я тебе обещаю. Раз уж ты про меня столько всего знаешь, мог бы запомнить, что только смерть врага придает мне сил. Извини, что повторяюсь, но неужели у тебя недостанет мужества принять мой вызов? Я с удовольствием прикончу тебя. И животину, на которой ты сидишь.
      Волчица повернула голову и вперила в меня взгляд своих алых глаз. Ее морда скривилась насмешливо, что ли, и одновременно угрожающе.
      - Принц Эльрик, тебе придется потрудиться, чтобы убить герцогиню Порядка, - проговорила она, облизнулась и показала мне свои длинные желтоватые клыки.
      Я выдержал ее взгляд и сказал:
      - Зато волк может убить волка.
      Она не ответила - развернулась и побежала прочь с такой прытью, что всадник чуть не выпал из седла. Признаться, меня позабавило, что Миггея выбрала себе подобное обличье и притворялась, будто всадник ею повелевает. Очередная иллюзия, очередной обман... Мне доводилось бывать в тех измерениях, где все подчинялось логике сродни той, к которой была привержена Миггея. Жуткое зрелище. Даже мелнибонэйцу нелегко его вынести. Разум Миггеи словно пребывал в полусне и едва сознавал последствия своих действий. Она верила в то, что несет смертным покой и защиту, что жертвует собой ради общего блага. А рыцари Порядка, естественно, повиновались ей без рассуждений. Долг превыше всего. Скопище ходячих добродетелей. Все как один безумцы, вроде своей госпожи.
      А что, если город и вправду им вовсе не нужен? Что, если они действительно охотились за моим мечом? Что, если чары и заклятья, наложенные на Танелорн, были призваны всего-навсего подтолкнуть меня к сделке? К сделке, от которой я с негодованием отказался? И намерен отказываться и впредь.
      Моего согласия они не добьются - никогда. Я не пойду у них на поводу. И рано или поздно возьму над ними верх.
      На следующий день осаду сняли, и вражеское войско отступило за пределы видимости. Жизнь в Танелорне постепенно возвращалась в прежнее русло. Города никто не покидал, поскольку идти было попросту некуда. Да, враги отступили, но пустыня вокруг никуда не делась. Всюду, куда ни посмотри, лежал пепел, из которого кое-где торчали уродливые известняковые столбы. В Мо-Оурии жизнь словно застыла, а здесь застыла смерть. Я с каждым днем становился все молчаливее и раздражительнее и уже начинал подумывать о том, чтобы взять коня и ускакать в пустыню - на разведку.
      А по ночам мне снились иные измерения. Едва отличимые от моего собственного - или совсем другие, прекрасные, жуткие, просто другие. Мне снился Бек, которого я не узнал, потому что никогда не видел его наяву. Снились люди в форме, похищавшие мой меч и пытавшие меня. Снились победные сражения и утраченные возлюбленные, а заодно завоеванные возлюбленные и проигранные сражения. Снились ландшафты, от которых пробирала дрожь, и чарующие пейзажи, от которых захватывало дух. Снились невозможные варианты грядущего и всевозможные сцены прошлого. Снилась Киморил, моя погибшая суженая; она молила меня о пощаде, а ее жизненная сила перетекала в мой клинок.
      Я проснулся в слезах.
      Так повторялось каждую ночь. Хмурник, спавший в соседней комнате, приобрел привычку перед сном затыкать уши.
      Снилось мне, разумеется, мое собственное прошлое и мое ближайшее будущее. Снился мир, который мне предстояло отыскать. Мир, в котором мои кошмары станут явью...
      На советах все сходились во мнении, что Порядок просто взял передышку, чтобы поднакопить сил. Мы прикидывали, как нам избавиться от опасности, но не могли придумать ничего путного. Мои попытки призвать духов окончились неудачей. По всей видимости, госпожа Миггея полностью забрала власть над этим измерением. Нас будто ослепили, оглушили - и оставили в одиночестве. Никто не знал, как бороться с Порядком. Хаос неоднократно пытался овладеть Танелорном, но вот силы Порядка, насколько было известно, не приближались к городу никогда.
      Почему-то никто не верил, что мы погибнем. В людей вселил уверенность тот случай с зайцем, ускользнувшим от погони, и они решили, что Танелорн лишний раз показал врагу свою неуязвимость.
      Так или иначе что-то воспрепятствовало рыцарям Порядка проникнуть в город. Может, они сумеют это сделать, когда внутри городских стен окажется кто-то из их прислужников? С какой стати? Ведь рыцари Порядка - не демоны и не боги... Или причина в том, что Танелорн - не из этого мира?
      Размышления ни к чему не вели. Предугадать следующий ход Порядка было невозможно - как и догадаться об истинных намерениях Миггеи и ее присных.
      Мы предприняли розыски белого зайца, но нигде его не нашли: судя по всему, он переждал, пока уляжется суматоха, и благополучно удрал из города.
      Я как-то сказал Хмурнику, что отчаянно скучаю. Если в ближайшее время на город никто не нападет, я поеду в пустыню. Хмурник не вызвался составить мне компанию. По-моему, в глубине души он решил, что я собираюсь предать Танелорн.
      А несколько дней спустя, в час, когда солнце обагрило устилавший землю пепел, с холмов сбежала огромная волчица с всадником на спине. Она остановилась у рва, и всадник потребовал разговора со мной..
      Я поднялся на стену.
      Всадник разрядился еще пышнее и еще безвкуснее, нежели в прошлый раз; пестрота его одежд никак не соответствовала строгому уставу рыцарей Порядка. Он излучал высокомерие. Его серебряные доспехи отражались в воде, и в отражении он казался фигурой из ртути.
      По-прежнему безымянный.
      Он увидел меня, едва я взошел на восточную стену и приблизился к крепостным зубцам. Сделал затейливый жест рукой в перчатке. Это что, новая форма приветствия?
      - Доброе утро, принц Эльрик.
      - Утро доброе, Безымянный Рыцарь. Он рассмеялся, как будто я сказал что-то смешное. Да, у этого рыцаря целый арсенал подручных средств, и среди них тонкая лесть и бездна очарования.
      Нынешним утром он разыгрывал из себя простого, здравомыслящего человека.
      - Не стану тратить понапрасну твое время, принц, - сказал он. - Как рыцарь Равновесия и слуга Порядка, я пришел бросить тебе вызов. Поединок один на один, как ты и предлагал. А еще - я хочу предложить сделку, - все это он произнес тем воинственным тоном, какой часто можно услышать у торговцев и у людей, ищущих работу: они все пытаются всучить вам то, в чем вы совершенно не нуждаетесь.
      - Насколько я понимаю, ты не можешь быть тем и другим одновременно, ответил я. Вызов наполнил мое сердце радостью, но при взгляде на этого типа любой преисполнился бы подозрений. - Рыцари Равновесия служат только Равновесию.
      Он отмахнулся.
      - Твои сведения устарели, принц. Хаос угрожает мирозданию, и потому рыцари Равновесия ныне служат Порядку.
      - Что ж, - ответил я, - перед тобой один из тех, кто служит Хаосу. Могу говорить только за себя, но утверждаю, что лично я никому и ничему не угрожаю.
      - Ты или лжец, или мошенник, - надменно заявил он.
      - Наверное, - весело согласился я. Он пытался разозлить меня, но ему, при всем его высокомерии, было далеко даже до убийственно-вежливой язвительности обычного мелнибонэйского аристократа. - А ты какую ложь приготовил на сегодня?
      - Прояви радушие, пригласи меня к завтраку, и я все тебе расскажу. Я не привык обсуждать важные дела в присутствии стольких любопытных глаз и ушей.
      - В Танелорне иные обычаи, рыцарь. Мы ни от кого не таимся и никому не желаем зла. Такой у нас образ жизни. Если тебе есть что сказать, говори сейчас.
      - У каждого свои привычки, и я не намерен менять ваши, - волчица переступила с лапы на лапу, словно была не согласна со своим седоком. Откровенность за откровенность, принц. Я пришел принять твой вызов. Дуэль, поединок один на один, чтобы решить, чья возьмет. А если желание сразиться со мной тебя уже оставило, я согласен уйти, но с маленьким подарком. Мне нужен твой старый меч. Отдай мне клинок, и я уведу своих людей. Ты видел, какая у меня армия, ты знаешь, какова ее сила. Не пройдет и часа, как мы вас сомнем. Сотрем в порошок. Вы станете шепотком на ветру, а ваш город поглотит пустыня. Отдай мне меч, принц, и ты станешь бессмертным, а Танелорн сохранится в целости, как и положено вечному городу.
      - Пустые угрозы, - проговорил я. - Сколько я их слышал за свою жизнь! Сколько раз мне сулили неминуемую гибель, а я, как видишь, до сих пор жив. Угрозы легко произносятся, а вот выполнить их куда сложнее...
      - Я отвечаю за свои слова, принц, - бросил рыцарь Равновесия, теребя разноцветные ленты. - За мной могучая сила. Сотни тысяч копий...
      - Ни одно из которых не может проникнуть в наш город, - докончил я. - Увы, рыцарь, тебе нечего предложить мне. Даже твоя престарелая госпожа Миггея - и та не может войти в Танелорн, если ее не призовут. Те воины, которые штурмовали город прежде вас, почти все мертвы. Сверхъестественная помощь вам не подспорье. А ты, рыцарь, своими речами дал понять, что с тобой не стоит связываться. Я не верю в то, что ты собираешься драться со мной честно.
      - Прими мои извинения, принц. Уверяю тебя, наш бой будет честным. Мне незачем прибегать к хитрости, ведь на моей стороне Порядок. Вот что я предлагаю: мы будем сражаться за меч. Победишь ты - рать Порядка отступит от Танелорна, земля вокруг города возродится, никто не пострадает. Возьму верх я - ты отдашь мне меч, и я уйду, а вы отбивайтесь, как сумеете.
      - Мы с моим мечом связаны неразрывно, - сказал я, - мы с ним одно целое. Если ты возьмешь этот меч в руки, он убьет тебя. И со временем вернется ко мне. Поверь, рыцарь, я не преувеличиваю и не пытаюсь тебя припугнуть. Но дело обстоит именно так. И сейчас мы преисполнены сил - благодаря твоим глупым воинам. Ты, и никто другой, оделил нас жизненной силой.
      - Значит, я ее и отберу. Соглашайся, принц. Впусти меня, и мы сразимся на виду у всех - на главной площади.
      - Поединки в Танелорне запрещены, - я не сомневался, что он это знает и без меня.
      - Надо же! - язвительно воскликнул он. - Значит, тебе запрещают драться? в его голосе прозвучала неприкрытая насмешка. Тон рыцаря сделался вызывающим. - И кто, если не секрет? Надеюсь, ты еще не дошел до того, чтобы безропотно подчиняться бессмысленным традициям? Всякий свободный человек имеет право защищать свою жизнь. Имеет право с гордостью носить оружие и применять его, когда вынуждают обстоятельства. По крайней мере, так заведено у нас - у тех, кто служит Порядку. Мы отринули бремя ритуалов, и перед нами возникло юное и чистое будущее. А ваши традиции, ваши ритуалы - всего лишь правила, за давностью лет утратившие смысл. Если хочешь выжить, нужно забыть о ритуалах. Иначе пропадешь. Нельзя сражаться с такой ношей на плечах. Все очень просто, принц: те, кто не сопротивляются Хаосу, рано или поздно будут им уничтожены.
      - А если вы уничтожите Хаос? - уточнил я. - Что тогда?
      - Порядок восторжествует. Непредсказуемость исчезнет навсегда. Неопределенность сгинет, будто ее никогда и не было. Все в мироздании займет отведенное ему место, каждый человек, каждое живое существо займется полезным делом. И мы наконец узнаем, что нам сулит будущее. Удел человеческий докончить работу богов и завершить божественную симфонию, в которой все мы инструменты.
      Мне подумалось, что прожил я уже немало, но ни разу не слышал ничего, хотя бы отдаленно похожего на этот горячечный бред, да еще столь связно изложенный. Наверное, в детстве я прочел слишком много книг, а потому древние, как мир, доводы в оправдание жажды власти были мне хорошо знакомы. В тот самый миг, когда взывают к сверхъестественным материям, понимаешь, что твой собеседник лжец, свято верящий в собственные бредни, и доверять ему нельзя ни в коем случае.
      - Удел человеческий? Ты хотел сказать - твой удел? - я оперся на парапет, как крестьянин опирается на забор, болтая с односельчанином. - Тебе доподлинно известно, что правильно, а что нет? По-твоему, к добродетели ведет одна-единственная дорога? Этакая торная тропа в вечность? Мы, слуги Хаоса, смотрим на мир немножко иначе.
      - Ты смеешься надо мной, принц. Но у меня преимущество: мой мир со временем станет таким, каким я его вижу. А твой, боюсь, не воплотится в явь никогда.
      - Мне это ни к чему, рыцарь. Я не стремлюсь изменить мир. Живу как живется, и меня это вполне устраивает. В твоем могуществе я не сомневаюсь: недаром Порядок изгнал из этого измерения моих союзников. Теперь, насколько я понимаю, между тобой и полным покорением этого мира стоит только мой меч и город за моей спиной. Я знаю, что мы можем победить тебя. Не спрашивай, откуда мне это известно. Скажу лишь, что мы, слуги Хаоса, больше вашего полагаемся на удачу. А что такое удача? Благосклонность толпы... Как бы то ни было, мы на нее полагаемся. А заодно верим в самих себя.
      - Не мне ввязываться в спор с тем, кто сведущ в мелнибонэйской софистике, - отозвался рыцарь, продолжая теребить свои ленты. - Притязания твоего покровителя Ариоха, принц Эльрик, прекрасно известны. Будь его воля, он принялся бы тасовать миры как колоду карт, - подул прохладный ветерок. Рыцарь словно запутался в разноцветных лентах, обмотавших его, казалось, с головы до ног. Почему он их не снимет? Можно подумать, ему претит вид неразукрашенных доспехов. Или ему хочется яркости красок? Как если бы его целую вечность держали в черно-белом мире, как если бы от пестроты наряда зависела его жизнь... Когда лучи солнца упали на его доспехи, почудилось, что наш гость охвачен пламенем.
      Я был уверен, что смогу одолеть его в честном бою. Однако если ему на помощь придет госпожа Миггея, мне придется туго. С нею тягаться бессмысленно, ее могущество для меня неодолимо.
      Вспоминая впоследствии то утро, я все больше убеждался, что мои враги знали меня лучше, чем я сам. Они рассчитывали на мою скуку. И не прогадали: чтобы прогнать скуку, я готов был на что угодно. Что касается Танелорна город, я ничуть не сомневался, не взять ни этому франту в доспехах, ни самой Миггее. Для меня, конечно, было бы лучше поскорее снять осаду, чтобы я мог продолжить свои лишенные цели скитания. Память постоянно воскрешала образ Киморил, случайно погибшей во время моего поединка с Йиркуном. Мне была нужна только она, все остальное не имело ни малейшего значения, и я с радостью отказался бы от всего в пользу своего кузена. Но Киморил любила меня, и потому Йиркун жаждал завладеть ею. Моя гордыня, моя безжалостная страсть, вкупе с неуемной алчностью Йиркуна, привели к тому, что Киморил погибла. Йиркун тоже умер - той самой смертью, какой заслуживал. Но Киморил не заслуживала гибели, не заслуживала, чтобы с нею так бесчеловечно обошлись. Я всегда старался защищать ее, однако на мгновение утратил власть над своим мечом...
      После смерти Киморил я поклялся никогда больше не терять этой власти. И до сих пор держал слово, хотя порой воля меча становилась едва ли не сильнее моей собственной. Вдобавок я никогда не мог отделить свою силу от силы, переданной мне клинком.
      Накатил гнев, пополам с тоской и грустью. Чувства рвались на свободу, и я с немалым трудом удерживал их в узде. Меч пытался выскочить из ножен, но его я смирил. И решил принять вызов.
      Быть может, к этому решению меня искусно и незаметно подвели. Не знаю. Мне казалось, мы будем биться на моих условиях.
      - Волчица должна уйти, - сказал я. - Этот мир...
      - Она не может покинуть его.
      - Ладно. Тогда пусть поклянется, пусть даст слово Порядка не вмешиваться в поединок. Она согласна?
      - Да, - откликнулся рыцарь. - Волчица не будет вмешиваться.
      Я посмотрел на животное. Волчица медленно, неохотно опустила голову, подтверждая согласие.
      - А кто помешает вам - тебе и ей - нарушить слово?
      - Слово Порядка нельзя нарушить, - заявил рыцарь. - Что бы ни случилось, мы блюдем свое слово. Я не стану менять условия: если ты победишь, мы все уйдем из этого мира. Если ты проиграешь, я заберу меч.
      - Ты настолько уверен, что сможешь одолеть меня?
      - Бурезов будет моим еще до заката. Может, сразимся тут, где я сейчас стою? - он указал себе за спину. - Или там, дальше?
      Я расхохотался, чувствуя, как мною овладевает подзабытая жажда крови.
      Хмурник, с беспокойством поглядывавший на меня, не выдержал:
      - Друг Эльрик, это ловушка! Не вздумай доверять Порядку! Не позволяй им обвести тебя вокруг пальца. При твоей-то мудрости...
      Я перестал смеяться и положил руку на плечо Хмурнику.
      - Порядок стареет, становится злобным и хищным - и цепляется за отжившие ценности. Он вроде бы отвергает ненужное, но на деле хватается за все, чем когда-то дорожил. Они сдержат слово, друг Хмурник.
      - Но в этом поединке нет ни малейшего смысла! Зачем тебе с ним драться?
      - Чтобы спасти твою шкуру, например. Остальные меня, сказать по правде, не заботят.
      - Или погубить меня и весь Танелорн в придачу.
      Я покачал головой.
      - Если они нарушат слово, то перестанут служить Порядку.
      - Да разве они ему служат? Одумайся, Эльрик! Какой же это Порядок, коли он готов пожертвовать справедливостью ради своих желаний? - Хмурник вцепился в мой рукав. Я стал спускаться со стены; он бежал следом, не выпуская рукава. Я не верю ни единому словечку этого фанфарона! Ты поосторожнее с ними, ладно?
      Поняв, что меня не переубедить, он отстал.
      - Я буду следить за ними и если что замечу, сразу дам тебе знать. Но зря ты в это ввязываешься, помяни мое слово. Опять дурная кровь в голову ударила...
      Я усмехнулся.
      - Ты, видно, забыл, что эта дурная кровь, друг Хмурник, не раз выручала нас из неприятностей. Порой она лучше всякой логики. Но он остался при своем мнении. Другие, в их числе и Брут из Лашмара, тоже просили меня быть поосторожнее. Я утвердительно кивал, однако сам уже настраивался на поединок, готовился сочинить историю, которая еще никогда и никем не была записана. Я действовал, подчиняясь голосу сердца; мне хотелось доказать, что предопределения не существует, что мы вольны изменить свою судьбу. Как я и сказал Хмурнику, далеко не впервые мною овладевала жажда крови, не впервые я внимал песне битвы в радостном предвкушении схватки. И думал, что, если останусь в живых, наверняка захочу испытать то же ощущение еще много-много раз.
      Кровь бурлила в моих жилах. Я рисковал - и был счастлив, что снова рискую, ставя на кон свою жизнь и свою душу.
      Я спустился по ступенькам, крикнул, чтобы открыли ворота. Затем напомнил безымянному рыцарю о его обещании и потребовал прогнать волчицу.
      Стены Танелорна остались позади. Я пересек мост и ступил в пепел. Волчица исчезла. А на меня смотрело мое отражение - кроваво-красные глаза на бледном лице, белые волосы, рассыпавшиеся по плечам... Ветер, гулявший по равнине, трепал волосы, и они шевелились будто змеи.
      В доспехах безымянного рыцаря отражалось все, что его окружало. Я поморщился: увидеть себя в нагруднике врага - это уж как-то чересчур. Кажется, что собираешься сражаться с самим собой...
      Рыцарь держал в руке отливавший серебром клинок. Откуда он его извлек? Признаться, я слегка встревожился. Если не считать цвета, этот меч был на вид точной копией Бурезова. Двойник - и полная противоположность моему клинку. Будь на этом мече какие-либо чары, я бы их почувствовал, но колдовством от него не пахло; скорее он словно источал смерть.
      Никакого колдовства. Или колдовство все же есть, но настолько хорошо спрятанное, что я не в состоянии его заметить? Меня пробрала дрожь; я весь подобрался, как дикий зверь перед прыжком.
      Внезапно накатила волна воспоминаний. Все это уже было не раз и не два...
      Рыцарь глухо хмыкнул в недрах шлема.
      - История повторяется, принц Эльрик, - произнес он тихо, почти шепотом. Иногда нам позволено изменить ее. Надеюсь, ты не обидишься, если я скажу, что в иных вариантах нашей истории, в иных воплощениях ты проигрываешь. И даже погибаешь. А порой тебе выпадает удел, который хуже смерти.
      Снова холодок по коже. С чего бы?
      - И сегодня как раз такой день, когда ты пожалеешь, что не умер.
      Блистающий клинок взметнулся в воздух.
      Я едва успел парировать удар. Бурезов застонал, столкнувшись со светлой сталью. Застонал от ненависти. Или от страха? Никогда прежде я не слышал такого звука.
      Силы покидали меня. С каждым ударом, который пока удавалось парировать, я утрачивал жизненную энергию. Меч становился все тяжелее, все неподъемнее. Мне хотелось заглянуть под шлем противнику, увидеть черты его лица, его глаза, но он, разумеется, не собирался поднимать забрало.
      По правде сказать, я испугался. Я привык, что Бурезов в поединках подпитывает меня энергией. А теперь получалось, что мой меч отбирает у меня силы. Кто этот загадочный рыцарь? Какую магию он творит? Кто ему помогает? Здесь явно не обошлось без колдовства...
      Колдовство... Сражался рыцарь посредственно, как я, впрочем, и ожидал. Двигался неуклюже, без какого-либо намека на изящество профессионального бойца. Однако отбивал все мои удары. А сам почти не нападал. Похоже, он избрал защитную тактику. Очень подозрительно... Когда бы не долг чести - ведь я принял вызов, - я немедля прекратил бы бой и вернулся в город.
      Какая жуткая тишина! Я привык слышать песнь своего клинка. Но сейчас Бурезов молчал, лишь вибрировал от ударов. И с каждым мгновением все менее ощутимо.
      Хмурник был прав. Меня заманили в ловушку. Но я должен сражаться, иного не дано...
      Я нанес подряд два быстрых удара, рыцарь легко их отразил, и я вдруг пошатнулся и почувствовал, что у меня подгибаются колени. Меч оттягивал руки, заставлял сгибаться под его тяжестью. Невероятно! Каждое движение отзывалось болью в утомленном теле.
      Ловко меня провели... - Рыцарь негромко рассмеялся.
      Я испробовал все приемы, какие знал. Попытался воззвать к Ариоху, но понял, что слишком устал, чтобы мой зов дошел до Вышних Миров. Какая-то странная усталость... И все мои познания в чародействе были бессильны вернуть моему разуму власть над телом. Я как будто подпал под могучее заклинание...